Аннотация: Самая важная встреча или событие жизни могут ждать нас в любом месте и в любой момент.
В вагоне электрички сквозняк посетил каждый угол и закуток. Позёмкой он выметал мелкий сор в проход. Его движения теребили полы плащей, края рукавов и непокрытые волосы пассажиров. Холодный воздух цедился сквозь узкие щели и с присвистом стремительно дул через широкие, заставляя всех ёжиться. А бездействующая в ожидании ремонта отопительная система была его пособником. Кто-то переминался с ноги на ногу. Кто-то прятал руки поглубже в карманы, а кто-то, попрощавшись с теплом, мёрз и смотрел в окно. Пасмурное небо напоминало об ушедшем лете и приближающейся зимней поре, которая, кажется, будет длиться неумолимо долго.
На предпоследней остановке все, кроме единственного пассажира, покинули вагон. И он остался один на один с моментом тишины. А когда поезд тронулся, он остался один на один со стуком колёс. Ещё за пару часов до этого они коллективно справляли десятилетний юбилей частного колледжа. Всё было организовано великолепно и, за исключением выспренней речи генерального директора, который покинул празднование через полчаса после того, как её закончил, ничего не оставило и тени напряжения.
За окном мелькали столбы линий электропередач, они-то и навели его на мысль, что и дни жизни точно также быстро пролетают мимо. Он размышлял, отчего это иным всё даётся легко, а другие должны всю жизнь трудиться над тем, на что первым понадобится всего несколько дней. Отчего у одних было всё, а у других только разочарования. Почему охрана отдавала честь малочисленным избранным и с нарочитым безразличием к персоне требовала предъявлять документы остальных. Почему одни знали ответ, а другие бились над ним всю жизнь. Много подобных контрастов припоминалось ему. Хотя об этом он думал подолгу и не в первый раз, сегодня, как обычно, ему твёрдо определить для самого себя, в чём же заключалось везение одних и обреченность других, снова не удавалось. Всё было также расплывчато, как и много раз до этого. Может быть, проявления персональной Воли направляли всё в нужное русло? Или, может быть, та самая незнакомка - Фортуна посылала попутные ветра, распределяя их по незаслуженной случайности? Или напротив врожденная бестолковость бросала якорь там, где и без этого штиль царил последнюю тысячу лет? Или Черный Рок вёл неверным путем, злорадно овевая разум клеветой общераспространенных истин? А может быть всё в Воле Бога?
Раздумья нарушил звук хлопающей двери, выпадавший из мелодии, которую колеса электрички энергично выбивали из-под рельсов. Видимо, кто-то шёл в последний вагон, чтобы сразу после высадки перейти по виадуку на другую сторону платформы и, встав на остановку, дожидаться автобуса, который повезёт его к дому.
- Позвольте, у Вас здесь не занято?- раздался голос из-за плеча.
- Нет, можете присоединиться, - ответил пассажир, отмечая про себя, что весь остальной вагон пуст.
Пришелец устроился поудобнее, помолчал добрую минуту, а затем, словно собравшись с мыслями, начал говорить:
- Если я у Вас заберу всего лишь минуту вашего времени, то не будет ли это для Вас критично?
- Пожалуй, нет. Ну, конечно же, нет!
- Чем вы сейчас заняты?
- Думаю...
- А вы раньше об этом думали?
- О чём, об этом?
- О том, что если забрать минуту вашего времени это критично или нет...
- От минуты ничего не изменится, тем более что важности в поездке на электричке никакой нет.
Он почувствовал, что его начинает раздражать этот разговор, и не напрасно... его собеседник пошаркал ботинком по полу и спросил: "А где же важность есть, по-вашему?"
- Да, в общем-то, важности никакой во многих вещах, в том числе и в пустом времени, нет. Важность есть в семье, в крепкой дружбе, в духовной стороне нашей жизни,- ответил пассажир, переживая, что вопросы проникают на его личную территорию.
- Вы так думаете?
- А вы что-то другое можете предложить?
- А вы действительно не против того, чтобы я предложил?
- А почему бы и нет...
- Подумайте хорошо. Вдруг я вам предложу нечто такое, от чего вы не сможете отказаться?
Этот дурацкий оборот разговора его даже заинтересовал. Знаете ли, всё происходит как в басенке про некое искушение.
- Да, не стоит меня повторно спрашивать об одном и том же.
- Простите, я просто хотел, чтобы вы отдали отчет в том, что говорите. Итак... вы действительно...
- Постойте, я взрослый человек, мыслю трезво и за свои слова отвечаю, - прервал его пассажир.
- Хорошо, вы отдаёте мне минуту своего времени?
- Да, я уже вам отдал пять, и ещё одну подарю. Это уже неважно.
- Принято. Теперь если я, пользуясь этой неважной минутой, предложу вам отдать всю жизнь то, как это будет для вас? Как вы к этому отнесётесь?
- Во-первых, это бред и вы редкостный эксцентрик, возможно даже пациент определенного заведения. Во-вторых, скажу я вам, может быть странную вещь, что моею жизнью распоряжается Господь, так что не вам забирать и не мне отдавать.
- Позвольте уточнить, как же это вашей жизнью распоряжается Господь?
- Да так, это в его Воле, сколько и чего нам отведено.
- Хорошо, в таком случае если бы Господь распорядился вам отдать мне всё время своей жизни, то вы бы согласились?
- Извольте, мне эта беседа уже изрядно надоела. Вы несёте редкостную ерунду или пытаетесь заговорить меня. Определенно это невозможно, к тому же я ещё должен много что сделать, должен ещё много чего успеть. Я должен придерживаться своего, а не вашего плана.
- Предположим, что часть Вашего плана в том, что Господу угодно, чтобы вы отдали мне всё время своей жизни, начиная с той самой минуты, которую мне подарили первой. В таком случае вы мне позволите забрать?
Тут у него что-то зашевелилось. Это были не то волосы на всём теле, не то какое-то сомнение. Это было сомнение не только в правомерности происходящего, но и вообще, что он отдаёт себе отчёт в том, что реально сейчас происходит, и как далеко это уже зашло. Он почувствовал себя как священник, к которому сам Дьявол пришёл на исповедь. Надо было остановить беседу и спровадить назойливого собеседника.
- Нет. Конечно же, нет. Я вам этого не позволю. Я хочу спросить, кто вы такой, чтобы утомлять меня подобными разговорами. И ещё раз повторюсь, мне нужно прямо сейчас кое-что сделать и вы мне мешаете. Точка, конец беседы.
Он твёрдо решил не произнести больше ни слова, так как чувствовал, что всё это заводит весьма далеко в не совсем контролируемую сторону. Он встал, собираясь уйти, но разговор принял неожиданный оборот.
- Я могу вас благословить.
И он невольно сел обратно и спросил: "Это как же так?" О чём немедленно пожалел.
- Я благословлю вас. И у вас ничего не будет получаться в любом случае, как бы вы не старались.
- Это же, извините меня, проклятие какое-то, а не благоволение... - опять же словно не по своей воле произнёс пассажир.
- А вы думаете, что благословение - это благоприятствование тому, что вы хотите? Расстрою вас. Благословение - это благоприятствование тому, что хочет Бог.
- Нет, оставьте-ка своё благословение при себе.
Всё теперь очень напоминало какой-то тревожный фильм или плохой спектакль, при этом сильно засосало под ложечкой. Нет, он совершенно не боялся, но чувствовал, как лёгкая дрожь уже прошла по ногам и теперь ждёт момента перекинуться на живот, грудь, спину и плечи. Дьявол уже пришёл на исповедь, но, кажется, ещё не успел закрыть за собой дверь.
Черт, он ещё утром чувствовал какое-то беспокойство. Он понимал, что сегодня может что-то произойти, и когда всё хорошо сложилось на работе и празднике, то он, уже было, совсем расслабился. Так вот оно, что это должно было случиться! Сердце начинало громко и быстро биться, подчиняя свой ритм выбросам адреналина. Неужели сейчас будет ещё один сюрприз?
Выражение глаз собеседника поменялось с серьезного, на озорное:
- А я вас всё-таки...
- Нет, не надо, нет!
- Бла...
- Что вы делаете, прекратите эту глупую шутку,- потребовал пассажир от собеседника, пытаясь убедить себя в том, что это лишь шутка, хотя понимал, что что-то уже меняется, - я хочу быть собой!
- ...го...
- Что вы себе позволяете. Я, я, вас сейчас разделаю в щепки, - быстро поднимаясь и угрожающе надвигаясь. Он сжал кулаки, что было есть силы, и бросился на собеседника. Он немного не успел незнакомцу перекрыть рот.
- ...сла-вля-ю,- выпалил тот и звонко засмеялся, ловко отпрыгивая на другой край лавки.
- Скажите, что вы просто задираете меня и грош цена этому розыгрышу,- проявлял упорство и здравый смысл пассажир, ведь другого выбора ему как нормальному человеку не оставалось.
- Не-е-ет, - ответил тот громко и четко, отрицательно покачав головой,- вы даже не представляете, насколько это было серьезно. Это как первый и последний гол в этом матче.
Тот опешил, он не знал, что и сказать. Он чувствовал одновременно смятение и жажду действия.
- Я вас заставлю забрать черное благословение, если не по доброй воле, тогда силой наверняка.
- Не входите в раж. Лучше примите мои поздравления, ведь вам больше нечего бояться. Вы уже во власти благословения, - собеседник гнул свою линию, при необходимости готовый отступить по коридору вагона электрички.
Ему почему-то вспомнился случайный разговор о странной соседке, живущей неподалёку от него в частном доме.
- Так это вы пытаетесь навести на меня порчу? Посмотрим, как вы запоёте, когда баба Варвара на вас кости в круге из пепла бросит.
- Передайте ей привет от меня, - ещё веселее, почти хохоча, прокричал, словно глохнущему собеседнику, незнакомец, - Не забудьте упомянуть, что я стоял у вас за левым плечом, когда мы встретились.
- Уж ни черта ли ты пытаешься здесь играть, хо-ро-шо...
Дверь в исповедальню закрылась...
Мысли, словно быки в загоне, яростно бились пульсом в голове: - Пугать меня вздумал, гадюка! Сейчас, сейчас! Будет тебе проклятие в седьмом колене и выбитые зубы в самом, что ни на есть первом. От захлестывающего адреналина у него всё поплыло перед глазами. Он схватил за горлышко бутылку шампанского, которую вёз с вечеринки в пакете. Долю секунды он примерялся и махнул, стараясь приложить всю силу удара к той точке пространства, где была голова его оппонента, но промахнулся. Раздался звон, осколки стекла и шипящие брызги фейерверком разлетались от удара об верхний край спинки скамьи. Инстинкт за мгновение до этого подсказал, что у него в руках в любом случае серьезное оружие. Острые края опасно заблестели. Задержки не было, выпад в сторону юродствовавшего собеседника совпал со звонком. Это был сигнал к пробуждению. Он тем же инстинктом знал, что ему придется ответить на вызов мобильного телефона. У него просто не было выбора в этот момент. Он разжал пальцы, крепко обхватившие горлышко бутылки. Она со звоном брякнулась о пол в тот момент, когда он нажал на клавишу, принимая звонок. Это была лишь половина миллисекунды, насколько он оторвал взгляд от благословителя. Когда поднял глаза обратно, он видел как его собеседник, стоя уже на дальнем конце коридора, подносит свой телефон ко рту и начинает говорить в трубку.
У него волосы встали дыбом на голове, когда он понял, что происходит. Он смутно разбирал отдельные звуки, понимая, что сосед всё ещё стоит за его левым плечом, одновременно разговаривая из другого конца коридора с ним по телефону. Он понял, что благословение не пройдёт даром, куда бы он ни обращался за содействием и к кому бы он ни ходил за помощью. Дьявол уже исповедовался и даже поцеловал руку священнику с того момента уже не принадлежавшему ни себе, ни церкви, ни Богу. Варианта было два: либо он сходит с ума, либо эта встреча была за пределами человеческих возможностей, как он их представлял всю жизнь до этого.
- Кто ты и чего ты хочешь?- спросил он
- Собери осколки своего разума и слушай меня, - короткий щелчок в трубке, лёгкое шипение.
Это сделало его настолько трезвым как никогда в жизни. Секунда, две, три... целая вереница секунд, минут, дней. Это вереница моментов его существования, смотанная с легким шипением на пластинку. Её присутствие бесплотно, словно лёгкое шипение пустого трека на граммофонной пластинке, уходящее в глубину времени туда же, откуда доносился первый удар его сердца.
- Будь Богом, благословляю тебя.
Теперь человек понял, кто это шёл по коридору электрички, когда он услышал тяжелый звук двери в пустом вагоне и шаги, приближающиеся к нему. Пассажир знал, что это был тот, кто мог объяснить всё за пределами обычного смысла с самого начала и до конца. Он не знал, что делать, он колебался.
- Просто спроси меня...
Он закрыл глаза, не решаясь узнать. Он понял, что присутствие уходит, и если он промолчит ещё миг, то уйдёт навсегда, и спросил:
- Скажи, что важно для тебя?
- Что ты есть.
- А что важно для меня?
- Для тебя? Что ты есть.
- Извини, я не понял тебя.
- А ты не хочешь взять на себя смелость и ответить на этот вопрос сам? Это так же очевидно как приходящее утро и наступающая ночь, только не отвернись от этого.
- Я уже знаю свой ответ. Он неоригинален. Тем более что я до конца в нём не уверен. Моя вера в этот ответ вялая, как ростки на грядке, которые давно не видели солнца и не пили воды.
- Так что ты хочешь услышать от меня? Оригинальную вещь? Сногсшибательную? Хочешь увидеть в этом представление небесного факира или получить то, что действительно является солнцем и водою для тебя? Оно может быть фундаментально, но обыденно как хлеб и соль, а может быть и...
Мгновения слились в песню тишины. Там больше ничего не было, ни стука колёс, ни разбитого стекла, ни вечеринки, ни обещаний соседа по даче помочь выкопать пруд, ни подорожания проезда в метро и инфляции. Всё превратилось в пение тишины, в котором звучал его вопрос:
- Как, как оно ещё может быть?
- Как гром среди ясного неба. Просто, сильно, непринужденно и неожиданно... как то, что не скрывалось от тебя за семью печатями и не укрывалось хранителями за неприступными вратами в кромешной тайне...
- Это то, что я знаю или не то?
- Ты это знаешь. Но готов ли ты сказать вслух, что это и есть правда? Готов ли ты принять это как есть, и способен ли твой ум смириться с тем, что тебя очень мало, а его и вовсе нет?
- Нет ума и меня почти нет, и всё же мы есть. Если нет, но есть, что же это тогда? Как найти выход из этого порочного круга?
- Это не круг...
- Что же это?
- ...
- Так что же это если не замкнутый круг?
- Это не круг. От хождения по кругу просто закружится голова. Нет, это другое. Чем дольше вдоль этой замкнутости ты ходишь, тем сильнее она стискивает тебя. Это петля.
- Господи, так что же я могу сделать? Как выйти из закрытого во всех концах лабиринта? Как сбросить удавку, которая затягивается, чтобы ты ни делал и куда бы ты ни обращал свой взгляд?
- Слушай пение тишины, будь свободен.
- Нет, не так. Я спрошу по-другому, о Господи, так что же важно для меня?
- Свободен ты или нет...
Прошло не известно сколько времени и из далека снова позвучал тот же голос:
- Играй в тишине. Играй мгновение Бога. Исполняй роль с достоинством, это твой мне подарок.
Стрелки часов сделали ни один оборот и опять откуда-то стали появляться мелькающие за окном деревья, паспорт в кармане, выпуски новостей, натуральная молочная продукция в магазине неподалёку от дома и голос машиниста электропоезда, объявляющий конечную остановку. Ему, как и прежде, пришли на ум противоречия, которые он обдумывал помногу раз за день в течение последних месяцев, и сформулировал их в вопрос:
- Почему же тогда так страдал и страдает мир в состояниях рабства, крепостного права, зависимости от работодателя и других проявлений несвободы? Почему же пока люди не поняли, что свобода нужна всем, погонщики из их же племени не выпускали остальных на свободу? Почему олигархи не делятся с теми, кто нуждается, ведь они такие же равные им в Боге.
- А кто сказал, что их не выпускали хозяева? Кто сказал, что это они не делятся с остальными...
- Кто же это был тогда?
- Это был и есть...
- Ты?
- Да, я.
- Зачем же ты это делаешь?
- Тебе это может быть трудно понять. Когда ты поймешь, что в сердце моём ни мгновения, а эпохи смыкаются в вереницу времени, ты будешь на верном пути. Я просто решил их не благословлять... как и тех, кто мечтает поменяться с ними местами.
Огненной метелью пронеслись в сознании пассажира слова, которые он однажды прочитал в какой-то, теперь даже не помнил какой, книге: Рабы Господа те, кому он не дал выбора. Но благословенны они, потому что их он ведёт за руку. Теперь смысл этой фразы стал яснее дня, всё становилось на места.
- А как же узнать тех, кого ты благословил?
- Ты их не можешь узнать. Узнать их могу я.
- Как ты их узнаёшь?
- Они есть те, кто хотят стать больше чем мною. Они не боятся чёрной работы и трудностей, чтобы этого добиться. Они готовы посвятить этому все свои дыхания с первого до последнего, и при этом остаться самими собой.
Шелест в динамике снова прял вереницу моментов. Где-то, словно на широкоформатном экране, мелькали бесчисленные люди и лица. Они шли потоком, надвигались, обступали, шли рядом и уходили. Они оборачивались, смотрели друг на друга, потом равнодушно отворачивались и двигались дальше. Вдруг один человек повернул голову и посмотрел ему в глаза. Глаза этого человека говорили, что момент настал. И тогда пассажир понял, что этот человек не отвернётся. Раздался сухой щелчок и тот, кто бы это с ним ни разговаривал, продолжил, в этот раз он говорил со всеми, кто был на экране:
- Если вам не с кем поговорить, то говорите с Богом. Может быть, он что-нибудь расскажет и вам.
Сила каждого слова увеличивалась непропорционально быстро, как не могла сделать это ни одна математическая прогрессия, ни одна горная лавина, и даже как не мог ускориться локомотив движения континентов и геологических эпох пробужденной планеты.
- А может быть, просто прислушайтесь, ибо Господь говорил ещё до того, как появился первый слушатель в краю вращающейся земли и восходящего солнца.
В телефонной трубке слова превращались в потрескивание эфира. Что-то щёлкнуло так, как это делает неожиданно разъединяющаяся связь. После паузы, длинные гудки и вихрь эмоций возвестили о том, что разговор закончен.
Поезд тормозил на конечной остановке. Пассажир собрал с пола те стёкла, что мог, окинул взглядом вагон и вдруг замер. Он почувствовал, что из дальнего тамбура через проём двери на него смотрит тот человек, который никогда не отвернётся.
![[]](/img/s/sadohin_w_b/dawajpogoworim/5024.jpg)