Аннотация: Есть в тебе что-то нехорошее, что ест из нутри и мешает жить. Чем раньше обнаружишь и уничтожишь, тем легче жить дальше.
Скрипач
Олечку Ярославскую и Колю Бубнова рано отдали в музыкальную школу. Детям несказанно повезло - они попали к замечательной учительнице. Пожилая женщина, внучатая племянница дореволюционного дворянина. Игра на скрипке была в роду неотъемлемой семейной традицией, которая у чудом не задетой репрессиями Елены Александровны переросла в дело всей жизни. Она не была виртуозом и не стремилась к техническому совершенству, но в общении с детьми ей не было равных. Главным ее достижением было то, что большинству ее учеников никогда не приходило в голову бросить занятия музыкой.
Олечка была очень талантливым ребенком, у нее было все, чтобы без труда освоить капризную скрипку: идеальный слух, длинные музыкальные пальцы. У Коли тоже был идеальный слух, но игра давалась гораздо сложнее. Виной тому были не только ширококостные, почти квадратные кисти рук, но и какое-то свое, нестандартное восприятие музыки.
Первые два года дети почти не замечали друг друга. Оля немного побаивалась странноватого мальчика, Коля же вообще не обращал на нее никакого внимания. На третьем году обучения их обоих отправили на конкурс юных скрипачей города. Олечка мало готовилась, много нервничала, но чудом умудрилась занять первое место! Коле повезло меньше, но он тоже попал в десятку лучших. Его подсознание было слегка задето Олиным успехом. Сознание же твердо решило, что надо еще больше заниматься. Олечка упивалась своей славой, наслаждалась тем, как многие вольности, за которые раньше наказывали, стали сходить ей с рук. В то же время она не считала себя несравненным лидером. На конкурсе она слышала, как ровненько, без запинок сыграл Коля; и она впервые позавидовала ему.
Прошло еще два года. Коля уже неплохо владел техникой игры. Он всерьез увлекся музыкой: регулярно посещал консерваторию по детскому абонементу, слушал пластинки с концертами для скрипки. Любое сочинение впечатляло его, но зачастую его внутреннее восприятие музыки сильно противилось тому, что он слышит: ему хотелось поменять размер, ритм или даже тональность. Чувство полной гармонии с произведением приводило его в дикий восторг. Вскоре он понял, что наиболее гармоничной ему кажется загадочная музыка Паганини. Мальчик непременно поделился своим открытием с Еленой Александровной и попросил разрешения играть Паганини. Учительница дала ему на выбор три самых простых этюда, а про себя отметила, что мальчику с такими пальцами Паганини не по рукам. Коля выбрал самый сложный.
Олечка по-прежнему сдавала полугодовые экзамены по специальности на пятерки, но уже без плюса. Она влилась в толпу сверстников и мало отличалась от любой другой девочки из музыкальной школы. Правда она была как никто обаятельна и общительна. Оля очень любила свою учительницу - она хвасталась перед ней новым костюмчиком, показывала новые фотографии, приносила к чаю самодельные печенья. На занятия оставалось совсем мало времени.
Оля почти каждый день видела Колю в музыкальной школе. Мальчик рассказывал ей о новых нотах и пластинках, о тех произведениях, которые он сейчас играет и над которыми собирается работать в будущем, приводил интересные факты из биографий любимых музыкантов и то и дело повторял, что будет стремиться к мастерству Паганини. Олечка восхищалась его увлеченностью. Домой она возвращалась с горьким, раздирающим чувством зависти. "Откуда в нем столько целеустремленности, трудолюбия? Как ему удается получать столько удовольствия от игры на скрипке?" - думала она. Иногда разговоры с Колей служили стимулом к дополнительным занятиям, но интерес моментально угасал, а зависть нарастала.
Время шло быстро. Дети выросли, окончили музыкальную школу, затем училище и поступили в консерваторию. Коля делал большие успехи, Оля училась средненько, но без особого труда. У нее было множество поклонников, она любила всех и в то же время никого. Священным для нее был ежевечерний звонок Коле. После незамысловатой прелюдии она неизбежно спрашивала, чем он занимается, и он неизбежно отвечал - играю. А потом рассказывал что-нибудь о новом трудном произведении, которое он осваивает. Этот мучительный ответ подогревал слегка остывшую зависть, и она разгоралась с новой силой. Те редкие вечера, когда Коля не был занят игрой, казались Олечке настоящими праздниками.
В один из вечеров Николай как-то по-новому задумался о красивой девушке, регулярно балующей его своим вниманием. Ему вдруг захотелось, чтобы она всегда была рядом с ним. Выход нашелся сам собой. Не медля ни минуты, в страхе потерять решительность, он набрал ее номер, и без назначения встречи, красивых речей и даже банального объяснения в любви он предложил ей жить вместе. В голове Ольги моментально мелькнуло две мысли. Первая: "Надо обязательно соглашаться - рядом со мной он не сможет так много заниматься, справедливость будет восстановлена", вторая: "Конечно, я соглашусь, ведь я люблю его больше жизни".
Ольга переехала к нему. Не было загса, цветов, шампанского, обручальных колец, а ей так хотелось этого... С появлением Оли жизнь Николая мало изменилась. К тому времени они уже давно окончили консерваторию. Николай стал первой скрипкой в большом зале филармонии. Его часто приглашали в малый зал, иногда в консерваторию, по особо торжественным случаям он спускался в оркестровую яму Мариинского театра, где ему было уютнее всего. Его не прельщали многочисленные взгляды публики, и поэтому он редко давал сольные концерты и отказывался от заграничных турне, но раз в месяц он непременно устраивал камерный вечер Паганини. Программа концерта почти никогда не повторялась, и с каждым разом становилась все сложнее. Он был единственным в городе скрипачом столь высокого класса (коллеги между собой называли его Николой Питерским), и лишь ему одному было известно, сколь беспощадный труд стоял за этим виртуозным исполнением. Каждый вечер он возвращался домой на час позже Ольги, работавшей в оркестре малого театра оперы и балета. Съедал приготовленный на скорую руку ужин, сухо благодарил жену и удалялся заниматься в комнату. Оля с жутким чувством несправедливости мыла тарелки, а потом тоже удалялась в комнату и начинала твердить, что опять сломался кран на кухне, давно пора поменять лампочку в коридоре, что уже поздно и соседи не могут уснуть...
Впервые в городе проходил престижнейший международный конкурс скрипачей. Съехалась вся мировая музыкальная элита. На этот раз Николо Питерский не мог и не хотел отказываться от участия. Перед выходом из дома он любовно упаковал свою неповторимую скрипку. Николай приехал в филармонию с большим запасом - он вообще не любил опаздывать. Скрипку он оставил в небольшой каморке за сценой, а сам ненадолго отлучился. Ольга тоже приехала рано и по обыкновению зашла через черный ход. Все знали ее как прекрасную жену Николая, и она без лишних вопросов ходила везде, где хотела. Она вышла из каморки до возвращения мужа, дождалась его, пожелала удачи и спустилась на свое законное место в первом ряду.
Первым номером выступал японский скрипач. Все сидели как на иголках в ожидании Николая. Настала его очередь. Он вышел на сцену, сдержанно поклонился, прозвучал вступительный аккорд, затем еще один и тут все струны разом оборвались! Николо молча удалился за сцену. Никому из организаторов конкурса не пришло в голову предложить ему другую скрипку - все как один были уверены, что он сам подпилил себе струны, чтобы сыграть на одной, как его знаменитый тезка, да только не рассчитал немного. Николай дослушал всю программу за сценой. Первое место занял талантливый, многообещающий австриец.
Придя домой, Коля застал на кухне плачущую навзрыд жену. Ее лицо было обезображено потекшей тушью и размазанной помадой. Он сел напротив и ласково сказал: "Олечка, милая, не плачь, пожалуйста! Посмотри на меня... Ведь я не плачу! Мало ли на свете глупых, завистливых людей. Разве они стоят наших слез?"
Скрипач
Олечку Ярославскую и Колю Бубнова рано отдали в музыкальную школу. Детям несказанно повезло - они попали к замечательной учительнице. Пожилая женщина, внучатая племянница дореволюционного дворянина. Игра на скрипке была в роду неотъемлемой семейной традицией, которая у чудом не задетой репрессиями Елены Александровны переросла в дело всей жизни. Она не была виртуозом и не стремилась к техническому совершенству, но в общении с детьми ей не было равных. Главным ее достижением было то, что большинству ее учеников никогда не приходило в голову бросить занятия музыкой.
Олечка была очень талантливым ребенком, у нее было все, чтобы без труда освоить капризную скрипку: идеальный слух, длинные музыкальные пальцы. У Коли тоже был идеальный слух, но игра давалась гораздо сложнее. Виной тому были не только ширококостные, почти квадратные кисти рук, но и какое-то свое, нестандартное восприятие музыки.
Первые два года дети почти не замечали друг друга. Оля немного побаивалась странноватого мальчика, Коля же вообще не обращал на нее никакого внимания. На третьем году обучения их обоих отправили на конкурс юных скрипачей города. Олечка мало готовилась, много нервничала, но чудом умудрилась занять первое место! Коле повезло меньше, но он тоже попал в десятку лучших. Его подсознание было слегка задето Олиным успехом. Сознание же твердо решило, что надо еще больше заниматься. Олечка упивалась своей славой, наслаждалась тем, как многие вольности, за которые раньше наказывали, стали сходить ей с рук. В то же время она не считала себя несравненным лидером. На конкурсе она слышала, как ровненько, без запинок сыграл Коля; и она впервые позавидовала ему.
Прошло еще два года. Коля уже неплохо владел техникой игры. Он всерьез увлекся музыкой: регулярно посещал консерваторию по детскому абонементу, слушал пластинки с концертами для скрипки. Любое сочинение впечатляло его, но зачастую его внутреннее восприятие музыки сильно противилось тому, что он слышит: ему хотелось поменять размер, ритм или даже тональность. Чувство полной гармонии с произведением приводило его в дикий восторг. Вскоре он понял, что наиболее гармоничной ему кажется загадочная музыка Паганини. Мальчик непременно поделился своим открытием с Еленой Александровной и попросил разрешения играть Паганини. Учительница дала ему на выбор три самых простых этюда, а про себя отметила, что мальчику с такими пальцами Паганини не по рукам. Коля выбрал самый сложный.
Олечка по-прежнему сдавала полугодовые экзамены по специальности на пятерки, но уже без плюса. Она влилась в толпу сверстников и мало отличалась от любой другой девочки из музыкальной школы. Правда она была как никто обаятельна и общительна. Оля очень любила свою учительницу - она хвасталась перед ней новым костюмчиком, показывала новые фотографии, приносила к чаю самодельные печенья. На занятия оставалось совсем мало времени.
Оля почти каждый день видела Колю в музыкальной школе. Мальчик рассказывал ей о новых нотах и пластинках, о тех произведениях, которые он сейчас играет и над которыми собирается работать в будущем, приводил интересные факты из биографий любимых музыкантов и то и дело повторял, что будет стремиться к мастерству Паганини. Олечка восхищалась его увлеченностью. Домой она возвращалась с горьким, раздирающим чувством зависти. "Откуда в нем столько целеустремленности, трудолюбия? Как ему удается получать столько удовольствия от игры на скрипке?" - думала она. Иногда разговоры с Колей служили стимулом к дополнительным занятиям, но интерес моментально угасал, а зависть нарастала.
Время шло быстро. Дети выросли, окончили музыкальную школу, затем училище и поступили в консерваторию. Коля делал большие успехи, Оля училась средненько, но без особого труда. У нее было множество поклонников, она любила всех и в то же время никого. Священным для нее был ежевечерний звонок Коле. После незамысловатой прелюдии она неизбежно спрашивала, чем он занимается, и он неизбежно отвечал - играю. А потом рассказывал что-нибудь о новом трудном произведении, которое он осваивает. Этот мучительный ответ подогревал слегка остывшую зависть, и она разгоралась с новой силой. Те редкие вечера, когда Коля не был занят игрой, казались Олечке настоящими праздниками.
В один из вечеров Николай как-то по-новому задумался о красивой девушке, регулярно балующей его своим вниманием. Ему вдруг захотелось, чтобы она всегда была рядом с ним. Выход нашелся сам собой. Не медля ни минуты, в страхе потерять решительность, он набрал ее номер, и без назначения встречи, красивых речей и даже банального объяснения в любви он предложил ей жить вместе. В голове Ольги моментально мелькнуло две мысли. Первая: "Надо обязательно соглашаться - рядом со мной он не сможет так много заниматься, справедливость будет восстановлена", вторая: "Конечно, я соглашусь, ведь я люблю его больше жизни".
Ольга переехала к нему. Не было загса, цветов, шампанского, обручальных колец, а ей так хотелось этого... С появлением Оли жизнь Николая мало изменилась. К тому времени они уже давно окончили консерваторию. Николай стал первой скрипкой в большом зале филармонии. Его часто приглашали в малый зал, иногда в консерваторию, по особо торжественным случаям он спускался в оркестровую яму Мариинского театра, где ему было уютнее всего. Его не прельщали многочисленные взгляды публики, и поэтому он редко давал сольные концерты и отказывался от заграничных турне, но раз в месяц он непременно устраивал камерный вечер Паганини. Программа концерта почти никогда не повторялась, и с каждым разом становилась все сложнее. Он был единственным в городе скрипачом столь высокого класса (коллеги между собой называли его Николой Питерским), и лишь ему одному было известно, сколь беспощадный труд стоял за этим виртуозным исполнением. Каждый вечер он возвращался домой на час позже Ольги, работавшей в оркестре малого театра оперы и балета. Съедал приготовленный на скорую руку ужин, сухо благодарил жену и удалялся заниматься в комнату. Оля с жутким чувством несправедливости мыла тарелки, а потом тоже удалялась в комнату и начинала твердить, что опять сломался кран на кухне, давно пора поменять лампочку в коридоре, что уже поздно и соседи не могут уснуть...
Впервые в городе проходил престижнейший международный конкурс скрипачей. Съехалась вся мировая музыкальная элита. На этот раз Николо Питерский не мог и не хотел отказываться от участия. Перед выходом из дома он любовно упаковал свою неповторимую скрипку. Николай приехал в филармонию с большим запасом - он вообще не любил опаздывать. Скрипку он оставил в небольшой каморке за сценой, а сам ненадолго отлучился. Ольга тоже приехала рано и по обыкновению зашла через черный ход. Все знали ее как прекрасную жену Николая, и она без лишних вопросов ходила везде, где хотела. Она вышла из каморки до возвращения мужа, дождалась его, пожелала удачи и спустилась на свое законное место в первом ряду.
Первым номером выступал японский скрипач. Все сидели как на иголках в ожидании Николая. Настала его очередь. Он вышел на сцену, сдержанно поклонился, прозвучал вступительный аккорд, затем еще один и тут все струны разом оборвались! Николо молча удалился за сцену. Никому из организаторов конкурса не пришло в голову предложить ему другую скрипку - все как один были уверены, что он сам подпилил себе струны, чтобы сыграть на одной, как его знаменитый тезка, да только не рассчитал немного. Николай дослушал всю программу за сценой. Первое место занял талантливый, многообещающий австриец.
Придя домой, Коля застал на кухне плачущую навзрыд жену. Ее лицо было обезображено потекшей тушью и размазанной помадой. Он сел напротив и ласково сказал: "Олечка, милая, не плачь, пожалуйста! Посмотри на меня... Ведь я не плачу! Мало ли на свете глупых, завистливых людей. Разве они стоят наших слез?"