Романова Агни : другие произведения.

Танцы на хвостах или бессмертный Серёжа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Судьбы взрослых глазами ребёнка. Авиашоу, маленький Серёжа смотрит на самолёты. Они для него живые. Толпа зрителей бурлит вокруг, лапает крылья. Бьет в ладоши, глядя в небо, - там выступают истребители. Они прекрасны. Они рискуют, а никто не ценит. Почему? Серёжа хочет понять. Он чувствует в людях фальшь. Он лезет в кабину самолёта, хочет его утешить. И тут над головой слышится взрыв. Произошла катастрофа. Что теперь? Как изменится мир Серёжи?
  Танцы на хвостах или бессмертный Серёжа
  
  Солнце пестрело в соснах, хрустел песок. Праздничный гомон смеялся над аэродромом, ревели в небе двигатели. Серёжа мялся на краю полосы.
  Ему не нравилась толпа возле самолётов.
  Он хотел вдохнуть запах металла, влезть в кабину - вон, как тот мальчишка в жёлтой футболке. Но машину оккупировали люди. Пахло одеколоном, хлопали на ветру юбки. Прицеливались объективы.
  - Здесь не курят, - строго одёрнул усатый механик. Мужик в коричневых джинсах лениво затушил сигарету.
  Серёжа подался назад, погладил тёплый ствол сосны. Красно-жёлтая кора облезала под пальцами.
  Люди оскверняли самолёты. Они тыкали пальцами и восторженно гоготали. Истребители напрягали металлические бока, чтобы не сорваться с места. Серёжа видел сквозь обшивку. Каждый пучок проводов в их теле дрожал от напряжения.
  Истребители были гордые, очень гордые. У них под крыльями пряталась смерть. Они берегли её, чтобы не разрушить жизнь.
  Серёжа был восхищён.
  'Я хочу стать, как они. Спокойным и сильным'.
  Подойти ближе очень хотелось.
  Серёжа пнул сосновую шишку - она звонко запрыгала по бетону. Усатый механик прищурился и поманил пальцем.
  - Гляди, - велел он.
  Воздух загудел.
  Горбоносая птица накрыла их гигантской тенью. Серёжа заслонил солнце рукой и приоткрыл рот - вовремя. Рёв двигателей обрушился катком, пустил мурашки от затылка по спине, колючие и сладкие.
  - Это 'Сухой', парень, гляди лучше. Таких сегодня нет. Он один прилетел, и то без посадки.
  Серёжа моргнул. Он помнил эту машину. Или похожую?
  На ней летал лётчик от Бога. Так говорил отец. Серёжа решил: 'от Бога' - значит, бессмертный. Все они, в комбинезонах и шлемах - бессмертные.
  Но этот - особенный. Когда он в воздухе, истребитель обретает невесомость.
  Ракеты в космосе - ерунда. Они плывут неподвижно и слепо глядят толстыми стёклами на планету.
  Самолёт, вот кому сила тяжести нипочём!
  Смотришь - и хочется петь.
  Или рыдать.
  Или молиться.
  Истребитель единодушен с лётчиком. Но не с каждым, Серёжа это чуял. Ведь самолёт - гордый. Он любит, чтобы у пилота ветер кипел в крови, а разум был точен, как змея в броске. Серёжу укусила гадюка год назад - он не стал звать взрослых. Они бы её убили, а она была такая красивая.
  Почти как истребитель.
  
  У этого лётчика, особенного, даже имя было подходящим. Хлёстким и весомым, как щелчок флага на ветру.
  Тимур.
  Серёжа смотрел, как тает в летнем мареве 'Сухой', и знал - там Тимур.
  - Эй, малой, в кабину полезешь? - шершавая ладонь мазнула по виску.
  Толпа схлынула. Она ворочалась вдоль красно-белой ленты, глядя в небо.
  Серёжа вскарабкался по облезлой лестнице, перевалился через бортик. В кабине пахло кожей и металлом. Как он и хотел.
  От циферблатов и стрелок зарябило в глазах.
  Было весело и страшно взяться за ручку управления. Она не помещалась в ладонь. Нужны большие руки, как у Тимура. Серёжа их помнил - жилистые, уверенные.
  
  Над головой загрохотало.
  Серёжа извернулся в кресле: два узкокрылых самолёта шли на сближение. Они сейчас ловко повернутся на бок и разойдутся, он такое видел.
  Солнце перевалило невидимую черту - каркас фонаря, и ослепило. Раздался взрыв, вокруг яркого пятна в глазах завихрился чёрный дым.
  - Господи, да твою ж мать! - гаркнули снизу.
  Серёжа подпрыгнул на упругом сиденье, высунулся по пояс. Над лесом качался душный столб гари.
  - Серёга, - выдохнул механик. У него дёргалась щека.
  Серёжа вздрогнул, но механик звал не его. Он даже не обернулся - в его зрачках плясал чёрный дым.
  'Самолётов больше нет? Ерунда. Они же мощные. Красивые. Надо подождать лётчиков и спросить. Они не особенные, как Тимур, но это ничего. Они тоже бессмертные, я точно знаю'.
  
  - Лётчики вернутся? - спросил Серёжа.
  Механик вздрогнул. На спине между лопаток расплывалось тёмное пятно, волосы прилипли к вискам.
  - Я видел только одну катапульту, - глухо ответил он.
  Стукнул кулаком по бедру и бросился прочь, тяжело ударяя в землю толстыми ботинками.
  
  Серёжа сполз по лестнице, погладил крыло. Жалко было оставлять самолет, но хотелось знать, что скажут лётчики.
  Истошно завыла сирена. Диктор что-то отрывисто говорил в мегафон. Аэродром словно присыпало пеплом.
  Люди растерянно слонялись туда-сюда. Махали руками, проталкивались с озабоченным видом.
  Серёжа сидел на земле и слушал разговоры. Столб дыма посерел, он теперь только слегка курился над кромкой леса.
  
  - Авиашоу отменяется, - объявил диктор. - В связи с трагическим происшествием аэродром будет закрыт. Столкнулись два самолёта... Один пилот погиб.
  Сердце гулко стукнуло. Толпа всколыхнулась вокруг, заплакала девочка. Серёжа стиснул кулаки и начал вставать.
  Деревья, ярко-синяя будка с мороженым, чьи-то широкие плечи - всё поплыло перед глазами.
  Горло обожгла злость.
  Истребители стояли за спиной, божественно невозмутимые. Белёсый дым таял над лесом. Зрители с поджатыми губами расходились в стороны.
  Им было всё равно.
  Всё равно, что умер бессмертный. Всё равно, что две грациозных, опасных, как змеи, машины рассыпались на обломки во мху.
  Нет, люди, конечно, расстроились. Как же! В их праздничное царство ворвалось что-то чужеродное. Из другого мира.
  Серёжа глядел на ту сторону поля. Там крутились мигалки 'Скорых', суровые люди в комбинезонах двигались без суеты, но очень быстро.
  Стеклянная стена разрезала небо.
  Одна сторона - зрители. Другая - причастные лётному миру.
  И только вторые знали, что такое настоящая жизнь. Жизнь, которая умещается в ладони на рычаге управления.
  Серёжа заставил себя отвернуться.
  Что-то рвалось в груди, в глазах горячо щипало. Он слепо зашагал к лесу.
  Картина мира раскололась. Незыблемые устои рухнули.
  Погиб тот, кто не умел умирать.
  Серёжа, задыхаясь, глотал смолистый воздух. Неровная кора царапала кожу.
  Под зажмуренными веками встал хищный профиль 'Сухого'.
  Плавился воздух за соплами, срывались с крыльев туманные шлейфы. Под стеклом кабины белел шлем.
  Осколки мозаики сложились в новую картину.
  Серёжа потёр лоб - кровь размазалась по ладони.
  Тимур.
  Особенный.
  В его руках самолёт поёт, как сказочная птица.
  Он точно бессмертный.
  Серёжа встряхнулся и смахнул слезы с ресниц. Солнце улыбнулось сквозь мохнатые сосны.
  
  Он не знал, что и эта песня прервётся.
  Запнётся на самой высокой ноте. Яркий день снова окутается чёрным дымом.
  Не знал, что разгадки не будет. Что случилось?
  Десяток версий. Рай для журналистов. Зловещие знаки, мрачные совпадения.
  Понимающие взгляды незнакомых друзей и чужих родственников.
  Причины трагедии останутся тайной. Может, они противны логике? Тимур летал, как дышал. Поверить в ошибку - невозможно.
  Или логика проста?
  Рождённый для неба - на земле не умирает.
  
  Серёжа это запомнит.
  Он научится быть спокойным и гордым, как горбоносый истребитель.
  Он прочитает, что мальчишкой Тимур увидел гибель целого экипажа самолёта. Поклялся летать вместо них.
  Сдержал слово.
  Серёжа ни в чём не клянётся. Словами - точно нет. Но однажды он берёт ручку на себя, и машина отрывается от земли.
  Он не верит в своё бессмертие. Он просто дышит в такт рокоту двигателя.
  Солнце и облака бешено вращаются. Педали послушны. Ручка управления в меру тугая.
  Иногда ему кажется, что серые глаза Тимура цепко следят за ним.
  Щурятся одобрительно.
  А иногда - осуждающе.
  
  Серёжа не выносит авиашоу. Его душит гнев при виде пёстрой толпы. Она бурлит на жёлто-зелёной земле, разбивается о бетон полосы. О границу двух миров.
  Толпа жаждет зрелищ. Она лапает самолёты жадными руками, щёлкает камерами. Жуёт пирожки и жевачку, глядя в небо.
  
  В небе лётчики рискуют жизнью. Зачем? А на потеху зрителям.
  Серёжа отказывается выступать.
  Один человек - это миллионы знаний и умений. Футболистов покупают дорого, потому что их талант уникален.
  Серёже претит торговля людьми. Но каждый лётчик стоит больше, чем любой футболист в мире.
  Работа истребителя - служить. Не танцевать на хвосте перед толпой. Пусть танцуют спортсмены и пилотажники. Их выбор, их служба.
  Военным лётчикам здесь не место.
  
  - Вспомни детство! - надрываются друзья. - Мы - пример для молодняка!
  Серёжа закрывает глаза. На сетчатке навсегда отпечатался солнечный блик в клочьях чёрной гари.
  Он помнит.
  - Детям хватит пилотажников. Их самолёты - тоже боевые.
  - Может, лётчик сам захочет выступить?
  - Карать по закону. Создать такой закон, - отрезает Серёжа. - За кражу ценного имущества. Бесценного для страны.
  - Тьфу, ненормальный!
  
  Серёжа носит шлем и комбинезон. Верит ли он в бессмертие?
  Кто знает.
  Он верит в себя и свою машину. И в пристальный взгляд из прошлого. Их много там, за целое столетие.
  Их нельзя предать.
  Никакого обмана. Второй раз картина мира осталась целой
  Почему?
  Серёжа понял главное.
  Тот, кто уходит в небо - живёт вечно.
  
  P.S. Памяти Тимура Апакидзе и всех погибших лётчиков посвящается. Тимур Апакидзе - человек, который спас авианосец и палубную авиацию нашей страны. Герой России, один из лучших лётчиков в мире.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"