Когда бы, сбросив ритм и драйв,
к звериной нежности удрать
из-под нет мочи,
презрев морали и флажки, 
встать, кувыркнувшись из башки,
на лапы ночи...

И резонируя с луной,
ночь изнеможит волчий вой,
топя в инстинкте
очеловечения храм,
цивилизованности хлам
и слов хрустинки.

Как смерти красный пережог,
острунит дьявольский прыжок
в азарте гона
ту, что вспорола горло ло-
ся, сбив удар копытом в лоб
твой толоконный.

Кто мы: с душою или без
(наляпал Бог, поддакнул бес) - 
кусочки плоти,
что в безнадёге и в крови
проламываются к любви
в миру-охоте.

В ней формулой без общих мест
есть только самка и самец:
земным-земное...
Но и в рычащем том клубке
в великой зверевой тоске
скулит иное.