Джезебел : другие произведения.

Некромантка. Глава 5

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:

   Глава 5. Турнир магов
   Глаза в глаза, мольба и холод, страх и боль. Кто первым сдастся, кто проиграет, кто отведёт взгляд?
   Молчаливый спор двоих над неподвижным, мертвенно-холодным телом.
   - Ты понимаешь, как это важно для меня. И ты отказываешься.
   - Ты должен понимать, что я не имею права жертвовать своей жизнью.
   - ... Ты просто боишься пожертвовать ею...
   - Приносить жертвы гораздо сложнее, чем принимать. Не так ли, друг мой?
   - Если хочешь, можешь обменять мою жизнь на её, подруга моя. Только оживи её. Оживи.
   Глаза в глаза. Невозможно решиться, невозможно отступить. С тихим звоном в клепсидре падают последние капли крови, истекают последние секунды, когда ещё можно хоть что-то исправить.
   Глаза в глаза.
   - Да, будь ты проклят... Нет, будь она проклята! Я верну твою сестру, но она пройдёт мой путь, пусть она тоже встанет перед выбором между сердцем и долгом! Она возненавидит себя, будет вечно винить себя, не зная, какой выбор был верным!...
   Глаза в глаза. Терпение и злость. Мольба и отрицание. Готовность отдать свою жизнь - и мелочная трусость.
   - Ты не остановишь меня?
   - Нет. Жизнь в любом случае лучше смерти.
   ...
   - Она с тобой не согласится.
  
   - Итак, что мы имеем? - любимый риторический вопрос Ареса на этот раз прозвучал совсем по-другому, словно он не собирался сам отвечать на него, раскрывать перед наивными и темпераментными учениками все карты.
   Близнецы исподлобья воззрились на своего Мастера, терпеливо ожидая продолжения, но его, против их ожиданий, не последовало.
   На этот раз отвечать предстояло им самим.
   - Ну, - Ален закатил глаза к серому небу, надеясь, что на него снизойдёт верный ответ. Рей повторил его движение, как сиамский близнец, и тут же на его лоб плюхнулась крупная капля первого весеннего дождя.
   - Дождь начинается, - уверенно произнёс старший из близнецов, лучась таким самодовольством, словно предсказал это ещё неделю назад.
   - Ну-ну, - качнул головой Арес, не спуская с учеников пытливого взгляда. - И это всё, что вы можете мне сказать?
   Близнецы переглянулись, замолчали, пытаясь собрать мысли в кучку и подобрать нужные слова.
   - Мы едем к жрицам, - осторожно начал Рей, словно прощупывая почву и готовясь замолчать, едва только Мастер нахмурится.
   - ... опять...
   - Из-за того, что умерла прежняя верховная, и нам надо снова налаживать с ними отношения... А это обязательно? Ведь Гелла и так у нас!
   - Обязательно! - отрезал Арес.
   Рей подавил вздох и продолжил излагать свои мысли:
   - Гелла осталась в Школе, ведь жрицам её лучше не показывать... Кажется, они её мёртвой считают? Ведь так?
   Холодный кивок заставил близнецов напрячься и быстрее зашевелить мозгами. После недавнего прокола с аггелом им приходилось из кожи вон лезть, чтобы больше не разочаровывать наставника. Арес тихо шалел от небывалого послушания и учебного рвения своих учеников и старался не спугнуть это хрупкое состояние.
   - А ещё Гелла осталась там с этим... - Ален выразительно скривился, словно отказывая своему сокурснику в праве на имя.
   - Угу, - поддакнул Рей. - А ещё Турнир через два семерика. А если наш очередной визит в Храм затянется, как и прошлая поездочка, то мы с Турниром точно пролетим...
   - Как воробей над Пиками Забвения*...
   - Ты ещё сказочку про ворону над океаном вспомни!
   - А про белого мерина не вспомнить, ннэ?**
   - Молчать.
   Слово, холодное и тяжёлое, как камень, моментально прервало поток красноречия близнецов. Втянув голову в плечи, Рей робко продолжил:
   - Если мы пропустим Турнир, то не сможем считаться магами, и несколько лет нашей учёбы пропадут впустую, - в голосе парня звучал явный укор, адресованный наставнику: мол, и не стыдно нам такую грязную свинью подкладывать? Или тебе времени, на нас потраченного, не жалко?
   Арес с трудом удержался от раздражённого рычания - неумение его учеников просчитывать будущее хотя бы на десять шагов вперёд вызывало у Высшего попеременно то желание биться головой об стену, то желание саморучно удавить близнецов, пока они в какую-нибудь из интриг Совета не вляпались.
   Лучше бы он их удавил.
   Совет возлагал слишком большие надежды на Шестую. Совет слишком мало понимал в детской психологии. Совет не желал допустить иных толкований пророчества, кроме уже имеющегося.
   Не обязательно быть гением, чтобы понять, что маразматикам из Совета (ох, как прилипчивы высказывания сестрицы Джет!) захочется в ближайшее время швырнуть Геллу в непривычную ей, опасную ситуацию. Проверить: какое напряжение она может вынести? Насколько она гибкая и хитрая? Что от неё стоит ожидать, что она выкинет в стрессовой ситуации?
   А главное: что она может одна, без жриц, без Мастера, без друзей?
   Аресу это было тоже о-о-очень интересно. Но не настолько, чтобы рисковать своей жизнью или жизнями непутёвых учеников. Несмотря на все их многочисленные достоинства, Высший вполне отдавал себе отчёт, что близнецы слишком прямолинейны и напористы, чтобы сразу понять запутанный клубок интриг мира высокой магии. А позволить им туда ломиться с упорством и изяществом тарана Высший не мог.
   Как и сказать им о том, что ни к каким жрицам они не едут. Верховная не была доверчивой или непредусмотрительной дурой. Она обязательно бы оставила своей преемнице чёткие инструкции насчёт общего с магами дела. Но прошло достаточно времени, а жрицы так и не проявили своей заинтересованности.
   А это значит...
   Многое это может значить. И в первую очередь то, что соваться к ним сейчас не следует.
   Осталось всего лишь доступным языком объяснить все эти мелочи и хитрости близнецам, чтобы у них не возникло желание немедленно мчаться выручать маленькую леди из лап Совета. Ага, всего лишь. Элементарная задача для самых маленьких.
   Арес любил решать такие, сидя в своём особнячке, перед камином, с бокалом красного полусладкого в руке. Промозглый ветер, тяжёлые тучи над головой и дождь, накрапывающий за шиворот, навевали какие угодно мысли, но желания пуститься в запутанные объяснения среди них не было.
   И Высший решил впервые последовать на поводу у своих желаний. В конце-концов, кто сказал, что это всегда плохо?!
   А упрямым мальчишкам он всё объяснит. Ага, обязательно. Но не раньше, чем они отъедут на достаточное расстояние от Школы.
   А пока можно и послушать ту наивную чушь, что они пытаются выдать за результат мыслительной деятельности.
   (*Пики Забвения - географическая область в иномирье, считается непреодолимой, разделяет мир живых и Белые Сады)
   (** Так же известна как сказка про белого бычка)
  
   Гелла сидела на кровати, обхватив колени руками и склонив голову на плечо. По растрёпанным белым волосам скользили тонкие тусклые лучики света, холодные, слабенькие ладошки бледного весеннего солнца. На стене, за спиной девушки, едва виднелись тонкие процарапанные линии, и три самых свежих были перечёркнуты, словно Шестая так пыталась отменить прошедший день, стереть ненужное, бесполезное время.
   Пятьдесят шесть дней, как она ведёт новую жизнь в Школе Высших. Три дня, как в неизвестном направлении исчезли Мастер и близнецы.
   Конечно, дуэнья говорит, что они уехали в Храм с дипломатической миссией ("Как прошло осенью. Помнишь?") Ещё бы она не помнила... Но Гелла знала, что Арес ни за что не сунется к жрицам, зная, как они теперь настроены. Даже если это Совет его решил послать, он нашёл бы способ переубедить их! Не переубедил. Или просто даже пытаться не стал?
   Девушка вздохнула, провела рукой по волнистым прядям, прогоняя навязчивые мысли. Она давно уже поняла, что Арес всегда достигает того, к чему стремится. И если решить, что он уже добился своей цели, то значит... Значит, он решил оставить её. Значит, она была плохой ученицей.
   Значит, она снова одна.
   Три дня уже, как исчезли близнецы, так её раздражавшие в последнее время. Да, иногда она желала, чтоб они ушли, оставили её в тишине и покое... Но какой же мёртвой и неприятной стала без них тишина!
   Три дня, как она снова оказалась в своей прошлой, убогой жизни. Если броситься навзничь на кровать, зажмуриться, натянув на голову одеяло, то можно поверить, что она снова в своей убогой холодной келье. По утрам приходит Джет, тихо стучит в дверь и уходит, не дождавшись ответа. Но ведь можно представить, что это Стейл, что она снова колотит в дверь, словно желая разнести её на щепки, что она снова разъярённо кричит что-то обидное, что она поджидает у дверей столовой, чтобы схватить, отчитать и отвести к верховной... потом обнять, пожалеть, утешить.
   Можно представить, что вокруг тихие девочки-послушницы, неохотно, но помогающие, если их попросить об этом. Можно представить, что жрицы, умные, величественные, спокойные, всегда рядом и всегда придают сил лишь своим присутствием. Можно представить...
   Вот только не удаётся вообразить жизнь без чёрной книги. Стоит лишь погрузиться в дрёму-грёзу, как перед глазами вспыхивает ядовитая, обидная, больно ранящая фраза, и мир спокойный, придуманный, идеальный, разбивается на мельчайшие осколки, остающиеся болью в сердце.
   Но, что хуже всего, Гелла чувствовала себя зависимой от этих злых и колючих фраз. Да, они причиняли ей страдание, каждый раз разбивая хрупкий мир миражей. Да, после них она едва могла сдержать слёзы, льдом обжигающие глаза. Но они приводили её в чувство, бросали, как в ледяную воду, в реальную жизнь, не давали потеряться среди фантазий... И вскоре только разговоры с Крейей стали единственной ниточкой, связывающей сознание девушки с реальностью.
   "Я схожу с ума", - иногда мелькала дурацкая, ничего не значащая мысль, но Гелла уже не придавала значения тем словам, что являлись порождением её разума. В её сознании всплывали лишь те мысли, что бережно и расчётливо вкладывала в её сознание Крейя.
   - Что же тебе от меня нужно? - словно в пустоту бросила девушка, не отрывая взгляда от невидимой, несуществующей точки на противоположной стене. Большие глаза казались стеклянными и неподвижными, словно у куклы.
   "Чтобы ты жила, деточка. Неужели это не нужно тебе самой?"
   - Нет.
   "Хм?"
   - Жить скучно. И бесполезно. Вот я сижу, смотрю на солнечные лучи, что играют в догонялки на полу. Им, должно быть, весело. Им обязательно должно быть весело, ведь им не надо думать много странных и пугающих мыслей!
   "Ты начала бояться сама себя, своих идей. Разве это хорошо?"
   - Да. Ведь я так больше ничего не боюсь. Мне хорошо.
   Интересно, можно ли через рисунок, надпись, иероглиф передать усталый вздох со всем смирившегося человека? Крейе удалось и это. Гелла лениво подумала, что для её наставницы нет вообще ничего невозможного.
   Тихий звук скребущей по стеклу ветки вывел девушку из апатии. Первым желанием было вскочить, распахнуть ставни, увидеть внизу, под своими окнами, как всегда ухмыляющихся близнецов. Снова улыбнуться, махнуть рукой и бегом броситься вниз, во двор, чтобы опять до вечера бродить по парку, по нейтральной территории, выбраться, вырваться отсюда... Но их нет в Школе. Порыв угас так же внезапно, как и возник, всё повторяющийся звук не вызывал никаких эмоций, даже не пробудилось любопытство со своим тихим, вкрадчивым вопросом "А кто же это?"
   Надоедливый звук наконец утих.
   И вместе с тишиной в комнату ступила Джет.
   Гелла уже давно считала свою дуэнью эпохой-в-себе. Суровая и самодостаточная, она напоминала огромную старую паучиху, терпеливо свивающую свою паутину, чтобы вовремя дёрнуть за липкую нить, управляя безвольными жертвами. И Шестая отчётливо понимала, что влипла в эту паутину один раз инавсегда. Вот только как же ей быть, если и в паутину Крейи она тоже влипла?
   Дуэнья прошла по комнате, не обращая внимания на сидящую на постели девушку, рывком распахнула ставни. В комнату хлынул чистый белый свет, лишив покои маленькой леди всякого сходства со склепом.
   - Хватит строить из себя добровольную затворницу. Несколько дней пропусков тебе ещё могут простить, но если вздумаешь и дальше сидеть и тосковать, то спросят за твоё безделье с Ареса, имей в виду.
   Сухо отчитав девушку, Джет подошла к ней, чуть скривив губы, провела по волосам тёмной.
   - Тебе пора бы помыться.
   - Зачем? - бесцветным голосом отозвалась Гелла, не отрывая взгляда от одной ей видимой точки.
   И схлопотала такой подзатыльник, что в голове зазвенело, а перед глазами заплясали красные искры. Не успела девушка прийти в себя, как лицо обожгла пощёчина. Со стоном схватившись за щёку, Гелла склонилась к коленям, сворачиваясь в маленький клубочек, словно пытаясь спрятаться от всего мира.
   Не надо, слышите? Я не хочу! Не надо!
   Мне же больно!
   - Успокойся.
   Холодный голос, похожий на звон старого, закалённого в сотнях схваток меча, оборвал её недостойный скулёж. Гелла выпрямилась, всё ещё не отрывая ладони от лица, исподлобья бросила взгляд на дуэнью. Неподвижное лицо дамы было похоже на каменную маску, страшную в своём безэмоциональном, отрешённом гневе.
   - Тебе самой не противно? Нет? Тогда доползи до ближайшего зеркала, полюбуйся на себя!
   Шестая сжала зубы, но кивнула, не пытаясь скрыть свою наивную ярость - не на наставницу, унизившую её, а на себя, достойную унижения. Действительно, с чего бы это её так развезло, что она стала сама не своя, почти разучилась мыслить, почти исчезла как личность? Да ещё за три неполных дня...
   "Если бы ты меня спросила, я бы тебе ответила. Но ты ведь стала такой нелюбопытной..."
   - Шевелись, девочка, - старая наёмница растянула губы в фальшивой, змеиной улыбочке, - ты же не хочешь в таком... убогом виде предстать перед гостями?
   - Перед гостями? - нахмурившись, уточнила недоумевающая Гелла. Кто может посетить её? Раньше к ней приходили только близнецы...
   Подавив поднявшуюся волну обиды, злости и раздражения на саму себя, тёмная скользнула в уборную. Из зеркала, занимающего половину стены, на неё глядело прошлогоднее отражение: желтоватая кожа, тёмные, ввалившееся глаза, воспалённая руна на лбу, едва прикрываемая посеревшими тусклыми волосами... Неужели на ней так плохо сказалось невольное затворничество?
   Когда она спустя полчаса вернулась в комнату, Джет уже ушла. Зато дуэнья оставила на кровати новое платье для Геллы, тёмно-синее с узкими рукавами и горлом-стойкой. Строгий стиль чем-то напоминал одеяния послушницы... Девушка пожала плечами и быстро натянула на себя подарок дуэньи, недоумевая, почему выбор пал именно на этот цвет. Ведь всем известно, что она носит только серое и чёрное!
   "И зря. Синее тебе идёт больше. Да, не стесняйся, сбегай к зеркалу, полюбуйся... и запомни, малышка, как должна выглядеть настоящая тёмная жрица!"
   Путаясь в непривычно свободном подоле, Шестая подошла к стене, робко и удивлённо коснулась холодной зеркальной глади. Высушенные волосы пушистым облачком окружали лицо, ещё сильнее подчёркивая его нездоровую желтизну, но глаза больше не казались тёмными провалами. Новый наряд оттенил их, заставил сиять, притягивать взгляд, чтобы прочие недостатки внешности остались незамеченными. Несомненно, у леди Джет'ары был вкус. А Гелле следовало на него полностью положиться, чтобы не позориться самой.
   Девушка тихонько вздохнула, потёрла пальчиком зудящую кожу.
   - Что со мной? Я заболела?
   "Конечно же, нет. Мёртвые не болеют, забыла?"
   Гелла проигнорировала этот вопрос, занятая наведением порядка. Действительно, что же такое могло стукнуть ей в голову, что она так всё запустила?
   Почти ощутимый вздох, едва заметное колыхание занавесок.
   "Всё просто. Ты привыкла получать силу извне и не можешь усваивать её сама. Ты стала глупым птенцом, которого кормит мать, заботливо всовывая дохлого червячка в клювик! А теперь тебя пинком швырнули в свободный полёт, и ты не можешь позаботиться о себе сама!"
   Гелла выпрямилась, скрестила на груди руки, чуть скептически приподняла брови.
   - Проще говоря, ты ничего не знаешь. Иначе откуда в твоих словах столько необоснованно-пустых эмоций? Ты сама говорила: я - память, я - знание... зачем же сейчас истеришь, словно пытаешься скрыть от меня ответ?
   ".. умная девочка..."
   Шестая самодовольно улыбнулась, но синие глаза остались всё такими же мёртвыми и ледяными.
   - Я всего лишь быстро учусь...
   Слова девушки прервал тихий, но требовательный стук в дверь. Гелла вздрогнула, непроизвольно одёрнула платье, заправила за ухо мешающую прядь. Давно надо её обрезать, - мелькнула совершенно посторонняя, несвоевременная и из-за этого жутко неправильная мысль. Ведь думать надо не о внешности (мёртвые не меняются, она это уже заметила), а о том, кому она могла понадобиться.
   Отвечать не пришлось. Дверь беззвучно отворилась, пропуская в небольшую комнатку дуэнью и кого-то из юных магов. Гелла даже не взглянула на него, удивлённая отсутствием Высших. Она, по наивности своей, ожидала делегацию чуть ли не всего Совета, а пришёл только один ученик...
   "Дура самовлюблённая, - обругала она сама себя, раз Крейя временно решила не вмешиваться со своими едкими комментариями. - Ты же для них никто, с чего бы им приходить к тебе? Ведь даже если Аресу что-то от меня нужно, то меня зовут к нему!"
   Джет окинула подопечную всепроникающим, оценивающим взглядом. Изобразила улыбку.
   - Уже лучше, - по тону женщины было неясно, к чему это относится и рада ли наёмница таким метаморфозам. Шестая склонила голову, якобы благодаря за комплимент.
   - Гелла? - Она слышала его всего пару раз, но перепутать этот голос с другими просто бы не смогла. Не из-за тембра или высоты, нет. Только от него так веяло теплом и заботой. И он готов был помочь. Всегда. Без оглядок на Совет.
   - Здравствуй, Артемис.
   Джет исчезла как-то незаметно, словно её и не было в этой комнате. Шестая растеряно заморгала. Если бы она точно не знала, что женщины Высших к магии не способны, обязательно бы решила, что подлая дуэнья втихомолку испарилась.
   Сводница.
   Однозначно.
   Артемис не заметил небольшой заминки, он улыбался всё так же тепло и мягко, но в глубине ртутных глаз таился невысказанный вопрос. "Как ты? Почему исчезла? Я могу помочь?" А в жестах, в чуть приподнятых бровях, в наклоне головы чудилось робкое: "Примешь ли мою помощь?"
   - Я рад тебя видеть... Извини, если досаждаю своим обществом... может, покажусь слишком навязчивым... Но ты прогуляешься со мной?
   Гелла молчала, подавленная и ошарашенная. Почему-то вспомнился маленький светлый лордёнок, Рикард. И строки из лунной присяги: "... и нет в мире ничего дороже и прекраснее Луны... отдаю ей сердце и помыслы..."
   Гелла чуть повела головой, отгоняя неприятные мысли, словно надоедливую муху. Она не лунная жрица. Она даже не тёмная жрица, так, нежить.
   А значит, она свободна.
   Шестая радостно улыбнулась магу.
   - Конечно же. Сегодня прекрасный день.
  
   Зеленоватый дымок только начинающих распускаться листьев окутывал парк, не скрывая обезображенные зимой голые чёрные ветви. Солнечные лучи без преград лили на ещё холодную, мёртвую землю своё радостное золото, и Шестая с блаженной улыбкой подставляла им своё лицо, отождествляя себя с природой. Прекрасное, всепроникающее тепло обнимало её за плечи, очищая душу и мысли, пробуждая к жизни, вырывая из ледяных цепких пальцев небытия, и девушка считала бы себя счастливейшей на свете, если бы не желчное вмешательство Крейи.
   Конечно, старая некромантка не могла не испортить своей наследнице настроение одним напоминанием, что греет её не солнце и радость жизни, а энергия этого странного, не похожего на остальных мага.
   Гелла вяло огрызнулась, не желая признавать правоту тёмной жрицы, и принялась исподтишка разглядывать своего спутника.
   Артемис казался немного ошарашенным, словно и сам не знал, что могло заставить его пригласить парию на прогулку. И, тем не менее, он едва заметно улыбался, из-под ресниц посматривая на задумчивую и хмурую маленькую леди. Конечно, она ничуть не напоминала ему хозяек, нервных, самовлюблённых, взбалмошных, но трепетно любимых. Несомненно, общество её было ему приятно, и, хотя они оба не проронили ни слова, молчание казалось по-домашнему уютным... Они молчали как старые верные друзья, которым уже не нужны слова, чтобы понимать и разделять чувства друг друга. Неоспоримо и то, что маг не знал о своей спутнице ничего сверх того, что пожелали огласить Высшие.
   Но всё это не имело значения.
   Артемис, алхимик и менталист, отравитель и предатель, давно и искренне считал, что лучшее, что он может сделать для всех магов, - это держаться от них подальше и никогда ни во что не вмешиваться. Что заставило его отступить от собственного кредо, он понять не мог, как не мог и сопротивляться странному, необъяснимому притяжению.
   Что такого в этой маленькой светловолосой девочке, что он чувствует необходимость быть рядом с ней? Быть просто так, без желания воспользоваться, использовать в своих планах, урвать кусок побольше?.. Нет сомнений, если ("когда" здесь невозможно) остальные маги поймут, какие преимущества можно извлечь из благоволения Совета к Гелле, "воздыхатели" и просто "сочувствующие" ей проходу не дадут. Что ж, для магов это вполне естественное поведение. Так почему же ему самому так противно даже помыслить об этом?
   Не вполне осознавая, что делает, тёмная сравнивала своего нового знакомого с близнецами и не находила у них ни одной не то что общей, а хотя бы всего лишь похожей черты! Но продолжала искать, пытаясь оправдать свой интерес к магу чем угодно, но только не зависимостью от его Силы! Ведь это так унизительно признаваться, пусть даже самой себе, что ты общаешься с человеком только потому, что он заменяет тебе пищу! И что без него ты уже на третий день превращаешься в пустоголовую куклу!
   Ведь это ещё и противно.
   Гелла вздохнула, провела пальцами по векам, надеясь избавиться от неприятных раздумий. Сейчас, рядом с источником её амбивалентных страданий, ей было просто хорошо, без всяких "если" и "почему". И наивный капризный ребёнок, уцелевший под шкурой непробиваемой ледяной некромантки, требовал не портить момент глупыми метаниями.
   В конце концов, найдутся и другие желающие, кто испоганит настроение быстрее и качественнее.
   - Странное дерево. - Слова прозвучали на удивление не к месту, разрывая ниточку единения душ, разрывая то хрупкое понимание, которое сближает совершенно незнакомых людей. - Оно слишком большое и сильное, чтобы быть мёртвым, но у него нет листьев.
   - Вишня? - чуть рассеянно переспросил Артемис, касаясь мочки уха. Когда-то выходец из западных княжеств носил сережку раба, и до сих пор не мог избавиться от привычки вечно теребить её, хотя даже ранка года три, как зажила. - У неё уже несколько лет нет листьев.
   - Как это - нет?
   Удивлению Шестой не было предела. Девушка была твёрдо уверена: у дерева обязательно должны быть листья (ну или хвоя), если это дерево живое. Если листьев нет, значит, дерево мёртвое. Но Гелла уже убедилась в обратном - стоило ей поднести ладонь к сухой грязной коре, как девушка ощутила течение жизни, горьковатый привкус древесного сока, почему-то напоминающий о крови. Самое высокое дерево в парке, выделяющееся своей бесстыдной наготой, было живым, но жизнь эта приносила ему лишь страдания.
   Артемис подошёл к тёмной, встал за её спиной. Так же провёл пальцами по неровной, облупляющейся коре.
   - Вроде бы, - не очень уверенно произнёс он, - вишня растёт над узлом потоков силы, и лишь благодаря этому она вымахала такой здоровенной. Говорят, раньше это было прекраснейшее дерево... Когда магия начала исчезать, вишня стала медленно усыхать, но Высшие над ней поколдовали, и теперь она стала для них своеобразным мерилом магии в мире. Считается, что она расцветёт с неведомой ранее силой, когда в мир вернутся боги. Ну, то есть магия.
   Юноша чуть смущённо улыбнулся, словно прося прощения за всю эту ерунду, в которую и сам не верил.
   Гелла быстро спрятала руки в карманах, стараясь скрыть нервную дрожь пальцев. С известных пор ей стали неприятны любые упоминания о вишне. "Наверное, это даже хорошо, что дерево сейчас не цветёт, - решила Шестая, разглядывая узловатые ветви. - Я бы не вынесла обилия белых цветов. Мне их и в снах хватает"...
   - Разве боги вернутся? - попыталась она перевести разговор на менее неприятную тему.
   Маг пожал плечами, замялся, словно не мог подобрать правильные слова.
   - Понимаешь, у нас есть сказка, - запинаясь, словно стесняясь того, что говорит подобные глупости, начал Артемис, - что однажды боги смогут вернуться, возродив магию. Правда, для этого нужна какая-то белиберда, вроде того, что явится неведомая "она" и станет властвовать над миром и что смерть станет жизнью... Чушь, правда?
   Это прозвучало так беспомощно, что Гелла невольно улыбнулась. Юные маги считали недостойным верить в глупые сказочки и уж тем более рассказывать их очаровательным подругам. И уж совсем неподобающим для них было бы признаться, что в глубине души всё равно веришь, ждёшь исполнения пророчества, с замиранием сердца ловишь слухи...
   "П о р а з и т е л ь н о. Прошло всего десять лет, не успело смениться даже одно поколение, а в богов уже не верят! Неудивительно, что они так не хотят возвращаться"
   Шестая еле удержалась, чтобы не скрипнуть зубами. Как же её бесили эти постоянные ядовитые фразочки и комментарии Крейи, для которой не было совсем ничего тайного или запретного в жизни наследницы! Ну почему, почему она не может оставить её в покое?!
   - А что за сказка? - как можно наивнее пролепетала Гелла, привычно изображая из себя бедного беззащитного ребёнка.
   Артемис смутился ещё больше, он кусал губы, смотрел поверх её головы на дерево, не замечая, как машинально отдирает сухую кору.
   - Если честно, - наконец выдавил он, пряча глаза, - это не сказка. Что-то вроде легенды или пророчества... Да и текст я не дословно помню. Может, тебе лучше у этих... близнецов поинтересоваться? Насколько мне известно, их Мастер основательно занимается прояснением этого вопроса, да и его Семья уже давно числится хранителем архива...
   - Я спрошу, - улыбнулась Гелла, осторожно касаясь руки спутника. У него была прохладная кожа, ненамного теплее её собственной, но энергия, чистая, медовая, согревала так, как не согреть и самому жаркому солнцу.
   Всё так же молча они направились дальше, думая каждый о своём. Гелла заново проговаривала их диалог, пытаясь найти ту крохотную зацепочку, что занозой сидела в мозгу, мешая сосредоточиться на чём-то другом. Кажется, она уже слышала что-то похожее про возвращение богов...
   Да, всё-таки иногда упрямство и неумная гордость только мешают жить. Подчинившись злобе и обиде, тёмная вычеркнула из своей жизни всё, что связывало её с предавшими Хранителями. Вот только вместе с воспоминаниями девушка вычеркнула и большую часть знаний, что в неё пытались вложить.
   "Дура! - обругала она себя, скрупулёзно восстанавливая в памяти все уроки жриц, благо мёртвая она помнила всё, что ей когда-то случилось пережить. - Он же сам сказал: пророчество. А мало ли времени Стейл заставляла зубрить нас эту полную противоречий ерунду? Да и ерунду ли?..."
   - Ты печальна. Неужели я огорчил тебя чем-то?
   Вопрос был так бесхитростен, а улыбка мага так тепла, что Гелла без сомнения отбросила неприятные мысли, пообещав себе вернуться к ним позже. Обязательно, ага.
   - Я всегда печальна. Только обычно это стараются не замечать.
   - Даже... близнецы?
   Шестая с некоторым раздражением отметила, какую красноречивую паузу сделал Артемис перед упоминанием её друзей. Это было неприятно. Очень неприятно, но Гелла не могла объяснить - почему. Может, из-за того, что близнецы, какими бы неугомонными, вредными и нахальными не были, стали ей ближе родственников?
   Или старые друзья действительно дороже новых?
   - Ты их не любишь, - как можно равнодушнее произнесла девушка, искусно делая вид, что это её не интересует.
   - Они меня тоже. И гораздо сильнее.
   Это было сказано с едва заметной ноткой иронии, без малейшего желания оправдать, обелить себя, без унизительного страдания, без противного нытья. Артемис, менталист и алхимик, подлец и мерзавец, не умел вызывать жалость. Конечно же, ему мешала гордость бывшего раба. А может, он просто желал быть с некроманткой честным.
   Гелла чуть приоткрыла рот, чтобы задать невинный, вполне естественный для глупенькой очаровательной девушки вопрос о причинах взаимной неприязни магов, но напоролась на острый, предостерегающий взгляд юноши. И поняла, что совсем-совсем ничего не хочет об этом знать.
   Ведь найти правых и виноватых будет ой как не просто.
   - По Школе ещё гуляют слухи, что мне приносят жертвы?
   - Ты ведь сама знаешь, что это не слухи. Или просто не хочешь в это верить?
   - Да нет, почему же? Наверное, я монстр и всё такое, но мне абсолютно безразлична судьба тех, кого ваш Совет пустил под нож...
   - Поверь, они заслужили своей судьбы. Не все, конечно... Но лично я многих бы убил более изощрённо. То, что они творили, было отвратительно. Безнравственно. Грязно и вульгарно, чтобы называться магией, - тонкое лицо юноши исказила маска брезгливости, глаза приобрели неприятный оттенок прозрачного льда.
   "А мальчик-то многообещающий..."
   Если бы Крейя имела голос, она бы мурлыкала от удовольствия и предвкушения. Если бы она имела совесть или чувство такта - промолчала бы.
   Но у неё ничего этого не было, и Гелла могла спокойно её игнорировать. Только вот жалела иногда, что поздно уже себя убеждать, что это всего лишь тихая форма безумия.
  
   Сиятельная Джет никому не признавалась в своих маленьких слабостях хотя бы потому, что их у неё не было. Зато была всего одна, но о-о-очень большая. Леди Джет'ара всю жизнь мечтала ставить пьесы. Лучше всего - запутанные драмы, написанные в холодные зимние ночи, под унылое завывание вьюги, когда сидишь перед камином и заедаешь творческий процесс горьким шоколадом.
   Увы, с театром в судьбе Джет ничего не сложилось: не было ни поставленных пьес, ни написанных сценариев. Разве что в памяти остались долгие зимние ночи, ни капельки не греющий камин и горький шоколад, лишь усиливающий тоску по несбывшимся мечтам.
   Так уж повелось, что своей воли и своих желаний у дочерей магов быть не должно.
   У наёмниц, впрочем, тоже. Они обязаны быть настолько увлечены выполнением заказов и спасением своей шкуры, что на глупые мечты о театре у них просто не может оставаться времени!
   Так что сейчас дуэнья Геллы чувствовала себя почти счастливой. Ну ещё бы: наконец-то у неё была возможность всласть поиграть "в театр", раз с настоящим так ничего и не склеилось. Зато теперь она могла отвести душу, сочиняя сценарий, внушая окружающим их роли, собирая ниточки событий в один незамысловатый сюжет. Правда, всё это оказалось гораздо сложнее, чем женщина себе представляла. Ведь надо заставить упрямых, несносных магов делать то, что желаешь ты, и причём так, чтобы сами они ничего не поняли и ни о чём не догадались. А то ведь назло сделают всё наоборот, ну что за мерзкий у них характер!
   И вот теперь вокруг Геллы все ходят разве что не на цыпочках, боясь слово лишнее молвить да задеть девочку неосторожно ("Вы поосторожнее с ней, прошу вас! Нервная она стала, то вены резать пытается, то к чужому горлу примеривается..."). И говорят все как один: и маги, и Высшие, и прислуга, - лишь то, что Джет пожелала: что и убивают ради Геллы, что и сама она вот-вот сама убивать начнёт, некромантка, как же иначе? Слухи ползут про пророчество, про то, что Высшие, мол, нашли уже Шестую (и не надо быть ясновидящим, чтобы понять, кто это)...
   Словом, всё правильно, всё как надо, всё идёт по плану и скоро до Геллы дойдёт, зачем же она так всем нужна... Но до чего же упрямая девка! Ей ведь чуть ли не прямым текстом в глаза говорят, а она не слышит. Ей все доказательства, все объяснения под нос кладут - а она не видит. Забралась в раковину своих страхов и убеждений и носа в реальность не показывает! Как же с ней сложно...
   Впрочем, не только упрямство подопечной в последнее время беспокоило леди Джет'ару. Старой, опытной наёмнице всё казалось, что она упускает из поля зрения ещё одну силу, вносящую сумятицу и непорядок в её планы. Словно кто-то ещё пытается втихомолку, исподтишка управлять маленькой леди. А из-за этого ведь все планы могут пойти прахом!
   А подводить брата не то чтобы не хочется, а просто по-человечески стыдно. Обещала же...
   Да и девчонку жалко. Убьют же её, дуру мелкую...
  
   - И долго мы будем торчать в этой дыре? - мрачно вопросил Рей пустую стену.
   - Ты это у меня спрашиваешь?! - огрызнулся Ален, меряя комнатушку шагами и постоянно спотыкаясь о разбросанные фолианты. Арес опять свалил куда-то на весь день, сославшись на Очень-Важное-Дело, и оставил учеников в одиночестве. Правда, не очень-то гордом. И теперь парни маялись дурью, не понимая, зачем Мастеру понадобился тот самый лес, где они полгода назад искали Геллу. Не ностальгия же его одолела?!
   - А у кого ещё? У стены спросить? Так она, уж извини, не отвечает!
   - Ну ещё бы! Станет она всяким идиотам отвечать!
   - Это я-то идиот?!
   - А есть ещё претенденты?!
   Рей вскочил на ноги, сжимая кулаки и горя желанием напомнить братцу, кто тут старший. Им обоим так хотелось выместить друг на друге своё раздражение, что они уже не отдавали себе отчёта в своих действиях. Они оба одновременно призвали схожие атакующие заклинания, и разноцветные искорки одинаково засверкали на кончиках их пальцев, и одновременно заструилась магия в ладонях, складываясь в туманные кольца.
   И одинаковый звук, похожий на звон спущенной тетивы, возвестил о том, что заклятия сорвались, нашли цель, ударили, уничтожили, испепелили... Или просто исчезли, поглощённые чужими чарами. Откат ударил по близнецам одновременно, приводя их в сознание, обжигая пониманием случившегося. И боль в онемевших ладонях казалась по сравнению с этим мелкой и незначительной.
   Опустошённые близнецы бессильно опустились на пол, снова уставились неподвижными взглядами в стену, изучая каждую трещинку на брёвнах, каждое пятнышко. Они смогли бы с закрытыми глазами поразительно точно описать каждое бревно кладки, если бы кому-то пришло в голову попросить их об этом. Но Мастера, любителя непривычных, оригинальных заданий, рядом не было, а трусливые селяне боялись даже приблизиться к домику, занятому Высшим.
   - Семь, - безучастно констатировал Ален.
   - А не восемь?
   - Семь. Я отмечал. - И юноша ткнул пальцем в кособокие палочки-царапинки на стене.
   - Кошмар.
   - Угу.
   Сначала они ещё пытались хоть что-то делать, анализировать, рассчитывать. Но у них не было информации. Вернее - были такие крохи, что сами собой возникали подозрения, что их просто-напросто водят за нос. Казалось бы, целыми днями маясь от безделья, можно было бы всё проанализировать, сделать правильные выводы, ну или хотя бы потребовать разъяснений от Ареса. Но Высший нагло ушёл от ответа самым простым способом - как скрылся в неизвестном направлении, наскоро предупредив, что ему "очень надо найти одну вещь", так до сих пор и не появился. А в одиночку близнецы пришли только к одному выводу: хороши они только как исполнители, и то если добрый Мастер по пунктам распишет, что им делать... Единственная их самостоятельная операция пусть и закончилась относительно хорошо, вряд ли могла служить удачным примером их деятельности. Она, скорее, была счастливым исключением
   Убедившись в своей полной инфантильности и несамостоятельности (а ведь когда-то они таким считали кого угодно, но только не себя), близнецы впали в депрессию, порождённую ленью, и едва сдерживались, чтобы не начать срывать своё плохое настроение на всём окружающем. Даже любимое развлечение - комбинирование различных заклинаний в поисках нового, более разрушительного, юных магов не радовало.
   Впрочем, истинную причину своего отвратительного настроения они прекрасно знали, просто боялись себе в ней признаться..
   Гелла. Ей грозит опасность.
   И как бы ни хотели убедить себя маги, пламенно не любимый ими Артемис не мог быть причиной неприятностей маленькой леди. Ну не воспринимался он, как потенциальная угроза! И чем дольше близнецы пытались уверить себя, что маленькой леди ничего не грозит, тем отчётливее понимали, что они нужны ей. Там и сейчас.
   А ещё занозой в сердце сидело напоминание о Турнире. Если уж Мастер считает, что им участвовать просто-таки противопоказано (интересно, почему ещё?!), они и не будут лезть на рожон. Но твёрдая уверенность, что именно тогда случится что-то страшное и непоправимое, заставляла близнецов изнывать от невозможности спасти и уберечь...
   А почему, впрочем, невозможности? Разве они связанные сидят в четырёх стенах?
   Близнецы переглянулись, словно обмениваясь одновременно пришедшей к ним мыслью, одинаково плавными и неторопливыми движениями поднялись, начали собирать разбросанные учебники и тетради, изредка обмениваясь отрывочными репликами:
   - А он не догадается?
   - Конечно, догадается!
   - ... когда вернётся...
   - Вот будет весело, если вернётся он прям сейчас!
   Представив себе эту картину, маги обменялись пасмурными взглядами и продолжили сноровисто паковать свои вещи.
   В конце концов, у них появилась цель, сформировался примерный план! А собираться в спешном темпе, словно за тобой все менторы гонятся и требуют сдать все пропущенные зачёты, близнецам было не впервой.
   Главное - успеть.
  
   Закутавшись в одеяло, Гелла сидела на кровати и мрачно разглядывала свою книгу. Девушку бил озноб, губы дрожали, но взгляд был спокойным и деловитым, непроницаемо-бесстрастным. Зависимость от медового тепла Артемиса перешла на физический уровень, сказываясь только на самочувствии, но не не затрагивая эмоции. Кошмарs больше не снились Шестой, чужие мысли не всплывали в голове, странные образы не тревожили сознание. Но оставалось странное чувство, словно эхо давно затихшего крика, словно приятное послевкусия горячего травяного чая. Оно согревало, навевало приятные воспоминания, заставляло улыбаться непривычно мечтательным мыслям, но в тоже время Гелла не могла не замечать напряжённую тревожность, проскальзывающую в её размышлениях. Словно неприятный тягостный привкус крови на языке оставался.
   Наверное, следовало решительно распахнуть книгу, размашисто начертать вопрос и терпеливо пропустить мимо глаз и ушей все не относящиеся к делу язвительные комментарии Крейи. Но вот только пальцы дрожат отнюдь не от холода, словно подсознание рвётся наружу в каждом жесте, предупреждая о чём-то... страшном.
   Тёмная не умела слушать подсознание, не верила самой себе, всё больше отговариваясь привычными, логичными и просчитанными мотивациями... и никак не могла понять, почему же её постоянно раздирают противоречия. Мёртвые же не умеют чувствовать! Всё, что ей теперь доступно, - лишь хорошо разыгранные, выставленные напоказ эмоции, живая маска на ледяной каменной скульптуре. Так почему же она не может управлять своими мыслями, постоянно сбиваясь на взвинченное, истеричное состояние?!
   "Да всё просто, детка моя. Ты живая. А живым свойственно испытывать различные чувства. Так что не пытайся их подавить, если не хочешь полностью обезуметь".
   Гелла напряглась, задрожала, как натянутая тетива, замерла на полувздохе так, что почти сразу заныли лёгкие. В широко распахнутых глазах не отражалось движение мыслей, словно они застыли вместе с тёмной.
   "Ну же, перестань трусить. Открой книгу".
   Аггел вспрыгнул на колени девушки, потёрся о тонкие пальцы, и некромантка успокоилась, даже улыбнулась, осторожно почёсывая котёнка за ухом. В голове девушки не укладывалось, как это маленькое пушистое чудо может быть опасным, жутким аггелом, едва её не убившим. И когда все маги вздрагивали, расступались перед гордо шествующей по коридору огненной королевой, одна Гелла без малейшего смущения гладила котёнка по шёрстке и умилённо тискала, прижимая к груди. И аггел довольно мурлыкала, не желая отступать ни на шаг от благодетельницы. А хозяйка? Что хозяйка?... Она не гладит, и не улыбается, и не чешет за ушком... уирррр... В конце концов, она аггел свободный, гордый, сама решает, кому служить...
   Естественно, тому, кто гладит нежнее.
   Продолжая поглаживать огненного котёнка, Гелла распахнула книгу, внимательно разглядывая схемы, вникая в образы, парадоксальные размышления о мире и магии, вместо того, чтобы сразу искать пустые страницы и снова обмениваться порциями яда с наставницей. Всё-таки, Крейя действительно была выдающейся жрицей. И дело не только в том, что она единственная смогла поставить любовь и верность превыше служения, и не в том, что не сломалась после кары... Она была странной, эта худая женщина с больным взглядом озлобленного зверя. Она всегда смотрела на мир с непривычной стороны, подвергала анализу даже аксиомы бытия, не признавала никаких авторитетов.
   Если бы не проклятие, она могла бы стать величайшей жрицей за всю историю. Если бы не проклятие, её бы уничтожили ещё раньше. Ведь современникам всегда трудно разглядеть гения, сотрясающего основы житейского мироздания.
   Ведь легче объявить его сумасшедшим, чем признать свои ошибки.
   Гелла провела пальцами по совершенно лишней фразе в анализе какого-то химического опыта. Посреди запутанных, многоярусных формул, точных, скупых комментариев змеилась тонкая надпись, сделанная впопыхах:
   "Нам от рождения дана судьба, раскрашенная в чёрные и белые линии. А ещё нам даны кисти, краски и палитра".
   Шестая непроизвольно улыбнулась. Мысль странная, яркая, подобная лучику солнца, маленькому чуду среди скучных, непонятных формул. И одна эта случайная фраза, выскользнувшая из-под пера старой жрицы, говорила о ней больше, чем все её ядовитые подколки, старые легенды, исписанные результатами чудовищных опытов страницы. И Гелла всерьёз задумалась: а что она знает о своей наставнице? И знает ли наставница своё истинное "я"?
   Или она создала себе маску-образ, отказываясь замечать, что не соответствует ему?
   "О да. И теперь ты идёшь по моим следам на снегу"*
   Не слезая с кровати, Шестая с трудом дотянулась до стола, ухватила свинцовый карандаш и аккуратно вывела на пустых полях, стараясь не нарушать уже установившуюся гармонию линий:
   "Знаешь, я всё меньше понимаю, чего ты от меня добиваешься".
   Серебристая строчка расплылась, потускнела - словно впиталась в сухую холодную бумагу. Тёмная несколько минут терпеливо ждала ответной гадости, но Крейя молчала, словно поощряла ученицу к дальнейшему высказыванию глупостей.
   "Сначала я думала, что ты учишь меня от скуки. Ну, или чтоб твои знания не пропадали... Одно время мне казалось, что тебя нужна я, моё тело или душа, что ты хочешь вернуться. Потом, я составила список того, что может быть нужно давно мёртвой некромантке от юной жрицы-неумехи. Там, кстати фигурировали и такие пункты, как обретение покоя, месть или желание воплотиться в чужое тело. Но мне почему-то кажется, что это всё не так..."
   Рвущееся с кончиков пальцев жалобное "Ведь правда же?!" Гелла всё-таки не написала. Она очень-очень хотела верить, что её желчной и злобной наставнице не нужны такие скучные и банальные вещи. Ведь идеал просто не имеет права быть близким к мелочной и низменной суете обывательской жизни.
   Крейя молчала, ровные бисерные строчки не менялись, словно книга в мгновение ока лишилась всей своей ужасающей, притягательной тёмной силы. И когда острые, скошенные руны начали проявляться под словами Геллы, Шестая облегчённо выдохнула, только сейчас заметив, что задерживала в тревоге дыхание.
   "Я действительно хотела отомстить магам за то, что они сделали со мной... с моим избранником... Но Древних уже давно нет, а мстить их потомкам за дела тысячелетней давности - по меньшей мере глупо. Так что всё просто. Я хочу снова стать целой личностью. Мне надоело быть просто памятью".
   Гелла прикрыла глаза, аккуратно отложила книгу. Аггел ткнулся жарким носиком й в ладони, напрашиваясь на ласку.
   Все знали, что слова Крейи были ложью от первого и до последнего слова.
   Но Гелла всё равно тихо и обречённо обронила гулкое:
   - Я совершу то, что вы желаете, наставница.
   (* В контексте - наступаешь на мои грабли)
  
   "Как хорошо, что им не нужны пафосные, патетичные речи, чтобы осознать всю важность возложенной на них миссии. Я ведь ни Сиэра, и даже не Стейл, не смогу их убедить в том, что нужно мне... Впрочем, это необходимо всем".
   - Я рассчитываю на вас, сёстры, - Наори смотрела внимательно и серьёзно, голос звучал глухо, без всяких ноток торжественности или напыщенности.
   Несколько женщин в неприметных мужских костюмах сидели в креслах. В полумраке было невозможно разглядеть их лица. Говорят, даже верховная не должна была видеть и узнавать их. Ведь карательницы вели также и жизнь верных послушниц Луны, и нечего было остальным сёстрам знать, кто из них вонзит тёмный кинжал в спину той, что по злой воле или скудоумию решит отступить от лунного пути. Впрочем, также известно было всем, что яростная, великолепная Стейл была карательнецей, причём одной из лучших. Но насколько эти слухи были верны, Наори не знала, но она была абсолютно уверена, что старая верховная знала всех карательниц и в лицо, и по именам. И что самой Наори придётся ещё несколько лет завоёвывать подобное уважение и доверие.
   Старшая склонила голову, разглядывая листок с одним единственным именем, затем пустила его по кругу. Конечно же, опасаться подслушивания было глупо, но нарушать традицию никто не стал, ведь воины и убийцы очень щепительны в вопросе суеверий.
   Когда листочек сгорел над пламенем единственной свечи, Наори передала немолодой и очень худой карательнице тёмный свёрток.
   - Берегитесь, она уже может быть лишь оболочкой силы тёмной и древней. Это должно помочь вам. Однажды, этим кинжалом уже убили Проклятие Луны*.
   Убийца улыбнулась, но глаза её остались непроницаемо-холодными, по-змеиному неподвижными. Конечно, карающим лучше знать, кого и как убить, но если сама Верховная настаивает на том, что дополнительное оружие необходимо... Лучше поверить ей на слово. Дешевле обойдётся.
   Склонив головы, они покидали душную каморку под самой крышей угловой северной башни. Лучшие из лучших, самые хитрые и опытные шли на свою смерть, не сомневаясь в своём выборе.
   Ведь за них выбирает Луна.
   Верховная жрица Наори ещё долго сидела у потухшей свечи, спокойная, неподвижная, усталая. Она не сомневалась в правильности своих решений. Молодая жрица лишь боялась не довести дело до конца, умереть раньше, чем её миссия будет завершена. Ей не давала покоя смерть предшественницы. Кто может поручиться, что болезнь или несчастный случай не оборвёт луч её жизни преждевременно?
   Значит надо успеть. Значит, торопиться опасно.
   Но, во всяком случае, тёмная будет уничтожена. А за остальное можно не волноваться.
   (* Так жрицы называли Крейю).
  
   Томная и бледная весенняя луна робко заглядывала в единственное освещённое окошко на жилом этаже Школы. Ночная красавица недоумевала: как можно допоздна сидеть за пыльными книгами, когда прохладный воздух так сладко пахнет первыми цветами, а звёзды так чётко и остро очерчивают абрис каждого предмета? Все нормальные подростки до рассветных сумерек шатаются по парку и лесу, сбегают на маленькое озеро, а эта сидит и пялится в книгу, словно ей больше делать нечего!
   Всё было гораздо проще и менее трагичней: Гелла не любила ночь и луну. Особенно она ненавидела безветренные полнолуния, когда облака стыдливо прятались за горизонт, опасаясь даже приблизиться к ночной царице, не то что бы её спрятать.
   Лениво листая страницы учебников и прихлёбывая горячее молоко с терпкими, душистыми травами, Гелла коротала одну из самых нелюбимых своих ночей. Весь вечер она потратила на выписывания из Чёрной книги странных фраз своей наставницы, которые Шестая не понимала. Девушку мучило любопытство и осознание того, что ей жизненно необходимо разбираться в тёмной и таинственной душе Крейи. Несколько листков были уже сплошь исписаны, и теперь маленькую леди мучила совесть: она совсем забыла про подготовку к экзаменам. Конечно, для неё это была лишь условность: все маги будут на турнире доказывать, что учились не зря, а неприкаянной некромантке придётся сидеть и отчитываться по таким скучным предметам, как история и политология. Глупость какая...
   Её размышления прервал тихий стук в зашторенное окно. Тонко и напевно звенело стекло, словно кто-то едва касался его костяшками пальцев. Прежде, чем Гелла успела встать и заглянуть за шторы, тихонько скрипнула оконная рама, раскрываясь и впуская в комнату холодный и сладкий ветер. Обиженно дёрнулся и погас огонёк свечи, и девушка осталась в темноте. Застыв, как надгробовое изваяние, она безучастно следила, как в лунном свете в комнату проскальзывает чей-то гибкий силуэт, неразличимый за шторами.
   Наверное, надо испугаться, решила Гелла, хотя страха не было. Она ощущала только нетерпеливое ожидание, когда незваный ночной гость отведёт рукой плотную ткань занавесей и она сможет рассмотреть его лицо.
   - Привет, - он заговорил чуть раньше, чем она его узнала. - Не спишь?
   - Как видишь, нет, - облегчённо рассмеялась Гелла, снова зажигая свечу. - Чем обязана такому позднему визиту?
   Артемис красноречиво улыбнулся и протянул девушке маленький букетик хрупких, почти сияющих ландышей.
   - Ой, какая прелесть! - Гелла поднесла цветы к лицу, вдыхая их свежий аромат, осторожно прижала к груди. - А зачем они?
   Маг замялся, подыскивая слова для ответа. Зачем девушкам дарят первые весенние цветы? Как это объяснить?
   - Тебе раньше не дарили цветов? - наконец выдавил Артемис, пытаясь справиться со смущением и удивлением.
   - Нет, а должны были?
   Гелла устремила на друга наивный непонимающий взгляд, полный тепла и благодарности. Маг только неловко передёрнул плечами и посоветовал:
   - Поставь цветы в воду - так они будут жить дольше.
   Шестая растерянно огляделась, осторожно пристроила цветы сверху на книгу Крейи и уселась рядом с Артемисом на подоконник.
   - А как ты забрался сюда? Прилетел?
   Маг звонко рассмеялся, не пряча весёлые искорки в глазах.
   - Прилетел? Ну ты скажешь! Летать не могут даже повелевающие воздухом, мне же эта стихия вообще не доступна!.. Я пришёл по карнизу, он опоясывает всю Школу.
   Гелла глянула вниз, на тонкий, в несколько ладоней, выступ, и вздрогнула от страха.
   - Ты же мог упасть!
   - Не мог, - беспечно отмахнулся юноша, польщённый такой тревогой девушки. - В Аркорре, западном княжестве, откуда я родом, ра... мальчиков с детства учат особому виду единоборств, развивающему вестибулярный аппарат и позволяющему удерживать равновесие даже на раскачиваемом канате. Так что падение с такого устойчивого выступа мне не грозит!
   Артемис запнулся и пристально уставился на девушку. Гелла молча следила за тем, как меняется его лицо, как тёплую светлую радость сменяет озадаченность, напряжение.
   Что он мог увидеть? - недоумевала тёмная. - Неужели я снова превращаюсь в мёртвое чудище? Или в Тень?
   И лишь когда маг несмело поднял руку и коснулся её чёлки, Шестая вспомнила о руне принадлежности. И о том, что волосы, обычно её скрывающие, уже давно сбились в сторону. Коротко вскрикнув, Гелла отвернулась и низко склонилась над коленями, боясь поднимать лицо, глядеть в глаза другу. Её всю охватывал ужас при одной мысли о том, что в его глазах может появиться презрение, превосходство, брезгливость. Как это глупо... и как глупо будут звучать все её попытки объяснить, что руна вовсе не обозначает рабство...
   Он осторожно привлёк её к себе,обнял за плечи и дождался, когда она поднимет лицо. В уголках глаз блестели слёзки, но Шестая смотрела уже с вызовом: мол, что ты скажешь мне? Что сделаешь?
   Артемис успокаивающе улыбнулся. Ему ли не знать, как позорно, как невыносимо стыдно носить на себе отметину бывшего рабства?
   - Не переживай: двое нас таких - бывших рабов.
   - Ты, может, и избавился от рабства, - с мелочной, детской обидой отозвалась Гелла, - но мне от своего не избавиться никогда!
   - Я помогу, - усмехнулся Артемис и коснулся губами руны на её лбу.
  
   Ей уже доводилось раньше терять сознание, но ещё никогда это не было настолько странно и... унизительно. Не было ни тошноты, ни полного, всеобъемлющего бессилия, не пронзительного головокружения. Просто сидела на подоконнике рядом с магом, который (чего скрывать?) ей очень-очень нравился. И вот - хоп! - она в густой вязкой темноте, где не может ни пошевелиться, ни вздохнуть. Словно у неё больше нет тела, и остался только оголённый, беззащитный разум, неспособный отгородиться от нахлынувших эмоций хотя бы болью в прокушенной губе.
   Она появилась внезапно. Только Гелла была одна, растерянная, потерянная, и вдруг Шестую накрыло ощущение её всеподавляющего присутствия.
   - Итак, - здесь имело свой неповторимый, вдавливающийся в сознание звук. И её голос истекал приторным, гнилостным ядом точно так же, как пульсировал отравой её почерк. - Ты просто с потрясающим упорством не желаешь прокладывать свой путь, а идёшь по чужим следам, повторяя чужие ошибки. Я разочарована, девочка. Мне казалось, моя история научила тебя, что доверять магам, а уж тем более влюбляться в них, смертельно опасно!
   - Я это усвоила, - с желчной вежливостью ответила Гелла, жалея, что не может увидеть жестокую свою наставницу. - Это он в меня влюбился... кажется.
   - Ну-ну... Продолжай себя убеждать. Может получится.
   - Почему я тебя не вижу?
   - А что ты должна видеть? И чем? Нас здесь нет, неужели ты ещё не поняла?... Похоже, я действительно в тебе серьёзно ошиблась...
   Гелла пристыженно промолчала, не зная, что ответить на справедливые упрёки наставницы.
   - Это ведь ты меня сюда вытащила? - Наконец несмела прервала она затянувшееся неуютное молчание.
   - Ты поразительно догадлива!
   - Ты вытащила меня сюда ведь не только за тем, чтобы прочитать лекцию о недопустимом поведении? - мрачно осведомилась Гелла.
   - И за этим тоже, - произнося слова таким тоном, Крейя могла только криво ухмыляться, сверля взглядом свою непослушную ученицу. Жаль, что у Геллы не было возможностей проверить это предложение. - Ещё хотела предупредить, что этот милый мальчик для тебя опасен.
   - Артемис? Опасен? - ничего не понимая, переспросила Гелла. - Быть такого не может! Он не принесёт мне вреда! Я... чувствую.
   Как ещё по-другому назвать своё интуитивное атавистическое знание, приходящее из самого тёмного уголка души, Шестая не знала. И знать не хотела.
   - Разве я сказала, что опасность исходит непосредственно от него? Разве я сказала, что он - источник?
   Ярость прошлась по всем эмоциям, вытесняя разумные мысли, уничтожая самоконтроль, уродуя личность.
   - Как же меня достали все эти вечные недоговорки и игры в слова! - Не раздумывая, выплюнула Гелла. - Как же мне надоели эти глупые интриги! Неужели нельзя просто сказать мне, что и как нужно делать?! Ведь я всё равно сделаю, никуда не денусь, выхода нет и выбора у меня тоже нет! Так неееет же, всем просто-таки позарез необходимо поиграть в великий повелителей, всем нужно мной управлять, как марионеткой. Особо от меня это не скрывая! Мол, видишь, мы тебе выбор дали! Условный! Иллюзорный! Что ни выберешь, всё равно по нужному нам пути пойдёшь! Надоело! Не буду! Не заставите!
   Крейя терпеливо выслушала позорную истерику девушки, и её молчание по вкусу было как отвар лечебных трав: горькое, полное снисходительной жалости, но исцеляющее.
   - Успокоилась? Отлично. Больше не копи в себе эмоции, прикрываясь самоконтролем, как бумажным восточным зонтом от южной грозы. Можешь и с ума сойти. И сколько раз тебе твердить: если ты однажды умерла...
   - Не однажды.
   - ... то это ещё не значит, что ты вообще не можешь чувствовать. Ты не изменишься внешне, но внутренне ты также нестабильна, как и остальные люди в твоём возрасте. Прекрати сдерживать себя, поняла?
   Молчание.
   - Я повторяю: ты поняла меня?!
   - Да, - процедила Гелла, пытаясь справиться с ненавистью к наставнице, так беспардонно тычущей девушку носом в глупые непростительные ошибки. Как нашкодившего котёнка, право слово!
   - Отлично,- безразлично констатировала Крейя. - Далее... никто с тобой не играется. Уж во всяком случае не я. И если я не говорю что-то прямо, значит так надо. Иначе ты, моя милая, вообще разучишься самостоятельно думать и принимать решения. Маги правы, тебе нужна самостоятельность, чтоб ты наконец начала делать выбор и принимать ответственность за него. Это в твоих же интересах.
   - Я понимаю, - раздельно и чётко прошипела Гелла, пока старая некромантка не задала презрительный, унизительный вопрос.
   - Молодец.
   Голос Крейи расплывается, теряет чёткость и звучность, и сознание медленно и неотвратимо плывёт куда-то. Кажется, кто-то её зовёт. Кажется, кто-то твердит её имя.
   Кто?
  
   Она распахнула глаза так резко, что после бархатной, ластящейся тьмы бледный огонёк догорающей свечи ослепил, болью пронзил голову, заставил зажмуриться. Кто-то коснулся её век, усадил на кровати, прижал к себе.
   Гелла неторопливо открыла глаза, продолжая прижиматься щекой к холодной и колючей куртке Артемиса.
   - Ты в порядке?
   - Уже да. Спасибо.
   Шестая отстранилась, внимательно взглянула на мага. Он не выглядел насмерть перепуганным или смущённым, не порывался тот час извиниться и сбежать, не показывал нервозности. Скорее, он был чуть взволнован. И он всё ещё переживал.
   За неё, глупую, не верящую.
   - Что с тобой случилось? - ласково проведя пальцами по её щеке, спросил маг.
   Гелла привычно передёрнула плечами, как всегда поступала, когда показывала, что на вопрос отвечать не будет, просто потому, что н е ж е л а е т. Отвернулась, только на миг, потом снова бросилась ему на шею, прижалась лицом к плечу, чтобы не видеть глаз, и на чала рассказывать. Сдавленно, пытая слова, перескакивая с одного на другое, не скрывая судорожные всхлипы, словно лёгкие отказали в один момент. Она рассказывала, не скрывая ничего: и про обе смерти, и про воскрешения, и про предательства и поиск тепла, и про веру в любовь, и про пророчество это идиотское, чтоб тому, кто его написал, икалось сильно и долго...
   Она выплёскивала всю ту боль, весь страх, неопределённость, отчаяние, что долго, по капелькам копила на дне души. Артемис молчал, только обнимал её за плечи, словно удерживал её на грани, не давал провалиться в тьму, охранял от всего мира. Поддержка, защита без фальшивых обещаний, без натянутого "всё будет хорошо".
   Позже Шестая недоумевала, что заставило её выложить малознакомому магу всё о себе, ведь даже близнецам, ставшим родными-близкими-понятными, она так и не открыла своей истории. Отмалчивалась на все вопросы, недовольно поводила плечами, когда кто-то начинал слишком уж настырно строить дурацкие предположения... И всеми силами она отгоняла от себя мысль, что столь внезапная откровенность - всего лишь попытка отплатить магу за его тепло. Что это всего лишь единственное, что может она сделать для человека, которым питается, как оголодавший вампир: открыть душу. Вывернуть наизнанку, дать оружие против себя - доверить всю себя, вложить жизнь в его ладони. Обречь на ответственность за себя.
   Закончив свою исповедь, Гелла продолжила сидеть, уткнувшись лицом в куртку мага, хотя она уже была насквозь мокрой от слёз. Оплавленная, скособоченная свеча ещё горела, огонёк плясал так, словно хотел сорваться с фитиля, как бабочка с булавки. Луна скромно смотрела в другие окна, ночь входила в своё самое тревожное и тяжёлое время.
   И именно в этот момент дверь беззвучно отворилась, и в комнату ступила Джет.
   Окинув комнату одним внимательным оценивающим взглядом, от которого, казалось, не укрылся даже тоненький слой пыль на стенах, дуэнья стремительно подошла к подросткам и схватила мага за ухо. Он не изменился в лице, покорно поднялся, всё же не глядя женщине в глаза.
   - Так, молодой человек, убирайтесь отсюда, - отчеканила наёмница, сверля юношу холодным и острым, как зазубренный наконечник стрелы, взглядом. - И чтобы я вас до Турнира не видела. Ясно вам?
   - Абсолютно, - бесстрастно кивнул Артемис и направился к двери.
   - Стоять. Комнату покинешь тем же путём, которым и пришёл, - и Джет бескомпромиссно кивнула на окно.
   Холодное замкнувшееся лицо мага тронула улыбка и, прежде чем лёгкой тенью выскользнуть в окно, он наклонился и прижался губами к тыльной стороне ладони растерянной, испуганной Геллы.
   - Спокойной ночи, маленькая леди.
   - Споко... - Она не договорила, ведь говорить уже было некому. Силуэт мага исчез во тьме.
   Дуэнья неодобрительно покачала головой, с громким стуком захлопнула ставни. Обернулась к воспитаннице.
   - Надеюсь, сегодня читать тебе нотации не надо?
   "Она знает!" - мелькнула паническая мысль.
   - Нет, - улыбнулась девушка, вытирая слёзы с ресниц. - Всё в порядке.
   - Ну-ну, - как-то провокационно ухмыльнулась леди Джет'ара, прежде чем покинуть свою любимую подопечную.
   Убирая фолианты со стола, Гелла вспомнила про букетик ландышей, но вместо мерцающих, колдовских цветов на книге Крейи лежали чёрные, сморщенные стебли, сразу же рассыпавшиеся прахом, едва девушка их коснулась.
  
   Постоянно одергивая непривычно широкие рукава, маленькая леди вертелась перед зеркалом, периодически получая расчёской по затылку от мрачной и серьёзной дуэньи.
   - Ты хоть пять минут можешь не вертеться?! - ласково прошипела Джет, пытаясь заплести пушистые волосы девушки в косичку. Непослушные лёгкие пряди вырывались, рассыпались белесым облаком, делая девушку ещё больше похожей на одуванчика.
   Плюнув на бесполезное и бессмысленное занятие, Джет просто перетянула волосы девушки на уровне лопаток, закрепив скользящий узел. Гелла осторожно повела головой, робко коснулась тёмно-синей, под цвет глаз, ленты.
   - А она не развяжется? - с сомнением поинтересовалась некромантка, едва удерживаясь от желания потянуть за кончик ленты. Что-то ей подсказывало, что дуэнья повторного заплетания не простит, а сама она - не выдержит.
   - Развяжется, - надменно кивнула леди Джет'ара, скептически оглядывая результат трудов своих. Конечно, теперь Гелла выглядит не как служанка-замарашка или бродяжка, обряженная в приличную одежду, но для истинной леди ей не хватает уверенности в себе. Или такое впечатление - лишь обманчивость, мираж, и в больших детских глазах прячется не страх, а спокойствие?
   - А смысл тогда завязывать волосы? - резонно спросила Гелла, поправляя ремень сумки.
   - Глупенькая, - рассмеялась Джет, - неужели ты не знаешь, что если рыцарь на турнире решал сражаться во имя прекрасной дамы, то дама, в знак своего согласия, повязывала свою ленту ему на копьё! Ну ли на руку.
   - Вы думаете, кто-то решит сражаться во имя моё? Сомневаюсь. На такое способны только близнецы, а они...
   Гелла с трудом подавила печальный вздох и оставила фразу незаконченной. Несмотря на обилие занятий, бесконечные подготовки и тесты, несмотря на постоянные споры с Крейей, её выматывающие лекции, у девушки оставалось достаточно времени, чтобы скучать по шумным и несносным близнецам. Поначалу, девушка пыталась осторожно выяснить, надолго ли пропали её друзья и можно ли с ними связаться, но менторы только отмахивались от неё, а Высших некромантка избегала сама.
   - Глупенькая, слепая девочка... Ну да, куда тебе с твоим-то храмовым воспитанием! Ты же совершенно не разбираешься в людях... Вот как раз близнецы и не стали бы корчить из себя твоих рыцарей. Они для этого слишком эгоистичны и практичны. Захотят тебя порадовать - подарят книгу или безделушку, или поделятся новой откопанной в пыльных фолиантах тайной, или предложат поучаствовать в испытании нового заклинания. А вот твой новый знакомый, - голос дуэньи чуть дрогнул, и это было на целое "чуть" больше, чем следует. Правда, Гелла не смогла уловить, с одобрением или неприязнью вспоминает Джет Артемиса. - Вот ему вполне может хватить фантазии и благородства поиграть в рыцаря.
   Джет насмешливо дёрнула воспитанницу за кончик выбившейся прядки.
   - Так что смотри не потеряй ленту раньше. Она тебе ещё пригодиться!
  
   Добраться до Школы оказалось совсем не сложно. Достаточно было предъявить значки выпускников (маленькие яркие дракончики на воротниках), как надменные и мрачные крестьяне и лорды сразу становились добрыми и отзывчивыми, чуть ли не в дом, на хлеб-соль, тащили.
   Так что путь от леса до Школы занял всего три дня, хотя вместе с Мастером они тащились все семь. Теперь же близнецы сидели на чердаке и терпеливо ждали, когда все соберутся на Полигоне - в самом глубоком подвале, тщательно экранированном от всего мира. Юным магам было не впервой подглядывать за закрытым мероприятием, они, как и все ученики, знали множество лазеек, тайных комнат, укромных ниш, откуда можно следить за старшими и невыносимо гордыми товарищами.
   Правда, все более-менее подходящие уголки уже заняты пронырливой, предприимчивой мелочью, и опоздавшим близнецам остаётся только дожидаться начала, а уж потом на цыпочках красться в совсем уж тайное убежище, почти впритык с Полигоном, откуда всё великолепно видно и слышно, но где и попасться шансов на порядок больше. Раньше Алена и Рея выручало их феноменальное везение, нежелание Ареса их везде разыскивать и то, что об этой тесной и неудобной комнатке почти никто не помнил.
   Вообще-то, она была рассчитана только на одного человека, и то - очень щуплого и низкорослого. И с трудом втиснувшись в один угол, близнецы вынуждены были признать, что для двух здоровых парней это убежище уже не годится.
   Обменявшись одинаково кислыми и одновременно гневными взглядами, маги дружно перешли на мысленную речь, ведь слышимость была великолепной в обе стороны: и непрошеные наблюдатели слышали всё, что творилось на Полигоне, и судья мог разобрать в шуме сражений отчётливое шевеление где-то за его спиной.
   "Как думаешь, она всё таки будет сражаться?..."
   "Нет! Мастер же обещал!"
   "Мастер много чего обещал... Например, превратить нас в пауков или подарить Гелле в качестве подопытных кроликов, если опять выкинем что-нибудь, из ряда вон выходящее... нда..."
   "Ты тоже об этом подумал? Даже странно, что он ещё нас не догнал..."
   Привычный обмен колкостями затих, едва начавшись. Мысленная речь не передаёт эмоций, все слова гладкие, обкатанные, ровные, словно кусочки льда из специальных формочек. Обмениваться такими - неприятно и холодно, каждая фраза звенит в черепной коробке, оставляет неприятный, несмываемый осадок где-то в глубине сознания.
   Да и засечь мысленную речь не сложнее, чем обычный шум.
   Близнецы припали к маленьким смотровым окошкам, не замечая, как три лёгких, невесомых тени пролетели по коридору и замерли у раскрытых дверей. Они тоже неплохо устроились: видели всех, но никто не замечал их.
   Ведь карательницам вовсе не нужно, чтобы жертва их заметила, верно?
  
   - Прекрасная леди, - В сером плаще и таком же сером костюме Артемис казался бесцветным, неинтересным, незаметным. Но только на первый взгляд. Гелла смотрела на него и думала о старинных гравюрах на холодном, таинственном серебре. Только в отличии от рисунков на металле, маг излучал ещё и пьянящее янтарное тепло, оставляющее на языке терпкий медовый привкус. А ещё рядом с ним чувствовалась его подавляющая, сводящая с ума мощь, послушным зверем свернувшаяся под маской величественного, властного спокойствия.
   - Прекрасная леди, позвольте сегодня быть вашим рыцарем!
   Ртутные глаза смеялись, хотя лицо юноши было серьёзно и одухотворено. Гелла с радостью подхватила эту игру, состроив возвышенно-печальную мину.
   - Ах, мой рыцарь, - она соскользнула к нему со ступенек, одновременно стягивая с волос тёмно-синюю, почти чёрную ленту, - вы окажете мне честь...
   - Нет, прекрасная дама, - он поймал её маленькую ладошку, поднёс к губам. - Эту честь окажете мне Вы.
   Атласная синяя лента на предплечье мага казалась неправильной и чужеродной, она притягивала взгляд, и казалось, что так же она притягивает и несчастья.
   Шестая вздрогнула, повела плечами, словно пытаясь избавиться от неприятного ощущения между лопатками. Ей казалось, что кто-то сверлит ей спину нетерпеливым, гневным взглядом. Хотя мало ли кто может быть не в восторге от разыгранного ими спектакля?
   Артемис снова поклонился и лёгким пружинистым шагом отправился на арену, к остальным магам, и синяя лента на его предплечье была заметна издали, и она делала парня похожим на мишень.
   Гелла поспешно опустила взгляд и вернулась на своё место - на ряд выше судьи, где обычно сидели представители Совета. Его единственный представитель, Высший Гидеас, обменивался с дуэньей туманными, но оч-чень ядовитыми замечаниями о Турнире, о магах и о Шестой. И когда некромантка скромно притулилась рядом с Джет, они не замолчали.
   - Ну что вы, - со снисходительной улыбкой ленивой тигрицы растягивала звуки наёмница, наблюдаю за собеседником из-под полуопущенных век. - Детские игры не могут быть опасны...
   - И между тем, - ярился Высший, - ей не стоило так явно выказывать свои предпочтения! Если... Когда менталист победит, никто не будет сомневаться, что победа его была подстроена!
   - Ах, какая жалость, какая жалость... Неужели я так и не научила девочку выбирать действительно достойных, а не тех, кому победы подстраивают добрые дедушки-маги из Совета?!
   Гидеас смешался, замолк, нервно перебирая тонкими пальцами по бархатному окоему рукава.
   - Он сможет... в принципе, он один из лучших. Не в первой тройке, но в первой десятке..
   - Туда он попал лишь после того как исчезли близнецы...
   - Не перебивай меня, женщина! Он смог бы победить, но теперь, когда Шестая так явно продемонстрировала всем свои симпатии, ему просто не дадут шанса. Как бы мы не изворачивались и не пытались вытащить его за уши на первое место.
   - А к кому мне надо было демонстрировать симпатию? - холодно, с едва сдерживаемой яростью, клокотавшей в горле, процедила Гелла, не поднимая на Высшего взгляда. Был бы это другой маг, она бы не влезла в разговор - воспитание не позволяло. Но этому она никогда ничего не простит, но этого она будет ненавидеть, будет злить его, будет мешать ему, что бы ни случилось. - К тем, кто прожигал мне спину ненавидящим взглядом? Тем, кто относился ко мне, как к говорящей обезьянке? К тем, кто с интересом наблюдал за моей травлей? Из-ви-ни-те, об этом мы не договаривались.
   Выплюнув эти слова, Гелла демонстративно отвернулась, показывая, что она больше ничего не слышит и больше ничего не скажет. Пусть теперь со стеной беседуют, с их-то упорством её переубедить несложно будет.
   Высший гордо промолчал, не позволил себе даже недовольный взгляд бросить на нахалку. Он прохладно извинился и перешёл к креслам менторов.
   Джет, словно давно дожидавшаяся этого момента, расслабленно выдохнула и прикрыла глаза. Вежливая змеиная улыбка соскользнула с её лица, словно плохо закреплённая маска.
   - Молодец, девочка, - на пределе слышимости прошептала она, и Шестая не была даже уверена, говорила ли её наставница хоть что-то. - Ты всё сделала правильно. Абсолютно.
   Умиротворение и тишь сменились бесчувственным спокойствием, прячущим пустоту. Рядом с Геллой снова сидела надменная и презрительная дама, прячущая свою подозрительность под маской снобизма.
   Что не давало Джет покоя, так это невнятное копошение где-то за спиной, словно кто-то притащил на Полигон двух шкодливых котят и оставил их без присмотра наедине с клубком шерстяных ниток. Правда, один котёнок всё-таки был, но аггел неподвижно сидела на полу у ног Шестой, изображая из себя опаловую статуэтку высокомерного сфинкса.
   Опыт прожжённой, старой наёмницы, не раз спасавшейся из безвыходных ситуаций, не раз уходившей от облав, скрывавшейся от охот, говорил: за тобой следят. Кто-то смотрит тебе в спину, старательно расфокусировав взгляд, чтобы ты их не почуяла. Кто-то стоит, прижавшись к стене, сливаясь с ней. Кто-то боится, что его заметят...
   Пока Высший и судья объявляли правила, пока проходила жеребьёвка и маги разбивались по парам, Джет испарилась в шуме и веселой, ненапряжённой болтовне.
   Гелла осталась сидеть неподвижно, как котёнок у её ног. И обе - и некромантка, и аггел - не спускали взгляда с синей ленты на сером плече.
  
   - Ну и что вы здесь делаете? - тихий, свистящий шёпот за их спиной походил на голос ветра, тонкого, болезненного сквозняка, внезапно обретшего плоть и кровь. Ни Ален, Ни Рей ни шевельнулись, они предпочли сделать вид, что им только послышалось. Но вот пальцы, стальной хваткой сомкнувшиеся на их ушах, уж никак не могли быть плодом воображения!
   Джет выволокла неудачливых наблюдателей в коридор, убедилась, что там никого нет, и пинком направила юных шпионов к лестнице.
   - Надеюсь, вам хватит ума добраться до моей комнаты, не попавшись никому на глаза? Ждите меня там, и ни-ку-да не уходите!
   Посрамлённые близнецы двинулись наверх, не прячась, но и умудряясь оставаться абсолютно незаметными. А сама леди Джет'ара, воровато оглядевшись вокруг, скользнула на их наблюдательный пункт, помянув тихим незлым словом проектировщиков укрытия.
   Интересно, как поведёт себя Гелла, оставшись одна? А что нового и чудного выкинут Высшие?
   И главное - почему же у старой наёмницы который день сердце не на месте?
  
   Шанс - это дар богини, даже если сама богиня и думать забыла о своих верных жрицах. Шанс - это такая редкость, которую упускать нельзя. А хороший Шанс вообще выпадает раз в сто лет, и тот, кто его проворонил, вынужден всю оставшуюся жизнь маяться неразрешимыми сомнениями и угрызениями совести. А если бы он не...?
   А ещё есть долг. Есть задание. Есть инструкции и дисциплина, за невыполнение которых старшая снимет голову, обдерёт кожу и в таком виде погонит исправлять свои же оплошности. Справедливо, но очень, очень неприятно.
   Младшая из карательниц, чудесная большеглазая девочка Лучик, с едва сдерживаемой нетерпеливостью покосилась на белую макушку отступницы. Шестая сидела не очень удачно, отравленный дротик в неё не метнёшь, но и она сама, и маги, эти песьи отродья, её окружающие, были так поглощены зрелищем, что просто не замечали ничего иного, кроме двух парней, увлечённо убивающих друг друга. Жалко, молодые и красивые...
   Лучик зажмурилась, прикусила губу, изгоняя опасные, совершенно ненужные мысли. Она с самого начала была "порченой", "неверной", неготовой отречься от всего мира, от его красоты и многообразия ради лунного света и ледяного лика сбежавшей богини. И если бы Стейл не заявила (нагло, не замечая всеобщего недовольства), что тёмная тёмную всегда учует, и не плохо было бы извлечь из этого свою выгоду, девчонку убили бы при посвящении. Вернее, её уничтожил бы сам ритуал - не тело, а душу, что было бы в сотни, тысячи раз страшнее. Лучик это понимала.
   Она отреклась самостоятельно, но осталась при Храме.
   Не служащая Луне безымянная жрица, свободная ото всех обетов, кроме одного - карать себе подобных.
   Что ж, у неё была свобода выбора. Просто не было выбора как такового.
   Самая молодая из карательниц снова жадно взглянула на белую макушку, ярким пятном выделяющуюся в сумраке Полигона. Убить её - легко. Даже очень легко, и это наводит на нехорошие мысли.
   Вполне возможно, что отравленного чёрного кинжала под ребро окажется недостаточно, ведь Верховная говорила о чём-то таком, разве нет? А особое оружие, на которое старшая и взглянуть никому не дала, так и осталось лежать у неё в чересседельной сумке.
   Да и не факт, что после попытки прикончить отступницу, карательница сможет уйти незамеченной. Даже наоборот: неоспоримый факт, что уйти живой ей не дадут. По идее, две подруги должны помочь, но станут ли жрицы рисковать собой ради безымянной ищейки?
   Ага, щазз, да два раза... Дождёшься от них такого, да скорее Лунная сама вернётся!
   Лучик мысленно вздохнула, не смея нарушить маскировку, и помахала ладошкой уплывающему Шансу.
   В конце концов, её задачей была всего лишь разведка. А уж с этим ищейка справилась на все сто.
  
   Заклинание, похожее на гигантскую изумрудную змею, с тихим потрескиванием расправляло дымные кольца. Густому туману, из которого оно состояло, не могли причинить вреда ни огненные стрелы, ни ледяной дождь, ни разрывающее, деформирующее пространство поле. Юноша, тонкий и бледный, похожий на цветок, выросший без света, сосредоточена конструировал что-то сложное, жуткое, запутанное, пока туманная змея его защищала.
   Гелла смотрела на него и старалась не морщиться гадливо. От магии паренька явно тянуло сладковатой гнильцой и плесенью. Ещё не мёртвое, но уже и не живое.
   - Хорошо сражается, - вздохнул у неё над ухом скрипучий старческий голос. Шестая дёрнулась, вскинула на нежданного соседа настороженный взгляд и облегчённо, почти радостно улыбнулась, узнав ментора Грайяма.
   - Разрешишь присесть, красавица? - голос мага был серьёзен, поблекшие же глаза улыбались с мягкой отеческой теплотой.
   - Конечно же! - Гелла подскочила уступая место старику. - Присаживайтесь, пожалуйста!
   Ментор с кряхтеньем уселся, поправил пыльную, тёмно-серую мантию, снова обратил взгляд бесцветных глаз на арену.
   - Хорошо сражается, - задумчиво повторил маг, потирая сухонькие ладони, - но он не победит.
   Гелла с сомнением покосилась на бойцов: двое из троих атакующих уже не держались на ногах, потихоньку отползали в сторону, чтобы не мешать остальным. Тот, кто работал с пространством, всё ещё пытался добраться до противника, все атаки которого застывали в изломанных, перекрученных в жгут реальностях.
   - По-моему, они оба сражаются одинаково хорошо и одинаково бесчестно.
   - Не в том дело, юная леди. Мальчики показывают слишком низкий уровень владения магией, больше налегая на силу и хитрость. Так что не видать им победы, несмотря на количество выигранных дуэлей.
   - А почему против этого чахоточного юноши сражаются сразу трое? Разве он настолько их сильнее?
   - Они равны, но эти трое - ученики одного Высшего, и в таких случаях маги сражаются всегда вместе. Это ведь будет бессмысленно, если противниками будут маги, знающие друг друга порой лучше, чем себя. Ох, девочка, уверяю тебя, ничем хорошим бы это не кончилось...
   Ментор закашлялся и замолчал, с неодобрением глядя на оседающего на землю бледного паренька. Его всё-таки достало одно из заклинаний, успешно миновавшее призрачного змея. И судя по странному, перламутровому переливу сил над телом - насмерть. Гелла закрыла глаза, не желая видеть или ощущать холодное дыхание чужой смерти, липким пеплом оседающее на пальцах и волосах.
   Задавать глупых вопросов, будут ли ему помогать или почему же Высшие допустили смертоубийство, она не стала.
   Естественный отбор во всей его цивилизованной красе.
   И после этого маги ещё и утверждают, что они лучше жриц?!
   Гелла медленно выдохнула воздух сквозь зубы, успокаиваясь и натягивая на лицо привычную вежливую улыбку, под которой пряталась усталая злость. Конечно же, Высшие знали, что она это увидит. Наверное, только ради этого и позволили присутствовать на Турнире.
   Похоже, они всерьёз были уверены, что могут безнаказанно управлять ею.
   Что ж, пора их разочаровать.
   Например, показать, что их любимая пешка стала даже не ферзем, а игроком.
   Прижав пальчик к подбородку, тёмная испуганно округлила глаза и с подкупающим, наивным любопытством промурлыкала:
   - А смогут ли они так же сражаться и с личами?
   И прежде чем хоть кто-то успел понять и осмыслить сказанное, Шестая вызвала в памяти многоуровневую схему зубодробительного заклинания, сплела в тугой узор энергию столь тонкую, что та сила, над которой трясутся и Высшие, и жрицы, даже не дрогнула.
   Прикрыла глаза, скрывая вскипевшую в них первозданную, истинную тьму, и едва слышно выдохнула простенькое заклинание, примиряющее ограниченную реальность с многогранной сутью заклинания:
   - Morituri me salutant*.
   Медленно исчезающий змей снова обрёл чёткость и объём, словно магия, давшая ему подобие жизни, не только не исчезла, но и усилилась. Чахоточный юноша, сломанный ночной цветок, из которого уже ушло болезненное мерцание жизни, медленно, неуверенно поднялся на ноги, оглядываясь вокруг загнанным, ничего не понимающим взором. Перевёл взгляд на свои ладони, сжимая и разжимая пальцы. Вздрогнул от короткого приказа, стегнувшего его, как безжалостная, разрубающая надвое плеть: "Сражайся!"
   Гелла не успела понять, кому принадлежала последняя мысль, она не могла отвести взгляда от созданного лича. Внутри хищно мурлыкала Крейя, довольная успехами своей ученицы, как своими собственными. Хотя возможно, её мрачное удовольствие было вызвано предчувствием многих смертей среди этих глупых, неосмотрительных магов.
   Опешивший победитель обратился к мертвецу с каким-то вопросом, в качестве ответа получив спираль ядовитого цвета в горло. Уклониться он не успел. Его обессилившие товарищи отупевшими взглядами проводили упавшее с глухим стуком тело товарища, а Шестая с тёмным, жестоким любопытством размышляла, что будет, если натравить на выбывших магов их соученика. Или стоит устроить схватку между двумя мертвецами? А то лич как-то нехорошо поглядывает на окружающих, а лишних жертв не хотелось бы... А ведь это было бы красиво: нежить, не имеющая инстинкта самосохранения, будет сражаться используя все свои ресурсы, интересуясь лишь результатом и забыв о цене.
   Шестая уже всерьёз обдумывала эту захватывающую перспективу, когда её прервал чуть насмешливый голос:
   - Прекрасная дама, могу ли я просить вас об одолжении? Не добивайтесь моей победы такими методами.
   Гелла вздрогнула, словно облитая ледяной водой после длительного кошмарного сна. Шестая начала потихоньку осознавать, что натворила, но она не раскаивалась в этом.
   Она обернулась к серьёзному, неулыбчивому Артемису, пытаясь по его лицу прочитать, как же он к ней теперь относится. Ведь будет так обидно и горько его потерять из-за глупого, необдуманного желания утереть нос Высшим! Но алхимик и менталист смотрел на маленькую, неразумную леди со всё той же всепрощающей теплотой и укором. Ему ли, уже потрёпанному в дуэли, не признающему честных методов боя, брезгливо морщиться при виде некромантии?
   Он не боялся быть ожившим трупом. Он боялся потерять свою свободу. Пусть даже в посмертии.
   И Гелла понимала это.
   Некромантка через силу улыбнулась:
   - Не стоит волноваться, рыцарь мой. Это был всего лишь урок для тех, кто допьяна упился своей властью.
   Она уже собралась перечеркнуть существование лича, как тот, словно почувствовав настроение создательницы, страшно крикнул:
   - Нет! Не надо! Я хочу жить!
   И дикий ужас в глазах мертвеца казался неприятным, отвратительным по сравнению с каменно-спокойным лицом.
   Резко выдохнув, Гелла высвободила заклинание из тела неудачливого мага и развеяла его, разложила на составляющие, на формулы и потоки, на элементы и уравнения, стремясь навсегда стереть его из своей памяти.
   Ведь в какой-то момент ей показалось, что в центре арены, с безумными глазами и неподвижным лицом, стоит и кричит - она сама.
   (*Удивительно, но лунные фразы идентичны латыни. Дословный перевод: "Идущие на смерть приветствуют меня")
  
   Джет нервно кусала губы и едва удерживалась от того, чтобы начать грызть ногти. Что-то шло не так. Да что там!.. Всё шло не так, абсолютно всё!
   Тихоня и лапочка Гелла вела себя так, словно в один миг повзрослела на пару десятков лет, и Джет никак не могла понять: то ли она стала настолько невнимательной, что пропустила преображение подопечной, то ли девушка умела притворяться гораздо лучше, чем считали многие.
   О том, что слухи не врут, и от самой Геллы осталась только внешняя оболочка, а внутри властвует тёмная тварь, старая наёмница предпочитала не задумываться.
   Суетно поправив платье, пригладив растрепавшиеся волосы, Джет замерла в тени арки, следя за очередным сражением. Впрочем, схватка магов её волновала мало, даже то, что одним из противников был милый сердцу некромантки Артемис, не задевало дуэнью. Она сомневалась, можно ли оставить Геллу в одиночестве, ведь дуэнье сейчас позарез требуется допросить неусидчивых близнецов, пока они ещё куда-то не просочились! Впрочем, маленькая леди не настолько беспомощна, как кажется на первый взгляд, так что ничего страшного не случится, если на какое-то время выпустить её и поля зрения.
   Сделав выбор, леди Джет'ара решительно направилась на верхние этажи, не обращая внимания на подозрительно густые тени у стен. Ну мало ли что может привидеться в густом факельном чаду?
   К тому же, наёмница действительно сильно постарела, как бы она не хотела в этом признаться.
   Ищейка проводила её презрительным взглядом, не посчитав за достойного противника. Надменной девчонке уже давно пора было уйти вслед за подругами-карательницами, но она медлила, чуяла, что может пропустить нечто важное. Она ещё верила, что отступницу удастся подкараулить в одиночестве. Сила её, конечно, впечатляла, но ищейка всегда может вызвать Главную с кинжалом, а уж та и не с такой справится.
   Главное, не проворонить Шанс.
   Он ведь сегодня ой не зря так настойчиво идёт в руки.
  
   - Хороший мальчик, - проскрипел ментор Грайям, одобрительно наблюдая за очередным поединком. Гелла машинально поддакнула, не вникая в смысл фразы, не уточняя, кого имел в виду старик. С замиранием сердца она следила за схваткой, нервно прикусывая губы и с такой силой сжимая переплёт чёрной книги, что на окладе появились маленькие лунки-вмятины. В голове некромантки стучалась только одна истеричная мысль: "Лишь бы с ним ничего не случилось! Лишь бы всё обошлось!" Как-то неожиданно оказалось, что этот загадочный, вечно спокойный маг значит для неё слишком многое.
   "Обрати внимание, - на этот раз почерк Крейи имел отчётливые мурлыкающие интонации, - один из дуэлянтов - тот самый глупец, силу которого ты пила в свой самый первый раз. Даже удивительно, что он ещё жив!.. Ты же понимаешь, о чём я?.."
   О да, Гелла понимала! Всё больше погружаясь в свою внутреннюю тьму, всё больше себя отдавая ей в плату за знания, девушка становилась сестрой смерти, чувствовала её сильнее и ярче, чем дуновение ветра, огненную ласку огня, скупое тепло прикосновений. И теперь она видела все признаки скорой кончины на лице черноглазого, вспыльчивого Рауля.
   И не жалела его.
   Ведь Артемис достойнее.
   Облачённый в серое, юноша казался неподвижной скалой, штрихом чужого, туманного и сине-серого мира, гостем из небытия. Вокруг него парусами вздувались и опадали образы заклинаний, мелькали видения, наброски мыслей, готовые сорваться бурей чужих, страшных эмоций, обрушиться волной на врага, потопить его, подавить его разум.
   Артемис, менталист и алхимик, никогда не сражался честно. Ведь по сути, он не был боевым магом, ведь любой из его сокурсников мог бы размазать, уничтожить его одним заклинанием. Если бы успел сплести чары до того, как менталист пускал в ход свою страшную, порабощающую, подавляющую магию. Только бывший раб всегда бил в спину, бил первым, ведь такие как он по умолчанию лишены чести. Так и не стоит всем доказывать, что она есть.
   Вот и теперь невозмутимый, загадочный, погружённый в дикую магию разума, Артемис стоял и смотрел, как Рауль сходит с ума, сражаясь со своими страхами. Никто не может узнать, что видит перед собой маг, попавший в ловушку собственного разума. Ничего приятного - это точно.
   Артемис терпеливо ждал, когда противник обессилит в схватке со своими кошмарами, самыми страшными, самыми глубокими, грубо вытащенными из самых глубин подсознания. Другой бы давно праздновал победу, довольно оглядывался, стремясь увериться, что никто не пропустил мгновения его триумфа, но менталиста не покидало ощущение чего-то страшного и неотвратимого. Жуть свила гнездо в его сердце, словно магия ударила по своему создателю.
   На мгновение он ослабил концентрацию, отвлёкся, погружаясь в свои мысли, выискивая причину паники, и пропустил момент, когда Рауль сбросил внушение. Магу его уровня было достаточно лишь не мгновение вынырнуть из омута кошмаров, чтобы атаковать противника.
   Гелла едва сдержала болезненный крик, когда смертоносное плетение взвилось над Артемисом. Ей понадобилось всё её самообладание, чтобы не завизжать, не зажмуриться, ничем не выдать своего волнения. Раз она решила начать свою игру с Высшими, значит, нужно держать лицо до конца. Не стоит им знать, что кто-то ей дорог.
   К тому же, ничего не произошло. Можно и успокоиться. Странное марево из чувств и мыслей куполом встало между Артемисом и Раулем, отражая заклинание, закручивая его спиралью, возвращая создателю.
   На то, что осталось от незадачливого мага, Гелла старалась не смотреть. Неприятно зрелище.
   "Вот именно поэтому тебе и запрещено привязываться, девочка моя. Как ты думаешь, только ли защита этого очаровательного юноши отклонила удар? Или, может быть, и твоя сила вплелась в защитные чары?"
   "Ложь. Если бы я помогала ему, я бы не волновалась".
   "Умница. Но в следующий раз лучше следи за своими эмоциями. Твоя сила едва не вырвалась, ты заметила?"
   "Нет".
   - Прости, что получилось настолько... грязно, маленькая леди. Я плохой рыцарь, - Артемис был неестественно бледным, мертвенно бледным, словно из него махом выпили всю жизнь. Он твёрдо стоял на ногах, но было видно, какого труда ему это стоило. Даже его медовая солнечная энергия потускнела, словно закончилась, исчезла, и Гелла ощутила едва заметный укол разочарования. Она постаралась сразу же заглушить его, спрятать от самой себя, притвориться, что не было его, лишь бы не признаваться, что она - всего лишь пиявка, мерзкая и противная.
   - Жаль, что я не умею дарить силу, - печально улыбнулась некромантка своему рыцарю.
   - Ты даришь свет, а это важнее.
   Артемис вглядывался в её лицо с болезненной тревогой. Маг чувствовал - что-то произойдёт. Предчувствие близкой опасности грызло его изнутри, а он даже не мог предупредить о ней.
   - Удачи.
   - Благодарю, маленькая леди.
   Его ждал новый противник, уже успевший отдохнуть от предыдущих дуэлей. Впрочем, он не был самоуверен и нагл, трезво оценивал все шансы и мог уйти живым. Ведь уже ни для кого не было секретом кто и благодарю чему станет победителем в этом Турнире. Сопротивление бесполезно - не угробит Артемис, подстроят его победу Высшие. Они ведь тоже умеют держать своё слово.
   Особенно, если оно подкреплено парой неприятных клятв.
   Артемис тоже знал это, слышал оскорбительные шепотки, чувствовал взгляды, втыкающиеся в спину, как арбалетные болты. Но мага это не задевало. Он упрямо игнорировал этот факт, сражаясь так, словно никто не стоял за его спиной, как это было несколько лет назад, когда его, слабого, не обученного, бросили в Круг против близнецов, за которыми приглядывал один из сильнейших Высших. И не стоит вспоминать, как Артемис вырвал свою первую победу у двух боевых магов, заслужив тем самым их ненависть.
   Гелла сидела неподвижно, как истукан, только губы продолжали едва кривиться в благосклонной улыбке. Ей, в отличии от мага, было противно, что её рыцарь должен принимать победу из милости Высших. Тёмная закрыла глаза, напоминая себе, что не так давно и сама не стыдилась попрошайничать, брать, что бросают под ноги, ещё и благодарить за это. Ко всему надо относиться со смирением. Ну, хотя бы с терпением.
   И искоренять эту глупую болезненную гордость, результат долгого общения с самоуверенными близнецами.
   Кто-то осторожно тронул её за руку, потом дёрнул за рукав. Гелла резко открыла глаза и повернула голову, опалив ледяным взглядом мальчишку из младших классов, ещё даже не мага. Тот отпрянул, сжался, спрятал взгляд.
   Буркнул едва слышно:
   - Леди Джет'ара велела вам прийти к ней, - и умчался, растворился среди остальных, словно мимолетное видение, мираж.
   "А может, оно и к лучшему, - здраво рассудила Крейя. - Хоть не будешь метаться и изнывать, пока твой драгоценный Артемис сражается".
   Шестая вскинулась, хотела уже гневно зашипеть, сверкая тьмой на дней зрачков, что Артемис - не её и уж точно не драгоценный, но сникла, притихла. Мудрая, жестокая Крейя уже давно стала внутренними голосом, знающим свою хозяйку порой даже лучше, чем она сама.
   Вежливо раскланявшись с ментором Грайямом, резче, чем следовало, ответив одному из Высших, лениво поинтересовавшемуся, куда же собралась сбежать "эта милая деточка", Гелла быстрым шагом миновала коридор, едва не столкнувшись с ищейкой.
   Лучик вжалась в стену и перевела дух. Мало приятного нос к носу встретиться с потенциально опасным объектом, да ещё и на территории извечных врагов. Но раз опасность миновала и сейчас, значит это действительно Шанс!
   И карательница тенью заскользила за отступницей, слишком увлечённой своими мыслями, чтобы замечать ещё хоть что-то в этом мире.
  
   - Итак, - щурилась Джет, словно удав возвышаясь над тихими жертвами-кроликами. - Поведайте же мне, о "одарённые" разумом чада, что привело вас в Школу, хотя вам ясно было сказано: ЗДЕСЬ ВАМ ПОЯВЛЯТЬСЯ ОПАСНО!
   "Кролики" непочтительно огрызнулись на два голоса:
   - Никто нам ничего не говорил!
   - Если это так важно, могли бы и предупредить!
   - Мы вам не пешки, чтоб с нашим мнением не считаться!
   - Как вы вообще смеете указывать нам?!
   Сразу за этими словами на комнату рухнула жуткая, тяжёлая, не предвещающая ничего хорошего тишина. Казалось, можно было услышать даже шум дуэлей с Арены. Близнецы сжались, сверля пол взглядами и понимая, что сболтнули что-то лишнее. Но они и не думали раскаиваться, юные маги были полностью уверены в своей правоте. Ладно бы им Мастер что-то приказал, на то он и Мастер, непогрешимый Учитель, которому можно простить что угодно! Но терпеть подобное отношение от его сестры... Нет уж, увольте!
   Джет медленно прошлась по комнате, старательно не замечая подростков. Те провожали её злобными взглядами исподлобья, не решаясь прервать неприятное затянувшееся молчание.
   Когда тишина стала такой нестерпимой, что начали ныть зубы, старая наёмница наконец соизволила обернуться к близнецам:
   - Во-первых, я имею право вам указывать, что и когда делать. Не сомневаюсь, Арес говорил вам об этом, но вы, как всегда, пропустили всё мимо ушей. Во-вторых, если вам чего-то не сказали, то знать вам это не следует. Уверена, мой брат это вам уже втолковывал. Вот только одно мне не ясно: то ли он оказался настолько бесталанным учителем...
   - Как вы смеете! - не выдержал Ален. Юноша мог терпеть, когда смешивают с грязью его, брата, их народ... Но когда кто-то осмеливался плохо отозваться об Учителе, парень срывался, был готов кулаками доказывать неправоту оппонента.
   - Мастер - замечательный учитель! - поддержал близнеца Рей, сверкая чёрными глазами. Вокруг его пальцев искрились крошечные заряды, готовые в любой момент сорваться и и испепелить любого.
   - ... или вы настолько пустоголовые ученики, что так ничему и не научились, - не замечая ярости магов, с мрачным удовлетворением закончила Джет, предоставив близнецам самим делать вывод.
   Уж с этим они справились, ведь что-что, а думать они умели. Правда, нельзя сказать, что выводы им так уж понравились, но возразить маги уже не могли, чтобы не выставить себя в ещё более неприглядном свете. Вот и оставалось им скрипеть зубами и прожигать взглядами пол. И если бы хоть один из них хоть чуть-чуть хуже контролировал свою магию, в пушистом бежевом ковре уже давно бы дымились две аккуратненькие дырочки.
   Как распахнулась дверь, никто не услышал, и на новое действующее лицо все обратили внимание, только когда услышали знакомый бесстрастный голос:
   - Вы звали меня, дуэнья?
   - Гелла! - в один голос завопили близнецы вскакивая с диванчиков. Они бы ей и навстречу бросились, но бесчувственное, ничего не выражающие лицо некромантки озадачило их, если не сказать - напугало.
   Но едва девушка заметила близнецов, как маска холодного превосходства слетела с неё, обнажая истинное лицо вечно перепуганного ребёнка. С радостным писком Шестая бросилась на шею Рею, пренебрежительно швырнув на пол чёрную книгу.
   Где-то на краю сознания поморщилась Крейя, от себя самой скрывая сентиментальную радость и ослабляя магические путы, не позволявшие девушке отойти от книги дальше шага.
   - Какжеярадачтовыприехали! - на одном дыхании восторженно протараторила девушка, жадно вглядываясь в лица близнецов. Ален фыркнул и отодрал девушку от брата, бросив в его сторону наигранно ревнивый взгляд.
   - Уделит ли маленькая леди своё драгоценное внимание своему покорному слуге? - с напыщенной велеречивостью произнёс огненный маг, даже не пытаясь скрыть улыбку до ушей.
   Шестая счастливо смотрела на братьев, чувствуя себя по-настоящему счастливой за долгое время. Вздорные, нахальные маги стали её неотъемлемой частью, и даже чужое тепло не способно принести столько чистой и ясной радости. И даже подумать странно и страшно, что она когда-то могла бояться двух этих обаятельных охламонов!
   - Как поживаешь, мелкая? - лукаво поинтересовался Рей, ненавязчиво оттесняя брата в сторону. - Надеюсь, ты не в обиде на двух несчастных магов, что вынуждены были тебя покинуть?!
   Гелла тихонько рассмеялась и только покачала головой, не выпуская рукав Алена, словно он мог в любой момент исчезнуть, как морок.
   - Хватит, - коротко бросила Джет. - Потом обменяетесь новостями. Сейчас у нас и так проблем по горло.
   - Разве? - недоуменно переспросила Гелла, наивно глядя на свою суровую дуэнью. За несколько мгновений маска суровой и гордой некромантки канула в никуда.
   "Неужели маленькая девочка влюбилась и перестала замечать очевидное?"
   Девушка резко опустила голову, скрывая вспыхнувшую в глаза ненависть. Никто не способен так быстро и качественно испоганить настроение, как "любимая" наставница Крейя! Поглоти её лунный свет!
   "Ну-ну. Может, и поглотит. Но что ты будешь делать без меня, дитятко?"
   - Сядьте, - повелительно обронила Джет, медленно проходясь по комнате. Её не покидало ощущение слежки, но матёрая наёмница не могла понять, откуда оно исходит. Вряд ли это Высшим приспичило подсмотреть за нею - магическое "око" она чувствовать не способна, а представить какого-нибудь напыщенного индюка из Совета этих маразматиков, сгорбившегося в три погибели у замочной скважины, довольно затруднительно!
   Отбросив сомнения, женщина обернулась к подросткам, испытывая дикое раздражение. Ну как можно быть настолько упрямыми и твердолобыми?!
   Ну вот, близнецы опять не выполнили её приказа! Так и стоят посреди комнаты, гордо вздёрнув носы к потолку. Как же эти великовозрастные оболтусы не понимают, что от смерти их отделяет всего лишь несколько её слов?! Как не понимают, что только от их покладистости зависит, смогут они выжить или нет! Одна только Гелла покорно присела на диван, и естественно опять мертвой хваткой вцепилась в свою книгу! Можно подумать, девчонка без неё выжить не способна!
   Как же всё надоело... Порой Джет казалось, что дорогой братец немного переоценил её способности, когда поручил приглядывать за замкнутой малолеткой. Её, право слово, надо к целительнице душ отволочь, чтоб она наконец в себе разобралась... Да только кто ж из лунных жриц захочет с тёмной общаться?
   - Итак, что мы имеем? - нараспев произнесла леди Джет'ара, даже не зная, что невольно цитирует брата. Ален взглянул на неё резко и подозрительно, Рей только вздрогнул, передёрнул плечами, не желая показывать, как его это задело.
   Наёмница остановилась напротив близнецов, сверял их тяжёлым, изучающим взглядом. Тонкие губы кривились в змеиной, хищной улыбке:
   - Вы, двое... Сегодня же отправитесь прочь из Школы, для начала - в особняк Ареса. И не высовывайтесь!
   - Может, вы хоть объясните, почему? - сквозь зубы процедил Рей.
   - Почему? - вкрадчиво переспросила женщина, сощурив неподвижные, непроницаемые глаза. - Пораскиньте мозгами, олухи, если они у вас есть! Хотя бы изобразите мозговую деятельность! Совету нужна покорная марионетка, а не сильная некромантка с двумя боевыми магами за плечами! Неужели вам непонятно, что едва вы объявитесь - вас убьют?! Арес едва успел вас увезти, попытался вам жизнь спасти, а вы?!
   - А мы, - с едва сдерживаемой злобой прорычал Ален, - не собираемся бросать Геллу! Знаете, где я этот Совет видел?! Я не позволю из малявки тупую куклу делать!
   Некромантка бросила на своего защитника взгляд, полный теплоты и благодарности. Ей было приятно, что о ней так заботятся, хотя и сама она вполне способна постоять за себя.
   - Так что, - едко улыбнулся Рей, материализуя в руках небольшую молнию, - мы уберёмся, как вы хотите. Но только вместе с Геллой.
   - Не стоит.
   Кажется, - меланхолично отметила девушка, - больше всего поражена моя дуэнья. Вот уж не подозревала, что меня считают настолько инфантильным ребёнком!
   - Но почему? - обиженно взвыли близнецы.
   Шестая улыбнулась. Зло, многообещающе и расчётливо, доказывая, что не просто так прозвана тёмной.
   - Высшие возлагают на меня слишком большие планы, чтобы я ими не воспользовалась в своих целях. К тому же, не стоит демонстрировать старым интриганам, что их дичь тоже умеет кусаться.
   - Ну, хоть кто-то из вас умеет мыслить рационально, - цинично буркнула Джет, прогоняя тоскливую мысль "О небо, что же мы сделали с ребёнком!"
   Юные маги растеряно переглянулись, но ничего не сказали. Только изредка поглядывали на подругу с волнением и недоумением.
   - Так, хорошо. Значит вы, - Джет снова вперила мрачный взгляд во вздорных юношей, - отправляетесь в особняк Ареса. Да, прямо сейчас, пока не закончился Турнир! Иначе вас кто-нибудь обязательно увидит! Гелла...
   - Я знаю. Терпеливо дожидаюсь окончания Турнира, выслушиваю всё, что пожелают мне сказать Высшие и отправляюсь на практику в качестве помощницы Артемиса.
   - Артемиса?!
   - Этого мерзавца и подлеца?!
   - Ты просто его плохо знаешь!
   Гелла печально улыбнулась. "И никто не возмутился, мол, как ты могла! Они считают меня жертвой, неразумной деточкой, которую надо опекать. А ведь младше всего на два года".
   - Почему вы считаете его мерзавцем? - тихо спросила она, вглядываясь в возмущённые лица друзей. - Не потому ли, что он уже однажды победил вас в поединке?
   - Он победил только потому, что ударил в спину! - огрызнулся Ален.
   - Он ничтожество и не умеет сражаться честно, - поддержал Рей. - Что с него взять - бывший раб!
   - А разве вы всегда честно сражаетесь? Разве вы не используете шанс вырывать победу, сыграв на слабости противника?
   Близнецы притихли, не зная, что ответить. Они не злились, не могли злиться на Геллу, чудесную, милую девочку с внешностью аотэра. Но понять и принять её отношение к Артемису они не хотели.
   - Ты защищаешь его? - наконец тихо вымолвил Ален, глядя её в глаза и цепенея от жути перед той бездонной, безграничной тьмой, что таилась на дне зрачков Шестой.
   - Нет. Я не хочу, чтобы вы стали такими же, как и все остальные ученики, - просто и честно ответила Гелла, не опуская глаз.
   - Арес тебя бы не понял!
   - Не. Вот он бы как раз понял и простил... А разве он не вернулся?
   Повисла неловкая тишина.
   - Он должен был уже догнать нас, - неуверенно предположил Ален.
   - Если догадался, где нас искать, - поправил Рей.
   - Думаешь, наш Мастер - и не догадается?!
   - Каюсь, чушь спорол...
   Джет смотрела сквозь близнецов отсутствующим взглядом, убеждала себя, что предчувствовала это, что с его любовью к приключениям это - закономерный конец... Только всё равно болело сердце и жгли язык так и не сказанные слова.
   Наконец, наёмница взяла себя в руки и выдавила срывающимся голосом:
   - Хватит. Потом обсудим эту тему. Надеюсь, всем всё понятно?!
   Близнецы торопливо закивали, стараясь не смотреть на сестру Мастера. Им казалось, что они без всякого права подглядели что-то настолько личное, о чём и подозревать-то стыдно.
   Гелла тихонько вздохнула:
   - Простите, но я должна вернуться до завершения Турнира, а то Высшие бросятся искать меня, а найдут вас.
   Уже взявшись за ручку двери, они обернулась и тихо прошептала, пряча взгляд:
   - И не волнуйтесь. Я знаю о пророчестве. Я знаю оба его варианта. Правда, ещё не решила, какую роль сыграть выгоднее.
   Лучик, терпеливо подслушивающая у замочной скважины, едва успела отшатнуться и вжаться в нишу, шепча формулу сокрытия. На её счастье, тёмная прошла мимо, глядя под ноги, иначе бы обязательно заметила единственную чёрную тень в светлом коридоре.
   С трудом переведя дух, ищейка вынуждена была признаться себя, что пора уносить ноги. Шанс - это, конечно, хорошо, судьба любит молодых и наглых, но не до такой же степени!
  
   Она успела к самому завершению Турнира, когда Высшие, словно в насмешку над собой, над своими целями и обещаниями, выставили против усталого, измотанного Артемиса двух магов, быстрых, гибких, опасных, как тонкие кинжалы.
   На какой-то невообразимо короткий миг девушке показалось, что это близнецы, подобно охотничьим собакам, наскакивают на менталиста, но одинаково бледные, словно ледяные юноши совершенно не походили на Алена и Рея. Хотя бы затравленной, ядовитой, всепожирающей злостью в глазах. Из их тонких рук, похожих не то на крылья, не то на конечности пугающе-странных насекомых, вырывались тёмные смерчи, изломанные молнии, морозные всполохи. От такого потока заклятий нельзя защититься, от них нельзя уклониться - только держать в нескольких метрах перед собой, перенаправлять удар, отводя его как лезвие меча.
   Гелла замерла в проходе, не в силах сдвинуться. Хоть на миг отвести от Арены взгляд. Ей казалось - вот она перестанет смотреть на Артемиса, хоть на одно мгновение отвлечётся, подумает о чём-то другом, и он упадёт, сломленный чужой магией. А пока Шестая не отводила от его серой фигуры глаз, у него был шанс.
   - Красивое зрелище, не правда ли? - вкрадчиво поинтересовался Гидеас, возвышаясь за спиной некромантки.
   Девушка недовольно повела плечом, не отрывая взгляд от "честной" дуэли.
   - Дело вкуса, сударь, - бесстрастно отозвалась она, как зачарованная наблюдая за призрачным огненным лезвием, летящим в сердце Артемису.
   "Он не успеет уклониться", - билась истерическая мысль об оковы самообладания.
   "У него не хватает сил, чтобы отклонить атаку", - навязчивым шёпотом вторила ей Крейя.
   - Боюсь, - с притворной жалостью вздохнул Высший, - тебе придётся обходиться без напарника...
   Враз помертвевшая Гелла даже не обратила внимание на слова мага. Она безучастно смотрела, как огненное лезвие входи в грудь юноши, как по серой ткани расползается чёрное пятно и хлопья пепла вперемешку с каплями почерневшей крови падают на пол. Неосознанно Шестая прижала ладонь к груди, чуть выше солнечного сплетения, как раз там, куда вошло магическое лезвие. Девушка чуть вздрагивала от боли, словно это её пронзило насквозь, и она жалела, что не может забрать себе страшную рану. Ведь мёртвой такое уже не страшно.
   Гидеас взглянул на некромантку и позволил себе тонкую довольную улыбку. Совет Высших слишком поздно понял, что менталиста и Шестую связывает нечто такое, что гораздо хуже дружбы с близнецами. Не стоит приставлять к марионетке того, кто скорее предаст всех магов, чем беловолосую бестию. А значит, Артемис должен быть убит, близнецы, едва объявятся, тоже. А убитой горем девчушке потом подсунут другого, проинструктированного и специально подготовленного мага. И тогда за надёждый, проработанный план, едва не рухнувший из-за безголовости одного юнца, можно будет не опасаться.
   Бледные юноши, тонкие ледяные клинки замерли в стороне от простёртого тела, не доверяя своей победе. Гелла смотрела на поверженного мага, на тёмную, теперь почему-то чёрную ленту на его плече. "Не уберегла".
   "Он только что погиб, - вкрался в мысли въедливый шёпот. - Его тело ещё тёплое, мозг не успел разрушиться необратимо. Он ведь дорого тебе, дорогая моя? Ты можешь его поднять, почти оживить... Даже оставить ему свободу выбора... Решайся быстрее..."
   Гелла грустно покачала головой, жалея, что не может плакать.
   "Он просил меня не делать этого. И я не буду..."
   "Ну и дура!"
   Сейчас она больше всего хотела развернуться и, пробудив в себе Тень, ту самую, что убила Стейл и одну из послушниц, вырывать сердце Гидеаса, выпив его силу, его страх, его бессилие.
   Но она понимала, что подставит себя под удар и, что хуже всего, не только себя. Впрочем, она мёртвая - она подождёт. В конце концов, она не умеет забывать, а месть - блюдо, которое следует подавать холодным. Гелла чуть прикусила губу, не спуская взгляд с бледных юношей. Где ярость, дикая, первозданная, словно стихия? Где желания отомстить, показать ничтожным убийцам, кто они и кто - она?! Почему не грызёт её изнутри чёрная злоба, тоскливое бессилие, осознание того, что ничего нельзя исправить?!
   Может быть, потому, что не верится, что это - конец. Потому что Артемис не мог, не имел права умереть так быстро, когда он был ей нужен!
   Один из бледных юношей внезапно тонко, визгливо вскрикнул, словно какая-то диковинная птица, прижал руки к груди, и там, где огненное лезвие коснулось Артемиса, проступила чёрная, моментально свернувшаяся кровь. Гелла видела - раны не было, но один из магов медленно загибался, сморщивался, таял, словно сгорал в невидимом огне. И чем меньше в нём оставалось человеческих очертаний, тем больше в облике его брата проступали серые тона одежды, пепельный лоск волос, ртутная глубина глаз.
   Только действительно подлый, бесчестный, думающий исключительно о своей жизни маг мог решиться на такое: подменить себя тем, кто направил смертоносное заклинание, нанести удар по кровным узам братьев, подлым, грязным ударом уничтожая своих противников.
   Только загнанный в угол, потерявший всякую надежду маг мог так рискнуть, так интуитивно правильно выбрать время - и победить.
   "Наверное, именно за это заклинание Ален и Рей его ненавидят", - мелькнула совершенно лишняя, абсолютно неуместная сейчас мысль.
   Артемис стоял, покачиваясь, обводя притихших, недоумевающих магов пустым, стеклянным взглядом, и только когда он заметил напряжённую, словно струна, Геллу, в глазах мелькнуло что-то живое.
   - Откуда он знает заклинание уровня Высшего?! - трясясь от едва сдерживаемого бешенство, прохрипел Гидеас, едва выплёвывая из сдавленного горла слова. - Да как он вообще посмел его применить?!
   Гелла пренебрежительно повела плечом и легко сбежала вниз, к Артемису. Ей было плевать, что решат остальные, что ещё предпримут подлые бесчестные Высшие, не умеющие даже слова сдержать. Они сделали её главным призом на этом Турнире? Что ж, не им протестовать, что достойнейший получит заслуженную по праву награду. Видит небо, эти старые подлецы и так сделали всё, что убить Артемиса.
   А значит, с ними она поквитается потом.
   - Ты в порядке? - осторожно шепнула Гелла, касаясь безвольной ладони мага, такой ледяной, что даже её пальцы потеряли чувствительность.
   - Да, маленькая леди, не волнуйся, - Артемис попытался выдавить улыбку, но оцепеневшие мышцы не дёрнулись. Он сам себе казался оживленцем, старым, выбеленным трупом, чьей-то злой волей вернувшимся к жизни. Это страшно, так страшно, что от жути все внутренности скручиваются в узел, к горлу подкатывается тошнота, а ноги отказываются сделать хотя бы шаг. Чувствуются только тёплые пальчики в руке, маленькие детские ладошки, не дающие упасть.
   - Ты победил, - серьёзно произнесла Гелла, заглядывая в глаза юноше. - Идём.
   Опустошённый, обессилевший маг безвольно побрёл за ней, и ни у кого не возникло сомнений, что так - как собака на поводке - он пойдёт за ней куда угодно и когда угодно.
   И за это их стоило ненавидеть.
  
   Гелла чувствовала все жестокие, злобные, недовольные, завистливые взгляды, впивающиеся в их фигуры. Девушку трясло от тревоги, но она умело скрывала это. Шестая понимала (спасибо знаниям Крейи): сейчас Высшим остаётся только смириться, вежливо улыбаться, говорить, мол, да, всё так и надо, мы за вас рады. Вот только спиной к ним только наивный младенец повернётся.
   "Теперь только не подай вида, что сама вот-вот вслед за своим чародеем рухнешь", - едко посоветовала старя некромантка.
   "Или предложи что-то дельное, или не мешай", - огрызнулась юная тёмная.
   "В нём осталось очень мало тепла, свеча его жизни вот-вот потухнет, и что ты будешь делать тогда? Выпей его, выпей до дна, и он даст тебе силу на многие-многие годы вперёд, ты сможешь потягаться наравне с Высшими, сможешь отомстить им уже сейчас..."
   "Нет"
   "Это последнее, чем этот милый мальчик может помочь тебе. Он не жалел себя, вычерпал до дна, он больше не будет прежним. Не лучше ли подарить ему счастье и покой сейчас, чем потом вечно травить себя душу воспоминаниями о прежнем Артемисе, глядя на него изменившегося, бесчувственного и жестокого?"
   "Нет!"
   "А что ты будешь делать, если обнаружат близнецов? Кого ты будешь защищать: неугомонных братьев или их ненавистного врага? Кем пожертвуешь? Сможешь выбрать?"
   "НЕТ!"
   Гелла подавила рвущийся наружзу крик. Только сильнее сжала безвольную ладонь Артемиса. Он был холодным как лёд, как камень, не верилось, что он мог согревать её насквозь мёртвую душу. Теперь же была её очередь делиться теплом.
  
   "Тепло твоё - солнечный горький мёд, пьянящий жидкий янтарь, наркотический мой дурман. Я пела б об этом, да кто поймёт, развеет кто эту гарь, что лишь я создала сама. Трещит под ногами осенний лёд, над мной сгущается хмарь и клубится вокруг туман.
   Ты лёгкий и чистый, сиянье весь, ты обжигаешь глаза, я же всех нас тяну ко дну. Да, чувство моё - лишь взрывная смесь, но что могу я сказать? Ведь и пряник ты мне, и кнут. Ты рядом - вещи теряют вес и время льётся назад, возвращая меня в весну.
   Я стараюсь смеяться легко и жить в угоду только тебе, чтоб за мною ты вслед ушёл. Я верю в тебя, в твои миражи и в твой девиз на гербе "Успокойся, всё хорошо", но нам суждено попасть в виражи, где за отраву побед всем придётся платить душой.
   Тепло не согреет, но опьянит, последний отнимет шанс, в пепел бросить к твоим ногам, когда мы останемся враз одни, но ты меня всё же спас, я за это тебе воздам.
   Опять что-то в горле от слёз саднит, сегодня всё против нас, только я тебя не отдам."
  
   Гелла усадила мага на своё место, встала у него за спиной. Забавное, наверно, зрелище - она едва на полпальца выше сидящего Артемиса, а смотрит так, словно защищает его от всего и всех. Только мало кто может заметить, что некромантка пустила в ход свои чары, поддерживая трепещущий огонёк жизни в юном маге.
   "Ты глупо тратишь силу. Логичнее было бы убить его и поднять Тенью, как тебя", - недовольно ворчала Крейя, но послушно подсказывала нужные плетения, поддерживала юную некромантку своими знаниями.
   Гелла не ответила. Она точно знала, что оживлённый Артемис лишится своей притягательной солнечной ауры, хоть и сохранит сознание и индивидуальность. И как-то страшно было признаться самой себе, что она, такая умная, такая гордая, не в силах сделать простой нравственный выбор.
   "И поэтому ты прячешь голову в ракушку и оставляешь всё как есть".
   По Арене прошла лёгкая рябь, стирающая неподвижные тела тех, кому сегодня не повезло. На чистую, такую отвратительно фальшивую и гладкую площадку выступил один из Высших.
   - Итак, дорогие наши выжившие ученики, - он интонацией выделил слово "выжившие" и его голос, и без того неприятный, стал похож на скрежет когтей по стеклу, - рад сообщить, что отныне вы официально считаетесь магами, выпускниками. Завтра начнётся ваша свободная жизнь - вы получите направления на практику в разные страны, там же будут изложены ваши задачи....
   - О да, свободные, - тихо фыркнул Артемис, неприятным взглядом сверля говорящего. - Делайте, что хотите, но только то, что мы прикажем! Думайте что угодно, но отчитывайтесь перед нами за каждую идею!
   - Хотя бы жить позволяют, - тихо добавила Гелла. - Некоторым и это запрещено.
   Менталист едва заметно вздрогнул, но промолчал.
  
   - Позволите, юная леди? - Вот уж кого меньше всего ждала Гелла, так это Гидеаса , особенно, так поздно.
   - Разве я могу вам не позволить?
   Высший тихо и проникновенно рассмеялся, словно пропитанные горькой иронией слова некромантки казались ему изысканной и очень удачной шуткой.
   - Милая леди, позвольте пригласить вас на одну... очень маленькую, но не безынтересную вам встречу...
   Пожав плечами, Гелла задула свечу и подхватила книгу Крейи. Взгляд, вскользь брошенный на тёмные страницы, выцепил очередное высказывание старой некромантки: "Когда каждый день происходят новые трагедии - это ещё не страшно. Страшно, когда вообще ничего не происходит".Шестая в глубокой задумчивости провела пальцами по переплёту книги, даже не пытаясь понять, было ли это комментарием ситуации, предупреждением или наблюдением, мимолётной мыслью, которыми исписаны все поля книги.
   - Чем же вы намерены заинтересовать меня? - без всяких эмоций произнесла девушка, словно послушная, но совершенно бездарная актриса, вызубрившая роль, но не вжившаяся в неё. Где-то в глубине тёмных пустых коридоров возникло эхо, слишком далёкое, чтобы быть похожими на голос.
   - О, не заставляйте меня портить наш маленький, очаровательный сюрприз! - Высший распахнул перед девушкой двери, пропуская вперёд.
   По контрасту с безжизненными коридорами и лестницами, небольшой зал был ярко освящён, магический огни не давали теней, но лица в их свете казались грубыми масками из желтоватого воска.
   Узкий круг Совета Высших гробовым молчанием встретил вошедшую некромантку. Само по себе их присутствие навевало мысли, что не всё ладно в Школе Высших, но Гелла, не знакомая с этикетом магов и заносчивостью представителей Совета, не придала этому значения. Но едва она заметила среди стариков мертвенно неподвижных близнецов, как ей стало казаться, что она задыхается от волнения. Чуть в стороне сидел вялый и безучастный Артемис, то ли ещё не отошедший от поединков, то ли так же чем опоенный.
   - Итак, - над ухом Шестой вкрадчиво осведомился Гидлеас, - как вам наше маленькое общество? Согласны ли вы почтить его своим присутствием?
   Юному Высшему доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие насмехаться над некроманткой. Он видел её "в деле", знал, что она умна, что учится получше многих, но всё равно не мог воспринимать её всерьёз. Он не видел в ней врага или опасного подчинённого - только безвольное орудие, раба, который безукоризненно выполнит повеление господ, как бы над ним не издевались.
   Гелла прикрыла глаза, скрывая расширившиеся в ужасе зрачки, и тихо сквозь зубы процедила, не позволяя голосу предательской дрожью выдать её волнение:
   - А разве у меня есть выбор?
   Нарочно неторопливо она подошла к единственному незанятому креслу, предназначавшемуся для Гидеаса, и немного поспешно спрятала ладони в кружевных манжетах, скрывая предательскую дрожь пальцев. Неужели она где-то прокололась и близнецов поймали из-за неё?! И неужели её позвали лишь для того, чтобы убить её самых верных друзей на её глазах?!
   Молодой Высший, не скрывая ухмылки, встал за спиной близнецов, плавным, угрожающим движением опустил ладони им на шеи. Ни Ален, ни Рей даже не вздрогнул, но по их агрессивным, яростным взглядом было видно их истинное отношение к ситуации.
   Один из Высших, выглядевший как иссохший старик с пергаментной кожей, молочно-белыми седыми волосами и лицом, изрезанным глубокими морщинами, словно трещинами, медленно заговорил, словно это действо требовало от него неимоверных усилий.
   - Послушай, девочка, - его голос казался удивительно красивым, несмотря на старческую надтреснутость, и все внимали ему в благоговейной тишине, - мне очень жаль, что приходится так обращаться с тобой и твоими друзьями, но ситуация не оставляет иного выхода. Известно ли тебе о пророчестве Древних?
   - Каком именно? - безэмоционально отозвалась Шестая, пряча растерянность за маской презрения. - Ваши предки обожали составлять предсказания, но не любили следить за их исполнением.
   - Не дерзи, - с приторной лаской посоветовал Гидеас, но тут же стушевался под взглядом старшего.
   - Пророчество о Шестой, и ты знаешь его.
   - Да, вы правы. Я знаю обе его версии и раздумываю, как бы отыскать оригинал.
   Никто даже и бровью не повёл, и Гелла со странной, явно чужой злостью поняла. Что её по-прежнему не воспринимают всерьёз. А значит, и считаться с её мнением не будут.
   - И ещё, - нацепив на лицо ничего не выражающую улыбку, процедила Гелла, - не собираюсь возвращать Хранителей в этот мир.
   Снова ноль внимания. То ли все они так замечательно умеют контролировать свои эмоции, то ли просто предвидели такой поворот. Как бы им ещё объяснить, что не упрямство глупой девчонки?!
   Старый Высший, Атрид, наконец едва слышно вздохнул.
   - Я понимаю, что ты не питаешь тёплых чувств к покинувшим мир Хранителям. Но пойми и нас: без них умирает магия, исчезают чудеса. Ещё одно-два поколения - и колдовство останется легендой, в которую не будут верить даже маленькие дети.
   - По-моему, - оскалилась Шестая, - именно там - в легендах - вашей магии и место! Без неё мир станет намного лучше!
   - Глупое дитя, - печально покачал головой Атрид. В его выцветших глазах светилась мудрость чуть ли не тысячи лет, но Гелла чувствовала ложь, она обращала внимание на каждое слово, понимала, на что ставятся акценты. "Я", "мне"... Этот Высший говорил только от своего имени, ничего не обещая от лица Совета. Значит, спрашивать его о судьбе друзей бесполезно. - Неужели ты думаешь, что без магии мир останется прежним.
   - Конечно же, нет! - фыркнула Гелла, чувствуя, как помимо воли сползает с лица бесчувственная маска. - Мир изменится, продолжит развиваться естественным путём, без вмешательства инородных ил. Или, по вашему, чары пришельцев-Древних к ним не относятся?
   - Но ведь тогда иссякнет и магия твоей богини...
   - У меня нет богини, - по-змеиному улыбнулась тёмная, не отпуская взгляд Высшего. - И я считаю, что это тоже на благо. Таких, как Селена и Хранители, надо держать в изоляции от общества. Их благие начинания приносят вреда больше, чем эпидемии и катаклизмы.
   Атрид чуть склонил голову, словно признавая за оппоненткой её правоту, и тихо, с надеждой добавил:
   - Разве ты не скучаешь? Ведь Повелитель Вод был твоим братом...
   - Был, - жёстко прервала его Гелла, снова пряча в рукавах дрожащие пальцы. Но на этот раз её трясло от злости.
   На несколько минут маги замолчали, Атрид прикрыл глаза сморщенной рукой и замер. Вся его поза говорила: "я сделал, что мог. Уверены, что справитесь лучше - вперёд".
   - Никто, в общем-то, и не ожидал, что это будет легко, - вздохнул один из незнакомых Высших и жёстко, сверля неприятным взглядом напряжённую, как тетива, некромантку, продолжил: - Девочка, пойми, у тебя нет выбора. Или ты помогаешь воплотить нашу версию пророчества, или мы возвращаем тебя в Храм. Вспомни и подумай как следует. Мы собираемся тебе отдать всю власть над этим миром, всю. И просим взамен лишь простенький ритуал. Жрицы же убьют тебя не задумываясь, пусть даже не ради возвращения Лунной, так ради искоренения тёмных.
   - И, между тем, до сих пор не убили, - с вызовом возразила Гелла, вскидывая голову.
   - Они позволили нам попытать счастья первыми, - неприятно усмехнулся Высший. Скромно одетый, статный, с полуседыми волосами - он напоминал Ареса, и девушка доверяла ему чуть больше, чем остальным. Возможно, сходство тут было ни при чём, и тёмная просто чувствовала, что её не пытаются обмануть. Она замялась, подыскивая ещё возражения и малодушно не признаваясь себе, что просто боится возвращения Хранителей. Неужели они настолько ей неприятны, что она готова изменить историю всего мира, лишь бы не видеть их больше?!
   Да, именно так.
   "Трусиха", - презрительно бросила Крейя.
   "Да я как-то в курсе..."
   - Уж лучше вернуться в Храм, - дерзко бросила Гелла, понимая, что городит чушь из ослиного упрямства, но остановиться уже не могла. - Действительно, сплошная польза миру будет!
   Высший вкрадчиво осведомился, неприятно, по-змеиному щурясь:
   - Разве возвращение Хранителей её не принесёт?
   - Нет! Вы помните, что они сотворили с центральным плато? Я помню. Изоляция была нарушена, и на равнину вместе с беженцами потекли хищники, насекомые, разносящие эпидемии... То, что для коренных жителей плато стало за столетия привычным и безвредным, унесло тысячи жизней в нашей стране! - Девушка перевела дыхание и уже спокойнее продолжила: - Я не знаю, что они ещё могут натворить, и не хочу быть ответственной за это. И не хочу, чтобы меня вспоминали как человека, призвавшего в мир его разрушителей...
   Гидеас скептически фыркнул.
   - Коллеги, вы сами видите, по-хорошему договориться с ней невозможно. Что вы хотите: девчонка! Не умеет оценивать предложенную выгоду! - И прежде, чем Гелла успела возмутиться, он тихо и угрожающе продолжил, неприятно скалясь: - Свою жизнь тебе не жалко, а как насчёт жизней вот их?
   По его ладоням скользнули зеленоватые молнии, впившееся в кожу близнецов. Те даже не вздрогнули, но не из-за отсутствия боли - магические путы не позволяли им шевельнутся, и только в глазах мелькнул отголосок боли от ожогов.
   Гелла похолодела, как никогда чётко осознавая что Высшие не шутят. Что они действительно будут пытать друзей на её глазах, пока она не согласится выполнить их требование.
   "Если ты сразу сдашься - вспыльчивые юноши тебе этого не простят", - вкрадчиво напомнила Крейя, каждый звук пропитывая приторным ядом.
   "Если буду тянуть до последнего - они не простят тем более".
   Девушка внимательно всматривалась в лицо Гидеаса, пытаясь найти в нём хоть след одержимости, сумасшествия или мании. Но Высший был абсолютно вменяем, он не испытывал наслаждения от чужой боли, не стремился самоутвердиться за счёт других. Он действительно был готов убивать других ради высшей цели. Они все были готовы на это.
   И это было страшно.
   "Скольких ещё они бросят на алтарь своей идеи-фикс?" - мелькнула паническая мысль.
   Вдох-выдох. Успокоиться. Вспомнить, что у мёртвых нет эмоций.
   Принять рациональное решение, доказать самой себе, что это суровая необходимость.
   - Хорошо. Я призову их. Только не говорите потом, что вас не предупреждали.
  
   Воплощённые не могут понять сущих. Это аксиома. Поэтому молодая аггел и не пыталась вникнуть в дела всех этих суетливых двуногих. Вот ещё!
   Но иногда бывает так скучно, так тоскливо в этом холодном и неприветливом мире, что становится просто любопытно: а как живут эти странные существа, называющие себя люди? Конечно, можно спросить у хозяйки, но самой подглядывать и подслушивать гор-раздно интересней!
   Особенно забавно было наблюдать за теми двумя, кто призвал её сюда, и высокой седой женщиной, изредка ругающейся на хозяйку. Правда, они друг с другом почти не общались, и приходилось выбирать, за кем шпионить любопытнее. Не сказать, что бы выбор был ну настолько сложным, но маленькая аггел любила играть во взрослых и всячески усложнять себе жизнь.
   Сегодня ей повезло. Двое одинаковых магов сидели перед той-что-ругает-хозяйку и виновато выслушивали упрёки женщины. А ещё они очень мило огрызались, не желали признавать своей неправоты и вели себя хуже только что воплотившихся. Хотя настолько глупыми они не были, в этом аггел могла бы поручиться перед старшими, ведь в двуногих она разбиралась, и очень неплохо для своего возраста.
   Огненная кошечка сидела ониксовой статуэткой на подоконнике, благодушно наблюдая за солнечными зайчиками на стенах и внимательно прислушиваясь к тому, что творится за её спиной. Настоящее животное давно бы навострило ушки, всё замерло натянутой тетивой, а аггел знай себе благодушно мурлыкает, демонстративно не обращая внимания на жалких двуногих.
   Ей ведь не нужны глаза и уши, чтобы видеть и слышать, что за её спиной творится.
   Пока та-что-ругает-хозяйку распекала двух магов и пока всех морозила своим спокойствием сама хозяйка, было скучно. Аггел начала уж было подумывать, что сегодня развлечения не будет, как, словно по заказу, Те-кто-крадутся-в-тенях* сыпанули щедрой рукой сюрпризов.
   Для начала, старая женщина надавала двум магам кучу указаний, что, как, когда, почему и зачем делать, затем подозрительно быстро собралась и исчезла, якобы искать брата, как очень громко думала она сама. Аггел расфыркалась - ведь такими двуличными могут быть только эти глупые сущие! Она ведь слышала, что женщина эта седая очень-очень тихо думала, что бежать надо, пока и её не убили. И что, мол, подводить братца нехорошо, да своя шкура всё равно ближе обещаний, данных мертвецу.
   Только она ускакала, так два мага и начали пургу нести, обсуждать, что и как они первым делом сделают, едва стемнеет. И смеются, чуть ли не хвастают друг перед другом своей доблестью, и не помнят, что им старая женщина велела.
   Аггел лениво потянулась, пружинисто спрыгнула на пол. Высоко поднимая лапки и горделиво держа голову, прошлась перед увлеченными спором близнецами. Раз уж маги ведут себя, как едва воплотившийся молодняк, то умная, ответственная аггел просто-таки обязана научить их уму-разуму!
   Но маги, такие-растакие, учиться не желали. И даже когда кошка пронзительно орала, предупреждая о шагающих по коридору Высших, от которых во все стороны стелился зеленоватый туман расчётливости и равнодушия, близнецы не обратили на неё внимания. Потрепали мимоходом за ушком и продолжили выплетать что-то остроугольное и опасное, совсем забыв, что в спящей, словно омертвелой Школе просто-простого попасться с магией.
   - Молодые люди, будьте добры, идите за нами, - почти вежливо попросил один Высший, ментор Эрнест.
   ...Вспомнив этот эпизод, аггел расфыркалась, почему-то чувствуя себя виноватой. Ну как же. Она, такая умная, такая великая, не сумела этих глупых отроков предупредить! А ведь если б они сдуру не бросились атаковать старших, всё обернулось бы совсем по-другому! Ведь Высшие уже тогда поняли, что убивать друзей хозяйки нельзя, она обидится и сделает что-нибудь такое, от чего всем станет страшно и плохо!
   Только эти два вспыльчивых отрока всё сами испортили! Конечно же, их неуклюжая магия не могла причинить вреда старшим, она даже у аггела презрительный чих вызывала! Вот высшим и пришлось крутить этих не в меру прытких мальчиков... Не удалось договориться с ними? Значит, будут использовать их как заложников! Не велика разница.
   Огненная кошечка лениво потянулась, прошлась по опустевшей комнате, презрительно принюхиваясь к углам и внезапно сообразила, что про неё(!), похоже, напрочь забыли!
   Да как они все посмели?! Про неё?! Про очаровательную аггел?!
   И хозяйка... А она-то как могла?!
   Нет, ни в чём на этих суетливых двуногих полагаться нельзя, всё самой, всё самой...
   (Те-кто-крадутся-в-тенях - существа, олицетворяющие судьбу у аггелов)
  
   Ни о каком портале речи и не шло. Этикет западных княжеств, куда посылали выпускников, запрещал использовать магию для перемещения. Даже срезать длинный путь было запрещено. И, что было самым обидным, правители умудрялись как-то узнавать, как перемещались их будущие придворные маги и советники! Следили они, что ли?!
   Гелла рассеянно погладила аггел, когда та снова запустила коготки в платье хозяйки. Кошка свалилась на них перед самым отъездом как снег на голову, причём в самом прямом смысле этого слова - с боевым мявом выпрыгнула из окошка, горящим глазами и вздыбленной шерстью показывая, что если её не поймают - то им же хуже будет.
   Бешеное животное в героическом прыжке спас Рей, уже оклемавшийся достаточно, чтобы подставляться под когти аггела и не участвовать в грызне брата с Артемисом.
   Снаружи доносились их приглушённые голоса, и от нечего делать, Гелла прислушалась, почти не надеясь, что маги вняли её слёзной просьбе не ссориться. Впрочем, Ален и Артемис обменивались шпильками уже из спортивного интереса, не пытаясь оскорбить друг друга. Некромантка тихо вздохнула - каждый скрашивал тоскливый путь как умел, ей же ничего не оставалось, как глазеть на проплывающие унылые голые поля за окошком кареты. Ну или снова листать книгу и общаться с Крейей, но это девушка приберегла напоследок, когда совсем уж невмоготу станет.
   Конечно, если бы все ехали верхом, путь занял бы гораздо меньше времени, но Гелла честно призналась, что не выдержит долгой скачки. Так что Высшим пришлось выделить ей карету, старенькую, обшарпанную, но тёплую и почти не скрипящую.
   Впрочем, девушку больше занимало то, что ожидает их по приезду в княжество. Ведь официально был назначен только Артемис, сама некромантка всё ещё числилась ученицей, подопечной мага. А вот близнецам, которых она потребовала отпустить вместе с ней, отведена единственно возможная роль - лаборантов, если не слуг. Пока эта тема в разговорах не затрагивается, и всё спокойно, но стоит Артемису только намекнуть близнецам об этом, как вспыльчивые южане взорвутся и натворят что-нибудь непредсказуемое!
   Гелла рассеянно почесала аггела за ушком, кошь сонно мурлыкнула, мол, сплю я, отстаньте со своими ласками. Скука казалась такой осязаемой, что хоть собирай в пригоршни или убивай время в глубокой дремоте.
  
   Они напали на третью ночь, когда обжитые земли сменились вересковыми пустошами, и ночевать пришлось под открытым небом, а не под крышей какого-то захудалого кабака. Гелла, в отличии от магов, отнеслась к этому факту спокойно, ей приходилось существовать и в более некомфортных условиях. Близнецы тоже старательно делали вид, что за время скитаний с Мастером ночёвки у костра стали для них привычным делом, задирали нос перед Артемисом, только выглядевшим невозмутимым.
   Тоскливая дорога вымотала всех четверых, сил обсуждать что-то не было, и измождённые подростки забылись тяжёлым сном, даже не сообразив выставить караульных.
   Пять тонких, гибких силуэтов возникли из чернильной тьмы, не дольше мгновения таились за пределами освещенного круга и, не колеблясь ни мгновения, атаковали. Только молодая ищейка успела пожалеть красивых магов.
   "ВСТАВАЙ, ДУРА! ТЕБЯ УБИВАТЬ ПРИШЛИ!"
   Пронзительный вопль на всех магических частотах разбудил не только Геллу. Растерянные спросонья маги повскакивали, судорожно оглядываясь и не понимая, что за фигуры с тонкими чёрными кинжалами бросились на них.
   Что могут противопоставить четверо безоружных магов пяти хорошо обученным убийцам? Практически ничего, если последние застали их врасплох. Ведь даже самому сильному и привыкшему к бою Высшему нужна хотя бы пара мгновений, чтоб сплести заклинание.
   Трём перепуганным магам, только-только закончившим ученичество, хватило доли мгновения, чтобы ударить чистой силой, сметая атакующих.
   Трёх первых отбросило за пределы освещённого круга, четвёртая, маленькая и юркая, как мартышка, предусмотрительно держалась на безопасном расстоянии. Пятая, самая опытная, стремительно бросилась к Гелле, заворожённой синеватыми переливами на обсидиановом лезвии кинжала убийцы.
   Крейя веселилась. Пьяно, безудержно, словно в первый и последний раз. Давно уже ей не приходилось сталкиваться с карательницами... равно с момента своей смерти. И спроси кто Проклятие Луны сейчас, кого она ненавидит больше: жриц или магов, она не смогла бы ответить. Ведь ненависть была уделом второй, а уж она-то в равной степени ненавидела весь мир, никого не обделяя своим испепеляющим чувством.
   Они бы справились со всеми убийцами, если бы Шестая, потеряв волю, не наблюдала за приближающейся карательницей. Она узнала её, сталкивалась с ней в храме, и теперь отказывалась верить, что жрицы предали её окончательно и бесповоротно, что они готовы уничтожить сестру свою, не колеблясь ни секунды.
   - Гелла! - Рей единственный заметил, как статная женщина занесла над девушкой кинжал. Ветвистая молния сорвалась с его пальцев и насквозь прошла через старшую из убийц вместо своей первоначальной цели - одной из её подручных. Обугленный труп, всё ещё продолжающий сжимать кинжал, рухнул к ногам Геллы выводя её из транса.
  
   Ищейка тихо взвыла и закусила костяшки пальцев. Дело дрянь, отчётливо поняла она, без Старшей убить некромантку будет не то что бы проблематично, а вообще невозможно! Она же того и гляди опять Тенью станет, а раз её даже Врата не остановили, то что четверо не самых сильных жриц могут сделать?!
   Драпать, драпать надо! И побыстрее, пока маги заняты остервеневшими карательницами, наскакивающими на них чуть ли не в боевом безумии.
   Лучик осторожно попятилась, чувствуя на себя взгляд беловолосой отступницы, сжалась, затравлено стрельнула глазками по сторонам и кувыркнулась в непроглядную тьму, спеша удрать как можно дальше...
   Но какая-то сила не пускала её, ищейку носило кругами вокруг побоища. Сёстры ещё сражались, не признавая поражения, не желая отступать, но и маги успели взять себя в руки и сосредоточиться, установить защиту и изредка атаковать извивистыми, как змеи, заклинаниями.
   Тихонько подвывая от страха, Лучик жадно смотрела на кинжал в руке трупа, понимая, что вот он - тот самый, Чёрный, легендарный. Нельзя его оставлять, нельзя!
   Девчонка разрывалась от желания подползти и утащить древнее оружие и страхом быть убитой. А, поглоти меня Тьма и разверзнись бездна, в отчаянии подумала она, чувствуя, как инстинкт самосохранения приступом берёт баррикады долга и здравого смысла. Я не жрица, они мне не сёстры, так что своей жизнью лучше не рисковать. Ищейка со все ног бросилась прочь, но резко затормозила, словно влепившись в невидимую стену, мягко качнулась на пятках, разворачиваясь, и, почти не целясь, метнула отравленный кинжал в одного из магов, в того самого, что изжарил Старшую. Будь он проклят, сволочь, чтоб он в муках сдох, ведь такое дело испоганил скотина! Права верховная, от магов жди только беды...
   Больше не оглядываясь и не сомневаясь, что попала прямо в цель, Лучик с чистой совестью потрусила прочь.
  
   Гелла закончила заклинание за мгновение до того, как свалился Рей. Что-то огромное и холодное мазнуло её по ладоням и устремилось к жрицам, жуткое в своей неутолимой жажде. Шестая равнодушно смотрела, как корчатся женщины, взывая к Луне и пытаясь справиться с бездушной тварью, выпивающей их жизнь. Она не жалела их - сегодня лопнула последняя ниточка скреплявшая её с храмом. Гелла больше не была жрицей Луны.
   Всё было покончено меньше, чем за минуту, и только тогда Ален заметил, что его брат лежит на земле с ножом в животе. Рей свернулся в клубочек и прижал руки к ране, словно пытаясь вытащить кинжал, но судорога скрутила его раньше, чем он успел стиснуть онемевшие ладони на рукояти.
   Гелла шлёпнулась на колени рядом с магом, прижала пальцы к его шее, отчётливо понимая, что жить юноше осталось считанные мгновения.
   - Гелла... - враз охрипшим голосом пробормотал Ален, с мольбой глядя на подругу. Девушка сосредоточено водила руками над раной, словно пыталась стереть её с тела.
   - Я чувствую яд, - бесцветным голосом произнёс Артемис, глядя куда-то в сторону. Здесь и сейчас он чувствовал себя лишним.
   - Гелла, пожалуйста.
   Шестая встретилась взглядом с Аленом, понимая, что маг верит в неё, надеется на её помощь. А значит, она не имеет права не оправдать его ожиданий.
   Некромантка закрыла глаза и сосредоточилась на гаснущем огоньке жизни Рея. В ушах гулко отдавался замедляющийся стук его сердца, в животе поселилась скользкая и холодная боль, щупальцами оплетая всё тело.
   "Дура! - взвыла Крейя, пытаясь достучаться до разума подопечной. - Ты что, забыла, каким ядом жрицы пользуются?! Против него даже арцайя* не помогает!"
   "Замолчи и помогай".
   - Отвернитесь, - резко бросила Гелла. Из её ладоней на тело Рея полился убийственный жар, волнами марева смазывающий очертания, и казалось, что тело мага переплавляется во что-то совершенно иное, страшное и странное.
   Ладони медленно начали неметь, кожа потемнела, из-под ногтей начала сочиться сукровица.
   "Дура, - бессильно простонала Крейя... - ты ж и его не спасёшь, и сама погибнешь..."
   "Я сделаю всё, что могу. Иначе как я посмотрю в глаза Алену?!".
   "Думаешь, ему понравится, что ты сотворила с его братом? А понравится ли самому Рею его участь?" - вкрадчиво прошипела Крейя, поддерживая ученицу и направляя через неё свою силу.
   "У меня нет выбора. Лучше хоть какая-то жизнь, чем смерть".
   "Раньше ты думала по другому".
   Жар становился нестерпимым, тело Рея подрагивало, медленно перетекая из одной формы в другую. Стук его сердца давно исчез, искорка сознания то разгоралась, то снова потухала от невыносимой боли. Шестая чувствовала себя абсолютно опустошённой, выжатой до конца, но она продолжала плести заклинания, свивать силу в упругие жгуты, не позволяя душе парня отправиться в Белые Сады.
   Она понимала, что шансов не было, даже самых минимальных, но не могла остановиться, не могла оставить друга в таком состоянии. Яд зеленоватыми жгутами пытался просочиться и в неё, но каждый раз рассыпался пылью или растекался лужицей, стоило ему наткнуться на защиту Крейи.
   "Ещё чуть-чуть, моя хорошая. Осталось только придать ему новую форму..."
   Гелла опустила ладони ниже, в самый жар, медленно провела ими вдоль тела, создавая из мёртвой материи живое.
   Пропитанная смертью и болью магия схлынула, превратив Геллу в жалкую оболочку, тень, пустышку. Ален обернулся, с требовательной надеждой уставился на неё горящими глазами.
   Шестая вымученно улыбнулась, махнула скукоженной, словно птичья лапка, рукой, пробормотала едва разлепив губы:
   - Вот он. Он живой, не думай, я перенесла душу и разум в другое вместилище, он даже говорить сможет...
   Рядом с ней лежал тонкий меч из тёмной стали, и в каждой его линии угадывалось сходство с Реем.
   Под тяжёлым бессмысленным взглядом Алена, Гелла отползла в сторону, пряча лицо и не чувствуя, как по щекам струятся слёзы. Она действительно сделала всё что могла, даже гораздо больше. Но правильно ли она выбирала за другого? И не окажется ли, что такая жизнь действительно хуже смерти?
   Что-то сухое, неповоротливое попалось ей под руку, почти ничего не соображая, девушка отпихнула от себя обугленный труп карательницы. Что-то тихо звякнуло, и Шестая машинально схватилась за лезвие обсидианового кинжала, выпавшего из руки убийцы.
   По чёрному лезвию медленно скатились несколько тёмных капель, и девушку затопило чужое присутствие, яростное, изголодавшееся, холодное.
   Чужой голос, глубокий, звенящий металлом, почти выкрикнул:
   "Наконец-то!"
   (* Арцайя - вытяжка из нескольких трав, универсальное противоядие, действует против как природных ядов, так и против алхимических)
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"