Как он ничьих не понял бы речей,
так и его никто не понимает.
Его боготворят, ему внимают,
но отвернувшись тут же забывают,
как блеск к утру угаснувших свечей.
Он ходит так, как ходит дикий зверь
ища покоя или пониманья,
кусками рвя случайное вниманье
таких нелепых для него людей.
Но видит каждый раз лишь запертую дверь.
Эстет, художник, мрачный идол, бог...
Здесь каждый лик достоин восхищенья,
но вызывает страх, а не томленье
теней печальных мрачный лицедей.
Всё будет так пока искриться мир,
где кровь с вином смешали в одночасье,
ища ответов на вопрос о счастье...
Всех падших переменчивый кумир
уходит прочь, оставив шумный пир.