ПРОЛОГ

    В тот день в институте царило радостное оживление, перемешанное с какой-то болезненной возбужденностью. Секретарши бегали, махая перфокартами и что-то крича, радио громко пело, учёные столпились около чертежей. Они уточняли последние детали, и их оживленные голоса были слышны с улицы, перемешанные с шумом шагов и криками секретарш. И даже машина-повар набулькивала себе под нос что-то из репертуара современной певички.
    Было утро 17-го июля 2291-го года. Два месяца назад институт начал собирать экспедицию в прошлое. Всё это время учёные сравнивали детали, смотрели чертежи, проверяли изобретение на прочность... Вокруг мелькали газетчики, с важным видом стуча по машине костяшками пальцев; бегал пузатый массовик- затейник культмассовых мероприятий, который ничего не делал, зато командовал; правда, все его полностью игнорировали. Журналисты молили кого-нибудь дать интервью. Учёные подсылали к ним студента-отличника, который ничего не понимал в науке, но знал умные слова, чем приводил журналистов в восторг. В общем, институт бурлил совершенно разными людьми.
    Но сегодня было просто нечем дышать. За каждым углом стояла камера, телевизионщики готовы взять интервью даже у уборщицы, не говоря уж об учёных. Нескольким изобретателям, правда, удалось запереться в своей комнате и продолжать работать, но и эта комната вскоре не выдержала осаду журналистов.
    Больше всех был доволен, конечно же, массовик-затейник. Пожалуй, он единственный, кто давал интервью с удовольствием. Он запамятовал даже про отдавленный накануне палец, из-за которого закатил вчера огромный скандал.

    ... 17-го июля 2291-го года была отправлена первая экспедиция в прошлое. Десять человек с капитаном Ступом во главе покинули цивилизованный 23-ий век и отправились в дикий, неизведанный тринадцатый...
    Нельзя сказать, что Машина Времени была тогда в новинку. Более того, она стала такой же привычной, как звездолёт или шкаф. Но эта - особенная экспедиция. В прошлое отправлялись не два человека, как обычно, а десять. Это были не туристы, желающие поглазеть на своих предков за круглую сумму, а учёные-историки, которые собирались оставаться в 13-ом веке полгода...
    Это была первая научная экспедиция. Она сулила начало новой эпохи, эпохи изучения всей истории как точной науки, а не науки предположений и неуверенных доказательств. Теперь всё можно было увидеть своими глазами.


    Экспедиция высадилась на небольшой остров далеко в океане. За несколько минут на скоростных самолётах можно было попасть в любую точку Земли, а даже самые развитые цивилизации пока ещё не имели возможности доплыть до острова - он располагался слишком далеко от материка. Исследователи взяли с собой несколько огромных грузовиков - вездеходов, которые к тому же могли ездить по воде, а также толстые железные листы. Через несколько дней была сооружена станция - небольшое здание, в котором жили и работали люди с капитаном Ступом во главе.
    Но вскоре членов экспедиции постигло несчастье. Неожиданно погиб водитель Машины Времени. Он был единственным, кто хорошо разбирался в этом деле, - путешествия во времени стали таким обычным явлением, что никому и в голову не пришло взять с собой запасного водителя. Но вряд ли кто-то задался тогда вопросом, как вернуться обратно, в будущее. Шла первая неделя жизни на острове, все были поглощены другими проблемами - постройка станции, пища, ссоры, сплетни, наконец...
    Однажды капитан Ступ, обругав за плохую работу своего секретаря Алана, вышел из комнаты. Алан важно откинулся на кресле.
    -Слушай, друг, - сказал он одному из учёных, сидевших тут же. - Не нравится мне этот тип. Характерец у него, как бы сказать помягче, неважный.
    -Угу, - ответил учёный, не отрываясь от компьютера.
    Секретарь задумался, к чему бы ещё придраться.
    -И глаза у него выпучены, как у жабы.
    -Точно. Пучеглазый. - Подтвердил учёный, продолжая смотреть на экран.
    Вот и всё. Может быть, это мелочь...

- 1 -

    В доме стояла необычайная тишина. Спал раненый воин, тихо жужжали осы, свившие себе гнездо на потолке. Элиза сидела в уголке и шила кожаную головную повязку - гордость каждого воина племени гутов. Повязку попросил сшить братишка, он очень хотел походить на взрослого воина...
    У Элизы было два брата - Бур и Мик. Старший, Бур, - один из лучших воинов племени. Трёхлетний Мик в нём души не чаял. Их родители погибли два года назад во время одного из сражений, поэтому в семье руководили Бур и его жена. Элиза уважала брата, но жестокий характер делал его похожим но остальных людей племени...


    Девочка оторвалась от работы и оглянулась. В единственной комнате “дома” были металлические стенки с облупившейся краской. Существовала, правда, ещё “передняя комната”, но она оказалась настолько маленькой, что в ней нельзя было встать в полный рост.
    Кроме него было ещё два таких же “дома”. В каждом жило по десять человек.
    Если вы выйдите на улицу, то вас окружит небольшая полянка, расположенная в сосновом бору. Неподалёку от дома - костровище. Спуститесь с холма, пройдёте немного, - вот и ручей. Здесь берут воду, моют посуду, стирают одежду. Впрочем, для огромного допотопного котла слово “посуда” звучит слишком громко, да и назвав бесформенную мешковину одеждой мы сделаем ей комплимент. Но это никого не заботило.

    В тот день в племени царило радостное оживление, перемешанное с какой-то болезненной возбужденностью. Женщины бегали, махая полотенцами и что-то крича, дети поддерживали костёр, в котле весело булькала похлёбка. Воины играли в карты, и их прокуренные голоса были слышны с улицы, перемешанные с детским смехом, звоном щелбанов и плачем. Даже дома, казалось, чувствовали праздник и наскрипывали гимн племени.
    Вчера вечером опять был бой, и гуты захватили пленника. Вот почему в этот солнечный день царил праздник.

- 2 -

    Шёл 16-ый век. Шекспир писал свои знаменитые пьесы, Джордано Бруно продолжал шаг за шагом идти к правде о происхождении Земли. Потихоньку, а затем всё быстрее и быстрее, наука и искусство развивались, освобождаясь от разных догм, которые сидели у людей в крови. А на острове, в сосновом бору площадью несколько десятков гектар враждовало два племени - гуты и бьены. Они не знали, что существует ещё кто-то кроме них. Да и нужно ли это знать? Сколько ещё надо пройти этим первобытным племенам, чтобы усомниться хоть в чём-то? В том, например, что все их враги плохие. Или в том, что боги, в которых они верят, существуют. Время здесь шло вспять. С каждым поколением ненависть укреплялась.
    Что произойдёт раньше - племена погибнут под стрелами друг друга, начнут развиваться или же столкнутся с внешним миром? Скорее первое - военные и религиозные убеждения вросли в людей с корнями, стали их сущностью, и никто не сможет изменить своё мнение, задуматься над своей жизнью. Разве что тот, у кого ненависть к врагам не успела засесть слишком глубоко в душу...

- 3 -

    Риш сидел на верхушке своей любимой сосны и обозревал окрестности. Люди, маленькие, как муравьи, копошились внизу, а наверху с головокружительной быстротой плыли размазанные по небу облака.
    -Эге-ге-е, Риш! Слезай! - крикнул кто-то.
    Обрывки фраз разлетелись по ветру, но Риш понял - пора. Он медленно слез с сосны.
    Его переполняло счастье. Наконец-то он станет воином. Он сможет курить, играть в карты, ругаться, как взрослые, а главное - он станет защищать честь своего племени, и, если повезёт, отдаст за него жизнь. Скорее бы началось Посвещение! Скорее бы он стал равноправным воином племени бьенов!
    ... И вот все собрались у костра. Огонь несильный, меньше, чем обычно. Зато у него одна особенность - он отражается в небе. По преданию, когда человек становится воином, костёр освещает облака. И действительно, брюшки белых облачков горели розовым светом, хотя солнце почти зашло и, казалось бы, уже не могло освещать облака... Вождь встал. Все глаза устремились на него.
    -Итак, друзья мои, у нас сегодня великая радость, и, - вождь понизил голос, - великая беда. Вчера во время боя захватили в плен нашего доблестного воина. Его мать сидит среди нас. - Все сочувственно посмотрели на старую женщину, но она ответила только кивком. - Но сегодня в наши ряды входит новый воин - Риш, сын Уара. - Все начали радостно рукоплескать. Вождь установил тишину поднятой вверх ладонью. - Ришу исполняется тринадцать лет, и сейчас он станет полноправным воином нашего племени!
    Началось Посвящение.

- 4 -

    Элиза бежала по лесу, не помня себя от слёз. Яркие воспоминания хлестали её, внутри всё сжималось от боли - боли за такую жизнь. Одна отвратительная картина сменялась другой, мысли путались, было странно и жутко - неужели это произошло только что?
    Да, этот человек некрасив. У него большое плоское лицо, выпученные глаза, а уши будто прилипли к голове. Но он необычайно храбр - ведь он так и не выдал своего племени! Когда его вели на казнь, он был совершенно спокоен.
    Под воинственные крики гутов захваченного накануне пленника сожгли. Элиза содрогнулась. Как ужасны были эти крики! Это варвары, а не люди! Девочка бежала всё быстрее и быстрее.
    Что ещё? Глаза братишки. О, это было действительно ужасно! После казни, когда Мик ворвался в дом, его глаза светились радостным блеском и возбуждением. Мальчик, бурно жестикулируя, начал что-то рассказывать сестре. Потом он остановился и с ноткой презрения в голосе заметил:
    -Жаль, что ты не пошла посмотреть на казнь.
    И добавил:
    -Трусиха.
    Но потом он снова вспомнил о смерти пучеглазого и продолжал свой рассказ о казни. Затем Мик сообщил, что когда он вырастет, то станет воином и убьёт всех своих врагов. И тут Элиза не выдержала. Зарыдав, она выбежала из дома.
    И вот девочка уже несётся через лес, будто пытаясь убежать, улететь в сказочные дали от своих соплеменников. А откуда-то сверху на неё укоризненно смотрит лицо размером с небо. Лицо убитого пленника. Оно становится всё больше и больше, и наконец можно различить огромную слезу, катящуюся по лицу. Вот она медленно летит вниз... падает на землю... и разбивается на много-много маленьких капель...
    Раздался хруст, и Элизе показалось, что это слеза упала на землю. Девочка вскрикнула, - на неё смотрело лицо убитого только что ее соплеменниками, человека. Но это был Риш - второй из племени пучеглазых, которого видела Элиза сегодня, а также за всю свою жизнь. Он спрыгнул с дерева и шёпотом спросил:
    -Ну что ты орёшь, а? Люди сбегутся, - и неопределённо указал на гору металла, лежащую неподалёку.
    -Ты... ты кто?
    -Дед Пихто. А ты?
    -Меня зовут Элиза.
    -Что-то я тебя не знаю... - подозрительно посмотрел на неё Риш.
    -Конечно, я же не из вашего племени, - простодушно ответила девочка.
    Риш отпрыгнул назад и ощетинился. Глаза его загорелись недобрым светом.
    -Cразу видно, что ты лопоухая.
    -Какая?
    -Лопоухая. Это вы зовёте себя гутами, на самом деле вы лопоухие.
    -А почему?
    -Уши потому что у вас торчат в разные стороны. Да и нос горбатый, как у совы.
    -Нормальный нос, - обиделась Элиза. -А почему ты сказал говорить тише?
    -Так я тебе и скажу. Разбежалась.
    -А почему бы и нет? - Улыбнулась девочка.
    -Потому что ты предательница.
    Это было уже слишком. За сегодняшний день она оказалась и трусихой, и предательницей.
    -С чего это ты взял?
    -Потому что вы воюете против нашего племени.
    -Я лично считаю, что воевать глупо. Поэтому к вам я отношусь так же, как к своим. Все вы не шибко умные, раз воюете друг против друга.
    -Рассказывай это своей бабушке. Тебя просто подослали.
    -Да ну тебя, Дед Пихто. Не хочу я с тобой разговаривать.
    Мальчик ухмыльнулся.
    -Я не Дед Пихто.
    -Тем более.
    И они разошлись в разные стороны - Риш - к бьенам, Элиза - к гутам.
    А куча металла осталась лежать посередине.

- 5 -

    В племени гутов слухи расползались с неимоверной быстротой. При этом они не только преувеличивались, но и сильно перевирались. Если утром жрец, производя молитву, оговорился, то к обеду все уже знали, что он отказался от молитвы из-за одервенения языка. Если же случалось действительно что-то важное, то всем казалось, что небо обрушилось на землю. Поэтому утром третьего дня можно было услышать совершенно преувеличенные сведения.
    “Ты знаешь о Поле?”
    “Ах, это тот самый старикашка, который выступал против Жреца?”
    “Мало того. Представь себе, что наш добрый старик Поль считает себя выше богов!”
    “Что ты говоришь! Подумать только!”
    “Да-да. И если бы только это! Он ещё...”
    И пошло-поехало. От ужасных слухов племя бурлило, как котёл. Все ждали расправы над сумасшедшим стариком. И она не замедлила явиться, правда в виде апатичного Жреца. Он взошёл на престол и долго толковал о чём-то постороннем, но наконец-то произнёс:
    -А теперь, о слуги бога Радости, призываю вас ко вниманию. До меня дошли слухи, что среди нас есть мятежник, свято... та... татаник, богохульник, редиска, и вообще возмутительная, аморальная личность - господин Поль.
    Старик гордо поднялся с места.
    -И что же вам про меня наклеветали? - бесстрашно спросил он.
    -Донесли, неразумный, донесли, а не наклеветали. -Жрец вдруг вспомнил, что отклонился в своей речи от написанного на пергаменте, и продолжил говорить, держа его прямо перед носом. - Так вот, мне...хм...донесли, что вы считаете себя богом!
    Толпа ахнула.
    -Лжец!
    Человек лет тридцати вскочил на помост и плюнул жрецу в лицо. Последовал удар, и двое воинов схватили мятежника под руки.
    -Лжец!!! - ещё громче крикнул человек.
    И тут раздался совершенно спокойный голос Поля.
    -Успокойся, Эдмунд, - сказал он. - Не стоит так волноваться из-за пустяков.
    -Пустяков!? - жрец изобразил на лице возмущение. -Посмотрим, что вы будете говорить через несколько дней. Бросить мятежника в подземелье! И его сумасшедшего сынка тоже! Мы проверим, насколько они выше богов - если вас не будут кормить и вы останетесь живы через пятьдесят суток, я согласен считать вас богами!
    Судя по записи на пергаменте, жрецу надо было злорадно захохотать, что он и сделал...


    В подземелье было холодно и сыро. Старик сидел в углу. Эдмунд, заложив руки за спину, расхаживал по полу.
    -Отец, ты мне можешь объяснить, что всё это значит? Что они там про тебя наговорили?
    -Понимаешь, Эдди, я всю жизнь знал, что они жестоко ошибаются. А мы, простой люд, ошибаемся ещё больше. Жрец, слуга богов! Почему мы так боимся его, хотя он - посредник между людьми и богами, почти что божество? Почему он может лишить жизни человека, и его никто не осудит? И потом, я разве говорил что-то о богах? Нет! Ни слова! Кто сказал, что я не верю в богов? Укажи мне на этого клеветника, и я разорву его в клочья! Просто Жрец и его подчинённые нам не нужны. Они и не воины, не убивают ненавистных врагов, они не готовят пищу, нет! Их дело - уговаривать нас верить в богов. Кончается тем, что мы боимся сказать что-то не так. Во времена моего детства такого не было, эти изверги появились недавно. Вот и всё, что я имел ввиду. Вот и всё, за что нас обвинили в мятеже.
    -Да, и за это мы поплатимся жизнью, ничего не изменив, - резко сказал Эдмунд. - Будто ты не мог держать язык за зубами!
    Старик гордо вскинул голову.
    -Я готов отдать свою жизнь и жизнь своего сына ради правды!
    -Да простят меня боги...


    Уже настала тёмная ночь, когда дверь одного из домов отворилась. Захмелевшие воины спали крепче, чем обычно, поэтому они не проснулись от предательски скрипнувшей двери.
    Дрожа от холода и страха, Элиза ступала по мокрой траве. До погреба было недалеко, но девочка шла целую вечность. Она боялась сделать шаг вперёд, потому что вокруг была темнота; шаг вперёд означал шаг в неизвестное.
    Добравшись до погреба, Элиза почувствовала облегчение. Открыть дверь не состояло труда, - погреб был закрыт только на засов.
    Когда отец и сын выбрались на улицу, они чувствовали себя очень плохо - прошло два дня с тех пор, как их посадили в погреб. Поэтому первое, что сказал Поль, было:
    -Хлеба...
    Элиза достала из кармана своего фартука два куска хлеба, припасённые с ужина, и они были тут же с жадностью съедены, оба Полем.
    -Спасибо, Элиза, - сказал Эдмунд, который ослаб не так сильно, как отец.
    -Вам больше нельзя здесь оставаться, - сказала девочка.
    -Нам надо уйти в лес, отец, - заявил Эдмунд. - Там мы скорее выживем. Спасибо тебе, Элиза. Не думаю, что мы когда-нибудь ещё увидимся, но знай, - Поль и Эдмунд будут благодарны тебе до конца жизни. Прощай...
    И две фигуры медленно растаяли во тьме.

- 6 -

    Десять дней спустя был бой. Пучеглазые окружили дом гутов.
    Крики, стук деревянных копий, стоны, - все это будто надвигалось на дом, сдавливая его со всех четырёх сторон.
    Элиза забилась под стол, стоявший у окна, и дрожала от страха. Может быть, Мик прав - она действительно трусиха?
    Вдруг кто-то тихо постучал в окно...
    Невозможно представить, что в это время делалось в голове у девочки. Она ясно представляла, как выглядывает из-за стола, а на её голову тут же обрушивается деревянная палка... А может быть, это один из своих, истекая кровью, просит впустить его?..
    Стук повторился. Страх затмил и совесть, и чувство долга...
    Всё произошло неожиданно, так, что невозможно сразу осознать. Звон стекла. Она вскочила. Ей в лицо летит кусок пергамента.
    Элиза опять нырнула под стол. Сердце бешено колотилось. Рука девочки сжимала пергамент.
    На ней угольком было нарисовано место, где встретились Элиза и Риш. Невысокие сосенки, а около них - куча металла, обведённая в кружок. И цифра - 16. Число, конечно. Шестнадцатый день...
    Сегодня был пятнадцатый.

- 7 -

    Утром следующего дня в нарисованном в записке месте Элизу встретил Риш.
    -Как я понял, ты тоже против войны? - Спросил он вместо приветствия.
    Если бы Риш не сказал слова “тоже”, она бы задумалась, как ему ответить. Но это маленькое словечко дало понять, что Риш ТОЖЕ против войны.
    -Да, я не желаю, чтобы люди воевали друг с другом. - Ответила Элиза.
    -Теперь и я не желаю, - вздохнул Риш. - Я встретился с твоими бывшими собратьями. Они живут в лесу, неподалёку. Сначала старик показался мне немного сдвинутым, но потом я понял, что у него просто очень необычное мышление. Он сказал, что был против нашего племени, пока не встретился со мной. Пойдём, я тебе покажу, что мы узнали.
    Мальчик направился к куче металла. За ним последовала Элиза.
    -Именно он, этот странный Поль, задумал раскопать ЭТО. Мне бы такое никогда не пришло в голову. Просто не пришло бы, и всё. Я часто сюда приходил, меня притягивало это место. То была моя тайна. Как ты думаешь, что это?
    Элиза вгляделась в кучу. Там выделялись два предмета - кубической и цилиндрической формы. Но и они были не больше, чем металлолом. Может быть, чье-то бывшее жилище?
    -Не знаешь? А Поль, конечно же, догадался. Наверное, ты помнишь, - в вашем племени хранятся Священные Картины? Так вот, это - чертежи. Поль их запомнил. Куб, на который ты сейчас смотришь, называется телевизором. А второй предмет - видеомагнитофон. Сейчас на кубе появится картинка. По моему сигналу он считывает информацию с видеомагнитофона.
    Экран покрылся чёрно-белыми полосами и затрещал. Потом появилось изображение. Знакомые места, знакомый берег, и в то же время совсем другой, будто бы и не он...
    “Двадцать первое июля”, сказал тихий голос с экрана. Элиза вздрогнула.
    “Тысяча двести тридцатый год, двадцатое мая по местному летоисчислению. Капитан Ступ, Эмилия, братья Глоры и Дола живут на станции. Мы, под предводительством бывшего секретаря Алана, заселились в грузовики-вездеходы”, - Повествовал голос. На экране одно изображение сменялось другим. Показали знакомый-незнакомый лес. Голос продолжал:
    “Я не знаю, что делать. Смерть моего друга, водителя Машины Времени, пришла совершенно внезапно. И вместо того, чтобы оплакивать его смерть, мы ссорились. Всё больше и больше.”
    Пейзаж плыл, дерево сменялось деревом, волна волной.
    “По мне - так это всё глупо. Я пытался их помирить, но у меня не получалось. Алан уже придумал Ступу, Глорам и Эмилии обидное прозвище- пучеглазые. Нас он называет гутами от английского слова good - хороший. И когда они, наконец, помирятся, глупые?”
    Экран опять пошёл чёрными полосами.
    Элиза сидела, перебирая свои деревянные бусы.
    -Всемогущий Алан... - тихо сказала она. - Наш Праотец...
    -А братья Глоры! - усмехнулся Риш. Наши святые. Их всегда изображают вместе. А Дола - богиня воинов... теперь и моя богиня.
    На экране опять появилось изображение.
    “Тридцатое июля. Алан и Дора ушли строить лодку, поэтому мне удалось вынести камеру на улицу. Алан строгий, я ему не говорю, что веду запись. Раньше я снимал из окна кабины грузовика. Вот здесь мы обосновались.”
    Элиза чуть не вскрикнула. Это был её дом. А рядом стояли ещё два дома её соплеменников...
    “Вот те самые грузовики. В первом мы живём, во втором у нас кухня, а с третьего удобно наблюдать за станцией.”
    -Грузовики...
    Как непривычно звучало это слово! И в то же время Элиза живёт в нём второй десяток лет, и никогда не задумывалась, как называется её дом.
    Изображение на экране поползло вверх, затем исчезло. Всё стихло.
    -Знаешь, - нарушил молчание Риш. - Что это за обломки? Поль говорит, что именно здесь гуты разбили Машину Времени, за которой оборонялись бьены, то есть мы...
    -Значит, здесь когда-то жила развитая цивилизация...
    -Была, да сплыла, - резонно заметил Риш.
    -Что же будем делать?
    -Во всяком случае, мы узнали всю правду, и это уже что-то. Нам нужно помирить племена. Час назад я понял, как это сделать. Поль и Эдмунд уже ушли тогда на охоту, они ещё не оценили мою идею по достоинству. Так вот - вождю каждого племени мы напишем письма о мире будто бы от другого вождя. Они придут на переговоры и помирятся.
    -Может, подождём, когда Поль и Эдмунд вернутся? - Засомневалась Элиза.
    -Ждать нет времени. Это может стоить чьей-то жизни. Пора действовать.

- 8 -

    Был вечер шестнадцатого дня. Вождь гутов, Смелейший Владыка, расхаживал по берегу моря и курил длинную, как трость, трубку. Он ждал своего врага, дабы узнать, что же всё-таки происходит - то ли это письмо - коварный план, который ещё предстоит разгадать, то ли глупец - пучеглазый действительно предлагает ему мир. На всякий случай вождь взял двух лучших воинов своего племени. Они спрятались за теми глыбами, что лежат справа. Смелейший Владыка был горд своей выдумкой насчёт засады. И это придавало ему смелости.
    Вдоль песчаного берега, чуть поодаль, располагались кусты можжевельника. Из-за их ветвей за Смелейшим Владыкой следило несколько пар глаз. Среди ветвей трудно различить, с какой ненавистью эти глаза смотрят на вождя.
    Солнце светило очень слабо. Песок, поднимаемый сильным ветром, больно колол ноги. Пахло морем.
    Вдруг резко потемнело - солнце зашло за тучи. В этот момент появился Великий Правитель, вождь бьенов. Он тихо подходил к своему врагу, и его босые следы тут же заметал песок.
    Два человека стояли друг напротив друга. Один из них выпятил свою широкую челюсть и сощурил глаза. Другой заложил руки за спину; казалось, что его уши хлопали, как паруса на ветру.
    -Зачем ты позвал меня?
    -Зачем ТЫ позвал меня? - последовал ответ.
    Великий Правитель смотрел теперь не на своего врага, а куда-то через его плечо.
    -Нам никогда не жить в мире с лопоухими... - сказал он. Эти слова были сказаны крайне тихо, но эхо подхватило их; этот приговор был сказан смертным человеком, но он решил судьбу всех его потомков...
    Ответа не последовало. Смелейший Владыка упал замертво, - люди в засаде выполнили свою миссию.
    -Нам никогда не жить в мире с вами, - повторил Великий Правитель сквозь зубы, отчеканивая каждое слово.
    Но это было последнее, что успел сказать Великий Правитель. Верные своему вождю гуты не простят его смерти. И бьены тоже не прочь отомстить за своего несчастного царька...

    Убитых было четверо, включая вождей. Элиза стояла на берегу. Она не знала, что здесь произошло, но чувствовала себя виноватой. Да, бывали схватки похуже. Но ведь это они с Ришем отправили письмо! Это они, они виноваты!

    Вдруг девочка услышала хриплый голос.
    - Сестра...
    Бур сидел в тени, прислонившись к дереву. Он говорил с трудом.
    - Сестра... когда я умру, сними с моей головы повязку и отдай Мику. Пусть он отомстит моим убийцам, когда вырастет. А сама возьми вот это.
    Брат снял с себя цепочку с талисманом.
    -Благословляю тебя. Прощай...
    -Прощай... - эхом отозвалась Элиза.
    И побежала - неизвестно куда. Лишь бы подальше отсюда.
    Она бежала, всё больше осознавая свою беду. Она бежала быстрее, и казалось, что в мире, в этом бешеном мире, не осталось больше никого, кроме неё. Бур умер, но лучше бы умерла она. И неизвестно, сколько времени племена будут оплакивать своих друзей и близких...
    Когда стало невозможно дышать, Элиза остановилась. Она стояла у моря. Огромные глыбы скал высились справа.
    Девочка разжала кулак. На её ладони лежал талисман, подаренный братом - крошечный кортик, вырезанный из сосновой коры...
    Нет, Бур не сожалел о своей смерти. Его мысли занимала только месть.
    Запутанный в верёвке, талисман медленно кружил над бурлящей стихией. Затем он опустился на поверхность воды, и прибрежная волна поглотила его...
    Заходило солнце. Красным заревом горело небо. Пылала, как огонь, вода. Острыми пиками врезались в небо скалы.
    Вот и сделан ещё один шаг - шаг назад. Убийство каждого человека - это маленький шажок к пропасти. Может быть, этот окажется последним. И тогда из бездны уже не выбраться.
    А может быть, нет? Может быть, глупые боги, желавшие войны, образумятся и помирят племена?
    В сердце звучит надежда.

2001 г.