Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Разин жив! Глава-23

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
   Работа текла своим чередом, а обугленных трупов становилось все больше, они валясь разбросанные словно мусор на свалке лишь когда погибал боец рангом не ниже сотника его оттаскивали чтобы отдать почести.
   Отправившись от отравления защитники били все эффективнее и ход снова пошли кованные "черепахи", большие заделы щитов. Таскать их становилось труднее, и там где строились солдаты работа замедлилась сделав десяток-другой шагов приходилось отдыхать.
   Рабов особенно мальчишек правда не жалели и жертвы среди них были колоссальны. Вот Обломову сначала пробили ногу, а затем он сгорел нефтяной геенне. Впервые Жозефина увидела, что лицо Крушилова искривилось и даже стали влажными глаза. Устыдившись, своей слабости мальчик произнес:
   - Он мне был как брат.
   - Я понимаю! Самые коварные это гармошки. Трудно предсказать, когда ударят. - Рыкнула Жозефина.
   Вечерело, одно из солнц коснулось поверхности планеты.
   Так вот к вечеру, когда светила окончательно закатились, и потемнело, цепь мини-крепостей приблизилась почти вплотную к крепости, венклещи получили возможность под их прикрытием обстреливать стены.
   Визирь был, в целом доволен:
   - Я не ожидал, что рабы и солдаты справятся так быстро!
   - Это потому что я подмешал и напиток бодрости. Вот и тебе не хочется спасть. - Улыбнулся Расстрели.
   - Верно! "Волчий капкан" оправдывает свое название не до сна. Знаешь я, рассчитывал сломать врагу хребет гораздо быстрее! - Визирь даже надул щеки.
   - Опыт, полученный в таких боях бесценен. Когда войдем в королевство, нас будут ждать еще более суровые испытания. - Колдун даже сделал мельницу для убедительности.
   - Зато и армия будет больше. Вообще учитывая как важно быстро закончить эту кампанию, можно было бы выделить гораздо больше солдат, тысяч пятьдесят или сто! - Рыкнул Удэй.
   - Возможно, но султана видно свои проблемы, мы и так наши потери приближаются к пяти тысячам, не считая рабов. - В голосе Растрелли не было сожаления, а только досада, на свою неуклюжесть.
   - Это мусор! - Пренебрежительно сплюнул Ахмед-паша.
   - Они стоят больших денег. - Добавил колдун.
   - Да среди них есть неплохие мальчики. Я уже выбрал троих и приказал их тщательно вымыть пусть будут усладой в моем шатре! - Извращенец мерзко заулыбался.
   - Ты уже давно не пробовал женщиной. - Отметил визирь. - Может, займешься рабынями для разнообразия.
   - Пока нет, самки расслабляют! После победы попробую! - Отмахнулся Ахмед.
   Жозефина подошла к ним, она слышала последние и поэтому подошла к Ахмед-паше и с жаром поцеловала его в губы:
   - Ну, неужели ты ничего не чувствуешь дорогой?
   Тот отшатнулся, женщина была на голову выше его, шире в плечах и пахла, словно опаленная лошадь.
   - Нет! Громила из-за тебя можно возненавидеть весь женский род! - Рыкнул помощник визиря.
   - Успокойся Жозефина! Сегодня ты будешь со мной. - Постарался успокоить деву визирь.
   - Не советовала бы я! Враг снова сделает вылазку. - Девушка развела руками, словно мельница крыльями.
   - Ну, это само собой. Но пол часика ты мне уделишь! - Голос Удэя стал тверже.
   Даже ночью работы продолжались, рабов никто не щадил, а воины разнервничались. К тому же было светло, к четырем лунам добавилась не большая, но яркая пятая, приблизилась другая планета. Лишь далеко за полночь налетели облака, и рабов с воинами погнали на отдых. Караулы еще более усилили, куццапы даже вырыли себе небольшие норы, присыпавшись песком.
   Барон Быков понимал, что штурм может начаться уже завтра, по этому берег силы. Тем не менее, небольшие отряды в сапожках с пришитыми подушечками и в черных халатах подобрались к позициям. Даже луки и тетиву они выкрасили краской и молотых ракушек и угля, чтобы приглушить звук полета стрел и дребезжание жил. Затем аккуратно приступили к обстрелам, быстро атакуя, и также стремительно убегая.
   Жозефина в темноте подобралась почти к самому рву и вместе с венклещами, и наиболее прыткими наемниками перехватила, один из таких летучих отрядов.
   Бой был короткий, но жаркий. Командир не особенно рослый, но с квадратными как шкаф плечами оказал упорное сопротивление, даже полоснув кинжалом по живут разбойницы. Та плюнула ему в лицо жгучей жвачкой, безвредной во рту, но прожигающей кожу и воспользовавшись временной растерянностью, сбила мечом шлем и в прыжке всадила в висок коленом. Боец завалился, еще одного Жозефина тут же пронзила клинком и всплеснула руками:
   - Браво бис! Теперь ты мой!
   Пленника отвели к визирю, он еще спал, но палач необычайно крупный и дородный субъект, с пятью руками, какая-то мутация протогоблинов уже разжигал огонь:
   - Молодец Жозефина, здорово поставляет мне клиентов. Что ни ночь, то новые пленные! - Затем рык. - Ты хоть кто!
   - Я виконт Крузо! Сын барона Быкова, не сметь меня касаться грязными лапами! - Зарычал связанный воин.
   - Ах, виконт! Прелестно значит и пытки будут как знатным особам.
   Палач разложил десятки различных пыточных приспособлений, он был настоящим виртуозом дела, истязая жертву часами, не давая при этом помутиться рассудку.
   Жозефине не было жаль Крузо, но вот попытка уговорить визиря взять Крушилова в армию не увенчалась успехом. Удэй категорически заявил:
   - Этот должен быть вечным рабом, пока его не убьют. Если тебе неймется, возьми другого невольника.
   - Я хочу вот этого! Он будет лучшим из лучших! - Воскликнула с жаром Жозефина.
   - Тогда я тебя познакомлю с Отбросом.
   Отброс был палач-мутант, и Жозефина отнюдь не горела желанием испытать свою силу воли. Решила пока повременить качать права. Она снова сидела в засаде, последовала еще пара вылазок, потом все стихло.
   Разбойница, резонно рассудив, что надо поспать перед завтрашним днем направилась к шатру. В карауле остались лишь неутомимые венклещи.
   Барон Быков тоже отошел ко сну. Перед этим он лично проверил линию обороны, несколько катапульт сломалось, другие от частого использования утратили точность. То, что могли чинить чинили, заодно смазывали детали. Особенно сильно износились паровые "шакалы" им приходилось заменять лопасти, и шестеренки и поршни. Мальчишки-бойцы помогали старшим мели ярусы, делали газовые маски. Как ни странно, но от газов юные организмы пострадали меньше.
   Рыцари и без того вымотанные тяжелыми доспехами завались спать. А вот мастеровые не смыкали глаз до рассвета, стучали молотки, жгли металл, курился дым, готовились новые раздвижные трубы, оружие ближнего боя способное сбить спесь с надменного визиря.
   - Я думаю сэр! - Обратился к барону полковник Флешка. - Лучше всего будет, если вы и сыновья вместе со всем ценностями покинете крепость, а оборону возглавлю я.
   - Боишься за мою жизнь или сам метишь в бароны? - Нахмурил чело Быков.
   - Я реалист ведь против нас такие силы! - Воскликнул в стиле пионера отдающего салют полковник.
   - Это верно! Силы громадные, но ведь и я не слаб. Как кстати рабочие, прорыли шахту. - Поинтересовался барон.
   - Да газ так и прет! Духи подземелья вот-вот пробудятся! - Надулся полковник.
   - Ну и чудненько. Зачем тога убегать позориться! - Быков потер лезвие блестящего меча указательным пальцем.
   - А т если род прервется? - С заботливым видом заметил Флешка.
   - Пара внуков-младенцев, что я отослал в королевство останется, будет, кому отмстить! - Барон указал пальцев вдаль.
   - Через двадцать лет! - Глубоко вздохнул полковник. - Когда может и визирь издохнет!
   - Пусть так! Но я оцениваю свои шансы не меньше чем один к двум, а в такие игры привык играть с малолетства. Может, ты хочешь уйти? - Быков острием слегка подрезала себе кончик правого уса.
   - Нет, предпочитаю смерть кроме того в плен попала воительница которую я люблю и восхищаюсь. Победив, мы еще можем ее освободить! - Флешка крутанул барабан на арбалете.
   - Крузо тоже в плену, уже двух сыновей истязают. Я даже не представляю, что сделаю с визирем, попадись он мне в плен! - Барон хрустнул толстыми пальцами.
   - Может на кол? - Предложил робко Флешка.
   - Мало! Хотя это позорная казнь! - Быков осторожно провел ребром ладони по вдоль острия клинка.
   - Или крюк! А может на крест! - Полковник безуспешно пробовал напрячь, скудную фантазию.
   - Это должно быть что-то оригинальное, то, что никогда ранее не встречалось! - Заявил, повысив тон Быков.
   - Я подумаю... Жаль искусству палачей нас не обучали. - Оправдываясь, произнес Флешка.
   По уступам дали на прощание залп, но лишь зацепили пару часовых венклещей, остальные бойцы надежно спрятались. Предрассветные часы прошли спокойно.
   Утрл встретило необычной игрой света. Казалось, лучи звезд символизирующих трех богов сплелись в орнамент, играя синими, зелеными и красными лучами. Но никто, разумеется, не обращал внимания на эти красоты. Затем все оживало, ветер дул в сторону крепости.
   Рабы находились в укрытиях, потом громыхнул сигнал, и они рванули как стая голодных волков, сооружая очередной редут.
   Завыли отремонтированные шакалы, послышался похоронный вальс "гармошек", булыжники и болты взрыхли обожженную землю. Протогоблин рухнул, за ним повалились другие солдаты, стонали раненые невольники. Вот снова ударили зажигательные бомбы - расцвели огненные цветки. По песку покатились попавшие в эти "ласковые" объятия бойцы и рабы.
   Визирь даже любовался этим зрелищем, из-за большой дистанции криков не было слышно, а живые факелы радовали взор. Единственное, ему не хотелось, чтобы пострадала Жозефина, она дева-богатырь еще не успела надоесть.
   День казался по-особенному длинным, из-за наличия трех светил практически не было теней. К полудню солдаты и невольники проголодались и устали, не смотря на все стимуляторы. Им дали чуть-чуть отдохнуть и перекусить. Потом вновь стали расти крепости, в стройке принимала участие, чуть ли не вся армия.
   Уже после обеда, вкусив сильнодействующего стимулятора, рабы завершили новый этап строительства полевой цитадели, за мощными стенами расположились венклещи.
   Во время их передвижения ударили "гармошки", а затем катапульты, баллисты и "шакалы".
   Убито было несколько десятков, некоторых пробило насквозь, кое-кто был добит осколками отравленных серпов и кос. Остальные расположились на дистанции, в сто метров отрыли ураганный огонь. Прицельно выстрелить мешали зубья стен, но зато можно было посылать стрелы высоко вверх и они ложились высокой дугой. Конечно, стреляли в слепую, но работали многие сотни луков, с отравленными зарядами. Они падала на головы защитников, убивая тех, кто был без тяжелой брони и затрудняя работу других. Пришлось всем надеть двойные кольчуги и обзавестись щитами, оттаскивая крючьями убитых, раненные умирали примерно за полминуты, а то быстрее, в бою наиболее эффективна быстрая отрава.
   Жозефина сделала несколько выстрелов и присоединилась к рабам.
   Визирь протер запотевшую трубку:
   - Венклещей тысячи, а стрел сотни возов, мы можем держать их под постоянным обстрелом.
   Редут-паша вечно голодный и громадный закусил окороком, глотнула вина и промычал:
   - С такой дистанции можно и самим использовать мелкие катапульты, это создаст новые проблемы!
   - Кое-что прибыло в повозках. Я повелеваю подтащить поближе, будем закидывать из укреплений. Похоже, враг утратил преимущества! - Рявкнул Удэй.
   - А огненные сюрпризы готовы? - Спросил Редут-паша.
   - Кое-что припасли!
   - Тем лучше!
   С помощью рабов и уже отправившихся крысо-мамонтов подкатили катапульты.
   Все бы ничего, но нефтяных зарядов оказалось немного, разрушения и пожары в крепости были не смертельны, кроме того, основные усилия были уделены оказавшемуся так эффективным газовому оружию.
   Вскоре появились на стенах, появились тяжелые рыцари, даже прорези для глаз у них были прикрыты твердыми кристаллами, увеличивающими изображение. Венклещи обильно осыпали их стрелами, даже заставляли шататься, но такая броня была им не по зубам.
   Сами рыцари наводили гармошки и катапульты, в первую очередь шакалы и били прямой наводкой.
   Некоторые из также использовали своеобразные арбалеты, типа стрелы, которая в полете распадалась на дюжину спиц. Пробивная мощь не особенно велика, зато эффективно против голых рабов. Да протогоблинам с солдатами могло прийтись худо, если бить по ногам.
   - Применить большие арбалеты! - Крикнул визирь.
   - У нас, их не больше десятка! - Заметил Редут-паша.
   - А куда вы смотрите идиоты, надо было сделать больше! - Завыл словно раненый Удэй.
   - Реактивные стрелы слишком сложны в изготовлении. У нас было слишком много других дел. - Стали оправдывать помощники.
   - Ладно, хватит и этого - курочка по зернышку клюет! А кольев у нас на всех хватит - Ругнулся визирь.
   За короткое время между линией крепостей и новыми возводимыми редутами скопилось множество трупов, изредка между ими стонали покалеченные. Рыцари стали стрелять реже, слишком много было потрачено болтов, приходилось экономить, а не разбрасывать их многими тысячами.
   Огонь из могучих арбалетов пробивал насквозь любые латы, и рыцари потеря в за десять минут дюжину бойцов стали осторожнее.
   Главной прикрывающей силой стали громадные "черепахи", они держали удары любых самых закаленных бойцов, но были слишком тяжелы, колеса увязали в песку. Их приходилось тащить, надрываясь и выламывая кости. Венклещи вели огонь не так часто как в начале, но зато к некоторым из них подтянули более крупные и тугие луки, которые растянуть можно лишь вдвоем, а то и втроем. Зато и били они тяжелее, применяя подожженные стрелы, которые должны были разрушить катапульты и шакалы. Вот было видно, что некоторые из них загорались, их тушили заранее припасенной водой, но падали новые стрелы и начиналось все сначала.
   Еще хуже приходилось рабам, но им разрешили спрятаться в черепахи, в ход, правда, вступили качели, они пробовали швырять болванки, но они пока не долетали, тогда в ход вступили шакалы, бросавшие небольшие горшки, загоняя горящую жидкость в малейшую щель.
   Правда, подобных "черепах" было не достаточно и поэтому многие протогоблины использовали громадные склеенные между собой щиты, прикрывая рабов. Тогда по ним стали бить шакалы, метая булыжники, сбивая воинов. Причем остальные бойцы уже не просто истребляли рабов, а старались вышибить вожаков отрядов, отдающих приказы как правильно укладывать камень. А их в отличие от рабов не так уж много.
   - Вот сволочи! - Заволновалась Жозефина, которой, все было гораздо лучше видно, чем спрятавшемуся вдали визирю. - Надо всех спрятать за черепах.
   Тысячник Мордаунт предложил:
   - Может, сократим количество рабов на стройке, пара лишних дней не окажет влияния на осаду?
   Жозефине пришла в голову другая идея:
   - Сколотим щиты досками и бревнами, тогда их труднее будет сбить. Будет что-то вроде монолита.
   Венклещи сидели за относительно надежной защитой, созданной потом и кровью тысяч рабов.
   Визирь заметил, что их огонь ослабел, приказал:
   - Выдвигай резервы! Теперь и венклещи нужно сменить, натягивать луки вообще нелегко, а громадные бронебойные еще труднее, у некоторых "веников" опухли и были сбиты пальцы!
   Но сама идея была не столь хороша. Наводчики катапульт и шакалов обрушили целый ливень снарядов, особенно свирепствовал большие и средние машины, с последнее время они слишком долго молчали. Особенно досталось от обломков серпов, лучники ведь не могут навесить на себя столько брони как протогоблины, а тут и небольшая ранка смертельна. Огненные гостинцы были не многим лучше.
   Другие воины бежали к редутам, подтаскивая бревна, волоча луки. Они с большим трудом и то далеко не всегда могли уклониться от горючих бомб, а еще реже от металлических осколков и града мелких камней. Брошенные бревна горели, многочисленные скелеты замирали в ужасающих позах.
   Редут-паша доложил:
   - Повелитель газы готовы!
   - Отлично! Теперь удар будет еще мощнее бронтозавры и крысо-мамонты в полной готовности! - Злорадно оскалился визирь.
   - Мы их в дерьмо сотрем! Только у меня личная просьба. - Заискивающе произнес Ахмед-паша.
   - Какая? Опять хочешь мальчика? - Рыкнул с презрением Удэй.
   - На сей раз, нет! Дозволь мне лично возглавить газовую атаку. А то, что такое, все время впереди Жозефина и Жозефина, а она даже не тысячник! - В досаде пробурчал Ахмед.
   - Я ее произведу в тысячники, это уже мой пробел, а может даже в паши! - Обрубил визирь.
   Ахмед-паша хотел сказать, что это привилегия султана, но сдержался. Вместо, это он заискивающе произнес:
   - Я твоя правая рука. Мы воюем вместе тринадцать лет, ну неужели, я не заслужил чести провести атаку?
   - Конечно, если не боишься, это твое право. Может это будет последний штурм, пожалуй, я брошу вперед войска! - Удэй взвесил на руке меч.
   - Это верно возьмем "Волчий капкан" сегодня! - Хихикнул помощник визиря.
   Оскар-паша хотел славы, тем более что на него и так все смотрели как на похотливого козла. Большой личной храбрости он, правда, не проявил, спрятавшись за толстую броню башни расположенной на идущих сзади гигантов бронтозавров.
   Сверху поднялись венклещи, началась ставшая традиционной атака. Казалось, что снова противник будет парализован. Бойцы пришли в движение.
   Барон Быков, ожидавший подобного приема, скомандовал.
   - Большие "ежи" в бой.
   Катапульты запустили громадные стальные колючки, обильно смазанные ядом. Улитки натыкались на них, их скользяща по песку поверхность, разрывалась, а реактивный принцип разгона, придавший им неимоверную скорость сыграл против нападавших - никак не затормозишь. Число жертв от этого сразу же возросло, они валились, ломались. Бежавшие сзади крысо-мамонты также натыкались, а затем на них обрушились нефти-серные бомбы.
   Ахмед-паша не хотел признаться в провале авантюры:
   - Давайте в обход, быстрее.
   Обойти впрочем, было трудно, к тому же запас "еже" был довольно солидным, их готовили для войны с динозаврами. А вот то, что можно было применить против улиток, додумались не сразу, что привело к лишним потерям, но лучше поздно, чем никогда.
   Часть улиток умудрилась проникнуть, сквозь заслон колючек. Они стали бросать газовые горшки. В ответ сработали качели, в ход пошли пропитанные зельем бомбы, от их жара лопались толстые панцири улиток, разрушались башни. А среди крысо-мамонтов началась настоящая паника, они еще не успели забыть ракетного обстрела.
   Барон Быков высунулся из-за стены и тут же получил несколько попаданий стрелами, венклещи не дремали. Еще один рыцарь погиб прикрыв барона, слишком уж большой убойной силой обладала большая стрела. Бойца отбросило, и он столкнулся с бароном.
   - Выродки! Я вас поджарю и съем.
   Большим преимуществом качелей была их скорострельность, а также возможность в отличие от "шакалов" бросать большие бомбы. Это выглядело страшно, улитки не знали страха, но вот всадники... Началось повальное бегство. Бронтозавры некоторое время держались под обстрелом, они обладали в отличие от теплокровных и реактивных животных пониженной чувствительностью.
   - Если ад есть, то мы его видим.
   Более успешно действовали летучие разновидности венклещей, им все же удалось поддать газу. Но на сей раз у всех воинов были защитные маски, и большого ущерба это не принесло. А сам дым большого ущерба не приносил, даже стрелять не мешал. Правда, все равно газовые бомбы гасили. Это немного отвлекало от обстрела.
   Бронтозавры разрядившись израсходовав запасы в своих баллистах, и получив ряд ожогов стали отползать. Яды на хладнокровных тварей не действовали, они лишь глухо рычали.
   Ахмед-паша бесновался крыл всех матом:
   - Вы слабаки, уроды невесть, какой породы!
   Тут у него возник страх, а не посадит ли его визирь на кол, или даже не примет ли что-то более изощренное. Лучше прибежать к нему и бухнуться на колени.
   Визирь и впрямь встретил Ахмеда холодно:
   - Ну что заменил бабу?
   - Дело не в этом великий. Нельзя в современной войне повторяться, вот противник и приспособился! - Залебезил паша.
   - Повторение мать учения, помню, мой первый учитель говорил: приказ, многократно произнесенный, четче исполняется! - Наставительно выговорил Удэй.
   - Лучше один раз ударить, чем сто раз сказать! - Рыкнул паша.
   - Ты прав! Получай! - Визирь всадил оплеуху, щека Ахмед опухла.
   - Как бы то ни било их обстрел ослаб. - Начал, было, паша.
   - Мало!- Огрызнулся визирь.
   - Верно повелитель, мы их возьмем не мытьем, так катаньем! - Ахмед напыжился.
   - Твоя казнь отменяется, живи пока я добрый! А редуты надо строить еще быстрее! - Рыкнул Удэй.
   Венклещи вели огонь все сильнее, рабы, получив передышку, также прибавляли.
   Легкие форме венклещей, тем временем вернулись, взяли в руки лучи чуть снизились и стали обстреливать защитников сверху. Их стрелы и горшки с углями и пылающей нефтью, сильно мешали обороне. Казалось, удалось найти абсолютное оружие.
   - Вот гады! - Сквозь зубы пропыхтел Быков. - Что с ними делать?
   Колдун быстро ответил:
   - Надо вновь применить ракеты, ведь им можно бить не только посуше.
   - Так примени, и быстрее!
   Точно навести было трудно, поэтому чародей заложил в ракету разрыв-травы, рассчитывая на большой разлет. Кроме того заряд нашпиговали отравленными иглами. И вот такое оружие мыло наведено на сгустившийся рой. Несколько рабочих держали канаты и управляли наводкой ракеты, чтобы не промахнуться. Венклещи обстреливали и их. Гном, прикрытый лишь легкой кольчугой, получил ранение в беззащитную руку. На его счастье, он всегда носил с собой секретное противоядие, бесполезное для людей, но весьма эффективное для гномов. Сделав глоток, он лишь погрозил кулаком. В него снова попали, на сей раз в грудь, но искусная работа гномов была непробиваемой.
   - Давайте быстрее ребята! Наводи!
   Наконец фитили были зажжены, и ракета стартовала. Она умчалась невысоко, и не совсем точно в рой. Тем не менее, взрыв был страшен, осколки разлетелись на сотни метров, поубивав не один десяток легких, крылатых венклещей. Ситуацию усугубило еще и то что во избежание лишнего веса эти существа не носили брони, и были совершенно беззащитны от ядовитых иголок.
   - Вот так мошкара получила свое!
   Уцелевшие летучие венклещи обратились в бегство, они были в шоке.
   Визирь кричал во всю глотку:
   - Вернитесь гады! Продолжайте обстрел. - Но все было бесполезно, уж очень жутким выглядело применение данного оружия.
   Тем временем и это день подходил к концу. Постепенно редуты достаивались уже в темноте, были положены последние камни. Ослабевший обстрел окончательно стих. Визирь глянул на свою работу!
   - Что же остался последний ряд! Пускай рабы пройдут его ночью, а завтра штурм.
   Жозефина подошла к нему со спины и положила руки на шею.
   - Я видела ракету. Это очень опасно, враг может взорвать нашу многодневную работу.
   - Согласен! Ты я верю, защитишь? - Визирь попытался дернуть воительницу за нос.
   - Конечно! - Жозефина отстранилась.
   - Так иди, карауль! И еще, под пытками глупый отпрыск барона Крузо выдал одну из галерей, возьми лучших людей и попытай проникнуть туда. Когда враг сделает вылазку, вы перебьете отряд и переоденетесь в его форму. А потом под видом возвращающихся лазутчиков проникните в крепость, откроете центральные ворота. Ночью я думаю, армия проскочить, условным сигналом, что ворота открыты, станет тройной пуск петарды.
   - Я поняла повелитель!
   - Как видишь, я тоже могу придумывать коварные планы. Барон бок станет для меня личным трофеем, я и палач будем испытывать на нем новые пытки. Да и поскольку ты можешь не вернуться Жозефина, вот тебе указ. - Визирь протянул бумагу, с печатью.
   - Ты производишься в тысячники, а теперь полчаса на подборку бойцов!
   - Слушаюсь повелитель. - Жозефина поклонилась и бесшумно удалилась. - Этой ночью спать не придется!
   Воительница Жозефина в первую очередь отбирала тех бойцов, которые положительно зарекомендовали себя в последних боях. В первую очередь наемники, ветераны и "гвардейцы эльфы-полукровки". Протогоблины, несмотря на размеры и силу не особенно годились для ползания по галереям и сидения в засаде. Так что в бой шли не самые крупные, а самые ловкие! Разбойница объясняла бойцам:
   - Нас ждет большая награда, но возможно придется рискнуть жизнью.
   - Нам всегда приходиться плясать на лезвии меча. - Ответил сотник эльф-полукровка. - А это всего лишь рядовая операция.
   - Не совсем так, в данном случае от этого зависит исход всей осады. Нам нужно будет напрячь все силы и удержать большие ворота. Потом в атаку пойдет вся армия! - Предупредила Воительница
   - Мы это сделаем! - Прокричали остальные воины. - Веди нас Жозефина.
   Прежде чем идти в бой Жозефина немного поколебалась, надеть доспехи и сражаться, как она привыкла полуголой? Броня могла защитить, но она, же замедляла движения, могла скрипнуть и выдать, отблеском движение в ночи. Следовательно, лучше совместить приятное, с полезным оставаясь нагой. Солдаты уже привыкли к ней и уважали женщину-богатыря.
   Прежде они залегли в засаду, к ним подошел колдун Растрелли. Он побрызгал на них раствором, а затем дал выпить зелья:
   - Вы станете от него сильнее, и вас труднее будет услышать. Вот топни сапогом об камень. - Сказал маг.
   Воин хлопнул из-за всех сил, к его удивлению не послышалось даже малейшего звука:
   - Вот это да!
   - Сидите тихо, и вас не смогут прослушать вражеские лазутчики. - Предупредил колдун.
   - Мы атакуем внезапно, и всех перебьем! - Жозефина уверенно махнула головой, затем скрутила плотнее волосы и заплела, в них острый кинжал. - Теперь у меня будет третья рука.
   - Осторожнее Жозефина! Можешь совершенно случайно разрезать свое лицо, неудачно крутанув головой. - Предупредил "заботливый" колдун.
   - Я тренировалась! Не бойся за меня. - Уверено ответила Воительница
   - Мне нужны новые жертвы, в частности дюжина мальчиков и дюжина женщин. - Шепнул Растрелли.
   - А до этого ты разве мало убил? Вчера прикончил рабыню, срезав ей скальп, а затем снял кожу. - Жозефина недобро оскалилась.
   - Так требовали высшие силы. Но она, к сожалению, была не девственницей. Среди невольниц невинные девы редкость их слишком часто насилуют! - Колдун даже коснулся длинным кривым носом левого плеча.
   -Что же, а я, похоже, в жертву не гожусь! - Жозефина сверкнула глазами.
   Злой чернокнижник улыбнулся:
   - Как сказать женщина, у которой были сотни мужчин весьма привлекательна для злых духов и нижних демонов. Ведь каждый мужчина, что у тебя был, оставляет свой собственный, неповторимый отпечаток ауры.
   - У меня есть сын, но я не знаю кто его отец. Только в одном уверена, он сильный воин. - Заявила Жозефина.
   - Этого достаточно чтобы гордиться. Сколько ему лет? - Растрелли прищурился.
   - Скоро двенадцать, но он крупный, выглядит старше, и уже записался в армию, не хочет грабить, а мечтает завоевать себе королевство! - Выдохнула воительница.
   - Похвально! - Одобрил колдун.
   Растрелли не удивился в армии султана, часто служили подростки лет четырнадцати-пятнадцати. Были они в их войсках, как правило, очень храбрые и дерзкие мальчики. Из них получаются прекрасные ветераны. Правда таких юных вояк в отряде, что отобрала Жозефина, почти не было. Только один боец был подростком Вадим. Его разбойница взяла на тот случай, если среди лазутчиков будут мальчишки. Опыт показывал, что их часто используют в разведке. Кроме того, ей очень хотелось записать в свой отряд полюбившегося ей мальчика-раба, но не получилось. Она по-прежнему была уверенна, что это не простой невольник. У нее даже созрел план как это сделать, хотя было бы неплохо стереть с него три клейма.
   - А теперь заляжем. Противник обязательно сунется. - Жозефина не была особенно уверенна, но действительно - чтобы перед завтрашним штурмом обойтись без диверсии?
   Засада была капитальной, они сидели и даже не дышали. Разбойница стала скучать, время было уже за полночь. Неожиданно она почувствовала сначала робкие, а затем все более уверенные прикосновения к стопам, и икрам. Ее ласково гладили. Она улыбалась, ей было приятно. Вместе с тем она разглядела "массажиста". Это был Вадим, мальчишка видимо не мог отказать себе в удовольствии прикоснуться к самцу-командиру:
   - Вот за это я не люблю подростков. У них слишком сильная тяга к женщинам, особенно старше себя. - Шепнула Жозефина.
   - Какие у тебя большие и твердые ступни, как копыта лошади! - сказал юный воин, ощущая легкие царапины и еще не прошедшие волдыри много страдальных конечностей амазонки.
   Жозефина испытывала смущение, слишком она огрубела, утратив женственность.
   Но прогонять не стала легкий, массажик ее развлекал, женщинам вообще приятно, когда трогают их ножки - за исключением больных самок или ханжи. Вадим это делал умело и разбойница, уже хотела подтянуть этого ласкового котенка поближе к себе.
   Жозефина балдела, едва, не пропустив шелест и движение впереди. Появились тени, они легко выскользнули из подземного входа. Затем стали рассыпаться полумесяцем, тихо двигаясь к лагерю. Казалось это маленькие черные змейки. Лазутчики продвигались весьма осторожно, а впереди и впрямь скользили двое смугленьких с обнаженными торсами мальчишек.
   Вот-вот они обойдет караул, и обстреляют лагерь. Вымоченные в спирте и особой пропитанной кислотой смоле стрелы горят почти невидимым в темноте, но очень бурным пламенем.
   - Атакуем! Шепнула Жозефина и сделала заранее определенный знак.
   Отряд ударил в спину, воины атаковали бесшумно, резали глотки, ломали шеи. Вражеские лазутчики не сразу заметили опасность. Их реакция оказалась запоздалой, сопротивление оказалось эпизодическим. Их командира, Жозефина вычислила по жестам и шепоту, которым он отдавал приказы. Чтобы не повредить одежду, Жозефина рубанула его мечом по затылку. Боец упал слабо вскрикнув. Произошло еще несколько коротких стачек, вылазчиков перебили. Лишь один из босоногих, весьма вертких мальчишек едва не ушел. Вадим впрочем, был на чеку, и кинулся беглецу под ноги. Тот завалился, и мальчик применил кинжал.
   - Ни куда не уйдешь, крепостная вошь. - Сказал он, распоров противнику горло. Ему залило лицо кровью. Сим слизнул солоноватую жидкость и вздохнул: - Жаль пацаненка, он еще сосунок и не попробовал жизненного смывка! - Сказал он таким тоном, словно сам был намного старше.
   - Ну, вот кажешься все "тени" уничтожены! - Переодевайтесь! - Скомандовала Жозефина.
   Бойцы так и поступили, некоторым трофейная форма жала, а на других висела мешком, но в целом подошло вполне. Уатта чтобы не выделяться надела на себя черный балахон и маску. Они направились в галерею, она была влажной, местами поросшей мохом. Бойцы двигались быстро, словно выполнили задание. Перед боем Жозефина довольно подробно объяснили, по каким знакам следует ориентироваться, чтобы не угодить в гибельное ответвление. Она двигалась аккуратна. Вот ее пальцы нащупали торчащую впереди проволоку:
   - Всем подымать ноги, можно нарваться.
   Тут низкий голос промычал:
   - Пароль!
   - Гроб и могила! - Ответила, подражая мужскому тембру Жозефина.
   - А кто это?
   - Ты что такой идиот, что не узнал короля вылазки Эфарусса. Вам будет туго за глухоту, набухался что ли! - Рыкнула сочным басом воительница.
   - Ах, извини Эфарусс, проходи! - Оправдывался караульный.
   Под пытками они узнали имена всех командиров, участвующих в вылазках и Жозефина брякнула, наобум рассчитывая на удачу. И попала!
   Затем разбойница прибавила шагу, бойцы следовали за ней цепочкой и лишь неугомонный Сим, старался всех опередить.
   - Не выбивайся из рядов! - Сказала Жозефина.
   Отряд двинулся вдоль ловушек, прошел ямы, их еще пару раз окликали, но все обходилось. Перед ними возникло сразу пять коридоров. Вот тут нужно было свернуть в крайне правый, но Уатта заколебалась, не соврал ли Крузо? Ведь мог и подставить, хотя умелые палачи чувствуют ложь. Ну что делать?
   - Сим швырни что-нибудь в крайний проход.
   Мальчишка поднял камень, выбрав потяжелее и швырнул его на дорогу. Ничего не случилось.
   - Вот загадка, поверить или нет? - Спросила сама себя Жозефина.
   - Давайте я сбегаю. - Сказал мальчишка. - Если погибнет один воин, это будет не так уж смертельно для всего отряда.
   - Что же мне жаль тебя, но можешь рискнуть. Если встретишь, кого веди нагло.
   - Сам знаю!
   Юный боец рванул по галереи. Он пробежался по бокам, иногда светили факелы.
   У входа его окликнули, стараясь орать нарочно гнусавым голосом верзилы:
   - Куда бежишь пацан?!
   - Вы что не видите с задания! Так всадили этому педику-визирю, что он, улетев вверх тормашками. Сейчас наша братва появиться и всадит капитально. - Пискун, сделав нос Вадим.
   - Пароль знаешь? - Охрана не слишком, похоже, верила.
   - Что я лох!? - Вадим показал большой палец правой руки. - Я воин!
   - Называй! Не "просторекуй"! - Нетерпеливо зарычали сторожевые.
   - Постоянство и победа! - Рявкнул Вадим.
   - Верно, но будь осторожен мальчуган, ступай только по желтой дорожке, а то сработают ловушки! - Предупредили караульные.
   - Ну, это даже дети знают! - Вадим повернул обратно. Он побежал очень быстро и выбирая нужный цвет. Мальчишка был весел он только что избежал провала, а вот Жозефина своим тонким воровским слухом различила шаги и выпрыгнула ему на встречу:
   - Ты слишком громко стучишь, тебя, что не обрызгали зельем?
   - Нет, ты меня вызвала в последний момент. - Мальчишка растеряно заморгал.
   - Раз так-то намного хуже. Мог бы хоть надеть мягкие сапожки или иди босиком, а то обрадовался, что не раб. Ну ладно теперь беги за мной.
   - Только по желтому булыжнику! - Мальчик скинул обувь, ощущая приятную шершавость прохладной поверхности.
   Отряд побежал вслед за леди-смерть. Разбойница мчались, припрыгивая и смахивая на тигрицу. Добежав до караула, она закричала:
   - Нужно срочно захватить четыре "органчика", обрушим дождь болтов на врага.
   Стоящие на стреме бойцы сначала опешили, лишь командир заколебался:
   - Ты кто такая?
   - Полковник Турка сбежала из плена! - Рыкнула Жозефина.
   - Неужели ты такая большая? - Удивились караульные.
   - Подросла с помощью магии и стала сильнее. - Нашлась воительница.
   Тысячник Морис понял, что это бред слишком поздно, солдаты набросились на его отряд, а Жозефина рубанула мечом. Бой был краток: противник не успел оказать сопротивления, а они уже находились в подвале одной из башен.
   - И не долго, музыка играла, закончился ансамбль даром! - Рубанула рукой по воздуху Жозефина. Ее искренняя радость оказалась преждевременной. Тут внезапно последовал залп из "органа", болты полетели, пробив насквозь десяток- другой нападавших.
   - Опять те же грабли! - Жозефина ругнулась и бросилась к машине, швырнув меч. Ей удалось пробить двух бойцов. Затем она обрушилась на солдат прикрывающих проход, за ней ринулись другие воины. Началась свалка, Жозефина выдернула свой громадный меч из тел и снова врубилась. Вот она махнула косой и поразила кинжалом рыцаря прямо в глаз.
   Тут же прошмыгнул Вадим. Мальчишка нырнул под ноги, и раз-два всадил противнику в беззащитный хребет.
   - Светлая ложь лучше темной правды! - Сказал он, ударив очередного своего партнера под коленку. То ойкнул и потерял голову.
   - А ты ловок чертяга! - Произнесла в восхищении Жозефина.
   Расправившись с солдатами в подвале, разбойница повела бойцов вверх по коридорам. Надо было успеть, пока не подняли общую тревогу. Тут она пожалела, что взяла так мало людей. С большим количеством было бы легче справиться. Тем не менее Жозефина действовал весьма энергично, она знала примерное направление удара и как можно прорваться у центральным воротам.
   - Следуйте за мной солдаты! Разделиться!
   Бойцы шли разными потоками, и одно крыло наткнулось на арбалетчиков. Те успели дать залп и кое-кого уложить. Затем вспыхнула короткая резня, в рукопашной схватке эльфы-полукровки и ветераны оказались сильнее.
   Жозефина в свою очередь опрокинула в бегство очередной отряд, пробежала и наткнулась на подвесной мост. Она храбро рванула по нему, но кто-то успел бросить факел и плетенная солома вспыхнула. Разбойница не обращала внимания на огонь и пламя, лижущее голые женские пятки, сумела перебежать на другую сторону. Но вот другие воины не последовали за ней, и Жозефина оказалась совершенно одна. А на нее набросилось сразу четыре рыцаря. Правда они были в тяжелых латах, а разбойница лишь в черном балахоне, который к тому же она сбросила в ходе боя.
   Теперь сражение происходило как бы под звон шести клинков. Два у Жозефины, по одному у рыцарей. Разбойница маневрировала, совершала острыми мечами сложные пируэты, но вынуждена была отступать.
   - Вот твари, извращенцы - четверо мужчин на одну женщину.
   - Да та шлюха что вечно пляшет перед позициями голая. Возьмем ее живой и в клетку. - Проревел самый крупный рыцарь.
   - Ты мне между ног полижешь! - Огрызнулась Жозефина. - Или еще хуже...
   Рыцари рассвирепели, их атаки становились все более отчаянными и сумбурными.
   Жозефина старалась нащупать уязвимые места, пару раз обманув противников, врезала по шлемам, но и сама получила царапины на ребрах. Разбойница ойкнула и врезала ногой рыцарю в пах. Удар оказался довольно болезненным ведь пришлось бить по закаленной стали, но и рыцарь испытал сотрясение и снова с такой яростью ринулся на Жозефину, что та, совершив борцовский прием просто скинула громилу со стены.
   Падение с большой высоты оказалось фатальным, рыцарь разбился, из-под сплющенных лат брызнула кровь. Остальные, увидев, какая участь постигла их него коллегу, разгорячились еще больше:
   - Мы острижем тебя ведьма.
   - Это я вас побрею!
   Жозефина ловко маневрировала: она была быстрее, чем бойцы, закованные в броню. После нескольких точных маневров она, наконец, смогла нащупать уязвимое место в латах одетых на бойцах. Вот один из них попробовал применить трезубец, ему даже удалось царапнуть Жозефине грудь. Та ловко вывернулась и вышибла оружие. Затем схватила его и придержав сразу два клинка, лупанула острием точно в смотровую щель.
   Это прием помог и рыцарь осел:
   - Браво, теперь мы по мечам сровнялись. - Жозефина прыгнула как тигра, врезав рыцарю коленом в грудь. Сталь зазвенела, латы прогнулись. Рыцарь вновь замахнулся, и тогда разбойница сделала подножку. Громила в латах упал, шлем задрался, обнажив затылок. Уатта, воспользовавшись этим, всадила клинок в основание между позвонками.
   Последний рыцарь был, пожалуй, самый отчаянный. Оставшись один, он применил прием "бабочка" постоянно вращая меч даже набегая на Жозефину. Та ловко оборонялась, затем, применив хитрый прием, сложив свою и рыцаря силу в одном направлении, выбила скользящим движеинем меч. Оставшийся безоружным противник попробовал достать кинжал, но разбойница его опередила, разбив крепким ударом перчатку. Затем она стала применять не много подлую, но эффективную тактику, бить все время в одну точку, пока после быстрой серии не пробила латы, пронзив сердце! Кровь хлестнула, словно розовый гейзер.
   - Ну, вот четыре бронированных мужлана, против голой женщины! Вот что значит отсутствие ласки! - Издевательски произнесла, блестящая от пота воительница.
   Ее солдаты тем временем смогли обойти ряды по подземелью. Соединившись с ними Жозефина, рванула в направлении ворот. Возможно, что и удался бы дерзкий замысел, но вечеров к барону Боку прибыл сильный отряд и он поставил его в резерве. Вследствие этого у защитников хватало войск, чтобы парировать все удары. Вот два отряда из трех уже были перехвачены и вели неравный бой, будучи окруженными. Разбойница пока не знала этого, она со своими людьми прорвалась к перекрестку двух башен, между которыми и находились поднятые врата.
   - Рубитесь за десятерых братья! Ни малейших сомнений! - Кричала Жозефина.
   Постепенно преодолевая растущее сопротивление, они вышли к воротам. Тут последовал залп из "гармошек", один из болтов угодил в плечо разбойнице. Она упала на колени, затем поднялась, выдернув болт. Яда Жозефина не особенно опасалась, перед боем приняла сильный магический антидот, но разрыв связок сказывался.
   - Ну, изверги я вам покажу!
   Однако башни по-прежнему стояли неприступные, как к ним подобраться. А войск противника становиться все больше и больше!
   Разбойница получила еще несколько неглубоких царапин, на нее накинулся десяток бойцов. Жозефина вывернулась, сделала вертушку, поразив противника босой ступней, красивой по форме хоть и великоватой, не раз битой и жженой ноги в лицо, посыпались зубы:
   - Ай! Ай! Ай! Сходи к дантистам, а мне презент за быстрое удаление гнилых клоков! - Рычала воительница, подрубив еще двоих атаковавших её воинов с вплетенными, в косички желтыми лентам.
   Тут снова сработали "гармошки", из-за тесноты и того, что отряды смешались, они поразили не только солдат султана, но и защитников крепости. Тем не менее, и без того маленький отряд совсем поредел. В дело вступили, подбадривая себя криком и рыком новые игроки; рыцари и гвардейцы. Их уже было не меньше двадцати на одного. Пошла страшная сеча словно в Куликовской Битве. Этой легендарной брани; где реки Дубняк и Смолка, стали красными от крови, а поле так густо усеяли трупы, что нельзя было ступить коню. Жозефина оказалась окружена со всех сторон, клинки так и мелькали, если девушка пока не погибла, то только исключительно, потому что на ней не висело столько брони как у противником. И все же, как не прыгай и изворачивайся, справиться с такой мощью как у врага не представлялось возможным.
   - Давай те быстрее перебирайте ножками. - Крикнула она не многим из тех, кто уцелел.
   Однако таких осталось всего несколько человек, один из них Вадим - маленький и ловкий, он носился как угорелый заяц:
   - Что приуныли, вот возьмите, получите! - Он рубанул двумя острыми саблями, так что брызнул фонтанчик крови.
   Жозефина слегка взбодрилась, ее движения ускорились, вот пал от удара еще один воин. Потом она выполнила резвую подсечку рыцарю:
   - Что жестянка получила!
   Разбойница была в юношеском азарте, ее голое тело покрылось потом, он стала скользкой. В нее выстрели из нескольких арбалетов. Девушка увернулась, но правая икра оказалась пробитой насквозь.
   - Зацепили изверги.
   Последние ее напарники пали, как не был ловок Вадим, но и он получил дубинкой по голове и завалился. Лишь дергались голенькие, покрасневшие от крови пяточки мальчонки.
   Это расстроило Жозефину, и она ослабила хватку, левый меч выбили.
   - Скоты, нет свиньи! - Ругнулась дива.
   Затем разбойница попыталась дотянуться до клинка и получила удар стальной в шипах палицей по затылку, взбухла шишка, она едва не потеряла сознание, капала кровь. Клином могучего рыцаря вонзился её в грудь, Жозефина едва успела отскочить, её босые ножки вступила в лужу смеси пылающей смолы и масла, но огрубевшая воительница не обратила на это внимания, и лишь бросив сквозь зубы:
   - Даже в аду я останусь вместе со своей священной Родиной- Россией!
   И снова девчонку-богатыря зацепили, распороли мечом щеку, сильный рыцарь едва не отсек руку, угодив в плечо. Воительницы лягнула его ногой в пах, и тут же получилась сразу же двумя клинками в живот. Воины прорычали:
   - Что голая сильная шлюха, хочешь чего-то покрепче мужского достоинства!
   Девушка-богатырь шаталась, с неё уже ручьем стекала смесь пота и крови. Меткая, с закаленным раздвоенным острием стрела, угодила между ребрами, причиняя при каждом движении сильные страдания. Движения воительницы стали замедляться, копье едва не пробило, алый как спелая клубника сосок, оставив бороздку, на шоколадной, от загара груди богатырки. Ее бы изрубили, но барон Быков отдал категоричный приказ:
   - Взять живой, адскую ведьму!
   На Жозефину набросили металлическую сеть, она попыталась ее разрубить, получила дубиной по предплечью, затем заколдованный очень сильной магией аркан, проскользнул мимо ячеек, и очень жестко захлестнул могучую шею. Послышался громкий хруст и глава гангстерского синдиката, ощутила себя словно повешенный в петле, и внезапно.... Вернулась в реальность!
   Профессор Антон и её брат Борис указывали пальцами в небо. Жозефина быстро моргая, глаза слезились, бросила туда взгляд. С неба спускался летальный аппарат колоссальных размеров и, форма его не была стабильной, а то и дело менялась. Причем смотрелось несмотря на внешнюю комичность, все самым жутким образом.
   . ГЛАВА Љ 23.
   Стремительно пролетала короткая майская ночь над Астраханским берегом Волги. Город на фоне розовеющего Востока и мерцающих часто зарниц, стоял над широким простором воды; словно каменный утес. В рассветной мгле поднимались стройные очертания, высоких башен над трехсаженными зубчатыми крепостными стенами с которых во тьме устремленные на все четыре стороны света незримо глядели пять сотен больших и малых орудий. Это была твердыня на рубеже Российского Государства, его опора на юге и восточных землях. Как раз лежащая на границе соленых монгольских песчаных степей, возле самого моря, куда шел путь в персидские, туркменские и бухарские дали, а за ними в неведомых и непостижимых далях простиралась сказочная, цветущая Индия. Страна наибольшей степени, отвечающая средневековым представлениям о рае! Впрочем, для Астраханцев этот волшебный мир, был почти реальным. Она воспринималась как жутко отдаленное (по тем временам, когда самое быстрое средство передвижения был резвый конь!), но все-таки соседнее государство.
   Индийские лавки и клети, в большом астраханском караван-сарае были полны товаров. Темные, но приветливые лица индийцев в белых и желтых чалмах, нередко встречались на улицах, пристанях и торговых площадях. В караван-сараях лежало немало добра бухарских, туркменский, азербайджанских купцов, но особенно богаты были персы, они любили покрикивать и устраивать публичные порки нерадивых слуг. Город был многоликий и разноголосый; турки, шведы, голландцы, англичане, испанцы, генуэзцы и жители Италии наезжали сюда, стремясь ухватить свой жирный кусок. Золотой телец, был слишком уж жирным искушением! Государство в свою очередь брало с них торговые пошлины, воеводы вымогали откаты и подарки, стрельцы и пушкари несли охрану.
   Против главных городских ворот, этой ночью выстроилась вереница из пятидесяти двух насадов. Эти струги скинули широкие сходни, а их борта казались еще более высокими благодаря нашитым доскам. Они чем-то напоминали хищных крокодилов с десятками глазниц угрожающе торчащих из мрака. Через них могли смахивающие на маленькие пушечки пищали.
   А на носу струга был вделан в палубы самый настоящий стан для пушки и, крутилась охрана. А через ворота тянулись поводы с припасами: много рыбы, мяса, хлеба, вина, а так же ядер и пороха. Чтобы колеса не так вязли в сыром песке, их сделали довольно широкими, от чего они крутились замедленно. Извозчики безжалостно нахлестывали лошадей и волов плетками.
   Стрельцы и рейтары, работавшие при погрузке, перекликались тут у воды, с бранью размахивая руками. И помогал грузить нанятый простой люд, среди них много полуголых, исхудавших подростков, оставляющих на песке множество босых следов и при этом старающихся двигаться пошустрее.
   Когда стемнело, зажглось около сотни чадящих факелов, но они скорее слепили глаза, чем помогали. Иноземные рейтары старались длиной плетью огреть сразу трех, четырех рабочих-мальчишек. Слышались крики начальников, иноземная брань, и все чаще и чаще свисты плетей!
   В мутной, молочной дымке, перед самым расцветом из ворот под барабанный бой вышли стрельцы. Они двигались вереницей и негромко пели на старославянском.
   Впереди ехал на черном коне высокий и статный князь Семен Львов, за ним коренастый и приземистый с толстой серебряной цепью и большим крестом на шее голова Кошкин. Верный помощник князя, то и дело, то пришпоривавший, то наоборот сдерживающий скакуна рыжей масти. Чуть по далее щеголеватый усач с гладко выбритым подбородком польский наемник пан полковник Рожинский, и тяжелый рыцарских доспехах шотландец полковник Виндронг. Последний иноземец, нацепил поверх бронзовых лат еще и золотую цепь с крупных изумрудом посередине болтающейся стальной в рубинах свастики( знак воинствующего ордена этого "рыцаря"), оттеняющим рыжие баки, на жирном, с тройным подбородком лице. Виндронг даже сейчас был голоден, и на ходу яростно рвал желтыми, кривыми зубами кабанью ногу.
   Князь впрочем, время от времени поворачивал назад, здороваясь за руки со стрелецкими сотниками, иноземными капитанами и поручиками.
   В тумане утра казалось, что проходившему войску не будет конца. Стрелецкие сотни молчали и старались шагать размерено, шум, крики и споры на стругах так же стихли. Что же начальство идет, и кто не будет вести пристойно, в лучшем случае отделается жестокой поркой, а в худшем... Дюжина уже готовых виселиц говорила: устрашись холоп!
   Князь Львов, с улыбкой наблюдал прохождение стрелецких приказов и солдатских полков. Они двигались четко и стройно, в вбитом муштрой порядке. Мерное движение - ровный топот шагов, размеренное бряцание орудия - поддерживали их слитную силу, воинскую непоколебимость, послушность системе и воле начальных людей. Князь улыбнулся еще шире, в его взгляде читалась уверенность, в воинах, с которыми он шел на казацкие орды лихих, мятежных разинцев!
   А что эти казаки? Да они разухабистые, храбрые и удаль бьет через край, но без воинского склада, это просто толпа на конях с саблями. Хотя.... Князь видел как дрались казаки во время большой войны с Речью Посполитой, их неудержимый напор, ратное искусство особенно в рубке... В степи казаки опасный противник: особенно против пеших стрельцов, и можно рассчитывать разве, что на гуляй-город, пушечную и мушкетную пальбу.
   Князю впрочем, не особенно хотелось лезть в драку со своим народом, проливать русскую кровь. Ведь казаки это в некотором роде цвет нации, и едва ли не главная основа российского конного войска. Приученные с детства к ратному делу, они могут, особенно если поднять весь Дон создать большую проблему империи... Правда Корнила писал, с Дона, что многие, если не большинство казаков колеблется, не хочет идти на брань с царскими войска, воевать против городов России. Кто опасается неизбежной расправы, а кому сама мысль поднять против русских людей противна! Так Разин целиком может положиться, только армию Кагальника, где у него не более пяти тысяч, и из тех тысячи три с половиной: свежеиспеченные казаки из беглых крестьян и воровских людей, естественно уступающих природным казакам в дисциплине и боевой выучке!
   Правда на пути могут к Стеньке пристать и мужики, и посад, но это как сказать лапотная рать, которую даже грешно принимать в расчет! Даже неудобно будет ему имеющих славных предков, чуть ли со времен крещения Руси( а точнее со славных деньков Мономаха!), сражаться с вооруженной вилами, косами и топорами толпой? А ведь именно об этом и разнесут сплетни иноземцы...
   Впрочем, расчет был на то что хитрый Разин уйдет от боя, назад на Дон. Не рискнет драться пятью тысячами стрельцов и тремя сотнями рейтаров-иноземцев, и что еще главное, стать окончательным врагом все государству Российском. А на князе не будет греха пролития русской крови и сомнительность славы...
   В городские ворота уже прошли последние сотни стрельцов, а за ними следовали пушкари в черных шапках.
   При погрузке возник легкий шум. Возле стругов мешая ряды, ратные люди теряли облик воинов, и превращались в базарный сброд. Да тут еще и возникла кулачная потасовка. Князь Львов рявкнул во всю глотку:
   - Унять!
   Пара десятков рейтар во главе с капитаном поляком рванула к стрельцам. Главный пан лупил коня золочеными шпорами, а остальные иноземцы пусти в ход плети:
   - Прочь быдло! Заткнуться всем! Перевешаю!
   Князь достал из-за пазухи трубку и стал её набивать табаком. Задумался...
   Все непомерным честолюбием обладает Стенька Разин; награбил себе капиталы великие, стал донским атаманом. Мог жить лучше любого князя, владея целым войском. И чего он хочет? Стать гетманом; организовав великую казачью державу, от Буга до Яика? Давно об этом мечтают казаки... Но Разин должен понимать, что царь не отдаст ему Астрахани и Царицына, и кто допустит существование подобной страны? Другой путь если уж Стеньке так неймется и хочется войны( есть такие люди!), то пускай бы собрал всех вольных людей в поход, на Персов, азербайджанцев и далее к Индийском океану! Тогда его энергия пошла бы на пользу империи!
   Вслед за промаршировавшими ряда стрелецких сотен, выехали телеги с пушками и фальконетами. Далее везли ядра и прочие припасы.
   Пушкари по пять-шесть человек, тащили на себе корабельные пушки, ставя литые стволы на деревянные палубы. Они кряхтели, но при этом не упускали возможности подколоть друг друга!
   Князь Львов был доволен: пушки очень весомый аргумент в битве с казачьей лавиной, особенно когда пугают коней...
   Из городских ворот на карете запряженной шестеркой коней выехал митрополит, с ним семь попов. Митрополит смотрел злобно, худощавый и высокий он скупо поздоровался, движения князя церкви были резкие, по манере держаться видно было, что ему знакома ратная служба. А затем он уселся в лодку с монахами.
   Попы усилено махали кадилами и пели псалмы. Свежее уже, по сути, летнее утро, окрасилась дымом лампад, и струйками костров в которых варилась каша с мясом.
   Митрополит плыл вдоль всех стругов, стараясь на каждый парубок, плеснуть святой воды, благословляя, с таким суровым выражением лица, что можно было принять за проклятия.
   Князь Львов невольно поежился: слуга церкви внушал страх. Вообще уже на даром на побережье появились палачи, и стали свозить вязанки дров... Что-то затевалось.
   С первым лучом солнца из ворот выехал с сотней драгун: поляков и немцев воевода Прозовский. Еще полсотни черкесов семенили за двумя князьями. Михайло князь вез шитое золотом знамя, с изображением грифона.
   Воевода Прозовский рыкнул от удовольствия:
   - Вот собралась рать!
   Действительно над стругами подымались тысячи пищалей, протазанов и копий.
   Воевода тряхнул животом, и ткнул себе руки в бока. Он увидел великую, несокрушимую силу, что высылает на бой. Над насадами шевелились знамена с различными эмблемами, а пушка казалось, готовы, запеть боевой марш!
   А левее города, над трехверстной водной ширью, красуясь под утренним солнцем белыми парусами, высился первый российский военный корабль "Орел". Он казался почти великаном в три яруса, с тридцатью двумя большущими пушками и мачтами-соснами! На палубах полно иноземных матросов, в особой пышной форме, и в кирасах. Воевода задумался: не отправить и этот корабль в верховья, для охоты на разинцев? Соблазн был велик, но сам царь приказал беречь спроектированный Василием Шориным, и Ордын-Нащокином корабль как зеницу ока и потерять его в битве с разбойниками было бы слишком позорно. За это в воеводы могли буквально сорвать кожу. Царь Алексей Тишайший, только на вид кажется добрым, на деле он суеверен, мнителен, жесток и не прощает обиды. Любит смотреть на казни и истязания.
   Из городских ворот перли провожатые; стрелецкие жены и дети, посадские и прочий различный любопытный, до зрелищ люд.
   От берега гордо вскинув голову, шел суровый, долговязый митрополит, четверо монахов рядом с ним напоминали эскорт и держали в руках сабли. Боярин впереди всех пошел навстречу ему и преклонил колена на береговой песок, сняв высокую, черную, бобровую шапку, надетую для сегодняшнего торжества. За воеводой опустились на колени князь Львов и другие русские начальники. Иноземные офицеры отошли слегка в сторонку. Митрополит бросил на них презрительный взгляд и суровые губы шепнули:
   - У, смрадные еретики!
   Митрополит передал икону Кошину, а тот по очереди воеводе и прочим князьям для крестного целования. Завершив ритуал, все дружно проорали:
   - Мы победим! Да пусть будут вздернуты все разинские воры на виселицу. А само Степана четвертуем!
   Митрополит воспроизвел угрожающий жест:
   - Так пуская, все стрельцы и посад узрят, как мы расправляемся с ворами и мятежниками!
   Палачи и подневольный люд завершали возведение плах. Центральным местом стал специально возведенный костер для сжигания ведьмы. Воевода Прозовский и митрополит с пониманием перемигнулись.
   Кратковременное увлечение Стеньки Разина казачка Марья, и ее младшая сестра Акулина были схвачены... Воевода, лично вел сыск:
   - Говори ведьма, почему мой наказ не выполнила, и отравы в вино Дьяволу-Разину не плеснула?
   Марья бесстрашно ответила:
   - Потому, что не должен ворон удушить сокола!
   Воевода противно ухмыльнулся:
   - Я ворон получается, а Разин сокол? На дыбу её! Совлеките ризы!
   Палачи принялись по живому рвать сарафан девчонки-казачки. Та отбивалась как могла. Обнажив ладное тело Марье, заломили руки, связав их сзади и стали поднимать на веревке. Девушка попробовала было согнуться, но её резко дернули выпрямляя на дыбе. Казачка застонала, её лицо раскраснелось от боли и стыда, ладное тело выгнулось в струну когда здоровенные палачи защемили лодыжки босых, девичьих ножек в колодки. Было очень, просто до безумия больно, ведь плечевые суставы буквально вырывает, а сыромятный ремень впивается в запястье. Марья завыла, её живот проваливался, а от природы крепкое тело привыкшее, к тяжелое работе содрогалось в конвульсиях. Воевода Прозовский заулыбался, ему доставляло несказанное удовольствие смотреть на чужую муку, особенно если истязуемая красивая, белокурая девушка. Присутствующий на пытке митрополит не мог оторвать от казачки похотливого взгляда. Воевода скомандовал:
   - Пороть шлюху!
   На спину Марьи обрушился тяжелый кнут. Он буквально сотрясал все тело, пышные грудки девчонки тряслись. Казачка взвыла, и палач повторил удар распарывая кожу на спине, закапала кровь. Воевод рыкнул:
   - Признай, что твой Разин трус и ничтожество, тогда мы тебя снимем с дыбы!
   Марья в ответ плюнула в воеводу. Хотя в жирную харю, казачке попасть и не удалось, но воевода рассвирепел:
   - Бей стерву! - Приказал, ревя "кабан" палачу.
   Снова засвистел кнут... На десятом ударе, голова Марьи качнулась в бок и упала. Воевода приказал:
   - Привести шлюху(это зарубежное ругательство нравилось воеводе) в себя и подпалить ей пятки.
   Суровый Палач с дегенеративным лицом кивнул:
   - Будет сделано воевода!
   Когда девушка пришла в себя, под её босыми, изящными, несмотря на слегка огрубевшую подошву( молодым женщинам из низшего сословия в теплую пору года, по не писаным правилам, как бы и нельзя ходить обутыми!), распалили жаровню. Чтобы продлить "наслаждение" опытный палач перед этим смазал девичьи пятки жиром и поставил огонь на довольно большое расстояние. Воевода и митрополит наслаждались стонами Марьи, издевательски наблюдая за стекающими по её покрасневшему личику слезками. Прозовский ревел:
   - Будешь говорить? Признай, что Разин трус!
   Несмотря на чудовищную боль, Марья нашла в себе мужество ответить:
   - Разин кречет, а ты облезлый ворон! Вот придет он, и ты сам повесишь на дыбе.
   Прозовский хихикнул:
   - Палач кали клещи!
   Митрополит сурово предупредил:
   - Осторожнее! Она не должна умереть до костра! Да и чего "скучает" Анюта, надо её "допросить".
   Невинная девушка забилась в грязных лапах своих мучителей. Бесцеремонно разорвав платье, её также принялись выкручивать суставы. А тем времен специально приглашенный лекарь проверил пульс снова лишившейся чувств Марьи и привычный к подобным экзекуциям хрипло произнес:
   - Еще может держаться! Здоровая девка!
   Воевода зло приказал:
   - Раскаленным железом, прижечь любовнице Разина щеки! Пускай станет "красивее".
   Зверская пытка уже без всякого смысла, продиктованная одним желанием сломать жертвы, продолжилась. Нежная, юная Анюта визжала от боли звонче и отключалась быстрее.
   После девиц, палачи взялись за пойманных "глашатаев" Разина. В основном это были местные мальчишки, которых впрочем, истязали с не меньшим энтузиазмом. Наконец сами палачи выдохлись, а воевода-изверг вместе с митрополитом-инквизитором отправился спать.
   Вот теперь двух ведьм на телеге в сопровождении палачей, везут на костер. Некогда красивые девушки зверски изуродованы, безжалостный палач, не только выжег клейма, на щеках и на лбу, но еще и раскаленными щипцами вырвал казачками ноздри. Измученные пытками девушки не могли на спаленных ножках зайти на эшафот, поэтому их подхватив грубо под барабанный бой понесла на вязанки сложенных дров. Воевода недовольно буркнул:
   - Палачи явно перестарались! Они должны были взойти на костер сами!
   Митрополит словно змея прошипел:
   - Я приказал учинить розыск, где анафема Стенька прячет свои клады. Хоть любовница этого могла и не знать, но подобный шанс упускать никак нельзя... А так всем астраханцам и стрельцам еще больше страха будет!
   Прозовский хищно оскалился:
   - И то верно! Если мы так безжалостны к красивым женщинам, то что будет если возьмемся за настоящих воров!
   Князь Семен Львов демонстративно отвернулся: данная сцена вызывала у него лишь вполне естественно омерзение. Ну, кат и изверг воевода! Лютует сверх всякой меры. Вот женщин, зачем пытал и изуродовал, да еще публично сжигает перед стрельцами? И так народ волнуется, а стрельцы тайно шумят...
   "Ведьмы" были безжизненны как куклы. И грубо прикрути к столбам, и священник принялся по бумаге, зачитывать обвинение... Он это делал скороговоркой, но при этом наплел столько словно собирались сжечь самого Дьявола явленного во плоти! Закончил сие словами:
   - А посему святая Православная церковь просит предать злодеек наказанию, без пролития крови!
   Снова забили барабаны: громадный палач в красном балахоне, с толстыми как бревна руками, поджог о прут сразу три факела и кинул на сложенных хворост. Промасленный хворост, стал быстро разгораться. Одновременно попы, стали словно заведенные креститься, повторяя нараспев:
   - Пусть нечистые духи ада отринут, от Священной Руси!
   Девушки, было, завопили от адской боли, пламя моментально спалило их жалкие рубища, и стала лизать кожу. Но болевой шок, был настолько силен, что они почти сразу, же отключились, в тот момент, когда огонь уже пожирал мясо и кости. Стрельцы, сбросив шапки, судорожно крестились, а их жены и малые дети ударились в слезы. Поднялся немыслимый вой, и причитания. Две юные красавицы уже догорали, из жадного пламени вылетали головешки. В этот момент послышался смех: воевода Прозорский бешено хохотал, указывая на уже затухающий костер:
   - Вот так мы расправились с ведьмами! Будет им расправа! Мы сожгли их здесь, а в аду еще ожидают красавиц такие муки, кои им придумает, со своей безграничной мудростью сам Всевышний Бог!
   Митрополит, потрясая кулаком с выпирающими острыми костяшками, подтвердил:
   - Конечно, Всевышний придумает им лютейшую казнь на том свете! Самая сильная боль на Земле это укус блохи по сравнению с муками в Аду!
   Митрополит даже пропел:
   Грешный человек свое получит,
   Будет, как паук гореть в огне!
   Будут в преисподней бесы мучить,
   Тех, кто ввергнут в рабство Сатане!
   Будут пытки адские жестоки,
   Ни какой пощады павшим нет!
   Милосердья не найти у Бога,
   Вот такой мятежникам ответ!
   Монахи подпевали низкими гнусавыми голосами. Одновременно попы раскачивали флаг с изображением Георгия Победоносцева. Стрельцы опустили головы еще ниже, похоже они этого не одобряли. А воевода Прозовский с победным видом объявил:
   - Казни еще не закончены! Сейчас будем воров вешать!
   Снова забили бараны, и протяжно завыли трубы. Из ворот на веревке стали выводить новых казненных. Их было примерно дюжина, почти все мальчишки-подростки. Голые по пояс, так что видны были следы плетей, и от прикосновения раскаленных щипцов. Лица мальчишек были в синяках, у некоторых уши покрытые волдырями, а у двух и вовсе отрезанные. Шли они прихрамывая, пацанов ставили босиком на горящие уголья, и или поджаривали на дыбе. Трое самых младших свалились и их поволокли на аркане, прямо по песку, оставляя кровавую полоску. Митрополит одобрил:
   - Правильно! Вот такой наглядный пример будут стрельцам и солдатам! Пусть знают, что такое бунт и произношение мятежных речей! Будет всем урок!
   Прозовский топнул серебряной подковой:
   - Да будет! Я повелел их вздернуть прямо на стругах, и не снимать все время похода. И это есть приказ!
   Митрополит одобрил:
   - Конечно! Надо казнить всех Разинцев, а самого атамана отдать палачам. Я буду его лично пытать, следить, чтобы палачи его до смерти не замучили... Нужно будет многое у Стеньки выведать, очень многое!
   Прозовский кивнул:
   - Надо за голову живого вора награду назначить... Думаю ста рублей за Разина, за глаза хватит?
   Митрополит поморщился:
   - Маловато! Может лучше двести! У Стеньки сокровищ на многие тысячи!
   Мальчишек вешали грубо и быстро, даже неудосужив перечислением вины. Конечно, никакой даже видимости соблюдения законности не было, что такое адвокатура в тамошней России не знали! То, что большинство казненных еще фактически дети, роли не играло, тем более, что именно мальчишки с наибольшим энтузиазмом взялись на массовую агитацию. А для того, чтобы казнить, достаточно приказа воеводы (если только дело не идет о лицах дворянского звания или купцов первой гильдии!). Так что Прозовский лишь отпускал ядовитые смешки, особенно когда строптивых мальчиков не забывали хлестнуть плеткой. Юные мятежники, задыхались и дергались в петлях, с ними расправлялись либо сами палачи, либо жестокие иноземные наемники.
   Князь Семен Львов сбежал со струга на берег. Тревожный и взбудораженный, он подскочил к воеводе.
   -Зачем ты боярин, огольцов приказал на корабли вешать? - Спросил он, едва сдерживая негодование и ненависть. - Боевые струги не плахи!
   Ратный человек, проведший всю жизнь в среде прирожденных воителей, он знал отправление воинов к палачам, и извергам и, понимал, что зрелище казней и сжиганий изуродованных девушек, и измученных мальчишек лишь обращает сердца народа против бояр.
   Но Прозорский словно не слышал князя, а глотнув хмельного смешанного с медовой сивухой вина, заорал, карикатурно размахивая саблей:
   - Дети мои! Сынки! Воровские посыльники, и слуги антихриста возмущали народ против царя, бояр и Бога! И за это будут висеть на мачтах, до скончания века! - Воевода поперхнулся. Митрополит ему подмигнул( мол лупи дальше!). Боярин продолжил: - И будут они висеть, для острастки, чтобы видели воры и сам Стенька Разин, что вы Государю любезны и присяге, как архангелы верны.
   На побережье воцарилась жуткая, словно под могильной плитой тишина. Воевода, восприняв подобное молчание как одобрение, продолжил:
   - А тех, кто попробует сих воровских огольцов с мачты снять, будут немедленно на их же место повешены! Сей приказ я строго волей царя и Бог издаю!
   - До Бога высоко, до царя далеко!- Дерзко крикнули с одного из насадов.
   Митрополит, вытянувшись в седле, яростно гаркнул в ответ:
   - Брошенное всуе слово, даст человек ответ в день суда! - А затем подтолкнул воеводу: мол заканчивай.
   - В битву с огребьем с царским именем идите кречеты мои! Победы и одоления над врагами державы и Бога! - Прогнусавил боярин.
   По суда пронесся неясный гул, но никто не решился сказать слова поперек. Лишь один князь Семен Львов произнес:
   -Неверно ты творишь боярин. Зачем стрельцов против себя перед битвой настраиваешь?
   Митрополит жестко, прогремел в ответ:
   - Ради острастки и дикого ужаса внушаемого ворам! Ведь как сказано в Писании: начало мудрости - страх перед Богом! Так, что именно наша лютость, и железная несгибаемая воля позволит держать народ в кулаке! Человек должен быть покорен, высшим власть, рабы повиноваться господам в Господе и не только добрым, но и злым! Так велено, Всевышним, перед которым, все нации и народы лишь пыль. Так что молчи князь, коли не хочешь сам оказаться на дыбе!
   Поняв, что спорить с этим людьми бесполезно, Князь Львов лишь в досаде махнул рукой и по сходням взбежал на струг. За ним тяжело дыша и таща пыточный инвентарь, вскарабкались палачи.
   Голова грубо проорал:
   - Вздымай якоря! Живее холопы, а то на вас кольев и веревок хватит. - И еще громче. - Весла в воду!
   Прозоровский хихикнул, указав пальцем на виселицы:
   - Веселенькое будет зрелище, когда мы начнем пленных воров вешать или еще лучше сажать на кол! Так всем будет урок из уроков!
   Еще раз прощально ударили пушки. Эхом откликнулся с рейда красавец-великан "Орел". Весла насадов работали недружно, стрельцы были словно сонные. Снова слышалась иноземная брань и свист плетей.
   Караван боевых судов вышел в волжский поход, с развернутыми знаменами, иконами, и палачами. Трупы казненных, вяло покачивались на стругах. Мальчишки были истерзаны и жестоко пытаны перед смертью, и их окровавленные тела почти стразу же облепили мухи. А палачи уже нашли новую жертву, зверски терзая стрельца осмелевшего, выкрикнуть: до Бога высоко, до царя далеко. Ему просто ломали раскаленными клещами ребра( для костра в каждом струге была специальная железная ниша), терзая на виду стрельцов, да еще палачи посмеивались, надравшись пшеничной сивухи... Русские воины отворачивались и молчали...
   Караван астраханских насадов не веслах, шел к Черному Яру. Над опаленными зноем волжскими берегами в мутном небе парили орлы, карауля сусликов и степную птицу. Над камышами и над водой потрескивая трепещущимися крылышками, словно "вертолетики" носились тысячи серебристых и изумрудных стрекоз. Охотясь за ними, рыбки стаями выпрыгивали из воды и бултыхались обратно. По хрустальной, подвижной, речной глади широко разгонялись, сталкиваясь друг с другом круги. Стремительные чайки ныряли в воздухе, почти касаясь клювами сверкающей ряби течения. Из густой травы и разросшихся как пальмы камышей, над водой разносились безумолчный треск кузнечиков и цикад. Вот смахивающий на детеныша кашалота сом, стремительно прыгнул, поймав налету чайку, и смачно жуя несчастную птицу, ушел в воду, подняв волны-цунами.
   Прилегающие к Астрахани земли - это считай субтропики, и солнце летом жжет почти как в Сахаре. Безжалостное солнце растопило корабельную смолу, и её запах висел над караваном. Но это все-таки лучше трупного зловония, которое особенно зверски преследовало караван в первые дни. Но затем хищные птицы-стервятники объели трупы казненных, оставив лишь скользкие скелеты.
   Сотник Ярило попросил князя:
   - Ну, к чему висеть на стругах скелетов. И так стрельцы на взводе, нелепые речи ведут между собой и смотря на начальных людей зверем!
   Князь пожал плечами:
   - Надо мной старшим царем поставлен боярин-воевода Прозовский! А воля царя закон... Хотя я бы лично предал бы парней земле по христианском обычаю. Да и вины, над ними такой уж большой нет, чтобы над трупами глумиться. - Мысленно Семен пожелал воеводе самому повеситься.
   Правда, Кошину князь Львов предложил:
   - Может, втихаря сорвем скелеты, скажем, ветерок сдул.
   Голова грубо рявкнул:
   - Нет! Пускай стрельцы видят и трясутся! А то совсем распустились! Ходили ироды вместе с казаками в кабак, пока Стенька Разин в прошлом году гостил... Так теперь в тупые головы им будет вбито как это серьезно, и пощады ни вором, ни тому кто им сочувствует не будет!
   Полководец пожал плечами:
   - Может ты и прав... Распустились стрельцы дальше некуда!
   Продвигая в верховья, Львов выслал по Волге дозорный разъезд наемников-рейтар, доверяя им больше, чем стрельцам. В случае встрече с разинцами, дозорные должны были, не вступая в бой, скакать назад. Пять легких лодок отправились авангардом, вперед могучего каравана. Воины на них переоделись рыбаками и держали сети, в сами старались поймать ветерок парусом. Они осматривали заводи и затоны, проплывали потоками к Ахбуту и возвращались назад к каравану.
   Мерно плескали весла, надсадно повизгивали и рычали уключницы. Час встречи неумолимо приближался...
   Князя томили нехорошие предчувствия, боязнь поражения, тревожные, полные кошмаров сны. Семен Львов старался подбодрить себя приятными воспоминаниями, как Стенька Разин утекал, от него в море. Как грозный атаман вернулся с повинной, и заплатил им богатейшие дары. Что у него пять тысяч стрельцов, преимущественно под иноземным началом и три сотни рейтар. Что эти стрельцы понюхали порох и с поляками, и с татарами, что они обучены на иноземный лад, с пушками... А что у Разина, сброд вооруженный как попало, с вилами, простыми топорами и рогатинами... Ведь более-менее опытные казаки бояться покидать дома и лезть в заведомо проигрышное дело чтобы их потом рвали раскаленными клещами ноздри и подвешивали крюком за ребра! А прет с Разиным лишь одна голытьба, и безусые сосунки, которым не сидится дома и хочется приключений. Так что прими Стенька бой со стрельцами, и он будет неизбежно разбит!
   Теплилась робкая надежда, что атаман окажется хитрым и умным. Об этом говорило то, что ему многое удавалось, как в ратных делах, так и в любви. Что Стенька Разин откажется от боя и побежит в верховья. А там воевода Лопатин, стремительным броском, загонит его на Дон. Но надежда как всегда умирает последней. Скорее всего прежние победы, в том числе разгром войска персидского шаха вскружили атаману голову, и он полезет на рожон. Кроме был риск, что двигаясь на стругах, по Волге голова Лопатин пропустит воров в верховья, где Разин найдет себе пополнение из мужиков.
   Правда виданное ли дело, чтобы казаки понимались верховья и сражались рука об руку с мужиками? Но... был бы Стенька обычный казацкий атаман, то Львов оставался спокойным, но Разин человек особого склада. Ему хочется быть батькой, всех сирот и обиженных, всенародной любви и всеобщей справедливости. Беседу во время хмельных застолий со Степаном, Львов понял, что Разин и впрямь мнит, что можно осчастливить всех сирых, покончить с холопством, и сделать всю Русь населенной вольными, свободным казаками с выборной властью! А это опасные идеи, способные увлечь крестьянство. Тем более, и впрямь издеваются над рабочим и пахотным людом сверх всякой меры! Так что поместья и вотчины вполне могут стать питательной средой для пламени восстания. Сами бояре жестокостью яму себе копают, озлобляя народ. От того и бегу мужики, мутят хватают топоры и вилы, жгут барские усадьбы и в разбой. Вот тот же боярин-воевода Прозоровский - зол без нужды! Плети, кнут, дыба и плаха... Сам возмущает народ! Зачем велел сжечь двух девушке, да еще прилюдно. Если Марья еще была мимолетным увлечением Разина( девушка в этом не виновата, такой Люцифер-обольститель как Степка, любому вскружит голову!), то её сестричка Анюта совсем невиновная. И как изуродовали их... Любит воевода пытки и допросы, особенно если женщин мучают, или детей. Иногда и сам берется за клещи и кнут, боярское звание позорит, отнимая хлеб палачей! Астраханцы, посадские, рыбаки убежали бы сами к Степану, от воеводской неправды. Какого добра им ждать в городе-застенке, где и дня не проходит без порки и казни! - Князь не заметил, что в возмущении разговаривает сам с собой.
   Замолчал и решил, для успокоения хлебнуть винца. Нахлынули воспоминания.... Львов предлагал не полонить ратные силы, а сесть в засаде, опираясь на мощные стены, чтобы выждать воров. Астрахань им не взять, а потом голод( где им в степи найти, особенно зимой припасов?) погонит мятежников обратно в верховья. На военном совете никто не поддержал Львова. Его подняли на смех: надо же князь-воитель боится воров! Семен замолчал и даже стал отговорится, что мол это резервный вариант, на тот случай если в поход пойдет большинство донских казаков! Ведь они избрали Стеньку Разина своим атаманов, а выставить в поход Донские могли тысяч двадцать конного войска, а с гуляющими людьми и по более. Но казаки в своей массе не рискнули покидать Дон, не веря в успех авантюры, но... Если Разин начнет побеждать, то ситуация может круто измениться, да еще к восстанию присоединятся казаки Яика и Запорожской Сечи! Тогда уже затрясется держава!
   Караван словно удав к добыче уже подползал к Черному Яру.
   Город, казавшийся от зноя сонным, стоял на высоком, крутом берегу. Под горой на волне маячило, с десяток мирных рыбачьих челнов. Босоногие, загорелые девицы стройны в домотканых почти не скрывающих женские прелести платьицах, полоскали с плотов в реке бельё. Увидев висящие на стругах скелеты, девушки и молодые женщины затрясли светлыми головками, и принялись креститься, у некоторых даже поплыло белье по воде. Рыбаки, побросав свои сети, в панике пустились, грести в направлении берега. Помогающие им уже успевшие почернеть от загара белоголовые мальчишки протяжно засвистели.
   Голова Кошин проорал:
   - Рыбаки замри! Трави весла ублюдки!
   Морские добытчики лишь прибавили ходу, взмахи весел стали куда чаще, а один пацанчиков даже полетел в воду.
   Полковник Виндронг картавя гаркнул:
   - По рюссишь швайн пли!
   Стрельцы колебались, и в этот момент из-за поворота Волги, на парусах с верховьев, показался иной караван стругов. Посудины летели вперед без весел, словно лебединая стая, только паруса передних посудин, были алые как розы весной. А на переднем изображение Христа Спасителя!
   Князь Семен в первый миг подумал, что видит струги головы Лопатина. Он ждал, что специальный сигнальный весьма дородный, кряжистый человек в роскошном кафтане махнет ему флагом или шапкой. Но вместо этого вожак каравана поднес ко рту странное приспособление, вроде воронки и оглушающее свистнул, через него, да так, что соловей разбойник удавится от зависти!
   Свист пролетел над водной гладью, откликнулся многоликой трелью в степях.
   - Сарынь на кичку! - Вслед за этим грянуло, как громом из верховного каравана.
   - Сарынь на кичку! Слава Стеньке Разину, и великой Отчизне! - Гремело со всех сторон, многоликими тысячами голосов, дававших отзвуки. Этот крик как зимняя пурга крутился по воздуху.
   На черноморских стенах, высоко над Волгой затолпился народ, разом распахнулись сразу трое ворот и из них вылетели удалые ватаги казаков. Волжские камыши зашевелились и из них как чертики из батарей выскакивали челны. Вся Волга вдруг зашипела, ладьями с многоликим ратным людом, от лапотных мужиков, до стрельцов с живописными казаками. Конные и пешие воины, росли словно грибы после теплого дождя, некоторые из них еще и подпрыгивали на самодельных батутах.
   Князь Семен чуть не слетел с ног. Вот это да! Следовало отдать приказ, зарядить пушки и фальконеты и пли, но язык словно одеревенел. Сердца вдруг забилось, словно в груди помчался резвый татарский табун. Он повернулся к Кокшкину, тот замах руками, давая сигнал барабанам и сопелям.
   Вдруг парус с ликом Христа Спасителя засветился ярко-желтым отблеском, Затем послышался громовой, словно из тысячи труб глас:
   - Как вы смели поднять руку, против Бога, Государя и русского народа! Слушай повеление Всевышнего и совести! Бей кровососов и переходи на службу к Степану Тимофеевичу!
   Сам Разин стоял на переднем струге, ничего не страшась, он протянул руку. Глас перекрывал шум барабанов и сопелей. Он пронимал в каждое сердце:
   - Выбирайте свободу, служение Богу, Родине, Царю, скинув власть мироправителей века сего: помещиков и бояр!
   - Да здравствует наш батька Стенька Разин! Взревели тысячи голосов с астраханских стругов.- Слава батьке великому атаману!
   - Измена! - Заревел Кошкин и тут же замолчал пригвожденный к матче метко пущенной стрелой в грудь.
   Князь Семен безуспешно пытался зарядить порохом пистоль, руки дрожали. Вот взмахнула саблей, и капитан-иноземец рухнул с отсеченной головой. На палубу выскочила едва прикрытая одеждой девушка, неписаной красоты, с золотыми сверкающими волосами. Она бросилась на Яна Ружинского, свалив стремительный ударом( примем мельница) еще двоих наемников. Князь, едва успел, моргнуть, как с большим ускорением слетела вместе с медной каской башка полковника. Еще казаки, целясь крючками, карабкались на струг. По Волге летели, и летели челны к большому воеводскому и рейтарному стругу, похоже, что казаки уже поняли, что только одни наемники-иноземцы готовы драться с народной армией. Девушка была восхитительная, узки полоски кожи прикрывали лишь грудь и бедра, не скрывая голых рук и ног, под загорелой кожей перекатывались шарики мускулов. Она рубила сразу двумя саблями, да еще так стремительно, что воины-мужчины падали под её ударами как колосья под серпом, не успевая парировать молниеносные движения. Вот почти пополам была разрублен полковник датчанин Виндронг, странно не помогли прочные бронзовые доспехи, и что за дева... Может и впрямь ангел, или воплощенный в женскую плоть Сатана? А казаки и мужичье, все лезут и лезут, князь бросается с саблей в схватку и получает деревянной палицей по голове. Медный шлем смягчает удар, но все равно Львов валиться и его подхватывают сильные руки, вяжут... Волокут в челн.
   Семен часто моргает, от полуоглушен, и видит кошмар, как затихает схватка на караване, как падают убитые начальные люди. Но вот уже травят якоря и летят сотни приветственных шапок.
   Победа! На князя плеснули водой, и связанного поволокли на атаманский струг. А стрельцы уже братаются с казаками и поют песни. Сам Стенька Разин встретил Семена. Окинул некогда грозного стольника, с которого стекала водица, и усмехнувшись подмигнул:
   - С легким паром князюшка, как водица, что довелось напиться! Ты вполне достоин бочки вина, ишь какую армию мне привел!
   Князь жестко возразил:
   - Не к лицу атаману глум! Так получилось, что твоя взяла, что же фортуна изменчива... Можешь меня казнить или на дыбу, но смеяться не смей! Мои предки еще с Мономахом в поход ходили.
   Казаки зашумели, подталкивая друг друга: как ответит атаман, или сам снесет голову шашкой, или прикажет пытать дерзкого стольника.
   Но Разин в ответ лишь рассмеялся и протянул руку:
   - Молодец, что не оробел князь! Молодей! Да и мне не пристало Ваньку валять, и скоморошничать! - Атаман чуть суровее вдруг заметил. - Одного казака ты все же успел срубить...
   Князь смело ответил:
   - И жалею что только одного! Какой я воин, если достойно биться не сумел!
   Семен выдержал тяжелый взгляд Степана. Тот вдруг смягчился и хлопнул его по плечу:
   - На войне нет убойства! Есть брань! Ты правильно поступил князь, что хоть чуть-чуть порубился. Златоволосую деву в бою видел?
   Князь вдруг смутился и покраснел:
   - Да это просто Сатана в юбке! Никогда не видел еще столь лютого бойца!
   Разин улыбаясь, по-доброму кивнул:
   - Вот на таких женщинах и держится Русь! А вы казаки развяжите князя. Гостем у нас будет, меня принимал с добром, а теперь мой черед, чарку с медом и икоркой ставить. - Казаки и особенно стрельцы одобрительно закивали. Разин продолжил. - Обиды не чинить, обращаться с князем, как с лучшим моим другом, а иначе... - Глаза атаман по тигриному сверкнули. Ему подали в руку бумажный, заранее написанный свиток с печатью и Степан ловко, словно был мальчиком-циркачом, а не массивным взрослым мужчиной, запрыгнул в челн и поплыл к стрелецкому каравану.
   У Черного Яра по высокому, да крутому берегу пылали костры. Вокруг пламени, пили, если плясали. Вздымались и стукались кружки с вином, и брагой. Стрельцы вполне искренне братались с разинским войском, многие находили своих прошлогодних знакомцев. Даже приставшие татары, казались родными и близкими, не смотря на вековую вражду.
   Скелеты казненных мальчишек сняли, и со всеми почестями и цветами зарыли. Помянули и, павших казаков... Корабельный священник усилено махал кадилом, и благословлял казаков. В соборной церкви Черного Яра заунывно с какой неведомой грустью, звонили колокола.
   Стрельцы выбирали себе атаманов, некоторые командиры из числа природных руссичей остались на своих местах, в основном расправлялись с лютыми иноземцами. Сталенида подсказывала им заявляя:
   - Командир в первую очередь, должен быть командиров, и во вторую бойцом!
   Девушке было весело, вот одержана очередная победа, причем легкая, почти без потерь... Хорошее начало, но впрочем пока ничего форс-мажорного нет. Ведь и в реальной истории армия князя Львова перешла на сторону Стеньки Разина, а затем почти без боя пала Астрахань! Вот о чем до сих пор спорят историки - это роль, князя Семена Львова. Одни утверждают, что он сам перешел на сторону Стеньки Разина, а затем они с ним что-то не поделили и стольник, был казнен. Другие, будто войско взбунтовалось, а князь не был убит сразу, поскольку Стенька хотел перетянуть его на свою сторону! Много в этом восстании было неясного, кроме того историю пишут победители, и Разина конечно же хотели всячески опорочить царские власти. Хотя тот факт, что Степан Тимофеевич, мужественно принял мучительную смерть четвертованием, и стойко держался под пыткой, даже официальные летописцы вынуждены были признать. Как впрочем, и факт всенародной любви к Разину, и широты восстания, охватившего почти всю империю.
   А вот и сам князь, невеселый, хмурое лицо, неспешный шаг между кострами. Стрельцы весело кричат ему:
   - Подходи к нам в круг князь! Выберем тебя есаулом! Будешь над нами снова атаманом!
   Львов не отвечал им... Стрельцы, конечно, уважали доброго и справедливого князя, но радоваться нечему. Он попал в позорный плен, и теперь ему этого не простят, даже если Степан и не вздернет бывшего приятеля в петлю.
   Солнце уже садилось, начало темнеть. Казаки позвали пленного стольника на струг. Туда прибыл и атаман мятежного войска. Разин был возбужден удачей, его светлые глаза сверкали сильнее, чем обычно, а движения не по возрасту: легки и быстры. Он выскочил их челна, а за ним одним махом перемахнула воительница Сталенида. Разин, пожав руку князю словно извиняясь заявил:
   - Видишь, сколько дел привалило! Пять тысяч отборного войска: пушки, пищали, струги и порох, ты мне привел по старой дружбе. Добра не меряно, и силы привалило... Вот и припоздал я к тебе, пока все разместил и еще впрочем много осталось. Может, в шатер зайдешь, а то комарики заедят.
   В подтверждение слов атамана, Сталенида срубила одним стремительным взмахом, десяток комаров.
   Внутри шатра, две юные прислужницы-казачки поставили свечи, поднос с золотыми в камушках кубками, затем мелькая розовыми, девичьими пяточками поставили еще и богатой закуски.
   Князю Сталенида подала подушку, а сама уселась рядом с ловко по-татарски поджавшим ноги Степаном. Воительница налила мужчинам вина, Разин слегка пригубил, посмотрел на князя.
   - Гляди веселее Семен Иванович! - Подбодрил он пленника. - Что ты так расстроился и радость казачью, да и не только казачью, а всего народа российского мутишь!
   Князь несколько с расстановкой ответил:
   - А в чем мне радость? Был князь, а теперь грязь! Да и какова и народу радость, если... Ну ты сам Стенька знаешь и все понимаешь.
   Разин отпил еще немного и кивнул:
   - Каждому свое... Вот сейчас наша победа, может это просто удача, но народ за меня горой. Лопатин разгромлен, Царицын, Камышин, Черный Яр, вот и твое войско... Еще неделя и Астрахань будет моя, хоть в ней не одна сотня пушек и тысячи стрельцов. Сам ведь знаешь, что будет.
   Князь Семен покачал головой и тихо ответил:
   - Ну, что если и будет... Только еще больше русской крови прольется. Ты умный человек Степан, не при, как медведь на рогатину, и не веди на брань народ, иначе Русь в крови утонет!
   Разин спокойно возразил:
   - Не я пру, а народ поднимается с колен! Довели бояре Русь, даже плакать нет мочи. И не в Разине, дело, а в том, что предела терпению народному нет. Думаешь, кроме меня не найдутся атаманов. Россия как высохшая степь, искру выбей и она запылает... Видал как степь горит, неугасимо... Люди хотят воли, возможности жить по справедливости, свободно не гнувши спину...
   Князь Семен и тут возразил:
   - Народ всегда был недоволен, а бедный завидовал богатому. Так было во все времена, но по-настоящему восстания были когда появлялись вожди... Лжедмитрии, Болотниковы и прочие... Вроде Кромвеля в Британии... А когда их нет, люди смиряются, как мудрой пословице: Бог терпел и нам велел! А ты ради их же блага смири народ, ведь силу пошлют на вас!
   Степан от души рассмеялся:
   - Вот ты шел с силой. Целую армию вел на меня! И что вышло? Где битва? Где кровь? Подумай над этим! Где люди князь, там и сила моя! - Разин приподнялся, а Сталенида подтверждая, с нажимом заявила. - А разве не так? Ведь нет на Руси, кому жить хорошо! Даже бояре при всей своей сытости от страха трясутся. Люди стали как хищные волки, и только ради этого, чтобы человек, стал человек, и перестали все относиться друг к другу хуже зверей стоит все поменять! Пусть даже если будут жертву, но в будущем, придет час: когда люди и уже не будут убивать и терзать, друг друга.
   Князь с удивлением посмотрел на девчонку, с длинными, как феи-русалки волосами, сверкающими при свечах ярче сусального золота. Семен изумился:
   - Что за краса и такая? Чудная девчонка и вместе с тем наивная... Как ты мыслишь изменить природу людскую? Или ты и впрямь ангел во плоти, а может быть и Сатана?
   Сталенида невинно усмехнулась и начала говорить:
   - Человек при рождении - это чистый лист, бумаги. Каким он будет решает воспитание и в меньшей степени природные задатки... Но главное, чтобы он с младенчества не был быдлом, а рос и воспитывался как самостоятельная и свободная личность. Чтобы никто не имел преимуществ по рождению, только потому, что ему повезло с сословием. Это мир, где каждый может быть первым, и где не будет такого, один барствует, а десять в рванье! Новая держава, в которой будет народный суд и человека не пошлют на кол из-за каприза одной личности, а пытки и истязания останутся в прошлом! Где крестьяне будут помогать друг другу, и никто не будет кормить жирного барина, который еще их плеткой опояшет и матом покроет!
   Князь в ответ улыбнулся:
   - Так ты что, благо и добра народу хочешь?
   Вместо Сталениды, ответил Разин:
   - Конечно иначе ради, чего все это затевать! Думаешь, мне мало богатства и славы, или меня бесы жаждой власти душат! Народ России разделен: на часовых и заключенных! Среди начального люда почти сплошь иноземцы, барщина в шесть дней, стала обычным правилом, пытки и казни простого люда, воровство воевод уже давно вошло в привычки, и попробуй, найди город, где царит справедливость. Русь в рабстве у бояр, а я хочу, чтобы народ сам властвовал и правил, а начальными были лучшие выборные люди, коих всегда круг из простых казаков (а все граждане России будут вольные казаки!) если они будут неспособны, может отозвать, избрав на их место других более достойных!
   Князь Львов осторожно, словно опасаясь яда, пригубил вина и заметил:
   - Бояре столетиями правят Русью. Они это умеют делать, знают многие тайны... Механизм управления налажен! А вы безграмотный народ, толпа как сможете с этим справиться? Ведь разрушать большого ума не нужно Степан Тимофеевич, а ты разрушаешь. Ну, а построить, без бояр, простые казаки, ремесленники и ремесленники разве смогут?
   Разин спокойно ответил:
   - А почему не смогут? Что мы не люди, не из одной утробы вышли? А народу темным не быть, школы построим, и будем детей бесплатно учить!
   Сталенида кивая злотыми волосами, с жаром подтвердила:
   - Я сама буду учебники писать, и мы Ликбез устроим, то есть ликвидацию безграмотности! Ведь бояре нарочно народ темным держат! А мы университеты откроем, науку разовьем! И не будет быдла, ибо человек, это не червь, а сокол! Основа мироздания - люди!
   Князь Львов даже приподнялся:
   - Ну, вы даете право! А ты часом не Сатана? Человек не может быть таким красивым и быстрым!
   Сталенида игриво ответила:
   - Без оппозиции власть деградирует и загнивает! Без сатаны мир был бы до сих пор, лишь сборищем нагих, отупевших дикарей! Так что никто не любит Бога как Дьявол, ибо он есть стимул для Всевышнего не рассыпать, и костенеть!
   Князь сделал несколько судорожных глотков из золотого в камушках кубка, а затем перекрестился:
   - В то что ты ангел легко поверить... Но будем считать, что ты просто человек, только с великими способностями... Стоит ли вам затевать столь безнадежное дело. Вот Стенька рад, что на твою сторону перешло пять тысяч стрельцов. А чему радоваться, если все они мертвяки, дыба, костер, крючья и клещи им уготованы. Государь пошлет на тебя полки, святая церковь против тебя станет! На гибель они обречены! Лучше прекратите бунт, покайтесь перед царем, и будет вам прощение. Султана разгромите, того войску Донскому вольность даруют!
   Стенька Разин засмеялся звонче:
   - Ну, ты князь прямо дитя! Как еще воля, бояре только и мечтают, чтобы над нами воеводу посадить и всех в крепость постричь! А ты воля! За свободу дерутся, а не выпрашивают на коленях!
   Сталенида с улыбкой заметила:
   - Церковь тоже по сути разная, как и армия, как и стрельцы. Многим честным священникам боярская неправда уже давно поперек горла стоит! Так что одни служители будут клясть, а другие благословлять, причем последних по мере наших успехов будет все больше и больше... А что касается полков, то стрельцы и солдаты, и многие начальные люди будут сердцем с народом, а много жирного боярства соберется? Пожалуй, лишь иноземцы-наемники представляют реальную опасность, а русский народ, и даже кочевые племена будут с нами. Так с чего ты взял, что наше дело проиграно? Уже сейчас с нами многие тысячи, а Астрахань возьмем, то весть Дон и Як и Запорожская Сечь на коня сядет - поверят казаки в нашу силу! А с ними и народ, и стрельцы, и холопы подневольные! Ну, а ратный талант Степана Тимофеевича всей Руси ведом!
   Князь поспешил с неподдельным надрывом возразить:
   - С каких это пор чернь в ходе бунта брала вверх! Слабы слишком вы!
   Сталенида ловко парировала:
   - Ты не прав, князь! Ой, как не прав! Уже сейчас мы сильны, а скоро еще сильнее станем, даже Москва нам врата раскроет! И что ты думаешь? Вот Гришка Отрепьев наймит польский, и полководец был бездарный, а все же захватил в Москве власть, или вспомни Кромвеля в Британии, "грезов" в Нидерландах... Когда чернь побеждала сильных мира сего... Да и нет черни.... Перед Богом все люди равны, а значит ни к лицу друг перед другом превозноситься! И что за вообще такой эпитет чернь - можно ли чернить другого коли сам не ангел. Кто ты, что судишь ближнего своего: в чужом глазу соринка видна, а в своем и бревна не видно! Не должно быть такого, чтобы человек, а каждый человек дитя Божье, имел преимущество по праву рождения! Так праведность родителей, не дает автоматического спасения сыновьями, так и знатность рода, не является поводом, только на этом основании, занимать высшие посты в Государстве. А придет час, и будут цениться те, кто по настоящему достоин, а кто достоин, решит народ в кругу! И никто не скажет, уже, что наш народ слишком груб и невежественен!
   Князь Львов долгим залпом, до конца осушил кубок. После чего медленно произнес:
   - Что же, вы верите в победу, и можете смело идти вперед... Хотя, что вас при этом будет ждать кроме крови и бесчисленных жертв... Но вот мне, нечего делать с вами!
   Степан возразил и принялся разъяснять с жаром:
   - Ты воитель опытный, и честный! Боярам с тобой не по нутру! Перейди на сторону народа и Божьей правды! Твои знания нам пригодятся, а за тобой пойдут и другие честные полководцы! Мы не хотим рушить лучшее, наша цель, сорвать хищного паразита, присосавшегося к народному древу! Что касается Прозоровского то он еще хуже, чем ты думаешь... Пока ты на разинцев с войском шел, он на тебя настрочил донос!
   Львов разом оторопел и замотал головой:
   - Не может такого быть! Да воевода жесток без меры и изрядная сволочь, но чтобы доносить...
   Разин достал из-за пазухи свиток с болтающейся печатью и произнес нарочито, скучающим тоном:
   - В степи поймали казаки гонца от воеводы с грамотой царю! В ней и перечислены все твои измены!
   Князь Семен хрустнул пальцами:
   - Нет за мной измены и, никогда не было!
   Сталенида кивнула в ответ и, подхватив пальчиками босой ноженьки гусиное перо начала писать произнося:
   - Он вора Стеньку с казаками не побил, хотя имел много больше воев, позволив разбойникам своеволить, хотя побить их было легко. И сделал сие, от большой корысти, великие дары принимал от воров!
   - Я для корысти, да брехня сие! - Он бросился к Степану, стремясь вырвать грамоту из казачьего атамана, но Разин не дал. А Сталенида продолжила:
   - Равнял он вора с большими воеводами, хвалил её ратную смекалку и удаль, за то что он кизилбашцев побил, в дому его принимал с почетом и вместе с ними и воровскими есаулами пировал!
   - Хоть, это и было, но и сам воевода с тобой вино пил! - Огрызнулся стольник.
   - Об это Прозоровский постарается забыть, а тебя подставить. - Девушка ухмыльнулась, голосок стал еще звонче. - А за это он имал большие дары от воров, золота, каменьев и узорчатых тканей великое множество.
   - Когда же было такое! Хай не брешет! А вот сам он с вас щедрейшие дары получил, все видели! - Возмутился князь. - И отчета в казне по ним он ни на грош не представил!
   Разин с задором подтвердил:
   - Конечно же...но надо будет на тебя вся спихнуть. Далее слушай князь, что тебе ворон сей вставляет в вину: " хотел он отправить воров сих вместе со стрельцами на войну с туркменами и персами, земли чужие покорять, чтоб великим князем над ними учиниться!"
   Сталенида подтвердила:
   - А еще не хотел идти на воров походом, а мыслил наждать вора Стеньку с осадой на город!
   Разин небрежно кинул столбец князю Львову, тот развернул его и, придвинув к свечке, принялся читать. Даже в красном мигающем свет свечей было видно, как кровь прильнула ему к голове. Руки его дрожали. Сталенида видя как тяжело князю, сделала два шага ему навстречу и положила руку на плечо. Разин наполнил опустошенным кубом заморским, дорогим и ароматным, захваченным из дворца самого шаха вином. Протянул князю и дружелюбно произнес:
   - Говорить о том, что тебя ждет после того как твоя армия сошла ко мне без боя я не буду! Не в этом суть, что вот дальше делать...
   Сталенида наклонилась, она была чуть выше, отнюдь не маленького мужчины и поцеловала Семена в губы:
   - Не расстраивайся князь! Жизнь только начинается!
   Девушка поднесла вино к губам князя, и чуть ли не насильно заставила его выпить. После нескольких крупных глотков, в голове стало легче, а когда кубок осушился, в глазах князя поплыло и, он присел на подушку. Сталенида улыбаясь, как хищная рыба пиранья, предложила:
   - Отдохни князь, а поутру дашь нам ответ! Знаю такие решения в впопыхах не принимаются!
   Львов растеряно спросил, словно не понимая:
   - А чем я должен дать ответ!
   Стенька Разин прогремел:
   - С Богом, царем и народом ты или с боярской ложью, подлостью и предательством! Разумный и смелый ты человек князь, не ко двору такой кречет, воронам боярским! И добра тебе от них никогда не было, а сейчас и подавно не будет! А мы князь за правду, за справедливость идет - не разбоем, а войной на бояр! Иди к нам в казаки, первым моим помощником и товарищем будешь во всех делах! Бояр мы побьем - государю советчиком станешь, первым из первых князей! Будешь нас советами наставлять, как казацкое царство построить, где не будет ни нищих, ни лодырей пузатых!
   Князь опустил голову и грустно произнес:
   - Так ведь именно царь и пошлет на вас полки! Не захочет Алексей Михайлович власть свою с казаками делить... Или ты наивный думаешь, что царь Романов слабоумен и не ведает, что в его царстве делается?
   Разин вдруг стал серьезен:
   - Народ верит в доброго помазанника Божьего и злых бояр! Ну, что же, пока не время эту веру рушить... Но когда мы в Москву придет, у Алексея Михайловича не останется иного выхода, как признать именно, то что и ждет от него народ! Сделать вид, что он только и мечтал, что скинуть с себя ярмо жестокого боярства! Ну и конечно, многие князья, и наиболее умные бояре найдут свое место и в новом царстве... А далее, мы со свободным народом и северному морю, против шведом прорвемся, и с Крымским ханством покончим, и Украину с Белой Русью назад в лоно России вернем! Поверь мне князь, мы еще сильнее, чем раньше станем, ибо русский мужик или ремесленник на себя куда лучше работать будет, чем на жадного и жестокого боярина! И своя земля, родить будет лучше барской!
   Князь наклонил голову, в ней словно забили барабаны. Столько информации, столько нового на него в один день свалилось. Трудно дать ответ, она половина разума тянется к свету, другую затягивает в бездну. Львов прохрипел:
   - Дай подумать Степан! Поспать и подумать! Ведь не даром, наши предки говорят: утро вечера мудренее!
   Разин согласился:
   - Можешь прямо у меня в шатре ночевать князь. Я тебе доверяю, и верю, что на подлость ты не способен. А утром или еще позже дашь мне ответ. Я и сам соснуть не против, так Сталенида.
   Девушка кивнула:
   - Конечно, мы немного поспим, но сначала, я хочу спеть, только что сочиненный мною гимн. Песня после каждой победы, это хорошая примета.
   - Спой цветит, не стыдись! - Дружно попросили Разин и князь.
   Сталенида негромко(чтобы не разбудить усталых казаков) запела, своим сказочным голосочком:
   Стремленье наше к жизни новой,
   Всем сердцем чистым и, душой!
   Христос надел венок терновый,
   Чтоб в счастье светлом жить с тобой!
  
   Благословил Господь Отчизну,
   Теперь великий Разин - вождь!
   Орлицей горною зависну,
   Чтоб сокрушить обман и ложь!
  
   Народ под игом тяжким стонет,
   Вот клещи раскалил палач!
   Охота русским лучшей доли,
   Чтоб прекратилась скорбь и плач!
  
   Чтоб разогнуть крестьянам спину,
   Пришли с оружьем казаки!
   Не вздернуть наших жен на дыбу,
   Дрожать и трусить не с руки!
  
   За счастье надобно сражаться,
   Живот и дух свой, не щадя!
   Хоть доблесть не поместишь в ранце,
   Добудем трон Руси царя!
   Могучий Разин - полководец,
   Его призванье побеждать!
   Свободным быть у нас в природе,
   Не знает дрожи русских рать!
  
   Боярство свергнем - будем сыты,
   Кто сеял рожь, тех урожай!
   Откроем на Европу виды,
   Казак просторы покоряй!
  
   Ведь слово сладкое свобода,
   Его ни чем не заменить!
   Чтоб не зависел ты от рода,
   Чтоб цепь порвалась словно нить!
  
   Над нужно вместе всем сплотиться,
   Россия с Разиным вперед!
   Русь грозно воспарит как птица,
   Верь, день мечты святой придет!
   . ГЛАВА Љ 24.
   Пока Димка нес тяжелейшее бремя рабства, его мама Наташа, осталась на услужении у Фабия. Ей можно сказать повезло, так как претор поставил её своей личной служанкой и даже оставил богатую одежду. Первые два дня обязанности Наташки ограничивались лишь протиранием пыли, на столе, а даже пол мели, простые рабыни. Кормили также неплохо, дичь с фруктовым гарниром, искусно приготовленные овощи, отличное вино, примерно, то чем питался сам претор. Повар был тоже рабом из Греции и хорошо знал свое дело. Спала Наташка в отдельной комнате, на мягкой чистой пастели. Она в первую ночь даже удивилась, почему её новый господин не завет свежеиспеченную рабыню в постель. Претор был относительно молод, мускулист и красив, так что Наташка не особенно боялась, стать его наложницей. А когда хозяин не вызвал её, даже ощутила досаду: что она такая уж дефектная! А может новый господин считает, что он слишком уж толстая... Соскучившееся, даже истосковавшееся по мужской ласке тело(муж слишком занят, да и похоже к ней охладел, а другие мужчины её любить бояться, так есть очень строгий приказ пахана-олигарха - за измену смерть обоим, а женой постоянный надзор!), неприятно зудело. Фабий вел себя спокойно, и при встречах, лишь настырно расспрашивал, о том с какой земли пришла светловолосая пышка. Наташка осторожничала и пыталась представить себя дурочкой, но претор был ушлым древнеримским чиновником. Он вдруг серьезно разозлился:
   - Играешь... Вижу что играешь и скрываешь...
   Наташа развела руками:
   - Мне нечего, играть или что-то скрывать от тебя господин...
   Фабий грозно рыкнул:
   - Я давно подозревал, что ты шпионка. И знаешь куда больше, чем хочешь казаться. А знаешь по закону, я могу, тебя рабыню отправить в пыточный подвал, или даже убить, не разъясняя причины.
   Наташа задрожала от страха, но попыталась напустить на себя вид тупого равнодушия:
   - Воля ваша Господин. Вы были так добры ко мне, так как я и не заслуживаю...
   Претор сверкнул черными, глубокими глазами:
   - Верно не заслуживаешь... Хочешь меня провести и думаешь, что тебе это пройдет... Ведь ты так еще не осознала, что всего лишь рабыня, хоть и упитанная как теленок и роскошной одежде римской матроны... - Могучий Фабий сжал кулак так, в нем затрещала, рассыпавшись косточка от персика. - Все надоело, пора показать, тебе, что такое на самом деле неволя. Это рабыни позовите управляющего.
   Полуголые девчонки бросились выполнять приказ. Наташа опустила голову, она подумала, что сейчас её прикажут выпороть, или, что еще хуже... Управляющий появился, хмуро глядя исподлобья. Фабий приказал ему:
   - Эта рабыня нуждается в уроке! Забери у нее нарядную одежду и спрячь в сундук, а выдай то, что носят рабыни на плантациях. Возьми и отправь её на полевые работы, ни в чем, не давая поблажки. Пускай вкалывает, там пока не просветлиться у нее ум, и она не станет покорной и главное разговорчивой.
   Наташа взмолилась, упав на колени:
   - Не надо плантации! Я вам все сделаю!
   Фабий издевательски кивнул:
   - У тебя симпатичная мордашка, но я предпочитают юношей, причем не рабов, а воинов римской армии. Так что тебе не соблазнить меня своими телесами. На плантации её живее!
   Управляющий схватил Наташу за руку и произнес:
   - Ух, отъелась! Ну-ка снимай с себя одежду!
   Молодая женщина смутилась:
   - При мужчинах?
   В руках у управляющего засвистела плеть, а двое негров-стражников зашевелили копьями. Управляющий рыкнул:
   - Приказать этим бравым парням, чтобы они тебе помогли?
   Наташка, представив, что её будут лапать негры, едва не упала в обморок. Управляющий поддержал её руками, испуганная девчонка залопотала:
   - Не надо я сама! Не трогайте меня.
   Наташа начала медленно расстегивать платье. Сняла с плетей несколько пуговиц и остановилась, принявшись за сережки с алмазами. Ей было очень жутко. Жена мультимиллионера и олигарха расставалась со своими сокровищами. До этого Наташа была как во сне, даже почему-то о сыне не особенно волновалась, может думая, что его ждет, что-то вроде детского, спортивного лагеря. Тем сладка греза окончилась, а пальцы не особенно слушались. Фабий прикрикнул:
   - Быстрее рабыня! А хотя, ну еще к черту, обнажите её, только платье не рвите, оно слишком дорого.
   Негры бросились не ней, стали срывать одежду и женщина заорала:
   - Нет, я сама быстро...
   Фабий сделал жест:
   - Отпустите её!
   Наташа стали лихорадочно раздеваться, полетели на мраморную плитку: платье, блузка, туфельки и гольфы. Вот он оказалась босой в одних лишь черных трусиках и шитом серебром и жемчугом лифчике. Фабий удовлетворенно кивнул головой:
   - Достаточно! Обычно мы женщинам иногда даем тунику, но думаю, что ей, это не понадобиться, так она провинилась. Да и эта ткань на груди слишком, уж дорогая, нет полевой трудяге-рабыне, жемчуг с серебром носить не положено. Снимай живее.
   У Наташи выступили слезы на глазах, но возражать, она не смела. С похоронным выражением стала расстегивать роскошный лифчик. Вот обнажилась, её полная, но достаточно упругая грудь, со слегка вздернутыми вверх, похожими на алые бутончики роз сосками. Управляющий, который в отличие от Фабия, был не равнодушен к женщинам, причмокнул губами:
   - Ну и красота! Эта грудь настоящее вымя, как у самой добротной буйволицы!
   Фабий строго предупредил:
   - Никаких шашней с ней! Слышишь, если ты или кто из надсмотрщиков будет её домогаться, голову откручу. И в тоже время никаких, даже малейших поблажек, в жилье, питании или работе. Она такая же рабыня, как и все, и если будет лениться, бейте плеткой без жалости. Как ты она выдержит трудовой режим?
   Управляющий осмотрел Наташу внимательнее, женщина выглядела дородной, но жир с нее не свисал. Жена мафиози тоже не пренебрегала, работой с железом, да и от природы, была очень крепкой, типичной русской женщиной, о которой говорят, коня на скаку остановит. Тяжелого телосложения, но отнюдь не рыхлая. Молодая женщина прикрыла ладонями груди, после угрожающего жеста, вынуждена была снова оголить свои прелести. Лицо Наташки покраснело от стыда, щеки горели, от чего она казалась еще привлекательнее. Правильно оценив параметры, управляющий заявил:
   - Ей можно ставить на самые тяжелые работы, даже кочевать пни. Баба здоровая, хотя несколько изнеженная... Хороша будет рабочая лошадь.
   Фабий с улыбкой кивнул:
   - Вот пускай в таком виде и работает. Мне иногда, как и любому мужчине, хочется женской ласки. Только эта блондинка, чересчур уж бледная... а бледность это признак нездоровая. Будет босоногой рабыней вкалывать на плантациях, до моего особого распоряжения! А теперь её с глаз моих долой. - Претор, топнув ногой, добавил. - Да самому за себя стыдно, столько церемоний с какой-то жалкой невольницей!
   Наташу повели, чернокожие стражники даже очень осторожно подталкивали её копьем, а управляющий накинул на крепкую шею волосяную веревку. Женщина-попаданка ощутила, как веревка неприятно щекочет голые ключицы. Босым ногам, было комфортно шагать, лишь по мраморной плитке дома, а когда они вышли на улицу, голую подошву безжалостно закололи камушки. Тут Наташка вдруг вспомнила, о сыне, которого тоже, вот такого босенького, и в одних плавках мальчика погнали по каменистой гряде в каменоломни. Постанывая от боли Наташа, почти перешла на бег, но веревка пребольно натянулась на шее. Молодая женщина притормозила, закашляв. Управляющий прикрикнул:
   - Шагай как мы, быстро, но не бегом!
   Наташка взмолилась:
   - Мне камешки слишком сильно, босые пяточки колют!
   Управляющий грубо хрюкнул:
   - А нам плевать на страдания рабыни...Помучайся, и помучайся посильнее. Ты должна понять, что значит быть строптивой и променять жизнь главной служанки, а непосильный труд плантации. Впрочем, можем и на каменоломни тебя отправить. Некоторые сильные женщины, там тоже работают, а ты рослая, мясистая и вполне подходишь.
   Наташа с надеждой произнесла:
   - Если благодаря этому, я стану ближе к сыну, то готовы, к любой каторге...
   - Посмотрим, посмотрим! - Может ты и, до этого хозяина доведешь! - Управляющий еще разок сильно дернул на веревку, а чернокожий стражник, не сильно хлестнул плетью, женщину по голой спине. Наташа была сильно расстроена, и даже не обратила внимания на удар, тем более острые камушки, как зубы акулы впивались, в изнеженные, женские ступни. Наташе вдруг в голову пришла Эсмеральда Гюго. Её ведь, тоже вели на эшафот, босую, едва прикрытую одеждой, с веревкой на шее. Только она была черноволосой хрупкой цыганкой, а Наташка, светловолосой, крепкого телосложения славянкой. Увы, не смотря на пресс, у неё и жировая прослойка на животе имеется, что, конечно же, вызывало досаду, она ведь мечтала о талии гимнастки или балерины. Наташа тут подумала, что может, не так уж и плохо, если тяжелая работа поможет ей похудеет. Управляющий словно в так её мыслям, грубо ущипнул её за мясистую складку и произнес:
   - Мы из тебя живо, лишний жирок сгоним, ишь гладкая стала как поросенок.
   Наташа мужественно ответила:
   - А знаешь, я об этом только и мечтаю! Надоело быть толстушкой!
   Управляющий возразил:
   - Большое тело, признак здоровья! Чем лучше, человек, тем его должно быть больше!
   Наташа парировала: -Что общее между большим весом, и большой головой - то, что то и другое приемлемо лишь в переносном значении!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"