Аннотация: Навеяно одноименной песней Джорджа Майкла из альбома "Older"
Крутится волчок
За окном слышен шорох автомобильных шин. Пять часов утра, город просыпается. Скоро заорут клаксоны, в джунглях большого города станет тесно от железных монстров. А пока только тихий шорох по асфальту. Как будто подкрадывается стая мягколапых хищников, шуршит, слепит огнями и проносится мимо за очередной жертвой мнимого удобства.
Я выглядываю из окна. Утро. Наше с тобой первое утро. Где-то в парке несмело поют птицы, внизу на повышенных тонах перекрикиваются супруги-соседи. Наверное, все как обычно. Так и должно быть? Не знаю.
Я оборачиваюсь в твою сторону. Ты спишь, вся такая маленькая и беззащитная. Темные волосы, словно крепкая рыболовная сеть для мужчин, рассыпались по белой наволочке. Твой эротический красный лифчик задорно выглядывает из-под белоснежной пуританской простыни. У меня жар внизу живота при воспоминании об алом кружевном поясе для чулок, который потом ты тоже, засыпая, отчего-то забыла снять. Ты в нем была изумительно раскованной погонщицей мулов. Вот только мул был один - я... Хороший, крепкий мул, ты таких любишь, сама сказала - крепких молчаливых мужчин, слегка небритых и под шафе́.
Да, я такой...
У тебя легкая синева под глазами после бурно проведенной ночи. На лбу застыли мелкие капельки пота. Еще рано, а уже жарко. Я чуть было не включил кондиционер, но потом передумал. Если запущу современный пылесос наоборот, то могу разбудить тебя, мое ночное приключение, а к чему мне это?
Ты блаженно посапываешь, упираясь кулачком в щеку. Я беззвучно достаю деньги и сую под подушку. Здесь много. Судя по скудной обстановке твоей дешевой квартирки, ты небогата. Квартал не из дорогих, одежка из какой-нибудь позапрошлогодней распродажи... Думаю, свой красный кружевной прикид ты покупала из последних денег. Спасибо тебе за него. Этой ночью я окунулся в молодость, в такую древность, где меня не видели тысячу лет. Я и сам себя в ней уже не видел, а вот поди ж ты...
Спи. Ты умаялась за ночь, и ни к чему тебе видеть, как я одеваюсь и ухожу. Ночь закончилась, а с ней и наше знакомство. Да, знаю, что ты не проститутка... Я, собственно, и не покупал тебя. Я просто взял то, что ты щедро подарила мне в этот вечер, и не смог отказать себе в продолжении. Спасибо тебе.
Ты так увивалась вокруг меня на этом дансинге... Знаешь, милая, я ведь на самом деле не хожу по дансингам. Я для них слишком стар. Не телом, нет - мой торс накачанного сорокалетнего мужчины способен поразить воображение даже такой милой молодой девушки, как ты. Душой. Я состарился душой.
Сто лет назад у мужчины моего возраста родились бы внуки, он носил бы подтяжки и седую бороду. У меня детей нет. И жена мне ни к чему. Я в состоянии обеспечить себе респектабельную старость и без многочисленных отпрысков. Я старый черствый сухарь, я не пла́чу от киношных мелодрам и не смеюсь над Чарли Чаплином.
Вот видишь, какой я древний... Завтра придешь в свой дансинг, а подружки тебе скажут: "Хей, что это за дедушка, который был вчера с тобой?" Ты в ответ засмеешься, и скажешь: "Он уже ушел". Или: "Между нами ничего такого не было". И подружки посмотрят завистливыми глазами и промолчат.
А потом ты пойдешь искать нового мужчину в поисках душевного тепла. Ведь оно тебе тоже нужно, знаешь ли. Тебе ведь не секс-мужчина нужен, и не это алое кружево, нет, тебе хочется доверия и теплого надежного плеча под рукой. Ты, словно маленький яркий мотылек, летишь и летишь на огонь, пока не сгоришь или не разобьешься о стекло. Кто-то схватит тебя неловкой рукой или ты разобьешься о стекло его равнодушия. Но не о мое. Можешь смело досматривать свои смешные детские сны, потому что только дети могут смеяться во сне так беззаботно. Я не построю клетки для твоей души. Ты запомнишься мне легкой свободной пташкой, прикорнувшей на ветке. Я не птицелов, я такая же птица, как и ты, только слегка постаревшая.
Я ухожу.
Между нами навсегда останется только эта ночь, бокалы охлажденного вина, невесомые поцелуи и дикий, животный секс. Еще твои слезы наяву и смех во сне. Ты милая пичужка, знаешь? И поверь, ты достойна лучшего.
Прощай. Я навсегда запомню тебя. Извини, что не прощаюсь и не развожу долгих сантиментов. Я не хуже остальных мужчин, но ты ведь наверняка знаешь это, не правда ли, маленькая охотница на червячков в недрах большого города? Сегодня один, завтра - второй. Так из постели в постель ты будешь мудреть и стареть, пока не выскочишь замуж за кого-нибудь из сверстников-дурачков. Или останешься крашеной старой девой с вонючими кошками и огромными вазонами на подоконнике. Видишь, как я старомоден... сейчас старые девы катаются на скутерах, рубятся в сетевые компьютерные игрушки и пьют наравне с мужиками, а я отстал от реальности...
Прощай. Я не потревожу твой покой. Ты останешься в моих мечтах. Я загреб тебя всю - с твоими торчащими сосками, негромкими стонами, взял в самый далекий секретный файл памяти красное кружевное дезабилье и твои слезы.
Штаны и рубашка одеваются незаметно, быстрыми наработанными движениями. Несколько шагов, и щелкнула дверь.
Прощай, милая. Не грусти. Я всего лишь волчок, безостановочно крутящийся волчок. Завтра я опять упаду вверх.