Сахарная Любовь Александровна : другие произведения.

Глава 53

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Одинаковые дни в плену у Сегонтумских тянулись мучительно долго. Дейрдре теряла счет времени. Сила, царящая здесь, отравляла её, сопротивляться ей становилось крайне тяжело. Но ещё страшнее было столкнуться с безумием братьев. Учитывая, что один из них постоянно находился рядом...

  

ГЛАВА 53

Тихое безумие

  
  
   Шарпей хмуро осмотрел девушку. Её вид оставлял желать лучшего - за этот месяц с копейками она сильно сдала в весе и плохо шла на поправку. За Дейрдре хорошо ухаживали, добротно кормили, но она слишком медленно приходила в нормальное состояние. У неё случались припадки то неконтролируемого обжорства, то полного отвращения к еде; девушку постоянно тошнило. Особенно вечерами, когда она чувствовала этот странный наплыв силы.
   Дейрдре сжималась в комок каждый раз, чувствуя её. И самое страшное, ей начало казаться, что эта сила обладает голосом и зовет её. Дейрдре ничего не различала, но ей все время чудился жалобный и одновременно яростный зов.
   Шарпей лишь хмурился, когда она делилась с ним мыслями, тайком касаясь его руки.
   Сам же доктор не бездействовал. Из услышанных им обрывкам фраз, он построил гипотезу, что в это место братья добираются благодаря магистральным путям. Шарпей не раз наблюдал, как с помощью магов и алхимических приспособлений Ракуйя, то есть теперь уже Галас, строил сеть магистральных путей, выходящих из их базы в Ллиадане. Эти порталы подразумевали, что границы земных территорий разрываются в определенном месте, и между этими разрывами образуется канал, по которому люди переходили из одной местности в другую. Время и пространство там искривлено, что позволяет пройти десятки тысяч километров за считанные секунды. Но любые порталы тяжело настраиваются - нужно рассчитать точную формулу и место, иначе ничего не выйдет. Это в лучшем случае. В худшем - можно запросто застрять и погибнуть в межмирье. Зачастую, все порталы используют магические камни, обязательно парные. Таким образом, между ними может открыться дверь на определенных путях. И человек просто автоматически оказывается в другом месте, просто шагая в портал.
   Однако Дейрдре помнила, что Ниа использовал так называемые первородные камни. Они действовали иначе. Камень просто открывал дорогу, магистральный путь, самим являясь мощным зарядом энергии. Но он не перенаправлял человека в нужное место, тот сам выходил из портала. Иными словами, человек должен был знать магистральный путь внутри, иметь свою карту, иначе - один неверный шаг, и он потерян в нематериальном мире. Внутри все одинаково, ты словно блуждаешь в темноте, ибо все магические ходы внутри идентичны. Поэтому эти камни были опасны, только искусные маги и опытные следопыты могли обучаться рисовать магические карты в магистральных путях и проходить сквозь них.
   О-Ранши как-то рассказывал Дейрдре примерную технологию прохождения с помощью первородного камня-портала. Для этого просто необходимо обладать превосходными навыками следопытства, отличной памятью и ловким умом. Эти качества незаменимы, чтобы суметь составить подробную карту внутри, так называемого, дикого портала. А по ней уж суметь добраться до нужного места. Это очень опасно и практически невозможно, ибо подобно самоубийству, поэтому маги не применяли этот вид перемещения.
   Но эти Сегонтумские явно пользовались этим способом. У Дейрдре давно закралась подобная мысль - она не сомневалась, что Ниа беспечно воспользовался при ней такими камнями два раза - убив Вэнса, прежде, чем уйти в Руэль. И в шахтах Мейн, бездумно сбегая от силы Михаила Калеба. Да и сюда, в Утгард, они явно пришли таким способом, минуя сотни километров.
   Мысли её на этом оборвались, ибо видения Шарпея мимолетно ушли в другое русло. Он невольно вспомнил свои необычные ощущения. В последнее время он чувствовал себя странно, и никак не мог понять, с чем это связано. Он видел, как отравляет это место Дейрдре, и в глубине души боялся, что и сам не справиться с этим.
   Дейрдре мысленно попросила его не унывать. Доктор невольно отдернулся от передаваемых ею таких позитивных мыслей. Девушка не смогла не скрыть улыбки и рассмеялась. В комнате мгновенно появился Ниа, словно смех Дейрдре был сигналом опасности. Он смерил парочку холодным взглядом.
   - Если ты закончил, уходи, - бросил он доктору.
   Шарпей спокойно собрал свою сумку и молча собрался подняться. Дейрдре не выдержала и обняла его на прощание, гордо заявив, что они скоро увидятся. Самуэльсон, как обычно, что-то недовольно прокряхтел и отстранился. Ниа вновь надменно смерил их взглядом, и кивком головы приказал воинам увести доктора.
   Дейрдре напряглась, провожая взглядом Самуэльсона. На мгновенье ей вдруг что-то показалось. Нечто непонятное, но странно знакомое. Она не поняла, да и быстро забылась, поймав холодный взгляд Ниа. Он смотрел на неё странно, отстраненно, словно она его чем-то обидела.
   Девушка отвернулась, игнорируя его.
   Они вновь остались наедине. Двое странных близких врагов.
   Очередная гнетущая ночь в совместном одиночестве.
   Ниа читал какую-то книгу. Дейрдре задумчиво разглядывала его затылок. Она ненавидела его, но его равнодушие и молчание отчего-то сильно ранило её, делая ей ещё хуже. Ей вдруг подумалось, а зачем он приходит сюда, раз её общество тяготит его?
   Ответ ей стал очевиден. Он одинок, и всегда был таким. Ей вспомнилось, как Уррий с горечью отзывался о своей семье. Дейрдре была уверена, что он не врал тогда. Этот дом тяготит его, оковывает, ему здесь одиноко. Здесь некуда пойти, поэтому ему приходится возвращаться в свою комнату, где хотя бы есть раздражающий фактор в лице Дейрдре. Так хоть как-то можно скрасить свои будни.
   - Ты всегда увиливаешь от ответа, но все же, чем ты занимаешься все это время здесь? - голос Дейрдре вывел Ниа из мрачных раздумий. - Помимо ваших коварных замыслов по захвату мира, ты же ещё что-то делаешь? Но что здесь можно делать?
   - Ты небольшого мнения об Утгарде, - сказал Ниа. - Здесь есть масса интересных вещей. И множество дел. Этот дом велик, его создавали и укрепляли не одно столетие. И держать здесь порядок и контролировать дела достаточно сложно.
   - И без тебя три года здесь никто не справлялся?
   - Оставь свой сарказм. Но здесь всегда найдут работу любому. Если тебе действительно так интересно, львиную долю я провел не только в тренировках и восстановлениях, но и в составлении карт.
   - Карт? Каких карт? - с интересом спросила девушка.
   По мелькнувшему выражению на лице Ниа, она поняла, что он осознал, что сболтнул лишнего и крайне об этом жалеет.
   - Я же следопыт, как никак. Это моя главная ценность для этого дома, - уклончиво ответил он. - Я должен познавать мир, и предоставлять всю информацию о нем.
   Дейрдре с интересом глядела на его белоснежный затылок. Она понимала, как полезен он может быть, точнее его знания. Она не раз видела, как Уррий в секунду мог разобраться в ситуации и составить четкий план действий. Он находил везде пути, запоминал любую деталь, мог найти практически все. Ведь именно Ниа принес дому редкие хрустальные карметисы.
   Девушка стала понимать, как важны вылазки братьев в мир. Это касалось, в основном, самых младших. Они были глазами этого дома, связующим звеном с внешним миром. А Ниа был искусен как информатор, как следопыт. У Дейрдре так же промелькнула мысль, что эти магистральные пути делаются благодаря ему. Ей неимоверно хотелось спросить об этом, но она не могла позволить себе такую оплошность.
   Он обмолвился о ещё двух вещах. Ладно, о тренировках. Он воин, и всегда обязан держать себя в форме. Но что за восстановление?
   - Что за восстановление? - так и спросила она, на прямую. - Это ведь связано с вашим безумием?
   Ниа на мгновение посмотрел в её сторону, одарив хмурым взглядом. Он сжал губы, словно ребенок, и вновь отвернул голову.
   - Ты же не будешь меня вечно игнорировать? - Дейрдре с трудом подвинулась к краю, став ближе к нему на расстоянии двух кроватей. Ниа невольно вздрогнул, но сохранил внешнее хладнокровие. - Я и так слишком многое замечаю. Твои самые старшие братья обмолвились, что не могут покидать этого места. Почему? И почему вы не можете существовать без силы этого места? Что это за ядовитая субстанция в воздухе?
   - Наша сила, - иронично подразнил он её.
   Дейрдре смотрела на него пристально и долго, молчаливо требуя ответа. Ему не оставалось ничего, как вздохнуть и немного уступить.
   - Без неё мы не можем существовать, она - наша еда, - неожиданно разоткровенничался он. - Без неё мы сойдем с ума, потеряем контроль над собой. Поэтому мы не можем покидать этого места надолго, мы обязаны возвращаться, чтобы не умереть. Зачастую, многие из нас покидают дом лишь на пару месяцев.
   - Но тебя не было три года, - заметила Дейрдре.
   - Да, у меня есть особая способность. Я всегда отличался великолепным контролем своей силы, умея контролировать её. Но и я не всесилен, три года - это слишком огромный срок для меня, постепенно я стал деградировать и терять контроль над собой. Держаться становилось все труднее, внутреннее безумие стало разъедать, это чувство становилось невыносимым...
   Он замолк, поняв, как много говорит личного. Его взгляд скользнул по шее Дейрдре. Она была такая тонкая и изящная, как у лебедя... Ниа покачал головой. Чего это ему вдруг некстати пришла такая нелепая мысль?
   - Что же это за безумие? - не унималась Дейрдре. - Откуда оно взялось, откуда эта проклятая сила?
   - Тебя это не должно касаться, это старые легенды, - насмешливо отрезал он.
   - Почему выходите вы, а не старшие братья? Им не хочется посмотреть мир?
   - Они не могут, они не способны продержаться без этой силы.
   Дейрдре вопросительно вскинула бровь. Как же ему не нравился этот пристальный взгляд...
   - Не могут, - смутно повторил он. - Эта сила - наркотик. Она дарит мощь, но без неё не проживешь, - это твой воздух, еда. Многие старшие братья просто не способны пробыть в простом месте без неё, это погубит их. Мы, младшие, пока ещё не перенасыщены, поэтому может бродить по миру.
   - Перенасыщены? - Дейрдре уже давно невольно волновал этот вопрос. - То есть, она всё-таки отравляет? Действительно, как наркотик... - она призадумалась, даже не уловив мимолетное выражение на лице Ниа. Скорбь ли ей показалась на мгновение?
   - А как же Камиль? - спросила она. - Разве он не третий по старшинству? Разве он не такой же вольный кот?
   - Камиль - это что-то совсем другое, - насмешливо ответил Ниа. - Он со всеми и ни с кем. Он силен, но в глубине души он самый отдаленный брат. С ним все неправильно.
   - А ты?
   - А что я?
   - Не отдаленный ли ты брат? Не далекий ли ты от их суеты?
   - К чему это вопрос? - равнодушно поинтересовался Ниа. - Я такой же небольшой любитель теплых отношений. Здесь ты не увидишь никого, кто бы был подобным. Здесь каждый за себя, но с общим делом.
   - Я не про это, - возразила Дейрдре. - Я же вижу, ты хочешь наружу. Тебя тяготит ситуация со мной, но ты возвращаешься сюда, потому что здесь тебе негде больше быть. Здесь холодно и одиноко.
   Ниа повернул к ней голову и вскинул бровь, смерив насмешливым взглядом. Он рассмеялся.
   - Пытаешься глубоко копать? Благо, оставь эту затею. Лучше припомни, как твоя забота и вера в других оборачивается в конечном итоге.
   В глазах Дейрдре блеснул злой огонь. Он умеет сделать больно. Но она не позволит больше задеть себя. Проигравшим будет он.
   - А ты все зря врешь себе, - тихо сказала она. - Я по-прежнему могу ощущать чужие чувства, хоть и невольно. И ты тоскуешь здесь, это я ощущаю явственно.
   Губы Ниа лишь насмешливо растянулись в ухмылке, но его взгляд был ледяным, он холодно и бездумно смотрел в свое отражение в мече.
   - Здесь слишком много правил, - продолжала девушка. - Слишком много ограничений. Это душит тебя. А Уррий был свободен, он делал что хотел. Море было его домом, где он мог отвлечься от суеты. А здесь не так легко ходить по земле...
   - Оставь, прошу тебя, - насмешливо прервал он её. - А тебе хорошо жилось бок о бок с имперскими, плененной? Тебе не хватало груза человеческих отношений, от которого тяжелеет поступь, не хватало слёз, прощаний, упрёков, радостей - всего, что человек лелеет? Легко ли тебе сейчас?
   - Ты опять избегаешь прямых разговоров, - покачала головой Дейрдре, игнорируя его обидные выпады.
   - А что ты хочешь? Ты словно пытаешься услышать какие-то слезоточивые истории прошлого и жалобы на бедную судьбу? К сожалению, ни чем не могу порадовать, у меня все отлично. А в скором времени все будет просто великолепно.
   - А что же будет в скором времени? - с тревогой спросила она. - Мне до сих пор страшно представить, для чего вам хрустальные карметисы...
   Ниа промолчал, лишь слабо улыбнулся.
   - Уррий и не искал продавца на острове, - сказала Дейрдре. - Никогда не собирался продавать карметис на черном рынке. Он ждал братьев, а все это было для отвода глаз команды...
   - Ты сама очевидность.
   - Не напрягало столько времени все время играть в другого?
   - Нисколько.
   Дейрдре разозлилась. Этот холодный мужчина заставлял её голову кружиться и болеть. Она сомневалась, что с такими успехами одержит победу над ним. Но разве у неё был выбор?
   "Я заставлю тебя сдаться мне!", - твердо сказала себе девушка после часовых раздумий, в который раз смотря на неподвижную спину уже давно спящего мужчины.
  

...

  
   - Ты слышишь меня? Слышишь? Ответь мне, милая!
   - ...
   - Я здесь, я рядом, не исчезай, прошу тебя! Я не могу больше терпеть это одиночество, это невыносимо! Ты же можешь слышать меня! Слышишь же! Прошу тебя, хоть ты, хоть ты не оставляй меня!
   - Кто ты? Почему мне кажется знакомым твой голос?
   - Приди ко мне, прошу тебя! Я же совсем рядом!
   - Кто ты?
   - Умоляю!
   Этот крик словно пронзил её мозг, выедая изнутри. Дейрдре закричала, хватаясь за голову. В её сознании все переворачивалось, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ей было плохо, грустно и невыносимо больно. Но отчего? Невыносимое одиночество и отчаяние давным-давно отравило её душу, искалечило. Сколько она живет уже так? Как можно так существовать?!
   - Очнись же, Дейрдре! - кто-то тряс её изо всех сил.
   Девушка открыла глаза и отсутствующим взглядом смотрела на склонившееся над ней лицо. В полумраке оно выглядело неестественно бледным, будто привидение с белыми волосами. А эти бездонные ледяные глаза словно светились во мраке, прожигая её насквозь.
   Дейрдре взвыла, напуганная, но привидение сжало её ещё сильнее, вновь встряхивая.
   - Да приди же в себя! - Ниа потрепал её по щеке. - Очнись, это всего лишь какое-то видение!
   Дейрдре тяжело вздохнула, словно это был её первый в жизни вздох. Сознание как по команде мгновенно вернулось к ней. Эти страшные чувства боли и одиночества улетучились, и девушка поняла, что это были не её, чужие чувства. Но таинственный холод все ещё пробирал до костей.
   Она обмякла. Её голова кружилась. Жуткая тошнота вновь подошла к горлу.
   - Что это было - жуткое видение или ночной кошмар? - голос Ниа вывел её из оцепенения.
   Дейрдре испуганно уставилась на него. До неё дошло, что она лежит в его руках. Он будил и тряс её, сам очнувшийся от её криков.
   Девушка невольно дернулась, пытаясь освободиться от его объятий, но он лишь сильнее сжал её.
   - Нет, - последовал твердый ответ. - Скажи мне, у тебя было видение?
   - Я...не знаю... Нет...наверное, - Дейрдре зажмурилась, прогоняя остатки ночного кошмара.
   - Ты всё ещё дрожишь. Как после твоих видений.
   Дейрдре была растеряна. Она пыталась собраться с мыслями.
   - Я не знаю, что это было. Вновь какие-то кошмары, вновь чужие чувства. Жуткие, ледяные... Словно какие-то тиски. В этом месте все ужасно и кошмарно. Оно пугает меня.
   Она вдруг вспомнила первый визит в Шифельхейм. И рассказ про то, какое проклятье сопутствует найгавану по жизни. Иггдрасиль предупреждал её, что Сердце всегда граничит с безумием.
   Дейрдре стало страшно. Она вдруг поняла, что это может оказаться правдой в скором времени. Что если она не продержится и сломается? Будет ли её разум так силен, чтобы преодолеть все это и остаться ясным и не искалеченным? Но это место не вселяло ей никаких надежд, казалось, оно убивает все живое. И смысл слов братьев, что она - их питательная сила, был для неё вовсе непонятен.
   Ниа рассматривал её испуганное лицо и бегающие глаза, она чего-то боялась. Хотя он прекрасно понимал, каким жутким может быть этот дар. Разграничивает ли она свои чувства от чужих?
   Дейрдре вздрогнула, когда почувствовала его ладонь на своей голове. Он стал поглаживать её по волосам, успокаивая, как маленького ребенка. На мгновение это успокоило её, но тут же появился другой страх.
   "Не хватало ещё проявления его нежности!"
   Она вновь оттолкнулась от него. На этот раз он не удерживал её.
   Девушка забилась в угол кровати и укуталась по нос в одеяло.
   - Отпустил кошмар? - спокойно спросил Ниа.
   - Да... - пролепетала девушка, стараясь придать ровность голосу. - Просто здесь... все не так.
   Ниа улыбнулся.
   - Знаю, - сказал он и вернулся на свою кровать.
   Дейрдре ещё некоторое время сидела в неподвижной позе. Затем легла нормально, уронив голову на подушки. Но спать уже не могла.
   Она вспомнила этот голос. Той беловолосой девушки, что завлекла её в свои видения в Ллиадане и напугала до смерти. Она вспомнила её имя - Каорина Сегонтумская. Так тогда представилась та беззащитная и страдающая на вид девушка. Но потом превратилась в нечто гниющее и страшное. И если бы не Иггдрасиль, неизвестно, что бы она сделала с Дейрдре.
   Но теперь она ещё и вспомнила её фамилию. Да и её небесно голубые глаза не оставляли сомнений, что она безусловно принадлежит к роду этих проклятых братьев.
  

...

  
   Длинный день, теряющийся в вечных часах всё тянулся и тянулся. Казалось удивительным, что она ещё не сходит с ума. Как ни странно, Дейрдре ждала Ниа - то ли хотела увидеть его, то ли боялась встретиться с ним - она и сама не могла решить. Она отчетливо понимала, что добра от их встречи ждать не приходится. Он не дарил ей ничего, кроме грубых слов и мрачных взглядов.
   Сам он, казалось, забыл о ее существовании, и может быть, это была только дарованная ей передышка. Но девушка не сдавалась.
   Наконец, поздно вечером, он объявился. По-прежнему молча сел за свой стол и стал разгребать какие-то бумаги. Дейрдре много раз рылась в них, когда оставалась одна. Но ничего интересного не нашла. Точнее не поняла - язык ей был вовсе неизвестен. Это удручало девушку. А вдруг перед ней что-то поистине знаменательное, важное, а она ничегошеньки не понимает? Её удивлял красивый почерк, извилистые буквы, было очень любопытно, что же это за язык.
   В этот вечер он по-прежнему сидел за своим столом, принявшись что-то чертить.
   - Кто такая Каорина Сегонтумская? - наконец подала голос Дейрдре, не поворачивая головы.
   - Что? - Ниа обернулся так резко, словно услышал нечто жуткое. Он сузил глаза, всматриваясь в лицо девушки.
   - Каорина Сегонтумская, - повторила она. - Фамилия как у вас. Ты должен, значит, знать.
   Ниа как-то заметно помрачнел. На какое-то мгновение он замешкался, ставя свою пустую чашку на стол.
   - Откуда ты слышала это имя? - наконец спросил он.
   - Это имя сказал мне Ашхен, - бесстыдно соврала Дейрдре. - Он обмолвился ненароком про девушку с нелегкой судьбой, но тогда я не придала этому значения и быстро позабыла. Но вот вспомнила. Такая же фамилия! Почему же я не расспросила его тогда! К чему он об этом обмолвился?
   - Действительно, к чему? - сухо сказал Ниа.
   - Почему это задело тебя? Это особа существует?
   Ниа нахмурился. И девушке даже показалось, что он замялся.
   - Это старая легенда, - наконец сказал он и отвернулся.
   Дейрдре ожидающе смотрела ему в затылок, но он равнодушно продолжал свою писанину.
   - И? - вопросительно молвила она.
   - Что "и"?
   - Что за легенда? Ты не заметил, но мне интересно!
   - Я не рассказчик и любитель повествований.
   - Ниа! - Дейрдре разочарованно надула губы.
   Он вздрогнул при таком произношении своего имени и невольно бросил на неё странный взгляд.
   - Я не отстану, - серьёзно пообещала девушка.
   Ниа отвернул голову, что-то черкая в своих записях. Дейрдре следила за ним, запоминая каждую мелочь. Он сидел практически неподвижно, но она видела как играют его мышцы, когда он водит рукой по бумаге. Даже тонкий карандаш он держал так воинственно и уверенно, что, казалось, мог воткнуть его прямо в сердце врага. Его белоснежные волосы отрасли, прикрывая часть его крепкой сильной шеи.
   - Она жила давно, множество столетий назад, как говорят, - наконец произнес Ниа. Он оставался в своей позе, что-то бездумно рисуя на бумаге. Его глаза равнодушно скользили по написанному, он был полностью погружен в свои мысли. - Тогда четыре великих рода жили ещё в мире и согласии. Но Нарбел-шарх, первородные маги, стали слишком конфликтными, даже не поделив власть между собой. Множество предпосылок, слухов, причин, но так или иначе - началась война. Да такая, что чуть не положила конец существованию всему миру.
   - Ты о Великой Мировой войне? - перебила его Дейрдре.
   - Да, так это называют сегодня. Как и "Кровавой Весной".
   "Кровавая Весна...", - Дейрдре помнила эту часть истории. Давным-давно, множество столетий назад произошла Великая бойня за власть, накрывшая всю землю. Она вспыхнула так быстро, но так же быстро и закончилась - всего три месяца весны. Поэтому и получила такое устрашающее, но точное название.
   Это был один из самых широкомасштабных вооружённых конфликтов в истории человечества. В результате войны прекратили своё существование четыре великие империи: Алагая, Верграндо, Останатто и Нивольнарская. Страны потеряли миллионы человек, катастрофически сократив численность своих народов.
   Но эта кровопролитная война привела к другой, ещё более ужасной катастрофе - планета словно нанесла ответный удар. За один лишь месяц произошло столько катастроф, что, казалось, наступил конец света. Рушились горы, извергались вулканы, постоянные наводнения и необъяснимые пожары - все это обрушилось на земли людей. А затем произошло ещё худшее - многочисленные монстры стали атаковать людей. Они возникали отовсюду, словно им не было конца. Появлялись новые виды, доселе неизвестные. Дело принимало трагический оборот. Люди, пытавшиеся выжить в природных катаклизмах и спастись от постоянных нападок монстров, теряли всякую надежду. Казалось, на земле возродился ад. Страны проголосили временное перемирие, теперь бросая уже силы на спасения своих владений и людей. Благодаря общим усилиям людям удалось сократить популяцию монстров и восстановить природный баланс.
   Все это продлилось ровно три месяца, целую весну. Так "Кровавая Весна" стала переворотным событием в жизни человечества. После этих событий народы ещё долго восстанавливались, на это ушли многие годы. Прежде чем, спустя сто лет, наконец, не вознеслись к вершине две огромные империи - Винградо и Сальта.
   Эти воспоминания Дейрдре озвучила вслух.
   - Ну да, примерно так и записано в истории, - сухо рассмеялся Ниа.
   - У тебя есть другое её видение? - поинтересовалась девушка.
   - У меня своя история. Или точнее её аспекты.
   - Как же это связано с Каориной Сегонтумской? - непонимающе спросила Дейрдре.
   - Это простая обычная история про то, как за добро платят злом, - улыбнулся Ниа. - Когда люди не способны оценить великий поступок, принимая за зло то, чего не понимают.
   Девушка склонила голову, с интересом наблюдая за его действиям, но он был так скуп на жесты.
   - Это все началось тогда, в "Кровавую Весну", - перестав улыбаться, продолжал Ниа свой рассказ. - Конфликт перерос в ужасающую войну. Южное племя Нарбел-шарх многое не поделило с Северным народом. Маги - сильный перевес и аргумент в любой войне. Они возглавляли свои войска, принося не малые победы своим империям. Но у Восточного народа был свой весомый аргумент - род Даммерунг. Великие ясновидящие и прорицатели видели все ходы противников и возможные варианты развития событий, поэтому воевать против них было весьма сложно. Хоть даммерунги и не любили встревать в человеческие конфликты, но были вынуждены защищать свои земли. Они нехотя помогали завершать эту войну, но их атаки были поистине ужасны.
   Всё сложнее было с родом Феникса. Они тихо жили в горах, никого не трогая. Но война заставила их взяться за оружие, защищая свои земли. Это был сильный и гордый народ, никогда не сдающийся и бьющийся за свою идею до последнего. Вместе с тем они были очень религиозны. Но не в богов они верили, а в силу природы. Для них она была источником их необыкновенной силы. А божественный голос детей Феникса мог растопить любое сердце...
   - Почему у меня возникают мысли, что ты о своем роде говоришь? - Дейрдре пристально смотрела на него. Ничего похожего, но правда ли это совпадение? - И почему Феникса?
   - Эта птица была их символом, - после некоторой паузы ответил Ниа, игнорируя первый её вопрос. - Символ чистой силы и надежды, которая возрождается, даже сгорая. Но не в этом история... Дети Феникса обороняли свои земли от нападения врагов. Но случившиеся катаклизмы заставили и их напрячься. Горы рушились - они все время находились на волоске от смерти. Но их монстры не трогали. Чудовища не могли напасть на детей, созданных природой. А если и пытались, лишь заслышав их божественный голос, были очарованы и усмирены. Так дети Феникса могли жить в согласии даже с монстрами. Природа не позволяла им нанести никакой вред.
   Дейрдре вдруг вспомнила все события. Монстры действительно не атаковали братьев. Просто услышав их голос, они покорялись им. А те новые виды, что создались не без помощи Хайдагена и Бривила, все же сломались, услыхав чарующее пение Ниа и Камиля. Их гены не позволяли чудовищам видеть в них врагов, подчиняя себе.
   "Боги, да чего же могущественными они могут быть!" - это осознание с каждым днем все больше и больше пугало Дейрдре. Она вдруг ясно осознала, что в этом мире таится такое, о чем она раньше даже представить не могла.
   Ниа же продолжал свой рассказ:
   - Поскольку монстры не представляли опасности детям Феникса, они продолжали все силы бросать на восстановление своих домов. И они пели, пели, пели... Их волшебный голос был исцеляющим. С каждой песней, нотой, звуком, они чувствовали, что природа успокаивается, потихоньку начиная быть к ним благосклонной. Их земли начинали восстанавливаться, ураганов и землетрясений становилось все меньше.
   Но среди них была Каорина, юная послушница храма Розы, совсем юная и идеалистическая, - Ниа усмехнулся. - Она знала, что все народы страдают от нападок чудовищ, и считала несправедливым, что её клан отказывается помогать другим людям. Остальные дети Феникса лишь качали головой - никто не собирался спасать своих врагов от монстров, они сами виноваты в этой войне. Каорина же считала, что зло так никогда не истребится. И раз у неё есть сила сдерживать порождения тьмы, её предназначение - спасать жизни. Она была из тех людей, про которых говорят: "Доброта сердца лучше щедрости".
   И наивная послушница отправилась в паломничество по земле. За ней тенью пошли лишь несколько её преданных друзей. Она появлялась везде и пела свою чарующую песню. Многие люди были ошарашены, завидев красивую юную деву, чей голос заставлял преклонять колени любое чудовище. За один месяц, всего лишь месяц, с её помощью было спасено десятки городов и сел. Кровавая Весна подошла к концу, шаткое перемирие было оглашено. Но Каорина продолжала свое шествие по миру. Целый год она посвятила спасению людей, абсолютно чужих ей народов. Слава о юной деве разошлась мгновенно. Но вот эффект был непредсказуем.
   Ниа чему-то усмехнулся, в его глазах играла ирония. Он склонил голову, волосы белоснежной россыпью упали на щеку.
   - Нарбел-шарх были крайне озадачены этим родом, - продолжал он. - Они давно имели зуб на детей Феникса, их беспокоил их странный дар - божественная энергия, которой они могли управлять. А их полная защита от магии пугала их до ужаса. Но этот голос поражал их ещё больше. Благодаря Каорине слава детей Феникса росла с каждым днем, и шаткое перемирие стало совсем хрупким. Многие считали виноватыми в развязке Великой Мировой Войны именно магов. Их авторитет значительно пострадал, а власть стала крайне хрупкой. Зато в юной девчушке они видели божество, спасающего их от горя и бед.
   Такое положение вещей нельзя было оставлять на самотек, - Ниа отчего-то тихо рассмеялся. - В чьих руках знамя, тот им и машет. Маги и решили вернуть свое знамя себе. А лучший способ избавиться от врага поначалу? Правильно, сочинить гадкую историю. Чем сердце меньше, тем длиннее язык. А уж клевета в умных руках - страшное оружие.
   Силу Каорины покорять чудища обернули против неё. Тонко, изящно, они пустили слух и сомнения - почему же монстры не нападают на них? Раз они не могут им навредить, не дети ли Феникса причастны к многочисленным атакам монстров? Сами они никогда не выходили к другим людям, оставаясь в стороне. Мало-помалу, но зерно сомнения удалось поселить в сердцах людей. В них коренилась уверенность, что дети Феникса создают ужасных тварей, а деяния юной Каорины - ничто иное, как обман, с помощью которого она пытается втереться в доверие к людям, а затем поработить их. Это начало срабатывать. Люди стали с опаской относиться к девушке из рода Феникса, а потом и вовсе боятся её. Если что-то было могущественнее их, они этого боялись.
   А потом враги нанесли коварный удар. Они подсылали через несколько дней монстров в те города и деревни, где проходила Каорина. Успокоенные жители не готовы были к внезапным атакам. Они несли многочисленные человеческие потери. И Каорину стали считать ведьмой, а её дар - проклятием. Теория о том, что дети Феникса причастны к нападениям монстров, стала для них истинной.
   И тогда маги прекрасно провернули все. Они собрали Священный поход против врагов человечества. Они объявили войну детям Феникса, мотивируя, что спасают земли от нечисти. И люди поверили. Они купились на легенду, что чудовища Кровавой Весны вернуться. Поэтому поход против детей Феникса с легкостью был организован... Все быстро позабыли о том добре, что за эти месяца смогла принести всего лишь одна слабая девушка.
   К тому времени в мире нарастал настоящий террор. Были обвинены и Даммерунги. Ясновидящих подозревали в связи с врагами. Их могущественную силу нарекли проклятой. Подтверждением было то, что они не предсказали появление монстров и деятельности детей Феникса. Их стали считать сообщниками.
   Так Нарбел-шарх уверенно сметали своих врагов, продвигаясь к могуществу.
   Вскоре они достигли границ владений детей Феникса и устроили осаду. Но не так просто все было. Они встретили достойный отпор. Прекрасный, голубоглазый клан не сдавался.
   Но к тому времени в эту войну вмешались найгаваны. Чем думала эта шестерка, чем руководствовалась - одним демонам ясно. Но они решили, что в этой схватке правда должна быть на стороне магов, а дети Феникса действительно представляют угрозу миру, - лицо Ниа странно исказилось, в полутемной комнате казалось, что в его глазах танцуют огоньки смерти. Его красота стала какой-то страшной, и Дейрдре невольно поежилась.
   - Найгаванам удалось пленить Каорину, - усмехнулся Ниа, обнажая чудовищный оскал. - Избитую и израненную они притащили её к воротам обители детей Феникса, шантажируя и вымогая сдаться, иначе их юная богиня падет с перерезанным горлом. Её сородичи с ужасом смотрели, как страдает их соплеменница.
   И в их рядах возрос конфликт. Одни порывались её спасти, другие твердили, что одна жертва необходима, чтобы спасти тысячи жизней. Так или иначе, но кто-то, поддавшись, чувствам, очевидно из друзей Каорины, ночью открыл великие ворота... Враг был впущен, и разразилась величайшая битва...
   Но слишком много, слишком много было врагов... Они в пух и прах разбили детей Феникса, война была ими выиграна.
   Остатки рода детей Феникса сумели отбить тело Каорины у найгаванов. Замученная, та уже издавала последние вдохи жизни. Вместе с ней её оставшиеся сородичи пустились в бега, и их немногочисленное количество укрылось в других горах, где никто не мог их найти.
   Но они были разбиты. От великого рода остались жалкие десятки.
   Нарбел-шарх и найгаваны победили. Они считали, что уничтожили проклятый род, но не подозревали, что сами сотворили проклятье. Спустя несколько недель дети Феникса осмелились сделать вылазки в их родной дом.
   Картина, которую они увидели, наконец дала им возможность осознать, что действительно произошло на самом деле. Их дом был разрушен. Все храмы выжжены дотла, разграблены и снесены. Враги не оставили ничего, желая смести со света раз и навсегда их культурное наследие.
   А на разрушенных камнях и черной обугленной земле дети Феникса увидели тысячи тел своих павших сородичей. Жен, матерей, детей, братьев, отцов... Враги постарались истребить именно женщин, чтобы наследие не продолжалось.
   Что осталось от них? Ничего. Ничего, что было им дорого. Ни дома, ни родных, лишь вечное изгнание и медленная погибель. Их оклеветали и истребили ни за что, никто не пришел им на помощь, их забивали из зависти, из-за страха и собственной никчемности. У них отобрали все, заставив призраками жить в темноте подземелий. Это был добрый и счастливый народ. Их сердца были открыты и добродушны, чисты и прекрасны.
   Но добро в них исчезло, теперь там взросла ненависть. Ранее лучезарные глаза стали ледяными из-за выплаканных слез, золотые волосы выцвели из-за дыма своих горящих домов и очагов... Ненависть детей Феникса росла и росла, распаляясь изнутри. Она была настолько сильна, что проклятьем обернулась для них. Она съедала их изнутри, обращая их разум в безумие. И злость, яростная злость - всё что осталось в их сердцах навеки...
   Никто больше не слышал о них. Враги позаботились о том, чтобы память о них исчезла, обратилась лишь в малознакомую легенду. Но дети Феникса не сломились. Они укрылись на долгие годы, медленно, но верно наращивая своё могущество. Когда-нибудь придет их день - и они покажут всему миру, как сладка бывает месть и как это больно - в одно мгновение терять все, что было тебе дорого.
   Ниа наконец замолчал. Одно мгновение он бездумно смотрел впереди себя, погруженный в транс своих тяжелых мыслей. Дейрдре даже не смела шелохнуться, увлеченная его историей. Она гипнотизировала его затылок, ожидая его дальнейшего продолжения рассказа. Но мужчина молчал. Спустя некоторое время он словно опомнился. Захрустел шеей, разминая её, а затем вновь погрузился в свои бумаги.
   - И это все? - не выдержала Дейрдре. - Что же было потом?
   - Какая разница? Это же легенда.
   - Которую ты рассказывал, как события прошлых лет, - нахмурившись, молвила она. поежилась. - Неужели это правда? Правда вашего рода? - она внимательно смотрела на него, несколько озадаченная происходящим.
   - А какая разница? - усмехнулся Ниа. - Важно лишь одно, этот мир прогнил, и сам он никогда больше не придет в норму.
   Отчего-то эти слова напугали девушку. Перед ней вновь встал вопрос, которого она так боялась.
   - Почему меня пугает это "сам не сможет"? - спросила она. - Что же вы хотите на самом деле? Какие цели преследуете?
   Ниа загадочно усмехнулся.
   - Когда-то мы сделаем этот мир лучше, - сказал он. - И это время уже совсем скоро...
   - Вот теперь ты по-настоящему пугаешь меня, - тихо сказала Дейрдре.
   Ниа так неожиданно обернулся, что она невольно вздрогнула. Его глаза лихорадочно блестели, словно его захлестнула внезапная идея. Он резко поднялся и метнулся к Дейрдре на кровать. Девушка невольно отшатнулась назад, испуганная его поведением.
   - Разве ты не видишь, Дейрдре, как мир погибает? - прошипел Ниа, в его взгляде было что-то неистовое и сумасшедшее. - Куда все катится? Посмотри, что происходит! Разве можешь ты этого не замечать?
   - Чего не замечать? - несколько заикаясь, спросила она.
   - Как что? За эти последние двадцать лет популяция монстров возросла в десятки раз! И они стали не просто стихийными, они стали выращиваемы! Черный рынок теперь их продает как золото. И чтобы ты не говорила, самый большой их центр находится в южной части Винградо. О, не смотри на меня так! Я бывал в этих местах, во многих уголках мира, и знаю, о чем говорю! А во сколько раз возросла численность рабов? Ты же сама была в борделе и видела все своими глазами. И это еще очень порядочное место! А ты представь, их ведь тысячи по всей территории Сальты! А это объявление военного положения между двумя империями? Ты думаешь, это ненадолго? Нет, Дейрдре, это начало войны! Война, она уже близиться. Начало новой Второй Мировой войны. Уж слишком долго шаткое перемирие трещит по швам между двумя империями.
   - Что за чушь ты несёшь? - в сердцах воскликнула Дейрдре. - Вы же подставили Автолика, вы виновны в смерти принца Ральзона!
   - А он собирался убить вашего Автолика! - усмехнулся Ниа.
   - О чем ты? - девушка ошарашено уставилась на него.
   - Они мечтали провернуть прекрасную аферу, подставить вашего Верховного мага. Их цель - могила Илаодора. Несколько ваших магов давно сдали эту информацию Сальте. А верховушка Нарбел-шарх давно мечтала заполучить тело Великого Первородного мага. Они организовали интересную аферу, чтобы обманом заполучить саркофаг. Им даже удалось обвести вокруг пальца нашего Рёсхена. И что в результате? Они предали всех, подставили всех. Даже Хайдаген и Бривил не смогли противостоять жажде наживы - близнецы чуть не пали в их ловушке. И это только начало! Винградо даже пальцем не пошевельнула, чтобы защитить своего Верховного мага. Сальта спокойно пожертвовала своим принцем, даже не моргнув глазом. И четверть их Нарбел-шарха тайно содержит часть черного рынка северного района, также сшибая колоссальные налоги с процветающих борделей и работорговли. И это военное положение - лишь вопрос времени. Война назревает уже последние пять лет - и вот-вот готова обрушиться. И что? Этих людей ты защищаешь, за них сражаешься? За них готова отдать жизнь?
   - Не ровняй всех под одну гребенку! - воскликнула девушка. - А чем лучше вы? На вашей совести не меньше убийств и зла!
   - Проши те времена, когда только добром можно было добиться мира, Дейрдре, - Ниа иронично покачал головой. - Видишь ли, теперь за него надо бороться, как ни прискорбно это звучит.
   - И что же вы, миссии, собрались делать?
   - Вскоре увидишь, - усмехнулся он.
   - Отчего мне становится так страшно? Словно вскоре человечеству придет конец. А я? - Дейрдре с грустью посмотрела на него. - Сколько мне осталось? Сколько ещё хватит твоего терпения на меня?
   Ниа сузил глаза, пристально смотря на неё.
   Он неловко протянул руку. Дейрдре в ужасе отпрянула, на мгновение ей показалось, что он ударит её. Но затем вдруг поняла, что это было что-то другое. Он хотел дотронуться до её лица? Она в непонимании уставилась на него и прочла на его лице какую-то разочарованную горечь.
   - Ты подумала, что я хочу тебя ударить? - в его голосе словно послышалась обида. - Я же всего лишь... - Он замолк, его брови вновь нахмурились. - Видишь, я не знаю, как быть... Я не желаю ничего портить...с нами... Но невозможно сделать что-то лучше. Я не знаю, как мне быть.
   Он встал и вновь сел за свой стол.
   Дейрдре ошарашено смотрела в его затылок. Она ждала услышать, что угодно, но не это. Эти простые строчки в его устах прозвучали как какое-то раскаяние.
   Она уронила голову на подушки и с силой зажмурила глаза. На душе скребли кошки. И сейчас как-то особенно сильно.
  

...

  
   - А что все-таки с Билом? - спросила Дейрдре следующим вечером.
   - С Билом? А, с Ортоном... - Ниа зевнул. Сегодня он был какой-то чрезвычайно утомленный и ленивый. Может, поэтому, девушка решила вновь пойти в наступление. - Ещё живой...
   - Да, этот ответ меня порадовал! - Дейрдре саркастически его передразнила. - Но насколько, интересно?
   В ответ ей равнодушно пожали плечами. Девушку начинало это злить. Ей хотелось увидеть старика. Ведь зачем-то Ашхен просил это сделать? Что мог такого знать старый человек? Хотя, она не сомневалась, что очень многое. Он много лет прожил в этом месте, Бил должен был знать много чего интересного. И он сумел бежать отсюда. Значит, и она сможет.
   - Просто он постоянно мне снится, - вслух сказала Дейрдре. Ниа, приоткрыв один глаз, искоса поглядел на неё. - Это не дает мне покоя! Как будто мы должны что-то обсудить! И почему он так стар? Твои братья обмолвились, что ему не настолько много лет.
   - Сам Ортон это не понимает, - сказал Ниа. - Он считает, что это проклятье. За то, что его сила бросила его. Такая вот расплата.
   - О какой силе ты говоришь?
   Губы мужчины расплылись в ухмылке. Он вновь открыл глаза, рассматривая светящиеся кристаллики в потолке. Затем лукаво посмотрел на девушку.
   - Я и сам до этого не знал, тогда был слишком мал. Но Ортон был найгаваном. Клинком Милосердия.
   - Не может быть! - воскликнула Дейрдре.
   - Но это правда. Десять лет он пробыл с нами в этом доме, не раз применяя свою силу для излечения наших людей.
   - Это чушь! - не унималась девушка. - Как он мог быть найгаваном, если эта сила недавно была у Калеба? Тогда бы Ортон должен был быть мертв! Эта сила передается только после смерти!
   - Вот этого мы и не понимаем, - сказал Ниа. Он сузил глаза. - Старик и сам не знает точно. Он бежал отсюда после переполоха примерно двадцатилетней давности. И сейчас безбожно врет, что это Лазарь что-то сделал с ним. Тогда он был ответственен за него.
   - Лазарь, предавший вас брат? - флегматично переспросила Дейрдре, но быстро опомнилась. Она искоса посмотрела на Ниа. Ей показалось, что какая-то тень скользнула по его лицу, но оно по-прежнему оставалось беспристрастным.
   - Да, тот самый, - спокойно ответил он. - Бред чистой воды... И ничего его не берет, ни под чем не признается...
   Последняя фраза шокировала девушку. Что же они все это время делали с Ортоном? Она могла только догадываться. Бежавший найгаван, за которого был ответственен брат-предатель. Столько лет укрывавшийся от них. А теперь утверждающий, что потерял свою силу. Вопросов к нему будет не меряно.
   - Дехен ведь всегда мечтал заполучить силу найгаванов, - словно с самим собой продолжал разговаривать Ниа. - Сколько опытов он проводил, сколько теорий разработал... Все было тщетно. Ни магическое прикрепление душ, не перенос силы, ни одно заклятие... Сам Ортон почувствовал это на своей шкуре. Но тогда его сила никуда не делась. Не досталась Блэку, а вот разум его повредила. Он ведь всерьез считал себя найгаваном. Даже имя своему мечу дал... Подумать только, он прожил с нами пятнадцать лет, с каждым днем ещё больше сходя с ума... Этакий найгаван Милосердия-Безумия, - Ниа глухо рассмеялся. - А потом вдруг взял и умчался на поиски других найгаванов. А мы-то долго его искали. Но, к счастью, вы его пришили, облегчив нам задачу.
   - Нелюди! - Дейрдре с отвращением фыркнула. - Мне даже сказать на это нечего. Даже думать тошно, что вы творили с людьми в этом злачном месте.
   Ниа весело рассмеялся, её гнев забавлял его.
   Дейрдре в ужасе вспоминала того безумца Блэка. Чтобы он сделал с Ташей, если бы ему удалось уйти с ней?
   Девушка нервно помотала головой.
   - Но не мог Ортон быть найгаваном! - вновь запричитала она. - Это какой-то бред! Как он мог лишиться силы?
   - Это все хотели бы знать, - Ниа слабо усмехнулся. - Но после того, как сила вдруг покинула его, он резко начал стареть. Его тело уродовалось и горбилось. От молодого мужчины мало что осталось. Ты и сама видела его лицо, на это жалко смотреть...
   Дейрдре печально нахмурилась, искоса бросая на него взгляд.
   - А если бы я могла...
   - Нет, ты не увидишься с ним, - отрезал он.
   Девушка скривилась и отвернулась. Её мысли были поглощены этим случаем. Они никак не верила в это. Только если бы она могла прикоснуться к старику и заглянуть в его прошлое, она бы все поняла!
   Когда она удостоверилась, что Ниа уснул, она не выдержала и стала медитировать. Погрузившись в свое сознание, она медленно стала отыскивать призрачные огоньки других найгаванов. Они были где-то совсем далеко, такие слабые и недостижимые.
   Как вдруг ей что-то показалось. Еще одно слабое свечение, где-то совсем недалеко, такое теплое, и словно возрождающееся.
   Но оно мгновенно ушло. Дейрдре резко открыла глаза и только успела упасть на бок, свесив голову с кровати - её вырвало.
   Она закашлялась, чуть не захлебнувшись. Её горло обжигало, тошнило неимоверно. Она издала хрип и вновь вырвала.
   - Дейрдре? - её взяли за подбородок, поднимая голову, перевернули. Ниа хмуро рассматривал её.
   Девушка что-то промычала нечленораздельное, у неё кружилась голова.
   Она даже не заметила, как быстро в комнате оказался Ибрагим, поя её какой-то гадостью. Сквозь полуобморочную дремоту она слышала гневный голос Ниа. Кажется, он злился, спрашивая, почему она так долго в плохом состоянии, почему проклятый доктор, и даже два, ничего не могут сделать. Ибрагим лишь молчал, ему нечего было ответить.
  

...

  
   Два последующих дня Дейрдре провела как во сне, да и в плохом самочувствии. Над ней что-то хлопотали, но она мало обращала на это внимание.
   Но вскоре она услышала долгожданный зов. Всё естество Дейрдре встрепенулось, когда она поняла, куда и кто её зовет.
   Она нервно посмотрела на Ибрахима, меняющего ей повязку. Выгонять его было бессмысленно, он сразу бы что-то заподозрил. Поэтому она молча ждала, пока доктор закончит свое дело. Эти минуты показались ей вечностью. Они словно длились бесконечно, а она опаздывала в свой последний путь.
   Ещё пару минут Дейрдре с трудом выдержала, оставшись одна. И только удостоверившись, что её посетители ушли, она, хоть с болью и трудом, но резво метнулась к своему передвижному креслу, а затем к магическому зеркалу. Наверное, со стороны это выглядело поистине смешно, как карикатурно она ползла к своему отражению.
   Но вот её кровь вновь загорается и вспыхивает на прохладном стекле. И волшебный водоворот затягивает в бездну призрачного мира.
   Падение в Шифельхейм вновь было странно болезненным, отчужденным. Дейрдре приземлилась на корточки, тут же резво спохватилась и рысью кинулась вперед. Иггдрасиль фиолетовой волной ринулся за ней.
   Она мчалась со всех ног к кругу призраков. В этом месте не было боли, никаких увечий. Её ноги неслись с небывалой скоростью.
   Мгновение - и она оказалась в нужном месте. Её взгляд метнулся через этот призрачный и мерцающий туман. И сердце чуть не остановилось, когда она увидела их.
   Все четверо стояли здесь. Шарвин лениво поглаживала свои рыжие локоны, грациозно облокотившись о валун. Сизиф с замершим взглядом смотрел в одну точку. Сайкон, закрыв глаза, казалось медитировал, сложив тонкие пальцы в замок. О-Ранши по-обезьяньи уселся на низкий валун, его красная шевелюра в этом призрачном туманном месте была подобна горящему пламени.
   Последний обернулся и уставился на неё, как на привидение.
   Сколько раз она теряла надежду, оказываясь в очередном плену. В доме Сегонтумских ей порой даже не хотелось жить. Но, наверное, только ради такого взгляда стоит продолжать сражаться и не сдаваться. В этих глазах она увидела самое важное - она нужна.
   О-Ранши, не проронив ни слова, мгновенно скользнул к ней.
   В этом месте не чувствовались ни запах, ни тепло тела. Но она ощущала его ауру. На глазах вновь предательски навернулись слезы.
   - Ты жива, моя маленькая глупая ученица, - Хамрай сильнее сжал её в своих объятиях. Затем отпустил, обхватывая её лицо своими широкими ладонями, он с отцовской нежностью посмотрел на неё. Она вздрогнула, услышав его голос - а в нем далекий отзвук веселых бесед, которые они вели, дружбы и нежности, которые она испытывала к нему.
   - Я так скучала! - Дейрдре чуть не сорвалась, ей так хотелось упасть в его объятья и разрыдаться. Но О-Ранши сам вновь до хруста сжал её, гладя по голове. Им даже не нужно было что-то говорить друг другу. Она смотрела, как он озорно улыбается ей. Тем легче было узнать в нем, несмотря на укрепившуюся жесткость черт, того безалаберного учителя-гуляку.
   - Я всё понимаю, но наше время здесь ограничено, - прервал их уединение Сизиф. - Дейрдре, мы наконец-то дождались тебя.
   Сизиф был нетерпелив. Все линии его лица обозначались жестко, в уголках глаз неотступно стояла чуть равнодушно-ироническая усмешка, складки, и горькие и мягкие, по обеим сторонам рта не расправлялись, даже когда он не улыбался. Девушка оторвала взгляд от учителя и посмотрела на них.
   - И вы здесь все! - словно опомнившись, воскликнула она. - Сизиф, Шарвин! Сайкон...
   На последнего она посмотрела со скрытой грустью. Она позабыла, что он такой высокий, какая величественная у него осанка. Наверно, потому что видела, как он мягким, кошачьим шагом беззаботно пробирался среди толпы в Берии, стражников в Ллиадан. А теперь он стоял так непоколебимо, словно его фигура была высечена из черного камня. Поза его - слегка раздвинутые ноги и руки за спиной - была позой судьи. Он держался холодно, недоверчиво, настороженно, выжидательно и так странно смотрел на неё. Что же было в этом взгляде? Жалость, презрение, радость? Или все же самое худшее, чего она так боялась, - разочарование?
   Казалось, Сайкон прочел её мысли, и, словно опомнившись, тряхнул головой.
   - Мы очень надеялись, что ты услышишь наш зов, - сказал он. Его голос был таким усталым. - Сизиф был восхищен такой идеей - пробраться в Шифельхейм перед носом врага.
   - Действительно, я не думал, что самый менее опытный из нас разработает такую теорию с зовом и поиском на астральном уровне, - казалось, на лице Сизифа мелькнуло подобие ироничной ухмылки. - Это открывает такие горизонты...
   - Понимаю, тебе не сладко пришлось, - встряла Шарвин. - Мы рады, что ты цела, Дейрдре. Все эти недели у нас был непростой период... Ваша пропажа выбила всех из колеи. И тут вдруг Сайкон сообщает такое! Что встречался с тобой в Шифельхеме. Всю эту неделю мы с нетерпением ждали этого момента.
   - А как ждала его я! - Дейрдре слабо улыбнулась. Необъяснимая радость и тревога наполняли её сердце.
   - Сайкон нам такое поведал, - О-Ранши посмотрел на неё с тревогой. - Дейрдре... Неужели все это правда?
   - Что я в плену? - иронично, нервно хохотнула девушка, но её взгляд стал холодным. - Нет, просто так прохлаждаюсь, неведомо где.
   - Я думаю, О-Ранши имел в виду другое, - сказал Сизиф, - все дело в твоем неожиданном даре.
   Дейрдре стало страшно. Момент истины, кода приходится выкладывать всю нелицеприятную правду наружу, наконец-то настал.
   Она опустила глаза. Затем медленно подняла их, встретившись взглядом с Сайконом. Отчего-то ей было так тяжело смотреть на него.
   - Не бойся, - сказал он. - Мы не отступимся от тебя. Чтобы ты себе там не придумала.
   - О чем ты толкуешь? - нахмурился О-Ранши. - О правде, проблеме, которую она опять укрыла от самых близких, в который раз испугавшись поделиться своими чувствами?
   - Все боятся быть отверженными и избегаемыми, - тихо ответил Сталкер.
   Дейрдре прекрасно поняла его. Он был прав, выразив её страх в простых двух словах. Теперь она не знала, что будет дальше.
   Рука О-Ранши похлопала её по щеке.
   - Не раскисать! - скомандовал он. - Об этом будем размышлять позже. Сейчас главное, все понять и решить, что делать дальше.
   - Не будем терять времени, - кивнул Сизиф. - Дейрдре, мы хотим услышать все детально.
   Девушка мотнула головой, прогоняя тяжесть в голове и сердце.
   - Я лучше покажу, - сказала она, поднимая голову.
   На лицах остальных пролегло странное напряженное выражение. Нерешительность повисла в воздухе.
   Сайкон шелохнулся и направился к ней. Он протянул ей свою руку.
   - Через прикосновения, - сказал он остальным, не поворачивая головы. Его черные глаза смотрели только на Дейрдре.
   Она смутилась в который раз. Но протянула в ответ свою руку, вкладывая свои пальчики в его ладонь. Даже в призрачном мире эти прикосновения вызывали дрожь. Иггдрасиль внутри неё шелохнулся, томно вздыхая. И она знала, что Февраль Сайкона тоже взбудоражилась.
   - Дайте мне руки, - наконец произнесла Дейрдре, обращаясь к остальным. - Я покажу вам.
   Остальные молча скользнули к ней, несколько напряженно, но с интересом.
   Дейрдре напряглась, чувствуя поверх своей руки ещё три. Она закрыла глаза. И впустила свои видения в их головы.
   Они невольно вздрогнули, кода масса картинок закружилась в их разуме. Дейрдре показывала все, что им было необходимо знать. Что накопилось у неё внутри за все эти долгие недели. Всю жизнь в жутком пристанище Сегонтумских. Все мелочи, виденные ею, чтобы другие смоли заметить то, что, возможно, не заметила она.
   Наконец, она закончила и невольно отшатнулась. Широко открытыми глазами Дейрдре окинула взглядом остальных найгаванов. На несколько секунд повисла пауза.
   О-Ранши, казалось, растерялся. Он в некотором ужасе смотрел на девушку, но затем взорвался:
   - Как можно было столько времени врать о такой способности? - накинулся он на девушку. - Неужели ты думала, что мы не поймем? А что, если это опасно?
   Дейрдре скривилась, даже не зная, что возразить.
   - Однако, занятно, - лишь сухо молвил Сизиф, поглаживая подбородок. - Сколько же ты могла узнать, находясь в Ллиадан?
   Именно этого она и боялась. Отпустит ли её теперь хоть кто-нибудь, когда-нибудь? Она поняла скрытый смысл слов Сизифа. Он не сможет так просто оставить без внимания то, что чужеземка может знать многие тайны их верховной власти.
   - Мужчины, одним словом, - хмыкнула Шарвин. - Все в шоке от её способности, но про то, что девушка в плену, что-то мигом все позабыли.
   - По сути, живая же, - Сизиф пожал плечами. - И её явно не собираются убивать, а для чего-то использовать. И это время нам только на руку.
   О-Ранши одарил его ненавистным взглядом, его рот на мгновение стал похож на жуткий оскал.
   - Времени мы терять не можем! - не менее злобно отозвался Сайкон. - У меня предчувствие, что назревает нечто ужасное. И сколько всего мы узнали, что не смогли узнать за годы! Один чего Уррий стоил! Так провести нас. Ведь я не сомневался, что он простой обычный пират, жадный до наживы. А теперь выясняется, что это представитель древнего рода, и совсем, совсем неглупый.
   Взгляд Дейрдре невольно остановился на Шарвин. Эта женщина сразу почувствовала неладное в Уррие, её антипатия к нему зародилась мгновенно. Почему же её собственный нюх так слаб? Она даже не слушала малейшие предупреждения, хотя сам Уррий не раз просил не доверять ему.
   Поймав взгляд девушки, Шарвин поджала свои пухлые губы. Казалось, она читает её мысли, эти миндалевидные глаза пронизывали девушку насквозь. Главный алхимик привычно встряхнула своими волосами, у неё была такая характерная привычка, когда она собиралась с мыслями.
   - Меня интересует этот рассказ об Ортоне, - сказала она. - Неужели он мог быть найгаваном?
   - Нет, - отмахнулся Сизиф. - Сила найгавана передается только после смерти. Я не знаю, что за историю тебе поведали, но он либо путает тебя, либо водит сам себя за нос.
   - А что, если возможны способы? Что если возможно избавится от силы или потерять её? - Сайкон нахмурился. - К тому же, кто знает, какие эксперименты над ним проводили?
   - Ты видел силу Калеба собственными глазами, он уж точно был настоящим.
   - А рассказ Ниа о древнем роде Феникса? Вам хоть что-то знакомо из этого? - встряла Дейрдре. Она показала им этот эпизод, но не решилась толком рассказывать о видениях с той странной девушкой Каориной.
   - Какая-то очередная россказень, - Сайкон лишь пожал плечами. - Что-то похожее я помню только одно. Помню, читал, когда в восемнадцать лет учился на Западе в Брионе. Там был сильный исторический факультет, в распоряжении которой находились огромные библиотеки. В одной из книжек я читал о Северном народе Бессердечных. Эти беловолосые люди были очень красивы и сильны, но звуками своих чарующих песен они усыпляли несчастных путников, а затем раздирали их на части и пожирали. Так же, не мало в их подчинении было чудищ, которых они насылали на близ лежащие поселения. Однако вскоре они были истреблены западным племенем балтирских магов, пришедших на помощь страдающим людям. Они лишь благодаря тому миновали гибели от Бессердечных, что сопутствовавший им молодой маг Нарим, который заглушил пение врагов своей чарующей музыкой... После того род Северного народа был разгромлен и больше никогда не тревожил людей... Лишь эта подобная история схожа с твоей...
   - Это всего лишь легенды наших предков, - О-Ранши покачал головой. - Тысячу раз измененные и пересказанные так, как кому было угодно. Сейчас нам нужно верить в настоящее. А оно у нас, как все заметили, уж слишком туманное.
   Он замолк и нахмурился.
   - Только не это, - О-Ранши злобно посмотрел на свою руку. Она постепенно становилась прозрачной.
   Дейрдре резво обернулась к остальным, их силуэты понемногу начинали таять.
   - Ваше время истекло! - чуть ли не истерично выкрикнула она. Они ведь только встретились!
   - Здесь не пробудешь долго, - скривился Сизиф.
   О-Ранши мгновенно притянул девушку к себе и обнял её.
   - Через неделю здесь же! - сказал он. - Мы встретимся. Но даже не смотря на такой срок, мы что-нибудь придумаем. Теперь у нас больше информации.
   Он отпустил её и внимательно осмотрел с головы до ног. Затем улыбнулся.
   - За это время ты должна выстоять, - приказал он тоном, не терпящим возражений.
   - Да, учитель! - усмехнулась Дейрдре.
   Она понимала, что никто не хочет прощаться и говорить потрясающе подбадривающие слова. Этим самым сделают только хуже. Так она уйдет, воспрявшая духом и несломаемая.
   Она отпустила их с улыбкой на лице, зная, что они обязательно встретятся. Хоть и грустно было смотреть, как исчезают их силуэты.
   Её взгляд остановился на силуэте Сайкона. В этот раз он был одет непривычно просто, его ноги были заключены в огромные сапоги, доходившие почти до самого паха, он был похож на зажиточного крестьянина. Но стоило только взглянуть в его лицо, то тут уж ни с кем его спутаешь. Надменность его жестов, которые, тем не менее, были изящны, и спокойное выражение лица придавали ему королевскую манеру держаться, не обращая внимания на окружающих. Даже в такое время.
   Сейчас, когда они прощались после долгой разлуки, она еще сильнее, чем в Ллиадане, ощущала независимость этого человека, окружавшую его, как световое кольцо окружает солнце. Под внешней красотой таилась сложная и глубокая натура. Когда он замирал вот так, даже невозможно было уловить его дыхание. Дейрдре ни разу не видела, чтобы дрогнула эта грудь, ни в те времена, когда ее облегал красный бархат, ни теперь , когда ее перетягивал широкий кожаный ремень. И это казалось ей непостижимым. Она не могла вспомнить, была ли у него раньше эта манера, свойственная крупным хищникам, - застывать, готовясь к прыжку...
   Движения, улыбка, звук его голоса - все вызывало в ней интерес и волновало ее. Она не могла побороть себя, ни даже понять, отчего это с ней происходит. А может быть, и нечего было понимать? Тяга найгаванов - не такое уж и оправдание? Все скрывалось в самой природе того неодолимого и естественного влечения, какое она испытывала к этому человеку, предназначенному ей самой судьбой?
   Это все сбивало её с толку. Ведь сейчас она считала, что загубила со многими доверительные отношения и вряд ли восстановит их когда-то полностью...
   На мгновение ей показалось, что перед уходом Сайкон хотел коснуться её руки. Но он этого не сделал. Лишь в его глазах она увидела то, что он не мог выразить словами.
   - Прости меня за все, - лишь беззвучно прошептала она, когда он уже практически растворился. Но она знала, что Сайкон понял её.
   Дейрдре вздохнула, оставшись одна. Здесь у неё есть ещё пару минут.
   Всё это время она посвятила черчению на камнях памяти. Она записывала все, что знала и помнила. Любые мелочи. Все могло пригодиться и дать пищу размышления её друзьям и будущим потомкам.
   Вернувшись обратно в комнату Ниа и еле доползя до кровати, Дейрдре почувствовала ужасную усталость. Шифельхейм действительно выматывал, с этим не поспоришь.
   Она уснула быстро и глубоко. К счастью, ей ничего не снилось.
  

...

   Хмурое лицо Шарпея ей определенно не нравилось. Оно всегда было таким, особенно учитывая её положение, но сейчас оно отчего-то удручало её.
   Ниа заставил Шарпея сделать полный детальный осмотр Дейрдре. Он злился, что её восстановление проходит так долго. К тому же девушка то и дело рвала по ночам. У неё были то ярые приступы аппетита, то тошнило от одного запаха еды.
   Дейрдре чувствовала себя плохо и сегодня. Ей казалось, что её органы и голова выедаются изнутри. Она даже уже не смущалась осмотру Шарпея, разрешая с собой делать все, что угодно.
   Вначале доктор был воодушевлен её сообщением о встрече с остальными найгаванами. Они уже на мысленном уровне перебросились множеством идей. Но после осмотра он замолк и долгое время молчал, заканчивая перевязку её ноги.
   - Это место убивает меня, - Дейрдре закатила глаза, её голова кружилась. - Я не знаю, как к этому можно привыкнуть. Сколько я не пыталась, я не могу понять силу этой ауры. А она добивает меня, я уже устала быть такой слабой.
   Шарпей ещё больше нахмурился, поджав губы.
   - А ты как? Ты свыкаешься с этим? Почему у меня такое чувство, что ты тоже себя странно чувствуешь? Шарпей? - Дейрдре открыла глаза и посмотрела на него. Его молчание уже начинало смущать её.
   - Что случилось, Шарпей, ты пугаешь меня, - хмуро спросила она. - Я умираю? - она усмехнулась.
   Он и бровью не повел, лишь скривил губы.
   - Нет.
   - Тогда что же? - уже требовательно спросила она. - Что со мной делает это место?
   Доктор Самуэльсон протяжно вздохнул.
   - Это место, бесспорно, ослабляет и отравляет нас, - наконец произнес он. - Но это лишь усугубляющие факторы. Твоя проблема в другом. Твой организм и так слаб, столько увечий, он пытается выкарабкаться, а тут еще твое новое состояние - это высасывает из тебя силы.
   - Что ты подразумеваешь под новым состоянием? - девушка совсем не поняла его.
   - Дейрдре, когда у тебя в последний раз были менструации?
   Такому внезапному вопросу она уж смутилась.
   - А это тебе зачем?
   - Я задал вопрос - когда? - уже требовательно сказал он. - Это очень простой вопрос.
   Дейрдре поежилась под его взглядом. Но все же призадумалась.
   - Не помню, - огрызнулась она. - По-моему, они закончились, когда мы из проклятого Фарвуда уже вместе с О-Ранши возвращались в деревню, чтобы встретиться с остальными членами моей команды... - она запнулась и уставилась на доктора.
   - Ну да, - усмехнулся он. - Это уже практически неполные два месяца назад. Как я и думал все это время, ты всё-таки беременна.
   - Ты о чем вообще?
   - О ребенке, которого ты понесла.
   - Каком ребенке? - спросила Дейрдре, глядя на него с таким недоумением, что он слегка опешил:
   - Да черт возьми! Ну, того самого, что у тебя в животе. Коли ребенок...
   - Какой ребенок?! - сорвалась она на высокий пронзительный вскрик.
   Шарпей в ужасе обернулся, глядя на дверь, но никто не вошел. Он вновь повернулся к девушке и не на шутку испугался, увидев выражение медленного ужаса, расползающегося по её лицу.
   Перед Дейрдре разверзлась пропасть. А ведь неосознанно она давно уже что-то предчувствовала. У нее постоянно были головокружения и тошнота, которые она считала следствием отравления этим местом и заживающих ран. Теперь она поняла, что все это время в ней таилась чужая, нежеланная жизнь.
   Но это невозможно... Как?
   В голове мелькнула ночь с Уррием на Басоне, а потом и утро на скалах. У нее вырвался стон раненого зверя:
   - Нет! НЕТ! Только не это!
   Все это время она прожила здесь в ненависти, поглощенная одной целью, не желая знать ничего, кроме мести. Она хотела забыть о своем оскверненном теле и пренебрегала его недомоганиями, объясняя их пережитым потрясением и тяготами плененной жизни.
   Теперь, припомнив все это, она убедилась вполне. Чудовищный плод развился. Вот почему так плохо ей все время. Вот почему Иггдрасиль так странно себя ведет.
   Увидев ее неузнаваемое, обезумевшее лицо, Самуэльсон почувствовал себя неловко. Наступило молчание, длившееся очень долго.
   - Дейрдре? - Шарпей уже несколько заволновался.
   - Боги, какой я была дурой! - простонала она. - Так долго тянуть, ни о чем не догадываться... Как я могла?!
   Казалось, она сходит с ума. Шарпей хотел взять ее за руку, но она отшатнулась. Ей почудилось, будто что-то, чему нет названия, шевельнулось в ней. Ощущать это было нестерпимо - боль и омерзение переполняли ее душу, как если бы какой-то поганый зверь пожирал ее заживо.
   Она забилась в припадке, рвала на себе волосы, жаждала забыться. Шарпей что-то говорил, но она была глуха, никакие слова не доходили до ее помраченного сознания.
   Наконец она стала успокаиваться, ее лицо прояснилось. Однако доктор смотрел на нее с тревогой: он чувствовал, что она приняла какое-то, тайное неумолимое решение. Но девушка нашла в себе силы улыбнуться ему:
   - Все будет в порядке. Ты же поможешь мне?
   - Конечно, помогу, я же доктор, хоть не так искусен в акушерстве, - Шарпей нахмурился.
   - Нет, ты не понял, - Дейрдре слабо улыбнулась. - Ты же зельевар. Неужели нет ничего, что вытравит из меня этот плод?
   Лицо Самуэльсона помрачнело.
   - Даже не думай, - сухо сказал он. - В тебе говорит истерика. Я не буду убивать ни тебя, ни твоего ребенка.
   - Ты сделаешь это, Шарпей! Сделаешь, или я тебя прокляну!
   Пальцы Дейрдре впились в плечи доктора. Девушка была не в себе. Ее яростный взгляд скрестился со взглядом Самуэльсона. Они походили на двух дерущихся монстров. Если бы кто-нибудь увидел их сейчас, с растрепанными волосами и горящими глазами, то бежал бы без оглядки, объятый ужасом.
   - Я не буду заниматься детоубийством! - прошипел Шарпей. - Это применимо только в том случае, если жизни матери угрожает угроза.
   - Но оно убивает меня!
   - Ты выживешь.
   - Нет! - в отчаянии взвыла она. - Если ты мне не поможешь, я вспорю себе живот кинжалом, только бы покончить с этим...
   - Дура! - рассердился Шарпей и с силой встряхнул её.  
   Дейрдре это несколько отрезвило. Она схватила голову руками и замолкла.
   - Никому не говори, - наконец произнесла она, спустя некоторое время. - Ни слова, никто не должен знать.
   - Это я и так понял, - сухо отозвался Шарпей. - Хотя через некоторое время скрывать подобное будет тяжело. Этот Ибрахим вскоре может догадаться.
   - Я буду всячески этого избегать, - безжизненно прошептала Дейрдре. - Никто пока не догадается. Никто не должен узнать. В особенности, Ниа...
   Она в ужасе замолкла.
   Шарпей тактично промолчал, хотя любопытство было ему не чуждо. Он был весьма догадлив и не стал спрашивать об отцовстве. Но тут же другие мысли потревожили его.
   - С одной стороны, новость о твоем ребенке защитит тебя на некоторое время, - вслух прошептал он. - Но с другой стороны... Дитя найгавана и Сегонтумского. Как ты говорила, это интересовало Дехена. И уже так скоро... Впрочем, я не думаю, что они будут что-то вытворять, и будет интересно посмотреть на конечный результат.
   Дейрдре посмотрела на него, в её глазах отразилась злость. Шарпей понял, что заболтался. Не придумав ничего лучшего, он просто заботливо поправил одеяло на девушке.
   - Я сделаю несколько отваров, чтобы тебе стало лучше, - сказал он. - Тогда недомогание пройдет, постараемся предотвратить твой токсикоз. В любом случае, не делай никаких глупостей. Пока нужно быть очень осторожными.
   Он замолк, услышав за дверью голос Ниа. Он отдавал приказания стражи, а затем появился в дверном проеме. На нем был неизменно красный охотничий плащ, а на ногах тяжелые сапоги, забрызганные грязью. В руке, обтянутой черной перчаткой, Ниа отчего-то держал хлыст.
   - Вы уже закончили? - сухо осведомился он.
   Сердце девушки колотилось от противоречивых чувств страха и отвращения. Дейрдре посмотрела на него и в ужасе отвернулась.
   Ниа был несколько сбит с толку от такого поведения.
   - Что с ней? - раздраженно осведомился он у Шарпея.
   - Она в плену, - в том же ключе ответил ему Самуэльсон.
   Ниа смерил его холодным взглядом, настроение у него было мрачное.
   - Если ты все сделал и тебе больше нечего сказать, выметайся отсюда.
   - С радостью, - сухо огрызнулся Шарпей. - Не любитель плохой компании. Вот только поаккуратней с девушкой.
   - А что с ней опять не так?
   Дейрдре в панике бросила взгляд на доктора.
   - У неё сильное нервное истощение, - раздраженно ответил тот, - её нервной системе нужен покой, из-за этого и повылазили все её болячки. В таком стрессе она долго не сможет восстановиться.
   - Здесь и так спокойно, все условия благоприятны, - Ниа сузил глаза. - Она даже десятой доли не испытывает тех неудобств, что остальные каремио.
   - Мне нет дела до остальных, я говорю конкретно про Дейрдре, - огрызнулся Шарпей.
   Ниа раздраженно щелкнул хлыстом. Этот звук напомнил девушке раскат грома. Она вздрогнула и нервно забилась в угол кровати.
   - Не надо никого бить! - взвизгнула она.
   Ниа удивленно уставился на неё. Её поведение настораживало его. Он лишь нахмурился и позвал стражу.
   - Забирайте его, - кивнул он на Самуэльсона.
   Доктор напоследок провел рукой по лбу Дейрдре.
   - Тебе нужно отдыхать, - сказал он ей. - Все будет хорошо.
   Он кивнул ей на прощание и удалился со стражей не без сожаления. Шарпей был настолько измучен, что едва держался на ногах. Дейрдре слышала, как тяжела была его поступь.
   Она осталась один на один с Ниа, недвижная, словно окаменевшая. Прошло несколько минут.
   - У тебя вновь было жуткое видение?
   Дейрдре поморщилась, отводя глаза - его алмазно-твердый, невыносимо пронзительный взгляд уж слишком давил, в нем ощущалась магия чего-то грубого и страшного.
   - Нет, - быстро сказала Дейрдре, запахнув на груди рубашку до самого горла.
   - Нет?
   Он приблизился к ней с напускным безразличием. Какая тяжелая, какая неумолимая у него поступь! При всей непринужденности манер, отличавшей его от простых людей, человек он был железный. Порой это забывалось, когда они язвили друг другу. Но затем вновь проявлялась его суровая непреклонность, и тогда Дейрдре становилось страшно.
   -  Не то, чтобы видения, - сказала она торопливо. - Это какие-то кровавые ужасы, словно я сама в них участвовала. Мне казалось, что я даже чувствую вкус крови во рту, - она поморщилась, но затем усмехнулась. - Шарпей заявил, что это от нервного истощения. Забавно, не правда ли?
   Глаза Ниа холодно блеснули. Она не понимала, верит он ей или нет. В любом случае, он понимал, что доверительной беседы он никогда не дождется.
   Ниа смотрел на нее бесстрастно и с выражением такого отчуждения, словно теперь уже он не узнавал ее. Дейрдре это напрягало.
   Но её пронзило острое, непонятное чувство. Она истерически рассмеялась, нервы её были не в порядке.
   - Что за припадки? - равнодушно-раздраженно покосился на неё Ниа. Он уже восседал за своим столом, решив сделать вид, что вся ситуация его не волнует, но поведение девушки все же его напрягало.
   Дейрдре иронично посмотрела на него сквозь прищуренные глаза.
   - Когда ты обращаешься в другое тело, - начала она, - внутри ты меняешься? Твоя кровь становится как у жертвы, гены меняются?
   - К чему этот вопрос?
   - Вам же нельзя блудить с другими женщинами, по идее, - усмехнулась девушка. - А у тебя такая привилегия - стал другим мужчиной, и гуляй направо-налево.
   Ниа холодно окинул её взглядом, словно её слова были глупостью нелепого ребенка.
   - Нет, что за чушь, - ответил он. - Я меняю оболочку, поглощаю память генов, но внутри моя кровь и остальное остается теми же. Я лишь запечатываю наполовину свою сущность, свою природу. Прячу на время свою силу... - Его глаза замерли. Холодная тень скользнула по лицу.
   Дейрдре же думала о другом, о том, что невольно пыталась узнать из этого разговора. Значит, ребенок не Уррия, а все-таки Ниа. Она представила себе малыша - очередного беловолосого с пустыми холодными глазами.
   Лицо девушки перекосилось от отвращения. Она невольно сильно сжала пальцы на животе, словно пытаясь раздавить это внутри себя. Эти действия мгновенно отозвались приливом подступившей тошноты.
   Дейрдре с трудом сдержалась. Ей вдруг стало все понятно, почему Шифельхейм поначалу так тяжело её впускал. "Дурная кровь стала ещё дурнее", - пронеслись в голове слова духов. Вот что они имели в виду! В ней росло проклятье, и оно забрело в священное место. Даже Иггдрасиль нервничал и скорбел внутри неё.
   Девушка тайком посмотрела на затылок Ниа. Она рассматривала его с ног до головы. Раздражение, злость, растерянность - она и сама не знала, что из этого преобладает в ней сейчас. Но увы! - только не безразличие. Дейрдре с отстраненностью рассматривала эту широкую спину и сильные изящные руки. Это отец её ребенка?
   А что сделает он, когда узнает? Каковы будут его действия?
   Ей вдруг стало страшно. Дейрдре сжалась в комочек и притихла. Невеселые мысли омрачали её голову. Сейчас она совсем была потеряна и ошарашена. Что делать, она никак не понимала. Оказалось, все может быть гораздо хуже, чем она себе представляла.
  

...

  
   Два дня прошли для неё туманом, она жила словно во сне. Дейрдре обдумывала множество вариантов своих дальнейших действий, но все они были мало реализуемы.
   Мысль о ребенке, растущим внутри неё, доводила её до белого каления. Она злилась, что все здесь порабощает её, и у неё даже нет выхода.
   Дейрдре даже не обращала внимания на загадочные взгляды Ниа. Он чувствовал странные перемены в ней, но никак не мог понять, чем вызвано такая постоянная смена настроения - от неудержимой злости до вялой апатичности.
   Дейрдре совсем расклеилась, какой усталой она себя чувствовала! Порой она ощущала себя по-детски беспомощной. И разум, и сердце приходили в смятение, чувствительность обострялась, наигранный смех часто обрывался слезами, одного слова было достаточно, чтобы вывести ее из себя, ее охватывали приступы неуверенности в себе, ею овладевала растерянность, и эта тоска, которая вдруг рождалась в душе и постепенно заполняла все ее существо, заволакивала все сильнее.
   Единственным лучиком надежды был угрюмый и нервный Шарпей.
   Сегодня доктор был особенно мрачен и растерян. Но своё врачебное дело исполнял на отлично, на то он и был лучшим доктором Ллиадана.
   Самуэльсон в привычной манере, осматривая девушку, не слушал её причитаний: он сосредотачивался только на её излечении.
   Рассматривая его хмурящееся лицо, Дейрдре вдруг стало стыдно. Страдая от своего горя, она не подумала о его состоянии. Ему здесь тоже не сладко. Его лучшего друга убили, а он вынужден помогать и обучать этих убийц. Как же мечтал он поквитаться с ними!
   Дейрдре вздохнула и взяла Самуэльсона за руку, крепко сжав её в своей ладони. Доктор вопросительно посмотрел на неё. Не желая ничего говорить, она просто показала ему свои чувства.
   Она видела его внутреннее смущение, и это забавляло её. Она радовалась, что её непосредственность хоть немного отвлекала его от тяжелых мыслей. Он всё ещё страдал по погибшему другу.
   Калеб... Как же все так получилось? Только его таланты были так важны, они могли сколького добра принести этому мира. Но теперь доктора Вольта нет... Что же сейчас чувствует его вдова, Мила? Дейрдре не хотела об этом думать.
   Она закрыла глаза, погружаясь в свое сознание, всё ещё пытаясь отыскать огни других найгаванов.
   Девушка в шоке открыла глаза и, не мигая, уставилась на Шарпея. Ибо её осенило.
   - Что произошло? - доктор нахмурился, видя её переменившееся лицо.
   - Так вот, что меня смущало... - тихо сказала она. Затем протянула руку к лицу Шарпея, ладонью касаясь его щеки.
   Самуэльсон вздрогнул от такого действия, но позволил ей это - ему было интересно, что так смутило её и что она пытается делать.
   И Дейрдре увидела, этот слабый луч надежды. Она вздохнула всей грудью, шокировано и радостно одновременно.
   - Что происходит? - Шарпей стал нервничать.
   - Я вижу совсем рядом её, возле меня, твою силу, - рассмеялась она. - Она зарождается в тебе. Разве ты не чувствуешь?
   - Чувствую что?
   - Шарпей, ты не ощущал в себе никаких изменений?
   Он посмотрел на неё несколько растерянно. По правде говоря, в последнее время он не понимал, что с ним происходит. Странные чувства одолевали его, но доктор списывал все это на ауру этого места.
   - Я не уверен, - растерянно произнес Шарпей, - о чем ты толкуешь?
   - О силе, что зародилась в тебе, - улыбнулась Дейрдре. - Я закрыла глаза и увидела слабо растущую белую ауру в тебе. Шарпей, в тебе растет сила найгавана Милосердия. Сила Калеба перешла к тебе!
   Самуэльсон нахмурился, отстраненно смотря на девушку. Казалось, её слова прошли мимо его ушей.
   - Какая чушь!
   - Но я вижу уже её! - воскликнула девушка. - Я не спутаю эту ауру ни с чем! Клинок Михаила зарождается в тебе, и ты сам начинаешь это ощущать, не понимая, что с тобой происходит!
   Шарпей встал и испуганно посмотрел на девушку, потом на свои руки. Он был похож на растерянного ребенка, запутавшегося во всем.
   - Этого не может быть, - сказал он. - Как так?
   Дейрдре видела, что он не так шокирован, как растерян. Он не осознает, словно она сказала неудачную шутку.
   И как всегда их прервало появление Ниа. Как всегда раздраженный, он приказал доктору убираться. Он сразу отметил странное состояние доктора, растерянное, шокированное. Но не расспрашивал, ему было наплевать на доктора Ллиадана.
   Больше Ниа занимала странная веселость Дейрдре. Его смутило её радость на лице, внезапный смех и прекрасное настроение.
   Девушка смеялась от счастья. Только что от них ушел не просто доктор, а доктор-найгаван. Он стал её надеждой, лучом света в этом темном месте.
  

...

  
  
   Длинные витиеватые коридоры сменялись один за другим. В полумраке, где горели лишь слабым свечением голубые кристаллы, они казались абсолютно одинаковыми. Дейрдре бездумно рассматривала высокие каменные своды, когда охрана возвращала её из женских комнат. Отношение к ней медленно, но постепенно несколько менялось. Её по-прежнему сторонились многие из женщин, наслышанные о некой злобной её предшественнице-найгаване. Но каждая из них, так или иначе, старалась хоть краем уха услышать любую историю из её рассказов. Им все же было скучно.
   Дейрдре казалось, что она стала одержимой - она то и дело прятала свой живот, закутывая его в ткани. На таком сроке никто бы ни о чем не догадался, но у неё появился панический страх. Хотя нутром она понимала, что таким поведением может поспособствовать появлению догадок и сплетен.
   Так же она давно отметила про себя тот факт, что они все словно зомбированы. Эти женщины действительно считали свою судьбу успешной, находясь здесь. У многих их них ничего не было там, снаружи, и здесь, как им казалось, они обрели новую жизнь. А те, кого силой приволокли сюда, рано или поздно смирились. Дейрдре видела, как увлечены они всеми Сегонтумскими. Словно те околдовали их, приворожили к себе навеки. Каждая из этих женщин с трепетом думала о них, желая остаться той единственной, или хотя бы интересно господину. Они бы были согласны на любого, даже на Рёсхена и близнецов, хоть так боялись их. Пару раз Дейрдре пыталась посмеяться над ними, ведь как бы они себя не именовали, они все равно оставались самыми обычными рабынями, пусть некоторые из них и имели статус жены.
   При таких словах самая взрослая их них, Жаклин, лишь улыбалась, говоря, что любовь придет к ней со временем. Притягательности Сегонтумских невозможно было сопротивляться. Дейрдре лишь тихо оскалилась. Отчего-то эти слова пугали её.
   Её пугала и эта загадочная сила, царящая здесь. Её везли обратно коридорами в покои Ниа, и она чувствовала эту ауру. Девушку по-прежнему мутило от неё, она никак не могла привыкнуть. В одном она уже точно была уверена. Эта штука - паразит. Все эти беловолосые словно питаются ею, но без неё не могут, словно без наркотика. Поэтому они надолго не способны покидать это место?
   Её раздумья прервала высокая фигура, выросшая перед ними словно из ниоткуда.
   В полумраке длинного коридора пещеры перед ней и охраной появился Рёсхен. В тусклом свете кристаллов его лицо показалось зловещим и нездоровым. Он застыл как изваяние и прямо смотрел на Дейрдре, разглядывая её с небывалым отвращением.
   Девушка аж вжалась в свое кресло, по коже пробежали мурашки. Ей казалось, она читает свой смертный приговор.
   - Господин Рёсхен! - стража мгновенно выпрямилась и быстро отдала честь.
   - Куда это вы? - спросил он, но равнодушно. Его интересовала лишь девушка, и Дейрдре прекрасно это поняла. Ей вдруг стало страшно. В этом длинном тихом коридоре они были одни, а чувствовала она недоброе.
   - Мы ведем девушку обратно в покои господина Ниа, - сказал один из воинов. Он замялся, явно хотев попросить дать им дорогу.
   - Вот как? - Рёсхен склонил голову. - Давайте-ка я сам провожу её. Интересно будет пообщаться...
   Дейрдре в ужасе вжалась в спинку кресла. Но, к её удивлению и счастью, один из воинов мгновенно возразил:
   - Прошу прощения, сер Рёсхен, но у нас приказ лично сопровождать её везде и всюду.
   - Ты не доверяешь своему господину? - лениво поинтересовался Рёсхен.
   - Ни как нет, не примите за грубость, господин, - поспешил добавить воин, но все же упрямо возразил. - Но мы подвластны господину Ниа, а он дал ясный приказ отвечать за девушку головой.
   - Вот как? - Рёсхен лишь равнодушно повел бровью.
   Но тут же что-то мелькнуло, стремительно и быстро. Дейрдре даже не сумела увидеть, как Рёсхен стремительно выхватил свой меч и с неистовой силой нанес удар. Голова несчастного стражника покатилась по земле, а обезглавленное тело рухнуло прямо под ноги Дейрдре.
   Девушка в ужасе вскрикнула. Остальные два стражника мгновенно выхватили мечи.
   - Господин Рёсхен! - выкрикнул один из них.
   Но бесполезно. Они понимали, что сейчас их попросту разрежут на куски. Но двое воинов рысью просились на безумного господина, переходя к обороне, но уже стало ясно, что схватка вот-вот закончится.
   Дейрдре не заметила завершающего удара, но увидела, как из горла одного из воинов хлынула алая кровь. Некоторое время он еще размахивал мечом, словно не понимая, от чего ему становится все труднее дышать. Затем он упал на колени и, схватившись за шею, с жутким хрипом повалился на пол.
   Второй воин, неистово размахивая клинком, ринулся вперед. А Рёсхен несколько раз, играючи, хлопнул его по голове тупой стороной своей сабли. Стражник, понимая, что у него нет шансов взять верх над противником, вложил все свои силы в последний удар и бросился на врага.
   Рёсхен отскочил в сторону и завершил бой, вонзив спрятанный кинжал воину в грудь, после чего, сильнейшим ударом меча, отрубил падающему мужчине голову. Вторая голова медленно покатилась по земле.
   Дейрдре, лишившись от ужаса дара речи, смотрела, как Рёсхен спокойно извлек кинжал из тела поверженного противника.
   Мужчина спрятал свое оружие и медленно, словно издеваясь, направился к девушке.
   - Что ты наделал? - в панике воскликнула Дейрдре.
   Но мужчина мгновенно схватил её за горло и поднял вверх, над креслом, словно она ничего не весила.
   Дейрдре завопила, но звук получился хрипящим и тихим. Её ноги безучастно бультыхались в воздухе, не чувствуя твердой поверхности. Воздух медленно начинал исчезать, она захрипела от недостатка кислорода и боли.
   - Найгаван! - с ненавистью прошипел Рёсхен. - Как же отвратительно! Как только подумать Дэхэн мог о нашем скрещивании! Подобное вам здесь - оскорбление для нашего дома. Не говоря уже о вашем существовании!
   - Не более, существование монстров, подобных вам,- с трудом, еле слышно, прошептала Дейрдре.
   Но Рёсхен её услышал. Он с ненавистью швырнул её в стену. Девушка почувствовала, как ходуном идет её голова после удара о твердую поверхность. В глазах всё поплыло. Но в шею снова вцепились цепкие пальцы, вновь поднимая её над землей. На этот раз у неё не получилось издать ни звука. Она лишь в панике хватала ртом исчезающий воздух.
   - Ты ещё смеешь мне отвечать, поганая тварь! - пальцы Рёсхена сжались, девушка всхрипнула, её метания становились все слабее и слабее. - Всем будет только лучше, если тебя не станет. Сомневаюсь, что кто-то даже расстроиться. Что, больно? - чудовищный оскал исказил его лицо, он стал похож на безумца. - Как же приятно смотреть, как монстры корчатся от боли. Ни с чем несравнимое удовольствие! И ведь вы этого заслуживаете!
   Дейрдре вдруг почувствовала его вторую руку на своей заживающей руке. А затем резкий хруст. Только заканчивающая срастаться кость была сломана вновь. Девушка заверещала, из её горла понеслись жуткие звуки.
   Рёсхен лишь расплылся в хищной улыбке, наслаждаясь музыкой её страданий. Его крепкие пальцы с каждой секундой сильнее сжимались на горле девушке.
   В глазах Дейрдре стало темнеть. Это был конец. Она погибает от удушья, а если не успеет, её горло переломают пополам. Ей казалось, что она уже слышит, как что-то трещит и ломается в её горле.
   Как вдруг послышался странный звук. Что-то повалило Рёсхена, откинуло назад. Дейрдре медленно скатилась по земле, падая на сырую землю. В её голове все кружилось, в глазах плыло, некоторое мгновение она ничего не соображала, словно провалившись в беспамятство.
   Кто-то поднял её и перевернул на спину. Девушка почувствовала как её теребят и хлестают по щекам. Несколько секунд она бездумно смотрела на склонившееся над ней лицо, прежде чем узнала в этих чертах Ракуйю-Галаса.
   - Давай, приходи же в себя, - его голос слышался как-то отстранено, словно откуда-то извне. Галас вновь встряхнул её и потормошил по голове.
   Сбоку донесся разъяренный вопль. Дейрдре повернула голову и увидела, как Камиль, восседая верхом на Рёсхене, пригвоздил его к полу своим весом. Тот пытался вырваться, но рука старшего брата сжала его голову еще сильнее. Рёсхен рассвирепел, выплевывая пыль.
   - Трое убитых наших воинов, о чем ты думаешь? - холодно осведомился Камиль, но в его словах сквозил вздох усталости. - Пора учиться обуздывать свой неконтролируемый гнев. А о девчонке придется позабыть, ты не имеешь права её трогать. Это приказ Дэхэна.
   - Эта тварь не имеет права здесь находиться и жить! - зашипел Рёсхен. - Они все должны быть мертвы! А как ты можешь её терпеть, неужели тебя не обуревает гнев?!
   - Меня обуревает гнев за твою глупость! - холодно сказал Камиль. - На эту девушку есть планы, и не тебе решать, жить ей или нет. Если бы ты её сейчас убил, хоть представляешь, чтобы сделал тебе Дэхэн за это? А Ниа?
   - Мнение этого сопляка меня уж тем более не интересует. Он упал в моих глазах, как только согласился притащить эту шваль в свои апартаменты!
   - Я повторяю, это не тебе решать! - Камиль сильнее сжал пальцы на голове брата, его череп чудом не треснул.
   Затем он быстро встал и, схватив Рёсхена за шкирку, резко поставил на ноги. Тот зашипел, но Камиль остановил его, предупреждающе чиркнув спрятанным клинком у его горла.
   - Нрав усмири, - предупреждающе сказал Камиль. - Или тебе так долго не хватало проблем? Стоит повторять, что если ещё раз тронешь девушку, тебе не поздоровится?
   - Вы ещё пожалеете обо всем это, - прошипел Рёсхен.
   - Это уж давай мы потом посмотрим. А сейчас давай, дуй за мной.
   - Куда?
   - На тренировку, в Хель. Надо же тебе выплеснуть пар, иначе твоя скопившаяся злость порвет тебя на части. Там и поговорим.
   Камиль повернулся и подошел к Дейрдре. Быстрым движением руки он стер с её лба следы крови. Девушка зашипела, откидывая его руку, но тут же вскрикнула и застонала - сломанная кость отдала такой волной боли, что она не могла сдержаться от стонов.
   - Так, злится и чувствует боль, значит, с ней ничего серьёзного, - усмехнулся Камиль.
   - Ага, разве что он опять сломал ей руку, - насмешливо хмыкнул Галас. - Дэхэн все равно будет зол - её выздоровление вновь затянулось. Не говоря уже о голове, у неё явно сотрясение.
   - Так, возьмешь её в Хель с нами. Там Ибрахим сидит, пусть осмотрит. Там же и стражу соберу новую для Ниа и девчонки.
   - А она пускай смотрит на поединки? - сомнительно спросил Галас.
   - Пускай смотрит. Пускай дрожит от страха, зная, на что способен разъяренный Сегонтумский, - холодно произнес Рёсхен. Он с такой же ненавистью смотрел на девушку. Вряд ли слова старшего брата образумили его. Не будь его, он бы с радостью повторил попытку придушить ненавистную ему девицу. Дейрдре чувствовала это отчетливо.
   Камиль бросил на него скептический взгляд.
   - Пошли, с тобой мне надо особо поговорить.
   Рёсхен готов был взорваться, но с скрепя зубами подчинился старшему брату. Он с трудом прошел мимо Дейрдре, стараясь не смотреть в её сторону. Благодаря своему дару девушка явственно ощущала его чувства. Это злость и раздражение. За то, что не успел её прикончить и оставляет в живых. Как же его это бесило.
   - Куда мы? - с трудом прохрипела Дейрдре, когда Галас усадил её обратно в кресло.
   - В Хель, в зал тренировок, - ответил ей мужчина, поправляя одеяла на ней. Делал он это как-то насмешливо, даже не обращая внимания на состояние девушки. Горло Дейрдре горело огнем, ей казалось, что оно выкрученное и раздавленное, а легкие неимоверно пекли, на столь долгое время отлученные от воздуха. Голова кружилась, и, если бы не рука, она бы вновь потеряла сознание.
   Дейрдре осторожно коснулась безвольно висящей руки, это отдалось протяжной острой болью. На глазах невольно навернулись слезы.
   - Больно, да? - спросил Галас, но в его голосе сквозили насмешливые нотки. - Как же тебе повезло, что мы с Камилем оказались рядом. Бедный Рёсхен так мечтал переломать тебе шею. Ему так трудно ужиться с той мыслью, что среди нас будет найгаван.
   - А остальным как-будто все равно?
   - Кому как... Старшее поколение уже достаточно мудрое, чтобы обращать внимание на какие-то предрассудки. Они лишь видят возможную выгоду и пользу для судьбы своего рода. Это наши юные во что-то ещё верят, считая себя поборниками высокоморальности и чести. Ещё и близнецы иногда выкидывает такие штуки, порой поддаваясь злостным настроениям Рёсхена. Но если бы им отдали тебя, уверен, они бы быстро об этом позабыли. Боги! - вздохнул он, придирчиво оглядывая девушку. - Только вроде отмыли, заухаживали - и вот тебе опять, что-то жуткое вместо достойной каремио.
   Дейрдре хотела ответить что-то саркастическое, но её тут же вырвало. Она с трудом успела уклониться, чтобы не испачкать свой подол.
   - Ну вот... - Галас брезгливо скривился. - Мне ещё с тобой нянчится, как с беспомощной куклой. Впрочем, так и есть...
   Возле поворота их ждала охрана. Камиль и Галас приказали им ждать, пока разбирались с Рёсхеном. Маленькая стайка воинов окружила их плотным кольцом, словно девушке требовался особый эскорт.
   Новые пещерные лабиринты привели в какое-то странное место. Они спустились в низкий огромный зал. Это был величественный ров, освещаемый многочисленными кристаллами в круглом потолке. Внизу повсюду были валуны, словно препятствия и опоры. Дейрдре почему-то вспомнился каньон Плутовского перевала. Было в этом что-то похожее, но более мрачное и зловещее. Наверху так называемой арены было несколько людей, помимо охраны, стоявшей по всему периметру тренировочного зала, более походившего на глубокий ров.
   Здесь были близнецы. Серикей мрачно наблюдал, как Ибрахим заканчивал перевязку Цикуте. Вид у того был не особо здоровый и не менее мрачный.
   - О! - только и воскликнул Серикей, завидев девушку и Галаса. - А вот и пострадавшая!
   Серикей словно поприветствовал её дружеским оскалом своих хищных зубов, и в мгновение ока он оказался возле Дейрдре, склонив над ней голову. Его кошачья улыбка была крайне неприятна девушке, она тихо предупреждающе зашипела.
   - Серикей, поосторожней. Я вижу, вы уже осведомлены о возникнувшей проблеме. Так что не повтори её, - как бы невзначай напомнил ему Галас.
   - Что ты? Я бы не стал ломать ей шею, - усмехнулся Серикей. Он выпрямился, рассмеявшись злобному взгляду девушки. - Судя по тому, как затащил сюда Рёсхена Камиль, проблемка была та ещё. Они уже несколько минут с Драго отчитывают нашего самого свирепого брата.
   Галас с любопытством подошел ближе, толкая коляску с Дейрдре вперёд.
   Взору девушки открылась огромная сцена-ров внизу, усеянная валунами и различными обломками камней. На одном из них восседал Рёсхен, выражение его лица было крайне свирепым и озлобленным. Его явно раздражали речи двух братьев, стоявших перед ним. Дейрдре видела широкую спину Камиля и острый профиль Драго. Старшие братья сохраняли спокойствия, но даже с такого расстояния девушка чувствовала их злость и давление. Мурашки побежали по её коже.
   - Отчитывают, - усмехнулся Галас. - Как прозаично.
   - Насмехаешься? - хмыкнул Цикута. - Тебе же может влететь за это. За насмешку над высшей кастой.
   - Если тебе изменяет память, я был из высшей касты, - холодно отозвался Галас, не поворачивая головы.
   - Ключевое слово - "был", - усмехнулся Серикей.
   Галас ничего не ответил. Но Дейрдре почувствовала его холодную озлобленность. Иногда её способность была так неприятна...
   - Ибрахим, - окликнул слугу-врача Галас, игнорируя насмешки близнецов. - Осмотри потом девчонку, как просил Камиль. Сделай чудо, чтобы Ниа потом не так сильно свирепствовал.
   Взгляд Ибрахима переместился на девушку и отчего-то задержался на её горле.
   - Через пару минут, - сказал он, заканчивая перевязывать Цикуту.
   - Что, болит? - иронично спросила Дейрдре, рассматривая раненный бок близнеца. Но для такой раны он все равно выглядел потрясающе хорошо. - А я думала, не выкарабкаешься. Каково оно чувство, когда тебя протыкают насквозь?
   - Ах, ты ж маленькая стерва, - иронично усмехнулся Цикута. - На себя бы посмотрела, выглядишь не менее сомнительно.
   - Между прочим, - Серикей вновь оказался рядом, облокачиваясь о спинку её кресла. - Как в таком состоянии к тебе относится Ниа?
   - В смысле?- Дейрдре невольно отпрянула, когда он склонил своё голову к ней.
   - Не глупи, - насмешливо усмехнулся близнец. - Наверное, с такими твоими увечьями, как сейчас, трудно получать полноценное удовольствие от любовных утех. Или Ниа вовсе не заботится, больно тебе или нет? Нам вот так интересно, как он это делает с тобой.
   - Я думаю, тебя это не касается, - сухо процедила сквозь зубы Дейрдре.
   - Отчего же? Нам было бы интересно послушать! С грудью и между ног у тебя же все в порядке.
   Он уклонился от пощечины Дейрдре с легкостью, смеясь, отпрыгнул в сторону. Девушка испепеляла его взглядом. Она бы прибила его на месте, но лишь вскрикнула от боли - что-то словно хрустнуло в больной руке.
   Серикей лишь забавлялся. Ему приятно было смотреть на чужие страдания, словно это окрыляло его, придавало сил. Он бы и дальше задевал девушку, но между ними с непроницаемым лицом всунулся Ибрахим.
   - Я уже закончил с господином Цикутой, - невозмутимо сообщил он.
   Серикей нахохлился, но быстро переключился на брата, выпрашивая о его самочувствии.
   Прикосновение теплых пальцев Ибрахима к её горлу отдало жгучей болью. Дейрдре невольно вздрогнула и закусила губу - не хватало ещё, чтобы они видели её мучения.
   Пока доктор осматривал её шею и смазывал мазью голову, девушка искоса наблюдала за происходящим. Там, внизу, Ресхена по-прежнему отчитывали, споры пошли жаркие. Близнецы трещали без умолку, воркуя между собой. У этих беловолосых была потрясающая регенерация. Рана Цикуты была слишком серьёзной, но он уже мог передвигаться, хоть и с трудом. Это было не под силу обычному человеку - на восстановление ушел бы не один месяц.
   Её взгляд обратился к Галасу. Блондин склонил голову, его глаза блуждали по фигурам внизу ущелья-арены, но думал он явно о своем. Он был укутан в походную одежду, теплую. На сапогах была ещё относительно свежая грязь. Значит, он недавно вернулся из вне? Взгляд девушки метнулся на его пояс - ей показалось, что-то отсвечивает в мешке на его бедре.
   Её лицо исказилось, когда Ибрахим коснулся её руки. Дейрдре чуть не взвыла, чувствуя, как трогают её многострадальную кость.
   - Ох, плохо, однако, - сказал Ибрахим. - Надо отвести её сейчас же в комнату, здесь я не наложу нормального крепления, нет инструментов.
   - Нет! - возразил Галас. - Она станется здесь, пока я не поговорю с Камилем. Хочешь - пытайся лечить её здесь. Нет, подождет пару часов - и тебя нельзя отпускать. У нас же начинаются бои, - он, усмехаясь, устремил свой взгляд вниз.
   Там, на арене, Камиль и Драго явно решили разогреться. Мужчины обнажили клинки и принялись кружить друг против друга как мотыльки. Вскоре послышался лязг металла.
   Ибрахим невольно повел бровью - не то, чтобы ему нравилось обхаживать девушку, но и условия лечения его явно раздражали. Он заставил Дейрдре выпить какой-то пузырек, мотивируя, что это обезболивающее. Девушка не сильно сопротивлялась, ей даже не хотелось думать, что она пьет, что ей сейчас вкалывают в бедро - лишь бы эта постоянная боль ушла.
   Ибрахим чрезвычайно осторожно сооружал новое крепление, словно рука Дейрдре была редким произведением искусства, а не человеческой плотью. На мгновение, через его касания, девушка вдруг ощутила поток его быстрых мыслей. Ибрахим был строгим, но очень внимательным и учтивым. Тело Дейрдре с медицинской точки зрения было ему непривычно - он редко осматривал женщин в этом доме, лишь старших братьев. Поэтому эти тонкие хрупкие кости заставляли его напрягаться, он сам удивлялся - как они выдерживают подобное. Дейрдре прочитала его волнение - он думал, что её рука теперь вряд ли будет полностью здоровой, она будет причинять ей вред и боль годами.
   - Что она здесь делает? - прозвучал громогласно над их головами голос, услышать который Дейрдре сейчас так боялась.
   Она в ужасе обернулась и увидела подходящего к ним Ниа. И Дейрдре в который раз подумала, что он и впрямь какое-то особое, необыкновенное существо. Иначе как объяснить то волнение и даже некоторый страх, которые она испытала, увидев его перед собой? Она не слышала, как он вошел в эту часть пещеры, и остальные, по-видимому, тоже, ибо при свете факелов было видно, что братья глядят на старшего в тревоге, как если бы им вдруг явился сущий демон.
   - Мне повторить вопрос? - сухо повторил Ниа. Он вдруг остановился как вкопанный, наконец, заметив, что с Дейрдре. На его лице пролегла чудовищная тень.
   Воцарилась странная и страшная тишина.
   - Что с ней? - медленно и жутко спросил Ниа.
   Братья, казалось, не слышали его, обдумывая, что ответить. Но, если на лицах близнецов была растерянность, на лице Галаса пролегло какое-то блаженное удовольствие.
   - Это Рёсхен, - быстро, за всех, ответила Дейрдре. Взгляд Ниа мгновенно обратился к ней. - Он встретил меня с охраной в одном из коридоров и решил убить забавы ради. К счастью, и ли к моему несчастью, меня спасли Камиль и Раку...Галас.
   Глаза Ниа хаотично блуждали по телу девушки, от его взгляда не ускользало ничего. Ни ссадины, не сломанная рука. Тут же его взгляд остановился на её шее, на которой багровыми пятнами красовались жуткие следы от пальцев.
   В глазах Ниа сверкнули молнии, на лице пролегла черная тень. Тремя огромными шагами он оказался у края арены и, нагнувшись, уставился вниз. Его взгляд мгновенно остановился на высокой фигуре Ресхена, восседавшей на одном из камней.
   Ничего не произнесши, Ниа мгновенно обнажил огромный черный меч и стремглав прыгнул вниз.
   Дейрдре вздрогнула, вместе с ней одновременно что-то непонятное крикнул Галас.
   Девушка не видела, как плавно приземлился на ноги Ниа, словно эта несколько метровая высота ничего не стоила, но видела ту жуткую вспышку злобной ауры, метнувшейся за ним. Ей показалось, что она даже видела её черную муть. Или это уже воображение играет с ней?
   - Что сейчас будет... - Серикей оказался на краю. В его голосе сквозили и волнение, и торжество одновременно. Цикута не без гримасы боли на лице оказался подле него.
   Дейрдре услышала странный звук, то ли яростный крик, то ли раненный рев. Но в нем было столько злости и ярости, что она содрогнулась. Как вдруг гигантская вспышка черной энергии вулканом вспыхнула, разносясь волной, там внизу. Во все стороны полетели камни и булыжники.
   Мужчины заслоняли ей вид, Дейрдре ничего не могла увидеть. Словно почувствовав её мысли, Галас мгновенно подскочил ей и придвинул её кресло к краю:
   - О, ты не должна такое пропустить! - восторженно сказал он.
   Туман пыли рассеялся. Первым Дейрдре увидела откашливающегося от пыли Драго. Слева от него отряхивался Камиль.
   Тут из облака пыли выскочили Рёсхен и Ниа. Правая щека первого была рассечена, последний же был похож на сумасшедшего зверя. Их клинки скрестились с безумным лязгом и закружились в яростном танце. Но это была не схватка, а дикая бойня.
   Ниа не атаковал, он пытался разорвать. Его удары были свирепыми и яростными. Он желал убить своего противника.
   Но на лице Рёсхена пролегла безумная радость, веселый вопль сорвался с его уст.
   - О, Ниа, наконец-то ты серьёзен, теперь мне по душе этот поединок! - закричал он. - Но сколько агрессии из-за какой-то потаскухи!
   - Не смей трогать моё! - Ниа оскалился. С его меча опять рванула черная энергия, чудовищной волной обрушившись на противника.
   Рёсхен мгновенно швырнул своей волной в ответ, творя стену. Схлестнувшаяся воедино энергия взорвалась фонтаном, вспыхивая вверх, как извержения вулкана.
   Лица всех обдало горячей энергией. Дейрдре почувствовала, как поднимаются от ветряной волны её волосы, а кожу обдает ледяным жаром. Спустя мгновение она увидела выпрыгивающего из-за камня Камиля, только диву даваясь, как он выжил там, внизу. Остальные два брата, находившиеся на дне арены что-то усиленно кричали. Они приказывали двум дерущимся немедленно остановиться, но те даже не слышали их. Подобраться к ним и разнять не представлялось возможным - их могло разрубить безумными вспышками черной силы, которыми они атаковали друг друга, бессмысленно и беспощадно.
   Битва двух мужчин перестала иметь хоть какую-то логику. Они атаковали друг друга, не думая. Это было похоже на смертельную схватку обезумевших зверей. Двое крепких, сильных мужчин готовы были порвать друг друга на кусочки, ярость их кружилась черной энергий.
   Дейрдре в ужасе смотрела, как меняются их лица, с ними что-то происходило. Казалось, они перекашиваются и меняются.
   Рёсхен парировал удар мечом и свободной рукой вцепился ногтями в шею брату, и кровь зaлилa его горло. Нив в ответ яростно рухнул нa него, ловя его зaпястье, прижимaя к полу. У сaмых его глaз щелкнули зубы - будто уже нечеловеческие. Рёсхен удaрил его головой в лицо, прижaл крепче. Но Ниа яростно что-то выкрикнул и впился зубaми ему в шею под сaмым ухом. Стискивaл зубы, покa нелюдской вой стал совсем невыносимым. Изловчившись, Рёсхен рукой ударил брата в живот, отшвыривая его черной энергией.
   Но, казалось, это только усилило злость Ниа. Он кинулся на противника с ещё большой яростью.
   В очередной раз бросившись в атаку, Ниа направил свой меч в шею брата и одновременно нанес коварный удар кинжалом снизу вверх. Это был крайне рискованный маневр, и, если бы убийца не был так искусен в обращении со своими клинками, Рёсхен запросто всадил бы ему один из своих клинков прямо в сердце. Между тем он едва успел поднять один из своих мечей, чтобы отразить боковой удар, и опустить другую, отводя в сторону кинжал.
   Ниа с яростью молниеносно повторил серию подобных двойных атак, но Рёсхен с очумелой улыбкой умело отбил все его выпады, получив при этом только одну небольшую царапину. Он вновь бросил свои клинки в бой. Те в едином порыве устремились к Ниа - один из них был направлен в плечо, в то время как другой попытался ударить чуть пониже ребер.
   Но Ниа, как и его брат, безупречно отразил выпады противника. Лицо его то и дело искажала злобная гримаса - он еле сдерживал дикую ярость. Сейчас Ниа всей душой ненавидел брата.
   Заметив, что Ниа едва владеет собой, Рёсхен попытался обратить гнев врага себе на пользу. Он нанес серию обманных ударов, но его клинки вновь не достигли цели. Это послужило тем, что он сам впадал в первобытную ярость. Рёсхен не умел контролировать свои чувства - ненависть и злость мгновенно просыпались в нем.
   Отбив клинки брата в сторону скользящим ударом своего меча, Ниа свирепым движением выбросил вперед руку с кинжалом, намереваясь всадить тонкое лезвие прямо в ничем не прикрытое сердце Ресхена. Но старший брат ожидал этого - на самом деле он намеренно подставил себя под удар. Нырнув в сторону, он чуть изменил направление движения одного из своих клинков. И он, скользнув под клинком Ниа, устремился вниз. Сжимавшая кинжал рука Ниа оказалась прямо на пути меча Рёсхена, и, до того как первый успел вонзить свой кинжал ему в грудь, клинок старшего брата с силой опустился на его руку чуть пониже локтя.
   Кинжал шлепнулся на пыльную землю, и Ниа, зажимая рану, с перекошенным лицом, отскочил на несколько шагов. Его глаза от боли и замешательства сузились, превратившись в узкие щелочки. И в тоже мгновение он нанес удар, выкинув вперед руку. Черная тонкая струя разрезала щеку Рёсхена.
   Они оба закричали от неистовой ярости и кинулись друг на друга, обезумевшие.
   - О нет, - процедил сквозь зубы Галас. - У нас проблема. Они теряют контроль...
   Дейрдре почудилось, что перед ней два зверя, когтями старающихся порвать друг друга. Они метались, кидались с неистовой яростью. Их удары были так быстры, что их уже невозможно было различить.
   Но она уже видела, что имеет в виду Галас.
   Они действительно теряли контроль, в них просыпалось безумие. Дейрдре в ужасе вспомнила события в шахтах Мейн, она поняла, что происходит тоже самое, но гораздо хуже. Тогда в Ниа были хоть какие-то остатки самоконтроля. Сейчас же они улетучивались с каждой секундой.
   С братьями что-то происходило. С их кожи, казалось, выделялся черный дым. А лица стали неузнаваемы. Они перекосились от ярости, рот исказился в чудовищном оскале, во взгляде не было ничего человеческого.
   Это было два сумасшедших зверя, а не человека. Их неистовые вопли заставляли вздрагивать в страхе. Девушка в ужасе не могла оторвать взгляда от этого жуткого зрелища.
   - Они переходят грань! - взвизгнул Цикута.
   - Это мы видим! Как же быстро, - Галаса, по ходу, это даже забавляло. Но все же он взял себя в руки. - Да, ещё секунда и они разнесут здесь все на щепки.
   В то же мгновение, повинуясь его словам, гигантская волна, спущенная с меча обоих противников, взлетела вверх, разнося левую сторону стены чуть ли не на куски. Верхняя часть ограждения слетела далеко в сторону.
   Дейрдре невольно закричала, когда её накрыло облаком пыли, чуть не снесши за собой. Она невольно схватилась за пояс Галаса, прижавшись к его бедру. Тот, устоявши на ногах, инстинктивно схватил девушку за шиворот, прижимая к себе. Он выругался.
   Где-то что-то кричали близнецы. Внизу слышался раздраженный чей-то вскрик, сменившийся звериными воплями.
   - Да разнимайте же их! - кажется, прокричал Драго.
   Дейрдре закашлялась от огромного облака пыли. Одна рука отдавала жуткой болью, она невольно закусила губу до крови. Как вдруг её внимание привлекла сумка на поясе Галаса. Она была полуоткрыта, очевидно застежка была нечаянно сорвана Дейрдре, когда она вцепилась в пояс мужчины. Из сумки виднелись странные прозрачные сосуды с голубым порошком.
   Догадка к Дейрдре пришла мгновенно. Такие использовал Ниа в шахтах Мейн, чтобы скрыться. Дикие камни портала!
   Её взгляд метнулся на лицо Галаса. Он злобно отряхивал голову и щурил глаза, пытаясь что-то наконец-то разглядеть сквозь густое облако пыли.
   Рука девушки плавно скользнула в полуоткрытую сумку. Ладонь ощутила странную прохладу.
   Галас дернулся, и Дейрдре от страха неуклюже всунула камень в лиф рубашки. Но беловолосый не заметил. Его глаза были расширены от удивления.
   Взгляд девушки метнулся вниз, на арену. Увиденное привело её в ужас.
   Рёсхен и Ниа уже рвали друга на друге одежду и волосы, их руки были красными от крови, никакого живого места. Но их лица больше не были человеческими. Закатившиеся глаза, перекошенный рот с клыками, казалось, трескающаяся кожа - они были похожи на демонов-мертвецов.
   Как вдруг по ним шарахнуло темной мощью - Камиль нанес свой удар.
   Братья разлетелись в разные стороны, кувыркаясь по обломкам. Старшие братья вспышкой кинулись за ними, Камиль - к Рёсхену, Драго - к Ниа. Они накинулись на них массой своего тела и стали душить своей черной аурой. Обезумевшие братья визжали, как раненные волки и брыкались с сумасшедшей силой. Это было похоже ни дикую схватку на выживание.
   - Серикей, надо помочь, - с некоторой озлобленностью сказал Галас. - Или это затянется надолго.
   Он сделал шаг, но остановился под весом нависающей на нем девушки. Казалось, он только сейчас её заметил.
   - Вольйваген, Дрен, в комнату Ниа её! - крикнул он двоим воинам, откидывая от себя девушку. Дейрдре больно упала на пол и невольно застонала, отплевываясь от пыльной земли. - Ибрахим, закончишь с ней дела в его комнате!
   Двое мужчин осторожно, словно куклу, подняли девушку на руки и мягко опустили в кресло. Они стремительно повезли её прочь, обратно в её комнату злоключений. Дейрдре видела, как спрыгнули вниз Галас и Серикей. Цикута проводил их напряженным взглядом.
   Когда её коляска скрылась за поворотом, по пещере пролетел жуткий, душу леденящий рев.
   По коже Дейрдре побежали мурашки. Что с этими людьми? Что за безумство кроется внутри них? Странный страх зарождался в ней ещё сильнее.
   А что-то подобное растет внутри неё?
   Эта мысль навела на неё ужас. Девушка невольно в страхе обернулась и встретилась взглядом с холодными глазами Ибрахима. Он молча смотрел в ответ с таким видом, словно ничего и не происходило.
   - Такое происходит всегда?! - воскликнула она.
   - Такова участь, - просто и спокойно ответил он.
   В комнате Ниа мужчина закончил её перевязки. Дейрдре еле сдерживалась, чтобы не застонать, когда он начинал с круговых закрепляющих туров непосредственно по линии сустава, затем поочередно проводил бинт выше и ниже локтевого сгиба, прикрывая на две трети предыдущие туры. Все ходы перекрещивал по сгибательной поверхности локтевого сустава, таким образом закрывая всю область сустава.
   Потом он что-то вколол ей и дал выпить. Она не сопротивлялась, не смотря на жуткий вкус.
   - На несколько часов заглушит боль, зелье сильное, кости быстро начнут срастаться, но потом будет очень больно, - пояснил Ибрахим.
   - Мне уже все равно, - прошипела девушка.
   Она чувствовала действие странного отвара. Но вместе с тем это несколько одурманивало её, происходящее немного плыло и становилось менее интересным.
   Вдруг, вскоре, послышался жуткий рев.
   Дейрдре вздрогнула от испуга. Звук все приближался и приближался. И она поняла, что это приближается к их комнате.
   Двери распахнулись, чуть не слетев с катушек. Драго и Галас втащили под руки тело Ниа. Он то бился в конвульсиях, то затихал раненным зверем. С его искривленного рта тонкой струйкой капала пена, глаза закатились.
   - Отшибли мы его неплохо, - усмехнулся Галас. - Уже получше. Кто бы мог подумать, что это случится с Ниа? Он так хорошо контролирует себя! Впрочем, его три года не было Дома. Как бы он не храбрился, но это слишком долго. Хватило маленького повода, чтобы так просто сорваться.
   Они дотащили его до кровати и швырнули сверху. Ниа, почувствовав свободу, впился зубами и пальцами в одеяло и сжался в комок. Он что-то шипел, его тело дрожало в конвульсиях. Послышался треск разрываемой ткани.
   Дейрдре в ужасе смотрела на какое-то животное перед собой. В ещё больший ужас она пришла, когда увидела, как два брата спокойно разворачиваются и собираются уходить.
   - Стойте, куда вы?! - в панике воскликнула она.
   Братья остановились. Драго лишь коротко смерил её взглядом и, вальяжно махнув рукой, приказал страже и Ибрахиму следовать за ним.
   - Вы так просто его оставите? - Дейрдре в страхе указала на корчащегося на кровати. - В таком состоянии?
   - Мы не в силах ему помочь, - усмехнулся Галас. - Это остатки нахлынувшего безумия. Ты видишь его отголоски, забавное зрелище, неправда ли? Сейчас он невменяем, но это пройдет. У Ниа неплохой контроль, так что тебе даже, может, повезет - к утру очухается. Поведение неадекватное, но привыкнешь.
   - Меня оставляют с ним наедине?! - Дейрдре с ужасом смотрела на Ниа со своей кровати. Она невольно вжалась в угол, когда тот зарычал и ударом руки выломал часть бокового перила своего ложа.
   Галас звонко рассмеялся.
   - Боишься? - его глаза лукаво блеснули. - Правильно делаешь. В припадке безумия мы звери. Хочется крови, мяса. Рвать и убивать. Сколько ненароком задушено и разорвано было бедных каремио, оставшихся наедине с обезумевшими хозяевами, - он улыбнулся, увидев мелькнувшую тень страха на её лице. - Но, впрочем, иногда мы находим другой способ снять свою нахлынувшую ярость. Каремио тут приходятся очень кстати. Взять, к примеру, Рёсхена, его любимый способ.
   В глазах Дейрдре вспыхнул гнев, поняв, о чем он говорит. Она помнила те видения Сани, каремио Рёсхена, и ужасные шрамы на её теле, в особенности зубов. В своих припадках безумства он жестоко и по-звериному насиловал её, яростно впиваясь в её кожу своими зубами. Вот только Сани получала от этого такое же мозахисткое удовольствие, чего не скажешь про неё.
   Галас вновь рассмеялся. Его смех вызвал у девушки очередной прилив ненависти.
   - Всё это забавляет тебя, - прошипела она, одарив его полным злости взглядом. - Наверное, очень не терпится узнать, что случится со мной завтра днем.
   - Ты абсолютно права! Сгораю от любопытства! - усмехнулся он и, склонившись в насмешлив поклоне, скользнул к выходу.
   - Прекрасной ночи, юный найгаван, - Галас лукаво подмигнул ей и скрылся за дверью.
   Дейрдре замерла на краю своей кровати. Тишина была бы необъятной, если бы её не прерывали постоянные нечеловеческие хрипы и поскуливающие звуки.
   Девушка с усилием воли заставила себя повернуться и посмотреть на рядом стоящую кровать.
   Большой и сильный мужчина сжался в комок, руками обхватив свою голову. Он так сильно впивался пальцами в свои волосы, что Дейрдре казалось, что он вырвет их со скальпелем в одночасье. Она не видела его лица, зарывшегося в одеяла, и это даже к счастью. На коже Ниа проступали почерневшие вены, словно в них текла черная, отравленная кровь. Он казался сейчас порождением какого-то зловещего кошмара, деградации человека в монстра. Мужчина то поскуливал, то переходил на злобное рычание, то шипел что-то бессвязное.
   Дейрдре со страхом смотрела на него и думала: что же в действительности происходит с этим родом? По слухам, Ниа прекрасно контролировал свое безумие. Но, если то, что она видит перед собой, хороший контроль, то в каком состоянии тогда бывают остальные?
   Она вдруг вспомнила свой разговор с Уррием в мертвом городе Мирувеган. Тогда она поведала ему свои страхи, что боится безумия, которое может постигнуть её, если она не справится с даром предвидения. Тогда ей показался странным грустный взгляд Уррия. Но теперь ей стало ясно - он боялся того же самого. Он словно увидел в ней родную душу. Их страх был общим, хоть природа была у него разная. Дейрдре с грустью подумала - какого это жить с постоянным чувством страха, что когда-то ты сможешь окончательно сорваться, перестать быть собой. Как же, получается, легко можно потерять свою личность. Останется лишь полоумный зверь, способный только убивать.
   Она вздрогнула, когда Ниа пронзительно завыл и вскочил. Он, неестественно выгибаясь, метнулся куда-то в угол, снося перед собой мебель. Дейрдре от страха вжалась в угол, боясь даже шелохнуться, её дыхание показалось ей неприлично громким.
   Ниа хрипел и выгибался. Его безумные, остекленевшие глаза не видели ничего, они застыли, в них отражалась лишь ярость и сумасшествие. Девушка видела его клыки из перекошенного, оскаленного рта. Он опять издал яростный вопль и вцепился в шкаф, отбросив его, как пушинку.
   Дейрдре задрожала, когда тяжелый шкаф махиной обрушился возле неё. Она в страхе смотрела, как он метался из угла в угол, расшвыривая мебель, разрывая её в клочья.
   Гул поднялся необыкновенный, грохот был страшным. Но никакая стража не зашла. Девушка поняла, что они и не придут. Никто не тронет хозяина в помешательстве.
   Ниа метался по комнате, крича и хрипя. Он рвал на себе волосы, своими же пальцами царапал и калечил себя, выгибался в какой-то ломке. Казалось, что-то выедает его изнутри, причиняя ему нестерпимую боль.
   Он кинулся к стене и, завывая, принялся кромсать её руками. Его пальцы разодрались в кровь, но боль только усиливала его ярость. Длинные полоски от ногтей оставались на исцарапанной стене. От противного звука мурашки проходили по коже.
   Взгляд Дейрдре вдруг метнулся на ножны с огромным черным мечом, лежавшим посреди кроватей. Он обронил их, мечась в своем безумстве.
   Девушка похолодела от напряжения. Но все же осторожно привстала на локте и подвинулась на кровати. Практически не дыша, она потянулась вниз за ножнами. Они были не так близко, и ей надо было свеситься и подползти ещё ближе, что не просто было сделать со сломанной рукой.
   И тут кровать под ней издала предательский отчетливый скрип.
   Дейрдре замерла и не смела шелохнуться. Она медленно подняла глаза и похолодела от ужаса.
   Застыв как изваяние, скривившись в странной позе, Ниа смотрел на девушку. Из-под взлохмаченных волос на неё смотрели безумные нечеловеческие глаза. Что они видели перед собой? Человека, добычу, какой-то внезапный фактор? Видели и понимали они, что это Дейрдре? Или какой-то враг, или вкусный зверек?
   Он вдруг издал пронзительный вскрик и метнулся прямиком на девушку.
   Дейрдре невольно закричала, отшатываясь назад, но обезумевший мужчина накинулся на неё сверху. Девушка попыталась отбиться и выскользнуть, вновь метнувшись к мечу, но сумасшедший зверь вцепился в неё мертвой хваткой.
   Они оба рухнули с кровати. Ниа вцепился одной рукой в её волосы, другой схватил за горло. Дыхание Дейрдре перехватило, она не могла дышать, душимая этим чудовищем. Ниа яростно зашипел и принялся свирепо её трясти, его пальцы сильнее сжались в её волосах, причиняя девушке сильную боль.
   К ней протянулось исказившееся человеческое лицо с отсутствующим взглядом. Дейрдре ощущала сбивчивое горячее дыхание на своем горле, обжигающее кожу. Она чувствовала, как его трясло, как зубы касаются её горла. Девушка понимала, что он сейчас вопьется в неё клыками и вероятнее всего прокусит ей шею пополам. Слезы текли из её глаз градом, но она хрипела, не имея возможности что-то сказать - пальцы пережимали ей горло.
   И вместе с тем, она вдруг стала явственно ощущать водоворот его чувств. Он кричал внутри себя от ярости и злости, сжигаемый агонией своей ненависти и безумия. Они разъедали его изнутри, принося мучительную боль. Здесь не было места разуму, всё затянулось в пучину сумасшествия.
   Но что-то было и другое. Где на самом дне, глубоко внутри.
   Маленький мальчик плакал, обхватив голову руками. Ему было нестерпимо страшно и одиноко, словно он брешь в этом мире и нигде ему нет места. Любая попытка убежать от себя заканчивалась встречей на том же месте. И осознание этой безысходности было сильнее любого удара острым клинком.
   Из глаз Дейрдре лились слезы, и её, и его. Невыносимо было чувствовать эту внутреннюю боль, жить с ней.
   Чудовище, распростершееся на ней, вздрогнуло, когда ладонь девушки нежно коснулась его лица. Она нежно провела рукой по его щеке. Через прикосновения она вливала в него свою светлую грусть и улыбку. Её душа сейчас перед ним была обнаженной, и она говорила, что не обидит его.
   Ниа вздрогнул и задрожал, отпустив её горло. Его рот открылся, и губы дрожали, но ничего не слетело с его уст. Монстр растерялся, его отсутствующий взгляд замер.
   Затем он вновь зарычал, словно опомнился, решив, что его затягивают в ловушку. Он вновь дернул голову, рыча и намериваясь сметать все на своем пути.
   Дейрдре спокойно запела, тихо и мелодично. Её негромкий голос заполнил все вокруг, её нежная песня лилась, она была похожа на колыбельную, что мать поет своему дитя.
   Ниа замер, околдованный чарующим голосом. Он был растерян и сбит с толку. Эти чистые звуки из горла лежащего под ним существа гипнотизировали его. Но вместе с тем он чувствовал, как покой и умиротворение медленно разливаются по его телу.
   Дейрдре не прекращала петь, ощущая, как медленно утихает ярость в нем, теперь он был больше потерян и запутан. Девушка вновь протянула руку, её пальцы осторожно коснулись загривка волос, она потянула его к себе.
   Ниа задрожал, как раненный зверь, и уронил свою голову ей на грудь. Он заскулил, с силой обхватывая её руками и ногами, боясь отпустить что-то, что сейчас ему вдруг кажется таким родным и теплым.
   Дейрдре сжалась, когда он хватался за неё руками, боясь отпустить. Она чувствовала его обжигающее сбивчивое дыхание на своей коже - он зарылся в неё носом, и дрожал. Но она продолжала петь, чувствуя, как он успокаивается.
   Сумасшедшая ярость угасала, сходили на нет ненависть и злость. Безумие постепенно покидала его. Теперь в её объятиях был неразумный ребенок, дрожащий как осиновый лист.
   Он то и дело вздрагивал, то плакал, то скулил. Но Дейрдре терпела и не останавливалась, осторожно гладя его по голове.
   Убаюканный чарующим голосом, он, в конце концов, уснул.
   Дейрдре лежала и боялась пошевелиться, она боялась вновь разбудить прежнее чудовище. Ещё долго она тихо напевала что-то. Его сон не казался ей крепким. Ниа постоянно дергался, стонал во сне, каждый раз впиваясь в ней пальцами.
   Как можно жить так? Этот вопрос казался ей невыносимым. Всю жизнь быть на грани и боятся потерять себя. Столь злая шутка.
   Ей вдруг стала невыносимо грустно, она почувствовала жалость и сострадание. К тому мужчине, что сейчас нервно спит, обхватив её, как ребенок любимую игрушку для сна.
   Ещё пару часов назад это был холодный и устрашающий мужчина, его ледяной взгляд приковывал к земле, властность давила и обезоруживала. А сейчас с ней был потерянный ребенок, испуганный и запутавшийся.
   Мысль о дите вновь вернула ей дурное настроение. Она вспомнила о том, что внутри неё. Дейрдре осталась неподвижной под тяжелым телом, нервно спящим на ней. Она была уставшей и безразличной ко всему. Напряжение прошедшей ночи истощили всю ее энергию. Силы оставили ее. Тело словно погрузилось в глубины блаженного расслабления.
   Неожиданно она почувствовала боль в животе. Появился неприятный привкус желчи во рту, на лбу выступили капельки пота. Она старалась справиться с приступом неожиданной болезни, но затем вновь распростерлась на полу, еще более опустошенная, чем раньше.
   Теперь же надо было взглянуть правде в глаза. Мрачная любовь с Уррием принесла свои плоды. Дейрдре все же была беременна. Она понесла ребенка от Ниа, от того человека, который ненавидел ее и, казалось, собирался мучить до тех пор, пока не доведет до безумия.
   На мгновение девушка почувствовала себя беззащитной. Если бы только она могла заснуть! Сон восстановил бы силы и придал ей мужества.
   Но все же Дейрдре вдруг почувствовала странную власть, несмотря на свое положение. Ниа дрожал, она ощущала его внутренний страх и метания. И именно сейчас этот ребенок нуждался в ней.
   Она сильнее прижала его голову к себе, и он ответил каким-то жалостливым звуком.
   Её широко раскрытые глаза, застыв, смотрели в потолок. Обрывки его воспоминаний летали в её голове. Она не могла противиться этим картинам.
   Дейрдре не могла не податься соблазну проникнуть в его разум, ныне беспомощный. Она открыла свой, позволяя чужим воспоминаниям литься потоком в её сознание.
   Но они неимоверным грузом обрушились на неё, словно норовя раздавить. Всё было хаотично и запутанно. Она видела и его чувства, но они так были перенасыщены его навязчивой безумностью, что она, казалось, передалась и ей.
   Дейрдре открыла рот, но крик не вырвался из её горла. Она хотела открыть свой разум, чтобы проникнуть в его, но вместе с тем получила все его чувства. Она ощутила, как в её сердце ураганом вошли первобытная ярость и ненависть. Они захлестнули её с головой. Сквозь этот безумный поток злости, она плохо различала все его воспоминания, отошедшие на второй план. Кричать ей не удавалось, она была словно душима этим проклятием.
   "Сопротивляйся".
   Этот прямой и простой приказ вывел её из оцепенения. Собрав последние остатки своей силы, она закрыла свой разум и вышвырнула все чувства Ниа из себя.
   Казалось, огромный груз свалился с её плеч.
   Девушка обмякла, она не способна была даже думать. Её собственное сознание, опустошенное и изнеможенное, медленно проваливалось в небытие.
   "Ашхен, я же только что слышала тебя", - устало подумала она.
   Разумеется, ей никто не ответил.
   Дейрдре обессилено уронила голову и погрузилась в странный сон, даже не обращая внимания на мужчину, до боли сжимавшего её в своих объятиях.
  

...

  
   Она недолго спала, быстро очнувшись из своего небытия. Её глаза поначалу бездумно блуждали по потолку, равнодушно рассматривая святящиеся осколки кристаллов.
   Кто-то дернулся на её плече. Словно опомнившись, она скосила глаза, смотря на спящего с ней.
   Дыхание Ниа было ровным, лицо расслабленным. Белоснежные волосы хаотично разметались по щекам. Дейрдре была уверена, что это уже обычный сон, его безумие прошло.
   Она осторожно приподняла его голову, смещая вниз с затекшего плеча. Ниа опять зашевелился, пробормотав в полудреме:
   - Было все так... - он потянулся губами к ее коже, как малый ребенок. Но вдруг широко раскрыл глаза, и в них вспыхнули и гнев, и удивление.
   - Дейрдре? Что ты здесь делаешь?
   Этот нелепый вопрос рассмешил девушку, не сдержавшись, она захохотала во весь голос.
   - Своеобразный вопрос! Хотя спрашивать должна была я - это ты что делаешь?
   Злоба Ниа то и дело сменялась какой-то растерянностью.
   Он приподнялся на локтях, растерянно смотря по сторонам. Его голова ещё гудела.
   Он увидел перевернутую мебель, длинные следы от ногтей на стенах. Его взгляд невольно остановился на разломанном столе, прежде чем до него дошло, что могло произойти.
   - Так вот как выглядит твое безумие?
   Ниа потеряно склонил голову, смотря на девушку под ним. На его лице отразился странный спектр чувств.
   - Ты видела это?
   - Ты всегда с утра задаешь такие нелепые вопросы?
   - Что произошло? - его голос был сиплым.
   - Вы с Рёсхеном потеряли контроль, вас еле растащили. Потом доставили нас в эту комнату, где ты все крушил. И если честно... это было страшно, - уже не улыбаясь, сказала она.
   Он посмотрел на неё странно, хмуро. Его взгляд остановился на её горле, взгляд Ниа похолодел. Он стал внимательно рассматривать кровоподтеки на ее шее.
   - Что... - он запнулся, словно в нерешительности. - Что я сделал с тобой?
   Дейрдре молчала некоторое время. Она явственно ощущала, как это гложет его. Но он пытается контролировать себя, оставаясь внешне хладнокровным, хотя её молчание сейчас бесит его.
   - Я видела, как жестоко обращался в своем безумстве Рёсхен с Сани, когда прикасалась к ней, - сказала она. Она видела, как при этих словах Ниа похолодел, хоть и держался высокомерно. - И я боялась этого, на что и рассчитывали остальные, оставившие меня с обезумевшим зверем... Но ты всегда лишь пару раз ударил меня.
   - Всего лишь? Тебе теперь уже привычно? - он саркастически хмыкнул, но в его голосе сквозила некая досада и грусть.
   Дейрдре ничего не ответила. Она просто протянула руку, касаясь его обнаженного плеча, и показала ему все, что произошло в этой комнате.
   Глаза Ниа широко раскрылись, когда он увидел себя со стороны. Все, что произошло, заставило его вздрогнуть и окаменеть.
   Некоторое время он сидел молча и неподвижно.
   Затем медленно встал и побрел в ванну.
   - Ниа? - голос Дейрдре был как-то слаб, чтобы окликнуть сильнее.
   Его реакция и пугала, и злила её. В одном она была уверена точно, что он сам напуган и потерян. Ещё долго он не появлялся, запершись в ванной. Не было слышно ни единого звука, и у Дейрдре создалось впечатление, что он сидит там, окаменев, как статуя.
   Боль стала возвращаться к ней. Девушке хотелось заскулить, она как дитя убаюкивала свою больную руку.
   Она попыталась встать, но плюхнулась обратно. Помимо увечий у неё, к тому же, затекло все тело от неудобного положения. Девушка про себя рассмеялась, она дошла до такого состояния, что её уже веселила собственная беспомощность.
   Её обхватили сзади и осторожно приподняли, как тряпичную куклу.
   Ниа усадил её на кровать и принялся молча рассматривать все её ранения. Дейрдре спокойно терпела, хотя, по большему счету, ей было безразлично.
   Лицо Ниа было мрачнее тучи.
   - Половина из этого - не ты, а Рёсхен.
   - Какая разница? - он скривился.
   Некоторое время они молчали, думая каждый о своем.
   - Почему ты решила успокоить меня песней? - внезапно спросил он, продолжая рассматривать в ней все, что угодно, но не её глаза.
   - Не знаю, просто так само собой вышло, - честно призналась она. - Но ведь подействовало, это утихомирило тебя.
   - Да уж, - мрачно произнес он, - даже очень быстро... Дехен мгновенно оценит новый способ подавления нашего безумства, - он запнулся и сам себе разозлился. Его пальцы непривычно судорожно блуждали по одной из складок её длинной юбки.
   - Ведь это действительно странно, - наконец произнес Ниа. Его голос был непривычно сиплым и тихим. - Когда ты совсем близко, меня перестают мучить ночные кошмары. Теперь ты сумела подавить даже мое безумие.
   - Ты предлагаешь мне стать твоим личным лекарством? - сказала Дейрдре, но быстро пожалела об этом. Ведь прекрасно понимала, что сейчас этот жестокий мужчина делает слабые попытки говорить то, что лежит на душе.
   Ниа мрачно посмотрел на неё, а затем вздохнул, словно сказал что-то важное, а оно все бестолку. На его лице скользнула какая-то ярость, он холодно посмотрел на неё.
   - Ты ведь не упустила возможности порыться в моей голове? - злобно прошипел он, но она почувствовала затаенный страх в этом вопросе.
   Дейрдре медленно стала вспоминать. Его чувства и безумство заглушили в ней все его видения, но сейчас, понемногу, они стали возвращаться к ней.
   - Я плохо помню, ибо твое чувство ненависти ослепляло меня, - мрачно сказала она. - Но что-то начинаю понимать. Перед приходом сюда, ты жестоко избил меня. Просто так, как я считала тогда. Но ты сделал это специально. Расчетливо нанес увечья, не смертельные, но долго заживающие. Больную найгаван твои братья не будут трогать, они будут ждать её полного восстановления. Сколь жестокая, но верная стратегия. Оттянуть что-то, определенные опыты надо мной. Я должна была давно понять, что у такого извращенного человека извращенные понятия заботы.
   Взгляд Ниа леденел с каждым её словом, он хмуро смотрел на неё из-под прищуренных глаз.
   - Что ещё ты узнала обо мне?
   - Хочешь знать, как быстрее нужно меня убить?
   - Это я уже мог сделать множество раз. Но ты ведь сама сказала - у меня изощренные способы защиты. К сожалению, ты мало знакома с этим местом, чтобы оценить мою заботу.
   - Наверное, - горько усмехнулась Дейрдре.
   Видения выстраивались в её голове, завершая мозаику. Постепенно она начинала кое-что понимать. Но она стала путаться. В ней пробуждались и другие воспоминания. Ашхена? Что он оставил в недрах её памяти?
   Её блуждающий взгляд вновь остановился на лице Ниа. Он отстраненно, но с затаенной печалью рассматривал кровоподтеки на её шее. Казалось, ему было стыдно.
   И Дейрдре понемногу стала его понимать. Он ведь и сам не знал, что делать дальше. Он видел, что она боится его и ждет каждый раз боли, хотя порой он готов даже на обратные чувства. Эту стену невозможно будет проломить. Калеб стал последней преградой.
   Ниа осторожно коснулся её горла, медленно проводя по нему пальцами. Дейрдре невольно вздрогнула от таких прикосновений. По её телу прошла странная дрожь. Она с печалью посмотрела на него, но он избегал встречаться с ней взглядом.
   - Ты бы мечтал отсюда и сам уйти, на самом деле, - сказала она. Ниа на мгновение замер, но вновь продолжил водить пальцами по её шее. - По сути, ты бы мог наплевать на мир и всех остальных. Ты всегда был эгоистом, и тебе нет дела до других, борьбу бы ты оставил своим братьям. Это место обременяет тебя не хуже чужих. Но ты не можешь этого сделать... Расплата за отступничество высока, а уйти навсегда ты не можешь. Никто не может просуществовать без этого места, без этой энергии вы погибнете. Ты обязан возвращаться сюда, чтобы продолжать жить... Как же бесит тебя эта зависимость! Вечный пленник своего дома...
   Он приложил палец к её губам, заставив замолчать. Дейрдре несколько опешила.
   - Не надо, - Ниа как-то странно усмехнулся. - Не надо о таком плохом. Я устал об этом думать. Думать и понимать неизбежное, пытаться смириться. Сейчас я не хочу думать ни о чем. Хотя бы немного почувствовать покой. - Он наконец поднял глаза и посмотрел на неё.
   Дейрдре стало вновь неловко под его тяжелым взглядом. Но на этот раз он был каким-то другим, что взволновало её.
   - Ты хоть кому-то доверяешь в этом мире? - тихо спросила она.
   - Я не умею этого, но я бы очень хотел, чтобы у меня наконец-то появился такой человек, - вопреки своим ожиданиям услышала она. Он по-прежнему не убирал пальца с её губы, рукой удерживая подбородок. - Дейрдре, ты все ещё боишься меня?
   - Я думаю, ты боишься меня больше, чем я тебя, - она грустно усмехнулась.
   Ниа на мгновение прищурился после этих слов, затем вздохнул и слабо усмехнулся.
   - Почему я сразу тебя не выкинул тогда за борт?
   - Да, иногда я тоже так думаю, - в ответ усмехнулась Дейрдре.
   Она замолкла, смущенная его взглядом. Он так просто рассматривал её, что ей становилось неловко.
   - Перестань так на меня смотреть, - не выдержала она.
   - Почему? - спокойно поинтересовался он.
   - Ты смущаешь меня, - честно призналась она и убрала его руку от своего лица.
   Он улыбнулся и протянул уже обе руки, беря её лицо в свои ладони. Дейрдре совсем растерялась.
   - Я же говорю, давай хоть немного ни о чем не думать, - сказал Ниа. - Лишь самую малость забыться обо всех насущных проблемах.
   Он наклонился к ней ближе, и, прежде чем Дейрдре успела что-то сказать, поцеловал её.
   Она опешила, но её вскинутые руки застыли в воздухе, не в силах что-то предпринять.
   Он целовал ее так робко, словно был застенчивым юношей. Такое проявление нежности было странным ему самому, но он не умел отступать.
   Ниа медленно отстранил лицо, не смотря на потерянную девушку. Он раздвинул локоны на шее Дейрдре и запечатлел на ее горле долгий поцелуй. Она не шевелилась.
   Он уронил голову, лбом уткнувшись в её плечо. Они сидели так долго, не двигаясь, ничего не говоря.
   - Ты дрожишь, - наконец-то произнес он.
   - Я растеряна, - выдавила из себя девушка. У неё были странные чувства. Голова твердила её оттолкнуть его, но сердце отчего-то хотело обнять. Разум говорил, что нужно приласкать, чтобы притянуть к себе, заставить довериться, но сердце запрещало, само не зная почему.
   - Растеряна?
   - Да. Я не хочу проиграть, - еле слышно сказала она, но он прекрасно её расслышал.
   Ниа поднял голову и заглянул ей в лицо. Она плакала.
   - Не надо плакать, - сказал он, привлекая ее к себе. - Не могу переносить их. Да и тебе это так не идет.
   Он вытер пальцами и её слезы, но так и не дождался её ответного взгляда. Дейрдре боялась смотреть ему в глаза.
   Ниа вздохнул и поднялся.
   - Здесь надо убрать, - сказал он, рассматривая свою комнату. - Да и врача нужно позвать. Тебе нужна хорошая забота. И сытный завтрак.
   Он усмехнулся, но не дождался от неё никакой реакции.
   - Ты уходишь? - она встрепенулась, когда он собрался выйти из комнаты.
   - Хочу узнать некоторые подробности.
   - Опять схлестнешься с Рёсхеном?
   Лицо Ниа несколько помрачнело.
   - Нет, - сухо сказал он. - Был бы не против, но сомневаюсь, что он уже отошел от своего припадка. Они у него очень долгие. Из нас всех он меньше всех умеет контролировать свою ярость.
   - Тогда почему ты так быстро ретируешься?
   Он сощурил глаза, размышляя над ответом.
   - Думаю, - сказал он. - Мы оба потерянные и не знаем, как нам быть.
   Дейрдре посмотрела на него. Она прекрасно понимала, что он имел в виду. И он прав, даже она не знала, как сейчас реагировать.
   Ниа вздохнул и тряхнул головой. Уррий постоянно так делал, словно его густая шевелюра все время ему мешала. Это неожиданно развеселило Дейрдре.
   -  Отчего вдруг вспыхнули твои глаза? - спросил Ниа, остановившись на пороге, прежде, чем выйти.
   - Я заметила, что ты так же встряхиваешь головой, как и Уррий. Привычки дают о себе знать. Маленькая мелочь, но я не могла не обратить на это внимания.
   - И тебе это доставило удовольствие?
   - Да!
   - Поистине женщины существа непостижимые! Невозможно предугадать, что им понравится... Выходит, все мои старания усовершенствоваться были напрасны. Они вызывают у тебя лишь сожаления, - он усмехнулся, но она заметила тень веселья, скользнувшую по его лицу.
   - Всё-таки к Уррию меня тянуло, как-никак!
   - И ты не уверена, что будешь к нему тянуться, даже если он подвергнется сильным внешним изменениям?
   Он хитро улыбнулся.
   Дейрдре усмехнулась ему вслед, когда за ним захлопнулась дверь.
   Она осталась наедине, безразлично рассматривая хаос, творящийся в комнате.
   Беловолосые рабочие быстро навели порядки, заменяя разломленную мебель, убирая отовсюду щепки и осколки.
   Дейрдре меланхолично следила за их действиями, равнодушно ища в их лицах отличия. Их словно подбирали на один лад - все одинаково высокие, фактурные, с малоразличимыми лицами.
   Безразлично она вытерпела обхаживание Ибрахима. Он ловко справлялся с перевязками, и надо отдать ему должное - был весьма деликатен. Когда он вошел в комнату, на его лице не отобразилось ничего - ни удивления, ни разочарования, ни облегчения. Такое же выражение у него было бы, если бы он, войдя, увидел бы растерзанное тело девушки. Этого человека уже вряд ли что-то удивляло. Хотя Дейрдре было интересно, что же все-таки он подумал, переходя порог этой комнаты.
   Её больше смущало другое. Оставшись наконец одной, словно в новой переделанной комнате, она схватилась за голову. Почему она не помнит воспоминания Ниа, отобранные этой ночью? Она знала, что проникла в глубины его памяти, но сейчас все смешалось в ней. Словно его безумство установило барьер внутри неё, и сейчас ей так сложно его преодолеть.
   В сознании мелькали какие-то образы, но они восстанавливались так медленно.
   Девушка поежилась. Что-то то и дело давило ей в грудь, и вдруг она вспомнила что. Дейрдре вдруг опомнилась, засунув руку в лиф, вытаскивая посторонний предмет.
   На её ладони лежал полупрозрачный камень с голубым порошком внутри.
   - Вот вы какие, дикие порталы! - усмехнулась она про себя.
   На ощупь камень был очень прохладным. Но даже сейчас она чувствовала его переливающуюся энергию.
   Путь к спасению! Она сжала маленький портал в своих руках сильнее. Что-то колыхнулось в её сознании.
   Дейрдре обхватила голову руками, сосредотачиваясь. В её мозгу мелькали воспоминания Ниа. Сотни карт кружились в его голове. Но он привычно думал хаотично, быстро пролистывая их в своем сознании, подбирая нужную. Дейрдре пыталась понять логику построения его мыслей из этих обрывочных видений. Но это было сложно, она не следопыт, ей трудно воссоздать полную картину нужной карты из его воспоминаний. А он помнил карты многочисленных мест и путей. Как сюда, так и отсюда.
   Она диву далась, как много в его голове было схем и путей. Он действительно был талантлив. Ниа рисовал карты для всей семьи, обучал остальных. Все эти дни он не только проводил в тренировках, но и детальном составлении новых карт. Он заставлял остальных подолгу сидеть с ним и разбирать его новые пути, заучивая их как молитву. Ниа использовал сеть своих шпионов и людей с черного рынка по всем двум империям. Слухи, сплетни, любые мелочи - он строил на этом гипотезы, добывая все необходимые сведения.
   Его видения медленно восстанавливались в её голове. Ниа, близнецы, Рёсхен и Камиль были глазами этой семьи. Они совершали вылазки на поверхность. Близнецы и Рёсхен так же расследовали множество дел, но больше были исполнителями. Ниа и Камиль же ценились как следопыты и ищейки. Методы последнего несколько отличались, но были не менее ценны.
   Ниа не любил никого из братьев, он ценил их как соперников, никому не доверял свои мысли. Но только к Камилю испытывал определенное уважение, хотя относился к нему так же прохладно и пренебрежительно, как и к остальным. Камиль был достаточно странным братом, со всеми и не с кем. Он не боялся говорить то, что думал и вести свою игру. Это забавляло Ниа.
   У него были сложные отношения с Дехеном. Старший брат был очень древним и сильным, его воля была непреклонна, как и приказы. Но многие его методы были ему чужды. Мечты Дехена порой казались Ниа не менее сумасшедшими, чем само их безумие.
   Старший брат никогда не оставлял попытки воссоздать так называемого истинного человека. Того, в ком пробудятся способности всех четырех великих родов. Только такой способен будет открыть врата мироздания.
   - Какие врата? - Дейрдре схватилась за голову, она жутко раскалывалась. Воспоминания Нив в ней были так хаотичны.
   Её размышления прервали шаги за дверью. Молниеносной реакцией она спрятала камень за пазухой и замерла в неподвижной позе.
   Вопреки её ожиданиям вместо Ниа на пороге стоял Галас в сопровождении нескольких воинов.
   - О, совсем невредима! - воскликнул он, усмехаясь. - Впрочем, я не сомневался, что ты найдешь способ утихомирить зверя. Это стало крайне любопытно всем остальным.
   - Что вы здесь делаете? - возмутилась девушка. Воины окружили её и молча принялись поднимать, чтобы усадить в кресло. - Что вы себе позволяете? Куда меня уже собрались везти?
   - К главному, - Галас просто пожал плечами, усмехаясь.
   Дейрдре несколько испуганно уставилась на него. Зачем Дехен хочет видеть её?
   - Ниа знает об этом?
   - Нет, но скоро узнает, - мерзкая улыбка не сходила с его лица. - Вижу, ты уже думаешь о нем, как о защитнике. Сколь похвально для каремио. Неплохо живется в этой роли?
   - У меня пропал интерес к этой беседе.
   - Взаимно.
   Дейрдре укуталась в алую накидку по горло, словно натягивая на себя броню. У неё были странные, нехорошие предчувствия.
   Её повезли длинной дорогой, в главный зал, петляя длинными туннелями. В полумраке святящихся стен она чувствовала странную религиозно-священную атмосферу.
   Беловолосые мужчины украдкой провожали её взглядами, кто хмуро, кто с любопытством. Она чувствовала, что стала знаменитой персоной в этом доме.
   Её взгляд скользнул по спине Галаса, невольно задержавшись на его красивых волосах, мерцающим светом переливающихся в свете кристаллов и неярких факелов.
   В сознании что-то стрельнуло, и Дейрдре чуть не схватилась за голову, вовремя сдержавшись. Она вновь подняла глаза на Галаса. В её голове воскресали воспоминания Ниа, медленно пробуждаясь в ней. Сейчас она вспомнила его видения об этом человеке.
   Галас был в высшей касте, правив наравне с остальными. Он был старше Ниа и Рёсхена, но младше Шуа. Он был приблизительным ровесником погибшего Лазаря.
   Воспоминания этого человека отдало какой-то волной в её сознании. Даже в своих воспоминаниях Ниа больно реагировал, стоило ему только подумать о своем брате. В осколках его видений Дейрдре видела высокий силуэт улыбающегося мужчины, живого и энергичного, в отличие от всех остальных братьев.
   Галас часто ходил с Лазарем на задания, они были неплохими ищейками.
   Но любовь Лазаря к найгавану изменила его, и он задумал предать братьев, освободить свою женщину и помочь ей сражаться против них.
   Поначалу Лазарь запутал в это дело и Галаса, тот невольно помог ему с поставками оружия и людей. Но вскоре опомнился, когда Лазарь, перебив множество своих, скрылся девушкой прочь из дома.
   Он прибежал с повинной к старшему брату, упал на колени, став вымаливать прощения. Галас каялся в содеянном, он не предполагал, как говорил, как далеко сможет зайти Лазарь в своих планах. Тот же вместе с собой прихватил множества реликвий и карметисов, спутав все их планы.
   Дехен был в ярости, как и остальные братья. Он был готов убить Галаса, но тот оказался все ещё полезным. Провинившийся Сегонтумский знал вероятное укрытие Лазаря и сдал его без зазрения совести, поведав так же месторасположения двух других найгаван - Милосердия и Гордости. Он подписал им смертный приговор, тем самым даруя себе жизнь.
   Но так просто братья не забывают обиды. Ему даровали жизнь личную, но не жизнь в этом доме. Изгнание было наказанием для него.
   Недолго Галас продержался вдали от дома. Как и Ниа, он был способен долгое время находиться вне Утгарда. Но это не облегчало его существование. Спустя полгода, измученный голодом по своей силе, Галас явился в родной дом и вновь упал на колени перед старшим братом. Он молил о прощении, чтобы братья приняли его обратно. Он был готов на все, что угодно, на любое другое наказание, лишь бы вернуться в семью.
   Дехен принял его желание.
   Он собственноручно выжег на лбу Галаса его ромбы, их родовой признак, честь и гордость, тем самым скинув его на дно низшей касты.
   Но позволил остаться в Утгарде. С того дня Галас должен был каждый день доказывать свою преданность. Что он и делал, войдя в доверие к самим Рыцарям Нуада и поставляя братьям необходимую информацию.
   Но, как ни крути, как не скрывал этого Галас, его задевали насмешки других братьев над его положением. Это было достаточно оскорбительно, когда над тобой насмехаются младшие, не познавшие и десятой доли того, что пережил он. Но Галас был слишком опытен и умен, чтобы обращать внимания на какие-то насмешки. Он действовал по верному принципу - не тронь дерьмо, и оно не завоняет.
   Тем не менее, Ниа презрительно относился к этому брату. И даже не из-за того, что он был кастой намного ниже. А из-за его подкожности. Он единственный, который все ещё презирал Галаса за прошлые деяния.
   Дейрдре и сама меньше всех доверяла именно этому человеку. Хотя, по сути, она не доверяла здесь вообще никому. Но поведение некоторых хоть как-то можно было спрогнозировать. Но что за мысли таились в голове лже-Рыцаря Нуада, оставалось полной загадкой.
   Видения покинули её.
   Наконец она вновь оказалась у величественных ворот, овитых огромными розами.
   Воины распахнули их, и, прежде чем скрыться за ними, Дейрдре задержала свой взгляд на исполинских статуях величественных Фениксов. Хоть что-то в этом месте казалось ей чистым и прекрасным.
   Устрашающая аура вновь обрушилась на неё лавиной. Дейрдре задрожала то ли от холода, то ли от жара. Все её яство пронизывало этой чудовищной мертвой силой.
   На этот раз в зале было только двое, не считая её и Галаса. Шуа оперся о кресло, сжав на груди руки. Это была его любимая поза, словно ему всегда было холодно.
   Мягкой, плавной походкой со своего трона к девушке спустился Дехен.
   Его странный, непонятный взгляд тяжело было выдержать, но девушка не отвела глаза. Она не намерена была показывать свою слабость этому слишком молодому старику.
   В памяти колыхнулось какое-то воспоминание Ниа. Довольный и счастливый Лазарь наконец-то отвоевал свою найгаван у Дехена, сделав её своей каремио. Старший брат спокойно позволил ему сделать это, он никогда не был привязан к женщинам, с легкостью меняя одну на другую. А утихомирить младшего брата надо было - довольный и умиротворенный он лучше исполнял свои обязанности.
   Дейрдре пробрало отвращение.
   С некоторой озлобленностью она взглянула на подошедшего к ней человека. Его величественный силуэт обладал какой-то давящей мощью.
   - Дейрдре, мы давно не виделись, - низкий голос непривычно резал слух. - Как твои дела?
   - Оставим любезности на потом, лучше сразу перейдем к делу, - отрезала девушка.
   Во взгляде старшего брата мелькнула хищная улыбка, хотя лица Галаса и Шуа выражали недовольство её поведением.
   Дехен встряхнул своей курчавой головой.
   - По правде говоря, я сильно обеспокоен по поводу Ниа, - сказал он. - Я предупреждал его, что столь долгое отсутствие плохо скажется на нем. И вот результат, он сорвался в одно мгновение. Бедный мальчик, ломка ведь настолько ужасна.
   Несмотря на мнимую заботу в голосе его взгляд был насмешлив. Дейрдре с опаской встретилась с ним взглядом. Этому человеку было очень трудно смотреть в глаза. Казалось, он видит тебя на сквозь, всю твою обнаженную душу.
   По телу девушки прошла неприятная дрожь.
   - Вы волнуетесь за младшего брата? - спросила она что-то, лишь бы спросить.
   - Конечно, он моя плоть и кровь, моя гордость и дитя, пусть и неразумное, - усмехнулся Дэхэн. - Когда ему больно, я испытываю такую же боль. И не могу оставить без внимания то, что один из лучших по контролю братьев вдруг не разумно теряет голову. Почему так? Говорят, он рассердился из-за того, что тебя поранили?
   Дейрдре напряглась. Его взгляд был прикован к ней и словно придавливал к полу. Она прекрасно понимала скрытый смысл его слов. Сомнения зародились в их душах такие же, как и у неё. Привык ли к ней Ниа? Если вдруг да, и его отношение к ней перерастет в чувства? Как же это напоминало историю минувших лет. Опасно и до ужаса иронично.
   - Сомневаюсь, что меня хотели защитить, если бы так, - с горечью произнесла Дейрдре.
   - Почему ты так считаешь? Ты его законная каремио.
   - Я лишь считаюсь собственностью! - огрызнулась девушка. - А на неё посягнули, без спросу. Сколь обидно для хозяина. Он даже не осведомился о моем самочувствии утром, быстро уйдя по своим делам!
   Галас тихо рассмеялся. Дэхэн с улыбкой скользнул по нему взгляду, вновь повернув свой внимательный взгляд на девушку.
   - Ему всего лишь нужен был повод, - злобно продолжала она. - И вот он наступил! Отличная возможность наломать ребра ненавистному брату, прикрываясь какой-то мотивацией.
   - Ненавистному брату? - переспросил Шуа. - С чего такие выводы?
   - Не стоит врать, - усмехнулась Дейрдре. - Общее дело одно, но это не отменяет личной неприязни. Не нужно притворства. Вы прекрасно знаете, что они раздражены друг другом. Впрочем, не думаю, что кто-то из вас питает особую братскую любовь к Рёсхену и его чудному характеру. Вы просто цените его способности и вашу кровь.
   Дэхэн с лукавой усмешкой разглядывал её, словно не слушая её слова. Это несколько бесило девушку, она чувствовала себя невероятно глупой от его снисходительного равнодушия.
   - Сколь плохо ты о нас думаешь, - сказал он. Его рука протянулась к её лицу. Дейрдре скривила губы, с трудом сдерживаясь от прикосновения мягкой кожаной перчатки. Отчего её пробирало насквозь от его прикосновений.
   Он поднял её подбородок, открывая шею, на которой красовались багровые следы от пальцев как Рёсхена, так и Ниа.
   - Бедная девочка, страшно было?
   Дейрдре ничего не ответила на его насмешливый вопрос, поджав губы. Это словно забавляло старшего брата.
   - Но не волнуйся, - сказал он. - Рёсхен серьёзно наказан, - Дэхэн убрал свою руку и меланхолично заходил по залу. - Его вспыльчивость непростительна, ему предстоит серьезный урок, благодаря которому он поймет, как был неправ.
   - Спасибо, конечно, но ради меня таких наказаний не стоит, - хмыкнула Дейрдре.
   - Ради тебя? - Дэхэн равнодушно поднял одну бровь. - Причем здесь ты?
   - Вы наказываете его за то, что он чуть не убил меня, каремио другого брата? - сыронизировала Дейрдре.
   - Я наказываю его за то, что он ослушался моего приказа, - холодно ответил Дэхэн. - Мой приказ был четкий и понятный - не причинять вред найгавану, пока она полностью не восстановиться. И этот приказ был нарушен. А я крайне не люблю, когда меня не слушаются, поступая вопреки моей воле.
   Дейрдре похолодела, он произнес последние слова просто, но она чувствовала его силу, понимания, на что способен этот человек.
   - Вас даже е смущает то, что вы заставляете делать брата то, что ему ненавистно? - сказала Дейрдре. Дэхэн повернул к ней голову, смотря вполоборота. - Вы заставляете его игнорировать меня, хотя он ненавидит найгаван всем сердцем. Разве не жестоко заставлять человека делать то, что ему противно?
   - Если бы считаться с чувствами каждого из нас, наступил бы настоящий хаос, - спокойно ответил Дэхэн. - Истина должна быть одна. Идея общей. Вожак главным. Никаких отклонений и поблажек. Всем что-то не нравится, люди никогда не будут довольно, но цель должна быть достижима, независимо от того, нравится это кому-то или нет.
   Дейрдре усмехнулась про себя. "То бишь недовольство окружающих он не то, что не воспринимал в расчёт - он не в состоянии был его воспринять по складу ума. Практически безэмоциональная личность..."
   В её голове вдруг что-то стрельнуло. Мелькнуло новое возродившееся видение Ниа.
   Совсем маленький Ниа лежал в полуобморочном состоянии на руках у Лазаря. Взрослый брат гладил его по голове, убаюкивая.
   - Видишь, он прошел! - в ликующем голосе Лазаря звучало торжество. - Ты видел его талант, он не безнадежен.
   Дэхэн повернулся к брату и равнодушно скользнул взглядом по измученному ребенку.
   - Да уж, - хмыкнул он. - Он родился недоношенным и слабым, в нем практически не жила наша энергия. Я был так разочарован. Мне предсказывали рождения сильного сына, а этот недоношенок чуть ли не был парализованным. Да и Люсинда умерла при родах, хотя я имел ещё определенные планы по поводу неё. Было жаль терять столь ценного предсказателя.
   - Но признай, что ты ошибался! - Лазарь не мог скрыть улыбки. - Ты видел, как он разорвал всех в клочья сегодня и практически не перешел грань! Он особенный, я же говорил тебе. Ты хотел убить его от разочарования в день его рождения, но сейчас и сам видишь, что у нас будет необыкновенно сильный брат.
   - Для меня до сих пор загадка, почему ты решил уговорить меня оставить его в живых. Никогда не понимал, откуда в тебе эта способность - в полном ничтожестве увидеть потенциал. Выходить его и возродить. Пф! - Дэхэн насмешливо усмехнулся. - Что бы я делал без тебя мой, драгоценный брат?
   - Переубивал бы всех отпрысков, и остались бы мы жалкой кучкой вырождающихся братьев, - Лазарь звонко рассмеялся.
   Ниа испуганно вздрогнул на его коленях. Безумие начинало сходить и перед его глазами все ещё стояли картины убитых им детей, которых он кромсал не щадя тупым мечом. Чтобы выжить.
   Вкус крови, казалось, заполонил всё его горло. Отчаяние и страх сковывали его намертво. Лишь теплая рука брата, гладящая его по голове, не позволяла ему сорваться.
   Дейрдре вздрогнула, поднимая глаза. Она в упор посмотрела на Дэхэна, лениво бродившего туда-сюда по тронной зале. Почему она так путается в видениях Ниа? Почему Дэхэн отозвался в этом видение о нем, как о сыне, но они считаются братьями? Как же путало её всё это семейство!
   - Дейрдре, - Дэхэн остановился и повернулся к ней. - Пора ведь спросить тебя то, ради чего я позвал тебя сюда.
   Девушка напряглась, но старший брат замолк, смотря внимательно на входные двери.
   Дейрдре невольно обернулась, и в тот самый момент, когда они распахнулись. В комнату быстрым шагов вошли две высокие фигуры - Ниа и Камиль. Они практически волочили Шарпея, тот еле шел, перебирая ногами.
   - Шарпей! - в ужасе воскликнула Дейрдре, видя следы побоев на его теле. С его волос и лица стекала вода. Неужели его пытали?
   Они остановились и замерли, увидев Дейрдре. Судя по изменившемуся лицу Ниа, он явно не ожидал её здесь увидеть.
   - Что она здесь делает? - гневно воскликнул он.
   - Я пригласил девушку обсудить некоторые вопросы, - спокойно ответил Дэхэн. - Или я не имею права требовать информацию от любого, находящегося здесь?
   Ниа скривил губы, он не мог ничего возразить.
   - Что вы сделали с Шарпеем? - в гневе восклицала Дейрдре.
   - Он не сговорчив, - холодно сказал Ниа. - И очень плохо себя вел.
   Они отпустили доктора, швыряя его на пол. Самуэльсон упал, издав странный звук.
   - Шарпей! - вскрикнула девушка. Она готова была кинуться к нему, но её остановил ледяной взгляд Ниа, молча приказывавший ей не двигаться.
   Шарпей все же поднялся. Не проронив не слова, он сел на колени и как ни в чем не бывало стер кровь со своих губ.
   - Спасибо, что привили доктора сюда, - сказал Дэхэн. - Поговорим с ним через пару минут. Пока у меня несколько вопросов к нашей юной красавице.
   Дейрдре обернулась, смотря на него со злостью.
   Её пробирало от негодования до костей. Он ведь явно знал, что младшие братья приведут Самуэльсона, когда он ещё не закончит с ней разговора. Хитрый лис! Знает, как надавить.
   - Ну что ж, юная Дейрдре, - сказал Дэхэн, - мне стало любопытно узнать кое-что новое о найгаванах.
   - И что же? - сухо спросила Дейрдре.
   - Например, что ты знаешь о перерождении силы найгавана?
   - Почему я должна отвечать на ваши вопросы? - хмыкнула она. - Или вы побьете меня вновь?
   - Тебя - пока нет, - просто ответил Дэхэн.
   Позади её спины раздался слабый вскрик. Ниа с силой наступил на ладонь Шарпея, чуть не ломая её. Доктор еле сдержался, чтобы не закричать от боли.
   - Прекратите! - взвизгнула девушка.
   Она с ненавистью посмотрела на Ниа, но его взгляд оставался непроницаемым и равнодушным. Нет, он не поможет, здесь и сейчас он будет играть свою привычную роль - безэмоционального тирана.
   - Так что же ты знаешь о перерождении силы найгавана? - спокойно повторил свой вопрос Дэхэн.
   Дейрдре повернула к нему лицо. Внутри неё зарождалось отчаянное желание сражаться. Рвать и сметать все на своем пути. Но она лишь поджала губы.
   - А что я должна вам рассказать? - вздохнув, сказала она. - Когда один найгаван умирает, его сила перерождается в другом. В родственнике, друге, незнакомце - неважно, сила сама выбирает в ком. Мне кажется, это вы и сами давным-давно выяснили.
   - Именно, - кивнул Дэхэн. - Но может ли эта сила перейти к другому ещё при жизни? Может ли человек отказаться от неё?
   - А вы можете отказаться от своей черной силы и безумия? - усмехнулась девушка.
   Дэхэн улыбнулся в ответ, скорее, как отражение. Улыбка не дошла до его глаз. Они остались холодными и пустыми, как зимнее небо.
   - Понятно. Значит, ты отрицаешь это.
   - Неужели вы нашли способ освободить найгавана от его клинка? - спросила Дейрдре, плохо скрывая иронию.
   - Если бы да, ты бы им уже не являлась, - последовала ей в ответ холодная ухмылка. - Но разве ты никогда не слышала подобных сплетен?
   - Я не думаю, что у этих сплетен есть основания, - устало возразила Дейрдре.
   - Мне казалось, что... - Дэхэн замер на мгновение, а затем резко развернулся к ней спиной, смотря куда-то за тронные кресла.
   Взгляды остальных устремились вслед за старшим братом. В огромной зале повисла гробовая тишина.
   И вдруг странный звук нарушил её. Слабый, но приближающийся. Кто-то что-то нашептывал, то и дело спотыкался и, казалось, еле волочил ноги.
   "Кто же опять нас так быстро потревожил?", - озадачилась Дейрдре. Ответ не заставил себя долго ждать.
   Она не заметила затаенной в тени кустарников роз по всей стене небольшую дверь. Она со скрипом отворилась, и оттуда, чуть не упав, вывалился человек.
   Хотя человек ли это, Дейрдре засомневалась первые три секунды. Но то, что он был явно не здоров, сомнений не вызывало.
   Сначала она даже не поняла, какого пола эта личность, но все же догадалась, что мужского.
   Невероятно длинные, годами нестриженные и нечесанные белоснежные волосы падали до пола, лохматыми космами покрывая мужчину, как покрывало. Из-под них не было видно его лица, он то и дело путался в них.
   На нем была лишь длинная красная юбка, явно некогда бывшая рясой, изношенная и изорванная. Через потоки длинных волос виднелся обнаженный торс, но зрелище это было не для слабонервных. Человек был не просто худым, он был невероятно худым. И настолько изнуренным, что кости, казалось, торчали отовсюду, и можно было запросто их пересчитать, изучить всю человеческую анатомию. На руках виднелись жуткие вены. Да и все его жесты и походка были какими-то изломанными, шатающимися. Мужчина с трудом передвигал ноги, спотыкаясь.
   - Хашишин! - воскликнул Шуа. На его лице, впрочем как и у остальных братьев, отразилось неподдельное удивление. Он метнулся к новоприбывшему и вовремя успел его подхватить. Человек по имени Хашишин споткнулся и упал прямо в руки брата.
   - Хашишин! - вновь воскликнул Шуа. - Ты пришел сюда? Ты пугаешь нас, ты практически никогда не выходишь за пределы своей комнаты. Почему ты пришел, брат мой? Что стряслось?
   Человек на его плече вдруг резко схватился за его плечо, сжимая до хруста. Но Шуа никак не отреагировал, продолжая смотреть на корчащегося в его объятиях.
   - Хашишин, брат мой, - наконец молвил Дэхэн. Он сделал два шага вперед. - Что заставило тебя прийти сюда? Что нарушило твой покой, мой драгоценный брат?
   При звуке его голоса незнакомец вздрогнул и как-то обмяк на плече Шуа.
   - Я чувствую это.
   Голос из-под лохматых волос, скрывающих лицо, был сиплым и неровным, словно человеку было трудно дышать.
   Дейрдре вздрогнула при звуке его голоса. Её глаза расширились.
   - Я чувствую это, - хрипло повторил Хашишин. - Тот же запах. Я чувствую его все время. Я не мог оставаться где-то там, зная, что он витает здесь в воздухе.
   Дейрдре с трудом вздохнула.
   Теперь она узнала голос. Мимолетное видение. Чудовище-Зиф держит её в своих тисках на острове Наеко. Она понимает, что им кто-то управляет. Но он где-то далеко. И этот гадкий смеющийся голос...
   Это он! Этот человек управлял телом Зифа, он виновен в истреблении целой деревни!
   Дейрдре вздрогнула, когда в голове стрельнуло новое видение. Новое воспоминание Ниа из его прошлого.
   Хашишин... Этот человек слишком долго живет. И слишком долго в своем одиночестве и полоумии, что уже редко отличает фантазии от действительности.
   Ниа не помнил его нормальным. С самого малого детства он видел либо припадки брата, либо его ломки, либо полное уныние. Порой хоть как-то понять этого человека было трудно. Он постоянно терял контроль над эмоциями, то не мог сдерживать проявления страха, гнева, злобы, постоянно впадал в состояние аффекта. Его поведение часто не поддавалось самоконтролю, действия были бессмысленными и крайне странными.
   Он практически ничего не ел. Сам калечил свое тело в неистовых припадках, сдирая с себя кожу и вырывая куски волос. Хашишин все время жил в своей комнате, даже не выходя на советы. Хотя комнатой это трудно было назвать. Старая небольшая зала, сырая, в сгустке тумана, - его привычный дом, где он спал на холодном полу, сжимаясь в комок. Сколько не приносили братья одеял, устанавливали кроватей - ему было безразлично, он получал удовольствия в своих истязаниях.
   Но никто не отказывался от такого трудного брата. Его способности были необходимы всем. Хашишин чутко чувствовал способности и потенциал других людей, порой, даже лучше, чем они сами. Он без труда сразу определял мага, рошеви, опытного воина. Несмотря на безумность, он был крайне умен и проницателен, хоть порой беззащитен как ребенок.
   Его главная особенность была в том, что Хашишин умел управлять своими монстрами на расстоянии, вселяясь в их сознания. Иногда он выбирал паразитический тип, который внедрялся в людей. Так Хашишин мог скрываться под чужой личиной, творя свои дела.
   Монстры слушались его беспрекословно, готовые идти на любые поступки ради хозяина. Так они становились его глазами, ушами, так он смотрел и бродил по миру, принося домой ценнейшую информацию.
   Хашишин не раз с помощью своего контроля перенаправлял войска чудовищ в любой уголок мира в стан врага. Так, безопасно и быстро, он квитался с их недругами, остававшись в тени и вне подозрения. Такие услуги высоко ценились его братьями. В особенности чудный нюх его тварей всегда докладывал о необходимых полезных ископаемых, редких руд и золота, благодаря чему братство процветало. На их стороне был весомый силовой аргумент и отличные бесплатные ищейки, которых спокойно можно было использовать, как расходный материал.
   Дейрдре вздрогнула. Её несколько перекосило. Она вжалась пальцами в ручку своего кресла, стискивая зубы.
   Убийца Зифа! Сейчас и перед ней!
   Как же она мечтала увидеть его и поквитаться. Разрубить на части, порвать на куски, заставить страдать. Чтобы он до последнего вздоха жалел о том, что сделал.
   Но что она видит сейчас? Измождённого полоумного человека, который еле стоит на своих слабых ногах. Сколь же жалкое зрелище...
   Как ни странно, никакой лютой ненависти не загорелось в ней вопреки её ожиданиям. Лишь жалость и отвращение. Что было намного хуже.
   Странный мужчина закашлялся. Его жуткое непропорциональное тело вздрагивало по-страшному при каждом движении.
   - Брат мой, - вновь обратился к нему Шуа. - Может, все-таки поведаешь нам, что привело тебя сюда.
   - Разве вы не чувствуете, как встревожена Мать? - спросил он, не поднимая головы.
   Шуа невольно обернулся на Дэхэна, в его недоверчивом взгляде читался немой вопрос. Старший Брат нахмурился, тем самым давая понять, что его ответ отрицательный.
   - О чем ты, Хашишин? - спросил он. - С Матерью всё в порядке. Так же как и всегда.
   Хашишин дернул головой, протираясь лбом по плечу Шуа.
   - Вы всегда видите лишь то, что видят ваши глаза, не задумываясь о том, что внутри, - прохрипел он. - Вы никогда не задумываетесь, что чувствует Мать... А она чувствует многое.
   Дейрдре показалось, что она почувствовала скрытое раздражение, промелькнувшее в Дэхэне. Иногда её способность раздражала... Но что так не понравилось старшему брату? Словно этот безумец чем-то задевал его.
   - Почему ты так думаешь? - спросил Дэхэн. - Мой драгоценный брат, ответь мне. Мы не так талантливы, как ты, и у нас нет таких способностей. Ты всегда чувствовал настроения матери, даже когда ничего не предвещало ни беды, ни радости. Что сейчас беспокоит тебя и её? Почему ты так решил?
   - Она... в ожидании, она возбуждена, - промямлил безумец. - Что-то взволновало её здесь. И она желает разобраться. Я и сам стал чувствовать это. И, наконец-то, я понял.
   Он наконец-то поднял свою голову и посмотрел прямо перед собой.
   Дейрдре невольно вжалась в свое кресло, поняв, что он смотрит именно на неё.
   Из-под длинных косм, закрывающих лицо, безумным светом блестели какие-то нечеловеческие глаза. Они пожирали взглядом девушку, словно глядя ей внутрь, насквозь и сквозь неё.
   Дейрдре почувствовала неприятный озноб, пробирающий её. У неё появилось странное плохое предчувствие.
   Все остальные синхронно повернулись и посмотрели на девушку, следя взглядом за безумным братом. На их лицах читалось любопытное удивление.
   - О, я помню тебя! - вдруг неожиданно рассмеялся Хашишин. Его полоумный смех был достаточно противным и режущим слух.
   Он как-то странно дернулся и встал, пару раз спотыкаясь. Шуа придержал его рукой, помогая подняться, но Хашишин оттолкнул его рукой, шатаясь, направился прямиком к девушке.
   Дейрдре сохраняла полную невозмутимость, но внутренне сжалась, не зная, чего ожидать. Остальные стояли молча, наблюдая дальнейшее развитие событий.
   Человек спотыкался, нервно шагая к ней. Дейрдре отметила, как деформированы его ноги, походка. Он практически никогда не выходил из своей комнаты, что неудивительно. По мере его приближения, она могла разглядеть его острое лицо с ужасно впалыми скулами. Оно больше походило на обтянутый кожей череп, хотя когда-то явно было очень красивым.
   Дейрдре вздрогнула, когда он свалился перед ней на колени, не устояв. Его голова и руки упали ей на колени. Девушка невольно дернулась от отвращения, но сдержала себя, чтобы не оттолкнуть его.
   Отдышавшись, мужчина наконец-то поднял голову, посмотрев ей прямо в глаза.
   Дейрдре поежилась от столь непривычного взгляда. Он был безумен и напрочь другим, не таким как у людей, в чем-то звериным. Но даже в этом безумии она чувствовала острый ум и проницательность. Этот человек совершенно по-другому видел мир, но оставался таким же хитрым и на редкость сообразительным.
   - Дева с острова! - хохотнул он.
   Дейрдре скривила губы, он её узнал.
   - Так это ты был в Зифе? - спросила она, сдерживая злость в голосе.
   Во взгляде некоторых сверкнуло любопытство, смешанное с подозрением. Но сам Хашишин рассмеялся.
   - Ты очень проницательна! Сразу поняла, что с мальчишкой тоже что-то не так. У тебя ведь тоже необыкновенные способности, ты способна чувствовать души других, ведь не так, маг?
   Дейрдре несколько напряглась. Что конкретно он имел виду?
   - Но ты так надоедлива! - вдруг злобно воскликнул он, что девушка поежилась. - Что вы забыли на моем острове?! Да ещё и убили мое тело-носителя! Я ведь не успел найти эту проклятую Эльзу! Она сумела бежать!
   - Эльзу? - удивилась Дейрдре. - Старуху-предсказательницу? Вы искали её?
   - Точнее, великого мага и одну из рода даммерунгов, - усмехнулся Камиль.
   Дейрдре невольно бросила на него взгляд. Эльза из рода даммерунгов? Как же она сразу не догадалась! Она была не только магов, но и выходцем из рода великих предсказателей. Значит ли это, что именно это заинтересовало в ней Ашхена? Многое становиться понятным. Поначалу они были не только любовниками, но и товарищами одного рода. Объединяя усилия, они были практически непобедимы.
   Значит, Эльза была важна не только имперцам, но и Сегонтумским. Ведь она столь ценный экземпляр...
   - Упустили, упустили! - проныл Хашишин, хватаясь за голову. - Упустили! Все из-за них!
   - Её тогда уже забрали имперцы, ты опоздал, - Дэхэн покачал головой. - Ты упустил свою долгожданную добычу заранее, так что не вини каких-то детей, что порубили твоего носителя и твоих жутких деток.
   - Упустили, упустили... - причитал Хашишин.
   Он вдруг замолк, затих. Некоторое время он сидел неподвижно, не поднимая головы с колен девушки.
   Затем резко вскинул голову, не мигая уставившись на Дейрдре. Его глаза лихорадочно бегали по её лицу, словно он что-то и вспоминал, и предполагал.
   Прошло, казалось, пару минут, прежде чем он вновь заговорил.
   - Всё сходится, - подытожил Хашишин, словно разгадал великую загадку. - Я понял.
   - Что ты понял, брат мой? - спросил Дэхэн. Но Дейрдре показалось, что в его голосе сквозит легкая раздраженность. Этот старый сумасшедший брат был для них трудным ребенком, заботиться о котором они все-таки устали.
   - Лазарь был хитер, очень хитер, - усмехнулся Хашишин. - Обдурил всех!
   При этих словах братья синхронно вздрогнули, словно услышали странные вещи. Имя погибшего брата звучало для них по-особенному, будто само по себе обладало какой-то магической силой.
   - О чем ты? - в голосе Ниа за раздражением скрывалась легкая злоба.
   Хашишин вновь неприятно рассмеялся, закинув назад голову. Дейрдре увидела губы, полностью исчерченные шрамами. Сколько раз он прокусывал их насквозь?
   Безумец успокоился и лукаво уставился на девушку. В его глазах блеснуло что-то недоброе.
   - Женщина Лазаря была беременна, - сказал он, ухмыляясь, - та нервная, слабая найгаван. Но Лазарь не хотел отдавать ребенка, он поддался её мольбам, решив провернуть хорошую аферу.
   - Его ребенок не выжил, он погиб, - напомнил ему Шуа. - Ты сам видел маленькое тело и исследовал его. Это был ребенок нашего рода.
   - И что? - усмехнулся Хашишин. - В отличие от всех нас Лазарь был подвластен чувствам, он любил детей. Эта слабость была в нем сильна, плотно укрепившись корнями. Он холил и лелеял свою беременную женщину. И до сегодняшнего дня я не понимал, как он мог оставить своего мертвого ребенка нам, не захватив собой.
   - Он спасался бегством, если ты подзабыл, брат, - покачал головой Шуа. - Найгаван родила мертвого ребенка, а мы наступали уже на пятки. Зачем ему было тащить обузу? Он и так не успел сбежать, когда мы схватили их.
   - Так поступил бы любой из нас, - усмехнулся Хашишин. - Но Лазарь верил в сердце, а не в нерациональность. Он похоронил бы своего мертвого сына со всеми почестями. Но почему-то не сделал этого...
   - Может, просто эта сумасшедшая женщина в истерике за свое чадо не дала ему сделать этого, - усмехнулся Ниа. - Сколько каремио до сих пор рыдают над своими выкидышами, не давая достойно похоронить их. Но что же предполагаешь ты?
   - Я предполагаю, что была какая-то другая, веская причина, почему он не сделал этого, - глаза Хашишина, несколько поблекшие, очевидно из-за постоянного пребывания в темноте, загадочно блуждали по гладкому мраморному полу. - Возможно, он специально оставил тело своего мертвого ребенка, чтобы уверить нас в этом, тем самым отвлекая внимания от чего-то более важного.
   - К чему ты клонишь? - спросил его доселе молчавший Камиль. - Хочешь ли ты сказать, что Лазарь извлек какую-то выгоду из смерти своего ребенка? Он упрекал нас до самой смерти, что это мы виновны в его погибели.
   Лицо Хашишина замерло на какое-то мгновение, улыбка на застывшем лице выглядела крайне странно и довольно-таки пугающе.
   Затем он встрепенулся, словно опомнившись, и вновь уставился на Дейрдре.
   Девушка смотрела в ответ, не отводя глаз, с некоторым вызовом. Пусть её пробирало, глядя в эти бездомные выцветающие волчьи глаза, но она не отступала.
   На лице Хашишина промелькнула странная гримаса, не то это было чувство отвращения, не то он веселился.
   - В самый последний момент тогда я остановился и присмотрелся, - сказал он, не мигая продолжая смотреть ей прямо в глаза. - И догадка была так сильна, но потом мой мозг пробил этот чертов клинок! - выкрикнул он так злобно и резко, что Дейрдре невольно встрепенулась.
   Хашишин оскалился, сам на то не обращая внимания, принялся жевать свои волосы.
   - Это было неприятно, так ужасно!- проныл он. - Непростая сталь, чудовищная, сильная! Сквозь это тело я даже почувствовал частицу того найгавана. Как это было отвратительно!
   Он заливался в своих ощущениях, смыкая на себе свои волосы. Дейрдре с отвращением наблюдала за ним, как он проклинает Сайкона, убившего тело-паразита Зифа. Остальные молча наблюдали за этим спектаклем. Очевидно, они давно привыкли к подобному поведению. И понимали, что просто нужно дождаться.
   Наконец Хашишин успокоился и вновь злобно взглянул на девушку. Он пялился на неё около минуты, затем вдруг резко схватил своими костлявыми руками её лицо.
   - Отпусти меня! - рассердилась Дейрдре, чувствуя некоторое отвращение от этих сухих рук.
   Но сила, с которой он держал её лицо, поразила её. В этих костлявых пальцах крылась невероятная мощь, тягаться с которой было крайне опасно. Дейрдре боялась, что одно неверное движение, и её голова превратится в фарш. Она не сомневалась, что он был на такое способен.
   Хашишин потянул её лицо к себе, всматриваясь в самые глаза.
   - Ортона не просто так захватил с собой Лазарь, - сказал Хашишин. - Он был ценным найгаваном. Но почему Лазарь так усиленно оборонял территорию, не давая последовать за укрывшимся беглецом? Ведь он больше должен был сосредоточиться на спасении своей женщины? Я думаю, он видел крах их пары, прекрасно это понимал. Но хотел спасти что-то ценное для себя.
   Девушка встрепенулась, но её не отпускали.
   - В тот день, сжимая тебя в тисках своего чудовища, - продолжал безумец. - Я внедрил в твое тело яйца Аро, плод вскоре должен был развиться. Ты была носителем моих монстров.
   Глаза девушки в ужасе расширились. Он заразил её тогда?! Но почему Шарпей ничего тогда не обнаружил, проверяя её. И она все ещё жива... Так или иначе, перед её глазами вспыхнули ужасные картины прошлого: ужасные мерзкие твари вырывались наружу, разрывая человеческую глотку.
   Девушка сглотнула, стараясь погасить вспыхнувшие в сознания картины погибающих пленных.
   Вдруг Дейрдре почувствовала что-то странное. Некую ползущую сущность, невидимую змею, что прибирается к ней внутрь, в её голову, её сознание. Эта неведомая сила была скользкой и холодной, и одновременно какой-то мертвой, прогнившей.
   Дейрдре пробрало до костей, и она невольно закричала. Вместе с ней взвыл Иггдрасиль. Они сработали так синхронно, что скорее это были просто рефлексы. Фиолетовая волна отшвырнула от себя Хашишина, шмякнув его на пол к ногам Шуа.
   Дейрдре склонилась к своим коленям, обхватив себя рукой. Её трясло, со лба капал пот. В неё что-то чуть только что не пролезло, не проникнуло. Она даже не слышала, как встрепенулись братья, зашипев невольно, почувствовав чужеродную силу найгавана.
   Зал наполнился сумасшедшим смехом Хашишина.
   Он нервно заливался, пытаясь приподняться. Шуа помог ему, и на этот раз его помощь не отвергли.
   - Не позволила в себя войти, сразу поняла! - смеялся безумец. - Впрочем, чего я ожидал? Я заразил тебя, но мои эмбрионы сразу же погибли в тебе! У тебя иммунитет. А он есть только у нас. Как же так?
   На лице Дэхэна пролегла странная тень. Шуа переводил сердитый и непонимающий взгляд то на девушку, то на безумного брата. В зале висела странная тишина.
   - Да разве вы не видите? - Хашишин скривился от раздражения, словно пораженный их оскорбительным невежеством. - Я понял в одно мгновение, когда увидел эти глаза. Точь-в-точь такие же, как и у того найгавана, Соррель. Как и губы, волосы, и тонкие кисти. А эти скулы и нос? Да все эти черты? Разве вы не видите в них Лазаря? Что с вами? Она вылитая их копия! Я же прямо сейчас перед собой вижу их воплощение, их ребенка!
   Все оцепенели, а затем в какой-то нерешительности посмотрели на Дейрдре. Она замерла, ловя на себе самые разные взгляды. В них было непонимание, раздражение, неверие. Но что-то скользнуло странное, словно они сейчас видели перед собой нового человека и всеми силами пытались его узнать.
   - Что ты несешь вообще? - хмыкнул Ниа. - Она сирота, выращенная в приюте Винградо. Да и не могло родиться девочки в нашем роду.
   Хашишин раздраженно метнулся вперед и резко схватил Дейрдре за щеки и подбородок, разворачивая к нему её лицо. Девушка невольно издала странный звук, ей показалось, что ей чуть не свернули шею.
   - Присмотрись внимательно! - зло фыркнул безумный Сегонтумский. - Ты был с ней больше всех, ты изучил её привычки. Разве тебе никогда не казалось в ней что-то знакомым? Мне ведь всегда думалось, что ты больше всех ненавидел и запомнил ту найгаван!
   Дейрдре вздрогнула, вспоминая как пьяный Уррий признавался ей, что она ужасно напоминает ему одну ненавистную женщину, погубившую его брата. От того он так долго испытывал к ней неприязнь.
   Глаза Дейрдре встретились с глазами Ниа. В его взгляде медленно что-то менялось, рот слегка приоткрылся, словно он начинал понимать какую-то страшную тайну. Но он ничего не произнес, ошарашено продолжая смотреть на девушку.
   - Чем не прекрасная мотивация? - продолжал увлеченно Хашишин. - У Лазаря родилась двойня. Но один отчего-то погиб. Лазарь поступил хитроумно, оставив труп своего сына, тем самым убирая все подозрения от своей дочери. Почему он так сильно оборонял ту дорогу в Шедарх? Теперь я понимаю! Он прикрывал отход Ортона со своим ребенком. Кто ещё мог забрать его? И почему мы не нашли тогда этого сбежавшего найгавана? Они точно были в сговоре! И сейчас я понимаю это. Как только я вгляделся в эти глаза на острове, осознание мгновенно пришло ко мне!
   - При всем уважении, брат, - Шуа позволил себе бестактность, осторожно перебив его. - О чем ты толкуешь вообще? Какая дочь? Какой ребенок Лазаря? О чем ты? Ты просто...
   - Сошел с ума? - Хашишин резко развернулся и оскалился.
   Шуа несколько скривился, понимая, что шагает по тонкому лезвию. Разумные доводы против шаткого ума были бессмысленными.
   - Я хочу сказать, что слишком все приукрасил. Ты же знаешь, в нашем роду нет женщин. Откуда ей взяться?
   - Мои монстры в ней не прижились! - взвизгнул Хашишин. - На это способна только наша кровь! Да я и чувствую её веяние в ней!
   - Я не знаю, что ты чувствуешь, но я вижу то, что вижу, - устало произнес Шуа. - Её цвет волос - темный, глаза - зеленые. Она - чужеродная. Наша кровь может быть только в перерожденном. Как видишь, она неперерожденная.
   - Все мы появились первоначально оскверненными, пока Мать не переродила нас! - оскалился Хашишин. - Она была скрыта от нас столько лет, Мать даже не видела её! Понятно, что она до сих пор оскверненная!
   Он залился в беззвучных ругательствах, кромсая на себе волосы. Шуа лишь устало вздохнул.
   Дейрдре хмурилась на своем месте. Чушь, что нес безумный брат, казалась ей смешной, как и остальным его сородичам. Но отчего-то у неё стоял странный комок в горле.
   Её пугали двое. Ниа, которого она чувствовала затылком. Казалось, он дрожал от возмущения и какого-то шока, что-то обдумывая.
   Дэхэн же молча сверлил её взглядом, тяжелым и странным. Он смотрел на неё как-то туманно, разглядывая, как какую-то непонятную картину. Его глаза медленно бродили по всем частям её тела, по каждой черточке её внешности, словно он старался что-то углядеть. От этого взгляда ей становилось не по себе.
   - Дэхэн! - взвизгнул Хашишин. - Почему ты молчишь, брат мой? Неужели ты не веришь мне?!
   Старший брат медленно перевел на него взгляд, находясь в задумчивом состоянии. Он лениво поглаживал свой подбородок.
   - Да, она очень похожа на Соррель, - он спокойно пожал плечами. - В самом начале мне сразу показалось что-то знакомым. И действительно, есть и определенное сходство с Лазарем. Мне даже стало немного по себе, видя подобные ямочки.
   Дейрдре на мгновение показалось, что он скривился. Но это наваждение быстро улетучилось.
   - Так ты веришь мне, брат мой! - воскликнул Хашишин, но его улыбка быстра сползла с лица, уступая разочарованию, когда Дэхэн спокойно покачал головой.
   - Это может быть просто совпадением, - сказал он. - И уж очень неудачным. Давайте-ка позовем Ортона, и все выясним.
   - Даже под пытками он ничего не выдаст, разве вы не поняли? - усмехнулся Камиль. - Этот малый давно себе решил, что будет верен своим идеалам до конца.
   - Это мы ещё посмотрим, - спокойно возразил Дэхэн. - В наших темницах найдется немало того, что заставит нерадивого разговориться.
   - Нет! - взвизгнул Хашишин, заставляя остальных нервно оглянуться на него. - Нет! Вы все тратите время! Вы не верите мне!
   - Хашишин, прошу тебя...- начал было Шуа, но тот перебил его:
   - Я это докажу, самым простым способом!
   - Каким ещё? - лениво спросил Шуа.
   Хашишин рассмеялся, запрокидывая назад голову.
   - Кто, как ни мать, отличит своего ребенка? - он заговорщицки подмигнул.
   Дейрдре затылком почувствовала, как побледнел Ниа.
   - Ты хочешь представить её Матери?! - взъерошился он. - Это сумасшествие!
   - Только так! - возразил безумец.
   Шуа хохотнул.
   - Действительно, что за глупости! - усмехнулся он. - Хашишин, тебе пора отдохнуть!
   - Мы ведем её к Матери немедленно! - злобно воскликнул он. - Я требую, это мое право!
   - Да она убьет её! - негодовал Ниа. - Это в лучшем случае. В худшем - сделает калекой!
   - Не сделает, если она наш потомок!
   - Что ты заладил чепуху! - терпение Шуа начинало заканчиваться. - Её схожесть не дает никакой гарантии, ты просто выдумал себе это всё!
   Хашишин что-то вскрикнул, и зал поразила темная аура, содрогнувшая всех.
   Дейрдре издала беззвучный крик, парализованная этой силой безумного брата. По её коже пробежали мурашки, она вся задрожала.
   - Я сказал, мы спускаемся к Матери, - спокойно сказал Хашишин. - Это не обсуждается. Дэхэн, идем. Ты не откажешь мне в этом, брат мой.
   Все перевели взгляд на старшего брата. Он спокойно продолжал стоять на своем месте, казалось, происходящее нисколько его не волнует. Его взгляд равнодушно блуждал по находящимся в зале.
   Наконец он двинулся и направился в сторону дальнего угла, за тронные места.
   - Ну, идем, - спокойно сказал он.
   - Дэхэн! - воскликнул Ниа, поддаваясь вперед. На миг он позабыл даже о Шарпее у своих ног. - Она же убьет её, ты знаешь!
   Старший брат бросил на него спокойный взгляд.
   - Я не дам этому случиться, - пообещал он. - Я сумею вырвать твою каремио из рук Матери, если понадобиться. Так что не волнуйся.
   Ниа закусил губу от злости, ему совсем это все не нравилось. Впрочем, как и остальным -Шуа явно был разнервирован.
   - Я пойду с вами, - сказал Ниа тоном, не терпящим возражений. Он посмотрел на Камиля, стоявшего рядом. Тот равнодушно махнул рукой.
   - Мне все равно, - сказал он. - Иди, я останусь здесь и побеседую с нашим милым доктором. А вы сами там разбирайтесь в фантазиях Хашишина.
   При этих словах Хашишин злобно стрельнул по нему взглядом.
   - Так и быть, - к Дейрдре подошел Галас. Она и позабыла о его существовании, он до сих пор безмолвно стоял в стороне, словно привидение, не проронив ни слова. Мужчина взялся за поручни кресла и повез девушку вслед за удаляющимися братьями.
   - Куда меня везут?! - встрепенулась Дейрдре. Ей все это начинало страшно не нравиться.
   - Тебе понравится, - спокойно сказал Галас. - А может и нет...
   Они все, кроме Камиля, оставшегося с Шарпеем, двинулись за кресла, где в самом конце зала были расписные двери.
   Уже подходя к ним, Дейрдре чувствовала чудовищный поток силы, бурлящий там. Ей стало поистине страшно.
   Дэхэн прикоснулся ладонью к расписной твердой поверхности, проводя по ней пальцами. В этом жесте было что-то нежное, полное любви и гордости.
   - Мы идем, - сказал он непонятно кому и толкнул двери.
   Тяжелые створы отворились, открывая взору черную бездну внутри.
   Поток холодной силы наполнил воздух. Дейрдре почувствовала, как шевелятся от этого её волосы.
   Дэхэн молча прыгнул вниз и тут же сгинул во тьме из поля зрения. Остальные сразу же последовали за ним.
   - Нет! - Дейрдре невольно вскрикнула, сопротивляясь. Но Галас молча шагнул с ней вперед, толкая её коляску впереди себя.
   Девушка с ужасом почувствовала, как проваливается в неизвестную бездну, холод пробирает её до костей. И отчего-то, это чувство ей было крайне знакомо.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"