Романов Марк Александрович : другие произведения.

Астарта 2. Суд Проклятых. Глава 2. Лондресс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Глава 2. Лондресс. Судья.
  
  "Этот мир похож на нескончаемую битву. Сражение между алчностью, брезгливостью, глупостью и скупостью... И я бы рад разорваться на тысячу частей, но не могу".
  Ричард Р. Морган, Судья.
  
  Нет и нет, мне не до смеха,
  Нет окна и дверь размыта;
  Ведь пытать меня приехал
  Сам Великий Инквизитор.
  Пикник - Инквизитор
  
  
  2.1. "Кисс Тс-с-с".
  
  "...Какой же он здоровенный", - отвлечённо подумал Рик, погружая лезвие катаны в живот противника, возвышавшегося над ним, как маленькая гора. Дымящееся от испаряющейся крови полотно клинка вышло из спины, и зашипело. Амбал пытался орать, суча руками, но заблокированные голосовые связки и частично парализованная дыхательная система позволяли только сипло хрипеть. Почти неслышно, с выходящей толчками из тела кровью, жизнью... и продуктами жизнедеятельности. "Куда уж без этого... - Судья ласково повёл мечом вверх, рассекая тело, словно оно было сделано из желе. - Все мы полны дерьма, и оно всегда выходит наружу".
  Доведя разрез до подключичной ямки, Рик стряхнул тело с клинка, одним лёгким движением отрубив голову, и успев нацарапать остриём на лбу литеру "У".
  Труп, лежащий в луже крови и испражнений, отсечённая голова, свет лун в небе, и приближающийся хриплый вой паровых сирен полицейских... Рик оправил кипельно-белый плащ, на котором, несмотря на резню, не было и пятнышка, и спрятал меч, в последний раз блеснувший молочным отсветом городских огней, в Бездну. Здесь работа была закончена. Память казнённого он просмотрит позже - в эту клоаку лучше соваться, находясь в безопасном месте...
  
  Сегодня в баре было пусто, как и всегда по ночам. Казалось, питейное заведение в районе доков и шлюзов должно быть наполнено народом всегда - три рабочих смены, суда, отшвартованные в гавани, "удачное" расположение неподалёку от Весёлого Района... Но нет, здесь всегда царили полумрак, спокойствие и тишина. Один-два завсегдатая, тихо сидящие над своим пивом в углах большого тёмного зала с закопчёнными балками из натурального дуба. Сломанный музыкальный автомат, тренькающий у входа ненавязчивое "Боже, храни Королеву-Волчицу". Ободранные биллиардные столы, скупо освещённые конусными лампами - в дальней части помещения, рядом с чёрным входом и дверцами отхожего места. И, разумеется, хозяин, монументально возвышающийся за чёрной лаковой стойкой, покрытой застывшими восковыми потёками.
  Он всегда приветствовал уставшего Судью, когда тот поместил свой тощий зад на вертлявый стульчик, первый слева у барной стойки. Белая шляпа ложилась на стекло столешницы вместе с фразой: "Дерьмовая ночь сегодня, сэр". Кружка с тёмным, пахнущим карамелью и мёдом, пивом скользила к Ричарду под аккомпанемент ответного: "Как и всегда, Джонни", а первый глоток освежающего напитка сопровождался хриплым смешком: "Бывает и хуже, хе-хе..."
  - Джон, скажи мне, пожалуйста, - Рик отхлебнул из кружки, и блаженно зажмурился, - почему люди - такие... люди?
  - Сэр? - бармен отвлёкся от протирания стаканов и одновременного чтения какой-то толстенной книги, которая, как знал Морган, лежала под стойкой на специальном пюпитре. - Люди? Какие люди?
  - Обыкновенные. Живые.
  - Все пока ещё живые рано или поздно становятся неживыми, или не совсем живыми... - философски заметил Джон, украдкой перелистывая страницу. - Живость и "таковость" людей - лишь эфемерные ростки на древе боли.
  В устах почти двухметрового богатыря, заросшего сивым волосом по самые брови, такие слова звучали, по меньшей мере, странно. "Звучали бы", - поправил Рик. - "И странности тут не больше, чем в окружающем мире".
  Он задумался. Вкус пива, которое он пил только ради наслаждения самим вкусом, вызывал странную бурю в ассоциативных связях сознания. Судья вспоминал, как он появился здесь, как начал собирать свою цепь - по звеньям. По крупинкам находя следующее место и время. Выслеживая, пропуская сквозь себя ночь, свет огней далёких улиц, выдохи человеческих уст, и запах человеческих мыслей.
  Сегодняшний амбал-подхалим из Ночного города был не первым, и не последним. Как с гидрой, Рик сражался с многоглавым, многоруким и многочленным чудовищем местного дна, и на смену одному сражённому членику этого гигантского солитёра приходила сотня...
  Каждый из них намертво запечатлел себя, от рождения и до смерти, внутри Судьи. Он проживал вместе с ними короткие бессмысленные жизни, убивая людей, время и смысл, протягиваясь в будущее сквозь тонкие ушки иголок-душ, и не различая там ничего, кроме тьмы. Собственно, если Рик не видел ни грана света в существовании подсудимого, приговор выносился незамедлительно. Смерть. Обезглавленное тело, вычерченная кончиком острия катаны на лбу литера вины, дождь, грязь, утренние выкрики мальчишек-газеттеров: "Белая Смерть забрала ещё одного подонка! Три денье за лист!"
  Пока только один из них заставил Судью вынести приговор жизнью - маленький грабитель, убивавший своих жертв ударом шила в печень. Крысеныш не осознавал, какая вероятностная буря поднялась вокруг него под взглядом незнакомца в незапятнанном белом плаще и странной шляпе, только что разделавшего, как свиней на бойне, двух его старших братьев по Дну. Оборвыш опустился на колени в залитую кровью грязь, и первый раз в жизни молился Богу. По-настоящему молился. Из-за этой молитвы, и сотен грядущих за ней - вытекала вся грязь, боль и темнота души, и появлялся свет. Зарождался там, где его не могло существовать ранее... "Максимиллиан Доннер-старший, ты будешь жить, - безжалостные серебряные глаза, казалось, выжигали душу. - Сегодняшняя ночь пусть послужит тебе напоминанием..."
  Ричард вздохнул, отправив по стойке в цепкие руки Джона опустевшую кружку, и две тяжёлые монеты. В ответ скользнули ещё одна оставляющая пенный след ёмкость, и тихое покашливание бармена. Как видел Рик, Джонни считал, что посетитель слишком много платит - за каждую такую монету можно было выпить бочонок самого лучшего пива... Но отказать не смел. Морган же очень ценил комфорт, и не мог долго находиться там, где чувствовал несовершенство мира - а здесь, в тихом пабе у доков, ему было по-настоящему хорошо. И название, выведенное старым уставом над скрипучей дубовой дверью, тоже нравилось: "Кисс Тс-с-с". Вывеска из дублёной китовой кожи, в виде контура женского лица, подносящего к губам ладонь с выпрямленным указательным пальцем, тоже гармонировала с предвкушением тайны...
  
  Снаружи, в нескончаемом тумане, медленно ползущем от реки серыми стылыми полотнищами, было промозгло, сыро и мерзко. Выдохи промышленных районов оседали на брусчатку и стены домов липкими каплями, запахи были приглушены, и даже знаменитая лондресская канализация воняла не так отвратительно. Четверо, укрывшиеся в подворотном проезде напротив входа в паб, тихо переговаривались между собой:
  - Г`йз, т`из ур `ccол! Лет`ц ф`кин кил хим! - горячо шептал на искажённом инглезе один из них, выделявшийся даже в туманной полутьме валяной шапкой йомена из светлой шерсти.
  - Ша, кодло! - рыкнул другой, присевший за помятым жестяным мусорным баком. - Пиктам слова не давали!
  - Не хотелось бы вляпаться в неприятности... - надтреснутым баритоном тихо произнёс человечек, засевший на выступе стены, и изготовивший к стрельбе паровой арбалет. Из темноты блеснули, поймав случайный отсвет, украшавшие его лицо круглые очки с тонкой оправой. - Паб-то не простой...
  - Срать. Нас - рать, - ответил им всем последний из группы, следящий за входом в питейное заведение через увеличительную трубу странной конструкции. Слегка светящиеся зелёным стёкла устройства могли бы многое сказать случайно пробегавшему мимо техноадепту, подсказав, что труба сконструирована для работы в темноте... Но адепты редко бегают по подворотням в районах доков, особенно по ночам.
  От Темиз, тихо несущей свои воды в ночном мраке, явственно потянуло сыростью, ветерок принёс запах рыбы и водорослей, ещё не перемерших от ядовитых стоков фабрик и заводов. Химией, впрочем, тоже пахнуло, да так, что заслезились глаза.
  - Всё. Хватит, - вожак этой малой кодлы, спрятав трубу в карман, поднялся во весь свой немалый рост, хрустнув суставами. Даже сутулясь, он всё равно был на три головы выше обычного человека, а длинные руки, украшенные цепкими пальцами, свисали намного ниже колен. - Пьём из склянок. Потом заходим. Судью - валить. Остальных - по нужде.
  Стрелок с арбалетом тихо хихикнул:
  - По большой, или по малой?
  Послышавшееся в ответ угрожающее рычание стёрло с его лица тонкую улыбку, и он аккуратно спрыгнул в низ, умудрившись приземлиться на скользкий булыжник совершенно бесшумно.
  Бутылочки, до того тщательно сберегаемые в нагрудных карманах, обшитых ватой, сейчас опустошались под аккомпанемент сдавленных глотков и шипения втягиваемого через губы воздуха.
  - М-мать, как горько... - прошептал кто-то.
  - Тс-с-с! - шикнули ему. - Терпи. Вперёд. Тихо.
  
  Дверь содрогнулась, скрипя досками и металлом оковки, но выдержала. От удара с потолочных балок посыпалась сажа и мелкая древесная пыль вперемешку с насекомыми. В кружку Рика, плеснув пивом на стекло стола, рухнул крупный таракан...
  "Ну, вот, попил пивка... - подумал Ричард, нашаривая рукоять катаны за пределом, - Надо бы сюда в следующий раз кристалл от насекомых притащить".
  Джонни прервал чтение, и недоумённо посмотрел на вход.
  Следующий удар напомнил попадание стенобитного ядра в крепостную стену, но с совершенно неожиданным результатом - вместо трещин, разлетающихся щепок и осколков камня случились лишь два облачка пыли и слегка затуманившаяся на миг дверь.
  "Открыть?" - вопросительно взглянул на Рика бармен.
  Тот пожал плечами. - "Твоя воля".
  - Кому же так засвербело горло промочить? - вслух сказал Морган, покидая стул и занимая позицию чуть в стороне от стойки, ближе к массивному столу и окружавшим его стульям.
  Третий удар вызвал сильнейший жукопад, но и только. Дверь даже не шелохнулась.
  Четвёртого же не случилось - в лицо Судье пахнуло знакомым холодом, и дубовые доски растаяли, открыв скупо освещённое пространство снаружи паба, где в полотнищах тумана и редких пятнах света от газовых рожков и кристаламп бежали к двери три смазанные скоростью и темнотой фигуры, облепившие здоровенное бревно.
  Подонки не могли затормозить перед внезапно распахнувшимся проёмом, и влетели внутрь вместе с импровизированным тараном, запутавшись в ногах и своём осадном орудии. В результате - неопрятная куча-мала из тел и дерева на тщательно выскобленных досках пола, внутренне смеющийся Ричард, и устремившаяся к нему в сумраке полированная рыбка ртутного болта, украшенная едва заметным шлейфом...
  Размазавшись от резкого ускорения, Морган точным движением развернувшегося на всю длину клинка подбил болт вправо от себя, к дубовым панелям стены. От резкого удара и изменившегося направления полёта ёмкость в головке болта раскрылась, и шарики алхимической ртути медленно начали свой независимый путь в загустевшем воздухе.
  Из шевелящейся груды тел в судью полетели светлячки пуль - у кого-то из местных гангстеров оказался паровой или пружинный пистолет, игрушка дорогая и бесполезная, но... "Гляди ж ты. Не постеснялись выстрелить десятка три денье, - вторым слоем сознания думал Рик, создавая кинетический щит на пути кусочков свинца. - Что-то они быстро оклемались, снаружи только секунда прошла..."
  Бандиты действительно пришли в себя неправдоподобно быстро - даже из ускорения, доступного Судье, было заметно, что живут и передвигаются они не намного медленнее Моргана. Распутавшись, подонки разделились. Двое из них, выпучив странно блестящие глаза, и роняя пену с губ, достали короткие мясницкие секачи, и прыгнули вперёд, к цели. Третий же, ссутулившись, набивал в патронник переломленного пополам револьвера тускло блестящие медью заряды. Ричард профессионально отметил неприятно длинные пальцы этого бандита, искажённые пропорции фигуры, блеснувшие из-под вывернутых синих губ дюймовые клыки, и выпал в пространство принятия решений.
  
  Здесь время не имело значения, как и многое другое. Только способность воспринимать потоки Вселенной, талант видеть души и судьбы, и решимость. Желание к изменениям, если угодно. И стремление освободиться...
  Впервые тут была зима. Скелеты деревьев обступали выступ на чернеющей скале, ветер бросал в лицо пригоршни колючих снежинок, горизонт закрывала собой снежная буря, переваливавшая своё распухшее тело между невидимыми облаками и укрытой белым саваном землёй.
  "Необычно... - Рик стянул с головы шляпу, и, оправив перо, повесил головной убор на штырь низкой ограды. - Летом здесь намного приятнее".
  За оградой, в странном ритме, подрагивали тела прикованных к каменным пьедесталам людей. Камни горели прозрачным бело-синим пламенем, не дающим тепла, но обжигающим. Всего было четыре костра, по числу сегодняшних подсудимых - троица ворвавшихся в таверну, и четвёртый, тщедушный юноша в дорогих очках.
  Обнажённые тела блестели от пота, выступившего из всех пор, и покрывшего каждый дюйм кожи. Теперь можно было рассмотреть, что предводитель этой кодлы - не человек вовсе, а кто-то из Горных народов. Два его подручных "быка" - тоже не местные, хотя и люди... "Север и запад, может быть - Зелёный остров, - подумал Ричард. У него было ещё несколько мгновений, когда он ещё мог оставаться собой, - А мальчишка-арбалетчик непрост, непрост... Прицельная сетка, выгравированная на стекле очков, паровой арбалет, ртутные болты - всё это м`р кс`пенси... то есть, влетело ему в копеечку".
  Накатило. Как всегда, Морган словно начинал проваливаться в себя, одновременно поднимаясь куда-то к низкому, серому сейчас небу, и звёзды танцевали вокруг него, показывая свои прошлые и будущие пути. Звёздами были люди, и их свет, или их тьма - кому как не повезло - определяли их судьбу, и тяжесть приговора.
  "Не надо думать, что Судья имеет только два приговора, и одно их исполнение, - вливались извне слова в опустошаемое сознание. - И жизнь, и смерть имеют много лиц, и ещё больше - масок. Ничто не является окончательным, и никто не наказывается палачом, приводящим приговор в исполнение - жить можно по-разному, а смерть... Она освобождает, приводя к вращению старого ветхого колеса. Колеса Судеб..."
  Свет, исходящий от постаментов, становился всё насыщеннее, и рвался к небесам четырьмя яркими столбами, в которых студенисто тряслись чёрные тени заключённых в пламя тел. "Далее - Тишина", - с готовностью сказал себе Ричард, готовясь подхватить падающее небо.
  Но оно не упало.
  
  Мир, растекаясь лужицей воска на горячем противне, возвращал свои привычные человеческим органам восприятия формы, цвета, объёмы и течение времени. Ускорение сбросилось, надавив на плечи Рика изменившейся на миг гравитацией, цвета потускнели, и сумерки вытеснили свет.
  - Что за дьявол? - помянул нечистого Морган, покачнувшись, - Что происходит?
  Джонни, до того выпавший из восприятия всех присутствовавших, достал из-под стойки огромный том, отпечатанный "ин фолио", за которым тянулась, побрякивая, серебристая цепь. Бережно разместив инкунабулу на стекле перед собой, бармен раскрыл её, слабо шелестнув сияющими листами, и окунул ладони прямо в свет, потоками лившийся с разворота книги.
  Рик услышал тонкие музыкальные ноты, словно где-то на границе слуха оркестр духовых инструментов настраивался перед грандиозной увертюрой... Если бы он мог видеть себя со стороны, то заметил бы, как в тон странной мелодии, знакомой и незнакомой одновременно, его зрачки наливаются ярким серебром. Но Морган понял это только по пробегающим сверху вниз в поле зрения искоркам, и по разливающемуся по телу ощущению лёгкости и чистоты.
  Глаза Джона в ответ светились тусклым золотом, мягко рассеивая сумрак. Он наклонился вперёд, всматриваясь в страницы. Свежий ветер, несущий запахи моря, соли и солнца, подхватил рассыпающиеся жёлтым песком тела вломившихся в паб громил с лондресского Дна, и их размочаленный гнилой таран, и вынес за порог. Дубовая дверь, блеснув тусклыми полосами оковки, соткалась из сумерек, и заняла своё место.
  Ричард откуда-то знал, что подонки живы, и придут в себя где-нибудь вдалеке от "Кисс Т-с-с-с". Может быть, даже не с задницей на месте головы...
  
  - Извини, Рикки, но они нарушили нейтралитет, - немного виновато улыбнулся Джон, аккуратно пряча книгу под стойку. - А исполнение приговора - слишком жестокая штука, здесь и сейчас...
  - В следующий раз не буду брать работу на дом, - отшутился Рик, убирая из воздуха частицы ртути и свинца, и возвращаясь к своему стулу, перед которым на стойке уже поблёскивала стеклянная запотевшая кружка с рубиновым октябрьским элем. - И уж точно не стану притаскивать халтуру сюда.
  
  Ты же понимаешь: искоренить то, что по твоему мнению, является злом, невозможно. Невозможно, если начинать снаружи и снизу.
  Человек способен меняться только изнутри, и только по собственной воле, а убивая его, ты просто проворачиваешь Колесо на один добавочный оборот, лишая душу выбора и возможности научиться состраданию... И твой подсудимый снова и снова повторяет свой путь.
  Ты хочешь спросить, какое тебе дело до его следующих оборотов? Да простое дело-то... Мы в ответе за тех, кого замочили...
  Думай, Судья.
  Думай, Палач.
  Что страшнее - смерть в муках, или жизнь в отчаянии? А, может, жизнь в муках от понимания того, что ты совершил, и пришедшее с годами раскаяние?
  Знаешь, есть одна старая, короткая и несмешная история... Когда-то и где-то сошлись в битве среди звёзд и времён два бога. Бог машин - всесильный, всезнающий и владеющий мириадами миров. И бог людей - слабый, родившийся недавно... и так давно. Он умел любить и сострадать... Кто победил? Бог человечества. Бог человечности. Пожертвовав частью себя, он научил людей любви, которая могущественнее всех сил, и состраданию, которое является ключом к пониманию всего.
  Иди, молодой палач. Иди, и думай. Попробуй понять, чего ты лишён, и как ты можешь это вернуть... Не бойся оступаться и падать, боль - хороший учитель. Особенно боль души.
  Ты всегда желанный гость здесь... Пока ищешь себя.
  
  
  2.2. Аббатство Петра и Павла.
  
  Монумент Королю Джону остался по правую руку, и кэб, поскрипывая плохо смазанной осью, свернул к продолговатому участку дремучих лесных зарослей вокруг аббатства святых Петра и Павла. Неувядаемую зелень рослых узловатых дубов, бронзовые листья клёнов, и тонкие серебристо-изумрудные пластинки альпийских вязов не мог истребить даже вездесущий ядовитый смог Лондресса. И выглядело это место странно чуждым, словно кусочек бескрайних европейских лесов, простирающихся от Дувра до далёкого Понта, вырвали неведомые гиганты, и, размахнувшись со всей своей гигантской дури, швырнули через Французский канал сюда, в столицу Королевства Уэллс-и-Умбры. Кельтский крест на вершине древних каменных сводов аббатства отливал серебром через переплетение ветвей, но было не ясно, где заканчиваются деревья, и начинаются стены.
  Кэб, стравив пар, остановился задолго до символической ограды, окружавшей аббатство по периметру. Извозчики не рисковали приближаться к истинным Церквям, которые выводили из строя технику сложнее подзорной трубы. Приходилось работать нижними лапами, топча ровные булыжники площади на пути к аббатству.
  Швырнув монету в десять денье кэбби, мгновенно подхватившему плату, и спрятавшему в нагрудный кошель, его пассажир в одно движение покинул коляску. Механизм почти не шелохнулся, а водитель, ухватившийся за отполированные рукояти, суеверно сплюнул наземь, и поддал пару. Пыхая серыми облачками из невысокой трубы, словно обкусанной на конце, экипаж, поскрипывая и содрогаясь на выступающих камнях мостовой, развернулся и укатил вниз, к реке, где находился пассажирский порт, и всегда были клиенты...
  Приехавший на кэбе отряхнул белый кожаный плащ от тонкой угольной пыли, сопровождавшей любую поездку на паровике, поправил чуть сбившееся во время прыжка из коляски кепи, такое же белоснежное, и посмотрел на зелёную стену, рвавшуюся к небесам в отдалении.
  Он бывал здесь раньше, и неоднократно. В самом начале своего пути в этом странно знакомом мире, и потом - по приглашениям аббата Онгуса Элбана, окормляющего паству в "гнезде разврата и противной Духу Жизни технологии", как говаривал сам священник.
  "Эх, Онгус, старина, если бы вы только знали... - ниточка воспоминаний протянулась куда-то далеко-далеко, подрагивая, словно струна диковинной арфы. Видения безбрежного космоса, массивных металлических корпусов кораблей, разрывающих бездну пространства, сотен планет и поселений на секунду заполонили сознание, чтобы схлынуть в следующий миг. Остались только чувства. Ностальгия, грусть, и ощущение долга, - и видели то, что видел я... Ваш мир перевернулся бы".
  Рик знал, что не прав в суждении касательно возможного переворота миросознания первосвященника Лондресса, но иногда так приятно ошибаться в людях...
  
  Он направился к зелёной стене растительности, по диагонали пересекая открытую всем ветрам безлюдную площадь. Из-под подошв его сапог взлетали тонкие облачка белёсой пыли, которая ещё долго держалась в воздухе, прежде чем осесть. Пространство здесь, у стен, перерастающих в стволы и листья, звучало необычно, и имело особые свойства - триста метров от одного конца площади до другого можно было пересечь за считанные секунды, если двигаться к аббатству, но иногда приходилось идти часы, возвращаясь оттуда. На монахов, впрочем, это правило не распространялось...
  
  Размышляя об особых свойствах континуума, умудрявшегося при том выглядеть практически неотличимым от обычного даже для восприятия, превосходящего человеческое, Морган достиг границы обильной растительности. Ветви кустарника чуть вздрогнули, и Рик осознал, что его изучают - внимательно, тщательно, но... не вдумчиво. Неразумно. Как если бы на него смотрел крупный сильный зверь, опасный и гордый.
  Как и ранее, гляделки с лесом длились недолго, и в переплетении ветвей с тихим шелестом открылась узкая тропинка, изгибающаяся по направлению к одному из входов во внутренние покои.
  Неслышно появившийся из зелени монах в серо-зелёном пятнистом одеянии указал Рику на тропинку, и наклонил голову набок, как бы советуя воспользоваться приглашением. Судья посмотрел в яркие зелёные глаза жреца, и, вздохнув, направился в аббатство. Некоторые вещи никогда не менялись.
  Он спускался по истёртым многими тысячами ног ступеням, и гадал: "Зачем меня позвали монахи? До ежемесячного визита с обязательным контролем - ещё декада... Разве что всплыли очередные, хе-хе, обстоятельства по лидерам Лондресского Дна. В доках. Рыбы верёвку перегрызли, например... Но почему так срочно?"
  Рик приблизился к тяжёлым металлическим дверям, со скрипом распахнувшихся перед ним, прочертив на камне пола две серебристые черты. Два бесстрастных монаха замерли, придерживая массивные рукояти, отлитые в виде геральдических зверей, сплетавшихся в вечном единоборстве - дракон, грифон и лев... Далее по высокому длинному коридору, освещённому падающими сверху жёлтыми потоками света, его сопроводил появившийся из неприметного ответвления отец-келарь, побрякивая связкой ключей на шитом жемчугом поясе. Обычно любящий почесать языком, что говорится, "за жизнь", худощавый пожилой монах сегодня был непривычно хмур и сосредоточен.
  - Каэллах, что случилось? - Ричард приветливо улыбнулся и прикоснулся к плечу шедшего слева от него келаря.
  Тот отпрыгнул от Судьи, чуть не врезавшись в стену. Рик посмотрел в бледное лицо, покрытое каплями пота, поймал испуганный взгляд выцветших зелёных глаз, и поджал губы.
  - Инквизитор... - прошептал трясущимися губами Каэллах, с трудом накидывая обратно на голову свалившийся при прыжке клобук, - из самого Авенньо! Он прибыл ночью, с севера, и сразу велел вызвать вас, П-палач...
  -Успокойся, Каэлли, я не враг вам. Ты же сам учил меня здешним манерам, помнишь? - Рик улыбнулся и умиротворяюще развёл руки в сторону, словно извиняясь. - Зачем он меня вызвал?
  - Не знаю, Ричард, - немного успокоившись, келарь приложился к вынутой из широкого пояса тонкой плоской фляжке, - мне не доложили, а уважаемый Элбан покинул аббатство под утро. Без объяснений...
  Ричард покачался на каблуках, и тихонько цыкнул зубом. Ситуация становилась всё интереснее и интереснее... Каэллах тихо вздохнул, и кивнул в сторону высоких створок дверей в конце коридора, перед которыми свисали из металлических подвесных ваз плети зелёного вьюнка, покачивавшего розовыми колокольчиками цветов:
  - Он ждёт. Сам Трайглеттанн Уаллах, из уэлльских Уаллахов...
  Морган сделал в ответ страшные глаза, показывая, что понял, о чём речь, и спешно перетряхнул память в поисках перекрёстных ссылок. Про Уаллахов там было немало, но, в основном, только хорошее. Крупное семейство с множеством ветвей и родов, линия крови длиною в тысячелетие, если не врут летописцы. Власть, деньги, влияние... и необычайная скрупулёзность в вопросах чести и веры.
  Двери бесшумно отворились, уходя в вырезанные в камне полости, и открывая скудно освещённую несколькими лампадами арочную залу. Ричард шагнул в проём, и створки, толкнув его потоком воздуха, сомкнулись за его спиной.
  
  Пересекая полумрак пустого зала, выбитого в сером камне невесть когда, Морган прокручивал в памяти все события с момента своего прибытия сюда, так или иначе затрагивавшие Церковь, и не находил ничего такого, что требовало бы визита столь высокопоставленного лица. Судья привычно встал в серебрящийся на полу круг рассеянного света, испускаемого маленькой глобулой, свисающей с потолка на тонкой цепочке, и замер. Не пользуясь своими способностями, он человеческими глазами пытался вычленить из полумрака хоть какие-то очертания... Где-то там, впереди, ближе к северу, должен быть небольшой столик, за которым обычно сидел секретарь, скрипящий тростниковым стилом. А левее, под бархатным паланкином - кресло-портшез, нелепое, но добавлявшее толику шарма в атмосферу подземелья...
  Сейчас Рик не чувствовал ни столика, ни портшеза, ни живых существ.
  Тем не менее, кто-то в темноте всё-таки был. Лёгкий шелест ткани, удары сердца - медленные и слегка растянутые. Шуршание кожи по дереву.
  Лампады у входа вспыхнули ярким светом, и загорелись небольшие светильники, встроенные в стену, на которой был закреплён старый гобелен.
  Портшез действительно отсутствовал, а вот секретарское место наличествовало, и на плетёном креслице, нахохлившись по-птичьи, сидел высокий худощавый служитель Церкви. Одетый в серебристо-изумрудный балахон с откинутым клобуком, он внимательно рассматривал Судью блестящими ярко-зелёными глазами. С пристальным таким интересом...
  Ричард поклонился, коснувшись пальцами каменного пола.
  Лёгкий кивок в ответ, тонкое движение длинных пальцев, и инквизитор легко поднялся с кресла, сделав несколько шагов навстречу:
  - Жизни вам, Судья... Я - инквизитор Трайглеттанн Уаллах, из Авиньона, - прошелестел он, вглядываясь в лицо Моргана. На измождённом лице Уаллаха, со впалыми щеками и почти бескровной ниточкой губ, расцвела улыбка. Рик улыбнулся в ответ. - И я вынужден просить вас об одной... Кхм, услуге...
  - Я весь внимание, - дипломатично ответил Морган.
  
  Инквизитор неспешно подошёл к северной стене, очищенной от листвы до голого серого камня, ноздреватого и поблёскивающего влагой. На кладке двумя бронзовыми пиками был закреплён древний гобелен, на котором потемневшими нитями в четыре цвета изображалось событие, от которого отсчитывалось время во всём христианском мире. Распятие. Иисус на гобелене только начал своё превращение, срастаясь плотью и духом с дубовой твердью креста, и копьё Лонгина всё ещё не покинуло сердца. Чёрные небеса, белая плоть, красная кровь - и зелень, пробивающаяся из земли...
  Ричард столько раз видел эту сцену, которую мастера высекали в камне барельефов, ткали на гобеленах, и рисовали на картинах. Но никто не рисковал вырезать её в дереве. Говаривали, что ещё в Палестине, вскоре после Воскрешения и огненного вознесения, один плотник попробовал создать такое панно, но превратился в дерево сам, как только его резец наметил контуры креста.
  - Судья... Сколько ты пробыл здесь, в обители? - Уаллах перешёл на "ты" совершенно непринуждённо. - И как часто бываешь в этих стенах?
  - Пять декад, - Рик прикрыл глаза, вспоминая заполненные сначала дознаниями, а потом и обучением дни. Три часа на сон, ещё три - на физические упражнения в Зелёном зале, пять часов занятий... Потом цикл повторялся, и разрывался двухчасовым перерывом. - И каждые четыре декады я посещаю аббата...
  Инквизитор кивнул, прикоснувшись пальцами, затянутыми в серебристую ткань, к тяжёлой ткани гобелена. Полотно едва заметно колыхнулось.
  - Когда Кристос взошёл на крест, он искупил тем самым наши вековые прегрешения перед природой и Духом Жизни. Сам Цернуннос не смог бы сделать более весомого приношения богам - Рогатого дуб не принимал никогда, сколько тот не пытался... - Уаллах наклонил голову, рассматривая нити, отблёскивающие зеленью и кармином. - Тогда мир изменился в первый раз.
  Морган кивнул, пристально глядя в укутанную пятнистым серо-зелёным одеянием спину Трайглеттанна. Он знал эту историю наизусть, и мог продолжить хоть с середины, хоть с конца, хоть задом наперёд... Приготовившись к очередному приступу миссионерского рвения со стороны высокопоставленного посланца Конгрегации, Судья едва не прослушал неприятно щекотнувшие нервы фразы, последовавшие далее.
  - Наш мир умер, - Трайглеттанн резко обернулся к Рику, и блеснул яркими изумрудными огоньками глаз, - и умер давно. За Альпами и Апеннинским хребтом - пустыня, за Аллеманией - чёрные леса, уходящие за горизонт... Скандия закована в лёд, а западный океан глотает корабли, как оголодавший пёс - мясо. Маяки забирают людей, в пустыне бродят огненные столпы, а зелёные леса Галлии, которые дают нам жизнь, начинают гибнуть.
  - Чем я могу помочь вам? - Рик сглотнул, дёрнув кадыком. - Я могу помочь?
  - Судья... - Инквизитор сделал два шага к нему, потом к столику с книгами, и медленно опустился в плетёное кресло. - Палач. Когда ты пришёл сюда, дубы священной рощи содрогнулись... И мы подумали, что ты пришёл за нами.
  Ричард пожал плечами. Он выбирал этот мир из миллионов и миллионов, повинуясь доставшейся в наследство от человека интуицией и тягой к новому, и ничем более. Голая целесообразность поступков, прямое взаимодействие с судьбой, и вынесение приговоров сжигало его человечность, но это казалось несущественным. Избавить мир от зла, его носителей и эффекторов - только эта необходимость вела его сюда, под сень дуба. Сюда, в туманный край Лондресса... И, возможно, за край мира.
  "А, может, просто стоит уйти? Подбросить монетку-шанс, поймать, и вспомнить, что ничего не загадывал. И продолжить путь в вечную ночь...
  Нет, это недостойно меня", - Рик встретился взглядом с глазами инквизитора, которые тревожно мерцали зелёными отблесками, и понял, что не откажет.
  - Но сейчас наши видоки смогли преодолеть туман вероятности, и прозреть, - Уаллах медленно развёл руки. - Равновесие нарушено. Система противовесов и связей, соединявшая сущее, распадается. Впереди - только Тьма... Но если ввести несколько переменных в расчёты, судьба мира меняется.
  Судья нахмурился, услышав про переменные. Собственно, он давно подозревал, что олицетворяет собой функцию. Функцию воздаяния. Но кто является остальными факториалами? Пространство принятия решений было по-прежнему глухо, и не отвечало на запросы... Вывод сделать не удавалось...
  - Нам нужно найти вторую функцию, пришедшую одновременно с вами, Судья. Найти и убедить сотрудничать с Инквизицией и Папской Дубравой, - Трайглеттанн слегка улыбнулся. - Тогда можно будет сказать что-то конкретное о течении процесса и воздействии на него...
  - Откуда мне начинать? - Рик, проклиная духовную слепоту, обрушивавшуюся на него при каждом визите в аббатство, кивнул инквизитору. - Что искать?
  - Скорее, кого. Прежде чем начать поиски факториала, нам нужно устранить давно мешающее нам влияние, - Уаллах поморщился, - здесь, в пределах Лондресса.
  Теперь уже скривился Ричард:
  - Опять подонки? Я уже близок к выходу на их управителей...
  - Нет. Эти отбросы предсказуемы и не представляют опасности для нас, - инквизитор почти незаметным движением достал из складок своего одеяния белый колокольчик странной конструкции, и несколько раз его встряхнул. По ушам Судьи словно провели мягкой метёлкой,.- Есть и другие очень неприятные и... неуместные в мире сущности.
  Рику порядком поднадоели словесные кружева и хождения вокруг да около. Он спросил прямо:
  - Кого нужно... устранить?
  - Местные жители зовут его "Джек-из-Тени". Либо прямо - "Душегубец". Один из наших агентов, выживший после встречи с ним, выразился более метко: "Джек-Потребитель"... Это существо появляется в городе уже третий год подряд, каждое лето, и раз в декаду оставляет от своих жертв только тело, лишённое души и духа.
  - Сколько он прожил после той встречи? - Тихо уточнил Рик, верхним чутьём предвидя огромный пакет информации, готовящийся свалиться на него сразу, как только он покинет стены аббатства. В бытии Судьёй были и свои отрицательные стороны... - Как именно погиб?
  - Он жив до сих пор, - Уаллах улыбнулся, от чего его лицо неприятно напомнило обтянутый кожей череп, - и сейчас вы с ним познакомитесь. Матиус Лонгин будет сопровождать вас, и помогать в, э-э-э, устранении Джека.
  
  Створки дверей бесшумно разошлись, впустив в залу монаха. Ричард машинально отметил, что он одет в одноцветную тускло-зелёную рясу, и передвигается немного неровно, словно тяжело раненый и не до конца излечившийся воин, которому рассекли несколько крупных мышц. Высокий рост, хромота, характерное для большинства последователей Круга суховатое телосложение... и полное отсутствие этого человека в мире. Ослабленные давлением аббатства органы чувств Судьи, тем не менее, могли воспринимать внечувственную информацию от людей поблизости - аура инквизитора, например, если сосредоточиться, отсвечивала изумрудом и серебром, и занимала едва ли не полкомнаты. Вошедший же воспринимался только биологическими глазами, словно был лишён присущей всем живым существам энергетики.
  "Великолепно! Неужели Церковь решила побаловаться, наконец, некромантией? - задумался Ричард, продолжая внимательно изучать спокойно шагающего монаха, направляющегося к креслу инквизитора Уаллаха. - Но, кажется, это последствия ранения. Надеюсь, этот субчик не будет вести себя как зомби..."
  Матиус остановился в двух шагах от Трайглеттанна, и медленно поднял руки, откидывая балахон с лица. Тонкие аристократичные черты несколько портил длинноватый нос, когда-то сломанный, и чересчур узкие губы. Карие глаза, наоборот, смотрели на Ричарда с лёгким укором и смирением, за которым пряталось хорошо сокрытое чувство юмора и себялюбия. Коротко подстриженные светло-русые волосы местами тронула седина почти незаметная, но иногда отблёскивающая инеем в неверном свете...
  Морган оторопел от обжигающего душу изнутри чувства узнавания. На него смотрел Мэт Логан... То есть, конечно, это был двойник Кардинала, когда-то и где-то выступившего на стороне Рика Моргана-человека и его команды. Отвергнутые воспоминания стучались в виски, наполняя голову смутным гулом, дыхание сбилось, сердце кольнуло иголочкой...
  "Нет. Нет! - Ричард почувствовал, как лоб покрывается испариной, и поймал заинтересованный взгляд инквизитора, который внимательно следил за ним. - Не может быть... Нет. Это - двойник, всего лишь двойник. Не тот Логан, который спасал задницы экипажу "Астарты"...
  - Добрый день, мессир Судья, - хорошо поставленным, но чуть глуховатым голосом произнёс приветствие молодой монах. - Я - Матиус Лонгин, ваш помощник и напарник на ближайшие несколько месяцев.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"