Пещера вновь наполнилась оглушающим шумом. Человекоподобные существа, казалось, выползали из всех щелей устрашающе щёлкая зубами, которые и сами по себе могли внушить ужас своими размерами. (Примечание: см. Вторую книгу.)А "ребёнок" в руках Петра, похоже, перешёл на ультразвук, - его рот... да чего уж там, - пасть, - была широко распахнута, но ничего не было слышно в общем хаосе звуков.
Тут статуя подняла обе руки вверх... и гвалт стих, как по мановению... - хотя именно так и было. Похоже, Дом имел на них сильное влияние.
- Немедленно покиньте Пещеру! - опять повторил хорошо знакомый Петру и Глебу голос, но ...
- Большая Ящерица гибнет! - вдруг пискнул чей-то голос, и к статуе Дома на четвереньках подползло, судяпо размерам, взрослое существо и протянуло руки к "ребёнку".
- Папа! - зашёлся тот в оглушительном крике, - Они меня пытают!
- Не ври, гадёныш! - тотчас треснул его по затылку Пётр.
- Не бей нашего малыша! - бросилось на колени перед Петром другое существо, - Он же совсем кроха!
- Да он... - начал Пётр, в душе ругая себя за затрещину, хотя "кроха" её и заслужил.
Но тут заговорил Дом.
- Ребята! - начал он доверительно, как говорят с людьми, которых знаешь очень давно и хорошо, - если погибнет мой Ящер, то и эти существа здесь, да и до некоторой степени я сам, останемся без малейшей защиты в этом Времени.
- Поняли ! Без проблем! - и Пётр швырнул "малыша", - но аккуратно это сделал, - его папаше.
Родители подхватили своё ненаглядное дитятко, и вся свора человекоподобных существ опять просто "растворилась" в стенах Пещеры.
- Всё равно я вас достану! Разорву! - донёслись уже издалека вопли "благодарного младенца", - На кус... - но вдруг оборвались, будто от шлепка, очень может быть, и не совсем мягкого, - всё -таки его родители знали, когда нужно остановиться.
Статуя Дома сделала руками несколько движений, и все, за исключение собаки, оставшейся по просьбе Петра в Пещере, оказались на морском берегу, где тоже было о-о-очень шумно.
На скале, где были расположены трибуны, восторженно орали несколько десятков, если не сотен, глоток А на берегу...
Ноги Динозавра уже опутал Скальный Змей, а Кракен обхватил своими чудовищными щупальцами передние лапы. Но Динозавр тут же вцепился огромной пастью в одно из щупалец и перекусил его пополам.
- Ящерка сейчас погибнет! Он один, а их - двое!- тихо сказал Гай, глаза которого от всего происходящего округлились до такой степени, что, казалось, занимали большую часть лица, - Помочь невозможно!
- Кого ты называешь Ящеркой? - изумился Глеб, - Этого здоровенного Динозавра? Да он себя ещё покажет!
- С нашей, безусловно, помощью! - добавил Пётр.
А Аппий, этот храбрый Морской Диверсант Античности, уже деловито раздавал им оружие.
И когда они втроём выбежали из-за скалы, которая их скрывала от глаз тех, кто находился на трибунах, те, казалось, вот-вот должны будут рухнуть от неистового гама, который там поднялся. Восторженные глотки приветствовали их и, судя по крикам, зрители разделились на несколько лагерей, - кто-то за Ящера, кто-то за Змея, но большая часть - за Кракена.
- А за нас вот никто не орёт! - деланно обиженным тоном пробубнил Глеб, вонзая меч в хвост Песчаного Змея.
- Так наймись гладиатором! Оглохнешь от криков... К тому же, всё о себе узнаешь, - до какой степени ты "козёл"!
Не выпуская меч из правой руки, он левой дотронулся до Змея... Боль... страх... Он стал внушать ему, что в Скальных норах-то намного лучше, - что было безусловной правдой, - и Змей... послушался. - не переставая шипеть и делать угрожающие выпады головой, - он попятился назад ... сначала медленно, потом рванулся вперёд, буквально встал на дыбы, развернулся и быстро уполз в родные скалы, где и исчез. Его поклонники, кричавшие за него, тотчас отдали свои голоса Кракену.
Но тут все разговоры пришлось прекратить, - требовалось много внимания для того, чтобы не быть растоптанными той же "Ящеркой", ради которой они рисковали жизнями.
- Вот гады! - не унимался Глеб, отбиваясь от щупальца Кракена, которым тот вознамерился вбить его в песок, да так, чтобы больше не встал, - А Люди для них что, не существуют?!
Никто ему не ответил, - у Кракена было достаточно щупалец для каждого из них, так что сил на разговоры не хватало. Но Динозавр, казалось, понял, что эти ничтожные "блошки", скакавшие вокруг него, были на его стороне, да и сопротивляться ему теперь было неизмеримо легче, - Змея-то больше не было рядом! Поэтому, он взревел так, что, наверное, и трибуны оглушил, - и ... перекусил пополам сразу два щупальца огромного моллюска.
- Уходи, дурак! - крикнул Пётр Кракену тяжело дыша, - Убьём ведь! Другого выхода нет - ты ведь не позволишь мне с тобой "поговорить"!
В ответ Кракен метнул в него щупальце с такой силой, что, если бы не Аппий, принявший удар на свой меч, Петру бы не поздоровилось.
Тут соседняя скала как бы распалась надвое и оттуда выбежали вооружённые люди, которые помчались в их сторону, выкрикивая что-то явно угрожающее.
- Да они хотят досмотреть поединок Динозавра и Кракена! - крикнул Аппий, - Деньги в этом деле крутятся немалые! Вы иностранцы, можете и не знать, но игорный бизнес у нас, в Римской Империи, дело прибыльное!
- У нас - тоже!
- Надо уводить "Ящерку"!
Пётр с трудом уворачивался от топтавшегося на месте Динозавра, а ведь надо было не только дотронуться до него, но и мысленно "поговорить".
Вооружённые Стражники стремительно приближались... Но тут Динозавр замер на мгновенье, будто прислушиваясь к чему-то и ... развернулся и очень резво помчался прочь от берега.
Аппий тотчас последовал его примеру, Пётр и Глеб... не замедлили. А завернув за скалу, с удивлением увидели, что Гай бежит впереди Ящера, а во рту у него...
- Дудочка! -несказанно удивился Аппий, - Мальчик уводит его игрой на дудочке! - Значит, мальчик не так уж прост!
- Дедушка! - вдруг остановился Глеб, - где дедушка Гая?!
- Тьфу, ты, нелёгкая! - в сердцах выругался Пётр, - Мы тут скачем, как горные козлы, а дед...
Как ни быстро бежали они обратно... но опоздали. Когда выглянули из-за скалы, служившей своего рода ширмой перед выходом на берег, старика уже окружила Стража.
Он не выглядел испуганным, - наоборот, что-то им пытался втолковать...
- За этой скалой он мог бы просидеть хоть весь день, - грустно сказал Аппий, - Смотрите, сколько здесь выступов, за которыми можно спрятаться, дождаться темноты и уйти.
- Но он не захотел прятаться, - согласился Пётр.
- Отвлёк внимание на себя, - добавил Глеб.
А вот на вопрос можно ли старика "вытащить", Аппий только печально покачал головой.
- Но ведь у вас же есть такой... покровитель в Пещере.
- Здесь он не хозяин. Сам видишь, у нас помощи попросил...
И в тот же миг все оказались в Пещере, где их с радостным лаем встретила собака Петра. А откуда-то издалека доносился уже знакомый рёв "Ящерки".
- Спасибо, ребята! - тут же услышали они знакомый голос Дома, - Я, в свою очередь, ... ну, сами понимаете.
- Есть шанс отблагодарить нас немедленно! Спаси деда мальчика! Кстати, дудочку, конечно, же ты ему дал... когда только успел... - заговорили, перебивая друг друга Пётр и Глеб.
- Не могу... Здесь моих сил хватает только на несколько километров - Пещеры и берег. А его уже увезли... Не забывай, мой Вайман - достаточно древняя машина, да я и его с трудом получил.
Тут прибежал Гай и с улыбкой вложил свирель в руку каменной статуи. Но улыбка исчезла с его лица, как только он понял, что дедушки в Пещере не было.
- Он же погибнет! Они убьют его! - он с мольбой смотрел на них.
Но Люди только молча отводили взгляд.
Тогда он вплотную подошёл к каменной статуе.
- Мы спасли твою Ящерицу! А как насчёт того, чтобы спасти Человека?!
- Пётр! Глеб! Уведите его отсюда, - в голосе Дома звучала печаль, но он был непреклонен, - Уходите...
И статуя Дома задвинулась глубоко в нишу и ещё ниже склонила голову.
Аппий взял мальчика за руку и все молча пошли прочь.
- Эй, Кащей! -обернулся к статуе Пётр уже у самого выхода.
Статуя чуть повернулась в его сторону, давая понять, что Дом слышит его.
- А ты всё-таки... Кащей!
А его собака звонко облаяла статую. И тогда статуя чуть махнула рукой в их сторону...
- Зашвырнул нас куда подальше от себя, - Глеб стоял, отряхиваясь от пыли, - Кто-нибудь ушибся?
- Пролетели "как фанера над Парижем", - Глеб помогал встать на ноги мальчику, - Кстати, надо будет спросить Антона, откуда взялось это выражение. (Примечание: см Первую и Вторую книги,)
- Я думаю... - Пётр склонился над собакой, которая тихо поскуливала, - Нет, Слава Богу, просто ушибся! - он ласково погладил пса, потом огляделся.
Они находились, по всей вероятности, вдали от центра Города, в котором не так давно побывали. Дома были небольшие, в основном, одноэтажные, народу на улицах немного, да и те шли с озабоченным видом по своим делам. На них иногда посматривали, но без всякого удивления или интереса. Вот мальчик пробежал, на ходу играя со своей собакой. Собака, было, остановилась при виде Друга, но мальчик позвал её и она умчалась за ним.
- Хорошо, что не боевая собака, - задумчиво смотрел им вслед Аппий.
- Боевые собаки? - удивился Пётр, - Насколько я знаю, Римская Империя не использовала... не использует боевых собак в военных действиях.
- Использует! Но не в больших количествах. Их пускают сворами, они вцепляются в противника мёртвой хваткой - оторвать невозможно - и рвёт его ... до победного конца, - или врага убивает, или сама гибнет. И на Арене собак выпускают на поединки... и на львов и на гладиаторов... Страшное дело, скажу я вам...
Но остальных это мало интересовало сейчас, только Пётр и задумался, да и то на минуту...
Прошла хмурая женщина, тащившая за руку хнычущего ребёнка. Он тоже затормозил при виде собаки Петра, но мать дала ему подзатыльник и плачущий теперь уже малыш, поплёлся вслед за не ласковой мамашей. Ещё люди прошли, но никто уже не останавливался.
- Ваш друг..., - заговорил мальчик, попеременно смотря на взрослых, - Он... он сказал, что контролирует наше побережье.
- Не то, чтобы друг...- пояснил Пётр, - Наш знакомый, скорее.
- Изредка видимся, - согласился Глеб.
- А я так - никаким боком, - замахал руками Аппий, - Знакомых таких не имею!
- Но если он просматривает берег, значит, он видит человеческие жертвоприношения Кракену...и ничего не предпринимает!
Пётр и Глеб переглянулись. Что-то ещё они узнают про красавца, которого в их Времени называют Дом, а в Древности звали Кащеем... Но многажды уже помогал Людям! ... Или же занимается этим только тогда, когда ему это выгодно?! Ведь не Человек он, а выходец с "Бриллианта Вселенной" , с того, самого первого его посещения Земли, - ещё когда Луну строили и уничтожили Первую Цивилизацию... (Примечание: см. Первую Книгу.)
- Не нравится мне это место, - подал голос Аппий.
Пётр сразу напрягся, он уже привык доверять Морскому Диверсанту Античности, даже взял бы его в ОПЛОЗ, хотя не от него это зависит - брать, не брать - но характеристику дал бы отменную! Что не могло бы не повлиять...
- Где совершают жертвоприношения Кракену? - решил уточнить Глеб.
- Нет. Казнят государственных преступников, - тех, кто против Рима пошёл.
Вдали вдруг раздались крики, редкие прохожие остановились, лица их озарились предвкушением чего-то радостного, и они резво помчались на шум.
- Казнь сегодня, - мрачно оповестил их Аппий.
Они замерли, прислушиваясь. Гай вдруг вскрикнул и быстро побежал в том же направлении, что и прохожие.
- Неужели и он... любитель таких зрелищ?! - поразился Глеб.
- Христианина казнят! - объяснил им Аппий, который вслед за Гаем понял ситуацию из отдалённых криков, уже более отчётливо доносившихся до них.
Пётр и Глеб переглянулись, - их посетили самые нехорошие предчувствия. И они все бросились в сторону всё нарастающего шума.
- Неужели такая оперативность? - подумал Пётр.
Да и не только у него зародилось подозрение, что казнить будут дедушку Гая...и всех удивляла скорость, с которой было принято решение. И никто не задавался вопросом - за что... Ответ был известен - за религию, которая могла разрушить основы Римской Империи, - " Нет раба и нет господина"... Да, есть только люди, к которым нужно относиться по Закону, уважать человеческое достоинство, - вот чему учила Новая Религия.
Их худшие опасения подтвердились, когда они услышали крики Гая "Дедушка! Дедушка!"
Он опередил их на несколько шагов, и первым оказался на Площади. Но Глеб стремительно бросился вперёд, схватил мальчика и зажал ему рот рукой. К счастью, никто даже не повернул головы в их сторону, - все с нескрываемым интересом шумно переговариваясь, улыбаясь и радуясь смотрели на середину Площади, - праздник-то какой! Казнят врага Рима! Интересно ведь!
Возбуждённые люди переговаривались, вытягивали шеи, вставали на цыпочки, боясь упустить что-нибудь интересное, - ведь на Арене - не то! Там не так уж часто и гибли, ранили друг друга в основном, а то и вовсе в обнимку с Арены уходили, показав Зрителям высокий класс боевой подготовки. А тут - наверняка смерть! Весь вопрос в том, как умрёт преступник.
И вскоре этот вопрос прояснился, - в середине Площади водрузили шест и стали обкладывать его вязанками хвороста.
- Костёр! - зашумели вокруг, загалдели, - Христианин умрёт на костре1 Туда ему и дорога! А вскоре показалась и процессия. Всего два стражника вели...
- Дедушка! - опять зашёлся в крике Гай, - Да почему?! Он же такой добрый! В жизни никому вреда не причинил!
Глеб, который к тому моменту убрал свою ладонь со рта мальчика, опять зажал ему рот, боясь как бы не было поздно. Нет, опять повезло, - не услышали, не обратили внимания. Голос мальчика утонул в общем гвалте. Крики "Смерть Христианину! Так ему и надо!" перекрывали все остальные звуки.
- Отобьём?- спросил он Глеба, не сомневаясь в утвердительном ответе.
- Нет проблем! - ответил тот, и уже собрался передать Гая Аппию.
- А дальше что будем делать? - заговорил Аппий, - Мало того, что вокруг враждебная толпа, которая нас всех просто разорвать может от праведного гнева, так сказать, что их хотят лишить такого зрелища! Так ещё и Стража вокруг - Площадь-то окружена!
Пётр и Глеб огляделись. Да, окружена, да двойным кольцом - сначала пешая Стража, вторым кольцом - шла конная.
- Помогите ему! Спасите дедушку! - захрипел Гай, когда Глеб чуть ослабил хватку, боясь задушить мальчика ненароком, - нервы-то у всех были напряжены, - Такие мучения, за что?!
- Я не дам ему мучиться! - твёрдым голосом сказал вдруг Аппий.
- Как?! - в глазах мальчика блеснула надежда, но не то он услышал, на что надеялся.
- Вот так! - и Морской Диверсант Античности показал ему метательный нож, - Как только появятся клубы дыма... Я попаду точно в горло. - это быстрая смерть, без мучений.
Гай судорожно всхлипнул и замолчал. Надеяться больше не на что, дедушка погибнет. Но пусть хоть не мучается...
Они стали продвигаться вперёд, чтобы попасть в передние ряды зрителей, которые не переставали ликовать. Ежеминутно раздавались крики, обвиняющие Христиан во всех смертных грехах.
- Они приносят детей в жертву! Для этого воруют детей у нас! - кричали одни.
- Христиане наводят порчу на добрых Римлян! - кричали другие.
- Требуют, чтобы мы отказались от наших богов, которым поклонялись наши деды и прадеды!
- Хотят изменить наши порядки, заставить нас жить по- своему!
И практически все высоко поднимали правую руку с выставленным большим пальцем.
- " Меч из ножен!" - пояснил Пётр Глебу, - То есть, смерть. (Примечание: см. Первую книгу).
- Но у нас все считают, что поднятый палец означает жизнь!
- Ошибочка вышла. Потом объясню.
- Пожалуй, это и хорошо, что они так раздухарились,.. зрители, понимаешь ли... Так руками трясут, что вряд ли кто заметит бросок Аппия.
Гай, шедший рядом с ним, громко всхлипнул.
- Тихо, малыш, тихо! Нельзя, чтобы заметили твоё горе. Дедушка наверняка хочет, чтобы ты жил!
А Стражники не церемонились со стариком, толкали его в спину, чтобы побыстрее шёл. После одного такого тычка старик громко охнул, не сдержавшись. Толпа одобрительно загудела.
- Так ему и надо! Убийца детей! Враг Рима! Всыпьте ему покрепче, ребята!
Из толпы выбежала девочка-подросток, подбежала к старику вплотную и плюнула ему в лицо. В ответ старик что-то прошептал.
- Вы слышали? Вы слышали, что он мне сказал?! - возмущённо заорала девчонка.
Толпа тотчас пожелала узнать.
- Он сказал мне, - Не ведаешь, что творишь, дитя!
Она размахнулась, чтобы ударить старика, но Стражники оттеснили её к толпе, где её тут же осыпали похвалами и комплиментами, что успокоило её и она перестала рваться вперёд.
- Ребёнок чувствует, где добро, а где зло, - поощрительно сказал бугай с красной опухшей рожей, которая громче слов говорила о его пристрастии к вину.
- Это - моя племянница! - тотчас повернулась к нему толстая женщина, сиявшая от гордости, - Родная кровинка моя!
Гай, переставший всхлипывать, пристально посмотрел на говоривших.
- А мальчишка-то ... запоминает... - прошептал Глеб Петру.
- Вижу. Надо уводить его из Города... от греха подальше.
Тем временем, старика привязали к шесту. Стражники отошли подальше. Один из них, с зажжённым факелом на длинной ручке, подошёл к вязанкам хвороста... Огонь занялся сразу же, злые языки пламени побежали к ногам старика...
- Живи в мире, мой мальчик! - донёсся до них голос старика, - Не отягощай свою жизнь местью! Господь примет мою душу, которую я ничем не запятнал!
Аппий напрягся, как пружина, приготовившись метнуть нож... вот он уже занёс руку чуть назад...
И вдруг... сильнейший ливень обрушился на разгоравшийся костёр! И только на него. На беснующуюся толпу не упало ни капли... Костёр погас, огонь так и не успел дойти до старика...
И повисла над Площадью тишина... да такая, что, казалось, можно было слышать биение сердца рядом стоящего.
Стражники недоумённо оглядывались, и вместе с остальными задрали головы кверху, где увидели голубое безоблачное небо... и ни тучки, ни облачка, хоть какого-нибудь...
- Чудо! - крикнул тут Пётр, немного знавший психологию зрителей, - Это - Чудо явленное нам!
- Старик должен жить! - во всю силу лёгких гаркнул Аппий, знавший эту психологию ещё лучше, - Боги не желают его смерти!
- Чудо! - отмерла толпа, - Чудо невиданное!
- Уводи Гая! - крикнул Пётр Аппию, - Глеб! Идём за стариком, иначе его разорвут на сувениры!
Стражники и не подумали их останавливать, - они стояли на коленях, восторженно глядя на свою несостоявшуюся жертву.
Вопреки опасениям Петра, толпа не налетела на Чудом спасённого, чтобы хотя бы дотронуться до Избранного, оторвать клочок одежды на счастье... Нет, зрители вели себя просто достойно, можно сказать. Из глаз женщин катились слёзы умиления, мужчины смущённо переминались с ноги на ногу. И когда Пётр и Глеб взяли старика под руки и повели его прочь с Площади, толпа расступилась перед ними ... слышались мольбы о прощении, слова раскаяния...
- Сейчас придут в себя и бросятся за нами, - оглядывался Пётр в поисках какого-нибудь убежища, - Одежду на тебе рвать начнут... на память, - обратился он к старику, - а потом...
- Не разорвут, - глаза старика молодо блестели и весь он как-то помолодел, - ОН явил им Чудо Своё, они с уважением...
Но позади них уже раздавались крики об упущенной возможности "приобщиться к чуду", - буквально, хоть клочок урвать...
Глеб подхватил старика на могучие плечи, и они помчались вперёд. Но шум орущей толпы, на этот раз вроде бы и не угрожающей, а восторженной, доносился всё ближе.
- Сюда! - вдруг услышали они голос, зовущий их и увидели человека, стоящего в массивных дверях огромного здания, - он призывно махал им обеими руками. Как только они вбежали в помещение, спасительные двери с грохотом захлопнулись за ними.
После солнечного света в помещении казалось темновато, и Пётр не сразу разглядел, кто их спаситель. Но в следующую минуту на шее у него повис кто-то тощий, а за плечи обняли могучие руки.
- Бакенхонсу! - узнал он голос лекаря-египтянина, и с некоторым трудом отодрал от себя Авла, который чуть не удушил его от радости, что вновь видит.
- Мы всё знаем! - грохотал басом Африкан, - Поединок с Кракеном, да это больше, чем поэма! Это... это...
- Героика! - пришёл Лициний на помощь своему другу - доморощенному литератору, - - Воспоём!
- И ты, Лициний?! - деланно удивился Пётр, крепко пожимая руки гладиаторам.
- А с кем поведёшься! Скоро устроим такой спектакль!
Но тут до них донёсся шум и крики безумствующей толпы, которые были слышны даже через массивную дверь.
- Не бойтесь! - Бакенхонсу уже уводил Петра вглубь помещения, - Эти двери выдерживают даже удары слона!
- Мы уже пробовали, - пояснил Африкан, играя бицепсами, - Будь спокоен!
- Ты и твои друзья здесь у нас - в полной безопасности.
- "Здесь у нас" - это, конечно же, Цирк?
- Неужели можно подумать о чём-то другом, более надёжном? - заговорил и Авл, пришедший в себя от радости встречи с "Петриусом" , который спас жизнь ему и его дорогому Учителю - Бакенхонсу. (Примечание: см. Вторую книгу.)
Их провели в большое помещение с двумя бассейнами, где их всех начали мыть, чистить, массажировать, купать, и опять массажировать.
Собаку Петра тоже не забыли, - её вычистили щётками, сполоснули в большом корыте и вытерли насухо большими полотенцами. И проделывая всё это, двое молодых людей, завидного телосложения, то и дело поглядывали на Петра, будто проверяли - нравится ли это Хозяину собаки.
- Эти двое ребят - бестиарии? - осенила вдруг его догадка. (Примечание: см. Первую книгу,)
- Не совсем, учатся пока. Но про тебя знают все! И везде - даже здесь!
- И что же такого прекрасного ты совершил? - подплыл Глеб к краю бассейна и приготовился слушать друга.
- Мыслеобразы! - только и сказал Пётр.
- А-а-а-, - несколько разочарованно протянул Глеб и нырнул, - про способность Петра общаться с животными знали все в ОПЛОЗе.
Сиарик был растроган до слёз таким вниманием к себе, - никогда в жизни никто не уделял ему такого внимания. А его внук не сводил восторженных глаз с гладиаторов.
- Африкан! - вдруг громко позвал он, - Я помню одну из твоих поэм!
И закрыв глаза, он произнёс с подвывом, явно подражая автору:
- И тут я слышу грохот копыт!
На спине быка - дева лежит, -
Распущены локоны, закрыты глаза!
Всем на диво - такая краса!
Ревут трибуны, и бык ревёт, -
Да, попал я в переплёт!
Тут дева воскликнула, -
О, помоги! Хотя, - лучше - нет!
Беги, беги! Ведь бык - убийца!
Возьмёт на рога! А душа моя -
Воспрянет к богам!
Но я - Африкан! Герой Арены!
А также - любимый сын Мельпомены!
Бросаюсь вперёд, приём провожу!
А сам - в прекрасные очи гляжу!
И повержен бык! Аплодисменты!
Бывают же в жизни прекрасные моменты!!!
Другие гладиаторы, собравшиеся вокруг них, дружно захлопали, и с воодушевлением стали вспоминать похожие эпизоды из своих поединков. Судя по горячности, с которой они заговорили, таких эпизодов и у них было немало... да вот только Африкан писал поэмы и очень любил их декламировать до или после поединка.
Африкан был несказанно доволен. Он подошёл к мальчику, с воодушевлением пожал ему руку, да так, что тот ойкнул.
А старик был просто потрясён.
- Ты! Мой внук! И ходишь в Цирк?! В это вместилище...
Но тут же поперхнулся, - вспомнил, что именно в этом "вместилище" и находился, где к нему чудесно относились... да и вообще, здорово помогли, впустив внутрь... а может, даже и спасли.
- Хожу, дедушка! - расхрабрился Гай после рукопожатия САМОГО АФРИКАНА! - Ведь знаменитый оратор Цицерон учит нас посещать гладиаторские бои с раннего детства, чтобы не бояться смерти!
- Потом поговорим! - только и буркнул старик.
Хотя, и не похоже было, что очень уж рассердился. Так, для порядка... Всё-таки, он был человеком своего Времени, может и сам хаживал... когда-то.
А потом их всех провели в трапезную, где очень даже сытно накормили.
- Просто идиллия! - Глеб тяжело вздохнул, чуть отодвигаясь от стола, - Никогда не обжираюсь, но после всего случившегося, - не грех!
И всем распоряжался Бакенхонсу, и его почтительно слушались.
- Ты, я смотрю, тут здорово освоился! - удивился Пётр, - За такое короткое время! Это что - здесь так любят Римлян?!
- Здесь, как, впрочем и во многих других местах, любят меня! - совершенно серьёзно ответил египтянин, - Повсюду есть мои пациенты, которых я и резал, и отрезал, и зашивал, и на ноги ставил, и заново ходить учил, и... Да что там говорить! Только здесь я насчитал двадцать гладиаторов, которых, буквально, вернул к жизни!
И, как всегда, его ассистент Авл, гордо посматривал на всех, - мол, знай наших, я тоже в этом поучаствовал! Правда, иногда просто ящичек с лекарствами держал... Но! Лиха беда начало, учусь ведь!
Пётр заметил, что Глеб с интересом разглядывает то, что им подали на обед. Он знал, что его друг всегда интересовался кулинарией, поэтому попросил его рассказать ему что-нибудь о том, что же они ели поподробнее, пока другие были заняты разговорами между собой.
- Вот то, что нам только что принесли, называется борщ, - начал Глеб тоном уставшего учителя, объясняющего прописные истины ученику-шалопаю.
Пётр посмотрел повнимательнее на миску, поставленную только что перед ним и присвистнул, - самый пренастоящий борщец!
- Борщ - это национальный суп Древних Римлян! - продолжал Глеб, а Пётр украдкой осмотрелся, не слушает ли их кто, - вряд ли им понравится быть названными Древними... Нет, все были заняты своими разговорами.
- Римляне специально выращивают капусту и свёклу для него, - продолжал Глеб, не забывая и хлебнуть борща аккуратно так, - Даже великий поэт Гораций занимался выращиванием капусты. Приписывать изобретение борща украинцам, или блинов - русским, или шашлыков - кавказским народам, это то же самое, что приписывать изобретение колеса кому-нибудь из наших современников. Все эти блюда - очень древние, - вот так-то!
- А это что за шарики такие? Вон Гай ест с таким аппетитом!
- Их здесь называют "глобули" - очень популярная еда Древнего Рима. Между прочим, готовят их во фритюре, можно сказать! Да-да! Эти шарики обжаривают в оливковом масле...хотя нет, - Глеб попробовал один из шариков, - Эти жарили на топлёном сале... тоже неплохо! Потом смазывают мёдом и посыпают маком.
- Вполне съедобно, - прокомментировал Пётр, который никогда и не был привередлив к еде, но интересовался... иногда... особенно, на Вайлде. Правда давненько там не был.(Примечание: см. Первую и Вторую книги.)
- Салаты - тоже из Рима, - продолжал просвещать его Глеб, - Возьми вот этот к жаркому, не пожалеешь!
- А из чего? Как-то на вид ингредиентов маловато.
- Да, маловато, - петрушка и лук, приправленные мёдом и солью.
- Но вкусно!
- А запивать рекомендую вот чем - ячменной водой, разбавленной вином.
- Не закосеем? Это нам ни к чему сейчас.
- А когда было к чему? Что-то не припомню... Не закосеешь, это нечто вроде нашего кваса. Ну, а фрукты сам видишь - вишня, персики, абрикосы и, конечно же, бананы, - мы же в Римской провинции Африка.
Оба помолчали некоторое время, с аппетитом работая челюстями. А Пётр отметил про себя, что мясные блюда преобладали. Да вон, например, кругленькие "котлетки" вроде бифштексов. Он уже видел такие на улицах Помпеи. Рубленый мясной фарш жарили на решётках прямо на улицах, - нечто вроде Древнеримского фастфуда.
А Глеба тем временем заинтересовал другой вопрос.
- В Цирках всегда так тихо и мало народа! - спросил он Петра, справедливо посчитав, что тот намного больше его здесь находится, значит, и знает больше. Но оказалось, что Пётр только теперь обратил на это внимание., и задал тот же вопрос Бакенхонсу, сидевшему неподалёку.
- Тишина в Цирке, - редчайшее явление! - с готовностью начал тот, - У здешнего Наместника погиб брат, вот он и объявил недельный траур... Ребята маются, чем занять себя не знают, - показал он на группу зевающих и явно скучающих гладиаторов, которые и ели-то только для того, чтобы времечко скоротать.
- Не терпится кровь пролить или самому погибнуть? - начал было Глеб, но Пётр остановил его, пообещав рассказать правду о гладиаторских поединках попозже. (Примечание: см. Первую и Вторую книги.)
- А что с братом Наместника? - Глеб "перешёл" к десертам - сырам и фруктам.
- Тёмное дело! - взмахнул рукой Бакенхонсу, будто отгоняя от себя что-то невидимое, - В саду у Наместника вместе прогуливались. А сад у него - считай - парк большущий, Ну, отошёл брат на минутку, как слуги рассказывали, к балюстраде над морем, - что-то он там увидел, захотелось подробностей ему, видите ли ... и не вернулся. В смысле, больше его никто не видел... На минутку к балюстраде подошёл...
- И ничего не нашли?
- Ни следов, ни тела, - ничего.
- А у вас есть полиц... то есть, хочу сказать, какие-нибудь специальные отряды для наведения порядка в Городе? Да и вообще, за порядком кто-нибудь следит?
- Конечно! Как без них! Центурионы у нас, в Риме, хорошо своё дело знают! А здесь...
- -Так ты говоришь, что дело было в саду у Наместника! Там же, я думаю, мышь незамеченной не пробежит!
- Мышь, может, и нет...Поэтому и пошли разговоры о всяких странных явлениях...
Пётр встретился глазами с Аппием и тот усмехнулся, - им ли не знать о странных явлениях.... Оба уже столько здесь повидали... (Примечание: см. Вторую книгу.)
- Нечистое место здесь! - подал голос старик.
Оказывается, к их разговору многие прислушиваются.
- И саванна вокруг Города, и Джунгли...
- У меня брат в Центурии служит! - подал голо один из "шкафов", как Пётр называл для себя бестиариев, за их немалый рост и могучее телосложение, -
Головы всех присутствующих тотчас повернулись к нему.
- Так он говорит, что несколько костей нашли у самой воды. Но чьи они - не сказал, сам не знает.
Гай поспешил обнять деда за плечи, успокоить, - сейчас как начнёт про Нового Бога говорить - не остановишь. А что здесь за люди находятся... может, и противники Христиан.
- А я от сестры слышал, она у жены Наместника в прачках, что мимо Городских Садов в тёмное время лучше не ходить, - люди начали пропадать, - подал голос другой "шкаф" .
В общем, много всяких страшных историй о пропаже людей наслушались наши герои за время обеда.
- Похоже, и Городские Легенды зародились тоже в Древнем Риме, - усмехнулся Глеб.
Но Пётр опять посмотрел на Аппия, и тот глазами показал ему на дверь, - мол, выйдем давай. Тем более, что обедать оба уже закончили. Но вышел не один - Глеба захватил, теперь они опять вместе работать будут. Что и объяснил в общих чертах Морскому Диверсанту Античности. А тот был только рад новому другу, - уже видел его в деле и не разочаровался.
- Бойцы ни слова не наврали, - огорошил он их сразу же, - Ручаюсь за каждого - честнейшие ребята!
- Да откуда ты знаешь?! Сам здесь без году неделя! - поразился Пётр.
- Ведь я тебе много раз уже говорил, что у меня = обширнейшие знакомства. А гладиаторы часто выезжают с боями в другие города, - пересекались не раз!
- А вы вообще о чом? - вступил в разговор Глеб, - Нам-то что с того, насколько правдивы все эти истории про нераскрытые местные преступления?
- Они не просто нераскрытые, они... таинственные! А это, не ошибусь, если скажу, касается и меня и Аппия напрямую! (Примечание: см. Вторую книгу.)
- Похоже, охотятся-то за нами, а мимоходом и других прихватывают...
- А ну-ка быстренько введите меня в курс дела! - потребовал Глеб.