Один очень скупой человек решил однажды раскошелиться и заказал у мастера-краснодеревщика сундук.
Он с гораздо большим удовольствием заказал бы его у простого столяра, это было бы намного дешевле, но его, кроме цены, волновало также качество дерева, а ведь известно, что простой столяр работает с простым деревом - сосной, кленом, буком. Самым большим его достижением бывает работа с каштаном или дубом, но скряга знал, что даже мореный дуб рано или поздно подвергается нападению жучков-древоточцев а также гниению. Он же слыхал от знающих людей, что в далеких жарких странах есть такие деревья, древесина которых тверже железа и настолько тяжлая, что тонет в воде. Такой материал ему годился, но такой материал был очень дорог и водился только у краснодеревщика, вот и пришлось ему свернуть с улицы в тихий боковой переулок, где стоял дом, а при нем - мастерская краснодеревщика.
Он долго торговался с мастером, еще дольше объяснял, какой именно нужен ему сундук, черкал на бумажке, водил руками в воздухе - рисовал контуры сундука, которые сам видел так явственно, словно сундук уже был изготовлен и парил под потолком, несмотря на тяжесть материала.
Наконец, они договорились, и в назначенный день скряга приехал на ломовом извозчике забирать вожделенный сундук.
Сундук был хорош! Мастер отполировал его особенным, только ему известным способом, который передавался в их семье по наследству старшему сыну и который он в будущем сам собирался передать своему сыну, работавшему в настоящее время у него подмастерьем.
Благодаря этой полировке сундук светился мягким маслянистым неярким блеском, не скрывавшим структуры древесины, что придавало ему чрезвычайно благородный и дорогой вид, да он и на самом деле был дорогой вещью.
Шестеро здоровенных грузчиков с трудом, пыхтя и отдуваясь, взгромоздили сундук на платформу, и битюги с мохнатыми ногами, отвезли его в дом скряги.
А у скряги была семья - жена, добрая и молчаливая женщина, три сына и две дочери.
Скряга был небогатым человеком, но во что бы то ни стало, хотел разбогатеть, вот он и потратил почти все свои сбережения на этот сундук: почему-то он считал наличие такого сундука чуть ли не главным условием богатства: дескать, у каждого богача есть такой сундук, он, богач этот, значится, в сундук все свое богачество прячет, зря не расходует, экономит, потому и богатым, значится, и становится.
Где он подцепил столь дикие воззрения на природу богатства, сказать не беремся, кажется, он и сам этого не знал, но верил он им свято и собирался именно посредством сундука разбогатеть в самом ближайшем будущем.
Чтобы легче было хранить "богачество" в сундуке, внутри сундука были сделаны прочные перегородки, делившие его на отдельные ящики, у каждого из которых была своя дополнительная крышка со своим особым замком, не говоря уже о замке в общей крышке сундука.
Прочно запирался сундук, никто не смог бы его взломать и поживиться "богачеством" на шермака. Скряга был очень доволен, хотя, конечно, потраченных денег было жаль, краснодеревщик проявил неслыханную жадность, и скряга не уставал мысленно ругать его за то, что тот не уступил те последние два пенни, которые скряга все никак не хотел надбавить.
Но делать было нечего, денежки уплыли, оставалось лишь сожалеть о них, а чтобы горечь сожаления ослабела, быстренько начать собирать новые, благо, сундук стоял в спальне возле кровати скряги и всем своим видом спрашивал, когда же скряга начнет его заполнять.
Скряга не остался равнодушным к призывам сундука и развил бурную деятельность.
Во-первых, он собрал всю праздничную одежду, аккуратно сложил каждую вещь, завернул каждую вещь в старую газету, кипу которую давно уже приволок домой, увидев, как горничная соседей вынесла ее к мусорному баку. А вы подумали, что он, не дай бог, покупал газеты или даже, не приведи господь, выписывал их? Это вы ошиблись, не таков был он человек, чтобы так неумно тратить деньги, тем более, что в газетах этих ничего полезного не писали, как собрать "богачество" не разъясняли, только, знай, дразнили человека чужим богачеством, просто до умоисступления доводили!
Но газеты, как ни крути, были напечатаны на бумаге, а бумага в хозяйстве всегда пригодится, но не покупать же ее, правда? Вот и таскал скряга в дом выброшенные газеты, старые школьные тетрадки (тетрадки своих детей он тоже не выбрасывал и вел строгий учет каждому листку в новых, выдавал их только когда даже обложки бывали исписаны до последнего миллиметра), устаревшие афиши и объявления.
Газетная бумага была очень удобной для заворачивания вещей, поэтому каждая курточка, каждая юбка, каждая шляпка и галстук были завернуты - очень экономно - в кусок газеты и сложены в одно из отделений сундука. В другое отделение легла выходная обувь семьи - каждый башмак, ботинок и туфля набиты мятыми листками из тетрадей, завернуты в газетку и сложены попарно в бездонную утробу сундука.
С этого дня все обновки, появлявшиеся в доме, недолго мозолили глаза скряги - он их быстренько убирал в сундук, сундук постепенно наполнялся вещами, а душа скряги - блаженством.
Так в сундуке навсегда исчезли премиленькая вазочка мейсенского фарфора, которую его жене подарили на день рождения, новые куклы дочерей (их подарили им бабушка и дедушка, родители скрягиной жены), модели аэропланов, сделанные собственными руками одного из сыновей скряги (он собирался стать авиаконструктором), картины, написанные другим его сыном, книги третьего сына, запойного читаки и другие прекрасные вещи, которые появлялись в доме помимо скряги - их дарили родственники и друзья его жены, искренне жалевшие эту хорошую женщину, которой так не повезло с замужеством, хотя она была достойна лучшей доли.
Даже новые кастрюли и сковородки скряга отнимал у жены, заставлял нести к жестянщику прохудившиеся старые и готовить в них.
Но более всего душу скряги грела мысль, что и денег в сундуке становится все больше. Он их складывал в два задних отделения - монеты отдельно (сюда серебро, здесь будет медь, а золотые - вот в этом потайном ящичке), бумажки отдельно. Но поскольку скряге негде было взять лишние деньги, чтобы держать их в сундуке, он эти деньги просто-напросто забирал из семейного бюджета, в результате чего семья перешла на питание отварной капустой (это был самый дешевый способ ее приготовления, потому что не требовал ни масла, ни мяса, ни копченостей, а вода в колодце совершенно бесплатна) и черствым хлебом, который булочники на следующий после выпечки день продавали за бесценок.
Детей подкармливали все, кто только мог - соседи, друзья, родственники. А жене скряги было стыдно, что она вынуждена пользоваться чужими милостями, поэтому она страшно исхудала и начала кашлять и терять сознание в самые неподходящие моменты и в самых неподходящих местах.
Ее родители в это время были в отъезде: навещали других своих детей. Вернувшись и застав дочь на краю могилы, они немедленно забрали ее к себе, приставили к ней хороших врачей и с большим трудом, но вылечили ее и спасли от голодной смерти.Вернуться назад к скряге они ей не позволили, забрали к себе и внуков, но скряге все это было хоть бы хны! Ему и голод не пошел во вред, и не стыдно было обтрепанной одежды. Он не горевал, что потерял семью, даже наоборот, был, скорее, рад - ведь теперь больше денег можно было убрать в сундук, "богачество" стало расти быстрее, а разве не это было его целью и смыслом жизни?
Но у человека мерзкий организм. Вот он служит ему, служит, все переносит, казалось бы, беспрекословно - и курение, и пьянство, и голод - а потом вдруг - раз! - и ломается да еще и как ломается! Навсегда!
Скряга, разумеется, не пил и не курил - это ж кем нужно быть, чтобы жечь деньги?!
Но организм его отказался питаться одной лишь капустой, тем более, что после ухода жены и детей скряга перестал ее варить, экономил топливо, не зажигал огня в плите. Да и капусту он перестал покупать, а просто шел к концу дня на базар и набирал из ящиков подпорченные верхние листья, которые продавца обрывали, чтобы кочаны выглядели красивее.
Он даже считал, что хорошо питается, потому что на базаре он подбирал и другие подгнившие овощи и даже фрукты. Иногда попадались и вполне хорошие плоды, их скряга не ел, а продавал поштучно тут же у входа на базар, а деньги прятал в сундук.
Организму скряги, который довольно долго терпел такое обращение, все это надоело, и он сломался, как мы и написали раньше - навсегда. Скряга умер. Умер прямо у ворот базара, продав какому-то щеголю красивую грушу.
Если бы скряга мог после смерти хоть что-то узнать о своей дальнейшей судьбе, он остался бы доволен тем, что успел положить в карман монетку, вырученную за грушу, и что хоронили его на счет муниципалитета, потому что документов при нем не было никаких, оборван он был до невозможности, его признали безродным и бездомным бродягой и похоронили в безымянной могиле в дальнем углу городского кладбища.
Жена и дети только через месяц узнали о смерти скряги да и то случайно: жена встретила свою прежнюю соседку и та сказала, что муж ее куда-то делся, его уже давно никто не видит, не помирились ли они?
Жена, как ни обижена была она мужем, чуть не уморившим ее, заволновалась, стала наводить справки, ходить по разным учреждениям и подавать разные прошения.
Наконец, кое-что прояснилось, она получила разрешение, могилу нашли и вскрыли, и она узнала мужа по штопке на носке - это была ее фирменная штопка, которой ее научила бабушка, когда она была еще девочкой.
Так жена скряги и его дети стали наследниками его "богачества", его сундука со всем содержимым, которое уже никак не могло им пригодиться: дети выросли, их детские наряды стали им малы, а жена встретила хорошего человека и готовилась к новому замужеству.
Но они все же решили открыть сундук и однажды собрались все вместе в их старой квартире, где они были так несчастливы и где никто из них теперь жить не хотел.
Старший сын скряги отпер замок, втроем они еле подняли крышку сундука, и их взорам представилась ужасная картина: сундук был полон истлевшего хлама, обрывков, лоскутов, ошметков и огрызков - все вещи, которые скряга столько лет хранил в сундуке, все его "богачество" пошло прахом, истлело, превратилось в мусор.
Семья скряги не была очень уж ошарашена таким исходом дела, они ожидали чего-то подобного, поэтому они просто забрали те вещи, которых не коснулось время: голых кукол платья которых истлели до основы, мамин фарфор, свои модели и картины. Кастрюли и сковородки раздали соседям, мусор вывезли на свалку, а сундук решили отдать в антикварный магазин, для чего наняли ломовика.
Шестеро здоровенных грузчиков подняли сундук и понесли его по лестнице вниз. Вдруг у одного из них подвернулась нога, он чуть не упал, сундук как-то странно накренился, и из его недр посыпались деньги, не очень много, но все же это были деньги. На ближайшей лестничной площадке грузчики опустили сундук на пол, и сыновья скряги откинули крышку. Потайное отделение с деньгами было раскрыто, и стало ясно, что и тут время сыграло со скрягой скверную шутку: деньги, которые он собирал с таким риском для жизни - своей и своей семьи - стали просто бумагой, потому что за полгода до его смерти в стране прошла денежная реформа. Об этой реформе людей предупредили заранее, все успели обменять старые деньги на новые, но скряга не читал газет, ничего не знал о реформе, продолжал радоваться кипам бумажек, лежавших в сундуке. Он и потому ничего не знал о реформе, что его еще до нее выгнали с радботы за ужасный внешний вид - ведь он в целях экономии перестал мыться и посещать парикмахерскую - и, следовательно, он перестал получать зарплату, которую выплачивали бумажными деньгами. За груши и яблоки, что он поштучно продавал у ворот базара, ему платили мелкими монетками, которые не попали под реформу, ими он и заполнял потайное отделение. А в ящичке, куда он прятал золотые монеты, лежало всего пять золотых - как раз, по монетке его детям.
Сыновья скряги повздыхали, отдали мелкие монеты без счета грузчикам и вознице и ушли домой, решив не тратить эти золотые, чтобы они были им напоминанием и предостережением, если вдруг они решат копить "богачество" - все же они были сыновьями своего отца и боялись, что дурная наследственность однажды может проснуться в них.
А сундук уехал к антиквару и занял весь правый задний угол его лавки, где и мерцал своей мягкой полировкой, выглядя, несмотря на возраст очень хорошей и дорогой вещью.
Какой он и являлся на самом деле.
--
Антиквар.
Антиквар очень любил свое дело. Оно досталось ему случайно, когда он был еще совсем молодым парнем и мечтал стать художником. По этой причине он никогда не расставался с блокнотом и карандашом и рисовал все подряд: дерущихся воробьев, решетку вокруг богатого особняка, уличную торговку цветами, трамвай.
Однажды он сидел на кромке тротуара и рисовал лепнину на фасаде дома на противоположной стороне улицы. Какой-то легковой автомобиль, выезжая со стоянки, ударил его своим бампером, а принадлежал этот автомобиль владельцу антикварного магазина, одинокому пожилому господину. Антиквар отвез юного художника к себе домой, вызвал к нему врача и страшно обрадовался, когда тот сказал, что с юношей все в порядке, несколько синяков, но сегодня ему лучше полежать.
Художник пытался уйти, но антиквар его не отпустил, а заставил принять ванну, переодеться в чистую и новую красивую одежду - у художника никогда еще не было таких дорогих вещей - а потом они обедали, разговаривали, слушали музыку, рассматривали старинные гравюры - целые папки драгоценных старинных гравюр, а там и время ужина подошло.
И ночевал художник у антиквара, а на следующий день тот предложил ему работу в своем магазине. Он хотел, чтобы художник зарисовал самые ценные предметы, выставленные на продажу, потому что ему было жаль расставаться с ними: он обожал старину, боготворил ее и страшно страдал каждый раз, когда у него что-нибудь покупали.
Художника веселило такое отношение к торговле, но он и виду не подавал, чтобы не обидеть старика, который все сильнее к нему привязывался и даже упросил переехать жить в его дом - в мансарду.
Антиквар был совершенно одинок: ни одна женщина не была способна выдержать его отношения к старым вещам, которые он любил гораздо больше своих трех жен, которые - одна за другой - бросили его в свое время, обвиняя в черствости и равнодушии.
Конечно, доля истины в их обвинениях, несомненно, присутствовала, поэтому антиквар честно признавал себя виновным и после третьего развода оставил попытки создать семью.
Молодой художник очень ему понравился, он стал казаться старику сыном, и наступил момент, когда он сообщил юноше, что составил завещание в его пользу, но с одним условием: он не возражает, чтобы парень учился и стал художником, но магазин пусть не продает, а продолжает в нем работать.
Художник был слегка ошарашен таким поворотом событий, но отказываться не стал, продолжал жить у антиквара на правах его сына или внука, работал в магазине, начал учиться в студии и понимал, что такой шанс выпадает не каждому и не каждый день.
Через несколько лет антиквар умер во сне, и художник стал хозяином прекрасной коллекции древностей и старинных предметов искусства а так же - хорошо поставленного антикварного дела.
Ему неожиданно понравилось это дело и вскоре его магазин стал самым богатым и интересным во всей округе.
Вот тут к нему однажды и пришли трое парней, трое братьев и спросили не купит ли он у них старый сундук, оставшийся после умершего отца.
Антиквар съездил с ними на квартиру, где стоял сундук, восхитился работой и с удовольствием выплатил ребятам аванс. Через несколько дней сундук привезли в магазин, и антиквар поставил его в хорошем месте - правом заднем углу торгового зала, где полировка сундука отсвечивала еще мягче, чем на ярком свету, и где он казался гораздо более старинным, чем был на самом деле, почему и возникала иллюзия очень старой, но очень хорошо сохранившейся вещи.
Возле сундука часто останавливались покупатели, но дальше любования дело не шло: все же сундук непривычная мебель для современных людей, которые больше привыкли ко встроенным шкафам и выдвижным ящикам комодов.
Антиквару было бы жалко расстаться с сундуком, но бизнес есть бизнес, и он стал волноваться, что уже никогда не избавится от этого монстра, занимавшего так много места в магазине, да и деньги ведь за него были уплачены - получалось, зря.
Раз в месяц антиквар выезжал со своим товаром на антикварную ярмарку, хоть это было хлопотным делом: нужно было два раза за один день как следует упаковать вещи, чтобы они не повредились в дороге, на ярмарке следить, чтобы ничего не украли и не разбили, терпеть шум и гам - в общем, мероприятие было утомительным, но оно давало всегда неплохой доход и являлось хорошей рекламой, поэтому антиквар не пренебрегал им.
В этот раз он решил убить одним ударом двух зайцев: вывезти на ярмарку сундук и использовать его в качестве тары для более мелких вещей. Так он и поступил и, как оказалось позже, сделал совершенно правильно.
Часа через три после начала ярмарки к его павильону подошло крестьянское семейство: мать, отец, три девочки разного возраста и мальчик, самый младший из детей.
Женщина сразу углядела сундук, внимательнейшим образом его исследовала и тут же заявила, что хочет купить такую замечательную вещь, каких сейчас уже никто делать не умеет.
Муж ее и антиквар стали рядиться, долго спорили, сходились, расходились, но, наконец, сумели договориться о цене. Тут антиквар спросил крестьянина, не видел ли он, продает кто-нибудь на ярмарке корзины, потому что ему теперь не в чем будет везти товар назад в магазин.
И оказалось, что крестьянин этот привез на продажу целый воз разных корзин, которыми сейчас торговал его работник. Антиквар выразил готовность взять часть платы за сундук корзинами, мужчины ударили по рукам, и сундук торжественно отбыл в деревню, приютившуюся у самого подножья гор на берегу озера, раскинувшегося посреди букового леса.
--
Крестьяне.
И началась у сундука совершенно новая жизнь.
Во-первых, его поставили на самое видное место в гостиной крестьянского дома и стали еженедельно полировать с помощью натурального воска, которым в доме полировали всю мебель и полы, отчего в нем всегда стоял отчетливый аромат меда. Да и то сказать, хозяин мог себе это позволить: у него была пасека на сто ульев, и в доме этом жгли только восковые свечи, о сальных даже и слышать не хотели.
Во-вторых, все соседи пришли полюбоваться такой замечательной и дорогой - это сразу было видно - вещью, которую крестьянам удалось купить так дешево.
А в-третьих, и в-самых главных, хозяйка заявила, что в этом сундуке будет храниться приданое трех дочерей, а когда они все выйдут замуж, он перейдет в собственность сыну. Она очень радовалась, что сундук поделен на части - в каждую она будет складывать вещи для одной из дочек, и это позволит не держать дома три сундука, но и вещи путаться не будут.
В сундук больше не складывали отнятые у детей игрушки и ботинки, купюры и медные монетки, но и пустым он тоже больше не стоял.
Прекрасные холсты клали теперь в сундук - в каждое отделение одинаковые куски.
Мотки кружев, полосатые половики, суконные юбки с узорами из золотого позумента и яркой тесьмы, лоскутные одеяла, вышитые скатерти, занавески и полотенца, постельное белье, отделанное мережками - все это нашло место в ароматных недрах сундука.
Когда девочки подросли и выучились рукоделию, они стали и свои изделия добавлять к уже собранному матерью добром, причем, каждая из них делала и для сестер то, что у нее получалось лучше, чем у них.
Время от времени мать укладывала в сундук собственноручно сшитые распашонки и чепчики, украшенные кружевами и вышивкой, лоскутных кукол с вышитыми лицами, вязаные шапочки и башмачки, стеганые душегрейки и другие одежки, необходимые младенцам разного пола. Муж ее тоже не отставал, благодаря ему в сундуке появились погремушки, сделанные из высушенных декоративных тыквочек, свистульки из лозы, из персиковых косточек, роговые дудочки, деревянные расписные лошадки, кукольная утварь и другие необходимые каждому ребенку игрушки.
Сундук блаженствовал. Никогда еще он не чувствовал себя так прекрасно, так покойно и умиртворенно. Он готов был всю свою жизнь хранить в себе эти вещи, теплые от добрых рук, которые их изготовили, но всему когда-нибудь приходит конец, пришел конец и этому блаженству: девочки выросли, вышли замуж и забрали из сундука свое приданое, а чтобы он не стоял пустым, хозяка стала хранить в нем холсты, приготовленные для продажи на ярмарке. Тоже неплохо, но все же не совсем то.
Прошло еще некоторое время, вырос младший ребенок этой семьи, сын. Вырос и заявил, что хочет быть моряком, объездить весь мир и увидеть своими глазами страны, описанные в учебниках географии.
Родители, конечно, предпочли бы, чтобы он остался помогать им на ферме, но препятствовать парню не стали, и вскоре он уехал на одной телеге с сундуком, который, оказался очень удобным именно для моряка: в одном отделении были сложены носки и белье, в другом - верхняя одежда и обувь, а в третье легко улегся огромный окорок, куча пирогов, булок и пышек, банки с соленьями и вареньем и даже некая загадочная пузатая бутылка темного стекла стала в углу без опасности быть разбитой. Отделение, которое когда-то было вместилищем обесценных денег, мать заполнила нитками, иголками, ножницами, роговыми и костянами пуговицами - она с детства приучила сына следить за одеждой, он даже штопать умел, так что и деревянный грибок лежал в этом отделении, и специальные штопальные иглы и нитки.
Родители остались на своей ферме одни и жили ожиданием писем от сына и приездов дочерей на праздники. А чтобы не мозолило глаза пустое место, где долгие годы стоял сундук, хозяйка поставила туда свой ткацкий станок, на котором она работала долгими зимними вечерами, когда за стенами дома выла метель, в камине уютно горел огонь, а муж, сидя в кресле перед камином читал и перечитывал вслух письма с далеких теплых морей, в которых сын описывал увиденные им страны да так хорошо описывал, что старики, словно бы своими глазами видели их.
4.Моряк
Каждый раз, собираясь написать домой очередное письмо, моряк доставал из своего сундука письменные принадлежности, вспоминал день, когда они этот сундук купили и радовался, что отцу удалось договориться с антикваром.
В его жизни сундук этот был просто незаменим, разве можно было его сравнить с чемоданами других членов команды, которые, нужно сказать честно, довольно часто подтрунивали над моряком за его пристрастие к деревянному монстру. Но сын крестьянина прекрасно знал цену удобству, надежности и прочности, он не привык к тому, чтобы вещи быстро портились, так что приходилось их выбрасывать, поэтому на насмешки не обращал внимания.
Сундук верой и правдой служил ему и сопровождал его в всех рейсах, а их моряк совершил немало.
Долгие годы скитался он по морям и океаном, не было уже на Земле ни одного порта, ни одного острова, где бы он не побывал.
И чего только ни приходилось ему возить! Экзотические фрукты и станки, животных для зоопарков и тюки хлопка, людей и ткани, чай и вина, древесину и пластик.
Ему нравились эта жизнь и эта тяжелая опасная работа.
Ему нравилось волнение, которое он испытывал, когда их судно входило в незнакомый порт, нравилось сойти на берег, побродить по городу, посидеть в людном месте, рассматривая снующую вокруг толпу, послушать звуки незнакомого языка.
В каждом новом порту он обязательно покупал подарки для родителей и сестер и складывал их в свой, воистину, бездонный сундук.
Он предвкушал, как однажды вернется и вывалит все это яркое богатство на большой стол в кухне родного дома, и ему становилось весело.
Шли годы, моряк сначала взрослел - ведь он уехал из дома совсем мальчиком, - потом мужал, и вот однажды понял вдруг, что желание быть моряком исчерпано до дна, что больше ему на море делать нечего, что его ждеть суша и возможность увидеть и сделать что-то значительное - или просто нужное людям и ему - именно на суше.
Он уволился из флота и поехал к родителям, не сообщив им о своем приезде, чтобы получился сюрприз.
Сюрприз получился на славу, потому что домой моряк приехал как раз в тот день, когда вся семья собралась вместе, чтобы познакомиться с очередным новорожденным - сыном младшей сестры моряка.
Женщины как раз собирались накрывать на стол, когда вдруг в ворота кто-то сильно постучал, а когда их отворили, во двор въехала ломовая телега, запряженная двумя битюгами. На телеге стоял сундук, а позади нее шел моряк - рослый, загорелый, красивый и веселый.
Получилось очень удачно, что в семье был праздник и что мужья сестер приехали к тестю и теще - а иначе пришлось бы звать на помощь соседей, чтобы сгрузить сундук с телеги и внести его в дом.
И хорошо, что стол пока не был заставлен блюдами с едой и приборами, потому что получилось все, как мечтал моряк, покупая очередную редкость: он вывалил из сундука на большой кухонный стол подарки, которые собирал все годы своих странствий.
Чего только не было на столе!
Огромные раковины, светившиеся изнутри таким нежным и радостным розовым светом, словно там всходило солнце.
И раковины, сиявшие и переливавшиеся перламутром.
И сережки всем женщинам, даже маленьким - с розовыми жемчужинами, с малахитом, с лунным камнем, бирюзой, янтарем и кораллами.
А мужчинам - трубочный табак и настоящий портвейн из Португалии, и херес из Хереса, и коньяк из Коньяка, а мадера - с Мадейры.
Виски он тоже привез, и ром, и джин, и хорошую чистую водку, прозрачную до невидимости.
А какие индийские ткани! И китайские веера - из душистого сандалового дерева и расписного шелка.
И тростниковые циновки на пол, и шерстяную ткань из Кашмира, сотканную из шерсти диких коз, которую они теряют, бродя по склонам гор и цепляясь ею за кусты.
Были тут и фарфоровые статуэтки из Мейсена, богемское стекло, русская деревянная расписная посуда, покрывала, изготовленные женщинами индейского племени чероки - и многие другие диковинные и ценные вещи.
А игрушки со всех концов света вызвали такой общий вопль его племянников и племянниц, что, казалось, дом его не выдержит и рухнет, но дом выдержал, подарки убрали со стола, сестры быстро выставили все, что было наготовлено к празднику, и праздник удался, семья вспоминала его долгие годы, даже дети, которые присутствовали на нем, уже став взрослыми говорили: "Это было в тот день, когда дядя приехал со своим знаменитым сундуком и привез нам подарки".
И даже самый младший, которому в тот день исполнился всего лишь месяц, утверждал, что помнит все это: горы чего-то яркого и пестрого на столе, возбуждение взрослых и радостные крики его сестер, братьев и кузенов. Но ему не верили и говорили, что он просто наслушался рассказов о том дне, вот ему и кажется, что он сам все это помнит.
Только дядя-моряк верил мальчику и всегда заговорщически подмигивал ему, чтобы ободрить.
Но чуть не самым главным подарком, который моряк привез домой, были его рассказы о дальних странах, народах, их обычаях и необыкновенных случаях, которые он пережил в своих плаваниях. Все слушали его, затаив дыхание, мальчишки тут же заявили, что все станут моряками, а девочки просто мечтали увидеть красоту мира, потому что ведь, хоть они и сами живут в очень красивом месте, но все же никогда не видели пальм, пагод и как растут ананасы (моряк привез несколько ананасов, чей вкус поразил детвору).
Все дни, что моряк прожил у родителей, к ним приходили соседи, чтобы послушать рассказы о заморских чудесах и приключениях. В деревне день его приезда тоже стал памятной датой, а его истории долгие годы еще пересказывали друг другу, детям, внукам и правнукам.
Моряк от души работал на ферме, помог отцу починить и привести в порядок все, на что у того не хватало времени и сил, но в один не очень прекрасный для отца и матери день объявил им, что уезжает в город.
Родители опечалились.
Они понять не могли, что ему в том городе делать, где такая суматоха и шум, и воздух плохой.
Но моряк объяснил им свое решение так:
--
Я многому научился за эти годы, многое умею. Во-первых, я разбираюсь в моторах и двигателях, умею отлично готовить еду, при необходимости, сошью сам брюки и рубашку, а может быть, и куртку. Я выучил несколько языков, хорошо читаю карты, могу сам построить дом - пришлось научиться, когда корабль затонул, и мы оказались на каком-то диком острове - и я хочу применить все эти свои знания и умения к жизни, хочу попробовать как можно больше разных дел, хочу, занимаясь этими делами, найти себя.
--
А ты себя потерял, что ли? - недоумевали отец и мать.
--
Я себя не нашел. Вернее, боюсь, что не нашел. Вот хотел я все детство стать моряком - стал. Было здорово, было интересно, было...я слов найти не могу, чтобы объяснить, как было.И вдруг кончилось! Раз - и все, перестало быть здорово и интересно. Значит, море - это не мое, и там, на море, был не я? А где же я? Где мое? Я понять хочу, найти хочу, разобраться.
--
Но ты ведь уже не мальчик, тебе вот-вот тридцать лет исполнится, - вскипел отец, - я в твои годы, знаешь...
--
Знаю, папа, - ответил моряк, - но пойми, тебе не повезло, у тебя возможностей моих не было, родителей таких, как вы не было, чтобы помогли, поддержали, не препятствовали. А у меня все это есть, и я хочу этим шансом воспользоваться в полной мере.
Заплакали родители моряка, но поняли, что он прав, и отпустили его, только просили не забывать их, навещать при первой возможности и помнить, что настоящий его дом здесь -- на этой ферме у подножия гор на берегу озера, раскинвушегося посреди букового леса.
5..Писатель.
В этот раз сундук остался на ферме, моряк уехал налегке. Да и то сказать - ни один сундук не путешествовал столько, как этот, можно было уже ему и отдохнуть.
Хозяйка поставила его на прежнее почетное место и хранила в нем теперь подарки, привезенные сыном из дальних стран.
Не все, конечно: раковины украсили каминную полку, статуэтки были поставлены в горку за стекло, богемские вазы теперь всегда стояли с цветами, циновки легли под ноги в прихожей и кухне, а индейские покрывала очень удачно скрыли потрепанную обивку диванов и кресел.
Но шелковые кимоно и прозрачные вышитые шали, драгоценные серьги и отрезы тканей нашли прибежище в сундуке, дожидаясь, когда вырастут внучки - так задумала бабушка: не ей же, старой старухе носить в своих старых ушах эти прекрасные нежно светящиеся розовые жемчужины, а на старом теле - прозрачные платья!
И снова старики, сидя у огня, стали жить от письма до письма, хорошо хоть, что сын их был хорошим сыном, писал часто и подробно. А сундуку опять было хорошо, даже лучше, чем когда он плавал с моряком по всему свету, потому что, наконец, его перестало укачивать.
Сначала бывший моряк в городе устроился работать на стройке, но наступила осень, пошли дожди, потом зима все засыпала снегом, строительные работы прекратились до весны, и пришлось бывшему моряку искать себе другой заработок, чтобы прокормиться и оплатить крышу над головой.
Он и нашел его - в ресторане. Мыл посуду, убирал кухню и зал, но однажды во время эпидемии гриппа заболели двое поваров, шеф не успевал все готовить один, и бывший моряк вызвался ему помочь. Помог да так и остался в поварах, а посуду стала мыть специальная машина.
Пару лет бывший моряк с удовольствием готовил паштеты, жарил отбивные и варил соусы, но, как и в случае с морской карьерой, в одночасье ему стало скучно, и он уволился из ресторана, немало огорчив тем самым шефа и хозяина заведения.
Бывший моряк, ставший теперь бывшим строителем и бывшим поваром, увидел объявление - искали автомеханика в большой гараж. Это было настоящей находкой, которой он не стал пренебрегать.
Довелось ему однажды чинить машину какого-то пожилого господина, оказавшегося в последствии писателем.
Писателем он был хорошим, но неудачливым: издательства не спешили выпускать его книги, боясь, что такая сложная литература не найдет спроса и сбыта, поэтому читающей публике он был не очень знаком, разве что гурманы от чтения знали его имя, с нетерпением ожидали каждой его новой книги и огорчались, что их издают не так часто, как им того хотелось бы.
Несмотря на малые тиражи, писатель жил неплохо: его единственный сын был успешным дельцом, богатым человеком и очень любил своего отца, который растил его один, потому что мама мальчика умерла совсем молодой, сын даже не помнил ее.
Разбогатев и построив большой дом, сын писателя отвел отцу целое крыло, чтобы тот мог жить вполне самостоятельно и спокойно заниматься творчеством. Он даже хотел купить для отца издательство, чтобы тот мог сам издавать свои книги, но писатель отказался: и делец он был никакой, и стыдно ему казалось навязывать людям то, что им, судя по всему, не слишком было нужно. Он верил, что наступит время, когда его произведения найдут своего читателя и будут востребованы. Правда, день этот все никак не наступал, хотя писатель уже совсем поседел, что говорило о немалых запасах оптимизма в его душе - ведь он верил в свой шанс с юношеского возраста.
Писателю понравилось, как бывший моряк-строитель-повар починил его машину, и он спросил, не согласится ли молодой человек стать его личным шофером, а то он задумывается за рулем, отвлекается от дороги и уже пару раз чуть не попал в аварию.
Бывший моряк согласился, и так начался новый этап его жизни.
Личный шофер проводит, обычно, много времени с тем, кого он возит.
Они, бывает, часами сидят рядом в автомобиле, стоят в пробках, иногда вынуждены вместе есть и ночевать в одной гостинице, а в отдельных тяжелых случаях - в одном номере мотеля.
Волей-неволей, они сближаются, потому что ведь невозможно сидеть рядом с человеком три часа и ни слова между собой не сказать.
В общем, бывший моряк и писатель сблизились, понравились друг другу, а потом и подружились.
Писатель любил слушать истории моряка и даже попросил разрешения записать их, чтобы потом когда-нибудь использовать в своих произведениях. Конечно же, моряк разрешил ему это и страшно гордился честью, оказанной его байкам.
Так они жили - душа в душу, пока писатель вдруг не заболел и не умер. Горю сына не было предела, и моряк тоже горевал, не представляя, как же он теперь будет жить без своего старшего друга и наставника. Нужно сказать, что писатель оказал на него очень сильное впечатление и влияние. Он подсказывал моряку, какие книги читать, обсуждал с ним тексты и свои литературные замыслы, они философствовали, устраивали поэтические поединки - интересно жили, и как же все будет теперь?
И ведь нужно было искать другую работу!
У моряка, правда, были сбережения, и он решил открыть авторемонтную мастерскую, нужно было только съездить домой и отвезти туда архив писателя, потому что оказалось, что он его завещал своему шоферу, чем немало удивил сына. Но сын был порядочным человеком, отца очень любил и даже не помышлял не исполнить его последнюю волю, так что несколько ящиков с рукописями, тетрадями и блокнотами следовало отвезти в деревню, что моряк и сделал.
Все эти кипы исписанной бумаги нашли приют в сундуке. Моряк решил, что разберет их, когда выйдет на пенсию, а пока надежнее хранилища, чем сундук, он придумать не мог.
Сундук был страшно горд тем, что ему доверили хранение таких важных бумаг, и считал, что наступило лучшее время его жизни.
А его хозяин уехал в город, купил мастерскую, женился, потому что дела у него шли превосходно, и он мог теперь не только прокормиться, но и семью содержать, причем, содержать очень неплохо.
Шли годы, умерли родители бывшего моряка, он сам стал пожилым человеком, у него выросли дети, старший сын стал его компаньоном, и наступил однажды день, когда бывший моряк понял, что - все, не хочет он больше заниматься делами, а хочет вернуться на ферму.
Жена его согласилась покинуть шумный беспокойный город, и они обосновались в родовом гнезде, где стали наслаждаться тишиной, чистым воздухом, вкусной колодезной водой и видами, призванными врачевать души и успокаивать нервы.
Наступила очередная дождливая осень, и бывший моряк понял, что самое время заняться разборкой архива писателя. Он садился возле сундука прямо на пол и просматривал очередную кипу черновиков, складывал листы по порядку, прятал их в специально купленные для этой цели папки, надписывал их и брался за следующую кипу.
В архиве он нашел десять неизданных романов, от чтения которых у моряка захватывало дух и начинала кружиться голова, несметное количество рассказов, эссе на полновесный том, множество заметок и заготовок для романов и повестей, которые писатель не успел написать - и все это богатство никому не было нужно, моряк не мог понять, почему. Все, что он прочел, было необходимо людям, он был в этом уверен, но неизвестно кто решал, что людям читать следует, а без чего они вполне обойдутся, и это не могло не возмущать моряка.
У него подспудно зрел план, который он сам еще не осознал до конца - так, туманные намеки на некую идею, для полного формирования которой нужно было время.
Идея созрела в день, когда моряк нашел тетрадь с записями его рассказов и понял, что нужно делать.
Он решил открыть издательство, сначала издать все, написанное писателем, параллельно искать новых оригинальных авторов и таким образом восстановить справедливость.
Деньги у него были - он неплохо заработал на ремонте автомобилей, ферма тоже давала устойчивый доход, так что оставалось лишь приступить к действию.
И моряк приступил.
Затея его имела оглушительный успех: книги писателя расхватывали, как горячие пирожки, то и дело приходилось увеличивать тиражи, а литературные агенты издательства уже нашли нескольких никому неизвестных авторов, которые писали почти гениально, что, конечно же, тоже пошло на пользу издательству.
Другие издатели локти кусали - ведь это они упустили такой шанс заработать бешеные деньги, но шанс выпадает однажды, и кто же был виноват, что они его не сумели рассмотреть и понять?!
А наш моряк-издатель вдруг расхрабрился, собрался с мыслями и духом да и написал книжку рассказов по мотивам своих путешествий. И неплохая получилась книжка, целый месяц была в списке бестселлеров.
Все книги издательства он хранит в сундуке - и свою, конечно, тоже.
Он надеется, что напишет еще не одну книгу.
Сундук тоже надеется на это.
В нем хранится еще немало рукописей. И наметки к этой сказке тоже лежали в сундуке, но моряк-издатель-писатель подарил ее нам, когда еще не знал, что станет писателем, чтобы мы эту историю рассказали своими словами, постаравшись, конечно, чтобы получилось интересно.
Мы и рассказали, а уж интересно или нет - это не нам решать, а читателям.
Судя по всему, моряк нашел свое и теперь до конца жизни не выпустит его из рук.
Чего мы ему желаем искренне и горячо.
Его сундук тоже надеется.
Сундук еще долго проживет и всю жизнь будет старательно беречь добро своего хозяина.