Аннотация: Альтернативный призыв в армию, никаких военкоматов и медосмотров, только виртуальный тест.
--
Солдаты, подготовиться к высадке, через пять минут причаливаем. На берегу сразу рассредоточиться и направиться к точке сбора, - громогласный голос капитана заглушал даже рёв мотора десантного катера. - С Богом, ребята. Всё будет хорошо.
Последние его слова хоть как-то подняли настроение. Ведь капитан тоже был человеком и, наверное, не меньше нас, сопливых новобранцев, боялся умереть в предстоящей битве. А мы то и подавно уже похоронили себя.
Но больше чем мысли о смерти меня сейчас донимала тошнота. Я согнулся в три погибели, держась рукой за борт, и что есть мочи изрыгал содержимое своего желудка на металлический пол лодки и на ноги своим сослуживцем. Ну как тут не заболеть морской болезнью, когда наше десантное корыто швыряло на волнах так, что все боялись, как бы их не выбросило в море. Когда же катер подплыл ближе к земле качка стала совсем невыносимой. Но мне было уже всё ровно, я стоял, согнувшись, и любовался завтраком у своих ног.
--
Готовсь! - гаркнул капитан.
И тут же волна брызг окатила меня с ног до головы - рядом с катером разорвался снаряд. Ужас опять охватил меня. Я вдруг осознал, что если бы вражеский артиллерист взял чуть правее, то меня уже не было бы в живых. Я стоял, не шевелясь, ничего не видя и не слыша вокруг, пока сильный толчок, чуть не опрокинувший меня на землю, не вывел меня из оцепенения. Это катер врезался в дно у берега.
--
Вперёд, вперёд, вперёд!!! - сумел расслышать голос капитана. - Не толпитесь возле трапа, разбегайтесь в стороны!! Не будьте мишенями для миномётов.
Кто-то толкнул меня, и я по инерции двинулся вперёд. Спины бежавших впереди солдат заслоняли мне вид на пляж, но когда я всё же выбрался из лодки передо мной открылась ужасная картина. Три огромнейших железобетонных дота на крутом склоне берега непрерывно изрыгали потоки свинца. По всему пляжу тянулись ряды металлических ежей с натянутой между ними колючей проволокой. И люди, сотни, тысячи людей. Мертвые, живые, раненые все вперемешку. И запах, нестерпимый запах свежей крови, ружейного пороха и гари. Нет, ужас больше не овладевал мною, я просто смирился с тем, что уже умер. И даже когда пули просвистели в полуметре от меня, я не почувствовал страха. Чувства просто исчезли, остались инстинкты. Я перестал быть человеком, я стал боевой машиной, я стал винтиком в огромной мясорубке войны.
Я побежал что было сил, сжимая винтовку так крепко, что, наверное, ногти оставили следы на её деревянном прикладе. Я побежал вперёд, не замечая ни ярких трассеров, вспыхивающих тот и дело вокруг, ни обычных пуль, свистящих в воздухе. Один раз я даже споткнулся обо что-то большое и мягкое, лежащее на земле. Наверное, это был мёртвый солдат, но я не обратил на это внимания, я просто встал и побежал дальше. А вокруг всё свистело, тараторило, кричало, взрывалось, визжало и булькало. Я видел, как падают люди впереди от меня, как валяться на колени слева от меня, как взлетают в воздух справа от меня, но я продолжал бежать.
Когда меня подхватило с земли и бросило лицом в мокрый песок, я подумал, что всё кончено. Но, пролежав несколько мгновений бездвижно я не ощутит никакой боли, только вокруг стало совсем тихо и что-то гудело в голове. Я встал на четвереньки, отряхнулся, словно пёс, нащупал в песке винтовку и, наконец, открыл глаза. Взгляд застилала красная пелена, но кое-что видеть я мог. Сначала я поглядел на то место где лежал. Да, песок был влажным не только от воды, он весь был орошён кровью и от этого приобретал тёмно коричневый цвет. Я поднял взгляд и увидел лежащего рядом человека. Он был ещё жив, а его взгляд, искажённый нестерпимой болью, уставился на меня. Руки его зажимали рану на животе и были уже по локоть в крови, а песок под ним был уже бурым. Я встал на колени, зажал винтовку в левой руке, подполз к солдату, правой рукой схватил его за ремень, встал на ноги и пошёл дальше, таща за собой раненого. Я ничего не слышал (шум в голове всё усиливался) и почти ничего не видел, но всё равно шёл вперёд. Я кричал, я звал врача, но даже не слышал собственного голоса. Я хотел отбросить винтовку и тащить солдата двумя руками, но не решался остаться без оружия. Оно было единственным, что ещё вселяло веру в победу. Пройдя несколько метров я от усталости упал на колени, но всё равно полз, опираясь на ружьё и таща раненого.
Наконец я добрался до места где, по-видимому, меня не достали бы пулемёты из дотов. Я свалился прямо на насыпь под оградой из колючей проволоки. Свалился, подтянул ближе солдата и стал снова что-то кричать, не слыша своего голоса.
--
Рядовой, вы добрались до точки сбора, - внезапно услышал я голос капитана. - Молодец! Как ты себя чувствуешь?
Я что-то прошептал в ответ и снова услышал на удивление спокойный голос капитана:
--
Врача, врача сюда, здесь двое раненых.
Я закрыл глаза, и меня поглотила тьма. Я потерял сознание.
Человек в ослепительно белом халате, наброшенном на зелёную рубашку, сидел за письменным столом. Он уже перестал глядеть в экран своего монитора, и что-то писал в журнале. Затем он отложил ручку, встал из-за стола и твердым, можно сказать даже военным шагом, подошёл к креслу. В кресле сидел парень лет восемнадцати и словно бы дремал. Человек в халате приложил руку к голове парня, пощупал пульс на шее и оторвал какие-то проводки от затылка. Затем вернулся к столу, взял ручку и написал в предпоследней графе журнала:
Психодинамический тест прошёл.
Затем человек отложил ручку, достал из стола красную коробочку, достал из неё печать, дохнул на неё и с силой отжал на бумаге. Затем поднял руку, спрятал печать обратно в коробочку и полюбовался на появившуюся зелёную надпись: