Аннотация: Третяя история из жизни ЗНИИ ЧКиРВС. Одна из любимых мною вещей. Пока не закончена.
Ясное июльское утро. Небольшая комната, с застеленной кроватью, спокойными зелёными обоями, и огромным окном, неплотно занавешенным шторами весёленькой расцветки.
Жилище одновременно походило и на гостиничный "люкс", и на жилую комнату, и на рабочий кабинет. На первый намекали санузел и кухонька, домашний уют заставлял вспомнить о втором, а множество непонятной техники, и плазменный экран во всю стену, напоминали о третьем.
На кровати, прямо поверх одеяла, впечатавшись головой в подушку, лежал молодой человек. Лет тридцати, или чуть- чуть поменьше. Прядь длинных каштановых волос сбилась на глаза, и слегка приподнималась при каждом выдохе спящего.
Не мнущийся серый комбинезон подчёркивал пропорциональное сложение лежащего. Внимательный взгляд, мог бы подметить странную эмблему на левом рукаве комбеза. Древний будильник с обратным отсчётом римских цифр, на фоне голубого земного шара. Под будильником перекрещивались ошипованная дубина, и медицинский скальпель. По верхнему краю земли, пламенела пурпуром странная надпись: "ЗНИИ ЧКиРВС". Под эмблемой примостился лазоревый шеврон в виде древнего русского щита, с рубиновыми символами "РФ" вверху, и серебряными знаками "К-2" в центре.
Лёгкий ветерок колыхал занавеску, пропуская, и вновь отрезая, поток солнечных лучей. За окном шумели сосны, слышались птичьи крики, журчанье фонтанных струй, и радостные молодые голоса. Лето. Утро. Суббота. Отличная погода. Что ещё нужно для счастья? Но лежащий в кровати, явно не разделял общего настроя. Он спал. Спал глубоким, крепким сном.
Занавеска вновь качнулась под порывом ветра. Солнечный луч робко подкрался к спящему, и словно тёплый котёнок, обосновался на его щеке. Лежащий, что- то пробормотал, и чуть- чуть подвинулся, стараясь вжаться в удобно устроившуюся под головой подушку. Он явно не собирался покидать сладостные объятия Морфея. Но досмотреть многоцветный калейдоскоп сна, не удалось. Утреннюю сонную идиллию, неожиданно прервал сигнал вызова.
* * *
Что-то грубо выдернуло меня из объятий сна. И только многолетняя практика, позволила не вскакивать сломя голову, а спокойно осмотреться, разобравшись в обстановке.
Где я? Кто я? Вожак племени людоедов Ы-ууу-ыы.... Вроде нет. Садовник лорда Мак-Мурдо? Нет. Ронин Кавадо Сёго? Нет. Наконец память прояснилась. Ах да, я - Двадцать седьмой, курсант второго года обучения, в Земном Научно Исследовательском Институте Частичных Коррекций и Разведки Временных Секторов. Направлен сюда из Школы Ментальной Разведки. До этого, отбывал срок в службе "Телефон доверия". Бежал. (Вспомнив о заключении, я непроизвольно содрогнулся, - ну до чего же гадкие воспоминания остались о проведённых там годах). Владею техникой визуального общения людей (ВОЛ). Посвящённый. Имею право на ментальное сканирование первой степени.
Вчера, я опять засиделся за темпокомпом, и лёг спать только под утро. Впрочем, сказать "лёг", было бы неверно. Я буквально вырубился, едва успев выключить "машину", и рухнув на постель.
Сигнал вызова прозвучал вновь.
Какая же сво...еобразная личность, будит меня в субботу?! Всю неделю, я усиленно вкалывал на темпотренажёре, поработал в нескольких временных секторах, и от проклятого гипношлема, даже натёр мозоль на затылке. И вот сегодня, когда я, как "белый человек", наконец-то собрался отоспаться, меня самым наглым образом, лишают заслуженного отдыха! Ну, не подлость ли это, в чистом виде?
Сигналу вызова, не было дела до моих терзаний, и он снова сотряс воздух навязчивой трелью.
"Наверное, это Лев Палыч", - проползла в просыпающихся мозгах ленивая мысль: "Мой куратор, и наставник. Он один пользуется видеофоном, вместо привычного здесь, ментального общения. Спасибо ему и на этом. Терпеть не могу, просыпаться от чужого мысленного проникновения. При нём испытываешь ощущение, будто в мозгах завёлся паразит-симбионт. Умом, понимаю, что это не так. И сам, прекрасно владею техникой ментального общения. Но избавиться от гадостной окраски такого пробуждения, не выходит никак, хоть тресни! Не помогает даже опыт посвящённого".
Между тем, звонкая трель огласила комнату ещё раз. Я торопливо ударил по кнопке включения. Конечно, Лев Палыч не зверь, но раздражать его по пустякам, все же не следует. А то, закатит потом воспитательную беседу, и будет долго переливать из пустого в порожнее, перемежая внушение бесконечными "батенька", "любезный", и "уважаемый". А мне, от его занудного эстетства, хочется лезть на стенку. Оно и понятно. Он ведь специалист по ментальному проникновению, и точки воздействия на собеседника, видит, как на ладони.
Я разодрал норовившие слипнуться веки, и уставился в оживший экран.
С мерцающего электронного полотна, смотрел Лев Палыч. Одет он в бежевый костюм - тройку, белую рубашку, и стильный коричневый галстук. Голову венчала светлая старомодная шляпа с прямыми полями, а на локтевом сгибе примостилась изящная, вишнёвого оттенка, трость. Ну, прямо земский врач, конца девятнадцатого века. Видимо, что-то распутывает, в историческом клубке дореволюционной России.
По чьей-то прихоти, экран занимал всю стену, и невысокий, худосочный Лев Палыч, чем-то напоминающий молодого Чехова, казался несокрушимым гигантом.
- С добрым утром, - приветствовал он меня. - Приношу глубочайшие извинения за прерванный сон, но, к сожалению, дело не ждёт. Я понимаю, что Вам опостылело, сидеть на тренажёре с кастрюлей гипношлема на голове. Чувствую, что обрыдло решать учебные задачки по коррекции событий в прошедших эпохах. Но, увы, законным днём отдыха придётся пожертвовать.
Досадуя, я не придумал ничего лучшего, чем ляпнуть:
- И, что же стряслось? "Волга" потекла вспять? Террористы захватили дирижабль?
Не обращая внимания на выпад, наставник продолжал:
- Дело в том, что мы - Российский филиал ЗНИИ ЧКиРВС. А наш любимый, и всеми уважаемый институт, тесно сотрудничает с НИИ США.
Странное название, - удивился я, не желая того, перебив профессора.
Лев Палыч едва заметно поморщился - не понравилось, что его (Наставника!) вторично прервали. Но снизошёл до разъяснения:
- Ничего странного. Во первых. Деньги на изыскания, они получают исключительно от околонаучных фондов этой страны. Во вторых. Там исследуют проблемы, волнующие основателей вышеупомянутых фондов. И, наконец, это просто аббревиатура. Полная расшифровка звучит странновато для непривычного уха, зато полностью отражает суть исследований. НИИ США, это Научно Исследовательский Институт Спонтанных Шизоидных Ассоциаций.
От неожиданности я закашлялся, а затем зашёлся истерическим гоготом, или попросту говоря - заржал. Переждав, пока приступ безудержного хохота перейдёт в весёлый смех, Лев Палыч, оставшийся абсолютно серьёзным, окатил меня ушатом ледяной воды.
- Не вижу ничего смешного, - заявил он. - С группой учёных, от этой славной организации, Вам сегодня и предстоит вершить трудовые подвиги.
Смех мгновенно оборвался. Диверсант, обезвреживающий часового, и тот, не смог бы обеззвучить жертву более профессионально. Удовлетворившись моим ошарашенным видом, профессор смягчился, и перешёл к делу. Об этом свидетельствовала смена обращения.
- Сейчас, восемь утра. К десяти, прибудут представители института. Назначаю тебя "Смотрителем". Будь внимателен, народ там не злой, но с прибабахом. Как я понял, они хотят исследовать, и заметь - проверить на практике, разные способы охоты на медведя. Как известные, так и основанные на догадках, вызванных лингвистическими особенностями русского языка. В общем, затащи их лет на двести-триста назад, подальше от жилых мест. И там, устрой реальную проверку, всех спонтанно - шизоидных теорий. Для выполнения задания, разрешаю использовать тщательно наведённый морок. Ну, свора охотничьих собак потребуется, или ещё что..., смотри по обстановке. Матрицы - заморочки, возьмёшь в архиве. Да, персональное предупреждение для тебя, - профессор криво, но многозначительно усмехнулся. - К гостям относиться уважительно, обращаться - вежливо. Ни при каких обстоятельствах, не проявлять истинных чувств. Какой бы редкостный бред не услышал, ты не имеешь права, истерически захохотать, засмеяться, или просто улыбнуться. Почтение, и ещё раз почтение.
Серьёзное внушение, не шибко озадачило меня. Сдержаться, услышав шизоидные бредни? Да сколько угодно! Подумаешь, учёные - кипячёные. А, если и рассмеюсь ненароком, то поставлю ментальную блокаду, и никто ничего не заметит. Всё чисто, всё культурненько....
Наставник погрозил пальцем с экрана:
- И, чтоб без твоих ментальных штучек, а то заблокирую их, от греха....
Я побледнел. А что, и заблокирует, пожалуй. Я - курсант, а он - наставник. Уровень несопоставимый. А без "менталки" на медведя идти, всё равно, что с голыми руками - против танка.
Оценив степень раскаяния, профессор продолжил:
- Теперь, о главном. Все исследователи должны остаться целы. Желательно - невредимы. И если твой топтыгин, сдуру кого-нибудь задерёт, порвёт, или откусит учёную голову, то лучше не возвращайся. Останься в прошлом. Мне неприятностей меньше, а институту - позора.
"Осознал?!", - не понимаю, как, но он ожёг меня взглядом столь яростно, будто находился рядом, а не смотрел с цветного экрана. Во рту пересохло. Спина покрылась липкими каплями, холодными, не смотря на жаркое утро. В воздухе росло напряжение, словно миллионы маленьких молний грозились вылиться в один мощный, всесокрушающий разряд. Спальню заполнил бодрящий запах озона. Мои глаза, словно корабельные орудия, нацелились на шефа, и кто-то чужой, отчеканил знакомым голосом:
- Наставник! Задача получена. Данные - приняты к сведению. Задание будет выполнено. В лучшем виде.
Напряжение спало, и Лев Палыч, из мечущего громы Зевса, превратился в земского интеллигента:
- Удачи, Вам, батенька. - Напоследок, он укоризненно поглядел на мятый комбинезон, и мою заспанную физиономию. - Приведите себя в порядок, и за работу!
Экран мигнул, подёрнулся чёрной плёнкой, и только потом, словно устыдившись, включил режим мимикрии. Теперь, только внимательный глаз, мог отличить его от обоев. Меня слегка передёрнуло. Не люблю слишком умную технику. Есть в ней что-то, унижающее человека.
А каков Шеф!!! Силён бродяга!! Ну, Палыч, настоящий Лев. В ступор вогнал, страху нагнал, речевой центр собеседника - активировал! И заметьте, не простого смертного, а "посвящённого". Чуть молнией не шарахнул! Ну прямо - Демиург, с горящими глазами. Осталось только запах серы навести, для колорита! Это, какой же уровень ментального воздействия? Похоже, что пятый. Да..., мне с первым, ещё учиться, и учиться. Как говаривали в мою бытность непосвящённого: "Пахать тебе, как медному котелку до первой ржавчины!".
Что такое два часа, для человека, уснувшего под утро? Мизер. Миг. Момент. Особенно, если рассматриваемый индивид, принадлежит к категории "сов". Это "жаворонок", может вскочить в пять утра, сразу развив бурную деятельность. Весь день будет бегать, и будоражить народ, а в десять вечера, завалившись в койку, заснёт без задних ног. Хоть из пушки пали, не шевельнётся! "Сове" сложнее. Пока раскачка, зарядка, и всяческие процедуры, час уже промелькнул! Нечто подобное произошло и со мной. Когда я, всё ещё на автопилоте, заявился в столовую, до назначенного срока осталось всего минут двадцать. "Ничего, успею", - легкомысленно подумал я, и не торопясь побрёл к раздаче.
Столовая поражала воображение. Огромное, со спортивный зал, светлое помещение, залитое, чуть приглушённым жалюзи, солнечным светом. Спокойные салатовые стены, а на полу, шероховатость мраморных, бледно розовых плит. Небольшие уютные столики, искусно разделялись цветочными композициями. Было заметно, что здесь потрудился талантливый дизайнер. Ему удалось убрать негатив стадного совкового общепита, не скатившись в вызывающий индивидуализм элитных ресторанов. Выезд на пикник - вот удачная ассоциация, возникающая у большинства посетителей.
Раздача встретила свежевывешенным плакатом. Крупные сиреневые буквы призывали: "Ночами можешь ты не спать, но завтрак проглотить - обязан!". Здесь - царство стерильной чистоты, и вкусных запахов. Как можно совместить подобное? Загадка....
Властвуют тут Маринка, и Каринка. Трудно подобрать более непохожих красавиц.
Маринка высокая, стройная, с густой волной светлых волос. Грудь небольшая, плотная. Так и норовящая вырваться на волю, из тесного форменного халатика. Ноги прямые, ровные, без единого волоска. Все, что выше колен..., впрочем, не стоит об этом. Я же пришёл в столовую, позавтракать.
Каринка, чуть ниже ростом, коренастенькая. С короткой стрижкой чёрных волос, и карими задумчивыми глазами. Грудь - мечта. Два больших спелых апельсина, чуть-чуть не достающих, до округлости плотненького животика. А статный тугой зад, не может скрыть даже униформа. Настоящая женщина востока.
Маринка - весела, но строга. А временами, и вовсе - слегка надменна. А Каринка - светится добротой, и одаривает всех скромной улыбкой. Запад, и Восток. Кто сказал, что вместе им не сойтись? Чушь! Вот они, стоят рядышком, и мило, чуть с ехидцей улыбаются. И в разговор вступают обе, попеременно кидая вопросы, и не требуя ответов.
- Ну что, соня, проснулся?
- Опять, небось, к своим питекантропам мотался?
- И, как у них там девушки, красивые?
- Наверное, мускулистые, и волосатые?
- И очень темпераментные?
- Пылкие?
- Любвеобильные?
Молодцы девчонки! Расшевелили сонного человека.
Вообще-то, правильно действуют "Отцы основатели". Так мы, между собой, зовём наших руководителей. Они понимают, что здесь не воинская часть, и не мужской монастырь. Что мы, курсанты, и разведчики, тоже люди. И ничто человеческое, нам не чуждо!
Но, как быть, если по странной прихоти природы, на десять посвящённых, всего одна женщина? Вот и выходят из положения. Все вольнонаёмные специалисты - красавицы. Свободные. Не старше сорока. Оплата труда "вольняшек" - более чем достойная. Отработала по контракту, и хоть замуж, хоть в бизнес. А то, и на заслуженный отдых. Курорты ждут! Ведь выходят из института, моложавые сорокалетние дамы, с солидными счетами в швейцарских банках. Бодрые, здоровые, энергичные. Попасть к нам - большая удача. Работать не только престижно, но и интересно. Очень уж отличается здешний люд, от завистливых, и жестоких особей, что в изобилии водятся за стенами институтского городка.
Ласково улыбнувшись девчатам (слушать их весёлое щебетание можно до бесконечности), я, стараясь сохранить серьёзное выражение лица, ответил:
- Там, такие самочки, закачаешься! Здоровые, волосатые, терпко пахнущие мускусом. Подойдёшь сзади с дубиной, и лупишь в темечко. Пока не оклемалась, за волосы её, и волочёшь за соседнюю скалу.
Вижу погасшие улыбки, ужас, и непонимание в глазах. Наконец Каринка выдавливает:
- А без дубины, нельзя?
- Нет! - объясняю я, с усилием сдерживая смех. - Подойти без дубины, жуткое оскорбление. В отместку может откусить руку, или поломать рёбра. Жестокие первобытные нравы.
Не дожидаясь, пока до девчат дойдёт весь комизм ситуации, резко меняю тему:
- А что у нас сегодня на завтрак?
- О.... - оживляется Маринка. - Завтрак царский. Головы щучьи с чесноком, почки заячьи верчёные, икра чёрная, хлеб с отрубями, квас с хреном.
Глядя на мою вытянувшуюся в изумлении физиономию, и отвисшую до пола челюсть, разражается заливистым хохотом. Простак попался на крючок. Розыгрыш удался. Один-один! Ничего девоньки, не последний раз встречаемся. Будет и в нашей кровати ватная подушка.
Каринка, с укором посмотрев на подругу, уточняет:
- Завтрак действительно царский. Каша гречневая с утятиной, черняжка с отрубями, и клюквенный морс.
Получив уставленный снедью поднос, я отправился к ближайшему, манящему зеленью цветов, столику. Попробовал. Действительно, царская пища. Простая, сытная, несущая кусочек души кулинарного гения. И пусть, недалёкие эстеты, и безграмотные исследователи вопят, что цари объедались. Не только на пирах, но и при обычной трапезе. Оставим измышления на совести клеветников. Любой из нас - разведчиков, подтвердит, что цари питались скромно, доброкачественной, и очень вкусной пищей.
Я едва успел покончить с морсом, как ощутил смутное беспокойство. Кто-то настойчиво пытался влезть в мозг. Неумело, грубо, варварски. Ясно, ментальное сообщение. Но пробить защиту не могут, уровнем не вышли. Это, скорее всего, из секретариата. Там хорошие организаторы, но слабые ментальщики. Пришлось ослабить защиту. В голове запульсировало, и обозначилась чёткая мыслеграмма: "Внимание! Курсанту Двадцать седьмому, срочно прибыть в ангар номер пять. Прибыли представители НИИ США. Автобус уже загнали на круг". Сосредоточившись, послал ответ: "Здесь, Двадцать седьмой. Мыслеформу принял. Бегу".
Быстренько восстановив защиту, подмигнул девчонкам: "Спасибо, мол". Затем активировал режим утилизации, и, выскочив из столовой, рысью понёсся к пятому ангару. Пробежать предстояло прилично, а времени - в обрез.
Ещё в самом начале учёбы, я поинтересовался у Льва Палыча. Почему наш институт так странно построен? Внутри, вполне современный город-сад. С фонтанами, водопадиками, и даже садом камней (убей, не пойму, зачем он нужен). Архитектура зданий самая современная, и всё необходимое, в наличии. И это великолепие, окружено мощной гранитной стеной. Ну, прям монастырь какой-то. Но у тех сооружений-крепостей, обязательно были ворота. Пусть окованные железом, и очень тяжёлые, но они были. А у нас, ворот нет! Вместо них - поворотные круги, как в депо.
Подходит шоссейка к стене, и пропадает. Нужному человеку, повернут круг, и дадут заехать. Крутанут ещё, и окажется приезжий в закрытом ангаре. Хочешь - заезжай, а не хочешь, там, на круге и оставайся. А внутри городка, нечего делать, кому ни попадя. А ненужному, и круг вертеть не станут. Гуляй Вася, езжай туда, откуда явился. Старая система, надёжная. Ещё в НИИ ЧАВО, себя отлично зарекомендовала.
- Так, как же, - спрашиваю. - От прохожих, и проезжих, защита - супер! А с воздуха мы, как на ладони. Любой вертолёт, в стиле Руста, приземлиться сможет. А ведь здесь не Красная площадь, а серьёзное заведение.
Лев Палыч посмотрел на меня так, как смотрит старый, умудрённый опытом учитель, на шалопая - недоумка:
- Стены, они от агрессивных дураков защищают. От всяких там: феминисток, пофигистов, глобалистов, антиглобалистов, гомосексуалистов, и разных прочих "истов". То есть именно от тех, кого умные, но беспринципные люди, натравливают на других умных людей. Большого вреда они, конечно, не причинят, но погром могут устроить. И от работы отвлекут надолго. Во всём мире так, только не у всех есть неприступные стены.
- А, как же уязвимость с воздуха?
- Ну, во первых, уязвимость эта мнимая. Есть у нас кой-какие секреты. Но, абы кто, лезть сюда с воздуха, не решится. А государству, тоже не выгодно. Зачем резать курицу, несущую золотые яйца? Да, и дураков, занимающих высокие посты, почти не осталось. Мы, институт общеземной, хоть и базируемся на территории России. И хоть работают здесь, в основном, россияне, мы независимы, как ООН. Но с хозяевами отношений не портим. Зачем? Где живёшь, не блуди! И им приятно. Нужно вопрос решить - решим. Только не лезь в наши дела.
- А если, всё же полезут???
- Слушай, ты, где работаешь?
- В ЗНИИ ЧКиРВС.
- Вот именно, "Частичных Коррекций"! Ну, захочет, к примеру, чиновник Жора, или главком Костя, прижать нас к ногтю. ОМОНы, спецназы, армия, авиация, всё к его услугам. Вот-вот снесёт он стену, и въедет сюда на белом танке.... Ан нет, не выгорит вам, пушистые! Запустим мы одну из темпоустановочек, и пошлём, самого, что ни на есть обычного корректировщика. И дело сделано. У него-то в прошлом, время не ограничено - работай. И возможности не хилые. Глядишь, маму Жоры, полвека назад, на безопасный секс потянуло.... А Костю, в нежном юношеском возрасте, лучший друг отговорил в училище поступать. И стал он преуспевающим бизнесменом, или спился от безысходности.... Возвращается корректор обратно, а тут тишь, да благодать. О Жоре с Костей никто и не слыхивал. А у нынешних Вани с Васей, другие заботы. Так, и живём.
Нить воспоминаний оборвалась, когда я, слегка раскрасневшийся от бега, влетел в тесный тамбур "пятёрки". Успел!
Я распахнул дверь. Огромное помещение встретило мерцающим огнём, зажигающихся люминисценок. Вскоре лампы угомонились, загорелись ровно, и я сумел оглядеться.
Ангар, чем-то напоминал столовую. Видимо, почерком дизайнера. Голубизна стен хорошо сочеталась с белым потолком, и оттенялась строгой серостью пола. Справа от тамбура, дверь в темпокамеру. Через неё пройдут по очереди, все гости. Будем надеяться, что и обратно выйдут все. Противоположная стена странная - выгнутая внутрь, словно бок гигантской кастрюли. За ней - круг. Окон нет, и с солнечным светом, напряг. Зато в стены встроены огромные экраны. Я пощёлкал кнопками пульта, и вывел на них программу "Сосновый бор. Летнее безоблачное утро". Классная, надо сказать задумка. Если не знаешь, то обязательно обманешься, и примешь за реальность. На мгновение мне даже показалось, что запахло хвоей, и полевыми цветами. Гости, когда сообразят, должны оценить. Да и самому приятнее, чем таращиться на голые стены.
Возле вогнутой стены, размеченный белыми полосками бетонный пол. Здесь же, желобки дренажа, и моечный шланг в ящике, замаскированном под пожарный гидрант. Не все гости - аккуратисты, а гонору, как правило, выше крыши. Бетон оканчивается отбойным брусом (видывали мы разных шутников). Всё остальное пространство - мозаичный пол, имитирующий малахитовые плашки. Красиво - нет слов! Сколько раз бывал здесь, всё равно впечатляет.
Слева от тамбура, удобный длинный стол, словно свинья - поросятами, окружённый лёгкими пластиковыми стульями. В углу, небольшая вешалка, и стеллажи. Естественно, присутствуют телефон, и холодильник. Словом, есть всё необходимое для работы.
Но, долго ротозейничать не пришлось. Едва успел заблокировать дверь, как включилась гидростанция. Поворотный круг дёрнулся, и заскрежетал. Гидромоторы взвыли. Казалось, никакая сила не сможет повернуть этого исполина. Но так только казалось. Вскоре, рёв перешёл в негромкий гул, а затем, в трудно различимое пчелиное гуденье. Словно устыдившись содеянного, круг тронулся, и легко повернулся. Зарокотал стартер, взревел мотор, щёлкнули шестерни в коробке. В ангар, вяло попыхивая, и постукивая дизелем, вполз огненно красный "транзит".
"Рашен Форд", - выплыло откуда-то, из глубины подсознания. Всё-таки, мы - люди, ужасно предсказуемы. Янки припёрлись на "Форде". Дойчи, прибыли бы на "Народном" "транспортёре", а соотечественники, прикатили, на чём нибудь "газелисто-соболястом".
Полыхнув огнями стоп-сигналов, автобус затормозил. Выплюнул остатки недопереваренной солярки, и, окатив меня тёплой вонючей струёй, дизель неохотно остановился. Рокот двигателя смолк, зато включилась, доселе молчавшая вентиляция. Дверь плавно отъехала по направляющим, и я приготовился к встрече, нацепив на физиономию, дурацкую радушную улыбку.
Против ожидания, первым выскочил водитель. Им оказался высокий стройный мужчина, лет тридцати. Особый шарм ему придавали густая, плохо расчесанная серебристая шевелюра, ладные усы, и ухоженная бородка. Этакий, герой - романтик. Такого легко представить, как штурмующим горный пик, так и за штурвалом пиратского брига. Красив, но неброской, мужественной красотой. Любимец женщин. Но не бабник. Из тех, что может месяцами пропадать в экспедициях, время от времени посылая домой деньги, и душещипательные письма. Жене такого экстремала не позавидуешь, но для опасной авантюры, он - самое то.
- Здравствуйте! - энергично протянул мне руку. Рукопожатие получилось крепким, словно моя ладонь попала под пресс. - Я, руководитель группы исследователей НИИ США, Вадим Геннадьевич Беломоров. - Уловив удивление в глазах собеседника, поспешил уточнить. - Предки мои, с Белого моря. От них, и фамилия пошла. Но, народ у нас вредный. С раннего детства, иначе, как Беломором, или Папироскиным, никто и не звал.
- Бывает... - нейтрально посочувствовал я
- Документы на группу проверять будете? - осведомился он.
- Зачем? - удивился я. - Не будь они в порядке, вы бы здесь не оказались.
- Мы выгружаемся?
- Конечно.
Он подошёл к слегка запылённому "Форду", и, заглянув в салон, задорно крикнул:
- Прибыли! Строго по одному! С вещами! Выходи строиться!
"А, парень то с юмором", - подумал я: "За таким, глаз, да глаз нужен!".
Первой выпорхнула моложавая блондинка. "Крашенная", - машинально отметил я: "И возраст, чуть за сорок, хотя косит под тридцатилетнюю". Среднего роста, и слегка сутулящаяся. Не смотря на объёмный зад, и ноги - спички, она щеголяла облегающей одеждой розовых тонов. Картину завершала странная причёска, плавно переходящая в оригинально-вызывающие косички. Оказавшись на полу, она повернулась, и крикнула в невидимые для меня недра салона:
- Кореец! Захвати, и мой баул. - поворот головы, оценивающий взгляд, улыбка. - Здравствуйте. Меня зовут Светлана Аркадьевна Умелая.
- Приветствую вас, Светлана Аркадьевна. - помня о наставлении шефа, я чувствовал, что продолжать не стоит, но удержаться не смог. - Позвольте полюбопытствовать. В каких областях бытия, Вы, умелая?
- О..., во многих. И я надеюсь, что вы в этом сегодня убедитесь.
"Однако", - промелькнуло в голове: "И за этой, тоже необходим присмотр".
Следующим, оказался здоровенный коренастый бугай. Возраста неопределённого. Ему с успехом можно дать от двадцати, до сорока лет, и при этом, не ошибиться. Лениво обронив:
- Шнырь, вещи... - он полностью заполнил дверной проём, и только освободив его, оказался рядом.
Велик человек.... Не высок, но внушает мысль о несокрушимости. Кажется, упади на него фонарный столб, не заметит. Лишь брезгливо отряхнёт цементную пыль. Стрижка - короткий ёжик. Блондин. Взгляд серых глаз, не отягощённых искрой мысли, настораживающий. Вскользь оглядел меня, и словно пулемётные стволы шевельнулись в амбразурах дота.
- Это, Николай Владимирович Бычков, наш сотрудник. - поспешил представить Беломоров.
- Колян Бык. - представился верзила. - Можно просто, Колян.
- Рад видеть, Колян. Проходите к столу. - пришлось состроить приличную мину. Уж чего-чего, а радости я не испытывал. Ну и кадры. Один другого хлеще. И за каждым, бди! И этот, не последний. Каких ещё уникумов, увижу в этой кунсткамере?
Последним, из автобуса, появился здоровенный негр. Чёрный, как головёшка, страшно зыркающий белками глаз. С кожей, блестящей, как начищенный ботинок, и добродушной улыбкой до ушей.
- Мнганга. - радостно представился он.
В первое мгновение, я, чуть не сел задницей, на холодные плитки пола. Негр, прущий с рогатиной на медведя, это круто! Воистину, это самая яркая шизоидная ассоциация. Но, как потом выяснилось, я оказался не прав. Приехавшие не посрамили названия славного института.
- Это, наш африканский друг. - сообщил Беломоров. - Занимается проверкой охотничьих приёмов своих предков, применительно к хищникам других регионов. Для сегодняшней экспедиции, специально прибыл из Зимбабве. Великий охотник, и подающий надежды учёный.
"Что за чертовщина творится в ихнем НИИ? Кореец, какой-то подозрительный, негр, да, и остальные не лучше....", - эта мысль, долго не давала мне покоя, пока бестолковую голову, не осенила гениальная догадка: "Политкорректность, мать её!!!".
Как же я мог забыть? В штатах, все на ней помешены. Перед глазами, тут же вспыхнула яркая картинка. Большой офис. За одним, из полсотни одинаковых столов, сидит серый, невзрачный клерк. Неторопливо тюкая по клавиатуре, составляет список участников охоты.
"Группа учёных - шесть половозрелых особей, в возрасте, от двадцати, до сорока. Внимание! Дополнение. Одному, под шестьдесят. Основание - корректное отношение к разным возрастным группам.
Наличие женщин. Одна-две, в угоду феминисткам.
Религиозная принадлежность. Обязательно присутствие всех основных конфессий. Желательно наличие атеиста, агностика, и представителя малоизвестного верования.
Национальности. Основной состав - белые. Внимание! Обязательно! На группу, один негр, и один полукровка, с примесью латинской, или азиатской крови. Основание - против обвинений в расовой нетерпимости.
Образование по профилю - не обязательно.
Знание предмета исследования - не обязательно.
Группа подобрана. Печать. Дата. Роспись.
Свободны. Следующим подготовиться".
Светлана Аркадьевна, встряхнув белой чёлкой, и бросив на меня игривый взгляд, объяснила:
- Наш куратор - Арон Моисеевич Либерзон. Основатель фонда, по изучению быта, и традиций дичающих народов.
- А при чём здесь мы? - удивлённо поинтересовался я. - К дичающим народам, мы вроде бы не относимся.
- Со стороны всегда виднее, - припечатала меня Умелая. - Но дело даже не в деградации россиян.
- А в чём?
Взяв инициативу на себя, ответил Беломоров:
- Дело в том, что Арон Моисеевич, в молодые годы, изрядно попутешествовал по просторам Сибири. Ему посчастливилось принять участие в зимней охоте. Увидев выскочившего из берлоги бурого красавца, он поклялся, что узнает об охоте на медведя, всё. И эта страсть, стала смыслом жизни. И постепенно, из хобби, превратилась в серьёзную научную работу.
Я не решился высказаться, по поводу научности исследований. Призрак Льва Палыча, преследовал меня, словно тень отца - Гамлета. Поэтому, Вадим Геннадьевич, севший на любимого конька, беспрепятственно продолжал:
- Группы учёных, подобные нашей, работают по всему миру. Белый, пещерный, гималайский медведи, все они были предметом изучения, и разумеется, охоты. Не избежали пристального внимания: панда, губач, барибал, и гризли. Наша же группа, ориентирована исключительно на хозяина сибирской тайги, бурого мишку. - уловив сомнение в моих глазах, с жаром принялся убеждать. - Напрасно сомневаетесь! Вы, конечно, видели медведей только в цирке. Этакие милые, неуклюжие животные. Катаются на велосипедах, играют в хоккей, и в клоунских колпаках веселят праздную публику. Ласковые, и безобидные. Бред, бред, и ещё раз, бред!!! Выдумки недоумков, и стареющих актрис, борющихся за сохранение диких зверей. На самом же деле, нет хищника более опасного, чем медведь. Он не боится, ни огня, ни воды, ни человека. Прекрасно лазает по деревьям. На коротком расстоянии, обгоняет лошадь! Всеяден. Идеальная машина для убийства, если бы не прирождённая лень. - Вадим прервался, отхлебнул "Борской", и, поставив бутылку на стол, увлечённо продолжил. - Мы привыкли считать царём зверей, льва. Но, тот же уссурийский тигр, легко справляется с ним. А тигр, всегда уступает дорогу косолапому. И. Кто же тогда, позвольте узнать, царь зверей? Ленивая гривастая кошка, вольготно живущая только в прайде, или косматый хищник-одиночка?
- Что ж, - ответствовал я, поражённый осведомлённостью говорившего. - Убедили. Необходимо подойти к охоте, с полной ответственностью. - Стой! - заорал я, увидев, что Колян, зубами вскрыл бутылку "Жигулёвского", и уже набузынил полный стакан, собираясь опрокинуть его внутрь. Откуда он взял её? Вероятно, незаметно вынул из кармана. По ангару, душистой волной, распространился соблазнительный аромат. Принюхиваясь, все непроизвольно задвигали носами.
Еще бы, не принюхивались.... В бутылке находилось, не то жуткое пойло, которое клепают, все, кому не лень, стыдливо прикрываясь известным именем. Нет. Там плескалось настоящее, живое "Жигулёвское", сваренное на старейшем самарском пивзаводе. Изумительное сочетание солода, и хмеля, найденное основателем завода, Фон Вакано, ещё в девятнадцатом веке. О, "Жигулёвское", глоток свежести в жару, и тихая услада зимнего вечера. Скольким кампаниям, и одиночкам, греешь ты душу.... Словом, не удивительно, что я тоже, непроизвольно облизнулся.
Резкий окрик, возымел действие. Рука Николая Владимировича застыла, чуть-чуть не донеся пенный напиток, до жаждущих губ:
- Чё за дела, братан?!
- Ни капли спиртного! - отрубил я. - Кстати, ко всем относится. - добавил, уловив ожившие было взгляды собеседников.
- А в чём фишка-то? - не унимался Бычков.
- А в том, что на темпотренажёре, установлен датчик трезвости. Простенькая защита, от пьяного дурака. Выпил, хоть глоток пива, и всё, финита. Прибор не сработает.
- Понятно. - Колян разочарованно поставил стакан. - А после охоты? - вдруг заинтересовавшись, спросил он.
- А там, хоть упейтесь! Только, за пределами нашего НИИ.
Поняв, что с прибывшим коллективом, можно долго, и безрезультатно, толочь воду в ступке, я взял управление в свои руки.
- Слушайте внимательно, и запоминайте. Я - ваш "Смотритель". Сопровождаю группу в прошлое, и персонально отвечаю за каждого. Поэтому, никакой самодеятельности. Моё указание - закон! При малейшей попытке самовольства, вы будете мгновенно возвращены в настоящее. Обычное обращение ко мне - "Двадцать седьмой". В случае опасности, допускается сократить до "Седьмой", так короче. Сейчас, вы разберёте снаряжение, и подготовите зимнюю одежду. Каждый из вас, пойдёт в одиночку на медведя. Я - сопровождающий. В процесс охоты, не вмешиваюсь. Моя задача - вовремя выдернуть вас обратно. Чтобы разъярённый хищник, не снял с вас скальп, и не выпустил кишки. Запомните крепко - накрепко: медведь - реален. Собаки, и загонщики - морок. Они поднимут зверя из берлоги, и исчезнут. Так что, надейтесь только на себя.
Дабы заронить зерно сомнения, я предложил:
- Желающие, могут отказаться от охоты. Ничего постыдного в этом нет. Вы - учёные, а не прожженные охотники, занимающиеся добычей медведя с малолетства.
Внимательно посмотрев в глаза, каждому, из сидящей шестёрки, я понял, что Шнырь, и Лисицын, предпочли бы обойтись без экстрима. Но заявить об этом, при всех - не решатся. Что ж, поговорим чуть попозже. С глазу, на глаз.
- Запомните ещё, - сурово обратился я к сидящим. - Охота каждого, это отдельная реальность. Медведь выскочит из берлоги, в одно, и то же время. И в зависимости от вас, охота каждый раз пойдёт по новому сценарию. Убьете вы медведя, испугаете, или он порвёт охотника в клочья (при этих словах, сидящие напряжённо нахмурились), всё будет происходить, в один, и тот же промежуток времени. Последнего, кстати, - я криво улыбнулся. - постараюсь не допустить. Далее.... После того, как каждый из вас, попытает счастья по индивидуальным приёмам охоты, мы отправимся в точку старта все вместе. Посмотрим на реально произошедшие события. Их скопировал на ментоматрицу, один из разведчиков. Достаточно давно, так что точка темпорального перехода - надёжная. Вероятность промаха, не более трёх процентов. Вопросы есть?
Аркадий Игоревич, словно школьный отличник, примерно поднял руку.
- Спрашивайте. - любезно разрешил я.
- А, если мы попадём, в эти три процента? - с усилием произнёс он.
Я чувствовал, что этот же вопрос, подспудно гложет остальных. Ну, может быть, за исключением Коляна, и Мнганги. Первый, никогда не заморачивался по мелочам, и привык идти напролом. Второй, просто не осознал ситуации, из-за языкового барьера.
"Можно исследователей припугнуть", - подумал я: "посулить, что навсегда останутся в прошлом. Глядишь, и свернулась бы эта идиотская охота сама собой. Но, вдруг настучат шефу? И, хоть мне доказали, что не Лев - царь зверей, скальп снимет, не хуже разъярённого медведя. Так что, ну их от греха, эти страшилки. Пускай большие детишки поиграют в охоту. И я ответил с наигранной искренностью:
- Ничего страшного не произойдёт. Просто вернёмся обратно, и повторим попытку перехода.
Все облегчённо вздохнули.
- Ещё вопросы есть?
В ответ тишина....
- Отлично. - резюмировал я. - Первым идёт Вадим Геннадьевич. Николаю Владимировичу, приготовиться.
Беломоров пружинисто поднялся, и легко забросил рюкзак за спину. Чехол, с лежащим в нём оружием, он поднял без усилий, словно тот ничего не весил. Упругой размашистой походкой, зашёл в темпоральный бокс, и сдвижная дверь щёлкнула, отгородив нас от недавних собеседников.
- А почему, Вас, корейцем кличут?
- Старая история. Понадобился им в институте, азиат. Китаец, или кореец, не важно. Но, где ж ты его найдёшь, в старом волжском городе? Решил попытать счастья. Пришёл. Представился - Ли-Си-Цын. Почти не обманул, Лисицын я по паспорту. А куда денешься? Заводы стоят, спецов разогнали, в бандиты, и бизнес - возраст уже не тот. А тут вдруг, работу предлагают. Бредовую, конечно, но хорошо оплачиваемую. Пришлось, правда, экзамен сдавать. Еле сдал.
- Это, какой же экзамен?
- Шарика съесть. У "штатовцев" ведь, всё просто. Если кореец, значит собак любит. В гастрономическом смысле. Но ничего, сдал. - и Иван Петрович уныло усмехнулся.