Глава 1. Люк

Что такое не везет и как с ним бороться?

Все истории с чего-нибудь начинаются. Моя началась со странного звонка.

Телефонная трель, хриплая и особенно противная потому, что вырвала меня из сладких объятий сна, раздалась посреди ночи. Я недовольно завозилась в постели и, кое-как разлепив глаза, уставилась в темноту. Выпростала руку из-под одеяла, потянулась к трубке.

- Алло? - сонно, а потому не слишком приветливо буркнула я.

- Элеонора Быстрякова? - бодро и очень вежливо спросил некто приятным женским голосом.

- Угу, - подтвердила я и, закрыв глаза, перевернулась на бок, прижав трубку к подушке.

- Очень рада застать вас дома, Эля, - обрадовались на том конце провода.

- А где же еще мне быть? - несколько удивленная услышанным, спросила я и открыла один глаз.

- Ну, мало ли... - на миг смутилась женщина, но, придав своему голосу вежливую бесстрастность, вдруг понесла откровенную чушь. - Прослушайте, пожалуйста, прогноз погоды на завтра. Завтра ожидается проливной дождь...

- Чего? - я подавилась зевком и открыла второй глаз.

- Дождь будет, что тут непонятного? - возмутилась женщина и напомнила. - Проливной, Эля, вы поняли?

- Поняла, не дура, - хмыкнула я, уже не сомневаясь, что мне это снится.

- Вот и чудесно! - прощебетали в трубке и радостно продолжили. - Дождь будет лить весь день и большую часть ночи, а у вас - мне, право, очень жаль сообщать вам такие печальные новости - прохудились резиновые сапожки. Поэтому, чтобы не подхватить простуду, вам лучше оставаться дома. Слышите, Эля? Дома!

Вот этого я никак обещать не могла, даже во сне.

- Не выйдет, - подумав, призналась я. - Завтра мы с Янкой идем на выставку.

- Сходите в другой раз! Например, послезавтра, - немного испуганно предложили мне.

- Да, но завтра последний день!..

- Никаких "но", - строго перебил посуровевший женский голос. - Обещайте, что останетесь дома. Обещаете?

- Ладно, - сделав вид, что сдаюсь, зевнула я: зачем спорить с сумасшедшими да еще и во сне?

- Вот и умница! - женский голос снова лился сладкой патокой. - С вами очень приятно иметь дело, Эля! Всего вам доброго и приятных снов!

В трубке раздались частые гудки. Спихнув ее на пол, я перевернулась на другой бок и обняла подушку в предвкушении другого, менее странного сна.

Впрочем, в ту ночь мне больше ничего не приснилось.

Проснувшись ближе к полудню, я выпуталась из одеяла и заставила себя встать. Машинально поправила перекрутившийся во сне шнурок с серебряной подвеской - треугольник с крупным авантюрином в центре и тремя мелкими зубчиками-выступами в углах - подарок бабушки на мой шестнадцатый день рождения. Вспомнила о ночном звонке и хмыкнула: приснится же такое! Нашарила ногами тапки и очень удивилась, когда у одного из них прямо на моих глазах отвалилась подошва. Внимательно осмотрев пришедшую в негодность обувку, я нахмурилась. Давненько такого не случалось, чтобы от моего прикосновения что-то рвалось или ломалось не где-то, а дома. Последний раз нечто подобное было после смерти бабушки, да и то, длился этот период хаоса ровно до появления в моей жизни Янки, то есть всего пару дней.

Так я и побрела к окну, в одном тапке. Отдернула шторы и надолго застыла, приоткрыв от удивления рот. За окном лил дождь. Не то, чтобы дождь был чем-то из ряда вон выходящим, учитывая, что во дворе осень, просто в свете ночного звонка, происходящее вмиг обрело некий мрачный мистический смысл. Я тоскливо смотрела на низкие серые облака без малейшего просвета, понимая, что наши с Янкой планы рухнули в одночасье, и ни на какую выставку мы сегодня не пойдем.

Пока я предавалась унынию, попутно чистя зубы и грея чайник, позвонила Янка с предложением провести день у нее дома за плюшками перед телевизором. Предложение я охотно поддержала - в самом деле, не куковать же в одиночестве дома! - а получасом позже выяснилось, что сапоги, совсем еще новые и почти не ношеные, и в самом деле текут, как предсказывала тетенька из сна. Мне и пройти-то надо было всего ничего, в соседний двор, но когда я, мужественно одолев все лужи и по широкому кругу обойдя открытый канализационный люк, добралась до подъезда подруги, в сапогах уже неприятно хлюпало и чавкало.

- О! Снимай скорее носки, сейчас сухие принесу, - засуетилась Янка, когда я разулась. - Замерзла?

- Нет, - шмыгнув носом, браво отчеканила я. - Не успела.

- Оно и видно, аж нос покраснел, - усмехнулась подруга. - Иди в комнату, включай телевизор, я чайник пока поставлю. Да тапки обуй - быстрее согреешься.

Нацепив предложенные тапки, розовые и мохнатые, с длинными заячьими ушами - глаза-пуговки у них давно отвалились, поэтому называть их зайцами язык не поворачивался, - я прошла в комнату и привычно осмотрелась. У Янки я бывала почти каждый день и каждый день обнаруживала что-нибудь новенькое: то камешек занятный, то фотографию Янкиных родителей-археологов. Сколько мы с Янкой дружим, а познакомиться с ними мне так и не довелось. Может, потому мы с нею так крепко и сдружились, что обе были предоставлены сами себе: ее родители вечно пропадали в командировках, своих, погибших в автокатастрофе, я вообще не помнила, а бабушка, заменившая мне мать и отца, умерла год назад.

Включив телевизор и плюхнувшись на диван, я придвинула к себе столик с вазочкой, полной мелкого печенья. Набрала горсть и стала закидывать по одному в рот, не столько следя за действием на экране, сколько рассматривая комнату в поисках новинок. И нашла - новенький, роскошный мобильный телефон.

- Ух ты, - выдохнула я, осторожно тыкая кнопки.

Телефон послушно отзывался на манипуляции, показывая меню с богатым выбором приложений. И вдруг экран погас. Я похолодела и трясущимся от страха пальцем нажала на кнопку пуска, думая, что случайно его выключила. Подержала какое-то время, и... ничего. Телефон словно умер у меня в руках.

Это казалось невозможным. Ничего подобного не должно было случиться. Где угодно и с любой другой вещью, но только не здесь, не в Янкиной квартире и не с ее телефоном!

- Эль, тебе как обычно? - окликнула из кухни Янка, и я едва не выронила телефон на пол.

- Да! - судорожно ловя пластиковое тельце, норовящее выскользнуть из дрожащих рук, откликнулась я и, воровато оглянувшись, положила телефон на место: даст бог, Янка заметит, что он сломан после моего ухода.

- Налетай, - улыбнулась подруга, входя в комнату с подносом, уставленным всякими вкусностями. Поставив поднос на столик, Янка к моему ужасу взяла телефон и, сделав приглашающий жест, мол, начинай без меня, вышла в соседнюю комнату.

Я сосредоточилась на печеньках. В конце концов, философски размышляла я, успокаивая свою совесть, Янка очень даже в курсе моих проблем, и сломанной вещи не удивится. Хотя и расстроится.

- Да что ж такое?.. - послышалось раздраженное бурчание подруги из соседней комнаты. - Эль, ты мой телефон брала?

- Нет! - соврала я и быстро сунула в рот печенюшку, делая вид, что полностью поглощена происходящим на экране.

В дверях показалась подруга. Вид у нее был крайне озадаченный. Под ее растерянным взглядом я виновато съежилась, но быстро взяла себя в руки, сообразив, что предъявить Янке мне нечего: когда я, поддавшись порыву, восхищенно крутила в руках новенький телефон, подруга заваривала в кухне чай и застукать меня на месте преступления не могла.

- Эля, он не работает, - подозрительно сощурилась Яна.

- А выключить и включить пробовала? - напустив на себя невинный вид, участливо спросила я.

- По-твоему, я идиотка? - не выдержав, взорвалась Янка. - Это первое, что я сделала - все равно не работает!

Я с сочувствием смотрела на подругу, машинально отправляя в рот печеньку за печенькой: когда рот набит, соврать легче. Во-первых, приходится сосредотачивать внимание на том, чтобы не подавиться. Во-вторых, когда рот занят едой, речь становится невнятной; и, в-третьих, попробуй-ка, прочитай по лицу, когда щеки врунишки вроде меня раздуты, как у хомяка!

Янка, поджав губы, буравила меня неверящим взглядом.

- Ян, честное слово, я его не трогала, - промычала я, глядя на подругу честными глазами, и Янка сдалась.

- Ладно, сдам в ремонт по гарантии, - раздосадованная поломкой новой техники, проворчала она и села на диван рядом. - Сходишь со мной?

- Прямо сейчас? - ужаснулась я, прислушиваясь к дробному стуку дождя по жестяному подоконнику.

- Да нет, завтра.

- Лучше бы ты ничего мне не говорила, - итак чувствуя себя виноватой дальше некуда, промямлила я. - С моим везением только и строить планы.

- Планы строю я, а тебя беру за компанию, чтобы не скучно было, - отмахнулась подруга, крутя в руках мертвый телефон. - Заводской брак, наверное... - со вздохом предположила подруга.

Мне стало стыдно и страшно одновременно. А испугаться причины были.

Дело в том, что мне категорически нельзя строить никаких планов на будущее. Даже на ближайший час - обязательно случится какая-нибудь пакость и расстроит их, уж такая я невезучая. Но если бы только планов это касалось. Мое невезение распространялось и на людей, что меня окружали, и на вещи, от одежды и предметов личной гигиены до техники. Например, сколько я себя помнила, в моем гардеробе никогда не было ни юбок, ни платьев. Не потому, что я их не люблю. Просто ни одна юбка не выдерживала испытания мной больше часа. Я умудрялась зацепиться подолом и порвать несчастную одежку даже там, где, казалось бы, это невозможно в принципе. То же самое касалось колготок. Светлая одежда отродясь не водилась в моем шкафу, потому что, как любила говорить моя покойная бабушка, "Свинья грязи везде найдет". В итоге весь мой гардероб состоял из джинсов, темных футболок и свитеров мрачных расцветок с вытянутыми на локтях рукавами - на них хотя бы не так заметны пятна.

Та же участь была уготована всему, к чему я прикасалась - в моих руках ломалось все. Причем я не прикладывала к этому никаких усилий! Стоило мне, к примеру, взять пульт от телевизора, и он без видимых причин разваливался на составляющие. Про людей вообще молчу. О моей неловкости, приводящей к несчастным случаям, во дворе слагали легенды. Привирали, конечно, но... В общем, тридцать три несчастья - это как раз обо мне.

Как ни странно, мое невезение никак не распространялось на Янку. Ее словно заговорил кто. Хаос и разрушения, сопровождавшие меня всюду, отступали, едва рядом появлялась она, моя единственная подруга. За одно это я Янку боготворила. Во всем мире существовали всего два места, где мое проклятие странным образом почти теряло силу, где я могла расслабиться и спокойно попить чаю, не опасаясь, что обольюсь или разобью чашку, посмотреть телевизор и не сломать его, зажечь газ и не опалить брови и ресницы - у Янки и у меня дома.

Но сегодня действие заговора, видимо, кончилось. Телефон тому доказательство.

- Ты пей чай, а то остынет, - напомнила подруга, кивая на чашку.

- Угу, - усиленно работая челюстями, кивнула я. Взялась за чашку и...

В моей руке осталась только ручка. Сама чашка, на миг повиснув в воздухе, ухнула мне на колени, в полете заваливаясь на бок и расставаясь со своим содержимым.

- Аааааа!!! - заорала я, вскакивая и хлопая себя по ошпаренным коленям.

- О, господи, Элька, что ж ты такая неловкая? Чашку в руках удержать не можешь! - испуганно затараторила Янка, без толку суетясь рядом и пытаясь промокнуть салфеткой мои мокрые джинсы.

- Это не я, у нее ручка отвалилась! - всхлипывая и постанывая от боли, оправдывалась я.

Янка подняла чашку и внимательно ее осмотрела. Покосилась на меня и как-то обреченно вздохнула.

- Снимай штаны, - велела подруга.

- Зачем?

- За шкафом! - разозлилась Янка. - Снимай, тебе говорят! Сухие дам. И посмотреть надо, что там.

Больше не споря, я стянула джинсы. Колени багровели свеженькими ожогами.

- Сильно, надо помазать чем-нибудь, - поцокала языком Янка, осторожно касаясь кожи, и вышла из комнаты.

Морщась от боли, я посмотрела на колени и заплакала. Я не понимала, что происходит. Почему Янкина квартира больше меня не защищает? Вспомнила о тапке, у которого отвалилась подошва, и разревелась навзрыд: знакомые, страшные симптомы. Я словно вернулась на год назад, в тот день, когда умерла бабушка, и моя жизнь на два дня превратилась в сущий ад.

Тем временем вернулась Янка с аптечкой и сухими штанами на плече.

- Эль, ты чего? - ласково заговорила она, обнимая меня за плечи. - Ну, облилась - с кем не бывает! До свадьбы заживет.

- Издеваешься? - всхлипнула я, имея в виду свое невезение, при котором возможность выйти замуж казалась чем-то из области фантастики.

- Ну, хорошо, заживет через неделю, - поправилась подруга, перебирая пузырьки в аптечке.

Какое-то время я молча за нею наблюдала, потом не выдержала.

- Ян... Это снова началось.

- Что началось?

- Мое невезе-е-ение, - жалобно протянула я.

- Брось, я же с тобой! А когда я рядом, тебе ничто не грозит. Вспомни, ты же сама так говорила.

- Говорила, - кивнула я и прикусила губу. - Но... Это я сломала телефон.

- О... - Янкино лицо вытянулось от неожиданности.

- Я не специально! Просто взяла посмотреть. Ну, потыкала по кнопкам, а он взял и слома-а-а-ался! - призналась я и уткнулась Янке в плечо.

- Да ничего, починим, - оторопело пробормотала подруга, растеряно гладя меня по волосам. Потом отодвинулась, заглянула мне в лицо и мягко, как с больным ребенком, заговорила. - Вот что, давай займемся ожогами, а потом подумаем, что делать с твоим невезением.

Я кивнула, размазывая слезы по щекам и как-то сразу успокоилась: Янка рядом, и она обязательно что-нибудь придумает.

- Может, к гадалке какой сходить? - шмыгнула я носом, наблюдая, как Янка смазывает ожоги прохладной мазью.

- Не говори ерунды, - нахмурилась подруга, пропитывая мазью сложенный в несколько слоев кусочек бинта. - При чем тут твое невезение и гадалка?

- Тогда может к знахарке? Ясновидящей... Уй! - взвизгнула я, когда Янка, приложив салфетку к ожогу, слишком сильно надавила на больное место, закрепляя пластырь. - Больно же!

- Извини, иначе не будет держаться, - без особого раскаяния в голосе, повинилась подруга. - Эль, ну откуда им взяться в этом мире, настоящим знахаркам? - сооружая вторую повязку, досадливо поморщилась Янка и серьезно посмотрела мне в глаза. - И еще. Пока ты сама веришь в свое невезение, оно так и будет тебя преследовать. Поэтому прекращай-ка себя жалеть и всего бояться. Ты ничуть не неудачливее меня, и если будешь повторять это себе каждый день, однажды проснешься и поймешь, что ты самый счастливый и удачливый человек на свете.

- Ты говоришь как моя бабушка, - хмуро глядя на подругу, проворчала я.

- Вот видишь, значит я права, - улыбнулась Янка и щелкнула меня по носу.

- Да я и не говорю, что вы не правы. Просто я изо всех сил пытаюсь поверить в свою удачу, а в итоге получается черт знает что!

- А ты не пытайся. Ты верь, - снова посерьезнела Янка и пристально на меня посмотрела. - Э, да ты совсем пала духом! Ты что, из-за телефона так расстроилась?

- И из-за него тоже, - виновато глядя на подругу, кисло улыбнулась я.

- Эль, брось. Я правда не в обиде, - отмахнулась подруга. - Давай лучше закутаемся в плед и будем трескать сладости под какой-нибудь хороший фильм. В такую погоду это самое то.

Я посмотрела в окно, убедилась, что дождь и не думает униматься, и согласилась с подругой. Плед, горячий чай и хороший фильм в Янкиной компании - что еще нужно для счастья такому несчастному существу как я?

Под уютное бормотание телевизора незаметно прошел день. Серая пелена дождливого дня сменилась чернотой ненастной ночи. За окном завывал ветер, стуча по стеклу облетевшей веткой старой березы. Все сладости давно были съедены, от чая уже тошнило. Я разомлела, пригревшись под пледом, и стала клевать носом.

- Эль? - пихнула меня в бок Янка. - Спишь?

- Нет, - встрепенулась я и украдкой зевнула. - Который час?

- Половина двенадцатого.

- О! Домой пора, - вскочила я с дивана.

- Да брось, оставайся, - сладко потянулась Янка. - Куда я тебя отпущу в такой дождь? И сапоги еще не высохли.

- Не, Ян, пойду, - заупрямилась я и пошутила. - Я быстренько, мелкими перебежками от лужи к луже.

- Смотри, не утони, перебежчик! - хмыкнула Янка и выглянула в окно. - Темень-то какая... Может все-таки останешься?

Я частенько ночевала у Янки. Могла бы и сегодня остаться, тем более погода ну никак не располагала к ночной прогулке, пусть даже гулять в соседний двор. Но сегодня оставаться почему-то не хотелось. Хотелось натянуть сапоги, куртку и нырнуть под дождь, да так сильно, что ноги сами собой приплясывали от нетерпения!

- Не, пойду, - мотнула головой я и пошла в прихожую.

Янка шла по пятам. Принесла сапоги, что сохли в ванной на батарее, заботливо, совсем как когда-то бабушка, поправила мне воротник куртки и вдруг хлопнула себя по лбу, что-то вспомнив.

- Какая же я растяпа! У меня ж для тебя подарок есть.

- Подарок? - удивилась я, думая, что каким-то неведомым образом умудрилась прошляпить собственный день рождения. Попыталась вспомнить, какое сегодня число и удивилась еще больше, сообразив, что до дня рождения еще две недели.

Тем временем Янка скрылась в комнате. Было слышно, как она чем-то шуршит в шкафу.

- Ян, мой дня рождения через две недели, - на всякий случай напомнила я подруге.

- Знаю, - лаконично ответила та, продолжая копаться в вещах.

Я вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что она ищет, но ничего не увидела, обзор закрывала Янкина спина. Наконец, подруга нашла, что искала и вернулась в прихожую, бережно неся в руках маленький сверток.

- Вот, держи, - вложив сверток мне в руки, улыбнулась Янка.

Я с любопытством уставилась на что-то, завернутое в кусок черного бархата.

- Только обещай, что развернешь дома, ладно? - предупредила подруга.

- Ладно, - послушно кивнула я, сунув сверточек в карман, и, чмокнув Янку в подставленную щеку, толкнула дверь. - До завтра.

- Спокойной ночи, - неуверенно улыбнулась подруга, глядя на меня с непонятной тревогой. - Да смотри, иди осторожно! - крикнула она вдогонку, когда я, легко сбежав по ступенькам, уже открыла дверь подъезда. - Там где-то люк оставили открытым, не свались в него!

- Не свалюсь! - крикнула я в ответ и шагнула под дождь.

Дверь за спиной захлопнулась с каким-то особым, остервенелым грохотом, будто кто ее пнул. Я испугано подскочила, оглянулась, буравя кусты у подъезда подозрительным взглядом, но никого не увидела. Сунула руки в карманы и припустила домой.

Пальцы сомкнулись на бархатном свертке. Я замедлила шаг, пытаясь на ощупь понять, что же такое вручила мне Янка. Не выдержала, остановилась под фонарем и вытащила сверток из кармана.

- Я только на него посмотрю, - уверила я саму себя, - разворачивать не буду.

В свете уличного фонаря черный бархат матово переливался, таинственно и маняще. Сверток словно уговаривал его развернуть и посмотреть, что в нем. Сделав над собою усилие, я просто погладила его кончиками пальцев - все-таки обещала! - и, сунув сверток обратно в карман, медленно, высматривая давешний открытый люк, побрела через двор.

Терпения хватило где-то на десяток шагов. Таинственный сверток словно жег пальцы, и я не выдержала. Остановилась и вытащила сверток из кармана, развернула бархат и восхищенно уставилась на вещицу в своих руках: круглую грубоватую подвеску из черненого серебра по ободку украшал растительный орнамент. В центре зияло отверстие, словно бы предусмотренное для камешка, вокруг него выгравированы полустертые временем неизвестные символы. Даже при тусклом уличном освещении было видно, что подвеска старинная. Цепочка и та казалось потертой, с истончившимися звеньями.

Я озадачено почесала нос. Вряд ли такую вещь купишь в обычном магазине. Ей место скорее в музее под стеклом. Откуда она у Янки, и почему подруга захотела подарить ее мне? Родители с раскопок привезли?

Цепочка была без замка, но длинная, и я предположила, что надевают ее через голову и тут же, стянув капюшон, проверила свою догадку. Шеи коснулось холодное серебро. Я поежилась, натянула капюшон обратно на голову и еще раз взглянула на круглую подвеску. Меня не оставляло ощущение, что в центре, на месте отверстия, должен быть вставлен камень. Перевернула подвеску другой стороной и надолго замерла, ошеломленно таращась на треугольное углубление.

Дождь барабанил по голове и плечам, в сапогах снова неприятно хлюпало, и ступни уже начинали покалывать ледяные иголочки. Я зябко переступила с ноги на ногу и, запустив руку за пазуху, вытащила из-под футболки бабушкин подарок - треугольник с рыжим авантюрином в центре. Фонарь, под которым я стояла, судорожно замигал, а обе подвески ощутимо задрожали в моих руках и словно бы потянулись друг к другу. Я даже рот приоткрыла от удивления и, чуть помедлив, поднесла треугольник к углублению в Янкином подарке.

Рыжий авантюрин легко вошел в предназначенное ему отверстие, чуть слышно щелкнули зубчики-выступы.

- Ух ты, - восхищенно выдохнула я, разглядывая то, что получилось, и медленно побрела через двор к дому. О том, что где-то на пути притаился открытый канализационный люк я и думать забыла.

Зря, конечно.

На следующем шаге нога ушла в пустоту, и я с воплем полетела в темноту.