Не звенящая и тревожная, как перед бурей, но - вязкая, спокойная и почти незаметная. Какой может быть только тишина...За долгие месяцы в море, запертый в железной коробке парохода, ты привыкаешь к тому, что ваше судно, как ватой, плотно наполнено мерным шумом двигателей, слышным в каждом уголке. И внезапная тишина означает только одно - остановку "главного", то есть главного двигателя. Тогда ты, сломя голову, вылетаешь из каюты, раньше, чем раздастся дребезжание телефона у тебя над столом и по судовой трансляции рык вахтенного штурмана - "Стармеху - срочно в машинное отделение", а ты уже скатываешься по трапу вниз, в свою "машину"....
Его разбудила тишина....
И солнечное пятно от иллюминатора не металось по каюте, как это обычно бывает на ходу, в открытом море при качке, а тихо лежало на коврике и над ним плавали крошечные пылинки.
Усмехнувшись, Сергей заставил себя, почти неимоверным усилием воли, не вскочить, а медленно выползти из койки...
- Елки зеленые, мы же вторые сутки стоим в порту, у "стенки"...Какой там, к лешему, "главный"...! -
Босиком прошлепал в ванную, влез под прохладный душ, в который раз порадовавшись привилегии старшего механика - иметь в каюте, свой, пусть и совмещенный - санузел.
Не вытираясь, натянул прямо на мокрое тело, джинсы и футболку - полегче, без рукавов.
- Африка, все таки, брат...эт тебе не родные Хацапетовка с Костогрызовкой -...
Затем позвонил в машинное отделение, в родную "машину", выслушал доклад вахтенного механика, что все в полном ажуре, все механизмы на ходу и начатую вчера профилактику "главного" практически закончили, и вообще ...
"Петрович, прогуляйся хоть по бережку-то, без тебя управимся к отходу...!"
После этого Сергей окончательно расслабился и по такому случаю решил совершить грубейшее нарушение судового распорядка - не пойти в кают-компанию на завтрак. О чем по телефону немедля была уведомлена буфетчица Светлана, отреагировавшая на это, впрочем, без особого сожаления.
Нагрел кипятильником почти литровую кружку кипятка и щедро насыпал в нее ароматного юаровского кофе. Затем, прихватив кружку, с зажатой в зубах сигаретой, вышел на палубу.
После кондиционированной прохлады каюты на Сергея навалился, облепил его - влажный, горячий воздух Африки.
Поначалу даже показалось, что приходится с усилием делать шаги в банно-липкой плотности. Он подошел к борту и, облокотившись на планширь, сделал первый, самый вкусный, такой нужный с утра глоток кофе. Огляделся вокруг. Изумрудные воды бухты Делагоа то тут то там черкали бурунами мелкие суденышки и катера, неторопливо тарахтел паром, который вез людей и автомашины с противоположной стороны бухты. Яркие, разноцветные одежды пассажиров делали паром похожим на ползущую по глади воды клумбу.
Потом перешел к другому, борту, которым траулер был пришвартован к берегу. Вот и Мапуту, некогда один из самых ярких бриллиантов колониальной короны Португалии - Лоренцу-Маркеш.
- А для нас, просто - Мапутовка....или ласково так...Мапутяния...! - подумал Сергей, глядя на привычные уже, после многих стоянок здесь, кирпичные стены пакгаузов, бесчисленные "монбланы" контейнеров, "эвересты" сыпучих грузов - шумный, суетливый порт Мапуту, главные морские ворота и столица Мозамбика.
- И запахи, какие запахи.... -
В море тебя окружают довольно однообразные "ароматы" - тяжелый запах масел и разогретого металла в "машине" - машинном отделении, бесцветный запах пластиковой обшивки переборок, всепроникающая вонь рыбной муки в рыбцеху, да изредка - почти домашний запах борща, долетающий с камбуза...
А здесь - у берега... Черт знает чем благоухали заросли незнакомых растений, торчащие между стена зданий, запах нагретого солнцем асфальта, терпкий дух влажной после утреннего ливня красноватой земли, даже выхлопы многочисленных снующих по порту автомобилей - это был запах берега. Запах, который после четырех месяцев в море, кружит голову почище утренней сигареты.
- Калифан...миля...-.
Раздался голос - с берега, из под борта траулера.
Перегнувшись через планширь, Сергей увидел стоящего у кнехта (железной тумбы, вмазанной в бетон причала), с наброшенным швартовым концом - старенького негра, седого как лунь, тщедушное тело которого было прикрыто только шортами. Причем и шорты и старик явно были одногодками. Из-за многочисленных прорех нельзя было определить ни их первоначальный цвет, ни покрой.
- Мило...калифан...миля....- просительно тянул вверх свою сухонькую руку...
Сергей вернулся в надстройку, в свою каюту. Порывшись в шкафчике над умывальником, нашел пару кусков "Цветочного" мыла, взятого накануне в судовой артелке..
- Надо же...Ничего не меняется...- подумал он. Отец, бывавший здесь в лихие революционные времена, рассказывал, как вселялась в небоскребы, брошенные португальцами, беднота из окраинных "бидонвиллей". И в холодные (как-никак +19!) ночи жгли посреди комнат костры из паркета и мебели. Черные языки копоти долго еще потом украшали некогда белоснежные здания. У стоящих в порту судов постоянно крутились нищие попрошайки. Причем особым спросом пользовалось мыло, особенно хозяйственное...
Уже давно канула в лету революция, оставив на память о себе автомат Калашникова - на гербе и флаге Мозамбика. Снова сверкают мрамором под ярким солнцем многочисленные здания Мапуту, возвращая столице былую славу африканского Рио-де-Жанейро ...
-А - на тебе! Мыло до сих пор в цене! - думал Сергей, спускаясь по трапу на берег. Вложил бруски мыла в сухую, как клешня краба, лапку старика.
- Хм...Может зелье какое колдовское варят?! Шаманят помаленьку?! - усмехнулся про себя, не вслушиваясь, однако в благодарственное бормотание старика. То же, закончив свою речь на смеси португальского, английского и...русского (Да-да - русского, кто кроме русского морячка, научил бы "негра преклонных годов" производной от русского слова "кореш" - "корефан"?!), сунул Сергею деревянную фигурку, завернутую в клочок газеты.
Сергей вернулся в каюту. Небрежно бросил "презент" на диван. Созвонился с "кэпом", доложил, что пойдет, прогуляется немного по городу, пока утренняя жара не превратилась в дневное пекло.
И через пятнадцать минут был у портовой проходной, где его со всех сторон обступили, гомонящие на ломаном английском, таксисты.
Еще через пятнадцать минут, захлопнув дверцу такси, любовался зданием железнодорожного вокзала, построенного знаменитым Эйфелем. Мрамор стен, полировка деревянных панелей, бесконечная высота медного купола поражали воображение.
Попыхивая очередной "мальбориной" он неспешно отправился вдоль по улице, стараясь держаться в тени зданий. Остановился возле торговцев сувенирами. Огромные стада деревянных фигур слонов, бегемотов, жирафов и антилоп, выточенных с филигранной точностью, кувшины, кувшинчики, чаши из обожженной глины, покрытые причудливыми узорами, многочисленные маски и фигуры воинов.Особенно поразила фигурка капского сернобыка, похожего на толстого пони, с бледно-багровой шкурой и сложным черно-белым узором на выразительной морде. А вот и бесконечные ряды антилоп куду, с рогами штопором, уложенными на спину, длинные черные тела антилоп-гну с мохнатыми гривами.Взгляд надолго задержался на картинах, разложенных прямо на асфальте, в который раз подивившись сочности и яркости красок. Подумалось:
- Такое бы дочкам в комнату.. Чтоб солнушко всегда было! -
Но цены...цены были заоблачными. И явно рассчитаны на богатых туристов, толпами слоняющимися по солнцепеку.
Уже по дороге к порту, он услышал, что кто-то зовет его.
- Да что это за день такой!... Посреди Мапуты нашли! - рассмеялся про себя...
- "Дед", а "дед"! Сергей Петрович! -
С веранды бара, спрятанной в тени раскидистых зонтичных акаций, ему махали руками двое матросов из траловой команды траулера. Подойдя поближе, Сергей с удивлением увидел на полированной поверхности их стола, не только запотевшие бокалы с "Хольстеном", но и....чисто по-нашему, по-простому, распластанную на газете рыбку - янтарные куски балыка из клыкача, ломтики вяленой меч-рыбы...
- Да уж...мы, и в Африке - мы! - хмыкнул про себя Сергей.
- Петрович, ну объясните Вы им... Вы ж по ихнему шпрехаете.....- хохотал один из матросов, Валера, здоровенный, крепкий мужик, судя по румянцу, усидевший уже не одну кружку пивка...
- Ну как им, дурындам, втолковать, что мы ихнего СПИДа боимся...! - только сейчас Сергей заметил, что возле морячков пристроились две черненькие девчонки, в которых легко можно было угадать местных "жриц любви"...
Та, что повыше, с многочисленными косичками, бантиками, заколочками, все пыталась что-то доказать Валерке, дергая его за рукав рубашки...
- Валер! Так на английском - Спид - это скорость, "быстро"! Вот она и говорит тебе что, будет любить тебя медленно, не быстро....!!! - расхохотался Сергей, догадываясь, что девчонкам навряд ли удастся раскрутить морячков на пяток-другой долларов за свои нехитрые услуги.
Отказавшись от предложения выпить с ребятами пива, Сергей отправился в сторону порта. В ближайшем супермаркете купил упаковку пива и бутылку виски "Glenfiddich", которую решил распить с дружком рыбмастером, после выхода в море. И пожалел, что ничего опять не купил на память о этом славном городе.
Вскоре он был у себя, на судне, поднялся в каюту капитана, еще раз уточнив время отхода. Пообедал в кают-компании и вернулся к себе, в каюту. Начал собираться в машинное отделение, чтобы готовить "главный" к выходу в море, переоделся в рабочую одежду.
Взгляд упал на деревянную фигурку, "презент" утреннего просителя мыла...
Поднял ее с дивана и поставил на стол...
Небольшая, сантиметров пятнадцать в высоту, фигурка африканского воина-матабеле. Он был вырезан из черного дерева и покрыт многочисленными боевыми узорами. В руках воин сжимал два украшенных орнаментом копья, а голову венчали крохотные разноцветные перья. Взгляд воина был суров и как будто направлен куда-то сквозь тебя.
- Что ж...привет, напарник... - сказал Сергей - Хватит тебе по саванне бегать за антилопами...Пойдем теперь рыбку стране добывать... - улыбнулся, махнул воину рукой и вышел из каюты.