Романова Софья Александровна : другие произведения.

Время Нгойл Кн 4 гл 48-51

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Время Нгойл
  
   Книга 4
  
  
   Окончание Круга (гл.48-51)
  
   "Неистов и упрям,
   гори огонь, гори,
   на смену декабрям
   приходят январи".
   Б. Окуджава
  
  
   Содержание четвёртой книги:
  
   1. Глава 48 Точка невозврата
   2. Глава 49 Дом Властительницы
   3. Глава 50 Благословение Гитар
   4. Глава 51 Интил
  
  
   Приложения:
  
   1. Гутис
   2. Каса
   3. Окауайя
   4. Буштурук
   5. Яминая - мир Золотой Дочери
   6. Дабан-Хасслар
   7. Гетерия
  
  
  
   Глава 48
  
  
   Точка невозврата
  
  
   -Итак, поговорим. - Абесток восседал на пате в излюбленной всеми окая позе, подогнув одну ногу и свободно откинувшись на атласных подушках.
   Тогаука отпустили, но люди Икалиба застыли прямо за спиной и сопротивляться было бессмысленно. Дабан выпрямился, преувеличенно спокойно, почти весело, объявил, что отослал императорского арата прочь с "Мэй".
   Глаза Икалиба расширились:
   -Что ты сделал, дианиб гутис? Или я ослышался? - переспросил он.
   -Гутис - это гутис, Высочайший Икалиб. Я - только мужчина гутис, и я не смог обречь Габура на жестокую пытку ради Рахиновар.
   -Молчать, гутис. Наконец-то ты выказал свою подлинную нечестивую суть. Мужчины гутис не признают Огоса, зато охотно предаются всем соблазнам Адеро. Спасая любовника, ты забыл, что Огос не прощает предательства. И смерть Рахиновар покажется тебе великой милостью.
   Окая перестал сдерживаться. Гнев затопил его и перелился через край. Он сорвался с пата и прыгнул вперёд, полы широкого халата взлетели, словно чёрно-белые крылья. Мужчине гутис невольно пришлось отступить, но отрицать нелепое обвинение Тогаук не стал, только сцепил длинные пальцы, привычно замыкая Круг.
   -Я не предатель, иначе спокойно улетел бы с Габуром. Я родился в Дабан, но и в Гутис, и на моей родине считается одинаково: если у двоих один отец - они братья. Даже если один из братьев тахо, а второй - уристо. Высочайший Икалиб, неужели вы могли бы пролить кровь брата?
   Тогаук вовсе не хотел ещё сильнее разъярить Избранника Рокана, почти равного в глазах своих последователей самому богу, но сделал именно это. Икалиб взревел, глаза опасно сверкнули, казалось, они полыхнули огнём:
   -Мерзкий гутис, не святотатствуй! Ничтожный и подлый выродок, ты позаботился о ничтожном тахо, зато собственного брата не пощадил, отдав во власть Ур-Суга! Его участь не смутила твою нежную чувствительную душу? И теперь пытаешься наставлять меня в братской любви?!
   Расставив длинные сильные ноги, Тогаук надёжно упирался ими в пол, но всё-таки покачнулся:
   -Ольтер - гость Буштурука.
   -Гость? - Абестока прорвало: - Почётный гость! - Ударив кулаком в голую грудь, он оглушительно захохотал. Затем вскинул руки, отбрасывая дабан на пол, прямо под ноги телохранителей.
   Тогаук не был слаб и беспомощен, но противостоять взбешенному Икалибу было нелегко. Вдобавок запоздалые горечь и отчаянье отняли всякое желание сопротивляться. Он давно подозревал, что Ур-Суг не пощадил Ольтера, но только сейчас вдруг поверил в ужасную правду.
   После второго сокрушительного удара ногой в живот стало не до раскаяний. Чьи-то сильные руки подхватили Тогаука, вздёрнули наверх, снова поставили.
   Икалиб обошёл его кругом, вернулся на пат, занял привычное место. Упоминание о Буштуруке воскресило самые опасные подозрения. Аману сделал Ур-Суга своим Тайным Советником, начисто забыв старое недоверие к буштуруксе, всегда полному честолюбивых замыслов. А ведь Тайный Советник - это законный претендент на Сияющий Трон... Не первый в очереди, но далеко не последний. Неужели и на Императора как-то повлиял загадочный помощник Ур-Суга с Гетерии? Или помощники?
   -Гутис - всегда враг и предатель. Но твоя чистая и возвышенная дружба с Советником - это что-то запредельно коварное. Отвечай, что вы задумали?
   Тогаук с трудом восстановил дыхание, дотянулся до разбитых губ - на пальцах осталась кровь. Глядя сквозь упавшие на глаза волосы, дабан начал говорить, сомневаясь, что ответы придутся окая по вкусу:
   -Этот тахо... очень молод. - На самом деле он имел в виду, что Габур - рэтти. Обычаи Круга всё-таки сумели сделаться и его обычаями. А для Круга жизнь рэтти всегда священна.
   Для гутис в таком объяснении имелся смысл, для Икалиба - никакого. Сильные жесткие губы Абестока презрительно скривились:
   -Арату и полагается так выглядеть.
   -Я много разговаривали с ним, - с неожиданным упрямством гнул своё Тогаук. - Ведь мы всё время находились вдвоём, в одной каюте. Габур молил меня о смерти - о любой смерти. Никого нельзя доводить до такого ужаса, даже тахо. А ведь на Габуре нет никакой вины ни передо мною, ни перед тобой, Высочайший Икалиб. Он виноват только в том, что родился. Но разве не было на то воли Огоса?
   -Ты настолько глуп? Думаешь, пустая болтовня тебя спасёт? - Тогаук промолчал. - И куда ты отправил плоттер?
   -В Ара-Ити.
   -Что велел сказать Императору?
   -Правду обо мне и Ольтере.
   Чеканные черты лица уристо вновь исказились, сначала от неверия, затем - от презрения.
   -Ведь ты назвался Врагом Гутис.
   -Враг Гутис? - Тогаук судорожно втянул воздух. - Не знаю... - Голос прозвучал слабо и неуверенно.
   Круг отказывает мужчине в праве на месть. Тогаук убедил себя, что добился этого права, но верил в это всё меньше и меньше.
   -Тебе следует дорожить моей благосклонностью, а ты выступил против меня. И у меня нет ни одной причины укрывать тебя от преследований гутис, - напомнил Абесток.
   В напоминаниях о гутис дабан не нуждался. Если гутис доберутся до него, то вряд ли поступят милосердней, чем Икалиб с несчастным аратом. Гутис безжалостны. Тогаук до сих пор иногда просыпался с криком, и сердце вырывалось из груди. Кровавый ужас... так и стоял перед глазами. Его отец, мать и старшие братья погибли по велению гутис - разве нет? Маленький мальчик не мог никому помочь... Но он выжил и потому словно виноват в их смерти.
   -В смерти Габура я и вправду был бы виноват... - Тогаук разговаривал сам с собой, словно забыв, перед кем стоит.
   Абесток так и не определил для себя, что означает бегство арата: хитроумный замысел, предельная глупость или этот гутис действительно не в себе, а его мысли никому не понять. Проклятый ненормальный гутис учит его милосердью. Икалиб подал знак привести нечестивого в чувство, но передумал и опустил руку. Разве он сам не мечется по всему "Мэй", не понимая, что творит? Рахиновар - это пустая отговорка. Он тянет время, а начинать следует совсем с другого. Быть может, благородное возвращение арата - любимца Аману, не бесполезный, а, наоборот, своевременный и мудрый жест.
   Потомок Раббеж с удовольствием посвятил его в собственные замыслы, направленные и против Императора. В этих планах Абестоку отводилось скромное место исполнителя чужих замыслов, то есть замыслов Ур-Суга. Внешнюю почтительность Ур-Суг пока сохраняет, а порой обходится и без неё. И с этим приходится мириться.
   Абесток признался наконец перед самим собой, что заигрался. Даже успех в войне с Гутис не сделает его Императором. Сияющий Трон выглядел как никогда далёким и недостижимым. За власть в Империи сражаются без него, а ему самому необходима помощь.
   А ещё на его голову этот гутис с непроницаемым загадочно-печальным взглядом... Не переставая наблюдать за Тогауком, Икалиб потёр колено. Гнев, вызванный бегством арата, постепенно утих, уступая место более серьёзным тревогам.
   -Хватит жалобных слов. По вашему собственному закону ты - обычный преступник. Если мне понадобится, если окажется хоть как-то полезным, я охотно верну тебя почитателям Круга.
   Угроза настолько мало испугала Тогаука, что он удивился этому - наверное, устал бояться.
   -Вы жестоки к своей крови, какое вам дело до чужой?
   От новой неслыханной дерзости длинные в разлёт брови Абестока грозно сдвинулись, но на этот раз он промолчал. Судьба Тогаука перестала его интересовать.
   Икалиб поманил к себе Лаужвиса. С яминая он сблизился ещё в юности, во время учебы, а теперь назначил своим первым помощником. Лаужвис был достоин такой должности, но, кроме того, он был настоящим другом. Яминая всегда понимали, что означает верность - это у них в крови.
   -У меня почти нет времени для церемонии истинного воссоединения.
   Затянутый в безупречную униформу асари не возразил. Яминая никогда не проводили Рахиновар и не одобряли его, хотя вслух об этом не упоминалось.
   Лаужвис явно ждал каких-то более необычных указаний и услышал их. Икалиб велел отправить в Ара-Ити послание с описанием ситуации и личной просьбой о помощи. И выразил готовность признать нового Императора.
   Дать второе распоряжение оказалось гораздо труднее, чем первое. Но Абесток сделал всё, что считал необходимым.
   -Мне неизвестно, где находится Властительница. Поэтому я обращаюсь напрямую к капитану "Пасианы" с просьбой позволить "Мэй" покинуть пространство Гутис. Не забудь всё её титулы: Уважаемая Амирей, Адмирал Второй Статы. "Я готов дать гутис любые гарантии, которые они потребуют". - Голос звучал надменно, словно Икалиб не просить о милости, а отдавал приказ о последней, победной атаке. Суровый взгляд скользил по лицам присутствующих.
   Лаужвис крайне редко показывал свои чувства открыто, но сейчас его лицо потемнело. Он знал характер своего друга: чем отчаянней положение, тем горделивей Абесток будет себя вести. И не примет никаких возражений. И всё-таки яминая попытался:
   -Высочайший, десятая экспедиция только что вернулась из глубокой разведки. - Лаужвис понял, что его не слушают, хотя и не перестал говорить. - Все варианты пока не отработаны, но надежда остаётся.
   Абесток равнодушно отмахнулся:
   -Всё правильно. Но послание на "Пасиану" отправь в первую очередь.
   Помощник капитана отпустил дежурных офицеров, вернулся, присел на пат около Икалиба. Они остались в лакароме только вдвоём.
   -Абесток, при отличном пилоте и капельке милости от самого Огоса... исоптиатор сумеет проскользнуть между гребнями звёздных корон.
   Икалиб задохнулся от гнева:
   -Мне... бежать с "Мэй"?!
   -Я был обязан это предложить, Абесток. Пользуясь своей неуязвимостью, гутис выставят такие условия, которые мы никогда не сможем принять. Они потребуют то, что немыслимо... для чести Рождённого на Троне.
   Тот факт, что Сияющий Трон занял Аману, ни разу не ступивший на борт звездолёта, все офицеры Звёздной Армады считали, по крайней мере, ошибкой, а на самом деле предательством и коварным заговором. Восторженная любовь всегда окружала Абестока, он привык к ней с детства и, в свою очередь, пытался соответствовать людским ожиданиям, играя роль сурового и безупречного героя, не ведающего слабостей. Сейчас лицо Икалиба отразило высочайшую степень презрения, но не к помощнику, а к самому себе:
   -Сегодня честь Рождённого на Троне почти ничего не стоит, а жизнь без чести... будет стоить и того меньше.
   Вопреки своим отчаянно-горьким словам Абесток улыбнулся, и Лаужвис невольно улыбнулся в ответ. Широкая открытая улыбка Икалиба покупала ему сердца.
  
   Едва сдав потрёпанный исоптиатор в надёжные руки техников, Балити поторопился с докладом в апартаменты капитана.
   Тогаук взглянул на офицера-окая почти безразлично, хотя и отметил в его облике нечто знакомое. Балити, наоборот, не сумел скрыть любопытства. Юный уристо сразу догадался, что видит мужчину гутис. Того самого, о котором болтали техники.
   -Ты ведь понимаешь наш язык, гутис?
   Тогаук вежливо сложил ладони, приветствуя незнакомого офицера:
   -Да, мне пришлось освоить окая, дианиб...
   -Балити. А тебя зовут дианиб То-гаук? Я правильно произнёс твоё имя?
   -Эри-Балити? - Безразличие на лице мужчины гутис сменилось изумлением. - Очень смелый.
   -Ну, да, - смущённо подтвердил окая. Только это древнее наречие. Сейчас на нём говорят только шёны в Храме Рокана. Неужели ты настолько хорошо изучил наш язык?
   -Не настолько... Но это слово мне специально объяснили. Потому что Эри-Балити зовут самого младшего сына Властительницы Гутис.
   -Не может быть! - выдохнул принц. - Невероятно. Хотя... я слышал, что Властительница знает окая, значит, могла дать сыну такое имя.
   -Дети гутис получают имена от своих отцов. - Тогаук странно посмотрел на окая, едва не протянул руку, чтобы снять с его головы берет, скрывающий золотые волосы. - Третий муж Властительницы родился в Окая. Очевидно, как и ты, дианиб Эри-Балити.
   Окая медлил со следующим вопросом, но Тогаук всё равно ответил - явное сходство с Нувель теперь бросалось в глаза.
   -Круг Свидетель, среди звёзд слишком тесно. Ты - младший брат Уважаемого Нувель. - Разглядывая окая с новым интересом, мужчина гутис снисходительно усмехнулся.
   -Нувель - муж Властительницы... - Балити почти утратил дар речи.
   Панель лифт-переходника дрогнула, из распахнувшейся кабины появился хозяин лакаромы. Он был в храмовом тронге, с лентой Рокана поперёк лба. Тогаук сразу перестал улыбаться: Икалиб сумел наконец внушить ему страх.
   Балити шагнул навстречу, первым приветствовал любимого командира:
   -Да воссияет Огос.
   -Решил познакомиться с нашим удивительным гостем?
   Балити показалось, что командир им недоволен - ведь он заговорил с гутис самовольно, без позволения. Малейший упрёк Икалиба больно задевал.
   -Высочайший, дианиб Тогаук сказал... Он утверждает, что... - произносить слово "Аногерб" в присутствии Икалиба нельзя - но тогда как? - Рожденный на Троне... Нувель жив.
   Абесток стремительно приблизился, покровительственно положил руку на плечо Балити. Юный уристо вызывал искреннюю симпатию - он на самом деле был отчаянно смелым и удачливым пилотом. Но, главное, обычай Огоса не позволял Балити претендовать на Сияющий Трон. Непризнанный сын считается незаконным и никогда ни для кого не является соперником - только младшим сводным братом.
   -Да, - снисходительно подтвердил Абесток. - Это счастливейшее известие. Поэтому я принёс благодарственный дар предкам - от нас обоих.
   Икалиб впервые признал их родство вслух, но Балити не сразу заметил это, сорвал берет, потряс головой. Его волосы оказались такими же золотыми, как у Нувель, только гораздо короче - скромный маленький хвостик.
   -И Огос допустил это!? - Юного уристо возмутило, конечно, не то, что Нувель жив, но Абесток понял его возглас. Отвечать на такой вопрос он не стал, вместо него заговорил Лаужвис, незаметно возникнув из-за ширмы:
   -Создатель допускает всё, испытывая нас. Его приговор непредсказуем, а порою кажется безмерно строгим.
   Выразительно хмыкнув, Икалиб отстранился, сел на пат, подтянул к груди колено, упёрся в него подбородком. Взгляд стал спокойным, чуть насмешливым:
   -Чем порадуешь, Балити? Я слышал, что от твоего исоптиатора осталась одна головная часть, а ты сам вернулся благодаря чуду. - Принц не успел ответить. - Главное, что ты всё-таки вернулся. Только что получен ответ с "Пасианы". Гутис отказались пропустить "Мэй", но... согласны выслушать меня. Похоже, они всё-таки готовы удерживать "Мэй" вечно. Или нет?
   Балити не представлял, что на это ответить. Кроме того, в лакароме присутствовал явно лишний свидетель - из стана противника.
   -Что скажешь, защитник тахо? - Неожиданный вопрос был задан прямо Тогауку. Тот сглотнул, незаметно коснулся заколки на плече, снова опустил руку:
   -Как разгадать, чего добивается женщина? - Тогаук специально выбрал такое слово. Ему показалось, что слово гутис мгновенно приводит окая в ярость.
   -Никто из них не выше Гитар, которая всегда подчиняется силе Рокана. Да, признаю, женщина способна выйти из воли могучего бога - если распутница наёдёт другого, более могучего повелителя. Твои гутис - всего лишь женщины, не более того. А значит, они предсказуемы.
   Тогаук не собирался спорить, даже если окая назовёт белое чёрным.
   -Высочайший прав. Гутис - всего лишь женщины, ничего более.
   Довольный собой, Абесток засмеялся, его лицо озарила великолепная презрительная усмешка:
   -Я запомнил капитана "Пасианы" - её взгляд. Что ж, она получит ту кость, которую пожелала. - Его глаза немного сузились. - И подавится её. Рокан всегда побеждает.
   Гутис способна отхватить вместе с костью всю руку, но Тогаук не стал напрасно спорить и предупреждать. Раньше окая относились к гутис со снисходительным презрением, сейчас, проигрывая войну, научились ненавидеть. Но открыто признать свой страх... Скорее Огос погаснет.
   Икалиб добавил неизвестное Тогауку слово - догадаться о его значении было нетрудно, судя по реакции остальных окая, - перевёл взгляд на Лаужвиса, произнёс строго:
   -Мне придётся немедленно лететь на "Пасиану"... На время моего отсутствия капитаном "Мэй" станет Балити.
   Удивиться Балити не успел. Ещё не осознав смысла приказа, выпрямился. Приложил кулак к плечу, произнёс с дерзким упрямством:
   -Высочайший, вы не услышали результатов разведки. Я уверен, "Мэй" сумеет обогнуть ловушки Гутис в пределах голубой звезды.
   Абесток больше не улыбался, заговорил жёстко, не допуская возражений:
   -Там четыре непроходимых узла подряд. Звездолёт - не твой маленький исоптиатор, маневрировать он не способен. Но мы, конечно, обсудим и этот вариант... позднее. Когда я вернусь.
   -Дианиб Первый помощник. - Балити растерянно оглянулся на Лаужвиса.
   -Я назначил капитаном тебя, Эри-Балити, а не дианиба Лаужвиса, потому что в тебе течёт священная кровь Огоса. Даже если божественный отец и не признал тебя, - снова жёстко напомнил Абесток, резким взмахом руки отметая любые возражения. - Лаужвис заменял меня всегда, он опытнее тебя в десять раз. Но сегодня на "Мэй" находится Правитель Буштурука. Держать Ур-Суга на расстоянии никому из вас не удастся. Только называя капитаном тебя, он не посмеет настолько забыться, чтобы открыто претендовать на власть. - Взгляд Абесток снова остановился на мужчине гутис: - А тебе надо решить всё прямо сейчас. Рахиновар твоего друга ещё не закончился, и я не хочу, чтобы Ур-Суга что-то пронюхал... раньше времени. Ты не станешь болтать и потом - ради спасения собственной шкуры. Не стоит много говорить даже о Габуре. Объясни, что арата забрал я, если у любопытного буштуруксы возникнут вопросы.
   Тогаук молчал, не собираясь ни в чём перечить этим людям.
   -Если всё-таки попытаешься поддерживать Советника, я выкину тебя со звездолёта - в сторону Гутис. Не пугайся, я позабочусь, чтобы гутис отыскали тебя... как можно скорее.
   Тогаук против воли сжался, взгляд сделался затравленным. В последнюю угрозу он не очень поверил, но проклятый липкий страх завладел им, не позволяя сопротивляться. Икалиб привстал, вытянул в его сторону длинную руку, согнув пальцы, упёрся костяшками прямо в горло мужчины гутис.
   -Отвечай, тахо.
   Свободных никогда не называют тахо - это запретно. Балити подумал, что ослышался.
   Тогаук сглотнул, произнёс тихо, стараясь не растерять последние крохи собственного достоинства:
   -Я не желаю тебе никакого зла, Икалиб. Я в точности выполню твоё повеление. - Он поднёс ладонь к губам, поцеловал изнутри. Отверженный не мог понять, что обещание дано именем Круга.
  
  
   * * *
  
  
   Ур-Суг по локоть опустил мускулистые руки в огромную чашу, поднесенную тахо, медленно обмыл лицо, шею, плечи, грудь. Омовение было ритуальным - ему предстояло коснуться алтаря Огоса. Второй тахо терпеливо ждал. На его вытянутых руках висела белая накидка, чтобы прикрыть перед взором Огоса бёдра и ноги господина.
   Ур-Суг стряхнул капли воды на пол, повернулся в сторону ниши, где затаился Мар-Ипас.
   -Я не мог не рассказать о тебе. Гутис давно известно всё, что знаю я. Но ведь я, наверное, знаю не всё.
   -И это хорошо, - подтвердил гетерянин последнюю догадку. - Иначе ты выдал бы слишком много. Или выдашь... потом.
   -Вновь попадать в руки гутис я не собираюсь, - повысил голос Ур-Суг.
   -Кто знает? Ты не испытывал сомнений и тогда. - Голос звучал удивительно ровно и бесстрастно, насмешка только почудилась Ур-Сугу, наверное. Он помнил, что на самом деле таинственные Мар-Ипас только имитируют человеческие эмоции, не испытывая их, - хотя получалось очень похоже.
   -Теперь я лучше их понимаю. Я даже научился уважать их... в качестве Врага - разве этого мало?
   -У тебя появился сын гутис, - наполнил невидимый сейчас Мар-Ипас, так и не выбравшись из своего тёмного укрытия.- Ребёнок, которого пришлось оставить в Ара-Ити. К сожалению, Ур-Бет дорог твоему сердцу. И всегда будет дорог - как никто другой. Сын гутис будет самым уязвимым твоим местом, - заключил гетерянин, словно читая мысли. - И тебе известно, Император воспользуется своей властью над Ур-Бетом. И твоей слабостью к нему.
   -Ур-Бет станет моим сильным местом, - с угрозой пообещал Советник. - Я знаю молодого Императора Аману. Да, он будет грозить, но никогда не посмеет причинить мальчику вред... Он помнит, кто его мать.
   -Но ты не будешь уверен... И мне известно другое... о тебе и гутис Нгойл Оус.
   -Конечно, ты знаешь, - охотно согласился Ур-Суг. - Но это не правда, даже если я сам думаю иначе. Первое, что я сделаю, когда доберусь до неё - вырву сердце... А потом начну беспокоиться об остальном.
   -Может случиться и так, - подтвердил Мар-Ипас, - может и иначе. - Мужчины иногда уступают женщинам... Даже окая, даже ты - дианиб Ур-Суг.
   -Ложь, - яростно взвился буштурукса.
   -Это правда, - спокойно повторил Мар-Ипас. - Только близость к Величайшим покровителям позволяет человеку освободиться от своей слабой природы.
   Ур-Суг невольно дрогнул:
   -Известны... и другие способы.
   -Ты никогда не растворялся в Ису-Мент.
   Буштурукса резко отвернулся, вдруг испугавшись, что его выдадут глаза.
   -Чересчур сложно и... сомнительно. Имеются и другие способы. Например, вот этот тахо вовсе не беспокоится о таких вещах.
   Янтарные зрачки Мар-Ипас уставились на оцепеневшую фигурку. Тахо спиной чувствовал почти нечеловеческий взгляд и, казалось, стоял ещё неподвижней.
   -Да, гасса - это достаточно надёжно. Почему тебе не воспользоваться таким способом?
   От неожиданности Ур-Суг дернулся, затем нервно рассмеялся. Успокоившись, откинулся на пятках и прикрыл глаза.
   -Оказывается, ты способен шутить, гетерянин. Но хватит говорить обо мне. Ты воздействовал на Икалиба... Мы уславливались, что показывать свои таланты столь явно ты не будешь. Хотя Абесток говорит от собственного имени, у него возникли несколько странные для окружающих идеи. Не хотелось бы, чтобы Икалиба заподозрили...
   -Твой Икалиб не прислушивался к советам твоих людей. У твоего Икалиба оказались не интересные планы. Отличные от наших.
   Ур-Суг сдержанно усмехнулся:
   -Я верю, что со мной ты так не поступишь.
   Гетерянин усмехнулся в ответ, но этого никто не видел. Лгать союзнику или подчинять разум буштуруксы Мар-Ипас не пытался, но всё равно был уверен, что сумеет его переиграть. Это напоминало игру с ребёнком. Взрослый обычно не лжёт - он и так видит мысли и желания ребёнка, и все его слабости, как на раскрытой ладони, и легко сделает так, что к исполнению будет принят его план, как единственно верный.
   -Я не забыл главное условие нашего договора. И потом, ты и сам заметил: у человека меняется поведение, меняется настроение. Иногда это крайне важно. В случае с твоим Икалибом - у меня не осталось выбора, как говорят гутис.
   Ур-Суг верил гетерянину, почти верил. До конца он не верил даже своим Непобедимым.
   -Ладно. Будь добр, просвети меня, с какой целью ты вынудил его сломя голову лететь на поиски Гетерии?
   Пока он ждал ответа, кожа высохла. Ур-Суг коснулся ладонью едва остывшего края жаровни, измазал пальцы ещё тепловатым пеплом, приложил их к лицу и обнаженной груди, раскрашивая себя вертикальными тёмными полосами, чтобы Рокан и духи предков сразу признали его.
   -Смотри, Рокан, что делаю я во славу твою. Пусть моё возвышение станет славою моих предков. Дай мне силу и укрепи веру в себя. - На Буштуруке молились не Огосу, а Рокану, как верховному богу, единственно достойному поклонения.
   Мар-Ипас следил за древним ритуалом приготовления к Раховар, почти не мигая. Только на одно мгновение в его зрачках полыхнул и снова затаился жёлто-оранжевый огонь. Ипас не дозволяют чужакам-тариба знать излишне много. Хотя Ур-Суг, безусловно, полезный тариба. Более приятный, чем гутис из Гутис-Намар. С ним полезно сотрудничать.
   Он переждал, пока буштурукса объяснится со своим богом, потом заговорил вновь:
   -Ипас необходим простор, новая чистая вода. Океаны каса - это неисчерпаемые возможности. У тебя появился друг, мужчина гутис. Он беспрепятственно управляет плоттером и способен доставить меня... в новый мир. В Каса.
   Ур-Суг обернулся всем торсом, произнёс жёстко:
   -Тогаук не станет ничего делать для ипас.
   -Ты сумел подчинить себе мужчину гутис по имени Ольтер. Твои специалисты разработали искуснейшую, удачную во всех отношениях схему воздействия. Влиять столь психологически чисто могут только сами ипас, - польстил Мар-Ипас буштуруксе.
   Вытянув обнажённые руки вперёд, Ур-Суг стряхнул ладони, остатки пепла посыпались сквозь пальцы:
   -Принуждать Тогаука я не стану... Но постараюсь уговорить. Но если я сделаю для ипас то, что отказались делать представители Гутис-Намар, то захочу больше, чем было обговорено в начале. Цены растут, друг мой.
   -Продолжай, мне интересно слушать тебя.
   -Сначала ответь, способен ли ты и дальше управлять Абестоком. Тебе известно, что именно он обсуждал на "Пасиане"?
   Мар-Ипас громко выдохнул, наконец произнёс:
   -Вы, люди, все одинаковы. От края до края вселенной, в разных галактиках, вас забот одно - или одна. Её имя - Нгойл?
   -Ложь! - снова взорвался Ур-Суг. С гетерянином он не сдерживал себя - тот всё равно знает его подлинные чувства.
   -Икалиб отправился на "Пасиану", мечтая о встрече с ней - втайне от себя. Вопреки обстоятельствам, хотя они... так незначительны.
   -Какие обстоятельства? - быстро переспросил буштурукса.
   Он мгновенно распознал в голосе собеседника знакомые интонации. Мар-Ипас не признают за женщинами никакой пользы. Ничтожные создания никоим образом не могут оказаться серьёзным противником. Что ж, когда-то Ур-Суг думал почти также - пользы это не принесло. Урок оказался болезненным, зато научил относиться к Врагу с уважением.
   -Недавно на "Мэй" побывала одна гутис, - брезгливым тоном сообщил гетерянин. - Дочь той, которая так сильно влечёт вас... всех. И отвлекает мысли. Глупая тариба рассердила твоего Икалиба.
   -И что?
   -Тариба умерла. Твой Икалиб признал собственную вину в её смерти и отправился к гутис выразить соболезнование.
   Абесток ни полсловом не обмолвился о случившемся на "Мэй".
   -Дочь Нгойл... была здесь и умерла. - Известие было невероятным и так сильно поразило буштуруксу, что он забыл про соблюдение ритуала.
   -Я не знаю подлинных причин её смерти. Впрочем, твой Икалиб тоже мало что выяснил. - Мар-Ипас заметил тревогу буштуруксы. - Почему тебя заботит какая-то одна наглая презренная тариба. Радуйся, одним противником меньше.
   Ур-Суг старательно, для самого себя, обдумал ответ:
   -Меня допрашивали в Корпусе... Гутис знают всё, что известно мне. Они знают о твоём присутствии на "Мэй". И эта гостья... тоже знала о тебе.
   -Но её больше нет. Тариба мертва.
   -И всё-таки... Как это могло случится?
   -Подробности её непристойного поведения... отвратительны и неинтересны даже тебе.
   -Но ты не назвал ни одной причины... Странно, что Абесток посмел скрыть от меня всё?
   -Наоборот, было бы странно, если бы один из династии Рокана доверился тебе. Ты забыл о побеге Исият... Разве его допустил не твой Икалиб?
   -Исият умерла в моём прошлом, - угрюмо отозвался Советник. - Абесток скрыл подозрительно много. Скрыл, хотя рассказал о многом другом.
   Мар-Ипас наконец показался из своей ниши. Балахон скрывал его почти целиком, плотная ярко-зелёная ткань лежала свободными глубокими складками, оставляя свободной только левую руку до самого плеча. Янтарные глаза, невидимые под капюшоном, пристально следили за буштуруксой.
   -Не волнуйся. Я отправил твоему Икалибу нужный посыл... К сожалению, на таком расстоянии трудно прочитать мысли. Но когда вы встретитесь снова, у Икалиба возникнет непреодолимое желание рассказать тебе всё... Даже мне стало интересно узнать ответы на твои вопросы.
   Ур-Суг возложил ладони на алтарь, на наречии, почти забытом живыми, прошептал древнее заклинание, но мысли упорно крутились вокруг Абестока:
   -А если он не станет рассказывать?
   -Не говори неразумное... Твой Икалиб попросит выслушать себя.
   -А если не будет упрашивать?
   Мар-Ипас возмущённо запыхтел, ответил сквозь зубы:
   -Это будет означать, что он вышел из-под моего влияния.
   -А разве такое возможно?
   Ответа на простой вопрос пришлось ждать долго.
   -Всё может быть...
   -А гутис так умеют?
   И снова пришлось ждать.
   -Гутис-Намар утверждают, что нет.
   -А в Корпусе?
   -Такая вероятность существует, - неохотно признал Мар-Ипас.
   Ур-Суг продолжил Раховар. Раздув уголья жаровни, он костяным ножом рассёк руку от ладони к локтю - брызнула кровь, - затем провёл лезвием по лицу, оставляя кровавую полосу поверх чёрных - от золы, - вскинул окровавленную ладонь.
   -Хотел бы я обладать твоими способностями проникать в чужие мысли легко и незаметно, не глядя на человека. Сегодня у меня плохие предчувствия.
   -У меня дар Величайших покровителей, - с гордостью признался гетерянин.
   -А лауни... обладают... этим даром?
   -Способности проявляются не сразу, - торжественно пояснил гетерянин. - Ипас начинают обучать своих лауни, когда те вынашивают потомство Величайших, но близость с барах проявляет новые грани божественного дара.
   -А если потом, по какой-либо причине, лауни не участвует в воспитании барах, - поинтересовался Ур-Суг.
   -Ты вспомнил Арие, - прочитал его мысли Мар-Ипас. - Арие - это исключительный случай. Я не знаю, что произойдёт с этим каса. Никогда раньше лауни не отказывались от сутор-бо-барах. Если только не гибли во время анул. И не один сутор-бо-барах не выживал полностью. Сейчас ипас тоскуют по Арие.
   -Тогда почему каса позволили уйти?
   -Величайшие обещали, - строго пояснил Мар-Ипас.
   Он выбрался из своего убежища целиком. Суеверный тахо отпрянул, опомнившись, испугался гораздо сильнее - господин мог разгневаться. Мар-Ипас невозмутимо скользнул мимо тахо, уселся сбоку от Ур-Суга в характерной для гетерян позе: согнутые колени развернуты в стороны до упора, ступни упираются друг в друга.
   Наследник Раббеж вернулся к своим ритуальным действиям, хотя сегодня Раховар в его исполнении был очень далёк от истинного - в алтарную чашу не истекала, сочась по одной капле, кровь истинной жертвы. Наоборот, он отворил собственную кровь.
   Истинный Раховар занимал много времени, а, главное, для него требовалась особая жертва. Иногда брали провинившихся Непобедимых или даже врагов - это лучше всего. В Азме для ритуала выращивали специальных тахо. Обычные совсем не годились - ведь они, как и полагается, были гасса. Габур подошёл бы, но именно этого тахо пожелал Икалиб. Оспаривать его право на такую жертву Ур-Суг не собирался.
   Прислужник поднял тяжелую чашу их прозрачного камня. Ур-Суг смочил ладони, старательно перемешивая с собственной кровью тёмное густое вино, плеснул себе в лицо, растёр по груди, начал перечислять имена предков, попросил давно ушедших о заступничестве перед грозным богом прародителем-Роканом, пообещал вознести и прославить Раббеж выше гор Алалора.
   Ритуал был долгим. Не сводя с буштуруксы янтарных глаз, Мар-Ипас терпеливо ждал. Собственно, он никогда не переставал наблюдать, а сам взгляд значил не очень много. Гетерянин мог смотреть и вовсе ничего не видеть, а мог даже спать, на самом деле внимательно наблюдая. Этому его тоже научили Высочайшие.
   Все мысли и чувства причудливо переплетались с тем, что внушили Величайшие - единственные покровители и божества. Им необходим именно этот окая - или буштурукса, как он себя называет. Поэтому Мар-Ипас и помогает буштуруксе во всём, и принимает его таким, каков тот есть, ни за что не осуждая. Но в закоулках сознания гетерянина притаились какие-то воспоминания, словно неявные тени. Они ничему не мешали, но всё-таки изредка беспокоили душу. Это было нечто, связанное с гутис: в той глубине памяти тариба казалась красивой (на самом деле Мар-Ипас давно не понимал смысла этого понятия), и было что-то ещё... кроме воспоминаний о бессмысленно глупой и недостойной радости тела, которую когда-то он познал... с гутис.
   Мар-Ипас вспомнил о маленьком ребёнке... Странно, но этот ребёнок был его собственной частичкой. Его продолжением.
   А барах... Мар-Ипас отдавался ему душой и телом, но во многом оставался чужим. Возлюбленные ипас - доверчивые и благодарные воспитанники и мудрые покровители. Но он - это он, а они, как ни печально, прежде всего - ипас. Он не обретается среди них в зелёном океанском просторе. У барах собственный круг внутренних связей, куда не допускается никто.
   Мар-Ипас задумывался на эту тему и раньше, испытывая мимолётную грусть, которая быстро и легко растворялась, не оставляя ничего, может, тень от тени. Впервые странные мысли никуда не ушли. Мар-Ипас признал, что и у него могла быть другая жизнь, неведомая ипас, свои радости и печали.
   Узнав ответ бога, Ур-Суг позволил перебинтовать себе руки, глубоко вздохнул, расправляя затёкшее тело, - встать он даже не пытался. Раховар одновременно и измучил и возбудил буштуруксу.
   -Надо восстановить силы и кое-что сделать, прежде чем встречаться с Икалибом. Думаю, немного времени у нас есть. Если Икалиб проводит истинный Рахиновар... то закончит не скоро... - Советник с силой растянул твёрдые губы, обнажив не только край зубов, но и аккуратные едва заметные клыки. - Там будет слишком много крови.
  
  
   * * *
  
  
   След арата чётко прослеживался до резиденции Гутис, а затем бесследно исчезал. Стражники, правда, утверждали, что Габур улетел на плоттере вместе с дианибом Ольтером, но говорили об этом неуверенно и как-то неопределённо, противореча сами себе. Единственное, что Аману сумел извлечь из допроса - дианиб Ольтер покидал резиденцию два раза подряд, - первый раз в сопровождении Аногерба, который так и не встретился с Императором. Затем резиденцию посетил Тайный Советник - сразу после окончания Совета, - и покинул её уже вместе с дианибом Ольтером и аратом. Само здание опустело, а в лакароме остался подозрительный беспорядок.
   Объяснить загадку не удалось: отъезд без предупреждения выглядел так, словно мужчина гутис убегал.
   Аману так и не разобрался со стражниками, когда в Ара-Ити стало известно о непонятных манёврах "Великолепной". Доклад делал Первый Советник Оро, как всегда свежий и подтянутый, несмотря на затянувшийся беспокойный вечер - или раннее утро. Император невольно покосился в сторону окна, пытаясь это выяснить, поинтересовался почти насмешливо:
   -Посоветуй что-нибудь, Первый Советник.
   -Сила Рокана с тобой, Повелитель. Если "Великолепная" покинула нас... Можно... поднять Охрану Сакарам еще раз. Те исоптиаторы, что сохранились в припланетных ангарах.
   -Думаешь, теперь им ничего не грозит?
   Оро промолчал: ему было что сказать, но Император явно не слушал, разглядывая, каким узором рассыпались по белому блюду чёрные и красные гадательные зёрна, машинально собирал лишние. Наконец Император поднял голову, и Первый Советник понял, что ошибся.
   -Сила Рокана со мной. Мои зубы крепки и способны разорвать горло любого предателя или мятежника. И Сакарам в моей руке ищет крови... Но нет, Оро, - Охрану Сакарам поднимать не стану. Сегодня не последний день. Это оружие ещё пригодится.
   Что ещё? Позаботься, чтобы Наследник Ур-Суга исчез.
   -Но... мальчику обещана безопасность именем Огоса.
   Аману не дрогнул:
   -Вот и сохрани его от любой опасности. А чтобы следов не осталось, пусть мальчишку охраняют не мои телохранители, а твоя личная гвардия Невидимых, которые живут после смерти. Я выполняю обещания, данные тем, кто верен Сияющему Трону, - с явной угрозой предупредил Император.
   -Всё исполнится по твоему слову, Повелитель Ста Миров.
   Пока Оро собирался кое-что добавить - не возразить! - мимо неподвижных телохранителей в глайсарому проскользнул посыльный Имперской Связи. Обойдя Первого Советника, присел перед свои господином, не поднимая головы поднял руки, протягивая на раскрытых ладонях закрытый сектор-отпечаток.
   Аману отодвинул гадательное блюдо, взял срочное послание, прочёл один раз, второй, бросил взгляд на Оро - тот молчал.
   -Это с "Мэй", - выговорил Император почти спокойно.
   -Не может быть. - Особой выдержкой Оро не отличался. У него даже вырвалось: - Что там?!
   -Абесток просит дозволения вернуться и перед алтарём Огоса признать своего божественного Императора и единственного господина. Если гутис... откроют дорогу для "Мэй". Он молит своего Императора о помощи.
   Аману протянул послание Советнику, едва дождался, когда тот прочитает до конца. Оро поднял загоревшиеся глаза.
   -Силы Рокана и вся власть Гитар, нет вам предела. Рождённый во славу Огоса, но если это какая-то ловушка.
   -Да. Только в ловушке очутился мой великолепный брат.
   -Абесток открыто сообщает свои координаты.
   -Они, по-видимому, уже ни для кого не тайна, - пожал плечом Аману и стремительно развернулся. На объёмном экране высветилась система тройных звёзд и относительное положение звездолёта. Император и его Советник уставились на полученную картинку, попробовали примерно оценить увиденное.
   -Но я не вижу, где тут прямая опасность... для "Мэй", - после некоторого раздумья произнёс Император.
   -Это сектор внутреннего пространства Гутис, - и без поясняющих значков определил Оро. - Даже если они не стерегут где-то неподалёку, нашему звездолёту здесь трудно маневрировать... Можно направиться вот туда...
   Аману увеличил расчётные проекции в свободной части экрана, недоумённо пожал плечами.
   -Мой Император верит в искренность... этого послания и придёт на выручку мятежнику?
   -Да. Мой брат признает меня Императором, коли дал такое обещание, - уверенно кивнул Аману. - Другое дело... если он и на самом деле загнал себя в ловушку... Чем я могу помочь? И где сейчас эти проклятые Огосом гутис? - Он встал, прошёл через всю глайсарому к тронному креслу, велел Советнику подойти. - Что ж, Оро... Я посылаю тебя на Гутис.
   Даже здесь, на земле Огоса, гутис не отличались любезностью, разговаривали с таким видом, словно делали одолжение. На их собственной планете любой чужак автоматически считается оло, а говорить с позиции оло... не слишком удобно. Если гутис вообще снизойдут к такому разговору.
   Советник умел владеть своим лицом, и сомнения высказывал очень осторожно - Император тоже изучал обычаи Круга.
   -Божественный Повелитель... мы никогда не вели переговоров... непосредственно на земле Гутис.
   Соглашаясь, Император кивнул, но при этом жёстко повторил:
   -Они будут разговаривать с тобой. Свои Законы и Обычаи гутис чтят, но всегда уступают разуму. Они обязаны ответить... что означал запрет на перемещение боевых исоптиаторов. На чьей они стороне, если не на моей? Империя не первый раз оказывается на грани распада из-за мятежей, но подобного безумия... не было. Миры сражаются друг с другом насмерть и просто гибнут. Валенсика уже потеряна, что дальше? Я не могу сидеть и ждать неизвестно чего - от пустоты. Повторяю, если гутис разумны, они ответят. - Оро молча слушал. - И ещё... Если "Великолепная" на самом деле ушла, я прошу гутис пропустить "Мэй" обратно в Окауайя. - Слово "прошу" для Императора Ста Миров не существовало. Первый Советник мгновенно уловил оговорку, сделал вид, что не заметил. Но Аману прекрасно знал, что произнёс. - Да, мне известно это слово. И сейчас я произнёс его... Я собираюсь просить Властительницу Гутис - поэтому и посылаю именно тебя. Ты - самый верный. Иди и готовь исоптиатор. И первый мой приказ - исполни немедленно.
   -Божественный Повелитель не сказал, о чём он просит Властительницу, - отозвался Советник.
   Глядя прямо перед собой невидящими глазами, Аману долго и нехорошо молчал:
   -Мне надо... увидеть её.
   Уголок рта Советника дёрнулся:
   -Пусть Сила неистового Рокана и высокий Дух Огоса всегда остаются с тобою, Повелитель Окауайя. Я выполню твой приказ.
   Аману слега махнул рукой, дожидаясь, пока все уйдут, откинулся назад.
   С закрытыми глазами он сидел совсем недолго, но когда очнулся, глайсарома сияла и переливалась, до краёв залитая светом Огоса. В маленькую дверцу, прямо за креслом, тихонько поскреблись - едва слышно. Перед Императором возник тахо в тёмно-синих, расшитых красным золотом одеждах - один из четырёх императорских аратов - тех, кто имел право прикасаться к божественному телу. Аману со стоном выпрямил затёкшее тело, позволил арату говорить.
   -Да пребудет радость Гитар с тобою вечно, господин... Божественная и несравненная супруга, Её Императорское Величие, просит о милости видеть своего Божественного супруга... не получив Высочайшего вызова.
   Аману изумился. За всё время его долгой супружеской жизни - императорские сыновья вступали в свой первый брак едва возмужав - это была первая просьба такого рода. Тем более Божественная супруга никогда самовольно не появлялась в Императорском Дворце.
   Получив согласие, арат, пятясь, снова выскользнул из глайсаромы.
  
   Божественная едва виднелась под россыпью драгоценностей и священных амулетов, свисающих на анар-ями. Медленно, особым плавным шагом, она передвигалась по ковру глайсаромы. Аману не стал терпеливо ждать, пока Императрица приблизится и выполнит требуемое этикетом немыслимо сложное приседание. Он поднялся, протянув руку, взял супругу за тонкое запястье, усадил на скамеечку около тронного кресла, сам уселся обратно.
   Императрица приподняла вуаль, ниспадающую с перевёрнутого белого серпа надо лбом. Лицо покрывал голубоватый перламутр, сплошная маска, - единственной неподдельной приметой остались выпуклые миндалевидные глаза.
   Локоть Аману удобно лёг на подставку с подушечкой, придвинутой аратом, другую руку Император протянул супруге - хотя больше не касался её.
   -Говори, Избранница Гитар. Я открываю для тебя своё сердце.
   Плавным горделивым жестом Императрица приподняла голову. Фиолетовые с красным отливом губы изобразили улыбку, однако в прозрачно-серых глазах женщины Аману вдруг почудилась тревога.
   -Повелитель Окауайя, близится долгожданный день Ехо, когда мне дозволено ждать тебя. - Голос звучал слабо, томно, женщина не смела даже улыбаться в его присутствии.
   Императору напомнили о его священном долге посещать супругу во время особого Храмового праздника, когда звезды Гитар и Рокан соединяются в созвездии Огоса. Никак не отрицая и не опровергая это утверждение, Аману едва заметно склонил голову перед матерью своего единственного сына.
   -Сёко Гитар заранее прислал покрывало и посуду для священной встречи и оставил дары Гитар на пороге моей спальни, - продолжила Императрица. Нежный голос ласкал слух. - Величайший из потомков Рокана и мой единственный господин, твой сын и я всем сердцем преданы тебе. Но Огос повелевает, чтобы у нашего Божественного Повелителя были и другие сыновья, - чуть тише, но спокойно и уверенно произнесла Императрица. - Я велела сёко унести дары богини, чтобы он мог послать их другой Благословенной Избраннице... по твоему желанию, мой господин.
   Аману задумался, тень скользнула по его лбу, да так и не исчезла до конца. Императрица не могла поступить неправильно. Она происходила из Высочайшего рода, внесённого в Пурпурный список, и прекрасно знала свой высочайший долг. Закон Огоса обязывал Императора иметь четырёх сыновей. Четыре опоры Сияющего Трона.
   -Императорская церемония Благословение Гитар длится целый год и ещё... день Ехо. Сегодня в Империи столько... непорядка и раздора. У меня просто нет этого года... - Едва не вырвалось, что и не будет. - Но ты права, Божественная. Я согласен с твоим мудрым решением и заранее одобряю его. Избранница Гитар, передай дары богини той, кого ты сама сочтёшь достойной стать матерью моего второго сына.
   Тревога в прозрачно-серых глазах не исчезла. Болезненно-утонченным жестом Аивичи протянула навстречу супругу раскрытые кверху ладони - раскрашенные тонкие пальчики украшали десятки перстней, перевитых цепочками.
   -Божественный господин, мне известно о твоих великих заботах. Прости меня. Я отправила приглашение дочери Правителя Яминая прибыть в Ара-Ити на день Ехо. Принцессы Яминая никогда не занимали своё место в Ара-Ити, но они - достойны.
   Подобной инициативы Император никак не ожидал - он невольно насупился. Вспомнилось, что сама Аивичи родилась на Буштуруке. Огос никогда не считался с родством через жену или мать. Но Император - это не Огос.
   -В Пурпурном списке род Золотых Дочерей начинается с Дзириты Грозного. Всё правильно, род Золотых Дочерей воистину достоин... - Аману не договорил. Времена Дзириты в далёком пошлом, а сегодня Правитель Яминая встал на путь измены и поддержал Валенсику. Его место в темнице Сашурры.
   Аивичи устрашилась императорского гнева. Слой краски на лице скрыл её боязнь, но фиолетовые губы дрожали:
   -Я испытываю судьбу... господин мой и Божественный супруг. Сёко Гату напомнил мне... Когда над Ара-Ити собирались грозовые тучи, грозный Дзирита соединил свою кровь с кровью отступников и получил взамен три тысячи лет мира и спокойствия. Когда нынешний Правитель Яминая узнал, что его дочь избрана, он отправился в храм Огоса, где раскаялся во всех своих словах и поступках, направленных против Сияющего Трона. Сёко Гату признался, что исповедовал личного шёна Правителя Яминая. Мир Золотой Дочери проявил непокорность не по собственной воле. Если принцесса из рода Золотых Дочерей станет новой Избранницей Гитар и матерью Рождённого на Сияющем Троне, Правитель Яминая принесёт свою Клятву Преданности на Сакарам.
   Аману хмурился уже для порядка. Мир Золотой Дочери давно перестал быть был воинственным и непокорным. Но богатейшая провинция находится под протекторатом Буштурука и во многом зависит от него. То, что Буштурук принудил Яминая к открытому мятежу, очень походило на правду.
   В эпоху легендарного Дзириты невесты для Сияющего Трона выбирались исключительно по политическим мотивам - ради спокойствия и выгоды. В более поздние времена Императорские брачные союзы утратили политическое значение - остался только почёт.
   Теперь будущих Императриц отбирают в самом избранном кругу, среди Высочайших из Высочайших. Знать из далёких провинций оказалась... как бы менее значимой перед Троном. Между прочим, не последняя причина для недовольства. Но Яминая - особенный случай. Их принцессы сами как-то избегают столь высокой чести. Но если Золотая Дочь всё-таки станет новой Императрицей и матерью Рождённого на Троне - останется ли Яминая неблагодарной?
   -Почему ты не нашла для меня принцессу на Буштуруке? - Он почти шутил, и Аивичи едва заметно расслабилась, понимая, что супруг не гневается, изящным жестом соединила запястья:
   -Династия Раббеж кичится своими предками... и не скрывает этого. Но там вовсе нет божественной крови... Происхождение от Рокана не подтверждено в Пурпурном списке, которыя хранится в шкатулке под алтарём Гитар... Значит, это выдумка.
   Опасное заявление, способное потрясти основы Империи. Аману невольно потянулся к тонким запястьям своей Императрицы, подержал их. Кажется, сестра Ур-Суга - или очень близкая родственница - не питала нежных чувств к своей родне.
   -Твой поступок полезен и своевременен, Аивичи. Я принимаю твоё избрание и благодарен за него.
   На самом деле новость о невесте из Яминая так мало взволновала его, что он даже не поинтересовался именем принцессы. А ведь церемония Благословения состоится в день Ехо, то есть завтра.
   Император помолчал, велел арату подать озил, с удовольствием выпил. Приготовленный по всем правилам напиток сразу прояснил голову. Аману встал, прошёлся по ковру, заглянул в забытое на столе гадательное блюдо - ночью он так и не определил, что там получилось.
   -Аивичи, твой сын достаточно взрослый, чтобы разделить со мною тяготы императорских забот. Я приму его Клятву Верности... сразу после Благословения Гитар.
   -Он - только твой сын, Божественный Повелитель. - Всего один взмах ресниц. Ладони аккуратно соединились на плотно сжатых коленях. - Позволь попросить, Божественный супруг.
   -Разве я когда-нибудь не исполнял твоих просьб? - надменно напомнил Император.
   -Мне бы хотелось, чтобы так оставалось всегда, - со значение согласилась Императрица. - Позволь только... произнести имя Кариам. Мне стало известно, что сестра Аногерба лишилась права вступить в Храм через Врата Гитар. Принцесса виновна в глазах Огоса и признала свою вину. От горя и отчаянья принцесса Кариам потерла разум и попыталась спрыгнуть с башни. И никто в Ара-Ити не знает, где сейчас её брат и господин. - Аману напрягся, но не торопился ничего отрицать. - Я знаю, что такие речи превышают границу того, о чём мне дозволяется говорить. Но моё сердце болит о Высочайшей принцессе, - договорила наконец Императрица.
   -Ребёнок Кариам зачат мужчиной гутис, - спокойно, без особого выражения, подтвердил Аману. Он слегка пошевелил пальцами, подбирая слова. - Гутис придают детям невероятно огромное значение, и этот ребёнок... пригодится мне. Поэтому ты, Аивичи, позаботься... о его сохранности. Первый Советник Оро признает Кариам перед лицом Гитар, и ни у кого не останется сомнений. В Ара-Ити не должно прозвучать ни одного слова осуждения несравненной принцессы. Хотелось бы, чтобы все остальные мои проблемы разрешались так же просто.
   Арат, скромно сидевший за креслом, подбежал, помог Императрице подняться - в тяжёлом наряде это было нелегко. Аивичи церемонно изогнулась. Анар-ями раскрылся вокруг неё лепестками, переливаясь и играя всеми цветами радуги.
   -В сердце моём поселилась печаль - другая избранница займёт моё место и станет матерью твоего второго сына. Но эта печаль ничто в сравнении с моей преданностью тебе, Божественный супруг.
   Император отвернулся.
   Снова вспомнилось: он предлагал Исият стать Второй супругой. Увлечение гутис наполняло его жизнь подлинным светом и красками, настоящим вкусом и ароматом. И удивительной радостью.
   Аману мог бы поклясться, что Исият тоже была счастлива. Они делили свою радость поровну. Странно, но воспоминание об утраченном не вызвало привычной боли и сожалений. Только чуть-чуть.
   А супруги-Императрицы - это долг перед Троном, необходимость, дань пятнадцатитысячелетней традиции, мать для сына. Они все красивы, правильно воспитаны и безгранично преданы ему.
   Император встал, что-то на ходу опрокидывая - арат не успел подхватить, - и сразу же оставил бесполезные, мешающие действовать мысли.
  
  
   * * *
  
  
   Кама почти силой увела к себе Властительницу Гутис.
   В строгом убранстве саколь выделялись причудливые искусно сплетённые гирлянды живых цветов, источавшие густой возбуждающий аромат. Нгойл подумала, что вкусы Нувель слишком сильно повлияли на его Наставника. Кама и не подозревает, наверное, что нарядные цветочные гирлянды украшают все лакоромы Рюси.
   Чтобы не смущать брата, Нгойл ничего не сказала, да и не слишком задумалась на эту тему. Она устроилась на диване, подогнула под себя ноги, - привычка так сидеть была давней, ещё с Рюси. Потёрла неприятно ноющее плечо.
   Властительница Гутис только что вернулась после очередной безрезультатной петли - шестой по счёту попытки отыскать след "Великолепной". Вести плоттер пришлось вручную, аппарат отказался делать подобные манёвры самостоятельно, сочтя их запредельно опасными. Ничего особенного, в Медицинском Центре вправили повреждённое плечо и спасли обожжённые глаза - но плоттеру это не объяснишь.
   -Не собирай Золотой Круг прямо сейчас, дочь Лаурит. - повторила Кама. - Пережди, дай утихнуть ветру и улечься волнам.
   -Тогда станут говорить плохое за моей спиной. Властительница не боится обвинений и Суда Круга. Но... Круг будет прав, если осудит. Я виновна, потому что не справилась с тем, что мне поручили. Империя Окауайя не устояла и разваливается на никем не управляемые и крайне агрессивные осколки. Молодой Император больше не контролирует этот процесс и отчаянно нуждается в союзниках. Ситуация окончательно вышла из-под контроля, а без "Великолепной" мы бессильны ему помочь.
   -Твои собственные ошибки тебе известны лучше всех. Но в Круге тебя захотят судить не за них. Наоборот... припомнят совсем другое. То, что не имеют права вспоминать. Причём начнут издалека. Например, с ошибок в поведении Ольтера. Ведь он содействовал Шин в её притязаниях... на Арие. И целый Круг жил в Хассар. Совсем один. А приключение с этой баси, когда он самовольно оставил детей, пренебрёг всеми обязанностями мужчины гутис и отца.
   Кабери давно хотел сказать что-нибудь в утешение, но так и не решился, тоскливо посмотрел на жену, наконец не выдержал, взял руку сестры, поднёс к губам её тонкие пальцы. Они казались ледяными.
   -Сара, позволь... я принесу для тебя платок.
   Отняв руку, Нгойл с улыбкой покачала головой:
   -Уже очень поздно... Иди-ка ты спать, Кабери. Тебе незачем переживать из-за меня.
   -Хмурясь, Кама указала Второму мужу на дверь:
   -Уходи. Ты нам не нужен.
   Уловив в голосе жены металл, Кабери торопливо отодвинулся. Догадаться, что Каме не понравится его жест, было нетрудно. Гутис ревнуют молодых мужей ко всем подряд.
   -Я забылся. Прости меня, Кама.
   Начальница Станции заговорила снова только после ухода мужчины:
   -Я понимаю, что времени для преследования Гутис-Намар не хватает. Но если они не уничтожены, то не упустят своего.
   Я скажу, в чём тебя обвинит Круг. В том, что Ольтер уже был оружием против тебя.
   И это Гутис-Намар сделали из дабан оружие. И тогда у них почти получилось. Чем ты станешь оправдываться? Подаришь им вторую попытку.
   -Для чего мне оправдываться? Ольтер - мой муж, - надменно, сквозь зубы, процедила Властительница.
   -Хочешь промолчать? - Кама неопределённо покачала головой. - Пока твои "верные подруги" по Золотому Кругу будут ставить тебе в вину всё, что происходило с Ольтером. Нет, дай договорить. Неважно, что жертва Ольтера помогла разоблачить Гутис-Намар. Те, кто выступят в Золотом Круге против тебя, станут повторять о твоих упущениях в качестве гутис и Хозяйки Дома. Они пригласят Бонир, и Уважаемая гутис поведает всем нам, как твой муж домогался её и переступил Круг, и у неё найдутся доказательства.
   Властительница упорно молчала, что-то бездумно рисуя на чистом альбомном листе, - только синие глаза заледенели, а губы презрительно дрогнули. "Мерзость. А ложь - мерзость вдвойне. И как мог Ольтер ослушаться Шин - он был её мужем? Странно, но, оказывается, Кама не знает, что никакого Хасслар не было. Там был диа. А Бояр не посмеет лгать".
   -Она посмеет. - Кама словно прочитала её мысли. - Именно сейчас, когда Ольтер столь эффектно вернулся с Буштурука. А вместе с ним возникли новые обвинения и подозрения. Если обвинений против дабан будет недостаточно, вспомнят Арие. Появятся записи... из Заведения.
   Тяжело дыша, Кама наконец замолчала. Встав, разлила биз, выпила сама.
   -У Арие стоял Подавитель воли, - не выдержав, зло огрызнулась Нгойл.
   -Да-да. И самого Арие ты смогла в этом убедить. Но каса пользовались как обычным юэль - без всякого подавителя.
   Взгляд Нгойл сделался непроницаемым. Она аккуратно отодвинула альбом на середину стола.
   -Почему ты не рассказала мне раньше, Уважаемая Начальница Станции?
   -Записи были обнаружены в архивах Гутис-Намар совсем недавно.
   -И что там?
   -В принуждении каса не было нужды. Он не сопротивлялся вовсе, понимая, что с ним могут поступить и хуже... Варесс воспользовалась подавителем, когда Арие достиг предела и мог сорваться.
   -Довольно, - не выдержала Нгойл, и голос дрогнул. - А ещё в Золотом Круге мне припомнят мальчика... которого каса принёс в мой Дом.
   Кама так и подскочила:
   -Круг Неодолимый, и он до сих пор живёт в твоём Доме?!
   -Прелестный мальчик... с узкими зелёными глазами... Кама, нельзя всё сваливать в кучу. Всё имеет своё начало, свои причины и свои оправдания.
   -Зато в куче намного страшней.
   -Тогда пусть вспомнят о нападении на мой тапес... прямо в Городе-один.
   -Вот об ипас вспоминать не захотят. Это очень неудобная тема для "верных подруг" из Гутис-Намар. С ипас они испачкались по самые уши и никогда не оправдаются. Зато всегда удобно припомнить ошибки твоих детей. Ламма разорвала Круг, забрав жизнь другой гутис. Изоаль каким-то образом позволила, чтобы брат оставил свой Дом. Эрит безответственно пренебрегла своими обязанностями на Окая. Да, в этом нет твоей прямой вины. Но они - дочери Властительницы, и все их ошибки переносятся на тебя. А на Герре... так и остались подозрения в гибели Бассет. И боюсь, найдётся что-нибудь ещё.
   -Найдётся, - медленно повторила Нгойл. - Я признаю, мой старший сын не всегда вёл себя безупречно. Даже сейчас неизвестно, где он и что с ним.
   Взметнулись вверх серебристо-фиолетовые ресницы, сверкнули огромные сердитые глаза Камы. Начальница Станции доподлинно знала, какую боль причиняют её слова. Сильнее, чем подлинные раны. Тревогу за сына Нгойл скрывает, как ничто другое, - к остальным кровоточащим ранам... она почти привыкла.
   Но дочь Лаурит требовалось остановить любой ценой. Властительницу никто не победит, пока она не отступится сама.
   -Ты приняла в свой Дом этого оло... окая, отца детей Ламмы. - В том списке, который нашли у Гутис-Намар, имя окая упоминалось, просто сейчас Кама его не вспомнила.
   -Ордэг - мужчина гутис, - напряженным голосом напомнила Нгойл.
   -О да, истинный мужчина гутис... Как и Ровер, которого Ольтер увёз из Дома Отвергнутых.
   -Откуда ты?... - прозвучал усталый голос Властительницы.
   -Во имя Совершенного Круга! Оркас ведут строгий учёт всех твоих неверных шагов и невольных ошибок. Всего, к чему ты прикасалась. Даже Кабери поставят в вину. Только не мне - это сейчас не так интересно, - а тебе, Властительница Гутис.
   Сапфировые глаза Нгойл распахнулись, в них, как пойманная рыбка, металось отчаянье.
   -Воистину так, сара. Я не исполняю главного предназначения гутис. Я пренебрегла интересами мужчин, которых поставила в Круг. Мои мужья не знают покоя. Они не удовлетворены... словно отверженные. Я подвергаю опасности не только их, но и своих детей. - Легко, не касаясь опоры, Нгойл встала, расправила плечи, вскинула подбородок. Теперь она говорила спокойно, без всякого вызова или гнева: - Первая заповедь гутис - благополучие Дома, и это стоит превыше всех прочих Законов. Я плохо заботилась о своем Доме и признаю это без обвинений Круга. Арие, Ольтер и Нувель не заслужили такой участи. И мой Четвёртый муж, которого я даже не рассмотрела толком, но всё равно обязана позаботиться...
   Осталось только заявить, что в Круге найдутся более достойные гутис, а Властительница отказывается от всех обязанностей ради благополучия своего Дома.
   Начальница Станции получила вовсе не то, чего добивалась своими обвинениями.
   -Решила обвинить сама себя, Властительница? И добровольно отказаться от права Диктатора? - Каме хотелось прижать Нгойл к себе, нежно поцеловать в удивительные глаза, так схожие с глазами любимого Кабери, но, вместо этого она отодвинулась назад, резко и неприятно рассмеялась, ударила ребром ладони по столу. - Как обрадуются все, кто надеется повернуть Круг назад. Кто мечтает, чтобы гутис жили только собственными заботами, а Золотой Круг разбирал их мелкие споры и обиды. Вот тогда Великий Круг и будет наконец уничтожен. Обвиняя тебя по Законам Круга, никто не вспомнит, - или их голоса будут едва заметны, - что Император Окауайя наш союзник, а вовсе не Враг. Обвинительницы даже случайно не обмолвятся, что благодаря тебе, твоей настойчивости, был создан Коридор Рик, и сегодня "Мэй" не висит над нашими головами и не прорвался к Гетерии, а загнан в ловушку, а его капитан согласен с любыми условиями капитуляции. И последнее, мы разобрались с сутью центина, открыли способ противостоять этой заразе. Благодаря чудовищному эксперименту, проведённому над Арие. Впрочем, как раз об этом никому и не надо знать, - пробормотала Кама, потёрла ладони о бёдра, потом обхватила себя руками за плечи. - Гутис приблизилась к опасному краю... как было в самом начале. Во времена Матерей-Основательниц. А некоторые этого и добивались. В Золотом Круге они выставят тебя единственным Врагом. И ради победы над Нгойл Оус не побрезгуют ничем, тем более ты сама отдаёшь им в руки оружие и открываешь грудь для удара. Матери-Основательницы произнесли Законы, и они же предрекли тебя, Диктатор Круга. Диктатор не вправе примерять к себе обычные Законы. Диктатор стоит выше Круга, выше собственной боли - ради всех нас и Круга. - Кама нависла над подругой, упираясь рукою в угол стола. - Нет, сара, Властительница должна идти только вперёд. А твои мужчины... Счастливы ли они с тобой, в твоём Доме? Спроси у них. Уверена, они всё понимают и гордятся тобой. Если бы хоть один из десяти мужчин гутис был также любим в Круге. - Она мягко положила ладонь на грудь Нгойл. - И отступив, ты не защитишь Ольтера. Убийство Наставника - преступление, которое разрывает Круг. Мужу Властительницы простится всё, но муж гутис обречён.
   Нгойл дрогнула, но не отвела взгляд, почти оттолкнула чужую руку:
   -Его оправдают. Я могу объяснить...
   -Ольтер управлял плоттером. Он доподлинно понимал, что делает. Кроме того, он переступил Круг, сара... В Золотом Круге это назвали осквернением. - Кама приложила палец к губам. - Молчи, ведь не я тебе угрожаю. Но других обвинений и не понадобится. Тебя принудят отвергнуть такого мужчину.
   Обвинения были неопровержимыми, постепенно яростно-синий взгляд потух.
   -Круг-Свидетель, я никогда не отвергну Ольтера.
   Старшая гутис качнула головой, внезапная улыбка смягчила ожесточившееся лицо, сделав его мягким, почти юным.
   -Твой золотой окая вздрагивает слишком сильно... когда ладонь касается ложбинки... над его ягодицами.
   -Ты всё-таки сделала это? - возмущённо взвилась Нгойл.
   -Ага. Он выглядел невероятно соблазнительно в том платье. И так боялся тебя рассердить. Сделал вид, что ничего особенного не происходит, - мечтательным голосом припомнила Начальница Станции и, не выдержав, порывисто обняла подругу за плечи, зарылась лицом в золотые волосы, даже сейчас хранившие аромат лугового разнотравья.
   Ладонь Нгойл легла поверх ладони Камы, гутис переплели пальцы. Строгие глаза вновь разгорались живым синим огнём.
   -Нувель только мой. Забудь о нём, сара. На самом деле, хотя сегодня в это и трудно поверить, по Окая ходит немало таких мужчин.
   Впервые за долгое время Кама испытала облегчение. Она поняла, что ошиблась: дочь Лаурит никогда и ни с чем не смирится и никому не уступит в главном. Начальница Станции с трудом удержалась, не продолжила спор. Хотелось сказать: "Ты плохо знаешь Круг изнутри. Те, кто возвысили тебя против своей воли, возненавидели тебя за это". И как только Нгойл до сих пор не взорвалась от всех слов, которые были произнесены, и тех, что остались непроизнесёнными.
   Кама отстранилась, отошла к панорамному окну - во всю огромную стену саколь, от пола до потолка. Это была не имитация, сразу за хрустальной оградой начинался открытый космос - только обычно прозрачную стену закрывала глухая штора. Сейчас всё открылось настежь - достаточно сделать последний шаг и оказаться среди звезд.
   Кама всматривалась в сияющую звёздную россыпь, постепенно её лицо сделалось бесстрастным, а дыхание - спокойным:
   -И всё-таки, всё-таки... Твой ласковый застенчивый мужчина - тоже окая. Как и те, кто начал войну с Гутис, устроив кровавую бойню на Рубежах, кто привёл в наше пространство "Мэй", кто пытается сотрудничать с Гетерией. Но не хочу больше спорить с тобой. Наверное, я не во всём справедлива. Красный плащ Диктатора Круга - не гарантия порядка и спокойствия в собственном Доме. И ты свободна в Выборе и вправе оставаться прежде всего гутис.
   Но Властительницу нельзя лишить её власти. Властительнице придётся... покинуть Круг. Поэтому я прошу тебя, сара, - не спеши. Золотой Круг, в конце концов, подождёт... Всё подождёт - я давно убедилась в этом. Кроме одного... - Она обернулась и посмотрела на младшую гутис, подняла ладони к своему лицу и убедилась, что оно пылает. - Я сделала Кабери отцом и ещё не успела рассказать ему. Я очень счастлива с Кабери. Да исполнятся в Круге все твои желания, как исполнились мои.
  
  
   Глава 49
  
  
   Дом Властительницы
  
  
   Нувель оказался у порога самым первым. Преклонив колено, замер, едва дыша. У основания шеи длинные золотые волосы окая скручивались - явно насильно - в тяжёлый неподъёмный узел, из него не сумела вырваться ни одна прядь. Полупрозрачный наряд сменил более чем пристойный светлый костюм: прямая юбка и длинная блуза.
   -Приветствую тебя, Уважаемая жена.
   Проходя мимо, гутис взглянула на Третьего мужа, коснулась запястьем его губ. Сердце окая дрогнуло, жар устремился вниз, потёк по всему телу. И вместе с тем... Нувель не сумел разгадать непонятный взгляд, не услышал ни одного слова. Усомниться в Нгойл он просто не мог, однако сомнение появилось.
   Арие встретил жену на лестнице, медленно опустился перед гутис на колени. Нгойл приподняла лицо каса за подбородок.
   Искусный грим почти скрыл болезненную бледность кожи. Чувственные губы приоткрылись, словно для поцелуя. Загадочные изумрудные глаза по-прежнему хранили свою тайну - гутис давно отчаялась её разгадать, с трудом вырвалась из тёмной глубины зрачков, заставила себя не смотреть туда. Заговорила первой:
   -Пусть всё плохое останется за порогом этого Дома. Слава Высокому Кругу, я вернулась к тебе. - Такие слова мечтает услышать любой мужчина гутис, но в знакомом голосе Арие почудилась угроза. Не опуская ресниц, он запоздало произнёс непослушными губами:
   -Приветствую тебя, Уважаемая жена.
   Некоторое время Нгойл удерживала его лицо, нехотя отпустила.
   -Отведи меня к Ольтеру. Хочу увидеть его прямо сейчас.
   -Конечно, Нгойл. Только Ольтер... до сих пор не вполне здоров.
   Гутис скривила губы - думаешь, я не знаю? - и шагнула вперёд так стремительно, что Арие пришлось отпрянуть в сторону. Торопливо поднимаясь, он невольно ухватился за перила.
  
   Сумасшествие было для гутис только формой речи - вовсе не реальным состоянием, но Круг иногда встречался с безумием среди отверженных.
   Наверное, Нгойл могла бы принять и смириться, если бы Ольтера объявили сумасшедшим. Однако признаков безумия у дабан не находили. Он ничего не забыл, помнил свою жизнь до мельчайших подробностей и, главное, всё правильно оценивал. Переменились только желания и мечты. Его заботил теперь исключительно господин с Буштурука. Только Ур-Суга он боготворил и боялся огорчить, а жену-гутис ненавидел: это она не позволила вернуться к любимому господину.
   -Он лишился разума, - спорила Нгойл с объяснениями. - Он потерял себя.
   -Нет, Ольтер стал другим, - уверенно отвечала Нисса. - Поэтому и сумел воспользоваться плоттером. Он предан Ур-Сугу искренне, по собственной воле. Чтобы угодить своему единственному господину, он сделает что угодно, с радостью убьёт своих детей, как уничтожил Наставника. Прежняя жизнь... перестала быть ценностью.
   -Тогда это болезнь, - настаивала Нгойл. - Лечите его.
   Специалисты старались не спорить с Властительницей, но не соглашались. И главным аргументом оставался плоттер. Плоттер подчинился Ольтеру. Если бы у дабан просто стёрли память, заменив новой, как поступили с самой Нгойл, или что-то подправили, изменили - так нет, к его разуму не прикасались. Такого не могло быть, но Ольтер служил проклятому буштуруксе - и воспоминания ничему не мешали.
  
   На внезапный приход жены Ольтер почти не отреагировал, только расширившиеся глаза подтвердили: он следит за гутис. Нгойл уселась на скамью рядом с постелью, Арие встал за её спиной.
   Запястья дабан предусмотрительно притянули к изголовью, и у Нгойл от такого зрелища разрывалось сердце. Подобного было не вообразить в самом жутком кошмаре: её Ольтер... превратился во Врага.
   Каса знал, что собирается делать жена, только опасался, что Ольтер снова не послушается. Он нагнулся вперёд, откинул покрывало:
   -Оле... повернись. Нгойл хочет снять монитор.
   Пытаясь вырваться, дабан громко закричал.
   -Не надо!
   Бронзовое тело, натянутое до предела, свело судорогой. В невыносимо жгучих серебряных глазах заметался страх. Нет, ужас.
   Арие с трудом не отпрянул:
   -Не надо, Оле, не упрямься.
   Дабан ожёг его злым взглядом, наконец вспомнил, что сопротивляться бессмысленно, заставил себя расслабится.
   Нгойл видела, что дабан следит за её руками, сложила ладони на коленях.
   Кожа Ольтера выглядела безупречно гладкой. Только два едва заметных светлых пятнышка на груди - след операции. Бассет тогда предупредила, что лучше так и оставить, но если не знать точно, то заметить трудно.
   -Ольтер, взгляни на меня. Что с тобой происходит? Почему тебе так плохо?
   Арие думал, что не услышит ответа. Но дабан ответил:
   -Потому что я не исполнил повеления. Мой господин недоволен мной.
   Гутис приподняла руку, веля каса молчать.
   -Разве... не я твоя жена, Оле?
   -Ты - гутис.
   -И ты обязан чтить меня и повиноваться мне.
   -Нет, я не могу... слушаться тебя.
   Нгойл почувствовала руку каса - тот снова ухватился за её плечо. Гутис прикусила губу, но колебалась только мгновение:
   -Мне надо знать, что Ур-Суг делал с тобой?
   Дабан знал, что память можно прочитать. Но он знал и Нгойл - слишком хорошо:
   -Ты не станешь меня пытать, я знаю.
   Нгойл прикусила губу, стянула покрывало вниз до колен, помолчала. На безупречном теле дабан не было даже царапинки.
   -Для чего мне читать тебя, Оле, достаточно взглянуть. Кто и зачем тебя мучил?
   -Так было угодно господину.
   Гутис захотелось вслух перечислить всё то, что следует сделать с буштуруксой - что она обязательно сделает с ним, - но гутис сдержалась. Любое слово против Ур-Суга причиняло дабан немыслимое страдание.
   -Ты любил меня, Ольтер. Вспомни.
   -Да, я любил тебя, - равнодушно согласился мужчина. - Но отныне я служу господину Ур-Сугу, а ты мешаешь ему.
   -Неужели? А если Ур-Суг повелит тебе отказаться от нового служения и вернуться ко мне?
   Дабан невольно усмехнулся:
   -Как такое возможно? Господин мой Ур-Суг - твой Враг.
   -Но ты исполнишь его приказ?
   -Да. - Ответ прозвучал так, будто обжигал рот.
   Щека Нгойл прижалась к ладони Арие:
   -Он так прикажет, не сомневайся. А теперь признайся... Ведь ты не нарушал Круг с дайнииси Кариам?
   -Нет, - растерянно выдохнул Ольтер, впервые пытаясь приподняться.
   -Нет? - переспросила гутис. - Тогда что плохого на твоём мониторе? Почему проверка тебе неприятна? Объясни, или я...
   Мужчину вновь захлестнул ужас. Он вдруг разучился говорить, только стонал, мотая головой и закатив глаза.
   Приняв решение, Нгойл встала, разомкнула браслеты на руках мужа.
   -Никто больше не будет тебя принуждать, мой упрямый муж.
  
   Покинув рабат, Нгойл поднялась наверх, прошла через альятту насквозь, спустилась по винтовой лестнице в парк.
   Извилистая тенистая аллея давно никем не посещалась - эта часть парка предназначалась специально для Хозяйки Дома, остальные члены семьи или гости редко сюда добирались. Утро было чудесным, как обычно. Сияла Пасиана, весело щебетали птицы, мелькая в зелёных ветвях. Если бы только не приступы слабости. В последнее время каса совсем не покидал Дом, боясь потерять сознание.
   Сегодня Нгойл упорно молчала, хотя обычно делилась с Первым мужем своими мыслями и сомнениями. Каса знал - только надеялся, - что это молчание вовсе его не касается.
   Сиреневое шёлковое платье с глубокими разрезами, схваченное на бёдрах узким плетёным ремешком, и лёгкие сандалии как раз подходили для неожиданной дальней прогулки. Ладонь гутис спокойно лежала на талии мужа, поверх ремешка, пальцы едва касались тела в разрезе платья, не пытаясь проникнуть глубже, приласкать более откровенно.
   Иногда стена деревьев расступалась, открывая вид на прелестные полянки. Арие косился в их сторону - мягкие зелёные ковры манили к себе, - казалось, из этого может что-то получиться. Однако гутис не остановилась, только расстегнула куртку, повесила на ветку. Кожа на её правом плече была неестественно бледной, словно впервые увидела свет Пасианы. По какой причине Нгойл понадобилась усиленная регенерация, каса не знал, а спросить не осмелился.
   -В чём я провинился перед тобой, Нгойл? - не вытерпел наконец мужчина. - Гутис промолчала. - Нгойл, ты приехала за Нувель?
   -А ты справишься... без него?
   -Справлюсь. Ведь Ольтер вернулся. Правда, ему надо... прийти в себя.
   -Почему ты велел связать ему руки?
   -У Ольтера... иногда случаются приступы ярости. И тогда он нападает. Проделал это несколько раз.
   -А ты послал его в детскую.
   -Ольтер... становится безумным, только когда слышит твоё имя.
   -Что-то я не заметила.
   -Сегодня он вёл себя на редкость примерно. Нгойл, он скоро выздоровеет?
   -Трудно сказать... Сначала надо посмотреть монитор. - Это Арие и сам знал. Он снова посмотрел на плечо жены и снова не спросил, что случилось.
   -Нгойл, что с Герром?
   -Откуда тебе известно про Герра?
   -От Палия.
   -Ах да...
   Преодолев подъём, они начали спускаться к маленькому озеру круглому озеру - словно озил, налитый на дно огромной чаши. Вокруг всё цвело пышным белым цветом - где-то, на родине этих деревьев, была весна.
   Тропинка обрывалась на самом берегу. Длинные причудливые ветви, укутанные неистовым кружевным цветеньем, тянулись прямо к воде. Спокойную гладь устилали опавшие белые лепестки, словно снегопад посреди лета. Арие давно здесь не был, с наслаждением вдохнул полузабытый сладостный аромат.
   -Скоро прилетят лаали.
   -Очень скоро. Искупаемся, мой каса.
   В ответ Арие улыбнулся, будто ничему не удивляясь. Прогулка утомила его, но напоминать о своём состоянии он не собирался, развязал пояс. Нгойл не стала помогать, дождалась, когда вся одежда упадёт на траву. Так и не сумев разгадать взгляд жены, каса шагнул в прохладную воду.
   Нгойл обогнала его, сразу устремилась вперёд, словно рыбка, которую наконец-то выпустили в воду. Когда-то каса плавал ничуть не хуже, но сейчас приходилось отдавать все силы, чтобы просто держаться на поверхности. А ведь когда-то это получалось легко, как дыханье. Арие не сдавался: воину легче утонуть, чем признать поражение и слабость. Но для чего Нгойл заставляет его так напрягаться, выбиваясь из сил? Ведь гутис не слепая и отлично видит, что он на пределе.
   Переплыв озеро, Нгойл развернулась назад, уже с берега что-то прокричала. Каса ничего не слышал и не видел вокруг себя, дыхание сбилось, постепенно он начал захлебываться и тонуть.
   Назад он добрался каким-то чудом, ухватился за случайную корягу, но самостоятельно вылезти из воды не смог. Перед глазами плыли кровавые пятна, тело сотрясала дрожь. Оло протянул досу руку, втащил его на траву. Некоторое время Арие лишь судорожно хватал воздух.
   -Велл ушла, дос Арие. Велл сказала, что вам надо поторопиться, чтобы не опоздать к обеду. Велл запретила мне помогать вам, дос.
   "Но у меня нет сил", - мысленно взмолился Арие, но от слабости и унижения только стонал, злясь на самого себя - даже язык отказывался повиноваться.
   Несколько раз он терял сознание, любое новое движение давалось только усилием воли, после отчаянного напряжения. Оло медленно шагал за позади доса, не предлагая никакой помощи.
   Домой Арие вернулся только к вечеру, что-то шепча про себя и давно не понимая смысла этих слов.
   Увидев отца, ползком взбиравшегося по лестнице, Изоаль в ужасе рванулась навстречу, Нгойл едва успела перехватить дочь.
   -Но ему нельзя напрягаться. Нисса предупредила...
   -Я помню всё, что сказала Уважаемая Нисса. - Голос Властительницы был твёрд и спокоен как никогда. - Арие - мой муж. И он воин, Изоаль. Он был воином, когда принял мой Выбор. Воин и сын гирла не вправе быть слабым и зависеть от помощи оло, он обязан выдержать всё.
   -Мама, неужели ему мало досталось?
   -Нисса... не Гитар Всеведущая, которой заранее всё известно. Познания Уважаемой Ниссы в том, что связано с ипас, имеют предел. Тем более что Арие не становится лучше, разве не так?
   Изоаль в отчаянье всплеснула руками:
   -Но я не могу только смотреть, мама.
   Нгойл разжала руку. Девочка выросла слишком доброй и мягкой, готовой помогать всем. Твёрдость давалась Изоаль с трудом, больнее всего отдаваясь на ней же. Нгойл помнила по себе, как это больно. Всегда больно.
   -Хорошо. Пусть Арие отнесут в рабат.
  
  
   * * *
  
  
   Неприятные посетители в конце концов оставили рабат, и Ольтер вытянулся в постели. Растирая запястья, потянулся за платьем - надо было идти в детскую. Напоминание Хозяина Дома об этой обязанности было коротким, но предельно строгим. О неподчинении не могло быть и речи.
   Он промедлил совсем немного. Осталось непонятным, почему Нгойл послушалась, когда он попросил не прикасаться, сам до конца не понимая смысла своей просьбы. А почему он испугался? Хотя вряд ли это заинтересует господина Ур-Суга, а значит, несущественно. Ольтер отбросил неясную бесполезную мысль.
   В детских комнатах было светло и нарядно, у распахнутого окна сидел оло с маленькой девочкой на руках. Ольтер всмотрелся в юного оло и снова далеко не сразу признал в нём сына - без волнистой гривы в простом строгом платье Солло очень мало походил на самого себя.
   Ольтер уселся на скамью, Солло торопливо опустился перед отцом на колени, неуверенно улыбнулся, протянул притихшую девочку:
   -Возьми Фейли, отец.
   Ничего не отвечая, Ольтер позволил положить крошечную девочку себе на колени. - На самом деле ему хотелось сбросить ребёнка на пол - но за этим обязательно последует жестокое наказание.
   -Она будет красивее Иль, когда вырастет... - Ольтер упорно молчал, и сын осторожно коснулся его ноги: - Тебе плохо? Скажи мне что-нибудь, - тихо попросил юноша, не сводя с отца глаз. - Не тревожься, Нгойл не отвергнет тебя - пусть и вопреки Кругу.
   Ольтер упорно молчал, равнодушно глядя прямо перед собой, вовсе не вникая в смысл слов. Они долго так и сидели, пока Солло не унёс закапризничавшую младшую сестрёнку, с уговорами уложил в постель, сам вернулся на прежнее место у ног отца.
   -Поговори со мной, отец. Неужели ты снова ничего не скажешь? Меня наказали... за мой ужасный проступок, и теперь Нгойл не хочет меня видеть, а Эрит сказала... что Нгойл ещё может прогнать меня. Я никогда не встану в Круг, никогда не буду мужчиной гутис. Мне плохо... совсем одному.
   Никакого ответа юноша не дождался, с трудом удержался от слёз. Во время предыдущей встречи в детской присутствовал Арие, и, конечно, было не до разговоров. Но отец не хочет его признавать и наедине, а он так надеялся.
   Уложив сестрёнку спать, Солло заторопился к себе и на переходе столкнулся с каким-то неловким замешкавшимся оло. Света в коридоре было достаточно, и юноша с одного взгляда понял, как сильно ошибся... в прошлый раз. Его спаситель на самом деле был спасительницей.
   -Дос, - девушка застыла, не смея убегать.
   -До чего я рад нашей встрече. Ты забыла моё имя? - Солло невольно улыбался.
   -Нет, дос Солло.
   Он разглядывал девушку с любопытством и, одновременно, некоторым смущением. Постепенно она немного успокоилась, приподняла лицо. В её лице не было ничего особенного, только мягкие губы напоминали розовый полуоткрытый цветок, а серые глаза смотрели доверчиво и, одновременно, чуть-чуть лукаво. Солло невольно засмотрелся.
   -Дос Солло?
   Он очнулся, понял, что смутился, только не знал, почему. Взял девушку за тонкое запястье, и она сразу подчинилась чужой руке.
   -Называй меня по имени, просто Солло. А как твоё имя?
   -Я не смею, дос.
   -Пожалуйста.
   -Нго-Тарик.
   -О! - Солло почти забыл об обязательной приставке к имени домашних слуг по именам их хозяек. Только для привилегированных оло приставку опускали, но Тарик была обычной служанкой.
   -Дос Солло, мне надо идти.
   Солло тоже не следовало опаздывать. Он передёрнулся, торопливо убрал руку, затем упрямо вернул на место, осторожно потянул девушку на себя.
   Тёплое лёгкое дыхание оказалось совсем рядом, возле лица. Солло вдруг сделалось жарко, рука сама собой легла на девичью талию, затягивая на себя, как делала с ним самим Амирей. Ладонь соскользнула ниже, на мягкую упругость ягодицы. Оло не сопротивлялась, наоборот, ослабла, тело сделалось послушным и доступным. Острое предчувствие пронзило Солло насквозь.
   Он толкнул оло от себя, а сам устремился навстречу надвигавшимся шагам. Это оказался Нувель, и он что-то заподозрил:
   -Ты до сих пор не в одосе? Почему?
   -Уважаемый Нувель, я не мог оставить отца... наедине с Фейли. - Первая в жизни ложь далась удивительно легко - на самом деле отец совсем не задержался в детской.
   -Ну и как тебе сегодня Ольтер? - сразу забыл о своём подозрении Нувель. - Он хоть немного радуется встрече с дочерью... и с тобой?
   -Он ничего мне не говорит, словно не узнаёт.
   -Он узнаёт, - нахмурившись, возразил Нувель. - Кстати, к обеду прилетит Огни. Думаю... Нгойл позволит тебе встретиться с братом - ведь твоё поведение безупречно. Только переоденься в более нарядное платье.
   -Огни приедет один? - уточнил Солло. - Как быстро... он стал отцом.
   -О чём ты? Разумеется, нет. Но Уважаемая Мона довольна своим мужем и позволила ему самостоятельно навестить Дом матери.
   Солло отвёл глаза. Он вовсе не хотел завидовать брату.
  
  
   Нувель даже не понял, из каких тканей сшиты чудесные одежды Огни: бархат переходил в тончайший шёлк, переливаясь то жемчужно-синим, то глубоким чёрным. От подола вверх распускались и увядали бутоны изысканных цветов. Безупречную строгую причёску скрепляла ажурная золотистая диадема.
   Нгойл шутливо возмутилась:
   -Мона лишилась разума. Да как она смеет так наряжать тебя!?
   Огни смутился, опустил ресницы, но голос не дрогнул:
   -Я тоже говорил Уважаемой жене, что недостоин таких нарядов и украшений... пока. Уважаемая Мона ответила, что они мне очень идут.
   Переступая порог саяса, Огни слегка приподнял удлинённый подол юбки, раскрывая искусную вышивку, и неожиданно для себя наткнулся на взгляд Солло, притаившегося в полутёмной нише коридора. Промедлив какой-то миг, Огни бросил юбку и с радостным криком устремился к брату.
   Солло раскрыл объятья, но его восклицания были гораздо тише. Внешний вид брата его ослепил.
   -Солло, - Нувель приблизился к дверям саяса, - я позволяю тебе провести с братом... некоторое время. До его отъезда.
   -Благодарю, Уважаемый Нувель, - выговорил юноша, отстраняясь от брата, опуская руки вниз и кланяясь, словно оло.
   -Уважаемый Нувель, значит отец... так и не выйдет из рабат? - Звонкий голос Огни резко отличался от тихого голоса его брата.
   -В следующий раз, Огни, - мягко отозвался Нувель. - Надеюсь, очень скоро Ольтеру действительно станет лучше. Как и Уважаемому Арие. Тогда они оба будут приходить в саяс.
   Огни тоже опустил руки, отступил назад, внимательней пригляделся к брату. Тот был одет подчёркнуто скромно, но главное, убрал все волосы под платок, хотя Рождённые в Круге никогда не прячут волосы, тем более в собственном Доме.
   Огни постарался не останавливать взгляд на уродливой головной накидке - смотреть на неё было невыносимо. Горестно вздохнув, он взял брата за локоть, повёл по коридору.
   -Мона только вчера рассказала, что случилось с тобой. Вечером она прилетала... Я попросил жену забрать тебя... к нам Домой.
   -Для чего? - поразился Солло.
   -Но тебя могут отправить... Я испугался.
   Солло прикусил губу, резко вскинул подбородок. Даже упоминать о Заведении было стыдно, тем более перед братом.
   -Ты сошёл с ума, - наконец пробормотал он.
   -Конечно, такого не может быть... но так сказала Мона.
   Они вошли в одос, который открыли специально для Огни, ведь он теперь считался полноправным гостем. Внутренние двери были распахнуты наружу, прямо в сад. Держась за руки, братья сели друг против друга. Солло тихо пробормотал:
   -Наверное... так было бы лучше... для меня.
   -Никогда не произноси таких ужасных слов.
   Солло отвернулся, у него вдруг затряслись плечи. Огни думал, что младший брат плачет, но ошибся - тот смеялся, не в силах остановиться. Вскочив, Огни налил холодной воды, заставил брата выпить.
   Успокоившись, Солло сорвал с головы платок, предложил с вызовом:
   -Рассказать, как всё "это" происходило? - Остриженная наголо голова брата сразила Огни. Ему следовало ответить "нет", но он молчал, пытаясь скрыть болезненное любопытство. - Она... гутис делала всё, что хотела. А поскольку я не понял - я и сейчас не понимаю, - и почти ничего не мог... от страха, - жёстко пояснил Солло, - то меня заставили. Через боль. Я не мог перестать... не мог остановиться. Так поступают с юэль, если они сопротивляются. И кажется, ей нравилось причинять боль.
   Огни снова порывисто сжал руки брата, стараясь не разглядывать его голову:
   -Только не отчаивайся. Круг поворачивается всегда.
   -Не для отверженных.
   -Ты вовсе не отверженный. Нгойл не отказалась от тебя. Но как ты позволил... сделать такое с собой?
   Солло моргнул:
   -Мона никогда не принуждает тебя. Ты... всё делаешь только по собственному желанию?
   -Да.
   -Мона бережёт тебя. Случайных оло не берегут. - Солло неожиданно улыбнулся брату, привычным движением вернул платок на место, обвязал длинные концы вокруг головы, склонил голову на бок: - Зря я... испортил тебе настроение. Признайся лучше, сколько раз Мона была близка с тобой?
   Огни потупился, старательно разглядывая узор на юбке, - но он ещё не научился уходить от таких вопросов.
   -Ну... всегда, когда Мона бывает Дома. Вечером... или утром. И если я этого хочу. - Он окончательно смутился, хотя не очень сильно.
   -Уважаемая Мона прилетает Домой каждое кольцо? - ахнул Солло.
   -Да. - Огни осёкся. Жена могла бы взять его с собой на "Пасиану", и он только сейчас понял причину отказа. Из-за того, что там случилось с Солло.
   -Пусть Уважаемая Мона всегда будет добра к тебе. Но значит, скоро у тебя будут маленькие дети. Такие же забавные малыши, как у Уважаемого Ордэга, - с лукавым намёком произнёс Солло.
   Огни отнёсся к его словам предельно серьёзно:
   -Я боюсь ахваг, Солло.
   -Ахваг угоден Кругу, мой глупенький старший брат. Все мужчины проходят через испытание, и ни с кем ничего ужасного не случается.
   -Но Кали обошёлся без ахваг.
   -С Ордэгом... всё не так. Знаешь, что хочет сделать Эрит? - "Ничего хорошего", - догадался Огни. - Поставить его в Круг.
   -Круг Милостивый! А Кали... согласен? -
   -У него дочь и два сына. Солло не добавил: "И разве мужчину спрашивают?", - но и так было понятно.
   Огни серьёзно обдумал новость брата, неожиданно произнёс вслух:
   -Нгойл тоже поставила нашего отца в Круг... только ради детей. - Он пододвинулся поближе к брату, стараясь не замечать платка на его голове.
   -Ты ничего не говоришь об отце? Значит, всё правда?
   Солло резко отвернулся, закрыл глаза. Он хвастается перед братом своим позором и несчастьем, в котором сам же и виноват, а с отцом всё во много-много раз хуже. Сдерживая слёзы, он наконец рассказал всё, что знал про Ольтера.
   -Я надеюсь, Огни. Только надеюсь...
   Огни обнял его, прижал к себе, произнёс только:
   -Всё будет хорошо, - и надолго замолчал, не веря своим словам. Сам-то он живёт в чудесном Доме, и Мона исполняет любые его прихоти.
   -А что... с Уважаемым Арие? Почему его не было в саясе?
   -Хозяину Дома приходится звать оло, когда надо подняться по лестнице, - горестно сообщил Солло. - Не похоже, чтобы ему становилось лучше. Иногда... он совсем не выходит из рабат.
   -Получается, только один Уважаемый Нувель приносит в альятту фрез, - задумчиво произнёс Огни, играя с бахромой пояса. - Что ж, Третий муж воистину достоин этого. - Солло покосился на брата, покачал головой, неопределённо хмыкнул. Он и не помнил, когда Нгойл в последний раз прилетала Домой. А если и была, то не оставалась на ночь. - Значит, Нгойл поставит в Круг... мужчину из Гетерии. Хотя тот не слишком приятен для глаз.
   Солло запнулся с ответом, хотя сплетничать про альятту всегда было интересно:
   -Теперь, когда волосы Лабарна немного отросли, он выглядит не так противно. И он... научился улыбаться. - Солло бросил вскользь взгляд на невероятно красивое лицо брата в обрамлении выбившихся из строгой причёски тонких завитков. Раньше и у него вились волосы - на зависть самому Герру. - Я не понимаю, в чём тут дело, Огни, но думаю, Нгойл отвергнет Лабарна. Возможно, мужчины из Гетерии устроены иначе, чем мы.
   -Разве Наставник... не доволен красноглазым гетерянином? - презрительно фыркнул Огни, но тут же опомнился и прошептал, замкнув руками Круг: - Как ужасно, сразу оказаться в Доме Отвергнутых.
   В одос осторожно заглянул варесс. Огни заметил его, хотел сразу отказаться от его услуг. Младший из братьев выпрямился, обеими руками расправил юбку, оглянулся, словно его подслушивали:
   -Огни, могу я... тебя попросить? Ты - гость в нашем Доме, и варесс сделает всё, что прикажешь, не посмеет даже подумать против.
   Нетрудно было догадаться, что просьба будет особенной, но Огни сразу согласился на всё - так хотелось выполнить хоть одно желание брата.
   -И что я могу... захотеть?
   -Пусть варесс пришлёт сюда оло... прислуживать тебе.
   -Какого оло?
   -Её имя Тарик. Иногда она помогает в одосах. Я знаю, тебе служанка не нужна, но мне надо... Я обязан поговорить с ней.
   Глаза Огни сузились. Просьба была удивительной, но отказать брату он и не подумал.
   -Я сделаю ради тебя всё, что угодно.
   "Всё, кроме Моны" - подумал Солло, но сразу прогнал эту мысль. Думать так было нечестно.
   Пока Огни договаривался насчёт служанки, Солло так и не осмелился взглянуть на грозного управителя, старался даже не дышать.
   Варесс и на самом деле не усомнился в полученном приказе. Если молодому досу надо срочно изменить причёску - почему нет? Ах, дос помнит, как отлично справлялась с его волосами Тарик. Если молодой дос так говорит, значит, это дозволено - досов никогда ни в чём не подозревают.
  
   Девушка возникла на пороге одоса почти бесшумно, словно тень. Замерла, не поднимая головы. Огни взглянул на сомнительную избранницу брата в упор - этой оло он совсем не помнил, - невольно пожал плечами, указал на вход в смежную комнату, вернее, строн. И снова лёгкие осторожные шаги, ступни едва касаются пола, острые локотки, торчащие из-под коротких рукавов куртки, чуть отставлены назад.
   Солло застыл, вслушиваясь в биение собственного сердца. Протянув руку навстречу девушке, нерешительно улыбнулся:
   -Я боялся, что не увижу тебя снова, Тарик.
   Служанка оглянулась на доса Огни - нарядного и горделивого, перевела взгляд на другого сына велл - в скромном тёмном платье. Полупрозрачная бахрома за её спиной медленно опустилась.
   -Я и не знал, что оло бывают такими красивыми.
   Ресницы девушки дрогнули:
   -Как будет угодно моему досу.
   -Мой брат не войдёт сюда, не бойся.
   -Ваш брат!! - Тарик впервые попыталась улыбнуться, тонкие пальцы сжались перед грудью.
   -Я только хотел поблагодарить тебя. Круг-Свидетель, если бы не ты, не твои заботливые руки... я не встал бы... после наказания. Ты одна была добра ко мне... Только ты. Я молился тебе, - признался Солло.
   -Мне приказали, дос Солло.
   -Я просил... - от невольно вылетевшего слова он запнулся, - называть меня по имени.
   Оло снова взмахнула ресницами, вздохнула:
   -Мой дос... еще так молод.
   -Я достаточно взрослый, - упрямо возразил Солло. - Я мог бы... стоять в Круге.
   Тарик приблизилась, как тогда - в коридоре перед лестницей.
   -Желание доса - закон для оло. Только... дос Солло забыл: его желание опасно для него самого.
   Солло ничего не упоминал о "желание", но у него не хватило духу возразить. Наоборот, лицо вспыхнуло, руки сами потянулись к девичьей талии, откуда-то появились немыслимые слова:
   -Тарик, рядом с тобой я забываю о стыде... Мысли путаются и пугают меня. Ты такая... Ну почему я родился в Круге? Ведь для оло не существует никаких запретов. - Голос от волнения сел. - Ради тебя я могу вынести любое наказание. Я не хочу навечно остаться рэтти.
   Губы оло удивлённо приоткрылись:
   -Дос?... - она перешла на шёпот, - вы забыли, за что были наказаны? Вы - не рэтти.
   Солло молчал, потому что слова кончились. Рот юноши некрасиво искривился. Круг Свидетель, он не рэтти - только что это означает? Будто ему рассказали, что такое еда, а на самом деле он умирает с голода. Или, наоборот, еду запихивали в него насильно, заставляя давиться огромными кусками. Его мутит от воспоминаний, но голод никуда не делся. Его принуждали и распаляли, как строптивого оло. Через боль... и стыд.
   Тонкие пальчики легли на губы Солло, легко и незаметно коснулись шеи, томительно медленно расстегнули ворот платья. Юноша снова молчал, потому что говорила она:
   -Ах, дос Солло, я пыталась забыть о тебе, но не получается. Ты не даёшь мне уснуть, а когда я засыпаю - снишься по ночам... Такие прекрасные глаза, такие сладкие губы. Позволь, я утолю твой голод, дос. Прямо сейчас.
   Девушка-оло с внезапной решимостью потянулась к юному досу. Солло и не пытался сопротивляться, сам что-то стягивал с плеч оло, сдавил её грудь. Руки, независимо от его рассудка, сделались грубыми, некогда стало дышать. Кровь запульсировала, отдаваясь в висках. Неожиданно Тарик сдавила его горло, другой рукой зажала рот:
   -Тихо, дос.
   На хозяйской части одоса раздался звонкий голос Изоаль. Солло дрогнул, словно над головой ударили в колокол, инстинктивно отпрянул. Тарик оказалась ещё проворней: прыгнув со стола на пол, она помогла встать досу привести в порядок одежду, потом отступила к дальней стене и замерла - убежать из строна незаметно было нельзя.
   Изоаль что-то услышала, почти случайно отбросила шёлковистую бахрому над входом, заглянула внутрь строна. Полностью справиться с лицом у Солло не получилось, зато он низко поклонился, почему-то надеясь, что сестра не попросит его поднять голову.
   Она вроде бы ничему не удивилась, сразу отвернулась, заговорила с Огни:
   -Спорим, ты провёл у зеркала всё утро. Ничего, скоро Мона подарит тебе дочь - и времени, чтобы наряжаться так долго, не останется.
   Огни скромно потупился, игольчатые ресницы опустились.
   -Сара, неужели я совсем-совсем не понравился тебе?
   Девушка пренебрежительно вздёрнула носик:
   -Не нахожу ничего привлекательного в чёрных глазах. Вот не повезло бедной Моне. Посоветовать ей, что ли, взять Второго мужа.
   Огни отлично понимал, что над ним смеются, но невольно вспыхнул:
   -Ты не сделаешь этого, сара.
   -Почему нет? Надеюсь, твоим несчастным детям достанутся глаза матери.
   Огни не вытерпел, хотя беспокоился сейчас вовсе не о мифическом Втором муже, бросил дерзко:
   -Интересно, какие глаза будут у твоих детей? Хотелось бы увидеть.
   Невольно любуясь рассерженным братом, Изоаль засмеялась:
   -Только где мне найти такого неотразимого мужчину, как ты.
   Гутис уже хотела подхватить Огни под локоть и увести с собой, когда заметила прятавшуюся в углу строна девушку.
   -Я позвал оло, чтобы поменять перед отъездом причёску, - попытался всё объяснить Огни.
   -А разве Солло не способен помочь твоему горю? - удивилась Изоаль.
   -Да... я не подумал.
   -Ты не умеешь лгать, мужчина, стоящий в Круге. - Голос Изоаль неузнаваемо переменился, сделался жёстким и недобрым.
   Братья с трудом не переглянулись. Все упорно молчали - и молчание подозрительно затягивалось. Наконец снова заговорил Огни:
   -Оло немедленно уйдёт, если не нравится тебе, сара.
   -Огни! - Изоаль даже притопнула. - Разговаривай так с Моной и морочь голову ей. Я вижу всех вас насквозь и хочу услышать правдивый ответ.
   Дочь Арие была моложе Солло, но в последнее время научилась командовать и угрожать.
   -Прости меня, сара, - не вытерпел Солло и шагнул на свет, заслоняя собой оло. - Брат позвал в Тарик по моей просьбе.
   В первый миг Изоаль не столько рассердилась, сколько удивилась, упираясь рукой в бок, недоверчиво уставилась на Солло:
   -Неужели и тебе понадобилось срочно менять прическу?
   Младший сын Ольтера с такой силой сдавил пальцы, что костяшки побледнели.
   -Разумеется нет, сара, ведь у меня отрезали волосы. Я всего лишь захотел того, что дозволяется делать мужчинам. - Сейчас он свято верил своим словам и ничего не боялся.- Возьми плеть или отошли меня вниз, как сделал твой отец. Пускай варесс накажет меня. Сделай так, сара.
   -Солло! - вмешался Огни, но Изоаль перебила обоих:
   -Ты сделал недозволенное?
   -Во имя Круга, спроси Тарик.
   Глаза юной велл сделались огромными, наконец остановились на фигурке девушки-оло. По меркам гутис там было не на что смотреть: слишком бледная, слишком незаметная. Но её имя прозвучало дважды.
   Огни с трудом сдерживался. Брат точно не в себе, если наговаривает на себя и предлагает оло подтвердить эти нелепые обвинения.
   -Очень хорошо, - Изоаль указала оло на выход. - Передай варессу: я недовольна тобой, Тарик.
   -Подожди, сара, - сделал последнюю отчаянную попытку Огни.
   Изоаль ударила ладонью в край кресла, едва не задев брата:
   -Сомневаюсь, что Мону сильно обрадует такое поведение.
   Огни упрямо поджал губы, но голову опустил. Изоаль круто развернулась в сторону Солло, некоторое время разглядывала его, словно увидела впервые:
   -Мне придётся... рассказать Нгойл.
   -Нгойл не захотела меня увидеть. - Голос прозвучал еле слышно. Солло снова чувствовал себя на краю пропасти - оказывается, она находится рядом.
   -Уходи, - распорядилась сестра. Так говорят только оло.
   Не поднимая головы, соединив ладони перед грудью, Солло попятился спиной к двери. Огни проводил брата грустным взглядом. Его собственная вина была ничуть не меньше, ведь он стоит в Круге.
   -Мы всегда были неразлучны с Солло, всегда вместе. Как две половинки целого - так все говорили. А когда нас разлучили, я остался вместе с Моной, а Солло - совсем один. - Только чтобы занять руки, он прикоснулся к волосам. - Помнишь, как истерзанного Герра привезли из Дома Бояр. Конечно, помнишь. Мы тоже всё видели... издалека. Милость Круга, что Герр не знает о себе самого худшего, но Солло ничего не забыл. А теперь... гнев Круга обрушился прямо на него. - Огни выставил вперёд руку, чтобы не начинать спор. - Его переполняет отчаянье, а меня нет рядом. И отец... Мне не позволили даже увидеть Ольтера. Но ты наша сестра - в нас одна кровь, и я прошу тебя о милости. Не ради себя - хотя гнев Моны меня пугает, - но Солло... могут вовсе не простить. Пожалей брата, сара. Он сказал, что хочет только поблагодарить девушку за её доброту. Она помогла Солло... после наказания. Его били, почти как Герра.
   Незаметно для себя Огни приблизился к сестре вплотную, завладел руками юной гутис. Мягкий, бархатный и, одновременно, страстный голос завораживал.
   Изоаль взглянула на брата, словно впервые увидела этого высокого сильного мужчину с жгуче-серебряными, чуть-чуть шальными глазами. Герр никогда с ней так не говорил. Круг Милостивый, пусть Герр найдётся, пусть обязательно найдётся. И разговаривает с ней любым голосом. Девушка слегка оттолкнула Огни, в то же время удерживая за манжеты:
   -Даже Герр не смеет... так смотреть на меня.
   Тёмные губы молодого мужчины тронула усмешка, мелькнула и растаяла - или почудилось. Он бы не посмел.
   -Герру трудно замечать тебя, сара. Он всегда смотрел только на одну единственную гутис, - всё тем же бархатным голосом промурлыкал Огни.
   Изоаль толкнула брата в середину груди:
   -Сегодня Эрит собирается поставить Ордэга в Круг. Круг Милостивый, ты вовсе не заслужил помилования, но ради Эрит я не стану портить это кольцо - кольцо её Выбора. Но ты покаешься во всех своих проступках, стоя в Тёмном Круге.
   Резко отстранившись, Изоаль вырвалась из его рук и хотела уйти. Огни медленно поклонился ей вслед сестре, улыбка на его блестящих губах растаяла, но не до конца.
   "Тебе легко добиться от гутис чего угодно - надо просто заглянуть в глаза". Раньше он думал, что Мона шутит.
  
  
   * * *
  
  
   Помедлив у входа, Эрит как-то неуверенно распахнула двери одоса. Ордэг оглянулся, сразу оставил все дела, после традиционного приветствия замер, ничем не выдавая удивления. Вернее, тревоги - настойчивость гутис всегда подозрительна. На обеде в саясе этой дочери Ольтера не было. Похоже, она только что вернулась Домой.
   -Ты носишь мой подарок, Ордэг. Мне приятно.
   Он что, мог и не носить её серьги? Ордэг только сомневался насчёт второго кольца, даже спросил об этом Нувель. Третий муж долго смеялся и ответил, что Эрит пошутила - такого обычая у гутис нет. Ордэг не был в этом уверен: Нувель мог и не знать.
   -Ты никогда никого не просишь о помощи.
   -Но у меня всё в порядке, Уважаемая Эрит. Разве я не справляюсь с детьми?
   -Я заходила в твою детскую. Оло жалуются, что не справляются с маленькой Ламмой. Неугомонная велл не хочет спать без тебя до самого Тёмного Круга. С детьми у тебя всё в порядке. А ты сам?
   -Я назван мужчиной гутис под защитой Властительницы. Я не понимаю, о чём вы спрашиваете, Уважаемая Эрит.
   -Неужели? Ты на редкость упрям, Кали. Ты не встал в Круг, хотя я настойчиво советовала тебе так поступить.
   Гутис снова назвала его Кали. Упорно рассматривая пол, окая поджал губы.
   -Но меня никто не ставил в Круг, Уважаемая Эрит. Меня обвинят в святотатстве, если я начну исполнять обряд Тёмного Круга, не имея на это прав.
   -И кто тебя обвинит? Кали, ты бередишь рану, которой пора затянуться... а не постоянно кровоточить. Круг всё равно повернётся. И мужчина обязан смириться с тем, чего нельзя изменить.
   -Но я не хочу, чтобы моя рана заживала. Я хочу помнить и ничего не забывать. Когда дети подрастут, я расскажу им о Ламме.
   Он натянуто улыбнулся, слегка поклонился и отступил к дальней стене, чтобы приготовить для гостьи озил. Споры с гутис никогда не приводили к добру.
   Эрит проводила мужчину долгим откровенным взглядом, затем шагнула следом:
   -Детям нужен не только отец. И мой долг позаботиться о детях Ламмы. И о тебе, упрямый окая. - Ордэг сразу догадался, что задумала гутис - он знал историю этого Дома. Нгойл назвала мужа сестры своим и приняла на себя заботу о детях Ольтера.
   -Значит, Ламма не вернётся. - Ордэг рухнул на колени, словно был простым оло.
   Гутис положила ладонь на голову окая, погладила по волосам, голос сделался необыкновенно мягким:
   -Самое большое несчастье для мужчины - остаться одному. Я решила поставить тебя в Круг, Ордэг.
   Окая напрягся, еле слышно шепнул:
   -Я не стану в Круг... ни ради кого. Вам придётся отвергнуть меня, Уважаемая Эрит.
   Такого отпора гутис не ждала.
   -Ты не понимаешь.
   -Нет, я понимаю, что любого можно заставить. Один раз меня сломали. Для чего вам мужчина, сломанный дважды.
   Эрит сразу выпрямилась, приказала жёстко.
   -Довольно. Иди за мной.
  
   Большие окна агрит были затенены, казалось, что в огромной комнате вовсе никого нет. Прикрыв глаза, Нгойл полулежала в углу дивана, слушала музыку, звучавшую только для неё одной. В ответ на приветствие она медленно кивнула, произнесла рассеянно, почти равнодушно:
   -Значит, твой эксперимент по распределению резонанса времени закончился?
   -Я сама прервала его, Нгойл. Он снова оказался... непредсказуем.
   -Ты приняла на себя обязательство, Эрит.
   -И не отказываюсь ни от одного слова, - резко отозвалась дочь. Слишком резко, словно злилась на себя. - Тем более что моё присутствие в этом Доме теперь не обязательно.
   Слегка выгоревшие брови Нгойл вопросительно приподнялись:
   -Даже так?
   Окая соединил ладони перед грудью, преклонил колено перед Хозяйкой Дома. Мелкие складки юбки легли по полу вокруг него ровными мягкими волнами.
   -Ты в чём-то провинился, Ордэг?
   -Уважаемая Нгойл, ваша дочь... сочла своим долгом поставить меня в Круг.
   Властительница стремительно развернулась в сторону дочери:
   -Полагаешь, что моей заботы об этом мужчине недостаточно?
   Эрит уселась напротив матери, вытянула ноги, чуть расслабилась:
   -Как я могу усомниться в тебе, Нгойл! Только ты... не можешь сделать для детей моей сары то, что могу я. - На бронзовых отточенных скулах юной гутис проступила краска.
   -Я не могу? - Нгойл прищурилась, отставила изящную пластинку с диа. - Ты права. Ордэг, завари для нас озил.
   Окая едва не запротестовал вслух. Готовить озил повторно, если в первый раз никто даже не испробовал напиток, считалось плохой приметой. Конечно, под взглядами двух гутис он подчинился.
   -Моя смелая дочь, ты готова к Выбору, вовсе не заглядывая в сердце мужчины. Веришь, что в твоей альятте он забудет мать своих детей. Обучилась этому в Виарон?
   Тёмно-вишнёвые губы Эрит чуть дрогнули:
   -Ах, мама, я и не помню, когда в последний раз заглядывала в Виарон. - Юная гутис усмехнулась, что-то вспомнив. - Зато мне известна тайна всех Запретов Гитар - великая тайна мужчин окая. Они смертельно боятся женщин, потому что удивительно легко попадают под их власть. Но именно этому окая я не желаю зла, наоборот, собираюсь подарить ему... только радость. У Кали нет причин противиться моему Выбору.
   -Ты готова подарить ему радость - ради детей Ламмы, - спокойно уточнила Нгойл. - Так уверена, что физическое удовольствие разрешит все его проблемы.
   -Я надеюсь на это, Нгойл.
   -Оставь свой озил, Ордэг, и подойди сюда, мне надо поговорить с тобой.
   Окая промедлил какую-то долю мгновения, вернулся и сел рядом с Властительницей, стараясь казаться спокойным и бесстрастным - только пальцы невольно переплелись охраняющим знаком. Нгойл узнала жест, усмехнулась про себя.
   -Что скажешь о Выборе моей дочери, Ордэг?
   -Уважаемая Нгойл, я знаю, что умение ждать - это обязанность мужчины гутис. Ждать - сколько необходимо. Я благодарен Уважаемой Эрит за Выбор, но если другая гутис назовёт меня мужем, мне станет незачем ждать Ламму. - Он замолк, не договорив, что такая жизнь будет очень горькой. - Не вытерпев, Эрит громко фыркнула. Мужчина просто не знает себя.
   -Я знаю себя, Уважаемая Эрит. Моё тело... охотно предаст меня. Но, Круг-Свидетель, в моём сердце живёт только... моя Ламма. Как я могу предать её?
   -Глупенький окая.
   Глаза Ордэга подозрительно блеснули, надменный рот яростно оскалился, будто он собирался что-то выкрикнуть. Нгойл положила палец на его губы, осуждающе взглянула на дочь.
   -Подожди-подожди, дочь Ольтера. Давай, вернёмся к началу. - Она поискала взглядом озил, но не послала Ордэга за чашкой. - Парадокс прыжка плоттера идентичен по своей природе с эффектом пси-поля. Жёстко направленного пси-поля, возникающего, к примеру, во время молитвы в Тёмном Круге. Пытаясь отыскать след этого поля, ты рекомендовала Ордэгу встать в Тёмный Круг. Ты и сегодня уверена... в своей теории? Или открыла что-то принципиально новое?
   Эрит снова упрямо покраснела. Почему ей самой не пришло в голову кое-что объяснить мужчине? Ведь Нгойл спросила вовсе не оттого, что совсем ничего не знает. Эрит перевела взгляд на окая. Круг Неодолимый, он так разгорячён, почти рассержен. Её Выбор не станет жертвой - наоборот.
   Юная гутис мечтательно улыбнулась и заговорила специально для одного окая:
   -Молитва в Тёмном Круге - далеко не то же самое, что молитва перед алтарём в храме Огоса. Во время молитвы в Круге между гутис и её мужчиной возникает связь... как бы далеко друг от друга они не находились. Вот только проследить загадочную связь невероятно трудно. Ну, почти невозможно. Наши мысли и переживания неосязаемы и не имеют пределов. Всё это в точности относится и к прыжку плоттера и равно определяется... исключительно по косвенным, хорошо если вторичным или третичным признакам.
   Но, чтобы выяснить что-то о конкретном свободном прыжке, надо, как минимум, его совершить. А если он случился давно?... Любые следы рассеиваются, остаются только неопределённые намёки. Отступать от поисков я не собираюсь, но возникают... всё новые и новые препятствия. И время уходит.
   Отследить связь во время молитвы в Круге невероятно трудно, но всё-таки более реально. Имеется хотя бы привязку к временному моменту. Разумеется, если "что-то" возникает.
   Ордэг не слушал. Рука Нгойл будто нечаянно скользнула вперёд, по плотно сдвинутым коленям мужчины, легла на чувствительную плоть.
   -Нет! - Эрит повысила голос, невольно подалась вперёд. - Он не юэль, не надо с ним так играть.
   -Ты права, дочь Ольтера, для мужчины гутис зов плоти не заменит память сердца.
   Вовсе не реагировать на прикосновение не получалось. Бывший юэль застыл, стараясь не замечать гневного взгляда младшей гутис, - если бы можно было просто уйти из агрит.
   На столике стыла заварка в незакрытом кувшине. Окая вспомнил о том озиле, что остался нетронутым в одосе. Особенно суеверным Ордэг не был, но сейчас не сомневался - несчастья не избежать.
   -...Было бы гораздо хуже, если бы он ничего не чувствовал. И мне известно, он всегда оставался верен Ламме. Кроме двух, фактически одного случая. Но тот проступок... не считается - он был оло. А у тебя, Ордэг, нет права сердиться на Эрит. Моя дочь желает тебе добра. - Окая резко одёрнул юбку. Две гутис разыграли его, словно приз в какой-то непонятной своей игре. Он давно сообразил, к чему всё идёт, и только ждал окончательного приговора.
   -Но что Уважаемая Эрит считает злом? - всё-таки вырвалось у него.
   Неожиданно Нгойл встала. Ордэгу тоже пришлось подняться, он сразу отступил назад.
   -Не смей перебивать, Ордэг. Мужчина гутис никогда не говорит "нет" и подчиняется Выбору. Выбор намного важнее, чем умение терпеливо ждать. Ты тоскуешь по Ламме, как и все мы... Но, Круг Неодолимый, Ламмы нет - с нами. Эрит, я согласна с твоим Выбором и отдаю тебе этого мужчину, чтобы ты поставила его в Тёмный Круг. Свидетельствую, что Ордэг был любовником Ламмы и отцом трёх её детей. Вечером он принесёт фрез в твой одос, если ты пожелаешь.
   Нгойл согласилась. В отличие от мужчины Эрит готовилась совсем к другому, но медлить не стала. Она перехватила запястье окая, сжала, немного отпустила.
   -Я беру мужчину моей сестры Ламмы, Ордэга, чтобы поставить в Круг и заботиться о нём и его детях. - Окая не посмел дёрнуться, только приоткрыл рот, не издав ни звука.
   -Ордэг, что с тобой? Ты слышал, что назван моим мужем?
   -Уважаемая Эрит... я слышал. Только... я не знаю досконально всех Законов. Ведь в Круг надо вставать обнажённым?
   Эрит не считала, что это самое главное условие, но охотно подтвердила:
   -Так будет правильно. А если тебе что-то непонятно, я всегда приду на помощь.
   Мужчина взмахнул ресницами:
   -Не беспокойтесь, Уважаемая Эрит. Я сделаю всё правильно.
   -Не забудь, Ордэга надо обучить всему, что полагается знать мужчине гутис, - вмешалась Нгойл, с сомнением разглядывая лицо окая. - К сожалению, у Арие нет для этого времени, а, главное, сил. Так что пригласи для своего мужа Наставника - вот первое условие моего согласия.
   -Ордэг, ты куда-то спешил... Можешь идти.
   Тонкие стальные пальцы гутис - теперь его жены в Круге - разжались, она слегка подтолкнула мужчину к двери, проводила взглядом. Он уходил нарочито медленно, заставляя себя по очереди переставлять ноги, чтобы не побежать.
   Нгойл сама разлила фрез в нарядные высокие бокалы, подозвала дочь к стойке.
   -Мама, ты не сказала о втором условии, - напомнила Эрит.
   -Да. Ведь Ордэг... никогда не стоял в Тёмном Круге?
   -Он заупрямился, а я не стала настаивать, - почти смутилась младшая гутис.
   -Мужчина твоей сестры нравится тебе так сильно? Прекрасно. Но пусть вначале Ордэг отстоит Тёмный Круг ради Ламмы. Если никакого ответа не будет или ты не сумеешь ничего засечь - Ордэг только твой. Это второе условие моего Согласия, и ты обязана его выполнить, дочь Ольтера.
   Почти растерявшись, Эрит неуверенно кивнула.
   -Я собиралась... увезти Ордэга в свой Дом, но теперь...
   -Не спеши.
   Властительница вздохнула. Почему Круг поворачивается так быстро? Её дочь готова жить в собственном Доме.
   -Я и не спешу. По крайней мере, пока не вернётся Герр.
   Нгойл со звоном вернула свой бокал на поднос, невольно потянулась к дочери. Эрит не сразу, но высвободилась их объятий матери, допила фрез.
   -Как мог звездолёт исчезнуть - это не плоттер? И до сих пор ничего?
   -Если координаты совпадают только частично, искать можно... очень долго. Но сейчас нам приходится опасаться... и возвращения "Великолепной".
   -Так надо лететь на Окая. Я готова.
   -Нет. Это задача для Корпуса, и полечу я сама. А распутывать следы удобнее всего со Станции. Ты у нас теперь... специалист по всяким следам.
   -Но ты - Властительница.
   -И нелёгкие обязанности представительницы Корпуса мне больше не по силам?
   -Нет, мама... - Эрит смешалась. - Но Изоаль рассказала... что случилось с Арие. Он слишком слаб.
   Вот теперь отвернулась Нгойл, отодвинулась к окну, распахнула занавески.
   -Расскажи мне, Нгойл.
   -Я опасаюсь... что ипас обманули меня. Хотя и считается, что они не умеют лгать. Возможно, ипас обманулись сами.
   Кроме того, она перестала доверять специалистам со Станции, хотя делиться подобными сомнениями ни с кем не будет. У неё нет никаких доказательств. И ещё Арие что-то пытается скрыть.
  
  
   Глава 50
  
  
   Благословение Гитар
  
  
   Варесс специально поднялся наверх, в детскую, напомнить досу, что ему пора вернуться в рабат. Все прочие заботы сделались неважными и необязательными, на душе сладко запело. Улыбаясь, Нувель повернулся к Лабарну - тот стоял рядом и слышал все слова варесса.
   -Мне пора готовиться к встрече с женой, а тебя заждался Наставник. Идём, оло справятся без нас.
   Чуть торопливее, чем обычно, Нувель поцеловал дочь, велел мальчикам слушаться баули.
   Гетерянин словно не заинтересовался тем, что так сильно взволновало Третьего мужа. Шагал чуть позади, придерживая одной рукой удлинённую юбку и скромно потупив свои янтарные глаза.
   -Уважаемый Нувель, что теперь будет с Уважаемым Ольтером? Ведь он нарушил запреты Круга.
   Подобный вопрос значил, что Наставник Эдам ничего не скрыл от воспитанника.
   -Нгойл не отступится от мужчины, который доверился ей. - А что Нувель мог ответить?
   Перед дверью рабат Четвёртого мужа они остановились, окая отступил в сторону.
   -Уважаемый Нувель, Наставник Эдам был когда-то вашим Наставником.
   -И что?
   -Раньше... вы всегда заходили в рабат вместе со мной и обсуждали... моё поведение.
   Нувель сделал вид, что не понял очевидного вопроса.
   -Наставник Эдам более строг, чем твой прежний Наставник?
   -Нет, наоборот.
   -Он добр... к тебе?
   -Добр? - Лабарн не сумел скрыть удивления. - Наверное, если вы так говорите. Уважаемый Нувель, ведь я обязан говорить только правду?
   -Безусловно.
   Гетерянин взглянул в упор:
   -Вы что-то имеете против Наставника Эдама, Уважаемый Нувель.
   -Нет, но... Наставником Эдам сам расскажет тебе о моих проступках... если сочтёт необходимым. А сейчас пожелай мне быть угодным Нгойл, - напомнил окая. - Это правильное пожелание.
   Лабарн медлил, не двигаясь:
   -А если... вы окажетесь не угодны?
   -Думай, что ты говоришь? - всплеснул руками окая.
   -Уважаемый Нувель, я не понимаю, почему вас так сильно беспокоит, угодите ли вы вашей жене. У Нгойл достаточно мужчин, и кто-то обязательно ей угодит.
   -Твоя правда, - нехотя согласился окая. - Но если буду угоден я, мне тоже будет хорошо.
   -Но ведь... эта радость так коротка. - Гетерянин снисходительно усмехнулся: И вы довольны столь малой радостью?
   -Нет... это не мало.
   -Ну тогда... желаю вам быть угодным вашей Уважаемой жене и заполнять её ночи от начала и до самого конца? - серьёзно произнёс Четвёртый муж, скрывая насмешку.
   -Она и твоя жена, - перебил Нувель. Гетерянин молчал, а окая постепенно смягчился: - Иногда я забываю, где ты вырос. Ведь ты до сих пор не признал себя мужчиной. Ты... совсем не знаешь себя.
   -Наставник Эдам говорит... что моя чувственность не проснулась. Но что такое чувственность? Во мне есть... чувственность? - старательно выговаривая непривычное слово, переспросил гетерянин.
   К таким разговорам и странным намёкам он почти привык и старался пропускать малозначительные и непонятные слова мимо ушей. Но сегодня любопытство победило. Всё-таки Уважаемый Нувель его ни разу не обманул, как это было принято у всех гутис (так утверждали Мар-Ипас).
   Окая зарделся - не от смущения, а от приятных воспоминаний, о которых вовсе не обязательно говорить вслух. Негромко рассмеялся:
   -В тебе... её чересчур много... Я наблюдал, как ты занимался с моей дочерью. Ты полностью забылся... и смеялся до слёз, громче и радостней, чем Наисир. А Балити липнет к тебе, как муха к сладкому.
   Лабарн ничего не понял, пожал плечами.
   -Это и называется "чувственность"?
   -Ну, и это тоже. Для того, кто пока не стоит в Круге. Только Тингар дичится тебя, но он вообще такой... неласковый. Даже со мной. Хотя сердце у этого мальчика... - Нувель вздохнул, вспомнив, как его чуть не наказали из-за поведения Тингара, и не договорил. - Ты заставляешь меня говорить неподобающее.
   Подумав над ответом, Лабарн возразил:
   -Так разве Нгойл ребёнок? Она взрослая гутис, безжалостная и сильная. Я знаю, она умеет убивать.
   -Почему ты так думаешь? Что тебе известно?
   Быстро шагнув вперёд, Нувель схватил гетерянина за плечо. Тот попытался освободиться - не получилось, - нехотя признался:
   -На Гетерии она убила сестру.
   Нувель отдёрнулся, соединил ладони перед лицом, ответил твёрдо:
   -Да, я знаю. Ей пришлось... так поступить.
  
  
   К себе в рабат Нувель вернулся чересчур взволнованным (так однажды высказался Эдам, только окая не помнил, когда Наставник это произнёс), сбросил не глядя одежду на руки оло, скользнул в прохладную воду. Опустив лицо, привычно, в несколько сильных взмахов, пересёк бассейн, приподнял голову и сразу увидел длинные стройные лодыжки, колени, а затем тонкий просвет между бёдер.
   Гутис стояла на самом краю бассейна. Изумительная стройная фигурка в короткой белой рубашке, которая и не предназначалась что-либо скрывать. Внутри окая что-то оборвалось, он принудил себя подняться из воды, шагнул навстречу:
   -Приветствую твой приход, моя жена. Но я... не готов для встречи с тобой.
   Нгойл опустила руки, поправила взбившуюся рубашку.
   -А по-моему, ты готов... идеально. Только распусти волосы - хочу снова их увидеть. - Сапфировые глаза сияли.
   Он медленно развязал стянутые в тугой узел волосы, приподнял их обеими руками.
   -Я боюсь ошибиться. Ты на самом деле... здесь, в рабат?
   -Мой окая, тебе давно пора... стать очень самоуверенным.
   Смущённо, как умел делать только он, Нувель засмеялся. Не вытерпев, гутис первой шагнула вперёд и упала лицом в золотые падающие вниз пряди.
   Первый поцелуй был нежным и лёгким. Как могли такие губы принадлежать столь уверенной в себе женщине. Смертельно опасной, так про неё говорили.
   Не разжимая объятий, они опустились на мягкое, как трава в саду, покрывало. Грудь Нгойл прижалась к его груди, длинные ноги обвились вокруг бёдер, руки обхватили за шею, легли на твёрдые прямые плечи.
  
   Он почувствовал, что гутис отодвигается, и с трудом приоткрыл глаза. Затуманенный взгляд с трудом сконцентрировался. Было очень рано, хотя золотые лучи Пасианы уже проникли в высокие окна рабат.
   -Уходишь?
   -Разве я не исполнила все твои желания? - Голос ускользал, слова никак не доходили до сознания.
   -Кроме одного... Но я понимаю: оно невыполнимо.
   -Какое желание я не исполнила?
   Нувель не стал колебаться. Иначе он никогда этого не произнесёт.
   -Я мечтаю провести тебя под Вратами Гитар. Пусть в самом маленьком храме, в самом дальнем уголке Империи.
   Пальцы Нгойл с неожиданной силой впились в его облитые светлым сияющим золотом плечи, словно пытаясь разорвать тонкую кожу. Сладострастная возлюбленная, чьи ласки довели его до безумия и изнеможения, исчезла бесследно - вместе с прошедшим временем их близости.
   -Однако ты просишь непозволительно много, мой любимый муж. Мужчин полагается наказывать... за такие мечты.
   -Так я... не получу Благословение Гитар?
   Пальцы гутис ослабли, плавно скользнули вниз - по его руке.
   -Почему нет? - вслух произнесла гутис, снова притягивая к себе мужа. - Круг Свидетель, не вижу особых препятствий.
   Глаза Нувель загорелись предвкушением, внутри что-то сладко запело. Он верил и никак не мог поверить - до конца.
   Чем больше хотел, тем яснее становилось: это невозможно. Всплыло из памяти, что каса тоже посетил родной мир. И даже Ольтер... Для Арие визит на родину закончился трагически. Но сейчас задумываться о несчастьях не хотелось. С ним ничего плохого не случится, и Нгойл будет рядом.
   Не отводя взгляда от глаз мужчины, гутис сжала его запястья, нежно поцеловала.
   -Но... когда?
   -Сегодня. Мы сейчас полетим в Рюси.
  
  
   * * *
  
  
   На вызывающе привлекательную высокую катор смотрели многие, а потом оглядывались и смотрели вслед - не торопясь отвести разгоревшиеся глаза. Катор служат богине, так почему не любоваться?
   Исият снова была такой, как в юности Нувель.
   Левую руку храмовой танцовщицы - от кончиков пальцев до середины груди - покрывала затейливая вязь магических завитков - прославление богини, другую руку закрывал волнистый край тари, расписанный многослойным узором - знаками предостережений и пожеланий.
   Молодой спутник катор был в обычном храмовом тронге - в чём же ещё? Жёсткая стёганая рубашка до колен, стянутая широким прямым поясом. На Гутис Нувель приучился к лёгким и свободным одеждам, тронг вдруг оказался непривычен и неудобен, стесняя движения. Голову и плечи он прикрыл развернутым на четыре угла платком с вышитыми знаками Рокана и Гитар, один его угол завернул под головной обруч, пряча нижнюю часть лица до самых глаз. В этом не было ничего особенного: далеко не все посетители храма стремились быть узнанными.
   О том, что в этом храме узнают жену, Нувель как-то не подумал. Правда, сквозь узкие прорези её полумаски трудно было различить даже цвет глаз - если не смотреть вблизи, - все видели только улыбающиеся розовые губы.
   Самому Нувель было не до улыбок. В голове всё перепуталось, его попеременно бросало то в жар, то в холод, опору давала только рука Нгойл. Иначе бы он сразу постыдно споткнулся, преклоняя колени на вытертой ступени - первой на храмовой лестнице перед Вратами.
   Внутри древнего храма ничего не изменилось. Священная дорога - путь Гитар - начиналась сразу за Вратами и упиралась в изваяние богини-Хранительницы, вернее, в её огромные ступни, усыпанные неисчислимым количеством драгоценных бус. И это было самой малой частью подношений - богине оставляли дар за каждое Благословение. Лик изваяния никто из посетителей не видел: прямо над головой Гитар висело непроницаемое чёрное покрывало - покров, расшитый золотыми и серебряными звёздами.
   Дорогу окаймляли необыкновенной красоты колонны из мерцающего фиолетового камня на массивных - в два человеческих роста - постаментах. У их оснований дымились ритуальные жаровни. Непрерывно - днём и ночью - здесь жгли собранные в роще богини веточки. Горьковатый дурманящий аромат был угоден богине.
   Младшие шёны - сборщики даров - неподвижно сидели прямо на полу, наблюдая за жаровнями. Стены храма буквально ломились от подношений, собранных за многие и многие поколения с основания Храма: ритуальные предметы, оружие, изящные барельефы и статуэтки, украшения из дорогих металлов и камней и драгоценная посуда. Ксот здесь не было - богиня не принимала денег.
   Но главным украшением и ценностью храма, несомненно, были катор. Они так обольстительно танцевали ради своей богини и так щедро одаривали верующих милостями Гитар - поскольку это угодно богине. Злые языки говорили, что ради катор богине достаётся намного больше пожертвований.
   Посетители - в храм допускались исключительно мужчины, - проходили через невысокие боковые двери и медленно двигались вперёд, до дверей в храмовую рощу. Разумеется, они шли не дорогой Гитар - это было бы святотатством, - а полутёмной боковой галереей, сразу за колоннами.
   Достойные дайнииси входили в храм Матери Гитар только один раз в жизни - в день свадебной церемонии. Врата, отделанные ярко-красными камнями - застывшей кровью богини, - распахивались настежь - с восхвалениями и всяческими благопожеланиями. Полумрак храма озарял свет Огоса. Невеста в розовом палиа вступала на высокую дорогу-подиум и шла вперёд по лиловым и розовым полированным плиткам. Только в эти мгновения люди имели право любоваться её телом, и сама Гитар ласково протягивала новобрачной свои руки. У ног богини девушка попадала в руки шёна-свидетеля, который, вместе с помощниками, уводил её под тёмный покров богини.
   После радостного известия о том, что просящая Благословения чиста и невинна, её передавали в надёжные руки родственников мужа, которые укрывали сокровище от любопытных чужих взглядов.
   Случалось и так, что свидетель не давал подтверждения. Нечестивицу, осквернившую взгляд Гитар, ожидало суровое наказание и вечный позор. Разумеется, иногда и самые Достойные дайнииси - по особым причинам - не могли предстать перед лицом Гитар. Такие брачные союзы заключались вне стен храма - по согласию. Но они считались не вполне угодными богине, не совсем законными и правильными.
   Подобные сомнения были немыслимы для Высочайших-уристо. Чистота рода и обычаи, которые её гарантировали, здесь соблюдали неотступно - без всяких отступлений.
   Нувель припомнил строгие требования Гитар слишком поздно и только удивлялся, что гутис не сочла оскорблением его дикую, немыслимую просьбу. Успокаивало одно: гутис, скорее всего, забавляется.
   Они почти достигли ограждения вокруг главной статуи богини. Дым сделался таким густым, что некоторые не выдерживали и, одурманенные, просто садились на пол. Нувель всё-таки поймал взгляд жены в узкой прорези полумаски, тихо шепнул:
   -У тебя не кружится голова?
   -Нет. Но это значит, что скоро откроются Врата Гитар... Некто из твоих родственников ищет Благословения... - Она не договорила и быстро оглянулась. Нувель тоже с явным интересом посмотрел назад, внимательней прислушался к разговорам.
   У входа что-то происходило, Врата начали плавно раскрываться; потянуло свежим воздухом, раздались радостные выкрики и пожелания, которые звучат на любых свадебных церемониях. В какой-то миг створки распахнулись полностью. В мрачный задымлённый полумрак ворвался непривычно яркий дневной свет и сразу залил всё пространство - до самых ног Гитар, - упав на убранство храма, будто зажёг его, раскрасил немыслимыми яркими цветами.
   Над Вратами вспыхнул рубиновый пояс Рокана, и все, кто был в храме, разом ахнули.
   -Благословение со всеми, кто находится у ног богини. Сегодня избранная жемчужина Окауайя вознесётся вровень со звездою Гитар. И мы все станем свидетелями таинства и примем милость богини. Нам повезло... - В голосе гутис сквозила явная насмешка, но и что-то ещё. - Встретить на дороге Гитар Императрицу - счастливейшая примета. Эй, разве ты не мечтал о Благословении? Выйди вперёд, Нуве.
   Рука Нувель невольно вцепилась в руку жены. Гутис развлекалась, но в насмешливых словах было какое-то испытание.
   Зазвучали длинные трубы - словно пронзительные крики. Голоса жрецов слились в приветственном гимне, заполнили собой весь храм.
   На дорогу Гитар встала тоненькая юная невеста в безупречном розовом палиа. Вслед за ней двинулась пышная процессия: танцовщицы в разноцветных, расшитых звёздами тари, нарядные, как диковинные птицы, молоденькие шёны-музыканты с бритыми головами и, конечно, горделивые родственники будущей Императрицы, увитые свадебными гирляндами.
   Танцующих женщин Нувель не видел очень давно - гутис не танцуют Дома. Но гораздо сильнее его поразили цвета тронгов - главными участниками свадебной процессии были яминая, хотя такого здесь, в Ара-Ити, не могло быть.
   -Яминая, - тихо подтвердила Нгойл. Её голос тоже прозвучал удивлённо.
   Процессия остановилась перед изваянием богини, прекратили надрывно завывать трубы. Дым, развеянный свежим потоком воздухам, вновь сгустился - младшие шёны добавили в свои жаровни веток и особенных свадебных благовоний.
   Вперёд выбежали катор, закружились в самом неистовом из своих танцев - его исполняли только здесь, перед лицом богини. Танцовщицы будто сошли с рисунков на храмовых вазах: одна эффектная поза резко сменялась другой, взлетали покрывала, на мгновения приоткрывая гибкие точёные тела.
   Строго следя за порядком, служители оттесняли любопытных зрителей за колонны. Нувель сделал полшага назад, однако гутис не последовала за ним, наоборот, впервые отпустила руку мужа, а сама проскользнула вперёд и вверх, прямо на середину дорожки, скинула с плеча край сине-голубого покрывала. Нувель оцепенел, узрев чудо: Властительница Гутис, распустив золотые волосы, танцевала для новой Императрицы Окауайя на церемонии Благословения. И как танцевала.
   Нувель даже оглянулся, ловя на чужих лицах отблеск собственного чувства. На самом деле гутис танцевала только для него - в этом он не усомнился.
   Жезл в руке Гату поднялся и оборвал вихрь танца. Сине-голубое покрывало-тари опало последним.
   Глазки сэко сделались квадратными - он узнал. Прижав ладони к толстым щекам, Гату беззвучно взмолился, почти забыв о тоненькой испуганной девочке в розовом палиа. Однако Главный служитель видывал и не такие чудеса. Если у него и появились сомнения, этого никто не заметил. Неожиданно громкий, полнозвучный и густой голос сёко долетел до самого дальнего уголка храма:
   -И вот я говорю вам: нет милости выше Благословения Гитар. Ты предстала перед Матерью-богиней, Чистейшая из жемчужин, Избранница Повелителя Ста Миров, предназначенная продлить Божественный род Величайшего Рокана. Взгляд Гитар коснётся тебя, и Высокая звезда богини дарует своё Благословение всем нам, всем, кто просит её о милости. - Огранённый сверкающий жезл слегка наклонился - выбор сёко упал на Нгойл. - Яви нам Благословение Гитар.
   Нувель растерялся, затем кулаки непроизвольно сжались, а ноги сделали первый шаг вперёд. Наконец-то он вспомнил последнюю часть ритуала - юный принц просто никогда не видел этого своими глазами.
   Усомниться в Императрице немыслимо, поэтому свидетельство заменялось... совсем иным действом.
   Рассказывали, что когда-то Императоры совокуплялись с избранницами прямо у ног Гитар - именно так предъявляли свои права на женщин легендарные герои Окая. Но эта часть ритуала осталась в прошлом, Божественный даже не участвовал в публичной церемонии, вместо него ритуальное насилие совершал родственник невесты.
   Играть роль в столь ответственной части церемонии перед лицом Гитар было особенно почётно - этим гордились всю жизнь, как истинным подвигом. Ответственность момента щекотала нервы. Готовясь столь необычным способом подтвердить честь своей принцессы, из свиты яминая выступил её родич. Взгляды скрестились на герое, почти забыв о принцессе.
   Уристо-яминая - Нувель его не узнал - бросил взгляд на выбранную жертву, слегка прищурился. Он был готов продемонстрировать Избраннице Императора неукротимую мощь мужской силы. Что может быть проще? Выбранная катор замерла перед яминая в древней позе покорности - преклонив колени и упираясь тонкой, покрытой вязью рукой в ступенчатую мраморную скамью.
   И снова взвыли храмовые трубы. Не торопясь, с достоинством, уристо взошёл на первую ступеньку, нарочито медленно и спокойно осмотрелся. Предстоящее его не волновало - по крайней мере внешне. Катор оглянулась через плечо. Сквозь прорези полумаски на уристо глядели ярко-синие глаза - глаза яминая, только волосы у танцовщицы были золотыми. Какая-то экзотическая полукровка, хотя дети Золотой Дочери не разбрасывались потомством.
   Яминая снова покосился на сестру - будущая Императрица держалась безупречно. Воздав должное богине, уристо распустил пояс и не поверил себе, раздвинул половинки развязанного тронга, чтобы убедиться... что происходит под ним. Столь наглядная проверка была излишней. Случилось так, в самый ответственный момент своей жизни принц яминая оказался несостоятелен - прямо на глазах сотен зрителей. Подобное несчастье случилось с ним впервые в жизни. Высочайшему стало нечего делать с несравненной храмовой катор.
   Синие глаза катор глядели дерзко и вызывающе. Под столь откровенным понимающим взглядом молодой уристо окончательно утратил выдержку - недопустимая слабость для потомка Небесной династии, - и, сгорая от стыда, едва не сбежал.
   Далеко не сразу вспомнилось, что пострадала не одна его гордость. Нарушение ритуала означало, что Императору придётся отказаться от новой супруги. Выбор неудавшейся Императрицы был невелик - ей предстояло покончить с собой. Осознав последствия, уристо почти застонал, бросил отчаянный взгляд на сёко. Перепуганный Главный служитель храма уже заподозрил неладное, только не смел прервать церемонию императорского Благословения (он отвечал за неё лично) - но не мог и продолжать. Гату перепугался не меньше несчастного яминая.
   В храме было невыносимо жарко, но яминая прошиб холодный пот. В приступе отчаянья он забыл даже о собственном позоре. Прямо сейчас уристо, не задумываясь, согласился бы стать гасса - да кем угодно, - лишь бы завершить церемонию Благословения сестры.
   Опять непрерывно, надрывно загудели трубы. И это длилось невыносимо долго. Фигурка в розовом палиа покачнулась - от напряжения юную принцессу оставили последние силы. Но она не ведала самого плохого: обряд Благословения Гитар вот-вот прервётся. Те, кто стоял неподалёку, начали переглядываться, о чём-то догадываясь. Словно предчувствуя недоброе, невеста качнулась в сторону брата, попыталась устоять. Лицо Ионоварга, десятого или только третьего (смотря как считать) сына Правителя Яминая, болезненно исказилось, он дёрнулся поддержать сестру, сам едва не слетев со ступеньки.
   На дорожку взлетел кто-то из зрителей, шагнул прямиком к скамье, словно имел такое право, отодвинул уристо с Яминая. Храмовые трубы взвизгнули и снова взвыли в исступленье, отдельных голосов было не различить. В воздухе запахло запретным тёмным колдовством.
   Нувель очень сильно сомневался в том, что делает, но не смог остаться в стороне. Властный зов плоти сейчас отвергал любые запреты и табу, разрывал все запреты, притягивая к себе невидимым магнитом. Подобравшись совсем близко, он преклонил колено, подавшись вперёд, выдохнул еле слышно:
   -Нгойл, ты желаешь меня?
   Уголок розового рта дрогнул, и Нувель показалось, что жена усмехнулась. Он обмер. Круг Неодолимый, не следовало ему вмешиваться в дела гутис.
   -Мой прекрасный золотой принц, твои предки никого не спрашивали.
   Нувель взглянул на запястье жены, где, среди лент и браслетов, притаилось оружие гутис, невольно покосился на несчастного яминая:
   -Я никогда не выйду из твоей воли, но... если обряд Благословения... сорвётся, то парализатор не поможет. Служители покарают тебя.
   Гутис приподняла руку, и что-то тёмное, необъятное и почти невесомое опрокинулось на всех, кто собрался перед Гитар, зазвучали перепуганные голоса.
   Схватив мужа за запястье, Нгойл столкнула его вниз, потянула за собой. Выбравшись из-под складок ткани, они побежали. Как-то находя дорогу среди всеобщего столпотворения и паники, гутис уверенно толкнула неприметную дверцу, провела Нувель по спиральной лестнице наверх. Они миновали один узкий глухой коридор, другой, спустились вниз, распахнули новую дверь...
   Над головами раскинулось высокое синее небо. Синее, как глаза гутис. Проносились куда-то облака, непримятый изумрудный ковёр укрывал землю, густые заросли прятали укромные местечки от любопытных взоров, ветви кустов и деревьев прогибались под гроздями розовых, белых и красных цветов, нежный аромат кружил голову.
   Окая сразу узнал это место, хотя раньше здесь не был. Священная роща для уединения, благословенный вечноцветущий сад избранников Гитар. Соблазнительницы-катор собирали здесь дань от почитателей богини и, в свою очередь, щедро раздаривали её милости. Именно сюда так стремилась если не большая, то самая преданная часть пылких верующих.
   Обруч Нувель где-то потерял, и платок не свалился просто чудом. Лицо окая разгорелось от бега, но он молчал - никаких упрёков или сомнений. Возможно, ей показалось там - на дороге Гитар.
   Гутис скинула полумаску на траву, избавилась от верхней части тари, будто нехотя подняла руки, зазвучала неслышимая музыка.
   И мотылёк закружился возле избранного цветка.
   Круг и всё небо под звёздами, как танцевала эта гутис - обычным людям так не дано. Она сама превратилась в невесомо-беззаботную бабочку. И в чудесный цветок, который, застенчиво и бесстыдно полуоткрывшись, так что выступила капелька нектара, томно раскачивается на гибком стебельке. Тело гутис лишилось костей, сделалось изменчиво тягучим, изящные маленькие ступни переступали с пятки на носок, тонкие руки тянулись вперёд, сплетались, немыслимо заламываясь в локтях и запястьях. Тёплый лучик ласкал бархатное крылышко, и от нетерпения оно мелко дрожало, и, подчиняясь внезапной прихоти, воспаряло вверх, не ведая о силе притяжения.
   Глаза Нувель удивлённо распахнулись, он чувствовал себя таким невинным, словно родился только что... Он заплакал - вовсе не от горя, без слёз. В самом начале плачут все - это радости приходится учиться. И зачарованный лёгким танцем беззаботной бабочки, Нувель впервые обрёл радость, хлопнул в ладоши. В этот миг стало нечего желать для себя, нечего бояться.
   "Беззаботная бабочка?! Он что, остлеп?" Влюблённая бабочка танцевала свою любовь. Любовь - что может быть проще? Просто радость радость оттого, что ты рядом. Такая хрупкая - её боязно коснуться. Такая прекрасная - и дыхание останавливается от желания любоваться.
   Нувель ахнул и еле-еле успел подхватить нетерпеливое женское тело, приподняв, перевернулся на травянистом ковре уже вместе с гутис.
   -Принеси свою жертву и прими милость богини, мой Третий муж, - шепнула гутис. Их губы наконец нашли друг друга, тела переплелись.
   Он бы не справился с тронгом, но умелые руки Нгойл помогли освободиться завязок. Окая снова потянул гутис под себя, она легко вывернулась, невесомое тело сделалось вдруг удушающе-тяжёлым. Нувель вдруг зарычал. Мужчина превратился в Рокана, неистового и яростного бога, пробивающего любую преграду на пути к лону Гитар.
   В своей роще богиня побеждает всегда, усмиряя любую ярость.
   Потом окая хотелось тихонько лежать, полуприкрыв глаза, наблюдать через ресницы за игрой света на коже возлюбленной. Круг Сияющий, её тело отражало сиянье Огоса, словно было покрыто тончайшей золотой плёнкой.
   Какое-то время всё оставалось наполнено одним блаженством и покоем. Рука Нгойл приподнялась и сорванная травинка целенаправленно устремилась по его животу вниз, пальцы неосторожно коснулись паха. Нувель лениво возмутился, перехватил запястье, не удержавшись, беззвучно засмеялся и открыл глаза:
   -Так что всё-таки случилось в Храме?
   Гутис загадочно усмехнулась:
   -Гитар явила Императрице с Яминая великую милость, чтобы ни у кого не осталось сомнений. Покров богини упал. Но... мне кажется, ты посмел усомниться в воле Гитар.
   -О, я никогда не преступлю твоей воли, - привычно, как заклинание, отозвался Нувель. - Но ведь яминая... не смог начать? Такого не могло случиться, он же пил напиток Рокана. Я знаю.
   Гутис легкомысленно повела плечом, отбросила с глаз невесомую прядь:
   -Непочтительный уристо чем-то очень сильно прогневал... Гитар. Наверное.
   -А ты совсем немного помогла богине его наказать, признайся.
   -Ты уверовал, что гутис настолько всемогущи? - Удивление было слишком искренним. - Ну да, немного. - А вот раскаянье было чистым обманом.
   Нувель приподнялась на вытянутой руке, сел удобнее, чуть согнув длинную ногу. Посмотрел на раскинувшуюся перед ним жену. Разглядывать Нгойл столь откровенно он не позволял себе никогда, даже в альятте.
   -Я очень сильно люблю тебя, зита, - снова вырвалось у окая, хотя эти слова произносились совсем недавно. Но сейчас его устами говорила богиня - разве нет? - И поэтому хочу знать о тебе всё, как и тебе всё известно обо мне. Расскажи, почему ты усомнилась в своём праве Властительницы. Я способен понять тебя, Нгойл.
   Гутис попыталась отшутиться, хотя сердце болезненно кольнуло:
   -Замыслил выведать тайну гутис, коварный окая?
   -Но ты сама позволила мне вспомнить, кто я.
   Рано или поздно всё её мужчины произносили эту фразу. И Арие, и Ольтеру хотелось большего, чем дозволяется Кругом.
   -Всё-таки Кабери неправильно тебя учил.
   Окая поджал губы, убрал ладонь с груди гутис.
   -Тут нет вины моего Наставника. Кое-что... мне рассказала Уважаемая Кама. - Гутис словно не расслышала имени, даже не нахмурилась. - Сейчас миры Окауайя открыто воюют между собой, власть Правителей-Наместников в Нижних провинциях мало что значит, а Верхние - сами замахиваются на Ара-Ити. В Окауайя гибнут люди - и никто уже не считает жертвы. Мой брат Аману пытается стать подлинным Императором, но Сияющий Трон раскачивается под ним, грозит рухнуть и разбиться вдребезги.
   Нувель никогда так старательно не подбирал слова. Тон подчёркнуто нейтральный, безразличный. Даже руки его не выдавали: одна лениво поглаживает бедро, другая расслабленно-неподвижна.
   У Корпуса имелись особые планы на его счёт. В некоторых отвергнутых вариантах именно Нувель предназначался Сияющий Трон. Круг-Свидетель, она никогда его не отпустит. Никогда - это слишком долго, но не теперь.
   -Мой другой брат, Абесток, командует звездолётом и готов поднять Сакарам. Он не признал Императора и объявил себя Ис-Икалибом. Сейчас Абесток привёл звездолёт в пространство Гутис и мог бы... уничтожить нашу планету, если бы ему позволили. Аногерб Беррис... Впрочем, он - наименьшая из бед Императора. Уверен, Берри не привлекает власть, хотя он никогда не забывает о своём праве на неё. И ещё мне известно о...
   -На Сияющем Троне ты смотрелся бы великолепно.
   Нувель снова резко выпрямился. Впервые в его глазах появился вызов:
   -Почему ты так сказала, Нгойл? Высокая честь стоять ради тебя в Круге гораздо выше, чем право Повелителя Окауайя на Сияющий Трон.
   -А если бы ты не стоял в Круге? Чью бы сторону ты принял?
   Мужчина не посчитал вопрос шуткой, нахмурился:
   -Как я могу об этом знать? Но когда поднимают Сакарам и начинают войну за Трон, выживает только один из претендентов - или вовсе никто. А я не хотел бы узнать о смерти братьев.
   Гутис взглянула вверх, прямо на диск Огоса - даже не прищурилась. Глубоко вдохнув, обернулась к мужу, подняла его рассыпавшиеся длинные волосы, коснулась губами его колена.
   -Я люблю тебя, Нувель.
   Этих слов было достаточно вчера, но сегодня мужчина хотел большего.
   -А как же Аману? Гитар благословила Императора новой супругой. Неужели тебе всё равно? Или мне не следовало спрашивать? - Он словно не замечал прикосновений.
   -Придётся наказать тебя за упрямство, окая.
   Он прикусил губу - больно, до крови:
   -Других мужей ты никогда не наказываешь сама.
   Воздух Ара-Ити явно опьянил окая. Гутис нахмурилась, тонкие пальцы замкнули рот мужчины, чтобы он не наговорил лишнего.
   Убрав ладонь, Нгойл слизнула кровь со своего пальца:
   -Ляг.
   Нувель подчинился нарочито медлительно, вытянулся в полный рост, закинул одну руку за голову, вторую свободно отбросил в сторону. Гутис наклонилась, попробовала на вкус кусочек его тела. Отстранилась, лаская взглядом.
   Второе прикосновение было гораздо настойчивей. Она прикусила зубами кожу, наблюдая, что творится с мужчиной, когда желание нарастает изнутри и рвётся наружу, подобно невыдержанному фрезу.
   Ощущения были бесконечно приятны, но слишком мучительны, - пришлось стиснуть зубы.
   Терпеть бесконечно долго Нувель никогда не умел:
   -Позволь и мне прикасаться к тебе, зита моя.
   -А ведь ты оттолкнул Высочайшего яминая, - промурлыкала в ответ гутис. - Как ты посмел вмешаться?
   -Ты хотела этого.
   -Нет, ты ошибся... Я и сама не знала, чего хочу. Тем не менее ты оказался прав: такая игра мне разонравилась. - Сейчас Нгойл напомнила о своём прошлом: катор служила в этом самом Храме, принимала мужчин... в священной роще.
   -Одевайся, к нам спешат гости. И не дёргайся, в роще Гитар любовники снисходительны... к любопытствующим.
   От неожиданности Нувель чуть не взвизгнул, дернулся в сторону, не оглядываясь, подхватил брошенный на траву платок, накинул на голову.
   -Да пребудет с тобою Благословение Гитар, дайнииси Исият.
   Внешне сёко изменился мало, разве что сделался толще.
   -Да не погаснет для тебя свет Огоса, сёко. Ты ещё не разучился подкрадываться незаметно.
   Разгоревшиеся глаза Гату не могли оторваться от изгибов женского тела - и не пытались. Тяжко вздохнув, сёко наконец покосился на чересчур стеснительного мужчину - этот скромник только что позволял себе... нечто запретное.
   -Ваше Высочество, вы потеряли в храме свой тох. - Толстяк сёко с низким церемониальным приседанием - сказывалась практика - протянул Нувель его потерю. Не оборачиваясь на изнемогавшего от любопытства жреца, тот принял обруч, быстро подобрал разбросанную одежду.
   -Милость Гитар, мои глаза снова видят тебя, несравненная дайнииси. Или мне следует говорить Властительница Гутис? - как ни в чём не бывало продолжил Гату. - Недавно мне приснилось: ты танцевала в храме... А сегодня мой сон сбылся, я вижу тебя наяву, а рядом - достойнейшего из достойных.
   -Сёко, перед тобой мой Уважаемый муж.
   Гату невольно моргнул, однако немолодому любопытному жрецу было известно достаточно, чтобы не слишком сильно удивляться. И он всегда был искренне расположен к загадочной фаворитке Императора - не без выгод для себя.
   -Муж?... Богиня одарила тебя Благословением не в моём храме?
   -Ты говоришь святотатственные слова. - Теперь Нгойл улыбалась.
   -Но! - Гату разгорячился, - Избранница Рокана не решилась бы отказать тебе в Благословении. Разве только из зависти?
   Нгойл рассмеялась - у сёко всегда как-то получалось её развеселить:
   -Гату, Гату, ты по-прежнему чересчур сильно поклоняешься женским чарам. Как только богиня до сих пор прощает тебя?
   -И это говоришь ты? - Сёко притворно вздохнул, похлопал себя по необъятным бокам. - Та, которая всегда доставляла столько хлопот несчастному Гату, а сегодня превзошла себя. Я едва сумел успокоить яминая и довести церемонию... до мирного завершения. Ты грозишь мне немилостями богини, а я чуть не свалился с лестницы, я умираю от голода. - Голос сёко стал печален, но в лукавых глазах прыгали хитрющие искорки.
   -Значит ли это, что мы приглашены на обед?
   -Да уж порадуйте старика, будьте моими гостями.
  
  
   * * *
  
  
   В спасение Габур не верил и увидеть Ара-Ити не надеялся. Особенно после того как расслышал незабываемое слово "Рахиновар" - "Раховар", как говорили на Буштуруке. На любых наречиях Империи название кровавого ритуала звучало одинаково зловеще.
   Но Тогаук предложил бежать и арат не промедлил ни одного лишнего мгновения. Доброта господина - крайне редкий и ненадёжный дар, в один миг она способна превратиться в нечто противоположное.
   Самого прыжка Габур не ощутил, но едва дверь в стене плоттера открылась, он почти кувырком вылетел наружу, неудачно ударившись о камень.
   -Слёзы Гитар Милосердной! - вырвалось из пересохшего горла.
   Плоттер за спиной растаял в тёмном воздухе, как ночная гавелла-призрак. Арат привстал на локтях, оглянулся. Он находился в Ара-Ити. На той самой площадке - возле резиденции Гутис. В раннее предрассветное время здесь никого не было. До Габура стало наконец доходить, какое невероятное чудо свершилось ради него - он спасён. Чем он заслужил милость странного дианиба-гутис? Ведь императорский арат был для Тогаука скорее врагом, чем другом. Однако гутис спас ему жизнь.
   Мысли о дианибе Тогауке вызвали - по ассоциации - образ дайнииси Эрит. Дайнииси с глазами, подобными звёздам полуночного неба. Габур так же привычно отогнал никчемное воспоминание, пошатываясь, встал, шепнул благодарно:
   -Единственная Мать Гитар, хранящая и оберегающая.
   Арат выбрался на дорогу и скоро сообразил, что Ара-Ити в ярком праздничном убранстве - переливается и сверкает. Такого не могло быть, но глаза говорили другое. Арат даже протёр их.
   День Ехо всегда отмечался особо, но сегодня Ара-Ити было украшено знаками Благословения Гитар. Значит, Император обрёл новую Императрицу и все окая молят богиню о дозволении Повелителю зачать второго сына - вторую опору вечно Сияющего Трона. На самом деле императорское зачатие гарантировалось, но верноподданные всё равно молились.
   Прогулка по Ара-Ити от Резиденции Гутис до Императорского Дворца заняла несравнимо больше времени, чем прыжок от "Мэй" до Окая. Прыжок, которым преодолелось расстояние и время, вовсе не поддающееся разумному исчислению.
   Перед дверьми глайсаромы намертво застыли телохранители - в день Ехо они стояли не внутри, а снаружи. Арат был далеко не в лучшем виде - хорошо ещё, что телохранители его узнали. В других обстоятельствах Габур не осмелился бы приблизиться к покоям, украшенным гирляндами из красных листьев, - ведь дверь глайсаромы замкнута именем Гитар. Но сегодня он пренебрёг всеми запретами и условностями и нарушил Императорское уединение - такие известия не могли ждать.
   Не приближаясь к главному входу, он сразу углубился в лабиринт внутренних коридоров, открыл потайную дверцу, которой пользовались только араты. Задержав дыхание, переступил порог и сразу распростёрся на ковре. Чтобы случайно не разглядеть увитое гирляндами ложе, закрыл голову руками.
   -Ты! - выдохнул Аману.
   -Господин.
   Император вскочил, бросился вперёд, поднял исхудавшее тело своего брата. Габур выглядел как человек, чудом избежавший гибели - именно так.
   Аману на руках дотащил его до постели. В последнее время Габур ничего не ел, не мог даже думать о еде, но только сейчас, хотя был и не самый удачный момент, позволил себе немного расслабиться - и от слабости едва не потерял сознание. В зелёных глазах Аману плескалась радость, смешиваясь с тревогой и сомненьем:
   -Что с тобой случилось, Габи? Откуда ты появился? Тебе нужен врач.
   -Я в порядке, - заверил арат, гораздо лучше Императора помнивший об обязанностях новобрачного. Кроме того, Габура смутила горячность встречи.
   Добиться связного рассказа никак не получалось, наконец Аману догадался, что арата смущает его юная супруга, забившаяся в дальний угол постели. Единственный нескромный взгляд мог оказаться для ничтожного тахо последним.
   Император раздражённым тоном велел арату говорить спокойно, но услышанное заставило окончательно забыть о глупейшей свадебной церемонии.
   -Значит, вот какова служба Тайного Советника... Огос Неумолимый, я знал, что совершаю ошибку, всегда знал. Властительница Гутис никогда не простит мне... проступка своего мужа... И остального. Ловушка захлопнулась...
   Габур попытался найти оправданье:
   -Мой господин, но Закон Круга нарушил не дианиб Ольтер, а совсем другой мужчина гутис. Я теперь знаю, я убедился, насколько они похожи.
   -Теперь помолчи. - Накинув на плечи халат с красными крыльями, Аману кругами шагал по ковру глайсаромы. - День Благословения Гитар стал для меня таким же чёрным, как и все остальные. Я слышу, как Ур-Суг сейчас смеётся надо мной. Я пригрел на груди ядовитого паука и ещё много раз раскаюсь в том, что привёл его в Зал Советников и подарил неприкосновенность... Советника. - Подарок был намного больше. Советники были потенциальными Наследниками Трона - после сыновей Императора и Аногербов. - Да, гутис обвинят меня во всех его замыслах - и будут правы. Они никогда не позволят "Мэй" вернуться. Выходит, он сейчас смеётся надо мной. Пусть гавеллы заберут буштуруксу к себе.
   Аману наконец остановился возле ночного столика, залпом, словно обычную воду, выпил вино. Схватив поднос с едой, поставил его перед аратом:
   -Ешь. От тебя остались одни глаза - и мне это не нравится. Главное, ты остался жив и снова со мной - вот единственная радость. С тобой не случилось несчастья... - Он стиснул руки брата, не замечая, что причиняет боль.
   Наконец Император вспомнил о юной жене, покосился в её сторону.
   Яминая пыталась улыбаться, всё время помня о собственной избранности, о высочайшей чести, которая снизошла на неё. Императрица ни при каких обстоятельствах не должна вызвать неудовольствие Божественного супруга - и она держалась.
   Аману вытянул руку в её сторону, положил ладонь на плечо:
   -Император удовлетворён, Императрица Мунаари.
   Казалось, девушка впервые сделала вдох:
   -Я слышу тебя, Божественный господин и супруг, трижды познавший меня на радость Рокану. - Несмотря на возмутительную ситуацию, яминая глядела с достоинством, а слабый голос звучал ясно и отчётливо. Дочь Небесной династии никому не выкажет слабости или страха.
   Слегка погладив худенькое плечо, Аману отметил про себя, что у его новой супруги синие глаза, одобрительно кивнул, уже отвернувшись.
   Отныне новая Императрица поселится во Дворце Цветов, под строгим присмотром Императрицы-матери и шёнов-хранителей. Там ей предстоит ждать рождения сына - новой Опоры Сияющего Трона. Совместная жизнь божественных супругов не предусматривалась вообще. Императоры удостаивали своих избранниц вниманием лишь по официальным праздникам - особым дням Ехо.
   Ещё раз внимательно оглядев арата, который только делал вид, что ест, Император покачал головой, произнёс властно:
   -А ты отдыхай, Габи. И не вздумай куда-нибудь снова исчезнуть - никуда отсюда не уходи. После церемонии Радостной Встречи... я собираюсь задать тебе много-много разных вопросов.
  
   Император повернулся и ушёл, задёрнув за собой портьеры с золотыми птицами.
   Возразить арат не посмел, хотя его место, безусловно, было не здесь, на ложе, увитом ещё свежими красными цветами. Он вовсе не хотел оставаться. Взгляд, помимо воли, коснулся фигурки, застывшей на коленях на самом дальнем краешке огромной постели. Слишком худенькая, с огромными глазами, с бледным, измученным, совсем не радостным лицом. Взгляды встретились на долю мгновения, и тахо не успел сделать вид - не посмел, - что ничего не видит.
   Арат скользнул на пол, надеясь, что она всё-таки простит вынужденное святотатство. Новая Императрица впервые пошевелилась, привстала и сразу покачнулась, беззвучно полетела вниз.
   Габур промедлил только долю мгновения. Вот так запросто прикоснуться к Божественной было новым святотатством, но рядом никого не было, а арат не мог допустить, чтобы Императрица упала - а без его вмешательства так бы и случилось. Он давно сбился со счёта своих проступков.
   Вчерашний напряжённый день и бессонная ночь оказались для принцессы - Императрицы Окауайя! - одним бесконечным кошмаром. И супруг никак не пытался облегчить её участь. Император не был груб или преднамеренно жесток - но не более того. Он три раза подряд овладел её телом, произнёс несколько ритуальных слов и мгновенно заснул, устав не столько от супружеского труда, сколько от выпитого пери.
   Мунаари не имела права спать. Ей полагалось ждать и быть готовой - не возжелает ли божественный её снова. Подобного не случилось, наоборот, вторгся дерзкий растрёпанный арат, и Императрица оказалась забытой окончательно, как случайная наложница. Император даже не вспомнил о своей обязанности соединить ступни только что осчастливленной новобрачной. А ведь без серебряных оков Императрица не вправе покидать глайсарому. Цепочка лежала на столике, который девушка едва не опрокинула, падая с постели. Рядом с цепочкой был приготовлен ключ.
   Изумляясь собственной смелости, Габур протянул руки:
   -Позвольте мне, дайнииси.
   Заветный ключик едва прикоснулся - язычки невесомых браслетов, соединённых серебряной змейкой, одновременно защёлкнулись на девичьих лодыжках, таких изящных, шелковистых на ощупь. Ну вот, сейчас она уйдёт.
   Мягкая прохладная ладонь коснулась подбородка арата, приподняла лицо. Сердце ухнуло и провалилось, только не до конца. Гитар Неотступная! Новая супруга Аману была такой юной - совсем ребёнок.
   Чистый высокий лоб, удлинённые к вискам синие глаза, слегка покатый нос. Направить взгляд ниже арат не посмел, скорее бы ослеп.
   Хотелось отпрянуть, заползти под стол, где, в самом лучшем случае, было место для арата.
   Слабая полуулыбка впервые тронула надменные губы. Вряд ли сама яминая могла объяснить то, что сделала потом - хотя особой загадки в этом не было. Высочайшая из рода Золотой Дочери отомстила за себя.
   Мунаари вынула Заветный ключ из руки арата - тот сам выпал из его пальцев, - расправила петлю и, ничего не говоря, повесила ему же на шёю.
   Хранить Заветный ключ считалось огромной честью и поручалось участнику свадебной процессии - выбирали самого доверенного. Отдать ключ арату - хуже, чем преступление. Это оскорбление Сияющего Трона.
   Девушка по-прежнему выглядела измученной и слишком слабой, но в глубине глаз проскальзывало кошачье коварство, которое опаснее любого другого. Потому что в нём нет ни капли хитрости - наоборот, оно прямодушно. Только люди не привыкли к отсутствию уловок.
   -Разве брат Повелителя всех, кто живёт по милости Гитар, не сбережёт от низких подозрений то, что отныне и вечно принадлежит моему Божественному супругу?
   Она всё знала и полностью сознавала, что делает. Габуру хотелось взвыть, но он не издал ни звука, не то что возразил. Вновь распростёрся на полу, дожидаясь, когда Императрица удалится, отодвинув предназначенную только для неё портьеру с серебряными птицами, противоположную той, через которую ушёл Император.
  
   Бесконечно долгое омовение, утренняя трапеза, облачение в анар-табас и благодарственная песня-молитва Гитар - всё это длилось и длилось, испытывая терпение Аману.
   В Малом Тронном зале Император появился ровно в полдень. Избранные гости выстроились перед Троном Повелителя Ста Миров в длинную пёструю очередь. Держа голову неестественно прямо - стоячий воротник-ожерелье не позволял склоняться, - Аману занял привычное место, сел поудобнее, обхватил пальцами изгибы подлокотников и приготовился выслушивать поздравления.
   Подал знак начинать и едва сдержал удивлённый возглас.
   Вперед выступил Аногерб Беррис - кто бы посмел сделать это прежде него? - пересёк открытое пространство, церемонно присел, затем поднялся по ступенькам тронного пьедестала (По случаю праздничного события подданным дозволялось подходить почти вплотную), снова исполнил поклон-приседание, скрестил руки, положив ладони на плечи. Императорский арат расправил жёсткую половину его анар-табас, быстро укрылся за троном.
   Аману помедлил, наконец позволил внезапно объявившемуся брату говорить.
   Прозвучало пожелание счастливо обрести второго сына от новой Избранницы Гитар и прославление мужских достоинств Императора. Аману заметно мрачнел.
   -Ты тоже отлично выглядишь. Расскажи, где так приятно отдыхал? - Тон вопроса чуть презрительный - вряд ли развлечения Аногерба достойны внимания.
   -Прямо здесь? - Беррис невольно оглянулся, но сообразив, что это приказ, заговорил.
   Пристально, стараясь не пропустить ни одного признака лжи или попытки что-либо утаить, Аману всматривался в глаза брата.
   Привязанность Берриса к сестре известна всем - но чего стоит эта привязанность против долга перед Троном. И кто слышал, чтобы гутис лично мстили отверженным, тем более женщинам? Глупость какая. Габур, правда, рассуждал на эту тему. Тогда он не дослушал арата и упустил что-то важное.
   -...когда дайнииси Эрит узнала о последствиях того, что дианиб Ольтер сделал в садах Рокана, она приказала отцу расправиться с Кариам. Я находился в это время там, среди гутис. Я всё видел и слышал.
   Аману, недоверчиво качнул головой.
   -Так почему гутис не исполнили то, что задумали? - Голос Императора звучал холодно и недоверчиво.
   -У дайнииси Эрит возникли сомнения... в личности Ольтера. Но угроза для Кариам осталась. Поэтому я не придумал ничего лучше, как просить Властительницу о защите.
   -Защите?!
   -Я - ближайший родственник... её Третьего мужа, - напомнил Беррис. - По Закону Круга и по всем нашим законам.
   От подобной откровенности Император растерялся.
   -Значит, ты оставил Ара-Ити и полетел на Гутис. Потому что дайнииси Эрит велела дианибу Ольтеру убить... Кариам. - Это даже звучало глупо.
   -Да. Именно это приказала дайнииси... Эрит. - Он с трудом не добавил привычное словечко "велл".
   -Ну и как гостилось в Круге, Аногерб?
   Глядеть на Аману с такой неуправляемой открытой ненавистью Беррис не позволял себе давно, с тех пор как брат стал Наследником.
   -Отверженных не считают гостями.
   -И что, не бывает исключений? Наш Тайный Советник Ур-Суг... тоже воспользовался гостеприимством гутис.
   Глаза Берриса недобро сузились - он слышал о новом возвышении буштуруксы.
   -Ур-Суг признал себя оло, чтобы выжить. И мне пришлось... пройти через это.
   -Опомнись! Аногерб не может быть оло!
   Беррис и не пытался скрыть горькую гримасу, хотя издевался сейчас над самим собой:
   -Из меня получился самый послушный оло.
   Пауза затянулась, в воздухе росло напряжение. Переспросить, что означает быть послушным оло, Император не осмелился. В глубине души он не мог не признать собственной вины.
   -Но ты всё-таки вернулся на благословенную землю. - Аману натянуто улыбнулся. - Значит ли это, что Властительница простила и тебя, и своего супруга... дианиба Ольтера?
   -Властительнице не за что прощать дианиба Ольтера. Потому что... Кариам соблазнила другого мужчину гутис - не Ольтера.
   Удивительное признание было воспринято на редкость спокойно - Император знал.
   Пытаясь собраться с мыслями, рассеянно посмотрел в зал за спиной Аногерба. Там в нетерпении изнемогали родственники его новой супруги. В глубине души Аману позлорадствовал. Надменные, утончённые яминая втайне уверены, что Золотые Дочери чересчур хороши даже для Сияющего Трона? Вот и пусть ждут.
   Небрежно, словно подробности истории малозначительны, он поинтересовался:
   -Тебе известно, когда и каким образом случилась... подмена?
   На все вопросы Императора полагалось отвечать. Да и поздно скрывать то, о чём известно даже в Гутис.
   -Божественный Наследник Огоса, я выполнил одну просьбу дианиба Ольтера, вернее, каприз... В моём Дворце сохранились шпионы Ур-Суга, и ему сразу стало известно... Ур-Суг воспользовался удобным случаем и подменил дианиба Ольтера его братом, Тогауком. Дианиб Тогаук - это тот друг, который помог Ур-Сугу вырваться с Гутис. - Беррис говорил очень тихо, хотя мог бы кричать - над Троном висела надёжная звуковая завеса, отсекавшая любые звуки. - В какой-то момент гутис... усомнились в поступках дианиба Ольтера и сделали попытку вмешаться. Сюда, прямо в Ара-Ити, прилетел сын Властительницы, дианиб Герр. Сын тоже невероятно похож на отца, я, например, не сумел бы их различить. Мне пришлось сопровождать дианиба Герра, но я и сейчас не понимаю смысла действий гутис, правил, которыми они руководствуются. Конечно, мне известно далеко не всё, но в одном я убеждён: всё делалось втайне даже от Властительницы.
   Теперь Императору стало не до разглядывания гостей - он боялся пропустить даже слово. Подробности возвращения Аногерба на Станцию особенно забавными не показались - в этом месте он лишь приподнял брови.
   Однако рассказ получился коротким - Беррис на самом деле знал немного. Аману подумал, сопоставил даты:
   -Значит, "Великолепная" до сего времени остаётся в руках... неких врагов Гутис?
   Беррис запнулся:
   -Божественный, гутис вовсе ничего мне не объясняли. Я только догадываюсь, что с дианибом Ольтером случилось... самое плохое. И разумеется, всё это напрямую дело рук Ур-Суга.
   Император мрачно кивнул, от внутреннего напряжения лицо побледнело, чётче обозначились скулы. История Берриса дополняла и проясняла то, что он уже знал сам и что успел рассказать Габур. Легче не стало, хотя Император и не ждал радостных известий. Враги гутис - далеко не то же самое, что друзья Сияющего Трона.
   -Так чем напутствовала тебя Властительница?
   -Ничем. Эта гутис и не взглянула в мою сторону. Со мной говорил только Третий муж Властительницы, дос Нувель. Наш возлюбленный брат был моим господином.
   Прикрываясь маской ледяного спокойствия, Аману переспросил громко и бесстрастно:
   -Нувель стал мужчиной гутис и забыл, кем родился?
   -Мне не показалось, что у Нувель испортилась память. Но да - Гутис стала для него ближе, чем Окая. Нувель - счастливый муж Властительницы Гутис и ради неё стоит в Круге. Он ни в чём не обвиняет тебя и надеется, что Повелитель Ста миров тоже ни в чём не раскаивается.
   Аману так хотел освободиться от ненужных воспоминаний... А они снова и снова напоминают о себе, словно никуда и не исчезали.
   -Откуда тебе известно, что Нувель счастлив с женой-гутис? - Ур-Суг, по крайней мере, утверждал обратное.
   Беррис позволил себе усмешку:
   -О! Из самого достоверного источника. Подробности личной жизни Нувель мне открыл его арат. От них ведь ничего не скрывают - наоборот, им даже против воли приходится всё видеть. Недаром Око Огоса так дорожит соглядатаями из личных слуг.
   Об Имперском Тайном Надзоре было не принято упоминать вслух, и Аману это совсем не понравилось.
   -Пожалуй... Только твой арат чересчур болтлив, - пробормотал он, снова поморщился, погладил полированное дерево подлокотников. - Ты не ответил на один мой вопрос, Аногерб.
   -Да, Божественный Наследник Огоса... - Недаром он до последнего не появлялся в Рюси. Зато успел привести в порядок некоторые дела и был готов к тому, что неизбежно последует за признанием. - ...Я не ответил. Мужа Властительницы подменили во время посещения Храмового Укрытия Адеро. Дианиба Ольтера отвёз туда я, потому что я исповедую Ису-Мент. Мне известно, что высокое положение Аногерба несовместимо с поклонением богу, отринутому Огосом и поверженному копьём Рокана. Я признаю свою вину. Я осквернил Божественный взгляд и готов предстать перед Судом Гитар.
   Заявление прозвучало неестественно спокойно, что никак не отвечало тяжести самообвинения. К последователям Адеро относились не просто с предубеждением, их преследовали по всей Окауайя - особенно, если дело касалось Высокорождённых особ и было политически выгодно - а кто-нибудь выигрывал всегда. Унизительные дознания проводили тайные жрецы Орр. Обвинённым запрещалось участвовать в религиозных церемониях и занимать официальные, значимые посты. Принадлежность к гонимому верованию скрывали, но если возникали обвинения в тайном исповедовании Ису-Мент - а всё тайное казалось подозрительным вдвойне - последователей Адеро подвергали Суду Гитар и суровым карам.
   Чего-чего, а наивности от Берриса Император не ожидал. Неужели Аногерб думает, что открыл сейчас что-то новое, неизвестное жрецам Орр - хранителям истинной веры.
   Аману почти пожалел, что вынудил Берри сознаться, - тот всегда соблюдал благопристойность. Однако это следовало сделать - возня с Ису-Мент около Сияющего Трона недопустима.
   Соединив ладони и подогнув пальцы внутрь, Аману сжал их до упора.
   -Богиня явила мне величайшую милость. Никто не должен проявлять жестокость в свой счастливый день... Но я не желаю, чтобы сегодня ты пил из свадебного кубка, - предупредил он брата. - Но не уходи. Сразу после Радостной Встречи ты мне понадобишься.
   Это была воистину милость. Вся Окауайя знала, как жестоко расправился с вероотступником Аногербом предыдущий Император.
   Беррис выслушал помилование почти спокойно. Возможно, не настолько он наивен и всё отлично понимает. Или столько всего пережил, что забыл о страхе?
   В знак того, что запоминает каждое слово, Аногерб вытянул руку вперед, коснулся ленты Рокана, свисавшей с правой стороны трона.
   -Я встану перед моим Императором по первому зову.
   Император тоскливо оглядел словно выстроившихся в очередь подданных, готовых произнести ритуальные пожелания и порадовать своими подарками. Хотелось встать и уйти - и кто ему здесь помешает?
   Взгляд выделил синюю ленту катор, завязанную узлом Гитар. Аману едва не вскрикнул, успел себя остановить. "Он что, сходит с ума? Нет, просто нелепая случайность - катор не посылают приглашений Императору". Он снова покосился в ту сторону - знакомая лента с узлом украшала толстую руку сёко храма Гитар. "Но почему он сразу подумал о ней? Наверняка эта лента не имеет особого значения. Правда, раньше Гату был близким другом катор Исият. Очень близким".
   Аману стало жарко, потом холодно. Не утерпев, он велел подозвать сёко.
   После ритуальных приветствий и попыток присесть - в исполнении необъятного жреца это выглядело внушительно - Император внезапно подался вперёд и шепнул прямо на ухо сэко:
   -Ты привёл в подарок своих драгоценных катор? Или тебе снова было божественное знамение?
   На круглом лице сёко отразилось изумление:
   -Но катор... не может быть подарком. Катор - милость богини.
   -Так для чего ты принёс... вот это? Что сие значит? - Палец Аману указал на ленту.
   Сёко смешался, тоже перешёл на шёпот, хотя никто не посмел бы подслушивать, если бы и мог:
   -Даже сын Света не вправе отказываться от милости Гитар.
   Ответ родился сам собой:
   -Я и не смею отказываться.
   -А если... милость чересчур велика.
   -Ты смеешь разговаривать со мной загадками?
   Сёко наконец ухитрился смахнуть с лица капельку пота. Он смирился с тем, что обязан был произнести:
   -Возлюбленный Повелитель, знаки Гитар почти невозможно разгадать. Иногда ничтожнейшему тахо они ясней, чем посвященному из посвящённых. Мне неведомо, верно ли я понял знак своей богини. - Теперь Император грозно нахмурился. - Повелитель, ритуал Благословения перед лицом Гитар был нарушен. Брат Божественной Избранницы... оказался неугоден... богине.
   Лицо Аману потемнело. Только неудовольствия Гитар ему и не хватает. Старый Гату выжил из ума, если допустил подобную нелепую оплошность.
   -Как неугоден? Яминая что - не управился с катор? - Какое-то время Аману продолжал хмуриться, не выдержав, усмехнулся. И никто не намекнул - не посмел.
   Круглое лицо сёко покрылось пятнами, но в хитрющих глазах прыгали лукавые смешинки:
   -Покров Гитар загорелся от случайной искры... и упал. Некоторое время... было темно, многие перепугались. Началась паника. Никто не понял, что церемония Благословения не закончилась должным образом.
   -И что потом?
   Гату героически молчал, от напряжения исходя потом, словно под пыткой, наконец выдавил через силу:
   -Потом... в храме все восстановили. Но Божественный Повелитель вправе заявить, что не получил Благословения, и вправе отказаться от новой Императрицы... в любое время.
   Быстро взглянув на шёна, Аману едва заметно одобрительно кивнул:
   -Ты поступил верно, Гату, не остановив церемонию. Надеюсь, никаких слухов не появится. Проследи, чтобы служители храма сразу их опровергали.
   Гату невольно покрутил головой. О предосторожностях он позаботился в первую очередь, но после опасного признания не стало легче. Хотелось бы сёко, чтобы вся опасность заключалась в спорном соблюдении ритуала, который так нравится пылким приверженцам богини.
   -А что... она? - Рассеянно переспросил Аману, имея в виду новую Императрицу.
   -Дайнииси? Дайнииси ждёт. - Имени катор он не назвал. И не стал уточнять, кого ждёт.
   Забыв о зрителях, Император встал - и весь зал в едином порыве склонился перед ним.
   Сэко глядел на стоящего повелителя снизу вверх. На самом деле он с трудом заставил себя выговорить всё это вслух, потупил глаза, изумлённо уставился на ленту, молча протянул её Императору.
   Аману снова сел, раздвинул колени - синяя ленточка змейкой скользнула в складку анар-табас.
  
   Настало время нового родственника - брата Императрицы и сына Правителя Яминая.
   Ионоварг держался так, как умеют лишь дети Золотой Дочери: независимо и надменно, с уверенностью в своём врождённом превосходства над всеми прочими людьми - не яминая. Высокомерное лицо с интересной томной бледностью. синий с золотом и серебром анар-табас подозрительно напоминал панцирь какого-то грозного жука. Почтительность и преклонение перед божественным Императором в исполнении этого принца выглядели обычной любезностью. Он присел, затем плавно опустился на одно колено, поздравил Императора со счастливым финалом всего брачного действа.
   То, что фактически оно уложилось в полтора дня вместо целого года, значения не имело. Свершилось главное - кровь Золотой Дочери впервые получила право на Сияющий Трон.
   -Да возродится династия Рокана тысячу тысяч раз. Да пребудет милость Гитар с тобою вечно, Величайший отец и муж Окауайя.
   Аману с трудом удержался от гримасы. В мире Золотой Дочери многочисленность потомства считалась идеалом - и этого не изменить. Взгляд скользнул по подаркам - их несли специальные дворцовые тахо - вернулся к подданному. Принца явно тяготила не очень привычная вынужденная поза. Да и анар-табас ему приходилось носить не часто.
   -Ты Наследник Правителя Яминая?
   -Да, Божественный Избранник Духа Огоса. Но я только десятый сын.
   Для истинного окая это обстоятельство как раз ничего не значило - только в мире Золотой Дочери сыновья не равны от рождения.
   -И ты нарушил церемонию Благословения. Ваша принцесса нечиста перед глазами Гитар.
   Лицо Ионоварга враз сделалось серым. Уристо прекрасно знал, что случилось (не случилось!) в Храме, только запретил себе помнить. Каким-то образом (чудом!) недоразумение (святотатство!) обошлось.
   Вопрос Императора застал молодого яминая врасплох: а он так отчаянно надеялся, что Покров Богини скрыл его постыдную тайну, и даже успел успокоиться на этот счёт. Никто не узнает, раз до сего времени не произнесено ни слова.
   Сразу после церемонии Ионоварг послал своих людей в Храм Гитар, приказав во что бы то ни стало разыскать синеглазую катор. Не получилось. Шёны явно не понимали, о ком идёт речь, улыбались и недоумённо разводили руками. Поэтому критчо и успокоился: несчастье следовало просто забыть - оно ровным счётом ничего не значит. Оказалось, Повелитель Ста Миров полагает иначе.
   Яминая будто ударили по голове: всё зазвенело вокруг и слилось в разноцветные пятна. Принц дёрнулся назад, едва устоял на тронной ступеньке. Во взгляде не осталось гордыни - только отчаянье. Рот открылся мужчина заговорил помимо воли:
   -О нет-нет! Клянусь чистым огнём Золотой Дочери, принцесса непорочна, как цветок перед своим первым рассветом. Вся вина только на мне: я не чту богиню и забываю приносить свои дары. Если такую вину можно искупить, я с радостью отдам свою кровь на жертвеннике Рахиновар.
   -Так легко и просто искупить осквернение Трона?! - грозно переспросил Аману. - Богиня отвергла тебя, и гнев Гитар коснулся твоей сестры. Императрица осталась без Благословения.
   Император медлил - в руке вдруг появилась синяя лента от тари, завязанная памятным узелком. Он протянул ленту яминая:
   -Считается, что смертным людям не дано понять знаки Гитар. Самые опытные шёны не всегда правильно их разгадывают. Но сегодня я все ж таки получил верный знак - Гитар подарила своё Благословение. Тебе повезло, седьмой брат моей Императрицы. И ты никогда не забудешь... этот знак. - Император надолго замолчал, разглядывая яминая, словно запоминая его.
   -И что означает этот знак, Божественный? - не выдержал Ионоварг, не посмев уточнить, что он - не седьмой брат.
   Странный вопрос. Но, возможно, яминая и на самом деле не понимает. Аману переложил ленту в другую руку, легко развязал хитрый узел:
   -За тобой остался долг. Когда-нибудь придётся вспомнить, что твоя вина укрыта Покровом Гитар. Ты понял меня, критчо Золотой Дочери?
   -Надеюсь, что я всё понял, Возлюбленный Сын Света.
   Не хотел бы Аману оказаться на месте этого яминая. Повелитель Ста Миров попытался улыбнуться и осознал, что почти разучился это делать. Любая улыбка сразу превращалась в угрозу.
   -Богиня отметила тебя. Кто сказал, что это плохо? Может, вчера тебя коснулась милость Гитар. Или - наоборот. Гитар - своенравная богиня.
   Наконец он позволил яминая встать.
   Загадочной угрозы Ионоварг явно не понял. Судорожно глубоко вдохнул. Этого не следовало делать перед троном - воздух здесь был пропитан особым составом и при резком вдохе ударял в голову.
   Одному из императорских аратов пришлось помогать уристо сойти вниз.
  
  
   В том, что Аману рассердится, узнав, кто получил Заветный ключ, Габур нисколько не сомневался. В приступе отчаянья арат собрался заявить, что Император виноват сам - разве правильно так стремительно покидать Императрицу?
   Аману не позволил оправдаться, зарычал, попытался сорвать ключ с цепочки. Габур перехватил злорадствующий взгляд Аногерба и неожиданно для себя протянул ключ прямо ему.
   -Только Высочайший из братьев Божественного Повелителя достоин стать Хранителем Вечной Чистоты новой Императрицы Жёлтого Дворца.
   Рука Императора повисла в воздухе. Габи впервые открыто сделал что-то против его воли, и он подозревал, что тахо поступает так нарочно, хотя и не даёт явного повода придраться.
   Впрочем, для императорского гнева повод не требовался. Достаточно каприза - только нахмурить брови, - и арата, завернутого в ковёр, выволокут из глайсаромы. Габура оправдывал только ужас перед Рахиновар. Но даже это не причина для святотатства... и своеволия.
   Император хмуро глянул на Берриса, целый день промучавшегося в анар-табасе - впрочем, как и он сам. Почти сразу забыв о ключе (тот был лишь предлогом для выхода раздражения), позволил слугам снять с себя остатки одежд, с наслаждением погрузился в горячую воду.
   Один из аратов, невысокий и хрупкий, как подросток, разделся до короткой юбочки, присел за спиной господина, положил его голову себе на грудь. Мягкие и чуткие пальцы осторожно погладили плечи Императора, разминая затвердевшие мышцы. Аману почти нехотя расслабился, застонал от удовольствия.
   -Повтори мне свою историю. Не так часто Аногербы возвращаются с Гутис.
   Беррис переменился в лице, снова присел. Он двигался гораздо изящнее яминая - тот мог бы поучиться.
   Наконец рассказ дошёл до конца.
   -Сегодня я встретился со своей матерью, безутешной супругой нашего отца, стоящего теперь перед лицом Огоса. Она сказала, что Кариам... принята в свиту Божественной Императрицы... Туда допускаются только чистейшие дочери Гитар. Благодарю за заботу о сестре, Повелитель.
   Подобную благодарность следовало признать оскорблением. Путешествие на Гутис явно не пошло Беррису на пользу. Разве Император не обещал сохранить имя Кариам незапятнанным?
   -Оро просил меня два раза, и я дал согласие. Первый Советник получит Благословение Гитар... в своё время. Что замолчал, Берри? Ведь гутис теперь не преследуют Кариам.
   -Если... Круг потребует, ни имя, ни жизнь моей сестры не останутся неприкосновенны.
   -Нашей сестры, - мягко поправил Аману.
   Рот Габура - арат готовил озил - скривился в невольной гримасе.
   -Господин мой Беррис добивался расположения дайнииси Эрит чересчур настойчиво. Не это ли так разгневало дайнииси?
   -Ничего я не добивался. - Голос Берриса прозвучал ровно - тахо не стоил его гнева. - И я уже признался моему Повелителю в том, что не интересуюсь дайнииси.
   Признаний Габур не слышал. Он вскинул подбородок, насмешливо заглянул в сверкавшие бессильной яростью зрачки Аногерба.
   И вновь Император подивился непривычной дерзости арата. Габур и раньше позволял себе вольности наедине, но открыто, при посторонних - никогда. Тем более при братьях-уристо. Разумеется, это последствия гостеприимства Абестока. Однако Аману смутно подозревал что-то ещё. Он не забыл нечаянное упоминание о глазах дайнииси Эрит.
   Неужели из-за гутис вышколенный с рождения арат столь вызывающе дерзит Аногербу, а тот забыл о разнице в их положении и ненавидит так сильно и откровенно, как немыслимо ненавидеть тахо. И весь их странный спор крутится возле этой гутис. Неодолима ярость Рокана, недаром все тахо обязаны быть гасса.
   Аману хлопнул в ладоши, приказывая успокоиться, - хлопок получился неожиданно звонким.
   -Так ты думал, что отправишься прямо в Сашурру? - Беррис захлопнул рот. Его злость исчезла бесследно. - В более спокойные времена Имперская разведка контактировала... с некоторыми Службами Круга, но сейчас от тех связей мало что сохранилось, - без всякого перехода продолжил Император. - Ведь гутис допросили... бывшего Главу нашей разведки и выявили всё, что хотели. - Беррис снова промолчал.
   Император сделал глоток озила, расслабился, велел подать напиток Аногербу.
   -Мне необходим "Мэй". Дня не было, чтобы Сияющий Трон не нуждался в его силе... В действительности Абесток сам хочет вернуться, только... не может. Гутис ухитрились поймать звездолёт в ловушку, поэтому Абесток обратился ко мне с просьбой о помощи.
   В настоящее время политика гутис целиком зависит от Властительницы - она решает всё. Никаких других центров власти на Гутис нет, там больше не к кому обратиться. Но так получилось, что после исчезновения Ольтера - или лже-Ольтера - прямая сигма-связь с Гутис исчезла физически, поскольку шла через сигма-передатчик "Великолепной". До Властительницы не докричаться, а другие гутис отказываются нас слышать, не воспринимают наши сигналы. Сейчас Оро уже летит туда... на Гутис. Для разговора с Властительницей от моего имени.
   -На гутис? - нейтральным голосом переспросил Аногерб.
   -Что замолчал, Берри?
   Аногерб медлил.
   -Ну, говори, - нетерпеливо поторопил Император.
   -Икалиб лично виновен в гибели одной из дочерей Властительницы, дайнииси Оссиль. Неустрашимый Абесток всегда мечтал сразиться с гутис - хоть со всеми сразу. Но убить одну-единственную - совсем другое дело. Мне даже трудно такое представить. Возможно, так было необходимо, или это случайность... Но гутис не простят Икалиба. И боюсь, его вина обратится... на всех окая. Из-за несчастья с дочерью Властительница не пожелала взглянуть в мою сторону. Как только Первый Советник упомянет имя Абестока - если ему позволят говорить, - он перестанет быть посланником. Беррис не стал объяснять до конца, но Император и сам знал о некоторых предрассудках гутис.
   Молчание нарушил Габур.
   -Дианиб Абесток на самом деле что-то сделал с дайнииси Оссиль. Но, господин мой, на "Мэй" я видел эту гутис живой. Я не успел рассказать.
   -Ты был на "Мэй"? - недоверчиво переспросил Беррис. - И дочь Властительницы воскресла? - Оба факта звучали невероятно. Да и откуда арату известна эта гутис.
   -Я видел дайнииси гутис своими глазами, хотя, да - она находилась почти за гранью смерти. У её постели дежурили врачи дианиба Абестока.
   -И что с ней?
   Арат осторожно пожал плечами:
   -Похоже... специалисты на "Мэй" не очень хорошо разобрались, что случилось с дайнииси... Чудесное воскрешение милостью Гитар, а, может, какая-то хитрость гутис.
   -Значит, Икалиб не поторопился обрадовать гутис известием о воскрешении дочери Властительницы, - проницательно заметил Беррис, жадно ловя признания арата.
   -Мне это неведомо, господин мой Беррис. Тахо не вправе задавать вопросы. Мне показалось, что дианибу Ур-Сугу тоже ничего не известно... об этой дайнииси.
   -Ты и без того узнал достаточно, - похвалил Император, а Габур подавил вздох.
   -Уверен, такая чудесная новость смягчит жестокие сердца гутис... - Беррис начал рассуждать вслух, обернулся к Габуру. - А с помощью какого чуда на "Мэй" оказался Ур-Суг?
   Глаза арата сузились:
   -Коды всегда находятся при мне.
   Беррис мстительно усмехнулся, но Император сразу приподнял руку:
   -Оставь Габура в покое. Я сам позволил буштуруксе использовать любые способы, чтобы попасть на "Мэй" и склонить Абестока... к возвращению. Разумеется, я опасался последствий их встречи. И никак не рассчитывал, что она произойдёт... с участием дианиба Ольтера.
   -Гутис потребуют голову Ур-Суга, - осторожно заметил Аногерб. - Они упорно называют его своей собственностью.
   Император яростно ударил кулаком по раскрытой ладони, поцарапал кожу острым ребром перстня, наконец яростно выругался.
   И Аногерб, и арат отлично поняли главную причину вспышки императорского гнева.
   -Я выдал бы его с радостью. По вине буштурукского предателя погибла почти вся Звёздная Армада - это был его замысел. Лже-Ольтер стал только орудием в его руке. - "Как и сам Император", - мысленно добавили и Аногерб, и арат. - Вряд ли гутис заинтересуют мои сожаления, но теперь я поступил бы именно так.
   Беррис прилежно смотрел в пол, но в его голове зародилась шальная надежда. "Если он снова встретит Эрит, между ними не будет непреодолимой преграды. Ведь её сестра жива. Если только она жива...".
   Он горько рассмеялся - про себя. Если кто-нибудь догадается, о чём размечтался Аногерб, то сочтёт его самым последним глупцом.
   Беррис вскинул ресницы, натолкнулся на взгляд Габура и сразу понял: ненавистный тахо читает его мысли.
   Он стремительно выпрямился, шагнул к краю бассейна, снова опустился на колени.
   -У Оро немного шансов на успех. Хорошо бы предупредить Первого Советника вовремя. Он давно улетел?
   -Перед Ехо.
   -Новость о том, что дочь Властительницы не погибла, не может ждать... Это либо сработает, либо станет никому не нужно. Кроме того, опасно, если Первому Советнику вовсе неизвестно о присутствии на "Мэй" Ур-Суга. Гутис не поверят, что Сияющий Трон не заинтересован... не имеет планов, связанных с Ур-Сугом - и они будут правы. Если мы не хотим рассердить гутис, надо не опоздать оправдаться перед ними. Отправь вдогонку меня, ведь мой исоптиатор особенный. Мы с ним участвовали в гонках Рокана и побеждали.
   Арату следовало промолчать, но он не удержался, произнёс самым мягким и заботливым тоном:
   -Высочайший забыл, что для гутис он всего-навсего тахо. И опять станет тахо, если появится среди них.
   Нельзя выпускать гнев на волю в присутствии Императора. Чтобы справиться с собой, пришлось сделать глубокий-глубокий вдох. Не оборачиваясь, Беррис поклялся сам себе, что при первом удобном случае потребует жизнь зарвавшегося арата. Справившись с гневом, выговорил спокойно:
   -Божественный Повелитель, я рискую, но они... не запретили мне возвращаться. И я очень постараюсь не наступать на землю Гутис.
   Император задумчиво рассматривал Габура:
   -Для Первого Советника могут оказаться бесценными любые сведенья, которыми ты располагаешь. Ведь ты только что с "Мэй". И ты тоже... считался неплохим пилотом. Давайте летите вместе.
   Гоночный исоптиатор предельно мал, и они останутся внутри него наедине друг с другом. Добра это не сулило, но согласия арата, естественно, не требовалось.
  
  
   * * *
  
  
   Гутис ждала оправданий, и окая ясно видел: жена им недовольна. Но он обиженно и упорно молчал, ничего не прося.
   Нгойл подалась вперёд, почти коснулась его губ своими губами. Мужчина судорожно вздохнул, почти всхлипнул. Золотые волосы рассыпались вкруг него по всему пату.
   -Круг позволяет мужчине давать имена детям, и поэтому ты посмел назвать сына именем младшего брата. И повторяешь его имя каждое кольцо, хотя, вступая в Круг, был обязан забыть. - В голосе не чувствовалось гнева, только недоумение.
   -Нгойл, но я не скрывал, чьим именем назван мой сын. Когда он родился, я прошёл через ахваг. И Герр тогда впервые покинул Дом. Мне отчаянно хотелось сохранить хоть что-то... от своего прошлого. Сейчас я бы так не поступил.
   -Следовало открыться мне раньше. Кажется, я ослабила Запреты Круга сверх меры, если позволяю всем мужьям помнить... об отверженных. Сначала Ольтер, потом Арие. Я надеялась, что ты убедился, насколько это неправильно.
   -Но я ведь... не встретился с Эри-Балити. Он сейчас на "Мэй", служит под командованием Абестока.
   -Ага... Служит главному предателю Сияющего Трона.
   Нувель размечтался, чтобы руки жены притянули его ещё сильней, но гутис отодвинулась.
   -Жди меня в плоттере.
   -Не наказывай меня так, Нгойл! Я никогда не оставался в плоттере совсем один. Мне страшно...
   Лицо гутис снова приблизилось:
   -Нуве, почему ты испугался? Это вовсе не наказание...
   Одиночества в замкнутом пространстве он боялся с детства. Этот страх был безотчётным, подсознательным.
   -А если что-то произойдёт... с тобой?
   В его голосе и вправду прорывался страх. Нгойл уже хотела досадливо прищёлкнуть пальцами, отвергая глупую просьбу, - Третий муж начал капризничать.
   Мужчины гутис обычно не покидают свои Дома. Правда, это правило не очень строгое и к мужьям Властительницы как бы не относится. Но существуют и другие правила. Например, Уважаемый мужчина гутис не встречается с любимцами своей жены - пускай и бывшими.
   Правда, она нарушала и это правило.
   Пока Нгойл молчала, Нувель выпрямился, плавно встал, подобрав золотой каскад своих волос, перебросил за спину. Как может быть, чтобы он делал это неосознанно. Испугался - или лукавит? Гутис тонула в зелёных с нежнейшими золотистыми бликами - от сиянья волос - глазах мужа и не хотела допытываться до истины.
   -Я встречаюсь с Императором. Если не останешься - тебе тоже придётся встретиться... с этим братом.
   Именно Аману принудил его стать мужчиной гутис. Аману свидетельствовал за брата - ничего другого для Выбора отверженных не требовалось. Принц Синего Дворца вырывался и молил брата не делать этого с ним. А ему закрыли рот и удерживали силой.
   -Я помню, - бесстрастно произнёс Нувель, - ты обещала Аману, что, став мужчиной гутис, я не пожалею о твоём Выборе. Гутис выполняют свои обещания.
   А ещё он всегда помнил: Аману был возлюбленным катор Исият.
   Нувель замолчал. Не заспорил, когда жена велела облачиться в жёлтый тронг. И без того он зашёл недопустимо далеко, настаивая на своём.
  
   Издалека заметив храмового Стража в особых ярко-жёлтых одеждах, Аману удивился. Служанки Гитар никогда не брали защитников, гуляя в роще богини. Сам он явился на свидание без всякого сопровождения, одетый в скромный неприметный тронг.
   Катор подлетела к нему быстрым шагом, откинула в сторону волнистый край покрывала. У неё были самые синие в мире глаза, синее неба над головой. Когда-то Аману беззаботно смеялся, любуясь этой синевой. И, забыв обо всём, мнил себя истинным повелителем неба.
   Он протянул руки, их ладони соединились. Гутис опустила ресницы, словно останавливала себя.
   -Милость Гитар с тобою, Божественный господин.
   Император не ждал, что встретится с ней, - разумеется, нет. Как он мог так подумать? Интересно, а кого он надеялся встретить, когда, бросив все дела, по первому зову какой-то катор, бросился в назначенное время на это свидание? Кого пытается обмануть сейчас?
   -Милость Гитар со мною, если ты опять со мною, госпожа моего сердца, - проникновенно отозвался окая, сжимая тонкие пальцы.
   Нгойл мягко взяла бывшего любовника под руку и повела вперёд. Безмолвный Страж тенью двинулся за ними. Император едва взглянул в его сторону. Воинские ордены при Храмах, как правило, строго придерживались своих непонятных обычаев и лицо этого охранника закрывала плотная непроницаемая вуаль.
   -Мои молитвы услышаны: Властительница гутис назначила мне встречу. Но что это означает? - Голос не дрожал, а голова кружилась совсем немного, словно от одного бокала лёгкого вина.
   -Я тревожусь о благополучии своих мужчин и своих детей.
   Аману резко остановился, снова повернулся лицом:
   -Я тоже был твоим мужчиной, Исият. Разве нет? Мои слова подтвердят все цветы и деревья в этой роще.
   -Ты не всё понял в гутис, Аману. - В её голосе появилась горечь.
   Император справился с собой, не сорвался, только заметно побледнел.
   -Было время, когда ты считала по-другому.
   Она рядом, и надо говорить о серьёзных, самых безотлагательных проблемах - а о чём он бормочет? И был ли на самом деле тот первый миг, когда они глядели глаза в глаза.
   -Да, одна катор любила одного необыкновенного уристо. Прямо здесь, в благословенной роще. Но он стал Императором Окауайя. И только этот долг для него важен, и нет права отречься - ради иной судьбы.
   "Вот оно как. Гутис напоминает о его долге. Что же такое она сама? И тогда, и сейчас? Глупые вопросы - и так всё понятно. Властительница отреклась от отверженного. Он - средство, ставшее негодным, а, следовательно, ненужным".
   Будто не замечая, что руки Аману всё сильнее сжимают её плечи, Нгойл громко спросила:
   -Между тобой и Ольтером что-то произошло? О чём вы не договорились?
   "Дианиб Ольтер ненавидел его. Всё время, с самого начала. И радовался его беспомощности и неудачам". Аману сделал над собой усилие, взгляд оторвался от губ возлюбленной. Бывшей возлюбленной, неправильно об этом забывать.
   -Твой выбор полномочного представителя Гутис был неудачен... по многим причинам. - "Император получает всё, что пожелает. И только две вещи недоступны: мир и спокойствие в Окауайя и обжигающе-сладчайший поцелуй этих губ". Он дрогнул и оглянулся, словно чей-то голос произнёс эти слова прямо за его спиной. - Когда серьёзные волнения в Нижних провинциях только-только начинались, многое можно было остановить или исправить. Мне требовалось содействие гутис, вернее, согласие на мои действия. Но в Ара-Ити находился уже не твой муж. У дианиба Ольтера оказался... двойник. Мужчина по имени Тогаук. И ещё он - большой друг Ур-Суга.
   Взгляд гутис сделался недобрым, глаза потемнели. Аману напрягся, убрал ладони с её плеч.
   -Значит, тебе известно?
   -Теперь известно. Но тогда я не сумел их различить. И этот лже-Ольтер не позволил поднять боевые исоптиаторы. Я пытался договориться, объяснял и уговаривал. Я просил, нет, молил твоего упрямого мужа... ответить "да". В то время одно слово сохранило бы жизни людей... Язык отказывается произносить, сколько тогда погибло... И погибает сейчас. В конце концов я поклялся дианибу Ольтеру... никогда не желать тебя.
   Небо оставалось безоблачным, но на лицо Нгойл словно надвинулась тень. Гутис поёжилась, однако Аману не решился её обнять, не посмел даже накинуть на её плечи свой платок, хотя раньше поступил бы так, не задумываясь. Страж приблизился, закрыл краем покрывала обнаженное, по обычаю катор, плечо. Чересчур заботливо по мнению Аману - и он отвёл взгляд.
   Гутис сбросила оцепенение, через силу пошевелилась:
   -И что он ответил? - Голос звучал холодно и безразлично. Для чего она переспросила - ответ и так известен.
   Аману сдержал гнев. Вовсе не её муж отказал Императору. Не Ольтер распорядился уничтожать исоптиаторы - хотя что это теперь меняет?
   -Он заявил, что не в моей власти - решать за тебя.
   Брови гутис удивлённо приподнялись. На самом деле Тогаук сказал правду, даже если сейчас она спрашивала о другом.
   -Эне! И ты решил заманить Ольтера в Сады Рокана. Чтобы угрожать Законами Круга?
   Император выдержал обвиняющий взгляд:
   -Я знал, что за это ты возненавидишь меня. Я признаю свою вину и не нахожу оправданий. Я заслужил твой страшный приговор, поскольку хотел, чтобы Ольтер нарушил Круг. Могу лишь снова объяснить причины: я не видел иного способа... заставить его произнести "да". Я пытался говорить с другими гутис из Резиденции, послал запрос прямо на "Великолепную", но другие гутис отказывались меня слушать. И на самом деле... мне даже не в чем обвинить Ольтера. Это я принял Ур-Суга после побега и доверился ему. Моя трогательная забота о буштуруксе позволила ему воплотить свои замыслы. Первым делом он заменил Ольтера предателем. Поэтому я остался без поддержки "Великолепной", наоборот, ваш звездолёт хладнокровно уничтожил исоптиаторы, уже вошедшие в скольжение. - Рука Властительницы взлетела и медленно опустилась, ничего не сделав. - И я снова прошу гутис о помощи. Если гутис заботит благополучие Окауайя.
   Некоторое время мужчина и женщина тяжело молчали. Нгойл оглянулась на Стража, тот быстро нагнулся, смахнул листья с садовой скамейки, сам отступил на несколько шагов. Гутис села, Аману, поколебавшись, прислонился к дереву.
   Самых ужасных слов она не произнесла. Не сказала, что ненавидит его. Но лучше бы сказала всё до конца. Легче отвергнуть прошлое, узнав о ненависти. А расставаться вот так... слишком жестоко. Да, он произнёс слова, в которых отрёкся от этой гутис. Но он говорил... вовсе не с её мужем. С каким-то тахо.
   -Помнишь моего арата, Исият?
   -Самого любимого из братьев?
   Столь вольная шутка перестала казаться удачной.
   -Габур посетил "Мэй" в обществе моего Тайного Советника Ур-Суга и... дианиба Тогаука.
   -Не следовало ему это делать. Помню, Абесток любил его не менее горячо, чем ты. Так что случилось... с твоим аратом? Он жив?
   Исият была свидетельницей отвратительного инцидента, когда Абесток едва не задушил арата и собственноручно сбросил его с парадной лестницы.
   -Абесток назначил моего арата жертвой Рахиновар, но по каким-то непонятным причинам лже-Ольтер помог ему бежать.
   -Круг Неодолимый, - передёрнулась гутис. - Ты ведь тоже... проводишь Рахиновар?
   Аману не ответил. Он хорошо помнил, как бурно возмущалась Исият ритуалами на крови. Вздор, потомок Рокана имеет право на Рахиновар.
   -Абесток, пусть и запоздало, готов признать меня Императором, а себя - подданным Сияющего Трона.
   -Однако ты не называешь его Аногербом. Кем он станет... для тебя?
   -Неважно. Сейчас самое главное - "Мэй". Имперским войскам пришлось отступить с Валенсики и Голубой Месы. Все Дикие миры затаились, но ненадолго. Исоптиаторы Буштурука поднялись с Раббеж и вышли в открытое пространство. Без "Мэй" мне нечего противопоставить Непобедимым - Звездная Армада практически вся уничтожена. Остались только жалкие крохи - Охрана Сакарам. Но они теперь не могут оставить без прикрытия пространство над Окая-Рюси. Я знаю, что "Мэй" фактически угодил... в ловушку, из которой не способен вырваться. Разумеется, тебе известно о ваших ловушках больше меня. - Аману поморщился. - На Гутис полетел Первый Советник Оро, поскольку другого способа связаться с вами у меня просто нет. И конечно, я не надеялся увидеть тебя здесь. Исият, я могу надеяться... договориться об условиях возврата звездолёта?...
   Для гутис самым главным была судьба их собственного звездолёта, исчезнувшего вместе с экипажем и Герром. И Непобедимыми. Пока "Великолепная" не найдётся, не может быть и речи о "Мэй".
   Ах, Аману. Неужели он так и не осознал опасность прямых контактов с Гетерией? С Мар-Ипас? Добравшись до "Мэй", буштурукса наверняка возобновил свои прежние связи.
   -Да, Абесток пытается договориться, но... там всё непросто.
   Аману не услышал отказа, с надеждой заглянул в сапфировые глаза, произнёс осторожно:
   -Я понимаю...
   Он наконец решился, взял гутис за руку, преодолевая сопротивление, вновь сплёл её тонкие пальцы со своими. Приподнял женщину, глубоко вдохнул дурманящий голову запах.
   -Габур видел твою дочь живой. Правда, в крайне тяжёлом состоянии: возле неё дежурили врачи. Верь мне, арат не ошибся. Он поклялся в этом.
   Гутис всё-таки высвободила руку, коснулась щеки Аману, и её пальцы вспомнили это лицо, потянулись к твёрдым губам. Забывшись, мужчина приоткрыл рот, позволяя дотронуться до своих зубов, потом языка.
   Другая рука Нгойл-Исият мягко, за запястье, перехватила его поднимающуюся руку, голос привёл его в чувство:
   -Прости, Аману, я, кажется, последней поздравляю тебе с Благословением Гитар. Новый сын принесёт тебе только радость, так и будет. Путь воплотятся в нём все твои мечты и надежды, пусть восстанет в нём многократно сила Рокана и величие Огоса.
   -Ах, Исият...
   -Ты позволишь забрать Ур-Бета, а, значит, и его отца?
   "Всё, что угодно", - доверчиво отвечал влюблённый принц Красного Дворца.
   Император медленно отстранился. Не сразу, но жар покинул зелёные глаза, они сделались непроницаемо-строгими и расчётливыми. Аману вспомнил о собственной избранности. Сомкнулась броня из долга и высочайшей императорской чести. Ради этого он пожертвует и собой, и теми, кто дорог его сердцу. Недопустимая слабость - человеческие привязанности и юношеские увлечения, - была отброшена, остатки шелухой скатились к его ногам. Даже глаза перестали его выдавать. Аману сделался функцией от Императора.
   -Правитель Буштурука поклялся на Сакарам в служении Сияющему Трону. Император Ста Миров принял священную клятву и не может отречься от Тайного Советника, чтобы тот не совершил.
   Лицо возлюбленной сделалось отчуждённым.
   -Ур-Суг служит Сияющему Трону? - легкие брови так знакомо изогнулись, голос прозвучал насмешливо и резко. - Он похитил Ольтера и втайне заменил его Тогауком, служа Трону? Служа Трону, превратил Буштурук в сердце мятежа? Его верная служба была особо полезной, когда десант Непобедимых захватил "Великолепную"?
   -Я не нападаю коварно, из-за спины. - Император был оскорблён.
   -Но ты возвысил Ур-Суга до Тайного Советника. Да или нет? Значит ли это, что ты объявил вторую войну Кругу и "Мэй" устремился в Гетерию, исполняя твою волю?
   -"Мэй" отказался подчиняться Сияющему Трону, а весь его экипаж готов признать моего брата Ис-Икалибом. Властительнице Гутис всё это прекрасно известно. - Он не произносил, а отчеканивал слова.
   -Эне! А кому подчиняется твой возлюбленный брат? Чью волю сейчас исполняет?
   Наконец выдержка изменила окая:
   -Мне никогда не разгадать твоих загадок.
   -А ты попробуй. - Гутис передёрнула плечом, поправляя накидку. - Когда "Мэй" вернётся под рукой Тайного Советника, может оказаться поздно. И это станет только началом, то ли ещё получит Тайный Советник.
   -Не пытайся меня запугать, гутис. - Скрестив руки на груди, Император прожигал женщину грозным взглядом. Он не привык к обвинениям. Мелькнула крамольная мысль, что он желает её только потому, что не может получить.
   -Твоё сердце навсегда принадлежит мне, а твоя воля - это моё желание.
   -Да, я говорил эти слова, - подтвердил окая, - когда отдавался в твою власть... И в беспамятстве забывал о Заветах Гитар.
   Ладонь гутис надавила на грудь Аману, распрямилась, сжалась, снова разжалась. Пальцы касались того места, где билось сердце окая, и, принимая в себя каждый толчок, будто готовились вырвать его из груди.
   -Ур-Суг забрал Ольтера на Буштурук, а там... - Она не договорила, оборвала себя на полуслове, заглянула в сверкающие глаза бывшего любовника - мужчины, который отверг её власть над собой. Так разве не этого она добивалась? - Ур-Суг стал моим оло, потому что просил Круг о такой милости. Но никакая мольба не спасла бы его... тогда. Я сохранила жизнь буштуруксы ради слова Ольтера. Помни, Повелитель Ста Миров, ты укрыл беглого преступного оло, и я потребую от тебя заплатить всё... и сполна. А Ур-Суг мне очень много задолжал.
   По спине Аману пронесся ледяной холод. Окая сглотнул, выговорил через силу:
   -Ты права. Ур-Суг - это не такой слуга, в чью верность я могу поверить. Он способен и лгать, и предавать. Однако потомку Огоса не позволено нарушить то, что нерушимо изначально, - священную Клятву на Сакарам. Я признаю все твои обвинения, я признаю свою вину. Но я принял Клятву и буду защищать Тайного Советника... от любых его врагов.
   Целое мгновение Властительница молчала, потом круто развернулась и пошла прочь. Высокий спутник последовал за ней жёлтой молчаливой неотступной тенью. Было в нём что-то неуловимо знакомое, но Аману не поверил своей странной догадке.
   Плоттер возник прямо из прозрачного воздуха. Властительница и её Страж забрались внутрь, и плоттер исчез.
   Нащупав под тронгом завязанную узлом ленту, Аману безжалостно смял её.
  
  
  
   Глава 51
  
   Интил
  
  
   Застабилизировав плоттер после прыжка, Нгойл проверила настройки, обернулась, взглянула на притихшего мужа. Он сидел, уронив голову на колени, - даже не спросил, куда они прилетели. Впрочем, он догадывался.
   -Прости меня, Нуве. Я подвергла тебя испытанию, которого ты не заслужил. А ты вёл себя безупречно.
   Мужчина дрогнул, выпрямился.
   -Ольтер тоже встречался с Аману. И не один раз.
   -Ольтер стоит в Золотом Круге, - строго возразила Нгойл. - Это и раньше приводило... к нежелательным встречам.
   Она нахмурилась. Золотой Круг с самого начала не слишком охотно признал Ольтера. И вот... Второй муж Властительницы осквернил Круг.
   Окая промолчал, наблюдая, как Нгойл снова занялась с настройками, проверяя по очереди все параметры. Униформа полностью изменила облик жены - куда только делась беззаботная весёлая катор?
   Последний раз приподняв голову над распределителем, Нгойл не столько сообщила мужу, сколько произнесла для себя:
   -Не зря же Эрит столько времени провела в плоттерах, буквально просеивая пространство сквозь пальцы и концентрируя следы возмущений сразу по всем полям, и пробуя время... на вкус. Всё-таки она установила точку отсчёта и вычленила начало следа... Осталось по нему пройти. Если нам... немного повезёт, это теперь не затянется.
   "Неужели?!" Нувель подумал, что ослышался. Угадав его сомнение, гутис заговорщицки подмигнула.
   -Но... разве Эрит не отказалась от поисков Ламмы?
   -С чего ты взял? - Нгойл снова резко обернулась, взглянула в упор. Окая смешался. На самом деле - с чего?
   -Наутро... после того как Уважаемая Эрит поставила Ордэга в Круг, он был не совсем здоров.
   Нгойл поиграла пальцами над панелью распределителя:
   -Ордэг пожаловался?
   -Ордэг излишне скрытен и недостаточно обучен как мужчина гутис, чтобы жаловаться. Нет, он бы не посмел. Но утром на его постели... была кровь. Ордэг что-то повредил себе, наверное. Мне проговорился варесс.
   Гутис нахмурилась, убрала развившуюся прядь волос под зажим. Подумала, что волосы давно пора отрезать.
   -На счёт Эрит ты ошибся: она не станет принуждать. И она не отказалась от поисков сестры. Но сейчас... ты неправильно меня понял: я говорила о следе "Великолепной".
   К такой новости окая был готов ещё меньше. Пропавший звездолёт так много искали, и даже сама Нгойл, - и ничего.
   -Коды, доставленные неотразимым Аногербом, здорово помогли... - После того как они покинули Рюси, у Нгойл явно поднялось настроение. - На Станции до сих пор веселятся, вспоминая, в каком соблазнительном виде Герр переслал его.
   -Но все эти коды не совпали.
   -Ну да... Нет, один параметр всё-таки подошёл. А углы склонений, по которым "Великолепная" проваливалась в спираль, не могли меняться независимо.
   -Значит, ты отыскала "Великолепную"?
   -На самом деле это сделала Эрит. Я только перепроверила.
   -Но Герр...
   -Пока он на звездолёте. - Гутис перестала улыбаться, снова стала предельно серьёзной, даже помрачнела. - "Великолепная" находится скорее всего под контролем Непобедимых. Теперь нам понадобится сам Владетель меча. Для надёжности.
   Нувель бросил взгляд на обзорный экран и снова вздрогнул. Не узнать холодный фантастически-нереальный пейзаж горного Буштурука было невозможно. Огромные пики Аллулура, прорываясь сквозь вечные туманы и завесы облаков, угрожающе тянулись прямо к звёздам. Широко расходились отроги горных хребтов, опоясывая большую часть суши этого сурового негостеприимного мира. В подобных местах людям трудно выжить - однако они жили здесь изначально.
   Азм, родовое гнездо Ур-Суга, выглядел тем, чем и являлся на самом деле - мрачной неприступной крепостью, царившей над окружающими горными вершинами, как самая высокая и причудливая - и неприступная - твердыня. Завоеватели так и не сумели покорить Азм - а со времени последней такой попытки он был усилен тысячекратно - и стоял символом вечного несгибаемого могущества потомков Раббеж.
   Плоттер гутис проник внутрь крепости беспрепятственно, не нарушив даже случайную осеннюю паутину на узких окнах-бойницах, пробитых сквозь стены, казавшиеся монолитными из-за невероятного, чудовищного размера полированных чёрных плит.
   И всё-таки Нувель продолжал смотреть на жену с сомнением.
   -Здесь живут только слуги и элита Непобедимых. Практически весь Азм - это казармы Дарамана. Непобедимые здесь рождаются и здесь умирают вместе с Владетелем меча Права. Они живут только ради него. В Азме нельзя и шагу ступить незамеченным. Чужих здесь не бывает, за исключением лично приглашённых Владетелем. И далеко не всегда это приглашение в радость.
   Читать жене лекцию о Непобедимых он не собирался, но не мог не предупредить. По всей Империи ходили легенды о свирепости и безграничной преданности личной гвардии Ур-Суга, и это были не просто пугающе-красивые сказки. Непобедимые служили потомкам Раббеж... задолго до сотворения Окауайя.
   -Славный Дом, - согласилась Нгойл, словно собиралась его покупать. - У моего оло.
   Несерьёзный тон окончательно встревожил Нувель:
   -Нгойл, это не Ара-Ити, хотя и там полно неприятных сюрпризов. В Азме всё проверено и просчитано, и укреплено едва ли не до центра планеты, чтобы гарантировать безопасность хозяина в любом случае. Здесь предусмотрены любые виды вторжений. Победить Ур-Суга в Азме исключено.
   -Я не забыла, что Ур-Суг опасен, - наконец отозвалась гутис. - Весьма опасен. Это ты забыл, как много я о нём знаю. Даже то, что он предпочёл забыть.
   Гутис наконец встала. Её ладонь удерживала матово-чёрный шар - Глобальный Подавитель воли. Нувель присутствовал на Станции, когда это оружие (Подавитель такой мощности мог считаться только оружием) демонстрировали Властительнице. Разумеется, слово "глобальный" было преувеличением, но воздействие казалось непреодолимым, никакие блокираторы не помогали.
   Нгойл выпрямилась, вся как напряженное до предела, уверенное в себе оружие, в любой миг готовое к смертельному удару. Муж и жена встретились взглядами. Ярко-синие зрачки полыхнули нечеловеческим звериным огнём. Свет вспыхнул и мгновенно исчез под ресницами. Так иногда сверкали вдруг глаза Лабарна. Прогоняя наваждение, окая даже мотнул головой. Ничего общего - у Нгойл глаза синие-синие.
   Он глубоко вдохнул, избавляясь от любых признаков волнения, недостойных мужа Властительницы.
  
   На этот раз гутис не предложила остаться в плоттере. Твёрдо решив никогда больше не признаваться в собственных недостойных страхах, окая ни о чём не попросил.
   Однако идти по внутренней галерее Азма бок о бок с женой оказалось не менее жутко - кругом притаились не выдуманные, а реальные опасности, о которых он знал достаточно много. Непобедимые только ждали сигнала, их пока останавливал Подавитель - надолго ли?
   Гутис вроде бы не особенно беспокоилась, только приказала:
   -Встань... прямо за спиной. Хочу быть уверена, что дотронусь до тебя, протянув руку.
   -Я понял, Нгойл.
   -Помолчи.
   Нувель и не собирался много разговаривать. Наоборот, ему хотелось зажмуриться и заткнуть уши, только бы не видеть отвратительного гдора и не слышать его бесстрастный, полный мелких подробностей, почти бесконечный рассказ о том, как он, следуя особым инструкциям и указаниям Мастера, трудился над темнокожим аратом.
   Нувель отвёл взгляд. Стены огромной красной комнаты покрывала искусная буштурукская резьба по камню: поверхность застилали резные листья и диковинные цветы, среди которых таились раскинувшие крылья хищные птицы со змеиными головами. Точно так же была отделана мебель. Громоздкие буфеты, скамьи, стойки около пата. И всё кроваво-красное.
   В Императорском Дворце Ара-Ити был огромный зал, отделанный точно так же. Он помнил, как неприятно и тяжело было в нём находиться. Среди диковинных красных зарослей ему чудились притаившиеся ядовитые гады, и не хотелось даже случайно прикасаться к этим стенам и створкам дверям, исполненным с ещё большей фантазией.
   Не выдержав, Нувель хотел ударить презренного гдора - слугу Ур-Суга. Гутис перехватила занесённую руку:
   -Надсмотрщик виновен не более... многих других. Если бы он не делал всё это, был бы наказан сам.
   -Но!... - Опомнившись, Нувель прикусил губу - давно он не нарушал приказов.
   Гутис приподняла вуаль, взглянула на его посеревшее лицо, приложила неожиданно прохладную ладонь к виску.
   -Тебе не обязательно выслушивать его откровения.
   Нувель отрицательно качнул головой, но жена уже сделала так, что все голоса пропали.
   Глаза гдора затравленно поблескивали. Неизвестно откуда взявшаяся дайнииси, столь разительно отличная от пугливых и безмолвных затворниц женской части Азма, наводила на него ужас, но противиться Подавителю он не мог и старательно перечислял все этапы воздействия на арата.
   Потом в красный кабинет доставили Мастера из отдела Программистов - того самого, который давал все рекомендации и отслеживал их выполнение. Этот буштурукса отлично понимал, что на его сознание что-то влияет, но сопротивлялся как мог и не трусил столь явно, как гдор.
   Методика глубинного уничтожения личности Ольтера, которую применили в Азме, была простой и почти примитивной. Воспользовались уже имевшимися сдвигами в психологии дабан и жестко их разрабатывали - ни разу не ослабляя напора.
   Этот буштурукса был гением... в некотором роде. Строго отфильтрованной жестокостью он добился того, на чем сломались многие умы в Гутис - или же отступили. Впрочем, Ольтера ломали и раньше. И это делалось руками гутис.
   Самообладание изменило наконец не только Нувель. В какой-то момент гутис вскинула оружие, собираясь сжечь покои Хозяина Азма. Рука Нувель мягко легла поверх её запястья, и гутис опустила излучатель.
   От необходимости говорить правдиво буштуруксу выворачивало, сильные пальцы непрерывно мяли кожаную обивку скамьи. Он даже попытался запугивать гутис, кровожадно оскалился:
   -Вам не удалось подчинить весь Азм, радиус воздействия не захватывает и четверти комплекса. Непобедимые уже разобрались в том, что происходит, и объявили тревогу по внешнему контуру. Вы не вырветесь, гутис. Мы научились устанавливать блоки, непроницаемые для плоттера.
   Нгойл взглянула на буштуруксу с холодным интересом:
   -Повтори подробнее, в чём заключался план Ур-Суга?
   -Это было личное пожелание Владетеля насчёт этого арата.
   -Пожелание?...
   Взгляд Мастера, как его назвал гдор, больше не прятался. Ненависть делилась поровну между гутис и мужчиной, стоявшим за её спиной. Буштуруксе никак не удавалось разглядеть через вуаль его лицо.
   -Гутис утверждают, что близость мужчины с более чем одной женщиной неестественна и портит наследственность. Повелитель решил наглядно опровергнуть это тёмное суеверие гутис. Правда, времени было слишком мало, поэтому двадцать восемь вей оплодотворили искусственно.
   Слово вей имело не один смысл, и сейчас вовсе не подразумевалась подруга. Особенно в сочетании с оплодотворением. Нгойл и бровью не повела, хотя откровения буштуруксы ранили ей сердце. В ответ оно болезненно дрогнуло и остановилось, а перед глазами встала тьма.
   Круг отрицает месть отверженным, а Корпус тем более относится к этому нетерпимо - личная месть способна погубить самих гутис.
   И не все окая виновны перед ней. Мести, прежде всего, заслуживает Ур-Суг. Безумец пытался и пытается уничтожить её Дом, её саму, её Ольтера. Все прочие отверженные - инструменты в его омерзительных замыслах.
   Гутис казалась спокойной и отстранённой, но Нувель, и не слыша голоса жены, по тому как запульсировала едва заметная жилка, догадался об её истинном состоянии - на грани взрыва.
   -И где сейчас находятся... эти двадцать восемь вей?
   -В Саду Желаний. И до них тебе не добраться. И вообще, пора тебе думать о собственном спасении, хотя я не вижу безопасного выхода. Насколько я знаком с планами по обеспечению безопасности, любой участок Азма с враждебным плоттером уничтожается. Мы все здесь погибнем, - злобно заключил буштурукса, яростно вращая глазами. Трусом он явно не был, или ненависть к гутис пересилила любые опасения за собственную жизнь.
   -Надеешься испариться во взрыве аннигиляции? - чуть устало выговорила гутис, прижимаясь щекой к ладони Нувель, лежавшей на её плече.
   -Разве ты не мечтаешь расправиться со мной самолично - в отместку за мужчину, которого я сумел подчинить Владетелю? - Теперь глаза буштуруксы горделиво блеснули. Он безусловно гордился таким достижением и старался не думать, что произойдёт с ним самим, даже если наступит какое-то "потом"? После общения с врагом Владетеля жизнь подданного ничего не стоит. Если случится чудо, и он не погибнет сейчас и переживёт конец гутис, - его заставят пожалеть об этом. Непобедимые не прощают предателей.
   Планы защиты Азма - для всевозможных версий нападения извне - Властительница тоже изучала. Там принималось как аксиома, что аннигиляция уничтожает всё, в том числе и плоттер. В любом случае. Что ж, она могла бы сильно удивить Буштурук, но пока надеялась, что этого не понадобится.
   Взгляд вернулся к буштуруксе, губы брезгливо скривились - нет, ей не нужна эта жалкая жизнь. Гутис не мстят исполнителям - она доберётся до Ур-Суга.
   -Ты чересчур талантлив, чтобы тебя уничтожать. Ты сделал то, что не удалось никому в Окауайя и даже на Гутис. Раббеж Неугасимая ещё не погасла для тебя. - Нгойл посмотрела на свою руку. Чёрный шар на ладони постепенно нагревался - значит, его напору сопротивлялись. - Ведь сейчас в Азме нет Владетеля, а во время его отсутствия приказы отдаёт рождённый по праву Второй крови Высочайший Интил Ури-Бейса? Даже приказы Непобедимым? - Вопрос был задан почти вежливо.
   Буштурукса попытался скрыть замешательство:
   -Интил - это кровь Владетеля.
   -Позови его сюда.
   Мастер едва сдержал нервный смешок - ему было совсем не до веселья. Он даже привстал, но при этом отрицательно мотнул головой.
   -Я не могу позвать Интила, даже если бы и хотел. Высочайший не станет слушать...
   Нежнейшие розовые лепестки губ медленно скривились в очень недоброй усмешке. Интил придёт. Подавитель действует на Высочайших точно так же, как на простых тахо.
   -Иди.
   Не в состоянии противиться прямому приказу, буштурукса весь сжался, снова оглянулся - в личных апартаментах Владетеля он очутился впервые в жизни, - и неуверенно поплёлся к выходу.
   Нгойл передёрнуло от отвращения. То, что она выяснила, было мерзостью. Скверна проникла в её душу и даже тело. Всё казалось грязным и поруганным. Так же, как были осквернены здесь чистейшая душа и тело Ольтера. Только для него не оставляли надежды.
   Гутис обернулась и встретила напряжённый взгляд Нувель. Протянув руку, сдёрнула с его виска ограничитель, а потом, неожиданно для себя, сложила пальцы знаком Нао.
   Мужчина угадал, что от него требуют, и сразу встал перед женой, раздвигая жесткие половинки тронга. Сделать это было не очень просто, но он справился. Ткань униформы Корпуса разлетелась по невидимым швам.
   От нахлынувшего возбуждения гутис даже засмеялась, чтобы не выкрикнуть что-то непотребное, затем резко приподнялась навстречу, стремительно развернулась, закидывая ноги на плечи уже склонявшегося Нувель.
   Отчаянно прикусив губу и даже не пытаясь ничего получить для себя, мужчина заполнил собой лоно жены, потом снова и снова. Именно то, что требовалось. Намного лучше, чем подставить тело под струи холодной воды в ошот.
   В самом конце Нувель не удержался, хрипловатым стоном признался в собственной боли.
   -Оле... - простонал кто-то в унисон.
   Нечестно было звать сейчас другого мужчину. Нувель справился с возмущением, привстал на коленях.
   Тьма в глазах Нгойл сделалась менее грозной. Необузданная бесстыдная гутис коснулась пальцами его взмокшего лба, отводя в сторону прилипшие волосы:
   -Откуда тебе известен знак для оло?
   -Прости, я не хотел плохого. Мне показал... Арие. Прости нас, Нгойл.
   -Ах, Арие... Но это неправильно - ты не оло, Нувель. Никто не вправе требовать тебя, даже я. Тебя надо ласково уговаривать, заглядывая в твои прекрасные глаза, и просить о близости. А иной раз, очень редко, но ты имеешь право отказывать.
   Гутис почти солгала, но Нувель ни в чём не упрекнул её. Не признался, что иногда согласен побыть и в роли юэль, если ей так надо. Может, в этом не стоит признаваться вслух. Но, Круг Свидетель, никакая это не жертва, он тоже получил немало - получили они оба. А ласковые слова требуется далеко не всегда.
   Нувель торопливо привёл в порядок тронг, собрал униформу, привычно расправил:
   -Я понял почти всё, что говорил... отверженный, - признался он наконец. - И боялся, что ты снова возненавидишь меня. После того, что узнала. Ведь ты обвинила меня тогда... сердилась на меня за преступление Абестока. А здесь все тоже окая, как и я.
   Эти слова не очень понравились гутис, она неразборчиво пробормотала:
   -Вот уж не думала, что Арие будет обучать... недозволенному.
   Делая вид, что смутился, Нувель пожал плечами.
   Некоторое время Нгойл задумчиво смотрела на мужчину. Рука, лежавшая на колене, чуть сдвинулась, пальцы скрестились:
   -Да или... нет?
   Соединив ладони перед грудью, мужчина произнёс спокойно и почти надменно:
   -Я всегда исполню пожелание жены.
   -Ну так исполни.
   Некоторое время гутис с откровенным интересом наблюдала за его действиями, перехватила взгляд мужа.
   -Всегда приятно смотреть... и видеть, как сильно ты желаешь... меня. И всегда готов к близости.
   Она мягко удержала его руки, снова упрямо развязывающие главный узел на груди:
   -Мой Золотой, не сердись на себя. Круг Свидетель, преступления, которые творятся здесь, в Азме, никак тебя не задевают. Ты - мужчина гутис. Позволь, я помогу привести в порядок твой тронг.
   Вот теперь Нувель смутился, запутался в поясах.
   -Как же мне разгадать, когда ты... вот так развлекаешься?
   -Понятия не имею. Но у тебя достаточно благоразумия, чтобы догадаться самому. Или попроси объяснить Арие. Всяко лучше, чем учить непристойным жестам.
   На короткий миг она коснулась раскрытых для поцелуя губ мужчины - он успел вдохнуть тёплое дыхание.
   Втайне Нувель опасался, что не всегда сумеет ответить на зов жены, и сейчас дивился себе: он только что отдался до конца, ничего не оставил, но стоило Нгойл прикоснуться, лишь намекнуть о желании, и он будто заново возродился для неё. Ощутить этот новый прилив сил было приятно.
   Поправив тронг, Нувель немного отступил, наблюдая, как гутис проверяет Подавитель. Возможно, тот действовал и на него, и случившееся было сладостным, но всё-таки принуждением. Выяснять он не захотел.
   В двери снова постучали - на этот раз очень настойчиво, - и Нувель торопливо встал за спиной жены. Половинки дверей (разумеется, не парадных, а вторые - для прислуги) разомкнулись, и в хозяйских покоях уверенно, лишь немного сутулясь, как он обычно сюда заходил, появился Интил Ури-Бейса. Клон Ур-Суга.
   Гутис сидела, немного откинувшись назад, подставляя лицо и грудь потоку воздуха (застёгивать куртку на груди она не стала, хотя обычно не дразнила отверженных).
   Ури-Бейса не отреагировал - он видел здесь и не такое. Опустив длинные сильные руки, сцепил пальцы внизу.
   Обычно гутис не разглядывали отверженных во всех подробностях, но сейчас Нгойл делала именно это, хотя прекрасно знала этого человека, изучила его в подробностях - вернее, точно такого же. Льдисто-серый взгляд, твёрдые, будто выточенные из камня скулы и чёткая линия подбородка, над уголками жёсткого рта обозначились горькие морщинки. Она вспомнила, как настойчиво их разглаживала. Она знала про него всё, знала, что он любит... И приходила в восторг, когда он облачался в игот. Чёрное с серебром.
   Существование в крепости Интила связывалось с древним поверьем: Наследник Династии Раббеж не вправе покидать свои владения - иначе на Буштурук опустится вечная тьма. Правители давно сумели обойти запрет, обеспечивая себя копиями, не имевшими никаких прав - даже права на жизнь. Интил - всего лишь точная копия, клон, чьё предназначение - всю жизнь, как верный пёс, стеречь дом и добро грозного хозяина-подлинника. Хозяин кормит, но всегда может пнуть ногой и даже содрать шкуру - за ненадобностью или просто из прихоти. Вторая кровь никогда не коснётся меча Права.
   Слегка перетянув высокую грудь, гутис неторопливо поправила застёжку у плеча, произнесла самым учтивым тоном.
   -Ты принял моё приглашение и не заставил себя ждать, дианиб Ури-Бейса.
   Даже не пытаясь особо скрывать подлинные чувства, буштурукса хищно усмехнулся.
   Ни о какой учтивости речи не шло, гутис вела себя нагло: ворвалась в самое охраняемое и оберегаемое место Азма - личные покои Владетеля, перевернула всё вверх дном, подвергла серьёзному психологическому воздействию добрую половину обитателей, а её "приглашение" было прямым вызовом и оскорблением. Интил мог не приходить, наверное, - полной уверенности в этом не было. Никто не попытался его удержать. Наоборот, он почти бежал сюда - разве нет?
   -Я готов выслушать всё, что вы произнесёте. Обещаю дословно передать ваши слова Божественному господину.
   -Это излишне! - Гутис опустила длинную ногу на пол. - Абсолютно исключено, чтобы я что-то передавала твоему господину... или брату. Как правильно, буштурукса?
   Взгляд Ури-Бейсы стал ещё непроницаемей:
   -Мне известно о личном противостоянии между Гутис и Божественным господином. Но зачем переносить эту вражду в Азм, на землю Раббеж? Это мирная земля.
   -У меня нет противостояния с тем... кого ты зовёшь господином, - снова возразила гутис.
   -Но... - начал Интил и осёкся. Он встретился взглядом с мужчиной за спиной гутис и сразу узнал. Медленно, сомневаясь в том, что делает, буштурукса исполнил перед Нувель сложное церемониальное приседание, замер. И мысли не возникло, чтобы позволить себе держаться на равных с Рождённым на Сияющем Троне.
   -Высочайший... Высочайший Аногерб.
   Нувель промолчал, хотя теперь слышал каждое слово.
   Интил - далеко не то же самое, что Владетель меча. С первого дня жизни, с первого вздоха, Интил предназначался исключительно для одной цели - служить Владетелю в качестве полезного и верного символа-слуги, не более того. Он не имел даже тех крох, что имели тахо. Никаких привязанностей, тем более детей - их сочли бы осквернением крови Раббеж.
   В вопросах признания личных прав учитывалось всё, но здесь нечего было учитывать - Интил не имел ничего своего. Нгойл не сомневалась, что такая сложная и жёсткая система, сталкиваясь с живым человеком, не может не дать сбоя.
   Привлекая внимание к себе, гутис подняла руку:
   -Вероятно, я что-то не учла или пропустила из освящённых временем обычаев Династии Раббеж. Но в одном я уверена: Владетель не может отречься от своего Права даже одним-единственным словом, а потом снова взяться за меч и назвать себя Владетелем. - Нгойл улыбнулась почти ласково. - Право Владетеля Меча безгранично - не прощается только отречение. Ибо произнесённое слово незыблемо. Или Рокан проклянёт и уничтожит до основания род Раббеж и всех, кто ему служит.
   -Хитроумная гутис, я согласился выслушать тебя, но ты говоришь странное и невозможное. Подлую ложь я отказываюсь слушать. Да, вы хитростью завлекли Владетеля меча к себе... Что ж, война идёт во многих мирах... и далеко за пределами Окауайя. Владетель меча оказался в плену, но Рокан и Раббеж помогли ему вернуться. Наш господин исполнил свой долг перед Троном - в это время мы выполняли свой долг здесь... и молились о возвращении Божественного господина. Отречься от своего права и рода Владетель не мог и потому вернулся с честью. Его принял и возвысил Император.
   От волнения буштурукса даже порозовел. Забывшись, вскинул руки, скрестил их перед лицом, ограждая себя от обвинений в адрес господина.
   Нгойл покосилась на мужа:
   -Скажи ему.
   -Ур-Суг сохранил себе жизнь, умоляя гутис признать его тахо. Наследник Раббеж отрёкся от своего Права, от всех своих прав. Если в Азме моего слова недостаточно, имеется запись с агарр-огор. Пусть сёко храма Рокана увидит её и признает или опровергнет на мече Права.
   Печально, когда Владетель меча погибает, но такие несчастья случались, и не однажды. Но Владетели Меча не отрекаются. Ни-ког-да. Если такая запись есть... Если сёко засвидетельствует подлинность, то в Азме наступит конец всему. Интил не мог вообразить, что сделают разъярённые Непобедимые, узнав об отречении - что-нибудь ужасное. На Буштуруке начнётся хаос и смута - и первым растерзают Интила, поскольку он всегда под рукой.
   Ури-Бейса не раз попадал в трудные ситуации, но не в такую. Как мог Ур-Суг отречься? Как его заставили? Интил лихорадочно искал нестыковки в коротком рассказе Рождённого на Троне, с трудом опомнился. Рождённые на Троне не лгут - во всяком случае, не ему обвинять их во лжи.
   -Пожелает ли Рождённый на Троне услышать меня... и ответить на мой вопрос? - Он обратился прямо к Нувель, хотя отлично понимал, кто здесь главный. - На этот раз Нгойл промолчала, и Второй муж кивнул. - Я отвечаю за благополучие Азма и никогда не покидаю его стен. О том, что происходит за пределами Буштурука, мне известно очень мало. Но ходят упорные слухи... Будто бы Рождённый на Троне отказался от пути, указанного Роканом, и служит гутис и Кругу.
   -Я не служу гутис, Интил. Я сам - гутис.
   Ури-Бейса снова вскинул руки, на этот раз отделяя себя от услышанного кощунства. Подвёл осторожный итог:
   -Значит, такова воля Огоса, ибо всё совершается по его воле.
   -Или тех, кто сильнее Рокана.
   -Сила Рокана неодолима.
   -Только для тех, кто слаб.
   -Святотатственная мысль - испытать на себе Силу Рокана. Немногие отважились на такое, и я ничего не знаю о тех, кто выиграл. - Интил медленно перевёл дыхание. - Но богиня мать милосердна. У рода Раббеж имеется признанный Наследник. Сын, признанный отцом до... пленения. - Сомнительный аргумент: если отречение было, вряд ли Непобедимые признают этого Наследника. Скорее всего - нет. Но сейчас этот мальчик жил в Ара-Ити. Возможно, это сохранит ему жизнь.
   -Юный дианиб Ур-Бет был объявлен Наследником Раббеж, - подтвердил Нувель. - Но... - он не договорил, оборвал себя, не зная, что говорить.
   Прежде всего Ур-Бет является сыном Нгойл, и это всё меняет. Сыновья гутис не правят ничем, кроме собственных Домов. Разумеется, Властительница может сказать иначе, но ради чего ей менять Законы Круга? Хочет ли Нгойл видеть своего сына Правителем Буштурука? Конечно нет.
   Нувель испытующе взглянул на жену: об этом мальчике они не говорили. Но если гутис признаёт сына, ей придётся заботиться... о его отце - хотя бы до определённого времени. Вопреки всему, что произошло. Разве не об этом беспокоился Ольтер, в своё время?
   Ответов на свои вопросы Нувель не знал.
   -Значит, Высочайший прибыл в Азм для того, чтобы забрать своего беглого тахо, - не запнувшись выговорил Ури-Бейса и впервые заглянул прямо в синие глаза гутис. Вызывающе спокойно - всё-таки он был двойником Ур-Суга.
   Ответила Нгойл:
   -Я не занимаюсь отловом беглых тахо. Для этого имеется Служба Малого Круга. На самом деле я прилетела ради тебя, дианиб Ури-Бейса. Давно хочу познакомиться с тобой.
   -Я удивлён... - признался Интил - Удивлён тем, что Властительнице Гутис вообще известно моё имя.
   -Мне рассказал Ур-Суг.
   -О! - вырвалось у буштуруксы. Он предположил, при каких обстоятельствах это случилось. Впрочем, для Владетеля не оставалось оправданий.
   -Ур-Суг отрёкся от своего Права. Твоя жизнь стала... бесполезной и ненужной. Ты готов к смерти? - Ури-Бейса напрягся, прижал руки к сердцу. - А самое обидное для тебя, что ты вовсе не клон. Вы же братья с Ур-Сугом. Близнецы.
   Гутис намекала на это обстоятельство в самом начале, но тогда Ури-Бейса сделал вид, что не понял намёка. Сейчас он с трудом устоял на ногах, но справился с потрясением на удивление быстро.
   -Я - Интил. Имеются, свидетели которые присутствовали при рождении и делали все записи.
   Гутис фыркнула.
   -Достаточно одной проверки крови... И чего будут стоить все свидетели и все их записи? Вы появились на свет вместе... Ур-Суг ненамного раньше. Однако Наследнику Династии иметь брата-близнеца не просто хлопотно, а весьма опасно. Зато Интил... необходим в любом случае.
   Эту тайну Азма не ведал никто, даже сам Владетель. Ур-Суг никогда не оставил бы вероятного соперника в живых - на всякий случай. У Владетеля действительно не бывает братьев. Но тогда от кого могла узнать гутис? Однако Ури-Бейса не торопился отрицать - в нынешнем положении ложь не спасала. А вот правда? Неужели Раббеж - яркая звезда Надежды, вспыхнула и для него? И его признают Владетелем меча Права.
   Интилу приходилось соображать очень быстро и мгновенно все просчитывать. Он позволил себе мечтать ровно один миг. Да, он был братом Ур-Суга и мог это доказать, наверное. Но отец его не признавал. Даже не подозревал о его существовании, иначе не позволил бы родиться. А вот Ур-Суг... Всемогущий брат способен даже в подобной ситуации победить Закон Рокана - слишком много нитей власти сосредоточено в его руках. Вот только Непобедимые. Если они станут неуправляемы...
   Теперь Ури-Бейса понял, чего добивается гутис, и молчал, ужасаясь направлению своих мыслей. Только за помысел о перевороте уготованы страшные муки - и никто не дарует быструю милосердную смерть.
   Взгляд серых глаз сделался ещё жестче и холодней.
   -Верные ами преданы лично Ур-Сугу. Он есть и до конца останется Владетелем меча. Если... обвинения справедливы, Непобедимые... назовут нового Владетеля. Но чтобы не случилось в Азме, меня они не признают. - Ур-Суг также быстро принимал все решения и всегда давал скорый определенный ответ. И никогда не был трусом, наоборот. Братья оказались похожи друг на друга и в этом. - А главное, у Владетеля меча повсюду могущественные союзники. И на Буштуруке, и в других мирах, и в самом Ара-Ити. Они постараются опровергнуть любые обвинения гутис - иначе пострадают их собственные интересы. Их высокая честь.
   Нувель разглядел бисеринки пота на лбу Ури-Бейсы. Истинная цена откровенного разговора была равна его жизни. Или смерти. И ещё Нувель видел, что терпение жены заканчивается. Много чести ждать согласия отверженного, даже если тот и не Интил. Собственно, для гутис здесь нет разницы.
   Легкие брови Нгойл приподнялись, впервые за долгое время её губ коснулась улыбка:
   -Верные ами верят только в Право Рокана, в справедливость Права Силы. Ты никогда и ничего им не докажешь. Поэтому мне нужен только сам Владетель Ур-Суг.
   Голова буштуруксы шла кругом, пол уплывал из-под ног. Покачнувшись, он инстинктивно ухватился за выступ комода, с такой силой сжал пальцы, что тонкая декоративная резьба треснула. А ведь сегодня утром всё было так надёжно и предопределено. В конце концов, статус Интила почётен и уважаем, почти священен. Интил - это олицетворение Владетеля, второй человек в Азме. Его все знают... и немного побаиваются.
   Только на самом деле он - Вторая кровь. Тот же бесправный арат - только в нарядном хозяйском иготе. Тень и слуга господина брата, успевшего родиться чуть-чуть раньше. Ур-Суг помыкал им высокомерно и безжалостно, не позволяя Интилу забыть своё место. Правда, Владетелю меча и полагается быть именно таким. И за это его предать? А разве самого Бейсу не предали, подло лишив законных прав?
   Правду о себе Интил знал давно, но до сего дня и не помышлял об обидах (Его правильно воспитывали), иначе жизнь превратилась бы в непрерывную пытку. Но вот оказалось так, что... некому хранить верность. "И он не стоит верности", - шепнул внутренний предательский голос. Разумеется, Интил и для гутис - меньше, чем ничто. И лишь какие-то их собственные интересы дарят ему сомнительный шанс.
   Лихорадочно пытаясь угадать верное решение, Ури-Бейса снова заглянул в бездонные синие глаза и снова ему сделалось жутко:
   -Вы говорите о Владетеле Ур-Суге, дайнииси гутис?
   -О Владетеле Ур-Суге - другого кандидата нет. О тебе. Ты станешь хозяином Буштурука. И отвернешься от мятежников, которые восстали против своего Императора. Ты станешь надёжным партнёром Гутис - очень надёжным. К сожалению, некоторое время придётся обойтись совсем без Интила. Придумай что-нибудь... В конце концов, что такое ничтожнейший Интил? Если он случайно погибнет - никто не пожалеет. И Азм не рухнет.
   Слова жены изумили Нувель, они напрямую противоречили Кругу. Ури-Бейса может заменить Владетеля, но никак не заменит отца её сыну.
   Ури-Бейса тоже что-то заподозрил. Жёсткие губы снова раздвинулись в усмешке, хотя в прозрачных зрачках метались сомнение и страх.
   -Если Рокан допустит всё это и не сразит меня огненным копьём, чьего сына я назову Наследником? Кто его мать? - Интил разглядел подвох, то есть знал о порядках гутис много больше, чем ему полагалось. Нгойл промолчала, и он добавил с вызовом. - Значит, это я... был любовником Властительницы Гутис?
   Дерзость позабавила Нгойл. Боковым зрением она отметила, как потемнело лицо мужа, встала, протянув руку, упёрлась ладонью в мужскую грудь - синие глаза оказались на одном уровне с прозрачно-серыми:
   -Рокан допустит. Ты займёшь место, на которое имеешь ровно столько же прав, сколько твой брат. Только Ур-Сугу всё досталось почти случайно - а ты получишь из моих рук. Я позабочусь о тебе, а ты оставишь гарантию своей преданности мне и только мне.
   -Какую гарантию? Разве слова Рождённого Первой кровью недостаточно? - Рот Интила надменно скривился. И снова гутис вспомнила это великолепное презрение и позволила гневу зазвенеть в своём голосе.
   -Ха! Первой кровью гордись перед Непобедимыми. Для гутис чистота крови Раббеж - ничто. Сейчас и здесь ты повторишь слова, которые уже произносил твой брат... Ты признаешь меня своей госпожой. Или не признаешь... Вот тогда и считай себя достойнее своего брата.
   Лицо буштуруксы исказилось судорогой, оно вдруг вспыхнуло и загорелось - ничего подобного Нгойл не припоминала. Однако Интил уже знал, что согласится на любые условия гутис, - соблазн был непомерно велик. Никогда ещё он не испытывал подобной жажды, сейчас ничто не могло бы его остановить.
   Не колеблясь, Ури-Бейса опустился перед гутис на колени и назвал её госпожой, и почти дословно произнёс слова, когда-то произнесённые Ур-Сугом, спасавшим свою жизнь. Впрочем, Интил тоже спасал себе жизнь - в конечном счёте.
   -Пока я довольна тобой, Владетель меча Права, - спокойно произнесла гутис. - Можешь встать.
   -Как прикажет моя госпожа. - Он разжал пряжку игота, только когда разрезал ею руку и увидел струйку крови.
   -Сейчас ты отправишься с нами. Позаботься, чтобы никому не пришло в голову хватиться внезапно исчезнувшего Интила... до твоего возвращения. Да, и ещё... Блокирующие порталы не уничтожат плоттер, но не хочется тратить время на прорыв. Распорядись их отключить. Иди, но не заставляй себя ждать.
   -Как прикажет моя госпожа.
   "Какой послушный оло", - мстительно подумал Нувель, захлопывая полупрозрачные пластинки с впечатанным псевдокристаллом, и проводил буштуруксу недобрым взглядом.
  
   (продолжение следует)
  
  
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 1
  
   ГУТИС
  
  
   ГУТИС:
   1. Земля, мир народа гутис.
   2. Название всего народа.
   3. Название касты.
   4. Женщина, признанная Кругом.
  
   Над планетой Гутис сияет Пасиана, а ночью восходят сразу две луны:
   Луна Первого брата и Младшая луна.
  
  
   КАСТЫ ГУТИС:
  
   1. Гутис - Стоят в Круге (сами устанавливают законы).
   2. Баси - Не имеют права стоять в Круге, но защищаются Законом Круга.
   3. Оло - Не имеют никаких прав и никак не защищаются Законом Круга. Собственность гутис и баси.
   4. Отвергнутые - Отвергнуты Кругом и находятся вне каст.
   5. Отверженные - общее название всех, рождённых за пределами Гутис (вне Круга).
  
  
  
   ГУТИС:
   Кровь Оус:
   Ламма-Лаурит Оус
   Оттис - муж Ламмы-Лаурит
  
   Дети Ламмы-Лаурит:
   1. Шин Оус - первая дочь
   2. Кабери - первый сын
   3. Нгойл-Лаурит - вторая дочь
   4. Ларк - второй сын
  
   Дом Нгойл Оус:
  
   Арие - Первый муж Нгойл из Каса.
   Дети Арие:
   1.Оссиль, Иль - первая дочь.
   2.Изоаль - вторая дочь.
   3.Муара - третья дочь.
   4.Тингар - сын от лунку.
  
   Ольтер - Второй муж Нгойл из Дабан.
   Дети Ольтера от Шин:
   1.Герр - сын.
   2.Ламма-Лаурит - дочь.
   3.Эрит - дочь.
   4.Огни - сын.
   5.Солло - сын.
  
   Дети Ламмы:
   1.Лавий - сын
   2.Палика - дочь
  
   Дети Герра:
   1.Вассор - дочь.
   2.Фейлииз - дочь от Оссиль.
   3.Садегед - сын.
  
   Нувель - Третий муж Нгойл из Окауайя.
   Дети Нувель:
   1.Эри-Балити - сын.
   2.Наисир - дочь.
  
   Кровь Бонир:
  
   Дом Бояр Бонир:
  
   Ровер - Первый муж Бояр.
   Дети Ровера:
   1.Лорин - дочь.
   2.Авиц - сын.
   Тогаук - Второй муж Бояр, брат Ольтера.
   Дети Тогаука:
   1. Иргио - дочь.
  
   Дом Лорин Бонир:
   Герр - муж Лорин и сын Нгойл.
  
   Изот - мать Бояр
   Толье - отец Бояр.
  
   Кровь Рэм:
  
   Дом Камы Рэм:
   Аби - Первый муж Камы.
   Дети Аби:
   1. Мона - дочь.
  
  
   ДРУГИЕ ГУТИС:
   1. Достопочтенная Ратая - одна из трех, Скрепляющих все решения, совершающая Суд Круга.
   2. Достопочтенная Ритнон - Ритнон Алия, высокопоставленная Оркас.
   3. Бассет - Представительница Корпуса, Специалист по биотехнологиям. Руководитель Медицинского Центра Станции.
   4. Тайтред Алия, Тате - Оркас, Наблюдательница второй степени, младшая сестра Ритнон.
   5. Эдам - Наставник Нувель.
   6. Ясинь - Представительница Корпуса на Раббеж (спутник Буштурука).
   7. Воагут Хота - Верховная Первой Статы (первая часть Двойного Ордена).
   8. Амирей Фор - капитан "Пасианы", Адмирал Звёздного Флота Гутис, Верховная Второй Статы
   9. Фор - род Матерей-Основательниц Круга.
   10. Нисса - Специалист из Медицинского Центра Станции, ученица Бассет.
   11. Игулья Арон - капитан "Пасианы"
   12. Винела - Специалист по Гетерии из Медицинского Центра Станции.
   13. Леоса - тиори.
   14. Гаоли - техник-Смотритель "Пасианы".
  
   БАСИ:
  
   1. Палий - юэль из заведения Виарон.
   2. Сирелл - варесс, сестра Палия, помощница Главного варесса Северного Комплекса.
   3. Чеален - Первый муж Сирелл.
  
   ОЛО:
   1. Ленни - оло из тапес-иса Нгойл.
   2. Кали - юэль
   3. Тарик, Нго-Тарик - оло из Дома Нгойл.
  
   СЛОВА И ВЫРАЖЕНИЯ ГУТИС:
   1. Агарр-огор - метод запечатления информации.
   2. Агишит - общее название противозачаточных средств, используемых юэль.
   3. Аль-атар - брат по альятте.
   4. Аьшурра - апартаменты Властительницы на звездолёте или в тапес-иса на Станции. Иногда альшурру называют альяттой.
   5. Баси - название касты или представителя касты.
   6. Баули - учитель, воспитатель.
   7. Варесс - наблюдатель, распорядитель в Заведении или управляющий Дома.
   8. Велл - госпожа, хозяйка.
   6. Гутис - женщина, стоящая в Круге. Также название всей касты или всего народа.
   7. Дадалао - второй отец.
   8. Дом - дом в смысле здание, место. Дом в смысле семья.
      -- 9. Дос - господин, хозяин.
   10. Измерение времени:
   Круг - год
   Большой Круг - 16 кругов.
   Период - Шестнадцатая часть Круга
   Кольцо - День, сутки.
   Замыкание кольца - полные сутки.
   Доля - очень короткий отрезок времени.
   11. Монитор - предохранительное устройство, которое обязан носить мужчина гутис, стоящий в Тёмном Круге, выходя за пределы своего Дома.
   12. Нао - особый знак, предназначенный только для юэль.
   13. Неротик - обезболивающее ( иногда с сильным снотворным эффектом), которое применяют в Двойном Ордене.
   14. Оло - представитель третьей касты, обычно слуга.
   15. Оло-риг - прислуга на Станциях или вне Гутис. Полностью искусственное существо.
   16. Оркас - представительница Службы Защиты Круга.
   17. Отвергнутые - находящиеся вне касты, отвергнутые Кругом.
   18. Отверженные - общее название всех, рождённых вне Круга (за пределами Гутис).
   19. Парализатор - отличительный знак гутис, выполняет функции оружия.
   20. Пасиана - солнце Гутис.
   21. Плоттер - аппарат для перемещения.
   22. Плоттер-найми - плоттер, специально предназначенный для сверхдальних прыжков.
   23. Помещения в Домах гутис:
   Альятта - личные покои Хозяйки Дома. Состоят из спальни, ошот, саколь, агрит, рабочих помещений, внутреннего сада и т.д.
   Саяс - столовая.
   Рабат - личные покои мужа Хозяйки Дома.
   Агрит - гостиная.
   Саколь - кабинет
   Одос - отдельные апартаменты для гостей или взрослых членов семьи.
   Одос-рит - первая часть одоса, где обычно и принимают посетителей.
   Ахваг - Комната, предназначенная для испытания Тёмного Круга. Также название самого испытания.
   Ошот - купальня.
   Крайд - жилые помещения Наставника.
   Площадка для плоттеров
   Виац-рит - Зал для больших приёмов.
  
   Нижние уровни включают помещения для слуг, рабочие и подсобных помещения, энергетический уровень, аварийный уровень и т.д.
   Строн - жилое помещение для домашних оло на Нижнем уровне.
   Детская половина Дома включает детские спальни, игровые, учебные комнаты и внутренние сады для детей. Соединяется с домом закрытой галереей.
   24. Помещения на звездолёте:
   Альшурра - личные апартаменты капитана или Властительницы.
  
   25. Рух-рабат - брачный выкуп за мужчину, рожденного в Круге.
   26. Рэгов - стандартное оружие Двойного Ордена или Тиори.
   27. Рэтти - мужчина до вступления в Тёмный Круг.
   28. Сара - сестра.
   29 Табарая - 1. свадебный обряд баси.
   2. жемчужина, сокровенное зерно, символ свершённого брака.
   30. Тапес - квартира в Городе.
   31. Тапес-иса - квартира на Станции.
   32. Хатах - смотритель Малого Круга, в т.ч. проводит обряд табарая.
   33. Чёрный биз - наркотический напиток, в незначительных дозах помогает сохранить работоспособность.
   34. Фрез - лёгкое или крепкое вино. Фрез памяти - (ритуальный напиток гутис) горький фрез.
   35. Юэль - оло из Заведения.
  
  
   СЛУЖБЫ И ОРГАНИЗАЦИИ ГУТИС:
  
   Великий Круг, Золотой Круг:
   1. Собственно Золотой Круг - Законодательный Орган Гутис. То, что произносится здесь, становится Законом.
   2. Совет Золотого Круга - Исполнительная власть Гутис.
   3. Суд Круга.
  
   СЛУЖБЫ КРУГА:
   1. Двойной Орден - непосредственно подчиняется Совету
   Первая Стата - наземные действия. База в Хасслар-Дабан.
   Вторая Стата - Звёздный Флот.
   2. Корпус Освоения.
   3. Служба Защиты Круга (СпецСлужба, Служба Надзора или Оркас) - непосредственно подчиняется Совету.
  
   4. Служба Тиори или Служба Исполнения.
   5. Служба Наставников, в т.ч.:
   а. Храм Круга.
   б. Дом Отвергнутых.
   в. Школы Наставников.
   6. Малый Круг - Служба, отвечающая за соблюдением Порядка в Домах баси.
   7. Служба Обеспечения - включает в т.ч. Северный Комплекс
  
   СЛУЖБА ЗАЩИТЫ КРУГА:
   1. Гутис-Намар - тайная организация Оркас.
   2. Школа Дочерей Круга - школа, в которой обучают будущих Оркас.
  
  
   НЕКОТОРЫЕ НАЗВАНИЯ в ГУТИС:
   1. Гутис-1, Город-один, - мегаполис, предназначенный исключительно для самих Гутис. Здесь находятся главные здания большинства Служб Круга, Жилой комплекс (тапесы), Детский Центр, Торговый Центр, Храм Круга, Дом Отвергнутых и Заведения.
   2. Гутис-2, Город-два, - город, предназначенный для баси.
   3. Гутис-3 - Станция, Ремонтная база для плоттеров.
   4. Гутис-4' - Станция в районе Гетерии (уничтоженная).
   5. Гутис-6 - Главная Станция в районе Гутис. Здесь базируется Корпус Освоения и его научные центры.
   6. Гутис-7 - Миссия на Каса.
   7. Гутис-10 - Узловая Станция, энергетический центр.
   8. Заведения:
   1. Виарон
   2. Судз
   3. Скир-Луз
   9. Школы Наставников:
   1. Барху
   2. Плиза
   10. Эгосаки - поселение Оркас на берегу Зелёного Океана.
   11. Зелёный Океан
   12. Море Аросе - Северное море
   13. Северный комплекс - район Северных поселений.
  
   14. Наиграбская Академия Круга
   15. "Пасиана" ("Солнце") - первый звездолёт Гутис. Капитан Амирей Фор.
   16. "Великолепная" - второй звездолёт Гутис. Капитан Игулья Арон.
   17. Коридор "Рик" (пространстве "Рик") - скоростной путь, проложенный в пространстве между двенадцатью базовыми Станциями.
  
   НЕКОТОРЫЕ МИРЫ, ВХОДЯЩИЕ В ЗОНУ ГУТИС:
  
   1. Дабан-Хасслар
   2. Каса
   3. Гетерия
   4. Роажануро-нбон
   5. Рицвиг
   6. Колонии на Рубежах.
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 2
  
   КАСА
  
   НАРОДЫ КАСА:
  
   1. Каса.
   2. Лунку.
  
   КАСА:
   Гирл (вождь) Герх Оскамуоту
   Его дети:
   1. Ликас - сын.
   2. Арие - сын.
   3. Базра - сын.
   4. Мара - дочь.
  
   БОГИ КАСА:
   Дха Неутомимый. Дха-Отец - верховный бог, сам породивший своих детей.
  
   Дочери Дха:
   Рахни - богиня женского плодородия, заботится о семье и потомстве, богиня урожая.
   Расамаут - богиня ненасытной похоти и страсти, может сразу удовлетворить шестерых.
   Иногда считается, что Рахни и Расамаут - эта одно божество с двумя ликами.
   Рассаманауру - богиня любви и верности. Когда Рахни воссоединяется с Расамаут в одно целое, возникает Рассаманауру, и тогда смертный не должен просить большего.
   Кон - богиня мести и судьбы.
  
   Весси - дитя Расамаут, божок случая и удачи.
  
   СЛОВА И ВЫРАЖЕНИЯ КАСА:
   1. Гирл - вождь.
   2. Касавер - стайные хищники.
   3. Солье - крепкий напиток из тароса.
   4 Сура - верховое животное.
   5. Тамали - оружие Неутомимого Дха.
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 3
  
   ОКАУАЙЯ - Империя Ста Миров
  
  
   МИРЫ ИМПЕРИИ ОКАУАЙЯ:
  
   ВЕРХНИЕ ПРОВИНЦИИ:
   1. Окая, или Окая-Центр.
   2. Буштурук
   3. Яминая - мир Золотой Дочери.
   4. Голубая Меса
   НИЖНИЕ ПРОВИНЦИИ:
   4. Наур-Гилле
   5. Валенсика
  
  
   Окая: 1. Название Центральной планеты Империи Окауайя.
   2. Житель планеты Окая.
   3. Подданный Империи.
  
   КАСТЫ ОКАУАЙ:
   1. Императорская семья.
   2. Уристо - Высокородные, Высочайшие (рождённые у трона).
   3. Асари - Достойные, элита.
   4. Нагалат - Недостойные, все прочие подданные Императора.
   5. Тахо - лично не свободные, рабы.
  
   ОФИЦИАЛЬНАЯ РЕЛИГИЯ ИМПЕРИИ ОКАУАЙЯ:
   1. Огос - изначальный бог-создатель, также называется солнце над Окая и звёздная система, в которую входит звезда Огос.
   Его дети-близнецы, основатели императорской династии:
   2. Рокан - супруг и брат Гитар.
   3. Гитар - супруга и сестра Рокана.
   4. Адеро - непризнанный бог, танцующий бог. Веру в него проповедует запрещённое учение Ису-Мент.
   5. Раббеж - возлюбленная Рокана.
   6. Лейдос - спутник богов.
   7. Братство Орр - орган власти, отслеживающий религиозную жизнь подданных Империи.
   8. Суд Гитар - судебный орган, разбирающий вопросы веры.
   9. Всемогущие - обращение к богам.
  
   Окая. Династия Рокана:
   Император Окауайя.
   Дети Императора:
   1. Абесток - принц Белого Дворца.
   2. Беррис - принц Жёлтого Дворца.
   3. Кариам - сестра Беррис, принцесса Жёлтого Дворца.
   4. Аману - принц Красного Дворца, Наследник Трона.
   5. Габур, Абраабур - арат Аману.
   6. Нувель - принц Синего Дворца.
   7. Балити - младший брат Нувель.
  
  
   ДРУГИЕ ОКАЯ:
   1. Вейоротсар - арат Императора с Яминая.
   2. Гату - сёко (Главный служитель храма Гитар).
   3. Исият - катор храма Гитар (другое имя Нгойл в Окая).
   4. Оро - доверенный человек Аману.
   5. Ордэг - асари из рода Пассури (настоящее имя Кали).
   6. Сабрур - капитан "Мэй".
   7. Тогаук - тахо катор Исият, брат Ольтера.
   8. Ур-Суг - Первый Советник Императора, Правитель Буштурука.
   9. Экшорен - Управитель дома катор Исият.
   10. Аивичи - первая супруга Аману, родом с Буштурука.
   11. Мунаари - вторая супруга Аману, родом с Яминая.
   12. Вачитто - няня Аману и мать Габура. Сестра Императрицы-матери.
   13. Йоншиму - Советник Аману
   14. Лаужвис - Первый помощник капитана "Мэй", личный друг Абестока, яминая, асари.
   15. Император Дзирита - легендарный Император Окауайя из династии Рокана.
  
  
   НЕКОТОРЫЕ СЛОВА и ВЫРАЖЕНИЯ ОКАЯ:
   1. Авей - платок оби.
   2. Арал - драгоценный камень.
   3. Аногерб - брат, признавший Императора.
   4. Анар-табас - церемониальное придворное мужское одеяние.
   5. Анар-ями - церемониальное придворное женское одеяние.
   6. Гавеллы - призраки, злые тени, способные принимать любое обличье.
   7. Гасса - евнух.
   8. Глайсарома - императорская спальня, помещение для личных приёмов.
   9. Дианиб - господин, уважительное обращение к равному по положению.
   10.Дайнииси - госпожа.
   11.Зита - любовь, любимая (буштурук).
   12. Ис-Икалиб - (неверный); брат, который поднял Сакарам и не признал Императора.
   13. Исоптиатор - космический летательный аппарат окая.
   14. Исогатор - аппарат для полётов в атмосфере.
   15. Катор - храмовая танцовщица.
   16. Ксоты, голубые ксоты - наличные деньги Империи.
   17. Лакарома - комната для приёма гостей.
   18. Оби - носильщик.
   19. Озил - традиционный горький тонизирующий напиток.
   20. Палиа - свадебное платье невесты.
   21. Пат - низкий, очень большой диван.
   22. Пери - очень крепкий алкогольный напиток.
   23. Рахиновар - обряд истинного воссоединения с богом-прародителем на алтаре Огоса.
   24. Сай-дарр - традиционная игра
   25. Сёко - Главный служитель Храма.
   26. Тава (Верхняя, Нижняя) - базар.
   27. Тахо - раб.
   28. Тронг - храмовое мужское одеяние, также традиционное облачение воина.
   29. Тари - храмовое женское одеяние.
   30. Шён - обращение к жрецу.
   31. Эне - восклицание удивления, изумления.
  
   НЕКОТОРЫЕ НАЗВАНИЯ:
  
   1. Ара-Ити - Сад Дворцов, главная императорская резиденция.
   2. Звёздная Армада - звёздный флот Империи
   3. Охрана Сакарам - часть Звёздной Армады, исоптиаторы, базирующиеся в припланетных ангарах Окая.
   4. "Мэй" - дословно "Звезда", звездолёт Окауайя, вторая императорская
   резиденция.
   5. Рюси - столица, собственно единственный город на планете Окая.
   6. Сакарам - ритуальный императорский меч. Предназначен для возведения Императора на Сияющий Трон или для объявления войны.
   7. Сакон - ритуальный кинжал для убийства Императора.
   8. Сады Крылатого Рокана - третья императорская резиденция.
   9. Раховар (бушт.), Рахиновар - обряд воссоединения с богом Огосом.
   10. Невидимые (Те, кто живёт после смерти) - личная гвардия
   Первого Советника Оро.
   11. Эйсли - научный центр Империи.
   12. Сашурра - место для ссылки.
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 4
  
   Буштурук
  
   1.Ур-Суг - Правитель Буштурука, Наследник свергнутой Божественной династии Раббеж, Первый Советник Императора, жрец Орр, Глава тайной разведки Империи, Владетель меча Права, Командир Непобедимых.
   2.Ури-Бейса - рождённый по праву Второй крови Высочайший Интил.
   3. Саирин - наложница Ур-Суга.
   4. Ур-Бет - сын Ур-Суга.
   5. Литу-Уот - Непобедимый, командир элитной части Хранителей Дарамона.
  
   НЕКОТОРЫЕ СЛОВА и ВЫРАЖЕНИЯ:
   1. Гдор - Надсмотрщик.
   2. Игот - полужреческий, полувоенный костюм аристократии Буштурука.
   3. Сай - единица времени.
   4. Ами - (верный ами) самоназвание Непобедимых.
   5. Вей - подруга
   6. Интил - клон Правителя, фактически соправитель.
  
  
   НЕКОТОРЫЕ НАЗВАНИЯ:
   1. Азм - крепость-резиденция Правителя Буштурука.
   2. Буштурукса - житель Буштурука.
   3. Сад Желаний - женский придел Азма
   4. Раббеж - спутник Буштурука, Надежда, звезда Надежды.
   5. Непобедимые - особые военные отряды, которые базируются на Буштуруке и подчиняются исключительно Наследнику Раббеж.
   6. Дарамон - казармы Непобедимых в Нижнем приделе Азма.
   7. Хранители Дарамона - элитная часть Непобедимых.
   8. Аллулур - название горной страны, в которой находится Азм.
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 5
  
   ЯМИНАЯ - мир Золотой Дочери
  
   1. Ионоварг - третий (или десятый) сын Правителя Яминая.
   2. Лаужвис - Первый помощник капитана "Мэй", личный друг Абестока, асари.
   3. Такила - пятиструнный музыкальный инструмент
   4. Такила-сай - поэтическое произведение, исполняемое в сопровождении такилы.
   5. Критчо - любимец Золотой Дочери, официальный титул принцев яминая.
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 6
  
   ДАБАН - ХАССЛАР
  
   На Дабан находится База Первой Статы Двойного Ордена.
   1. Ольтер
   2. Тогаук - брат Ольтера
   3. Ашали - парусник
   4. Ялог, Светлый Ялог - бог Дабан
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 7
  
   ГЕТЕРИЯ
  
  
  
   1. Ипас - разумные морские обитатели Гетерии.
   2. Мар-Ипас - человек, входящий в барах. Избранник ипас.
   3. Барах - одна семья ипас.
   4. Сутор-бо-барах - новый барах
   5. Анул - состояния вынашивания зародышей ипас.
   6. Лауни ипас анул - человек в состоянии анул.
   7. Приат-аква - место, где Мар-ипас встречаются со своим барах, где рождаются ипас.
   8. Саддин - гетерянин, муж Моны Рэм.
   9. Тинала Тини Яс Лабарн - гетерянин
   10. Тариба - любой человек, не приближенный к ипас, низший член общества Гетерии.
  
  
  
  
   68
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"