Вы бы спасли мир, если бы могли? Всех людей, зверей и паучков и цветочки?
Я долго думала и решила не делать этого. Что мне мир? Если честно, я серьезно на него обижена. И если быть совсем честной, кристально честной, я считаю себя гораздо лучше многих, а потому жертвовать собой ради... ну не знаю, ради того же Анли? Никто бы не стал.
Правда, все равно ошиблась: те, для кого я была готова тащить на горбу ржавый крест самопожертвования, вот-вот заслужат получить этим крестом по башке.
Мы крепко дружили, но, как говаривала моя бабуля, задницу в лицо не переделаешь, даже слепой увидит разницу .
Радует одно: эту историю я не прочь увидеть еще раз.
2.
Возле города
Мефолиф называют городом дворцов и творцов. Шутка, наверное, потому что ни одного дворца Ош так и не увидела - только слепленные из камыша, навоза и ракушек круглые хибары. Правда, говорят, что когда тебе споют, ты сможешь видеть прекрасное даже в самом унылом убожестве.
Пока прекрасное для Ош мерно булькало в крепком черном вине за спиной, расстаться с которым значило вспомнить о своей бездарности. Трезвой Ош внимательно и дотошно следила за всем, что происходило вокруг, чтобы однажды нарисовать, описать или в крайнем случае воспеть в своем гениальном произведении. Правда, вдохновение не приходило, и это сводило с ума. Поскольку же Ош путешествовала и не могла постоянно напиваться в хлам, а холодная трезвость доводила её до истерики, она ловко танцевала на трясущемся канате под названием "в подпитии".
На такой жаре это было страшно. Жаль, но забора, под который можно было завалиться пьяной, Ош в Мефолифе так и не смогла найти. Полмира пройдено, осталось совсем немного до исполнения мечты. Она получит талант, который сделает счастливой ее, а не кого-то другого. Этот дар она получит своим трудом, сотней тяжелых дней пути, где и таверна-то не каждый день попадалась.
Ош твердо решила поскорее найти дорогу, даже если это значило попросить помощи у пугающих местных жителей.
Солнце плавилось на плечах женщины. Тонкими руками она вяло болтала в мутной мыльной воде кусок ткани. Волосы были разлиты черным маслом по голове и плечам, лезли ей в глаза и нос. У нее была желтая и гладкая, как у дельфина, кожа.
- Здравствуйте, ээ.. девушка. Как найти Громкую Радость?
Когда женщина обернулась, длинные тяжелые груди качнулись. Казалось, что ее тонкое тело по инерции следовало за ними, а не двигалось по своей воле. Ош стало противно и еще более душно, но глаза отвести не получалось, уйти тоже.
И почему певицы решили переехать сюда? Или это решили их надзиратели? Чудо, что сюда кто-то добирается, да еще привозят такие огромные суммы...
Мефолифянка вяло махнула рукой в сторону запекшегося дрожащего воздуха на севере. Там город? Там ее настоящая жизнь? Глоток черного и поскорее убраться отсюда.
3.
Город
Дворцы здесь и правда были. И заборы. Привлекательно, но уже неважно.
Среди роскоши разномастных зданий Громкая Радость оказалось круглой и красно-желтой. Настолько предсказуемо, что ожидаешь другого. Внутри даже не пришлось ничего объяснять. Им нужны деньги, а Ош - громкая радость.
Потрясающий высокий мужчина в белом надзирательском платье уточнил только одно: может ли певицу смутить ее, Ош, желание. Его небесные глаза будто говорили "ты прекрасна, и все твои желания тоже".
- Наверное нет... Знаете, я просто хочу понять, талантлива я в чем-нибудь или...
- О, вам не обязательно говорить, о чем будет песня. Просто единственная свободная сейчас певица совсем молода и чересчур взволнована своим новым положением. Учеба всегда немного разнится с практикой, вы же понимаете.
Ош понимала. У нее хватало мозгов проанализировать и разобрать до самых мелких косточек любую картину, поэму или даже утонченную гравировку на медали отца. Но вот сделать самой - просто невозможно. Один талант украл у нее другой.
- Думаю, я волнуюсь не меньше вашей певицы. Это или упростит дело, или все испортит. Но ведь деньги уже у вас, верно?
- Вы можете принять ванную и отдохнуть в одной из наших комнат, пока освободится более опытная певица. Там можно найти чистую одежду и черное вино с самого Жестокого Утеса...
Краска стыда залила лицо Ош. Да как он смеет? Неужели от нее так разит вином и долгой дорогой без мыла?
Это напомнило Ош, ради чего все лишения и почему ее так тянет к бутылке. Гордо вскинув голову и стиснув зубы, она прошипела:
- Ведите к свободной. Сейчас.
4.
Мастиша
Мастиша и Ош
Когда жизнь превратилась в такой кошмар? Мастиша то и дело соскальзывала с шелковой кушетки, сидеть на которой следовало величественно и с прямой спиной.
Она сделает этого сегодня. Больше ни одного психа или извращенки, ни одного капризного богатея. Мастиша думала, что будет творить магию. Но магию творил хелик, а не человек. И эта магия - зло.
Наивность! Певицей она не была. Правильнее назвать её крикуньей. Но сегодня она будет кричать правду. И пусть Громкая Радость станет Громким Ужасом.
В комнату вошла посетительница.
Мастиша поклонилась по всем правилам, но потом с вызовом уставилась в глаза очередному уроду, переступившему порог ее шикарной клетки.
Хм, на богатейку эта не похожа. Грязная мятая одежда, красные от усталости и черного вина глаза. Запах от посетительницы шел буквально осязаемый, даже шелк скукожился от этой вони. Молодая, даже хорошенькая, если отмыть. Темные тугие кудряшки под косынкой, широкие гордые скулы и чуть раскосые глаза. Тендрезийка? Чего ей стоило собрать сумму на песню? Чего же она хочет?
- Приветствую вас в Громкой Радости. Меня зовут Мастиша, и я буду петь для вас сегодня. Все желания дозволены... - тут Мастиша запнулась. Да уж, дозволены. Сегодня в последний раз, - все мечты исполнимы. Я спою вам только то, что вы желаете услышать. Таков закон, и он нерушим. На столе порция хелика, действие которого рассчитано на один час. Когда будете готовы, позовете надзирателя. Вы можете назвать имя, но это не обязательно. Хелик действует и без имени, вы точно поймете, что обращаются к вам - нас этому обучали. Разве что это может занять немного больше времени, но некоторые все равно предпочитают анонимность. Вы записали песню или хотите передать мне ее устно?
- Я... что? Ну, у меня всего-то одно желания, я слышала, вы можете помочь человеку стать талантливее...
Челюсть Мастиши отвисла. Эта девчонка что, совсем сошла с ума? Она выложила деньги, за которые такой как она можно прожить всю жизнь, чтобы всего лишь попросить о том, что Мастиша может спеть за полминуты? Или она хочет получить все таланты в мире и сойти с ума? Нет, это жалкое существо не заставит Мастишу передумать.
Пока Мастиша в шоке пялилась на гостью, та покраснела и нахмурилась. Ох, неужели весь план полетит к чертям из-за того, что она разозлила уродку?
- Зовите своего надзирателя. Я готова. Меня зовут Ош и хочу стать талантливой, как великие художники и писатели, хочу обменять свой нынешний талант. И мне плевать, что это нечестно. Я заслужила.
От волнения и удивления Мастиша уже не могла думать. Глупая девчонка.. Хелик - зло. Они думают, что закрыли зло в шелковых комнатках под надзором самый благородных надзирателей мира. Но зло выбирается из шелковых комнат в умах и сердцах тех, кто пробовал хелик здесь, прямо перед ней. Сегодня или никогда.
- Надзиратель Анли, мы готовы.
Пять шагов. От двери до стола с хеликом - семь шагов. От места, где сидит Мастиша, до стола всего три. Анли уже не успеет повернуть назад, когда Мастиша подбежит к столу. Коробочки с хеликом не закрывают плотно, чтобы пьяные или больные клиенты не мучались, открывая их. Она бросит открытую коробочку в сторону надзирателя и грязной идиотки, а платок, чтобы прикрыть рот и нос, она украла у одного слюнявого извращенца еще неделю назад. Мастиша видела, как мгновенно действует хелик, парализуя волю и заставляя любого за секунду падать перед ней на колени. Комнаты не пропускают звуки песен, чтобы они не перекрывали друг друга. И тогда...
Дверь открылась, Анли с лицом и высокомерием бога, сделал первый шаг в комнату. Второй, третий... Пора. Мастиша рванула к столу со всех ног, читая злое удивление в глазах Анли и тупое коровье непонимание на лице Ош.
Одна рука судорожно прижала ко рту платок, другая уже коснулась коробочки, как внезапно Мастиша почувствовала острую боль в груди. Анли... Анли метнул в нее кинжал? Вот чему учат этих надутых святош надзирателей?
Ей не жить. Годы в лечебнице помогли перестать верить в чудо, особенно когда у тебя нож в миллиметре от сердца. Из последних сил Мастиша вытряхнула хелик в воздух по другую сторону стола и прокричала:
- ГОРИ!
В глазах потемнело.
А потом резко посветлело. Как, оказывается, это укачивает.
Воняло жареным мясом и палеными волосами. Мастиша с трудом разлепила глаза. Над ней, размазывая сопли, слезу и грязь по лица, причитала эта девчонка, Ош.
- Все медали отца, все его запасы черного... Его чертовы ковры... Ради этого дня, чтобы сидеть в кровище! Что это вообще было? Разве я не должна была стать покорным пускающим слюни идиотом, а потом очнуться гениальной, как Тоспик Веариль? Мне пришлось в той таверне пить разбавленное до серого вино, а ради чего? Я просто хочу мою жизнь обратно. Не хочу никого спасать, никого лечить. Мне нужна моя жизнь обратно, жизнь в радость, я бы тогда бросила пить... Наверное. Я неудачница, самая глупая в мире неудачница, говорила мне бабуля...
И только сейчас Мастиша увидела, что нож в руках сумасшедшей девчонки, а в ее груди... ну вообще-то ничего. Даже дырки и фонтана из крови. И ни намека на боль.
Ош повернулась. Ее глаза заволокла радужная пленка. Голос был низким и пугающим.
- Знаешь, что со мной будет, ты, тупая баба? Меня повесят на крест, а пузатые мамаши с их вонючими детишками пойдут толпами под мою благословенную руку. Я вылечу тысячи калек и убогих, пока не высохну и не рассыплюсь, а мой прах продадут самым жирным купцам. И. не напишу. ни одной. поэмы. Я тебе спасла, потому сейчас пойду снюхаю порошечек с вашего дорогого ковра, а ты споешь мне. Точнее покричишь, певичка. Чтобы я больше не могла лечить, зато смогла написать шедевр, достойный моего несчастного покойного папочки. Все ясно?