Лана стояла в ванной и рассматривала своё отражение. Таким её лицо ещё не выглядело. Под глазом и на щеке синяк, губа рассечена. Глаз покраснел и веко опухло, закрывая его почти полностью. Хорошо, что не сломал нос. Но вот дышать было больно и дотрагиваться до левого бока. Кажется сломано ребро. Как она ни старалась, он сделал это снова. В первый раз она отправилась в госпиталь и отвечала нет на повторяющийся вопрос о домашнем насилии. Врач только прописал обезболивающее и посоветовал дышать глубже, чтобы не развить воспаление лёгких от недостатка кислорода. На работе она сказала, что упала с лестницы и старалась не сохранять лицо ровным, когда боль пронизывала тела от резких движений. По счастью Кори и Аллисон в это время находились в отпуске, а то бы наверняка догадались, что произошло и не избежать бы тогда ненужных разговоров.
Обычно Спайк всегда действовал так, чтобы следов "работы" не было видно, на теле всё скрывалось плотной одеждой и рубашками с длинными рукавами даже в самую ярую жару. В этот раз он не позаботился о конспирации, уверенный, что найдётся оправдание и объяснение для окружающих. Он даже посоветовал ей за столом, поедая ужин, который она приготовила корчась от боли, сказать, что на неё напали хулиганы. Никто не слышал, никто ничего не видел и она не запомнила, как они выглядели. Классно же придумано! А потом, видимо раздобрившись, поставил на стол коробку конфет, что она купила пару дней до этого, и недопитую бутылку вина. Лана молча наблюдала, как муж вальяжно бродит по кухне и открывает шкафы в поисках бокалов, а потом, словно совершая подвиг, наливает в них вино.
- Как-никак юбилей, - сказал он и улыбнулся, поднимая бокал. - За твоё здоровье, дорогая.
Лана отпила маленький глоток, а её муж осушил бокал за пару секунд.
- Я тебе подарю что-то особенное. В постели, - Спайк многозначительно подвигал бровями и издал смешок, а потом добродушно хлопнул жену по заднице. - Долго не забудешь этот день-рождения.
- У меня, кажется, ребро сломано, - пробормотала Лана, надеясь избежать "чего-то особенного" и зажмурилась. Когда не знаешь, как отреагирует муж на любую твою фразу, лучше быть готовой ко всему.
- Выпей таблетку, - хмыкнул Спайк, а потом погладил Лану по голове, похлопал по плечу и вышел из кухни. - Я люблю тебя, ты знаешь, - крикнул он уже из ванной.
- Конечно, любишь. Знаю, - пробормотала Лана своему отражению. Она не знала сколько времени провела в ванной, надеясь, что муж заснул. Она выпила три таблетки Тайленола, но помогли они незначительно. Боль чувствовалась при любом резком движении или наклоне. Хорошо, что когда она просто стояла, то не чувствовала её совсем. Это счастье, что переломы рёбер заживали без гипса. Она пустила воду в раковину тонкой струйкой и, стараясь меньше двигаться, умылась, едва дотрагиваясь до лица. Пытаясь придумать достоверную ложь. Завтра на работу точно нельзя. Лицо ещё сильнее распухнет, машину будет вести трудно. После завтра? Вряд ли будет лучше. Может взять отпуск и вообще ничего не объяснять? Кажется Спайк что-то говорил об этом, она плохо помнила. Она в отпуск не ходила три года, с этим никаких проблем. Начальника может удивить неожиданность, но она может сказать, что по семейным обстоятельствам. Какие это семейные обстоятельства может догадаться только Кори, остальные слабо посвящены в её личную жизнь. Даже Аллисон знала не много. Кори она тоже не рассказывала, но он слишком предвзято к ней относился и догадывался сам. Дагадывался больше, чем ей бы хотелось.
"В следующий раз он может зайти слишком далеко".
Лана кивнула, вспоминая слова друга. Конечно она это понимала. Она прочитала ни одну статью про домашнее насилие, даже звонила в службу доверия и знала, чем это однажды может закончиться. Но, как многие другие жертвы насилия, не могла сделать шаг и уйти. Она боялась, что не сможет избавиться от него. Сколько раз он обещал её убить, если она попытается уйти. Вытащить из под земли и перерезать глотку. Распять, как попку. Вытрясти мозги и удобрить ими почву в саду.
- Отпуск сейчас, а в следующий раз он будет приглашать на мои похороны. Уйду или нет, всё равно умру.
"Ланочка, дочка, что-то в Спайке мне не нравится. Ты послушай меня, дорогая. Я знаю, что ты и сама это чувствуешь. Какая-то в нём... опасность, что ли. Он, как сжатая пружина. Сейчас он помогает тебе, заботится, но ты можешь найти кого-то ещё. Кого-то настоящего".
- Прости мама, - Лана заплакала. - Прости меня. Мне было так страшно. Я просто не могла.
Присев на край ванной, держа спину ровно, чтобы не причинить лишний боли рёбрам, Лана проплакала, пока глаза не начало жечь. Потом встала, достала из медицинского шкафчика упаковку Тайленола и выпила ещё пару таблеток.
- Но пока я ещё жива, - сказала она, закручивая крышку лекарства. - Пока я ещё жива.
Брать отпуск сейчас, а что в следующий раз?
"У меня, кажется, ребро сломано".
"Выпей таблетку".
Лана сунула пузырёк в карман и открыла крышку бочка унитаза.
"Долго не забудешь этот день рождения".
- Не забуду, ты прав.
"Я люблю тебя, ты знаешь".
- Знаю.
Спайк не доверял банкам. Он вообще никому не доверял, но финансовым компаниям в первую очередь. Все его собирались ограбить и на нём нажиться. То, что он не работал уже второй год и наживались бы финансовые компании не на нём, а на жене, не учитывалось. Потому что всю зарплату Ланы он отбирал, выдавал ей определённую сумму на продукты и проверял все чеки. На одежду тоже выдавал деньги и ходил вместе с женой в магазин, чтобы она не потратилась слишком много, не ограбила его. Всё, что оставалось от зарплаты, он складывал в один полиэтиленовый пакет и крепил скотчем к верхней части бочка унитаза, находя это самым надёжным местом. По подсчётам Ланы, в заначке было не менее десяти тысяч, а может и больше. То, что ей доставалось в качестве бонуса на работе, тоже обычно переходило Спайку. Он знал, когда начальство выдавало премии. Однако Лане всё же удавалось удержать для себя некоторое количество долларов, которые она прятала в морозильнике, зная, что муж никогда туда не полезет.
"С днём рождения, дорогая! Я люблю тебя, ты знаешь".
- Знаю, - Лана сжала зубы. Непонятно почему, но вместо обычной обиды и отчаяния у неё появилось другое чувство. Что-то вроде злости. Откуда оно взялось? Она к такому не привыкла.
- Он никогда не бил меня по лицу. И это мой день-рождения, чёрт побери.
Чтобы не передумать, Лана торопливо оторвала пакет от бочка и сунула в карман широкой кофты, в которую переоделась до того, как начать готовить ужин.
Дыхание участилось, доставляя слабую боль в боку, сердце заколотилось сильнее.
- Я могу это сделать, могу. Я должна это сделать.
Она не сразу открыла дверь. Сжимала ручку и не решалась толкнуть. Что если он не спит? Что если проснётся? Что если она просто не сможет.
"Долго не забудешь этот день-рождения".
В конце-концов, осторожно приоткрыв дверь, Лана выскользнула в коридор на носочках и посмотрела в сторону гостиной. Спайк храпел лежа на диване, с банкой пива на животе, телевизор показывал новости.
- Я могу это сделать, - прошептала Лана, на носочках направляясь на кухню. Там она, стараясь не производить шума, открыла морозилку и достала из-под пластикового покрытия свой пакет, намного тоньше того, что собирал муж. Сунув его в карман к первому, она выпила воды из чайника, освежая пересохшее горло. Ей было страшно. Так страшно, как никогда до этого. Уходить от Спайка страшнее чем оставаться с ним, не уйти от него, значит добровольно завершить свою жизнь.
- Не могу поверить, что это делаю.
Лану начало трясти, но она, все так же на носочках, прошла в спальню и взяла с комода свой альбом с фотографиями. Потом достала из шкафа спортивную сумку и накидала туда вещи без разбора: смены белья, джинсы, несколько футболок. От избытка адреналина в крови она практически не чувствовала боли. Все движения были быстрыми и бесшумными. Бесшумной она научилась быть за годы жизни со Спайком. Он мог врезать хорошенько если она ударяла дверцей холодильника или шкафа и нарушила его отдых.
Подняв сумку на плечо, она направилась к выходу, подняла с тумбочки ключи от машины. Уже у самой двери, почти дотянувшись до ручки, она услышала, как скрипнул диван. Лана застыла с вытянутой рукой.
- Куда это ты направилась?
Глубоко вдохнув Лана ухватилась за ручку, дёрнула дверь на себя и вылетела на улицу.
- Сука! Ты куда? Сбежать надумала?
Лана слышала топот за спиной, но не остановилась. Нажала на кнопку электронного открывания замка, распахнула дверь машины, упала на сиденье и тут же нажала на кнопку, защёлкивая замки.
- Открой немедленно! - Спайк влетел в дверцу, стал колотить по стеклу, наклонился к нему. Лана видела его оскаленные зубы, вытаращенные от ярости глаза. Она бросила сумку на пассажирское сиденье и завела машину.
- Открой, сука! Открой я сказал! Я убью тебя! Тварь!
- Знаю, - прошептала Лана, перевела коробку передач и нажала на педаль газа.
Глаза Спайка расширились ещё сильнее, когда машина двинулась, он в это не верил.
- Я убью тебя! - заорал он, пренебрегая правилом скрывать шум от соседей. Ведь они на виду у всех, такая прекрасная пара.
Машина съехала с подъездной дорожки и Спайк соскользнул, упал, а потом подскочил и побежал за ней. Он бы перегородил Лане дорогу, но она успела раньше и рванулась вперёд. В зеркальце заднего вида она видела мужа, бегущего за машиной, с развивающимися грязными волосами, трясущего кулаками.
- Я сделала это, - пробормотала Лана, когда Спайк исчез из вида. - Я честное слово сделала это! Мама, я сделала это!
Лана заплакала, но постаралась взять себя в руки, чтобы слёзы не мешали вести. Она не знала, что будет дальше, наверняка Спайк будет её искать. Но сейчас это неважно. Сейчас ничего не важно, кроме внезапно обретённой свободы.