Палата. Две кровати в ней. На них лежат безнадежно больные люди. Над кроватями кнопки для вызова врача, две тумбочки с разложенными лекарствами.
А - Как скучно смотреть в одну точку на потолке, постоянно, без перерыва. В эту грязную маленькую точку. Изо дня на день. Просыпаясь, или, когда ложишься спать. Ты слушаешь меня, ты не спишь?
Б - Я слушаю внимательно тебя, мой друг.
А - Вот ты называешь меня другом, а я никогда тебя не видел - все время передо мной это чертово пятно. Представляешь, я даже дал ему имя, смешно, не правда ли? А еще, если расслабить глаза, то появится уже два пятна - это его подружка. Мне кажется, я понемногу начинаю сходить с ума от одиночества.
Б - Но я же тебя слышу, мы можем общаться. Ты не одинок.
А - А что толку? Я навсегда прикован к этой постели и кроме этого пятна не увижу ничего уже. Это страшно. А вот умирать совсем не страшно. Только обязательно нужно будет попросить, чтобы гроб не заколачивали гвоздями, а обвязали черными лентами - не хочу, чтобы и после смерти мне в лицо смотрела шляпка от гвоздя, как точка.
Б - Не думай о смерти, думай о жизни. Хочешь я расскажу тебе, что сейчас происходит за окном? Ты же всегда любил это слушать.
А - Да очень, а какая там сейчас погода?
Б - Там светит солнце, и через голубое небо отражается как в зеркале, поле пшеницы, согретая теплом и превращенная в золото. А еще я вижу радостных детей, бегущих по колоскам. Лопоухого мальчика и девочку с косичками. В руке у них воздушный змей, он извивается на ветру - то наклониться в одну сторону, ударяясь об облака, то, наоборот, нырнет в них бесстрашно, продолжая свое неземное плаванье. Мальчик осторожно отдает веревку ей, она хохочет, неловко держа у основания. Он ловит момент и пытается дотянуться, чтобы поцеловать девочку, но ее уносит в сторону лукавый змей, словно человек, наблюдавший сверху, заревновал ее. И вот они уже бегут по этому полю, чтобы догнать горизонт. Это мы - взрослые - во все это уже не верим, а у них получится, обязательно получится вступить на него. И на их детском лице будет радость. Они будут счастливы.
А - И что там дальше?
Б - Я думал мой рассказ тебя утомил, и ты уснул.
А - Как я мог уснуть, когда ты рассказываешь? Я только этим и живу - тем, что ты видишь.
Б - Успокойся, прошу, доктор запретил тебе волноваться.
А - Несправедливо.
Б - Что ты говоришь?
А - Я прошу тебя рассказать мне еще немного, раз ты лежишь у окна.
Б - Хорошо, я продолжу... Я вижу бетонное основание, обитое железом, словно художник, нарисовав картину, забыл в конце протереть кисть. А с нее случайно упала капля краски, и на красивом пейзаже появился черный ляп, который уже не убрать, ведь иначе смажется все остальное. А там был густой лес, быстрая река и небо голубое, и невозможно было понять это небосвод или продолжение быстрой реки. Но вот пятно превратилось в водохранилище и разрезало пейзаж на две половинки до и после. Я вижу двух молодых людей, забирающихся по нему. Хватаясь за перила, они осторожно идут по ржавому железу, а внизу, над ними водопад и острые камни. Зачем они это делают? Они же сейчас погибнут! Но она крепко держит его за руку, смотрит в глаза, словно хочет сказать: "Держи мою руку. Только, пожалуйста, не отпускай. Не будет тебя в этот день - не услышат и обо мне". Он это понимает. Он с ней до конца. Они продолжают забираться дальше по винтовой лестнице, которая скрипит и вот-вот, как домино, рассыплется в пропасть. Им по двадцать лет, и есть мечта - одна на двоих - что земной шар все же можно остановить, хоть на секунду, хоть на мгновенье. Но, возможно, это всего лишь протест или просто вызов. А кто не мечтал об этом в двадцать лет - у того не получиться это уже никогда. И вот они на самом верху, на Вавилонской башне. Говорить бессмысленно - они уже не поймут друг друга. Слишком высоко. Ему приходиться даже нагибаться, чтобы не задевать облака головой. Его рука крепко зажимает ее ладонь. Она готова. Он верит в нее, даже больше чем в себя. Это ее идея - она всегда была безумной, он лишь нарисовал все это в своем воображении. И они делают шаг в вечность. Навсегда. Что они видели - не знаю, но на земле как будто ничего такого и не произошло... Но, если приглядеться там, у края, для них двоих время все же остановилось.
Б - Пора спать, уже поздно, я очень плохо чувствую себя от увиденного.
А - Ну, пожалуйста, расскажи еще немного. Солнце ведь еще не зашло?
Б - Нет, горизонт только начал светиться красным. Как будто тоже хочет лечь сегодня раньше обычного, приглашая свою сестру преждевременно побыть на карауле.
А - И что ты видишь? что там...
Б - Там бескрайнее море, где солнце уходит на покой и качается на волнах, словно письмо в бутылке. И куда ни вступишь разбросанно повсюду время, за старостью лет превратившееся в берег, а секунды - в мелкий песок, часы - в гравий, столетия похожи на ракушки, века - в гранитные камни. На берегу сидит одинокий человек на лавочке и смотрит на воду. И с каждым едва заметным морганием ресниц он видит все тоже море, но совершенно по-другому. Говорят, в одну реку нельзя зайти дважды, и с каждым закрытием глаз происходит тоже самое. Человеку одиноко. Он остался совсем один в этом огромном мире. Что осталось у него: это лишь музыка, собранная в нотном листе и слабо зажатая в кулак, да и ту ворует у него ветер из его дряхлых рук. И с насмешкой, он разбрасывает повсюду ноту за нотой, строчку за строчкой, продолжая непрерывно свою симфонию. Это прекрасная музыка, сочиненная человеком, становиться еще прекрасней, когда ее играет ветер. "Отдай!" - хочется крикнуть ему. Но она захлестнула его. Он уже не в силах бороться, и поэтому сам бережно отдает ее ветру. А ветер уносит музыку мужским баритоном, а она качается на волнах, женским сопрано дополняя его и превращая все это в соитие.
Б - Я слышу эту музыку, ты тоже должен слышать ее?
А - Нет, я ничего не слышу. Только то, что происходит за дверью в коридоре. Как будто какой-то калека ползет за добавкой снотворного для себя, еле волоча ноги на костылях.
Б - Она прекрасна.
А - Кто?
Б - И музыка и она.
А - Ты еще кого-то видишь?
Б - Нет, слишком темно.
А - Тогда и вправду пора ложиться спать.
Б - Тогда до солнечного утра, мой дорогой сосед. Я расскажу тебе, что происходит там завтра.
А - Вот бы случилось чудо.
Б - Что ты говоришь?
А - Я говорю: спокойной ночи.
Б - Спокойной ночи, до завтра.
А ночью пошел дождь, и в окно палаты непрерывно била молния. И закаты грома все с большей могущественностью издавались в долике, и с каждым ударом приближалась к окну. Шла смерть. Ее позвали. Она не смогла пропустить этот важный звонок. У соседа, что лежал у окна, случилась агония, он стал задыхаться и звать на помощь. Он корчился, попытался дотянуться до кнопки вызова медсестры, но ослабевшая рука никак не могла ее нащупать. Сосед, что лежал у двери, тоже не мог уснуть - он видел, что смерть уже обняла его рассказчика. И вдруг она остановилась, давая последний шанс его соседу и смотря прямо ему прямо в глаза, как будто ждала что же сделает он. Он начал тянуться рукой к кнопке, но вдруг замер. Перед ним встал выбор: остаток жизни смотреть в одну точку и слушать соседа, или самому видеть это море, это солнце, этих людей на берегу. Он убрал свою руку и, как будто ничего не произошло, завернулся в теплое одеяло. Но оно не спасало его - он все же услышал последний стон своего бедного соседа, и вскоре тот затих, вытянувшись на своей пастели. И как будто в палате настала пустота. Ему казалось, он пролежал под подушкой вечность, боясь, что смерть посмотрит и на него, но видимо она не смотрит в глаза предателям, и потому уходит тихо и бесследно. Гром и молния, как будто захлопнув за ней дверь, тоже затихли. И когда все прекратилось, он нажал на злополучную кнопку. В палату ворвались словно ангелы люди в белых халатах, но было слишком поздно - сосед скончался. Они аккуратно переложили его на кушетку и, запутавшись в узкой больничной палате, вывезли его вперед головой. Круглолицая медсестра с собранными в пучок волосами под белой косынкой, застелила кровать новым бельем, как будто та всегда до этого была пустой, и уже собиралась уходить, как ее остановил больной.
А - Простите, а можно меня переселить на место моего соседа? Мне так будет спокойней.
Медсестра - Конечно, я как раз перестелила все. Давайте я помогу вам подняться.
Она, аккуратно придержав его за плечи, перевела на новое место, и, проверив хорошо ли ему там, собралась уже уходить.
А - А можно еще последнюю просьбу? Откройте занавески.
Медсестра - Зачем?
А - Я прошу одну последнюю просьбу больного - открыть эту чертову занавеску!
Медсестра - Хорошо, но поверьте, это не имеет смысла.
А - Неужели так сложно?! Откройте, прошу вас!
Медсестра - Вот, пожалуйста.
А - Стена? Почему тут кирпичная стена? А где окно?
Медсестра - Это угловатая палата для парализованных больных. В ней нет окон.
А - Ну как же нет? Мой сосед говорил мне, что видит в окне поле и детей бегущих по нему, лес, быструю реку, закат солнца над морем.
Медсестра - Ваш сосед? Он вообще не мог ничего видеть - ваш покойный сосед был слепым.