Сынишка прибежал из школы. Шустрый шнурок, гордость интеллигентов, либералов родителей. Завтра каникулы и он сегодня решил добраться до старых вещей на антресоли. Пацан же и всё старое, лохматое годами очень интересно. Первым делом его привлекла железная коробка. Ух ты! тут были когда-то конфеты. Слетел с лестницы и бегом в комнату на кровать открывать коробку, там что-то есть, тяжёлая. Открыл, высыпал содержимое на одеяло. Фотографии и даже чёрно-белые есть! Ура, можно ребятам во дворе будет показать. Он сам не разу не видел таких, только портреты и плакаты исторического лидера на улице и в школе всегда в чёрно-белые. Ой, а это что за треугольником сложенные листы, схватил, крутит в руках, а листы жёлтые уже, и штамп с красной звездой. Вот это да, не видел такого, красиво. Сверху не на нашем языке написано, буквы наши, но не все. Увлёкся, не заметил, как родители пришли, стоят в проёме двери смеются, наблюдая за ним. Вот и он их увидел и как ураганом его сорвало с кровати и закрутило вокруг родителей. Смотрите, смотрите, что я нашёл - кричал он, крутя треугольники в руках.
- Что это?
Мама поправила очки и сказала:
- Это письма твоего прадедушки своей маме с войны.
- Ух ты! С войны, вот ребятам будет интересно....
Только отец почему-то нахмурился и незаметно дёрнул маму за рукав. Но сынишка разошёлся, что и понятно ураган по характеру и в семь-то лет и забросал их вопросами.
- А он был военный? А есть фото в форме? А есть медали? - бросал он вопрос за вопросом с горящими глазами.
Неожиданно для него отец строго остановил его, забрал письма и фотографии сложил в коробку и засунул подмышку, и сказал:
- Ты у нас уже взрослый и поэтому мама тебе это рассказала, но ты как взрослый должен это от всех держать в тайне. Договорились?
У мальчишки даже дух захватило "ТАЙНА"! Восторг пылал в его глазах, но вот он встретился взглядом с отцом и восторг вдруг потух. Он увидел, как отец стыдливо прячет взгляд, сынишка перевёл взгляд на маму, но и она стыдливо понурила голову.
Он растерялся, но сердце горело находками жёлтые листы старые, старые, и ещё штамп красный и фотографии чёрно-белые как лидера на улице. И он спросил:
- А можно я только Микитке расскажу, у него же отец военный, он, значит, умеет хранить тайны.
- Ни в коем случае, ни кому - почти хором воскликнули родители.
Сынишка с удивлением посмотрел на родителей и с ещё большим удивлением увидел в их лицах и глазах страх.
Он быстро забыл об этих письмах и фотографиях, ураган желаний носил его по миру, детство играло красками радости и восторга. Только родители временами спрашивали его, помнит ли он о "тайне" и прикладывали указательный палец к губам. И всякий раз в их глазах был стыд и страх.
Ганна.
Ганна окончила школу и, придя домой собиралась в летний патриотический лагерь. Где-то в шкафу бабушки была старая железная фляга деда, и она хотела взять её с собой. Покопавшись она её не нашла, но наткнулась на книгу написанную на "свинском" языке, резко вытащив её из шкафа с естественным движением своей души тотчас сжечь её. Язык врагов не должен находиться в их доме! Но из книги выпала фотография, Ганна подняла её, на чёрно-белой фотографии сидели три военных в странной форме без погон и один из них был очень похож на умершего несколько лет назад отца. С кухни послышались шаги, и вошла мама, сказав:
- Ганночка пойдём пить чай с тортом, отметим твоё окончание школы, бабушка уже на кухне за столом.
Но Ганна сверкая глазами почти закричала:
- Мама, откуда у нас эта книга, почему её не сожгли, как вы могли!?
Мама, прильнув к косяку, понурила голову, Ганна продолжала возмущённо кричать и даже топать. На крик и гам, пришла с кухни бабушка, ещё крепкая, хотя ей было уже за 80 лет, сухая старушка, она редко бывала у них, хотя одна из комнат была её, но она предпочитала жить на даче даже и зимой, когда внучка спрашивала "почему"? Старушка махала рукой и говорила что-то типа "мне скучно с вашими поколениями".
Ганна посыпала вопросы и обвинение и к ней, ведь это её шкаф, значит и её книга. Старушка вдруг сверкнула глазами и тихо, стальным голосом сказала:
- Замолчи немедленно.
От такого тона Ганна растерялась и умолкла, никогда она с ней так не говорила. Бабушка продолжала:
- Я тебе скажу внучка, что это за книга и фотография...
Но тут мама Ганны вдруг встрепенулась и жалобным голосом пошептала, обращаясь к старушке:
- Мама, мама не надо, ведь...
Но старушка стала как будто ещё прямее и строго и жёстко сказала:
- Надо Софья, надо и надо было сказать давно, ещё тогда когда твоего мужа отправили в город "не граждан" и не лояльных людей к "народу".
Ганна совсем растерялась, патриотические чувства притихли на время; как отец жив? как он предатель? Мысли рвали ей голову. Но строгий и чёткий голос бабушки вернул её от этого вороха мыслей к её словам.
- Книгу, что ты держишь в руке, подарил моей маме мой отец, а на фотографии мой дед в форме Красной армии, он погиб в Берлине, не дожив два дня до нашей победы. И ты Ганна не сожжёшь этих вещей.
И она резким движением вырвала из её рук фотографию и книгу, и пошла в коридор, положила их в свою сумку и стала собираться на дачу.
Но Ганна была сообразительной, вымуштрованной девчонкой; хваткой и принципиальной, не имеющей жалости к противникам и потому оно быстро пришла в себя и собралась с мыслями и ринулась в коридор.
- Бабушка, но почему книга на русском? Ты меня обманываешь, зачем?
- Ганна мои родители были русскими, мой дед на фотографии был коммунистом и воевал за свою Родину, против фашисткой Германии. Твой отец и мать тоже русские...
- Но как они же тогда, когда они были студентами, то участвовали в Революции!
- Да, участвовали, но тогда они были глупы и не понимали, что невозможно выступать одним фронтом с националистами, и сегодня ты знаешь, что отец твой жив и за свои либеральные взгляды, которых я не разделяю, отправлен в город "не граждан" в ссылку. Сегодня зная правду, и ты встаёшь пред выбором, и на суд совести свой и своих предков.
Бабушка уехала на дачу, Ганна закрылась в своей комнате, а мама с каким-то удивительным спокойствием и даже радостью в глазах собирала у себя вещи, куда-то собираясь.
Наутро Ганна уехала в лагерь, не попрощавшись с мамой, и неожиданно для всех стала из десятника сотником. За мамой днём приехала машина, и её повезли в город "не граждан", она ехала к мужу и от этого её глаза горели радостью и облегчением, наконец, груз с души упал, и она вымарала, тогдашнее отречение от мужа. И она была очень благодарна своей маме за вчерашнее. Благодарна, несмотря на все разногласия во взглядах.
В деревенском храме, рядом с дачей бабушки, прошла воскресная Литургия, и пожилой настоятель не увидел на службе бабушки Ганны. И как настоящий болящий пастырь за своих прихожан, пошаркал старческой походкой к ней домой, стуча посохом по дороге. Он шел, и не было в глазах у него страха, хотя уже не раз был унижен и избит местной молодёжью. Закон защищал его только на территории храма, а вне его вся пасторская деятельность на свой страх и риск. А вот и дом, калитка открыта, дверь в дом тоже, он склонил голову и перекрестился. Уже понимая, что что-то случилось. Вошёл в дом, под иконами лежала старушка, пуля пробила сердце, на столе лежал приказ о расстреле как врага Родины и народа. Священник перекрестился на иконы, достал телефон и позвонил. Вечером в тот же день старушку отпели, не по канонам, но завтра тело могли забрать у них и увезти в неизвестном направлении, и это было обычное сегодня исключение. Похоронили её за храмом, она была двадцатая за этот год из прихода, который не отрёкся от своих исторических корней.
Послесловие.
Вот так голос совести зовёт к выбору и одни выбирают рост карьеры или власть, другие ссылку, третьи смерть, иные молчать. Каждый делает выбор и без выбора остаться не возможно. Беда в том, что наша совесть сильно слеповата и так часто мы её не слышим.