Нобелевский лауреат Модиано, "Снежная королева", антиутопия "Сфера" Галина Юзефович - о трех новых книгах
04:36, 12 декабря 2014Источник: Meduza
Литературный критик Галина Юзефович еженедельно рассказывает на "Медузе" о важных или интересных книжных новинках. В очередном выпуске - "Улица Темных Лавок" последнего нобелевского лауреата по литературе Патрика Модиано, "Снежная королева" Майкла Каннингема и "Сфера" Дейва Эггерса.
Ценность нобелевского лауреата по литературе не сводится к его ценности как писателя: хорош или плох, в первую очередь он - элемент глобальной lingua franca, важный пункт условной конвенции, на которой держится вся межкультурная коммуникация в масштабе земного шара. В этом смысле творчество каждого следующего нобелиата - обязательное чтение для любого человека, считающего себя полноправным звеном во всемирной нейронной сети. Иными словами, нравится нам оно или нет, но читать нынешнего лауреата Патрика Модиано все равно придется, хотя бы по верхам. Пожалуй, "Улица Темных Лавок" - лучший способ отделаться сравнительно малой кровью. Роман этот, во-первых, небольшой, во-вторых, самый знаменитый, а в-третьих, абсолютно типовой для автора.
В русском языке термин mystery novel, которым в англоязычном мире обозначают любой "роман с тайной", не прижился, однако для книг Модиано трудно подобрать определение лучше. В каждом его произведении обязательно присутствует какая-то загадка, укорененная глубоко в прошлом, но продолжающая исправно приносить свои отравленные (или просто несъедобные) плоды в настоящем. Если угодно, это всегда детектив, перевернутый корнями вверх: в детективе проницаемое взглядом прошлое служит инструментом для дешифровки таинственных событий в настоящем, а у Модиано - ровно наоборот.
Главный герой "Улицы" - человек, живущий под именем Ги Ролан, в действительности не знает ни кто он такой, ни как его зовут. Восемь лет назад, в послевоенном 1947-м, он вынырнул из темных вод безвременья и беспамятства без документов и без воспоминаний. И вот теперь, когда частный сыщик, снабдивший его новым именем и работой в детективном бюро, уходит на покой, Ги решается наконец отправиться на поиски собственного прошлого. Поблуждав некоторое время в среде русских эмигрантов (Патрик Модиано из числа писателей, свято уверенных, что Степа де Джагорьев - отличное имя для русского аристократа) и ухватившись за фотографию, на которой, как ему кажется, он узнает себя в молодости, Ги двигается к следующей зацепке, потом следующей - и так далее.
Подобный квест выглядит слишком прямолинейным, что-то вроде детского турнира по спортивному ориентированию - в каждом следующем пункте героя ждет четко прорисованный указатель, и ни один след не оказывается ложным. Пожалуй, только обширная география, охватывающая пространство от Франции до России и от Голливуда до Полинезии, позволяет вдохнуть немного жизни в эту скрипучую конструкцию - удивительно статичную, несмотря на формальное обилие действия.
Назвать меня поклонницей Патрика Модиано никак нельзя. Рискну предположить, что и вам он едва ли сильно полюбится (если, конечно, вы не являетесь почитателем французского национального колорита в его самом бескомпромиссном, дистиллированном виде - чего-чего, а этого добра у Модиано в избытке). Однако если из общекультурных соображений вы за него все же возьметесь, начинайте с "Улиц Темных Лавок". По крайней мере, больно точно не будет.
"Снежная королева", Майкл Каннингем, Corpus, 2014
В отличие от Модиано, ухитряющегося топтаться на месте, производя при этом множество телодвижений, американец Майкл Каннингем - редчайший пример писателя, у которого в потрясающе увлекательных романах вообще ничего не происходит. Однако даже по каннингемовским суровым меркам "Снежная королева" - необычайный образец сюжетной неподвижности: сумма всех векторов, по которым движутся герои, в конечном счете окажется равна нулю. Впрочем, это обстоятельство роман ничуть не портит - нужно только должным образом сформировать свои ожидания.
Два брата - гей Баррет и натурал Тайлер - с детства (с того момента, как их экстравагантную красавицу мать убило молнией на поле для гольфа) соединены нерасторжимыми узами. Им уже под и за сорок, они оба - столь блестящие и многообещающие в юности - сегодня просто потрепанные жизнью неудачники: Тайлер поет свои песни в баре, Баррет работает в магазине винтажной одежды. Они продолжают жить в одной квартире в скверном районе Нью-Йорка, болтают за завтраком, автоматически вступают в психологический брак с возлюбленными друг друга и бесконечно боятся утратить свою диковинную связь.
Вот, собственно, и все, в остальном роман построен по принципу неваляшки: влево - вправо, вперед - назад. Любимая женщина Тайлера Бет сначала болеет раком, потом переживает ремиссию, потом недуг возвращается - внезапно и смертоносно. Тайлер принимает наркотики, потом как будто завязывает, потом снова начинает. Баррета бросает один любовник, однако затем появляется другой - вроде бы лучше прежнего, но тоже, похоже, ненадолго. Пока Бет умирает, Тайлер ищет утешения в объятиях ее лучшей подруги, однако та решает уехать в теплую Калифорнию из ледяного Нью-Йорка.
Вообще, холод - центральный образ романа. Снег бесшумно покрывает город, пока умирающая Бет подобно спящей красавице не может разлепить отяжелевшие веки; маленькая льдинка попадает в глаз Тайлеру, да там и остается осколком разбитого кривого зеркала; холод приятно бодрит Баррета во время утренней пробежки, и он же залезает ему в рукава, когда тот развеивает прах умершей Бет над морем; Тайлер сочиняет для Бет песню про ледяные чертоги Снежной королевы - и так далее.
Ожидать какого-то разрешения андерсеновской метафоры не приходится - "Снежная королева" так и останется ледяным сквозняком, холодком, пробегающим по спине под теплым свитером, морозным покалыванием, ощущением смутной тревоги и какой-то иррациональной, непроговоренной, зимней нежности. Катарсиса не будет, но если настроиться на это заранее, то вся созданная Каннингемом гамма сложных температурных ощущений восхитительно кружит голову - ну да, как морозный воздух ясным зимним утром, чего уж далеко ходить за метафорой.
"Сфера", Дейв Эггерс, "Фантом-Пресс", 2014
Антиутопия в России сегодня - жанр невостребованный в силу своей очевидной избыточности. И так все очень хорошо, спасибо. Однако роман Дэйва Эггерса "Сфера" - тот тип антиутопии, читать который - сплошное удовольствие даже у нас. Драйвовая, динамичная книжка, стопроцентный page-turner и роскошный сюжет, но при этом - отчетливый оттиск милых и вегетарианских социальных страхов. Проникнуться ими сегодня нам, мягко говоря, затруднительно.
По протекции подруги 24-летняя Мэй попадает на работу в самую лучшую компанию планеты - в IT-корпорацию "Сфера", остроумно сконструированный гибрид Google и Facebook, со всеми их знаменитыми корпоративными фишками и примочками, только куда более масштабный и могучий. Огромный живописный кампус - прообраз рая на земле, где можно изобретать, заниматься спортом и просто обсуждать новые идеи, которые в ближайшем будущем перевернут мир. Потрясающий коллектив, составленный сплошь из юных гениев, желающих творить историю - а кроме того, поддерживать, утешать и ободрять коллег. Высокотехнологичный корабль под белыми нанопарусами, несущий команду отважных искателей приключений (а заодно и миллиард пользователей по всему миру) прямиком в будущее - и прочее бла-бла-бла.
Начавшись как честный и энергичный производственный роман, "Сфера" довольно быстро выворачивается наизнанку, трансформируясь в обличительную страшилку (впрочем, без существенных потерь в качестве). Как в известном анекдоте, героиню со всех сторон окружат добрейшие, душевнейшие люди, которые вскоре примутся понемногу сжимать кольцо. Мэй предстоит узнать, что за открытость и доверие придется заплатить полным отсутствием пресловутой частной жизни, дружелюбие может стать по-настоящему страшным и тоталитарным, а всеобщий контроль вовсе не обязан быть принудительным - "лайки" в качестве инструмента тоже годятся.
Ну что тут скажешь - наверное, страшно. Мы вот сейчас переживем падение курса рубля и коллапс экономики - и тоже, даст бог, испугаемся.