Романова Оксана Павловна : другие произведения.

Крови твоей золото

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая часть хождения Риона на Север

  
   "Крови твоей золото..."
  
   ("Oh, please! Vampires have so many
   weaknesses, you can't help but
   kill them!"
   FAMOUS LAST WORDS)
  
   Солнце как раз докатилось до зенита, щедро оделив своими лучами большую лесную поляну, когда из полумрака еловой чащи на свет вывалились два черных склизких существа, отдаленно напоминающие людей, и белая волчица. Черная парочка, понося болота, пиявок и комаров, принялась сдирать с себя насквозь пропитанную грязью и илом одежду, причем выяснилось, что изначально оба были светлокожими. Обнаружив на краю полянки чистый ручеек, странники радостно завопили. Через некоторое время сквозь толстый слой грязи проступили знакомые черты: то были Рион и Бралий. Волчица лениво выкусывала из своей незапятнанно-белой шкуры сухие веточки и прочий мусор.
   - Я люблю это место!- заявил Рион, хотя по его интонациям нельзя было понять, насколько серьезно его заявление.- Хотел бы я, чтобы кое-кто из моих приятелей тут сейчас оказался! Они мне еще будут заливать, что у барда не жизнь, а малина!
   - И чего тебя понесло в самую трясину?- проворчал Бралий.- Я сто раз говорил: беленькие цветочки растут на болоте.
   - Они были не беленькие! На, убедись, если не веришь,- и Рион с громким хлюпаньем вывернул карман своей куртки, откуда вывалились несколько стебельков неопределенного цвета. Бард опустил их в воду ручья и немного поболтал, смывая болотную жижу.- Кто из нас прав?
   Цветы, действительно, уже не были белыми. Изначальный их окрас был утрачен безвозвратно. Но мальчишка не стал спорить с Рионом - в конце концов, тот теперь считался наставником.
   - Ладно,- примирительно сказал Бралий.- Только в следующий раз прежде чем лезть за незнакомыми цветами, позови меня, хорошо?
   - Я тебя и позвал.
   - Да, но тогда, когда уже увяз по горло. Если бы не Герна, я б тебя не вытащил. Волчица, услышав свое имя, вопросительно подняла голову. Оба человека с некоторой завистью посмотрели на нее.
   - Как она умудрилась не заляпаться?- вслух подумал Рион.
   Герна зевнула, немного покружилась на месте, притаптывая траву, и легла. Глаза ее закрылись, однако уши продолжали беспокойно шевелиться.
   - Привал так привал,- согласился бард.- Будем продолжать наши занятия. Дай-ка мне дудку!
   Бралий быстро вытащил из походного мешка некое подобие дудочки из камыша, выбил оттуда грязь, прочистил травой и тряпочкой и протянул учителю. Рион осторожно принял инструмент. С тех пор, как он посетил Старкад, руки его почти до локтя были изуродованы, лишенные кожи и части мяса пальцы постоянно кровоточили; поэтому он вынужден был носить, не снимая, длинные тонкие перчатки, пропитанные особой мазью деревенской знахарки. Единственным доступным для барда инструментом остались свирели и дудки, но в деревне свирели никто не умел делать, а вот камышовых свистулек было хоть отбавляй. Поэтому Рион теперь каждую свободную минуту брал в руки немудреную игрушку и пытался восстановить утраченные за многие месяцы навыки. Вот и сейчас он перебирал пальцами по семи отверстиям, извлекая странные печальные звуки, подобные крику сойки, и, изредка отрывая дудочку от губ, пояснял:
   - Это так, азы. Это не музыка. Сначала научись играть гаммы, а потом возьмемся за гармонию. Повтори!
   Бралий пытался повторить, но к третьей попытке дудка опять оказывалась в руках барда, который расстроенно качал головой и вновь принимался за упражнения.
   Зато уроки речи и истории проходили гладко и весело. Рион, будучи не менее любопытным, чем его ученик, не заставлял мальчика зубрить классические тексты дословно, как это принято в школах бардов, а рассказывал их словно занимательные случаи из жизни богов, людей, эльфов и прочих разумных и неразумных обитателей Нордрии. В свою очередь Бралий делился с ним легендами и сказками Старкада, Дис-Нордрии и деревни Голова, коих за тысячу лет накопилось немало. Бережно передаваясь из уст в уста и из поколения в поколение, эти истории оставались неведомыми для всего мира, кроме маленького богом забытого селения могильщиков, поэтому Рион слушал их с жадностью истинного ценителя. Бралий же был прирожденный сказитель, поэтому мог говорить часами, по-прежнему завораживая аудиторию.
   Сегодня Рион попытался научить мальчика стоять на голове. То-есть, Бралий, конечно, как и все деревенские ребята, умел и ходить на руках, и кувыркаться, но выглядело это весьма неуклюже и для выступлений не годилось.
   - Держи спину, спину ровнее!- кричал Рион, изредка подстраховывая паренька локтем.- Проклятье, если бы у меня были здоровы ладони, я бы показал тебе, как надо работать! Давай учись, я передам тебе этот номер. Ну? Держишься? А теперь декламируй!
   - Что?- полузадушенным голосом поинтересовался Бралий. Лицо его было пурпурным.
   - Да что хочешь.
   И Бралий отправился на руках в долгий путь по поляне, из последних сил выдавливая нудные куплеты саги о кузнеце Рибборе. Получалось у него это скверно, поэтому Рион отчаянно морщился, вздыхал и почесывал затылок. Когда Бралий наступил на хвост волчицы, та сердито зарычала.
   - Ну хватит! Меня ты мучил достаточно, а Герну-то за что? Отдыхай. Можешь мне что-нибудь рассказать в порядке разминки.
   Мальчик помотал головой - в ушах у него страшно звенело, мешая сосредоточиться - и просипел:
   - Дело было давно, дело было так...
   - Совершенствуй зачин,- тут же посоветовал Рион.- У тебя эта присказка работает в половине историй, слушатели этого не любят.
   - Но это действительно было очень давно!- запротестовал мальчик.- Тут уж ничего не попишешь.
   - Кстати!- обрадовался Рион.- Хорошо, что ты мне напомнил. На вечернем привале займемся грамотой, тебе это пригодится. Ну, продолжай свою сказку.
   Бралий задумался. Он уже забыл, о чем собирался поведать.
   - Много тысяч лет назад в этих краях водились диковинные быки. Были они белыми, а на спинах у них проступало золотое пятно в виде орла с распростертыми крыльями. Говорят, что быки эти вели свой род от самого бога Ондлиля, когда тот, обезумев от любви к демонице Нинлиль, принял вид белого быка. Эти звери не присоединялись к стадам обычных коров, но подходили к ним на рассвете и призывным мычанием сводили кротких животных с ума. Коровы и телки уходили за белыми быками, и скоро пастухи находили их разбитые тела на дне какого-нибудь ущелья. Однажды маленький сын одного из пастухов оказался свидетелем такого
  похищения. Ночью ему не спалось, он играл с телятами, а потом захотел покататься на большой пестрой корове. Но едва он сел верхом, как услыхал рев быка. В тот же миг все стадо понеслось на зов белого дикаря, набирая скорость, так что ребенок и думать не мог о том, чтобы спрыгнуть с коровы. И вот они
  приблизились к высокому обрыву. Тогда увидел мальчик, как из золотого пятна на спине быка поднялись два огромных сияющих крыла, и бык взлетел в небо, а стадо, которое покорно двигалось за ним, посыпалось вниз. Только та пестрая корова, что везла малыша, остановилась у самого края обрыва,
  обернулась на жалобные крики ребенка, и разум вернулся к ней. Она вернулась на пастбище. А мальчик наутро поведал изумленным пастухам эту историю, которую я ныне поведал вам.
   - Неплохо, неплохо. Хотел бы я только знать, с чего ты подумал об этих белых быках. Или тебе кажется, что я вас заманиваю на гибель?- Рион ухмыльнулся.- Но вы же не стадо.
   - Зато я - маленький ребенок, поэтому, может быть, к тебе вернется рассудок,- проворчал Бралий.- Идем, идем, а дороге конца нет. Куда идем, зачем?
   - Скоро мы доберемся до дома друидов,- напомнил бард,- там передохнем, и тебе будет немного легче. Герна!
   Волчица подняла голову.
   - Не хочешь поймать какого-нибудь зайца?
   Герна отрицательно покачала головой.
   - Вот беда с этими разумными со... созданиями,- поправился Рион,- упрутся и ни в какую. Герна, но ведь тебе это гораздо легче сделать!
   Волчица грациозно встала и потянулась. Ее большие белые клыки блеснули на солнце. Рион попятился:
   - Ну хорошо, хорошо, будем есть траву. Ты ешь салат из болотного щавеля?
   Бралий поморщился. Он понял, кто пойдет за щавелем.
  
   Дом друидов нашелся лишь на четвертые сутки с тех пор, как компания выбралась из болота. Оголодавшие и грязные, трое путников набрели на старика, который оказался одним из служителей Сосны, и он довел их до высокого деревянного сооружения, походившего скорее на крепость, чем на святилище.
   Друиды встретили путников без особого воодушевления. Старший, которого представили как Большую Шишку Сосны, довольно вяло поприветствовал барда и его ученика, зато Герна вызвала у него ехидный интерес.
   - А чем вы ее кормите?- полюбопытствовал Большая Шишка.- Мясом?
   - Чем придется,- честно ответил Рион.- Вообще-то она всеядна: что едим мы, то и она. Нельзя ли снять с нее это дурацкое заклятие?
   Архидруид покачал головой:
   - Если бы речь шла об обычном оборотничестве, никаких трудностей бы не было. Но насколько я понял, ваша подруга связалась с волками-эльфами...
   - Насколько я знаю, эти эльфы по вашей милости волки,- парировал Рион.
   - Дело было давно,- Большая Шишка подмигнул.- Получилось неплохо, правда? Теперь немногие умеют то, что раньше делал любой друид. Стареем, теряем навыки, искусство уходит.
   - Ладно, допустим, вы не можете снять с нее чары; а кто может?- продолжал допытываться бард.
   Архидруид задумался, потом почесал волчицу за ухом, посмотрел на ее зубы, глаза, когти, пощупал загривок и сказал с некоторым сомнением:
   - Говоришь, она - паладин Файнор Возлюбленной? Почему бы вам не обратиться к служителям этой богини?
   Бард развел руками:
   - Так получается, что нельзя. Долго рассказывать.
   - А что это у тебя с ладонями?- подозрительно покосился архидруид.- Ну-ка, сними перчатку!
   - Ладно, это мое дело,- отрезал Рион.
   Но тут же по знаку друида его окружили люди в шерстяных балахонах и так хитро зажали его своими посохами, что бард и с места двинуться не мог. Большая Шишка осторожно стянул перчатку с руки Риона, и тот сморщился от боли. Друиды озадаченно вздохнули.
   - Как это у тебя получилось?- удивился архидруид.- Тебя что, пытали?
   - Нет. Говорю вам, это мое дело.
   Бралий вежливо отобрал перчатку у хозяина и помог барду надеть ее на кровоточащую руку.
   - Извини, уж больно это было похоже на... ну ты знаешь, те
  мерзкие твари, что ведут свой род от демонов и людей. Я было заподозрил, что ты скрываешь какие-нибудь щупальца или что похуже. Может, мы попробуем тебя подлечить?
   Рион криво ухмыльнулся:
   - Ну-ну. Валяйте, пробуйте.
   Друиды проводили путников в дом, где Бралий и Герна расположились в гостевом покое, а барда повели наверх по винтовой лестнице. Рион немало озадачился, когда понял, что колонна, вокруг которой они шли, была стволом живой сосны, а верхний этаж заполняли ее нижние ветви. Остальная крона играла роль крыши. Бард тут же подумал, почему легендарный Таркай, не найдя входа, стал рубить стену вместо того, чтобы просто залезть через верх. Ответа он не нашел, к тому же его начали "исцелять". Процесс был долгий, мучительный, пахнущий травяными настойками, а главное - абсолютно бесполезный (Рион знал это заранее, но ему бы все равно не поверили). Выбившиеся из сил друиды тупо смотрели на кровь, капающую на пол с кончиков бардовских пальцев, и пытались отдышаться. Большая Шишка с уважением посмотрел в глаза пришельца:
   - Нет, такого я никогда еще не видел. Открой свою тайну, чудак, может, я найду средство от твоего недуга.
   - Хм, вы же сами говорили: "искусство уходит, мы стареем". Если уж вы Герну расколдовать не можете - хотя это ваше собственное заклятие!- то что уж говорить о более древней магии.
   - Я не сказал, что мы не можем ей помочь!- возразил архидруид.- Более того, я даже знаю, кто вернет ей человеческий образ... Кстати, она человек?
   - Не сомневайтесь,- подтвердил Рион.
   - Это облегчает нам задачу. Видишь ли, в двух неделях пути отсюда живет один из старейших наших собратьев, Траувалидис. Он поселился в подземных чертогах, некогда выстроенных для госпожи Валлахи, и там постигает суть мира. Кажется, он бессмертен... во всяком случае, он регулярно дает о себе знать, и мы полагаем, если кто и способен помочь вашей даме, так это Траувалидис. Но он разговаривает только с людьми.
   Глаза Риона загорелись отчаянным любопытством:
   - Принцесса Валлаха? Надо же, куда ни плюнь... то-есть, я хотел сказать, это действительно ее подземное жилье?
   - Можешь мне поверить.
   - Где? Мы немедленно, сейчас же идем туда!
  
   Не прошло и недели, как веселая компания покинула дом друидов и отправилась на поиски убежища Траувалидиса. Для Герны друиды сшили нечто вроде сбруи, и теперь волчица, увешанная сумками, выглядела весьма забавно. Однако в этих сумах была еда, и это помогало Герне забыть о внешности. Она только изредка довольно беззлобно огрызалась на глупых мужчин, которые полагали, что сами хороши до необычайности, и позволяли себе неприличные шуточки в ее адрес. Поскольку слух и нюх бывшего паладина с приобретением волчьего облика изменились в лучшую сторону, то Герна слышала даже легкий шепоток, особенно если говорили о ней.
   Бралий пристрастился к сушеным фруктам - в этой местности, холодной и лесистой, такое лакомство было редкостью. Однако друиды, судя по всему, выращивали где-то в лесных тайниках собственные яблочно-сливовые сады, не говоря уж об экзотических тайрах и фасигах, благоухающих свежей земляникой даже через год после того, как колючий плод был сорван. И этими фруктами мальчик постарался запастись впрок на месяц - хотя он уплетал их так быстро, что Рион сомневался в том, что запас этот продержится пять дней.
   Ну, а бард, который всегда был неравнодушен к грибным блюдам, почерпнул несколько новых рецептов и теперь, поскольку грибной сезон был в самом разгаре, на каждом привале баловал своих спутников фантастическими кушаньями. Готовка доставляла ему почти такое же удовольствие, как игра на свирели, хотя теперь в силу обстоятельств последняя давалась ему сложнее.
   Они шли по заросшим тропам, которые им указали друиды - указали "на глазок", поскольку редко хаживали в края Траувалидиса по своей инициативе. Чутье Герны не подвело: друзья сбивались с дороги всего трижды за неделю. И еще однажды они повстречали сильно рассерженного черного медведя и предпочли уступить ему тропу прежде, чем он расчистит ее сам.
   Бралий выучился алфавиту и теперь свободные минуты посвящал чтению замызганной друидской книжонки о благе общения с еловой порослью. Пока он с трудом улавливал смысл прочитанного, а Рион утверждал, что смысла там и вовсе нет. Герна возражала, но кто и когда слушал, о чем говорят волчицы?
   Неделя была на исходе, а лес был все таким же густым и темным, дороги - такими же заросшими, звери - такими же пугливыми. Сидя у костра, Рион впервые за много месяцев решился сотворить волшебство. Оба человека сидели друг напротив друга и читали, только в отличие от друидской книга
  барда была куда серьезнее. Наконец, Рион вытянул вперед руку в перчатке и осторожно произнес слова заклинания. Он тут же сморщился, однако эффект был достигнут: над кипящим котлом поплыл густой компотный аромат. Бралий удивленно поднял голову и принюхался:
   - Эй, что это такое? Я готов был поклясться, что мы варим гороховый суп. Чего ты туда бросил?
   - Ничего, только пару магических слов,- Рион стащил перчатку и некоторое время изучал кончики пальцев.- Хм, однако покалывает. Наверное, кожа задерживает магическую энергию, и...
   - Что-то слишком мудрое говоришь,- пробормотал Бралий.- Верни запах на место, я не могу есть суп с таким душком.
   Рион повел в воздухе окровавленной ладонью, и гороховая похлебка обрела естественное благоухание.
   - Так-то лучше,- констатировал бард и натянул перчатку обратно.- Ну вот мы и выяснили: я могу колдовать. Герна, сколько я могу ходить без перчаток, не помнишь? Пять минут?
   Герна отрицательно покачала головой и рыкнула три раза. Бард помрачнел. Потом со вздохом открыл магическую книгу:
   - Ладно. Что попроще, можно будет наколдовать и в перчатке, это не смертельно.
   Герна не согласилась, но ее уже никто не слушал. Что-то странное отвлекло ее внимание от бесплодных попыток барда сделать огонь синим; какой-то неприятный запах... словно гниение или тлеющий торф...
   Волчица вскочила и грозно взвыла. Оба ее спутника уставились на Герну, пытаясь понять причину ее беспокойства. Волчица шумно втянула воздух и еще раз убедилась: да, неподалеку горит лес!
   Однако люди с их нечуткими носами молча переглядывались и пожимали плечами. Герна решительно взяла Риона за край плаща и потащила прочь, подальше от источника вони. Бард, который намеревался идти в противоположную сторону, активно засопротивлялся:
   - Да в чем дело, милая? Мы движемся на север, ты не забыла?
   Герна потрясла головой, не выпуская плаща из зубов.
   - Я не буду с тобой драться,- устало махнул он рукой.- Но поверь, девочка, и с места я тоже не сойду, хоть ты тут волком вой... э-э, я хотел сказать, я никуда не пойду до утра, и пусть всё горит огнем!
   Он демонстративно сел на землю, и Бралий, немного поколебавшись, опустился рядом. Герна возмутилась. Она бегала кругами, кусала глупых мужчин за ноги, тыкалась мокрым носом в их лица, но бард и его ученик стоически сохраняли полное спокойствие, продолжая чтение книг. И тогда Герна заплакала
  горючими волчьими слезами. Она легла в густой тени подальше от костра, чтобы никто не видел ее обиды, и тихо поскуливала, чуя отвратительный запах смерти.
   Шло время. Ее несколько утешило то, что запах не усиливался, стало быть, пожар распространялся не так быстро или шел к востоку. Тем не менее опасность все еще оставалась, и волчица провела всю ночь во бдении. К утру она была совершенно без сил, а нос ее настолько привык к вони, что
  почти перестал улавливать эту мерзкую вонь.
   Бодрый как огурчик Рион безжалостно поднял Герну и Бралия и, подкрепившись, стал собирать вещи. Волчица понуро подставила спину под мешки и сумки, а когда вся компания двинулась точно в сторону пожара, последний раз предупредила друзей тоскливым воем. Рион покрутил пальцем у виска и зашагал в глубину леса.
   Через несколько часов даже бард ощутил дыхание пожара. Он несколько раз останавливался, оглядывался, поднимал смоченный слюной палец вверх и задумчиво качал головой. Бралий занервничал. Тем не менее бард упорно шел вперед, и мальчик с волчицей вынуждены были идти следом. За деревьями появилось
  огненное марево, жар ударял в лицо с порывами ветра, изредка проносились искры, от которых уворачивались Бралий и Герна, но только не Рион. Он упрямо двигался в огонь.
   Стена пламени, воя и шипя, поднималась над лесом. Подойдя ближе, Герна наконец поняла, почему огонь не шел дальше: ему преграждала путь широкая заполненная водой канава. За водной преградой бесился пожар, обгладывая останки деревьев и жадно выбрасывая над канавой оранжевые щупальца, пытаясь дотянуться до ближних веток по другую сторону. Бард сел на бережку канавы, снял сапоги и опустил босые пятки в воду. Поднимая ногами илистую муть со дна, он глядел на пламя, фыркал и бормотал что-то свое. Его приятели, охваченные тем почтительным ужасом, что вызывает встреча с разбушевавшейся стихией, стояли поодаль. С Бралия пот катился градом, Герна высунула язык и тяжело дышала. Гарь заполняла их легкие, щипала глаза, вызывала удушье и жестокий кашель. Мальчик почувствовал, что еще немного, и он потеряет сознание от недостатка воздуха. Волчица захрипела, замотала головой. Рион с удивлением во взгляде обернулся к приятелям:
   - Эй, вы что там стоите? Давайте сюда.
   - Сил нет... Больно жарко,- просипел Бралий.- Учитель, что хочешь делай, я в огонь не пойду, мне жизнь дорога как память.
   - Какой огонь, малыш?- бодро откликнулся бард.- Это не пожар, это иллюзия, понял? Фокус, видимость, фальшивка... Ну?
   - Хороша иллюзия!- взвыл мальчик и зашелся в надрывном кашле.- Ты спятил!
   Бард быстро подошел к друзьям, взял голову Герны в обе ладони и пристально посмотрел ей в глаза:
   - Лапочка, поверь мне. Ты же мне всегда верила, да? Мне верь, а этому огню - не надо. Его нет, просто нет, и все. Помнишь, как в замке Далхары над ловушкой лежала каменная плита? Главное, что мы тогда в нее не поверили и уцелели. Сейчас то же самое. Кто-то поставил тут огонь, чтобы никто не лез через канаву, а на самом деле там точно такой лес, свежий и зеленый. Закрой глаза, расслабься и постарайся забыть про иллюзию. Идем!
   Он потянул волчицу за упряжь, и та с неохотой повиновалась. Герна шла с закрытыми глазами, как велел Рион, хотя ноздри ее трепетали, а дыхание по-прежнему оставалось тяжким. Жар переполнял ее, она чувствовала, как шерсть курчавится под дуновением пламени, как искры вонзаются в тело, земля раскаляется под подушечками лап. И тем большей неожиданностью для бедняжки было внезапное погружение в ледяную воду! Герна открыла глаза, споткнулась, подпрыгнула на всех четырех... и обнаружила, что огонь пропал, будто и не было. Волчица стояла по самое брюхо в холодной проточной воде
  посреди канавы; на одном берегу стоял улыбающийся Рион, а на другой корчился, задыхаясь, красный как вареный рак Бралий.
   - Ну что? Я знал, что ледяная ванна приведет тебя в чувство,- сказал бард, посмеиваясь.- Теперь надо выбить эту дурь из мальчишки, а то он того и гляди сгорит в несуществующем огне. Бралий! Иди сюда, тут все в порядке.
   Но послушный ученик уже не слышал своего учителя. Он закатил невидящие глаза и рухнул без сознания, вцепившись в горло. Герна и бард устремились к нему, разбрызгивая воду. Схватив парня за шиворот, Рион принялся макать его головой в канаву. В промежутках волчица вылизывала лицо и грудь мальчика, заставляя его сердце работать спокойнее, а дыхание делая ровнее. Наконец Бралий застонал, слабо повел рукой, пытаясь прекратить водные процедуры, и его оставили в покое. Через полчаса он достаточно пришел в себя, чтобы задать глупый вопрос: "Где я?" Лицо и руки его покрывали многочисленные
  ожоги и волдыри, рожденные живым мальчишеским воображением; многие полопались, пока Герна обрабатывала их теплым языком. Рион пожертвовал на болячки Бралия свою драгоценную мазь, заживляющую раны. Только к концу дня парнишка смог подняться на ноги. Он грустно разглядывал обожженные пальцы и совершенно нетронутую огнем одежду и приговаривал:
   - Ну как после этого кому-нибудь можно верить? И ты утверждаешь, что пожара-таки не было? Обман, кругом обман!
   А Герна, усталая и опустошенная, старалась не принюхиваться к навязчивому запаху... все-таки это был не запах гари, а сладкий тошнотворный аромат гниения, как ей и показалось вначале. Она чуяла присутствие смерти - но пыталась забыть о ней, потому что иначе иллюзии и видения становились над нею властны, а для паладина, пусть и бывшего, ничего хуже и придумать нельзя.
   Солнце село за вершины елей, и влажный мрак накрыл берега канавы. В воздухе заныли невидимые комары, затрепетали мохнатые бабочки, изредка касаясь человеческих лиц мягкими крыльями, теряя пахучую пыльцу, от которой кружилась голова и тянуло в сон. Только волчицу бабочки облетали стороной. Скоро она одна осталась на ногах: и Рион, и Бралий свалились как подкошенные в магическом сне. Герна подошла к ним ближе, наклонилась, чтобы обнюхать, и тут же что-то большое просвистело перед ее мордой. Сознание Герны вдруг переполнилось ненавистью, праведной ненавистью воина света: она почувствовала присутствие нежити. С яростным ревом волчица развернулась, глаза ее полыхнули зеленым огнем. Гигантская летучая мышь вновь попыталась атаковать людей, мирно спящих на траве, но острые клыки их защитницы щелкнули рядом с крылом врага, и мышь, уворачиваясь, вынуждена была подняться выше. С мерзким писком нежить кружила над головой волчицы. В мыслях Герны, там, где таилась ее звериная сущность, зазвучал тихий настойчивый голос, приказывающий ей покориться и отойти прочь от законной добычи господина. Однако Герна была больше, чем
  дикий волк - она была паладином и поэтому в ответ только оскалилась злой животной улыбкой. Несколько раз летучая мышь предпринимала попытку ринуться на спящих, и ее вновь встречали волчьи зубы. Наконец, тварь оставила свои намерения и повисла на высокой ветке вниз головой. Ее глазенки иногда загорались яркими красными угольками.
   Герна не позволила себе расслабиться и оказалась права. На берег из глубины леса выступили пять молодых волков, серых, еле заметных в темноте ночи. Но Герна чуяла противников. Это были обычные звери, хотя поведение их было явно продиктовано врагом. Звери шли словно зомби или сомнамбулы, не рыча и не оглядываясь. Белая волчица завыла, пытаясь пробудить их разум, но тщетно: животные не слышали ее. Тогда паладин богини любви, мысленно призвав свою далекую покровительницу, предприняла странный для любого иного существа ход. Она поджала хвост, прижала уши и испустила томный рык одинокой волчицы. Странно, но молодые самцы отреагировали на ее зов. Они моргнули и впервые посмотрели на врага с интересом. Герна повторила призыв. Она осторожно легла, не спуская глаз с противников, и перекатилась через спину. Волки глубоко вдохнули, пытаясь уловить ее запах, и сомнения их были рассеяны: вместо грозного чужака они увидели привлекательную приятно пахнущую самку... а
  вот соперников тут было явно многовато! Через несколько мгновений, несмотря на яростный визг летучей мыши, молодые волки вцепились друг в друга, оспаривая право на благосклонность белой красавицы. Герна довольно скалилась и показывала мыши язык.
   Не прошло и двух часов, как победитель, наконец, был определен. Он возвышался над растерзанными соперниками, тяжело дыша и выплевывая чужую шерсть; бока его покрывала кровь, но свет победы озарял его серую морду. Герна приблизилась к волку, нежно потерлась о его могучую шею и, мысленно благословив влюбленное существо, лизнула его в лоб. Затем она тихо зарычала, и волк, покоренный и укрощенный, прижал уши и попятился в лес. Скоро он растворился в тенях, а за ним следом унеслась и летучая мышь, оглашая окрестности писком. Ощущение беспокойства и неприязни оставили Герну. Нежить убралась в свое логово. Через некоторое время волчица заметила, что небо порозовело, и торжествующим воем приветствовала утро.
   От ее голоса спящие пробудились и накинулись на Герну с упреками: какого лешего она не дает им отдыхать? Волчица, облизав их лица, даже не стала спорить. Она свернулась калачиком в ногах барда и задремала, предоставив Бралию нести вахту. Герна лишь шевельнула ухом, когда сквозь сон услышала восхищенные вопли мальчика, обнаружившего загрызенных волков.
   Рион оценил ночные успехи своей подруги новой героической песней. После завтрака, горланя прославляющие доблесть Герны куплеты, бард и его ученик двинулись в путь, а волчица, отчаянно зевая, плелась следом.
   - Ничего, радость моя, через три дня полнолуние, и тогда ты сможешь в полной мере оценить наши песни,- утешил ее Рион.
   Герна покосилась на него одним глазом, и тут слова барда дошли-таки до ее сознания: скоро полнолуние! А ведь всем известно, что именно в полнолуние нечисть обретает полную силу. Будучи не вполне волком и не совсем оборотнем, Герна чувствовала мощь луны только в ночь полнолуния и потому постоянно забывала о том, как это светило действует на других тварей. Однако теперь, столкнувшись нос к носу с нежитью, Герна всерьез задумалась над лунной проблемой. Надо запастись святой водой... э-э, исключено. Тогда серебром, серебряным оружием всех мастей. Герна обогнала приятелей и осмотрела два кинжала Риона и нож Бралия. Мда, о серебряном оружии тоже следовало забыть. Так, оставались осиновые колья... хотя за все время пути осину Герна видела лишь однажды, и то возле дома друидов... и еще чеснок, свежий древесный сок, лепестки цветов, роса... Волчица чихнула - все равно она не знала даже, что это за нечисть охотилась на ее друзей. Может, это вампир, а может, и что другое, более скверное, против которого ни одно из известных ей средств не поможет.
   Лес угрюмо шумел над головами путников. Пока волчица думала, а ее друзья музицировали, нечто странное происходило вокруг. Птицы смолкли. Все новые и новые стайки мелких пернатых подлетали ближе, перепархивая с дерева на дерево следом за чужаками. Мрачные глазенки соек и поползней провожали людей с лютой злобой, словно то были совы, случайно оказавшиеся днем в лесу. Небольшие зверьки следили за пришельцами из-под корней, из дупел, осторожно выскальзывали на свет и крались по следам незнакомцев. Эта загадочная свита все увеличивалась и увеличивалась, пока наконец Рион не поднял голову и не заметил несметное птичье воинство.
   - Что за фокусы?- удивился он и чуть не споткнулся о черную белку, перебежавшую ему дорогу.
   - Зверье кишмя кишит!- выдохнул Бралий.- Герна, а ты куда смотрела?
   Герна оскалилась, и пара хорьков, высунувшаяся из-за пня, нырнула обратно, однако не убежала, а продолжала смотреть на чужаков сердитыми блестящими глазками.
   - Хорошо еще, что они не кидаются,- проворчал бард.- Я, конечно, заучил кое-какие заклинания, но...
   И тут началось. Безмолвно, одновременно птичья стая обрушилась с веток на людей и волчицу. Мелкие животные - ежи, хорьки, мыши, землеройки - покрыли землю под ногами пришельцев, кусая и царапаясь. Острые клювы, когти и зубы вонзились в путников со всех сторон. Герна завизжала, завертелась волчком, пытаясь стряхнуть с хвоста трех лохматых бурых зверьков, наступила на ежа, споткнулась и упала. Она поступила так, как делали до нее тысячи волков и собак, на которых нападали более мелкие хищники: она покатилась по траве, пытаясь раздавить противников своим весом. Бралий пытался закрыть лицо руками, спасая глаза, и пальцы его мгновенно окрасились кровью. Рион сделал проще: он накрылся с головой плащом и начал быстро произносить магические слова, стараясь сосредоточиться. К визгам белой волчицы скоро присоединились вопли многочисленных мышей и белок, попавших под ее тяжелую лапу. Бралий вынужден был перенять тактику Герны и тоже повалился на землю, отбиваясь от маленьких врагов острым ножом, хотя попасть по атакующим синицам было совсем не просто.
   Приближалась новая опасность, и первой ее заметила Герна: из глубины чащи на шум боя поползли змеи. Десятки гадюк струились между кочками, и зверьки начали отступать, давая дорогу сильнейшим союзникам. К тому моменту, как змеи приблизились к чужакам, Рион сотворил, наконец, свое волшебство. С громким хлопком над головами друзей развернулась густая паутина, заполнив пространство между деревьями шагов на двадцать во все стороны. Те птахи, которые не успели подняться выше, запутались в липких нитях и огласили тишину леса отчаянным писком. Отделавшись таким образом от наиболее назойливых врагов, бард обратил внимание и на новых противников.
   Ближайшая гадюка разинула пасть и атаковала Герну. Она промахнулась буквально на волосок и быстро свернулась клубком, сердито шипя. Две другие ударили одновременно, и укусы их достигли цели: волчица завыла от боли. Рион, вздрогнув от страха за подругу, сорвал с руки перчатку, и с пальцев его полетели короткие синие молнии, сжигая змей. Он повторил заклинание трижды, затем добавил еще несколько слов - и в гадюк ударила струя зеленого пламени, поджигая сухую траву и шишки. Змеи отпрянули. Хорьки зашипели не хуже гадюк. Птицы отчаянно завопили, пытаясь выбраться из клейкой западни и убраться подальше от огня. Бралий, собравшись с силой духа и вооружившись в дополнение к ножу толстой палкой, начал отшвыривать подбиравшихся к барду с тыла змей. Герна попыталась подняться на ноги, но зашаталась и вновь упала. Ее бледно-розовый язык вывалился, глаза широко раскрылись, дыхание стало прерывистым. Рион, бросив короткий взгляд на волчицу, яростно закричал, и животные, услыхавшие этот крик отчаяния и гнева, со всех ног пустились наутек. Только несколько гадюк, глухих ко всему, продолжали кружить по кустам, но их настигла палка Бралия. Покончив с последней змеей, мальчик еще долго затравленно вглядывался в переплетения веток, пока не убедился, что опасность миновала. Тем временем бард уже стоял на коленях перед волчицей. Яд действовал быстро, однако не так скоро, как на человека.
   - Держись, милая, держись, крошка,- шептал Рион, вываливая на землю содержимое своей сумы и отчаянно копаясь в груде всевозможной всячины.- У меня должно быть снадобье, я всегда ношу его с собой именно на такие случаи. Только держись!
   Он выхватил из-под вороха носовых платков грязный пузырек с мутно-розовым сиропом и, вырвав зубами пробку, опрокинул склянку прямо в пасть волчице. Жидкость текла до безумия медленно и, как ни тряс Рион пузырек, отказывалась покидать родной сосуд. Наконец, первая длинная розовая капля упала на побелевший язык Герны, но Герна уже не реагировала на спасительное снадобье. Челюсти ее свела мучительная агония.
   - Глотай! Глотай же, дура!- завопил Рион, развел пасть волчицы пошире и остатки зелья выплеснул прямо в горло. Потом он разбил пузырек, набрал розового осадка на свой окровавленный палец и принялся смазывать вспухшие укусы на
  лапах подруги.- Я приказываю тебе жить, глупая девчонка! Ну?
   Горло волчицы содрогнулось, она бессознательно сглотнула, потом глубоко вдохнула... и замерла. Сердце ее остановилось. Рион завыл, ударил кулаком в землю:
   - Герна, Герна, ну почему?.. Герна!
   Он запрокинул голову, глаза его словно ничего не видели. Потом вдруг с удвоенной силой он принялся массировать бок волчицы, пытаясь заставить ее сердце биться вновь. Бралий осторожно подобрался поближе, не зная, чем можно помочь другу и учителю. Наконец, Рион отвернулся от тела Герны. Сухим,
  хриплым голосом он пробормотал:
   - Слушай, проверь... Боюсь, мне почудилось... Послушай ей сердце, может...
   Бралий немедленно приложил ухо к лохматому боку. Сквозь громкий стук своего собственного сердца он явственно услышал тихие удары в груди волчицы. Подняв голову, мальчик с некоторым удивлением промолвил:
   - Эй, она еще, кажется, жива. Я что-то слышу. Может, стоит подуть ей в нос, вдруг ей так легче будет?
   Рион резко развернулся к ученику:
   - Жива? Мне не показалось? Слава всем, кто выше нас, так за дело, приятель!
   Несколько минут они молча старались заставить Герну дышать. Их попытки увенчались успехом: волчица стала слабо втягивать воздух, ноздри ее увлажнились. Убедившись, что главная опасность миновала, Рион скомандовал:
   - А теперь готовь носилки - мы должны убираться отсюда. Скоро действие заклинания кончится, паутина пропадет, и тогда эти твари могут повторить свою атаку. К этому светлому моменту надо подготовиться и подобрать место получше. Вперед!
   Он вновь занялся Герной, а Бралий принялся рубить ножом ветки. Рион потянулся было вытереть пот со лба и выругался: его ладонь, с которой он во время боя снял перчатку, совершенно засохла. За треволнениями бард не сразу это заметил, зато теперь получил сомнительное удовольствие, дотронувшись живой теркой, в которую превратилась рука, до лица. Перчатка теперь тоже не налезала на почерневшую как у мумии конечность. Рион зашипел от боли, густо смазал ладонь целебной мазью и замотал платками. Теперь о серьезной боевой магии не могло быть и речи: обездвиженная рука не могла
  творить нужные пассы. Музыка? Может ли музыка защитить от гнусных лесных тварей? Рион когда-то слышал о том, что искусные певцы и музыканты могли заворожить несметное количество разных животных, а вот что делать с насекомыми и змеями - об этом легенды предпочитали молчать.
   - Нужен дождь,- пробормотал он,- очень нужен дождь. Тогда все насекомые и птицы будут сидеть дома. С остальными мы попробуем поладить.
   Бралий приволок пару здоровенных жердин, перетянутых веревками. На эти импровизированные носилки друзья с трудом перенесли Герну, затем, поднатужившись, подняли жерди на плечи и по возможности бодрым шагом пустились по тропе, ведущей на север. Хотя девушка в своем новом облике и сохраняла прежний вес, однако ноша все равно была не из легких, поэтому утомленные сражением, голодом и переживаниями молодые люди скоро выдохлись. Пружинящий шаг сменился тяжелой поступью, а затем и шаркающим подволакиванием ног, начались остановки, передышки, споры о нужном направлении и тому подобные замедляющие передвижения вещи. Наконец, углядев большую открытую поляну, Рион настоял на том, чтобы сделать привал. Тщательно осмотрев стоянку на предмет змеиных или крысиных нор, друзья обнесли лагерь веревками, которые Рион с большими мучениями превратил в лиану, покрытую мелкими острыми колючками - это должно было предотвратить набеги маленьких животных. Потом Бралий развел дымный костер, чтобы отпугнуть насекомых и заодно приготовить еду.
   Герна уже приходила в себя. Она предприняла пару попыток встать, качаясь на ногах и бессильно мотая головой, но бард немедленно пресекал ее поползновения. Он напоил ее крепким отваром какой-то коры, накормил реквизированными у мальчика фруктами и теперь негромко пел Герне грустные песни. Солнце садилось. Бралий помешивал похлебку, наугад подсыпая туда приправы, которые едва различал в сумерках, и сердито отмахивался от крупных мотыльков, невесть откуда взявшихся. Чихнув от того, что одна из бабочек нагло села ему на нос, мальчик вдруг зевнул и решительно положил ложку. Уже через минуту он спал, а костер постепенно начал гаснуть. Герна зарычала. Бард, сердито ворча что-то в адрес ученика, направился к огню, чтобы подбросить еловых веток, как вдруг замолчал и уставился куда-то в глубину леса. Волчица приподнялась, тело ее напряглось, ненависть взорвалась в ее сердце, ослепляя и оглушая. Герна взвыла и заковыляла на негнущихся распухших ногах к застывшему у костра другу.
   Рион, между тем, смотрел на приближающегося к нему из чащи огромного черного волка, такого большого, что бард поначалу принял было его за медведя. Глаза зверя мерцали как два рубина при свете свечи. Волк лениво приподнял верхнюю губу, обнажив великолепные острые клыки, демонстративно
  зевнул, чтобы человек мог в полной мере оценить мощь белых зубов, и остановился перед колючей лианой. Брезгливо обнюхав заколдованную веревку, тварь легко перепрыгнула через нее (тут Рион почему-то подумал, что при таких размерах волчище мог бы и просто перешагнуть преграду). Зверь направлялся к барду.
   Когда между ними оставалось не более трех шагов, перед
   музыкантом внезапно выскочила белая волчица и зарычала, изготовившись к прыжку. Черный зверь вздрогнул и замер. Бард нутром чувствовал, что между ними идет какая-то хитрая внутренняя борьба, из тех, что не нуждаются в словах или
   открытых действиях. Достаточно было увидеть эти полные ненависти взгляды, напряженные позы и вздыбившуюся на загривках шерсть. В какой-то миг человек вдруг осознал, что он тут лишний, но и уйти так просто не мог: любое постороннее
  движение могло разрушить хрупкое равновесие между соперниками
  и побудить их к бою, а это никак не входило в планы барда.
   Рион слушал глухой утробный рык волков, и безумная мысль родилась в его голове. Он начал тихонечко подпевать им. Негромко, плавно вплетал он в монотонное завывание слова, складывая заговор. То была магия, хотя она и отличалась от волшебства профессиональных чародеев. Такими песнями-заклинаниями пользовались барды и менестрели, когда их просили исполнить колыбельную для беспокойного ребенка или утихомирить заведенную толпу. Но сейчас Рион не без удивления видел, что музыка только раздражает зверя, пришедшего из темноты. Вот, наконец, взгляд кроваво-алых глаз переметнулся на человека... и в тот же момент Герна атаковала. Ее тело как снежная лавина обрушилось на черного врага, но волк невероятным маневром ушел от удара - Рион мог бы поклясться,
  что зверь просто растворился перед Герной и возник чуть поодаль. Воспользовавшись тем, что противникам было уже не до него, бард метнулся ближе к костру, выхватил горящую ветку и начал чертить ею в воздухе круги, желая напугать лесное чудище.
   Но не тут-то было. Черный волк только огрызнулся, когда головня пролетела опасно близко от его уха, и прыгнул на Герну. Его зубы впились в ее загривок, но, по счастью, завязли в густой шерсти, и волчица резким рывком освободилась. Рион прямо перед собой увидел лоснящуюся как шелк спину черного волка. Не вполне соображая, что делает, бард подхватил здоровой рукой котел с кипящей похлебкой и выплеснул варево на зверя. Тот дико взвыл и покатился по земле, пытаясь избавиться от огня, прожигавшего его шкуру. Какие-то едва уловимые изменения происходили с тварью... она вытянулась, потом вновь сжалась, раскинутые передние лапы резко сплющились и вытянулись, превращаясь в большие перепончатые крылья; и вот уже крупная летучая мышь поднялась в воздух, оглашая окрестности яростным скрипучим писком. Она бросилась на врагов сверху, но Герна высоко подпрыгнула, пытаясь сбить тварь лапами или мордой, и мышь вновь взмыла к бледной луне.
   Рион недолго наблюдал за этим диковинным танцем. Он улучил момент и метнул в темную крылатую тень свой любимый кинжал. Со свистом клинок достиг цели и глубоко вошел в тело летучей мыши. От сильного удара тварь отлетела в сторону, судорожно трепыхаясь, словно утопающий в воде, но потом выровняла полет, и хотя кинжал в груди явно ей мешал, на самочувствии мыши это никак не сказалось. После нескольких неудачных попыток зверь выдернул зубами досадную помеху и отшвырнул на землю. Новая атака, и снова Герна попыталась перехватить тварь. На сей раз летучая мышь вцепилась в морду волчицы и начала колотить противницу крыльями, норовя попасть по глазам. Рион, забыв о собственной безопасности, кинулся к дерущимся животным и схватил мышь за крыло. Его руку, даже сквозь перчатку, пронзил холод, напомнив укус ледяного паука или дыхание старкадских баньши. Шокированный, но не растерявшийся, бард еще крепче сжал кожистую перепонку, стараясь сломать тонкие и хрупкие на вид кости. Голова его закружилась, то ли от почти неслышимого писка твари, то ли оттого, что кто-то начал шептать ему какие-то слова... мелодии... да, его же собственные песни-заклинания, о великий Хёд! Рион тряхнул волосами, разгоняя наваждение, и рванул на себя мерзкое существо. Через миг он обнаружил, что пальцы его пусты, а вокруг растекается облако чересчур темного тумана. Потом и туман растаял. Герна легла и заскулила, с тоской глядя на барда.
   Рион покачал головой. То, что он видел, не укладывалось ни в какие рамки реальности. Ему и раньше приходилось встречаться с нечистью и нежитью, но никто из них не мог так запросто принимать разные облики или растворяться как дым. Нечто, напавшее на пришельцев, было неуязвимо для оружия, но горячий суп подействовал на Это будто кислота. Боги, что туда положил дрянной мальчишка? Сплошной перец? Бард поскреб ложкой по стенкам котелка и попробовал: ничего особенного, обычный овощной суп, разве только с чесноком некоторый перебор, но горсть румяных шкварок забила бы крепкий запах. Пожалуй, из мальчика еще выйдет неплохой повар.
   Так что же это за тварь? Рион сел, скрестив ноги, возле огня и принялся расчесывать свалявшуюся за день шерсть Герны. Черный волк выдрал часть ее роскошного загривка, отчего вид Герны стал еще более жалким. Она отнюдь не выглядела победительницей, наоборот, что-то ее тревожило и расстраивало. Бард попробовал было поговорить с ней, но Герна только мотала головой и вздыхала.
   - Послушай, лапочка,- сказал, наконец, смущенный ее реакцией Рион,- ты была и, несмотря ни на что, все-таки остаешься паладином Файнор. Кому как ни тебе знать о нежити и о том, чем с ней бороться? Объясни мне, кто нападает на нас и чего ему от нас надо.
   Герна вздохнула еще горестнее. Она попыталась нацарапать какое-то слово, но дрожащие лапы не повиновались ей, и волчица снова легла.
   - Поступим проще,- Рион погладил подругу по спине.- Я буду называть всех тварей, каких знаю, а ты дашь мне сигнал, когда я, по-твоему, буду близок к истине. Идет?
   И он мысленно представил страницу Большого Свода Редких Существ и Живых Мертвецов, который он изучал еще в школе Искусств. Монстры и чудовища, зомби и призраки всех мастей были перечислены на двухстах страницах серого пергамента, и теперь бард как бы считывал навеки отпечатавшийся в его уме текст. Зубодробительные названия резали слух Герны, она отрицательно покачивала головой, отвергнув и демонических метисов, и многочисленное племя оборотней, и шутников-метаформов. На перечне живых мертвецов она насторожилась, недовольным ворчанием попросив барда читать помедленнее, а на словах "вампир" и "вурдалак" оживилась. Решительно топнув лапой, Герна
  остановила друга.
   - Ты считаешь?..- брови барда взлетели, лицо выражало удивление пополам с недоверием.- Ну, я вам доложу! Ты нарочно выбрала тех, что пострашнее?
   Герна фыркнула и потерлась мордой о его колено. Рион потрепал ее по загривку.
   - Ладно, я шучу. И что нам теперь делать? Меня учили музыке, риторике и прочим искусствам, но никто из моих наставников не говорил мне, как бороться с нечистью. Был бы здесь наш приятель Кандоргез, он бы что-нибудь придумал. На моей памяти он раз двадцать сталкивался с вампирами, а уж простых скелетов и зомби даже не сосчитать. А что говорит нам храмовая наука? Ты знаешь, как справиться с этими..?
   Герна задумалась, потом утвердительно кивнула. Рион хлопнул рукой по пустому котлу:
   - Отлично! Итак, нам надо продержаться еще два дня и две ночи, и ты сможешь нам, наконец, толком объяснить, в чем тут дело. Интересно, Он попытается сегодня повторить?
   Герна с сомнением покачала головой и указала носом на светлеющее небо.
   - Тогда я попробую сходить за водой,- вздохнул Рион,- потому что мы остались без еды.
  
   Новый день принес им еще больше неприятностей. Две озверевшие медведицы выскочили на путников из-за холма, когда те уже собирались расположиться на отдых. Правда, благодаря долгому общению с одним разумным медведем, Рион прекрасно знал, как и где можно пробить эту толстую шкуру - сколько раз он защищал своего друга, пока тот наговаривал заклинание! Пока Герна отвлекала разъяренных животных, бард изловчился и воткнул кинжал в шею одной из медведиц. Острый как бритва клинок пробил основание черепа и застрял в кости, но зверюга захрипела от боли, глаза ее закатились, в агонии она нанесла несколько ударов по своей напарнице и испустила дух. Ее окровавленная подруга набросилась на мертвую медведицу и принялась рвать ее на части. Герна прыгнула, впилась зубами в загривок врага, повисла на медведице, придавив ее голову к земле тяжестью своего тела, а тем временем оба человека, вооруженные кинжалом и ножом, наносили удары, один из которых стал смертельным для медведицы. Задыхаясь после сумасшедшей схватки, бард с отвращением снял повязку, пропитавшуюся кровью медведей снаружи и его собственной изнутри. Засохшая его рука представляла собой зрелище омерзительное, но Герна тщательно вылизала ее перед тем, как Рион смазал руку мазью. Герна верила, что это помогает скорейшему выздоровлению. Если бы она была по-прежнему человеком и паладином Файнор Возлюбленной, то молилась бы за друга и снимала его боль прикосновением благословляющих пальцев. Но увы! в ее нынешнем состоянии рассчитывать на милость богини не приходилось, священная сила ушла... хотя что-то, видимо, хранило Герну, потому как нежить не имела над ней власти и боялась белой волчицы больше, чем любого из ее спутников. Герна мысленно вознесла молитву Возлюбленной Покровительнице и трижды поклонилась, чем немало удивила Риона и Бралия.
   Бралий, более прагматичный и гораздо более отдохнувший, чем его товарищи, немедленно принялся разделывать фантастическую добычу. Подкрепившись жареным медвежьим мясом, бард и волчица свернулись тесным клубком и уснули. Мальчик же занялся перетопкой жира, чтобы позже приготовить из него новую порцию мази для учителя. Пока жир остывал, Бралий достал друидскую книжку и начал читать вслух. Легкий шелест кустов привлек его внимание. Какой-то маленький человечек, почти карлик выглядывал из-за широких листьев. Бралий так и подскочил. Он отбросил книжку, выхватил нож и принял самую угрожающую позу, на какую только был способен. Человечек всплеснул руками и пропал из виду. Правда, через несколько мгновений он появился вновь, на сей раз выйдя из своего укрытия. Вид у незнакомца был престранный. Густая шевелюра, стриженная на макушке и длинная на затылке, казалась то черной, то серой. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что волосы коротышки шли чередующимися полосами: седые и черные. Острый нос на вытянутом личике постоянно дергался, ноздри раздувались, словно у дикого зверя, хитрые темные глазки избегали прямого взгляда. Одет, однако, он был весьма прилично: теплый меховой плащ, добротная туника, серые штаны с замысловатым рисунком и короткие сапоги. Остановившись с подветренной стороны шагах в десяти от мальчика, человечек ощерился в заискивающей улыбке и сказал:
   - Мой добрый господин, не поделитесь ли кусочком мяска? Вы же не дракон, чтобы слопать двух медведей, не угостив бедного Стибриса.
   Бралий, помедлив, опустил нож.
   - Откуда ты тут взялся?- спросил мальчик.- Неужто здесь поблизости есть жилье?
   - Жилье?- удивился Стибрис и забормотал что-то себе под нос, чем заставил Бралия вновь насторожиться.- Нет, я живу довольно далеко отсюда. Тут рядом есть пара развалюх, да, бывшие эльфийские замки, но это не для меня. Я, знаешь ли, люблю тепло и уют... и сытную пищу. Не жадничай, дай кусочек!
   - А что ты тогда тут делаешь?- поинтересовался Бралий, проигнорировав просьбу.
   - Это тайна.
   - Хм!- недоверчиво протянул мальчик.
   - Ладно,- миролюбиво отмахнулся Стибрис,- только ради тебя. Я послан с некоей миссией к одному старому друиду. Ужасно далеко живет этот Траувалидис, верно? Вы ведь тоже идете туда, сынок?
   Бралий слегка опешил:
   - А откуда ты знаешь?
   - Ну, я приглядывал за вами с тех пор, как вы перешли через ручей. Но, поскольку я заметил, что ваша троица просто притягивает неприятности, то решил держаться на почтительном расстоянии. А сегодня я не выдержал, ты уж прости, столько мяса пропадает! Да моей семье хватило бы на неделю!
   - Моим родным этих медведей хватило бы на полгода,- пробормотал Бралий.- Ну и сильны вы покушать!
   Стибрис сделал еще шаг в сторону мальчика, вытянул шею и посмотрел, не проснулась ли волчица.
   - А эта милая зверушка ручная?- уточнил он.
   - Она не зверушка. Она - зачарованная девушка, паладин богини Файнор.
   Стибрис испустил тихий писк, который, видимо, означал хихиканье.
   - Так что, обратно она никак не может?..
   - Почему же, в полнолуние Герна принимает свой истинный облик,- сообщил Бралий и тут же прикусил язык: что-то он разболтался!
   - Уже скоро,- почему-то кивнул коротышка.- Но в наших краях такой проблемы просто не существует, поэтому я, извини, не могу смотреть на нее без смеха. Особенно вчера ночью, как она была похожа на княжну Вергину в курятнике! Ой, как вспомню, курица тоже вцепилась ей в морду когтями, ха-ха-ха!
   Он скорчился от еле слышного хохота. Бралий было задумался, но Стибрис тут же помешал ему:
   - Так ты поделишься кусочком, пока спят твои старшие? Давай, давай, не жадничай!
   - Бросай сюда твою сумку,- решился Бралий,- я положу туда мясо. И смотри у меня, сделаешь хоть шаг, я не посмотрю, что ты седой!
  
   Стибрис наморщил длинный нос, снял с плеча суму, аккуратно вытащил оттуда свернутый мешок и перебросил мальчику. Бралий, стараясь не сводить с коротышки взгляда, подошел к туше медведицы и отрезал изрядный кусок окорока.
   Положив мясо в мешок, мальчик размахнулся и швырнул его Стибрису. Тяжелый снаряд угодил точнехонько в живот коротышки, сбил с ног, и от шума мгновенно проснулась Герна. Она вскочила, оглянулась, заметила барахтающегося в зарослях
  можжевельника человечка, в несколько прыжков настигла его и вытащила за шиворот на середину поляны. Бралий поспешил вступиться за Стибриса:
   - Герна, Герна, я тебя прошу, не так грубо! Он только пришел попросить еды! Он тоже идет к этому... Валидису, пожалуйста, осторожней!
   Волчица сердито рыкнула и уронила коротышку к ногам спящего барда. Она обнюхала Стибриса с головы до пят, сунула было нос в его сумку, но человечек с немыслимым проворством отдернул сумку и зло зашипел, причем лицо его сморщилось как морда затравленного енота. Герна озадаченно уставилась на свою добычу, добыча фыркала и скалилась. Бралий пытался примирить противников:
   - Все в порядке, Герна. Ну? Убедилась? Давайте поговорим
   спокойно.
   Герна чихнула и принялась толкать Риона. Тот невнятно выругался, открыл один глаз, уставился на окружающих. Потом зевнул. Потом открыл второй глаз, и только после этого до сознания барда дошло, что на полянке есть еще кто-то. Сон его как рукой сняло. Рион подскочил на месте, уставившись на незнакомца, в руке его сам собой оказался кинжал.
   - Это что за чудо лесное?- осведомился молодой человек.
   - Я тут того... мне с вами, в общем-то, по дороге,- забормотал Стибрис,- вот я и подумал: а не присоединиться ли мне к вашей дивной компании?
   Бралий фыркнул - несколько минут назад коротышку вполне устраивало путешествие в одиночку. Но ведь надо было как-то оправдаться перед грозной волчицей и вооруженным человеком! Видимо, Стибрис рассчитывал на немедленный отказ.
   Однако он не учел, что Рион был бардом, а бродячим музыкантам случалось находить спутников и в более оригинальных ситуациях. Рион пожал плечами, посмотрел на Герну и спросил:
   - Ну что?
   Герна выразительно склонила голову, предлагая другу решать самому. Особых возражений с ее стороны не было. Рион еще раз оглядел кандидата в компаньоны и, решительно отложив кинжал, протянул коротышке руку:
   - Меня зовут Рион, это мое сценическое имя. Я вольный бард. А ты кто?
   Стибрис удивился и заметно смутился. Прежде чем пожать протянутую руку, он осмотрел ее, прищурив глазки и смешно дергая носом, потом осторожно дотронулся до ладони барда кончиками пальцев и лишь после этого протянул в ответ свою пухлую ручку. Оправдываясь, он заметил:
   - А то, знаете, бывают такие шутники-чародеи, вот тоже подают ладонь, а от нее потом молнией как шарахнет! Очень неприятно получается, кожа облезает и мех паленым воняет. Меня зовут Стибрис, я уже говорил вашему юному приятелю. Я пришел из далекого далека, аж из самой Вестрии, тут ни друзей, ни родственников, с едой в этом лесу, гм, некоторые проблемы, вот я и решился попросить немного мяса, если не жалко.
   - Ничуть не жалко,- подтвердил музыкант.- Более того, ты можешь оставаться с нами. Тебе и в самом деле с нами по пути, или это для красного словца?
   - Правда, правда,- подтвердил Бралий.- Он мне сам сказал, что идет к Валидису.
   - Траувалидису,- поправил бард,- учись произносить такие имена без запинки и правильно. Это твоя специальность.
   Стибрис мало-помалу освоился. После обеда он заметно повеселел и даже начал рассказывать кое-что о себе и своей стране. Правда, суть великой миссии, с которой его отправили в сей далекий поход, он продолжал хранить в секрете. Обмолвился только, что это дело чисто друидическое, и этой проблемой заняты все самые мощные друиды Вестрии. Рион, оценив характер нового спутника, решился спросить, все ли его соплеменники такого невысокого роста, на что Стибрис, ничуть не смущаясь, ответил:
   - Ну нет, кое-кто поменьше, а кое-кто и дылда невообразимая. В моем роду я самого что ни на есть обычного роста, а другие семьи... у них другие порядки, так и размеры другие. Я лично никогда не баловался изменением своих, мнэ-э, объемов. Вот младшая княжна, помню, долго на диете сидела да
  по лабиринту бегала, думала, что подрастет. А элсид Базий хотел стать поменьше, чтобы научиться прилично летать, так уменьшиться уменьшился, а летать так и не сподобился. Так какой смысл, я вас спрашиваю?
   - У вас очень странный народ,- сказал Бралий.- Я ничего не понял.
   - Народ как народ,- проворчал Стибрис, теряя вдруг интерес к разговору.-Княжество наше процветает, войны пока нет, так чего тут странного?
   Бард сердито посмотрел на ученика и покачал головой. Тот виновато пожал плечами и начал собирать вещи.
   К чести Стибриса, надо отметить, что он не стал обузой для путешественников. Напротив, появление нового спутника сняло лишнюю нервозность и прибавило веселья. Коротышка оказался великим знатоком анекдотов и прибауток, поэтому взрывы хохота то и дело оглашали мрачный лес, заставляя белок вздрагивать и забиваться обратно в дупла. В знак перемирия Стибрис подарил Герне странное ожерелье из серебра с перламутровыми вставками, причем из уважения к паладинскому прошлому волчицы не стал говорить, что эта драгоценность досталась ему не совсем честным способом - о том, как в суме
  Стибриса осело серебряное ожерелье, коротышка рассказал на ухо только барду, отчего Рион не однажды, глядя на гордую подарком Герну, начинал покатываться со смеху.
   Между тем волчица была себе на уме. Конечно, она кое-что расслышала, но переборола свои рыцарские чувства и заставила себя принять подношение, потому что оно было серебряным. Теперь, если та ночная тварь действительно была вампиром, то Герна получила не просто драгоценное ожерелье, но и
  дополнительную защиту от зубов монстра - ведь всем известно, что вампиры не выносят серебра. Ну и кроме того, Герна все-таки была женщиной и не могла равнодушно смотреть на красивые вещи, хотя никогда бы не призналась в этом.
   Перепали небольшие подарки и людям. Бралий получил бронзовую фибулу, а Риону достался крошечный меч, не больше пальца. Стибрис уверял, что это подлинное оружие подкаменных пикси, Рион сделал вид, что верит коротышке, и с удовольствием приколол меч к вороту плаща как булавку. В ответ бард вручил Стибрису найденное Бралием в курганах Старкада колечко. Все остались довольны, хотя польза даров была весьма сомнительна.
   Видимо, для Стибриса обмен подарками был чем-то вроде ритуала присяги, потому что с этого момента он полностью разделил с путешественниками все обязанности по готовке, добыче хвороста и воды, установке шатра - о да, в отличие от беспечного барда и его легкомысленных спутников, у Стибриса был маленький походный шатер, легкий, теплый и непромокаемый. Между прочим, коротышка поделился своими ночными наблюдениями. Рион с интересом послушал, на что было похоже со стороны сражение с чудовищем, и только покачал головой: со слов Стибриса выходило, что спаслись они по чистой случайности.
   - Я бы кое-что посоветовал на будущее,- заметил маленький человечек, уплетая двойную порцию похлебки.- Во-первых, вам следовало бы не веревками себя обносить, а сделать этот... священный круг. Я помню, наша верховная жрица, когда мы еще ходили в школу, учила нас таким штукам. Начертить круг и посыпать его чесноком, полынью и цветочными лепестками. Гораздо лучше, чем любая магия. Во-вторых... Я ведь хотел что-то сказать, только бы вспомнить! А, ну да, во-вторых, вы дважды попадались на этих дурацких бабочках-сплюшках. Хочешь доброго совета? Собачья шерсть или мята их прекрасно отпугивают. Смотри сам: ты пока гладил свою волчицу, бабочки тебя не трогали, а парень уснул. О, понял идею? То-то. Жалко, что я не маг и не клирик, а то бы еще что-нибудь посоветовал. Только я заранее прошу: увольте меня сражаться с этой тварью! Я маленький и слабый, она как посмотрит на меня, так душа в пятки. А то и похуже. Боюсь - я честно говорю, боюсь!- что если мне тварь прикажет, я могу пойти и против вас, хотя вы мне симпатичны. Но знаете, я с магией не в ладах, еще ни разу мне не повезло, когда меня пытались заколдовать. Так что будет лучше, если я и эту ночь пересижу в лесу.
   Рион пожал плечами: в конце концов, он не возражал, чтобы тот, кто может спастись, спасал бы свою шкуру, а не оставался погибать за компанию с малознакомыми ему существами. В знак того, что он собирается вернуться и верит в то, что его новые друзья останутся живы, Стибрис оставил свой шатер и промокшие в болотце сапоги, остальные вещи собрал и бодро удалился в темнеющий лес. Вновь сгущались сумерки, наступала третья по счету ночь с тех пор, как Рион перешел заколдованный ручей. Все с трепетом ожидали явления таинственного монстра.
   Бард последовал советам Стибриса и очертил стоянку большим кругом, который Бралий густо посыпал сухими приправами из своего запаса. Правда, когда Рион попросил Герну освятить круг, та грустно покачала головой, и глаза ее наполнились слезами, так что молиться о безопасности довелось музыканту. Рион поднял к губам дудочку и некоторое время подбирал мелодию, затем опустил инструмент и запел:
  
   - Я слышу голос луны,
   Я слышу шепот созвездий,
   Я слышу затравленный крик,
   Рычание дьявольских бестий.
   И я иду над водой,
   По бликам неверным иду,
   Я забываю все, кроме звуков,
   Кроме скольженья по льду.
   О луна, властелин прилива,
   Руки-лучи протяни,
   О, владыка сов и кошек,
   Обними и прими!
   Мантией белой меня укрой,
   Бледный воин-луна,
   О господин, копьем порази
   Смертоносный туман!..
  
   Песня была долгой, маломелодичной, полной намеков на некие добрые поступки бога луны. Герна слушала гимн стоя, обратив морду к темнеющему небу, на котором уже проявился белесый диск ночного светила. Герна не знала, откликнется ли Форнат на призывы простого барда и защитит ли от кошмарного монстра, но мысленно повторяла слова Риона, присоединяясь к нему в молитве. Бралий откровенно скучал. Поскольку он слышал о чудовище только из
  уст учителя и Стибриса, которым не очень-то доверял, то все те меры предосторожности, что пытались предпринять его друзья, казались мальчику несколько преувеличенными.
   Закончив освящение - во всяком случае, Рион на это надеялся,- бард и волчица подошли к костру. Рион выщипал немного шерсти и пуха из Герны, стараясь не очень ее мучить, и скрутил толстые рыхлые шнуры. Один он повязал на лоб Бралия, другой взял себе.
   - Ну, теперь можешь идти спать,- сказал Рион, с удовлетворением оглядев паренька.- Будем надеяться, что в случае опасности ты сможешь проснуться. Иди, я разбужу тебя ближе к рассвету.
   Пожав плечами, Бралий удалился в шатер. Слышно было, как он ворочается там, пытаясь свернуться поудобнее - все-таки шатер был рассчитан на малютку Стибриса, а не на двенадцатилетнего подростка. Мохнатые бабочки уже кружили над огнем, то и дело попадая в языки пламени, которое жадно глотало маленькое существо. Однако теперь насекомые не подлетали близко к людям - Стибрис знал, что советовать. Рион занялся больной рукой. Она была все так же омерзительно черна и тверда, хотя мазь впиталась почти полностью. Пальцы отказывались шевелиться, и это особенно раздражало барда. Герна снова вылизала ладонь друга и вытащила из мешка последнюю порцию снадобья. Рион похвалил предусмотрительность своего ученика, заготовившего почти все, что нужно для составления мази во время пути. Теперь барду предстояло этим заняться. Ночь предстояла долгая. Волчица легла в ногах Риона и уставилась в темноту, пытаясь угадать, откуда на сей раз
  последует атака.
   Тварь не заставила себя долго ждать. Острая боль ненависти буквально подбросила Герну. Волчица вскрикнула почти человечьим голосом и бросилась к тому месту, откуда веяло нечистью. Вдоль круга металась черная крылатая тень. Алые глаза пылали неприкрытой яростью, пасть летучей мыши разевалась в едва слышном визге. Но наспех сотворенный барьер оказался достаточно прочным, и тварь не решалась пересечь черту. С другой стороны круга за монстром неотступно следовала рычащая Герна. Дважды облетев лагерь, нежить убедилась в его недосягаемости и скрылась в темноте. Герна вернулась на место, но шерсть ее все еще стояла дыбом.
   - Не веришь, что Оно сдалось так быстро?- спросил Рион. Герна кивнула.- Я тоже не верю. Готовься к худшему. Надо полагать, сейчас Оно пригонит своих зверей. Только бы не змеи!
   Рион вытащил заранее заготовленные факелы, зажег их и пошел вдоль черты, втыкая по одному через каждые два-три шага. Потом он сел, сосредоточился и сотворил заклинание. Полянка наполнилась гнилым запахом болота.
   - Все, магия на сегодня вышла,- вздохнул бард.- Будем надеяться, что инстинкт велит животным держаться подальше от трясины. Скажи-ка, Герна, чему больше доверяют звери: глазам или носу? Ладно, ладно, не обижайся. Не запах, так огонь их отпугнет. Я очень хочу так думать.
   Они прождали около часа. Рион успел сменить два догоревших факела. Луна передвинулась и теперь висела точно над головами путников. Лес молчал.
   - Может, они все спят?- с надеждой предположил бард.- В конце концов, ночью ходят только волки да рыси... ну, еще летают филины, а все нормальные существа сидят в своих норах и дуплах. Может, Оно не станет их будить.
   Герна фыркнула. Она указала мордой в сторону бурелома: там мелькнули зеленые огоньки волчьих глаз.
   - Вижу, вижу,- проворчал Рион.- Почему Альхара не оставила мне свой арбалет?! Как бы он сейчас пригодился!
   Волчица сердито заворчала при упоминании давней соперницы... правда, теперь Герна не отказалась бы от такой союзницы, какой была когда-то Альхара. Но это все дела прошлых дней.
   Звери перемещались по лесу, стараясь держаться в тени. Факелы удерживали волков на почтительном расстоянии. Однако Рион понимал, что его запас не бесконечен. Более того, он видел, что факелов хватит самое большее на час, а до рассвета еще очень и очень не скоро. Тихое шипение привлекло его внимание: ну да, ползли змеи. Их было много, но все они, к счастью, двигались с одной стороны.
   - Буди Бралия,- скомандовал Рион.- Пусть помогает.
   Герна вытащила мальчишку из его уютного логова. Спросонья Бралий попытался отбиваться, но потом увидел огни и мерцающие в лесу глаза, и сон мгновенно улетучился.
   - Бери горшок с жиром и лей на гадюк!- скомандовал Рион.
   По его команде Бралий плеснул разогретым жиром на блестящую в лунном сиянии змеиную армию, а бард запустил туда же догорающим факелом. Жир вспыхнул, змеи, ошалевшие от света и боли, прянули в стороны, унося на спинах гребни пламени.
   - Экономь!- предупредил Рион.- Если полезут волки, на них это тоже подействует. Смотри внимательнее, нет ли где еще гадюк. Не позволяй им пересекать черту!
   Змеи возникали из травы как по волшебству. Герна, однако, немедленно их обнаруживала и звала барда или мальчика. Скоро почти весь внешний круг был объят огнем. Запасы жира таяли на глазах в прямом и переносном смыслах. Рион только качал головой.
   Неожиданно крупный серый зверь вынырнул из темноты и набросился на змей. Люди с удивлением уставились на нежданного союзника, большого барсука, который быстро расправлялся с разгневанными гадюками, разрывая их когтями с такой легкостью, словно то было тесто. Волки сердито рычали, явно не одобряя
  поведения барсука, но огонь внушал им такой страх, что они не решались приблизиться.
   - Это твоя работа?- поинтересовался Рион у Герны. Та отрицательно помотала головой.- Ладно, скажем спасибо великому лунному воину. Ну надо же! Мне бы такие когти!
   Барсук подхватил последнюю гадюку за голову, шлепнул змеей о землю, придушил и выплюнул. Потом зверь посмотрел прищуренными глазками сквозь пламя, громко чихнул и скрылся в темноте так же быстро, как и появился. Несколько волков устремились в бурелом, видимо, преследуя нежданного
  противника. Затем и другие медленно и бесшумно растворились в темноте.
   - И что, у вас такие развлечения бывают каждую ночь?- спросил Бралий.- Не удивительно, что вы потом весь день ходите как сонные мухи. А где ваша знаменитая тварь?
   - Типун тебе на язык,- оборвал его бард.- Иди к себе и не высовывайся, пока не позовем. Не вздумай спать!
   - Да пожалуйста,- проворчал мальчик, вытирая испачканные жиром пальцы о траву.
   Он откинул полог шатра, заполз внутрь и уютно свернулся калачиком. Ночной холод уже наполнил шатер, выстудив ложе из еловых веток, поэтому мальчик потянулся за плащом. Пальцы его наткнулись на что-то меховое... и кожаное... и живое! Бралий вздрогнул, дикий страх пронзил его, лишив дара речи. Мальчик только и мог, что смотреть, как большая летучая мышь ползет по
  нему, подбираясь ближе и ближе к горлу.
  
   - Мне с трудом верится, но, по-моему, мы эту ночь пережили,- сказал Рион, гася последний факел. В сером рассветном тумане уже занималась заря.- Как ты считаешь, солнышко?
   Герна зевнула. Смутное беспокойство, одолевавшее ее всю ночь, ушло, и теперь она хотела только спать.
   - А как там наш герой?- Рион заглянул в шатер и усмехнулся.- Спит. Ладно, нам тоже не мешает отдохнуть. Разбудить?
   Волчица проигнорировала вопрос барда. Она устроилась на теплой золе и прикрыла глаза. Рион подергал Бралия за ногу:
   - Эй ты, соня! Твое дежурство, поднимайся.
   Ответа не последовало. Бард нахмурился и настойчивей потряс ученика, но тот по-прежнему не реагировал. Рион протянул руку, ухватил мальчика за шиворот и с усилием выволок наружу. Белое лицо Бралия было искажено ужасом, в мертвых глазах отразилось восходящее солнце. Рион, ноги которого внезапно
  подкосились, опустился наземь.
   - Герна!- заплетаясь, тихо позвал он. Волчица мгновенно подняла голову и навострила уши.- Он умер, Герна.
   Герна подошла ближе, обнюхала тело Бралия, отшатнулась, почуяв омерзительный запах тления, запах ночной нечисти. Волчица села и тоскливо завыла, запрокинув белую голову к небу. Рион осторожно дотронулся до лица мальчика, пытаясь придать ему спокойное выражение, но мускулы, сведенные последней судорогой, были как каменные.
   - Почему, отчего он умер?- спросил бард сам себя.- Кто убил его?
   - Эй вы, привет!
   По выжженной в ночной драке траве из леса к путникам спешил коротышка Стибрис, слегка прихрамывая на правую ногу. Он весело улыбался и махал рукой. Однако его ждал весьма холодный прием, что заставило Стибриса замолчать и нахмуриться.
   - В чем дело? Вы что, не выспались?
   - Бралий...- Голос Риона прервался.- Ты сбежал, ты бросил нас. Ладно, пусть так, я не виню тебя... Но, проклятье, если бы ты был с нами, может быть, мальчик остался бы жить!
   Бард резко отвернулся от Стибриса. Коротышка уставился на неподвижное тело и удивленно выдохнул:
   - Вот, значит, как!
   - Да. Нас стало меньше. Зачем ты вернулся? Сидел бы и дальше в своем безопасном лесу, это была не твоя битва!
   - Ты так думаешь?- Стибрис запыхтел от обиды.- Может быть, может быть, но я уже ввязался в нее! И вообще, если бы не я, вас бы всех тут перебили. Святые орлы, я рисковал своей шкурой ради людей, простых людей, а теперь меня обвиняют в трусости и предательстве! Меня!..
   - Ты рисковал..?- Рион от возмущения не мог найти слов.
   - Да, я! Уж конечно, где тебе узнать меня, когда я один разбирался со змеями, пока вы только и знали, что размахивать факелами.
   - Барсук?
   - Именно,- Стибрис сердито сверкнул карими глазками.- Я советник принцессы Кхай-лан, княгини Верхеймстарда, страны оборотней. Я принадлежу к древнему роду барсуков, и в моих жилах течет императорская кровь.
   Рион обхватил голову руками и застонал так же громко, как Герна. Он бы заплакал, если бы мог.
   - Проклятье, проклятье! "Белый бык с золотым пятном", ты был прав, мой малыш, я заманил тебя в пропасть. Но кто мог знать?
   Стибрис мало что понял в причитаниях барда, кроме того, что тому сейчас требуется сильная встряска, иначе тоска захватит человека и высосет из него желание жить.
   - Однако, почему он умер?- спросил коротышка вслух.- Я не вижу никаких ран. Надо осмотреть тело.
   И немедленно занялся делом. Он довольно грубо хлопнул Герну по боку, прерывая ее стенания, и пригласил помочь. Вдвоем они дважды перевернули мальчика, потом осторожно сняли с него одежды и еще раз осмотрели труп, тряпки, даже перетряхнули еловую подстилку. Ничто не указывало на возможную
  причину смерти. На теле Бралия не было ни царапины.
   - А вот это уже странно,- заметил Стибрис.- При том, что я прекрасно помню, какие у него на руках были ожоги, теперь я не вижу и следа. Ни шрамов, ни пятен! Не могу поверить, что за все это время, что вы гуляете по лесам, он ни разу не поцарапался и не ушибся.
   Герна зарычала и ткнулась носом в серо-синие губы паренька. Стибрис сначала не понял, потом кивнул:
   - Ты права, он совершенно белый. Прости, дорогуша, но я должен проверить кое-что...
   И с этими словами он вытащил нож и сделал глубокий разрез на руке мертвеца. Показались мышцы, обескровленные, бледные как у вареной курицы. Герна заскулила и помотала головой.
   - Уже закончил, не беспокойся. Сама видишь, какая получается дрянь...
   - Я так и не научил его,- продолжал бормотать Рион.- Какой я дурак!
   - Фу ты, ну ты!- разозлился Стибрис.- Кончай причитать как шакал на веревке! Займись делом.
   - Святые небеса,- бард, ошеломленный таким напором, вышел из ступора и посмотрел на товарищей,- что еще за дело?
   - Его надо похоронить, приятель,- пояснил коротышка.- Ты же видел местных волков, они скоро учуют запах мертвечины и соберутся на пир. Ведь ты же не хочешь, чтобы твоего ученика сожрали дикие хищники?.. Тогда изволь подняться и вместе со всеми копать.
   Бард в последний раз тяжело вздохнул, крупная дрожь прокатилась по его телу, но он взял себя в руки и кивнул. Потом он вытащил из сумы магическую книгу и извиняющимся голосом сказал:
   - Если мы можем потерпеть два-три часа... у меня записано такое заклинание, которое выроет большую квадратную... яму.
   - Ладно,- милостиво махнул рукой Стибрис.- Но пока я накрою мальчика плащом. Солнце, знаешь ли, плохо влияет на трупы.
   Герну передернуло от этого здравомыслия. Стибрис говорил так, словно через его руки прошел не один десяток мертвецов. Теперь коротышка уже не казался таким забавным и безобидным, как при первой встрече. И то, что он, ко всему прочему, был урожденным оборотнем, не прибавляло симпатии. Герна кое-что знала о народе Стибриса, ее наставники утверждали, будто урожденные оборотни страшнее тех, которые были жертвой колдовства. Лишенные всяких моральных принципов, наделенные звериными эмоциями и страстями, хитростью и жестокостью, вместе с тем обладающие недюжинным умом и знаниями, доступными лишь человеческому разуму, урожденные оборотни были опасными противниками и непредсказуемыми союзниками. То, что Стибрис помог путникам прошлой ночью, не значило, что он поможет им вновь. Похоже, он и сам был немало удивлен собственной выходкой. У Герны не было ни малейших оснований доверять этому существу.
   Впрочем, оборотень не особенно расстраивался. Он подмигнул волчице и доверительно прошептал ей на ухо:
   - Уж ты можешь мне говорить все, что думаешь. Я прекрасно все понимаю. В отличие от нашего друга.
  
   Между тем бард сосредоточился на своих записях, стараясь запомнить трудный текст. Чтение помогло ему отвлечься от скорбных мыслей, магия поглотила его полностью. Рион не часто прибегал к волшебству до тех пор, пока не изуродовал руки. С
  того момента большая часть его репертуара как бродячего артиста была с сожалением вычеркнута, а в список номеров добавлялись только песни и сказания. Рион же, который ревностно следил за разнообразием в своих выступлениях,
  рассчитывал теперь заняться фокусами и мелкой магией, чтобы заполнить паузы. И вот на свет была извлечена потрепанная маленькая книжка, в которую бард вот уже пять лет заносил различные полезные и совершенно бесполезные, но весьма
  эффектные заклинания. Больше всего там скопилось различных фейерверков и пляшущих огоньков, поскольку и люди, и эльфы, и гномы, и даже цверг-тролли не могли оставаться равнодушными при виде блистательной огненной феерии. Но попадались и другие
  заклинания. Одно из них сейчас постепенно заполняло память молодого барда.
   Барсук-оборотень и волчица продолжали беседу. Осторожно, избегая прямых выводов и стараясь не давать никаких советов друг другу, они обсудили то, что могло произойти с Бралием. Обескровленное тело вызывало у обоих только одну ассоциацию: вампиры. С этим вполне сочетались и странные ночные визиты волков и летучей мыши. Но полное отсутствие ран на мальчике повергало Герну в такое же недоумение, как и Стибриса. Она припомнила, что когда-то читала летописи, в которых поминались так называемые энергетические вампиры и твари, высасывающие разум. Но даже это не могло объяснить внезапное полное
  исцеление мертвеца. Стибрис, в свою очередь, выдвигал предположения еще более фантастические, вплоть до того, что выволок из небытия легенду о зубном черве. Герна скептически фыркала, ее не оставляло чувство, что коротышка нарочно пытается отвлечь ее от чего-то нужного, чего-то, что она упустила из виду.
   Наконец, Рион снял с левой руки перчатку, коснулся изуродованными пальцами земли и произнес заклинание. Почва вздыбилась, потом раздалась в стороны, как открывающийся в крике рот. Появилась глубокая яма, на дне которой можно было заметить спешно ввинчивающихся в землю дождевых червей. С помощью Стибриса Рион одел мертвого ученика в чистую тунику, перенес легкое тело к могиле и бережно опустил вниз. Герна встала на краю ямы и зарычала, изредка поднимая морду к небу. Бард шептал слова священного гимна Уходящим. Только Стибрис качал головой, не присоединяясь к молитвам людей, и эта сцена
  вдруг болезненно напомнила Риону вчерашний вечер, когда Бралий, стоя почти на том же месте, где сейчас находился оборотень, так же усмехался и недоверчиво прищуривал глаза. Бард вздохнул и, сосредоточившись, произнес второе, обратное заклинание. Земля сомкнулась над умершим.
   В молчании путники отправились в дорогу. Ближе к вечеру тоска и апатия притупились, дали знать о себе простые походные заботы, и бард с волчицей рьяно занялись делами, чтобы вытравить из сердца горечь смерти. Стибрис пытался развлечь их байками своей страны, и делал это так искусно, что Рион поневоле прислушивался к болтовне коротышки. Стибрис выбрал единственно верное для барда лекарство: оборотень воскрешал в человеке угасшее любопытство. Герна следила за тем, как рассказы Стибриса словно чародейские заклинания опутывают, околдовывают молодого музыканта, и в ее душе рождалось нечто, похожее на ревность.
   Ревность! Герна не могла поверить своим чувствам. Ревность считалась темным проявлением силы Файнор, богини любви, и праведные паладины ставили ревность в один ряд с такими мерзостными явлениями, как ненависть и похоть. Хуже этого могло быть только равнодушие. И теперь вконец несчастная волчица пыталась понять, что означал этот странный приступ ревности: было ли это испытание от Возлюбленной или знак того, что Герна навеки отлучена от ее светлого лика?
   Герна не заметила другого: в своих раздумьях она больше не вспоминала о смерти, чего и добивался Стибрис.
   К вечеру путники оказались в глухой чаще, где не было места даже для шатра. Тени деревьев почти скрыли заросшую дорожку, и теперь компаньоны передвигались только полагаясь на чутье Герны и зрение Стибриса. Невольно все ускорили шаг, стараясь еще засветло найти подходящее место для стоянки.
   - Что это там?- внезапно указал в густой ельник Рион.- Похоже на скалу.
   Путники, не совещаясь, поскольку времени оставалось в обрез, двинулись через заросли, ломая сушняк, продираясь сквозь колючие живые изгороди, к темной массе, возвышавшейся среди деревьев. Буквально вывалившись из цепких объятий молодых елок, компаньоны посмотрели вверх и одновременно
  ахнули от удивления и восхищения: перед ними была древняя башня. Местами зубцы ее обвалились, ров, некогда окружавший высокий фундамент, превратился в едва заметное углубление на земле, серые лишайники затянули стены почти до середины, а выше виднелись желтые пятна плесени, словно болезненные язвы
  на теле великана. Но все равно, башня излучала ту особую красоту, какой обладают только истинные произведения искусства. Несомненно, она была сделана эльфами, но зодчие той далекой поры избегали лишних вычурных деталей, ажурной резьбы, стрельчатых ниш и пестрой мозаики, которые восхищали в
  современных эльфийских зданиях, но едва ли оставляли в душах заметный след. Эта же башня была строга, ее гордый венец, некогда сиявший над лесом, был подобен шлему воина. Дубовые ворота каким-то чудом не сгнили, не истлели, но стали твердыми, будто камень. От моста, соединявшего башню с сушей, остались только перила, бронзовые шишаки которых торчали надо мхом как диковинные грибы. Рион не удержался и потрогал один из них. С коротким треском шишак накренился, и бард с усилием поднял побитую временем деталь. То оказалась голова. По острым ушам в ней можно было опознать эльфа, остальные же черты
  скрывала грязь и зеленые чешуйки окиси.
   - Ну вот,- сказал Стибрис,- я же говорил, тут эльфийских сторожевых башен на каждом шагу полно. Сам видел несколько штук, правда, те сохранились похуже. Но они стояли на открытой местности, там, конечно, над ними уже поработали. Вот вам и пристанище на ночь.
   Герна заворчала, возражая скорее из принципа, чем сообразуясь с голосом разума. Впрочем, ее никто и не слушал. Рион уже подошел к воротам.
   - Почему они оставили этот дом?- спросил он сам себя.
   - Это не дом,- откликнулся коротышка.- Это дозорная башня. Видимо, надобность отпала, вот хозяева и ушли.
   - Странно,- прошептал бард и погладил теплую шершавую поверхность ворот. Потом он взялся за большое позеленевшее от времени и изъеденное коррозией кольцо, но оно даже не дрогнуло. Столетия превратили его в единое целое со створкой.- Помогите, что ли?
   Втроем путники навалились на ворота, но те стояли недвижно, как и прежде.
   - Нет, надо действовать по-другому,- отдуваясь, сказал Стибрис. Он опустился на колени и пощупал почву.- Ага, так я и думал. Створки заросли землей примерно на полметра. Если мы хотим войти именно здесь, требуется основательно потрудиться.
   - Иного пути нет,- возразил Рион.- Герна сейчас не может лазить по стенам. Другой стоянки нам теперь не найти, а откопать одну из створок до заката, я думаю, мы сумеем.
   - Гениально,- фыркнул коротышка.- Тогда, прости, приятель, но я приму вид, более приличествующий черной работе.
   С этими словами он помахал обоим спутникам рукой и удалился в ельник. Через несколько минут оттуда выбрался барсук с узелком в зубах, положил узел на землю и решительно направился к воротам. Герна покосилась на барда с таким видом, будто ждала приказа, потом скривила верхнюю губу и принялась рыть землю. Вдвоем с барсуком дело у них пошло споро. Рион только и мог, что взрыхлять для зверей землю своим кинжалом. Он зажег два факела и воткнул их перед воротами, чтобы видеть подкоп. Наконец, когда нижняя кромка ворот показалась на свет, бард попытался дернуть за кольцо, и ему показалось, что древняя створка дрогнула. С удвоенной энергией троица расчищала землю, докопавшись до мощеной дороги. Потом Стибрис сбегал в лес и вернулся в своем человеческом облике, чтобы помочь Риону раскачивать ворота. Наконец, рванув на себя кольцо, им удалось разбить вековую ржавчину, спаявшую петли, и
  створка с диким скрежетом, нехотя, приоткрылась. Рион просунул в образовавшуюся щель толстую палку, действуя ею как рычагом, коротышка продолжал тянуть кольцо, Герна отгребала последние комья земли - и вот щель расширилась настолько, что даже Стибрис мог протиснуться в нее без особого ущерба. Довольные своей победой, компаньоны издали торжествующий вопль, подобрали вещи и факелы и вступили в старую эльфийскую цитадель.
   Полукруглый холл, открывшийся их взорам, был совершенно пуст. Гладкие отполированные стены отражали свет факелов и даже лица чужаков. Никаких украшений, надписей или указателей. Герна бодро обежала холл и обнаружила две легкие решетки, за которыми виднелись винтовые лестницы - одна в правом углу, другая - в левом. Решетки были опущены, но, по всей видимости, хозяева, покидая башню, не сочли нужным блокировать механизмы, и даже теперь, через много лет, решетки покорно поднялись, когда Стибрис нашел рычаг.
   Всего в башне оказалось четыре этажа. На втором располагались комнаты воинов - там сохранились не только кровати, но и стойки для оружия. Рион нашел на маленьком столике пять серебряных наконечников для стрел и громко пожалел, что при этих наконечниках нет лука.
   На третьем этаже было что-то вроде склада продовольствия: давно сгнившие овощи рассыпались в пыль вместе с корзинами, тощие мумии окороков свисали с растрескавшейся подставки, некоторые пыльные бутыли еще сохраняли мутную влагу на донышках, но вряд ли нашелся бы тот гурман, что рискнул бы испробовать древнего вина. Несколько ящиков громоздились в углу. Стибрис обшарил глухие стены и с удовлетворением нащупал скрытый слоем пыли замок. Повозившись с ним, коротышка открыл небольшую нишу, в которой за темной решеткой блестели сложенные столбиками золотые монеты.
   - Лучше бы там были драгоценности,- проворчал Стибрис,- что проку в лесу в деньгах? Весят они много, а удовольствия никакого. Впрочем, зачем воинам драгоценности?
   Четвертый этаж начинался закрытой дверью, причем Герна, понюхав ее, сердито зарычала, а Стибрис коротко перевел:
   - Магия.
   - На этот случай у меня есть универсальный ключ,- хмыкнул бард и вытащил из пояса медную штуку странной формы.- Отойдите-ка!
   Рион осторожно провел загогулиной по всему дверному проему, потом приложил ее к центру, отнял руку - штука осталась висеть как приклеенная. После чего бард толкнул дверь, и та покорно отворилась.
   - Антимагическая отмычка,- пояснил он с улыбкой.- Мне подарил один приятель не самой честной профессии. Очень удобно: как только ее отдираешь, заклинание немедленно восстанавливается, словно туда никто и не заходил.
   - Тебе, я вижу, неоднократно доводилось ею пользоваться,- поддел молодого человека Стибрис.
   - Ого-го!- Рион проигнорировал насмешку, потому что все его сознание уже было поглощено тем, что он увидел за дверью.
   Они оказались в идеально круглой зале. Три откидные кровати были подняты и почти сливались со стенами. Возле двух кроватей громоздились стеллажи с книгами, над третьей висел большой серебряный диск с изображением воина Форната. Посреди залы стоял круглый стол, заваленный стопками чистых листов пергамента, колбами и склянками, каменными шарами и кристаллами. Узкие окна-бойницы, которые снаружи не были видны вовсе, вероятно, также находились под защитой магии, потому что ни на подоконниках, ни в комнате не было пыли. Насекомые и звери также не тревожили этой залы. Все пребывало в первозданной чистоте и свежести, в воздухе даже витал слабый аромат благовоний. Тление не коснулось ничего из имущества таинственных обитателей комнаты.
   - Однако тут жили маги,- констатировал Стибрис.- Да, при хорошем командире эти ребята могли и втроем оборонять башню. Частые бойницы... ничего не видно, но готов поспорить на что угодно, когда-то отсюда местность просматривалась на многие мили. Помню, наш министр магии выпросил у князя небольшой гарнизон и набрал его из чародеев-воронов. Сначала никто не верил в эту затею, а теперь чуть где неприятности, сразу зовут летучий отряд.
   - Я должен посмотреть эти книги,- заявил бард.- Я никуда отсюда не уйду, пока не прочитаю все, что смогу.
   - Ну-у,- протянул оборотень,- если ты закроешь за собой дверь, то, полагаю, мы будем под надежной защитой. Если уж за прошедшие годы никакой монстр сюда не пролез, то есть надежда, что и сейчас ему это не удастся. Магия, надо же!
   Герна на полусогнутых ногах приблизилась к стене с символом лунного бога и тихонечко завыла, кланяясь. Мужчины с удивлением посмотрели на нее, потом друг на друга.
   - Похоже, тут жил еще и клирик,- сказал Рион.- Надо думать, жрец Форната. Странно, ни разу не слыхал, чтобы его жрецы... Подожди-ка! Эльфийская башня, покинута сотни лет назад, здешние эльфы поклонялись Форнату... Будь я проклят, если это не жилище лунных эльфов!
   Герна припала к земле и прижала уши. Стибрис пожал плечами:
   - Все возможно. Так я закрою дверь?
  
   На жаровне древних магов шипели кусочки размоченного мяса, Стибрис, забравшись с ногами на кровать, мастерил стрелы из старого посоха, забытого прежним хозяином ложа, Герна растянулась под стеной с серебряным диском, а бард пытался разобрать изящные, но совершенно нечитабельные эльфийские
  письмена. Книги, по большей части, не были магическими, это несколько облегчало задачу Риона. Среди прочей литературы он нашел книгу, заполненную великолепными рисунками. Рион просмотрел ее в первый раз довольно бегло и отложил, но когда масло в лампаде стало меркнуть, а голова почти перестала соображать, бард вернулся к книге, чтобы подробнее разглядеть одну из миниатюр. Каково же было его изумление и восхищение, когда, открыв первую страницу, Рион обнаружил совершенно другие картинки! И молодой человек принялся листать книгу от корки до корки и обратно, любуясь одновременно искусством древних художников и волшебством чародеев. Видимо, в рисунках был какой-то смысл, но Рион не вдавался в такие тонкости. Про себя он решил, что непременно возьмет книгу с собой.
   - Ага, к нам гости,- сказал Стибрис, указывая на одну из бойниц.- Жаль, не из чего опробовать стрелу.
   В узком проеме мелькал силуэт знакомой до боли летучей мыши. Однако, как и предполагал оборотень, монстр не мог проникнуть за магический барьер.
   - Сейчас будут в дверь ломиться,- хмыкнул коротышка.- Ты снял свою отмычку?
   Рион на секунду задумался и вдруг хлопнул себя по лбу:
   - Я дурак! Эту штуку можно снять только снаружи. Но тогда магия восстановится, и тот, кто снял отмычку, уже не сможет войти в дверь.
   Стибрис соскочил с кровати, его благодушного настроения как не бывало.
   - Зачем я связался с людьми?!- простонал он.
   Герна заворчала, привлекая его внимание. Стибрис выслушал волчицу, и в глазах его засияли хитрые огоньки.
   - Ты права, птичка моя, это может сработать. Ты, дубина, поди-ка сюда и помоги мне снять луну со стенки!
   Коротышка влез на табурет, Рион подошел сбоку, и под аккомпанемент жалобных, извиняющихся завываний Герны они сняли серебряный диск Форната. Рион наскоро пробормотал благодарственную молитву лунному богу и попросил защиты, после чего тяжелый диск привалили к двери. Герна немедленно легла
  рядом со священным символом, серебряный круг ее словно магнитом притягивал. Прикоснувшись к диску холодным носом, волчица почувствовала небывалый прилив сил. Это и обрадовало ее, и одновременно наполнило острой тоской по тем дням, когда девушка получала священную силу от богини любви, силу во сто крат большую, чем та, которой ее из милости одарил Форнат. Слеза покатилась по белой морде и растворилась в густой шерсти. Но тут же волчица ощутила приближение врага. Она оскалилась, глухой утробный рык вырвался из ее горла. Враг был там, за дверью... и не один. Герна слышала скрежетание их когтей, шелест крыльев, неуловимый человеческим ухом писк. Да,
  нечисть привела подкрепление, теперь монстров стало двое. Но серебряный диск источал святую энергию, которую чувствовали те, что за дверью. Рабы луны, эти живые мертвецы боялись ее воинственного бога и не решались прогневать его, переступив через символ Форната. Наконец, вопль ярости, эхом
  прокатившийся по всей башне, положил конец бессмысленной возне, и нежить сгинула. Герна мысленно усмехнулась. Теперь, когда божественная сила вновь жила в ней, волчица почувствовала себя гораздо увереннее. Она даже подошла к барду и лизнула его в перевязанную руку, всем сердцем призывая на
  него благословление Форната и Файнор. Рион улыбнулся подруге и вновь склонился над книгой.
   Этой ночью впервые за много дней все спали спокойно и без сновидений. Почти полная луна глядела на них, передвигаясь от бойницы к бойнице.
   Поутру друзья проснулись от голода. Вчерашняя трапеза была столь скудной, что требовала немедленного повторения. Пока Стибрис, отчаянно ругаясь, остатками посоха пытался разжечь огонь, Рион и Герна спустились ниже, в бывший склад. Волчица не без удовольствия обнаружила, что и днем сила Форната остается с ней. Поэтому Герна, как учили ее жрецы, обратилась к богу с горячей молитвой, дабы он вернул истлевшей еде свежесть и вкус. Рион с восторгом приветствовал успехи боевой подруги, когда на глазах почтенной публики черное сморщенное нечто превратилось в мясистый окорок, а две бутыли
  наполнились влагой. Даже то, что напитки при ближайшем рассмотрении оказались виноградным соком, а окорок был сыроват, не испортило впечатления. Бард присоединился к благодарностям Герны в адрес Форната и Файнор, понимая, что кому-то из них обязан нынешним чудом.
   Стибрис тоже обрадовался еде, однако вдвойне он возликовал, увидев тощую вязанку хвороста, принесенную бардом
   из лесу. Выяснилось, что посох, такой сухой и вполне горючий на вид, гореть категорически отказывался. Более того, обломки начинали светиться нехорошим синим сиянием, а один даже плюнул в коротышку слабенькой молнией, из чего Стибрис заключил, что
  посох был все-таки волшебным.
   - Я всегда говорил, что от этих магических предметов нет никакого толку,- пожаловался он.- В моих руках все это чародейство отказывается работать, иногда даже злость берет. Мне племянница подарила камень правды, для советника вещь крайне необходимая, так он треснул на третий день. Племянница сказала, что это он меня не выдержал.
   - Как тебе удалось вообще сломать этот посох?- поинтересовался бард.- Мне казалось, что уничтожать волшебные вещи весьма трудно.
   - А я и не говорил, что было легко,- огрызнулся оборотень.- У меня даже ножик затупился, такая попалась твердая древесина.
   После завтрака Рион остался читать, а Стибрис и Герна отправились дальше осматривать башню. Вернулись они с сияющими глазами: Стибрис нашел еще три тайных двери, одна из них была на первом этаже, в том самом полукруглом холле, и вела в подземный арсенал. Но поскольку доспехи и оружие эльфов ни
  Стибрису, ни волчице не подходили, то разведчики ограничились тем, что прихватили два коротких лука, несколько кинжалов и кольчужный воротник. На этот последний претендовал оборотень, потому что изящное плетение и диковинные камни, украшавшие воротник, по выражению Стибриса, "радовали глаз".
   Луки сохранились довольно хорошо, на медных и костяных пластинах еще виднелись рисунки и надписи. Однако тетивы, разумеется, давным-давно сгнили. Бард, дабы увериться в том, что в ответственный момент оружие не подведет, быстренько заучил свое самое любимое заклинание, с помощью которого можно было чинить сломанные предметы. Укрепленные магией, луки засияли как новенькие. Оставалось только подобрать какой-нибудь шнурок. Рион попытался было выдернуть шелковые нитки из ритуального пояска Герны - он носил в суме и ее одежду, от полнолуния до полнолуния, - однако волчица так огрызнулась, что бард с извиняющимся нервным смешком сунул пояс на место. Порывшись в мешках, молодой человек вытянул две золотые струны - печальная память о Старкаде. Он усмехнулся, вспоминая принцессу курганов, затем нахмурился, представив лицо Альхары, вздохнул, махнул рукой и принялся налаживать струну вместо тетивы.
   Весь день они провели в башне и ее окрестностях, то и дело натыкаясь на очередные тайники, хотя пограничный гарнизон по большей части забрал свое имущество, прежде чем уйти. Видимо, только маги полагали вернуться сюда. Или же оставили только самое ненужное, что не помещалось в мешки. Однако книги
  по истории и философии радовали барда больше, чем любые магические записки - в конце концов, Рион был музыкантом, а не волшебником, чародейством не занимался, а, скорее, баловался.
   Герна же беспокоилась и металась по башне, не находя себе места. Нынче было полнолуние, и волчица ощущала силу ночного светила даже днем. Она стонала, выла, кидалась то к серебряному диску, принимаясь с жалобным писком вылизывать его, то убегала в лес и каталась по влажному мху. Когда солнце
  повернуло на закат, и в небе обозначился призрачный круг луны, началось мучительное превращение. Герна в тот момент находилась рядом с бардом, и Рион, уже привыкший к ее метаморфозам, достал из сумы чистое платье. С отчаянным криком волчица поднялась на задние лапы, тело ее выгнулось, лапы начали удлинняться и выпрямляться, морда - укорачиваться.
  Последним мучительным движением Герна резко развернулась и приняла свой нормальный вид. Тело ее покрывали крупные капли пота, волосы были спутаны, зрачки сузились до размеров льняного семечка. Бард протянул ей белую хламиду, и Герна немедленно нырнула в спасительное тепло одежды.
   - Спасибо,- пролепетала девушка.- Богиня, как хорошо быть человеком - никто не наступит тебе на хвост! Дай скорее чего-нибудь поесть, я умираю с голоду.
   Стибрис, вернувшись из очередного набега на подвальный склад, обнаружил в комнате магов незнакомую даму и сперва даже удивился, но потом услышал ее голос и со словами "А, это ты!" пошел к себе на кровать разбирать добычу.
   - Я не могла тебя поблагодарить за ожерелье,- сказала Герна.- Оно очень красивое. Ну вот, я, кажется, пришла в себя. Знаешь,- это уже было адресовано Риону,- пожалуй, я тоже наведаюсь в оружейную, подберу себе кольчугу и меч. Ты ведь ничего не взял, да?
   Рион пожал плечами - очевидно, что брать в дорогу лишнюю тяжесть никто не будет. Он протянул Герне бокал сока и вернулся к чтению. На сей раз это была трогательная любовная история.
   Девушка потянулась, радуясь своему родному телу, покружилась по комнате, причесалась. Взгляд ее скользнул по серебряному диску, который поутру откатили от дверей к стене. Радость Герны как-то приугасла. Девушка опустилась на колени перед ликом Форната и, молитвенно сложив руки, зашептала:
   - Прости, могучий! Прости и благослови! Но я не могу быть твоей служанкой, ибо душа моя отдана Возлюбленной Богине. Я благодарна тебе за силу и клянусь честью рыцаря, что всегда буду послушна твоей воле... если только она не будет расходиться с волей госпожи моей Файнор. Пусть ее пресветлый взор сейчас отвернулся от меня, недостойной, но я не могу отречься от нее, единственной, возлюбленной...
   С этими словами она поцеловала изображение воина и, закрыв лицо руками, бросилась вон из комнаты. Стибрис постучал костяшками пальцев по голове:
   - У этих паладинов не все дома. Какое счастье, что среди моего народа такие рождаются раз в сто лет и немедленно высылаются из княжества!
   - М-м!- ответил Рион.
   - Теперь главное - чтобы она не натворила глупостей. Хотя, кто ее знает, может, отказавшись от помощи Форната, она подписала нам всем приговор. Кто будет нас защищать этой ночью?
   Рион вздрогнул, но так и не поднял глаз от книги.
   Сумерки сгущались. Свет луны, казалось, замкнулся лишь на ее белом диске, не освещая ни леса, ни башни. Сплошная тьма окутала древние стены, заглядывая в бойницы. Холод, единственное, что не могли удержать магические барьеры,
  заполнял комнату. Наконец-то вернулась Герна. Она облачилась в серебряную тонкую кольчугу с символом Форната на груди, шлем, руки защищали кольчужные перчатки. Поверх доспеха Герна выпустила серебряное ожерелье, подарок Стибриса, к которому прикрепила наскоро вырезанный из дерева знак Файнор. Девушка была бледна.
   - Ты хороша!- одобрил Стибрис.
   - Ах, оставь,- отмахнулась Герна.- Мне что-то тревожно. Надо закрыть ворота и опустить решетки в коридорах. Я чувствую приближение зла.
   - Что есть зло?- Изрек оборотень, почесываясь.- Я могу задать вам вопрос: отчего эта нечисть нападает только на вас, хотя я тоже чужак в этом лесу? Чем таким вы ее притягиваете? Откровенно говоря, я и сам не считаю человека большим подарком богов, хотя и не собираюсь воевать с людским родом - на редкость бессмысленное занятие.
   - Это не просто нечисть, это нежить, живые мертвецы,- прошептала девушка.- Раньше был один, который своей властью
   ополчил против нас лесных зверей и птиц. Вчера их стало двое. Сейчас... я боюсь, что сейчас их будет гораздо больше. Кто они и что, я не знаю. Раньше мне думалось, что это вампир, но теперь я в этом не уверена. Отчего, если он так силен, чтобы
  управлять десятками животных, ни разу не прибег к помощи низшей нежити, как это делают обычные вампиры? Отчего он атакует только один раз за ночь? И наконец, почему он не тронул тебя, старый барсук?
   - Вопросов больше, чем ответов,- согласился Стибрис.- Пойдем, подготовим эту крепость к обороне. Ночь будет очень долгой.
   Они оставили Риона стеречь комнату магов, а сами еще раз обшарили обе лестницы, чтобы убедиться, что в залу нельзя проникнуть каким-нибудь тайным ходом. Потом Герна перекрыла люки, ведущие на крышу, освятила их именами своих богов (некоторое сомнение читалось на ее лице, поскольку девушка никак не могла понять, есть ли в ней божественное вдохновение) и начертила символ Файнор на каждой доске. В это время Стибрис спустился вниз, чтобы закрыть ворота.
   Его вопль прокатился по всем закоулкам башни. Герна, подхватив меч, кинулась по винтовой лестнице, крикнув на пути:
   - Запрись и не высовывайся!
   Рион выронил книгу, подбежал к двери, но даже не подумал закрывать ее, только встал на пороге и прислушался к тому, что творилось внизу. Смутное бормотание Стибриса перемежалось сердитыми возгласами паладина, к ним прибавились еще какие-то звуки. Рион понял, что это скрежещет древний засов на воротах - значит, их удалось закрыть.
   - Рион!- донесся голос Герны.- Рион, немедленно запрись! Скелеты идут!
   Бард удивился, потом подумал, что ослышался, ведь голос звучал так спокойно.
   - Рион, ты слышишь?- кричала девушка в полный голос. Громыхнула опускающаяся решетка.- Я тебе говорю! Следи за окнами и лестницей. Где-то наверняка прячется этот проклятый монстр!
   В это время Стибрис подпрыгивал у ворот, пытаясь заглянуть в смотровую щель. То, что он видел, заставляло его содрогаться от омерзения: около двух десятков скелетов неверной дрожащей походкой направлялись к башне. По некоторым характерным особенностям Стибрис понял, что эти скелеты некогда были эльфами, а из этого следовали вполне определенные выводы.
   - Вот незадача,- плюнул коротышка.- Герна, мы с тобой забыли о местном кладбище. Ведь башня боевая, а стало быть, тела погибших хоронили тут же неподалеку. Какая жалость, что монстр нашел их раньше нас!
   - Какое счастье, что это только скелеты,- мрачно откликнулась девушка,- они лишены памяти. Уж эти-то знали свою крепость лучше нас, и при хорошем командире они могли бы взять башню за час. Хватит глазеть, иди сюда, я опускаю решетку.
   Стибрис проскользнул в дверь, и за его спиной грохнули железные прутья. Немного поковыряв механизм, коротышка намертво закрепил решетку, не заботясь о том, как они сами будут выбираться. Вторая дверь уже была перекрыта и блокировалась теми же рычагами. Оборотень и паладин выжидающе
  уставились на ворота.
   - Ничего-то у нас нет против скелетов,- вздохнула Герна.- Но будем надеяться, древние зодчие строили лучше нынешних; может быть, неупокоенные сюда не проникнут.
   - Не стал бы я на это надеяться.
   - Надежда - это все, что нам осталось.
   - Отлично, но я бы предпочел хорошую катапульту и котел кипящей смолы на крыше. Почему бы нам не закидать их сверху чем-нибудь тяжелым?
   - Потому что монстр, их повелитель, только этого и ждет. Готова спорить на что угодно, он кружит над нашими головами и
  оттуда командует скелетами.
   Стибрис пожевал нижнюю губу, скривился и махнул рукой. Как по сигналу, в ворота ударило нечто тяжелое. Доски затрещали. Не успел растаять в коридорах башни гул первого удара, как за ним последовал второй.
   - Проклятье, они где-то взяли таран!- коротышка подпрыгнул от возмущения.- Небось то бревно, о которое я вчера вечером споткнулся. Ну, сейчас мы узнаем, что крепче: старые ворота или здешние деревья. Молись, красавица, кому можешь!
   Последняя просьба была лишней: Герна и так сжала в кольчужной перчатке символ своей богини, тихо и быстро шепча какие-то сокровенные слова. В глазах ее отражалась глубокая внутренняя боль - Файнор не хотела дать отверженному паладину силы для сражения. Стибрис только качал головой, видя все это. Его лицо побелело, лоб покрылся испариной. Да, подобные приключения были для княжеского советника в новинку, и он не хотел бы их повторения в будущем.
   - Ну что там у вас?- нетерпеливо крикнул сверху Рион.- Может, надо чем помочь?
   - Помолчи!- гаркнул в ответ Стибрис.
   - У меня пока все спокойно.
   Ага, и тут же в окне мелькнула тень. Бард метнулся к бойнице, всмотрелся в темноту и тихо ахнул: в ночном небе кружились пять призраков, весьма похожих на женщин, а посреди этого хоровода летала крупная летучая мышь. Заметив его движение, призраки скользнули к башне и разинули рты. Видимо, их вопли по силе должны были равняться визгу баньши, но магическая защита бойниц предусматривала и такой вид нападений, поэтому Рион услышал только яростные женские крики.
   Зато двое его товарищей внизу были потрясены душераздирающими звуками, долетевшими до них через толщу стен. Стибрис одной рукой схватился за сердце, другой вытащил из кармана пояса большой кусок воска и принялся затыкать воском уши. Герна задрожала как осина, хотя и не выпустила
  самодельного медальона. Внезапно глаза ее озарились, покой и радость отразились на ее лице.
   - Она ответила мне!- воскликнула девушка-паладин. Потом несколько менее уверенно прибавила.- И он тоже. Боги, что же мне делать?
   - Вот дура, бери, пока дают!- ответил коротышка и сунул ей в ладонь липкую массу.- Чтоб ничего не слышала, кроме своих богов!
   Герна послушно скатала восковые шарики и вложила в уши. Потом она указала Стибрису на лестницу.
   - Иди наверх. Тут тебе делать нечего.
   Стибрис не расслышал - или сделал вид, что не понял. Дверь затрещала. Удары участились. По вибрации пола оба оглохших защитника башни поняли, что сейчас ворота падут. Это случилось через несколько минут, причем сами створки выдержали удары тарана, а вот проржавевшие засовы переломились. Одна
  скоба вылетела. Новый натиск атакующих распахнул ворота настежь, и взорам компаньонов предстали грозные скелеты эльфийских воинов. Скелеты бодрым, хотя и неровным маршем направились к решеткам. Новая преграда озадачила тупых монстров. За неимением мозгов, эти живые мертвецы исполняли
  приказы господина буквально и теперь пытались проникнуть на лестницы прямо через решетки. Когда один из скелетов просунул костлявую руку сквозь прутья, Герна одним движением меча отрубила ее. Скелет даже не заметил потери: он так и продолжал скрести культей по железу.
   Настало время для призраков, и в проем ворот ринулись грозные женщины-духи. Стибрис ощерился, волосы на его загривке стали дыбом. Он ткнул в сторону призраков указательным пальцем и язвительно крикнул:
   - Маркитантки! Эльфийские потаскухи!
   Завывая от злости, привидения бросились к решетке, но тут Герна протянула к ним левую руку и приказала:
   - Вы, мертвые, изыдьте! Вернитесь в свои могилы и покойтесь с миром, именем Файнор... и Форната,- добавила она после короткой паузы.
   Духи словно ударились о невидимую стену. Вой скорби и ненависти потряс стены, долетел до слуха Риона, который изнывал от тревоги и любопытства под дверью комнаты магов. Побелев от ужаса, бард захлопнул дверь и с трудом перевел дыхание.
   - Ну, знаете!- сказал он возмущенно.- Это вам не музыка. О чем они там думают внизу?!
   Скелеты не прореагировали на приказ Герны. Они продолжали в той же тупой настойчивостью ломиться в решетки. По всей вероятности, сейчас они находились вне видимости господина, и тот не мог руководить их действиями. С горестными воплями растаяли призраки, не оставив после себя даже пыли. В боевых действиях наступило затишье.
   И тут в темный проем ворот влетела летучая мышь. Сделав дважды большой круг над черепами своих сторонников, монстр выбрал одного скелета, опустился ему на плечо и тихим писком стал подгонять мертвецов. Движения скелетов тут же стали осмысленными и весьма опасными. Десять воинов вернулись за
  тараном и начали колотить бревном в решетку правой лестницы, в то время как остальные сгрудились у левой, за которой стояли враги. Дружно вцепившись в прутья, скелеты пытались поднять преграду. Стибрис немедленно подскочил к ним и острым ножом перерубил несколько пальцев, однако рук было слишком много,
  поэтому в какой-то миг, чтобы не попасться, оборотень вынужден был ретироваться, оставив нож торчать застрявшим в кости.
   Герна бормотала молитвы, сжимая медальон с такой же силой, что и рукоять меча. Стибрис, лишившись оружия, поднял заранее подготовленный лук, наложил на тетиву сделанную вчера стрелу и нацелился в крылатого монстра.
   - Давненько я не охотился на летучую дичь!- хмыкнул он и выстрелил.- Однако я промазал.
   Стрела глубоко вошла в череп скелета, на котором восседала мышь, и мертвец, полыхнув синим пламенем, рассыпался. Разозленная тварь взвилась в воздух, оглашая башню визгами. Вторая стрела была послана более удачно и пробила крыло мыши. Застонав от боли, монстр закувыркался, рухнул на
  пол и начал преображаться. Скелеты сбились с ритма, потом выронили бревно и тупо уставились в решетки пустыми глазницами. Герна, наконец, заметила, что происходит нечто важное, может быть, более важное, чем ее молитвы. Она отпустила священный символ. Богиня вновь отвернулась от
  девушки, и Герна мысленно винила в этом несвоевременную помощь Форната.
   - Все, третий раз - самый верный,- заявил Стибрис и поднял лук с последней стрелой.
   Монстр уже принял человеческий облик. Он разогнулся, поднял на защитников башни усталое испуганное лицо, и у тех вырвался крик изумления: перед ними стоял Бралий! Он что-то сказал, но затычки в ушах не позволили компаньонам услышать его слова. Герна резким движением вытащила воск, невзирая на отчаянные протесты Стибриса, и позвала:
   - Бралий!
   Мальчик посмотрел на девушку, и лицо его просветлело:
   - Герна, здравствуй! Пожалуйста, не надо стрелять, скажи ему! Я не причиню вам ничего плохого, клянусь.
   - Что с тобой, мальчик?- спросила Герна. Слезы покатились по ее щекам.-Почему ты теперь стал таким? Ты же умер, и мы похоронили тебя. Зачем ты вернулся?
   - Ну вот... Я, вроде бы, проснулся,- неуверенно ответил паренек.- Меня выкопал Учитель.
   - Рион?- удивилась Герна.
   - Нет, настоящий Учитель,- в глазах Бралия сверкнул знакомый азартный огонек.- Его мудрость беспредельна. Я с ним всего два дня, может, и того меньше, но за это время я научился такому, чему среди жи... среди бардов учился бы долгие годы. Смотри, я тоже умею летать и обращаться в дым, и скелеты слушаются меня! Правда, я еще не могу как мой Учитель видеть то, что они делают, даже на расстоянии в тысячу шагов и через каменные стены. Но все равно, я научусь, теперь у меня столько времени!..
   Он вдруг умолк и как-то пристыженно улыбнулся. Герна протянула к нему руку словно для благословления, но скривилась от боли и опустила.
   - Нет, ты больше не тот Бралий, которого я знала и любила,- прошептала она.- Ты - нежить, пьющая кровь, и должен быть уничтожен.
   - Не смей!- взвизгнул мальчишка. Он подпрыгнул и на лету начал таять. Третья стрела прошла точно в том месте, где должно было находиться сердце Бралия, но поздно: он был уже бесплотен, и серебро не причинило ему видимого вреда. Туман быстро просочился сквозь решетку и поплыл вверх по лестнице.
   - За ним, скорее!
   Герна бросилась в погоню за монстром, а Стибрис, который не слышал ее крика, остался пугать скелетов уже бесполезным луком.
   - Впусти меня!- услышал Рион задыхающийся голос из-за двери.
   - Не заперто,- ответил он, полагая, что это Стибрис.
   - Так я могу войти? Да или нет?- сердито повторили снаружи.
   - Я же сказал: не заперто,- тоже рассердился бард.- Ты что, сам открыть не можешь?
   - Не пускай его!- донесся снизу вопль Герны.- Это нежить!
   Рион удивленно вскинул брови, сделал шаг к дверям, пожалев про себя, что нет замочной скважины, и крикнул:
   - Где ты, Герна?
   - Бегу, уже бегу! Не пускай его в комнату!
   - Рион, имей совесть,- возмутился некто,- разве так встречают друзей?
   Бард вздрогнул: мало того, что его назвали по имени, так еще и интонации этого голоса показались ему на редкость знакомыми. Не задумавшись над последствиями, он осторожно приоткрыл дверь, чтобы увидеть гостя. В тот же миг снаружи кто-то с силой рванул дверь на себя, да так, что Рион вылетел на лестницу. Нечто темное и полупрозрачное скользнуло мимо барда в зал.
   - Ого!- только и сказал Рион, поднимаясь с колен. Он бросил взгляд в комнату и открыл рот: там посреди залы стоял Бралий собственной персоной. Мальчик поманил бывшего учителя к себе. Он улыбнулся, и бард готов был поклясться, что видел сверкнувшие в полумраке клыки. В ужасе Рион захлопнул дверь и сорвал магическую отмычку. Монстр был заперт в комнате магов.
   Герна, задыхаясь, взлетела на площадку в тот момент, когда молодой человек отдернул руку.
   - Где он?- отдуваясь, спросила она. Рион кивнул на дверь.- Зачем ты его впустил?! Я же просила тебя!..
   - Не сообразил сразу, ты уж извини,- попытался оправдаться бард.- Зато теперь он в ловушке. Я прочитал в записках здешнего чародея, что магический барьер удержит любую нежить не хуже пентаграммы. Видимо, это придумано для того, кто любил экспериментировать в комнате. Слушай, а кто это был? Мне показалось, что это Бралий...
   - К сожалению,- подтвердила Герна.- Не знаю, что я сделала не так. Моя богиня тогда не слышала меня.
   - И что теперь мы будем делать?
   - Прости меня, если я причиняю тебе боль,- вздохнула девушка,- но мы должны его уничтожить. Иначе он расправится с нами. Там, внизу, его слуги, живые мертвецы. Только боги знают, сколько еще нечисти придет на помощь Бралию. Да еще этот его Учитель...
   - Я?- удивился Рион.
   - Нет, какой-то новый Учитель. Я подозреваю, что это какой-то старый мощный вампир. Это среди вампиров принято брать в рабы или ученики тех, кого они убивают. Думаю, мы видели его, вспомни ту жуткую летучую мышь. Бралий по сравнению с ним - жалкий сопляк, и если бы ко мне вернулась моя прежняя сила,
  я могла бы уничтожить его одной молитвой.
   - И как?- осторожно поинтересовался бард, зная, что взаимоотношения Герны с богами стали для нее мучительной темой.
   - Святое платье, я чувствую себя полной идиоткой,- глаза девушки наполнились слезами.- Не знаю, что происходит: то сила переполняет меня, то уходит, словно вода в песок. Я слышу, как меня зовет Форнат, но стоит мне хотя бы упомянуть его имя, как моя богиня начинает гневаться и отнимает то, что сама же дала. Что творится там, среди богов? Мне иногда кажется, что я - игральная кость в руках Файнор и Форната.
   - Но сейчас, сегодня ты могла бы?..
   Герна посмотрела на дверь, содрогнулась и отрицательно покачала головой.
   - Очень жаль,- вздохнул бард.- Во-первых, потому что там остались все наши вещи, а во-вторых, потому что скоро - ты прости, что напоминаю,- ты снова станешь волком. А где наш приятель-оборотень?
   - Остался внизу любоваться на скелетов. Не бойся за него, у Стибриса нервы оказались крепче моих, а его меткому выстрелу мы с тобой, может быть, обязаны жизнью.
   Рион посмотрел на нее, склонив голову, потом, повинуясь внезапному порыву, обнял девушку-паладина. Кольчуга холодила его пальцы. Бард зашептал подруге на ухо:
   - Сестричка, может быть, я говорю глупости, но сегодня нам нужна помощь луны. Полагаю, это не будет предательством прекрасной богини, потому что все, сделанное тобой, творилось ради любви к ближним. Сегодня, так уж получается, что ближе других оказались мы со Стибрисом. Скажи, ты любишь меня?
   - М-мм,- невразумительно ответила полузадушенная Герна.
   - Тогда ради любви ко мне, проси помощи у Форната, крошка!- бард отпустил девушку и одарил ее скорбным взором.
   Конечно, Герна знала, что это был любимый фокус молодого музыканта: заклиная любовью, он мог просить у паладина Файнор Возлюбленной все на свете. Сколько раз девушка уже попадалась на эту философскую удочку! Сколько раз она преступала законы святого рыцарства и совершала ужасные с точки зрения истинного
  паладина поступки, чтобы только не согрешить в главном - не отказаться от любви, своей богини. Вот и сейчас от нее требовали отречься от Возлюбленной для того, чтобы сохранить ей верность.
   - Что ты делаешь со мной?!- возмутилась девушка.- Возьми свои слова назад.
   - И не подумаю. Напротив, я готов повторить их еще сто раз, потому как уверен: Она тебя с удовольствием простит. Извини за откровенность, но сегодня - не ее день. Нынче миром правит Форнат, и он благосклонен к тебе. Воспользуйся божественными дарами, пока они есть!
   За дверью послышался шорох, потом упало что-то тяжелое. Звякнуло стекло. Бралий выругался.
   - Давай, солнышко, поднапрягись,- продолжал уговаривать Рион.- Может быть, мы сумеем уничтожить его, даже не заходя в комнату. Там ведь есть священный символ Форната, нужно только чтобы его сила умножилась раз в пять. Да тебе, при твоей почти совершенной святости это совсем нетрудно. Ты попроси...
   - Ребята!- донесся до них голос Бралия.- А может, не надо? Я же ничего дурного не сделал, клянусь чем угодно!
   - Ну да, ты в гости с того света зашел,- ответил бард.- Ты меня чуть не покалечил.
   - Так кто ж тебя просил дверь держать?- возразил мальчик.- Послушайте, вы задумали очень нехорошее дело. Я и так намучался, а вы хотите еще раз меня убить, и к тому же больно! Хватит! Мне это надоело. Выпустите меня, и я уйду, честное слово.
   - А призраки и скелеты - твоих рук дело?- полуутвердительно спросила Герна.
   - Ни в коем случае!- быстро откликнулся Бралий.- Герна, ты же прекрасно понимаешь, чтобы поднять такое количество мертвецов, нужно быть очень сильным... э-э... магом. Мне только поручили ими управлять.
   - И какова же была твоя конечная цель?- хмыкнул бард.- Убить нас?
   - Да нет, нет, я хотел взять вас в плен, но... Ты не смейся, ты послушай! Я же знал, что вы добровольно не пойдете за мной, поэтому хотел захватить вас. Если бы я просто пришел и позвал вас за собой, что бы вы сделали? Ведь убили бы меня, и все дела! А так был шанс... Отпусти, Рион!
   - Куда же ты хотел нас утащить?- продолжал допрашивать бард.
   - Я знаю, где живет Траувалидис. Это совсем недалеко, я провожу вас туда, и никто вас не тронет, честное...
   - Я не верю,- отрезала Герна.- Ты - нежить.
   - А я виноват?- закричал Бралий, почувствовав, что паладин может свести на нет весь его монолог.- Я виноват, что меня таким сделали? Ладно, если тебя это утешит, я могу... о мама дорогая, я могу отдать вам своего Учителя, только не убивайте меня опять! Я сам отведу вас в его логово, если хочешь, если
  ты уверена, что справишься с ним. Он очень силен, Герна, я впервые видел живого мервеца такой чудовищной мощи, а ты ведь знаешь, я насмотрелся на них немало. Я боюсь, что ты для него даже не достойный соперник, а так, мелкая сошка. Герна, спаси меня, пожалуйста! Рион, не давай ей меня убивать! Ребята!..
   Голос его дрожал. Рион почувствовал, как его желание избавиться от монстра тает, уступая место неуверенности. И его подруга нахмурилась, мучительные сомнения отразились на ее лице. Правда, несколько иного толка, чем у барда. Герна думала о том, что она может совершить великий подвиг во имя своей богини и тем вновь заслужить ее расположение. Конечно, вампиреныш Бралий тоже должен быть уничтожен, дабы впоследствии он не вырос в крупного монстра, но сейчас воображение паладина заняла темная фигура ночного убийцы, необыкновенного вампира, не оставляющего следов. Сладкая тревога сжала ее сердце. Больше не нужно терзаться и выбирать между двумя богами. Да, это то, что хотела бы ее богиня, это поистине высокий дар. Укрепи меня, Файнор!
   Герна вздрогнула, когда ее руки коснулась пухлая ладонь Стибриса. Тот только что сообразил, что остался один, поспешно вынул воск из ушей и поспешил наверх, туда, где слышались звуки спора. Он поинтересовался:
   - А что это вы тут делаете? Почему не в комнате?
   - Там заперли монстра,- пояснила девушка.- А он просил его не убивать и за то обещал показать логово главного упыря. Только я сомневаюсь, что ему можно верить.
   - Гм,- Стибрис скривил рожу.- А как удержать чудище, которое может чуть что превращаться в туман и улетучиваться? Ты его выпустишь, а он улизнет.
   - Нет, нет, Стибрис, я клянусь твоей брошкой, никуда я не улечу!- Бралий чуть не взвыл.- Наложите на меня какие угодно чары, хотите, свяжите меня магической веревкой...
   - Серебряными цепочками,- предложил добрый оборотень, и Бралий зарычал.- Или поклянись именем Солнца.
   - Издеваешься?- мальчик запустил в дверь еще чем-то тяжелым.
   - Нет, экспериментирую. А почему бы нет, в конце концов? Должно же быть и для вампиров что-то святое. Ты ведь вампир?
   - Кажется... вроде бы, да,- неохотно ответил Бралий.- Я помню, когда я проснулся, мне давали пить живую кровь... Это нехорошо, я знаю, но в тот момент мне было все равно. Герна, я не виноват!
   - А?- та была погружена в мечты и прослушала признания монстра.- Ты меня звал?
   - Я не знаток теологии,- сказал Стибрис,- особенно в ваших краях. Ты не помнишь, как зовут здешнего бога смерти, красотка?
   - Разумеется, помню,- оскорбилась Герна.- Эма Ненасытный - таково имя проклятого, да защитит меня Файнор!
   - Отлично. Эй ты, за дверью! Что, если ты поклянешься именем Эмы никуда не убегать?- предложил Стибрис.- Учти, у меня еще стрелы есть.
   Конечно, тут он приврал, но откуда было знать Бралию? Он помолчал с минуту, потом тихонечко протянул:
   - Не знаю, что из этого выйдет. Я боюсь.
   - Или клянешься, или мы тебя своими молитвами закидаем!- пригрозил Рион, который ухватился за идею Стибриса, чтобы положить конец сомнениям.
   - Ладно, простите, если что не так... Мама, прощай, тебя я больше не увижу! Клянусь Эмой Ненасытным, что никуда не убегу, не улечу и даже не уползу от вас, будь вы неладны!..
   Наступила полная тишина. Потом Герна неуверенно сказала:
   - Я чувствую, Форнат сильно возмущен. Ведь там - почти его святилище.
   - Эй ты, парень!- позвал Стибрис.- Ты жив?
   - Он давно не жив,- поправила его девушка.
   - Неважно, это философские тонкости,- отмахнулся коротышка.- Бралий, отзовись!
   - Я... еще ... жив... кажется,- донесся слабенький голосок.- Ради всего, что вы любите, откройте дверь, а то этот лунный бог меня сейчас задушит! Ох, как мне плохо! Пожалуйста, скорее! Имейте совесть, я же сделал, как вы просили, ай!
   Рион быстро сделал знак, отгоняющий злых духов, прилепил отмычку на место и приоткрыл дверь. Бралий, обугленный, в дымящейся одежде, буквально выпал из комнаты магов. Он хрипел, задыхался, скреб почерневшими руками каменные плиты пола, и Рион с болью вспомнил, как недавно этот мальчик, обожженный и измученный, но живой, лежал у него на руках. Теперь любой из
  богов мог испепелить Бралия, и не было ему защиты. Огонь, вода, все живые существа стали ему врагами. Рион чуть не прослезился, но вовремя вспомнил, что он и сам - живое существо, а потому не пристало проливать слезы из-за нежити. В конце концов, бард должен быть беспристрастен.
   - Вот ведь...- удивился Стибрис.- А я думал, что мертвецам все нипочем. Ты и правда умер, парень?
   Мальчик только стрельнул на него злыми глазами. Оборотень попятился:
   - Но, но! Ты поклялся!- и добавил с хитрой ухмылкой.- Если ты мертвый, зачем дышишь?
   - Привычка,- огрызнулся Бралий и сел.- Ну, ребята, вы меня чуть не заморили! Проклятье, подкрепиться бы... чем-нибудь. Сил нет.
   - Замолчи!- приказала Герна, ее слегка подташнивало при
  виде монстра, но она старалась держать себя в руках.
   - Нет, пусть говорит,- возразил Рион.- Ты говорил что-то про друида.
   - Зачем нам друид?- удивилась девушка.- Мы должны убить его хозяина, главного вампира.
   - Солнышко,- задушевно сказал бард,- твой вампир никуда не денется, он бессмертен... ну, временно бессмертен, пока мы до него не доберемся. А Траувалидис и без того зажился на свете. Кто поручится, что он завтра не помрет? И кто тогда сможет снять с тебя это дурацкое проклятие?
   - Воистину дурацкое,- согласился Стибрис.- Человек никогда не умел хорошо распоряжаться волчьим телом, нечего ей там делать. Да и мне ваш вампир даром не нужен, я шел к Траувалидису. Учтите, я в эту войну вмешиваться не стану, хватит.
   - Я протестую!- воскликнула Герна.- Сотни, тысячи жизней поставлены на карту! Чем скорее мы избавим мир от этого чудовища, тем лучше. Да пусть я останусь навеки в волчьей шкуре, но вампир будет уничтожен! На охоту!
   - Глупая девчонка!- разозлился бард.- А ради кого мы потащились в эти края? Ради кого погиб Бралий?
   - Сейчас главное - из-за кого он погиб,- не сдавалась Герна,- и мы должны отомстить. Ведь он - твой ученик.
   Все это время Бралий продолжал сидеть на полу, переводя взгляд с одного спорщика на другого. Потом он осторожно откашлялся:
   - Гхм, что-то я не понимаю, о чем вы. Если вы ссоритесь по поводу того, куда пойти, то совершенно напрасно. Должен вас обрадовать: Траувалидис и мой Учитель - одно и то же лицо.
   Наступила долгая-долгая пауза. Три пары глаз уставились на маленького вампира, который и без того чувствовал себя довольно неловко. В тишине слышны были далекие удары: это скелеты все еще ломали решетку.
   - А что?!- не выдержал, наконец, Бралий.- А как, по-вашему,
  может нормальный человек жить так долго? Он всю жизнь положил на борьбу с дроу-эльфами. Он стережет лес, и меня обещал научить. Лидис - хозяин Еловой Пущи, его тут каждая белка знает.
   - Этот мир обречен,- прошептала девушка-паладин.- Вампир-друид! До чего мы дожили!
   Она бессильно опустилась на пол рядом с мальчиком, и тот машинально протянул ей руку, но, нечаянно задев ожерелье, завыл от новой боли. Герна даже не заметила этого - настолько ее шокировала безумная новость. Стибрис почесал затылок:
   - Странно все это, парень. Друиды обычно заботятся обо всем живом, а не производят мертвецов. Что же твой Учитель так на нас ополчился?
  
   - Вы... мы разводили огонь ветками священной ели... а еще он сильно рассердился, когда погибли волки - он сказал, что это гнусное эльфийское колдовство.
   - Ах да,- припомнил Стибрис,- мне-то костер не нужен. Я вполне обхожусь без него. А теперь, видимо, он преследует нас из принципа.
   - Нет, я же поклялся! Он только хотел поговорить с вами, я ему все рассказал. Лидис очень добрый!
   - Угу!- сказали одновременно Рион и оборотень и понимающе переглянулись.- На себя посмотри.
   - Я что-то не хочу идти по твоим стопам, малыш,- добавил Рион.- Мне кажется, я могу пригодиться людям в ином качестве, нежели стать мертвецом. Ответь мне, только откровенно: неужели тебе это действительно нравится?
   - Во-первых, у меня же нет выбора,- криво улыбнулся Бралий.- А во-вторых, поначалу я испугался, даже готов был заорать с горя и тоски, но потом, когда утих голод... ты сам учил меня, что надо искать преимущества в любом положении. Я даже сочинил песню. Мою первую песню!
   Он гордо поднял голову и тряхнул грязными кудрями, из которых посыпалась сухая могильная земля.
   - Я посвятил ее одной девчонке... ты ее не знаешь,- быстро заметил Бралий.- И не пытайся догадываться. Я, кажется, любил ее, а она меня, кажется, нет, хотя мы и целовались. Ладно, я скажу тебе песенку?
   Рион огляделся: его спутники пребывали в несколько заторможенном состоянии, и никто не пытался прервать излияния молодого вампира. К тому же барду вдруг страшно захотелось услышать первую - посмертную!- песню своего единственного ученика. Он кивнул, и Бралий шипящим шепотом начал
  декламировать:
   - Крови твоей золото
   Падает на губы мои,
   Ласки твои солоны,
   Сердце твое - сердце змеи.
   Звезды твои холодны,
   Речи твои - копья зари,
   Крови твоей золото
   Падает на губы мои...
  
   - Ну знаешь,- пробормотал Рион,- такой песней ты никогда не покоришь сердце слушателя.
   - А на что мне теперь ее сердце?- оскалился Бралий, и лицо его потеряло всякие человеческие черты. Но тут же боль передернула юного вампира, и он, скуля, пополз вниз по лестнице: в распахнутую дверь пробились первые солнечные лучи.
   _ Придется спрятать его в арсенале,- озабоченно заметил Стибрис,- а то он не дотянет до вечера. Мальчик, убрал бы ты своих скелетов, уж очень они мешают.
   Но Бралий с наступлением утра был уже не в силах соображать. Если нежить и подчинялась ему прежде, теперь он утратил над ней власть. Единственным его желанием было укрыться в каком-нибудь темном углу и там забыться, пока не скроется ненавистное светило.
   Зато слова Стибриса вывели из оцепенения Герну, которая молча встала, перешагнула корчащегося вампира, и, вытаскивая на ходу меч из ножен, побежала по ступеням. Коротышка было пошел за ней, но Рион перехватил его за плащ:
   - Оставь ее. Ей нужно как-то рассеяться. Скелеты, конечно, опасны, но Герна сейчас справится даже с драконом. Давно ее не видел такой рассерженной.
   Загремела поднимающаяся решетка и послышался глухой звон меча - то Герна вступила в бой. Через несколько минут все смолкло. Снизу донесся разочарованный и усталый голос девушки:
   - Можете спускаться. Я закрываю ворота.
   После того, как Бралия заперли в арсенале, трое путешественников возвратились в комнату магов. Короткое пребывание там вампира нанесло зале существенный ущерб. И дело было не только в том, что мальчишка перебил все склянки и переломал мебель в тщетной попытке открыть дверь. Гнев лунного бога, видимо, выразился в потоках знаменитого холодного пламени,
  вырвавшегося из серебряного диска, потому что стены и пол комнаты, за исключением маленьких участков под и за диском, были оплавлены и покрыты толстым слоем искрящегося нетающего инея. К счастью, каменный стол принял на себя большую часть огня, и вещи, сложенные под ним, почти полностью уцелели. Но, кроме альбома с дивными меняющимися картинками, который был в мешке Риона, ни одна книга не пережила атаки. Бард развел рукам - мол, не судьба.
   Завтракали все в гробовом молчании. Потом, по настоянию здравомыслящего Стибриса, улеглись спать и проспали до самого вечера - настолько утомили их прошедшие дни. К тому моменту, как Бралий покинул свой подвал, его бывшие товарищи уже стояли в холле с мешками на плечах. Герна рассеянно гоняла носком сапога мелкие обломки костей - все, что осталось от грозных скелетов. Рион мрачно смотрел на подругу. Ему не понравилось то, что она, всегда доборосовестный паладин, забыла прочитать над этими костями молитву, но напоминать об этом бард счел неприличным: в конце концов, молитва - дело тонкое.
   Бралий после вчерашних событий выглядел все еще плохо, однако, глянув на хмурые лица путников, безропотно побрел в лес. Разговаривали мало. Герна холодно допрашивала Бралия обо всем, что касалось Траувалидиса: возраст вампира, вид, способности, чего боится, а чего - нет. На большую часть
  вопросов мальчик давал один ответ: "Понятия не имею". Однако некоторое представление о монстре, к которому они шли, путники получили.
   Картина складывалась следующая: сотни лет назад, после войны с лунными эльфами, друид Траувалидис посвятил свою жизнь охране священного елового леса. С тех пор, как круг его собратьев стал почитать Сосну, Траувалидис озлобился и почти перестал общаться с ними, придерживаясь прежних убеждений. Война, по-видимому, оказала на него слишком сильное влияние, потому что во всех неприятностях друидов и леса Траувалидис стал обвинять эльфов. Некстати подвернувшиеся ему дроу-эльфы, которые обладали скверным нравом, испытали на себе гнев старого друида и в отместку с помощью темных обрядов сделали его вампиром. Однако Лидис - как стал себя называть друид - сумел не только справиться со своей новой сущностью, но и извлечь из нее выгоду. Скоро дроу пожалели, что так неудачно отомстили ему. Вампир продолжал холить и лелеять священный лес, хотя методы его стали довольно странными, жизнь его - вернее, нежизнь - шла своим чередом. Так и шло примерно триста лет.
   - Триста!- задумчиво протянула Герна.- Не такой он старый, этот Лидис. Однажды я видела действительно древнего вампира - наши клирики ездили уничтожать его и нас взяли как охрану, - вот это было страшно! Не думаю, чтобы с этим было много проблем.
   На ее слова из глубины леса беззвучно вышли четыре волка. Звери равнодушно посмотрели на людей, выхвативших оружие, а Бралий, нервно задергавшись и зашипев, приблизился к волкам. Немного пошептавшись с ними, мальчик вернулся к спутникам:
   - Учитель ждет нас. Это его стража, почетный караул, если хотите.
   Волки так же спокойно окружили пришельцев и пошли вместе с ними. Еще через сотню-другую шагов к эскорту присоединились два мощных лося и две оленухи. Они двигались будто сонные, но стоило Стибрису податься чуть в сторону, как в глазах животных загорелись красные злые огоньки, и оборотень поспешил
  вернуться на место.
   Густые деревья стали сами расступаться перед гостями, со скрипом разнимая сплетенные ветви. То были старые могучие ели, заросшие серым мхом и черной омелой. Рион почувствовал злость, исходящую от деревьев, но почему-то ему показалось, что причина крылась не в нем и его спутниках. Походя, он осторожно прикоснулся к одному стволу, и руку его передернула резкая боль. Впрочем, боль так же быстро схлынула, оставив приятное тепло, словно кто-то осознал ошибку и постарался загладить ее. Желая проверить свои ощущения, Рион дотронулся до другой ели. На сей раз боли не было, только тепло и легкий зуд. Неожиданно кора подалась, зацепившись за повязку, и в руке барда осталась
  длинная тонкая щепка, похожая на стилет. Рион перепугался: если за сожженные сухие ветки вампир готов был убить, то что же он сделает, если увидит кусок живого дерева?! Быстро оглянувшись на своих бесстрастных охранников, он сунул щепку за пазуху. По всему телу мгновенно расползлось блаженное тепло, снимающее усталость. Барду стоило больших усилий сохранять видимость спокойствия, но Стибрис-таки заметил его нервозность и тихо поинтересовался, в чем дело.
   - Так... Потом объясню,- пробормотал Рион.- Деревья.
   Стибрис немедленно дотронулся до ели, причем так откровенно, что волки оскалились, недоуменно пожал плечами и пошел дальше.
   Герна вела себя еще хуже, чем серые хищники. Ее походка, выражение лица, холодный блеск в глазах делали ее более похожей на волчицу теперь, чем когда она ходила в волчьей шкуре. Герна чуяла добычу, она вышла на охоту и не собиралась упускать шанса. Стибрис неодобрительно фыркал, глядя на нее, но Бралий откровенно восхищался девушкой. Кстати, это тоже не нравилось барду: с каких пор вампиры стали смотреть на паладинов с таким восторгом? Зря он затеял это путешествие на север. А если быть более точным, то зря он согласился взять спутников.
   Полоса елей внезапно оборвалась, открыв гостям круглую поляну, посреди которой громоздились красные гранитные валуны. Бралий затрясся как осиновый лист и выдавил:
   - Это... дом Учителя!
   Герна отшвырнула мальчика с дороги и пошла к камням, на ходу вытаскивая меч. Встав перед грудой валунов, она крикнула:
   - Кто бы ты ни был, Траувалидис, именем Файнор Возлюбленной заклинаю, выходи!
   По лесу прокатилось громкое язвительное хихиканье. Герна вздрогнула, но не отступила. За ее спиной сгустился туман и обрел очертания человека.
   - Герна, сзади!- предупредил Рион, про себя с удивлением отметив, что обычно чуткая на нечисть девушка на сей раз не заметила появления вампира.
   Герна мгновенно развернулась, нанесла удар снизу и затем в бок. Фигура растаяла с еще более громким хохотом.
   - Что это, иллюзии, что ли?- поинтересовался Стибрис.- Чего она мечом по воздуху лупит?
   - Ты не видишь?- Рион ткнул пальцем в пятно тумана, быстро перетекавшее по поляне, залитой лунным светом.- Вон же он!
   - Да нет там ничего!- возмутился оборотень.- Я в темноте вижу получше тебя, но никого там нет!
   - Тогда где?- Рион судорожно оглянулся, пытаясь разглядеть в полумраке леса что-нибудь, кроме зеленых огоньков волчьих
  глаз.
   Герна вновь заметила сгусток тумана и попыталась поразить его клинком. Туман же умирал - со смеху, не более.
   - А между прочим, я бы сказал, что вампир сидит вон на том камне,- пробормотал Стибрис, кивая на отдельно торчащий валун. Рион напряг свое зрение, попутно заставляя себя не обращать внимения на иллюзии, и через несколько секунд действительно разглядел на валуне какую-то тень.- Ишь ты, гадость!
   - Герна, посмотри на камни!- крикнул Рион, не заботясь о том, что Траувалидис мог услышать.
   Но девушка, поглощенная сражением с фантомами, не обращала на его крики внимания. Зато Лидис мягко соскользнул с валуна и полетел к двум оставшимся путникам.
   Рион и Стибрис невольно отшатнулись, когда серое нечто обрушилось прямо перед их лицами на поляну. Существо сложило перепончатые крылья, вытянуло костлявые руки и откинула со лба длинные спутанные волосы, открыв на редкость гнусное лицо.
   Выпученные круглые глаза, редкие усы и такая же жидкая бороденка, желтые клыки, выпирающие из-под верхней губы - все это не красило Траувалидиса. Видимо, и при жизни он не отличался привлекательностью. Но когда он заговорил, то тихий сладкий голос друида мигом очаровал путников.
   - Так, так,- сказал Лидис.- Добро пожаловать, непрошенные гости, в заповедные леса.
   Герна, чудом услышав его слова, быстро повернулась к вампиру и вскинула меч для удара.
   - Довольно!- плюнул старый друид.- Она мне надоела. Связать!
   И земля вздыбилась, выбрасывая сотни древесных корней, которые оплели ноги девушки. Герна покачнулась, упала, и тут же была прикручена корнями к сырой траве. Она зарычала от ярости и бессилия. Рион немедленно бросился ей на выручку, однако его постигла та же участь. Стибрис несколько задержался, обходя вампира на почтительном расстоянии.
   - Не подходи!- предупредил Рион.- Это магия!
   - Какая
   магия?- успел удивиться Стибрис, прежде чем корни вцепились в него мертвой хваткой.- Ого!
   И оборотень шлепнулся рядом со своими товарищами. Правда, через некоторое время Рион заметил, как корни, державшие коротышку, нервно подергиваясь, словно от отвращения, заползли обратно в землю. Однако тот продолжал сидеть, только быстро подмигнул барду.
   Два вампира приблизились к чужакам. Лидис положил руку на плечо мальчику:
   - Видишь, Бралий, какова сила друидов? Я люблю этот лес, и лес любит меня. Он сделает для меня все, все, все! Правда?
   Чаща загудела в ответ.
   - Врешь, нежить!- отозвалась Герна.- Никто не любит тебя, ты проклят Файнор!
   - Ты сомневаешься, волчица?- ухмыльнулся друид.- Напрасно.
   Он поманил животных, все еще стоявших в стороне:
   - А ну, кто любит меня, подойди!
   Звери ринулись к вампиру, каждый норовил первым коснуться его корявой руки влажным носом в знак преданности. И в то же время люди почти физически ощутили страх этих животных.
   - Они понимают, кто их хранит и опекает,- ласково заворковал Траувалидис.- Правда, дети мои?
   - Знаете, я и сам барсук,- осторожно начал Стибрис,- поэтому немного разбираюсь в лесной жизни. Я не берусь судить, кто кого любит и за что, я не для этого сюда пришел. Сейчас меня, как и большинство здесь присутствующих, волнует другой вопрос: что вы намерены с нами делать?
   - А что я могу сделать с вами?- безмятежно откликнулся друид, гладя оленуху, которую передергивало всякий раз, как он к ней прикасался.- Поверьте, я не люблю напрасно отнимать жизнь.
   - Но Бралий!..- воскликнул бард. Мальчик сжался.
   - Эльфийская кровь!- зашипел вампир.- В нем есть эльфийская кровь, в этом малыше. Я остановил ее течение, не более того. Взамен я взял его в свои ученики - это стоит гораздо больше, чем его ничтожное существование. Я привык платить за чужую смерть.
   - О да, ты заплатишь!- Герна несколько раз ударила мечом по толстому корню, и одно из деревьев заскрипело от боли.- Ты боишься выйти против меня в честом поединке!
   - Не боюсь, дорогуша. Я брезгую,- вежливо ответил Лидис.
   Он обошел ее кругом, внимательно разглядывая.
   - Ну посмотри на себя,- выговаривал он паладину.- Что ты такое? Ни мужчина, ни женщина. Ни грешница, ни святая. Ни
  монашка, ни воин. Ни волк, ни человек. Ты - ничто. Разве не будет разумно, если ты окончательно станешь ничем и
  перестанешь морочить голову молодым прохвостам вроде этого безрукого?
   Вампир осторожно дотронулся до ее головы, и Герна содрогнулась так же, как оленуха. Лидис погладил ее по растрепанным волосам.
   - Я, наверное, вмешиваюсь не в свое дело,- сказал Стибрис довольно громким шепотом,- но нельзя ли уточнить: что вы собираетесь делать? Убить нас?
   - Убить? Я - друид!- обозлился вампир.- Нам запрещено беспричинно отнимать чью-либо жизнь. Ты невиновен передо мной и священным лесом, южанин, я не могу тронуть тебя. Но не рассчитывай уйти так просто.
   - Что вы, что вы,- пробормотал бард,- мы и не рассчитываем. А я, надо понимать, погорел на хворосте?
   - Ты жег ветви святого дерева,- угрожающе выставил палец Траувалидис.- Ты убивал моих братьев и сестер, детей еловой чащи...
   - Стоп! Они первыми напали на нас!- возразил Рион.
   - Они не применяли колдовства,- парировал друид.- Они сра
  жались честно, как и подобает детям природы. Ты же прибегнул к эльфийским мерзостным чарам, дабы лишить их жизни. Ты не достоин существовать.
   - А кто поставил вокруг леса волшебный огонь?- не унимался бард.- Это ведь твои чары! Значит, ты тоже пользуешься магией.
   Лицо Траувалидиса исказилось, словно он вот-вот заплачет. Однако мертвым не дано проливать слезы, и он только испустил
   долгий скулящий звук.
   - Ты прав, ты прав, безрукий пришелец. Проклятые эльфы, они сделали меня таким, заставили использовать колдовство... Но я мщу им за это! И ты тоже послужишь этой мести.
   Круглые глаза Траувалидиса горели совершенным безумием. Он схватил барда за ворот и поднял с такой силой, что корни не выдержали и отпустили пленника.
   - Сотни лет тела тех, кого я высасывал, становились живыми мертвецами и отправлялись туда, в подземелье дроу. Эльфы хотели выкорчевать священную рощу, ха! Скорее роща выкорчует их! Мои зомби и скелеты отправлялись на бой за родной лес и побеждали. Ты будешь самым грозным из них.
   - Скелеты... зомби... тупая безмозглая сила,- прохрипел полузадушенный бард.- Она никогда не сможет победить.
   Друид выронил его, словно потеряв интерес.
   - Да, пожалуй. Хотя я и латаю их тела после... после смерти, но они не очень хороши без разума. А я не могу, не имею права посягать на души тех, кто погибает от моих укусов. Я даю им новую жизнь, стараясь найти для несчастных новое тело, похожее на старое, чтобы шок не был слишком сильным... Олени рождаются вновь оленями, волки - волками... Только эльфы не должны больше рождаться!
   - У него просто эльфомания,- шепнул Стибрис барду.- Попробуем на этом сыграть. Ты можешь двигаться?
   Рион кивнул. Он посмотрел на Герну. Та сидела молча, уставившись перед собой невидящими глазами. Рион от души понадеялся, что девушка сейчас молится своей богине. Он никак не хотел верить, что Файнор окончательно отвернулась от верной служительницы. Как бы то ни было, он не решился отвлекать Герну.
   - Послушай меня, добрейший друид,- деликатно начал Стибрис.- Уж если я-таки добрался до тебя, то не соблаговолишь ли ты ответить на тот вопрос, с которым я был послан в это далекое путешествие? Дело в том, что подлые эльфийские чары, коими опутан мой князь...
   - Эльфийские чары?!- вскричал вампир и тряхнул Бралия за плечо.- Слушай, слушай его, малыш. Слава той силе, которая способна бороться с эльфийской заразой! Даже в южных краях прослышали о моих деяниях, они прислали своего гонца. Говори!
   Бралий безвольно болтался в руках Учителя, как тряпичная кукла. Рион не удержался и ехидно улыбнулся ему:
   - Взгляни на этого безумца, Бралий! И его ты избрал в Учителя? Я был о тебе лучшего мнения.
   Бралий ощерился, сверкнув белыми клыками, и бард притих.
   - Мой князь, властитель Верхеймстарда, глава рода орлов, шлет тебе поклон и заверения в вечной дружбе,- продолжал обволакивать свою жертву словесными сетями маленький оборотень.- С глубокой скорбью и сожалением наши друиды признали свое бессилие, сражаясь с враждебными чарами, лишившими властителя способности принимать исконный облик благородной птицы. Мы, народ Верхеймстарда, являемся прирожденными оборотнями, детьми лесов и гор. Для нас смерти подобно застыть в человеческой шкуре и лишиться радости
  общения с природой, как подобает разумным зверям. Ты должен понять нас, ведь ты друид.
   - О да!- откликнулся завороженный речами советника вампир.- Я постиг радость превращений при жизни и после нее.
   - Так открой мне, как снять проклятие с моего повелителя!- Стибрис хотел было умоляюще протянуть руку, но, вспомнив о том, что якобы связан, быстро вернул ее на место.
   Лидис заулыбался. Он повернулся к мальчику:
   - Взгляни на этого глупца, малыш. Вот почему после смерти соображаешь гораздо лучше, чем прежде. Он мыслит категориями жизни, задает мне вопросы и рассчитывает получить на них ответ, который мог бы использовать только будучи живым. Он не понимает той очевидной истины, что никто и никогда не покинет священную рощу! Никто и никогда! Те четыреста лет, что я храню ее, ни зверь, ни птица не покидали ее пределов.
   - Ты обрекаешь своих подданных на вырождение!- сказал Рион.- Что будет, если однажды волков родится больше, чем оленей, или комаров больше, чем лягушек?
   - Для этого есть я, а теперь и мой ученик,- ответил вампир.- Я тот, кто контролирует все в лесу. Никто не родится без моего дозволения! Смотри на нее,- он схватил оленуху за шею, заставляя нагнуть гордую голову,- я убивал ее трижды и трижды давал ей новую жизнь. Она уже не боится моих клыков, правда?
   Затравленный взгляд зверя поразил Риона в самое сердце.
   - Если я позову ее и скажу: мне нужна твоя кровь,- она, не колеблясь, подставит горло. И так должно быть. Взаимная любовь и доверие, доверие и любовь!
   - Файнор, Файнор, Возлюбленная госпожа, почему ты не слышишь меня?- вскрикнула Герна, выходя из транса.- Или ты согласна с эти чудовищем? Или то, что он называет любовью, тоже твое порождение?! Если так, то я отрекаюсь от тебя, моя богиня!
   Ночное небо расколола молния. Она заполнила собою все видимое пространство и содрогалась как гусеница в муравейнике несколько долгих мгновений. Ошеломленные и оглушенные, все
  подняли глаза к небу, где белая луна боролась с пронзительным светом молнии. Наконец, молния погасла, и тьма накрыла лес. Даже вампиры стояли неподвижно, слепота поразила и мертвых, и живых.
   Долгий мучительный стон Герны вывел из оцепенения Риона. Он дотронулся до нее и к своему ужасу ощутил через тонкую кожу перчатки густую шерсть волчицы. Тело ее выгибалось, корчилось, вытягивалось и сжималось как игрушка. Еловые корни, державшие Герну, ослабели под ее дикими рывками, так что лапы волчицы
  были свободны, но сама она запуталась в длинном платье и кольчуге, тщетно пытаясь выбраться на волю. Рион, уже не заботясь о том, что его заметят вампиры, вскочил на ноги, подхватил Герну и начал вытряхивать ее из доспеха как из мешка.
   Бралий раньше своего Учителя сообразил, что происходит - ведь он и раньше видел превращения Герны. Он открыл было рот, но тут его горящие алые глаза встретились с парой таких же горящих, но зеленых. Стибрис буквально вырос перед его носом.
   - Не смей вмешиваться, парень,- прошипел барсук.
   - Остановить!- взвизгул друид, указывая на пришельцев, и его животные после секундного замешательства ринулись на чужаков. Но тут Стибрис испустил тонкий, еле слышный звук, который подействовал на диких тварей как водопад ледяной воды. Хищники и травоядные, они вжались в землю, скуля и пофыркивая, потом прянули во все стороны со скоростью ветра. Не прошло и минуты, как лесная тьма проглотила последнего из звериной свиты мертвого друида. Траувалидис уставился на ученика.
   - Ты! Уничтожь их! Убей, ты еще не друид!
   Бралий, подстегиваемый чужой волей, забился в конвульсиях, превратился в большую летучую мышь и атаковал сверху барда и волчицу. Он вцепился в плечи Риона, стараясь добраться до его горла, раздирая когтями крыльев лицо бывшего учителя и ловя жадной пастью брызги крови. Волна трупного зловония захлестнула барда, вызывая тошноту. Рион закричал.
   Однако руки его уже сделали свою работу: Герна была свободна. Двумя прыжками она настигла Траувалидиса, то ли не ожидавшего столь стремительного нападения, то ли просто замешкавшегося, и повалила его на землю. Вампир мгновенно принял облик большого черного волка. Два зверя, черный и белый, покатились по влажной от росы траве; они не рычали, ибо пасти их были заняты. Клочья шерсти и кожи летели во все стороны.
   Тем временем Рион смог, наконец, заняться своим неудавшимся учеником. Он с трудом, насколько позволяли больные ладони, захватил одно крыло и принялся выкручивать его, стараясь сорвать монстра со спины. Но Бралий держался крепче, чем рассчитывал бард. Морда мыши исказилась, приобретая человеческие черты, огромные алые глаза сверкали совсем рядом с лицом Риона.
   - Так тебе не понравилась моя песня, моя чудесная песня?!- прошипел молодой вампир.- Ничего, скоро ты оценишь ее по достоинству! Прощай, учитель!
   Он широко разинул рот, полный острых как гвозди зубов, готовый впиться в теплую шею человека. И в ту же секунду огненно-красные глаза полыхнули особенно ярко... и стали затухать. Протяжный всхлип вырвался из вонючей пасти. Хватка вампира ослабела, когти разжались, и монстр шлепнулся вниз, к
  ногам Стибриса. Рион оглянулся: коротышка стоял за его спиной, держа в руках серебряный меч Герны, с клинка которого капала черная в мутном лунном свете кровь.
   - Извини,- виновато сказал Стибрис.- Я предупредил твоего паренька, но он несколько увлекся. Думаю, он нам больше не помешает.
   - Герна,- подумал вслух Рион и посмотрел на дерущихся животных.- Стибрис, спасибо за все. Теперь будь добр, отойди к деревьям. Если все будет в порядке, ты сможешь оказать нам еще одну услугу. Если что-то пойдет не так, то уноси ноги, пожалуйста. Хватит с меня одного мертвого друга.
   Оборотень не стал возражать. Он был весьма и весьма мудрым барсуком и знал, когда следует уступить дорогу.
  
   Рион направился к Траувалидису, на ходу срывая с ладоней заскорузлые тряпки и перчатки. Приблизившись настолько, что он мог ощутить дыхание Герны, бард вытянул вперед руки и начал нараспев читать заклинание.
   Заслышав знакомые звуки, вампир прекратил бой и зло уставился на нового врага. Отшвырнув волчицу, он попытался кинуться на Риона, но тут Герна вновь повисла на его загривке. Впервые зарычав от бешенства, друид начал таять и вытекать меж ее зубов темно-серым туманом. Клубы тумана закружились у ног барда, поднимаясь выше и выше. Герна в ответ начала с дикой скоростью вертеться, задевая друга хвостом, и порывы поднятого ею ветра слегка замедлили продвижение темного облака. Рион продолжал выпевать сложные слова древней формулы. Кончики его пальцев, лишенных кожи, начали светиться, и сияние тонкими извивающимися словно дым нитями потекло в темноту.
   Туман, которым стал вампир, задрожал. Он стал уплотняться, обретая форму крылатого чудовища, потом, словно передумав, вновь распался и поплыл к лесу. Волчица, шерсть дыбом, бросилась за ним, рассекая его своим телом, развеивая в воздухе и не давая вновь соединиться клочьям черноты, чуть более густой, чем ночной воздух. Стараясь отделаться от назойливой твари, вампир поднялся вверх, будто дым пожарища затенив белое пятно луны. И в этот момент бард закончил свое заклинание. Он обронил последнее слово с таким трудом, что даже усомнился в его правильности. Но тут мощь старинного эльфийского волшебства, почерпнутого Рионом из книг башни, освободилась, едва не разорвав несчастного музыканта на куски.
   Никогда прежде не доводилось ему испытывать такой дикой и сладкой боли, как в этот раз. Рион не был сильным магом, и если начистоту, он в глубине души боялся колдунов и чародеев больше, чем живых мертвецов или оборотней, но сейчас он почувствовал то, что, должно быть, ощущают все могучие волшебники, когда им удается особенно сложная формула. Восторг, упоение, полная отрешенность от окружающего мира, когда сознание вот-вот покинет несовершенное тело, и только физическая боль удерживает разум, а может быть, и жизнь. Так или иначе, оглушенный собственным успехом, Рион замер, широко раскинув руки. А над ним сиял в лунном свете огромный кристальный купол.
   Неожиданная преграда остановила Траувалидиса, когда он уже было собирался улететь от упрямых врагов. Ударившись о кристальный потолок, туман растекся по сфере, ища какой-нибудь дыры или трещины, и не найдя, стал сгущаться, превращаясь в человека. Рион не замечал его. Вообще, вряд ли он что-либо видел в эти мгновения.
   - Отлично!- пророкотал друид, и голос его, отраженный кристаллом, чудовищно исказился. Никакой привлекательности не осталось - одна только неприкрытая ненависть.- Ты тоже порождение мерзостных эльфов! Не надейся, что твои жалкие потуги ворожить могут удержать меня. Я вижу... А, глупец, ты создал хрустальный шар? Ты наколдовал свою могилу! Скоро
  воздух тут кончится, и вы оба умрете, а я буду неповинен в вашей смерти... Но нет, я еще успею напиться вашей крови, жалкие создания!
   С этими словами он взмыл под потолок, и зубы Герны щелкнули в воздухе. Волчица завыла от разочарования. Рион постепенно приходил в себя, но теперь слабость охватила его. Бард вынужден был опуститься на землю, и волчица немедленно прижалась к нему, готовая в любой момент броситься на защиту друга.
   - Держись, девочка моя,- пробормотал Рион.- Эту сферу невозможно разрушить никакой магией, он никуда не денется. Теперь будем надеяться, что солнце взойдет раньше, чем мы перестанем дышать.
   У него начался озноб. Герна лизнула окровавленные, начавшие уже подсыхать руки, но бард не почувствовал этого.
   Зато Траувалидис прекрасно расслышал, что сказал его противник. Он понял, в какую ловушку засадил его бродячий музыкант, и его обуяла ярость. Для начала, разумеется, он попытался с помощью магии разбить проклятый кристалл, но, как и обещал бард, это не дало никаких результатов. Летучая мышь заметалась под куполом, ударяясь о прозрачную преграду с чудовищной силой. Звон заполнил сферу, однако то не был звон бьющегося стекла, и скоро к нему присоединились визг и вой разъяренного вампира.
   В мозгу Риона появилась и принялась назойливо пульсировать мысль: открой этот шар, вдохни свежего воздуха! Чужой сладкий голос нашептывал какие-то заманчивые обещания. Бард невольно улыбнулся и сплюнул кровью: когда он воздвигал кристальную сферу, он знал, что не сможет ее разбить. Хотя бы потому, что обратного заклинания не учил, а телесных сил у него почти не осталось. Все старания вампира заворожить Риона пошли прахом. Бард криво подмигнул Траувалидису, бившемуся о потолок, и прикрыл глаза. Ему было лень двигаться. Герна же нашла для себя развлечение, пытаясь поймать летучую мышь, когда та проносилась над самой ее головой.
   Небо посерело. Чувствуя приближение утра, Траувалидис окончательно потерял разум. Он рухнул на землю, преображаясь в волка, и атаковал двух друзей. Движения Герны уже не были столь проворны - сказывалась усталость и нехватка воздуха. Черный волк опередил ее, опрокинул, подмял под себя и вцепился в горло. Белая волчица перекатилась на живот, вырвавшись из мощных челюстей. В траву отлетело лопнувшее ожерелье. Шея окрасилась темно-пурпурной кровью. Рион, с трудом очнувшись, пополз на выручку Герне, не вполне осознавая, что он мог бы сделать в этой ситуации.
   Черный зверь вновь бросился на волчицу. На сей раз его встретили острые клыки, и два хищника вонзили друг в друга зубы. Герна нещадно рвала мертвую плоть вампира, прокусывая ребра и позвонки, но тот, казалось, даже не замечал этого. Пережевывая шкуру волчицы, Траувалидис постепенно подбирался к глотке соперницы.
   Рион провел ладонью по одежде, пытаясь найти хоть что-нибудь, похожее на оружие. Пальцы его наткнулись на меч-булавку, подаренную Стибрисом. Выдернув ее из ворота, бард со всей силы вонзил кусочек серебра в бедро черного волка. Истошный вопль прокатился по кристальному куполу. Вампир выпустил Герну, которая рухнула замертво к его ногам, и закружился, пытаясь вырвать ядовитую занозу. Рион снова провел рукой по камзолу и карманам. Больше никакого оружия не нашлось.
   Лидис, наконец, избавился от крошечного меча, засевшего в его плоти, и повернул свою страшную голову к беспомощному барду. Рион невольно отшатнулся, попытался оттянуть непослушное тело подальше от монстра, и тут в ладонь его словно сама собой скользнула длинная тонкая еловая щепка. В
  тот же момент вампир прыгнул на человека, сминая его своей тяжестью. Задыхаясь, Рион начал бить чудовище острой щепкой как кинжалом. Человеку показалось, что в тех местах, куда вонзалось дерево, шкура зверя покрывалась ожогами и жуткими язвами; впрочем, это могло быть и бредом, порожденным нестерпимой болью. Крики барда смешались со стонами раненной
  волчицы и ревом Траувалидиса. Купол отражал эти звуки, тысячекратно умножая их звенящим эхом. Рион потерял сознание.
  
   ...Он долго не хотел открывать глаза. Остатки спертого воздуха были отравлены запахом гнили. С трудом разлепив веки, Рион увидел вначале только тьму. Потом он осознал, что придавлен чем-то зловонным, что и заслоняет свет. Рион зашевелился, боль мгновенно пробудилась во всем его теле, заставляя ум работать быстрее и плодотворнее. Рион вспомнил последнюю схватку с вампиром, мощную атаку Траувалидиса. Значит, то, что придавило барда, было телом мертвого друида. А из этого следовало, что Риону и на сей раз удалось выкрутиться.
   Подбодренный этой мыслью, молодой человек осторожно потянул черное нечто в сторону. С небольшим сопротивлением омерзительные останки съехали на траву, и Рион увидел первые лучи солнца. Преломленные в хрустале, они образовали радугу, которая начиналась в прозрачном куполе и упиралась в грудь барду, туда, где только что лежало то, что осталось от вампира. Любопытство, которое пересилило навеянную дикой усталостью, ранами и отсутствием воздуха лень, заставило молодого человека напрячь последние силы и перевернуть труп. На его глазах обгорелое и вместе с тем склизкое нечто в ветхой тунике друида начало испаряться под солнечным светом, заполняя сферу зловонным газом. Рион пополз к стене, засохшие скелетоподобные ладони служили ему крючьями, с помощью которых он подтягивал тело, продвигая его все дальше от губительных останков. Наконец, лоб музыканта уперся в хрустальную
  преграду, прохладную и слегка запотевшую от испарений.
   - С-стиб-рис,- еле слышно выдохнул Рион и вновь рухнул без чувств.
   Сквозь мутную пелену бредовых снов ему привиделось, будто хрустальная стена рушится, рассыпаясь на тысячи острых осколков. Эти стеклянные обломки дождем осыпали неподвижного барда, вонзаясь в спину, ноги, шею, пригвождая человека к сырой земле. Он даже не чувствовал боли, только досадное неудобство. Свежий воздух смешал остатки мыслей. Потом видение сменилось кошмарами, а те растаяли в глухой тьме.
  
   - Рион!- кто-то бил его по щекам, причиняя массу неприятных ощущений. Бард недовольно замычал.- Открой глаза, дурень! Было бы из-за чего подыхать.
  
   Молодой человек послушался, не столько из-за того, что ему хотелось что-нибудь увидеть, сколько для того, чтобы прекратить оплеухи. Приоткрыв веки, он некоторое время привыкал к яркому свету, потом заметил ухмыляющуюся морду
   Стибриса и разочарованно застонал.
   - Ты... Какого лешего ты так долго возился?
   Оборотень хмыкнул:
   - А ты пробовал когда-нибудь разбить алмаз? Если бы не священная елка, так бы ты и остался внутри, словно муха в янтаре. Кстати, очухаешься - не забудь поблагодарить лес.
   Рион попытался сесть, борясь с головокружением. Поляна вокруг напоминала площадь после королевского карнавала: мелкие осколки хрусталя, преломляя солнечное сияние, переливались разными цветами, блики метались по листьям и стволам деревьев, украшая их немыслимыми узорами. Рион невольно залюбовался. Под
  грудой осколков он заметил упавшую ель и понял, наконец, как удалось разбить купол. Потом другая мысль осенила его.
   - Герна! Как она?- он вцепился в Стибриса, едва не уронив коротышку.
   - Спокойно!- ответил оборотень.- Постарайся воспринять то, что я тебе скажу, без нервов.
   - Она... мертва?
   - К сожалению, нет. К большому сожалению для нее.
   - Не понимаю,- искренне удивился Рион.
   - Кончились ее человечьи денечки,- вздохнул Стибрис.- Что она такого ляпнула, что ее богиня так рассердилась? Ладно, поясняю специально для тебя. Герна теперь стала просто волком. Зверем. Диким, отмечу особо. Я привязал ее тут рядышком, чтобы не дергалась, но знаешь, сколь волка не корми...
   Встревоженный бард немедленно вскочил на ноги, едва не упал, но его вовремя поддержал Стибрис.
   - Куда?!
   - К ней, я должен ее увидеть.
   Пожав плечами, коротышка повел музыканта к лесу. По дороге Рион постепенно приходил в себя. Он обнаружил, что может двигаться без особой боли, голова его прояснилась. Бард покосился на свои руки и с отвращением сплюнул: черные, еле гнущиеся лапы, похожие на вороньи, торчали из рукавов. Он представил себе, сколько дней еще пройдет, прежде чем пальцы
  вновь обретут гибкость, и присвистнул. Однако прежнего жгучего зуда музыкант не испытывал и уже за это был благодарен судьбе.
   Возле старой ели лежала крупная серая волчица. Завидев подходящих, зверюга вскочила и оскалилась.
   - А ну, молчать!- прикрикнул на нее Стибрис.- Ишь ты, шустрая какая! Лежать!
   Волчица бросилась на коротышку, но кожаный ремень, которым она была привязана к стволу, натянулся и отбросил ее назад.
   - Но она серая!- возмутился Рион.- Ты что, пытаешься меня обмануть? Что с Герной?
   - Вот она, твоя паладинша,- ответил Стибрис и погрозил волчице пальцем.- Говорю тебе, она стала обычным животным. И человечьего языка не понимает.
   - Не верю! - Подойди ближе, сам увидишь.
   Рион приблизился к волчице, насколько это было возможно, и сразу заметил жуткие шрамы, покрывавшие ее бока. Вокруг горла расплывалось темное пятно засохшей крови. Да и взгляд затравленных зеленых глаз показался барду неуловимо знакомым.
   - Милость божья, это и впрямь Герна!- воскликнул Рион.- И что теперь делать? Я должен вернуть ей человеческий облик!
   - Послушай, умник, ты для этого искал Траувалидиса, причем тогда шансов у тебя было гораздо больше. Куда ты намерен идти теперь? Я-то видел, как у вас все происходило, и готов заложить голову, что это уже не людские чары, а божественная кара. Ты собираешься спорить с милосердной Файнор?
   - Клянусь,- торжественно положил руку на сердце бард,- я найду того бога, который снимет с Герны проклятие. Она еще станет собой.
   - Тогда, извини, мне с тобой не по дороге. Я выполнил свою миссию, я спросил северных друидов и получил отрицательный ответ. Все, мне пора возвращаться. Я нужен государству.
   - Да, да, ступай, я не задерживаю,- рассеянно откликнулся Рион, глядя на рычащую волчицу.- Как бы ее так отвязать, чтобы она не бросилась?
   Стибрис оглянулся, рявкнул на Герну так, что та сжалась в комок и только испуганно поблескивала глазенками. Коротышка приблизился к ней, развязал ремень, подтолкнул волчицу к лесу. Несколько мгновений она еще лежала, потом сорвалась с места на полусогнутых ногах и скрылась в чаще.
   - Ты отпустил?..- Рион разинул рот.
   - Я тоже зверь,- тихо сказал Стибрис.- И поверь, лучше ей блуждать по священному лесу, чем стать твоей пленницей, пусть даже твои побуждения самые что ни на есть благие. Дикий волк должен быть свободен.
   Он подобрал свои мешки и направился в чащу. По дороге он еще раз посмотрел на барда.
   - Не расстраивайся, парень,- сказал он ободряюще.- Если я что-нибудь понимаю в людях, то ты такой же дикий волк, как и твоя подруга. Иди по следу и не ошибешься. Прощай! Дозволят боги - мы еще свидимся.
   И с этими словами барсук-оборотень пропал среди деревьев.
   Рион опустился под огромной елью, к которой только что была привязана молодая волчица, и запел тоскливую песню. Дерево тихонько гудело в ответ. Потом голос певца сорвался, и бард заплакал. Он уткнулся лицом во влажный мох, слезы его глотала земля, а ветер тщетно пытался приласкать растрепанную
  голову.
   Сквозь рыдания ему померещился негромкий голос, эхом повторяющий слова Стибриса: "Не расстраивайся, одинокий волк! Не расстраивайся! Ты сделал благо всему лесу, избавив нас от оков. Теперь наш черед позаботиться о тебе и твоей волчице. Не бойся, мы сбережем ее. А ты... это будет честный обмен."
   То ли дождь, то ли роса, то ли брызги смолы наполнили воздух, опьяняя Риона и погружая его в сон. Бард боролся как мог, ему на память пришли чары, которые использовал вампир, чтобы усыпить жертву. Но человек был еще слишком слаб, и нечто без труда одолело его. Через несколько мгновений Рион спал, на
  сей раз без сновидений.
   Когда он пробудился, день был в самом разгаре. Трава уже высохла, и мелкие насекомые, радостно жужжа, вертелись вокруг цветов. Рион улыбнулся, потягиваясь. На душе было светло и спокойно. Давно уже бард не чувствовал такого прилива сил. Он сунул руку за пазуху, вытащил деревянную дудочку и начал наигрывать какую-то полузабытую мелодию. Только на середине песенки бард подумал, что тут что-то не так. Воспоминания нахлынули и отступили, как мутная волна, оставив лишь легкое головокружение. Он тупо уставился на свои руки, здоровые и целые, без единой царапины.
   - Ну и шуточки!- сказал он вслух.- Кто это сделал, а?
   И вокруг расхохотались ели.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"