Поляна. Безоблачное небо и воспоминание, не дававшие мне уснуть. Звуки птиц и звучание ручья вдали Полет, ставший для меня первым и последним.

-Эгмонт - окликнула мать и я обернулся, вспоминая, что сейчас утро, и я вновь опаздываю на новую работу. Я опять задумывался и терял реальность во времени, как в глубоком детстве. Мне не хватало времени на свои мысли, но я готов рассказать о своей жизни, как прожил её и как потерял все, ради чего жил. На работе я работал не вполне активно, я часто спотыкался обо что-то, а скорее всего о свои мысли. Я мог написать тысячи книг о жизни, о чужой жизни, и всего лишь одну книгу о своей. Моя жизнь не отличалась, от какой нибудь другой жизни, но я смог пройти этот путь и не считаю, что он был для меня лишним. Но кое-чему я все же научился. Научился любить.

Обычный мальчик, пяти лет с зайчиком в руках, взошел на порог детского сада и, оглядевшись назад, окинул взглядом провожающих его родителей. Казалось, он чем-то напуган, но это лишь иллюзия. Дети, находившиеся подле него, казались такими же, как и он. Что-то обсуждающие и вечно ноющие дети, волнующиеся мамы, первый раз переступающие порог детского сада, вместе с ихними детьми, выглядели более нелепо, чем их дети. Лишь один мальчик из всего стада детей, стоял, и не о чём не волновался. Его звали Эгмонт Вагнер.

Эгмонта не волновало всё происходящее вокруг, ни паника, ни нарастающий шум, который тут же стихал. Мальчик медленными шагами подошел к детям, которые стояли в своем кружке. Все дети разговаривали, знакомились, играли, хвастались, но Эгмонту не было до них никакого дела. Новый, загадочный мальчик, по всей видимости, сразу же привлёк внимание других детей, множество детских вопросов обрушилось на голову Эгмонта. Как бы дети не пытались получить ответ на свой вопрос, Эгмонт не издал ни единого звука, уйдя из их круга, молча, вздохнул и еще крепче прижал к своей груди мягкую игрушку.

Как же казалось другим, обычный мальчик с самых первых лет, не являлся таковым, не являлся обычным ребёнком. Его мир был куда цивилизованней и обширнее, но никто не смог бы обратить на это внимание, даже если бы захотел.

Мысли и раздумья Эгмонта прервала воспитательница детского сада, к счастью или быть может к случайности, ей было всего на всего двадцать пять лет, но выглядела она, куда старше. Воспитательница села рядом с ними в круг, и начала пытаться наладить общий язык со всеми детьми, что не очень получалось.

-Моё имя Сабина Райн и теперь, я ваша вторая мать, а точнее ваш нынешний воспитатель...

-У меня лишь одна мать.

Откуда-то из круга донёсся голос и фраза, дети обернулись, чтобы посмотреть, кто смог это сказать. Перед воспитателем стоял мальчик, с зайчиком в руках и уверенно смотрел на Сабину. Эгмонт чувствовал себя более своеобразно, но более уверенней, чем другие дети. Он подошел к воспитателю и посмотрел ей в глаза. То, что Эгмонт и ожидал. В этих глазах был страх, животный страх, ни единого слова она так и не смогла сказать, Эгмонт сел в круг и, опустив голову, погладил своего зайчика.

Далее, Сабина пыталась найти подход к каждому ребёнку и знакомилась с ними по очереди Клаудия, Сильвия, Реббека. Дети всё больше и больше доверяли новому воспитателю, лишь один Эгмонт не видел в ней ни поддержки, ни так называемой матери. Когда очередь дошла до Эгмонта, он встал и собрался было уходить, пока он не услышал голос воспитателя:

-Неужели ты не хочешь ничего рассказать своим друзьям?!

Мальчик остановился и медленно обернулся.

-У меня нет друзей, мне нечего сказать, но я буду рад знакомству. Меня зовут Эгмонт.

Небо заволокло пеленой тьмы и ночи. Грубость тёмных красок, расстилалась по безжизненным просторам улиц и домов. Эгмонт лежал в своей маленькой и холодной кроватке, не засыпая, не смотря на безжизненный холод времени. Его что-то обременяло, и он повернулся набок. Маленький зайчик был укутан холодными ладонями и прижат к детской груди. Даже мягкие игрушки каждую ночь оживали, только не каждый хозяин этой игрушки мог это почувствовать, увы не каждый. Всегда говорилось, что дети видят смерть, ощущают её присутствие, так же как и животные. Но только когда заканчивается детство и начинается взрослая жизнь? Где эта грань?

Эгмонт снова повернулся с одного бока на спину и посмотрел на белый потолок, переводя взгляд на окно. В детском садике, каждый день происходило одно и то же. Утренники, часы общения с людьми , которых он презирал, тихие часы на которых он никогда не спал, смотря на детей, которых он готов был убить. Убить, ведь он всего лишь ребенок, а чувство ненависти рождалось именно с таких лет. Подсознательно он понимал, что этот мир не подается философии, а каждый, кто думает об этом, приходит к одному и тому же выводу. Каждый человек умрет, когда прибудет его время.

-Может быть, я уже умер?! - сквозь темноту произнёс Эгмонт. Он чувствовал свою особенность еще давно, но только с этих недавних пор начал понимать, какого его значение в этой жизни и чего он сможет добиться, прибывая в таком мнительном состоянии. Каждую ночь, начиная с трёх лет, Эгмонт крайне тяжело засыпал, но просыпаться утром ему не составляло никакого труда, не смотря на то, что ему не хотелось идти в Богом забытый садик. Да и утро наполненное светом и теплом, Эгмонт воспринимал крайне ненавистно, ждав ночи. Хотя утро не так жестоко как ночь, в какой-то мере, утром ты забываешь то, о чём не можешь забыть ночью. Ведь ночью открываются воспоминания, от которых ты не избавишься никогда.

Эгмонт встал из своей кровати и посмотрел на зайчика, улыбнувшись ему. Родители давно погрузились в ночной сон, и Эгмонт тихими и маленькими шагами подошел к своему окну, посмотрел на небо. Ему захотелось стать этим небом и быть среди звезд и луны, быть может, тогда, ему стало бы легче, но это не меняло суть его мыслей. Мальчик взял плед и зайчика, лег на подоконник, свернувшись клубочком. Луна медленно выходила из под тяжёлых облаков и тут же исчезала за ними. Эгмонт смотрел на луну, которая то и дело пряталась от него, что не заметил, как уснул.

Эгмонт проснулся от тяжёлой брани матери:

-Что ты делаешь с пледом на окне? Зачем ты туда забрался Эгмонт?!

-Мне просто здесь на много уютнее, чем в своей постели.

-Ричард, нас сын, кажется ходит во сне, уже не первый раз.

Мать сняла с окна Эгмонта и принялась на него смотреть, при этом, не отводя глаз. Может она понимала всю особенность своего сына, а быть может непредсказуемо пыталась вылечить его. Его особенность уже не вылечить, хотя для родной матери эта особенность, скорее всего болезнь. Неизлечимая болезнь.

- Скажи мне Эгмонт, ты чувствуешь себя больным. У тебя, что нибудь, болит? Ты не волнуйся, все это можно вылечить, ты только скажи...

-Мама, я чувствую себя очень даже хорошо - сказал Эгмонт и посмотрел на потолок, вспоминая события сегодняшней ночи. Сегодня как раз была суббота, и в этот ненавистный садик можно было не спешить. Хотя в этом дне была даже какая-то горечь, весь день, мать пыталась докопаться до истины и узнать, что болит у её сына. Безрезультатно и нелепо.

Наступил долгожданный понедельник, в какой-то мере Эгмонт ждал этот день. Навязчивые родители не отставали от него ни на секунду, детский сад являлся отдыхом от родительских речей. Хотя и там Эгмонту не давали покоя, ни воспитатели, ни эти дети. Эти. Невозможно было описать чувства Эгмонта, когда он их видел. Вечно то ноющие, то улыбающиеся, то страдающие. Детский возраст, а они уже меняют маски как перчатки, выкидывая свою внутреннюю оболочку, как фантик от конфеты. Неужели люди умеют так жить, а если умеют, то как они это делают?!

Эгмонт видел лица на улицах, в помещение, везде. Порой мальчик задумывался, а что будет, если мир перестанет существовать? Каков будет мир без людей? Расцветут ли яркие краски или же померкнут. Думаю, на этот вопрос, никто был не в силах ответить, кроме самого человека, но у каждого человека мысли на должный вопрос аргументировались по-разному. Кто-то был готов пребывать в спокойствие и уединение, нежели в толпе. Таких было единицы на миллиард. Эгмонт ценил таких людей, так как сам являлся таковым. Ничего в этом мире не изменится, ведь никто не изменен. Хотя, быть может так даже лучше. Если бы все являлись 'особенными', то какой смысл в мыслях, одиночестве и пустоте? Какой смысл рассказывать человеку о своих мыслях, если он может думать о том же, о чем и ты. Ведь 'особенных' людей не покидает невесомое ощущение борьбы с собой, пустоты в сердце и одинокие стены, поглощение которых неизбежно. Но самое больное может ждать в том, что 'особенный' человек расскажет свою мысль 'обычному' человеку и тот его не поймёт. Трагично осматривать эту мысль как должную, ведь то же самое произойдет, если 'обычный' расскажет свою мысль 'особенному'. То каков же смысл заключается в рассказывание своих потаённых эмоций и чувств?! Просто пытаясь высказаться противоположному тебе человеку, ты причиняешь боль себе, давая понять, что люди ничтожны.

Эгмонт с самого начала ничего и никому не рассказывал, так как осознавал, что никто не в силах его понять. Даже мать эгоистично вела себя, не понимая, о чём просит её сын. Отец всё время работал, а мать в большей мере суетилась. Суета в доме, лишний повод для модификации и брани. Эгмонта с детского сада всегда забирали последним. В конце дня, когда дети уже уходили, он сидел и слушал, утаенную от чужих детей тишину. Ее никто не понимал, давая вдоволь насладиться её беззвучием. Пусть приятные моменты оттягивались не на долгое время, но это позволяло найти силы доживать до завтрашнего дня. Порой Эгмонту хотелось выговориться, и он брал мягкую игрушку, чаще всего он рассказывал свои мысли зайчику. Вскоре зайчик стал его лучшим другом, и все потаённые мысли он рассказывал ему. Возможно, мягкая игрушка не заменит живого и понимающего человека, но в тайне, Эгмонт понимал, что его зайчик понимает его, как никто бы не понял. Так же, как и в обычные будни, он сидел на кровати и смотрел на свою мягкую игрушку. Мысли не хотели уходить из его головы и, увы, никогда его не покидали. По ночам Эгмонту снились кошмары, все иллюзии снов превращались в реальность. Это пугало. Закрывая глаза, он видел черноту, но эта чернота не пугала его, его пугал мир вокруг. Пусть даже в его комнате было беззаботно и спокойно, Эгмонт всё равно чувствовал, что в каждом углу, кто-то прячется, что под кроватью или в шкафу, высиживает своё время монстр, хуже человеческой сущности. Быть может, кроме человека нет монстра хуже, человеческой сущности нужно бояться, а не монстра под кроватью, ведь с монстром можно найти общий язык, от этого Эгмонту становилось легче.

Каждый день происходило одно и то же. Садик, дом, беседы, сон, под которым таились мечты о вечности. Эгмонт хотел увидеть мир, без населявших им людьми.

Эгмонт, проснувшись, взглянул в окно. Было темно и лёгкие снежинки падали на землю, спокойствие и тишина сопровождались мечтами. На улице было спокойно, и не смотря на темноту, светло. Мальчик взял зайчика и в пижаме вышел на улицу. Босыми ногами, Эгмонт ступал по снежной тропинке, снег падал на волосы и одежду. Улица была пуста и весь мир без людей, казался идеальным. Ни машин, ни людей, все имело белые краски, и это было прекрасно. Эгмонт стоял и держав зайчика, произнес:

-Знаешь, я всегда мечтал о таком мире.

Снег уносил его далеко от своего дома, далеко от реальности, далеко от людского эгоизма. Босые ноги привыкли к снежному холоду, и становилось тепло от одной мысли о жизни. Апрельский снег, никогда не был так прекрасен, как в этот момент, но неожиданные родные руки вдруг обхватили Эгмонта и понесли назад в дом.

-Нет, я не хочу назад, дай мне увидеть этот мир....Нет

Из маленьких детских ручек, случайно выпал зайчик и мальчик взяв себя в руки, вырвался из сильных мужских рук и присел на корточки рядом со своей игрушкой. Все происходило стремительно быстро, и Эгмонт погрузился в суматоху больничных стен.

Первый раз, Эгмонт лежал в стенах больничной вселенной, так и не понимая, как он туда попал. Кажется, от холода он потерял сознание, но он не припоминал это. Все тело будто горело, и жар пробирал до костей. Чувствовалась температурный подъем, и жар сменился могильным холодом. Эгмонт старался укутаться в одеяло и заснуть, но как бы он не старался, у него ничего не выходило. Мальчик заметил, что его игрушки нет рядом с ним и начал судорожно её искать.

Эгмонт забился в маленький уголок и начал плакать, все, что происходило с ним, было хуже, чем кошмар. Это являлось адом. Ад. Когда Эгмонт произносил это слово, взрослые с ужасом реагировали и просили не упоминать это слово, так как оно плохое. Плохо - это ад. Но то, что происходило с ним, было хуже всякого ада.

Зашла медсестра и села на колени рядом с Эгмонтом, сказала:

-Не волнуйся, сейчас тебе станет лучше, выпей лекарство - она подала Эгмонту таблетку, и мальчик послушно выпил её.

-Где мой друг, где зайчик?

-Я принесу тебе его, но для начала ложись в кровать и поспи, а когда проснешься, он будет рядом.

Эгмонт был готов сделать все, чтобы видеть своего зайчика и послушно лег в больничную кровать.

Холод. Мондраж и тихая мигрень. Скитание в гордом одиночестве и сон, воплощённый в жизнь, а жизнь всего лишь на всего кошмар. Мир, который рушился в мгновение ока. Каждый бы считал иначе. А теперь я автор своей жизни, обложка эгмонтовской истории и это моя жизнь, увы, приходилось смириться с историей жизни.

Эгмонт чувствовал, как холодеет помещение в беззвучной больнице, унося с собой все истории, будто книжные страницы.

Эгмонт не видел, ни дня, ни ночи, лишь окружавшая его тишина заставляла вспомнить о том, что он всё еще один. Сквозь темноту, мальчик увидел силуэт его зайчика и медленными шагами пошел к нему. Теперь его не тяготили заботы об одиночестве, и холод не трогал его сердце. Взяв зайчика, Эгмонт посадил его перед собой и сел на пол.

-Как я здесь оказался? Я почти ничего не помню, понимаешь?

Но зайчик напротив него, все так же сидел и не издавал ни звука. Эгмонт начал плакать, ребенок с нечеловеческими чувствами, хрупким, как хрусталь сердце и серыми как небо глазами.

-Мне так хотелось, чтобы ты со мной поговорил, почему ты не говоришь со мной? Я знаю, что ты понимаешь меня, тогда почему ничего не говоришь? Почему?-произнеся это, мальчик заплакал, маленькие, и прозрачные капли воды падали на холодный и невзрачный пол.

Эгмонт встал, впервые в этой темноте и пустоте он хотел утра, хотел, чтобы яркие и тёплые лучи солнца разбудили его. Он подошёл к окну и дёрнул за занавеску, она с грохотом упала вниз, и из окон пролился зимний луч, который открыл ему весь вид на комнату. Яркая вспышка ослепила Эгмонта, и он отвернулся от солнца. В комнату забежала мать и принялась обнимать мальчика.

Месяц в больничной кровати прошёл Эгмонту на пользу, в это время он много думал. Возможно слишком много, хотя быть может, его мысли, помогли ему не совершить ошибок в будущем, на что приходится мало рассчитывать. Эгмонт получил осложнения бронхита и эта зима лишь подталкивала его на то, чтобы вновь выйти босиком на заснеженные тропинки и посмотреть на мир без людского эгоизма, без лжи и фальши. Самое любимое время года для него была осень. Осенью он чувствовал ностальгическую тревогу и в тоже время страсть души, которая то и дело обливалась кровью. Его кровью.

Морозные узоры застыли на окнах и навивали печаль весенних дней. Каждый ждёт лета, а когда оно наступает, хотят видеть зимние краски и холод зимних дней. Так проходит вся жизнь в ожидании чего-то. Люди всё время чего-то ждут, Эгмонт не понимал этого, почему же не проживать каждый день с настоящим счастьем, не ожидая ничего?!

Смысл всего этого, в проведённом сроке жизни. Эгмонт ждал с самых малых лет лишь одного, он хотел хоть раз в своей жизни проснуться счастливым. Он хотел, по мере своих возможностей, исполнять свои желания, не ожидая их самоличного исполнения.

Эгмонт появился в садике как приведение, едва заметен, и ничуть не удивлён своим присутствием. На окне стояла красочная гуашь и теребила взгляд детей, яркие краски, броским взглядом приманивали глаза, дети смотрели с затаиванием дыхания. Эгмонт посмотрел на краски и подошёл к окну. Краски ослепляли детские глаза, и Эгмонт окунул указательный палец в белую смесь. Он подполз к окну и белым пальцем провёл по холодному и остекленевшему окну, снова окуная палец в белую массу. Мальчик обвёл узоры на окнах белой краской. Дети хлопали от восхищения, кричали Эгмонту о продолжении пейзажа. Эгмонт творил, чувствуя свободу своих мыслей, которая померкла в мгновении ока с резким прибытием воспитателя.

-Что здесь происходит? Эгмонт, слезь с окна.

Мальчик покорно слез и неподвижно спрятал руки за спину. Все остальные разбежались по своим кроватям, оставив Эгмонта один на один с воспитателем.

-Я постараюсь больше так не делать, - произнёс Эгмонт.

-Зачем ты рисовал на окне?

-Я почувствовал вдохновение, и мне захотелось попробовать...

-Ты хоть знаешь, что такое вдохновение? Это всего лишь детское слово, ты не способен почувствовать это, ты слишком мал.

-Нет, - твердо сказал Эгмонт и пошёл к другим ребятам.

Тихий час проходил спокойно, все спали, кроме одной девочки. Она, сложив руки на животе, смотрела в потолок. Первый раз Эгмонт нарушил мертвую тишину.

-Почему ты не спишь?

Девочка слегка приподнялась с кровати и снова легла. Она была новенькой, но только сегодня Эгмонт её заметил, она пришла сюда, когда он лежал в больнице.

-Я не могу уснуть, тут слишком тихо.

Эгмонт прижал зайчика к себе и посмотрел на свой белый палец.

-Я не понимаю,- сказал Эгмонт и посмотрел на девочку.

-Ты и не поймешь, я и сама не могу понять.

Гробовая тишина вновь заполнила комнату. Эгмонт не знал, какое чувство испытывал, но когда он переводил взгляд на нее, его сердце билось быстрее, что вот-вот готово было вырваться из груди. Девочка выглядела вполне скромно и ранимо. Чёрные волосы, завязанные в косичку и зелёные глаза, будто рубины, прожигали и заполняли весь незаполненный мир.

-Я видела, как ты рисовал на окне, очень красиво, тебя ругали?

-Меня не могут ругать, я для них всего лишь ребёнок.

Эгмонт слез со своей кровати и подошёл к девочки, сев на её кровать.

-Ты не боишься, что зайдёт воспитатель, - произнесла девочка - Если она узнает, что ты не спишь, будет плохо.

-Они уже знают, что сон меня не тревожит. Думаю, они свыкнуться с этой мыслью,- Эгмонт взглянул в рубиновые глаза девочки, произнес, - У тебя очень красивые глаза.

Девочка улыбнулась Эгмонту.

-Ты очень милый...

Дверь открылась, и зашёл воспитатель, все дети начали шуметь и смеяться. Долгожданная тишина закончилась, так и не начавшись.

Беззаботные утренники и часы, проведённые в раздумьях. Та девочка, за которой Эгмонт пристально наблюдал, не пришла, и оставалось только гадать, что с ней случилось. Целую неделю, Загадка, как прозвал её Эгмонт, не приходила. Все его мысли занимала лишь она. Ее зелёные глаза, как магнит притягивали его. Что за странное чувство преследовало мальчика. Волосы, словно шёлк навевали об утренней прохладе. Все было в ярких красках, когда она была рядом, а когда её не было, он видел кругом лишь серую пустоту.

Вернувшись, домой после садика, ему захотелось с кем нибудь поговорить, необраняя надежды он сев на пол, посадил своего зайчика напротив, начал говорить:

-Вот почему она не пришла? У меня такое странное чувство одиночества. Мне не хочется никуда идти, я не могу спокойно есть, даже смотреть на звёзды не могу. Они стали мне противны. Что со мной?

Эгмонт посмотрел на свои маленькие ладони, которые аккуратно рисовали его жизнь, то обрывались, то начинались. Это было похоже на морозные блики в саду, где заснеженной порой рисовал на окнах свои узоры мороз. Ему захотелось вновь рисовать, как зимним беззаботным днем. Он снова взглянул на зайчика и сказал:

-Если её не будет завтра, то я больше не приду.

Встав с пола он лёг в свою кровать, мысли не оставляли его в покое, но время от времени он начал засыпать.

Новый день вновь ждя чуда, Эгмонт пришёл в садик и увидел ее. Она сидела вдали от других детей и смотрела на большова медведя в углу. Эгмонт медленно подошёл к загадке и сев рядом с ней спросил:

-Почему ты не приходила всё это время, я ждал тебя.

-Я просто боялась - сказала девочка и посмотрела в окно.

-Но чего здесь боятся, тебя тут никто не тронет.

-Я не этого боялась. Я боялась увидеть тебя.

Весь мир приобрел другие краски, и Эгмонт не мог понять, что ей сказать, произнес:

-Но почему? Я же тебя никогда не обижал.

-Ты не понимаешь...

-Тогда объясни, чтобы я понял.

-Я боялась испортить нашу дружбу, боюсь твоего взгляда, ты смотришь на меня как то странно, не так как все.

Эгмонт взглянул Загадке в глаза, и она тут же отвернулась.

-Вот видишь, почему ты так на меня смотришь?!

-Просто ты красивая, по сравнению с другими. Ты какая-то особенная.

Девочка посмотрела на Эгмонта и взяла его за руку, вглядываясь в его глаза.

-От куда ты знаешь, что я особенная? Я вполне обычная - загадка поднялась с пола и подошла к большому зеркалу в коридоре, она посмотрела на свое отражение, - У меня две руки, две ноги, как у всех.

-И одно сердце, оно по-другому бьется, одна душа, не такая как у других детей.

Девочка еще раз посмотрела на своё отражение в зеркале, сказала;

-Ты не слышишь, как бьётся моё сердце, и как выглядит душа ты не знаешь, ее невозможно увидеть, какой оно форму и каким цветом?

Эгмонт на некоторое время задумался и замолчал.

-Ну...Ты знаешь такое чувство, когда ничего не видишь, но чувствуешь?

-Я чувствую ветер, но его не вижу, это похожее с твоим чувством?

-Да именно. Душа для меня, будто маленькое серое облачко.

-А почему именно серое? Почему не красное и не зелёное?

-Мне кажется, потому что я такой, ведь у всех людей представления об этих облачках разные, может и цвет другой. А какой цвет у тебя?

Девочка угрюмо, будто смотря в себя, сказала:

-Серое, как и у тебя. Ты сказал, что чувствуешь, как бьётся моё сердце, как ты слышишь, если я не слышу?

-Когда я рядом, свое сердце бьется, как сердце кролика, быстро, я помню кроличье биение, у тебя такое же, а когда меня нет биение спокойное.

-Но когда ты не рядом, как ты можешь почувствовать спокойствие моего сердца?

-Я не знаю, но я чувствую. Ты как будто часть меня, часть моего сердца, когда тебе больно, мне тоже становится больно. Помнишь, как ты случайно порезалась? Я тоже чувствовал это, только не снаружи, а внутри.

Девочка, опять недоуменно посмотрела на Эгмонта и начала трепетно трогать свою косичку.

-Чувствуешь, как я трогаю свои волосы?

-Нет

-Но ты же сказал, что чувствуешь.

Я чувствую только действительную боль, а это вовсе не боль.

-Хочешь я порежусь, опять?

-Ты хочешь, чтобы мне было плохо и больно?

-Нет, конечно

На порог взошла мать Загадки и забрала её домой, а Эгмонт остался один на один со своими мыслями. Все мысли были заняты ей. Через какое-то время, отец приехал за Эгмонтом и ночью он понял, что не уснет...

Порой Эгмонту хотелось, чтобы никто не лез к нему, не мешал думать и осмысливать своё нынешнее положение. Каждый день он проводил с Загадкой, не зная её имени, он помнил блеск её глаз, ее звучный голос, только именно на этот голос он откликался.

Целый год, кроме выходных он проводил с ней. Дни несчитано проходили. Вновь голос Загадки разнёсся по опустевшему холлу:

-О чём задумался?

В садике было светло и спокойно, всех детей давно забрали родители, и осталась только она и Эгмонт. Яркое солнце по-прежнему светило, восход не тревожил мысли и взрослое воображение в телах детей.

-Незнаю, мне просто как-то неспокойно, - мальчик посмотрел на материнский медальон в виде половинки яблока, он отливал серебром, эта половинка была опутана ветвистыми узорами.

-Красивый медальон.

-Это медальон моей матери, она подарила мне его на день рождение, я им очень дорожу.

Мысли о скорой смерти не давали покоя Эгмонту, о том,что смерть найдет каждого и у каждого свое время жизни. Будто все это песочные часы, когда человек рождается, начинается отчет, песок бежит, только вот у каждых песочных часов свой песок.

-Я всегда хотела спросить, а зачем люди обнимают друг друга и целуют?

Эгмонт задумчиво осмотрел холл и ответил:

-Мне кажется, так люди передают свои чувства.

-А как понять, что ты что-то чувствуешь?

-Ну, я даже не знаю...Странный вопрос.

Эгмонт закрыл глаза и попытался подумать о чувствах окружавших его. Неважно, какое было чувство, главное ощутить этот прилив. Эгмонт вспомнил свои будничные дни и больше всего мысли были о ней. Он вспомнил первую встречу, каждый разговор с ней, ни о чем больше не думая. В груди, будто что-то дышало новой жизнью, горело, и от этого было тепло.

-Давай попробуем кое-что, - Эгмонт встал с пола и взял Загадку за руку.

-Что ты хочешь сделать?

-Я хочу обнять тебя. Можно мне это сделать?

-А почему ты спрашиваешь? Когда обнимают, не спрашивают.

Эгмонт вплотную подошёл к ней и потянул свои руки к талии, Эгмонт ощутил тепло.

-Ты такая холодная...

-А ты горячий, у тебя температура!

-Нет. Это кажется чувства.

Она слегка отстранилась от него и взглянула в его серые глаза.

-А зачем люди целуются?

-Наверное, чтобы согреться.

-Или чтобы перетащить свою заразу другому человеку...

Эгмонт засмеялся, Загадка недоуменно спросила:

-Что смешного?

-Почему сразу заразу?

-Это как же нужно любить, чтобы сплести свою слюну с чужой...

-Я бы сделал это с тобой. Я доверяю тебе.

-А что если кто-то из нас заразиться?

-Такого не будет.

Эгмонт вплотную подошёл к девочке и слегка коснулся её губ, своими губами. Загадка сделала резкое движение и поцеловала Эгмонта в щёку.

-Думаю это тоже чувства.

На пороге оказалась мать Загадки, и забрала её домой. Как всегда день заканчивался её уходом и только после этого хотелось дня, только ради неё...

Эгмонт вновь сидел и смотрел в окно. Небо было ясным, и лишь луна освещала всё вокруг. Эгмонт открыл окно и окунулся в ночную прохладу. Занавеска слегка покачивалась на ветру, и воздух был наполнен ночными фантазиями и снами. Мальчик сидел на окне и говорил своей игрушке:

-Знаешь, она и вправду мне доверяет. Знаешь, как я хочу ее обнять, мне даже день стал не так противен, как раньше. Я стал другим.

Мальчик закрыл окно и снова лёг в постель. Еще раз, посмотрев на мамин медальон, Эгмонт закрыл глаза и заснул.

Чёрная щепочная дверь, журчащая кровь и одиночество. Эгмонт проснулся от очередного кошмара, апрельское солнце светило ярче, чем всегда, снег таял и превращался в грязь и серые лужи. Полные воды ботинки, год за годом, такая погода еще не самый худший ностальгический вариант. Весенние сосульки на крыше, медленно тая, стекая прозрачной водой. Снег как сахарный рафинад, таял, будто во рту, оставляя привкус чего-то сладкого и необычного, а воспоминание об этом лишь добивали. Эгмонт посмотрел на лучи восходящего солнца, и ему захотелось снова увидеть Загадку и забыть обо всем.

Мальчик вновь пришёл в садик, и каждый день наблюдал одну и ту же картину: дети играют, воспитатели суетятся, только вот ему было не до этого. С самого начала дня, мальчик заметил гуашь и ему захотелось рисовать, хотелось почувствовать тоже самое чувство раскрепощённости и самовыражения.

Краски в садике с самого начала дня стояли на окне, но дети больше не обращали на них внимание. Им были интересны другие игрушки, но не Эгмонту. Он подошёл к окну и опять окунул палец в краску.

-Что ты делаешь?

Загадка подошла так незаметно, что Эгмонт резко обернувшись, ответил:

-Ничего

-Я же вижу, ты опять хочешь рисовать.

-С чего ты взяла?

-Твой палец в краске...

Эгмонт спрятал руку за спину и взглянул в её глаза. Они были полны загадочности и некого экзорцизма, не лишённого легкого недоверия и детской теплоты.

-Не волнуйся, я никому ничего не скажу, я никогда не расскажу о нашей дружбе...

-Я и не боюсь.

-Ты не доверяешь мне?

-Доверяю, но пока я не уверен, что хочу рассказать тебе о своих мыслях. Ты не сможешь почувствовать.

Эгмонт повернулся к окну и еще раз окунув палец в белую краску, принялся рисовать. Девочка подошла к красочной гуаши и сделала тоже движение, что и Эгмонт, она окунула палец в чёрную краску и принялась обводить его линии.

-Зачем ты повторяешь за мной?

-Я хочу почувствовать.

-Что почувствовать?

-То, что чувствуешь ты!

Она и Эгмонт обводили линии друг друга, смеясь и радуясь чему-то. Краска была на детских кофточках и все последующие проблемы не имели ровным счетом ничего.

-Я, кажется, поняла, почему ты это делаешь, я чувствую.

-Я ждал этого, я знал, что ты поймешь, но не был так уверен.

Загадка посмотрела на своё платьице:

-Я вся грязная!

-А чему тут удивляться?

-Просто это для меня не правильно.

Эгмонт слез с окна и посмотрел на свои испачканные руки. Родители девочки уже приехали за ней, и мальчик снова забился в угол вместе со своим зайчиком, своими проблемами, своими чувствами...

-Ты опять рисовал на окне!

-Мне очень хотелось...

-Тебя не учили как правильно себя вести? - спросила воспитательница и взяла Эгмонта за руку.

-Пусти...

-Я звоню твоим родителям, меркантильный мальчишка!

Она была молода и казалась добра, но именно в этот момент её маска слетела с нее, когда она ударила мальчика. Эгмонт слегка поежился и только тогда осознал, что прекрасный и добрый вид, всего на всего людской камуфляж. Все люди твари!

Она вновь взяла его за руку и повела в маленькую комнату, зашвырнув мальчишку ,закрыв дверь с другой стороны. Вся жизнь была в полумраке.

Комната была похожа на маленькую каморку. Маленькое, как щелочка окошечко было на самом верху, до него было невозможно добраться маленькому ребенку. Игрушки, детское кресло, всякий хлам, пыль. Тут было очень пыльно. Эгмонт чувствовал себя не комфортно, он злился, что его не понимают, хотя осознавал, что всего на всего они 'другие'. Они не способны понять, как это прекрасно, проводить пальцем по стеклу и передавать свои мысли через узоры. Будь это взрослые или дети, им не понять всю разобщённость этих красок и оконного стекла. От этого становилось все больнее и больнее. От этого хотелось кричать, закричать, чтобы люди услышали, чтобы поняли, как тяжело жить с такими мыслями и чувствами, как одиноко и порой как бесполезно. Увы, вместо этого Эгмонт молчал и вдыхал пыльный воздух, но еще более пыльными, являлись сами мысли.

Когда взрослые вырастают из детского возраста? Почему все дети хотят вырасти, что хорошего в этих вопросах, если ты никогда не найдешь на них ответы?! Что хорошего вообще в жизни, если в ней постоянно разочаровываешься?!

Мальчик сел в пыльное детское кресло и вздохнул пыльным воздухом. Лучики света сквозь прозрачное окошко, проникали в комнату. Рядом не было его зайчика, Эгмонт остался один, от чего он чувствовал страх. Мягкая игрушка придавала ему уверенности, он чувствовал, что не один, одна мысль об этом успокаивала его. Только с ней он мог разговаривать часами и дарить свои слезы, объятья и неодушивимую любовь, год за годом.

-Интересно и что скажут родители? - спросил сам себя Эгмонт.

За дверью мальчику послышался шум и голос его отца, Эгмонт подошёл к двери и прислушался. Он слышал, как воспитательница поприветствовала его отца. События происходили так стремительно и быстро, что через некоторое время, воспитательница сдавала Эгмонта с потрохами.

-Мой сын что-то сделал?

-Не в этом дело мистер Вагнер, ваш мальчик очень странный, - слегка поморщившись, сказала воспитательница,- Он рисует на окнах, огрызается и ни с кем не общается, вы не наблюдали в нем никаких странностей?

-Эгмонт скромный мальчик, я так не думаю, он совершенно здоров.

-Вам всё же нужно сводить его к врачу. Я не могу допустить, чтобы Эгмонт здесь находился, без какого нибудь мед обследования.

-Я уверен в своем сыне, завтра же я переведу его в другой детский садик, и на этом я думаю и закончим.

Отец Эгмонта ушел, и комната открылась, впустив яркий свет в темную каморку. Мальчик небрежно обтряхиваясь, вышел и побрел прочь за своим же отцом. Завтра же он последний раз пробудет в этом ужасном месте, а послезавтра очнется в другом мире. Пусть это все будет где угодно, но только не здесь!

Наконец! Последний день в этом чёртовом садике, сегодня же вечером он выйдет и больше никогда не взойдет на этот порог. Никогда! Было лишь одно, его нежелание быть здесь и видеть этих воспитателей и угнетенных детей. День как всегда проходил, как и все остальные дни: завтрак, игры, все одно и то же. Тихий час, уже с самого первого дня с Загадкой перестал быть тихим.

-Завтра будет выходной, - сказала Загадка,- Мы не увидимся.

Все дети давно покинули садик, и Эгмонт остался наедине с Загадкой. В этот день прохладный вечерний воздух наполнил комнату, и целая поэтическая волна заполнила мысли Эгмонта. Вся сюжетная линия и эмоция прошедших дней, никак не укладывались в его сумбурной голове, детские мысли в умах взрослых людей и наоборот, этот мир был именно таким. Мальчик лежал в своей кровати, укутавшись одеялом, взглянул на Загадку. Она лежала не так далеко, что позволяло мальчику видеть ее, но никак не касаться.

Эгмонт закрыл глаза, легкий ветерок разбудил мурашки на его гладкой коже, превратив бархат в гусиную кожу. Ему не хотелось говорить об этом, рассказывать о том, что он больше не увидеть её никогда. Но не сказать об этом, было бы куда больнее, Загадка ждала бы его каждый день, ожидая и веря, что он вернется, как бы это не было больно, надежда бы умерла вместе с ним.

-Мы больше вообще не увидимся.

Загадка слегка приподнялась с кровати и пристально посмотрела на Эгмонта. В её глазах прозвучало множество непонятных вопросов, но суть всех них была одна.

-Почему? Ты не хочешь общаться со мной?

-Нет. Ты не поняла. Меня переводят в другой садик.

На её лице отразилась жалость, и лицо исказилось в черствой гримасе, она явно не ждала произнесенных слов. Сам мальчик испытывал бурю жалости не только к себе, но и к девочке.

Загадка встала со своей кровати и направилась к Эгмонту, мальчик приоткрыл завесу покрывала, и девочка легла в его кровать. От неё пахло ирисками и каким-то приятным шампунем. С ней было тепло, не смотря на холодную погоду на улице. Девочка пододвинулась ближе к Эгмонту, и ее голова коснулась его груди, она закрыла глаза и тяжело вздохнула.

-Ты ведь не хочешь, чтобы я уходил?

-Нет, не хочу.

-С кем же теперь ты будешь общаться, если я уйду?

-Ни с кем. Оставь мне что-нибудь, что напомнило о тебе.

-Как это поможет тебе? Тебе всё равно будет плохо от того что меня не будет рядом.

-Я буду разговаривать с тем, что ты мне подаришь, представляя, что это ты.

Эгмонт на минуту задумался, что можно подарить Загадке. Она стала ему дороже всех девочек окружавших его, даже дороже его зайчика. Сегодня он должен подарить, что-то ценное, не зная даже что. Если он ничего не придумает, никакого подарка не подарив, Эгмонт не сможет себе простить. В какой-то момент, Эгмонт стал как все люди, окружавшие его. Он начал жить лишь для себя, а он не мог быть таким, он не такой. Он хотел уйти из этого садика, не понимая, что если он уйдет, ей будет больнее.

'Какой же я единоличник, как все, чего и боюсь' - подумал Эгмонт и прижал Загадку к себе.

-Я пока не придумал, что подарю тебе, сегодня я с тобой последний день.

-Наверное, я буду скучать...

-Наверное...

Эгмонт в этих словах ни чувствовал, ни да, ни нет, это было что-то другое. Неужели его девочка, не будет чувствовать одиночество и пустоту без него?! А что если будет так же обнимать кого-то и любить, как любит Эгмонта. Он не мог даже думать об этом, хотя быть может, так бы было на много лучше. Она бы перестала испытывать страдания и обиду, утрату чего-то ценного, только Эгмонту от этого было бы уже не избавиться. От одной мысли об этом, тошнило.

-Обещай мне кое-что, прежде чем я уйду.

-Да...

-Я не хочу, чтобы ты обнимала кого-то, так как сейчас обнимаешь меня, лишь при одном условие я буду спокоен, ты обнимешь того, кто будет таким же, как мы с тобой. Мне будет больно и противно, если этот мусор, как эти дети обнимут тебя.

-Я обещаю.

Эгмонт последний раз постарался запомнить её рубиновые глаза, те глаза, которые он несчетно любил, в которых он мог смотреть бесконечно. Жаль, что это бесконечное, так рано закончилось. Мальчик не знал, что сказать, тысячи мыслей крутилось в маленькой голове, как сказать, что она дорога ему, как выразить чувства и любовь, не зная этого чувства. Эгмонт произнёс:

-Ты мне всегда нравилась, ты моя загадка, которую я никогда не смогу разгадать.

-А ты мой маленький мальчик.

-Я постараюсь не забыть твои глаза, твой взгляд, я хочу не забыть твои губы. Поцелуй меня...

Девочка привстала и испуганными глазами опрокинула взгляд на Эгмонта.

-А что если я заражусь?

-Ты заразишься мной.

Загадка потянулась к губам Эгмонта и слегка их коснулась. Нежное прикосновение сменилось дрожью. В коридоре послышался шум и голоса взрослых, девочка и Эгмонт быстро встали с кровати. Эгмонт знал, что это за ним, но он так ничего ей не подарил. На глазах навернулись слезы, и он посмотрел на свою грудь. На ней висел мамин медальон, тот самый дорогой медальон, который подарила ему мать. Он бережно и аккуратно снял его и подошёл к Загадке.

-Дай мне свою руку и закрой глаза.

Загадка закрыла веки и протянула разжатую ладонь, мальчик еще раз посмотрел на медальон и положил его в ладонь Загадки. Она открыла глаза, и посмотрела на медальон, ее широко распахнутые глаза и удивление...

-Это же медальон твоей матери...

-Я знаю.

-Забери его назад, прошу.

-Нет. Я не могу это сделать. Я просто не знаю, что тебе подарить, кроме этого.

-Ничего не дари.

-Не могу. Ты мне дорога.

Эгмонт подошёл к ней и крепко обнял, посмотрев последний раз в ее глаза, вздохнув аромат ее нежных волос. Последний раз, как первый.

Открылась дверь и мальчик оборвал объятья. Вздох, протяжный и успокаивающий, но не его.

-Собирайся, Эгмонт, - твердо и уверенно, сказал отец, собирая вещи мальчика в рюкзак.

-Обещай, что вспомнишь обо мне, - сквозь слёзы промямлил Эгмонт, - Только не забывай...

-Я не забуду. Мы ведь встретимся, когда нибудь?

-Я буду верить в это,- с надеждой сказал мальчик, прижав к груди своего зайчика.

В проходе стоял отец и держал в руке рюкзак с вещами, Эгмонт последний раз обернулся и посмотрел на Загадку. Она по-прежнему не отводила от него глаз, не переставая сжимать кулон матери.

Эгмонт медленно спускался по лестнице, считая порожки, в последний раз. Весна превратилась в строки, забытые этим памятным днем, в Загадку, которую он любил и в миг, проведённый рядом с ней, который растворился в сумраке вечера.

Новый порог садика, казался уже знакомым и в тоже время, не тем садиком, в который он любил ходить. Или же нет, он ненавидел этот другой садик, но приходил туда только ради Загадки. В Эгмонте боролись две разных личности, не желая друг другу уступать, но эти личности по-прежнему вспоминали и любили её...Безукоризненно и верно, все выходные проходили не так. Раньше был смысл в жизни, Эгмонт всегда ждал вечера, чтобы посидеть с Загадкой и открыть ей всю свою душу, вылить наболевшую боль, запечатать загноившиеся раны. Только все хорошее рано или поздно закончиться, спокойный обезумит, а добрый убьет. Выводы в голове тихого мальчика, никогда не являлись тихими, в них всегда был какой-то порыв ветреного, когда мысли сами собой улетали, словно их никогда и не было. Эгмонт мечтал о том, что в новом садике ему понравится, что только там он сможет обрести себя, с улыбкой и ясностью на глазах, порожек за порожком, мальчик переступал и стремился взойти наверх. Расписные узоры напоминали о доброй атмосфере, всего лишь маска, иллюзия, в которую Эгмонт не верил.

Наконец, дойдя до последнего порожка и приоткрыв дверь нового садика, Эгмонта встретили пристальными взглядами и отчужденностью. Мальчик с ног до головы оглядел каждого, кто находился в холле. Здесь были девочки, но ни одна и в подмётки не годилась, той девочке, которую он любил там, его Загадке. Его понимающая девочка, ее локоны, глаза и легкие шаги, все это никогда и никто не сможет ему заменить. Эти дети все были еще более странными, чем те, которых он видел. Все происходило совсем не так, как предполагал мальчик, никто не подходил к нему и даже не смотрел в его сторону, не говоря уже о том, чтобы заговорить. Это пугало.

На утреннике все дети сидели за одним столом, и Эгмонту захотелось побыть нормальным ребенком, почувствовать то, как у него с кем-нибудь находятся общие темы для разговора, как он будет играть со всеми детьми в мяч или как он заснёт на тихом часу вместе со всеми, чего раньше никогда не делал. Порой все остается неизменным, но только не люди.

Эгмонт пододвинулся поближе к светловолосому мальчику и, взяв кусочек печенья, протянул ему. Такой реакции Эгмонт не мог предугадать. Мальчик с ухмылкой отобрал печенье и, кинув его на пол, растоптал ногой. Эгмонт посмотрел на пол и увидел раскрошенную и разбитую частичку его собственного сердца, он встал и быстрыми шагами ушёл в туалет.

Детский всхлип, полный боли и до краёв наполненный горечью. Соль на рану, которую уже не забинтовать, которую уже не отмыть. Клеймо, осадок на сердце, на всей жизни. Это больно. Все моменты проплывали в один миг, миг, проведённый с ней, каждый день в ожидании её смеха и голоса, сейчас он превратился в ни что. Мальчик ронял слезы, и они медленно падали на сырую плитку, туалет был не самым хорошим местом для слез, но внутреннюю боль было уже не затушить. Это было лишь только начало, дальше было на много хуже.

С первых дней, дети которые его окружали, выглядели озлобленно, в недоумении Эгмонт всё время сидел в забитом угле и ни с кем не разговаривал. Дети сидели в большом кружке, и Эгмонт решил сесть рядом, чтобы хоть с кем-нибудь подружиться, чтобы у матери не возникало сомнений о том, что он здоров.

-Ты чё сюда припёрся?- крикнул один из круга.

Он считался здесь главным и сильным, что не на шутку сердило Эгмонта.

-Я думаю, я имею на это право.

-Какой дерзкий, а если тебе навалять? - резким движением, один из круга толкнул Эгмонта, мальчик упал на пол, выронив зайчика из своих рук.

Дети взяли игрушку Эгмонта и принялись играть с ним в собачку.

- Лови, драчёк.

-Тю-тю, собачка.

-Попробуй, отними, малыш.

Эгмонт чувствовал, как слёзы скатываются по его щекам, как глаза, будто в море, словно корабль в бездне. Боль подчинила его тело, и он послушно ей поддался. Эгмонт прикрыл лицо руками и сел на пол, прижав к себе колени. Дети окружили его в круг, выхода не было.

-Маленький мальчик с игрушкой, да еще и плакса. Неудачник.

Все вокруг смеялись над ним, а слезы всё больше и больше поглощали его мир, в котором он верил в доброту людей.

-Что вы делаете, а ну отойдите от него!

Дети обернулись и быстро убежали в другую комнату, воспитательница отогнала всех детей и присела рядом с Эгмонтом. Она была хрупка, но её голос слышали все, она всегда могла подчинить любого ребенка, даже порой и взрослого. Ее речи всегда были понятны и ясны, она умела убеждать.

-Тебя никто не тронет, все будет хорошо. Ты мне веришь?

-Да...- Эгмонт уткнулся в плечо воспитательницы и вздохнул запах печенья и карамели.

Вечер не предвещал ничего необычного, те же четыре стенки, зайчик и холодный пол. Отвыкать от этого никак не хотелась, может потому, что это стало нормой, или другую жизнь кроме этой невозможно будет представить. А что если это уже болезнь? Болезнь находиться в одиночестве и разговаривать с мягкой игрушкой, избегать солнечного света и ждать ночи. Тогда эта болезнь не так приятна, как может казаться. Она неизлечима. Все имело свои плюсы, но как оказалось, минусов было куда больше, чем предполагалось. Бред!

Наверное, этот злосчастный день мог и никогда не закончиться, все было просто ужасно.

'Господи, я так устал, устал. Эти люди, они ужасны. Все! Кроме неё'.

Эгмонт никак не мог забыть Загадку, каждый день любя, проводить с ней, о большем даже не мечтая. Но так вышло....Прося у Бога большего, потеряешь все, что имел. Выводы были такими, какими их и создал Эгмонт. Все, что было у него до того, было просто раем по сравнению с тем, что будет происходить в последующие два месяца.

'Я умру в этом чёртовом садике, Не вынесу, не выживу'- Эгмонт подумал и открыл входную дверь, заволакиваясь на порог своего дома.

Мать что-то готовила на кухне, было приятно чувствовать, что-то помимо рыбы и супа. Эгмонт разулся и, подойдя к матери, поцеловал её в щеку. Все было бы не так ужасно, если бы не вопрос, на который пришлось солгать.

- Как там, в новом садике? - спросила мать, улыбаясь и переворачивая омлет со сковороды.

-Всё прекрасно! - ответил Эгмонт и ушёл в свою комнату.

'Господи, кому же я вру?' - подумал Эгмонт и посмотрел на новый синяк. Новый синяк со старыми ранами прошлого. Мальчик не мог представить, чтобы случилось, если бы не пришедшая во время воспитательница. Все могло бы быть на много хуже.

На кухне всё так же вкусно пахло, чем-то одурманивающим и сладким. Это было намного приятнее, чем карамель и ириски, даже ароматнее корицы. От своих мыслей Эгмонт проголодался, и мальчику захотелось есть. Но мать бы сразу же заметила грустное лицо Эгмонта и вряд ли бы ограничилась одним вопросом. Голод и урчащий желудок говорили обратное, нужно было как-то прокрасться в кухню и, взяв, что-нибудь поесть, вернуться в свою комнату. Эгмонт подошел к своей двери и сосредоточился.

'Нужно быть убедительней! Я смогу'.

Дверь открылась, мальчик медленными шагами шёл в кухню, сев на стул около матери. Она, как и следовало ожидать, не заметила его, видимо маска счастливчика, была единственным ограждением от чреватой и депрессивной реальности.

-С кем-нибудь подружился?

-Нет.

-Почему?

-Мне с ними скучно.

Мальчик хорошенько обдумал все следующие действия матери, их невозможно было предугадать. Словно шторм в море или ураган, неожиданно и плачевно. Эгмонт посмотрел на синяк и опустил рукав водолазки.

-Они обычные дети,- сказала мать,- У всех детей обычные игры.

-Вот именно, 'обычные'. Мне не интересно.

Мать недоуменно взглянула на Эгмонта и приподняла бровь.

-А какие бы дети были необычными?

-Можно я пойду в свою комнату?

-Даже откажешься от ужина?

-Да. Я не голоден, спасибо.

Эгмонт забыл про голод и ушёл в свою комнату, закрыв за собой дверь.

'Я вру даже собственной матери'.

Зайчик, лежа на кровати, он посмотрел на зайчика и лег на пол. Потолок украшала люстра, она была цветная и необычная, для Эгмонта все было серым, даже она.

-Вот как я так могу, как я могу скрывать? Я же сам себе вру, не кому то, а сам себе. Они издеваются надо мной, а я молчу, как умерший. Даже мать не видит, что мне больно, ведь теперь я научился скрывать свою боль за маской улыбки. Теперь я знаю, все лгут, злость скрыто за добротой, предательство за верностью. Я всё понял. Понял... - Эгмонт поднялся с пола и выключил свет.

Месяц за месяцем, черед за чередом, все имело свою грань, свою далекую реальность. Конец мая приблизился так же неожиданно, как появлялся новый синяк на теле Эгмонта. Быстро и безболезненно. Что ж, эти унижения уже закончились. Все люди мира ждали лета, тепла и света, Эгмонт думал об этом с утра, закрываясь с головой в одеяло, не желая ни мысли о тепле, ни погодных условий. Пусть, дети уже не так издевались над ним, но никогда не переставали подшучивать, подставлять подножку или толкать. Это ничего не меняло. Белый зайчик рвался по швам, белый цвет потемнел, то ли от пыли, то ли от того, что его время в любую минуту может закончиться. Больше зайчик не мог понять все унижения Эгмонта, хотя и слова мальчика бывали, сказаны ветру. Все равно мальчик любил его. Любить можно только то, что не придает, что не променяет. Разве мягкая игрушка способна предать? Если человеку зашить рот, расскажет ли он заветную тайну?! Люди низшие создания, он покажет, напишет, даже если оторвут руки. Все выдают чужие тайны, люди по-другому не умеют. Наверное, в этом вся прелесть этого мира, его не постоянство и не идеальность. Но все же, что тогда в этом мире может быть идеальным: цветы, природа в целом, небо. А люди? Люди жестоки, ничтожны ,коварны, разве они могут быть идеальными? Нет. Люди хуже животных, они умеют убивать себе подобных, издеваться над такими же, как и они, разве этому есть наказание? Все остается безнаказанным, хотя это только на первый взгляд. Что мешает человеку поступать иначе? Почему они убивают, грабят, лгут....Пытаясь ответить на эти вопросы, каждый залезает вглубь себя и пытается отыскать там ответ на вопрос, поэтому и мнения разные. Будто ты сам идешь с завязанными глазами, по темному коридору, на ощупь вся жизнь, впереди единственная дверь только не каждый доходит до нее. У Эгмонта было множество теорий, без оправданий, но он был им верен. Каждый день, перенося издевательства, как казалось таких же, как и он, но люди разные. Нет, люди не разные, они одинаковы, лишь среда другая, среда ихнего выживания.

"Жить, чтобы умереть, глупость какая." - Подумал Эгмонт и посмотрел на людей вокруг. Все, наконец, закончиться, эти унижения, последний день.

-Скоро в школу пойдёшь - уточнила мать и посмотрела на Эгмонта

-Ну и как там в школе?

-Ты узнаешь, тебе должно понравится.

-Сомневаюсь. - Прошептал Эгмонт и последний раз оглядел своих обидчиков. Какие маленькие, а уже научились унижать и паясничать, что из них может вырасти, ничего хорошего. Как всегда очередной мусор, воришки и преступники за одной крышей.

Всегда настаёт очередь неудачника посмеяться над своими врагами, Эгмонт коварно улыбнулся, и его зубы показались из-под искусанных губ. Больше они не посмеют унизить его, а тем более ударить.

"Я просто счастлив"

Его губа треснула и из нее просочилась красная капля крови, Эгмонт облизал губу и убрал улыбку с лица. Он давно уже не улыбался, с того самого момента, как проводил все свое время с Загадкой, только тогда можно было услышать его звонкий смех и радостную улыбку. Будто это было вчера...Она рядом с ним, обнимает и трогает его каштановые локоны, смотрит в его глаза, она так прекрасна когда улыбается. Эгмонт не знал, что с ней, изменилась ли она и сдержала ли свое обещание. Обещание помнить его всегда.

"Я не забыл тебя, я помню..."- Эгмонт хотел зарыдать, закрыться в комнате, как делал каждый день, но праздничный день невозможно было испортить слезами, да и не было смысла. Последний день как никак, впереди только хорошее, по крайней мере, Эгмонт надеялся на это.

Все дети по прежнему гордо и завистливо смотрели на мальчика, Эгмонт понял, что эти люди не достойны его улыбки. Улыбку заслуживали лишь дорогие люди, а их можно было перечислить по пальцем одной руки. В помещение становилось душно, но финал был уже близок. Солнце по-прежнему светило и не желало заходить, как же оно бесило Эгмонта.

В этот день, он запомнит лишь воспитателя, который все это время помогал ему. Эгмонт нашёл ее глазами и с любовью улыбнулся ей, был вознагражден улыбкой с её стороны.

Начались какие-то мероприятия, конкурсы, глупость всякая, которая не интересовала Эгмонта. Ему хотелось побыстрее уйти отсюда, не возвращаться, но хотя бы в этот день можно было поликовать и позабавиться с другими. Нет смысла улыбаться тому, кто тебе не приятен, это фальшиво, зачем быть как все?!

Эгмонт на секунду подумал, что сейчас делает Загадка, как она проводит последний день. Веселиться другими или же сидит, молча, и о чем-то думает, как в первый день знакомства.

Мальчик встал и ушёл в спальную комнату. Дверь со скрипом приоткрылась, и Эгмонт зашёл в комнату, тихо закрыв за собой дверь. Обстановка не была такой же как и в другом садике, но порядок и обусловленность кроватей была та же. Детские кроватки стояли на том же самом месте, как и в том садике. Эгмонт посмотрел на кровать, в которой когда-то спал, это была совершенно не его кровать, даже наволочка не имела ничего схожего с ней, но в ней чувствовалось одиночество и другая реальность. Мальчик присел на край кровати и посмотрел на кроватку напротив, там, в другом садике на этой кроватке спала Загадка. Эгмонт протянул руку вперед и закрыл глаза, из глаз посыпались хрустальные бусинки, и на мгновение ему показалось, что она здесь, она рядом. Иллюзия растворилась, когда он открыл глаза и увидел пустую кровать и чужие ему стены. Это все не то, это не то место где он хотел бы находиться, не его мечты. Все произошло слишком быстро, он не смог все изменить, но в какой-то момент Эгмонт понял, Загадка тоже думает о нём.

"Когда привязан к человеку мыслями, словами, воспоминаниями, то ты всегда сможешь его почувствовать. Я знаю, что ты тоже думаешь обо мне, ты чувствуешь тоже, что и я, одиночество. Мне тоже плохо, я слышу твой пульс...Я с тобой я рядом, я в твоем маленьком сердце...Я не оставлю тебя. " - Эгмонт вытер слезу ладонью и прилёг на кровать.

'Всё так быстро произошло...Я не успел даже ничего толком понять, не успел попрощаться, не успел сказать тебе нужные слова....Я.....' -мысли оборвались, когда в комнату залетела мать Эгмонта. Мальчик быстро привстал с кровати и посмотрел на ее бодрое лицо, она как всегда не теряла оптимизма и была навеселе.

"В кого же я такой, уж точно не в мать...."

-Почему не веселишься со всеми?

-Да знаешь, как-то не охота...

-Понимаю, веселиться из-за того, что больше не увидишь то место, в котором тебе нравится...

-Ах да. Точно... - Эгмонт только и мечтал убежать от сюда, никакого скучания он не испытывал, вообще никаких эмоций. Врать он учился беспредельно, но иначе невозможно было бы избавиться от чуждых вопросов, а эти вопросы надоедали.

-Мам, я тут хотел спросить, а можно ли нам сегодня поехать и навестить других моих друзей из садика?

Мать устремила взгляд на Эгмонта и нервно спросила:

-Зачем тебе это?

-Ну как зачем...Они были моими друзьями, я хотел бы их увидеть. Я скучаю по тому месту.

-Мне казалось, тебе нравилось здесь...Я даже...не знала...

Эгмонт увидел, как широкая улыбка матери меркнет, что он опять всё портит, порой нужно было врать, чтобы от этого не было больно.

-Нет, ты не поняла. Мне тут тоже очень нравилось, но там же моё первое место, я его не смогу забыть.

-Понимаешь, Эгмонт, там нам были не слишком рады, взрослые люди не очень тебя любили, мы не можем туда поехать...

-Вообще никогда?

-Никогда...

Слово 'никогда' было самым убийственным словом во всем лексиконе мира, оно умею убивать надежды взрослых и детей, но убила именно надежду Эгмонта. В садик он не переступит ни ногой, а так хотелось с улыбкой на лице взойти, посмотреть на воспитателя, быть может даже одарить улыбкой, забыть про то, как она закрыла его в кладовке, забыть все плохое, только чтобы увидеть Загадку. Мечты растворились, когда Эгмонт потерял надежду, когда услышал это злосчастное слово.

Дети уже покидали садик вместе со своими родителями, Эгмонт еще раз посмотрел на заброшенный холл и гордо улыбнулся. Впереди его ждало целое лето, разве не это ждёт каждый ребенок и взрослый? 'Каждый',но не Эгмонт.

Первые дни лета, а настроение и ностальгия по осени были не первыми и увы, не последними. Эгмонт старался об этом не думать, наслаждаясь каждым днем лета, проводя его с хорошими мыслями. Но все никак не клеилось, солнце резало глаза, и он отворачивался от своих мыслей, думая о том же самом. Об осени, о ее красках, о несбывшихся надеждах. Ведь это так больно ждать то, что не придет.

В комнате день за днем становилось жарко, никакой прохлады, никакого забвения, каждый день солнце, что могу люди находить в этом хорошего? Обливаться потом, быть может это так и весело, но Эгмонт в этом веселья не находил. В доме было много света, он то и дело прятался от солнечных лучей, не желая под них попадать.

Мальчик взял все жалюзи и завесил окна, погрузившись во тьму. В ней было приятно находиться, никто не отвлекал, ни что не слепило глаза, никто не докучал...

-Зачем ты все жалюзи закрыл?

-Мам, но так же лучше.

-Дай свету тебе хоть кожу прогреть, холодный и бледный как жаба.

Мать всегда была против тьмы, она не любила ночь, ей было не свойственно полюбить луну и небо, трудно объяснить человеку, за что ты любишь ночь. Покуда он сам не полюбит, не поймет. Общаться по этому поводу с матерью не было смысла, да и не зачем.

-Я не виноват вообще, что я такой. Гулять я не хочу.

Эгмонт постоял в дверном проеме и посмотрел на свою кожу, она была гусиной, может нужно и правда пойти прогреться, хотя бы на немного.

Он собрался с силами и шагнул из дома, мать, улыбаясь, выпроводила его и закрыла дверь.

'Что же я делаю то? Зачем я вообще вышел и куда я теперь пойду?' - подумал Эгмонт и посмотрел на захлопнутую дверь.- 'Да мне и не с кем гулять, я ведь неудачник'

Мальчик сошёл по ступенькам и вышел во двор. Совсем маленькие дети игрались в песочнице, взрослые дядьки чинили что-то, женщины гуляли. Все чем-то занимались, один Эгмонт не мог понять, зачем вообще вышел на улицу.

Эгмонту захотелось уйти куда-нибудь, где не будет людей, где он останется один на один со своими мыслями и чувствами, но это так тяжело, когда спрятаться негде. Мальчик всегда хотел увидеть, что там, в дали, за горизонтом, но кроме своего двора практически ничего не видел.

'Я прожил лишь малость своей жизни, а ничему так и не научился. Я хочу уйти'

Эгмонт посмотрел на окно своего дома и побежал, чтобы скрыться.

'Бежать, как крыса с корабля...' - Эта фраза крутилась у Эгмонта в мыслях еще давно, но свое истинное решение приобрело только сейчас. Бежать и все ради того, чтобы посмотреть, что там вдали, это самая высшая людская глупость. Любопытство. Оно сводит с ума, заставляет идти, ползти, даже жертвовать своей жизнью.

'Неужели я так просто поддаюсь людскому качеству?' - подумал Эгмонт и пошёл по тропинке вдаль. Кое-где были дома, людей становилось все меньше. Может это и есть та дорога, которая приведет его к безлюдству и одиночеству.

Эгмонт вышел к какому-то полю, оно было поросшим и означало это лишь то, что на нем никто не убирал. Это было странно, ведь Эгмонт первый раз в жизни видел это место, как и все вокруг. Здесь все было так пустынно, но мальчик хотел видеть все места, в которые его зовет природа, на этом нельзя была останавливаться. Он повернулся назад и начал осознавать, что тропинку назад не помнит.

'Ну, это же не означает, что мне нужно вернуться назад...'

Солнце еще по прежнему светило, мальчик шел по полю, вдаль, ближе к зеленым и хвойным деревьям. Все казалось пустым и отчужденным, но только когда он дошёл до деревьев, понял, что остался один. Уже никто не помешает его полётам и мыслям, никто не спросит 'о чем он думает' и с кем говорит. Разговор с собой затягивал душу, разговариваешь и выслушиваешь себя и свои проблемы, все как самовыражение, но при этом о твоих мыслях никому неведома узнать. В этом и смысл всех проблем, выговаривать их себе, не рассказывая при этом никому. Так даже легче, но в тоже время некому помочь и ободрить, обнять и поддержать. Хотя и некому унизить и предать, как это делают все. Одиночество скрасит только сильных людей, а Эгмонт был сильнее, чем представлял это себе.

Мальчик увидел впереди деревья и решил идти дальше, деревьев становилось все больше и больше и в скорее все, что он увидел, была тропинка в лес. Она была слегка заметенная листвой и практически невидная со стороны.

'Если я уйду вглубь, то могу больше не вернуться'

Может, так оно было и легче, никаких людских нравоучений, да и родителям будет проще. Какого узнавать, что твой сын психопат? Думаю, никакой матери не хотелось бы, чтобы сын отличался от людей, чтобы так же его гнобили и ненавидели. У Эгмонта все так и было, издевались и мучили, а он все это время молчал, как и всегда впрочем. Разве переживет мать такое? Нет. Увы, покуда Эгмонт остается ненормальным для общества, то жить ему собственно и незачем. Мальчик еще раз посмотрел назад, ему не хотелось идти, но что-то звало и манило его, умирать ему тоже не хотелось, но неужели боязнь чего-то сможет его остановить?

Эгмонт, тяжело вздохнув, пошёл вперед, среди деревьев и кустов, заросших травой, среди веток и распускающейся листвы, он не знал, куда приведут его все эти тропинки, но чувства обоняния обострились и мальчик почувствовал, как пахнут цветы, услышал птиц, все это напоминало свободу, которой никогда не было у Эгмонта. В этом ли было счастье чувствовать себя свободным, придя туда, от куда дороги нет, заблудиться, но почувствовать свежий ветер, этот дивный запах который сводит с ума.

Мальчик закрыл глаза и тяжело вздохнул, чувство одиночества никогда не покидали его, но разве что сейчас они обострялись с новой силой. Эгмонт забыл своего зайчика, но продолжал верить, что справится без него. Ноги шли, а глаза Эгмонта видели лишь деревья и распустившуюся зелень. Усталость брала вверх над Эгмонтом и мальчик быстро устал, не было сил идти, но что то подсказало идти назад, свернуть.

'Я уже далеко зашел, я хочу увидеть, что за этими деревьями'

Но, даже не смотря на какие либо попытки идти вперед, Эгмонт кроме деревьев не видел новых пейзажей.

'Неужели я заблудился. Куда же...?' - подумал мальчик и зацепился об куст капюшоном, рухнул вниз. Приподнявшись, Эгмонт обернулся и увидел широкую поляну, она была усеяна цветами, все здесь было прекрасно.

Эгмонт слегка приоткрыл рот от удивления и захлопал глазами. Мальчик посмотрел на траву вокруг себя и провел по ней ладонью, все еще удивляясь тому, что смог найти. Эгмонт встал и пошёл по поляне, кругом окружали цветы и на вид обычный пейзаж, но придавал свое значение чего-то необычного, совсем другова.

'Как на картинке, я ничего не видел прекрасного, ничего кроме этого'

Трава была гладкой и ухоженной, цветы распустились и выглядели как полотно картины, усеяны яркостью и сочетанием цветом. Эгмонт не мог насмотреться на все, что здесь было, что окружало его, он пытался запомнить все, что здесь находиться, до мельчайшей искры солнечного света. Рай есть и на земле, только не все мы его видим, у каждого он свой. Рай. У кого-то цветение лугов и цветов, у кого-то улыбка матери, а кого-то огни ночных городов. Все что окружало, имело свой рай.

Мальчик посмотрел вглубь деревьев и что-то начал замечать. Слегка розовело и блестело в искорке солнца, Эгмонт видел лишь цвет, не подозревая, что это. Пройдя поляну, Эгмонт приоткрыл куст и снова погрузился вглубь леса. Ему неважно было, куда идти, но он чувствовал, что именно сюда зовет его сердце. Оно билось быстрее чем всегда, это ощущение было волнительным, неспокойный, от этого становилось теплее, хотя постоянно холодные руки Эгмонта редко разогревались даже в теплую погоду.

Эгмонт слегка свернул налево, вдали заметя тот розовый огонек, продолжая приближаться к нему. Завеса деревьев открылась, и мальчик увидел большой сад. Розовые лепестки абрикоса падали, и тропинка была осыпана розовыми как бархат лепестками. Множество деревьев осыпались, и легкий ветерок приблизил лепестки деревьев к очарованному лицу мальчика. Деревья были кем-то явно посаженными, они открывали дорогу к яблоням. Эгмонт подошёл к дереву и посмотрел вверх, лепестки осыпались на голову мальчика и Эгмонт стряхнул их с себя. Здесь было очень необычно и красиво, то что он сюда попал было не просто случайностью, а открытием.

Стало смеркаться, и Эгмонт почувствовал холод по коже, лес погружался в суматоху вечера и готовился к ночи. Мальчик почувствовал, что заблудился.

'Куда же теперь идти? ' - Подумал Эгмонт

Мальчик стремительным шагом побежал назад, ветки так и норовили попасть в глаза и зацепиться за его капюшон. Эгмонт вновь прибежал к той же самой поляне.

'Я заблудился, не знаю, куда еще идти....Теперь мне страшно'

Эгмонт сел на траву и поджал к себе коленки, кроме темноты не было ничего видно. Именно этого Эгмонт и боялся, он боялся темноты. Каждый день, в испуге закрываясь с головой под одеяло, смотря ночные фильмы ужасов, когда родители ложились спать, каждую субботу. Видя всё то, что детской психике не нужно знать, кошмары превращались в реальность. Это пугало. Эгмонт боялся этой тьмы, темноты, в которой скрываются все монстры из фильмов, которые хотят сожрать его плоть и выпить всю его кровь до дна, без остатка. Эгмонт закрыл лицо руками, чтобы не видеть всего, что происходить вокруг, даже если эти чудовища и хотели его съесть, только так, чтобы мальчик ничего не увидел. Так просто сдаваться было нельзя, разве в фильмах с хорошим финалом герои сидят, поджав коленки?

Эгмонт встал и огляделся вокруг, нельзя было сидеть просто так, мальчик пошёл вновь вглубь леса. Голоса и отклики птиц слышались, моментально стихая. Эгмонт прислушался к каждому вздоху и выдоху своего организма, все еще слыша не смолкающий звук собственного сердца. Оно билось учащенно и трепетно, как сердце птица, в клетке. Это страх. Эгмонт закрыл глаза и отдался своему инстинкту, какое-то внутреннее чувство говорило ему куда идти, мальчик на ощупь начал идти по лесу, касаясь каждого дерева и прислушиваясь к звукам около него. Он не знал куда идет, продолжая нащупывать дорогу домой по деревьям. Эгмонт споткнулся об корягу и упал, но все еще не открывая глаз, вставая и идя дальше.

Яркий свет пролился через закрытые веки мальчика, и Эгмонт открыл глаза. Машина быстро пролетела по дороге и скрылась за домами, Эгмонт посмотрел на знакомую дорогу и понял, что по этой дороге, каждый день ездил в свой садик. Быстрыми шагами мальчик побежал по дороге, он прекрасно ее знал и через десять минут был уже около своего дома. Мать бегала около крыльца, плача и не находя себе места. Эгмонт понял, что дома его ждет серьезный разговор.

Мальчик сидел на кухне за столом и пристально наблюдал за матерью. Отец уехал разыскивать Эгмонта, но еще не вернулся, хотя знал, что он уже дома. Кофта и штаны были грязными, в зеленой траве и земле. Голова была не причесана, еще в розовых лепестках, которые Эгмонт не успел отряхнуть. Мать расхаживала по кухне и успокаивалась, что-то бормоча под нос, мальчик посмотрел на время. Часы никогда не врали, скоро полночь.

-Где ты сегодня был?

Мать спросила вопрос спокойно и сосредоточенно. Волнение уходило с ее лица, но она по-прежнему не сводила глаз с Эгмонта.

-Я гулял.

-Где же?

-Я просто шёл по прямой..

-Не ври мне, - она закричала и взяла мальчика за локоть, - Ты не выйдешь из комнаты пока не расскажешь правду.

Мать захлопнула дверь комнаты, и Эгмонт остался в темноте своих четырех стен. Куда не глянь везде темнота, как в том лесу.

"Нельзя рассказывать о том, что я видел сегодня и где был, никто не поймет".

Мальчик сидел в темноте, послышался голос отца, он уже вернулся домой. Родители что-то обсуждали, говорили, но Эгмонт не слушал. Его мысли занимала эта поляна. Розовый лепесток слетел с головы мальчика, и он поймал его ладонью.

"Поверить не могу, что это не сон" - еще раз подумал Эгмонт и посмотрел на лепесток. Он по прежнему излучал аромат и воспоминания, которые пережил сегодня мальчик. Эгмонт встал с пола и положил лепесток на стол. Он посмотрел на зайчика, который все так же лежал на кровати, Эгмонт лег и, прижав его к себе, заснул.

***

Сегодня можно было проснуться без вмешательства родителей. Никто не будил и не говорил, что пора в садик. С одной стороны, Эгмонт был счастлив, с другой же наоборот, чувствовал, что не куда спешить и не чего ждать. После вчерашнего дня, мальчик вообще не хотел вставать с кровати, вполне возможно, что допроса не избежать. Но Эгмонт не мог ничего рассказать. Эта тайна умрет вместе с ним.

Мальчик встал с кровати и прислушался к голосам за дверью, все было тихо. Странно, на его семью это было не похоже. Кто-то обязательно суетился и ходил по дому, быть может, что-то причитал, а то вдруг тишина. Мальчик слегка приоткрыл дверь и огляделся по сторонам. Все было тихо. Дверь открылась, и Эгмонт прошел в свою кухню, посмотрел на стол, на нем лежал сверток бумаги. Мальчик подошёл к столу и открыл записку.

"Эгмонт, мы уехали проведать твою давнюю тетю, Арину. Еда на столе"

Мама

Родители уехали, а значит вернуться не скоро. Много мыслей посещало Эгмонта в тот день, но одна мысль не покидала его никогда, желание уйти на поляну.

'Что я вообще нашел в этом лесу, зачем мне туда идти?' - подумал Эгмонт, одевая шорты. Постиранные вещи лежали на стуле, и мальчик одел их. Они были чистыми и пахли, каким-то приятным на вкус порошком, эти ощущения свежести было не передать, по крайней мере, на вчерашнюю грязь было не так противно смотреть.

Эгмонт подошел к столу и посмотрел на слегка увядший лепесток, он уже не был таким как вчера. Его цвет поблек, и краски перестали бросаться в глаза и радовать Эгмонта. Что ж, разве не эти краски вновь толкают туда, идти в неизбежное?! Мальчик никак не мог понять, как он смог выйти из леса, если совсем не помнил дороги, а тем более не видел ее. Как? Слишком много вопросов оставалось без ответов и это ограничивало возможности мальчика. Нужно было успеть побывать в этом лесу и при этом успеть вернуться домой во время, до приезда родителей.

Эгмонт обул сандалии и посмотрел на полку, которая стояла около зеркала. Ключей на ней не оказалось, а это значило, что он не может выйти из квартиры. Мальчик судорожно принялся их искать и пытаться хоть как-то открыть дверь. Бесполезно. Тогда Эгмонт забрался на подоконник, дернул за ручку окна. Оно было плотно запечатано, и детская сила не способна была ее открыть.

"Ну,давай же, открывайся, ну пожалуйста"

Окно скрипнуло, Эгмонт прибавил усилия, и оно с тяжестью на немного приоткрылась. Засов больше не поддавался и мальчик начал пытаться пролезть через эту щель. Еще одно усилие и он оказался на воле, окно Эгмонт слегка прикрыл с другой стороны, чтобы потом в него забраться обратно. Оглядевшись по сторонам, Эгмонт побежал по короткой дороге в лес, все же надеясь, что его никто не увидит. Быстрые и легкие шаги, сменились бегом, а через некоторое время Эгмонт был уже около входа в царство леса.

Птицы по-прежнему пели свою песню, трава колыхалась, а где-то вдали журчала речка. Нужно было идти на ощущения, отдать себя им и только тогда, он найдет эту поляну. Эгмонт шел с открытыми глазами, против тропинки, на свое шестое чувство и через некоторое время ему вновь открылась залитая солнечным светом поляна. Эгмонт дошёл до середины поляны и вдохнул воздух, он был свободный и легкий, в нем можно было парить, в нем можно было утонуть.

Все произошло стремительно быстро, этого предугадать было невозможно, послышался треск засохших сучьев, и Эгмонт резким движением обернулся. Сзади него стоял высокий мужчина, двадцати пяти лет, с пепельными волосами и смуглыми чертами лица. Мальчик попятился назад, в надежде бежать, но резкий голос остановил его:

-Стой! Не беги, я ничего тебе не сделаю...

Эгмонт остановился и посмотрел на незнакомца.

-Не стоит меня боятся, я не обижу тебя. Как ты здесь оказался, малыш?

-Я не разговариваю с незнакомыми людьми.

-Какой правильный, - сказал мужчина и подошел ближе к Эгмонту,- Не стоит тебе меня бояться, в моем саду можешь чувствовать себя как дома.

-Так это все здесь посадили вы?

-Я редко принимаю у себя гостей, а точнее, если подумать, принимал их последний раз прошлым летом.

Эгмонт задумчиво посмотрел на мужчину, тот улыбнулся мальчику и добавил:

-Как ты сюда забрел? Потерялся?

-Нет.

-Ты совсем еще мал, без родительской помощи в такую глубь ходить.

Эгмонт посмотрел на свои ноги и перевел взгляд на незнакомца. В нем не было ничего угрожающего и язвительного, как во многих людях, мальчик увидел в нем человек, достойного его понять.

-Я по-вашему, трус?

-Ха-ха, -усмехнулся мужчина, -Нет конечно, малыш, но как насчет того, чтобы присесть и поговорить, конечно же за порцией вкусных конфет.

Эгмонт слегка растирался и подумал о том, что любовь к сладкому совершенно затуманивает его рассудок, пришлось согласиться.

-Конфеты с ликером?

-Нет, трюфельные.

-Тогда я составлю компанию.

-Я только 'за' - сказал незнакомец и широко улыбнулся мальчику.

День казалось, ничем не отличался от всех остальных дней, но все было как-то по-особенному. Эгмонт шел рядом с незнакомцем и наблюдал за проходящими пейзажами. Вся дорога откладывалась хорошо в памяти ребенка.

-Давай присядем куда-нибудь в тенёк - сказал незнакомец и сел около большого дерева, мальчик последовал за ним и через минуту уже наслаждался запахом конфет. Незнакомец протянул полную коробку конфет и сказал:

-Бери.

Эгмонт посмотрел на конфеты и взял одну из серединки, откусив половину трюфеля.

-Ну как, вкусно?

-Очень.

-Если хочешь, можешь взять еще, я не жадный.

Незнакомец протянул коробку и Эгмонт взял еще парочку конфет, мужчина молчал, о чем то, явно задумавшись, трудно было прерывать такое молчание, но незнакомец сам его прервал.

-Ты так и не ответил, как ты здесь оказался? Я очень удивлен твоему визиту, малыш.

Эгмонт прожевал конфету и ответил:

-Я здесь уже не в первый раз. Просто случайно гулял и нашел это место.

Мужчина огляделся вокруг и с энтузиазмом спросил:

-К этим местам путь лежит не далекий, их мало кто находил, не могу я просто так взять и поверить, что ты сюда без особой надобности пришел.

-Ну, я же вам поверил, - отложив оставшиеся конфеты в коробку, сказал Эгмонт, - Поверил в то, что вы хороший, хотя я вас едва знаю.

-Ты доверяешь наукам или же просто доверился мне?

-Я себе доверяю. Пусть я мал еще, чтобы о жизни рассуждать, но я видел уже много злых людей за маской доброты, я знаю, что вы не такой.

Незнакомец приподнял бровь и сказал:

-Можешь переходить на 'ты',твои разговоры мне по душе, хотя и ставят в тупик. Кстати, я не представился, меня зовут Леннокс, но ты можешь звать меня Ленни - незнакомец протянул руку мальчику и Эгмонт пожал руку мужчине, представляясь:

-Эгмонт.

-Какое взрослое и гордое имя для маленького мальчика.

-Я думаю, мое имя меня оправдает.

Ленни был довольно милый и Эгмонт решил побольше узнать о нем, хоть и не знал с чего начать.

-Ваш сад очень красивый - сказал Эгмонт и опустил глаза.

-Что ж, даже не могу припомнить, когда я слышал, что-то подобное про мои растения, ах да, почести в виде этого говорила моя жена.

-У вас есть жена?

-Да. Люблю ее очень. вот сына жду, надеюсь он будет таким же как и ты.

Эгмонт посмотрел на полное радости лицо и улыбнулся. Ленни был добрым человеком, такое чувство, как будто за этот час они сроднились. Эгмонту хотелось, чтобы его отец так же обращал на него внимание, а не проводил все свое время на работе, мальчик вздохнул.

-Что-то случилось?- спросил незнакомец, и улыбка с его лица померкла.

-Все нормально, я просто задумался.

-Какие же мысли тревожат твою юную голову?

Эгмонт перевел взгляд на Ленни и их глаза встретились. В своем взгляде Эгмонт передал все, что чувствовал в последнее время и отвел глаза, чтобы сделать передышку и не разрыдаться.

-Малыш, не стоит разочаровываться, у тебя вся жизнь впереди - сказал Ленни и похлопал мальчика по плечу.

-Я уже сейчас не нахожу покоя, как я по-твоему доживу до будущего?

-Честно сказать, я говорил раньше точно так же, в моей голове нет места таким мыслям, хотя они день ото дня стараются меня потревожить.

Незнакомец понимал все, что не сказал Эгмонт. Мальчик кроме своего зайчика не в праве был вообще чего-либо рассказывать. А эта странность не могла бы просто выйти из головы. Он разговаривал с едва знакомым человеком, рассказывал ему то, что поклялся никому не говорить. Выходит Эгмонт нарушил свое слово, соврав себе.

-Ленни будь моим отцом, пусть я говорю бред, но я всегда о таком отце мечтал.

-А чем ты не доволен? Что сделал твой отец, почему перестал его любить?

-Я люблю его, но...Он никогда не уделял мне внимания.

-Ну, может я смогу уделить тебе достаточно времени, чтобы тебя не тревожили такие мысли - сказал Ленни.

-Это было бы очень здорово. Я буду надеяться, что ты уделишь мне хоть минуту своего времени, если тебе ее не жалко.

-Малыш, я уделю тебе столько времени, сколько попросишь -сказал Ленни и посмотрел на часы.

-Мне скоро домой, нужно успеть, покуда родители не вернулись.

-Так значит, так ты сюда сбегаешь, втихомолку, - сказал незнакомец и встал с земли, - Тебя проводить?

-Нет, я сам дойду, - ответил Эгмонт, - Дорогу я уже знаю.

Эгмонт пошёл прочь от Ленни, к тропинке, ведущей к дороге, она была самой короткой, что помогало убить время. Можно было только гадать, вернулись ли родители или нет, а если так и было, то сегодня был не его день.