Аннотация: Неожиданная мысль посетила меня. Хотя история, рассказанная мною, боюсь, не сильно исключительная....
И снова зима...,
или мать и дочь.
Розина Татьяна, Кёльн.
Галина Поликарповна жила со своей престарелой матерью в просторной квартире с большими окнами и широкими подоконниками, на которых запросто умещались огромные кадки с пальмами и фикусами. Это была одна из многочисленных квартир многоэтажного дома красного кирпича со всевозможными витеиватыми украшениями по фронтону. Дом был старый, довоенный, как, впрочем, и сама хозяйка квартиры.
Галина Поликарповна родилась в период нэпа. Это было так давно, что многие уже с трудом могли объяснить, что обозначал этот самый нэп. Для них он был лишь параграфом из учебника истории наравне с русско-японской войной или брестским миром. С тех пор прошло столько лет, что и сама Галина Поликарповна уже точно не помнила это время. В её памяти смешались обрывки воспоминаний и пожилая женщина порою с трудом могла сказать, что именно произошло с ней, а что она видела в кино или прочитала в книжке. Но ещё дольше жила на свете её мать. Старуха была такой древней, что скорее напоминала мощи, чем живого человека. Но, несмотря на свои годы и постоянную слабость, не позволяющую ей простоять на ногах даже три минуты, она всё ещё сохраняла трезвость ума. Старуха почти не вставала со своей огромной металлической кровати с большими шарами на спинках, утопая в толстой перине и укутанная пуховыми одеялами, из которых едва было видно её крошечное тельце. Галина Поликарповна почти не разговаривала с матерью и заходила к той лишь покормить или помочь с туалетом. Мать всегда лежала с открытыми глазами, цвет которых уже было невозможно разобрать. Они постоянно слезились, то ли от старости, то ли она и правда всё время плакала. Но Галину Поликарповну это мало волновало.
- Вот, зараза старая, зажилась, - бурчала она, усаживаясь на стуле подле кровати, чтобы покормить мать. - И меня переживёт... Я тут согнусь за ней ухаживая, а она будет и дальше коптить воздух.
********
Квартиру, в которой жили мать и дочь, получил отец маленькой Галочки, когда той было всего два годика. Поликарп Григорьевич был важным человеком в те времена и ездил на чёрной блестящей машине, которую водил шофёр. Молодой парень в гимнастёрке по утрам прибегал к ним в квартиру и громко докладывал:
- Машина подана, куда велите ехать-с, Поликарп Григорьевич?
Отец потягиваясь, вставал из-за стола, откладывал газету и медленно шёл в коридор, где Варька, молодая деревенская девка, помогающая маме по хозяйству, уже стояла, приготовившись подать отцу пальто.
- Ой, шарфик, шарфик, не забудьте, воздух теперь по утрам студёный... - суетилась Варька в дверях.
Галина Поликарповна хорошо помнила это время. Оно вспоминалось ей в её снах, как сладкая сказка. Даже мать ей виделась красивой черноволосой и статной женщиной, всегда пахнущей дорогими духами. Кровать, которую так теперь ненавидела Галина Поликарповна, и на которой доживала свои годы мать, тогда притягивала внимание маленькой Галиночки, а натёртые до блеска шары-набалдашники завораживали её взгляд. Она стояла, всматриваясь в сверкающие шары и не могла оторвать от них своих синих глаз.
- Опять торчишь тут, как вкопаная, - слышала иногда Галина голоса матери, возвращающий её на землю.- Сколько раз повторять тебе, чтобы в родительскую спальню не ходила. У тебя своя комната есть, иди играй там. Ну, что за бестолковая...
*********
Перед самой войной отец вдруг умер. Галина хорошо помнила, как его хоронили. Ведь она тогда была почти взрослой. Огромный, широкоплечий, ладный мужик... Взял, да и упал в один момент. Сердце подкачало. Похороны были богатыми. На кладбище говорили длинные речи, а Галина ёжилась от холода и всё думала, когда уже можно будет ехать домой. Зима была морозная, а ледяной ветер, казалось, пробирался под самые нижние рубашки. Мать осунулась, состарилась даже, но не плакала совсем. Галина внимательно посмотрела на мать и заметила, что вески у той посеребрились, будто снежком запорошило. Но дома снежинки не исчезли с материных волос и Галина поняла, что та поседела. Потом из дома исчезла Варька.
- Пойду работать на фабрику, - заявила она как-то, - там комнату в общежитии обещали.... Галиночка уже выросла, скоро школу окончит... Я вам больше не нужна...
Мать слушала Варьку без интереса, тупо глядя в окно, по которому разбегались морозные узоры.
Уже в войну Галина закончила десятилетку и сразу вышла замуж за своего одноклассника Серёжу Завьялова. Дело двигалось к победе и Серёжу, которому едва исполнилось восемнадцать, на фронт не забрали. Мать, как всегда, больших восторгов по поводу нового жильца в своей квартире не выражала, хотя и не сопротивлялась этому. Понимала, наверно, что с мужиком, пусть и малолетним, жить будет легче. Да и сама Галина не могла теперь уже сказать точно, вышла ли она замуж потому что влюбилась или потому, что так было удобнее. На дворе стояла последняя военная зима. Снова запорошило снежком, опять покрылись огромные окна в их квартире, ледяной корочкой. Серёжа устроился работать водителем и собирался идти учиться. Через пару месяцев Галина Поликарповна узнала о своей беременности, а ещё через месяц Серёжа поехал с бригадой рабочих разбирать какие-то склады и там взорвалась бомба, тихо пролежавшая под разрушеным зданием с тех пор, когда через город проходил фронт. Галина стала вдовой. Больше она замуж не выходила. Вырастила дочку, Маринку, которая, как и мать, только окончив школу выскочила замуж и уехала с мужем куда-то за полярный круг.
С тех пор в своей огромной квартире Галина Поликарповна жила с матерью, которая всё не хотела умирать.
***********
- Надо идти супа матери дать, чтобы уже развязаться с этим делом к сериалу, - подумала Галина Поликарповна, взглянув на часы, стоящие огромным шкафом в углу гостинной. Она прошла на кухню, разогрела кастрюльку с супом и хлюпнула разливной ложкой немного жидкости в большую чашку. Прихватив полотенце, женщина направилась в бывшую родительскую спальню, которой она когда-то восхищалась и которую теперь так ненавидела.
Едва открыв тяжёлую дверь в материну комнату, Галина Поликарповна почувствовала едкий вонючий запах, ударивший в нос.
- Вот, сволочь... - возмущённо выкрикнула Галина, едва не бросив чашку с супом на прикроватный столик, расплескав содержимое. - Опять обделалась. Навязалась мне на голову, господи... Только жрёт и гадит. И чего тебя уже господь не приберёт...
Галина Поликарповна подошла к окну и распахнула настеж форточку. В комнату ворвался морозный воздух, больно полоснув по разгорячённому лицу Галины Поликарповны.
- Снова зима... - вдруг подумалось ей.
Галина Поликарповна повернулась к матери. Та лежала сжавшись, будто боялась наказания, натянув одеяло по самые глаза, испуганно выглядывая из укрытия. Галина с ненавистью глянула на сморщенное лицо и действительно замахнулась.
- Придурошная... - проговорила она зло. - Чего жмёшься, тебя что, когда-то били...
Галина Поликарповна сорвала с матери одеяло и, сбросив его на пол, резко дёрнула старуху за руку.
- Поднимайся же... я что тебя тащить должна. Неужели позвать не могла... - бурчала дочка, пытаясь поставить мать на ноги.
Та спешно, как могли позволить ей силы, шаркала непослушными ногами, забыв надеть тапочки. Она понимала, что дочь недовольна и не хотела доставлять той лишних хлопот.
- Я звала... ты не слышала, - тихо проговорила мать.
В огромной квартире были толстые стены и услышать старческий голос было практически невозможно. Галина Поликарповна поставила на столик у кровати матери большую чашку, чтобы та могла, постучав по ней ложкой, позвать дочь при надобности. На этот раз, видимо, Галина засмотрелась телевизор и не услышала зова. Мать стучала безрезультатно. На полу валялись осколки от чашки, которые Галина Поликарповна заметила только сейчас.
- Теперь ещё и полы подметать, стекло повсюду...
*************
Обмыв и переодев мать, Галина Поликарповна поспешно отвела ту назад и, перестелив постель, буквально толкнула старушку на перину.
- Холодно... - почти неслышно пролепетала та.
- Мёрзнет всё... - проговорила Галина, говоря о матери в третьем лице, будто её не было в комнате, и, закрыв форточку, быстро направилась к телевизору.
- Битую чашку потом уберу, - подумала Галина Поликарповна, - а то и так почти всю серию пропустила...
Увлекшись фильмом, Галина Поликарповна забыла про мать. После любимой истории про милую девушку из бедной семьи, влюбившуюся в своего хозяина, по телевизору показали развлекательную программу. Потом Галина Поликарповна посмотрела новости. От телевизора оторвала женщину приятельница, с которой она подружилась много лет назад. Приятельница звонила почти каждый вечер и обсуждала с Галиной Поликарповной всяческие новости. Проболтав по телефону достаточно долго, и немного посмеявшись над какой-то историей, рассказанной знакомой, Галина Поликарповна услышала в ночной тишине слабый звук. Это был голос матери.
- Галочка... Галиночка... - звала та.
- Ни минуты покоя... Всё ей неймётся... зануда грешная, - подумала Галина Поликарповна, нехотя поднявшись из удоюного мягкого кресла.
- Ну, что тебе? Спать пора... Ты знаешь сколько времени? - обратилась она к матери и вдруг увидела стоящую чашку с остывшим супом, про которую совсем позабыла.
- Фу-ты, ну-ты... покормить тебя забыла. Ну да ладно, до завтра с голоду не помрёшь. Лишний раз не обделаешься, - разговаривала Галина сама с собой.
- Или...- она всё-таки вопросительно взглянула на мать. - Чего звала-то? Голодная, что ли?
- Нет, Галиночка, - тихо проговорила мать. - Не голодная... пусть с ним, с супом-то... Я спросить тебя хотела... За что?
- Что "за что"? - удивлённо переспросила Галина.
- За что ты меня так ненавидишь всю жизнь? - выдавила мать длинную фразу и закрыла глаза.
Галина расстерялась, не зная, что ответить, но, уведив, что мать, вроде, и не ждёт ответа, повернулась и, выключив свет, вышла из комнаты.
Галина Поликарповна обычно ложилась спать поздно, но засыпала всегда быстро и легко. Правда, сноведения ей снились часто тяжёлые.
Она умостилась на своей постели, поправив подушки и встряхнув одеяло. Однако сон на этот раз не шёл.
- Вот, мать даёт... - думала она, - За что ненавижу? Что значит навижу - ненавижу? Любить не люблю, но ненавижу... и с чего она. Любовь... вон, Маринка моя, как уехала... Я что теперь, должна к ней с расспросами про любовь приставать. Кормлю... пою... мою... чего ещё надо? Любви... За что ненавижу?
Глаза начали слипаться, а вопросы всё ещё переплетались один с другим, путались с ответами, которых Галина Поликарповна никак не могла найти.
****************
После обеденного сна мама отправляла дочку с Варькой погулять.
- Гуляйте хорошо, домой не спешите... - напутствовала мать Варьку.
- Да мороз же... - канючила та.
- Ребёнку полезно быть на свежем воздухе, - поучительно говорила мать.- Хорошо погуляет, так и есть будет, и спать, как убитая. Иди и не перечь. Не замёрзните. Одеваться надо получше... И раньше, чем через два часа, чтобы вас тут не было. Ясно?
- Ясно... - обречённо отвечала Варька.
Галиночка любила возвращаться с прогулки домой. Когда на улице был мороз и ручки становились красными и ледяными, что девочка их уже не чувствовала, она бежала в свою большую квартиру к маме. Та всегда куталась в тёплый плед, накинутый поверх бархатного халата. Галиночка любила просунуть свои замёрзшие ручки между пледом и халатом и чувствовала в этот момент себя счастливой.
В тот день у Варьки разболелся живот. Не успели они дойти до булочной, где обычно простаивали некоторое время, пытаясь немного согреться, как Варька схватилась за живот и застонала.
- Ох, Галка... чёрт возьми... во, бурчит... не хотела же есть этот прокисший борщ... Стоял, стоял неделю... вылить жалко. Теперь вот... что же делать? Вернёмся, мамка заругает.
Варька была растеряна. Живот звал её назад в тёплое помещение, где можно было облегчиться. Но страх перед хозяйкой изводил ей не меньше боли в желудке. Варька тяжело вздохнула.
- Вроде, полегчало... - сказала она и потянула девочку за руку в сторону булочной.
Они простояли некоторое время у большой витрины, разглядывая прохожих, как вдруг Варька снова схватилась за живот.
- Ой-ой-ой... - завопила она, засучив ногами. - Нет, надо назад... - сказала она и, больше не раздумывая, рванула в сторону дома.
Галиночка не сопротивлялась, она и сама была рада поскорее вернуться.
******************
Отперев дверь квартиры, Варька стрелой побежала в туалет, даже не скинув валенки. Галиночка же, долго сопя, сама справилась с ботиночками и, мягко ступая своими маленькими ножками в толстых шерстяных носочках, неслышно пошла искать маму. В большой комнате ей не было и Галина решила заглянуть в спальню. Тихо толкнув массивную дверь, она сделала один шаг и остановилась. Перед собой она увидела стоящего на коленях мужчину. В глаза бросилась широкая спина в гимнастёрке.
- Это же папин шофёр... - пронеслось в Галочкиной голове.
Брюки на мужчине были спущены и прямо перед девочкиным носом красовалась огромная голая задница, как безумная, двигающаяся туда-сюда, будто мужчина пытался пробить что-то впереди себя.
Галиночка испуганно отступила назад, желая убежать, но остановилась, услышав мамин голос. Мама стонала, будто её мучила зубная боль. Но стоны были, видимо, не от боли. Мама повторяла сквозь них:"ещё, ну же... ещё..."
Галина перевела взгляд и увидела, что мужчина в гимнастёрке забивал себя в её маму. Та стояла на четвереньках перед мужчиной, низко опустив голову и высоко подняв зад, выгибаясь всем телом. Рядом на полу валялся её выходной шёлковый халатик с вышитыми гладью красными павлинами. Сама мама была абсолютно голой и Галочка хорошо видела, как трясутся в такт движениям тел её отвисшие груди.
********************
Галина Поликарповна застонала и проснулась.
- Чёрт, опять эта гадасть снится... - подумала она, вытирая стекающие со лба липкие капли пота. Она вся горела и ей пришлось сбросить с себя одеяло. Всегда, когда ей снился этот сон, она просыпалась с одышкой, будто только что пережила весь этот ужас. И на этот раз, она проснулась, тяжело дыша. Протянув руку к тумбочке у кровати, Галина Поликарповна взяла стакан с водой, стоящий у неё всегда под рукой, и сделала пару глотков. Отдышавшись, наконец, она встала и направилась в комнату к матери. Зайдя в родительскую спальню, она щёлкнула выключателем и включила свет. Часы пробили семь раз, но зимой в это время было ещё почти совсем темно.
Мать лежала приоткрыв глаза, из которых, как всегда, сочились слёзы.
Галина подошла совсем близко к кровати.
- Ты изменяла отцу с шофёром... - скорее сказала, чем спросила Галина Поликарповна, пристально глядя матери в глаза.
- Я всю жизнь... знала, что ты... видела тогда... - едва слышно проговорила мать, - мне жаль... если бы ты могла знать... как мне жаль...- медленно, с остановками продолжила мать, не сводя глаз с дочери. Она замолчала. Её глаза оставались приоткрытыми, но дорожка, бежавшая из глаз стала исчезать. Мать умерла. Галина Поликарповна провела рукой по лицу матери, прикрыв остановившийся взгляд.
- А как жаль мне... как жаль... - проговорила старая женщина, в одну минуту постаревшая на целое поколение.