- Вот и приехали, - сказал Отто. Это были его первые слова за всё время пути. Остальные солдаты, сидящие в кузове вместе с ним так же провели дорогу в молчании, погружённые в свои мысли. Отто не знал, что твориться в головах сослуживцев, но сам он был мрачнее тучи. Он не понимал, куда и зачем их везут, ведь война давно закончилась. Красная Армия разгромлена и её остатки откатились за линию Архангельск-Астрахань, как и было предусмотрено планом Барбаросса, Москва с зимы в руках Вермахта, а местные жители и так называемые партизаны не оказывают существенного сопротивления немецким оккупационным силам. Отто надеялся, что их сегодняшняя миссия будет носить сугубо военный характер. Но слухи о новой политике на оккупированных территориях распространявшиеся с недавнего времени в гарнизоне не предвещали для солдат вермахта ничего хорошего.
Кто-то снаружи с силой постучал о борт, и солдаты стали нехотя вставать и, прихватив с собой вещмешки и винтовки, по одному выпрыгивать из кузова. Последним покинул машину Отто. Только коснувшись земли, его сапоги по щиколотку погрузились в вязкую весеннюю грязь, в которую в России сейчас превратились все дороги.
- Проклятье, - не сдержался Отто. Несколько сослуживцев хмуро покачали головами в знак согласия.
Отто огляделся. Три грузовика, последний с бочкой на прицепе, остановились посреди небольшой деревни. Несколько стареньких покосившихся домиков, да деревянная церковь с заколоченными окнами и дверями. Удивительно, что могло заинтересовать командование в такой глуши.
Но больше всего Отто удивило то, что в деревне было совершенно пусто и тихо. Ни скрипа ржавых петель, ни стука пустых вёдер, ни гомона детей и перешёптывания старух, ничего. Мёртвая тишина, даже вороньё, рассевшееся на ближайших деревьях, не издавало ни звука. Приехавшие солдаты, каким-то странным образом также старались вести себя как можно тише: аккуратно разгружали машины и переговаривались только шёпотом. Всё это оказывало на Отто гнетущее впечатление, и рождало плохие предчувствия.
Из кабины головной машины выбрался незнакомый Отто офицер в чёрном кителе без знаков различия, в высокой фуражке, на которой красовались череп и две скрещенные кости. Он брезгливо окинул взглядом деревушку, поправил фуражку, положил под руку стек и направился к солдатам. Проходя мимо Отто, он бросил на него мимолётный взгляд, от которого у солдата внутри всё сжалось. Отто мгновенно вытянулся как струна и долго провожал офицера взглядом. Из оцепенения его вывела чья-то громкая команда "Солдаты, стройсь". Солдат встрепенулся и побежал занимать своё место в строю.
Как только солдаты построились в две ровные шеренги к ним без предварительного представления вышел тот неизвестный офицер в чёрном, встал, взял в правую руку стек и начал говорить:
- Солдаты! Я обращаюсь к вам от имени Национал-Социалистической партии и лично Фюрера, от всей нашей Великой Арийской Расы, - он произносил слова чётко, громко, с надрывом. На миг Отто показалось, что офицер перестал быть человеком. Он превратился в рупор, в динамик через который на солдат лилась речь самого Фюрера. - Я хочу вам сообщить, что в будущем эти благодатные земли станут домом для новых поколений детей Великого Рейха. Но для того, чтобы эта земля смогла приносить плоды для наших потомков нужно сейчас очистить её от представителей низших рас и их примитивных изделий. Как показала практика, они неспособны не только защитить себя, но и просто прокормиться на этой земле. И, следовательно, таким расам нет места в нашем будущем.
Основная работа здесь уже проделана, недочеловеки уничтожены. Вам осталось только предать очистительному огню их несовершенные строения. Как только огнемёты будут наполнены, мы приступим к нашей священной миссии. А сейчас, солдаты, вы свободны.
Слава Рейху! Хайль Гитлер!
Левая рука Отто сама собой против воли хозяина взметнулась ввысь, как это всегда бывало во время массовых митингов.
Солдаты стали расходиться. Кто-то пошёл помогать техникам, заполнять огнемёты горючей смесью из бочки, кто-то просто шатался по деревушке без дела. Офицер в чёрном исчез из вида. Отто долго искал его взглядом, но безрезультатно.
Речь офицера подтвердила самые страшные его опасения - теперь он будет карателем. Он простой солдат Вермахта, призванный в армию осенью 41-го незадолго до победы на Восточном фронте, будет убивать мирных жителей. И никакими бреднями про низшие расы этого не оправдать. Но главное, что он не может ослушаться приказа. Отто понимал, что если ослушается, то тут же встанет в ряд с теми, кого собирался уничтожать, если же он будет выполнять приказы чёрного офицера, то превратиться в... Отто не хотелось об этом думать.
Находясь в смятении, он побрёл в сторону ближайшего домика. Автоматически открыл двери и вошёл в тёмные, но просторные сени. Здесь ему немного полегчало, мысли пришли в какое-то подобие порядка. И Отто осознал, что ни в коем случае не должен выполнять приказы офицера в чёрном и других таких же, как он, командиров. Ведь он простой солдат и пришёл сюда воевать с такими же солдатами, а не уничтожать местное население. Но с пониманием этого важного факта не пришло понимание того, как это стремление воплотить в жизнь.
Отто постоял ещё немного, глубоко вдохнул и открыл дверь, ведущую внутрь дома. Обстановка внутри была крайне скромной. Большая русская печь занимала большую часть помещения, возле неё стоял старый обшарпанный буфет без стёкол, стол и две длинные скамьи возле него. На стене, где вместо обоев были расклеены газеты, висел старый за прошлый год отрывной календарь, ходики и агитационный плакат. Отто подошёл поближе и пригляделся. На плакате был изображён рабочий, вытачивающий детали для МР-40 и солдат вооружённый этим оружием. Так же были надписи на здешнем языке, которого Отто не понимал. Но смысл плаката был ему понятен: работай на немцев и будет тебе хорошо.
- Ха, в такой агитации уже нет никакого смысла, ведь теперь все: и помогавшие оккупантам, и сражавшиеся с ними будут уничтожены, - он сорвал плакат со стены и бросил его под ноги и в это же мгновение почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся и увидел в полу возле стола небольшой лючок. Крышка была приподнята и из темноты на него уставились чьи-то глаза. Эти глаза, явно принадлежавшие ребёнку, казалось, смотрели прямо в душу Отто, он просто не мог отвести от них свой взгляд. Это продолжалось несколько мгновений, затем лючок опустился и глаза исчезли. Отто постоял несколько секунд, не сводя взгляда с пола, а затем быстрым шагом покинул дом.
- Ну вот, теперь и детоубийца, - мысли солдата разрывались, казалось, что голова расколется от перенапряжения. Отто быстро шёл, почти бежал, лишь бы подальше от этого дома.
На краю деревни он наткнулся на большой амбар. Возле здания три незнакомых солдата обедали за походным столиком. Солдаты сидели молча и жадно ели, откусывая мясо большими кусками, почти не жуя и сразу глотая. Их взгляды были устремлены вдаль, и Отто подумал, что они даже не заметили его появления. Он подошёл поближе и протянул руку для рукопожатия. Один из солдат не глядя на Отто, всё так же молча протянул свою ладонь и Отто заметил, что рукав солдата выпачкан тёмными пятнами. Кровь - вспыхнула и погасла в голове страшная мысль. Отто так же заметил, что рядом с тарелками возле каждого солдата лежал пистолет. Три вычищенных до блеска "Вальтера".
Отто выпустил ладонь солдата из своей и пристально поглядел на амбар: массивное, приземистое, бревенчатое здание, внутрь которого могло поместиться довольно много людей. Человек сто...
Теперь он точно знал, что никогда в жизни не зайдёт в этот амбар...
Отто быстрым шагом возвращался к центру деревни, когда услышал выстрелы. Доносились они со стороны того дома, в котором он недавно побывал. Отто ринулся туда и увидел как из здания, пригнувшись, вышел офицер в чёрном, остановился, бросил взгляд на приближающегося Отто и стал протирать белоснежным платком ствол своего пистолета. Отто, не сбавляя шага, сбросил с плеча винтовку и передёрнул затвор. Офицер продолжал методично вычищать платком дуло пистолета, словно бы не заметив агрессивных действий солдата.
- Там же был ребёнок, - выкрикнул Отто и направил винтовку на офицера.
Офицер вытряхнул платок, сложил его напополам, положил в карман кителя и холодно посмотрел на Отто:
- Я избавил вас от тяжёлого морального выбора, солдат. Теперь вам не придётся никого жечь заживо, - его глаза источали лёд, холодом веяло от каждого его слова, - Вы должны быть мне благодарны.
Отто, не отрываясь, смотрел в ледяную глубину глаз офицера и понимал, что ничего не сможет с ним сделать.
- А теперь опустите винтовку и идите к остальным, огнемёты уже заправлены, - офицер вложил пистолет в кобуру и повернулся спиной к Отто.
- У этого спектакля всё равно не будет счастливого конца, - прошептал Отто и нажал на курок...