Румянцев Евгений Игоревич : другие произведения.

Спящий Базар

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Непроглядная темнота и живые краски.
    Здесь продают чудеса, разливают по флаконам удачу, меняют старые судьбы на новые.
    Здесь ходовая монета - сплетни и сказки, и здесь у всего есть своя цена.
    Никогда не забывайте, что у всего есть своя цена.

1

  
   Кошмар приснился, когда мне было десять. Может, половина одиннадцатого. Подробностей не помню, да и не хочу их помнить - знаю только, что было нелепо и страшно. Страшный сон можно рассказать друзьям, всем вместе над ним посмеяться - но это потом. Когда ты еще внутри, там, тебе не до смеха - по ту сторону бодрствования действует своя непостижимая логика, способная сделать происходящий там абсурд что комедией, что фильмом ужасов.
   Проснулся близ четырех ночи, в холодном поту, смотрел на расплывающуюся по потолку светотеневую рябь, и раз за разом давал себе необоримое детское обещание. Больше никогда, никогда, никогда я не хотел видеть сны.
   Желание сбылось. Ночи стали очагами покоя, у которых удавалось отогреться и отдохнуть после дневной суеты. Закрывая глаза, я знал, что там меня ждет только темнота - полная, как луна, неторопливая, молчаливая. Возможно, теплая - если во сне вообще есть деление на холод и тепло. Через неделю начали истираться воспоминания о заглянувшем в мой сон чужом ужасе. Поседевшая было прядь - предмет личной гордости, и тайное детское достояние, хранившееся подальше от глаз взрослых - сошла на нет, вернула свой природный цвет.
   Шли годы. Я спал, видел все ту же безмятежную темную гладь ночь за ночью, и искренне верил в то, что не вижу ничего. А что я еще мог думать? Днем в небе солнце, даже когда его не видно. Ночью - его мутное зеркало, луна. Люди от рождения и до смерти живут при свете. Они не умеют видеть темноту. Не умел и я.
  
   Темнота умеет обманывать. Ты когда-нибудь ходил, не видя, куда идешь, не слыша своих шагов? Сначала исчезает чувство направления. Затем - чувство скорости. Когда за ними панически сбегают пространство и время, ты вдруг остаешься в подвешенном посреди чего-то нигде, закуклившийся лишь в собственное одиночество. Хочется свернуться калачиком, тихонько завыть, надеясь, что хоть кто-нибудь тебе ответит. Не отвечает, конечно - да ты и сам не слышишь своего отчаяния. Нужно просто продолжать путь - твердишь себе. Просто идти, переставлять ноги, двигаться, неважно куда и как - просто подальше отсюда. Иногда приходится идти часами. Иногда - плутать каких-то пару минут. Наконец ты пересекаешь мост над невидимой и безмолвной рекой, и выходишь к Спящему Базару.
  
   Только что тебя не было, и вдруг - возвращаешься. Чувствуешь на плечах прохладную тяжесть тахеты - удивительного контраста между мантией и пледом. Глаза вдруг снова начинают смотреть. Еще ничего не видят - всю ту же непроницаемую темноту, но ты уже вновь ощущаешь собственный взгляд, и это возвращает тебя к жизни. Да, маска. Вместе с одеждами появляется маска, маска под которой тебя знает Базар. Это сон, и здесь действуют его законы. Здесь нет лиц, но есть причудливые личины, лица скрывающие, и ничуть друг на друга не похожие. Здесь нет имен - привычных человеческих имен. Базар дал нам новые, и под ними мы знаем - или, все-таки не знаем? - друг друга.
  
   Иду вперед уже увереннее. С моей дороги прочь отступают безликие - те, кто нарушил правила этого места, и лишился маски, и бесформенные - те, кто продал, отдал в уплату долга, проиграл, или еще каким-то образом лишился не только лица, но и всего, что делало их людьми в этом нечеловеческом месте. Не знающие ни радости, ни скорби, ни боли, ни времени, ни смысла, они теперь вечно скитаются по непроглядным окраинам Базара - плоть от плоти здешней темноты, разве что плоть более овеществленная. Контуры моей тахеты начинают ярко, но не приторно светиться - живым зеленым оттенком, цветом летней, сочной травы, по ткани расходятся диковинные узоры букв унисона. И шаг за шагом вокруг меня прорисовывается Базар.
  
   Темнота начинает обретать форму. Ее подвижное, податливое полотно вдруг разделяют яркие линии чистейших живых цветов, и чем я ближе, тем больше деталей добавляет кисть невидимого художника. По стенам лавочек - непроглядной темноте, фривольно очерченной лихими цветастыми линиями - распускается замысловатая и прекрасная вязь унисона. Закутанные в пеструю тьму плащей, тахет, платков и шарфов гости Базара чинно следуют по своим делам, присматриваются к товару, или немо, но выразительно рядятся с продавцами.
   У межевого столпа, дающего начало этой стороне Базара, стоит мальчишка. Почувствовав обращенный к нему взгляд, он резко, как сова, разворачивает голову в мою сторону. Не тот.
   На Базаре какие только маски не встретишь - моя, например, выглядит словно голова какой-то исполинской вымершей рыбы, с тупым коротким носом, выпученными глазами и четырьмя рогами - но маски межей безусловно брали первое место по страхолюдности. Они одни сохранили пропорции человеческого лица - хотя и сильно сплюснутого. Под низким, ровным овалом лба темнели хмурые треугольники глаз, да знак территории на щеке. Сегодня дорога принесла меня к Цветочному Проходу - на правой половине маски значился неправильной формы бутон василька, до ужаса походящий на съехавший на сторону рот.
   Разговор с межевиком занял у меня порядочно времени - торговался я отчаянно, хватаясь за каждый неосторожно показанный образ, за каждый туманный намек. В конце концов, составив примерное представление о том, что и кому сегодня удастся продать, я оставил пареньку пару досужих сплетен и не особо удачную городскую легенду. Выходя из его унисона в торговые ряды, я услышал, как он начинает тихонько напевать:
   "В крапиву уложили, маком напоили, простынкою накрыли
   Запели упокой
   Поплакали, повыли, на третий день забыли,
   Спит девочка спокойно в землице день-деньской"
   Мальчишка опять по-совиному повернул голову - и обрывок чужого сна отступил, но ядовито-привязчивый мотивчик - простенький, поющийся невесомым детским голосом еще какое-то время преследовал меня по торговым рядам. Дети знают много песен, но "Сказку о Синеглазке" поют особенно часто. И тень Синеглазки - нет, не спящей вечным сном девочки из детской потешки, а той, кого еще знают под именем Королевы Шалостей, нынешней хозяйки и распорядительницы этого удивительного места - ее тень вдруг встает за твоим плечом и властно, холодно смотрит вслед. Вспомнив, какое дело меня привело сегодня на Базар, я передернул плечами, и закутался поплотнее в тахету. Не помогло, конечно. Холод страха шел изнутри.
  
   Торговая ночь была в самом разгаре. С моего прошлого визита исчезло несколько лавок, и прорехи в темной ткани Базара еще не успели затянуться. Они чуть ощутимо вибрировали, словно на отсутствующем ветру хлопает невидимое черное полотно. Появились и новые маски на новых местах - так, словно всегда здесь были. Ненадолго задержался у прилавка с эликсирами. Никогда не покупал дистиллированные смелость, невесомость, привлекательность - сколь бы хорошего качества ни были снадобья, рано или поздно они из тебя выветрятся, и поймешь, что ничего не изменилось. Но меня всегда завораживала сама картина - нарядные флаконы разных оттенков и форм, падающие с желоба холодильника капли - некоторые успевали за ничтожное мгновение полета несколько раз сменить оттенок. Никогда не поймешь, как это происходит - знаешь только, что прикоснулся к таинству - чему-то невероятному, волшебному, и это зажигает в тебе искорку странного восторга. Мастер за прилавком отрекомендовался Грицем - судя по унисону, он был еще отчаянно молод, и искренне, чисто радовался открывшемуся таланту, разнообразящему скучноватые будни. Кто он такой за пределами сна? Студент? Продавец? Компьютерщик? Музыкант? Добродушная маска в виде собачьей головы не давала ни единого намека.
   Тепло поздоровавшись, мимо прокатила тележку Всячина. Всегда легкая, жизнелюбивая - она настолько открыта всем ветрам, что даже Базар не смог навязать ей какого-то постоянного места, да и имени - прижилось почему-то именно прозвище. А ей и мало горя - ходит себе по улицам, торгует всем понемногу, разносит новости, сплетни и сказки.
   "А ты знаешь, что у Поречной улицы никакой реки нет? Просто она идет во-от таким горбом, будто очень крутой мост. Потому по ней всегда трудно идти, а вот с нее - ноги сами несут"
   "На Дождевой площади, слышала, объявилась какая-то маска, которая толкует сны. Вот умора-то! Сны - во сне толковать! Нет бы что дельное"
   "Давным-давно, когда еще не было Спящего Базара, на этом самом месте стоял город. В домах всегда были закрыты окна, зато двери - нараспашку. Тогда здесь жили удивительные существа, на людей совсем непохожие..."
   И так далее. Вот сейчас она свернет в переулок, втянется за тележкой узорчатый вымпел - и поминай, как звали. А потом нежданно-негаданно вынырнет из-за какого-нибудь поворота, словно и не уходила.
  
   Еще один новичок - мастер теней, и у его шатра уже собралась небольшая толпа. Когда работает хороший теневик - всегда есть на что посмотреть. Вот внутрь заходит очередной посетитель, и через какое-то время начинается представление. Внутри один за одним разгораются огоньки - и крошечные, не крупнее светляка, и большие, с уличный фонарь. Свет срезает лишнее - в конце концов, в этом театре теней остается только два силуэта - посетитель и его тень, пока еще неотличимые друг от друга, ровно две дождевые капли. А затем один силуэт вздрагивает, расплывается и начинает превращаться во что-то на оригинал непохожее. Словно клоун, сворачивающий из длинного воздушного шарика собачку или меч для восторженной детворы, мастер разглаживает, выгибает, крутит тень так и эдак. И вот посетитель выходит наружу, а за ним, перепрыгивая со стены на стену, следует тень цапли.
  
   "Хулиганство все это, конечно, - ворчал Чире, рассказывая мне как-то о своем ремесле. - Идет кто по улице, да и видит, что у человека тень от собаки. Или вообще от светофора, а светофора-то рядом никакого и нет. Ну и думают обычно, что показалось. Второй раз и глянуть бояться, чтобы опять не примерещилось чего, люди-то сейчас и не подумают, что так может быть. Первая мысль, всенепременно, что так и зеленых чертей скоро можно будет горстями вылавливать. Переутомление, мол. Или выпил лишнего. Или еще чего. А что это просто может быть - так это только свои и поймут."
   "То есть так, выходит, можно узнать на улице того, кто здесь гостит? Увидеть человека без маски?" - удивился я тогда.
   "Можно-то оно можно, - кивнул Чире. - Но это как повезти должно? Да и не осталось сейчас уже почти таких совсем уж отчаянных хулиганов. Мода сейчас другая пошла. Приходила вон намедни одна дама - грива у нее была роскошнейшая. Решила постричь, но перед этим ко мне явилась. Сделай, говорит, чтобы у моей тени дредлоки были. Сама - с короткой стрижкой, а тень - с дредами, понимаешь? Такая вот хитрая шутка, про которую только один ты знаешь. Как, осилишь такую по тени опознать?"
  
   Клубок ярких линий, примостившийся на прилавке Старика между оберегами от недобрых мыслей и горкой счастливых монет, заинтересованно раздулся при моем приближении.
   - Тише, Кот, тише, - проговорил Рижа, поглаживая своего любимца. Удивительный зверек от удовольствия выпустил короткие пушистые иголки, и замурчал, наполняя унисон перестуком летнего дождя, ароматами спелых груш и оружейной смазки.
   - Беспокойный он сегодня, - Старик берет с полки фиал с серебристой пылью, рассеянно крутит его в руке, а затем возвращает на место. - Тревожный. Все к чему-то принюхивается, что-то выискивает...
   - Может, ты и крыс ухитрился тут развести?
   - Скажешь тоже, - отмахивается Старик. - Какие еще крысы...
   - Такие же, какой Кот.
   Рижа озадаченно хмыкает.
   - С этой стороны я на вопрос не смотрел, - Старик терпеть не может споров, идущих не в его пользу, и тут же меняет тему. - Зачем пожаловал-то? Не о крысах же поболтать?
   Лучший собеседник - молчаливый собеседник. Пока я перебираю амулеты, Рижа успевает рассказать последнюю подборку догадок о тёмном павильоне, две декады тому назад появившемся близ Стрельных ворот, и до сих пор не открытом.
   - Скажи-ка, - прерываю его на полуслове. - А это что такое?
   В моей руке - цепочка, с которой свисает маленький, простой ключ, вырезанный из порядком проржавевшей ткани.
   - А, это ключ, - Старик даже не стал обижаться за то, что я перебил его "на самом интересном месте". - Ключ к происходящему.
   - И что им открывают?
   - Он для безвыходных ситуаций. Когда ты зашел в тупик, что делать - не знаешь, будто бы уже и исчерпал все способы выбраться. Но всегда есть одна закрытая дверь, в которую ты стучался, но тебе не открыли. Вот ее-то, этот самый обходной путь, он и отпирает.
   - Любопытно... И давно он у тебя? Выглядит старым.
   - Уже и не помню, сколько лет. Видишь ли, находят его только те, кому он действительно нужен, - пояснил Рижа. - Значит, и ты сейчас забрел в такую историю. Ни за что ни подумал бы, на тебя глядя.
   Он прав. Проклятье, как же он прав. Я шел сюда в надежде, что это - лишь мои глупые домыслы, случайный морок - но сейчас, откуда не ждал, получил подтверждение.
   Я осведомился, сколько ключ стоит, и Старик озвучил цену - подозрительно низкую для такой важной вещицы.
   - Скажи, Рижа, почему у тебя его до сих пор никто не купил?
   - Почему - не купил? Покупали, - Старик подставил руку, я разжал пальцы, и ключ соскользнул ему в ладонь. - Просто потом всегда возвращали. Здесь же не только ключ. С ним вместе идут кошмары, но они - бесплатно.
   - Ну шутник! И не сказал! - меня передернуло. Хорошенький довесок!
   - А ты все равно его сегодня не купишь, - спокойно отвечает Рижа. - А на следующий раз - предупредил бы, но видишь - сам догадался, сам молодец.
   - А как ты с ним живешь, с этим ключом? Да еще и не один год?
   - А мне-то что? Я же не хозяин, всего-то навсего продавец.
  
   "Зашел в тупик, что делать - не знаешь". Надо ли говорить, что от Старика я летел, как на крыльях, уже не притворяясь, будто никуда не тороплюсь? В случайные беседы больше не ввязывался, от знакомых отмахивался пожеланием доброй ночи. Хорошо, что до лавки Шети уже было рукой подать.
   За глаза ее, разумеется, называли Пандорой. Шети об этом прекрасно знала - я же ей и принес этот маленький забавный секрет на годовщину нашего знакомства - и не скрывала, что прозвище ей льстит, хотя на люди всегда потешно сердилась. Дюжина шкатулок на ее прилавке была неизменной.
   "Живет человек, все-то у него не так, все не ладится. Так может ему просто чужая судьба досталась? Вот и жмет, словно рубашка-маломерка, по швам опасно потрескивает, вот-вот разойдется. Такие ко мне и приходят. Я поспрашиваю про то, как сейчас человек живет, чего добился, что не так, да и подберу замену. Только две судьбы одному тоже не годятся, так что старую в ту же шкатулку и кладут" - откуда у нее этих шкатулок взялось двенадцать штук, наша Пандора скромно умалчивала. - "Потом и на оставленную кто-нибудь найдется. Одному не подойдет, а другому - впору".
   Я столкнулся с Шети в дверях, когда она уже закрывалась. Покупатели у нее наперечет, и она редко дожидается конца торгового времени. Нет-нет, да и срывается, чтобы посмотреть, какие чудеса приберегла ночь лично для нее.
   - Олто! Какой приятный сюрприз! - за усиками и фасеточными глазами маски бабочки слышалась улыбка. - А я-то все тут сижу, думаю - когда тебя снова увижу?
   - Три ночи не виделись, а она уже соскучилась! Имей совесть, Шети, я так скоро вообще просыпаться перестану!
   - Если это значит, что будем чаще видеться, то звучит неплохо, - задумчиво отозвалась она. - А в обычном значении - ужасно. Никуда не годится. Ладно, что уж тут поделать. Прилетай все так же, внезапным радостным ветром, я буду ждать...
   На этой возвышенно-идиотической ноте она не смогла сдержаться и расхохоталась. Я ей вторил - уже было можно. Прохожий, чаяно-нечаянно подслушавший наш унисон, как раз свернул за угол, унося с собой продолжение популярной сплетни о нашем безумном романе во сне.
   - Когда-нибудь этот цирк меня доконает, - весело проговорила Шети, беря меня под руку. - Мало что наяву по телевизору смотреть нечего, так еще и во сне постоянно показывают какую-то мыльную оперу!
   - По количеству рекламы Базар твоему телевизору еще и фору даст.
   Поворот с улицы Синих Птиц - и вот перед нами Большая Ось, улица-дерево, вырастающая из переулков Лунной стороны, проходящая добрую треть Базара, и размывающаяся где-то за Колесными воротами. Ось напоминает ожившую неоновую вывеску - пеструю, спешную, немо-оживленную. Островки света и чужих снов рассыпаются белым шумом и осколками смысла у нас за спинами. Я замечаю, что Шети отстает, ругаю себя и сбавляю шаг.
   - И куда мы так торопимся? - интересуется она, нагнав меня.
   - Должна же ты получать хоть какое-то удовольствие от нашего романа? - Поворот, и карнавальной иллюминации за нашими спинами как не бывало. - Мы уже почти на месте.
   - Дай-ка подумать, - маска бабочки задумчиво шевелит усиками. - Цветущая аллея?
   - Угадала с первой попытки.
   - Танцы! - радостно кричит она.
   И легонько сжигает мое запястье. Мол, намек поняла.
  
   Тактиль.
   Предложенная рука принята. Только они нас и разделяют - две ладони, сплетенные пальцы.
   Маленькая, но непреодолимая преграда, через которую не переступить, сколько друг к другу не тянись. И только видимость.
   Тактиль.
   Новое прикосновение - легкая дрожь. Прямо передо мной играют на фасетах бабочки темные огоньки, но и маска будто отступает в сторону - я не вижу за ней лица, но чувствую его. Две руки разделяют нас, две - привлекают друг к другу, мягко давя с той стороны сердца.
   Тягучая спираль танца разматывается из-под ног, увлекая за собой и в себя. Тело спадает прочь, словно шелуха, оставаясь где-то там выписывать круги и пируэты, а вы-ты - здесь, неразделимые, прекрасные, вечные.
   Таков тактиль - язык, появившийся за много-много лет до того, как было произнесено первое слово, живой, яркий, искренний. Наречие влюбленных, позволяющее остаться наедине где угодно, диалект признаний - и маленьких секретов.
   В нас-мне разгорается шарик любопытства. В него падает капелька тревоги, и все вместе закутывается в нежно-теплый покров заботы:
   "Что-то случилось, милый?"
   Сомнение похоже на клок мокрой паутины.
   "Случилось. Но я пока не знаю, что именно. И - вот глупость-то - шел сюда специально, чтобы посоветоваться с тобой, а теперь, когда уже начали разговор, не уверен, нужно ли этим делиться"
   На мгновение разговор замирает.
   "Это что-то важное?"
   "Очень"
   "И это не относится к Базару?"
   Умница.
   "И нет, и да"
   "Значит, кроме меня тебе и обратиться-то не к кому" - подытоживает Шети. - "Рассказывай уже, пока я не померла от любопытства!"
   Ну и что с ней с такой делать?
   "Ладно, смотри"
   И начинаю отматывать время назад.
  
   Уже второй месяц, как весна, и все как-то неубедительно. По вечерам дует совершенно безумный ветер, чьи ледяные пальцы запросто проходят сквозь пальто, свитер, рубашку и оставляют на коже отпечаток из мурашек.
   Здесь и там виден перепачканный снег, исходящий холодной уверенностью, что таять еще рано, и прямо из-под него неуверенно пробиваются зеленые лучинки молодых трав.
   До дома уже рукой подать, но идти приходится по-пингвиньи - дорога чуть не вся покрыта невидимой влажной наледью.
   Фонари. Узорчатая низкая ограда. Табличка с номером дома. Переулок. Мальчишка.
   Помню, как удивился - настолько он был одет не по сезону. Кеды. Линялые шорты цвета хаки. Футболка. К груди паренек прижимал замызганную табличку с каким-то рисунком.
   И - какого черта?! - лицо скрывала маска. Низкий лоб, тяжелые черты, узкие щели глаз - ошибки быть не могло. Межевая.
   "Я что, сплю?!"
   Тень в переулке уставилась в ответ, и, убедившись, что привлекла мое внимание, потрясла табличкой. А затем сгинула, словно ее и не было вовсе.
  
   "Ничего себе" - выдохнула Шети. - "Ты же меня не разыгрываешь, правда?"
   "Есть вещи, которыми не шутят"
   По ее просьбе я повторил обрывок воспоминания еще раз. И еще.
   "Не знаю, что и сказать. Это точно межевик. Межевик без межевого знака"
   "То, что он по ту сторону сна, тебя не сильно смутило?"
   "Не знаю, что и сказать на все это" - просто ответила она.
   "С другой стороны... Быть может, кто-то из новеньких? Из тех, что думают, что им снится просто красочный сон?"
   "Невозможно", - Шети отмела эту версию на удивление решительно. - "Кто-кто, а дети... Это трудно объяснить, но я уверена, что они будут хранить тайну Базара несмотря ни на что"
   Дети. Часовые у межевых столпов. Проворные, знающие каждый закоулок, каждый срез, гонцы, разносящие вести и посылки. Расписывающие новые стены яркими закорючками, которые затем складываются в буквы, и стирающие их там, где надписи больше не нужны. Редко, когда увидишь в одном месте нескольких - чаще они держатся поодиночке. Серьезные. Собранные. Исполнительные. Поющие странные песни, и совсем редко - играющие в непонятные нам игры. Такими я знал детей Базара. Да, здесь Шети права. Права от начала и до конца.
   "Хорошо, версию, что это была случайность - отметаем. Но вопрос, что делать, остается открытым"
   "Если я предложу тебе забыть об этом случае, как о страшном сне, и просто жить дальше - ты же не согласишься, да?"
   Она слишком хорошо меня знает.
   "Если бы это случилось с кем-то другим, может, я и сам дал такой же совет. Но теперь это моя история. Не исключаю, что такой сюрприз ждал любого, кто нечаянно заглянет в переулок, но что если он ждал именно меня?"
   "И оставил тебе `послание', с которым ты понятия не имеешь, что делать"
   ...убедившись, что привлекла мое внимание, тень из переулка чуть выдвинулась на свет, и потрясла - смотри! - табличкой. Картонка, явно отодранная от какой-то коробки. И вычерченная с геометрической точностью восьмилучевая звезда, у которой не хватало части линий.
   "А ты не думал поговорить с кем-то из детей?" - предложила Шети.
   "Поговорить - о том, что произошло по другую сторону сна?"
   Логика сновидений в этом случае удивительно совпадает с обычной жизненной. Ты не подойдешь на улице к случайному встречному, чтобы узнать, что ему снилось прошлой ночью. Ты не подойдешь к кому-то на Базаре, чтобы расспросить о том, что произошло по ту сторону сна.
   Но Шети лишь упрямо тряхнула головой.
   "Дети", - проговорила она. - "Они всегда дети, даже здесь. Любопытные. Чуть более наивные, чем мы с тобой. Должно же быть что-то, чем их можно зацепить, разговорить... В конце концов, на Базаре продается все. Абсолютно все"
   "Просто не знаю, как подступиться"
   "Тогда я сама попробую" - заявила Шети.
  
   И снова - Цветущая аллея. Из-под каждого шага ввысь улетают лепестки-огоньки, танец замедляется, и, наконец, останавливается вовсе. Они переглядываются, связанные странной и будто бы стыдной тайной, о которой больше нельзя говорить.
   - Приходи завтра, хорошо? - говорит девушка.
   - Конечно, - отвечает ее собеседник. - Куда же я без тебя?
   Темнота вокруг него становится чуть плотнее, затем - смыкается. Проснулся.
   Шети тихонько вздыхает, мигом растеряв всю показную браваду.
   "Ох, милый, не по адресу ты обратился. Не по адресу"
   И срывается с места, идет все быстрее и быстрее.
   Еще есть немного времени, и она не намерена тратить его впустую.
  
   Неприглядная гранула на ладони проблескивает сталью. Последняя.
   Второй раз за ночь Шети выходит из своей лавки - связка ключей в одной руке, сероватая порция гарантированного забытья - в другой. Останавливается на пороге, и, морщась, проглатывает пилюлю.
  
   Оглядывается по сторонам, удивляется. И с чего она так задержалась - до самого закрытия? Знала же, что никого больше в эту ночь ждать не стоит. Или?.. Шети морщится - в голове перекатывается комочек бледно-стальной боли, отрезая всяческое желание вспоминать.
   Удар. По улице стремительно пробегает волна гулкой пустоты, сминая пространство и яркие письмена на стенах. И еще раз. И еще. С боем Рассветного Набата еще одна торговая ночь подошла к концу.
   В походке девушки-бабочки прибавляется легкости. Оставленная тяжкими мыслями, она привычно порхает по изгибам Лунной стороны, не обращая внимания на стремительно пустеющие улицы. Кому-то пришло время просыпаться, но если у тебя есть по-настоящему важное дело, то ночь можно немного и придержать.
  

2

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"