Вход в колонию свободный, но только один, и он же является выходом. Местные жители об этом знают, но для туристов и приезжих мексиканцев Ураганы превращаются в ловушку, куда легко попасть, срезая дорогу на пляж. Уткнувшись носами в телефоны, туристы уверенно проходят мимо парка, сворачивают на улицу Урагана Ханис, потом - на Урагана Митча, и бодро входят в тупичок Урагана Беула, не подозревая, что минут через пятнадцать им предстоит в обратном порядке проделать тот же самый путь. Я пропускаю велосипедистов, но пешеходам сообщаю про тупик. Они благодарят, а иногда поддаются любопытству и вступают в длинную беседу. Мы с В. не похожи на местных: мы выше, стройнее, наша кожа светлее, не смотря на загар. Мы свободно говорим по-английски. Туристы задают вопросы; мы охотно отвечаем. Однажды здесь, на Урагана Белуа, заблудилась группа русских. Я их окликнула, мы обменялись парой фраз. В. прислушался, не разобрал ни слова и решил, что мой испанский-таки улучшается.

Хоть мы и отличаемся от наших соседей, мы на них и похожи. Мы покупаем у уличных коробейников кукурузу и фрукты. Мы тщательно выметаем из нашего двора назойливую пыль. Поднимаемся на крышу дома, чтобы проверить, достаточно ли воды в шестисотлитровом баке. По утрам болтаем с соседом-мариаче и раз в неделю относим одежду в прачечную, которую у себя в доме открыла соседка слева. Она сушит белье во дворе на веревках, и раз в неделю ее маленькая черная дворняжка лает на прохожих из-под наших футболок.

Крыши южноамериканских домов по обычаю плоские и служат основой для надстройки новых этажей. Мы же используем нашу в качестве открытой веранды, откуда после заката наблюдаем уличную жизнь. Вот домой вернулся таксист из дома напротив, он громко сигналит. Его жена, тяжелая женщина с красивым лицом открывает въезд для мужа. Мы прозвали ее автоматической открывалкой ворот. В доме рядом с ними живет тихая религиозная семья. Их опрятные дочки-толстушки ездят на велосипеде в глубину нашей улицы; там расположен магазин мелочей. Как и заблудившиеся туристы, жители нашей колонии часто проходят по улице Урагана Белуа туда и обратно. В отличие от иностранцев, назад они возвращаются с полными сумками. В магазинчиках, подобных предприятию у нас в тупике, продают те же самые продукты, что и в супермаркете, но с наценкой в одно песо. Там можно купить консервы и холодные напитки, овощи для салата, двадцатилитровые контейнеры с питьевой водой, яйца по штуке и молоко, сухую еду для животных, всевозможные вафли и соленые орешки. Несколько лет назад я в течение недели посещала их через день. Это я нечаянно подсела на сгущенку, но быстро справилась и завязала. Аккуратные дочери религиозных соседей покупают в магазинчике двухлитровые бутылки пепси-колы - очень популярный среди майя напиток.

Двухэтажный дом наискосок через улицу еще несколько месяцев назад мы с В. называли 'фиолетовым уродцем'. Однако, совсем недавно хозяева его перекрасили. Теперь днем их дом выглядит как нежно-голубой, а после заката, когда мы наблюдаем за улицей с крыши, он кажется просто белым, и мы никак не может придумать, как его обозначать. Там живут веселые любители громкой музыки и пива. Хозяева сдают комнаты и дружат со своими квартирантами. На закате они все вместе собираются на тротуаре перед домом, шумят и смеются. Женщины майя пьют пиво наравне с мужьями. Изредка жители голубого дома делятся пивом с соседями, но чаще всего они делятся лишь громкой музыкой, которую гоняют до трех утра. Один из обитателей этого дома, вернувшийся из США нелегальный иммигрант по имени Даниэль, однажды напросился к нам в работники, сказал, что имеет опыт укладки цемента и, конечно же, надул. Мы быстро его раскусили и немедленно сократили объем работы, вслед за чем наняли опытного работника, который исправил ошибки Даниэля. Впрочем, ошибка была в большой степени нашей. Доверяй, но проверяй, как говорила моя бабушка.

Мимо нашего дома прошли рабочие-майя. И тут же, вовремя заметив, что улица упирается в цементный забор, отправились обратно. За ними с громкими криками 'salida' помчались уличные мальчишки. Рабочие развернулись еще раз и теперь уже уверенно направились опять в тупик. Ребятишки объяснили им, что в магазине в конце улицы есть второй выход, через который можно выбраться из колонии. С иностранными туристами такое не проходит; они в большинстве своем по-испански не говорят и не знают, что 'salida' означает 'выход'. Спасение обгоревших под нещадным солнцем англоговорящих пешеходов часто зависит от нашей с В. внимательности. Мы их отлавливаем и приглашаем срезать путь, пройдя через наш двор, вторая калитка которого выходит прямо на ведущее к пляжу шоссе. Однажды нам попался бородатый норвежец, с обожженного лица которого пот стекал обильным водопадом. Он бодренько шагал в глубину тупика, когда мы окликнули его и расспросили. Как оказалось, он направлялся в парикмахерскую, расположенную на дороге к морю. Получив приглашение проследовать через наш двор, норвежец надолго у нас задержался. Выяснил, откуда я родом, и тут же с восторгом поведал о своих приключениях на дорогах России. Выяснил, откуда родом В. и сообщил подробности о путешествиях по западной Германии. Вечером того же дня В. столкнулся с ним опять на главной площади. По всей видимости, наш новый друг благополучно добрался до цели, и парикмахер избавил его от лохматой бороды. Нижняя часть лица его тем вечером блестела первозданной белизной. Полагаю, что белеть ей оставалось недолго, и уже на следующее утро солнце выкрасило северный норвежский подбородок в ярко-розовый.

Каждый день с громкими криками 'башмачник' по нашей улице проезжает симпатичный... башмачник. Мы с ним знакомы, он выручал меня не раз. Окликнув, попросила починить мои туфли. Он припарковал мотоцикл перед воротами, установил свой стульчик в тени под навесом, приклеил набойки и назвал цену: сто сорок. Очень недорого, а туфли эти - самые удобные и любимые. Я их купила пару лет назад в Москве. В этом месте дневника мне очень захотелось отвлечься и рассказать о поездке на родину. Но воздержусь и вспомню лучше о башмачнике, которого я разыскала однажды в глубине никарагуанского рынка в Гранаде. Он был высоким, лохматым и очень веселым. Он радостно улыбался и так же радостно со мной флиртовал. Как и полагается профессионалу, быстро понял, что от него требуется. Я вернулась за обувью минут через тридцать и вручила ему крупную купюру, мельче не было. Башмачник осмотрел ее на свет. Я плохо говорила по-испански, поэтому за недоверие упрекнула его... выражением лица. Парень весело расхохотался. На следующий день я принесла ему в починку еще одну пару сандалий.

...По выходным нашу колонию посещают свидетели Иеговы. Опрятно одетые, с нарядными детьми и женами, растягиваются они в длинную процессию и шагают по улице Урагана Белуа. Подолгу задерживаются у каждой калитки, вызывают жителей домов, и из-под каждого забора на них исступленно лают собаки. Перекрикивая последних, свидетели пытаются привлечь внимание к себе. Получая отрицательный ответ, плетутся дальше. Они местные, и о нашем тупике прекрасно знают, но что им трудности! Добравшись, наконец, до забора в конце улочки, длинная процессия возвращается назад. Собаки сходят с ума! Сначала лают на группу мужчин, потом -- на группу женщин, потом - на маленьких детей. Однажды кто-то из них попытался заговорить с мной на английском. Препираться не хотелось, я ответила по-русски: 'Не понимаю'. Они настаивали. Я продолжала отвечать на родном языке. Наконец, они поняли, что разговор не удался, и благополучно удалились. Как я узнала позже, в нашем поселке организовано несколько ячеек: английские, испанские и даже майя. Свидетели Иеговы - народ настойчивый. Однажды нам с В. вручили по памфлету на наших родных языках, а в другой раз меня попросили перевести на русский письмо президенту Путину в защиту страдающих в России свидетелей.

Просторная терраса на крыше позволяет нам наблюдать и новую дорогу на противоположной стороне дома. Когда я купила этот крохотный домик в августе две тысяча тринадцатого, с задней стороны двора лежали только джунгли, отделенные от нас неопрятной грунтовой дорогой, по обе стороны заросшей сорняками. В сезон дождей лесок оглушался лягушачьим оркестром, по ночам было трудно заснуть. За несколько прошедших лет, на месте джунглей выросли отели. За трехэтажным зданием приглядывает один из соседей. Можно считать, ему повезло: нашел работу рядом с домом. Между собой мы с В. называли его управляющим. Наблюдая за его работой, мы переняли у него отличный трюк, и с тех пор регулярно протираем алюминиевую калитку обычным машинным маслом. Для нас, северян, алюминиевые двери непривычны, но в суровом климате Центральной Америки они, порой, незаменимы: их не сжигает солнце и не берет ржавчина, их не едят прожорливые термиты. Долгое время мы думали об управляющем с благодарностью, пока однажды не поймали его с поличным. Оказалось, что наши бананы ворует именно он!

Несколько лет назад, катаясь на велосипеде по тихим улочкам в старой части поселка, я заметила просторный двор, заросший огромными банановыми пальмами. Окликнула женщин-майя, готовивших обед во дворе, и попросила продать мне пару маленьких растений. Они вызвали из дома старика. Тот вышел со своим мачете, выцарапал из земли два молодых растения. Выцарапал, как оказалось, довольно грубо, без корней. Я настояла на том, чтобы ему заплатить. Попросил сорок песо. Полагаю, он сделал хорошие деньги, а для меня это копейки. Мы посадили мои бананы на небольшом пространстве между забором и неопрятной грунтовой дорогой - там, где незадолго до того мы уничтожили все сорняки. Растения прижились, но оказалось, что это плантаны. Они похожи на бананы, но едят их совсем по-другому: недозрелые зеленые тонко режут и жарят в масле, как картофель из моего детства или, позволив им перезреть почти до черноты, готовят в качестве гарнира к мясу. Мои плантаны растут, как трава. Срежешь старый; из земли пробьётся новый, и между дорогой и моим забором эти растения выглядят довольно экзотично -- на радость и нам, и туристам. Последние не проходят мимо, фотографируют деревья и гроздья. Нас с В. это развлекает, и сидя на крыше, мы делаем снимки делающих снимки американцев. И все бы хорошо, но одна из гроздей вдруг исчезла! Мы не унывали, оставалось еще две. Но однажды исчезла вторая...

Возвращаясь домой на велосипеде, В. успел приметить, кто ее украл. Управляющий трехэтажной гостиницей с мачете в руке и с веткой плантанов на плече, шагал от нашего двора к своему. В тот же день последняя гроздь плантанов досталась проходившей мимо женщине-майя с тремя детьми. Она бросила взгляд на растения, и мы тут же предложили их ей. Женщина обрадовалась. В. принес мачете и срезал целую гроздь -- она оказалась очень тяжелой. Женщина вынула из коляски малыша и понесла его в руках. Коляску с фруктами толкали два старших ребенка.

Возле гостиницы, за которой приглядывает воришка плантанов, растет большой и сочный кактус. От него недавно отделился новый росток. Однажды тихим вечерком я перешла дорогу и отрезала у кактуса отросток. Суть в том, что и мои плантаны, и гостиничный кактус произрастают на принадлежащей к улице территории. Подходя к вопросу формально, воровство растений на улице воровством не называется. Отросток превратился в самостоятельный кактус и растет теперь на обочине той же дороги, хотя и на другой стороне. Я надеюсь, что возле нашей калитки его жизнь приобретет особый смысл: кактусу предстоит отпугивать собак и кошек. Местные животные хорошо знакомы с колючками и аккуратно их обходят стороной.

Пару лет назад к нам приезжали гости из Европы. Обгорев под нещадным солнцем, один из них купил в супермаркете недорогую шляпу. В ней он выглядел весьма неплохо, но судя по этикетке, шляпа оказалась женской. 'Эй, Густав, так ты у нас, оказывается, девочка,' -- подколола я его слегка. На следующий день Густав отправился на центральную авениду и купил себе новый головной убор. Его обновка показалась мне подозрительно похожей на предыдущую. Разумеется, новая шляпа была из того же супермаркета, разве что в магазине для туристов Густав заплатил троекратную цену. Но у туристов -- своя, выгодная для местных предпринимателей, логика. Мы-то с В. давно освоили и местные магазины, и цены, и множество житейских мудростей. И тем не менее, в Мексике мы оба до сих пор чувствуем себя всего лишь туристами...

Но в теплых странах есть еще один вид иноземцев: перелетные птицы. Никогда раньше мне даже в голову не приходило, сколько всего они повидали, и сколько перепробовали экзотических фруктов. У меня на глазах один из наших дятлов в красной шапочке объел папаю у соседа-мариаче. Попробовал от каждого фрукта, другими словами, каждый - понемногу испортил, после чего, несомненно, улетел назад на север. Что поделать: ностальгия. Кому нужна эта папая! Долбить родные стволы -- гораздо приятней. Увидите его - передайте привет.