На фоне леса дождь пылит,
и от едва ли зримой взвеси
душа почти что не болит,
и сердце просит куролесить.

Но в той текучей тишине,
заворожённый водопадом,
я сознаю: не надо мне
здесь ничего, почти не надо.

Как только телом стал реки,
так связи тающе ослабли
людские, и, дробясь, зрачки
мерцают вам из каждой капли.

Соединяя времена,
насос реки, порвавшись, сеет
дождей летучих письмена -
читая их, как дождь, косеешь.

В людскую ж перелившись плоть,
добавишь что-нибудь покрепче,
чтоб чушь восторженно пороть,
залить не в силах горло певчье.

И это самое "почти",
как сорняком настырным, держит
за дождик, что не долетит
до глади вод, но миг надежды

растянут между бытиём
и гладью вечности, над коей
мы свой бокал дождя допьём
и взбаламутим гладь рукою...