Руденко Сергей Владимирович : другие произведения.

Конунг 2: Треверская авантюра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.52*20  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хирду нужна добыча, а их командиру - удача. И желательно большая. Иначе не будет ни собственной крепости, ни подданных, ни власти над "бесхозным" Нойхофом. Тем более, что многочисленные хундинги все еще ошибочно считают город своим. Продолжение приключений наших современников в параллельном и опасном средневековье. Бывший подмосковный журналист вынужден "пришпорить" свою феодальную карьеру. Сам Игорь может и не так часто обнажает меч, но оружие его воинов по-настоящему редко пылится в ножнах

    (!) Примечания автора: ознакомительный фрагмент, остальной текст доступен только платно. Например, на сайте AUTOR.TODAY


Обложка книги

   Автор: Сергей Руденко

   Серия: Конунг\Сага о конунге

   Книга вторая "Треверская авантюра"

   Содержание:

   Пролог
   Глава 1. Под каблуком у судьбы
   Глава 2. Восточный экспресс
   Глава 3. Карамболь
   Глава 4. Добрым словом и секирой
   Глава 5. Аз есмь
   Глава 6. Стяги над башнями (платно - АТ, ЛитРес, Литмаркет)
   Глава 7. Встречное предложение
   Глава 8. Нежданные гости
   Глава 9. Темная история
   Глава 10. Странная победа
   Эпилог

   Пролог

   Земли треверов, весна 2039-ая от Исхода, полночь
   В середине осени могучий Рихас по-прежнему дарит глоток бодрости после дневной жары. Здесь, в глубине восточного побережья, его освежают два полноводных притока. Оба они рождаются в таянии ледников исполинского хребта, чьи вершины так высоки, что скрываются в облаках и надежно отделяют Эйдинард от иных земель. Именно они делают неудержимые воды привычно студеным. В таких жарких краях - это особенно ценится. Недаром наделами, где можно ощутить дыхание великой реки, так опасно владеть.
   Но заговори о речной свежести с кем из достопочтенных жителей Нойхофа, и речь никогда не пойдет об одной из множества ленивых проток. О той, что люди зажали между невысокими портовыми стенами и громадой Крабьего форта. Рыбаки, кожевенники, красильщики - кого там только нет. Эти гильдии особенно обильно пополняют казну правителя, но вот соседствовать с их мастерскими, коптильнями и складами, не хватит ну ни какого терпения. Вот уже более двухсот лет все они селятся только в этой части города. Это если, конечно, хотят жить и трудиться в безопасности внутренних укреплений.
   Безопасности...
   Да, места без страха за жизнь или достояние, немолодой десятник давно уже не видел. Ни у семейного очага в Верхнем городе, ни где-либо еще. Было чего опасаться даже здесь, в казарме, среди других хирдманов, все еще служащих клану Хундингов.
   - Сожри тебя чесотка! - еле устоял на ногах пожилой воин.
   Отвесив пинка меланхоличному крупному псу, о которого и запнулся снедаемый тяжелыми мыслями воин, сам он больше никак не отозвался о случившемся. Все что нужно сказала дюжина сопровождающих его дружинников, до смерти уставших от усиленных ночных патрулей. Сопровождаемый скорее удивленным, чем обиженным лаем, старый хирдман молча продолжил обход постов.
   Случайно отхвативший барбос не привык к такой несправедливости, но уже через пару минут все же решил, что мнение свое высказал однозначно. Не став развивать скандал, он страстно и размашисто подрал правой задней шкуру где-то чуть выше правой же лопатки, и решил покинуть неожиданно ставший неуютным ночлег. Грузно свалившись с крыльца, все еще сонное животное лениво затрусило куда-то в сторону хозяйственного двора.
   Эта непримечательная встреча не стала случайной.
   О, нет! Конечно же, не было никакого заговора в попытке "сломать шею" именно сегодняшнему командиру стражи и чтобы непременно с помощью этого четвероногого здоровяка. Но то, что к полуночи господская псарня в Нойхофе по-прежнему открыта - все равно получилось не по воле слепого случая. Все произошло ровно по той же причине, по которой старый десятник и "растрачивал желчь".
   Окружающие земли уже многие столетия не знали прочного мира. И пусть последний раз в этих краях армией злобных чужаков были сами же завоеватели-фризы, и с этой задачей уже два тысячелетия прекрасно справлялись они сами. Страх проснуться с перерезанным горлом сопровождал свободных бондов и вездесущих торговцев. Стоило кому-нибудь из твоего рода удачно сходить в поход с морскими ярлами, или даже просто хорошо расторговаться в урожайный год, так жди кого из менее расторопных в гости.
   Правда, треверам было грех жаловаться.
   Старый Хунд почти сто лет крепко держал здешние кланы. Все эти годы можно было не особенно опасаться налетчиков хотя бы от ближних соседей. Что говорить, даже племена с той стороны Рихаса дважды думали, прежде чем решиться сходить за серебром или девами на этот берег. Дошло до того, что местные кельты перестали даже поминать, что род хундингов вообще-то из германцев и в давние времена был им навязан. Казалось - живи и радуйся, но ненависть плохо ржавеет...
   Стоило ярлу по весне ослабеть, да при том так, что даже божественная сила пирамиды почти перестала помогать, как от поселения к поселению зачастили небольшие группы парадно принаряженных старейшин. Треверские земли богаты. Как и везде в дельте на них собирают не меньше двух урожаев в год. Местные роды убрали и снова отсеялись, но малые посольства колесить по округе не прекратили.
   Чем хуже шли вести о здоровье правителя, тем острее вожди и хевдинги понимали: тот, у кого в нужный час достанет союзников и друзей, с меньшими потерями переживет грядущую смуту. "Если боги, конечно, помогут пережить", - со страхом шептали про себя "иэрсте рей" - благородные, беспокойными ночами, но уповали не только на помощь непредсказуемых и своевольных небожителей-асов.
   Стены родовых городков и крепостей спешно обновлялись и надстраивались, а накопленное за годы мира и не отданное на приваживание вольных бойцов и союзников серебро, щедро тратилось на оружие и броню. Мало кто сомневался в том, что все это очень скоро пригодится.
   И уж точно будущие беды не были секретом для старого воина. Кому, как не доверенному десятнику родовой дружины знать: ярл смог дотянуть до конца лета лишь потому, что совсем перестал покидать храм. Увядающих красоток, чуть занедуживших богатеев и иных завсегдатаев его залов, какое-то время даже перестали пускать дальше порога. Сердце города, да и всего племени, билось лишь для одного человека. Однако и оно не было всемогущим.
   Что ты ни делай, а даже сила, способная вернуть к жизни жестоко изрубленного бойца, вырастить потерянные глаз или руку, однажды даже она уступает старости. Ярл Хунд не дожил до осени. Многие успели родиться и умереть под его властью, а потому горожане, даже ненавидевшие его твердую руку, эту смерть приняли, как удар.
   Немало благородных гордецов рыдало у погребального костра, что несмышленыши. Конечно же, редко кто из них лил слезы от сожалений по Старому Хунду. Нет, проницательные предводители семей и родов прощались со своими домочадцами... Может быть, со многими, а может и со всеми. И лишь их глупые дети, племянники да едва вошедшие в возраст мужей внуки не понимали этого.
   Хотя кто-то возрыдал, быть может, и по самому себе. Не стоит осуждать! Трудно не увидеть неотвратимость и собственной Смерти, когда получаешь столь зримое подтверждение ее необоримой власти...

   Глава 1. Под каблуком у судьбы

   Осень 2038-ая от Исхода, вторая половина дня
   (7 октября 2018 года по 'земному' календарю)
   Южный - Полуденный тракт - был куда как короче двух других главных транспортных артерий побережья, но уж точно считался самым комфортным и безопасным. Ходили по нему и дружины, и паломники, и фризы по иным делам, но чаще всего звали его "торговым" или даже "степным".
   Сразу за Вратами батавов он отклонялся к западу и шел мимо Эверберга. Оставив же позади не самую большую, но самую сильную крепость ивингов, дорога поворачивала на север, и уже не сходила с этого курса до самого Западного Рихаса.
   Столетиями караваны "растворялись" среди множества причалов и несчитанных складов торгового Линкебанка. И сегодня в богатейшем городе побережья, можно было найти двор любого, хоть сколько-нибудь значимого купеческого рода. Если священная Бувайя (1) была морскими воротами и сердцем для всех фризов, то тут, скорее хранился их кошелек. Действительно, именно отсюда был самый быстрый и надежный водный путь степным товарам к большинству ярмарок хоть центральных, хоть восточных или западных земель Эйдинарда.
   (1) Бувайя (протогерм. [-bu-/-buwi-] жилище, и [-aujo-] остров - земля окруженная водой) - название священного города-острова, расположенного в устье Восточного Рихаса; считается самым крупным поселением прибрежных земель, и неформальной столицей фризской конфедерации.
   Правда, тратиться на продолжительное речное путешествие всем странникам было не обязательно. Если цель ваша лежала вне водных путей, то достаточно было оплатить лишь переправу. Во многих местах, где торные тропы приближались к берегам великой реки, еще при янгонах были устроены надежные перевозы. И некоторые из них считались настоящим чудом.
   По рассказам знатоков, в Линкебанке, например, навстречу друг другу ходили два столь громадных парома, что каждый из них за один раз способен был перевезти целый караван и под сотню случайных ходоков.
   Сильному воинскому отряду, появившемуся к вечеру в виду городских предместий, скорее всего, пришлось бы ждать именно такую громаду. Конечно, задумай они спешно переправляться на противоположный берег. Однако любому внимательному наблюдателю сразу же становилось понятно: никаких таких планов у их предводителей нет. По крайней мере, уж точно не сегодня.
   Стоило колонне достигнуть ближайшей открытой площадки со старыми следами кострищ, как раздалась негромкая команда, и отряд рассыпался, заполняя луг организованной суетой. Около двенадцати дюжин богато снаряженных воинов и почти такое же число слуг и рабов без дополнительных приказов занялись привычными делами.
   Кто-то, подхватив кожаные бурдюки и ведра, направился к хорошо виденному у подножия ближайшего холма роднику, другие - потянулись к берущему начало из него ручью с группами упряжных и верховых коней. Третьи - принялись споро расставлять шатры.
   Стройные ряды пестрых жилищ примерно одного и того же размера, были рассчитаны на каждых шесть воинов или дюжину слуг. Костры, еда, караулы - мало ли забот и дел у пустившихся в дальний путь?! В традиционной вечерней суете не принимали участие лишь двое.
   Рослый темно-русый мужчина на вид лет 27-30, носил на себе столько золота, что стразу становилось понятно: именно его свита сейчас готовится к ночлегу. Бардовая шелковая туника поверх отбеленной рубахи из тончайшего льна, широкий пояс, покрытый фигурными бронзовыми пластинами с драгоценными вставками, легкий золоченый боевой браслет на левом запястье. И список этим, конечно же, не исчерпывался.
   Были еще соответствующий образу кинжал, в золоченых ножнах, дорогие застежки на коротких щегольских сапогах и, самое главное - массивная золотая цепь со столь же дорогим медальоном. Изображенная на нем руна Тейваз (2) окончательно объясняла даже самым невнимательным, что перед ними морской ярл (3). И скорее всего, очень-очень успешный. Стоило попробовать внимательнее изучить внешность его сопровождения, как бросалось в глаза, что далеко не все добытые драгметаллы ушли на достижение столь блестящей внешности командира.
   (2) Тейваз - семнадцатая руна древнегерманского алфавита, наносилась в виде указывающей вверх стрелки и означала слово "воин". Считалась символом германо-скандинавского однорукого бога воинской доблести Тюра. Его знак на могилах означал захоронение воина, а среди живых фризов ее напоказ носили лишь так называемые "морские ярлы".
   (3) Морской ярл - предводитель отряда профессиональных воинов, не имеющий достаточно собственной земли или власти над одним из племен, однако принявший от своих спутников бессрочную "кровавую" клятву верности. Чаще всего живут за счет доходов с морских набегов, однако не брезгуют на хоть сколько-нибудь законных основаниях пограбить и своих. Например, участвуя за плату в междоусобных воинах.
   Из общего образа знатности и явного богатства несколько выбивалась лишь подчеркнутая лаконичность форм и отсутствие украшений на ножнах и рукояти длинного меча. Однако глядя на это оружие, любой более-менее опытный наблюдатель не нашел бы здесь противоречий.
   Бронзовый клинок в два локтя получился бы столь массивным, что человеку долго им не помахать, да и на поясе такую тяжесть особо не поносишь. Из дурного железа такую красоту тоже не сковать. А значит лезвие было настолько высокого качества, что просто не нуждалось в ином украшательстве, кроме своих хищных форм.
   Хотя пожилой собеседник предводителя снаряжен был заметно проще, от внимательного взгляда не укрылось бы, что его здесь явно ценят. И дело было не только в том, что пока остальные спешили закончить дела и наконец, отдохнуть, он развлекал командира беседой.
   Действительно, со стороны было хорошо видно: мужчины не тяготятся обществом друг друга и не выполняют нечто необходимое. Они говорили скорее дружески, чем кто-то один расспрашивал или давал указания второму. Старик, кстати, привлекал внимание еще и своей едва заметной чужеземностью.
   Немного темнее кожа, чуть иные черты лица вместо привычных. В остальном - никаких необычностей: короткая чуть вьющаяся седая борода, еще тщательнее срезанные волосы на голове и поджарое, сухощавое тело среднего роста в светло-коричневом халате из недешевого дикого шелка (4). Все остальные детали внешности тоже подчеркивали его "невоенный" статус. А значит мужчина вряд ли добился своего положения бившись много лет за семью или самого предводителя.
   (4) Дикий шелк - не разматывают с кокона тутового шелкопряда, а счесывают с кокона дубового (или дикого) шелкопряда, поэтому он больше похож на лен или шерсть. Обладает отличной способностью впитывать влагу, прочностью и считается особенно хорошим в жаркую погоду.
   Сандалии вместо сапог, отсутствие оружия или элементов брони на теле. В здешних краях однозначно боевым оружием считался кинжал, предназначенный для нанесения колющих ран. Обычный нож, какого бы не был размера, просто часть одежд. Без него ни мяса не отрезать, ни колышек для забора не отесать. А то, что такой "хозяйственной снастью" можно отбиться от врага или самому злоумышлять, так что поделать? Убить можно и кочергой, а из хлопчатых повязок, например, которыми накануне перевязывали раны, можно сделать петельку и кого-нибудь придушить.
   Хоть какую-то определенность в статус пожилого, вносила серебреная чернильница и объемный кошель на поясе. Очевидно с перьями и бумагой или более дорогим пергаментом. Мужчина со стороны выглядел, как ключник, или доверенный писарь знатного господина.
   Вся эта путаница могла бы случиться из-за отсутствия на левой половине груди, полагающейся ему тяжелой серебряной фибулы. Отчеканенным на ней знаком в виде перекрещенных молота и зубила, украшали себя местные зодчие, и старик имел право ее носить. Но у немолодого "анархиста" никак не вырабатывалась привычка надевать похожие на украшения здешние "удостоверения личности" и "паспорта". Потому спешно изготовленный на заказ подарок, почти все время лежал себе спокойно в той самой поясной сумке. Пергамент и бумага там тоже были. А вот дотошных наблюдателей вокруг - нет. Ну или их интересовали другие вопросы...
   Последним группам проходящих мимо пеших путешественников и верховым одиночкам было не до любопытства. Они спешили попасть в Линкебанк до перекрытия улиц, да и вряд ли бы могли рассмотреть хоть какие-нибудь необычные подробности в свете заходящего светила.
   Городска стража, тоже особо не обеспокоилась, а потому не слишком присматривалась к устраивающемуся на ночевку хирду. Отряд, конечно же, был по здешним меркам очень велик и способен иной городишко легко взять на щит предательским штурмом или даже лобовой атакой. Но все же - не настолько многочисленным, чтобы угрожать спокойствию достопочтенных жителей Линкебанка или суметь после каких-нибудь шалостей уйти безнаказанным.
   В итоге, последние на сегодня путешественники закончились, въезд в предместья перекрыли рогатками, и стражи приготовились коротать ночь. Лагерь путешественников тоже постепенно затих. Те, кому было положено, разошлись по караулам, остальные разобрались по предназначенным для них кострам, в ожидании долгожданного ужина и своей законной кружки разведенного ледяной родниковой водой вина. Что еще нужно человеку после долгого перехода по здешней жаре?

* * *

   С первого дня, как свежесозданный хирд покинул Эверберг, их вождь стал разводить самый настоящий "либерализм". Именно так поначалу воспринял насаждаемые Ингваром Чужеземцем порядки Эрфар Зодчий (5), годом ранее в далекой России известный, как Анвар Гарипов.
   (5) Эрфар Зодчий - искажение на фризский манер имени Анвара Гарипова, в котором отразилось чуть более темная кожа попаданца и его земная профессия архитектор. Имя Эрфар образовано от древнегерм. [-erpf-] - темный, коричневый, смуглый.
   Нет, бывший глава архитектурного отдела крупной строительной компании из Подмосковья вовсе не был фанатом тоталитаризма или казарменных порядков. До страшной авиакатастрофы, в которой погибли почти все пассажиры и экипаж рейса SU150 "Москва-Гавана", он, конечно, немного ностальгировал по Советскому Союзу, но это все сочеталось с чисто восточной мягкостью и обостренным, действительно советским чувством справедливости.
   Плюс по собственным рассказам 58-летнего мужчины, даже во время службы в армии в юности, он совсем не казался образцом благонравия и дисциплины. Скорее, совсем наоборот. Поэтому получив несколько очень корректных, но настойчивых намеков на эту тему, Ингвар (а точнее - совсем еще недавно московский журналист Игорь), надо признать, изрядно удивился.
   Все-таки вынужденный несколько раз всерьез биться за свою жизнь, а потом и вообще почти полгода воевать с южной - степной стороны Великого хребта (6), он теперь совсем иначе воспринимал отношения внутри здешнего условного "воинского братства", да и самих фризов стал понимать намного лучше.
   (6) Участие главного героя в походе Торговой тысячи описано в первой книге цикла "Конунг: Вечный отпуск".
   В отличие от Игоря, его немолодой товарищ большую часть из почти четырнадцати месяцев, прожитых здесь после переноса, провел в комфорте и безопасности Эверберга. Заботливый присмотр ярла ивингов Эрвина Сильного был настолько всеобъемлющ, что правитель-жрец даже провел над ним ритуал Возрождения, и подмосковный без пяти минут пенсионер вернул себе все телесные радости. Да-да, в том числе и чисто "мужские".
   Чуть раньше переселенцы уже знали, что местные храмы-пирамиды - это совсем не нагромождения камней, а некие волшебные ретрансляторы, больше похожие на остатки неких неимоверно загадочных технологий. Но чтобы настолько?!
   Восстановление тел, их сохранение, да и любых других материальных объектов. Плюс - влияние на эмоции и разум - например, обмен четкими образами во время общения людей, не понимающих язык друг друга. Да мало ли какие возможности они давали местным жителям. В общем, подарок оказался не лишним, и вспоминать почти забытые мужские удовольствия Анвару с радостью принялась помогать на тот момент 43-летняя Наталья Викторовна Кулябина.
   До памятного перелета женщина трудилась главбухом в крупной федеральной компании. И при любом раскладе нет повода осуждать разведенного экс-архитектора или одинокую москвичку. Что греха таить: пока маленькая группа туристов, выжившая при авиакатастрофе на берегу неизвестного горного озера пробиралась в места более населенные, Игорь и сам не без интереса посматривал на сочные формы счетовода и ее густые темно-рыжие волосы. Правда, больше теоретически.
   Все они тогда очень нуждались в простом человеческом тепле и сочувствии, но ничего "такого" не произошло. По одной банальной причине: за пять дней пути по девственно прекрасной природе, почти все время сильно хотелось есть, а оттого было совсем не до шалостей. Но вот потом...
   Даже раньше обсуждаемой парочки, бывший журналист предложил свое утешение еще одной выжившей из более чем двух сотен человек, не долетевших за туристическими радостями на Кубу.
   Четвертой переселенкой, и важный составляющий еще одной пары стала Катя. Бывший столичный торгпред нижегородского мясокомбината. Точнее Екатерина Дмитриевна Рассохина - прошу любить и жаловать!
   Да и могло ли быть иначе, когда весь их прежний мир пропал в неизвестности, а рядом - вот она. Тоже нуждающаяся в сочувствии молодая русоволосая женщина 26 лет, с легкоатлетической юностью и курсами массажа в менее отдаленном прошлом. Понятно, что все стремительные романы стали лишь неким доступным болеутоляющим за ампутированное "вчера".
   Здешний мир переживал растянувшийся на тысячелетие развал родоплеменного строя, и феодализм - еще лишь планировал окончательно взять власть в свои руки. Правда, этой общественной закономерности не было видно конца. Даже с точки зрения исторического процесса все происходило настолько медленно, что постепенно стало очевидно даже нашим нечаянным попаданцам.
   Казалось, многие протогосударства наметились еще две тысячи лет назад, но нет. Минимум в трети племен по-прежнему правят советы старейшин, земля - "ничья", а некое единое государство если и есть, то лишь условно, в пределах всей культурно-языковой общности фризов. Есть только народ, образованный из древнегерманских, кельтских и, возможно, каких-нибудь еще беглецов с Земли двухтысячелетней давности. Да, когда-то все они сюда пришли по потерянным теперь межмировым вратам. Но вернемся к эмигрантам более поздним.
   Бывшие россиянки приняли к сведению "исторические открытия", и снова спрятались от тягостных раздумий в блаженное ничегонеделанье. Анвар в это время немного потерялся в водовороте неожиданного омоложения, и возможно не стал особо и вникать, а вот бывшему журналисту - Игорю, - все это показалось окном возможностей.
   Как и всякий мальчишка (вне зависимости от возраста), он немного не доиграл в рыцарей, но тягу скакать на лихом коне слегка все же перерос. А вот идея "Рыцарь-феодал" - ему показалась очень интересной. Законсервированное пирамидами родовое общество на его взгляд настолько разложилось, что сейчас было самое время попробовать поискать в нем свое место.
   С собственной крепостью или замком, дружиной, деревнями, крестьянами, и кто его знает, может даже собственным городом или... гм, более обширными владениями. Наверное, только самые счастливые из людей, не разглядывают в себе потенциал к великим свершениям. Тем более возможности и правда были.
   Во время "знакомства" с местным правителем, они практически случайно помогли ему вывернуться из опасной ситуации. Он в ответ поселил странных путешественников у себя в крепости, поделился полученной совместно добычей и при этом признал за Игорем благородное достоинство.
   С финансовой точки зрения, кстати, все вышло так неплохо, что переселенцы решили некоторое время тихо привыкать к новой жизни. Казалось бы - живи да радуйся, но если в человеке проснулась авантюрная жилка, ему не усидеть.
   На тот момент сильнее всего она чесалась у их формального лидера - активного и предприимчивого экс-журналиста. Программа вживания у парня предусматривала тренировки с дружинниками и одалживание лошади в конюшнях ярла, для объезда окрестностей. Доездился.
   Во время бегства от непонятных разбойников, его занесло в расположенную в паре дней пути от Эверберга Долину Некрополей. И здесь он из первых рук узнал, что с местными погребальными традициями тоже все слишком непросто.
   Ну, кто бы догадался просвещать едва говорящих на фриза чужаков, что огромная горная гряда Алайн Таг, отделившая побережье от остальной части материка, была излюбленным местом для захоронения своих мертвых неизвестному числу цивилизаций, тысячелетиями живших на этих землях. Притом многие из так называемых "ушедших"(7) мало того, что не совсем умерли (точнее совсем не), так они еще и отличаются отвратительным нравом и чудовищными возможностями.
   (7) Ушедшие (фриз. Йен ват ние хир) - дословный перевод "тот кто не здесь".
   Именно поэтому так редко выживают глупцы, что суются в такие места. И как, оказалось, необязательно взламывать гробницу самому. На эту тему могли побеспокоиться задолго даже до твоего рождения. Но Игорю повезло лично не только выяснить причины столь пристального и травмоопасного внимания, но и изрядно разбогатеть. Дележка сокровищ дружбу с ярлом в итоге только укрепила. Как и феодальные мечты бывшего журналиста.
   Известные случаи победы над такими мертвецами были штукой удивительно редкой и почетной. Но для феодальной карьеры нужен был непременно военный опыт. И тоже желательно удачный.
   Размышления на эту тему занесли Игоря весной во главе двух дюжин наемников в состав ополчения Торгового Союза (8). Все это вылилось в полугодовой поход, где дело пошло так удачно, что его идеи стали восприниматься другими предводителями вполне благосклонно.
   (8) Торговый Союз - состоит из 14 сильнейших племен побережья, заинтересованных в торговле со степью через Врата батавов, и четвертого - самого слабого племенного союза фризской конфедерации - батавов, удерживающих земли с той стороны хребта. Каждое из племен выделяет в общее войско, так называемую "Торговую тысячу", не меньше 60 опытных воинов, которые с весны до зимы помогают батавам сдерживать недружественные степные племена.
   И опять, казалось "счастье" - вот оно. Бери и пользуйся! Но судьба снова приподняла ставки.
   Разгром племени Каменных выдр и грабеж их главной крепости и прилегающей плодородной долины, дал очень богатую добычу. Но отход с нею, совпал по времени с очередным набегом сильной армии местных гегемонов - полукочевого государства аваров. Противопоставить сочетанию тяжелой кавалерии и конных лучников, было нечего. Особенно при их шестикратном превосходстве, поэтому уйти без драки можно было, лишь бросив добычу. Игорь предложил третий вариант, и не проиграл.
   Множество стычек в узости Врат батавов дали время каравану уйти. И мало того, даже когда их половину войска конница аваров смогла разгромить и прижать к скалам, из-под удара повезло уйти почти трети воинов. Оставшиеся телохранители сумели вынести и его самого.
   В подобных походах чаще всего участвуют младшие сыновья родовой и племенной знати, не рассчитывающие на семейное наследство. Хотя есть, конечно, выходцы из разбогатевших общинников или простых земледельцев, кому неимоверно скучно копаться в грязи на одном месте. Главное, что их всех объединяет - это поиск иной, более высокой судьбы.
   Большинство выживших поклялись в верности своему случайному, но очень удачливому предводителю. Но, помимо заметно раздавшегося самомнения, ему это принесло и весомые сложности. Как минимум - немалые заботы.
   Среди воинственных и склонных грабить соседей фризов часто появлялись морские ярлы. Каждый из них на собственный вкус строил отношения с хирдом, но были здесь и некоторые стандарты. Например, такой ярл не был обязан содержать дружину, регулярно снабжая серебром, как ярлы-правители племен. Лишь кормить, обеспечивать место для сна, и самое главное - организовывать возможность получать добычу.
   То есть Игорь до сих пор не знал, сколько точно стоят вещи и товары, хранящиеся в его личной кладовой. В особенности после недавнего похода, поскольку все, кто прикрывал караван, получили двойные доли добычи. Только монет и драгметаллов у него прибавилось почти на шесть тысяч гельдов (9). Но опытных воинов не станешь кормить, как рабов или бондов, поэтому спящие и едящие 138 хускарлов - это все равно не меньше 300-350 монет в месяц. Рассели их в корчмах и тавернах небольшого поселения - вдвое больше, не меньше гельда в неделю, на проживание и питание. А уж, например, в таком дорогом портовом городе, как Линкебанк и вовсе чистый грабеж. Поэтому и получалось, что хирд - штука нужная, но содержать его лишь ради престижа - глупость несусветная.
   (9) Гельд (фриз. [gёlt] - цена) - серебряная монета содержащая 1,7 гр. чистого металла, диаметром в 18-21 мм; из-за низкого уровня технологий имеет неровную округлую форму. Традиционно украшалась изображением знака мирных намерений - ладони, - так как изначально чеканилась для выплат штрафов за убийства или ранения.
   Вот необходимости искать работу для хирда и стала серьезной проблемой. Однако выход нашелся.
   Ярл ивингов Эрвин Сильный всегда держал себя, как добрый друг и мудрый советчик. Согласился он и в этот раз подсказать, куда можно было бы применить полученную силу с пользой для кошелька и собственного будущего. Правда, предложенная "работа" была не то чтобы простой.
   И это была вторая причина, почему Анвар, уставший изображать из себя овощ, и напросившийся в поход, пытался поначалу осторожно критиковать своего более молодого, но такого прыткого товарища.

* * *

   Совместный ужин за общим костром с теми, кого Игорь назначил своими "офицерами", был одним из тех самых нововведений, не нашедших поначалу понимания у бывшего подмосковного архитектора. Именно здесь обсуждались итоги дня и планы на ближайшее будущее. Игорь, в отчие от Анвара понимал, что может просто приказать, но лучше, если десятники все же будут понимать хотя бы их ближайшие шаги.
   Главная цель похода и секретные пункты предложенного ярлом плана, конечно же, оставались тайными, но в остальном - каждый из предводителей дружины знал, что будет делать завтра, мог задать любой вопрос, и почти свободно высказать свое мнение или предложение.
   "В конце концов, они смогут намного увереннее отдавать приказы хускарлам, а те - их выполнять, - заметил Игорь, в ответ на очередной "наезд" своего немолодого товарища. - И самое главное - почти все они воюют минимум лет по десять, и уж точно побольше меня разбираются во всем этом".
   Тот разговор состоялся на второй день после выхода из Эверберга, и за последние шесть - больше обвинений в излишнем либерализме не звучало. Но стоило сейчас закончиться ужину и десятникам разойтись к своим подчиненным, как Анвар снова подтвердил, что на счет самой идеи постоянно "ворчать" - он все еще не передумал. Не нудный, но куда как настойчивый, он опять издалека начал подводить к мысли, а не слишком ли опасна нынешняя задумка.
   - Вроде Черчиллю приписывают мысль, что даже чрезмерно честолюбивые планы, все равно гораздо лучше их отсутствия, - снова попробовал отшутиться Игорь. - Не берусь слишком уверенно судить на счет его истинной успешности, как политика, но мысль мне кажется здравой.
   - Ну, можно же выбрать ближайшую цель менее... амбициозной? Если погибнут слишком многие, оставшиеся же просто разбегутся!
   - Анвар, из тех, с кем я оставался прикрывать караван с добычей, выжила едва лишь треть. Из моих собственных наемников - чуть больше, - половина. Но сейчас почти все они принесли клятву. Логика вам не шепчет, что здесь чего-то не так?
   - А как себе объясняешь?
   - Я - первый спросил!
   - А я - старше!
   - Нет, я!
   Они расхохотались искренне и беззаботно, лишь сейчас, снова почувствовав то, почти забытое за последнее полгода, чувство доверия и приязни.
   - Умирать фризы, конечно, не рвутся, но главное для большинства из предпочитающих ходить в походы, а не за сохой, - громкая и щедрая победа. Потому что выжившим, она дает действительно слишком много. Я точно знаю, что те, из моих дружинников, кто числился приживалами при старших братьях или родителях, в итоге смогли купить своим семьям, как минимум собственные фермы. Правда, большинство из них жили, как перекати-поле и предпочли влиться в самих себя. В смысле потратиться на хорошее оружие и броню. В обычном походе им ничего такого не светило...
   И понимаете, - Игорь заговорил после недолгого молчания, - если отбросить нашу пикировку, то приемлемых вариантов всего два. При одном - я выкупаю у ярла Эрвина или отбиваю у горцев по соседству с его землями кусок территории, - моего хирда на это вполне хватит. Потом, набираю рабов, пытаюсь реализовать идеи, что роятся под черепом, и жду, что случится раньше - мы станем важным промышленным центром или закончатся мои нежданные богатства.
   - Это как? В смысле - почему "закончатся"?
   - Чисто экономическими методами, с учетом здешних реалий, "богатеть" придется чертовски долго. Ни я, ни вы, ни девчонки - ни разу не инженеры. Приспособить любые наши идеи и как-то превратить их в деньги, будет еще тем подвигом...
   - А разве их традиционные способы - не помогут? - удивился Анвар.
   - В горах этими самыми "традиционными способами" - не разбогатеешь. К центральным землям фризов прилегает огромная горная страна. Но с нашей стороны хребта не так уж много пастбищ, а мест, подходящих для земледелия и еще меньше. Думаете, почему за две тысячи лет эта часть горцев-янгонов не замирилась, и отчего их так мало? На тамошних кручах можно легко защищаться, но процветать - сложно. Поэтому поймите: награбленного в Долине мертвых и во время недавнего похода на каменных выдр - может на долго не хватить, и к моменту, как собственные ресурсы помогут создать действительно прочное положение, пройдет действительно много лет. И гарантий, кстати, никак не больше, чем с попыткой повоевать.
   Идея взять власть на землях треверов (10) военными методами только выглядит чистой авантюрой. На самом деле план, предложенный ярлом, звучит очень убедительно и перспективно. Я вам просто не могу пока все рассказать, но самое главное: если он будет успешным, на тамошних ресурсах, я смогу изрядно повысить наши шансы. На богатых землях, попытки прогрессорства будут бонусом, а не единственным шансом на выживание. Кстати, сама по себе идея вызвать скачок технологий просто опасна!
   (10) Треверы - одно из 17 племен, формально входящих в племенной союз токсандров - восточной части конфедерации фризов. Удерживают земли между двух крупных притоков Восточного Рихаса. Основная часть родов имеет кельтские корни, однако титул ярла уже более 400 лет удерживает германский род Хундингов. Перемешивание шло активно и внешне их не различишь, но при внутренних конфликтах этот факт регулярно всплывает.
   - Опасней, чем напасть кучкой солдат на целый народ? - было видно, что сейчас Анвар критикует, не иронизирует, а всерьез пытается разобраться.
   - Я, конечно, могу ошибаться, но есть внутренняя уверенность, что зарабатывать серебро или даже золото на технологиях, которые мы можем "родить" - неимоверный убыток. Единственное на что стоит менять знания - это власть! Точнее - ее укрепление.
   Игорь с силой свел кулаки у груди, и с хрустом и явным напряжением переломил крепкий кусок валежника, который не выпускал из рук за все время разговора. Отправив в огонь сначала одну, потом вторую половину палки, он немного помолчал, и неожиданно дополнил:
   - Доверяю ярлу больше, чем кому-нибудь еще, и уверен - он относится ко мне очень по-родственному. Почти как к сыну... Но это не мешает мне помнить, что в первую очередь он правитель - "политик", а значит, способен наплевать на любые чувства и "отношения". Пока не стану действительно независимым, - со своими землями, подданными, крепостью - не стану рисковать нашей дружбой.
   На этот раз собеседники обменялись не такими веселыми, но более понимающими улыбками.
   - Ладно, давайте по палаткам! Уже поздно, а нам предстоят "подвиги"...

* * *

   Утро. Рыбацкий порт Линкебанка
   Оживи Бальдр (11) прямо сегодня, минуя Рагнарёк и все сопутствующие ужасы конца времен, вряд ли бы это порадовало жалобно постанывающего мужчину. Ну, разве что самую малость. Все-таки, даже столь пропащее существо имеет некий долг перед предками и родней.
   (11) Бальдр - прекрасный бог весны в германо-скандинавском пантеоне; сын верховного бога Одина и богини заступницы людей Фригг. Его гибель стала предвестницей неотвратимости предсказанного Рагнарёка -- гибели богов и всего мира, следующей за последней битвой между асами и хтоническими чудовищами.
   Единственное, что сейчас ему было бы по-настоящему приятно, так это сговорись асы со своими врагами перенести предсказанные "беспорядки" с равнины Вигридр сюда. Судя по "родным" серым стенам и узнаваемым зарубкам на них: знакомая комната под потолком самой смрадной портовой харчевни была вполне подходящим местом.
   Глядишь, кто-то из лучших жителей Вальхаллы (12), бросив сражаться друг с другом, жрать мясо нескончаемого вепря (13) и надираться козьим медом (14), так по этому поводу расстроится, что не побрезгует замарать свой меч в крови самого недостойного стража Линкебанка. Ну, или как минимум, выпившего вчера больше всех остальных. Не часто тебе предлагают столько серебра по столь странному поводу.
   (12) Эйнхерии - лучшие из павших в битвах воинов, удостоенных попадания в германо-скандинавский рай - Вальхаллу. По преданию, в Рагнарёк 800 эйнхерий во главе с Одином и другими асами, вступят в битву с чудовищами и великанами.
   (13) Сехримнир - вепрь-кабан, которого варят в Вальхалле каждый день, чтобы подать к столу воинам, однако к вечеру он снова оживает целым.
   (14) Хейдрун - в германо-скандинавской мифологии коза, щиплющая листья Мирового Древа Иггдрасиль с крыши Вальхаллы. Ее неиссякаемое медвяное молоко питает эйнхериев.
   Точнее - Короткому Гайзу так вообще впервые предложили такую работу. От нее дурно пахло, но предложенный кошелек был уж больно тяжел.
   - О, как же мне погано! - впервые за утро еле слышно простонал он вслух.
   Только в этот момент мужчина осознал, что оглушающий грохот в ушах - это не удары измученного сердца, из-за вчерашнего веселья. В хлипкую дверь долбили и, судя по всему, уже давно. Еще через мгновение он начал слышать хоть что-то кроме сотрясающей кровать вибрации и собственного мысленного нытья.
   - ...когда уже ты очнешься дварфово отребье?! Если я из-за тебя сломаю дверь - никуда не денешься, еще и за нее заплатишь!
   Голос звучал вовсе не зло или, например, устало. Скорее - упрямо и... не без ноток любопытства. Судя по тому, что вместо Толстой Эльзы ругаться надоело даже ее старому мужу-трактирщику, продолжалась эта безнадежная битва слишком давно. Все что мог - он уже сказал, а значит, сейчас лишь исполнял отточенную за годы песню - "Клиент-идиот, создает мне проблемы". Ну, или не менее популярный грустный шлягер, который подходил почти к любому случаю - "Как мне все надоело, и когда же я сдохну..."
   - Пить. Пить! Пи-ить!
   Очередная попытка слиться с чужой "серенадой", едва не вызвала рвоту. Гайза замер, пережидая приступ, и как опытный пропойца, предпринял следующую попытку лишь отдышавшись.
   - Заткнись уже, жирная морда! Пить...
   Вряд ли у болезного получилось заметно громче, чем минуту назад. Но очевидно еще в прошлый раз, трактирщик что-то расслышал. Поэтому сейчас он легко прервал утомительные жалобы на жизнь, и тут же поспешил сообщить: он тарабанит ногами, лишь оттого, что руки заняты кружкой пива.
   - Уже не такого прохладного, как пол стражи (15) назад, - мстительно уточнил хозяин.
   (15) Стража - непостоянная единица измерения времени, равная приблизительно двум земным часам. Фризы, янгоны и их ближайшие соседи делят сутки на 12 страж: время от рассвета до полудня - это три утренние, от полудня до заката - три дневные, от заката до полуночи - три вечерние, и от полуночи до рассвета - три ночные.
   "Будь ты проклят, старая жаба!"
   С трудом перевалившись через край невысокой скрипучей койки, последнее пожелание Гайза лишь подумал, не желая рисковать и так почти закончившимися силами. Выбор оказался здравый, и его все-таки не вырвало. И это не смотря на то, что секунду назад он обеими руками приземлился в отвратительно склизкую лужу с кусками едва пережеванного мяса и комками полупереваренных овощей.
   "Ага! Все, что должно было случится, произошло еще вчера..."
   Как ни странно, это заметно приободрило взмокшего гуляку.
   Переждав вращение и очередные взбрыки непокорной утробы, Гайза отправился к запертой на щеколду двери самым надежным способом из доступных: на четырех конечностях, вместо двух традиционных.
   О, нет, никакого нежданного озарения! Способ ему был знаком давно, и множество раз опробован. Оставляя липкие пятна в форме собственных ладоней, он довольно уверенно принялся метить тропу в сторону входа.
   Конечно, Короткий Гайза предпочел бы плюнуть на все, и отлежаться, выпив кружку пива. Пусть и теплого. Дядя, старший над сегодняшней сменой Южных ворот, прикрыл бы своего непутевого родича. Но тогда с открытием въезда в город, никто не оскорбит одного морского ярла, не случится скандала, а небогатому стражнику придется вернуть 60 гельдов.
   Которые, кстати, уже частью розданы кредиторам, а частью потраченных на шлюх и вино.
   Нет, конечно же, 60 полновесных серебряных блестяшек были большими деньгами и составляли почти половину годового жалованья местного стражника, но проблема была в другом. Мужчина до дрожи боялся своего нанимателя, и очень не хотел бы вызвать его неудовольствие.
   "...и все-таки, зачем клятому ивингу все это нужно?!"
   Вчера было не до размышлений, но этот проблеск сознания стал последним, о чем успел подумать пропойца, прежде чем выпрямиться вдоль стены, откинуть щеколду. В процессе подвига он на много ударов сердца потерял возможность связно соображать все-таки блеванув под ноги попытавшемуся войти трактирщику.

* * *

   Южные предместья Линкебанка
   Городские ворота и рогатки в предместьях разомкнулись с первыми лучами светила. Едва восход подкрасил небо, как центральные кварталы привычно отозвались на это звонкими одиночными ударами в било (16), возвещая о первой утренней страже. Как собственно и всегда.
   (16) Било (звонило, сторожевая доска или плита) -- деревянная или металлическая доска (брус), по которой ударяли клепалом - молотком (палкой); в древности это был распространенный бытовой и сигнальный музыкальный инструмент.
   Наружу потянулись путешественники и купцы, внутрь - немногочисленные припозднившиеся вчера гости и терпеливо ждавшие сигнала окрестные земледельцы. Поденщики и рабы из ближайших поместий, бонды или их слуги с многочисленных ферм, проснулись заметно раньше, и сейчас спешили превратить результаты своих трудов в звонкое серебро.
   Огромный, почти 30-тысячный город жаждал свежей рыбы и дичи, собранные накануне плоды этой щедрой земли и откормленных в здешнем изобилии животных и птиц. Число временных гостей было и подавно не сосчитать, но все они хотели завтракать, а кто-то - планировал, еще и отобедать или задержаться на ужин.
   Нуждался Линкебанк в вине, пиве, дровах и еще в сотнях наименований товаров. И два встречных потока несли необходимое. Они были его кровью, самой жизнью города, но нырять в него, пришедшие накануне воины не торопились.
   Конечно же, в доиндустриальные эпохи люди привыкли жить с рассвета до заката, а потому с первыми лучами ожил и их лагерь. Однако ничто не указывало на желание покинуть "оккупированный" накануне луг. Под котлами задымили новые костры, шатры остались на своих местах, а коноводы потянулись к ручью, но напоив - никто не спешил массово седлать холеных скакунов или впрягать их в колесницы.
   Когда с дальней, противоположной от дороги стороны лагеря принялись на извлеченных из груза шестах натягивать широкие отрезы холстины, стало окончательно понятно: пришедший хирд устраивается еще как минимум на сутки. Иначе к чему им так готовиться к дневной жаре?
   Только к третьей утренней страже небольшая группа всадников при единственной колеснице двинулась в сторону предместий.
   Правда, уже через пару минут повозка покинула отряд. Вынырнув на обочину вместе с четверкой телег какого-то небогатого фермера, пара опоясанных лишь кинжалами колесничих подсказала, как именно уложить выкупленные десяток рогож с ячменем, несколько корзин свежих овощей, куль крупных усатых сомов и связку из пары десятков битых накануне кур. Щедро расплатившись, они тут же повернули в сторону едва покинутого лагеря.
   Судя по тому, что всадники так ни разу и не оглянулись, происходящее было запланировано, и не стало сюрпризом ни для кого кроме бонда, удачно расторговавшего почти треть товара, с одной из своих повозок еще даже не въехав в город.
   В отличие от двинувших в обратную сторону фуражиров, всадники экипировались заметно серьезнее. Семеро телохранителей морского ярла вряд ли так уж верили в возможность серьезной драки прямо в городе. Поножи, например, вообще не озаботился ни кто, а наручами - снарядились только двое хускарлов с луками.
   Да и то - надев их лишь на левую руку, чтобы не терять время еще и на это, если все-таки придется воспользоваться сравнительно короткими, но очень мощными приспособлениями из рога буйвола. На Земле похожее - небольшое, но далеко стреляющее и сильное оружие - до сих пор изготавливают в пакистанском Пенджабе.
   При этом даже самому глупому земледельцу было понятно: воины все же "такую мысль" допускают, а значит - готовы встретить любого врага.
   У седла каждого из всадников был привешен традиционный фризский круглый щит, конная пика почти в полтора роста взрослого мужа длиной, и одинаковые глубокие шлемы, которые не более как три десятка лет назад, стали делать в священной Бувайе.
   Стоили они немало, но опытные воины также высоко оценили и надежность купола, выкованного из единственного куска железа, короткий козырек с наносником, отлично защищающие лицо, но совершенно не перекрывающие обзор. В кутерьме городского или лесного боя (везде, где не выстроишь стену щитов), они пусть и не гарантируют жизнь, но давали шансы куда как выше, чем подходящие для крепкого строя маски или полумаски.
   Прибавьте сюда поддетые, не смотря на жару, кольчуги, дорогие клинки длинных кавалерийских мечей-спат, и становилось понятно - связываться с такими путешественниками совсем не стоило. Отряду, двигающемуся в середине правого ряда, старались уступать дорогу даже неповоротливые волы, не говоря уже об их более сообразительных хозяевах. Пусть это у них не всегда и получалось.
   Даже почти четыре десятка охранников встречного крупного каравана, только начавшего покидать город, и очевидно решивших переждать в тени конец столь небыстрого процесса, слова не посмели произнести в сторону проскользнувших впритирку воинов. В остальное время, они зорко следили, чтобы соседи по тракту не смели даже на пару шагов приближаться, к бережно хранимым повозкам.
   Не уловивший разницы пешеход тут же поплатился за отсутствие чутья, когда не больно, но обидно получил по шее тупым концом копья, попытавшись повторить чужой "фокус".
   Хотя и у нового морского ярла с телохранителями дальше пошло не все гладко.

* * *

   За въезд в город плату собирали лишь с всадников и повозок. Эдакий 'эко-сбор' с гадящих средств передвижения. Поэтому отряд снизил скорость напротив плюгавого чиновника из местного магистрата, который, как раз и занимался приемом платы и выдачей специальных кожаных бирок на узду.
   Их, потом предстояло предъявлять на городских воротах, уже при въезде на собственно 'муниципальную' территорию, но до этого так и не дошло. 'Не по плану' все пошло значительно раньше. Точнее - по плану не очевидному для большинства присутствующих. 'Абсолютного большинства', судя по испуганно отвалившим челюсти чиновнику и его охране.
   Один из городских стражников вдруг всунулся в первый ряд, и начал крыть воинов подзаборными словами. Оскорбления сыпались на всех путешественников вместе и каждого по отдельности. Впрочем, наглец не пытался перейти к рукоприкладству. Как и вообще, не приближайся на расстояние, с которого его могли бы наказать без применения оружия. Такая странная непоследовательность, при столь эмоциональной речи, была непонятной...
   Если явно помятый с похмелья горлопан впал в боевую ярость или посталкогольный психоз, то почему не пытается напасть? А если прекрасно себя контролирует, то, как может не осознавать, что неоправданное прилюдное оскорбление нескольких хускарлов и тем паче благородного - это штрафы такого размера, которые могут закончиться только выдачей наглеца "головой". То есть в полную и безоговорочную власть "пострадавших".
   Во фризском, да и в любом другом средневековом обществе, успешные воины пользуются заслуженным уважением и почти поклонением окружающих. Не прямо современные земные поп-звезды или известные политики, но нечто близкое. Их поступки и приключения активно обсуждают, общением или возможностью принять в гости - гордятся. И так далее, с учетом иной культурной и временной среды.
   Любой из семи телохранителей Игоря был не юн, опытен, и успел вжиться в этот порядок. Окажись они сам по себе, лучники - как минимум уже нашпиговали бы болвана железом и деревом. Тем более, что сложные луки могут долго и "безболезненно" храниться в натянутом состоянии, поэтому воины успели извлечь их и наложить стрелы на тетиву.
   Они были в ярости. И только понимание на уровне рефлексов их нынешнего места в этом мире, и признание первоочередного права командира на месть, сдерживали атаку в ожидании приказа.
   Попытайся скандалист извлечь хотя бы нож, и дай этим формальное право на "защиту" господина, он был бы уже семь раз мертв. Да, это могло спровоцировать свалку с участием остальных, пока все еще растерянных стражников, но гости города были бы все же в своем праве.
   Полуденный въезд в южные предместья Линкебанка оказался полностью заблокирован, но "битва" оставалась словесной. Пауза тянулась и тянулась, и в какой-то момент стала просто невыносима. Взгляды множества замерших в ужасе и восторге зрителей, начавших осознавать совершенную несуразность этой тишины, скрестились на непонятно спокойном вожаке.
   Действительно, обычный хевдинг-предводитель воинов, сумевший какими-то неимоверными подвигами подняться до статуса морского ярла, уже приказал бы убить наглеца на месте. Наплевав на любые последствия, и при определенной удаче даже добив вздумавших сопротивляться стражников. Но в том-то и дело: землянин не был "обычным" хевдингом.
   Он осознавал, что с точки зрения традиционных фризских законов, приказ убивать в такой очевидной ситуации - в его праве. Хотя понимал, что и перебей два десятка не очень обученных городских стражей оскорбленных гостей, их бы тоже не стали наказывать. По крайней мере, слишком строго, ради случайных чужаков. Скандалиста, выживи он каким чудом, тоже - просто выперли бы и постарались замять неприятную историю.
   ...Но нельзя родиться в "выгребной яме", и, оказавшись во "дворце", не осознавать этого каждую секунду. Да что там - каждое мгновение. Абсолютно та же история с тридцатилетним "юношей" с Земли, который получил почти полторы сотни клинков, готовых за него умереть. Ну, или убить кого при необходимости, что согласитесь - тоже далеко не чепуха.
   Чуть больше чем за месяц, к острому чувству удовольствия и гордости по этому поводу Игорь еще не привык, а потому, основную часть времени находился словно бы слегка "не в себе". Именно поэтому он довольно спокойно, и скорее, даже с ироничным удивлением отреагировал на подозрительно наглого недоумка.
   "Подозрительность" всей истории в этот момент вообще оказалась очевидна только ему. Поэтому вместо кого, чтобы стиснуть зубы в ярости и готовиться выплюнуть ненависть в коротком и по-настоящему смертельном приказе, Игорь перебирал все эти нюансы в голове, в поисках наилучшего выхода из совершенно дурацкой истории.
   Половину из выкрикиваемого в лицо он откровенно не понимал, но и из знакомого текста можно было сделать неприятные выводы. В один из моментов, когда уставший вещать в тишине скандалист сделал паузу, в попытке отдышаться, Игорь с серьезным лицом повернулся к замершему справа старшему телохранителю(17) и равнодушно уточнил:
   (17) Рудольф (с древнегерм. "известный/славный волк") - здесь, один из наемников в походе против племени каменных выдр, постепенно умом и прозорливостью выдвинувшийся в старшие телохранители, и первым принесший бессрочную "кровавую" клятву Ингвару Чужеземцу; Дольф - сокращенный вариант имени.
   - Дольф, как думаешь, он нам сообщает мнение магистрата, городской стражи, или глупец всего лишь просит прервать его никчемную жизнь?
   Размеренная и ироничная речь вернула дружинника в его обычное состояние. Вздрогнув, он с усилием разжал побелевшие пальцы на рукояти спаты, и что-то прочитав в глазах командира, ответил внешне так же спокойно, процитировал его недавнюю сентенцию:
   - "В чужой душе трудно рассмотреть темноту" (18) Может быть пусть они и скажут?
   (18) Вольный пересказ на фриза русской пословицы "Чужая душа - потемки!"
   - Ну, так спроси! - уже под откровенный смех невольных зрителей этого спектакля подсказал по-прежнему невозмутимый морской ярл, и задумчиво повел взглядом куда-то вверх.
   "Что за..."
   Только резкий и неожиданный удар в плечо прервал внутренний монолог Игоря, и не позволил тяжелой арбалетной стреле раздробить ему голову. Экс-журналист, на мгновение оказался практически беззащитен, растерянно замерев, неожиданно столкнувшись взглядом со стрелком в приоткрытом чердачном окне. На очень важное и решающее мгновение...

* * *

   С этого момента события завертелись с едва уловимой скоростью.
   Неумехи из городской стражи довольно грамотно откатились, создав за линией щитов надежный сомкнутый строй. Правда, ни один из них не обнажил оружия. И пусть короткие ростовые копья они, конечно же, не бросили, но их отточенные лезвия продолжали указывать точно в небо, как бы сообщая, что "воины беспокоятся за свои жизни, однако ни кому не угрожают".
   Практически одновременно с этим, оба лучника-телохранителя принялись методично забрасывать опасный чердак стрелами, присматривая за двумя другими окнами этажом ниже, да и на всякий случай - вокруг.
   Едва не погибший землянин смог удержаться верхом. Однако посчитав, что гарцевать сейчас не ко времени, поступил максимально логично: соскользнул из седла и, прикрывшись надежным боком дорогого аварского мерина (19) и собственным щитом, принялся ждать хоть каких-нибудь итогов.
   (19) Мерин - кастрированный жеребец, были популярны в качестве классической степной кавалерии, поскольку без желания спариваться они менее драчливы и могут находиться в группе вместе с другими лошадьми.
   Жизнь Игорю спас Людвин (19), 25-27-летний телохранитель родом откуда-то с западного побережья. В воинских науках он может и не сильно превосходил некий средний по хирду уровень, но в отличие от большинства своих земляков, действительно отлично держался в седле.
   (20) Людвин (от древнегерм. [liut-] народ + [-wini] друг) - Народный друг.
   Именно он остался и дальше прикрывать предводителя, когда остальные четверо телохранителей во главе с Дольфом, пришпорили лошадей, пытаясь заблокировать заднюю сторону двухэтажного дома. Разбрасывая и так не рвущихся в первые ряды зрителей, всадники довольно жестко прорвались за ближайший поворот.
   В короткий срок улицу покинули, все кто мог. В отличие от обреченных и дальше торчать погонщиков и купцов. Их охрана сгрудилась у подотчетных повозок, но не пыталась вмешаться ни на одной стороне.
   И в этот момент, из-за стены щитов высунулась хитрая морда представителя магистрата. Опытный в интригах крысеныш первым сообразил, что попытка стражей порядка отсидеться в такой ситуации, будет слишком уж подозрительной. Тем более что именно их идиот Гайза, по прозвищу "Короткий", и оказался закоперщиков бардака.
   Все это Игорь узнал из первых рук, и получил заверение, что "городской магистрат очень сожалеет, и предпримет все необходимые действия".
   Вряд ли мелкую чиновную сошку кто-нибудь успел уполномочить на такие заверения, но хевдинг принял предложенные правила, а потому уже через минуту половина стражи принялась наводить порядок, а еще десяток при двух секирах попытался прорубить массивные двери в дом.
   Вся эта порча личного имущество сопровождалась громкими заверениями, что злоумышленникам лучше открыть самим, но понимания эта разумная тактика не нашла. Внутрь удалось попасть только минут через двадцать, когда изнутри голосом Дольфа предупредили, что "тут уже никого нет, и они сейчас откроют".
   Незадачливые "дверорубы", успевшие еле-еле углубиться сквозь переплетение бронзовых полос и массивных дубовых плашек, с явным облегчением оставили вход в покое. Однако услышав заверение, что заднюю дверь хускарлы нашли открытой, а в доме никого живого, они с заметным энтузиазмом рванули внутрь, озабоченные явно не только расследованием. Или совсем не им.
   Иронично хмыкнув, Дольф предположил, что хоть у кого-то сегодня будет удачный день, и некие недотепы кажется слегка разбогатеют.
   И правда, даже если кто-то из владельцев имущества не участвовал в нападении или сумел выжить, попробуй, угадай, что взял коварный убийца или убийцы, а что - "благородные защитники".
   Чиновник невозмутимо проигнорировал выпад, то ли решив сконцентрироваться на главном, то ли опасаясь пререкаться с разгоряченным воином. Любой из предложенных вариантов, позволивший доходяге избежать неловкой ситуации, давал Игорю повод испытать к этому человеку даже некоторое уважение.
   Еще раз, теперь уже заинтересованно оглядев его, он на некоторое время задумался, гоняя по голове промелькнувшую идею. Размышлять на ту же самую тему, бывший журналист продолжал все время, пока Дольф озвучил логичные и вполне ожидаемые наблюдения.
   Когда телохранитель замолчал, Игорь еще некоторое время искал какие-нибудь неожиданные знаки на лице представителя магистрата.
   Не дождавшись ни слов, ни попытки уйти, он хмыкнул непонятно чем довольный и, понизив голос до минимума, практически в лоб озвучил свое предложение
   - И как зовут представителя столь славного города?
   - Фуса (21), господин! - пояснил собеседник, снова не проявив ни капли инициативы.
   (21) Фуса - от древнеангл. [-fus-] старательный, ревностный, жаждущий, готовый (сделать что-либо).
   - Ливэ Фуса, среди моих воинов, немало бывавших здесь. Кто-то прожил долгие дни, путешествуя по своим делам, - Игорь точно не знал, но сейчас это было и не важно. - Однако сомневаюсь, что хоть один из них знает эти улицы лучше тебя. Неужто такого достойного фриза не возмутили подлецы, смеющие беззастенчиво резать добрых горожан?
   Проявляя прежнюю сдержанность, тот все же с готовность кивнул.
   - Совсем недавно я хорошо повоевал за Вратами батавов. И судя по тому, что до сих пор жив, моя удача все еще со мной, - Игорь позволил себе улыбнуться, в ответ на выражения лиц слушателей, явно оценивших шутку. - А вот в чем легче всего убедиться тебе, так это в том, что в моих карманах достаточно серебра, чтобы быть щедрым. Очень-очень щедрым!
   С последним уточнением, в поясную сумку Фусы перекочевал кошель, с двумя десятками полновесных гельдов. Сумма вроде не такая уж и "великая", но по большому счету - лишь за намерения. То есть ни за что.
   Секунды, что прохиндей держал мешочек в руках, он как-то сумел его полностью оценить, потому что маска чиновника ненадолго треснула, и некоторое время на лице его сияла самая честная, скорее даже - искренняя, - алчность.

* * *

   Еще до выхода в поход - в Эверберге, - в одну из дюжин Игорь свел десять хускарлов не моложе сорока. В отдельное подразделение он собрал самых уважаемых воинов, в большинстве своем с опытом службы в других хирдах. При этом определяющим было их умение и готовность возиться в будущем с молодняком и присматривать за порядком в лагере. Куда бы его дружина ни направилась, за обоз всегда необходимо будет кому-то отвечать. Тем более в нынешнем очень дальнем походе.
   Возглавил эту смесь военной полиции и учебной роты, его бывший старший десятник Эгир (22). Это позволило сохранить за ним прежний статус, одного из самых главных офицеров, теперь уже хирда.
   (22) Эгир (древнесканд. [-aegir-] море) - имя в честь ётуна (великана) Владыки моря; второстепенный персонаж, впервые появляющийся в книге первой "Конунг: Вечный отпуск" в качестве одного из десятников ополчения во время похода в Долину Некрополей; затем, уже для похода против племени Каменных выдр, Ингвар Чужеземец снова нанимает его и ставит старшим десятником над двумя дюжинами собственных наемников. Воин выжил во время прикрытия каравана с добычей, а после - принес "кровавую" клятву.
   Племенные ярлы, у которых хватало и других забот, обычно назначали отдельного человека предводителем дружины. Однако учитывая, что кроме казны и хирда у Игоря ничего пока собственно и не было, назначаемую должность "хевдинга" своего хирда, он решил сохранить за собой. Просто часть обязанностей перераспределил между остальными десятниками. Заодно получив возможность понять, кто есть кто, и не ошибся ли он с назначениями.
   В импровизированный "военный совет" хирда нового морского ярла, кстати, вошли пятнадцать человек. В большинстве своем это были командиры десяти полноценных штурмовых дюжин и, конечно же, Эгир, руководивший, как своим десятком ветеранов, так и почти полутора сотнями рабов и слуг. Среди последних числилось почти 60 младших сыновей бондов, набранных среди ивингов.
   Это были юноши от 14 до 18 лет, не пожелавших "вовремя" жениться, завести семью и остаться на всю жизнь в поле. Их еще только начали обучать для будущей младшей дружины, где юным мужчинам предстояло стать лучниками, арбалетчиками, копьеметателями и возницами боевых колесниц. Правда, и сейчас и в дальнейшем, все это не исключало много ежедневной работы по лагерю.
   Следующим "в списке", но далеко не последним по значению, в совете числился Рудольф.
   Если раньше "главным телохранителем" он стал как бы само собой, то теперь - с шестью подчиненными, - воин получил и официальное подтверждение должности, и статус старшего десятника. И бойцов в этот отряд подобрали исключительных.
   Даже с их общим уровнем умений, любой природный ярл взял бы таких в хирд без колебаний. Большинство слабых бойцов среди оставшихся прикрывать караван, просто не выжили. Но при этом кто-то из телохранителей виртуозно владел секирой, другой - считался признанным мастером-мечником, еще двое - были прирожденными лучниками, и так далее.
   Тот же Людвин, сохранивший накануне жизнь своему командиру, считался, например, бесспорным умельцем по части конного боя. Он был способен не хуже какого-нибудь ветерана-степняка, действовать с седла мечом, копьем или дротиком.
   Немолодой тороватый воин Карл, прозванный за повышенную "хозяйственность" "Робаром" (Вороном), присматривал за отрядным имуществом в походе на каменных выдр и спокойно отсиделся в Эверберге на самом опасном - последнем этапе. Но позже - он тоже принес клятву, и сейчас входил в совет в качестве совещательного голоса и живого "справочника". Его задачей, было всегда и совершенно точно знать: сколько и каких продуктов и снаряжения есть, в каком оно состоянии и насколько всего этого хватит.
   В похожем положении находились еще двое: экс-землянин Анвар и, присланный в качестве "офицера связи", опытный воин из хирда ярла ивингов Эрвина Сильного. Последний, кстати, был единственным кроме Игоря, кто в этом походе точно знал все тонкости задуманной авантюры.
   Ну а бывший подмосковный архитектор предыдущий год так настойчиво перенимал местные представления о строительстве, что с учетом привезенных знаний, мог бы считаться, пожалуй, самым грамотным зодчим всего побережья, если не континента. Правда, на практике все это еще только предстояло проверить.

* * *

   Воинский лагерь хирда Ингвара Чужеземца
   Все, кто хоть что-нибудь решал в дружине, сейчас находились под огромным навесом, натянутым в том числе, и над шатром предводителя. Недорогая выбеленная холстина отражала прямые лучи, а прохладный ветерок с едва заметным привкусом великой реки, сдувал пыль и гомон проходящего рядом торгового тракта. Это могло бы сделать разговор легким и приятным, тем более что по кубку разбавленного охлажденного вина получили все желающие. Но трудно участвовать в "легком" обсуждении покушения на твоего командира.
   Не начальника - в земном смысле, но человека, с чьей удачей и вполне предсказуемым возвышением, ты решил связать все свои планы на будущее. Среди предводителей не было порывистых юношей, но часть из них пока была не способна сдержать негодования.
   В эти времена карьеры редко становились по-настоящему неожиданными. Нанимаясь сегодня - к одному, завтра - к другому, послезавтра - к третьему благородному господину или, например, купцу, не добиться настоящего доверия, а значит и подлинного почета. Даже во главе дюжины хирдманов владетели предпочитали ставить людей, чьи семьи служили их роду ни одно поколение. Поэтому тех, кто успевал продвинуться лишь подвигами или удачей - в рамках статистической погрешности.
   Иначе было лишь в одной ситуации: когда "карьерист" приходит к недавно возвысившемуся предводителю, без множества поколений вассалов и слуг. Вот как сейчас. И пусть он вознесся, в том числе и твоей волей, все же такая ситуация штука редкая.
   Каждый из них готов был следовать за Ингваром Чужеземцем лишь ради шанса на новую богатую добычу, но вчера - клятва, а сегодня - они уже идут за чужими землями, чтобы сделать их не только его, но в том числе и своими.
   И тут какие-то твари собрались отнять эту мечту?! О, как же хирдманы сейчас были злы...
   Решив дать время пошуметь, Игорь отвлекся, залюбовавшись единственным человеком, не принимающим участия во всей этой рефлексии.
   Нет, конечно же, пойми высокая и яркая Гульдан, что с правом собственности на нее сегодня могла возникнуть путаница, она бы тоже распереживалась. И возможно не меньше его офицеров. Но первая "призовая" рабыня из недавнего похода по-прежнему не очень-то хорошо говорила на фриза. Поэтому занимаясь какими-нибудь делами, предпочитала не очень-то вникать, в речи этих неистовых воинов. Пусть они и без труда, как неотвратимая небесная кара, разгромили ее племя, но ведь не оспаривают власть ее господина, а значит - пусть шумят, о чем им вздумается...
   "Гульдан" - на языке тамошних горцев означало "Дом цветов". И на взгляд Игоря, она на самом деле была куда как привлекательнее чем любое отдельное растение или даже целая клумба. Стройная и, не смотря на выдающиеся женские формы, как-то сохранившая милую девичью хрупкость, она с такой грацией пополняла кубки разведенным вином, что некоторые воины сбивались с речи и ненадолго напрочь теряли нить рассуждений.
   Может быть, от личных переживаний к конкретным планам, его офицера смогли так быстро перейти не без помощи этого "отвлекающего фактора". Уже минут через двадцать хускарлы смогли вдумчиво выслушать рассказ Рудольфа о том, что семью, слуг и самого мелкого городского перекупщика, судя по состоянию тел и загустевшим лужам крови, вырезали еще накануне вечером. А значит подстрелить хевдинга неизвестный "он или они", вряд ли пытались лишь потому, что не успели покинуть жилище. Тем более что поведение облаявшего всех Гайзы, и правда больше было похоже на попытку задержать ярла и отвлечь его охрану, чем на спонтанную ярость.
   Почти все согласились и с Эгиром, заявившим: без взаимной драки история с городской стражей обошлась чудом. И в этот момент взгляды всех скрестились на Игоре. Действительно, его "необычная" выдержка и из-за этого неудача с попыткой стравить пришельцев с хозяевами, стала первой причиной того, что покушение пошло незапланированно.
   Второй, и возможно не менее важной удачей, признали решение их хевдинга, выдвинулся в Линкебанк лишь ближе к полудню.
   Присутствующие здесь же, как непосредственные участники телохранители, сошлись во мнении, что рассмотреть арбалетчика на темном чердаке, удалось лишь из-за того, что светило было почти в зените. Вряд ли в другое время кто-то сумел бы рассмотреть чердак дома, расположенного с правой - восточной стороны. Лучи восходящего светила обязательно ослепили наблюдателя.
   Но даже без учета драки и ярких лучей, успешный "толчок" Людвина тоже признали изрядной удачей. И вслух это уже не прозвучало, но собравшиеся молча пришли к согласию: боги все утро настойчиво благоволили их вождю.
   Чуть позже, уже уйдя с совета, Дольф присоединился к паре других десятников. За поздним обедом он со смехом признался, что даже в этой опасной ситуации, их ярл не просто выжил, но и "накрутил хвост магистрату".
   Те были вынуждены собрать спешное заседание городского совета. Телохранителей не признали пострадавшей стороной, поскольку они в тот момент не принадлежали себе, но за оскорбление благородного, Короткого Гайзу заочно приговорили к штрафу в 30 волов (23) в пользу Ингвара Чужеземца.
   (23) Номинальная (судебная) стоимость вола - 36 серебряных гельдов, то есть 30 волов - это 1080 гельдов, или почти 1,8 кг отчеканенного металла.
   - Ни какое его имущество не стоит и половины, потому сейчас у него дома стража и, если глупец не оправдается, то и халупа и пара старых рабов, да и попадись - он сам, - пойдут в уплату долга. Брат его отца тоже служит в страже, и возглавляет караул Полуденных ворот, поэтому он упросил не убивать племянника. Поклялся выкупить живого, доплатив недостающую часть штрафа... Серебро просто липнет к нашему господину, - с удивленной улыбкой признал хускарл, вызвав одобрительный смех сотрапезников.

* * *

   Поздний вечер того же дня
   У самого Гайзы все складывалась совсем не так радостно.
   Сумев довольно легко сбежать, он целенаправленно рванул в сторону рыбачьего порта, в поисках забвения. В карманах еще оставалось немного серебра, в голове - прибавилось грустных мыслей и подозрений, и встречи со своими нанимателями он предусмотрительно решил не искать.
   Покинутая еще до восхода комната по-прежнему благоухала всеми недавними запахами, хотя следы и старательно замыли. Но бывшему стражу и уважаемому человеку, на все было плевать.
   Хотя ну как "уважаемому"...
   В городской страже без знания хотя бы обыденных - не храмовых рун и счета было надеяться не на что. И у юного Гайзы были все права рассчитывать на удачный жребий.
   Род их был не из благородных, но доступ к учебе при городском храме и денежное место после - гарантировал. Поэтому он прекрасно знал, что далекие предки их народа говорили на немного ином - более простом языке, и словом "гайза" обозначали, как настоящее копье, так и малое копье - дротик. Сейчас слово понимали однозначно, но когда от парня сбежала жена, злопыхатели не поленились привесить ему прозвище "Короткий".
   Как бы намекая: он достоин сочувствия не потому, что взбалмошная дура с детства любили соседского сына, и за два года так и не смирилась с организованным родителями браком. А оттого, что "копье" у ее мужа неподходящее. Короткое копье - почти дротик.
   И даже сейчас, когда Гайза умирал, он проклинал не свою глупость за то, что связался с изначально опасным и глупым делом. Он лил слезы по обиде, из-за которой так больше и не женился, не завел детей, не стал десятником, и сейчас, как безродный пес подыхал в одиночестве среди обрывков старых сетей, накопленной за годы чешуи, и прочего рыбацкого мусора.
   Да, по собственным и вполне понятным причинам, его бывшие сослуживцы ни сделали даже попытки перехватить глупца, а телохранителям неизвестного ему морского ярла, оказалось и вовсе не до того. Но половину стражи назад, он с ужасом узнал: привычное логово вне дома, оставалось много лет неизвестным родне, но не было секретом для нанимателей. Его скрутили, вытащили совсем недалеко - в ближайший темный угол, - и один из трех мрачных воинов, нанес десяток ударов в грудь и живот, а потом еще для надежности, подрезал сухожилия на руках и ногах.
   "О, как же это было не справедливо! Можно же было убить и иначе. Вовсе не он был виноват, что тщательно спланированное нападение провалилось... Он же ничего не знал, но сделал все, как поручали!" - и именно об этом он пытался беззвучно прохрипеть вслед своим уходящим убийцам.
   В кино в такие моменты должна играть музыка. Какая-нибудь грустная или только слегка меланхоличная мелодия, но обязательно с нотками тоски. Правда, жизнь слабо уважает зрелищность и предпочитает совсем иные "спецэффекты". Все внесенное в сценарий, чаще всего остается видимым лишь одному зрителю. Вот такая вечная ирония: по-настоящему оценить последний акт пьесы, удается лишь тому, кто о ней уже не способен рассказать...
   Мужчине было ужасно больно. Больно до такой степени, что он не мог даже кричать. Лежа посреди загаженной подворотни, Гайза, прозванный "Коротким", мечтал лишь об одном: о моменте, когда же он, наконец, сдохнет. И в итоге это, конечно же, произошло...
   Что особенно странно, каким-то неимоверным вывертом судьбы, он сумел почувствовать свою грядущую свободу за мгновение "до", отчего и умудрился в итоге умереть с удивительно умиротворенным выражением на лице. Именно оно больше всего поразило сначала проснувшихся раньше всех вечно голодных мальцов из ближайшего нищего кварталов, а потом и отряд городской стражи.
   Они и унесли его догола обчищенный труп.

* * *

   Удивительно, но "Магистратская Крыса" - ливэ Фус, оказался цепким парнем. Уже на четвертый день в лагерь во второй раз прискакал немолодой мужик, с фирменными фусовскими чертами лица. Отец, дядя, старший брат - Игорь не стал вникать ни в особенности их семейного подряда, ни в паспортные данные визитера.
   В прошлый приезд посланец сообщил о печальной участи недоумка Гайзы и окончательно утвержденном праве на его "наследство". В этот раз - гость также совершенно буднично поведал, что убийцы найдены.
   В глубине экс-журналист был даже не готов к такой оперативности, тем более что были завершены еще далеко не все дела. Но он тут же послал за своими старшими десятниками, а Анвар и так проводил большую часть времени неподалеку, потому что делать ему, в опечатанном взвинченными патрулями лагере, все равно было практически нечего.
   По словам посланца, трое чьих-то переодетых хускарлов без знаков на щитах и вымпелов, скрывались сейчас в убогой халупе неподалеку от места, где и нашли бывшего стража. Уже через полчаса почти два десятка тяжеловооруженных всадников скакали в направлении города.
   Фусовский родственник так гладко и грамотно вывел отряд на цель, что Игорь извелся, до последнего момента ожидал какого-то подвоха. Опытные воины в это время так лихо взломали хлипкую стену и едва живую дверь в однокомнатную хижину, что у врагов была возможность лишь проснуться, но никак не оказать серьезного сопротивления.
   То, что через некоторое время двух из злоумышленников смогли взять крепко порубленными, подтверждало: это были очень опытные воины. Оттащив их в сторону, начать допрос решили с самого невредимого из пленников. И едва рассмотрев его лицо в свете факелов, Игорь облегченно выдохнул. Он уверенно смог опознать недавнего стрелка из арбалета.
   Посланец в этот момент еще раз доказал наличие мудрости, попросившись не присутствовать при допросе. Мужчина вежливо это подчеркнул, уточнив, что не хотел бы ничего знать из будущих откровений.
   - Кто вы и кому служите? - наконец приступил Игорь, одновременно пытаясь понять, отчего он уверен, что знает стрелка, и черты этого лица точно видел еще до недавней попытки на него поохотиться.
   Единственный способный говорить пленник, презрительно молчал.
   - Господин, позволишь? - уточнил Дольф и, дождавшись утвердительного кивка, повернулся к упрямцу. - Сейчас мы разожжем огонь, заткнем тебе рот, и засунем в него ногами. Будет ждать, и каждый раз приводить тебя в чувство, до момента, пока ты не станешь ростом поменьше, и уже не сможешь "смотреть на нас свысока".
   Не смотря на серьезность момента, жестокая шутка про сгоревшие ноги не могла не вызвать мимолетные усмешки даже на лице бывшего жителя XXI века. Что уж говорить, про несклонных миндальничать уроженцев средневековья. Те и вовсе откровенно загоготали, очевидно, избавляясь от недавней боевой злости.
   - Внимательно осмотрите их вещи, эту халупу и сам участок! - снова вмешался в процесс Игорь. - Не забудьте изучить следы и тряпки на телах...
   - А ты пока можешь подумать, - добавил главный телохранитель, заинтересовавшийся странной реакцией воина, явно вздрогнувшего на последних словах.
   Поиски не должны были занять много времени, но пленник не стал дожидаться чем-то опасного ему расследования.
   - Я служу благородному Эвальду (24), он из ивингов... - начал он обреченным голосом.
   (24) Эвальд "Второй" (древнегерм. [ewa-\ewe-] обычай, закон + [-wald\-walt] власть, сила) - Власть обычая, двоюродный брат ярла ивингов Эрвина Сильного, незначительно учувствует в событиях книги первой "Конунг: Вечный отпуск".
   - Подожди, Эвальду, которого все за глаза зовут "Вторым", из-за того, что он имеет право возглавить племя?! - голос, чаще всего невозмутимого Дольфа, был настолько потрясенным, что Игорь в первый момент даже не до конца понял, о чем именно идет речь.
   - ...точнее его жене! Змее с ледяным сердцем по имени Изольда! (25) - теперь уже Эгир вывалил им в спину очередную порцию откровений. - Хотя соглашусь с теми, кто утверждает, что все остальное у нее как у лучшей из женщин!
   (25) Изольда (древнегерм. [is-] лед + [-wald\-walt] власть) - один из вариантов перевода "Холодное золото".
   Еще один старший десятник держал в руках пояс одного из раненных и кусок исписанной кожи. Говорил он менее эмоционально, но судя по тому, как понизил голос, считал это знанием не менее опасным, чем его коллега.
   Игорь решил чуток все это "передумать", а потому самостоятельно подхватил ближайший кедровый чурбак, и принял позу мыслителя, но не тут-то было. Оказалось время открытий еще не прошло, и в разговор снова влез почти позабытый пленник:
   - Грязные псы, не смейте так про госпожу! Жалко мы тебя не прикончили...
   Последняя фраза была явно предназначены не всем "нечистым животным", а лишь хевдингу, но Игорь вместо того, чтобы разозлиться, или презрительно проигнорировать обреченного, вдруг расхохотался.
   - Слушай, а ты случайно не осквернил ложе благородного Эвальда? Молчишь? О, нет, и не отвечай! Эй, заткните влюбленному дурню пасть! Ни к чему нам эти откровения... - пояснил он соратникам, и вдруг ошарашенно замер.
   Взгляды телохранителей большую часть времени были направлены за пределы круга, но даже они нет-нет, а принялись бросать заинтригованные взгляды не по работе - на застывшего статуей господина.
   - ...а ведь про "прикончили", ты говорил совсем не о нынешнем случае, - наконец ожил Игорь. - Вот жешь скотина, то-то я думаю, видел тебя. Он был одним из тех, кто почти год назад напал на меня в окрестностях Эверберга, и в итоге загнал в Долину Некрополей (26), - пояснил хевдинг спутникам, в ответ на озадаченные взгляды. - Не помню, чтобы у вас в тот раз были арбалеты... считаешь, я слишком легко тогда подстрелил твоего приятеля и решил испытать тот же способ? Вроде же он тогда остался стонать вполне себе живо?
   (26) События, описанные в главах 3-4 книги "Конунг: Вечный отпуск".
   - Это был мой побратим... - мрачно выдавил пленник. - И мы не могли свернуть в Эверберг за помощью, поэтому он не прожил и двух дней.
   - Да уж, сочувствую. Среди этих подранков, кстати, нет побратимов? Тогда добейте их, - переключился Игорь на своих офицеров, - а нашего "друга" запакуйте с собой, и берегите! Его я подарю ярлу Эрвину. Может быть, у него будут еще какие-то вопросы по делам брата.
   - Господин, мы же собирались ехать дальше именно к Эвальду? - напомнил Эгир. - даже если эти выполняли приказы только его жены, он все равно не простит...
   - Брось! По-моему, это начало большой и замечательной дружбы...

   Глава 2. Восточный экспресс

   Лагерь в окрестностях Линкебанка. Две недели спустя
   (27 октября 2018 года по 'земному' календарю)
   Тонкое женское сопрано в очередной раз сбилось, и снова продолжило куда-то звать. Голос почти минуту перекрикивал шум половины воинского лагеря, невольно завораживая неритмичными сменами тональности.
   Подымаясь в хрупкое изящество "серебряного" регистра, с легкостью выдавал сложнейшие рулады, и рушился до каких-то невероятно бравурных пассажей. Правда, сейчас это, почти магическое действо, уже не вызывало прежнего оживления. За неделю с момента, как Игорь наконец-то нащупал пароль к главному секрету своей очаровательной полонянки, его хускарлы успели ко многому попривыкнуть. Вот и сейчас, лишь единицы отвлеклись, все-таки делая ставки на сегодняшнюю длину обыденного и одновременно загадочного концерта.
   Впрочем, число незанятых выжиманием сил из многочисленной молодежи, с каждым днем уменьшалось, и прежнего множества болельщиков просто не было...
   Чем острее удовольствие, тем ближе момент, когда оно становится невыносимым. Через семьдесят очередных ударов сердца коварный мучитель явно сдался, потому что звук, как обрезало. Обрушившись на нагое девичье тело и пытаясь вжаться в него, хевдинг сделал попытку продлить несправедливо короткую мужскую радость. Куда там.
   Сами фризы, кстати, верили: боги позволяют мужчинам жить настолько интереснее женщин оттого, что отдать им еще и это - было бы слишком несправедливо.
   Землянину было не достичь такого уровня самоуспокоения, но перебирание в уме всяких странных знаний, заметно удлиняло самые приятные из битв - постельные. Он, как всякий истинный воин жаждал только победы, а потому считал, что глупо не использовать "хитрые" приемы в схватке с более одаренной "соперницей", да еще на ее же поле.
   Не сумев, как обычно, шевельнуть даже пальцем, он бессильно соскользнул со спины потерявшей, кажется всю свою влагу, Гульдан...
   Ни господин, ни его юная полонянка, сейчас не смогли бы даже предположить, сколько они пробыли в этой прекрасной опустошенности. Замерев, они лежали, будто погибшие от остроты искусного физического довольства. Лишь время от времени мужчина пытался сделать новый слишком глубокий вздох, а по телу женщины проходила очередная последняя почти хтоническая волна счастья.
   Отрез батиста, служивший им простынею, был тонок, смят и уж слишком пропитан щедро растраченной влагой. А потому с возвращением хоть каких-нибудь сил, лежать на нем становилось все менее приятно.
   Не склонный к неоправданному альтруизму экс-журналист, с потягом и не без явного удовольствия хлопнул напарницу по тому месту, где спина зовется совсем иначе. Этот тайный сигнал означал между ними, что пора переходить к водным процедурам. Оживающая на глазах девушка юркнула в сторону импровизированной "ванной".
   Потому что, как будто бы подгадав именно этот момент, у входа в шатер кто-то предупреждающе кашлянул голосом Анвара, и он же в итоге вполне уверенно откинул шелковые полотнища. Привычно не утруждая себя ожиданием приглашения или, например, разрешения.
   И кстати, почему это "как будто бы"?! Происходящее в шатре вряд ли кто-то в ближайшей округе не расслышал. По крайней мере, на территории как минимум половины лагеря старшей дружины. Поэтому немолодой гость имел все возможности "угадать", что его ждет внутри.
   Вообще, бывший подмосковный архитектор постепенно взял на себя заботы в качестве внешней и довольно самостоятельной "совести" Ингвара Чужеземца. Правда при потрясающей дипломатичности, обаянии и явно имеющемся в наличии чувстве юмора, все это не превращало их с Анваром ежедневную игру в навязчивую нудятину.
   Ну и соответственно - не приводило к ссорам или хотя бы недопониманию.
   - Слушай, ну как тебе не стыдно-то? - в который раз все-таки не удержался мужчина, подразумевая оставленную в Эверберге Катю.
   - Здорово, правда?
   На самом деле, Анвар ко многим вещам относился довольно просто, поэтому они совершенно искренне расхохотались, и Игорь лишь жестом предложил гостю садиться на традиционную стопку небольших одеял справа от себя.
   Сам он предпочел последовать за Гульдан, в самую маленькую часть богатого шатра, отделенную от остальной площади плотной занавеской. Девушка только что закончила водные процедуры, окончательно пришла в себя, и готова была помочь ополоснуться своему господину.
   И хотя торопиться было вроде и некуда, Игорь решил надолго не зависать под приятно прохладными струями лишь чуть нагревшейся родниковой воды. Опытным путем было уже ни раз установлено, к чему приведут методично и аккуратно выливаемые ковши воды и мягкие поглаживающие движения девичьих ладоней по коже. Такое "мытье" было все же сейчас некстати, поэтому молодой хевдинг обернулся в очередной свежий льняной отрез и поспешно покинул "душевую".
   За это беглец получил в спину насмешливое фырканье, но мужественно проигнорировал вызов. Впрочем, твердо пообещав себе, что отомстит. Притом "жестоко" и точно - неоднократно, но -несколько позже...
   Время, кстати, его не поджимало и на самом деле.
   Сначала бывший журналист несколько дней отсиживался в лагере, пережидая поиски убийц. К тому времени, когда все неожиданно быстро разрешилось, уже стало понятно, что как раз ему - никакой работы сейчас и нет. Ну, кроме тренировок с телохранителями и... более приятными, но не менее утомительными упражнениями со своим очаровательным трофеем.
   При этом некие неизвестные будущие проблемы вовсе не означали, что хирду тоже необходимо отсиживаться в лагере. Еще в самом начале - лишь в ожидании развязки всей этой дурацкой истории с неудачным покушением, его офицеры принялись старательно выполнялись намеченные ранее планы.

* * *

   Как и было задумано: навесив на себя максимум оружия, брони и украшений, десятники во главе своих принаряженных отрядов по очереди принялись объезжать многочисленные местные фермы, хутора и поместья.
   Влажный тропический климат делал здешние края богатыми, но в голове далекого от сельского хозяйства человека, рождал настоящий бардак: в Эйдинарде почти постоянно что-нибудь убирали.
   Однако подробности успешного похода против каменных выдр уже разлетелись по всему побережью и для героев, выживших прикрывая великую добычу, всегда находили время, принимая не просто охотно, а с искренней радостью.
   Такими гостями потом можно было хвастаться перед соседями, заезжими торговцами и множество раз снова и снова обсуждать их рассказы друг с другом. В деревне, хоть земной, хоть за три девять параллельных пространств - большая часть года наполнена монотонной утомительной работой года, а потому штукой была куда как менее интересной.
   Из таких поездок хирдманы возвращались веселыми, пьяными и не без приключений с участием поселянок. К скандалам такие нравы приводили очень редко, потому что Игорь всем однозначно заявил: будут негоразды со свободными женщинами или их мужьями, братьями и отцами, и сидеть таким неудачникам в караулах до самого конца времен.
   Самоуверенные ветераны и нагловатые хускарлы с меньшим опытом, твердо обещали изображать образцы благонравия. И с какого-то момента эту фишку просекли все окрестные хозяева, и воинский лагерь у Полуденного тракта в итоге стал довольно популярным местом.
   С приглашением выпить-закусить, сюда зачастили уже сами благородные и не очень землевладельцы. А что: принять полубандитов морского ярла может и почетно, но в иные времена от такой чести не отказаться, да еще того и гляди - все выльется в поножовщину.
   А тут - все чинно-уважительно, да и рассказывают тебе мало кому известные подробности самого обсуждаемого похода последних лет. На фоне этого уж точно никак не трагедия, если понесет кто-то из рабынь помоложе. Между нами говоря, случись неожиданный приплод и у кого из жен или дочек поденщиков - тоже далеко не Рагнарек. Скорее невиданная удача, потому как от этих героев не может быть плохих сыновей!
   Все-таки ежедневные два-три кубка сильно разбавленного вина - это далеко не загулы на разухабистых местных свадьбах. Сам Игорь редко принимал такие предложения, все же предпочитая "скучать" у себя в палатке больше, чем обаять здешние "колхозы". Оттого непрекращающийся "карнавал" с каждым днем только набирал обороты.
   И пусть проливался он обильным "подарочным" дождем из стоялых медов и вин, отборнейшими долями урожая и прочими радостями, но хевдинг не мог нарадоваться, что еще в день приезда (не иначе как в момент божественного прозрения) запретил покидать лагерь более чем двумя дюжинам воинов одновременно.
   Организовано все это "народное гуляние" было, конечно же, не ради неожиданного пиара или бесплатных продуктовых наборов. Еще до выезда из Эверберга, землянин мучительно размышлял, как усилить под текущие задачи хирд, и при этом обойтись без мучительного ожидания, новых профессионалов, желающие принести ему клятву верности.
   Нет, будь у Игоря собственные земли, на нынешней волне популярности он мог бы набрать немало желающих, которые бы при этом твердо знали с какой стороны браться за копье.
   Даже соберись он и правда, пощипать какой-нибудь из соседних - не фризских народов (как об этом и было объявлено), - сейчас был бы подходящий момент, чтобы собрать ни одну и даже ни две или три сотни временных союзников.
   С удачливым хевдингом при полутора сотнях мечей, согласились бы "сходить" многие благородные. За честную долю в добыче, и правда, можно было легко набрать вдвое от собственных воинов, и при этом остаться главой похода. Важно лишь, чтобы у остальных предводителей не было больших личных отрядов. Но - нет!
   В том-то и дело, что Игорь не мог ни обмануть, ни обещать, теоретическим союзникам, честно грабить всех подряд. Ему в этом походе кровно необходимо было войско, чьей бы добычей или ее отсутствием распоряжался он сам.
   Единолично!
   Однако и вариант: поставить все имеющиеся серебро в первую же игру за власть, собрав отряды за звонкую монету, он тоже сразу отмел. А вдруг чего не так, но он все же выживет и даже сохранит часть хирда и те его не бросят... После такого разгрома самому ничего еще долго не возглавить. Что, ходить мелкой бандой на чужую войну придется уже ему? Или еще лучше - темной ночью на дорогу?!
   Да и наемникам, за дополнительные гельды, конечно, можно было поставить условие на счет добычи. Однако попробуй их заставь его в случае чего выполнить...
   В общем, куда не кинь - везде клин! Но тут у него случилось не иначе как прозрение. По крайней мере, когда Игорь изложил идею ярлу Эрвину, тот удивленно покачал головой и еще минут пять хвалил с немного недоуменной улыбкой на лице.

* * *

   К концу многолетней войны за Эйдинард все мужчины в германских, кельтских, протославянских и прочих племенах, ставшие народом фризов, были хорошими воинами. В нужный момент пришельцы выставляли многочисленные обученные армии. В отличие от тогдашних хозяев этих земель, так и не сумевших переступить через взаимную ненависть и объединиться.
   Желтокожие враги-янгоны исчезли, как серьезная сила. Их остатки оказались большей частью раздроблены до зависимых или полузависимых маленьких поселений в самых безжизненных или недоступных уголках побережья. Но и победители две тысячи лет спустя, не сохранили прежнего умения и силы.
   Нет, самих фризов стало заметно больше, но теперь в лучшем случае от половины до, может быть, трети мужчин по-прежнему были готовы выйти в поле с оружием в руках. И самое главное - немногие при этом что-то умели.
   Хотя какое-нибудь старенькое прадедовское копье и гниловатый щит, все еще хранились во многих семьях.
   Да, сегодняшние племенные ополчения по-прежнему могут создать надежную стену щитов, пусть и на заранее намеченных рубежах. Но вот организовать грамотную атаку, упереться и снова перейти к обороне... и все это прямо в бою, чтобы потом снова: в "штурмовой клин", и назад - к обороне.
   Сейчас такое мастерство доступно чаще всего немногочисленным умелым бойцам, предпочитающим ходить под флагами вождей племен или стягами морских ярлов. Еще, конечно, профессионалы бывают в дружинах других - более мелких владетелей, а также нанимаются телохранителями к благородным землевладельцам или просто богатым купцам.
   Высшего, среднего или хотя бы начального военного образование - нет. И где учат мальчиков владеть оружием? Правильно - дома. А если там не то, что некому, а и самого оружия считай, что и нет?
   В набег на дальних соседей, хочешь или нет, возьмут тебя вряд ли. Разве что бесправным слугой в виде исключения и для личного одолжения... А там уже повезет-не повезет.
   И из всей это детско-юношеской трагедии есть единственное исключение. Как ни парадоксально, на него могут рассчитывать сыновья рабынь и служанок ярла, от воинов его же хирда. Ну, или от каких-нибудь заезжих гостей, которые чаще всего тоже бывают не последними воинами.
   При дворе не голодают, поэтому если задатки сработали, мальчик имеет шансы вырасти крепким парнем, а потом - из бесправного байстрюка выучится и пополнить элиту здешнего общества. Эдакий ограниченный "социальный лифт" для самых бесправных.
   И тут Игорь подумал: стоп, вокруг полно желающих, но не имеющих шанса! Почему бы не выбрать из них ребят покрепче и не поднатаскать за ближайшие три-четыре месяца (из оставшихся пяти-шести до "главных событий" у токсандров)?!
   Вы, конечно, возразите: как, мол, так, невозможно сделать опытного дружинника из пацана за такой короткий срок! И будете правы. Частично. Потому что "дружинника-хирдмана", прекрасного индивидуального бойца - нет. Но солдата, способного худо-бедно (а при определенных условиях и совершенно на равных), противостоять ополчению любого племени, которое чаще всего в строю только стоять и умеет, - еще как!
   В этой еретической мысли экс-журналиста укрепила расхожая фраза бывшего французского императора о том, что два мамлюка - побьют трех французов, но сто лягушатников уже могут не бояться того же числа врагов, а тысяча - будет гонять ссаными тряпками армию отличных индивидуальных бойцов (27). Просто из-за того, что чаще маршировали в ногу.
   (27) "... Два мамлюка справлялись с тремя французами, так как имели лучшее вооружение, лучших лошадей и лучшие навыки [...] Но сотня французских кавалеристов не боялась сотни мамлюков; триста - брали верх над таким же числом мамлюков, а тысяча разбивала полторы: так сильно влияние тактики, порядка и эволюций ..." (сокращенная цитата французского императора Наполеона Бонапарта, из книги "Семнадцать замечаний на работу под названием "Рассуждение о военном искусстве", изданную в Париже в 1816 г.")
   Среди ивингов таких желающих, набрать удалось меньше шести десятков, но в этом высокогорном анклаве племени и народу-то жило немного. По сравнению с густонаселенной дельтой Рихаса.
   Поэтому Игорь и собирался вместе с хирдом проторчать минимум месяц в окрестностях Линкебанка, как одного из крупнейших торговых городов огромной реки. Однако уже к середине четвертой недели стало понятно: план будет выполнен досрочно. Необходимости посещать другие города - нет.
   Приятнее всего собирать добровольцев оказалось среди семей гостеприимных сельских бондов, а также слуг и поденщиков богатых землевладельцев. Здесь это происходило уже описанным веселым и увлекательным способом. Да и сами юноши, нельзя не признать, были покрепче и редко обижены здоровьем. В отличие от самых бедных, но густонаселенных городских предместий Линкебанка.
   Здесь рекрутеры встретили наибольший выбор и несравнимое число желающих. Их, конечно, приходилось тщательно проверять, но зато поток желающих не уменьшился до сих пор. На вчерашнем совете, например, все десятники согласились с логичным выводом: при необходимости набрать можно было и вдвое от задуманного.
   Однако Игорь решил не распылять силы, и увеличил квоту с 300 только до 360 юношей, приказав отобрать лучших из лучших. Все же и для тридцати дюжин кандидатов, непросто будет набрать наставников, среди всего лишь 138 хускарлов.

* * *

   Окрестности Линкебанка, 26 октября по "земному" календарю
   В последние пару дней, перед тем как наконец-то попробовать покинуть город, стоянка хирда превратилась в какое-то причудливое сочетание пионерского лагеря из советских 70-80-ых годов, и эдакого мультяшного уголка ГУЛАГа. Понятно, что это про чуть более отдаленное российское прошлое.
   Здешние юноши в 14-17 лет - это вполне сформировавшиеся мужчины, полностью готовые к взрослой жизни. Просто в силу возраста те из них, кому предоставили или навязали такую возможность, все еще способны на неожиданные поступки. Например, плюнуть на судьбу приживалы у старшего брата-наследника, и рвануть становиться воином...
   Все 360 парней еще на стадии отбора прошли через внимательную комиссию из опытнейших хирдманов, поэтому сразу четко знали к чему их будут готовить в первую очередь. Никто изначально и не рассчитывал, успеть в такой короткий срок сделать привычных дружинников-универсалов. Поэтому основная масса кандидатов должна была стать алебардщиками.
   И это было главным - концептуальным новшеством. Настоящим прогрессорством, вместо унитарного патрона, командирской башенки, или даже просто рецепта пороха.
   Само оружие, конечно же, было известно. Но вот превращать его в главное снаряжение группы бойцов - это пока никто не пробовал. По меньшей мере, среди фризов.
   Во-первых, секира на длинном 2-2,5-метровом копейном древке, с крюком и копейным же острием - стоила на порядок дороже привычного и простого оружия. Ведь его, в отличие от алебарды, можно было клепать и из самого плохого железа.
   Во-вторых, при отсутствии "инфернального" внешнего врага, как и в раздробленной Руси начала XII века, на побережье большинство конфликтов решались быстро и с помощью небольших собственных или наемных дружин. Батавам же, в их степях и лесостепях, чаше приходилось действовать с седла и применять лук, чем схватываться со своими традиционными противниками лоб в лоб.
   Поэтому - одно дело велеть сковать некоторое число алебард, чтобы в трудный час рубить штурмующих стены собственного дома, а другое - раздать в десять раз более дорогую приспособу небогатым бондам. Пусть и временно, но с неизвестным результатом.
   Когда десятники наконец-то узнали эту часть плана, сразу их одолело продолжительное молчание. Потом, пошушукавшись и, с подсказки Игорь, поэкспериментировав, согласились, что два-три ополченца с алебардой, точно будут опасны даже опытному воину. Особенно в строю.
   Это была высокая оценка. Учитывая, что при стандартном раскладе, стараясь атаковать пусть и не лоб в лоб, но хирды профессионалов легко громили пятикратно превосходившее их ополчение.
   Правда, большинство из их юных кандидатов, пока оружие видели не больше одного раза, да и то - в ознакомительных целях и в руках наставников. Единственное исключение сделали для пяти дюжин лучников, собранных в отдельный отряд. В основном - еще только будущих стрелков. Вот они - уже вовсю совмещали владение оружием с шагистикой.
   Тех, кстати, кто уже был знаком со стрельбой из лука, принимали с минимальными придирками. Игорь заранее обозначил необходимость набрать минимум 60 юношей, способных в короткий срок начать попадать прицельными залпами по выбранной командиром толпе врагов. Хотя бы шагов за сто.
   Не требуя героических свершений, хевдинг потребовал достичь минимального уровня умений, отличающих неорганизованную толпу лесных охотников, от пусть плохонького, но армейского отряда стрелков.
   Остальные в это время лишь ходили, бегали, таскали с места на место тяжести, копали рвы и возводили валы. Основным условием было, во-первых, чтобы к концу дня непоседливые подопечные не были способны даже рукой пошевелить. Во-вторых, и самое главное, необходимость приучить их все делать не меньше чем отрядом в 12 человек.
   Планы поесть или отправиться к выгребной яме означали одно: вся дюжина вставала, и - обязательно строем - маршировала в нужном направлении. При этом никто не давил на кандидатов классическими речами сержантов из американских фильмов, про то, что они "дерьмо" и прочими осколками масс культуры.
   В этом не было необходимости, хотя бы потому что в глазах любого фриза вне зависимости от возраста, опытный хускарл был героем, а его даже самые странные приказы - автоматически имели смысл. Тем более что юношей сюда собрали не принудительным призывом, а предоставив шанс изменить судьбу.
   Правда многие упражнения и экзерциции (28) их наставникам и самим были внове. Сменяя друг друга в течение дня, каждый из них заставлял своих подопечных выполнять многое из того, о чем узнал лишь на пару дней раньше.
   (28) Экзерциции (латин. exercitio) - устаревший термин, означающий "упражнения"; здесь - воинские и спортивные упражнения.
   Наблюдавший с интересом за этим сумасшедшим домом Анвар, легко узнавал родные советские потогонки, вроде "веселых стартов", почти узнаваемого футбола и упрощенный вариант баскетбола.
   Это когда плотно стянутый кусок кожи вместо мяча, нужно было нести в руках, быстро перебрасывать товарищам, и в итоге загонять в плетеную корзину без дна, укрепленную на высоте в полтора роста. Однако здесь, по-прежнему, запрещались захваты и подножки.
   Дней шесть назад, немолодой зодчий ворвался вечером в шатер к Игорю, и чему-то радостно улыбаясь, стал настойчивого тянуть с собой. Скучающий, посреди всего этого сумасшедшего дома попаданец, заинтересовался - и не прогадал.
   На импровизированном футбольном поле команда, набранная среди наставников, вкатывал очередную "банку" в ворота сборной хирда. И все это, под сумасшедшие индейские вопли разновозрастной толпы, в которую смешалась его дружина.
   Конечно же, победителям "пришлось" выдать переходящий кубок-приз и по индивидуальному чемпионскому браслету. В дальнейшем, команде наставников пришлось хотя бы раз в месяц защищать право на все это великолепие от очередных обнаглевших претендентов.
   В остальном - коллективные подтягивания, приседания и отжимания, перетягивание каната и скоростные карабканья на вкопанные и тщательно ошкуренные столбы - все это, как минимум в виде концепции, было фризам знакомо. А вот все вместе - заметно изменяло отношения внутри спешно и довольно неожиданно родившегося хирда.
   Подхватившие футбольную заразу хускарлы перед заходом светила - по холодку, - с удовольствием устраивали дружеские матчи. И соперничество на поле, почти всегда перерождалось в дружбу за его пределами.
   Незадолго до отъезда из Линкебанка, Игорь сделал еще одно, может и предсказуемое, но "открытие".
   Смыв пот, после очередной вечерней тренировки, он решил изобразить скучающего ревизора и прогуляться до ужина. Тут-то и обнаружилось, что вокруг их "полевых" тренировок давно пасется толпа зрителей.
   Недолгие расспросы показали, что если поначалу среди ближайших к лагерю кустов шуршали лишь получившие отворот-поворот юноши и любопытные подростки, то постепенно к их традиционным вечерним играм, стали собираться менее стеснительный зрители возрастом постарше.
   За сутки до начала погрузки, например, собралась толпа минимум в шесть-семь сотен болельщиков. Поэтому он уже спокойно воспринял приключившуюся с ним порцию самых настоящих оваций, когда на следующий день, возглавлял следующую в порт колонну.
   Это помогло по-настоящему осознать, насколько хирд, да и он сам, стали популярны среди неизбалованных регулярными зрелищами горожан.

* * *

   Но накануне произошли и более важные события. Игорь наконец-то принял от здешней гильдии оружейников последние партии заказанной брони и снаряжения, а казначей Карл - больше часа отсчитывал и любовно взвешивал серебро.
   Учитывая размеры сделки, во время этого трогательного момента присутствовал специально приглашенный в качестве свидетеля чиновник из магистрата. Крупный и громогласный мужик благообразной внешности оказался самим бургомистром, и Игорь с удовольствием пригласил его остаться вместе с самыми уважаемыми мастерами гильдии, на пир в честь официального принятия юных кандидатов в младшую дружину и выдачи им оружия.
   В итоге никаких "таких" разговоров они между собой не вели, но во время застолья глава городской исполнительной власти этого купеческого анклава, с интересом ко всему присматривался и, очень охотно и благожелательно улыбался...
   Груз, кстати, получился действительно объемным, но и дорогим*. Помимо новеньких алебард, уже насаженных на выдержанные ясеневые древки в 2-2,5 метра длиной, было немало и других ценных игрушек.

   * Общие расходы на снаряжение младшей дружины:
   8 640 гельдов - 60 кольчуг с длинным рукавом мечникам первого ряда
   7 920 гельдов - 330 шлемов, по типу "шапель" (29), для большинства рядовых
   7 200 гельдов - 240 алебард, из которых 60 - пойдут в запас, на случай порчи или утраты
   5 400 гельдов - 300 защитных рубах из кожи и льна остальным воинам младшей дружины
   5 200 гельдов - около 16 000 боевых стрел, от массовых до некоторого числа специальных
   4 320 гельдов - 60 луков, самых недорогих, среди сложносоставного оружия этого типа
   4 320 гельдов - 120 фальшионов (30), для мечников, командиров дюжин и их помощников
   2 700 гельдов - 300 боевых перчаток бойцам ближнего боя
   2 160 гельдов - 180 традиционных круглых щитов, для вооруженных мечами и стрелков из лука
   1 440 гельдов - 30 шлемов, внешне похожих на приземистые турецкие 'ерихонки' (31), командирам дюжин в младшей дружине
   = 49 300 гельдов (83,8 кг отчеканенных монет или более 342 марок серебра)

(из записей Анвара Гарипова)

   (29) Шапель (капеллина) - общее название наиболее простого и дешевого вида шлемов, в виде металлических колпаков с полями. Слегка опущенные книзу поля могли защитить не только саму голову, но отчасти и плечи. Были удобны прежде всего тем, что хорошо защищали пешего воина от ударов кавалерийского клинкового оружия и навесной стрельбы из лука. Кроме того, оказались хорошо приспособлены для защиты воина во время штурма укреплений от падающих камней, поленьев или песка.
   (30) Фальшион - недорогой и популярный европейский меч, с расширяющимся к концу коротким клинком с односторонней заточкой, по форме больше напоминал огромный кухонный нож. Получил распространение не ранее первой половины XIII века, и очень ценился благодаря способности наносить разваливающие рубяще-режущие удары. Различают несколько типов клинка, но главный герой выбрал оружие, не исключающее успешного колющего выпада.
   (31) Ерихонка - куполообразные шлемы, с элементами защиты ушей, затылка и лба, известны еще до нашей эры, но скользящий наносник появился лишь в XIV веке. Этот тип брони сложился в XV-XVI веке в Турции, и был чуть позже перенят на Руси и в Западной Европе. В сцене покушения на Ингвара Чужеземца в Линкебанке, и у него, и у его телохранителей именно такие шлемы приторочены к седлу.
   Несмотря на все скидки, выдавленные за необычно объемный и разнообразный заказ, Игорь впулил в это заметно больше, чем эквивалент стоимости всей своей добычи из предыдущего похода. За исключением разве что клинка, снятого с тела стража в храме каменных выдр, да украшений и прочих ценностей, подаренных на радостях ярлу, его ближайшим соратникам и женской части попаданцев.
   В средневековом мире было не принято делать такие массовые заказы. Воины, даже из крупных хирдов, привыкли сами подбирали себе оружие и броню. Поэтому впечатленные гильдейцы сильно упирались при попытке снизить цену, но охотно дарили какие-то дополнительные товары или услуги, очевидно пытаясь обеспечить работой и доходом каждого из своих.
   Навязываемые услуги Игорь старался не принимать, но на нужные товары охотно давал себя уговорить. В итоге, удалось сэкономить на 360-ти широких кожаных поясах, усиленных бронзовыми пластинами, и таком же числе не дорогих, но качественных боевых кинжалов. Они достались именно в качестве скидки.
   Уже к концу переговоров, когда он осознал сумму, в которую должен был обойтись заказ, Игорь заявил, что "временно" прекращает переговоры. Не желая признаваться в страхе растратить все, что у него есть, хевдинг наобум рявкнул о планах посетить Бувайю и изучить тамошнее предложение. Удачный экспромт принес заметные подвижки по некоторым позициям, а также еще 60 щитов в подарок, и предложение оплатить покупку четырехсот пар обуви, о которой на тот момент и не думал.
   В здешнем жарком, а временами еще и влажном климате, крепкая обувка, похожая на древнеримские солдатские полусапоги "калиги", была очень популярна среди воинов и путешественников. Толстая кожаная подошва сандалий снабжалась шипами, и давала надежное сцепление с грунтом. Чулки из того же материала и ремни, покрывали голени почти до половины, и неплохо защищали ноги от случайностей.
   Оценив вместе с Карлом и старшими десятниками отступление в цене минимум на 3,5-4 тысячи монет, он решил все же согласиться. Во-первых, тогда еще только начали набирать добровольцев, как пойдет дело - не знали, а потому опасались терять отдельное время еще и на эту поездку, а потом и ожидание заказа.
   Во-вторых, серебро, накопленное после распродажи всего "лишнего" из его доли сокровищ Долины Некрополей и недавно награбленного у горцев, вполне позволяло согласиться. "Дома", помимо самых ценных украшений и посуды, оставалась лишь небольшая заначка монетой. Но по заверениям казначея, после окончательной распродажи выделенного имущества, в походной казне все-таки останется серебра минимум на 4-5 тысяч гельдов.
   "Вряд ли больше", - как бы извиняясь, тогда уточнил Карл, и это почему-то полностью убедило экс-журналиста.

* * *

   И вот теперь юные воины смогут выглядеть, как настоящие бойцы. Пока только "выглядеть", но поводы для оптимизма были. И не только у Игоря.
   Надо признать, что мотивированные и крепкие юноши оказались отличным человеческим материалом. Было много разнообразных, и иногда совершенно идиотских травм, но хевдинг стабильно платил за лечение в ближайшей из храмовых пирамид, поэтому потерь и инвалидов удалось избежать.
   Хотя розог изломали о спины бессчетно, никто из юных энтузиастов не принудил наставников требовать изгнании с позором. Землянин был почти уверен, что самые вопиющие случаи спустили на тормозах и скрыли от него, но не настаивал. Если сквозь сито отбора и прошли какие-нибудь "неподходящие" дурни, то вбить в них нужные мысли в ближайшие несколько месяцев время еще будет.
   В конце концов, обучение по-настоящему еще лишь начинается, поэтому Игорь довольно цинично решил: пусть последние шероховатости с продукта этого эксперимента, снимет война.
   В этот вечер измучившиеся в нетерпении парни, впервые вместо учебной палки получили настоящее боевое оружие.
   Утяжеленный кожаный мешочек с глиной, на конце палки (совершенно идентичной настоящему древку), конечно же, позволял отработать пару необходимых простых приемов, и привыкнуть к будущей тяжести алебарды. Но гордой улыбки на лице - не вызывал, позвоночник - не укреплял, и грудь, еле сдерживаемой гордостью, - не распирал. Так что всего после пары тренировок уже с боевым оружием, следующим утром по улицам Линкебанка младшая дружина шагала с неизъяснимым наслаждением, цепко и под нужным углом удерживая свои алебарды и шеренги.
   О, какой завистью горели в этот момент мелькающие в толпе знакомые лица братьев, друзей, давних приятелей по детским играм и "вечных" врагов с соседних улиц. Прикажи Ингвар Чужеземец сейчас этим юношам броситься на огромную армию или в огонь, и за все нынешнее счастье, многие бы сделали это, ни секунды не раздумывая. Уж сейчас-то точно!
   Однако подходящих вражин рядом, слава Богу, не случилось. Потому наполненный приятными переживаниями марш уже к полудню завершился в порту.
   Высланные еще засветло две дюжины хускарлов, освободили приличный кусок пристани в восточной части города. К этому моменту, туда успели перешвартоваться зафрахтованные накануне ладьи.
   Их капитанов подрядили, кстати, не без помощи "на все руки мастера из магистрата" достопочтенного Фуса. Коня, на котором он увозил заработанные на расследовании 500 гельдов, чиновник тоже получил в подарок. Поэтому в отсутствие "розыскных" заданий, горел желанием совершать и любые другие "подвиги". К сожалению, к счастью ли, но в ближайшее время других дел не было. Поэтому прощались "высокие договаривающееся стороны" чрезвычайной довольные друг другом.
   После распродажи прихваченной с собой части рабов (из доставшихся Игорю в недавнем походе), его караван - вместо того, чтобы уменьшиться, - удвоился. Сейчас в нем числились более полутысячи человек, лишь вполовину меньше коней и несколько десяткой повозок**.

   ** Список участников похода, их животных и повозок:
   1 - Игорь\Ингвар Чужеземец, морской ярл и глава похода (+2 аварских мерина и +5 верховых лошадей степной породы)
   1 - Анвар\Эрфар Зодчий, советник
   1 - Карл, казначей-интендант, на случай боя приписан к "дюжине" Эгира
   3 - Гульдан, с двумя рабынями-горянками
   6 - "связной офицер" ярла ивингов Эрвина Сильного, с тремя воинами и двумя слугами (+12 лошадей)
   7 - Рудольф, глава телохранителей\старший десятник, с семью воинами-телохранителями (+14 лошадей)
   10 - Эгир, комендант каравана\старший десятник, с девятью воинами, совмещающими обязанности "военной полиции" и мастеров-наставников младшей дружины (+10 лошадей)
   50 - временные наставники-воспитатели младшей дружины (+57 лошадей)
   70 - ударный отряд хирда (+72 лошади)
   360 - младшая дружина (60 лучников, 120 мечников-щитоносцев и 180 алебардщиков)
   20 боевых колесниц (+46 лошадей)
   12 грузовых четырехколесных повозок (+28 упряжных коней местных пород)
   = 510 человек при 246 животных и 32 повозках

(из записей Анвара Гарипова)

   Кого-то из них достаточно было лишь разместить, указав место. Что-то - предстояло для начала погрузить, надежно закрепить, а потом - и укрыть. Во избежание! С живыми же, но неразумными пассажирами, необходимой возни предстояло намного больше.
   Уговорив - погрузить, удобно и надежно - разместить, закрепив - проследить: все ли помнят, кто и за кем должен ухаживать. В последнюю очередь, как обычно всплыло, что корм - тоже желательно разделить именно по кораблям, везущим животных. А не туда, где он сейчас 'уже так хорошо и надежно закреплен'.
   Утрамбовывать весь этот бардак пришлось больше полутора дней. Поэтому отчалить из Линкебанка конвою удалось лишь к вечеру 30 октября по 'земному' календарю. Если, конечно, Анвар ничего не напутал в своих расчетах...

* * *

   На больших реках редко бывает тихо. Так чтобы совсем. На великих - вообще никогда. Шум ветра, скрип уключин, шепот воды за кормой, резкие крики птиц. Даже не будь всего этого, скрытая жизнь потока будет постоянно напоминать о том: где и что с тобой. Особенно если вокруг много людей.
   То у них бурчит в животе, то в головах. Из-за этого - постоянно болтают, кашляют, чешутся... да мало ли - "беспокойные существа". Все его хускарлы уже хотя бы по разу сходили в морской набег на кого-нибудь из дальних соседей - в вик (32), и прошли самую настоящую проверку на уживчивость. Это была одна из главных причин, отсутствия конфликтов внутри регулярных хирдов. "Скандалисты" именно так вымывались в небольшие полубандитские отряды.
   (32) Сходить в вик (викинг) - по одной из версии, первоначально фраза "отправляться в викинг", могла означать "морское плавание со сменой гребцов". То есть "дальнюю морскую экспедицию", поскольку в допарусный период смена гребцов отличала дальний морской поход от ближнего плавания, где смены гребцов не предполагалось. Но постепенно существительное "викинг", приобрело значение -- человек, который уплыл из дома, покинул родину, то есть морской воин, ушедший в поход за добычей. А схожий по звучанию глагол - отправится в морской поход с целью торговли или грабежа. Авторский вымысел предполагает, что у книжных фризов, все развивалось по схожему сценарию.
   Игоря скученность тоже почти не беспокоила.
   В смысле, конечно же, он предпочел бы принимать серьезные решения в тишине, но это сейчас было не так уж и важно. Бывшему землянину надо было внести серьезное изменение в разработанный не им план. Взять на себя моральную ответственность в отсутствие многоопытного помощника. И оттого он ощущал сильное "неудобство".
   Да что там: изрядно нервничал.
   Хотя на самом деле, еще в Линкебанке, осознал: решение должно быть принято - из-за изменившихся обстоятельств. Просто пока Игорь не уговорил себя признать это "вслух" и начать действовать.
   - Пригласи ко мне посланника ярла Эрвина! - один из телохранителей кивнул, показав что все понял, и принялся пробираться к корме, чтобы прокричать приглашение на соседнее, идущее позади и слева, судно.
   Это тоже была отсрочка, но такая, после которой уже невозможно будет замалчивать долгожданный приказ.
   По земной классификации, идущие вместе 28 кораблей, считаются "средним тихоходным прибрежным конвоем специального типа". Если отбросить несоответствие размеров древних судов и современных громадин.
   Что касается скорости, то по меркам средневекового Эйдинарда - они просто на крыльях летели. Для скоростей же мира, оставленного в прошлом: скорее, еле-еле тащились.
   Действительно, полноводную внутреннюю дельту Рихаса, с ее неторопливыми водами и теряющимся в утреннем тумане противоположным берегом, они покинули уже к концу третьего дня. Постоянный западный ветер и, такое же попутное течение, помогли преодолеть расстояние почти в 200 км, практически не притрагиваясь к веслам. Опытные кормчие использовали их только для маневрирования.
   Вечером приказывали грести к хорошо обжитым за тысячи лет судоходства, традиционным местам стоянок. После спокойного сна и завтрака - обратно. В этой части дельты, Рихас был судоходен почти на всем своем протяжении. При том так глубок и изучен, что любой продержавший хотя бы четыре-пять лет рулевое весло в этих краях, мог бы с закрытыми глазами указать немногочисленные места, не годящиеся для навигации. По крайней мере, в устье.
   До низовий, суда двигались со скорость в 5-8 узлов (33), лишь для того, чтобы разноскоростные посудины не потеряли друг друга. Но на третий день стало окончательно понятно, что они действительно, преодолели самый легкий - прогулочный отрезок пути. К вечеру ветер по-прежнему сохранил "свое расположение", но направление течения и цель путешественников, совпадать перестали.
   (33) Узел - единица измерения скорости судна, по международному определению, равна 1,852 км/ч (1 морская миля в час) или 0,514 м/с.
   С момент, как конвой покинул торговый город, река вовсе не спешила на восток. Ее русло постоянно, как бы невольно и незаметно отклонялось к северу. Вот в тот вечер, Рихас окончательно и сказал "стоп!" Миллионы тонн воды однозначно устремились строго на север, в направлении моря. Точнее - сначала к столичной Бувайе, а потом уже дальше - на соединение с горячими и солеными водами.
   Великая река здесь образовывала эстуарий (34) длиной всего в 130-140 км, но по-настоящему поражала воображение неопытных путешественников, своей широтой и величием.
   (34) Эстуарий (от лат. aestuarium -- затопляемое устье реки) -- однорукавное воронкообразное устье реки, расширяющееся в сторону моря.
   Необходимость преодолевать встречный поток, заметно усложняла путешествие. Но это был самый трудный участок по пути поближе к угодьям токсандров. Точнее - к землям лишь одного из семнадцати племен этого союза - треверов. Однако до столь долгожданной встречи было еще далеко.

* * *

   Около полуночи. Южный берег Рихаса
   Начало Восточного Рихаса - это сильный встречный поток, где, даже не выпуская весла из рук и при попутном ветре, редко удается "разогнаться" быстрее 4-5 узлов. Молодежь из младшей дружины пробовали усаживать на весла по двое, но это не особо ускоряло караван. К концу дня даже опытные гребцы падали и засыпали без чувств, еле-еле заставляя себя поесть.
   Игорь несколько раз тоже пытался помогать, но в первый же день уже после полудня однозначно убедился, что до этого тренировал совсем не те группы мышц.
   Действительно, не смотря на изрядно укрепившееся за последний год тело, выдержать несколько часов наравне с опытными хирдманами удалось, только запустив одну из семи "батареек" на своем браслете. Сливать запас сил способный, например, зарастить разрубленное сердце на "выпендреж" - все-таки было не самой лучшей идеей.
   Хорошо хоть получив такой опыт, в остальные дни Игорь подменял гребцов регулярно, но ненадолго и в качестве тренировки. Этот же вариант приказав применять наставникам и к своим подопечным. Многие самолюбивые упрямцы изрядно надорвались, пока их не начали усаживать и поднимать организованно.
   Сейчас муторный и утомительный день был позади, и его люди заснули. Кроме, естественно, часовых. Но в нем "дармовая" сила все еще бурлила, переполняя тело, и Игорю не хотелось в кровать от слова "совсем".
   Анвар над собой экспериментов не допустил, а потому отлично покемарил еще днем. Не удивительно, что сейчас он предпочел составить Игорю компанию у костра, чем вертеться в попытках снова заснуть.
   - О чем вы сегодня секретничали с представителем друга нашего ярла Эрвина и куда он так стремительно отплыл?
   - Если я стану рассказывать, то какой же это тогда секрет?! - вполне логично возразил хевдинг.
   Даже видя, что его пожилой товарищ не желает вестись на провокацию, он все же попробовал пока отмолчаться. А вдруг? Большей частью, чтобы заполнить паузу благопристойной причиной для молчания, он и кивнул Гульдан на свою опустевшую чашу. Скорее даже "расписную глиняную пиалу тонкой работы".
   Молодую женщину уж точно никто не ожидал увидеть на гребцовской скамье, а потому с момента отплытия она отсыпалась и днем и ночью. "На год вперед", как пошутил про их схожий график Анвар.
   Перестав поблескивать глазами из темноты, девушка плавно переместилась со своего места ближе к костру, и наполнила посуду. Фигурный бронзовый чайник, пристроенный на некотором расстоянии от огня, был "заряжен" вполне земным чаем, с небольшим добавлением меда.
   Обновив поостывшую жидкость, в том числе и в посуде экс-архитектора, девушка также естественно и грациозно переместилась обратно, ненадолго приковав к процессу невольные взоры мужчин.
   Вот странно же!
   Длинная, до щиколоток, туника из тонкого неокрашенного шелка, была лишь слегка прихвачена ниже груди и, в общем-то, казалось мешковатой. Но на столь выдающихся женских формах во время движения она так увлекательно и неожиданно натягивалась, что заставляла замирать даже владельца всего этого богатства. Что уж говорить об Анваре, более шести недель "лишенном" женского общества.
   Всегда внимательный к необидным "слабостям" друзей, Игорь не потерял этого свойства и здесь. Пусть число дорогих его сердцу людей и заметно сократилось по географическим, или, наверное, точнее - по квантово-физическим причинам. Экс-журналист не очень-то разбирался, кто именно в современной земной науке "отвечает" за параллельные миры.
   - Слушайте, который раз, вам говорю: два "бойца" моего кухонно-прачечного отряда вполне симпатичные женщины. Им, наверное, не то, что 30-ти, по-моему, даже 25 лет нету. Берите к себе в шатер хоть одну, хоть обеих сразу! Как ни размышляю на эту тему, все равно не вижу ни единой причины держать целибат... Вы же в курсе, что сейчас никто из взятых в поход рабынь, даже очень захочет - не смогут родить?
   - Говорил же тебе: слишком я "советский" человек! Даже когда водку в 90-ые вагонами продавал, проституткам платил просто за общение. Тоже не верили... - под негромкий смех более молодого товарища мужчина отвел взгляд и принялся чуть более увлеченно, чем "надо", пить медовый напиток.
   Пойманный, так сказать "на горячем", Анвар явно смутился, но даже не попытался отрицать очевидное.
   Традиция обсуждать даже самые личные вещи в присутствии посторонних образовалась недавно - в момент расставания с землянками. Конечно же, дело было в том, что иные знатоки русского, теперь находились не ближе минимум полутысячи километров. И это если по прямой.
   - Подожди, а что ты имеешь в виду, на счет "не смогут родить"?
   - Не знаете?! - удивился Игорь. - Чуть больше двух тысяч лет назад, янгонами здесь было заселено все побережье. Сейчас их осталось мало, но азиатских черт у фризов не сильно прибавилось. Задумывались: отчего так?
   - Ну да, обычные европеоиды. Как-то не вникал...
   - Древние народы по-своему понимали слово "геноцид". В смысле они, если была возможность, могли уничтожить народ, но черепа особо не меряли. Поэтому как минимум молодых женщин чаще всего не резали. А нередко и детей моложе определенного возраста. Да и сейчас мелкие деревни и их уцелевшее княжество в восточных горах, стабильно поставляют молодых рабынь на продажу. Зависимых янгонов вытеснили в не очень гостеприимные края, так что для их знати - это надежный и доступный источник дохода. А во владениях семьи Квай Туу (35) так, по-моему просто борются с перенаселением. От Нойхофа, кстати, их долина примерно в двух неделях пути.
   (35) Квай Туу (янгон.) - Медный молот, богатейший княжеский род народа янгон на востоке Эйдинарда, единственный из сохранивших свои владения после вторжения фризов. Это стало возможно благодаря подчеркнуто миролюбивой политике и мощной крепости, запирающей вход в их горную долину с богатыми запасами меди и олова.
   - И?
   - Рабынь, которых продают для "утех", обязательно перед этим приводят в ближайший храм, и там им то ли за три, то ли за пять монет, так сказать "затворяют лоно". Некоторым рабам-мужчинам тоже бывает... "затворяют", но намного реже.
   - А назад, "такое" можно?
   - Руки-ноги заново отращивают, так что ерунда! За те же "пять гельдов".
   Они немного помолчали, но нет худа без добра. Застав собеседника сначала в забавном положении "сластолюбца", а потом - поразив откровениями о местной контрацепции, Игорь временно удовлетворил свою тягу к юмору и пикировке. Так что когда они снова заговорили, он не видел больше необходимости подразнивать приятеля.
   - Мы не будем завтра переправляться на северный берег. Ну и соответственно ставить постоянный лагерь на приречных землях ивингов.
   - Не поплывем?! - удивленно переспросил Анвар, просто чтобы получить больше времени на обдумывание.
   - Пленника, этого убийцу, который на меня покушался, я отослал к ярлу Эрвину на следующий день после поимки. Он "посылку", наверное, уже получил, но ждать, что решит со своим двоюродным братом и невесткой, считаю ошибкой. Скорее даже - опасной глупостью! Особенно рядом с его землями, союзниками и друзьями, - усмехнулся хевдинг. - В этом со мной согласен и посланник ярла.
   - И куда ты его услал?
   - Почему "услал"? Сам вызвался! Точнее - я с ним обсудил все идеи и, в общем-то, оказалось - смотрим на происходящее очень похоже. Именно он, кстати, посоветовал не задерживаться здесь.
   - Так куда он "сам уехал"? Или нельзя обсуждать...
   - Прямо самые подробности пока нельзя, но на счет "куда" - ответить могу. Тех, кто сейчас у треверов для меня шпионит, знает в лицо ярл и он сам. Так что кому отправляться, выбор был невелик... - немного помолчав, Игорь грустно вздохнул. - Ох, и мерзкий тип этот Валли-Эвальд!
   - Его жена послала по твою душу убийц, поэтому тебе и не нравится! А так: может милейший парень.
   - Я человек с высшим образованием, а потому - сложный. Мне этот гад неприятен по многим причинам.
   - Так куда теперь? - уточнил Анвар.
   - Если прямо завтра, то нам предстоит преодолеть еще километров двести и некоторое время подождать. Потом - поплывем дальше. Если ничего не помешает, караулить нужное нам развитие событий станем в одном отличном, но очень вредном для здоровья месте. Говорят, Виндфан (36) красив почти в любое время года...
   (36) Виндфан (фриз.) - Ветреный Клык, предгорья в истоках самого западного из двух главных притоков Восточного Рихаса. Место, где берущий начало в горах поток становится уже судоходным. Так называют плоскую вершину огромного холма, окруженного обрывистыми скальными выходами, и одновременно самую заметную из местных скал.
   - Блин, если место "вредное", так ли уж нам надо туда соваться?
   - Без этого, ну ника-а-ак!

* * *

   За час до восхода. Виндфан
   - ...и тогда из осознавшего себя вечного Ничто возникло пространство. Место, чтобы вместить все знакомое нам сущее. Из пространства -- ветер, из ветра -- огонь...
   - Да помню я, а потом уже ветер и огонь вместе создали Мидгард (37), эм... "принятый в себя пространством".
   (37) Мидгард - срединный мир, населенный людьми - Земля. Из космогонии древних германцев следовало, что всего миров существует девять, и связаны они между собой Мировым деревом Иггдрасиль.
   - Нет, болван ты эдакий! "Все", - выделил рассказчик голосом, - девять миров, что знали наши предки, и "остальные многие, о которых они не ведали"! А не только покинутый ими "срединный"!
   Первый голос принадлежал явно человеку постарше. Чувствовалось, что размеренный "жреческий" тон ему привычен, но закончил он свою последнюю тираду, скорее все же со старческими интонациями.
   Разговор в этот момент, больше напоминал ворчание дряхлого деда на небесталанного внука-обалдуя. Однако будь сейчас посветлее, удалось бы легко рассмотреть, что его собеседнику в лучшем случае лет на десять меньше.
   Хотя нельзя было и не признать, что простоватое лицо, и особенно вечное - слегка удивленное выражение на нем - и, правда, сильно молодили 25-30-летнего мужчину. По крайней мере, в сравнении со лбом старшего, казалось навечно изрезанном вертикальными складками между бровей.
   Владелец первого из голосов, назовем его "Хмурый", может и воспринимал жизненные невзгоды чуть более пристрастно, но и согласитесь: глупо было бы излучать оптимизм, сидя в неволе?! Люди вообще склонны воспринимать лишение себя даже иллюзии свободы, как нечто плохое. По крайней мере, когда это происходит очень резко.
   К примеру, всего лишь двумя днями ранее...
   Виндфан был плоской вершиной огромного холма, возвышающегося на 70-80 шагов над окружающей местностью. В окрестностях вряд ли был хоть клочок десять на десять шагов, где можно было бы выращивать просо, ячмень или рожь. Именно они лучше всего росли настолько близко к снежным пикам Алайн Таг. Но не поэтому добропорядочные бонды давно не селились в этих местах.
   Рыбалка, охота и несколько грядок под овощи - могли бы позволить небольшому роду уверенно смотреть в будущее, но все такие попытки прерывали очередные изгои или бунтовщики.
   Обрывистые скальные выходы окружали вершину, и оставляли всего пять узких проходов к удобной под застройку площади. Их легко можно было укрепить даже обычным частоколом. Особенно тропы на север и восток, считавшиеся самыми неудобными для атаки. Поэтому каждый раз, как в населенных местах кому-нибудь становилось жарко, тут появлялись новые жители.
   Очередные владельцы больше всего страшились "гостей" через три западных "калитки". Они выходили на пологий склон, ведущий к довольно глубокому ответвлению ближайшего притока Восточного Рихаса. Огибая холм с трех сторон, вода делала это место одновременно и очень надежным, и сильно уязвим убежищем.
   Защитникам приходилось опасаться неожиданной высадки крупного десанта. С кораблей и прямо к воротам. Но если жильцы успевали возвести укрепления, то уже нападающие ломали голову, как доставить средства штурма, через воду.
   Только южная сторона была полностью неприступна, а потому именно в этой части холма, очередные беглецы обычно и ставили свои жилища и хозпостройки. Ну и понятно - тюрьмы.
   Правда, они редко утруждали себя возведением под это дело капитальных построек. В большинстве случае новые хозяева просто очищали одну из выдолбленных ранее ям, перекладывали сверху несколько свежих елей в виде решетки, лишь слегка обрубив сучья и укрепив задумку лозой, и получали древнюю, как этот мир, но надежную клетку.
   Да, в дожди постояльцев заливало, но так и бунтовщики сюда обычно приходили ненадолго. Родовые и соседские конфликты в ближайшие пять-шесть лет чаще всего разрешались либо успешно, либо в пользу тех - других. В общем, можно считать всегда с успехом. Однако ни один из пленников себя успокоить такими мыслями не мог.
   "Хмурый" знал, что нынешний ярл сидит здесь всего второй год, а молодой был слишком простоват, чтобы такие глубокие расчеты могли даже просто зародиться в его голове. Хотя в наблюдательности ему был не отказать. Вот, например, сейчас, он задал своему более знающему собрату очень правильный вопрос:
   - Скажи, а зачем хундингам слать здешним бандитам еду?
   - Ты о вчерашнем корабле? - уточнил старший, не потому что сомневался, а размышляя, стоит ли обсуждать свои мысли с соседом-простаком.
   - Ну да, мы полдня таскали корзины с зерном, все эти копченые туши и клетки с живой птицей, а они вчера дали на ужин лишь малость репы... Даже без мяса! - говоривший обживал здешнюю яму уже целую декаду, а потому потерял изрядно сил, и всерьез начал страдать от недостатка пищи.
   - А сам-то, как думаешь? - принял решение "Хмурый", которого голод пока беспокоил мало, а скучно - уже было.
   - Думаю, бояться они не могут. Как Старый Хунд помер, многие хускарлы, конечно, ушли, но семь-восемь дюжин здешних - им не опасны... Наверное, что-то хотят от них! - в конце концов изрек мыслитель.
   - Уже хорошо! А что "хотеть"?
   - Откуда мне-то знать?!
   - Ладно. Кто здешний хозяин, по чьему слову нас в яму засунули?
   - Так это все знают. Это ублюдок прежнего вождя из рода Белого Сокола. Мы сидим сейчас на южном берегу, а их наделы - на северном.
   - И?
   - Что "и"? Он родился от рабыни. Мальчиков других не было, и отец сначала решил, что раз все равно парень будет наследником, пусть зовется "Гуалхом". Это на их старом наречии означает "Сокол". А тут не пройди и пяти лет, понесла его главная жена, и на этот раз тоже сыном разродилась. Поэтому бастарда стали готовить к судьбе хевдинга, а законного - учить править...
   - Так!
   - Ну и бастард все при дружине терся, потом - начал в походы ходить куда подальше. Отец ему помог свой корабль добыть, да экипаж собрать. А там он как-то прославился, и воины поклялись ему в верности и признали морским конунгом. Пока был жив отец, братья вроде ладили, но сейчас - стараются не встречаться.
   - И что-о... - ожидающе замер "Хмурый".
   - Что?!
   - Ой, болва-а-ан! Что может быть между братьями? Хорошо: кто первый враг хундингам?
   - Так и это все знают: Род белого Сокола и есть! И воинов у них больше, чем у других, и говорят знатность - еще с древних времен. А между братьями - так думаю злоба. Бастарду отец обещал, да обманул. Обидно. А нынешний вождь, наверное, его опасается. Собрать родню, которая держит сторону законного сына, и напасть на брата-ублюдка он не может. Тот же против него мечом не машет, помалкивает. А то, что остальных бывает, грабит - так разве это причина? - искренне удивился собеседник. - Ну рассказывай!
   - Что еще тебе рассказывать? - рассердился "Хмурый". - Один брат на одном берегу, другой - на другом. Не будь между ними скрытой вражды, завтра тот, что законный, мог бы уже родню и другие кельтские роды собирать, и пойти отбирать у хундингов власть. Но вчера нынешний ярл прислал брату-разбойнику пищу, и тяжелый сундук, что четверо воинов тащили с корабля. Так что напасть Гуалх-хевдинг может и не нападет, но пока он сидит здесь, кельты с того берега воевать за Нойхоф или другие земли - не станут. Уж клан Белого Сокола - точно! Иные роды тоже германцев не любят, но там мало у кого духу хватит...
   Только минут через десять мучительных раздумий, "Простак" вдруг заметил: небо наполнилось светом и в яме им уже стали видны лица друг друга.
   "О! Скоро снова дадут поесть", - с облегчением подумал он.

* * *

   Место, где два берега Восточного Рихаса сходились всего до 400 шагов, называлось "Глоткой". Скорость величественной и неторопливой реки здесь возрастала так, что вверх по течению на веслах было не подняться. Поэтому в земли токсандров или к долине семьи Квай Туу, корабли предпочитали проводить длинными канатами.
   Если шло несколько судов, то экипажи сговаривались, брали за плату длинные толстые веревки из конопли у местных, и поочередно тянули свои кнорры, снеккары, драккары, карви и любые другие из кораблей. Но если была такая нужда, здесь было и множество желающих заработать. Доставай немного серебра, и можешь даже не покидать палубы.
   Их многочисленный караван, конечно же, обошелся своими силами. Даже канатов было запасено вволю. Поэтому отдохнув всего ночь, а преодоление речной узости они потратили чуть более суток. Еще три дня неторопливой гребли каравану понадобилось, чтобы увидеть каменные стены Персы (38).
   (38) Перса (фриз. [per se] - сам по себе) - город на скальном острове в одном из восточных притоков Рихаса; первоначальное поселение создали фризы-изгнанники на месте сожженной янгонской крепости. Один из семи "свободных городов" фризов, где власть имеют только решения местного совета.
   В тот же день, едва успев разгрузиться, все тридцать дюжин младшей дружины принялись натирать мозоли лопатами, кирками и прочими орудиями труда. Не избежал этой участи и остальной хирд, да и сам предводитель: народ дружно приступил к возведению пусть временного, но полноценного воинского лагеря.
   Конечно же, нападения никто не ждал. Просто Игорь, перечитавший в детстве все доступные исторические книги, был твердо уверен в необходимости такого шага. Ему всегда особенно нравились тема античности и средневековья, а в описаниях тогдашних войн, постоянно подчеркивалось, как легко громили не "окопавшегося" врага. Ну и, естественно, какие молодцы те, кто не ленился.
   Уже к вечеру следующего дня полутораметровый вал и ров, глубиной в 80-90 сантиметров, охватили кусок берега достаточный для комфортного размещения их небольшой армии.
   Двухметровые колья для палисада везли на кораблях, разобрав стоянку в окрестностях Линкебанка. Там, кстати, прошли основные тренировки по этой теме, и сейчас все происходило без излишней суеты и в хорошем темпе.
   Игорь был уверен, что только явная популярность среди жителей города помешала магистрату оштрафовать его за эти "издевательства" над придорожной территорией. А вовсе не чувство вины из-за участия городского стражника в покушении. Несмотря на опыт скорее положительный, чем негативный, в глубине души бывший землянин все равно был уверен: чиновники - суть крапивное семя, и чувства не влияют на их решения.
   Единственный, кто избежал основной части стройнагрузки, был Эгир. Одного из двух старших десятников хевдинг отправил договориться на счет компенсации хозяину этой земли. Все-таки одно дело ночная стоянка, другое - поселиться минимум на несколько недель, да еще и изрядно перекопать выход к воде.
   Вернулся переговорщик, когда палатки переносили внутрь укрепленной территории, и заверил в успешности поездки. Поскольку происходило все уже вечером, Эгир удачно влился в очередное, но не слишком обычное заседание совета.
   Оставленная свободной площадь в центре лагеря, сейчас была заполнена группами опытных и начинающих воинов, перемешавшихся пусть и не до панибратства, но довольно неформально. Да, предводителям предстояло, озвучить ближайшие планы в узком кругу, но необходимо было и совместно поесть, выпить, напомнив как командирам подразделений, так и каждому новобранцу, что они единый отряд.
   Постепенно дюжины "новоселов" заполнили "банкетный зал". Каждая группа получила по дополнительному ведерному кувшину вина и пива. В это время откормленные овечьи туши, промаринованные в винном уксусе и острых ароматных специях, начали доходить на многочисленных вертелах.
   Предупрежденный, что сейчас уже почти можно будет начать разносить сочное мясо, Игорь принял от Гульдан кубок, легко вскочил на сооруженное специально под этот момент возвышение, и его голос, разнеся до самых отделенных уголков их временно дома.
   - Воины! Да, сейчас я обращаюсь как к тем, кто давно и по праву носит это звание, так и к только ступившим на этот путь. С завтрашнего полудня (да, ранней побудки не будет), вы снова начнете уставать так, что не всегда сможете приносить свои задницы в койку! Конечно же, тяжелее будет тем, кому еще только предстоит всему научиться. Но сегодня не спешите: пейте, ешьте, отдыхайте! Только перед этим оглянитесь вокруг, посмотрите в лица сидящих рядом! Каждый из них ваша семья! Ваш брат, отец или сын! Когда-то, вам придется, возможно, закрыть одного из них своей грудью от Смерти, а может ему - вас! Всмотритесь в эти лица, и запомните как надо будет поступить... Если, конечно, раньше, я не выгоню вас с позором к своим мамочкам! Ско-о-ол! (39)
   (39) Скол! - За наше здоровье! - древний скандинавский тост; во время праздника самый старший мужчина вставал во главе стола, и перед тем как выпить громко произносил Skol, обращаясь к гостям. Гости дружно отвечали, и начиналось застолье.

* * *

   Воина с алебардой в первую очередь учат копейным приемам: штыковая стойка, передвижение приставным шагом и укол. Только со временем новобранцу показывают, как с размаху пробить топором защиту, или зацепить крюком всадника. Ну, или другого пехотинца.
   В плотном же боевом построении, число доступных ударов и приемов с таким оружием можно было и вовсе пересчитать по пальцам. Пару вариантов укола копейным навершием, простой рубящий - топором, ну и шанс зацепить щит или плечо врага крюком.
   Одиночную работу из-за щитов первого ряда, младшая дружина освоила довольно быстро. Хотя это, конечно же, не значило, что новобранцы теперь могли наносить неотразимые удары, а будущим врагам стоило бы заранее "самоубитца".
   Просто к концу третьей недели все они однозначно запомнили, что "заваливаться" вперед после взмаха 2-2,5-метровым оружием - ошибка, и за это наставник может больно врезать палкой по ноге или спине. Ну и, понятно, старались такого "поощрения" избегать.
   А вот совместная атака двух и более алебардщиков против одного нападающего - тут все по-прежнему оставалось полем не паханным. Как и результаты редких тренировок, по работе этим оружием в рассыпном строю или индивидуально.
   Понятно, что и условные "манипулы" - отряды в пять полных дюжин, - держали строй из рук вон плохо. Стоило молодым парням чуть увлечься, как монолитный строй начинал расползаться и терять форму строгого прямоугольника, а щиты первого ряда разрывались, открывая алебардщиков, да и самих мечников, атакам врага. Пока только будущего, но удары наставников, временно подменяющие его, были, может и не смертельными, но точно болезненными и обидными. Как собственно и их реплики.
   Хирдманы все-таки не были профессиональными педагогами, а потому, взявшись возиться с "неумехами", не могли отказать себе в едких комментариях.
   И это пока новобранцев учили лишь оборонительному бою.
   Атакующий вариант терции (40) предусматривал намного более свободное построение. В этом случае второй ряд мог использовать алебарды, как и обычные секиры, - для ударов понизу и подрубания ног врага. В этом было основное предложение адаптированной ветеранами тактики.
   Первый ряд меченосцев со щитами, лишь удерживал противника, перекрывая ему обзор, второй - из алебардщиков, - наносил неожиданные удары в щиколотки и бедра, если они вдруг становились видны из-за вражеских щитов. Третий ряд, тоже из воинов с алебардами, должен был в этот момент действовать колющими движениями над щитом, создавая угрозу ранения противника в лицо и шею.
   (40) Терция (исп. tercio) -- тактическая единица Испанской Империи в XVI-XVII веках, включавшая в себя пикинеров, мечников и стрелков. Испанские терции стали первыми в Европе, где личный состав был представлен хорошо тренированными добровольцами-профессионалами с отличной строевой дисциплиной, вместо наемников, которые составляли большинство европейских армий того времени. Иногда терцию называли испанское каре.
   Три других ряда "манипулы" планировалось использовать для подмены убитых, раненных или лишь измотанных бойцов, что должно было надолго сохранять силу и ярость штурмового натиска.
   В будущем планировалось ввести в дюжины еще и пикинеров. Или, как минимум, обучать действовать длинными пиками часть алебардщиков. Но пока, благодаря отсутствию у потенциального врага большого числа отрядов бронированной кавалерии, да и времени на подготовку солдат у самого Игоря, решили максимально упростить требования.
   Но это речь о сильно отдаленном будущем. Пока же дело не дошло даже до обучения атакующему варианту формации. Произойти это могло не раньше, чем через месяц-полтора. Сейчас же младшей дружине была прописана беспросветная однообразная муштра с раннего рассвета и до поздней ночи.
   Сам Игорь все эти дни жил в привычном для себя ритме. Да, он регулярно проверял ход занятий, но основное время был все же предоставлен самому себе. Поэтому среди индивидуальных тренировок с телохранителями, некоего сибаритства и иных чувственных удовольствий, успел несколько раз побывать в "парящей над здешними водами Персе".
   Все крупные города были торговыми и ремесленными центрами. Поэтому мало что видевший за прошедший год землянин, получал удовольствие даже от возможности просто бродить по незнакомым лавкам, общаться со степенными купцами или их работниками, расспрашивать ремесленников о несекретных особенностях их труда.
   В такие моменты он чувствовал себя почти прежним журналистом, которые собрался в очередной раз удовлетворить собственное любопытство за казенный счет, а потом - "рассказать" об этом энному числу читателей. В этом умиротворении можно было ненадолго скрыться от всей этой ответственности последнего времени.
   От размышлений о вполне очевидном риске, от сомнений в необходимости поставить на кон жизни далеко не случайных и почти уже не чужих ему людей. Не ополчения, собранного со всего побережья, а теми, кто с полным на то основанием считал себя "людьми Ингвара Чужеземца".
   Относясь снисходительно ко многим условностям, что такое почти безусловное доверие экс-журналист знал прекрасно. И искренне ценил.
   Из-за этого он даже мог себе признаться, что действительно испугался, обнаружив при выходе из очередной лавки довольное лицо посланника ярла Эрвина Сильного.
   Нет, Игорь вовсе не заподозрил предательства, или еще какой неприятности. Как раз наоборот. Он мгновенно и совершенно ясно осознал, что раз воин рванул его искать, а не остался после возвращения дожидаться в лагере, значит - все сложилось удачно.
   Скорее всего, разработанный план все-таки переходит в более активную фазу, и ему предстоит "сделать ставку", а хирду - принять свой первый настоящий бой.
   "Война за Нойхоф началась! - слегка даже обреченно подумал хевдинг. - Никто не будет слать вызов или еще как расчехлять знамена и намерения. Никаких формально враждебных треверам или хундингам действий. Формально - скорее, даже наоборот"...
   Действительно, мечами своих воинов Игорь собирался им всем даже немного "помочь".

   Глава 3. Карамболь

   Виндфан, зима 2038-ая от Исхода, последняя ночная стража
   (18 декабря 2018 года по 'земному' календарю)
   Продолжительные дожди в Эйдинарде случались не так чтобы часто, но к середине ноября "мокрый сезон" - точно прекращался. Тем большей неожиданностью стала уже почти недельная непогода, загнавшая в этот предрассветный час сторожей в их уютные кровати.
   И нападающие собирались вовсю использовать этот шанс. Тем более что невозможно совсем беззвучно выпрыгнуть на раскисшую землю под грузом оружия и брони. Еще меньше шансов вытащить на берег и надежно закрепить длинные боевые суда.
   Казалось, сам Донар (41) сейчас был на стороне пришельцев. Раскатистые удары его молота Мьёльнира надежно скрывали суету чужаков и разжигали в их сердцах предвосхищение неминуемой победы.
   (41) Донар (по-скандинавски - Тор) -- в германо-скандинавской мифологии один из асов, сын верховного бога Водана (Одина); бог грома и бури, защищающий богов и людей от великанов и чудовищ, и при этом - покровитель земледельца и мирного занятия хлебопашеством. Близок по своим функциям кельтскому Таранису и славянскому Перуну.
   Первым закончили крепить три меньшие по размеру судна длиной от 16 до 18 метров. Команды двух других - гигантов в 22 и 25 метров, - освободились немногим позже. Но им пришлось сильно постараться, чтобы даже налегке догнать ушедших вперед с лестницами соратников.
   Ни по одному разу грохнувшись и множество раз съехав по размокшему склону, тяжеловооруженные хускарлы смогли присоединиться к остальным, когда те успели преодолеть невысокий частокол. А также - распахнуть все три калитки в трех западных проходах, и лишь здесь штурмовые группы настороженно замерли, прикрывшись густо "чернеными" ночными щитами.
   Виндфан был расположен на холме, возвышающемся над ближайшей речушкой почти на 70-80 метров. Около 300 шагов по пологому мокрому склону с неудобными лестницами, показались достаточно неприятным испытанием. Только спустя почти полчаса хирд Ингвара Чужеземца, разбившись на множество еще более мелких отрядов, вступил в селение, досыпающее свои последние спокойные мгновения.
   Игорь взял в этот бой все десять дюжин самых опытных хирдманов и, естественно, телохранителей. Сражаться предстояло с восемью-девятью десятками бойцов попроще. И самое главное: были все шансы застать многих из них пусть и с оружием, но без брони.
   История полна эпизодов, где даже втрое меньшее число нападающих, громило сонных и не успевших снарядиться врагов. Здесь у атакующих было даже небольшое преимущество, но основная ставка делалась все же не на количество воинов. И удачное начало штурма стало возможно лишь потому, что их здесь ждали.
   Только совсем не защитники.
   Идущим в первых рядах, было строго-настрого заказано, нападать на первого встреченного "врага". И все равно, ловкий лазутчик, обеспечивший тихое преодоление стен, едва не получил вершок стали в живот, ожидая появления нанимателей. Слишком уж неожиданно они столкнулись под рушащимися с неба тоннами воды. Однако, слава богам, опознание все же произошло до трагедии.
   Сам Игорь возглавил сильнейший отряд в три дюжины воинов, в задачу которого входило пленить здешнего морского ярла. Как план-максимум. Отбить его у ближайших соратников могло и не получиться, поэтому экс-журналист не сильно на это рассчитывал. В огромном, для здешнего курятника, двухэтажном доме квадратов на 550-600, могло произойти всякое.
   Еще трем дюжинам, во главе со своими десятниками, предстояло взять под контроль пять ворот и отлавливать тех, кто попытается сбежать. Они же отвечали и за оставленные корабли.
   Остальных бойцов поделили между собой Эгир и Дольф.
   Именно им было поручено, имея полсотни "штыков", подавить сопротивление на всей остальной территории. И вот, убедившись, что все разобрались со своими целями, хирд двинулся в сторону "обжитой" - южной части холма.
   Если кто-то станет убеждать, что очень весело брести в опасном полумраке, промокнув множество раз за последнюю неделю до нитки, а сейчас еще и несколько раз свалившись на скользкой траве, то плюньте такому вруну в его брехливую "внешность"! Да, может такое случится, что лишь неимоверным усилием воли удастся преодолеть охватившую вас болтливость или дрожь, но то не от "веселья". Адреналин - то сё, короче - нервы.
   И забавно, но как раз самые крепкие и опытные воины поймали в этот момент свою порцию неадекватности. Только те, кто мало ходил именно в морские походы, единственные брели почти равнодушно. Вымотавшись до такой степени на веслах, не до эмоциональных метаний. Учитывая, что Игорь свою участь выбирал сам, он, конечно, вымок и немного замерз, но силы-то сохранил, а потому тоже испытывал ненужный выброс всяческой природной химии в кровь.
   Было ужасно тяжело именно медленно брести. Тело яростно требовало активных движений, крика, в конце концов - драки! Но так облажаться было нельзя, и приходилось перебарывать естественно-животные порывы.
   Когда сквозь ряды хлипких хижин его отряд добрался до цели, на фоне всего увиденного главный дом и правда, выглядел сказочным замком. И это при том, что плоская крыша строения, возвышалась в лучшем случае метра на четыре.
   Узкие окна были, кстати, только на втором этаже, и будь у Игоря выбор, начинающий морской ярл предпочел бы всю эту халабуду просто поджечь. Вокруг уже немного развиднелось, но лезть в темноту совсем не хотелось самому, и было ужасно жалко посылать туда воинов.
   Кстати, скандинавы в своих сагах настолько часто описывали сожжение врага в доме вместе с дружиной, что это позволяет назвать такой метод "очень популярным" для своего времени.
   Например, в "Саге о Харальде Прекрасноволосом" - в событиях, относящихся к началу X века, - описывается как минимум три такие истории.
   Норвежский ярл Рёгнвальд, прозванный одновременно и "Могучим" и "Мудрым", сжег своего противника - некоего конунга Вемунда, - вместе с 90 хирдманами. Через много лет счастье северянину изменило, и уже его самого, в его же собственном доме, пустили по ветру, правда, "всего лишь" в компании 60 дружинников.
   Но, трижды благословенный недельный дождь в этом случае, играл, скорее, на стороне обороняющихся. Подпалить всю эту промокшую махину из неохватных огромных стволов, будет сильно непросто, если вообще возможно. Да и самое главное: все вместе это значило еще и факт, что враги успеют снарядиться по всем правилам.
   Вряд ли в ближники к Гуалх-бастард затесались какие-нибудь пугливые неумехи. А значит, припертые к стенке воины, обязательно смогут вырваться наружу и очень недешево продать свои жизни. Перед этим, кстати, еще и забросав нападающих стрелами.
   Такого развития событий хотелось избежать, и он уверенно кивнул, в ответ на вопросительный взгляд одного из сопровождавших его десятников. В то же мгновение все сомкнули щиты от возможной стрельбы, а четыре лучших секирщика хирда принялись вгрызаться в двустворчатую входную дверь. Сменяя друг друга, они спешили как можно быстрее надрубить кожаные петли, которые прежние хозяева так и не успели сменить на доброе железо, прикрыв их по словам лазутчика, лишь массивными наличниками.
   ...Резня среди хижин началась намного раньше, чем ударный отряд смог прорубить доступ в главный дом. На глазах у Игоря ветхую стену ближайшего жилища как будто бы взорвало изнутри. Оттуда выкатился высокий поджарый мужик лет 30-35, сумевший не вставая на ноги, уйти от двух попыток пришпилить его к земле. Но вся его удача на этом и завершилась.
   Вслед за ним из пролома выбежал один из нападавших и, не снижая скорости, пробил ему пенальти в голову. Уже после этого "футболист" плавным и выверенным ударом вогнал ему копье в печень, и терпеливо дождался, когда пальцы врага сами отпустят древко.
   Аккуратно, и как-то даже уважительно, упершись левой ногой чуть ниже раны, он легко извлек оружие, и потрусил вслед своим товарищам. Действительно, разрозненные попытки даже самого яростного сопротивления никак не могли повлиять на ситуацию в целом.
   Даже самые героические и не склонные сдаваться враги, оказывались лишь смазкой для мечей. Спаянные группы из шести хорошо вооруженных хирдманов, давили такие одиночные всплески - походя. В этом и есть главная трагедия правильно организованного насилия: изначально ошибочное решение или недомыслие политика или командира, могло лишить его воинов даже предсмертного героизма.
   Уже через полчаса все оставшиеся снаружи желающие, смогли воспользоваться своим правом на Вальгаллу. Кто успел схватиться за оружие, но по первому требования согласился его сложить, сейчас были тщательно обысканы и "упакованы". Одного за другим их опускали в две найденные тут же ямы-тюрьмы. Тамошних постояльцев "до выяснения" заперли в местечке посуше - в ближайшей хижине с крепкими стенами. Как и не попавших под горячую руку женщин.
   В итоге, в подземный свинарник набросали почти два десятка разных пацифистов. После быстрого подсчета трупов получилось, что внутри местной цитадели должны быть не меньше 20-25 воинов. Поэтому, когда створки все же рухнули, рассчитывать на встречу с немногочисленными спящими врагами было глупо.
   Внутрь хускарлы двинулись неторопливо, стараясь не терять сцепление со щитами товарищей. Каждый понимал: вот именно сейчас, биться предстояло всерьез...

* * *

   Тремя днями ранее
   - Он же... он же убьет меня?! Дом - сожжет, жену и дочерей - отдаст на потеху своим воинам...
   - Знаю! Ты предпочел бы, чтобы это сделал я?
   Выждав некоторое время, с подчеркнуто хмурым и немного гневным выражением лица, Игорь по-доброму расхохотался. Охотно поддержанное двумя десятками опытных хирдманов веселье, почему-то совсем не успокоило бонда.
   - Не переживай, с тобой ничего кроме хорошего - не случится!
   Бросив опасливый взгляд на увешанных оружием мужчин, гость снова сконцентрировал внимание на хозяине и заговорил осипшим от ужаса голосом:
   - Господин, но если Гуалх-бастард услышит это, он все-таки правда убьет меня! И боюсь, не сразу...
   - Ну что ты заладил-то? "Убьет-убьет". Зачем тебе туда ехать?!
   - Как... ты же сам потребовал... Господин?
   - Я поручаю тебе всего лишь сообщить ему итог наших с тобой переговоров, а не приносить себя в жертву. У тебя есть кто-нибудь из слуг или рабов, кто не знает пока о нашем приезде, и кого тебе... не так жалко, как себя?
   Последнее уточнение вызвало сдержанные ухмылки дружинников, а на приземистого бонда, оказало так вообще магический эффект. Почти как посещение храма - мужчине стало заметно легче.
   - К-к-коне-ечно есть! - просипел гость, теперь уже в страхе ошибиться.
   - Вина моему доброму другу и соседу! - своеобразно прокомментировал согласие хевдинг.
   Растерянный, старающийся наконец-то осознать происходящее человек, как спасательный круг ухватил переданный ему кубок. Сделав несколько захлебывающихся глотков, он вдруг и правда, немного расслабился, и уже заметно спокойнее "оплыл" на своей гребной скамье. Переговорщики и свидетели сидели в шатре, раскинувшемся на всю середину самого большого 50-весельного корабля.
   "О боги, значит, я умру не завтра!" - и Дитфрид-бонд (42) впервые за сегодня по-настоящему расслабился, почувствовав почти утреннюю легкость бытия.
   (42) Дитфрид (древнегерм. [thiod-] народ + [-fridu,-frithu] мир, безопасность) - из мирных людей.
   ...Это утро для него началось, как обычно. Как и все другие дни за пять лет с момента, когда отец решил передать управление хозяйством.
   Проснувшись в одиночестве, мужчина отхлебнул из традиционно заготовленного кубка с пивом и немного полежал, планируя дальнейшие дела. Жена сейчас с рабынями и служанками уже заканчивала дойку их небольшого стада коров и более многочисленных коз. Также привычно он вышел, как раз, чтобы глянуть вслед уходящим на пастбище животным. Лей дождь не лей, а пастись скотине надо.
   По дороге к крыльцу, он сегодня снова, почти как в юности, прихватил молоденькую помощницу старухи-кухарки. Гретта все еще вкусно варила, но силы были совсем не те, что раньше. Поэтому ей было никак без дополнительных молодых рук. Правда, купил он в конце осени в Персе девку, конечно же, не ради работы на поварне. Точнее - не только из-за нее.
   Они приехали распродать излишки выращенного и отложить немного серебра, на случай не благоволения богов. Удачно расторговавшись, захотелось пройтись по рынку. Невысокая широкобедрая полонянка из недавнего похода Торговой тысячи, сильно не выделялась из толпы своих соплеменниц. Но это для других. Дитфрид в первое же мгновение "увидел" в ней свою жену. В молодости. Такую же смущенную молодую девчонку, которую он впервые по-настоящему рассмотрел лишь на семейном ложе.
   Нет, матерью своих дочерей он все еще дорожил. Но как отказать себе в возможности помять ее юную копию? В свои пятьдесят с небольшим... Пусть - раз-два, реже - три в декаду, но ненадолго вернуться в ушедшую юность.
   Новая прислуга совершенно так же упиралась плечом в один из поддерживающих кровлю столбов, также лукаво искоса поглядывала на пыхтящего позади хозяина, и те же капельки пота возникали на ее верхней губе... Тем более что Гретте и правда, была необходима помощница.
   До самого полудня день шел по накатанной. Но тут прямо к обеду прибежал Тощий Пескарь - его рыбак, - и принес тревожную весть. К их лугу не только пристали боевые ладьи с воинами, но и двое хускарлов сейчас идут сюда.
   "Двое - это не грабители", - подумал бонд, но на всякий случай он велел дать кусок мяса опередившему гостей слуге, а жене - готовить подарки.
   Судя по тому, что Пескарь не узнал вымпелов, вряд ли это кто-то из благородных предводителей своего племени, тех, кому поднести дары - почетное право и обязанность. Однако же должен - недолжен, а лучше к носителям мечей с уважением перестараться, чем твоя вдова потом станет голосить да искать управы на беззаконие.
   Гостей встретили с уважением и без излишней суеты. Бросив на них лишь взгляд, бывавший в юности на тинге (43) хозяин сразу же сообразил: они снаряжены по-походному, но без щитов, а значит, действительно усадьбе ничего не угрожает. Ну разве что потребуют чего сверх подарков, но то - привычное зло.
   (43) Тинг (сканд. ting) -- древнескандинавское и германское народное собрание свободных мужчин страны или области (здесь - племени), куда являлись, как правило, вооруженными, в доказательство своей дееспособности. Часто имели не только законодательные полномочия, но и право избирать вождей или королей-конунгов. У славян - "вече".
   Пришедшие заговорили, может быть и не слишком уважительно, но точно без обычного пренебрежения хирдманов перед теми, кто не живет "с оружия". Скорее, они держались ровно. Как будто бы им строго наказали не оскорбить, но и не потребовали лебезить перед здешними хозяевами.
   - Ты ли Дитфрид-бонд, - уточнил старший, дав ясно понять, что они знали к кому шли. - Наш хевдинг Ингвар Чужеземец, что из морских ярлов, призывает тебя в гости. По делу и безотлагательно!
   Чуть смягчило довольно настойчивый текст уточнение, что "достойный хозяин может, конечно же, переодеться или иным образом завершить дела", поскольку их господин не велел "гостя" подгонять.
   Дары были уже собраны, но Дитфрид, на всякий случай, на две небольшие тачки со свежими овощами, десятком кур и парой бочонков пива, велел добавить тушу забитой и освежеванной поутру овцы.
   Откормленное животное, в его лихорадочных мыслях, еще точнее подчеркивало уважение к заезжему хевдингу, с отчего-то смутно знакомым именем. Уже приглашенный в разбитую прямо на корабле палатку, раскинувшуюся на всю среднюю часть самого большого из пяти драккаров, Дитфрид все и вспомнил.
   "Точно! Именно он - доселе мало кому известный чужак, - больше всех и отличился в недавнем походе, где-то на юго-западе. Как же, помню: Торговая тысяча вместе с батавами сначала сильно побила тамошних горцев, а потом - еще и откуда-то взявшихся аваров..."
   Но стоило бонду почувствовать жгучий интерес, вместо прежнего опасливого любопытства, как хевдинг огорошил совершенно неожиданным предложением. Взявший его подношения, и отдарившийся в ответ хорошим вином, Ингвар Чужеземец сообщил (а судя по непреклонности, скорее - потребовал), что собирается купить ненужные ему земли.
   Ни сам Дитфрид, ни его отец или даже дед, и даже отец деда, уже давно не считали Виндфан своим. Шесть поколений назад их слуг, рабов и тогдашнего старшего в роду мужа, убили очередные беглецы, разорив охотничью заимку на вершине проклятого холма. Вот с тех пор эти места, богатые пушниной и просто непуганой дичью, и стали запретными для их небольшого рода.
   Поэтому сразу он совсем испугался. Потом, услышав название, сообразил, и немного расслабился. Пытаясь только понять, чего этот свалившийся ему на голову головорез, предлагает 1000 гельдов. Вот так - за здорово живешь, - почти ни за что?!
   Все его поместье стоило меньше. Это если считать, животных, постройки и прочее имущество. Если прибавить семнадцать слуг из рабов, пусть часть из них уже и немолоды, то выходило, конечно, несколько больше...
   И пусть даже низшая цена восьми наделов земли у одного из главных притоков Восточного Рихаса была, конечно же, выше (минимум вдвое), но все это давало хорошо понять, какая ядреная смесь из алчности и недоумения охватила мужчину. Только услышав пожелание известить живущего там Гуалх-бастард с дружиной, что ему нужно освободить земли, заставила Дитфрида вынырнуть из сладкого мечтательного омута, и наконец-то посмотреть на полную картину сделки.
   "Кажется, я не зря испугался ..." - обреченно догадался он.
   О, какое же мощное разочарование Дитфрид испытал, осознав, что эта продажа, сразу и бесповоротно сделает его врагом нынешнего, пусть и незаконного владельца тамошних охотничьих троп и ловов. Бонд в панике попытался заюлить, но заледеневший голос сидевшего напротив морского ярла, вернул ему полное понимание обстоятельств. Прямо это не прозвучало, но продавец четко понял: опасаться стоит гнева именно "этих" хускарлов. Уже прямо сейчас, пока еще спокойно сидящих, в нескольких шагах от его дома.
   За первую, очень благожелательную часть разговора, Дитфрид немного расслабился и "загордился", почувствовав, что с ним держатся "на равных". Но не имеющий большого опыта общения с благородными, бонд тут же вспомнил: перед ним такой же предводитель, как и Гуалх-бастард. И ему тоже нет нужды ловчить перед лицом тинга. А значит "разрубить" или "выжечь" проблему ему должно быть куда привычнее, чем утруждать себя уговорами.
   - Да, господин! Конечно, я рад твоему предложению, и считаю его выгодным, - зачастил землевладелец. - Но кто защитит меня от гнева Гуалх-бастарда? Потом?!
   - У него не будет никакого "потом"!
   Эта фраза была произнесена таким непреклонным и уверенно-насмешливым тоном, что Дитфрид десять раз пожалел, об отсутствии традиции отвечать короткое "да", на любые слова предводителей дружин. Внутренне, сейчас он твердо поклялся, никогда не изменять такой полезной привычке.
   - Он ведь, конечно, не убьет, но точно не послушается твоего посланца, - хмыкнул Ингвар Чужеземец немного погодя.
   Смутно понятная шутка вызвала хохот среди воинов, и неуверенную, немного по-прежнему испуганную, улыбку на бледном лице бонда.
   ...Гуалх-бастард и правда, не убил трясущегося посланца, чьи спутники даже не сошли со своей шестивесельной плоскодонки. Он дал ему всего лишь плетей. Притом по-доброму - щадящих. Лишь для вразумления, и под одобрительный гогот своих воинов.
   Правда, уже на следующее утро - еще до восхода, - "снисходительный вразумлятель" убедился, что зря не обратил внимания на предупреждение богов, в лице ничтожного посланца "земляного червяка".
   Стихающие крики его хускарлов за стенами главного дома, и настойчивые удары секир в уже готовые сдаться двери, однозначно дали понять: сейчас и его тоже будут убивать. Притом - совершенно законно. Как вора и... недогадливого глупца, чей труп точно не сможет дождаться исполнения лестных обещаний хундингов.
   И последнее было особенно обидно.

* * *

   Рассвет окончательно вступил в свои права, и небо неожиданно стало совсем светлым. Пристроившись слева от входа, и бездумно глядя на работу подуставших, но все еще настойчивых секирщиков, Игорь расслышал в шорохе дождя, чью-то оптимистичную мысль, что мол, сырость эта скоро закончится.
   Бросив взгляд на видимую отсюда часть поселка, он убедился: "чистить" остальную территорию закончат намного раньше, чем штурмовой отряд сможет проникнуть в особняк.
   Пылали несколько то ли случайно, то ли в кураже подожженных хижин и каких-то сараев, и между ними по лужам бродили измотанные коротким, но напряженным боем хускарлы. Совершенно не обращая внимания на по-прежнему льющуюся с неба воду, они проверяли последние закутки, вытаскивая затаившихся врагов или местных служанок.
   Под их присмотром несколько избитых мужиков, и таких же совершенно промокших баб, уже успели приступить к сбору и обиранию трупов. Пусть уныло и немного испуганно, но благодаря подбадривающим тычкам - непреклонно.
   Расчет оправдался, и мало кто из погибших успел натянуть верхнюю одежду, не говоря уже о хоть какой-нибудь броне. Поэтому мечи, копья, ножи и прочее боевое железо собирали его воины, а пленникам досталось таскать лишь скромные охапки поясов, порченных ударами портов, рубах, сапог да редких курток или накидок.
   Не смотря на здешнее более равнодушное отношение к смерти и останкам, Игорь понимал, откуда в этих пленниках, нынешний трепет. Вряд ли вывалянные в грязи тела были тем же "работницам" или сдавшимся в плен воинам незнакомы при жизни. Еще и судьба их самих оставалась под вопросам.
   Как потом выяснилось, при 80-90 членах здешнего хирда, не было и полусотни обслуги, да разных, набранных по случаю женщин.
   Чужаки, конечно, не выглядели инородцами, но мало ли. Взмахнет пальцем кто-то из закованных в железо командиров, и вырежут напоследок всех. Вдруг у них нет повода прилюдно гордиться сегодняшней победой?! Не смотря на явно читаемые мысли, чувства и переживания участников этой драмы, все это выглядело так... обыденно и даже спокойно.
   Загипнотизированный ритмичными звуками дождя и секир, Игорь в первое мгновение даже не сообразил, что это за странный хруст и непонятный "чвяк!" заставил вздрогнуть землю рядом с ним. Рефлекторно прикрывшись щитом, он еще до того как смог рассмотреть происходящее, догадался: есть, вход открыт!
   Падение массивных деревянных ворот вызвало радостный рев основной массы штурмовиков и ругательства, а потом и смех забрызганных первых рядов. Опытнейшие воины, отобранные для этого боя, заранее прикрылись щитами, но к взрывной волне грязи и воды от падения тяжелых створок, оказались неготовы.
   Если бы защитники ждали их прямо за порогом, многим бы пришлось сейчас получили новые раны, или вообще - навсегда отложили участие во всех прочих боях за пределами Вальгаллы. Но из темного прохода не вылетело ни одной стрелы. Игорь не был уверен, но вроде не летели они и раньше - из бойниц второго этажа. Разве что несколько штук, где-то минут десять-пятнадцать назад.
   Кроме широкого прохода ведущего вглубь дома, были несколько дверных проемов из каких-то коморок прямо здесь - в сенях. Первыми внутрь скользнули две пар лучших мечников, чтобы проверить именно их, от спланированного удара в спину или просто случайного одиночки.
   Особо не дожидаясь результатов, внутрь начал втягиваться ударный отряд из дюжины самых тяжеловооруженных и опытных хирдманов. Крепкие штурмовые щиты, дорогие кольчуги и вбитый множеством боев опыт, давали им высокий, как никому другому, шанс выжить в первом - самом яростном столкновении.
   Большинство дружинников видели его тренировки, поэтому и не ждали, что их предводитель рванет врукопашную. Хорошего командира воинственные фризы ценили не только за это. Телохранители же понимали ситуацию намного лучше, поэтому держали свое мнение при себе, но предпочли бы и вовсе остаться снаружи.
   Нет, отборнейшие головорезы, лучшая из лучших воинская элита - сами-то они как раз рвались "в бой". Он был их жизнью и смыслом существования. Но сегодня место их было рядом с господином, за чью жизнь отвечали. Потому как раз они-то и согласны были лишить себя "сладкого".
   Игорь и сам не рвался в первые ряды, но и дожидаться снаружи результатов боя - не мог. Хмуро проигнорировав осуждающие взгляды подоспевшего Дольфа, он аккуратно извлек меч из ножен, и двинулся во "второй волне", окруженный подобравшимися телохранителями. Остальные четырнадцать штурмовиков сомкнулись в "третью волну", и снаружи осталось лишь четверо - из подошедших в оцепление других отрядов.
   Внутри было плохо видно, и чем глубже - тем еще и теплее. На фоне отсутствия дождя - так и вообще жарковато. Стараясь не изобразить в глазах подчиненных болвана, Игорь шел, и сильнее переживал за то, чтобы не наступить на пятки впереди идущим, чем получить какую-нибудь ржавую "железяку" в бок. Или по голове.
   Сам ход сначала шел вдоль левой наружной стены, потом - свернул направо, - все с той же стороны оставляя эту, по-прежнему лишенную проходов стену. И что важно: на них никто не нападал. Впереди, кстати, удивительно, но тоже было тихо.
   Чуть раньше, Игорь приказал оставшимся снаружи воинам, после быстрого осмотра территории, разделиться на четыре отряда, и охватить здание. Мало ли. Именно из-за этого Дольф и Эгир все еще остались снаружи. У них была действительно важная миссия не упустить возможных беглецов. И хевдинг сейчас уже начинал беспокоиться: где его важная добыча? Ну, или хотя бы только тело...
   На протяжении всего пути, телохранители оставались рядом, а пары бойцов при поддержке идущих последними воинов, методично проверяли все встречные ответвления, и где было возможно - блокировали их какой-нибудь мебелью, а где - нет, тройками бойцов.
   Расстояние было не бог весть каким, поэтому в итоге они бескровно потеряли четыре тройки, и догнало их лишь двое хирдманов из "третьей волны". Один из них был десятником, он-то и сообщил, что путь защищен, а сами они дальше пойдут вместе. Игорь кивнул, приняв к сведению размер резервов, и двинулся ближе - к первому отряду.
   Коридор вывел их к очередному дверному проему. Прямо перед ним и сгрудился ударный отряд, сомкнув щиты, но, совершенно, не пытаясь продвинуться дальше. Было по-прежнему тихо, и им вроде никто не угрожал...
   Ни слова не говоря, те расступились, открыв проход сквозь собственные ряды. Сомкнутыми остались лишь два щита первого ряда, как раз и блокирующие проем.
   "Вот вы где! - больше с облегчением, чем беспокойством, подумал хевдинг, осторожно глянув внутрь. - Значит, последнее действие этого спектакля разыграется здесь. Чудесно..."
   Слово "чудесно", еще в бытность сначала казахстанским, а потом и российским журналистом, ассоциировалось у него строго с рафинированным вариантом лексемы "говно". Иначе сложившуюся патовую ситуацию было не назвать.
   Дальше было что-то вроде небольшого тронного зала, где здешний морской ярл, очевидно, чаще "гуливанил" с соратниками, чем принимал подданных или каких-нибудь важных гостей. Хотя бы просто в виду сильной не формальности статуса и отсутствия подданных, как таковых.
   Большая комната, шириной метра в четыре и длинной на весь первый этаж - где-то метров в двадцать пять, - сейчас была перегорожена стеной щитов. Два последних ряда скрывались в тени, и точно подсчитать было нельзя, но врагов выходило никак не меньше двух предсказанных дюжин. Со своей стороны они все факелы потушили или перенесли их ближе к входу.
   Получалось, что хирдманам Игоря придется сначала просачиваться через сравнительно узкий вход в зал, а потом еще и атаковать со света - в темноту.
   Даже если враги не постараются подловить и вырезать часть нападающих в момент входа, когда они станут особенно уязвимы, все равно... неприятная штука получается. Еще и прямо здесь, у входа, с ним было лишь двадцать лучших бойцов. Разменивать их на какую-то случайную шелупонь, тем более в таких невыгодных условиях - было до слез обидно. И это если отбросить факт, что ко многим он испытывал практически дружеские чувства. Бывшему землянину вообще страшно нравилось доброжелательность и ненаглая самоуверенность элиты здешнего воинского сословия.
   Две группы людей, готовых убивать, просто стояли и смотрели друг на друга. Гуалх-бастард, в это время то ли сбежал, то ли просто смирился со смертью, и возможно решил не спешить ее зазывать. Игорю - было пока сказать нечего. Как и сделать. В итоге обороняющиеся никак не проявляли нетерпения - понятно, что им было слишком выгодно дождаться атаки. Нападающим - тоже получалось "не до суеты".
   Бойня среди мелких растерянных групп не удалась. Идея же атаковать в лоб, без возможности использовать превосходство в силах, казалась ему слишком уж вопиющей глупостью. Игорь мучительно искал и не находил выхода в глазах подчиненных, в собственной памяти, в этих собранных на скорую руку стенах. Что-то похожее, судя по всему, обдумывали и его воины.
   Так и не решив, что сказать внешне абсолютно равнодушным врагам, он отвернулся и зло пнул табурет, забытый кем-то из местных. Кувырки ни в чем не повинной мебели прервала ближайшая стена, но стало чуть легче. Хоть какая-нибудь двигательная активность немного ослабила удавку безысходности, и тут в спину прозвучало радостно-захлебывающееся "господин!"
   - Хевдинг, это не кухня!
   В обычное время Свинд (44) был долговязым и наголо бритым мужчиной средних лет. Сейчас, во всей этой броне, он напоминал скорее стальную статую Командора (45), чем знакомого воина с легким и по-доброму снисходительным характером.
   (44) Свинд (древнегерм. [-swind-] сильный, крепкий) - второй десятник в личном отряде Игоря, во время похода против племени каменных выдр; события описаны в книге первой "Конунг: Вечный отпуск".
   (45) ...статуя Командора - пришедшая на ужин к своему убийце Дону Жуану статуя мужа его любовницы, из комедии XVII века "Дон Жуан, или Каменный гость" француза Жана-Батиста Поклена (Мольер).
   Ивинг выжил в бойне с аварами, и как многие другие, поклялся в верности своему командиру. Игорь тогда сохранил за ним должность "десятника" больше по ностальгическим соображениям, но вот сейчас, кажется, пришло время получить за это "бонус". По крайней мере, на фоне охватившей его самого тоски, десятник выглядел слегка перевозбужденных Архимедом. Так и казалось, что сейчас прозвучит знаменитое "эврика!" Правда, сразу повод для оптимизма экс-землянин не уловил...
   - И что?
   Опасливо глянув в сторону врагов, хускарл приблизился, и понизив голос, торопливо зачастил с пояснениями. Чем больше он говорил, тем сильнее расцветало лицо Ингвара Чужеземца. В итоге предводитель разразился целой серией приказов, и замер, явно умиротворенный, пробормотав на последок непонятное окружающим "кирдык вам, твари!"
   Воины давно приметили, что разгорячившись, их вождь начинал говорить, а чаще всего явно ругаться, на языке оставленной Родины.

* * *

   Штурм, благодаря прозрению десятника, хирд "оплатил" всего несколькими десятками раненных, но не безвозвратными потерями.
   Игорь благоразумно не полез в первые ряды, и смог почти опустошив магический браслет-батарейку, вытянуть самых тяжелых. Организованный "по правилам" строевой бой тем и отличается от свалки, что оглушенных или серьезно подраненных соратники успевают прикрыть и вытащить из под мечей. Даже при самых удачных попаданиях, хорошо бронированного опытного воина убить совсем не просто.
   Хотя как минимум двух своих хускарлов бывший землянин точно вытянул с того света...
   Догадка Свинда оказалась в том, что фризы всегда делают вход в пиршественный зал еще и с кухни. При том из самой поварни тоже обязательно должен быть прямой путь и к выходу из здания. И обязательно не через место, где пируют гости.
   Игорю такие нюансы были, естественно, не знакомы, но когда догадка прозвучала, остальные единодушно подтвердили, что "кажись и правда" можно обойти остатки дружины Гуалха-бастарда и лишить их нынешней, довольно выгодной позиции, даже без боя.
   Призвав внутрь еще несколько десятков воинов, чтобы те перерыли все помещения более внимательно, удалось выяснить: так и есть. Отсрочку в полчаса во время рубки створок, осажденные использовали, чтобы тщательно замаскировать обходной путь. Собираясь, конечно, не победить, но стать изрядной костью в горле.
   Пока Игорь изощрялся в призывах сложить оружие и выдать предводителя, его воины тихо разобрали замаскированный под заброшенную коморку с барахлом проход, и обошли врагов еще и сбоку. Здесь, правда, это не удалось сделать незамеченными, но полноценно блокировать оба входа сил у осажденных просто не было. В итоге их медленно отжали в угол, и когда в тронном зале накопилось достаточно воинов, спокойно и методично "раздавили".
   Третьим "крестником", кому бывший землянин, точно спас жизнь, стал сильно порубленный предводитель - Гуалх-бастард. Кроме него, кстати, из двух дюжин последних защитников Виндфана, выжили семеро.
   Воины, конечно, старались прикрыть командира, но стоило его в итоге срубить, да так что все решили - их хевдингу крышка, как трое оставшихся на ногах сдались. Еще слабо пострадавших четверых, нашли среди лежащих на поле боя. Один из них вообще был лишь слегка оглушен, и немного проблевавшись, потребовал выпить "раз уж вы - псы поганые, - пока решили оставить ему жизнь".
   Позерство - не позерство, но умение не потерять чувство юмора и сохранять явное достоинство, ценилось во все времена, поэтому кто-то из победителей вполне доброжелательно поделился с ним вином из собственной фляги. Под довольно одобрительный смех остальных и щадящие похлопывания по плечу.
   С выживаемостью у тяжело бронированный пехоты, действительно, оказалось все очень хорошо. И Игорь вовсе не планировал пересматривать эту часть итогов. Поэтому пленников тщательно обыскали, лишили брони и лишней одежды, а после пристроили в одну из комнат с надежной дверью.
   Судьбу попавшего в плен морского ярла видели всего несколько командиров и телохранителей. Для его последних щитоносцев это тоже осталось секретом. Поэтому прямо на поле боя хевдинг запретил обсуждать факт даже между собой. Уточнив, правда, что доверяет каждому из своих хирдманов, но гарантировать сохранение тайны иначе не может. Одновременно заезжий филолог ввел в местный обиход выражение "и у стен есть уши". Чем надо признать, сильно заинтриговал своих соратников, когда принялся объяснять, что на его Родине когда-то действительно строили такие стены с "ушами".
   Это вообще вызвало настолько заинтересованную дискуссию, что к вопросу о "не умершем бастарде" больше никто не возвращался.
   Практически сразу пришельцы принялись обживать собственность своего предводителя, за которую тот заплатил тысячей гельдов и стремительным ударом хирда.
   Оружие, броня, посуда и любые другие ценности Игорь поручил собрать в главный дом и оценить казначею Карлу в присутствии десятников, и уважаемых воинов от всех дюжин, принимавших участие в штурме.
   Четверть минимальной стоимости всего этого хирд должен был получить на руки, и "из кармана" же предводителя планировалось оплатить ремонт снаряжения и лечение ран. Стоило такое удовольствие, кстати, недешево, и все, у кого случились серьезные травмы, отправились пассажирами в лагерь у Персы. Глупо было упускать такой шанс, ведь в тот же день туда отправились два корабля из пяти, чтобы, в том числе, и сообщить о необходимости переселяться.
   Вместе с ними отправился и Дольф.
   У него было, пожалуй, самое ответственное задание. Игорь передал доверенному предводителю телохранителей шесть разряженных энергоячеек из семи, поручив сходить в храм. После недавних излечений, скрывать теперь обладание ими было глупо, а ехать самому - еще и некогда. Работа в этот день вообще случилась у всех, но Анвара ждал еще и долгожданный прорыв.
   У знатока земных и местных строительных технологий, впервые появилась возможность проверить получившийся винегрет на практике, подготовив предложения об укреплении обороны.
   Необходимо было сделать так, чтобы сегодняшний сюрприз не случился уже у них самих. Чтоб сторожить немногочисленные проходы можно было малыми силами в безопасности и комфорте, а "перешагнуть" через стены, стало как минимум затруднительно. У Игоря вообще, были далеко идущие планы на это место. Если он собирался укрепиться среди треверов, то отнять у потенциальных бунтовщиков природную крепость стоило раз и навсегда...
   Но самое интересное задание получили телохранители. Не откладывая время на празднование, хевдинг приказал им расспросить выживших. Естественно, не просто "за жизнь".
   Еще возвратившийся из разведки посланник ярла Эрвина, привез помимо прочего слухи, что хундинги несколько раз слали Гуалх-бастарду серебро. На этой идее настаивал и их шпион, проникший в лагерь под видом пожелавшего присоединиться искателя приключений. Такое регулярно происходило вокруг морских ярлов, и не вызвало удивления. Хотя, конечно, и в ближний круг он не попал.
   Точное место никто из "знатоков" назвать не мог, но были подозрения, что обнаружить клад можно все еще здесь. По крайней мере, один случай привоза серебра лазутчик видел собственными глазами, но никакой суеты и попыток вывезти - не приметил.
   После занятия Виндфана дождь продолжал лить еще два дня...

* * *

   О судьбе брата-соперника своего вождя первыми в роду Белого Сокола (46) узнали рыбаки. Это случилось как раз в день, когда наконец-то небо очистилось.
   (46) Белый Сокол (др.-валл. [gwalch-] сокол + [-gwyn] белый, чистый - Гуалхгуин) - один из сильнейших кельтских кланов среди треверов и главный соперник нынешних правителей - рода хундингов (древнегерм. [hunt, hund] пес).
   Ближе к полудню, светило совсем уж настойчиво принялось прогревать землю, и неожиданно от противоположного берега отчалила ладья. За окрестностями Виндфана наблюдали, и такое событие не могло остаться незамеченным.
   По плану ли, или в результате простого совпадения, боевой корабль высадил почти в центре клановых земель небольшую группу треверов со скудными пожитками в руках. Большей частью молодых женщин, поэтому двух мужчин сразу же вежливо, но настойчиво препроводили в гости.
   Именно болтливый житель Нойхофа и его хмурый, более старший спутник откуда-то с побережья, как очевидцы и поведали все известные им подробности о последних днях хирда Гуалха-хевдинга. По их словам после стремительного утреннего разгрома два дня назад, некий морской ярл Ингвар Чужеземец приказал безо всякого выкупа освободить всех незаконно лишенных воли, заявив, что "хотел бы дружить со всеми своими соседями, и не желает пустой вражды!"
   В эти мгновение вождь Гуортигерн (47) испытал почти физическое ощущение освобождения.
   (47) Гуортигерн (др.-валл. [gwr-, gor-] выше, более + [-teyrn] властелин) - Высший властелин, глава треверского клана Белого сокола.
   В полной мере прочувствовал, как его воля выскользнула из-под гнета обстоятельств. Заезжий хевдинг по собственному почину купил "пустующие" земли на другом берегу, и без всякой платы, одним взмахом меча разрубил коварную интригу, на несколько месяцев сковавшую в своих тисках желания и надежды предводителя белых соколов. О, как же приятно было осознавать, что теперь можно не тревожиться днями и ночами, в ожидании подлого удара в спину от собственного родственника.
   Старший брат-бастард все детство старался подчеркнуть, как же он презирает "недостойного маленького говнюка", отнявшего у него право на власть. Зависть, обида и детское непонимание, действительно, сжигали Гуалха. Что они могли вырастить в младшем сыне вождя, кроме ответного страха и ненависти?
   Поэтому Гуортигерну, наверное, и правда, было чему радоваться. Теперь ничего не мешало призвать младших родичей с их копьеносцами, и начать собирать другие треверские роды и кланы, тоже желающие скинуть ненавистную власть "чужаков".
   В этот момент главе белых соколов, конечно же, не пришло и в голову начать размышлять на тему, что поставь рядом тревера-германца и его соседа кельта, различить будущих смертельных врагов сможет разве только кто из богов. Людям же, пришлось бы сильно постараться, в поисках каких-то внешних несоответствий. Слишком долгие столетия они жили вместе, и давно стали бы просто фризами, будь хотя бы у востока Эйдинарда свой единый конунг.
   Но так ли нужны самим вождям причины для ненависти к соперникам? Тем более что сейчас хундинги действительно удерживали власть, может и по закону, но не по обычаю. Сердце пирамиды в Нойхофе пустовало уже ни один месяц. С тех пор, как Старый Хунд ушел к своим предкам.
   Усыновить кого-нибудь из чужаков властолюбивые глупцы не захотели, а среди множества сыновей и дочерей прежнего правителя, наследников с даром "жреца" не нашлось.
   Без жреца же храм - способен спасать не более двух-трех, иногда - пяти жизней в день. Приди на земли треверов серьезная беда или эпидемия, то решившие сохранить верность прежнему роду, очень легко смогут убедиться в своей ошибке. В собственной болезненной и опасной глупости.
   ...Действительно, не успел развеяться дым, унесший душу одного ярла, как его многочисленные сыновья смогли как-то сговориться, и объявить другого. И остальные хундинги, да и почти все окрестные роды, приняли волю наследников. Да только не удержать власть одним лишь родственным согласием, не быть на троне древнему роду, без благословения богов.
   Даже в самой нищей треверской хижине знали: правящий род боги покинули.
   На почти две дюжины сыновей да вдвое большее число дочерей от старого лорда, не нашлось никого, кто мог бы войти в храм хозяином, а не одним из многих просителей. За многие столетия, что фризы владеют побережьем, бывало, конечно, всякое. Не раз случалось, что благородный род лишался благоволения жителей Асгарда (48). Но в таком случае всегда был выход. Нужно было заранее найти юношу среди слабых родов с необходимыми способностями, принять его в свой, а потом - и передать трон. Род тогда оставался при достигнутой за предыдущие поколения власти, пусть и официально считалось, что приказы отдает только "приемный" правитель-жрец.
   (48) Асгард (др.-сканд. "огражденный участок асов") -- в германо-скандинавской мифологии небесный город, обитель богов-асов.
   Старый Хунд был мудр и предусмотрителен. Он пригрел в своем храме такого кандидата. Но тот не дожил даже до утра, следующего за смертью ярла. И никто не сомневался, что именно влезший на трон властолюбивый глупец виновен в смерти несостоявшегося жреца. Эта ошибка рано или поздно, должна была дорого обойтись всему их проклятому роду.
   - Вели созывать верных нашему роду иэрсте рей-благородных. Через три декады от сего дня, пусть их знаменосцы будут готовы распустить флаги...
   Гуортигерн говорил весомо и решительно. Несколько его доверенных хирдманов не могли сдержать радости на лицах. Старшие из слуг, отвечающие за немалое хозяйство вождя, выглядели в этот момент скорее озабоченными. Для них война - это не добыча и слава, а еще больше рисков и ответственности.

* * *

   Девять дней спустя
   Каменистая поверхность Виндфана избавилась от луж еще в первые дни. Под здешним жарким небом, она быстро высохла, и выглядела сейчас, скорее какой-то сказочной эльфийской или гномьей заимкой, чем недавним обиталищем бандитствующих воинов.
   Прежние хозяева, не желая лишиться дармовой тени, оставляли в неприкосновенности немногочисленных растущих внутри кедров-гигантов. А круг скальных "зубов", некоторые из которых достигали 50 метров, плотно охватывал вершину, и рождал в душе землянина ощущение недосказанной тайны.
   Но прежние жильцы сейчас не узнавали окружающее совсем по иной причине. Из недавних построек полностью сохранился лишь главный дом, да существующие укрепления в проходах. Пока Анвар не закончит со своим оборонительным проектом, их решили не трогать из простого самосохранения. Мало ли...
   При этом каждый знал: убогий частокол и хлипкие калитки просуществуют совсем недолго. А вот кривобокие сараи и хижины внутри были полностью разобраны. Освободившиеся материалы рассортировали на дрова и еще годную к чему-то древесину, аккуратно разобрав по будущему предназначению и качеству.
   Хевдинг и его зодчий целыми днями бродили в сопровождении скучающих телохранителей, и строили "громадье планов". Временами немного ругались и спорили до хрипа, но большей частью на русском, поэтому участие окружающих ограничивалось чисто статистическими функциями.
   Накануне на берег высадились обживавшие лагерь у Персы хирдманы и младшая дружина полным составом. Со всем нажитым имуществом, повозками и двух с половиной сотенным табуном.
   На этом часть наемных кормчих получила полный расчет, весомые подарки, в качестве репутационных инвестиций, и поутру - после короткого пира, - отчалила по своим новым делам.
   Учитывая, что контракт был длительным, ежедневные расходы казались невысокими, и сделано это было не из экономии. Отсыпав совсем недавно больше 80 кг чеканного серебра, Игорь вообще теперь с юмором воспринимал слово "дорого". Не озвученная прилюдно причина расставания с большей частью небоевых кораблей, лежала совсем в другой области.
   Да, получив приличный кусок территории, пусть и почти совершенно не годный для земледелия, морской ярл Ингвар Чужеземец не нуждался в дальнейшей транспортировке конницы и снаряжения. По крайней мере, в ближайшее время. И официально его план именно в этом и состоял: приобрести свою "точку на карте" за "смешные" деньги. Именно этим официально объяснялось предыдущие нагромождение тайн и секретов: чтобы никто не мог упредить Гуалха-бастарда и его хирд.
   Поэтому все должны были думать, что неожиданно усилившемуся хевдингу, нужно были лишь достойное место, для хранения будущей добычи, теоретически многочисленных кораблей, без которых в Эйдинарде не обойтись, и выпаса совсем уже не гипотетических табунов. В здешних краях более 250 хороших коней, считалось солидной собственностью.
   Вот чтобы успокоить даже неосознанные страхи окружающих, и особенно треверских предводителей, такую версию событий и надо было подкрепить искренними свидетелями. Ими-то и стали кормчие-судовладельцы, чья профессия считалась очень почетной и уважаемой, а значит слова воспринимались - с доверием.
   ...Кстати, здешняя территория представляла собой, типичное сравнительно прохладное нагорье. Уже знакомое переселенцам по землям у Врат батавов. То есть это были заросшие хвоей холмы, между которыми местность еще и изрезали всевозможными овраги и, берущие начало в горах, непредсказуемые ручьи.
   По форме поместье напоминало прямоугольную трапецию, где несудоходная, и начало судоходной части, самого западного притока Восточного Рихаса, составляли две самых коротких стороны. Длиной примерно в 75 и 90 км каждая. Именно между ними был условный "прямой угол", в котором и находился Виндфанский холм.
   Самой длинной была третья сторона - примерно в 140-150 км, а самой непредсказуемой - четвертая. Участок в 95-100 км официально обозначал хребет Алайн Таг. Да только нюанс был в том, что права тамошних горцев среди фризов не были нигде подтверждены, а значит их скалы, альпийские луга и немногочисленные огороды, считались как бы "ничьими". И если бы Игорь задумал их присоединить, или просто полез в эти ноголомные дебри хулиганить, его бы даже похвалили за расширение "жизненного пространства народа фризов".
   В общем, за какую-то тысячу гельдов или 1,7 кг серебряных монет, Игорь приобрел очень немаленький кусок территории. Если его по старой русской традиции измерять "во франциях", то выходило более 3,5 Люксембургов, 21,5 Андорра и, совсем уж оскорбительное число Ватиканов.
   Если же искать страну с наиболее совпадающей площадью, то это будет что-то большее, чем Кипр, но меньшее чем, например, Ливан (49).
   (49) Ориентировочная площадь поместья "Виндфан" около 9,7 тыс. кв. км.
   Помимо денег, конечно, пришлось чуток "половчить" и немного поразмахивать мечами. Но любой "цивилизованный" биржевой трейдер вам подтвердит: такие сомнительные, но выгодные активы без серьезной драки и в XXI веке не достать.
   Кстати, у Игоря и теперь и правда, были два собственных корабля.
   Точнее, до недавнего времени два очень неплохих драккара - на 14- и на 22 пары весел, - возили в набеги хирд Гуалха-бастарда. Но официально - тот был мертв, реально - долечивался в отдельном закутке без окон, и поэтому - его мнением можно было пренебречь.
   Стоили такие красавцы даже при самом удачном раскладе довольно дорого. Никак не меньше 5 500 гельдов - за меньший, и 7 000 - за тот, что крупнее. Желая получить его в личную, а не дружинную собственность, нужно было выплатить хирду четверть цены, а 3 125 гельдов, или 5,3 кг серебра монетами - на дороге не валяются. Особенно после уже трат на младшую дружину.
   Но отдавать последние наличные, лишь ради желания потрафить хирду, не пришлось. Два сундука с серебром от хундингов нашлись удивительно легко. Для этого пришлось всего лишь снять пол в спальне прежнего "хозяина".
   Об этом без всяких пыток рассказала одна из его рабынь, и Игорь на радостях пообещал девке, что свободы ей не даст, но отныне она в пределах поместья сама себе "госпожа". Будет старшей над всем банно-прачечным хозяйством и с кем спать - никто ей не указ.
   Судя по неописуемому счастью на лице, возвыситься из постельной принадлежности до начальницы над прежними товарками ей ужас, как понравилось. Но половая неприкосновенность тоже пришлась кстати.
   На радостях от удачного штурма всех уцелевших женщин перемяли ни по одному разу. И процесс без контроля со стороны предводителя, только набирал обороты все последующие дни. Приехавшей днем ранее младшей дружине такие привилегии не полагались, но кого остановят такие мелочи? Уж точно не молодых обалдуев, которые за прошедшее время сумели втянуться в нынешние нагрузки, поэтому попытки оторвать свою долю "победы", судя по всему - были.
   Не особое переживая за разумную долю добычи, Игорь все же велел, наконец, навести порядок и "здесь". В конце концов, это был явный бардак, и ни в чем особо невиновный Эгир, как комендант лагеря, на всякий случай отхватил втык.
   С учетом обнаруженных взяток, оружия, кораблей, и тщательно оцененной остальной добычи, доход от этой авантюры выходил вполне на уровне***. За пределами всего этого остались только пленные воины, незаконно захваченные треверы обоего пола и личное снаряжение бастарда. На все это у хевдинга тоже были свои планы.

   *** Оценочная (минимальная) стоимость добычи, взятой в Виндфане:
   248 гельдов - скот: 8 коров (8*12 гельдов), 76 овец (76*2 гельда) /-62 гельда в счет доли хирда
   634 гельда - орудия труда, ткани, одежда и посуда /-158,5 гельда
   1 152 гельда - рабы: 14 мужчин (14*36) и 27 женщин (27*24) /-288 гельдов
   2 720 гельдов - серебро, украшения, дорогая посуда и иные ценности /-680 гельдов
   5 500 гельдов - драккар на 14 пар весел /-1 375 гельдов в счет доли хирда
   7 000 гельдов - драккар на 22 пары весел /-1 750 гельдов
   13 682 гельда - все собранное оружие и броня /-3 420,5 гельда
   27 600 гельдов - монеты полученные от хундингов /-6 900 гельдов
   58 536 гельдов (из них на долю хирда приходились 25%, или 14 634 гельда)

(из записей Анвара Гарипова)

   Вечером, уже после ужина совет выслушал озвученную сумму и ее полную роспись, отчего народ изрядно оживился. Когда же Игорь пообещал еще и выплатить в ближайшее время заслуженные доли*4* из собственных наличных, не дожидаясь обращения имущества в серебро, будущий праздник едва не случился прямо сейчас. Немного пошумев, десятники все же разошлись к своим подчиненным, чтобы поделиться приятными известиями уже с ними.

   *4* Подсчет числа и стоимости долей хирда от добычи из Виндфана:
   А) оставшиеся в лагере при Персе получают обычные доли, а участвовавшие в нападении - двойные
   Б) хирдман - одна доля, помощник десятника - полуторная, десятник - двойная, старший десятник - тройная
   В) младшая дружина, оставшиеся в лагере кормчие и матросы - не учитываются
   Г) девять мастеров-наставников младшей дружины, казначей, зодчий, шесть телохранителей хевдинга и посланник ярла Эрвина - приравниваются по своим долям к десятникам хирда
   Д) кормщики кораблей непосредственно участвовавших в походе, получают одинарные доли десятников, а их матросы - одинарные доли рядовых хирдманов
   Е) награждение особо отличившихся происходит по предложениям десятников, но волей и из средств хевдинга
  
   Одинарные доли (1*49)
   4 доли - Карл-казначей и Эрфар-зодчий
   5 долей - посланник ярла ивингов с тремя воинами
   18 долей - 9 мастеров-наставников младшей дружины
   22 доли - 5 наемных кормчих и 12 их матросов
   Двойные доли (2*153)
   6 долей - старшие десятники Рудольф и Эгир
   12 долей - 6 телохранителей хевдинга
   15 долей - 10 помощников командиров штурмовых дюжин
   20 долей - 10 командиров штурмовых дюжин
   100 долей - 100 хирдманов-штурмовиков
   Вся добыча будет разделена на 355 долей
  
   Стоимость принадлежащей хирду части добычи (14 634 гельда) / на общее число долей (355) = 41,22 гельда/доля

(из записей Анвара Гарипова)

   Поступи Игорь иначе, как предводитель - был бы в своем праве, - но пока битв никаких не предвиделось, в тайных планах даже наоборот - "значилась" необходимость на месяц-два затихнуть. Поэтому возможность устроить несколько увольнительных для участников штурма - была даже ко времени.
   - Знаете, Анвар, забавно, что хундинги оплатят из собственного кармана подкуп своих же собственных подданных... - неожиданно рассмеялся он, когда офицеры разошлись.
   - Ты же вроде собирался принуждать их "мечами"? Да и вдруг проболтаются...
   - О, конечно же, не сейчас! Для начала пусть все немного передерутся, и вот из тех, кто останется по-прежнему нейтральным или не очень воинственным, я и прикуплю себе "за недорого", некоторое число сторонников, - хмыкнул комбинатор. - На самом деле, серебро - тоже неплохой способ разделить и "немного" повластвовать (50). И это, надо признать, мне уже начало нравиться...
   (50) Разделяй и властвуй! (лат. divide et impera) -- принцип власти, позволяющий удерживать внутри одного государства даже самые разнородные части, если умело разжигать вражду между ними. Важно самому при этом оставаясь "над схваткой". Первое письменное упоминание этой формулы, приписывают македонскому царю Филиппу II (359-336 г. до н. э.), отцу Александра Великого.

* * *

   Этот разговор получил продолжение на следующий день - после обеда.
   Предварительный план укрепленной усадьбы поместья "Виндфан" был почти согласован. Поэтому бродить по территории холма оказалось пока не нужно, и дневную жару архитектурный совет в лице Игоря, Анвара, обоих старших десятников, казначея и по умолчанию присутствующей пары телохранителей, присел в уютном теньке. Под одним из южных великанов-кедров на скорую руку соорудили пару помостов, укрыли их шкурами и циновками, рядом устроили очаг, и получилось уютное местечко в восточном земном стиле. Идею накануне озвучил Анвар, проживший юность в советской Средней Азии.
   Получилось действительно, неплохо. Обсуждай ты здесь важные планы застройки, или устраивай загул - все к месту. И кстати, экспертный совет признал идеи бывшего подмосковного архитектора необычными, но очень перспективными. Кто-то пошутил, что поместье получится даже слишком укрепленным.
   Игорь ироничный восторг проигнорировал, потому что рано еще было сообщать: в перспективе здешняя крепость станет юго-западным форпостом треверского княжества или, как здесь говорили - "ярлства". Вместо того чтобы давать надежный приют всяким бунтовщикам.
   Если его планам, конечно, будет сопутствовать успех...
   В это время Эгир, совсем недавно получивший небольшое внушение по поводу неидеального комендантства, проявил инициативу. Очевидно, чтобы между строк напомнить: критика - была принята к сведению, меры - приняты.
   - Господин, а что будем делать с пленными хирдманами? Я их заставлял отрабатывать еду, но 47 воинов не могут сидеть в ямах всю жизнь. Или - могут?
   - Насколько понимаю, как законный хозяин этой земли, могу признать их "ворами". Поэтому, пусть пока отрабатывают! В ближайшее время предстоит немало построить, - упоминание об этом, сразу после обсуждения самой стройки, вызвало среди собравшихся смех, и негромкие шутки. - Подумайте сообща, какую им плату можно установить за работу, и неразорительный, но весомый штраф. Потом - объявите: пусть или шлют вести родне, чтобы выкупили, или пусть лучше трудятся! Только не забудьте из назначенной ежедневной платы вычитать за еду. За ночлег - не надо. Не скопидомы же мы какие...
   Учитывая, что "ночлег" - это каменные ямы с деревянными решетками, - шутка была признана еще более удачной и, расходясь, десятники ржали, что кони стоялые. Игорь тоже получил удовольствие от собственного стендапа, поэтому остался полулежать с улыбкой на лице.
   Анвар в это время, не прибегая к помощи Гульдан, заинтересованно возился с чайником.
   С недавних пор мужчина завел себе традицию искать некие личные способы заваривания чая, в смеси с многочисленными местными травами и кореньями. Здешнюю, чисто средневековую традицию пить вместо воды пиво или сильно разбавленное вино, архитектор так и не перенял. Увлекшись, "чайный сомелье" не сразу уловил, что его молодой товарищ снова заговорил. Только на этот раз по-русски, а значит, совсем вряд ли обращается к кому-нибудь кроме собрата-попаданца.
   - ...мы как-то ночью схватились с горцами. В этом их несуразном семибашенном каменном гробу без крышки (51). До этого было, чтобы я в бою не совсем контролировал себя. Скорее, видел как бы "со стороны", как какого-нибудь робота на дистанционном управлении. Было так, что терял себя почти сразу, и очухивался, после окончания всего этого. А тут сразу вроде от всего этого кавардака зачуманел... Знаете, происходящее вокруг немного замедленно, периферийное зрение почти не работает, но страшно так, что хоть вой!
   (51) Бас-Будан - главная крепость народа каменных выдр, осада которой описана в книге "Конунг: Вечный отпуск".
   Игорь ненадолго прервался, отхлебнув очередной глоток чайного "варева", и продолжил лишь минут через две-три.
   - А во время нашего недавнего штурма, я полностью себя контролировал, страшно не было... за себя, но было ужасно тяжело, от непонимания, что предпринять. На другого никого не свалишь, и сам приказ не могу отдать. Язык, как заледенел. Это, наверное, похуже, чем перепугаться до недержания... Сейчас в голову приходят десятки идей, как можно было поступить, а тогда: темно в глазах и в голове гудит беззвучный крик "Что делать?"
   - Брось, переживать! Все же хорошо.
   - Ну, так-то да, - немного оттаял Игорь. - Просто последние дни мучительно размышляю на счет нехватки разведданных и проблемах оперативно-тактического планирования, - прежние улыбки снова вернулись на лица, и они опять немного помолчали.
   - Кстати, что у нас дальше? Из ближайшего... - заговорил Анвар через некоторое время, больше чтобы окончательно отвлечь товарища от самоедства.
   - А ничего!
   Игорь замолчал с узнаваемо выжидающим выражением на лице, поэтому, конечно же, получил закономерный ответ, мол, как так - ничего?
   - Будем строить надежный тыл по вашему, лишь слегка подкорректированному плану. Когда с лечения вернутся раненые, устроим пир, и раздадим заработанное серебро.
   - Кстати, как оцениваешь, нормальная получается сумма?
   - За один-то бой? Еще как! Даже обычный, нигде не отличившийся штурмовик заработает больше 82 гельдов на руки. За свою боевую "двойную" долю. Как и вы, хотя и не ходили в бой, - подмигнул окончательно пришедший в себя хевдинг. - Это из-за вашего статуса, приравненного к десятнику. Обычный охранник караванов, например, за такую сумму почти год должен не выпускать из рук копье... Что еще?! Сумму можно потратить на двух хороших волов и пяток овец, или шесть хороших местных (не степных) дойных коров. Да и еще останется больше десяти монет на "пропой". Нормально, в общем...
   - А после пира?
   - В Персу отплывет очередной небольшой отряд. В увольнительные в первую очередь отправятся те, кто решит потратить серебро, помимо прочего, на оружие или броню. Такое, знаете ли, "нематериальное стимулирование" с моей стороны, "к росту вооруженности хирда", - снова хмыкнул Игорь. - Нам сейчас необходимо "шуршать" по обустройству и ждать, что они все решат делать. Точнее: будут ли они себя вести, как мы предполагали, или как-то удивят, и придется немного корректировать планы. Все, что зависело от нас - уже сделано!
   - Подожди, а что сделано?! Ну, прихватили мы немного собственности, где-то на окраине. Как это на остальных-то повлияло?
   - О, еще как! Вам знакомо слово "карамболь" (52)?
   (52) Карамболь - разновидность удара в бильярде, который наносится по шару-мишени рикошетом от одного или группы шаров.
   - Да, по-моему, один из видов игры в бильярд. А какое...
   - ...очень непосредственное! Так вот, помимо игры, так называют и сам тип удара, когда в свою цель ты бьешь не прямо, не очевидным для всех способом, а рикошетом, от одного или многих шаров...
   - И как это все "ударило" по... "другим шарам"?
   - Главный противник здешней власти - рода хундингов, - наши ближайшие соседи, прямо через реку, клан Белого Сокола. Они бы давно вцепились в глотки друг другу, но за спиной у "соколят", точнее - их вождя, - сидел на высоком и надежном холме его брат-бастард с небольшой, но крепкой дружиной из почти 90 воинов. Даже хускарлы - ладно, но у него были, да и есть сейчас, некоторые права и на власть в клане. А это уже серьезнее. Хундинги заслали этому братцу серебришка, и он уже несколько месяцев сидел безвылазно, подбадривая дружину полученными монетами...
   - ...то есть теперь, когда все думают, что бастарду крышка, они обязательно сцепятся?
   - Именно так!
   - Коварно, и надо заметить - элегантно! - в сердцах хлопнул по колену Анвар. - Ай, да... гм.
   - Но-но! Все-таки это ваше "ай", будет про одного очень известного правителя, и про одного - пока только будущего ярла!
   Заговорщики снова рассмеялись. Без мультяшных "злобных" уханий, но вполне искренне.

* * *

   О грядущей междоусобной войне твердили более полугода, а потому, многие роды встретили хоть какую-то определенность, с настоящей радостью. И поспешили "погромче заявить" о своем выборе. Тем более что весть о выступлении клана Белого Сокола облетела всех желающих в мгновение ока. От всего этого первые столкновения в Треверской Марке (53) приключились в ту же неделю.
   (53) Марка (древнегерм. [marcha] граница) -- здесь, в значении "округ" - земли в известных границах, включающие в себя разного рода владения, состоящие как в общинной, так и в частной собственности.
   Люди принялись резать друг друга много и с воодушевлением. Но что примечательно, так это факт: отсиживающиеся за стенами Нойхофа хундинги от этого бардака напрямую страдали меньше всех. Кельты с лозунгами "Бей германцев!", норовили ограбить кельтов же. Лоялистам же из числа местных, сами боги велели бить... опять же кельтов.
   Большинство активных участников, искало возможность скрестить мечи все же со своими политическими соперниками, но было немало предприимчивых старшин, вождей и иных благородных, кто под шумок решил разрешить давние родовые споры и дрязги. Крупных сражений при этом почти не случалось, да и не достигла еще ненависть, нужного градуса ожесточенности, но кровь лилась. И пускали ее пусть понемногу, но ежедневно. Такое размежевание незаметно, но верно истощало силы всего народа, вне зависимости от политических склонностей его лидеров.
   Еще одной примечательной особенностью был факт, что треверские земли стали опаснее, а вот дальним соседям от этого бардака беспокойства почти не случалось. Даже на другую сторону Рихаса отряды пошедших в разнос кельто-фризов, переправлялись редко. Может быть, даже меньше, чем в иные годы.
   ...В Виндфане же с каждым днем набирал обороты строительный бум.
   Выходы известняка в предгорьях не редкость, а потому, по соседству с крепостью теперь всегда дымило несколько мощных костров, пережигающих хрупкий камень для получения главной составляющей здешнего строительного раствора. И известково-песчаную смесь здешние "средневековые" зодчие, открыли намного раньше, чем их коллеги на Земле, начавшие широко применять эту технологию лишь в XVI-XVII веках. При этом знали они прекрасно и о том, что правильно "недожженная и недоочищенная" смесь, даже повышают прочность раствора.
   А его на задуманные изменения было необходимо много. Вообще, все внешние укрепления, было однозначно решено заменить на каменные. Широкие стены, барбаканы с опускающимися решетками, и многие другие, еще не знакомые местным ухищрениями в области оборонительного искусства.
   Металлических решеток пока, правда, даже не планировали из-за дороговизны, поэтому мастерили их из подходящих сортов древесины. В дальнейшем, столь необходимые приспособления, можно было заметно укрепить, например, бронзовыми пластинами.
   Почти полтысячи мужчин вкалывали с полным напряжением сил, да и идеи использовались самые продуктивные. Именно опора на опыт двух планет заметно ускоряла возведение запланированных объектов.
   Процесс можно было и еще ускорить, но младшей дружине необходимо было больше тренироваться, поэтому на ежедневные работы юноши тратили не больше половины своего времени. А пять дюжин стрелков в сопровождении десяти наставников, и вовсе никак напрямую не участвовали ни в транспортировке, ни в укладке камней. Охота, групповая стрельба, и снова тоже самое по кругу. Помимо весомого прогресса в боевых умениях, такой график тренировок сильно разнообразил меню. Как и труд нескольких десятков наемных матросов во главе со своими кормчими.
   При таком напряженном строительстве и необходимости не привлекать внимание, ежедневно использовались не более одного-двух кораблей. Чтобы хоть как-то занять расслабленные команды, Игорь составил из них несколько бригад рыболовов, снабдил сетями, и пристроил к полезному делу.
   Договор вроде и не противоречил такому шагу напрямую, но он не желал по мелочи нагибать временных союзников. Поэтому хевдинг предварительно провел переговоры, и чтобы изменить их отношение к ситуации, оказалось достаточно лишь немного увеличить еженедельную пайку вина и пива. Доступ к неограниченным местным запасам рыбы все равно был заметно выгоднее.
   Не остались в стороне от всего этого и пленники. Тем более что почти полсотни пар крепких мужских рук были очень кстати. У большинства нашлась родня или побратимы, и вестники к ним уже отправились. Но без телефона и регулярного авиасообщения, события происходили сильно не быстро, а значит, еще немало времени пленникам придется оплачивать местное гостеприимство честным потом.
   Немного запутаннее история получалась лишь с полутора десятками одиноких искателей приключений, которые или осознанно утеряли связи с родичами, или получили от них недвусмысленное пожелание никогда больше не появляться. Например, во избежание гарантированных несчастных случаев. К таким одиночкам, Игорь поручил присмотреться внимательнее. После окончания стройки, воины, даже не слишком надежные, понадобятся больше, чем чернорабочие.
   В целом же: поскольку дождей больше не было, жили они в своих тюремных ямах первое время почти комфортно. Там прибавилось всяческих удобств, и в один из дней наблюдательный экс-журналист совершил интересное открытие.
   Прямо на его глазах ведерный кувшин со слегка подкисленной вином питьевой водой вырвался и рухнул на дно. Мусору там не позволяли накапливаться, поэтому было отлично видно, как удивительно быстро ушла разлитая жидкость. И это все пусть на покрытом трещинами, но почти ровном каменном полу. Приказав тут же переселить эту кутузку, он призвал нескольких воинов с камнетесными кирками, и уже через два дня те пробили здоровую дыру в огромную карстовую пещеру.
   Пришлось освобождать и вторую тюрьму тоже, а вниз - слать пару самых не склонных к излишнему авантюризму телохранителей. Разведка, к счастью, обошлась без жертв, и еще она выяснила: дальше всего местное подземное царство тянется куда-то на юг. То, сужаясь до необходимости почти ползти, то расширяясь до многометровой высоты залов. С заметным понижением. И шагов через 1 100-1 150, весь этот путь прерывается, упершись в заполненное водой, очередное понижение потолка.
   По всем расчетам выходило, что природный феномен упирался в судоходную часть ближайшего притока Восточного Рихаса. Решив, что пока все это не ко времени, исследователям было наказано об этом даже не вспоминать, выдано по пару десятков гельдов, и тему пока закрыли. В прямом и переносном смысле слова.
   Действительно, было о чем думать и помимо всего этого. Десятиметровые стены, к примеру, сами себя не достроят, первую из стационарных казарм - пора уже принимать, да и массивные петли для двух из пяти ворот, все еще не готовы.

   Глава 4. Добрым словом и секирой

   Плавни в окрестностях Виндфана, весна 2039-ая от Исхода
   (26 февраля 2019 года по 'земному' календарю)
   Массовое "огламуривание" мужественности на Земле началось задолго до дня сегодняшнего. Если забыть о малозначащих диких племенах, для которых это по-прежнему образ жизни, то у великих наций мужское времяпрепровождение начало превращаться в некий обобщенный "барбершоп", еще где-то с века XVIII-го.
   Война к этому моменту окончательно стала муштрой тысячных толп, где личный героизм почти перестал иметь значение. Да и охота! Те же англосаксы, например, превратили ее примерно в то же время, в совершеннейшую забаву. Абсолютное большинство джентльменов могли стрелять лис, почти не отходя от душа и унитаза. А по вечерам - еще и спокойно отплясывать в привычном обществе своих леди. Функцию древних воинских домов у них на себя вроде бы взяли территориальные клубы по интересам, но по уровню комфорта все это больше напоминало какие-то "сосичные пати".
   Не берусь судить за всех остальных, но изначальное значение охоты точно удалось сохранить в СССР. Если опять же, отбросить прослойку тех, для кого она оставалось важным средством "пропитания". Советские люди собирались чисто мужскими компаниями, уходили в леса или к озерам, и предавались "разгулу и бесшабашности" в диких, если не сказать "скотских" условиях. Это с точки зрения человека XIX-XX века.
   В средневековом Эйдинарде - палатки, хорошее оружие и вдоволь выпивки - верх продуманности и комфорта. Самый, что называется "смак" и "цивилизация".
   Поэтому когда уже к концу второй декады после взятия Виндфана возник вопрос еще и чисто мужского досуга, Игорь обошелся без мучительных раздумий. Просто ввел обязательный выходной каждый десятый день, с непременной загонной охотой всей своей армией, неизменной пьянкой, и подъемом лишь после полудня на следующий день...
   По плану, разработанному с подсказки ярла Эрвина, осев со своим хирдом в Виндфане, требовалось на время "затихнуть". Нужно было убедительно притвориться, что пришелец не участвует в окружающих процессах. Чтобы и самые осторожные вожди треверских партий, во всей этой кровавой кутерьме отвыкли включать его в свои расклады. Даже теоретически.
   Но решив "спрятаться" на два-три месяца, нельзя было просто впасть в анабиоз. Нет, в смысле такая возможность в этом мире при очень большом желании была. Но нужно было все-таки провести время с большей пользой. Занять более полутысячи мужчин, чем-то действительно важным. К примеру, муштрой и строительством! Тем более, что именно в этом и был один из важных пунктов того самого Плана.
   И началось все прекрасно. Однако уже к концу второй декады молодежь по-прежнему горела трудовым порывом, а вот старшая дружина - собственно хирд, - так вкалывать без прямой угрозы своим жизням оказались не готовы.
   О, нет, никакого бунта! Но кислые рожи и небольшие вспышки "недопонимания" между воинами - очень неприятный звонок. Будь Игорь всего лишь нанимателем, и не миновать ему претензий в лицо. Но по здешним обычаям морской ярл - это предводитель вроде боевого знамени. Поэтому взрыв мог бы копиться долго. К счастью ничего такого не понадобилось.
   Едва уловив опасные тенденции, Игорь сразу же зазвал Дольфа и хорошенько его расспросил. В итоге уже почти два месяца хирд регулярно устраивал чисто мужские загулы. В этот раз охотничья вылазка была в ближайшие плавни.
   "Господи, как же мне надоела эта чертова естественность. Спрогрессировать бы мясорубку, что ли..." - сохраняя благожелательное выражение на лице, хевдинг лениво догрыз кусок ребра, и отбросил его одному из прикупленных недавно молодых псов. Даже в свои пять-шесть месяцев те успели повымахать в настоящих мордоворотов.
   Поганец уже сожрал приличную гору всевозможных остатков, но все равно жадно накрыл лапой подачку. Правда, тянуть в пасть все-таки не стал. На выразительной "крокодильей" морде, казалось, загорелась эдакая "неоновая" надпись. Что-то вроде: "Сколько можно-то, ну ладно..."
   Действительно, опытные воины организовали разовый забой более сотни вепрей со свиноматками, и съедобных отходов получилась целая гора.
   Присмотрев накануне подходящее место, сегодня с утра хирд охватил эту территорию плотной цепью загонщиков. Поток испуганных животных, направили в ближайший очень удобный овраг. Одна за другой крупные семенные группы диких свиней были перебиты практически без риска. Хотя в другой ситуации, даже один кабан или взрослая матка, могли стать серьезной занозой. Спасающиеся бегством животные попали в положение, когда у них была возможность бежать только вперед или назад, а с недоступных склонов в это время их поражали стрелки и метатели копий.
   В конце пути было тоже все оказалось просто.
   До выхода из оврага добежали в основном поросята. И ждали их здесь надежные самодельные сети во много рядов. Полусотне воинов в итоге пришлось лишь связать и выпутать пленников, а потом - оттащить их в сторону.
   Еще при планировании этой охоты, Анвар предложил мелких "свинов" не добивать и не отпускать, как в прошлый раз, а огородить небольшой кусок болотистой территории возле Виндфана частоколом, и запустить туда. У подножия холма и правда, была очень удобная низина квадратов на 700-800, окруженная с трех сторон естественными каменными "стенами". После любого дождя, ее заливало. Поэтому расти там, предпочитали болотные растения, с очень сочными корнями. В самый раз для временной передержки молодняка.
   Учитывая, насколько Игоря достала вся эта "мужественная" еда, а молодые поросята даже на вертеле получались очень нежными и сочными, идею он всецело одобрил. И сейчас, лениво жуя жестковатую, как ты ни старайся вепрятину, тешил себя гурманскими надеждами.
   К вечеру "доставшиеся в наследство" слуги и рабыни все еще возились с переработкой принесенной добычи. Будущий шпик, колбасы, копченые окорока - сами себя не приготовят. Войско же в это время традиционно гуляло.
   Территория, приспособленная в центре холма под застолья, была заполнена прямоугольниками вкопанных в землю П-образных столов с лавками. Вокруг них группировались все свободные мужчины. За исключением, конечно, часовых.
   Народ уже давно удовлетворил голод, и сейчас потихоньку мигрировал от места к месту, обмениваясь рассказами на тему "уважаешь-не уважаешь" или в поисках еще не слышанных баек. В такие моменты вокруг лучших рассказчиков всегда собирались до сотни и более слушателей, и они имели возможность нестерпимо блистать.
   К моменту, когда светило уже практически скрылось за скалами, праздник выходного дня перешел в третью фазу: от официального застолья и дружеского - "Как дела?", к меланхоличному - "Сейчас спою!"
   Большинство фризских мужских песен были явно предназначены звучать, под ритм гребли. Но не меньшей популярностью пользовались вещи и поживее. В основном про битвы, победы и прочую средневековую текучку. Начинали обычно с них, постепенно заводясь, под удары полированных до каменной крепости ладоней по массивным столам.
   "...Мечи напились наши кровью,
   И копья - поражать устали.
   Все серебро, на ваших землях,
   Шелка и дочерей - собрали..."
   Потом, будут вещи и поспокойнее. Размеренные, тянущиеся чуть ли не часами. И именно на этом этапе кто-то останется спать, где сидел, но большинство разойдется к своим палаткам или в уже готовые казармы. Завтра, день начнется позже обычного, и особо тягомотных дел не будет, но молодежи уж точно никто не позволял встречать утро вне своей кровати...
   Ну а пока, в несколько сотен глоток между скал продолжало греметь:
   "...Кто спорить вздумал, взяв оружье,
   Кто в поле встал, сомкнув щиты,
   Тех вороны давно склевали,
   Потомство лишь оставишь ты.
  
   Когда мой сын пойдет за данью,
   Когда мой внук придет сюда,
   Твои потомки лишь взрыдают,
   Проклянут труса навсегда..."

* * *

   Резня на землях треверов последние два месяца лишь набирала и набирала обороты.
   Крупных сражений главные фигуранты по-прежнему старались избежать. Их предводители, все еще надеясь изменить баланс перед неотвратимой финальной битвой. За счет новых сторонников. И мысль была вполне здравой, хотя бы потому, что изначально более чем треть кельтских родов пыталась сохранить нейтралитет.
   Правда, удалось это едва ли половине от изначального числа. И сейчас все шло к тому, что желающих уклониться от участия в гражданской войне, громить начнут уже обе стороны конфликта. Именно "официальные" стороны.
   Игорь, со своими претензиями, был еще одним участником, но при этом вполне разумно не рвался в "актеры первого плана". Пока все еще выгоднее было числиться вне драки, сохраняя средства и воинов до нужного момента. Нюанс был лишь в том, что именно из этих, того и гляди попадущих под раздачу "нейтралов", он и рассчитывал собрать необходимую ему коалицию. Поэтому позволить разгромить свой аморфный "потенциал", было совсем не в его интересах.
   Шпионская сеть ярла ивингов давала массу информации. В последние дни, получая донесения, он все чаще размышлял о том, что можно сделать, чтобы и белым соколам и хундингам стало "не до того".
   Кстати, что-то похожее на местную "третью силу", сложилось на восточных и северо-восточных землях треверов. Четыре местных клана объединились для самозащиты. Тамошние пашни были не так уж и богаты, но каждый из участников "квартета" мог выставить по 150-200 хороших воинов. Объединившиеся вокруг них мелкие рода удвоили силу союза, и при серьезной опасности они смогли бы собрать фирд в 1350-1550 человек.
   Хотя те же хундинги располагали силами пусть не вдвое, но все-таки заметно большими, лезть туда сейчас для них стало бы серьезной ошибкой. По крайней мере, пока не разгромлено войско, собранное Гуортигерном Белым Соколом.
   Полный расклад местных сил был такой.
   Богатые северные кланы вокруг Нойхофа и весомая часть центральных земель поддержали "действующую власть". Точно было не предсказать, но все вместе они могли рассчитывать на армию не менее чем в 2000-2500 воинов. И почти тысяча из них - это были собственные силы хундингов.
   Кроме своих традиционных южных союзников-соседей, "соколы" смогли заинтересовать "патриотическими" лозунгами часть центральных кланов. И их силы сейчас оценивались в 1500-1900 бойцов.
   Вне этих раскладов оставался лишь один, сравнительно небольшой анклав нейтралов на западе Треверской Марки.
   По соседству с Персой были самые лучшие и развитые местные земли. Торговля позволила собрать им немалые богатства, и глупо было бы не потратить часть из них на безопасность. Тем более что в средневековье качественные оружие и броня - вполне себе эквивалент, и подходящая "мера стоимости любых товаров и услуг".
   Естественно, каждый тамошний род мог выставить может и не очень большие, но отлично снаряженные отряды. Однако именно это и сыграло с ними дурную шутку. Имея потенциально войсков в 900-1200 человек, они так и не смогли договориться, и сейчас именно их начали пощипывать рейдеры как одной, так и другой стороны.
   И именно здесь Игорь видел свой шанс. Нужно было лишь дождаться, чтобы его главные соперники наконец-то сцепились. Схватились между собой так, чтобы без серьезных потерь дистанцию было не разорвать.
   Тем более, что за последние два месяца младшая дружина перестала напоминать скаутский лагерь. И при необходимости, ее уже можно было попробовать выставить на игровую доску. Однако все остальные треверы продолжали собирать силы, и при нынешних раскладах слишком рано было их пугать, показывая свою настоящую силу и заинтересованность.
   В здешних представлениях для превращения юноши в воина необходимо минимум два-три года. Кроме, конечно, отпрысков богатых родов, при дружинах которых изначально неплохо учили. Поэтому в глазах даже тех, кто навел очень подробные справки, у него хирд меньше полутора сотен.
   Да, не мало. И их хватит, чтобы неожиданным ударом разметать силы многих сильных кланов. Но точно недостаточно, чтоб угрожать хоть одной из коалиций. Не говоря уже о том, чтобы попробовать "нагнуть" их всех вместе.
   Лучше всего, чтобы треверы продолжали думать именно так.

* * *

   К полудню Виндфан забурлил меланхоличными группами вчерашних гуляк.
   Давно известно: если в мужском коллективе выдать некую усредненную норму на всех, даже тогда найдутся, как умудрившиеся наклюкаться в умат, так и принявшие лишь для отдыха души и хорошего глубокого сна. Другое традиционное правило тоже сработал.
   Как и обычно, после таких загулов ни одна женщина, кроме трех личных служанок хевдинга, не проснулась одна. Вообще, в лагере на почти 600 человек, несколько десятков женщин были самой востребованной категорией "граждан". Пусть и на их внимание в полной мере могли рассчитывать лишь около полутора сотен мужчин.
   При дворах обычных фризских правителей, особенно когда они расположены в крупных населенных пунктах, хускарлы отнюдь не страдают от недостатка женского внимания. При этом многочисленные господские служанки тоже редко им отказывают во внимании. У морских ярлов - все совсем иначе.
   Слуги у них редко многочисленны, и внимание женской части - является личной собственностью владельца. Он может подарить его в качестве персональной награды, но не более. В лагере Ингвара Чужеземца получилось не так и не эдак...
   Сложилась, в чем-то усредненная, а в чем-то - совершенно новая ситуация. Особенно с учетом того, что и у самого Игоря были некоторые еще земные "заблуждения", по части женских свобод. Даже у рабынь. Поэтому чтобы как-то разрешить проблему, он придумал довольно хитрую схему.
   Во-первых, претендовать на внимание женщин, было запрещено бесплатно. Хевдинг наложил полный запрет каких-либо связей без монеты минимум в половину гельда. И вопрос добровольности-не добровольности, из схемы оказался исключен от слова "вообще".
   В неизмененные христианской моралью времена, на секс вообще смотрели намного проще. Поэтому еще на стадии обсуждения нововведений, Игорь однозначно заявил, что раз это его личная собственность, хотела она - не хотела, его не должно волновать. Но если служанка за это получит небольшой штампованный кусочек серебра, то у него возражений нет. Бесплатные шашни вообще были объявлены "воровством", и под таким соусом действительно стали вне закона.
   Во-вторых, он объявил, что зарабатывать или нет, каждая решает сама. Но тем из женщин, кто решил таким образом раздобыть серебра, ставились несколько условий, среди которых основным - было отсутствие помех ее основной "работе", и обязательная сдача каждой "предпринимательницей" по итогам трех декад пяти гельдов в казну своему господину.
   При таких условиях, Игорь гарантировал, что остальное серебро становится ее личной неотъемлемой собственностью, и при желании, можно накопить на так называемый "тройной" рабский выкуп.
   Чтобы по-настоящему понять смысл ситуации, следует знать главное: цены на все основные товары делились на "рыночные" и номинальные - "судебные". Похожая система, кстати, действовала и в земном средневековье. И проявлялось это так. Номинальная цена на рабыню для работы по дому или в поле, считалась в две коровы или 24 гельда. Но люди совершенно не одинаковы. И это относится, как к отдельным рабыням, так и к жадности продавцов и покупателей. Поэтому в среднем женщин и правда, могли продаваться за такую цену. Но обычно на итоговую сумму сильно влияли сравнительно объективные факторы, вроде ее внешности, умений, и объема аналогичных предложений на конкретном рынке.
   Например, после разгрома каменных выдр и взятого там огромного полона, цены на невольников в Эйдинарде на некоторое время заметно просели. Но если речь шла не о передаче права собственности, а, к примеру, о судебном штрафе за убийство чужой рабыни, то исходили из ее номинальной стоимости именно в 24 гельда. И это сильно упрощало споры.
   Хотя если рабыню покупали недавно и трое независимых свидетелей могли подтвердить переданную продавцу сумму, то к штрафу за нанесенное оскорбление, плюсовали именно такого размера компенсацию за "ущерб", а не стандартные "две коровы".
   Так вот "тройной" рабский выкуп в 72 гельда назначали, когда взятых в плен свободных женщин, хотели вернуть их близкие. Родовитым пленникам присуждали более произвольные суммы, но обычным фризам, могли выставить именно такое, достаточно не разорительное требования. Оно считалось правильным, и морально одобряемым.
   При этом для свободных женщин проституция числилась под серьезным запретом. Надо заметить ее легко могли "наградить" и смертным приговором. Но к рабыням в этом плане не было никаких морально-этических претензий. Поэтому исключений среди пленниц, взятых в Виндфане - не нашлось. Даже на стадии обсуждения военный совет со смешками и прибаутками признал, что рабыни легко отложат по 3-5 гельдов в декаду, и смогут выкупиться не больше чем за полгода.
   Уже к концу следующего месяца, когда казначей Карл посчитал экономический эффект, он пришел в такой восторг, что Игорь еще долго ловил на себе его удивленные и очень одобрительные взгляды. Выкупленные у хирда за четверть от номинальных 24 гельдов женщины, даже за полгода должны были принести доход минимум в 102 монеты. Плюс в качестве бонуса, сделанная за это время работа.
   Получался минимальный доход в 1700% за шесть месяцев. На такое мог рассчитывать даже не каждый земной наркобарон. Поэтому экс-журналист тоже немного гордился собственной деловой хваткой. Не смотря на подначки Анвара, по поводу "одного его высокопоставленного приятеля-сутенера".
   Кстати, опыт показал, что, даже заработав минимальную сумму, рабыни совсем не торопились выкупать свою свободу. Их доход считался для одинокой женщины настолько солидным, что в дальнейшем, большинство умудрилось удачно выйти замуж. С приданным в 200-300 монет, в этом оказалось ничего сложного (54). Женщин особенно охотно брали в семьи те, кто хотел стать арендаторами охотничьих угодий в огромном малонаселенном поместье "Виндфан", или еще как пристроиться под властью Ингвара Чужеземца. Все-таки нельзя было не признать, что у них за время неволи появились знакомства и доверительные отношения со многими высокопоставленными слугами здешнего хозяина.
   (54) Даже в конце XVIII - начале XIX века, молодые женщины из остзейских губерний Российской империи (территория которых сейчас разделена между Латвией и Эстонией), нередко нанимались проститутками в центральной России. Накопив же суммы достаточные для покупки всего необходимого, считались у себя на родине завидными невестами.

* * *

   Запад Треверской Марки. Двумя днями ранее
   "...Тупик. Куда ни посмотри, вокруг только смерть и разрушение. Вокруг лишь боль и тлен. Это все, что ждет наши земли. Последние полгода мы жили, как будто бы ничего не случилось, но оно случилось. Глупость и слепота не видеть этого. Участившиеся нападения на наши фермы скоро откроют глаза даже самым недалеким слепцам. Лишь бы не оказалось слишком поздно..."
   Глава рода Серебряного Ветра в очередной раз закрыл глаза, не желая предвидеть на лицах близких печать неминуемой Смерти. Тарен (55) Терпеливый, в свои сорок пять, был по-прежнему крепок душой и телом, но ответственность за близких, заметно подточила его дух. Острый ум лишал мужчину хоть какой-нибудь надежды, делая особенно уязвимым перед надвигающейся бедой.
   (55) Тарен (протокельтск. [taran] гром) - имя в честь кельтского бога-громовержца Тараниса.
   Здешние владетельные семьи всегда жили лучше, чем на иных территориях Треверской Марки. Они так привыкли гордиться и беззлобно соперничать друг с другом, что когда пришло время дать ответ, отказали как эмиссарам хундингов, так и посланцам Белого Сокола. На сходе глав западных родов, было решено остаться в стороне, но общего предводителя выбрано не было. Они так привыкли жить под защитой умершего ярла, что лишь у 8 из 32 вождей достало мудрости действовать сообща. Даже без всяких условий. Но и они не смогли решить, кому из трех главных претендентов отдать свой голос.
   В итоге, когда стали пылать фермы, каждый из здешних родов остался в одиночестве перед бедой. И несколько удачно перехваченных отрядов рейдеров не могли изменить положение. Хозяева большинства окраинных наделов западного анклава слабели. Но не все. Поместья некоторых родов, предводители которых так же выступили за нейтралитет, почему-то не подвергались налетам. Фермы их не горели, а скот и рабов - не угоняли. И это особенно сильно ударило по и так невеликой всеобщей сплоченности. Тарен даже иногда с ужасом начинал думать, что их единству и вовсе пришел конец.
   - Энит (56), милая, пошли за ключником. Кажется у меня к нему дело...
   (56) Энит (валл. [enaid]) - жизнь, душа.
   Красивая молодая женщина, что-то тихо выговаривавшая служанке, с готовность кивнула и ее помощница, радостно рванула в сторону выхода. Недополученная взбучка могла и вообще "забыться". В свои двадцать семь, как и многие другие женщины-фризы, Энит успела выносить пятерых детей. В богатой семье - все они росли и радовали своих родителей, но по фигуре матери этого было не "прочитать".
   Старшая из спутниц вождя, она была педантична и настойчива в присмотре за слугами или в отношениях с двумя младшими женами. Но оставалась при этом, человеком скорее мягким, и никогда не спешила непременно наказывать. Черноволосая красавица старалась ограничиться объяснением, в чем ошибка. Слуги и домочадцы ее любили, и второй раз разговор редко приходилось заводить.
   Тарен привычно залюбовался подошедшей женой. Та чувствовала его метания. Вот и сейчас, она пристально смотрела на него, в попытке угадать, что принесет им день завтрашний. Какие новые беды предвидит ее муж и господин. И как вождь не владел лицом, главное скрыть не удалось. Да, тучи сгущались.
   - У нас и правда, все настолько плохо?
   - Новости и правда все больше черные.
   - Ты не должен меня беречь. Я тоже должна знать, к чему нам быть готовыми.
   - Не хочу на тебя это взваливать. Ничего не бойся! Стены поместья обложены камнем, они высоки и надежны. Скот и другие запасы с ферм, которые не защитить, я приказал свести сюда. Как и семьи арендаторов и младшую родню. У нас достаточно серебра, чтобы несколько лет вовсе не выходить в поля. Так что...
   - Я это и так знаю, но почему тогда сегодня, заботы тебя гнетут больше, чем накануне?
   - От тебя ничего не скроешь... В твоих жилах точно нет дара жреца? - рассмеялся мужчина.
   - Не увиливай! - топнула жена, чья маска спокойствия впервые дала трещину. - Кажется, мне нельзя будет вечно отсиживаться за укреплениями...
   - Ты...
   - Да, к лету нас снова станет больше...
   Серьезный разговор на этом прервался, и жена не смогла в это раз вырвать еще немало признаний. Например, что раньше рейдеры приходили небольшими отрядами в 12-15 воинов, то в последнюю декаду, если верить докладам разведчиков, приходят втрое и вчетверо более сильные отряды. Все указывало на то, что прежде чем идти на белых соколов, хундинги решили разобраться с их нейтралитетом. А это было плохо. Очень-очень плохо...

* * *

   К началу марта в жарких прибрежных областях Эйдинарда почти закончили убирать озимые. Все началось еще во второй половине февраля. Пшеницу срезали серпами, вязали в снопы, и где-то даже успели частично высушить, или даже начать обмолот. Но большинству, это еще только предстояло сделать. Как и строить планы о продаже излишков и будущих приобретениях.
   Однако почти треть Треверской Марки лежала в менее жаркой климатической зоне, поэтому соседям Виндфана думать об этом было рановато. В предгорьях предстояло убирать урожай лишь в мае-июне. Если, конечно, к тому времени останется, кому жать. Ну, и если, конечно, сами поля не выжгут какие-нибудь незваные гости.
   Но во вновь образованном поместье "Виндфан" почти два месяца работали не покладая рук, поэтому Игорю было чем гордиться и без урожая. К 3 марта по "земному" календарю, он даже объявил на совете, что основные работы позади, и теперь у всех необходимо перепланировать распорядок. Так, чтобы больше времени посвящалось воинским делам, а не строительству или еще какой работе по хозяйству.
   К этому моменту на виндфанском холме дела не закончились. Предстояло еще немало потрудиться для более-менее комфортного проживания примерно 600 человек. Но последние три мощные воротные башни в самых уязвимых местах - в западных проходах к вершине, - уже были подведены под надежные шатровые крыши. Как и полностью заполнены пустоты между двойными бетонными стенами. И действительно, можно было немного расслабиться.
   Кстати, больше всего времени в их трудовом подвиге могло бы отнимать ожидание: пока сохнет известково-песчаный раствор. Но простоев удавалось избегать, благодаря последовательным переходам от одного участка стены к другому. Вообще, главным ноу-хау предложенного Анваром проекта, было совмещение традиционных местных идей с совершенно привычными земными.
   Из материалов, полученных после разборки всех ненужных строений, делались деревянные щиты метр на три. Ими же с двух сторон обкладывались размеченные крепостные укрепления. Следующим шагом становилось выкладывание двух простеньких каменных стен по внутреннему краю запланированных к строительству участков.
   Местные горные ручьи натянули столько подходящего материала, что с обкатанными водой валунами точно не было никаких проблем. При этом для "связки", в эти каменные линии "вплетали" и длинные куски материала или даже небольшие мегалиты в две-три тонны. В будущем они притягивали "облицовку" - внешний край более-менее ровных камней, - к основной стене, создавай единое укрепление.
   Третьим этапом - было заполнение пространства между стен. Пустоту между "облицовками", засыпали мелкой каменной же породой. Естественного природного щебня тоже вокруг хватало. Внутри - отсыпку сначала плотно утрамбовывали, потом - доходило дело до четвертого технологического этапа. Речь идет о заливе участка известково-песчаной смесью.
   Но на время ожидания, пока все это высохнет, рабочие переходили к следующему куску стены. Когда же известковый бетон надежно схватывался, деревянные щиты укрепляли уже над готовым куском укреплений. И цикл прокручивался в очередной раз. Главное в процессе было не спешить, до появления необходимой степени отвердения раствора, ну и внимательно следить, чтобы внешние стороны изначально двойных стен получались сравнительно ровными, и не "заваливались", выдерживая общее направление.
   Чуть сложнее процесс шел при строительстве воротных башен с барбаканами.
   Барбаканы - были новой технологией для здешних строителей. Они представляли собой отдельно стоящие перед входом в поместье небольшие башни, соединенные с собственно воротами укрепленным проходом. Так устроена, например, Кутафья башня Московского кремля. Без взятия этих, так называемых "стрелен", было просто невозможно перейти к штурму самих ворот.
   В каменной основе подножия виндфанского холма было невозможно сделать ров. Но в будущем - при наличии большого числа рабов или пленных, - этим можно было озаботиться. Этот элемент позволили бы и вовсе сделать поместье неприступным. Хотя даже сейчас укрепления получились очень убедительными.
   Высота стен была почти в десть метров, барбаканов - в восемь, а самих воротных башен - в восемнадцать метров. Считайте высота современного шестиэтажного дома. Если бы не изначальная узость всех пяти, ведущих к вершине проходов, проект мог бы оказаться слишком трудным. А так, даже самый широкий северо-западный "Гостевой проход", не превышал ширины полусотни метров, а самый узкий - юго-западный - одиннадцати. Его, кстати, почти полностью заняло основание тамошней воротной башни. Эти проекты были одинаковыми во всех пяти случаях, имея основание шесть на шесть метров.
   В хирде Игоря были воины почти из всех земель Эйдинарда, и они единодушно сошлись во мнении, что надежнее полученного результата, есть всего несколько горных крепостей. Тех, что изначально возводились в труднодоступных местах. Более сильных, среди построенных на холмах или равнинах, по их мнению, было не найти. Хотя и нынешний результат не стал пределом фортификационных задумок.
   Действительно, ширина самих скальных выходов, окружающих вершину холма, была от пятнадцати до тридцати семи метров. И стены разместили в нижней части каменных проходов. Поэтому в будущем, планировалось возвести еще по одной стене в верхней точке ведущего к вершине прохода. В этом случае даже совершенно одинаковые - такие же, как внизу десятиметровые стены, - станут нависать над первыми, и с них можно будет легко забросать стрелами всех возможных захватчиков. Тем более что с внутренней стороны уже отстроенные - не имели никаких зубцов или иной возможности защититься от обстрела.
   Правда, эта идея пока не озвучивалась. Сейчас достаточно было и того, что проходы под воротными башнями с двух сторон ограничивались массивными падающими решетками, из мореного дерева. Горные реки часто срывали и утягивали за собой растущие по краям деревья, во время обильного таяния снегов. Такие стволы могли пролежать столетиями. Поэтому во множестве хранились на дне местных водоемов и именно из них старались делать все деревянные части при возведении крепостей или поместий. Плохо горящая древесина шла на изготовление всего - начиная от дверей и стропил, заканчивая лестницами, переходами и просто полом.
   В большинстве случаев жилые и хозяйственные постройки на холме пока успели лишь подвести под крышу, и оставалось еще очень много работ по внутренней отделке. Но самой масштабной частью работы на холме, стала вторая линия обороны. Например, на случай, если кто-то из запущенных внутрь, окажется не слишком "благодарным".
   В северо-западной части холма десять двухэтажных казарм на 60 человек каждая, образовывали отдельный прямоугольник, перекрывающий доступ к основной части территории. Каменное укрепление отделяло так называемый "Внешний двор". Именно сюда должны были входить любые гости в первую очередь. Через главные - "Гостевые ворота" или одну из северо-восточных "Калиток". Северо-западный "гостевой" проход был вообще самым пологим, и единственным подъемом, по которому могли сравнительно легко заезжать повозки с грузами.
   Кстати, не смотря на то, что воротные башни в двух восточных проходах тоже возводились по общему проекту, барбаканов им не полагалось. Просто потому, что протащить с той стороны даже приличные лестницы было очень непросто. Не говоря уже каких-нибудь серьезных осадных орудиях. Трудностей там не должно было возникнуть лишь у обычных пешеходов.
   И да, основная пристань, с хорошим причалом, надежными эллингами для хранения лодок и кораблей, а также навесами для любых временных гостей, были устроены на берегу реки, именно рядом с северо-западными "Гостевыми воротами".
   С тамошних стен можно было держать под обстрелом лучников всю прилегающую территорию, и это было единственное место, где в 50-метровой стене были устроены три башни - воротная, и две пятнадцатиметровые угловые. Так называемый "Внешний двор", был необходим на случай, если появятся гости, которых необходимо будет спрятать от сильного врага вне зависимости от доверия.
   Другим достаточно заметным этапом строительства, стала разборка бывшего "главного дома".
   Пока решили не возводить нового каменного строения. Во-первых, Игорь не видел необходимости тратить ресурсы и время именно сейчас. Во-вторых - профессиональных строителей почти не было, а слишком упрощать проект своей будущей здешней резиденции - просто не хотелось. Но была и третья - основная причина.
   "Временный" личный дом владельца собрали на этот раз прямо над двумя проходами в карстовую пещеру. Что с ней "делать" до сих пор не решили, но перспективы были весомыми, и ее просто решили по-настоящему прикрыть до лучших времен именно такой - сравнительно легкой деревянной постройкой. Поэтому материалы перепроверили, где надо заменили, и чуть изменив проект снова собрали на новом месте.
   В южной - самой защищенной части холма по общему плану были устроены несколько десятков типовых складов. Симметрично распланированная территория, высокие трехметровые заборы с проходными. Все было устроено максимально надежно, на случай попытки поджога или воровства. Именно здесь должны были накапливаться ресурсы для сидения в долгой осаде или поддержки воюющей армии. В одно части - зерно, собранные и закупленные клубни местных растений, запасы вина и пива, всевозможные крупы и копчено-сушености. В других - стрелы, наконечники копий и алебард, другие воинские припасы.
   Самый узкий юго-восточный проход считался "хозяйственным". Рядом с ним устроили "Скотный двор". Именно здесь можно были спрятать животных и птиц, на время какой-нибудь опасности. В остальное время почти скот пасся на окрестных холмах и вдоль берега узкой речушки, охватывающей виндфанский холм с запада.

* * *

   Не смотря на успехи в строительстве, все прекрасно понимали, что обживать такое огромное поместье по большому счету даже не начали. Земель для пахоты здесь можно сказать не было, но в перспективе, крепкие семьи вполне могли процветать, живя лишь добычей меха, охотой и бортничеством. Здесь можно было "нарезать" 30-40 походящих наделов, оставив при этом большую часть территории за собой. При этом если найдутся полезные ископаемые, то разрабатывать их Игорь планировал самостоятельно. Но вот заселить территорию почти в десять тысяч квадратных километров - идея была здравой.
   Для начала - это была перспектива некоего дополнительного дохода, и - что немаловажно, - шанс на появление людей, связывающих свое благополучие с его личными успехами. Потенциальных сторонников. Дело это, конечно же, не ближайшего будущего, но озаботится, стоило как можно раньше. В идеале - уже вчера.
   У земельных долей, разделенных на пашни и пастбища, были устоявшиеся стандарты и границы, но с охотничьими угодьями в Эйдинарде все обстояло совсем иначе. Каждый владетель тут решал по-своему, исходя из имеющихся территорий, числа желающих их заселять, и потенциально враждебного окружения. Похожие проблемы приходилось обдумывать и ярлу Эрвину, ведь земли ивингов у Врат батавов были очень похожи на пустынные окрестности Виндфана.
   С учетом чужого опыта, идея стала выглядеть так.
   Еще примерно через месяц после начала строительства, несколько групп опытных следопытов внимательно изучили прилегающие к Виндфану территории на три дня пути. Отбирали при этом таких воинов, кто еще не потерял связи с крестьянским бытом, и четко представлял себе, какое место необходимо для хорошего жилья семье из десяти-пятнадцати человек. В такой группе должны быть не меньше трех-четырех мужчин, а это уже не какая-нибудь беззащитная ватага.
   В Эйдинарде стоящие вместе несколько домов считались вполне самостоятельной территориальной единицей. Особенно в таких глухих уголках. Поэтому Игорь решил заселить сообществами по три хутора ближайшие территории, нарезав им участки в 70-80 квадратных километров, не меньше чем в сутках пути от других трех хуторов. Это должно было позволить наладить хоть какой-то контроль за ближайшей территорией. Может быть, даже создать надежную сеть из небольших, но боеспособных поселений. Для начала, Игорь собирался привлечь лишь дюжину таких арендаторов. Им предоставляли получить право вести хозяйство в ближайшие пять лет беспошлинно. В дальнейшем - возлагались бы обязанности егерей-смотрителей, с небольшими посильными сборами за охоту, рыбалку и бортничество. Но весть о такой возможности еще только отправилась гулять в поисках энтузиастов, а попытки начать колонизацию, неожиданно привели к некоторым кадровым решениям уже сейчас.
   Анвар, например, был назначен кастеляном (57) "Виндфана". Правда, от забот по обороне Игорь товарища освободил. Его задачей было присматривать за продолжением строительства и вообще облагораживанием территории.
   (57) Кастелян (лат. [castellum] замок) - в феодальных государствах смотритель замка и прилегающих территорий. Сочетал функции администратора, ведающего вопросами обороны, сбора податей и дани, осуществлением судебной власти. Слов с латинским корнем не могло быть в здешнем фризском языке, но это чисто авторский произвол, по соображениям простоты и "привычности".
   Архитектору было поручено доведение до ума уже возведенных зданий, и проект мельницы на самой низкой части скальных выходов вокруг Виндфана, где всегда дают сильные ветра. Была идея замены деревянной пристани, на каменный мол, который бы перегородил для чужих судов речушку огибающую виндфанский холм с запада, чтобы получить одновременно укрепленный мост на ту сторону 20-25-метрового потока, и возможность разместить более глубоководные причалы, для швартовки без вытаскивания на берег. В этом могли быть заинтересованы владельцы более крупных морских купеческих судов. Идей вообще была масса, но главное - Игорь не хотел тащить немолодого приятеля с собой, и нашел интересной идею, занять его делами именно здесь.
   Казначей Карл, так и остался ведать финансами, но учет запасов именно в Виндфане, передали другому ветерану. Подобрав надежного немолодого воина путем осторожных расспросов, Игорь назначил его здешним ключником, убедившись, что тот достаточно грамотен и действительно не прочь сменить профиль.
   На другие здешние должности подобрали еще пятерых, но уже временных назначенцев. Руководить общей охраной, хозяйственными работами и прочими "радостями", было вроде и не так хлопотно. В дальнейшем Игорь собирался назначать на эти синекуры отличившихся ветеранов, из тех, что решат пустить корни в тихом месте. А пока - в этой роли себя пробовали наиболее хозяйственные помощники десятников и некоторые предводители дюжин.
   Идея была в том, чтобы искусственно увеличить число руководящих вакансий, и проверить людей в новом качестве. Бывший землянин прекрасно понимал, что если вся его треверская авантюра выгорит, понадобится много новых управляющих, поэтому стоило, озаботься этим заранее.
   Такое решение дало возможность повысить нескольких "рядовых" хирдманов, опытом, умениями и старанием, давно заслуживших этого. На их места приняли такое же число самых подходящих воинов из пленников. Бывших бойцов Гуалха-бастарда. Выбрали лучших, среди тех, кого некому было выкупать. И такой шаг не стал чем-то предосудительным.
   В средневековье, да и вообще во времена до появления "национальных" концепций, такой шаг считался вполне нормальным. Именно поэтому множество татар, кипчаков, англичан, французов, шотландцев и немцев, спокойно служили, например, русским великим князьям и в дальнейшем - российским царям и императорам. И их потомки искренне и вполне справедливо считали себя русскими.
   ...Надо признать, что придумывание "идей", и попытки реализовывать перспективные проекты, Игоря сильно увлекли. Освоение этого края казалось настолько захватывающим квестом, что он даже временами ловил себя на мысли, мол, ну их, этих треверов! Большинство вестей приходили с опозданием в пять-десять дней, и часто было поздно даже теоретически как-то реагировать на обстановку. Поэтому ничего удивительного, что Игоря часто охватывала неуверенность. Рождались попытки спрятаться с головой в увлекательную экономическую стратегию под названием "Поместье Виндфан". Тут, по крайней мере, ошибки не вели сразу к риску лишиться головы.
   Поэтому настоящим подарком небес стало известие, что девять дней назад хундинги наконец-то двинулись на союзников белых соколов в центральных землях марки. Вздумай те отступать, бунтовщиков выжгут, и тогда соколов могут покинуть вообще все. Это было невозможно, а значит, в ближайшее время им не миновать битвы. Время томительного ожидания закончилось. Дальше - только успевай 'поворачиваться'...

* * *

   Восточный Рихас. Два часа до рассвета
   Вверх по течению скользили шесть боевых кораблей. Луна почти скрылась, но ее света все еще хватало, чтобы на скорости в 5-6 узлов держаться достаточно компактной группой, при этом без излишнего риска потопить друг друга. Кто-то скажет, что 9-11 км/час - это слишком медленно и ни о каком риске не может идти речь. Да, темп может и не впечатляющий, но это лишь на Земле. В Эйдинарде для военных флотов - он считается идеальной "крейсерской скоростью" (58). Имея сменных гребцов, опытные хирдманы способны поддерживать ее по 8-10 часов на протяжении многих дней.
   (58) Крейсерская (круизная) скорость -- это максимальная скорость длительного движения живого существа или транспортного средства, незначительное превышение которой приводит к значительному увеличению расхода энергии на единицу пути.
   В начале пути - едва покинув Виндфан, - драккарам помогало попутное течение, отчего результаты были заметно почетнее. Вообще, за этот марш-бросок длиною в две ночи, войско Ингвара Чужеземца преодолело более 200 км. Предводитель уже объявил, что наемных кормщиков по возвращению ожидает премия в десять гельдов каждому. Как и по три монеты - всем их матросам-помощникам. Но прямо сейчас, точнее - в ближайшие час-полтора, - караван ожидал сытный горячий ужин и спокойный сон. Об этом должны были позаботиться местные агенты ивингов, и они не подвели.
   Когда с первыми лучами рассвета корабли принялись швартоваться и выгружать воинов на северном - принадлежащем токсандрам берегу, все оказалось ровно, как и задумано. Речь шла об уединенном, скрытом от глаз других путешественников месте, в устье небольшой речушки, обещанных еде и отдыхе. Игорь, конечно, не особо перетрудился, но путешествие все-таки было утомительным. Не в физическом смысле. Поэтому отдав самые необходимые приказы, он буквально обрушился на подготовленное ложе, но почти сразу же осознал, что нет, поспать, пока не удастся. Слишком уж многое должно было решиться к рассвету завтрашнего дня...
   Морской ярл и хозяин поместья "Виндфан" привел сюда почти половину всех своих наличных сил. Это - 120 опытных воинов, составляющих ударную часть хирда, и столько же самых способных юношей из младшей дружины. Первую "пробу пера" должны были пройти лучшие три дюжины стрелков и семь дюжин самых умелых алебардщиков. Естественно, в такой момент не могли остаться в стороне и все их десять мастеров-наставников во главе с Эгиром. Им действительно, необходимо было увидеть эффективности "придуманной" тактики в настоящем бою, поэтому никто даже не пытался отказать.
   Желание было таким же, безусловно, правильным, как сопровождение своего подопечного Дольфом и остальными шестью телохранителями. Правда, самого старшего десятника Игорь предпочитал использовать именно в качестве офицера. Человека, которому можно поручить, пусть даже самый ответственный, но отдельный участок. В конце концов, Игорь понимал, что если получится стать ярлом треверов, уж точно придется доверять многие "неосновные" битвы другим. И лучше этих "других" испытать заранее.
   Когда три дня назад представитель ярла Эрвина принес долгожданные новости из Треверской Марки, они вызвали настоящий взрыв активности. Уже на следующий день, точнее - в ночь с 4 на 5 марта, - тщательно отобранный флот выскользнул в темную неизвестность...
   По сведениям лазутчиков, почти две декады назад большинство собственных воинов хундингов и их союзников, дружно покинули свои дома. В сутках пути от Нойхофа они три дня собрались вместе, и дальше - двинулись уже единой армией. На юго-восток.
   В тот же день запылали первые селения и самые слабые замки союзников белых соколов из центральных земель. Наиболее разумная часть тамошних родов заранее бросила свои жилища, рванув в сторону территорий, контролируемых Гуортигерном. Но, как всегда, осталось и немало упертых любителей отсидеться.
   Тут-то многие и выяснили, что стены родовых жилищ, способные отразить набег грабителей - это совсем не спасение, если приходит более двух тысяч целеустремленных врагов. К концу первой недели устояли лишь самые сильные родовые твердыни, многие из которых были отобраны еще у янгонов. Но лучшие результаты дала тактика летучих отрядов.
   Еще на Земле треверы считались самой храброй и умелой конницей во всей Галлии. Хотя здешний образ жизни не очень способствовал сохранению этих традиций, и фризы в большинстве своем перешли на разведение скорее тяжеловозов, чем верховых лошадей. Но в их племени, воинов все еще хоронили в сопровождении собственных скакунов, а потому отборные родовые дружины по-прежнему предпочитали действовать с коня.
   И сейчас, когда пришел настолько сильный враг, большинство вождей отправили своих людей сопровождать женщин, детей и скот на земли белых соколов, а сами - с наиболее опытными бойцами отступили в леса и пустоши. Уже оттуда они принялись чуть ли не ежедневно жалить захватчиков.
   Безупречное знание собственных земель давало им весомое преимущество. И пусть отдельными ударами двух-трех десятков отборных всадников такую армию не разбить, однако фуражиры хундингов почти перестали покидать лагеря и захваченные городки. И никак не меньше чем отрядами в восемь-девять дюжин.
   В итоге полтора десятка устоявших замков и две-три сотни лучших местных воинов, сковали несоизмеримо большие силы армии вторжения. Что в свою очередь дало Гуортигерну Белому Соколу не только необходимое на сборы время, но и некоторую свободу маневра. Даже с учетом факта, что он смог привести фирд лишь в 1200-1300 соратников.
   Поступи претендент иначе, и осталось бы вообще только покончить с собой. Отсидеться в родовых твердынях у него бы точно не вышло.
   К чему приведет начало активных боевых действий ни Игорь, ни его лазутчики на тот момент не знали. Рвануть в ночь его заставили совсем другие новости и расклады.
   Северные кланы, владеющие землями вдоль Восточного Рихаса, были не менее богаты, чем их соседи на западе. Но при этом они считались и самыми верными сторонниками хундингов. Недаром именно им нынешний предводитель владетельной семьи доверил присмотр за Нойхофом и соседним анклавом бунтовщиков-нейтралов.
   Всего хундингам удалось собрать под свои знамена даже больше двух с половиной тысяч человек. Но биться с белыми соколами отправилось лишь около двадцати двух сотен. Как показал опыт, даже такие силы давали им преимущество над соперниками.
   Еще не меньше пятисот воинов из самых верных местных кланов и сотня городской стражи, остались присматривать за Нойхофом. И как раз новость о том, что в ближайшее время они собираются немного пограбить - своих давних торговых соперников на западе марки, именно она и стала причиной для спешки.
   С учетом дороги, времени воспользоваться ситуацией у Игоря оставалось всего ничего.

* * *

   Иногда может казаться, что жизнь вообще состоит из одних исключений. Это, конечно же, не так. Просто ровное существование сливается в нашем восприятии в нескончаемую ленту обыденности, а вот парадоксы игнорировать, а потом еще и забывать - куда как труднее. Особенно, если они связаны с не самыми приятными впечатлениями. И нервничать - это, кстати, не очень приятно.
   С момента выступления из Эверберга, прошло почти пять месяцев. По большому счету, все это время Игорь прожил достаточно размеренно: утром - просыпался, вечером - ложился спать, неторопливо обедал и ужинал. Исключения, естественно, были, но не настолько уж и часто. Поэтому третьи сутки "ночной жизни" - не могли не усугубить традиционный предбоевой мандраж.
   Сегодня им предстояла битва. И важнее всего были ее наименее предсказуемые результаты. Ведь как раз в возможности неожиданным ударом в спину разгромить вдвое превосходящее ополчение северян - Игорь и не сомневался. Почти не сомневался.
   Собственного опыта для этого, было, может и недостаточно, но военный совет заверил его почти единогласно. Если перевести аргументы десятников на современные "земные понятия", то все они сводились к экономике.
   По мнению "местных марксистов" (59), абсолютному большинству даже преуспевающих кланов не по средствам содержать сильные отряды профессиональных воинов. Два, три, пять, десять, пусть - пятнадцать, - но это предел. Чаще всего вожди используют их, как личных телохранителей. Дешевле всего родовым лидерам опираться в конфликтах на родню. Тем более что в молодости юноши из благородных семей нередко успевают изрядно набраться нужного опыта.
   (59) Марксизм - это направление экономической теории, названное по имени основателя - Карла Маркса (1818-1883). В ней изучается определяющая роль производственных отношений в экономической системе. В широком смысле слова - влияние экономики на общество.
   Да и сами воинские элиты - те самые опытные бойцы, - предпочитают вступать в хирды предводителей племен или морских ярлов. Даже без учета экономики, все же - одно дело умереть и оставить след в "истории", другое - оказаться зарезанным в споре "за курицу, не там перелетевшую через забор". О крупной битве долго будут судачить обыватели и возможно - петь скальды. При здешнем культе героизма и вере в Вальхаллу - это и правда, совсем другое дело.
   Поэтому о прямых результатах битвы он и правда, не сильно переживал...

* * *

   Когда на рассвете дружина еще только выгружалась, опытные десятники хирда и мастера-наставники подсуетились с порциями стоялого меда на сон грядущий. Поэтому вне зависимости от возраста и выдержки, народ избежал предбоевых метаний, и за световой день хорошо выспался. Игорь об этом методе догадался чуть позже, но в целом - тоже неплохо отдохнул.
   Поэтому сразу же после заката свежие, хорошо восстановившиеся воины принялись приводить себя в порядок. Помывка, легкий ужин, тщательные сборы. Броню и шлемы, естественно, пока никто кроме немногочисленной стражи не натянул, но все остальное было тщательно перепроверено. Заточка, где необходимо, обновлена, стрелы, арбалетные болты и дротики - снова перебрали и заново уложили во всевозможные колчаны и тулы. За предыдущие две ночи каждый четко запомнил свои места на кораблях, и поэтому туда заранее были отнесено все запасное железо.
   Дело к защитным туникам, кольчугам и другой броне, подошло лишь после полуночи. И уже через полчаса воины стали заполнять скамьи на всех шести ладьях.
   Две из них, кстати, были собственными драккарами Игоря. Из виндфанской добычи на 14- и 22-пары весел. Это был их первый боевой поход под "новым флагом", и места кормщиков заняли хирдманы, неплохо знакомые с такой работой. Это, в свою очередь, открыло вакансии для еще двух бывших соратников Гуалха-бастарда, у которых не было другой возможности выкупиться.
   Еще через полчаса, корабли один за другим выскользнули из устья давшей им приют речушки. В этом месте ширина Рихаса не превышала 8-9 км, а потому плыть до точки назначения, предстояло не более двух-двух с половиной часов.
   ...Небольшой островок с рыбачьей весью пристроился в шагах двухстах от треверского берега великой реки. Встречное течение было здесь не таким уж и сильным, но чтобы замереть в полете стрелы от частокола, пришлось сбросить якоря.
   Тонкие деревянные колья окружали невзрачный кусок суши по всему периметру, вдоль всего среза воды. Был он действительно мал - в лучшем случае метров шестьдесят в длину, и почти втрое скромнее - в ширину. Жилища, сараи и эллинги для главного богатства здешних жителей - лодок, теснились одна к другой. Свободным от застройки оставалось лишь пятачок, как раз с западной стороны, выделенный, очевидно, под сушку сетей, или еще что-то подобное.
   Боевые ладьи не земные пароходы, они созданы, в том числе и чтобы долго оставаться незамеченными. Поэтому можно было предположить, что жители спокойно досматривают последние сны, и остались в неведении на счет "гостей". В темноте и правда, можно было только догадываться, бодрствует ли там хоть кто-нибудь, потому что из-за тына виднелись в лучшем случае потемневшие от времени крыши. Однако их тут все же ждали.
   Стоило только зажечь три факела, как в ответ мгновенно вспыхнул аналогичный сигнал, но из двух огней. Еще через пару минут, от островка заскрипели уключины мелкой двухвесельной скорлупки.
   Двести шагов вниз по течению узкий и маневренный челн преодолел почти мгновенно. Но намного меньше времени понадобилось, чтобы три его пассажира перебрались на 22-баночный (60) флагман предводителя.
   (60) Гребная (шлюпочная) банка - деревянная доска, служащая для укрепления шлюпки от сдавливания, и вместе с тем сиденьем для гребцов. На гребном судне "одна банка" означает двух гребцов, работающих и с правого, и с левого борта.
   Старший из лазутчиков прибыл с сообщением не в первых раз, поэтому обошлись без длительных "обнюхиваний". Да и новости были, что называется "горячими". По всему выходило, что они едва не опоздали.
   Из рассказа соглядатаев стало известно, что вместо того чтобы некоторое время прособираться, а потом еще два дня неторопливо пылить пешим ходом, ополчение северных кланов загрузилось на собранные по собственным поместьям баркасы, и уже через пол дня осадило главное селение клана Серебряного Ветра.
   Никакого отдельного особенно злого умысла в этом не было. Просто оно было ближайшим к Нойхофу сильным укреплением анклава нейтралов. Каких-нибудь 65-70 км на запад от города. Да еще и стояло, пусть не на берегу Рихаса, но было вполне доступным с воды. В Эйдинарде такой вариант вообще считался типовым.
   Здесь на востоке побережья, рядом с основным руслом было не так уж много мест, подходящих для масштабного строительства. Тем более - каменного. Всегда был риск, что после очередного половодья воды прибудет, и она начнет подмывать твои стены и дома. Поэтому богатые кланы в дельте предпочитали найти на своих землях какое-нибудь мелкое ответвление или просто перспективный ручей, и возводить родовые замки в самом защищенном месте уже на их берегу. А фарватер своей "недореки", потом можно было просто углубить на некоторых участках, превратив в подходящий местным плоскодонкам канал.
   "...Получается, что за девять дней, прошедших с отплытия вестников ко мне и нашего перехода сюда, зря времени они не теряли. Деятельные гады, - не без уважения подумал Игорь. - Ничего, сейчас узнаем и решим, стоит ли бить, или придется премьеру отложить..."
   Глянув на часы - 3.47, - Игорь убедился, что с момента ухода разведчиков в сторону главного - осадного лагеря северян, не прошло и семнадцати минут, поэтому снова с интересом склонился над одним из захваченных баркасов. Телохранитель услужливо поднес факел, чтобы хевдинг смог лучше рассмотреть почти девятиметровую лодку изнутри.
   Если бы экс-журналист был специалистом по древним судам, он бы легко провел параллели от увиденного, со средневековым гэльским куррахом (61). Ну, или "каррехом". Похожие суда упоминаются еще в античных источниках времен Юлия Цезаря. Достигли, правда, они своего расцвета примерно к VI веку н.э., но их современные модификации в Ирландии и Шотландии используются до сих пор.
   (61) Куррах - эта традиционные средние и большие гэльские лодки. Посередине устанавливалась мачта с парусом, и они способны одинаково уверенно себя чувствовать, как в реках, так и в открытом море.
   "...Ага, деревянный каркас, обтянутый кожей. Наверное, бычьей, - пришел к выводу исследователь, ковырнув ногтем толстый плотный материал, и удивленный принюхался. - Чем это так несет? Жирное что-то... блин, масло, и судя по всему коровье. Забавно. Так - раз, два, три, четыре... Семь лавок для гребцов. Получается гребцов - 7*2, плюс - если еще даже один кормчий... Выходит, что в такой штуке передвигается не меньше пятнадцати человек. Но и вряд ли сильно больше. Их вначале было около 550, но здесь - всего 23 баркаса. Как-то не получается..."
   Оглянувшись, Игорь нашел взглядом старшего из лазутчиков. Мужчина присел у ближайшего костра, и как раз со смехом рассказывал о срубленном недавно часовом, успевая одновременно править широкое острие короткого - скорее охотничьего копья. Действительно, атака на меньший - тыловой лагерь ополчения северных кланов, - началась со снятия немногочисленных караулов.
   Осаждающие его устроили открыто - почти на берегу. В том месте, где транспортный канал серебряного ветра впадал в Рихас, образуя небольшую излучину. Раньше здесь стояла шестиметровая наблюдательная вышка, но сейчас от нее остались лишь четыре коротких, напоминающих обгорелые пеньки столба, да груда углей. Судя по всему, сами же хозяева и превратили ее в по-настоящему доходчивый огненный сигнал, для всех окрестных жителей.
   Скорее всего, именно поэтому немногочисленные еще остававшиеся жители здешних хуторов и ферм и успели разбежаться до подхода врага. Обычный дымовой сигнал в сумерках они, конечно же, не рассмотрели бы. При этом основные запасы пищи и ценности, перевезли в центральное поселение еще после первых набегов. Стада - по договоренности с ближайшими союзниками-соседями, - тоже отогнали вглубь анклава.
   Не удалась у нападающих и попытка сходу ворваться в замок. Родовое гнездо оказалось не просто укрепленным поместьем, а почти настоящей крепостью с мощным донжоном, тремя пятиметровыми башнями и обложенными камнем внешними стенами лишь немногим ниже.
   После того, как стало понятно, что без правильной осады не обойтись, свои баркасы северяне отвели назад, и устроили здесь что-то вроде перевалочной базы. Сюда же в дальнейшем везли убитых, раненных, немногочисленные трофеи и пленников, для отправки домой. В этот же лагерь в первую очередь поступали и необходимые припасы. Например, провиант. Игорь уже сумел убедиться, насколько прожорлив полутысячный мужской коллектив при активном физическом "отдыхе".
   Пока большая часть войска готовила очередной штурм, два отряда почти в сотню воинов разоряли покинутые селения и пытались пограбить соседние кланы. Но не меньше четырех-пяти десятков бойцов всегда присматривали за этой стоянкой. Совместной атакой из примыкающего к берегу леса и с воды, все они сейчас были или перебиты или взяты в плен. Не обошлось и без участия трех хорошо изучивших местность лазутчиков. Двое - смогли в темноте вывести корабли на расстояние прямой видимости, не потревожив часовых. Их предводитель - взял на себя роль проводника для четырех дюжин хускарлов, действовавших на суше.

* * *

   - Ливэ Бодалин (62), подойди ко мне!
   (62) Бодалин - имя образовано от древнегерм. [boto-] посланец, гонец + уменьш. суффикс [-lin].
   Мужчина, как раз закончил очень потешно изображать удивленное лицо заколотого врага, и собственно сам процесс подкрадывания и смертоубийства. Судя по пантомиме, было это совсем несложно, хотя бы потому, что покойный оказался, как минимум слепоглухим олигофреном. Учитывая, что в паре-тройке километров от них сидело заметно большее число врагов - 350-400 не самых последних воинов, смотрелось все немного странно. Но Игорь не стал делать замечаний, или хоть как-то иначе прерывать веселье. Частые секреты охватили надежной сетью захваченный лагерь, и хирду стоило дать спустить пар перед потенциальной новой битвой.
   Вызвав очередной взрыв едва сдерживаемого смеха, лазутчик с готовностью отложил оружие, и приблизился. Коротко поклонившись, он дал понять, что готов к новым приказам.
   - Сколько на таком можно перевести воинов? - спросил хевдинг, ткнув носком сапога в пружинистый кожаный борт баркаса.
   - Не более полутора дюжин, господин. Оружие, прочее снаряжение, припасы... Если на совсем короткое расстояние, то может быть 23-25 мужей.
   - Если постараться, но да, их было больше, - Бодалин принялся вдумчиво шевелить губами, явно пересчитывая баркасы, и через несколько минут сообщил итог. - Думаю, не хватает двенадцать или пятнадцать судов. Когда мы в прежние дни пересчитывали, каждый раз получалась новое число.
   - Ты сказал, что пришли пять с половиной сотен. Здесь мы убили и пленили сорока трех мужей. Кто-то из них должен был погибнуть за прошедшие дни, кого-то обязательно ранили и увезли в Нойхоф, но этого не посчитать. Сколько они могли недосчитаться воинов, если накануне уплыли хотя бы двенадцать баркасов?
   - Думаю не так много. Не больше двух-трех мужей на корабль, - лазутчик ткнул пальцем в снятую, и аккуратно уложенную посередине мачту. - Рано утром и перед закатом, вдоль берега здесь дует устойчивый восточный ветер, и он легко может донести такие небольшие корабли до городской пристани. Чтобы суметь отчалить, достаточно и двух гребцов, а на рулевое весло ненадолго можно посадить и раненого. В ногу, например. Да и кто-то из пострадавших в первые дни уже мог вернуться...
   - Так сколько думаешь осталось врагов?
   - К вчерашнему вечеру они пробили одну из стен, и сумели взять ворота. Не могу знать, сколькие из тех, кого несли к судам, были мертвы, а кто лишь сильно ранен, но это был не один. Пострадали не меньше шести десятков. В течение дня северяне не позволяли серебряному ветру вернуть захваченное, да и сейчас там идет штурм, поэтому должны были подколоть кто-то еще...
   - Попробуй предположить!
   На этот раз Бодалин задумался надолго.
   Он снова принялся шевелить губами, загибать пальцы и задумчиво закатывать глаза. В свете факела даже стало видно, что воин немного подустал от умственного усилия. Наконец бросив взгляд вокруг и, очевидно включив в сложные расчеты факт, что охрану вырезали, отделавшись лишь шестью легкоранеными, Штирлиц посчитал себя готовым к разговору.
   - И?
   - Все равно больше нас. Думаю, 350-400 воинов все еще на ногах. А завтра могут вернуться еще 50-60 успевших восстановить здоровье в храмовой пирамиде. Сам знаешь, господин, можно было бы и быстрее, но нынешний Первый Хунд - не жрец, а лишь жопа на троне. Да и нет его в Нойхофе...
   Скорее всего, именно в этот момент, осознав явную двусмысленность описанного казуса, мужчина смог не дрогнуть лицом, но ощутимо побледнел. Хотя при неярком свете факела, скорее стоит сказать "посерел". На висках и переносице соглядатая наметились крупные капли, должно быть очень холодного пота.
   Неловкость момента была настолько очевидной, что по-прежнему удерживавший факел телохранитель даже немного изменил позу. В обычных условиях это действие мечника-виртуоза осталось бы незамеченным, но он был слишком уж хорошо освещен по сравнению с остальными. Поэтому любой опытный воин из смотревших в сторону командира, может и не "увидел", но легко "почувствовал" хлынувшую опасность.
   Еще менее скрытым получилось передвижение второго телохранителя. Вооруженный стандартным пехотным щитом и коротким копьем, одинаково удобным, как для метания, так и действий в ближнем бою, он не зашелестев ни камнем, ни травинкой, но сместился на два шага в сторону. Заняв новое место слева и чуть позади шутника, теперь он был способен со 100-процентной гарантией поразить любую точку на его теле. Проклинающий свой длинный язык Бодалин, и так рухнул в пучины пессимизма, поэтому вряд ли обратил внимание на действия третьего участника этой мизансцены. А он был.
   Шесть телохранителей хевдинга обычно дежурили по трое. И в каждой из групп обязательно был один стрелок. Просто держаться те предпочитали неподалеку, но по ночам - обязательно вне световых пятен костров или факелов. Никакой особенной тяги к мраку. Просто требование профессии. Иначе при плохом освещении совершенно невозможно хоть что-то рассмотреть дальше пары шагов.
   Поэтому расслышав прозвучавшую, мягко говоря, неловкость, он всего лишь развернулся в сторону происходящего, продолжая по-прежнему расслабленно удерживать мощный роговой лук с уже наложенной тетивой.
   Озвученные подсчеты были, кстати, даже значительно приятнее ожидаемых. Поэтому Игорь неожиданно для самого себя ...облегченно расхохотался. Привычка отзываться на стресс - смехом, была еще родом с Земли, родом из прежней жизни. Как оказалось, она неплохо вписалась и в нынешнюю.
   В конце концов, перед ним полезный человек. Да и всем своим видом показывает, что ничего "такого" не подразумевал. Конечно, ляпнул неловкость. Но не от глупости или хамоватости. Наверное, уже привык жить, как натянутая струна, проведя последние месяцы среди врагов. А сейчас разомлел среди своих, ну и... допустил неловкость. При этом видно - все понял, умирать не хочет, но и унижаться не готов. Да и защищаться, не собирается. То ли, понимая, что действительно не прав. То ли просчитав бесперспективность.
   "...Черт возьми, ну не убивать же его за это?!"
   Все еще смеясь, Игорь, доброжелательно хлопнув собеседника по плечу и, жестом, отправил назад - к костру. Сам же снова замер у баркаса, продолжая время от времени непонятно чему улыбаться. Из этого состояния его вывели лишь минут через сорок. Вернувшаяся из разведки дюжина принесла срочные и ожидаемые новости.
   Род Серебряного Ветра не смог вернуть себе двор и стены, а дождался нового ночного штурма. Ополчение северян уже взломало входную дверь и в ближайшее время зачистит первый этаж донжона. По крайней мере, все оказывает на это.
   - Большая часть их воинов, уже втянулась внутрь крепостных стен, и сейчас они особенно уязвимы, - дополнил один из двух лазутчиков, сопровождавших разведку.
   Эти слова вызвали предвкушающие - почти "волчьи" улыбки на лицах собравшихся офицеров. Казалось, сам воздух заискрил от яростного воодушевления, от готовности убивать или умирать.
   - Действительно, было бы несправедливо не почтить визитом и их второй лагерь, - хмыкнул хевдинг.

* * *

   Стоя среди многочисленных трупов и испуганно замерших пленников-северян, Игорь оглянулся и с неожиданно искренней досадой сплюнул. Все прошло ожидаемо.
   Неожиданный прицельный обстрел из темноты и последующий рывок, позволили легко вырезать или пленить более полутора сотен подранков, и может быть, трусоватых ополченцев, все еще остававшихся снаружи. Одновременно с этим оба прохода внутрь были надежно блокированы.
   Еще минут через пять, собрав плотные атакующие колонны, двумя массированными ударами мечущихся по двору северян буквально размазали, пресекая любые попытки сплотиться для отпора. Все развивалось настолько стремительно, что разрозненную попытку ударной группы вырваться из ловушки, встретил надежный оборонительный строй, собранный прямо у входа в донжон.
   Но даже в такой тактически выгодной ситуации, когда лучшие воины хундингов были отделены от остальных, успели подустать и нахвататься ран при штурме, став совершенно беззащитными от удара в спину, битва обошлась совсем не так легко, как недавняя резня.
   Остывая после схватки под прикрытием пары щитоносцев, Игорь хорошо рассмотрел, как мимо пронесли минимум четырех мертвых молодых алебардщиков. Еще одному хускарлу вмяли голову в плечи вместе с лепешкой шлема, прямо на его глазах. Потери еще только начали считать, но они вряд ли ограничилось только уже перечисленными жертвами.
   Еще раз, напомнив позаботиться о раненых и снова проверить неопытную младшую дружину, он решил, что сейчас все же не время лить слезы. Следовало, что называется "ковать железо не отходя от кассы".
   - Тарен! Тарен Терпеливый, жив ли ты?
   Пока их врагов выкашивали, осажденные ограничились лишь возможностью отбить у северян вход в донжон. Наблюдая за очередными пришельцами, которые громят последние группы сопротивляющихся, люди серебряного ветра молчаливо ждали оставаясь в здании. Однако и снова баррикадироваться внутри - не стали.
   Несколько минут после прозвучавших призывов все так же стояла тишина, но вот изнутри выскользнули сначала два щитоносца, потом уже показался еще один - богато снаряженный пожилой мужчина с обнаженной головой, в сопровождении третьего телохранителя. Однако мечи их не были обнажены, и внешне сопровождение выглядело как вышедшие лишь для "почета".
   - Ты ли тот самый Тарен, прозванный Терпеливым, что ведет род Серебряного Ветра?
   - Да, господин, - мужчина неуверенно поклонился, и преступил с ноги на ногу. - Эта помощь неоценима, и я запомню ее. Но позволено ли и мне будет услышать твое достойное имя? Чтобы всякий раз упоминать его в разговорах с богами...
   - Это справедливый вопрос, - доброжелательно ответил хевдинг спасителей. - Среди народа фризов с недавних пор меня знают под именем Ингвара Чужеземца.
   - О, теперь я понимаю. Прошедшей осенью это имя стало известно очень многим. Да и звучало оно так громко, что возможно именно тогда покровитель нашего рода громовержец Таранис и запомнил его... Прости мою назойливость, но есть ли нечто иное, кроме желания спасать невинных, что могло так вовремя привести тебя сюда? - чувствовалось, вождь почти пришел в себя, и именно поэтому в его взгляде стали вспыхивать отблески иронии.
   Игорь не стал торопиться с ответом. Окинув взглядом трех доверенных воинов его собеседника, недавние следы битвы, множество уже ограбленных тел нападавших, он едва заметно выдохнул, осознав, что уже некоторое время волнение сбивает ему дыхание.
   - Драккары доставили меня сюда, чтобы предложить тебе принести клятву. Клятву мне, как своему ярлу! - с мягкой улыбкой сообщил пришелец.
   Терпение обычно сопутствует невозмутимости. И сдержанности тоже. Это, наверное, и вовсе родственные друг другу достоинства. Но слишком уж последние дни были непростыми для здешнего треверского рода. От прозвучавшей новости, рот Тарена перекосило так, как будто бы он собрался то ли расхохотаться, то ли зарыдать. Выдержки его хватило лишь на то, чтобы все-таки промолчать. В отличие от трех его спутников.
   Ошарашенные, они даже отступили на шаг, автоматически положив ладони на рукояти мечей. Один и вовсе пробормотал длинную, насквозь непонятную тираду, вызвавшую едва сдержанные смешки среди собравшихся вокруг хирдманов.
   Не желая подталкивать собеседника, Игорь перевел взгляд, и по-прежнему доброжелательно уточнил: а в чем, мол, суть этого "сообщения". Но замерший рядом Дольф, кому собственно и был адресован вопрос, так и не успел ничего ответить. Что-то для себя решив, в это мгновение снова заговорил вождь Тарен.
   - Никто не ведает, почему старого богохульника до сих пор не поразил гром или еще как не покарали небожители. Но будь уверен, господин, в словах моего щитоносца точно нет попытки, нанести обиду именно тебе. Хотя он и... удивился, куда треверам "еще один ярл". К двум уже существующим...
   - Это совсем другой вопрос, и мы - возможно станет его обсуждать. Может быть, немного позже. Кстати, разве живущие в этой части марки вожди принесли клятву новому главе хундингов?
   - Так и есть. Мы и правда не признали его власти, а значит для меня и для тебя, болвана, - последняя фразу прозвучала в сторону несдержанного на язык воина, - на землях марки нет законного правителя. И после всего произошедшего им точно не может быть кто-то из прежних властителей. Поэтому - да, - я готов принести клятву, господин!
   Чувствовалось, решение далось непросто, но иного выхода он просто не нашел. Однако начавшего склоняться мужчину, остановил твердый голос Ингвара Чужеземца. Он потребовал сделать это от имени рода, и для этого созвать всех, кто уцелел.
   ...Только после того, как на спешно очищенной площадке от широко распахнутых ворот до проломленного входа в донжон собрались более трехсот мужчин, женщин и детей, Игорь согласно кивнул на вопросительный взгляд вождя.
   Розовеющий рассвет почти обесценил пламя множества горящих факелов. Но почему-то оказалось, что ни кому до этого нет дела. Как и до чуть надтреснутого хрипловатого голоса Тарена Терпеливого, который на взгляд землянина звучал, как-то слишком устало и размеренно. Как-то, даже обыденно и чересчур просто. Будто бы совсем не соответствуя моменту.
   По крайней мере, именно эти мысли изрядно одолевали самого Игоря.
   Только бросив несколько внимательных взглядов на лица благоговейно замерших хирдманов, прошедших свой первый бой юношей из младшей дружины, заглянув в глаза уцелевших мужчин и женщин треверов, он вдруг осознал: они воспринимают все совсем иначе.
   Среди присутствующих на церемонии, как оказалось было не найти равнодушных. Появилось даже чувство, что некий божественный художник, может быть, даже слишком много намешал на своем мольберте детско-юношеского восторга, жгучего любопытства и явного облегчения.
   Преодолев неуверенность, Игорь спокойно дождался нужного момента церемонии. Заранее просвещенный на этот счет, он уверенно принял из рук Тарена меч, символизирующий род Серебряного Ветра, и вернул его в прежние руки. Завершилось все ответной ритуальной клятвой "беречь малых сих, как собственных отпрысков", и обещанием "обнажить меч за живот их и достояние".
   Последней менее формальной частью традиции, была возможность обратиться к подданным с речью. Еще в октябре, покидая Эверберг, ярл Эрвин при расставании ему посоветовал, обязательно сказать что-нибудь жизнеутверждающее, но не обещать каких-то конкретных вещей. Мол, кто знает, чем все обернется, поэтому не стоит загонять самого себя в угол. "Если все-таки придется выступить", - пошутил ивинг, и уточнил, что сказать нечто весомое - все же стоит. "Люди, - уточнил он, - очень любят искать скрытый - особый смысл в речах высших".
   У Игоря было немало свободного времени и, конечно же, он заготовил пару неплохих спичей, как раз по озвученному рецепту. Но здесь, стоя на земле, все еще парящей только что пролитой кровью, что-то внутри него вдруг подтолкнуло выдать совсем не одну из домашних заготовок.
   В юности, бывая на свадьбах друзей и знакомых, ему чаще всего удавались такие неожиданные монологи. И когда что-то внутри толкнуло "Надо! Рискни, и не пожалеешь!" не нашлось причин сопротивляться этому призыву.
   - Ваша жизнь... она уже изменилась, но ничего еще не закончилось. Поэтому скоро она изменится еще сильней, - заговорил Игорь, казалось тем же самым, максимально обыденным голосом треверского вождя. - Будет много всего плохого и хорошего, но те, кто останутся живы, назовут вот это все "старым добрым временем". Оглянитесь, - хлестнул голосом пришелец, - и запомните все это... "старое и доброе"! Все, что вы сейчас видите! Все эти тела своих родичей, друзей... и бывших врагов. Я пришел, чтобы сделать такое невозможным! Или изрубить несогласных, во имя этой цели...
   Последнее обещание он произнес заметно спокойнее, но в охваченном тишиной поместье, каждое из слов донеслось до самых последних рядов. Ну, или во время множества последующих пересказов, они себя в этом смогли себя безоговорочно убедить. Уже в ближайшие декаду, без интернета, телевизора и газет, народная молва донесла слово в слово ее до каждого мужчины и женщины в Треверской Марке.
   И как позже оказалось, вряд ли можно было сделать лучшую заявку на власть.
   Слишком уж досыта они успели наесться "старой доброй вседозволенности". Чересчур уж болезненно она опять заглянула в их дом. И действительно, контраст с недавними мирными деньками при сильной руке прежнего ярла, был слишком очевидным.
   Все это очень помогло убедить запад Треверской Марки принять волю доселе малоизвестного претендента...

   Глава 5. Аз есмь

   Запад Треверской Марки, весна 2039-ая от Исхода
   (20 марта 2019 года по "земному" календарю)
   Почти тысячное войско шло, не особо скрываясь. Скорее даже демонстративно выставляя свою силу. Его командиры вполне осознанно рассчитывали убедить этим уже присоединившихся, что они сделали верный выбор. И, конечно же, попробовать без кровопролития "подсказать" все еще сохраняющим нейтралитет, что наступили новые времена, и отсидеться не выйдет. Что выживут и сохранят свои земли лишь те, кто примет руку нового претендента.
   Хотя нельзя не признать, что пока лишь алебардщикам Ингвара Чужеземца и его же пересевшим на коней хирдманам удавалось двигаться, сохраняя сравнительно стройные ряды. Ополчение признавших новую власть вождей, лишь недавно сведенное в отдельные отряды, пока больше напоминали хорошо вооруженную, но все же толпу.
   Каждому приносившему клятву, сразу после церемонии Игорь приказывал привести в его лагерь две трети своих воинов. И хотя многие главы родов смогли собрать лишь по полтора-два десятка всадников. Это были, может и не самые умелые, но действительно, хорошо вооруженные и опытные бойцы.
   Почти все они были снаряжены скорее, как ударная кавалерия - классические такие германские конные копейщики земного VII-IX века. Кольчужные рубахи с длинным подолом и рукавами, глубокие шлемы с конскими хвостами, кавалерийские мечи или топоры, двух-трех метровые копья, кинжалы.
   Правда, треверы почти не участвовали в степных походах, поэтому даже будучи умелыми всадниками, редко кто из них смог бы действовать в качестве неуловимых конных стрелков. Разве что забросать дротиками неподвижную пехоту прямо перед нападением или вместо него...
   Как ни странно, но при этом смешанные кавалерийско-пехотные отряды, выставили именно наиболее сильные здешние кланы. Оказалось что достаточное число боевых коней, были в состоянии содержать лишь сами вожди, и в сильных родах у них просто не было возможности снабдить ими всех подходящих мужчин. Конечно, воины местных родовых дружин могли одинаково хорошо действовать как с седла, так и передвигаясь на своих двоих. Но Игорь все же был очень рад, получить под начало именно специализированную тяжелую пехоту.
   В обороне спешенные всадники-универсалы со своими легкими щитами были все-таки более уязвимы, например, к обстрелу. В отличие от снабженных тяжелыми ростовыми щитами пехотинцев.
   ...В растянувшейся на несколько сот метров колоне, двигались почти все воины Ингвара Чужеземца. За небольшим исключением. Понесенные потери закрыли, снова рекрутировав желающих из пленных, на этот раз, призвав всех, кто пожелал из бывшей дружины Гуалха-бастарда. Игорь чувствовал, что можно было предложить это и их бывшему предводителю, но решил все же не рисковать. Судьба пленника пока была неизвестна, ведь за решеткой - он ценный ресурс для давления на сильный клан треверов, а на свободе просто еще один (но с учетом, скорее всего, имеющихся амбиций) не очень надежный боец.
   Желающих отказаться, кстати, почти не было, и за счет этого его личный хирд даже подрос. В итоге сейчас с Игорем были 144 хускарла, разбитые на двенадцать штурмовым дюжин, 300 воинов из младшей дружины и, конечно же, телохранители. Из Виндфана, кстати, доставили также все боевые колесницы и большую часть коней. Поэтому его хирдманы сейчас снова гарцевали, как и в самом начале похода.
   Присматривать за поместьем остались почти 80 бойцов, более сорока рабов обоего пола и новые "постояльцы" - около трехсот пленников-северян. Резать их вне боя даже по нынешним временам считалось бы, во-первых, чистым зверством, во-вторых - было попросту неразумно. При будущих переговорах с тамошними кланами, пленники должны были стать весомым "козырем" к замирению и принятию новой власти. Тем более, что среди них было почти два десятка пусть мелких, но вождей. Но это дело будущего, а пока полону предстояло "немного" потрудиться на освободившихся рабочих местах в Виндфане.
   И да, в окружении нового претендента добавились, в том числе, и более почетные вакансии, чем пленников-полурабов.
   Должности "десятников" и их помощников в двух созданных штурмовых дюжинах заполнили хирдман отличившиеся во время недавней битвы. Это заметно приободрило всех потенциальных карьеристов дружины. Особенно с учетом цепочки повышений, вызванных появлением восьми новых "старших десятников", которые по своему значению окончательно приравнялись к "полусотникам".
   Хотя на самом деле, конечно же, подразумевалось, что у каждого из них в подчинении должно быть не меньше пяти "десятников", то есть по 60 человек. По размерам - эдакие римские "манипулы".
   Особенно формализованным и важным это разделение стало для младшей дружины. Именно там больше всего нужны были опытные командиры со стороны, поскольку, не смотря на любой героизм, молодых парней, на такие должности, в любом случае ставить было рановато.
   Каждые пять дюжин алебардщиков и сводный отряд стрелков, получили по своему "старшему десятнику", еще и потому, что прежних мастеров-наставников Игорь вернул в Виндфан. Он ни под каким видом не хотел рисковать этими людьми. Специалистов, способных на практике из толпы пацанов, создать что-то настолько похожее на войско, да еще и в очень короткий срок, экс-журналист оценил на вес золота.
   Кстати, одним из новых старших командиров был назначен "десятник", первым догадавшийся во время бойни уже внутри стен замка Серебряного Ветра, предложить сдаться равной по численности группе северян. Растерянная и избиваемая толпа предложение приняла, и эту идею тут же подхватили остальные командиры. Что сильно все упростило, и снизило общее ожесточение.
   Да и хирду в целом нужны были хотя бы пару новых "полусотенных" командиров. Армия росла, и изменившиеся условия потребовали введения еще и званий "сотников". Первыми их предсказуемо получили двое "старых знакомых".
   Эгир отправился крепить оборону поместья, в новом качестве в помощь "штатскому" Анвару и, естественно, Дольф.
   Последний отлично показал себя в недавней битве. Грамотно маневрировал отданными под его руководство силами, при прорыве через второй пролом. Да и фактически давно перерос должность "старшего телохранителя", действуя чаще именно в качестве самостоятельного офицера.
   Новые подданные, а точнее первые настоящие вассалы, со своими родичами, землями, поместьями, а иногда и замками, привели 536 воинов. Даже чуть больше половины всех наличных сил анклава.
   Хитростью и уговорами пехоту сбили в три неодинаковых отряда, общим числом в 362 воина. Конных дружинников, все 174 всадника, тоже разбили на три насколько можно схожих между собой по численности подразделения.
   Сменить командиров было физически невозможно, да и не представлялось необходимым. Родовые дружины физически не могли биться лучше, чем под руководством собственных родовых вождей. Но путем мягких уговоров и множества ухищрений, довольно аморфное ополчение, удалось немного перемешать, и превратить во что-то похожее на армию. Формальные "дюжины" при этом никогда не состояли из двенадцати человек, "сотни" - всегда были больше или меньше ста, и так далее.
   Создать более-менее внятную и сравнительно управляемую структуру удалось назначением вождей на новые должности, в зависимости от количества приведенных бойцов. Конечно же, каждый из пришедших в итоге обязательно получил какое-нибудь звание не ниже командира дюжины - "десятника". Но девятерым, приведшим не меньше тридцати воинов, почти справедливо одели серебряные торквесы (шейные гривны) "старших десятников", а трем командирам вассальной тяжелой пехоты - золотые знаки отличия "сотников", учитывая приведенные минимум пятьдесят бойцов. Одним из носителей такого торквеса стал Тарен Терпеливый, по совету Игоря оставивший дома три десятка всадников, и уведший в этот поход 68 пеших копейщиков.
   Все эти изменения было жизненно необходимо сделать хотя бы потому, что треверы практически не использовали колесниц. Оттого скорость пехоты и кавалерии в бою была слишком не одинаковой, и смешанные отряды могли серьезно затруднить управляемость во время неожиданной атаки.

* * *

   Нельзя при этом не признать, что после того, как ополчение северян разгромили, была проделана неимоверно трудная и важная работа. Наверное, даже более непростая, чем сама победа. НО давайте по порядку.
   Едва разоружив сдавшихся и на скорую руку перевязав раны, в первую очередь пришлось заняться решением вопроса с временно выбывшими бойцами.
   Замок Серебряного Ветра находился примерно в 170-180 км от Персы. Вниз по течению драккары могли даже с неполными экипажами делать до 10-12 км\час. Поэтому по реке нужны были максимум два дня, чтобы передать пострадавших в битве в целительные руки жрецов тамошних храмов. Построенных, кстати, еще при янгонских князьях.
   Сразу после ночной резни - уже к обеду, - на флагманскую ладью Игоря загрузили около шести десятков серьезно травмированных собственных воинов и нескольких новых союзников, и отправили их восстанавливаться в сопровождении тридцати шести гребцов. Дело это было недешевое, и десятник Свинд увозил с собой почти три килограмма серебра.
   Из своих, на "скорую" попали даже те, кто в ближайшие четыре-пять недель мог срастить кости и самым естественным - недорогим способом без какого-либо риска. Но сейчас хевдингу нужен был каждый проверенный боец, а потому беречь монеты он посчитал не ко времени.
   Забегая вперед, могу сказать, что по дороге назад на весла усадили уже всех, но вернулся отряд лишь накануне ухода из окрестностей спасенного замка. И не весь. Переплачивать "за срочность" было бесполезно. Поэтому шестеро бойцов, потерявших руки или ноги, остались восстанавливаться при тамошних храмах. Это считалось распространенной практикой.
   К моменту возвращения "медицинского" отряда, в их лагере собралась уже большая часть собственной армии Игоря и все, кто решил добровольно присоединиться к новому претенденту.
   Действительно, большинство западных кланов в последние несколько месяцев изрядно натерпелись, как от последователей хундингов, так и от союзников белых соколов. Поэтому не успела весть о победе разнестись по анклаву, в лагерь Ингвара Чужеземца зачастили гости. Не все из них званые, но ожидаемые - точно.
   Впервые же три дня явились переговорщики от восьми ближайших родов. Точнее - самых слабых из них. Они довольно охотно принесли клятву верности, признав нового ярла, и тем самым добавив его претензиям веса.
   Дальше все происходило по принципу "снежного кома". Однако пример оказался далеко не для всех "заразительным".
   Кстати, свой отпечаток на ситуацию наложил факт, что в последующие дни налеты на потенциальных подданных Игоря совершенно прекратились, поэтому два главных соперника нового претендента решили "еще подумать", вместо того, чтобы однозначно выступить против. Как и часть их союзников. Но самой настоящей удачей стал факт, что объединиться между собой эти кланы все же не смогли. Отчего у них оставались и вовсе мизерные шансы сохранить независимость.
   Потенциальные совместные силы "сепаратистов", позволяли собрать минимум 500-600 бойцов, а в лагере у замка Серебряного Ветра собрались лишь 988 конных и пеших мужчин. Очевидное, но не подавляющее преимущество. Хотя воинские умения приведенного хирда, конечно же, значительно превышали достоинства даже здешнего ополчения племен, снаряженного куда лучше, чем это в среднем принято среди фризов.
   Все это было прекрасно известно и самим "упрямцам". У них, несомненно, имелись "доброжелатели" среди пришедших в лагерь нового претендента. Но, не смотря на явную бессмысленность сопротивления в такой ситуации, две обособленные группы западных вождей все еще чего-то выжидали.
   Чтобы получить ответ именно на этот вопрос, на одиннадцатый день после победы войско Игоря наконец-то покинуло земли рода Серебряного Ветра. И свежая, почти тысячная армия могла быть уверена в своей возможности получить любые ответы.
   Кстати, по сведениям лазутчиков дела шли неплохо не только на западе марки. Общий ход войны тоже складывался далеко не на пользу местных претендентов, поэтому молниеносный блицкриг однозначно не светил ни одной из сторон.

* * *

   Хундинги, не смотря на потерю почти четырех с половиной сотен воинов, продолжали оставаться сильнейшими, но их преимущество перестало уже быть решающим. Особенно в ближайших окрестностях - здесь, на севере марки.
   По оценкам лазутчиков из числа новых подданных Ингвара Чужеземца, после недавней бойни у них уцелело в лучшем случае 120-150 воинов. Точнее было не узнать, потому что город сел в осаду, и просто так в него было не проникнуть. Правда, поначалу казалось, что есть хороший шанс заметно уменьшить еще и эти силы.
   Уже на следующий день после отплытия в Персу раненых, разведчики сообщили о подходе подкрепления к уже несуществующей осадной армии. К этому моменту совместная с воинами Тарена Терпеливого засада была подготовлена по всем правилам и народ предвкушал очередную победу. К сожалению, еще немного улучшить счет в матче на звание ярла треверов объективно не получилось.
   Трудно представить общее разочарование, когда навстречу девяти вражеским баркасам прямо на глазах притаившихся воинов, откуда-то из кустов выскользнула узкая лодчонка с тремя выжившими, но не сбежавшими северянами. На судах помимо почти восьми десятков человек, явно имелись какие-то припасы, и отобрать их было бы вдвойне приятно, но караван принялся с энтузиазмом грести в обратную сторону, все дальше увозя добычу.
   Можно было спустить на воду несколько захваченных баркасов, и попробовать догнать улепетывающих врагов, но Игорь решил не рисковать. Этот отряд ничего особенно не решал, а потери в такой ситуации обязательно были бы. При этом Игорь был уверен: пока не разрешится вопрос с местными упрямцами, каждый воин на счету и такие проблемы особенно некстати.
   Стоя на берегу, среди бойцов выкрикивающих оскорбления вслед уходящим судам, Игорь тогда только разочарованно сплюнул, и ограничился приказом расходиться. Перед этим, правда, велев еще раз прочесать берег, а на следующее утро, отправив несколько отрядов рейдеров против ближайших селений северян, чтобы как-то сгладить впечатление от неудачи.
   Действительно, больше не было необходимости скрывать новое положение дел, да и во-первых, налеты могли принести пусть небольшую, но добычу. Во-вторых, следовало немного приободрить своих новых подданных. В третьих, и самое главное - необходимо было вынудить оборонятся уже самих северян. Налеты должны были окончательно запереть остатки тамошнего ополчения в Нойхофе и их собственных родовых замках да укрепленных поместьях. Чтобы они не смели даже подумать о новых набегах или еще о каких попытках помешать ближайшим планам нового претендента.
   При этом по чисто политическим причинам Игорь не хотел бы сильно "замараться" в грабежах своих будущих подданных, а потому разрешил собственному хирду участвовать только в самых ранних - пробных набегах.
   Как только клятвы принесли первые же западные рода, и стало уверенно расти число приведенных в его лагерь воинов, возможность жечь, грабить и насиловать северян, была почти полностью передана именно местным родовым дружинам с чисто символическим участием пришельцев.
   Ведь на самом деле еще одной важной причиной этого начинания была не в возможности немного порадовать подданных. По совету его ближайших хирдманов, Игорь планировал кровью северян всего лишь "смазать" их новое боевое братство. Сейчас это было действительно возможно и почти безопасно.
   ...Хундинги, например, окончательно завязли в бунтующей части центральных земель. Хотя они лишили белых соколов нескольких сотен потенциальных союзников, захватили множество рабов и награбили действительно богатые ресурсы, однако попытка дожать местные непокорные цитадели была однозначно сорвана. Подошел Гуортигерн.
   Он однозначно не мог позволить выжечь устоявшие гнезда своих тамошних соратников, поэтому увел с юга почти все силы. Сообщение о битве на землях рода Серебряного Ветра и новом сопернике, застало его уже ввязавшимся в драку. И главе "кельтской партии" оставалось лишь молиться, чтобы ополчение запада не принялось выжигать фермы уже его сподвижников. Сам он оказался вынужден следовать выбранной тактике. По сути, единственно возможной, при нынешнем соотношении сил.
   Южане попытались вырезать войска хундингов по частям, нападая на отдельные гарнизоны сравнительно небольших осадных лагерей. Но добились они немногого. "Лоялисты" (64) оказались готовы к такому повороту, сумев очень неплохо "окопаться", поэтому с разгромным счетом был вырезан лишь один из отрядов хундингов. Не больше чем в 200-230 воинов.
   (64) Лоялисты (англ. [loyal] верный, лояльный) - в значении "верноподданные".
   Остальные вполне грамотно отошли, и в итоге основное достижение ополчения белых соколов свелось к почти безболезненной очистке большей части союзной территории. Не вступая больше в крупные сражения, они своими постоянными наскоками вынудили карателей отступить, потеряв при этом убитыми и раненными не более сотни бойцов.
   Но и достижения хундингов оказались не бог весть, какими великими.
   Хотя им удалось сравнительно безболезненно стянуть большую часть своих сил в единый лагерь, в целом их план по полному умиротворению центральных земель, оказался сорван. Окончательное объединение всех сил в единых кулак, сдерживало лишь надежда взять две очень важные крепости.
   С приходом южан за пределами основного лагеря остался лишь один крупный отряд. Фирд почти в 600 воинов, собранных среди жителей Нойхофа, продолжал сидеть вокруг сильного замка на юго-востоке мятежной части центральных земель. Речь шла, пожалуй, о лучшей родовой цитадели на этой территории, где по "счастливой" случайности, успели засесть не более сотни самых обычных земледельцев. Стоило хундингам взять ее, и вся тамошняя округа оказался бы зачищенной от сопротивления. Там бы просто не осталось других укрытий, а, следовательно, и иных поводов для соперничества.
   Но прямо сейчас эта история сковывала несколько сотен собравшихся в единый, пусть и рыхлый отряд местных дружинников. Около 250-300 отборных всадников в поле имели бы все шансы на победу, даже против вдвое превосходящей их пехоты. Отряды вполне можно было считать равными по силам на открытой местности. Но лавочникам свойственна осторожность и даже некоторая повышенная практичность, поэтому городское ополчение сидело на огромных запасах пищи за несколькими рядами надежного частокола, и спокойно вело осадные работы. И даже спешившись, немногочисленной коннице было им никак не помешать...
   В это время основная армия хундингов представляли собой около 1300-1350 бойцов, засевших вокруг еще одной тамошней родовой цитадели, и точно также неплохо укрепившихся.
   Вторая крепость, скорее хорошо укрепленный городок, принадлежала самому сильному здешнему клану, и могла бы надежно контролировать границу между центральными и южными землями. При этом ее стены заслуженно считались достаточно надежными. Именно поэтому сюда свезли огромные ценности. Однако дело было не только в них. Как это часто бывает, не обошлось без парадоксов и здесь.
   Репутация очень большого и надежного укрепления, привлекла почти полторы тысячи беглецов, большей частью из не ушедших раньше или разгромленных родов. Хотя пищи туда завезли с запасом, изначально ее объем рассчитывался на гарнизон не больше чем в 500-600 человек. Однако в итоге внутри заперто оказалось минимум вчетверо больше, и пищи ожидаемо стало не хватать. Притом были это большей частью женщины, дети и старики, что в условиях войны - один большой "минус". Теперь осажденные рассчитывали просидеть в лучшем случае еще три-четыре месяца, вместо запланированного года.
   Нынешний ярл хундингов, судя по всему, был в курсе дела, и твердо планировал дождаться этого момента. Ну, или уговорить тамошних предводителей, когда им все же придется начать голодать, чтобы они начали полноценные переговоры о замирении.
   Сдача этой крепости и пленение закрывшихся в ней вождей, вполне могло вынудить местных и вовсе капитулировать. Ну, или как минимум вызвать настоящий раскол в рядах "кельтской партии". Особенно, если условия будут не сильно жесткими.
   У Гуортигерна к этому моменту было около 1050-1100 бойцов, и в открытом поле он вполне мог бы рискнуть встретиться со своими врагами. Однако нападать на сильно укрепленный осадный лагерь превосходящего в числе противника - это все-таки был перебор.
   В итоге, выбор вариантов вообще оказался невелик у обеих сторон.
   Даже реши белые соколы попробовали навалиться на самый меньший из осадных лагерей, во-первых, с налета его было точно не взять. Во-вторых, при этом они бы рисковали получить сокрушительный удар в спину, и полностью растерять сложившийся паритет.
   При этом получалось так: что станут бунтовщики сидеть сиднем, и они без всяких битв, останутся в меньшинстве, когда обе крепости падут, а враги объединят силы. Поэтому озадаченный, Гуортигерн приказал войску окопаться неподалеку от главного вражеского стана, трепетно выжидая более благоприятной ситуации. Как, кстати, и сами хундинги.
   Ждать - это был самый подходящий выбор и для них. Пожалуй, даже более подходящий. Хотя бы потому, что округа была выжжена, и белым соколам приходилось подвозить пищу из собственных земель, а их враги спокойно сидели на награбленных запасах...
   Между силами двух, пока еще главных игроков, сложилось патовое положение. Однако был свой парадокс и здесь.
   Совсем нередко бывает так, что если кому-то плохо, то находятся люди, которым от этого случается по-настоящему хорошо. И дело вовсе не в "злорадстве" или какой еще богомерзкой черте характера. "Сцепившиеся рогами" соперники ставили в, безусловно, выгодное положение третьего претендента на власть - Ингвара Чужеземца.
   Все эти обстоятельства, давали Игорю возможность действовать, не особо "оглядываясь по сторонам". Каждое получаемое донесение однозначно "твердило": ни один из его врагов сейчас не способен выделить армию, способную помешать его ближайшим планам. Но чтобы действовать дальше, нужно было "решить" лишь один - "сепаратистский" вопрос.
   Точнее - два. Поскольку на западе марки именно два клана все еще упрямились.
   Именно застарелое соперничеством между двумя самыми амбициозными здешними кланами, и не позволило анклаву выступить единым фронтом. Хотя именно их амбиции и дали возможность не признавать власть хундингов.
   В глубине души Игорь даже испытывал по этому поводу некоторую благодарность к их вождям. Неизвестно, что пришлось бы делать, окажись здешние лидеры подружней да помудрей, поэтому он искренне был склонен договориться.

* * *

   Земли в дельте Рихаса были по-настоящему ценными. Если бы все они подходили под пашни или хотя бы выпасы, за последние несколько столетий фризы могли бы свести практически все наиболее близкие к судоходным водоемам леса. Нетронутые девственные пущи протяженностью в сотни километров в изобилии сохранились лишь в предгорьях, да на некоторых заболоченных низменностях. Мало где в Эйдинарде можно было возможно встретить прежние, нетронутые джунгли.
   На расстоянии в два-три-пять дней пути от устья великой реки, в самой обжитой части побережья, вполне естественные рощи и перелески, стали напоминать скорее лесопосадки, парки и чуть одичавшие сады.
   С одной стороны большая нужда в дровах скорее провоцировала истребление лесов, с другой - возможность собирать валежник в ближайших рощах давала небогатым семьям шанс бесплатно решать этот вопрос.
   Сдерживала вырубки только власть местных ярлов и танов, да право частной собственности. Все ближайшие к плотно заселенным областям леса обязательно имели своего хозяина. На строгость порядков накладывала свой отпечаток еще и огромная ценность местных пород деревьев.
   Да, встречались во множестве небесполезные бамбук, секвойи и неимоверное число других видов. Но не реже на глаза попадались и дикие финиковые, кокосовые, десятки других разновидностей пальм. Целые лимонные, ореховые, банановые и апельсиновые рощи.
   Каштаны, дубы, кедры, ели и пихты - чаще росли в переходных зонах между равнинами и предгорьями, но что говорить о всевозможных акациях, из которых добывают необходимые ремесленникам красящие и дубильные вещества. Или, например, о здешних аналогах таких ценных сортов древесины вроде сандала, миробалана, палисандра, граба, ниима, маргозы, сиссы, бассии (65) и других, встречающихся лишь здесь пород.
   (65) Перечисляются растения, из которых в Индии, других территориях юго-восточной Азии и в Тропической Африке, добывают наиболее ценные сорта древесины.
   В той части густонаселенных прибрежных земель, где успели по-настоящему развиться феодальные отношения, местные правители почти повсеместно объявили лесные пустоши своей личной или, как минимум, родовой собственностью. И надо признать, этот шаг заметно сократил вырубки, но и сделал даже самую простую строительную древесину очень ходовым товаром. Что в свою очередь повысило ценность небогатых поместий вроде Виндфана.
   Едва сводившие концы с концами благородные владельцы лесных угодий, последние пару сотен лет получили возможность в любой момент организовать пару артелей рубщиков, и иметь (из-за расстояний и стоимости транспортировки) пусть сравнительно небольшой, но гарантированный и стабильный доход.
   Однако потенциальная стоимость запасов местной древесины, мало заботила армейскую разведку Ингвара Чужеземца.
   Широкая сеть патрулей и разъездов, охватившая пространство вокруг колонны почти на половину дня пути. Воины старательно искала и никак не находили хоть какие-нибудь тревожные признаки. И от этого командиры тревожились куда как сильнее чем, если бы стрелы летели из-за каждого куста.
   В ответ на недобрые ожидания они высылали все новые и новые патрули, но и те не находили "долгожданных" засад или хотя бы их следов. Нет, вокруг простиралась мирная, почти идеально доброжелательная к проходящим армиям пастораль...
   По ведущей вглубь анклава дороге войско выдвинулось еще вчера - на одиннадцатый день после битвы у замка рода Серебряного Ветра.
   До ближайшего укрепления "непримиримых" оставалось не более суток пути, но никто не пытался забросать их стрелами или устроить неожиданный налет конными копейщиками. Одним словом - бред сивой кобылы, а не бескомпромиссная борьба за власть. И так продолжалось и первый, и весь второй день.
   Из осторожности, войско остановилось в десяти-двенадцати километрах от точки назначение - хорошо укрепленного, но сравнительно небольшого городка Сегнола (66). В нем проживало около двух-двух с половиной тысяч жителей, и оно было главным селением Сегнов - одного из пяти самых сильных кланов на западе марки. Именно их вождь и был первым - ближайшим - в списке здешних "сепаратистов".
   (66) Сегнола - город в Треверской марке, слово образовано от названия кельтского племени [segni-] + валл. (кельтского) суффикс [-ol], превращающий существительное в прилагательное. К моменту Исхода, часть сегнов все еще находилась под покровительством треверов, и после завоевания Эйдинарда, они образовали отдельный клан в составе племени.
   Здешний сегнаф (67) Бран Простоволосый считался человеком амбициозным, но разумным. Поэтому большинство из уже поддержавших Игоря вождей, советовали первым встретиться именно с ним. Были хорошие шансы решить дело миром, что позволяло не только не потерять воинов, но даже усилиться на несколько сотен бойцов.
   (67) Сегнаф (валл. суффикс [-af, -ach] образовывал превосходную степень) - Первый из сегнов, а Бран (валл.) - Ворон.

* * *

   Окрестности Сегнолы, утро следующего дня
   (21 марта 2019 года по "земному" календарю)
   Ночью на войско Ингвара Чужеземца тоже ни кто не попытался напасть. По большому счету патрули, отступившие в сумерках ближе к лагерю, толком не тревожила даже правильная военная паранойя. Хотя некоторые фермы и хутора, принадлежавшие сегнам, можно было рассмотреть невооруженным взглядом.
   Кто-то из разведчиков поэтично доложил, что "вся округа замерла, как испуганная куропатка". Однако патрули при этом отметили, что в отличие от земель на окраинах анклава, здешние жители не сбежали в самые защищенные родовые крепости. Вечером стада загнали на привычные места, и если бы не опустевшие дороги, в целом бы все выглядело действительно насколько возможно мирно и спокойно.
   - Почти как годом ранее... - уточнил Тарен Терпеливый с вопросительными интонациями, и очередной, пропахший поток и пылью всадник из утреннего патруля, обрадованно закивал.
   Бросив удовлетворенный взгляд на своего нового господина, глава рода Серебряного Ветра дождался согласного кивка от ярла, и отпустил воина перекусить и отдохнуть перед выступлением. Все происходящее позволяло надеяться, что здесь с ними и правда собираются договариваться.
   ...К Сегноле армия подошла лишь ближе к полудню. С юга. И тут же, как ни в чем не бывало, принялась разбивать облегченный вариант лагеря, ограничившись вместо вбивания частокола - рогатками от потенциальных налетов конницы. Многочисленные палатки были разбиты на одной из обширных возвышенностей в полукилометре от городских стен.
   Чтобы выйти именно с юга, пришлось немного отклониться от самого короткого - прямого пути, - и пройти почти на восемь километров больше. Но зато к 14.00, когда Игорь отправил к вратам Сегнолы переговорщиков, остальные его воины могли смотреть на заполненные жителями стены, и при этом не морщиться, от слепящих лучей полуденного светила. Оно к этому времени уже уверенно начало свой привычный путь в неимоверные дали, и подойди войско с востока - вопрос со слепящими лучами светила как-то пришлось бы решать. В случае боя, естественно.
   Тарен сам вызвался поговорить с сегнафом. Они были равны по статусу, и кто-то усмотрел бы в таком урон чести, но муж прозванный "Терпеливым", вполне заслуженно пользовался уважением родовичей и соседей. Он всегда умел отделить "малое" от "необходимого", и прекрасно осознавал: возможность присоединить к их войску около двухсот крепких и хорошо снаряженных мужчин, вместо того, чтобы укладывать родню под этими стенами - дорогого стоит.
   А те, кто за недолгое безвластие забыли, что статус каждого из них определяет ярл и ни кто другой - всего лишь глупцы. Поэтому не так уж и важно, что придет в пустые головы недалеких болтунов. Главное чтобы они языки распускали лишь шепотом, и в тиши своих домов.
   "Новый, по справедливости еще только возможный ярл, не так опытен и умел в деле власти, как Старый Хунд. Но уж никак не хуже других претендентов. И ни один из других меня не приблизит к себе, как человек, чьи воины спасли род от верной смерти. Реку Времени не повернуть, а потому жить нужно днем сегодняшним. Да и не станут боги слишком часто помогать неблагодарным, что отказываются от их даров. Чем иным может быть нынешний шанс к возвышению рода, как не их благословением..."
   Невозмутимо дождавшись открытия врат, Тарен въехал в город в сопровождении своих знаменосцев, и уже очень скоро предстал перед здешним владетелем.
   - Рад приветствовать тебя ливэ Бран, Первый из сегнов! Мой господин - ярл Ингвар Чужеземец, - посчитал достойным, и решил выделить тебя из числа других вождей. Он сам пришел, чтобы принять твою клятву верности. Поэтому призывает тебя вместе с братьями преклонить колена в его шатре. Ты можешь рассмотреть стяги неподалеку, прямо со стен Сегнолы, - позволил себя чуть улыбнуться посланник.
   - Отчего-то уверен я, что посчитал твой господин достойным личного визита не одного меня. Однако же, можешь быть уверен, будут ему там рады значительно меньше, а уж, сколько крови прольется на той встрече - и вовсе не берусь предсказывать, - хмыкнул в ответ крупный громогласный мужчина, сидящий на самом высоком кресле посреди приемного покоя. - Однако же, прости меня, мы хоть и часто видимся, однако же, вежество забывать не след!
   Мужчина поднялся неожиданно легко, для его массивного и крепкого тела, и чуть склонил голову. Выпрямившись, он снова заговорил, правда, хозяин и на этот раз позволил себе отступить от сложившегося за столетия "гостевого" канона. Хотя вряд ли даже самый требовательный ревнитель нашел бы в прозвучавшей речи что-нибудь обидное.
   Пятеро спутников, похожих на него лицом, но не телом, так же поднялись из своих, пусть и более скромных, кресел. Так же молча, они короткими кивками подтвердили, что согласны со всем, что сейчас прозвучит. А значит, Бран Простоволосый, действительно озвучивал обещания от имени всего клана.
   ...Уже после церемонии, когда закончился скромный по военному времени пир, глядя вслед покидающей лагерь кавалькаде, Тарен не меняя благодушного выражения лица уточнил:
   - Мой господин, ты же понимаешь, что он не отказался от намерений возвеличить свой род в будущем? Бран просто отступил, но вряд ли откажется от других попыток...
   - От "намерений-то"? О, конечно! А вот "попыток"... - задумчиво проговорил ярл Ингвар. - Грядущее не так уж и просто прозревать. Главное, как видишь, он разумен и способен договариваться. А там - может быть появятся иные причины, чтобы нам снова не пришлось биться. Надеюсь, что хотя бы сейчас он поклялся всерьез, и в ближайших битвах выступит на нашей стороне.
   - На... "нашей"? - чуть иронично выделил голосом Тарен Терпеливый.
   - Ты надеешься, что твоей род выживет, даже если меня и правда разобьют? - хмыкнул в ответ Игорь, почеркнув заинтересованное выражение лица.
   - Сомневаюсь...
   - Значит, я все правильно сказал. Меня сейчас больше интересует другой смертельный друг. Судя по сообщениям разведчиков, уж он-то вряд ли пообещает покорность даже притворно. Все их слабозащищенные селения оставлены...
   Собеседник одновременно повернули лица на северо-запад, как будто бы могли за десятки километров разглядеть земли другого гордеца, которому Ингвар и правда, вынужден был "обещать" личный визит.
   Но теперь их туда отправится на 234 воина больше, чем еще днем ранее. Свои родовые отряды в общую армию влили все шесть вождей нового вассального клана. И это было много лучше, чем если бы дальше пришлось идти после многих дней осады, и в куда как меньшем числе...

* * *

   Виндфан, четыре недели спустя, время ближе к полудню
   (18 апреля 2019 года по "земному" календарю)
   Берег безымянной речушки с запада огибающей крепкие стены новой крепости был заполнен целеустремленной суетой. Одни группы мужчин копали траншеи под мощный фундамент почти у среза воды, другие суетились вокруг традиционных фризских тяжеловозов, волокущих на грубых, приземистых телегах каменные плиты, кучи необработанных валунов или щебень. Третьи - облепили пару неповоротливых, но очень устойчивых плотов с 7-метровыми деревянными кранами. И прямо сейчас пытались уложить очередную двухтонную плиту в основу будущего мола, который должен будет перегородить, но не запрудить поток.
   - Плавно, плавно опускайте, косорукие! Это же пока просто куча камней. Если плита утонет, самим придется из-за нее зады мочить. И хочу напомнить: остальные в это время животы набивать пойдут. И по пивку вечернему опять же...
   Последнее заявление бригадира, крупного громогласного мужика, буквально заросшего черной шерстью, звучало несколько мечтательно. Что и не удивительно. Если бы Игорь попытался почти полтысячи нынешних вольных и невольных жителей Виндфана снабжать бесконтрольно пивом, вином или медовухой, он бы давно, что называется "вылетел в трубу". Не смотря на все победы.
   Возьмите, например, пиво.
   Пусть тот же хмель, как необходимый для пивоварения ингредиент, очень распространен, и растет, в том числе и в окрестностях крепости, однако нужнее и дороже всего - ячмень. Однако своих прямых арендаторов (как и пахотных земель) у Ингвара Чужестранца до сего дня не было, поэтому собрать бесплатно зерно, как основу для солодового сусла - никакой возможности.
   Вот и получалось, что все прямое и опосредованное "принуждение к труду" в поместье строилось в основном на алкоголе и других "привилегиях". Кроме, конечно, усилий нескольких десятков кузнецов, каменщиков, мастеров-строителей и прочих специалистов, чьи усилия были щедро оплачены серебром.
   Система в Виндфане получилась достаточно справедливой и своей пайки могли лишить одинаково непреклонно как оставшегося в охраннике хирдмана, так и любого из почти трехсот пленных северян, которые в здешних "казематах" в прямом смысле слова отнюдь не "сидели".
   Игорь заранее предупредил Анвара и Эгира, которым поручил управление поместьем на время войны, что плодить ненависть в пленниках нельзя. Почти все они в будущем могут стать подданными, поэтому тех, кто не хотел работать, не били, не унижали, и даже общаться охрана с ними старалась по возможности доброжелательно.
   Кормили здесь всех одинаково - вполне обильно сдобренными мясом порциями супов и каш, поэтому таким "нехочухам" ежедневно насчитывали стоимость проживания, питания и "услуги охраны". Последнее было и вовсе поводом для постоянных шуток, поскольку в голове средневекового человека просто не помещалась мысль, что за содержание в плену он сам же и должен заплатить. Это помимо будущего выкупа, необходимость которого все принимали, как естественное "зло".
   Ну и стоимость всех этих "услуг" обсчитывалась не то, чтобы по грабительским расценкам, но уж точно недешево. Каждому было понятно, что гражданская война в Треверской марке не на один день, и если отсиживать зад, то сидеть в четырех стенах, во-первых, невесело (и никто тебе, естественно, ежедневной кружки пива не принесет). Во-вторых, для освобождения, помимо выкупа потом придется заплатить еще и за тюремную скуку, из расчета гельд в день.
   Не каждый благородный землевладелец мог бы позволить себе долго жить в такой дорогой "гостинице", поэтому уже к концу первой декады в рабочее время бараки для пленников почти всегда стояли пустыми. Даже два десятка мелких родовых вождей, посидев немного в одиночестве, решили не упрямиться, и вышли на работы. Тем более что никто их не пытался унизить какими-нибудь дополнительными придирками или попытками поставить на особенно грязную работу. А если пленник был готов сотрудничать, и у него получалось нормально руководить, то их почти всегда старались официально ставить старшими над небольшими группами других работников. Правда, почти никогда это не были их собственные соплеменники. Все-таки уговорить на какие-нибудь глупости чужих подданных посложнее.
   Нельзя было, кстати, и отрицать, что для кого-то из пленников возможность легально откосить от участия в той резне, что сейчас шла в центральных землях между белыми соколами и хундингами, была тоже не последним делом. Поэтому хотя все прекрасно помнили кто у кого в плену, атмосфера в целом в местном "Гулаге" сложилась достаточно доброжелательная.
   ...На стройке использовались плавучие краны, чей принцип действия был знаком в средние века, как на Земле, так и в здешней параллельной реальности. Их основой были огромные (в нашем случае четырехметровые), так называемые "беличьи колеса". Внутри них несколько грузчиков синхронно шли вперед или назад, и крутили усиленную стальными накладками лебедку. А уже та в свою очередь могла поднимать солидные каменные плиты весом в несколько тонн, или не менее тяжелые короба со щебнем. Правда, непосредственно сейчас речь шла уже об опускании.
   В какой-то момент, шагающий "живой привод" растерялся, и наемный бригадир буквально взвыл в недобром предчувствии, но рабочие справились, и плита вместо того, чтобы сорваться и нырнуть в глубину, с громким хлопком, но довольно уверенно села на свое место, накрыв стопку своих "собратьев". Она скрылась в воде лишь наполовину, и это означало, что очередной участок мола завершен.
   Точнее почти завершен. Плиты складывались в виде пирамиды с очень широким основанием, с таким расчетом, чтобы пустое пространство в середине сначала заполняли крупным щебнем, а в итоге - его заливали несколькими десятками тонн известково-песчаного раствора.
   Каменные плиты вырубались нанятой бригадой специалистов не настолько ровными, чтобы перекрыть доступ речной воде в получившиеся сооружения. Но при укладке их перемежали с плотными травяными матами, которые под весом плит утрамбовывались и остальное доделывал раствор, легко закупоривающий оставшиеся щели.
   В дальнейшем, после затвердения раствора, получившиеся сооружения должны были, стать основой для моста на другой берег, и одновременно - двусторонней крепостной стены, способной служить укрытием для воинов.
   Когда достроят второе такое же сооружение ближе к впадению в Рихас и два участка каменных стен вдоль берега между ними, должна была получиться полностью защищенная и надежная гавань со своими складами и гарнизоном.
   Действительно, после замыкания кольца стен Виндфана, и подведения под круглые, так называемые "шатровые" крыши всех воротных башен, самым уязвимым местом крепости стали корабли. Точнее место их стоянки.
   Любой, хоть сколько-нибудь серьезный враг или даже небольшой отряд решительных налетчиков мог легко пожечь склепанные на скорую руку лодочные сараи и захватить суда.
   При этом если восстановить временные строения было бы дешево и просто, то потеря даже любого из баркасов, захваченных у северян в процессе спасения клана Серебряного Ветра, оказалась бы весомым убытком.
   Не смотря на внешнюю простоту и сравнительно небольшие размеры, каждый из них был продуктом достаточно развитых технологий. Изготовление требовало много времени и длинный список недешевых и качественных материалов, поэтому даже во время гражданской войны их можно было бы легко продать за 800-1200 гельдов каждый. В зависимости от размеров и состояния, конечно же. А если переплыть на другую сторону Рихаса, то среди живущих спокойно соседей цены бы оказались еще привлекательнее.
   Как кстати и получилось с большей частью водоплавающей добычи.
   Игорь просто не нуждался в таком числе мелких чисто речных судов. В его случае они годились разве что для рыбалки, да в качестве разъездных шлюпок и портовых буксиров в Виндфане. Поэтому из почти двух десятков попавших в руки баркасов, отобрали четыре самых новых и крепких. Игорь по традиции выкупил их за четверть стоимости и отправил в Виндфан. Остальные, сразу после битвы, при перевозке раненных в Персу просто взяли на буксир, и за неделю, что жрецы возились с пострадавшими, довольно удачно распродали в тамошнем порту.
   Именно поэтому когда подкрепление северян рванул в обратную сторону, за ним и не стали гнаться. Корабли спускать на воду было бы слишком долго, а баркасов к тому моменту уже были далеко.
   Только продажа водоплавающей добычи принесла чуть более 14 тыс. гельдов, а вместе с лагерным имуществом и снаряжением почти полутысячи северян, она в итоге была оценена и вовсе в очень приятную кучу серебра*5*. Так что вместо серьезных трат на лечение подранков, Игорь даже немного заработал. В его масштабах "немного". Как и, конечно же, непосредственные участники первого этапа похода.

   *5* Оценочная стоимость добычи, взятой в сражении у замка Арианвэл:
   676 гельдов - живой скот: 17 коров (17*12 гельдов), 236 овец (236*2 гельда) /-169 гельдов в счет доли хирда
   1 760 гельдов - лагерное имущество: шатры, котлы, иная посуда и припасы /-440 гельдов
   14 317 гельдов - пятнадцать баркасов-куррахов /-3 579,25 гельда
   33 227 гельда - все снятое с пленных и собранное на поле боя оружие и броня /-8 306,75 гельда
   49 980 гельдов (из них на долю хирда приходились 25%, или 12 495 гельдов)

(из записей Анвара Гарипова)

   Кстати, если бы немалая часть оружия и брони не пострадала в бою, оно бы принесло победителям минимум вдвое больше. Приличную часть побывавших в бою щитов, например, опытные хирдманы оценивали по весу металла. Хотя любой оружейник мог при желании снять не пострадавшие бронзовые и железные пластины с них и использовать для сборки новых щитов. Весь такой лом, да и любые другие металлы Игорь по совету Дольфа выкупил с прицелом на будущее, и отправил в Виндфан.
   Своя доля, естественно, досталась и впервые взятым в поход юношам из младшей дружины. Набранные большей частью из небогатых семей, а некоторые и вовсе из городской бедноты, эти деньги*6* они воспринимали как нечто необыкновенное.

   *6* Подсчет числа и стоимости долей хирда от добычи, взятой у замка Арианвэл:
   А) участвовавшая в бою старшая дружина - удвоенные доли, не участвовавшая - обычные; часть младшей дружины, что ушла в поход - одинарные, оставшиеся в Виндфане - по дополнительной кружке пива в честь победы
   Б) стандартное распределение долей: хирдман (алебардщик, стрелок, матрос) - одна доля, помощник десятника - полуторная, десятник (кормчий) - двойная, старший десятник - тройная
   В) девять мастеров-наставников младшей дружины, казначей, зодчий, шесть телохранителей хевдинга и посланник ярла Эрвина - приравниваются по своим долям к десятникам хирда
   Г) награждение особо отличившихся происходит по предложениям десятников, но волей и из средств хевдинга
  
   Одинарные доли (1*168)
   4 доли - Карл-казначей и Эрфар-зодчий
   5 долей - посланник ярла ивингов с тремя воинами
   8 долей - 2 кормчих и 4 матроса из дружины Ингвара Чужеземца
   16 долей - наемники: 4 кормчих и 8 матросов
   15 долей - 10 помощников десятников младшей дружины (МД)
   20 долей - 10 десятников МД
   30 долей - 30 стрелков МД
   70 долей - 70 алебардщиков МД
   Двойные доли (2*171)
   6 долей - на тот момент пока еще старшие десятники Рудольф и Эгир
   12 долей - 6 телохранителей хевдинга
   15 долей - 10 помощников командиров штурмовых дюжин
   18 долей - 9 мастеров-наставников младшей дружины (МД)
   20 долей - 10 командиров штурмовых дюжин
   100 долей - 100 хирдманов-штурмовиков
   Вся добыча будет разделена на 510 долей
  
   Стоимость принадлежащей хирду добычи (12 495 гельдов) / на общее число долей (510) = 24,5 гельда/доля

(из записей Анвара Гарипова)

   Поэтому когда остальная часть его личной дружины собралась возле замка Арианвэл, чтобы продолжить поход, молодежь была как никогда далека от мыслей, что не всем им предстоит стать солидными и уважаемыми ветеранами, или выслужиться до получения собственного поместья.

* * *

   Традиция устраивать перекуры зародилась задолго до открытия табака. По крайней мере, стоило матросам с одной из портовых шлюпок зацепить опустевшую баржу и потащить ее к берегу, "экипажи" обоих кранов привычно оставили свои рабочие места и принялись использовать свободное время по собственному вкусу. Кто-то сел на край платформы, служащей основанием для крана и спустив ноги в воду, принялся меланхолично размышлять о "вечном". Другие - сбились в круг и принялись наслаждаться очередными историями записных балагуров. Третьи - да, мало ли... Временный перерыв не дал повода к ничегонеделанью лишь наемному мастеру-строителю, числящемуся сейчас бригадиром.
   Прокатившись на баркасе до уже готового отрезка моста, он привычно и ловко, не смотря на массивную фигуру и внешнюю неторопливость, запрыгнул на каменный парапет, и присоединился к группе своих коллег, собравшихся вокруг зодчего Эрфара.
   Бывший подмосковный архитектор с удобством расположился на уже готовом основании каменной стены, и выслушивал очередной доклад. По словам нанятого там же, где и бригадир - в Персе - мастера-столяра, корабелы извели остатки выдержанной древесины, и на непрекращающийся ремонт телег, тачек, носилок и прочего инвентаря, теперь ее не осталось.
   На попытку судостроителя оправдаться мол, третью грузовую баржу с него требовали почти две декады, и откладывать больше было нельзя, Анвар привычно отмахнулся и всех успокоил:
   - Ничего страшного, сушильню уже загрузили. Сегодня-завтра как-нибудь обойдитесь, а третьего дня, если сарай опять не сгорит, материал будет!
   Деловой разговор на пару минут прервался, под ржание массивных, большей частью аккуратно выбритых мужиков. Первые две попытки принудительно сушить материалы и правда, закончились оскорбительным фиаско. Но после этого сушильщики уже дважды удачно довели дело до конца, поэтому шансы получить качественную деловую древесину - были.
   - Господин зодчий, - улучил момент бригадир укладчиков, - мы закончили. Можем приступать к следующей опоре. Ну и растворщики тоже могут начинать...
   - Да уж как-нибудь без твоей волосатой морды разберемся! - тут же включился хлипкий на фоне остальных, но очень склочный и "громкий" мастер над почти семью десятками только постоянных рабочих, что изо дня в день пережигали многие тонны известняка и выдавали просто озера известково-песчаного раствора.
   В Эйдинарде еще при янгонах извели крупных человекообразных приматов, но купцы и воины, ходившие в набеги вдоль юго-западного побережья, местных "горилл" встречали не раз, поэтому шутка была понятной, хоть уже и заезженной. Это, однако, не помешало довольным жизнью и немного расслабленным в ожидании обеда мастерам привычно отозваться гоготом.
   И правда слишком заросший необычно густым черным волосом здоровяк-бригадир, так же традиционно напомнил щуплому оппоненту, что "как бы громко жаба не квакала, а пользы от нее все меньшее, чем от упряжного вола".
   Пока народ перешучивался, Анвар, получив сообщение, развернул большой лист с контурным планом укреплений строящейся гавани, и частично заштриховал нужный участок. По всему выходило, что половина работ по первому мосту - позади, и если ничего не помешает, уже в ближайшие месяц-полтора на тут сторону речушки можно будет попадать, что называется "не замочив ног". Ну и понятно, что без помощи лодочников. Стены, воротные башни и прочие укрепления к этому моменту, конечно же, не успеть, но - и это вполне себе достижение.
   За пару минут до этого, со стороны, где перегораживаемая речушка впадает в Рихас, прискакал всадник. Судя по всему, один из отправленных в дозор стрелков младшей дружины. На краю занятой строительством территории он вынужденно спешился, привязал ладного степного скакуна к ближайшей временной коновязи, и пешком устремился в сторону группы мастеров, среди которых рассмотрел и кастеляна. Так было и правда, быстрее, да и безопаснее, учитывая обилие разложенных материалов и заготовленных под будущий фундамент ям. Судя по тому, что искал парень не назначенного комендантом Эгира, ничего опасного воды к Виндфану ни несли. Правда, о чем будет идти речь, мастера узнали уже по дороге на обед.
   К тому моменту, когда парню удалось приблизиться, часовой на одной из ближайших воротных башен стал отбивать первую дневную стражу и народ с энтузиазмом потянулся в сторону крепости. В ближайшие две стражи, а по земному - четыре часа, - у рабочих обычно была возможность спокойно умыться, поесть и переждать в тени самое жаркое время дня. Здесь в предгорьях, настоящей необходимости в сиесте не было. Но военный и гражданский управляющий Виндфана решили, что раз большая часть вынужденных работников привезена из мест пожарче, раздражать их непривычным распорядком они не станут, просто немного сократят время привычного послеобеденного отдыха.
   Однако, не в этот раз.
   Выслушав короткий доклад дозорного, Анвар кивнул одному из сопровождающих его сегодня хускарлов, и тот понятливо бросился в сторону группы мастеров, успевших отойти почти на полсотни метров. Через пару минут помощники бригадиров из самих пленных, принялись заворачивать поток предвкушающих отдых работников.
   Гарнизону предстояло встретить караван с добычей, судя по словам дозорного, слишком уж богатой, даже с учетом привычной удачливости их хевдинга. Одни боги знают, откуда пришедшего хевдинга...

* * *

   Хирдман, завернувший рабочих и их охрану к берегу, на этом не остановился. Убедившись, что мастера-бригадиры его правильно поняли, он рванул дальше в крепость. К тому моменту, как на берег начали вытаскивать груз с нескольких драккаров, снек и многочисленных торговых кнорров, предупрежденный Эгир успел присоединиться к Анвару.
   Зодчий устроил себе временный штаб между перекопанной строительной площадкой, и частью берега, отведенной под спешно сымпровизированные причалы. Этого было достаточно, потому что большая часть судов должна была уйти сразу после разгрузки и небольшого отдыха.
   Когда комендант подошел, Анвар как раз дочитывал послание своего молодого товарища-командира. Возможное письмо - это, собственно, и была основная причина для прихода коменданта. В Виндфане, конечно, не было времени для скуки, но самые интересные новости все равно поступали с запада марки, из нечастых весточек Игоря, или от разговорчивых кормщиков вестовых кораблей. Они курсировали между Виндфаном и военным лагерем хирда в среднем раз в декаду.
   Коротко кивнув, Анвар продолжит читать. Отметив, что новостям время еще не пришло, Эгир не снижая скорости, отправился посмотреть: что же там за кучи богатств, все больше захламляют берег. А посмотреть - было на что. Даже с учетом факта, что большая часть товаров были вполне обычными грузами для запасников какого-нибудь рачительного землевладельца или склада оборотистого купца.
   Ближайший кнорр оказался чуть ли не с перегрузом заполнен тяжелыми 40-ведерными дубовыми бочками. Судя по выжженной на них печати в виде стилизованной виноградной грозди - с вином. Со следующего - рабочие уже успели выгрузить почти сотню тяжелых бронзовых чушек. Еще дальше - на спешно подогнанную телегу с парой битюгов загружали мешки, кажется с пшеницей или еще каким-то зерном. Действительно, такие на берегу лучше было не складировать, потому что дожди в предгорьях идут, может и не долго, но часто и собираются иногда по-настоящему неожиданно. Так что лучше не рисковать.
   "Так, а это что, - Эгир совершенно несолидно, впору скорее сопливому мальчишке, а не солидному ветерану и военному коменданту поместья размером с целое княжество, запрыгнул на ближайшую кучу каменных плит и присмотрелся внимательнее. - Ох и везуч же, собачий сын..."
   С драккара на двадцать две пары весел, который Игорь в последнее время использовал в качестве флагмана, как раз закончил высаживать небольшой отряд хускарлов во главе с Дольфом. Острый взгляд старого воина сумел уловить даже блеск золотой (такой же как у него) шейной гривны, на мгновение сверкнувшей, когда воин спрыгивал с борта корабля.
   Дюжина хускарлов в полной броне и с обнаженным оружием, сомкнулись вокруг двух десятков носильщиков и все вместе они неторопливо зашагали в сторону местного начальства. Отряд выглядел уж слишком воинственно, особенно на фоне всего остального каравана, где большинство щеголяло в рубахах или и вовсе голым торсом. Но вопросов это не вызывало. Каждому было понятно, что дело в восьми тяжелых сундуках, заполненных, судя по напряженному виду носильщиков, чем-то явно очень тяжелым.
   Толпа крепких коренастых мужики по двое медленно волокла семь небольших похожих друг на друга ящиков, каждый из которых был оббит кованными бронзовыми полосами. Не хуже был укреплен и первый, самый большой сундук, который внешне повторял своих более мелких собратьев, но был минимум в два раза солиднее. Его тащили сразу шестеро амбалов (68).
   (68) Амбал - большой и сильный человек, обычно с примитивным интеллектом, здесь - просто в значение "носильщик".
   Воинственность всего отряда выгодно оттеняло улыбающееся лицо Рудольфа, шедшего впереди, расслабленно помахивая шлемом и приветствуя знакомых хирдманов из виндфанской или караванной охраны. Но его подчеркнутая доброжелательность никого не вводила в заблуждение. И уж точно не провоцировала заступить путь возглавляемой им процессии. Бывший старший телохранитель здешнего господина мог изображать что угодно. Но многие из присутствующих видели его в бою. В том числе и пленники-северяне.
   Поэтому, не смотря на связанную с разгрузкой кутерьму, впереди отряда, как по волшебству дорога открывалась, а позади - также быстро исчезала.
   - Эгир, не могу поверить: щеки! У тебя они есть! - громогласно изобразил удивление Дольф, когда до временной ставки местных командиров осталось не больше тридцати шагов, и расхохотался дружно поддержанный своим сопровождением.
   Большинство хускарлов в отряде были не юны, хорошо знакомы хозяевам, поэтому некоторое дружеское "панибратство" вовсе не выглядело наглым или просто неподобающим. Тем более что последних лет десять Эгир выглядел неизменно - эдаким подсохшим кряжистым вязом. В этом плане не изменился он и сейчас, однако те, кто знал его еще по прошлогоднему походу на горцев, могли и правда, отметить, что некоторые изменения в облике все-таки произошли.
   Действительно, богатая добыча, взятая с каменных выдр, внешне никак не отразилась на одиноком ветеране. Однако с момента, как его шею украсила золотая гривна сотника, богатство все-таки начало оставлять следы на его фигуре.
   К примеру, защитные пластины боевого пояса были тщательно посеребрены, а края шелковой рубахи, виднеющейся из под тонкого плетения кольчуги, оторочены причудливой и искусной вышивкой. Не последний мастер поработал и над его сапогами. Высокие, украшенными посеребренными заклепками и защитными накладками, они были пошиты из недешевой замши.
   - "Красавиц мужчина"! Как говорит наш ярл, дай ему боги еще больше удачи, и немного осторожности...
   Последнюю фразу гость закончил в полголоса, как бы намекнув, что ему есть по поводу чего пенять своему господину, в память о прежней должности телохранителя. Высказывание настолько заинтересовало хозяев, что отложил письмо, и три ближайшие помощника Игоря, собрались тесной группой, чтобы, кто-то скажет "посплетничать", но топ-менеджеры компании "Ингвар Чужеземец, LDC" (69) оценивали все это совсем иначе. Их надежды на светлое будущее были плотно увязаны с судьбой одного единственного человека, и помочь ему избежать ошибок, было не только полезно, но и правильно. И для этого, им очень важно было знать реальную ситуации.
   (69) Limited Duration Company (LDC) - в англоязычных странах компания с ограниченным сроком (т.е. она создается на определенный срок, по истечении которого должна ликвидироваться либо перерегистрироваться). Подразумевается, что если в этой авантюре они победят, то вместо неформального звания "морского ярла", Игорь получит официальный титул "ярла треверов". Это значит, что социальный статус и положение в обществе его ближайших помощников, да и всех спутников, тоже заметно изменится. Кто-то сможет из пусть и уважаемых, но полубандитов, даже перейти в статус благородных владетелей, получив, например, поместья или даже замки.
   - Если начинать сначала, то хевдинг хотел избежать штурма их главного замка и больших потерь, поэтому предложил план, который мы все и поддержали. Задумка была в том, чтобы создать укрепленный лагерь на землях 'бунтовщиков', но ближе к владениям союзников. Это позволяло получать подкрепления и припасы без особого риска, ну и оставляло не запертыми их воинов, которые засели в Бринморе (70). Наша тактика должна была, хотят они или нет, а подтолкнуть их вождей выйти и напасть, пока мы будем брать остальные мелкие крепостницы, разорять поместья, да и все остальные неоставленные деревни и фермы...
   (70) Бринмор (валл. [bryn-] холм + [-mawr] большой) - главный замок кельто-германского клана кондрусов (condrusi), расположен на самой западной оконечности Треверской марки.
   - Я так понимаю, что "подтолкнуть" сумели? - хмыкнул Эгир.
   - Ну да. Только мы собирались сами им засады устраивать, да и никто не ждал, что все произойдет в первый же выход. После присоединения сегнов и начала похода, мы всем войском отстроили лагерь в половине дня пути от Бринмора. Все эти дни были мелкие попытки нападать на наши отряды. Патрули никого поймать не смогли, но и ущербу почти не было. Обменялись стрелами - и все, ничего серьезного. А тут господин собрал всю конницу в первую вылазку. Почти полтысячи всадников из своих новых подданных и пересевший на коней хирд. Из пехоты созвали лишь чуть больше полутора сотен юношей от младшей дружины. В основном алебардщики, но и три дюжины стрелков ополчили. Прихватили их больше для опыта, да присмотра за стоянками в пути. Может чем еще помочь, если бы дело до штурма какого-нибудь дошло.
   Вышли утром, единственный путь - вдоль мелкой речушки. Войско на узкой лесной тропе, конечно же, растянулось, а передовое охранение - и вовсе умудрилось разминуться с врагами. Но и эти глупцы почему-то принялись атаковать нас прямо через переправу... - Дольф покрутил шей из стороны в сторону так, будто ему неожиданно стал жать ворот кольчуги. - Правда, шансы побить нас по частям были. Не могу не признать, что возьми в тот раз Ингвар меньше бойцов, так быть нам битыми. Ну, или потери стали бы и вовсе непомерными...

* * *

   Виндфан, несколько часов спустя
   На берегу разговор предводителей не затянулся. Было еще слишком много забот, которые требовалось разрешить в первую очередь. В следующий раз они собрались, когда крепость окончательно угомонилась - после заката. Правда, слишком личного разговора не получилось, потому что собрались те, без помощи кого в Виндфане ни одно решение не могло бы нормально выполняться.
   Почти час, в переделанный пиршественный зал Гуалх-бастарда тянулись мастера-наставники младшей дружины, десятники и другие ветераны. Раньше всех подошел Карл-казначей, но не от того, что легко освободился от основных обязанностей. Он и здесь, вместе со своим местным коллегой зарылся в кучу таблиц и записей. Действительно, гору привезенной добычи еще только предстояло окончательно перемерять и "обсчитать", чтобы свести в понятный и максимально полный документ. Их работа даже не думала заканчиваться, когда Эгир решил, что все кто должен был прийти уже здесь, и кивнул Дольфу приглашающе.
   Действительно, опытные воины, прошедшие десятки битв и сотни стычек на земле и воде, жаждали подробностей о сражении, в котором им участвовать не довелось, но его последствиями они начали пользоваться прямо сейчас. Об этом можно было догадаться по вскрытой бочке, явно из подвалов побежденного клана.
   Дольфу было непривычно оказываться в центре внимания в качестве "скальда". Время от времени он принимался смущенно подкручивать усы, или поправлять вьющуюся иссиня-черную челку. Понимая неуместность всего этого, он начинал гневно сверкать яркими голубыми глазами, и в такие моменты они приобретали скорее серо-стальной металлический блеск. Но постепенно все наладилось. Речь потекла плавно, и он довольно быстро преодолел события, предшествующие сражению на безыменной лесной тропе.
   - Думаю, их прознатчики сообщили своим вождям, что мы все еще сидим в лагере, поэтому свое передовое охранение они пустили почти впритык к другим воинам. И так сложилось, что когда наши разведчики прошли мимо той переправы, их, наверное, только вышли к ней. К тому моменту, как туда подошли первые две наши полусотни (примерно десять дюжин всадников из местных), почти половина их клановой конницы успела переправиться и бросилась в атаку. Остальные их поддержали через реку, и кондрусы стали теснить нас.
   Они почти смогли выдавить союзных дружинников с открытого места у переправы, но тут стали подходить остальные. У них конницы было чуть за 200, а у нас, одного родового ополчения - под 350. Но выбираться с узкой лесной тропы наши подкрепления могли слишком медленно, поэтому расстроить ряды нападающих не удалось. Получилось лишь охватить, и оттеснить к переправе...
   Дальше из рассказа Дольфа получалось, что хотя союзников было заметно больше, кондрусы бились с такой яростью, что положение временно стабилизировалось. Но тут выяснилось, что оказывается, у них есть еще и сильный смешанный отряд наемников. Больше полутора сотен тяжелых копейщиков и стрелков, которыми остававшийся на другом берегу глава клана решил поддержать усилия своей дружины. Пехота принялась переправляться, а лучники - рассыпались вдоль берега, и стали засыпать стрелами союзное ополчение с флангов.
   Наемники не смогли переправиться все сразу, и создать строй, но их вмешательство все равно нарушило равновесие. Длинные копья бронированных пехотинцев давали им большое преимущество, и возможность действовать из второго-третьего ряда. И наша конница дрогнула.
   Не побежала, но принялась откатываться. Тут-то вождь кондрусов и решил, что у нас закончились подкрепления, а у него - есть шанс на победу. Поэтому он приказал своей охране спешиться, и начал переправляться на эту строну реки, во главе двух дюжин своих отборных хускарлов.
   - На правом фланге наши всадники были повернуты к их стрелкам открытым - левым боком, без щита, поэтому они потеряли всякую возможность атаковать. Чтобы их не перебили из луков, пришлось сначала спешиться, и закрыться своими скакунами. А когда наемные лучники перестали жалеть коней, то и создать стену щитов, в которой удобно только обороняться...
   Многих союзников-вождей к этому моменту успели ранить, или даже убить, поэтому, когда ополчение начало оглядываться в поисках спасения, на поле боя появился Игорь, во главе 60 хускарлов, 120 алебардщиков и трех дюжин стрелков из младшей дружины.
   - Меня с пятью другими дюжинами хирдманов, он, получив весть об атаке, отправил перейти реку вброд ниже по течению, решив, что на узкой дороге и тех, что есть - не развернуть, - в этот момент Дольф снова встал, повернулся к Эгиру и заговорил уже персонально с ним. - Тебе, и другими мастерам-наставникам младшей дружины, хочу передать от нашего господина благодарность и уважение. Когда мы били северян у замка Серебряного Ветра, враги так растерялись, что толком и сопротивляться не могли. Но здесь, глаза в глаза с доведенными до крайности лучшими воинами кондрусов, младшая дружина показала себя. Они атаковали прямо по центру, сбившись в строй, который господин называл "терция", и буквально прорубили себе путь сквозь матерых ветеранов. Алебарды, в необходимости которых для молодежи многие сомневались, именно они принесли победу! После битвы я сам смотрел, половина их дружины имеет раны именно от их топоров или следы крюков, - уточнил бывший старший телохранитель.
   Чувствовалось, что Эгиру очень приятно, и даже в свете факелов можно было рассмотреть, чуть покрасневшее от удовольствия лицо. Но опытный ветеран никогда не терялся в бою, легко нашелся и сейчас, подняв кубок, и произнеся тост в честь других мастеров-наставников и будущих побед младшей дружины.
   Когда здравицы отшумели, Дольф довел рассказ до конца, сообщив, что когда они вдоль берега нашли дорогу к месту битвы, на их долю пришлось лишь порубить несколько десятков остававшихся на противоположном берегу наемников-стрелков. Да не дать сбежать последним врагам.
   Второе важное объявление Дольф сделал чуть позже, в конце своего рассказа. В этот день и многие последующие, оно вызвало намного больше обсуждений, чем разговоры о недавней битве.
   - Все вы шептались между собой, что у нашего господина есть браслет "заемной жизни". Многие из вас успели испытать на себе его чары, сохранив жизнь. Я сам не раз и не два отвозил его в храмы, чтобы восстановить потраченную силу. Ценность его велика, и каждый понимал, почему нельзя было говорить об этом при чужаках. Так вот: в ближайшие дни об этом будет знать каждая собака в Треверской марке и окрестностях землях. Однако не только об этом они будут лаять.
   Сразу после битвы, едва мы успели разобрать завалы из тел и перевязать раненных соратников, наш господин велел собраться всему войску вокруг поляны, где сложили семь десятков безнадежных воинов, что не могли рассчитывать на помощь в Персе или еще каком храме. Увечья их были столь сильны, что мало кто рассчитывал дожить до утра...
   В присутствии сотен воинов наш господин снял с себя окровавленные одежды, извлек из под наручи волшебный браслет. Все мы видели, как он сжимал одно из звеньев, потом откладывал обручье в сторону, и шел вдоль рядов наших безнадежных товарищей. У одних он замирал надолго, у других - стоял меньше. Потом - снова возвращался к браслету, и снова сжимал его очередное звено...
   Он спас больше сорока из них. И сейчас многие из вас хотят и не решаются спросить: как проходило лечение? Так я скажу. Затворялись лишь смертельные раны, а мелкие царапины да порезу - оставались прежними! Можете рассказать об этом всем кто сейчас в Виндфане. Пусть знают: Ингвар Чужеземец объявил претензии на трон треверского ярла не только по праву "меча". Он претендует на здешнее достояние и как жрец, пришедший к подножию "брошенного" храма!
   Чуть позже, когда все разошлись, он пояснил недоумевающему Анвару, нюансы этой новости.
   Оказалось, что храм в Нойхофе считается не родовой собственностью хундингов, а достоянием всего племени. И если в нем нет своего жреца - не важно, правителя или нет, то любой другой жрец может прийти, и потребовать власть или только над храмом, чтобы он и дальше полноценно служил здешним жителям, или даже смены правящего рода, как лишившегося покровительства богов.
   - А что там про "мелкие раны, которые не закрывались", в отличие от смертельных? - уточнил бывший подмосковный архитектор.
   - Такими браслетами может пользоваться любой. Приложил к себе - сам выздоровел, к кому-то - он спасется от любой раны. Если, конечно, в нем есть сила. Но только жрец может использовать его силу выборочно. Если ты или я приложим его к раненному, то он выздоровеет весь. То есть сначала закроются мелкие царапины, потом - повреждения более серьезные, и так далее. А жрец может в изрубленном теле исправлять только то, что он сам решит вылечить. Так бы одного звена хватило на одного воина, а Ингвар смог шестью звеньями спасти десятки.
   - А почему "шестью", у этого же браслета семь звеньев?
   - Его же изрядно и самого порубили. Видел я, как выглядел шлем: считай, хевдинга опять "убили". Поэтому уверен: если бы не браслет "заемной жизни", ему бы и самому конец. Да и всему этому... - Дольф неопределенно покрутил пальцем в воздухе. - Он воин, и бояться, конечно, ни к чему, но надо как-то объяснить, что смерть любого из идущих за ним будет лишь несчастьем. А его уход к богам - трагедией! Все кто поверил в его удачу, окажутся вне закона, и нам не получится удержать даже Виндфан, не говоря уже о недавно завоеванных землях в самой марке.
   Немного помолчав, он глянул сначала на Эгира, потом - на Анвара, и уже ему задал вопрос, который было видно, давно мучал сотника:
   - Эрфар, вы же пришли из одного места?
   - Ну да. Я, Игорь, и две наши спутницы...
   - Просто я спросил его, "господин, ты прибыл издалека, и твою семью среди нашего народа не знают. Поэтому ответь на вопрос: были ли в твоем роду иные жрецы или стражи?"...
   - ...так мы с ним познакомились позже, я не знал его отца или мать.
   - Нет, не в этом вопрос, - отмахнулся чем-то явно возбужденный Рудольф. - Подожди немного! Он мне ответил, что в давние времена, язык у вашего народа был немного другой. И когда тех, древних предводителей спрашивали кто они и откуда, прежде чем назвать свое или родовое имя, они говорили "Азъ есмь...". Многие со временем стали понимать эти слова просто, как сообщение: "Я есть!" Но все еще есть и те, кто читают эти короткие слова, как признание об их истинной природе. О том, что они произошли от богов-асов, в те времена, когда они еще жили среди нас.
   Анвар на некоторое время задумался. С одной стороны он хотел ответить так, чтобы помочь Игорю в его делах, с другой - об этом они заранее не говорили, и ему не хотелось бы завраться. Оба его собеседника не пытались прервать размышления, терпеливо дожидаясь ответа.
   - Знаете, сам я не совсем "из его народа". Точнее сейчас, перед тем как попасть в Эйдинард, да. Мой род и его многие годы живет одним народом. Мы говорим на одном языке, живем одной жизнью, бьемся с одними и теми же врагами, но про времена, о которых он рассказывает... Они настолько давние, что я знаю так же мало. Так что даже не знаю, что прибавить к этому. Что-то на эту тему слышал, но это были какие-то споры и единого мнения нет...
   - Слушайте, я так понимаю то, что Ингвар оказался "жрецом" и прилюдно подтвердил это - как-то укрепит его претензии?
   - Конечно, - кивнул Дольф с отсутствующим видом. - Многие из тех, кто сейчас твердо поддерживает хундингов, получили неплохой повод изменить свое "мнение"...
   Последнее уточнение Эгир встретил негромким, но явно довольным смехом.
(продолжение следует)

   Глава 6. Стяги над башнями, а также
   Глава 7. Встречное предложение
   Глава 8. Нежданные гости
   Глава 9. Темная история
   Глава 10. Странная победа
   Эпилог - с 28 ноября - доступны на сайте AUTOR.TODAY

   (1) Бувайя (протогерм. [-bu-/-buwi-] жилище, и [-aujo-] остров - земля окруженная водой) - название священного города-острова, расположенного в устье Восточного Рихаса; считается самым крупным поселением прибрежных земель, и неформальной столицей фризской конфедерации.
   (2) Тейваз - семнадцатая руна древнегерманского алфавита, наносилась в виде указывающей вверх стрелки и означала слово "воин". Считалась символом германо-скандинавского однорукого бога воинской доблести Тюра. Его знак на могилах означал захоронение воина, а среди живых фризов ее напоказ носили лишь так называемые "морские ярлы".
   (3) Морской ярл - предводитель отряда профессиональных воинов, не имеющий достаточно собственной земли или власти над одним из племен, однако принявший от своих спутников бессрочную "кровавую" клятву верности. Чаще всего живут за счет доходов с морских набегов, однако не брезгуют на хоть сколько-нибудь законных основаниях пограбить и своих. Например, участвуя за плату в междоусобных воинах.
   (4) Дикий шелк - не разматывают с кокона тутового шелкопряда, а счесывают с кокона дубового (или дикого) шелкопряда, поэтому он больше похож на лен или шерсть. Обладает отличной способностью впитывать влагу, прочностью и считается особенно хорошим в жаркую погоду.
   (5) Эрфар Зодчий - искажение на фризский манер имени Анвар Гарипова, в котором отразилось чуть более темная кожа попаданца и его земная профессия архитектор. Имя Эрфар образовано от древнегерм. [-erpf-] - темный, коричневый, смуглый.
   (6) Участие главного героя в походе Торговой тысячи описано в первой книге цикла "Конунг: Вечный отпуск".
   (7) Ушедшие (фриз. Йен ват ние хир) - дословный перевод "тот кто не здесь".
   (8) Торговый Союз - состоит из 14 сильнейших племен побережья, заинтересованных в торговле со степью через Врата батавов, и четвертого - самого слабого племенного союза фризской конфедерации - батавов, удерживающих земли с той стороны хребта. Каждое из племен выделяет в общее войско, так называемую "Торговую тысячу", не меньше 60 опытных воинов, которые с весны до зимы помогают батавам сдерживать недружественные степные племена.
   (9) Гельд (фриз. [gёlt] - цена) - серебряная монета содержащая 1,7 гр. чистого металла, диаметром в 18-21 мм; из-за низкого уровня технологий имеет неровную округлую форму. Традиционно украшалась изображением знака мирных намерений - ладони, - так как изначально чеканилась для выплат штрафов за убийства или ранения.
   (10) Треверы - одно из 17 племен, формально входящих в племенной союз токсандров - восточной части конфедерации фризов. Удерживают земли между двух крупных притоков Восточного Рихаса. Основная часть родов имеет кельтские корни, однако титул ярла уже более 400 лет удерживает германский род Хундингов. Перемешивание шло активно и внешне их не различишь, но при внутренних конфликтах этот факт регулярно всплывает.
   (11) Бальдр - прекрасный бог весны в германо-скандинавском пантеоне; сын верховного бога Одина и богини заступницы людей Фригг. Его гибель стала предвестницей неотвратимости предсказанного Рагнарёка -- гибели богов и всего мира, следующей за последней битвой между асами и хтоническими чудовищами.
   (12) Эйнхерии - лучшие из павших в битвах воинов, удостоенных попадания в германо-скандинавский рай - Вальхаллу. По преданию, в Рагнарёк 800 эйнхерий во главе с Одином и другими асами, вступят в битву с чудовищами и великанами.
   (13) Сехримнир - вепрь-кабан, которого варят в Вальхалле каждый день, чтобы подать к столу воинам, однако к вечеру он снова оживает целым.
   (14) Хейдрун - в германо-скандинавской мифологии коза, щиплющая листья Мирового Древа Иггдрасиль с крыши Вальхаллы. Ее неиссякаемое медвяное молоко питает эйнхериев.
   (15) Стража - непостоянная единица измерения времени, равная приблизительно двум земным часам. Фризы, янгоны и их ближайшие соседи делят сутки на 12 страж: время от рассвета до полудня - это три утренние, от полудня до заката - три дневные, от заката до полуночи - три вечерние, и от полуночи до рассвета - три ночные.
   (16) Било (звонило, сторожевая доска или плита) -- деревянная или металлическая доска (брус), по которой ударяли клепалом - молотком (палкой); в древности это был распространенный бытовой и сигнальный музыкальный инструмент.
   (17) Рудольф (с древнегерм. "известный/славный волк") - здесь, один из наемников в походе против племени каменных выдр, постепенно умом и прозорливостью выдвинувшийся в старшие телохранители, и первым принесший бессрочную "кровавую" клятву Ингвару Чужеземцу; Дольф - сокращенный вариант имени.
   (18) В чужой душе трудно рассмотреть темноту - вольный пересказ на фриза русской пословицы "Чужая душа - потемки!"
   (19) Мерин - кастрированный жеребец, были популярны в качестве классической степной кавалерии, поскольку без желания спариваться они менее драчливы и могут находиться в группе вместе с другими лошадьми.
   (20) Людвин (от древнегерм. [liut-] народ + [-wini] друг) - Народный друг.
   (21) Фуса - от древнеангл. [-fus-] старательный, ревностный, жаждущий, готовый (сделать что-либо).
   (22) Эгир (древнесканд. [-aegir-] море) - имя в честь ётуна (великана) Владыки моря; второстепенный персонаж, впервые появляющийся в книге первой "Конунг: Вечный отпуск" в качестве одного из десятников ополчения во время похода в Долину Некрополей; затем, уже для похода против племени Каменных выдр, Ингвар Чужеземец снова нанимает его и ставит старшим десятником над двумя дюжинами собственных наемников. Воин выжил во время прикрытия каравана с добычей, а после - принес "кровавую" клятву.
   (23) Номинальная (судебная) стоимость вола - 36 серебряных гельдов, то есть 40 волов - это 1440 гельдов, или 2,448 кг отчеканенного металла.
   (24) Эвальд "Второй" (древнегерм. [ewa-\ewe-] обычай, закон + [-wald\-walt] власть, сила) - Власть обычая, двоюродный брат ярла ивингов Эрвина Сильного, незначительно учувствует в событиях книги первой "Конунг: Вечный отпуск".
   (25) Изольда (древнегерм. [is-] лед + [-wald\-walt] власть) - один из вариантов перевода "Холодное золото".
   (26) ...загнал в Долину некрополей - события, описанные в главах 3-4, книги "Конунг: Вечный отпуск".
   (27) "... Два мамлюка справлялись с тремя французами, так как имели лучшее вооружение, лучших лошадей и лучшие навыки [...] Но сотня французских кавалеристов не боялась сотни мамлюков; триста - брали верх над таким же числом мамлюков, а тысяча разбивала полторы: так сильно влияние тактики, порядка и эволюций ..." (сокращенная цитата французского императора Наполеона Бонапарта, из книги "Семнадцать замечаний на работу под названием "Рассуждение о военном искусстве", изданную в Париже в 1816 г.")
   (28) Экзерциции (латин. exercitio) - устаревший термин, означающий "упражнения"; здесь - военные и спортивные упражнения.
   (29) Шапель (капеллина) - общее название наиболее простого и дешевого вида шлемов, в виде металлических колпаков с полями. Слегка опущенные книзу поля могли защитить не только саму голову, но отчасти и плечи. Были удобны прежде всего тем, что хорошо защищали пешего воина от ударов кавалерийского клинкового оружия и навесной стрельбы из лука. Кроме того, оказались хорошо приспособлены для защиты воина во время штурма укреплений от падающих камней, поленьев или песка.
   (30) Фальшион - недорогой и популярный европейский меч, с расширяющимся к концу коротким клинком с односторонней заточкой, по форме больше напоминал огромный кухонный нож. Получил распространение не ранее первой половины XIII века, и очень ценился благодаря способности наносить разваливающие рубяще-режущие удары. Различают несколько типов клинка, но главный герой выбрал оружие, не исключающее успешного колющего выпада.
   (31) Ерихонка - куполообразные шлемы, с элементами защиты ушей, затылка и лба, известны еще до нашей эры, но скользящий наносник появился лишь в XIV веке. Этот тип брони сложился в XV-XVI веке в Турции, и был чуть позже перенят на Руси и в Западной Европе. В сцене покушения на Ингвара Чужеземца в Линкебанке, и у него, и у его телохранителей именно такие шлемы приторочены к седлу.
   (32) ...сходить в вик (викинг) - по одной из версии, первоначально фраза "отправляться в викинг", могла означать "морское плавание со сменой гребцов". То есть "дальнюю морскую экспедицию", поскольку в допарусный период смена гребцов отличала дальний морской поход от ближнего плавания, где смены гребцов не предполагалось. Но постепенно существительное "викинг", приобрело значение -- человек, который уплыл из дома, покинул родину, то есть морской воин, ушедший в поход за добычей. А схожий по звучанию глагол - отправится в морской поход с целью торговли или грабежа. Авторский вымысел предполагает, что у книжных фризов, все развивалось по схожему сценарию.
   (33) Узел - единица измерения скорости судна, по международному определению, равна 1,852 км/ч (1 морская миля в час) или 0,514 м/с.
   (34) Эстуарий (от лат. aestuarium -- затопляемое устье реки) -- однорукавное воронкообразное устье реки, расширяющееся в сторону моря.
   (35) Квай Туу (янгон.) - Медный молот, богатейший княжеский род народа янгон на востоке Эйдинарда, единственный из сохранивших свои владения после вторжения фризов. Это стало возможно благодаря подчеркнуто миролюбивой политике и мощной крепости, запирающей вход в их горную долину с богатыми запасами меди и олова.
   (36) Виндфан (фриз.) - Ветреный Клык, предгорья в истоках самого западного из двух главных притоков Восточного Рихаса. Место, где берущий начало в горах поток становится уже судоходным. Так называют плоскую вершину огромного холма, окруженного обрывистыми скальными выходами, и одновременно самую заметную из местных скал.
   (37) Мидгард - срединный мир, населенный людьми - Земля. Из космогонии древних германцев следовало, что всего миров существует девять, и связаны они между собой Мировым деревом Иггдрасиль.
   (38) Перса (фриз. [per se] - сам по себе) - город на скальном острове в одном из восточных притоков Рихаса; первоначальное поселение создали фризы-изгнанники на месте сожженной янгонской крепости. Один из семи "свободных городов" фризов, где власть имеют только решения местного совета.
   (39) Скол! - За наше здоровье! - древний скандинавский тост; во время праздника самый старший мужчина вставал во главе стола, и перед тем как выпить громко произносил Skol, обращаясь к гостям. Гости дружно отвечали, и начиналось застолье.
   (40) Терция (исп. tercio) -- тактическая единица Испанской Империи в XVI-XVII веках, включавшая в себя пикинеров, мечников и стрелков. Испанские терции стали первыми в Европе, где личный состав был представлен хорошо тренированными добровольцами-профессионалами с отличной строевой дисциплиной, вместо наемников, которые составляли большинство европейских армий того времени. Иногда терцию называли испанское каре.
   (41) Донар (по-скандинавски - Тор) -- в германо-скандинавской мифологии один из асов, сын верховного бога Водана (Одина); бог грома и бури, защищающий богов и людей от великанов и чудовищ, и при этом - покровитель земледельца и мирного занятия хлебопашеством. Близок по своим функциям кельтскому Таранису и славянскому Перуну.
   (42) Дитфрид (древнегерм. [thiod-] народ + [-fridu,-frithu] мир, безопасность) - из мирных людей.
   (43) Тинг (сканд. ting) -- древнескандинавское и германское народное собрание свободных мужчин страны или области (здесь - племени), куда являлись, как правило, вооруженными, в доказательство своей дееспособности. Часто имели не только законодательные полномочия, но и право избирать вождей или королей-конунгов. У славян - "вече".
   (44) Свинд (древнегерм. [-swind-] сильный, крепкий) - второй десятник в личном отряде Игоря, во время похода против племени каменных выдр; события описаны в книге первой "Конунг: Вечный отпуск".
   (45) ...статуя Командора - пришедшая на ужин к своему убийце Дону Жуану статуя мужа его любовницы, из комедии XVII века "Дон Жуан, или Каменный гость" француза Жана-Батиста Поклена (Мольер).
   (46) Белый Сокол (др.-валл. [gwalch-] сокол + [-gwyn] белый, чистый - Гуалхгуин) - один из сильнейших кельтских кланов среди треверов и главный соперник нынешних правителей - рода хундингов (древнегерм. [hunt, hund] пес).
   (47) Гуортигерн (др.-валл. [gwr-, gor-] выше, более + [-teyrn] властелин) - Высший властелин, глава треверского клана Белого сокола.
   (48) Асгард (др.-сканд. "огражденный участок асов") -- в германо-скандинавской мифологии небесный город, обитель богов-асов.
   (49) Ориентировочная площадь поместья "Виндфан" около 9,7 тыс. км'.
   (50) Разделяй и властвуй! (лат. divide et impera) -- принцип власти, позволяющий удерживать внутри одного государства даже самые разнородные части, если умело разжигать вражду между ними, самому оставаясь "над схваткой". Первое письменное упоминание этой формулы, приписывают македонскому царю Филиппу II (359-336 г. до н. э.), отцу Александра Великого.
   (51) Бас-Будан - главная крепость народа каменных выдр, осада которой описана в книге "Конунг: Вечный отпуск".
   (52) Карамболь - разновидность удара в бильярде, который наносится по шару-мишени рикошетом от одного или группы шаров.
   (53) Марка (древнегерм. [marcha] граница) -- здесь, в значении "округ" - земли в известных границах, включающие в себя разного рода владения, состоящие как в общинной, так и в частной собственности.
   (54) Даже в конце XVIII - начале XIX века, молодые женщины из остзейских губерний Российской империи (территория которых сейчас разделена между Латвией и Эстонией), нередко нанимались проститутками в центральной России. Накопив же суммы достаточные для покупки всего необходимого, считались у себя на родине завидными невестами.
   (55) Тарен (протокельтск. [taran] гром) - имя в честь кельтского бога-громовержца Тараниса.
   (56) Энит (валл. [enaid]) - жизнь, душа.
   (57) Кастелян (лат. [castellum] замок) - в феодальных государствах смотритель замка и прилегающих территорий. Сочетал функции администратора, ведающего вопросами обороны, сбора податей и дани, осуществлением судебной власти. Слов с латинским корнем не могло быть в здешнем фризском языке, но это чисто авторский произвол, по соображениям простоты и "привычности".
   (58) Крейсерская (круизная) скорость -- это максимальная скорость длительного движения живого существа или транспортного средства, незначительное превышение которой приводит к значительному увеличению расхода энергии на единицу пути.
   (59) Марксизм - это направление экономической теории, названное по имени основателя - Карла Маркса (1818-1883). В ней изучается определяющая роль производственных отношений в экономической системе. В широком смысле слова - влияние экономики на общество.
   (60) Гребная (шлюпочная) банка - деревянная доска, служащая для укрепления шлюпки от сдавливания, и вместе с тем сиденьем для гребцов. На гребном судне "одна банка" означает двух гребцов, работающих и с правого, и с левого борта.
   (61) Куррах - эта традиционные средние и большие гэльские лодки. Посередине устанавливалась мачта с парусом, и они способны одинаково уверенно себя чувствовать, как в реках, так и в открытом море.
   (62) Бодалин - имя образовано от древнегерм. [boto-] посланец, гонец + уменьш. суффикс [-lin].
   (63) Лоялисты (англ. [loyal] верный, лояльный) - в значении "верноподданные".
   (64) Перечисляются растения, из которых в Индии, других территориях юго-восточной Азии и в Африке, добывают наиболее ценные сорта древесины.
   (65) Сегнола - город в Треверской марке, слово образовано от названия кельтского племени [segni-] + валл. (кельтского) суффикс [-ol], превращающий существительное в прилагательное. К моменту Исхода, часть сегнов все еще находилась под покровительством треверов, и после завоевания Эйдинарда, они образовали отдельный клан в составе племени.
   (66) Сегнаф (валл. суффикс [-af, -ach] образовывал превосходную степень) - Первый из сегнов, а Бран (валл.) - Ворон.
   (66) Сегнола - город в Треверской марке, слово образовано от названия кельтского племени [segni-] + валл. (кельтского) суффикс [-ol], превращающий существительное в прилагательное. К моменту Исхода, часть сегнов все еще находилась под покровительством треверов, и после завоевания Эйдинарда, они образовали отдельный клан в составе племени.
   (67) Сегнаф (валл. суффикс [-af, -ach] образовывал превосходную степень) - Первый из сегнов, а Бран (валл.) - Ворон.
   (68) Амбал - большой и сильный человек, обычно с примитивным интеллектом; здесь - просто в значение "носильщик".
   (69) Limited Duration Company (LDC) - в англоязычных странах компания с ограниченным сроком (т.е. она создается на определенный срок, по истечении которого должна ликвидироваться либо перерегистрироваться). Подразумевается, что если в этой авантюре они победят, то вместо неформального звания "морского ярла", Игорь получит официальный титул "ярла треверов". Это значит, что социальный статус и положение в обществе его ближайших помощников, да и всех спутников, тоже заметно изменится. Кто-то сможет из пусть и уважаемых, но полубандитов, даже перейти в статус благородных владетелей, получив, например, поместья или даже замки.
   (70) Бринмор (валл. [bryn-] холм + [-mawr] большой) - главный замок кельто-германского клана кондрусов (condrusi), расположен на самой западной оконечности Треверской марки.
  
Оценка: 6.52*20  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"