Он смутно помнил добрую собаку,
От резких криков обливной понос.
И как во сне,поскуливая  плакал
И лапой тер разбитый стеком нос.

Тугим венцом пожизненного страха
Всегда команда,внятна и суха.
И никогда не мазал липким сахар,
Что подавала жесткая рука.

Когда,тот,в блестках ловко повернулся,
Привычный гнет невыносимых глаз,
Медведь,вставая вдруг не отвернулся
И принял взгляд,возможно в первый раз.

И в тех глазах,всегда холодных,цепких
Под вой и визг мятущихся людей,
Он,наконец увидел ужас жертвы.
Услышал треск,ломаемых костей.

Медведь обмяк,когда загнали в клетку.
Четыре дня в углу не ел,не пил.
И робко трогал ледяную сетку,
Как будто понял,что он натворил.