Аннотация: "Если тебе никогда не разбивали сердце, значит, у тебя его нет..."
День 15. В разрезе сердцебиения.
Последующую неделю девушка каждый день проводила с Красавчиком. И каждый день млели плечи её, горячие руки Его ощущая. Истома юной любви замирала в ожидании поцелуя на губах её всякий раз, когда Красавчик притягивал её, стоя в героических позах, точно реющий флаг, то в речном трамвайчике, то на пикнике в парке, то при омовениях в солнечных ваннах близ водохранилища, то просто сидя в кино. А по ночам она забывалась нектарными снами, снова полными Красавчика и их любви - оси мироздания и всего сущего.
Но были две вещи, смущавшие девушку между строк, про себя, отстранённо, где-то там, в расфокусе разума, пленённого сердцем. Первая заключалась в странных маленьких неурядицах, в крошечных кляузах между предметами - в механике раздрая их энергетик - например, стаканчик с кофе мог чудесным образом не закрыться полностью и пролиться вместе с первым глотком на одежду. Или опоздание на 20 минут на киносеанс, на который их в итоге не пустили - какая нелепость! - кассирша почему-то не поддалась чарам Красавчика с его манерностью и голосом чуть ниже среднего. И им пришлось ждать следующий сеанс битых два часа, коротая время в пиццерии.
И ещё был целый ряд странных вещей, где что-то ломалось, повреждалось, где садились батареи, переставали работать наушники, не застёгивалась и заедала молния, и много прочего событийного ссора. Но всё же он бросался в глаза.
А венцом первой проблемы и её самой странной частью было то, что, когда она с Красавчиком всякий раз спускалась в метро, держась за руки, вагон упорно игнорировал её суперспособность и останавливался не дверями к ним, а строго посередине, всей своей бездверной сущностью. И сверх-, суперспособность была попрана. Обездвижена. И утеряна.
А вторая проблема, которую девушка прятала от себя гораздо дальше, боясь даже бросить случайный взгляд или осколок мысли в её сторону, заключалась в том, что Красавчик смотрел и даже рассматривал других девушек. Поначалу он делал это очень осторожно, намёком, так, чтобы некое естественное движение тела его совпадало с движением его же глаз в сторону интересненькой особы. Но день ото дня наглость его бесстыжего взгляда усиливалась, и он уже не искал окольных путей, чтобы объект своего секундного вожделения в поле своих похотливых очей поместить.
Но девушка как могла терпела это: наверно, просто показалось, померещилось, чур.
На восьмой день завязавшихся в опрятный узелок отношений она сидела на лавке с Ним в каком-то безымянном парке. Она надела своё платье, расшитое фиалками и птицами, припасённое для особого случая (полная неделя отношений!).
Она касалась Его руки, вдыхала аромат Его туалетной воды, а вокруг клубилось безбрежное безбедное лето. И девушка наконец собралась с духом и позвонила по заветному номеру, полученному в Мосфильме, раз любовь прошла проверку временем, а значит, и всё прочее непременно получится. Но грубоватый голос уведомил, что кастинг уже окончен и утверждён. "Где же вы были?" - спросил логичный голос. А где она была? Летала на крыльях любви. "Позвоните через месяц, планируется ещё один сериал..."
Девушка расстроилась. Как же такое может быть? Ведь это было именно для неё. И только. Или нет? Ей сразу вспомнился разговор с парнем, когда они стояли у рок-клуба, только что спев со сцены.
- Это подождёт, - сказала девушка в своём воспоминании.
- Нет, не подождёт, - отрезал парень из памяти.
Девушка, вернувшись в настоящее и пообещав грубому голосу, что непременно позвонит, нажала на красную кнопку, тем самым подтвердив, что этот шанс упущен навсегда. Ну ничего, главное, что Он рядом.
- Всё норм? - спросил Красавчик, видя, как погрустнели глаза девушки.
- Ну да, - вздохнула она. - Просто тот сериал закончился, а новый набор аж через месяц будет. Ну не страшно, подожду.
В её памяти вновь возникло снисходительно смотрящее лицо парня, как только она произнесла преступное слово "подожду".
- Поняла наконец, - сказала девушка парню, вновь окунувшись в омут воспоминания и тот вечер продолжив. - Есть только настоящее и шанс в нём. Шанс есть только сейчас. Это мои руки держатся за поручень.
Парень в её воспоминании довольно кивнул, а Красавчик своим голосом взрезал фрагмент памяти и развеял его вялыми словами:
- Это типа агентство какое-то?
- Да не, мне визитку дал один чел на киностудии, когда я со своим другом снималась в одном музыкальном шоу, - горделиво сообщила девушка, задумавшись над словом "друг". Если он был ей другом, то почему она ни разу даже не вспомнила о нём за неделю?
- Прикольно. Я, кстати, кажется, видел его сегодня. Твоего друга, - обмолвился Красавчик.
- Вряд ли это был он. Так-то он из прошлого, его раскопали геологи в капсуле времени, а сейчас уже, видимо, закопали обратно... Но если серьёзно, он по идее должен был уехать и вернуться к своей геологии как раз... А точно это был он?
- Ну похож очень по тому, каким я видел его тогда на квартире. Он стоял в костюме и просто рассматривал здание. Эту, как её, ну библиотеку в центре. С колоннами.
- А, Лениотеку библени Имена...
- Что?..
- Ленинку в смысле.
- Ну да, - кивнул Красавчик, - а потом он посмотрел в такие круглые часы или компас, подбросил монету, типа что-то так выбрал и пошёл внутрь. Странный тип. Правда он был в кепке старой, как в "Острых козырьках" и худее был, не такой, как я его видел тогда. Может, это брат его был. Ну типа они одеваются в один шмот.
- Странно. Может быть...
И не успел Красавчик закончить фразу, как бессовестный взгляд его вновь прилип к спортивному заду бегуньи в белом костюме. Девушка заметила этот взгляд. Соврала себе, что её Он смотрел куда-то рядом с бегущей. На дерево. На фонарь. На асфальт. На лужу с отражённой в ней насупленной свалки дождевых облаков.
- Пойдём в кафе, чаю попьём, - предложил Он.
В окне кафе хмурое небо удобно уселось над городом, прильнув к самым крышам домов. Серо-ржавые встали дождевые облака, и вспарывал набухшие их бока одинокий солнечный луч.
Раскинув бренные мощи на стуле, расселся вальяжный Красавчик, в глазах девушки вновь не имеющий ни единого изъяна: ощетиненное лицо, шикарно оформленная шевелюра, большие глаза с длинными, на зависть дамам, ресницами и даже целый куст растительности из-под футболки добавлял ему мужественности.
А она (вновь отбросив подальше две проблемы), вдохновляя себя начавшимися отношениями и вновь отметив скромный недельный юбилей их, сидела напротив на диванчике и, когда не смотрела на него, на самого-самого в мире парня, очарованно зачитывала объявления о новых кастингах, раз уж сериал сорвался:
- Вот смотри, что ещё есть за пятнадцать тысяч: кастинг для канала ТВ, главный герой серии, персонаж: работает медсестрой в больнице, замужем. Обаятельная, манкая... не знаю, что это слово значит... но замученная жизнью, молодая женщина. Сильно уставшая. Пытается поддержать семью, берет много дополнительной работы. Ответственная, умная... А самое главное, как зовут персонажа - Антонина...
Девушка, воодушевлённо, практически почувствовав прикосновение судьбы, поднялась глаза на парня. На Своего парня. Но глаза Его не смотрели на неё. Они лезли через стол внаглую и жадно рассматривали юную особу, сидящую позади в компании двух подруг. Девушка заметила похотливый фокус его глаз, пролетающий мимо неё. И что-то щёлкнуло в ней. И одна из проблем встала во весь рост и заслонила мир любви. И девушка обернулась. Встретившись с глазами соперницы, она сразу спугнула всю игривость с её симпатичного лица - малина губ, ресниц длинных чернь, русь длинных волос, милый овал и щёчки с ямочками - всё это сразу было обращено к окну, куда-то в ещё проглядную бездождевую суть зелёного парка.
И ревность, всегда звучащая в сердце громче любви, заговорила в девушке:
- Ты не слушаешь меня?
- Слушаю...
Красавчик вернул ей взгляд, но туманный, пустой, периферийным зрением оставшийся за соседним столиком.
- И как звали персонажа? - с чёткой претензией в голосе спросила девушка.
- Какого персонажа?..
- Мне не нравится, что ты рассматриваешь других девушек. Ещё и при мне. У меня сейчас такое ощущение, что ты её раздеваешь при мне же, - быстро, точно чайник на максимальном огне, вскипела девушка, опустив глаза в телефон, полный уже самых дурацких предложений ролей.
- Я? Да ладно, кого и когда я рассматривал, - ответил парень очень очевидным тоном, ещё несколько мгновений продолжая скользить прилипшим взглядом по изгибам симпатичной голубки за соседним столиком.
- Вот сейчас ты смотришь мимо меня на неё, это нормально, по-твоему?
Парень с трудом вернул взгляд девушке. Но взгляд недовольный, как бы между строк намекающий на свою подневольность в части противоположного пола, уходящую корнями в надуманную неискоренимость вредной привычки.
- Ты всё слишком серьёзно воспринимаешь. Ну, подумаешь, посмотрел, - пожал плечами Красавчик. - И что тут такого? Мне показалось, это моя знакомая... Теперь мне взгляд прятать, если знакомая мимо идёт? Ну камон...
- А ты не мог бы при мне этого не делать? Мне неприятно, - произнесла глубоко оскорблённо девушка, на долю секунды обронив взор в телефон.
- Ну да, конечно, - ответил, глубоко зевнув, Красавчик, и мигом вернул короткий взгляд голубке.
- Ты издеваешься? - девушка грубо насупила брови и скрестила руки на груди, заметив движение его глаз.
- Да что опять не так-то? - флегматично, но с ноткой раздражения ответил парень. - Ты прям не с той ноги встала сегодня. Такая ревность. Я думал мы посидим, почилим на расслабоне... А тут такая драма. Или ты из-за кастинга паришься?
Он посмотрел в окно. Неизвестно на что. Или на кого. Потом в лице его что-то быстро поменялось, резко и заметно исказились черты, точно его одолел нестерпимый детский каприз, который не был реализован.
- Давай, наверно, типа, это, пока в общем, на связи. Пойду, пройдусь. Проветрюсь.
Он встал, не взглянув на девушку, и просто вышел из кафе. Девушка осталась сидеть с глупым видом под сопровождение хихикания из-за соседнего столика. Она отказывалась верить своим глазам - это, видимо, какая-то дурацкая шутка, розыгрыш, пранк, вышедший из-под контроля. И это странное овладение этой мерзкой мыслью, погружение в этот до жути неприятный смысл, исступление, точно смотришь в подбирающийся к тебе огонь, - всё настолько конечно, насколько только может быть. И самое отвратное - всё внезапно конечно.
"Не хочешь объяснить, что всё это значит?" - написала девушка Красавчику. Но отправить сообщение не смогла - бесконечно высокая преграда чёрного списка не пропустила слова. Глаза её округлились и мгновенно налились слезами. Как всё оказывается просто. Инкрустированное звёздами-алмазами небо, полное будущей безупречной любви, вмиг разбило свою драгоценную суть вдребезги. Жгучее, точно плетью всыпанное, пришло осознание - всё игра, и любовь тоже? Или может, ей померещилось? Но что именно? Этот Красавчик? И все последние дни с ним? А Дэн? Этот чистюля-умник-геолог. Он просто ушёл и даже не соизволил попрощаться, толкнув её в руки этого мерзавца? Бросил её точно так же, как и этот смазливый любитель юбок? Все оставили её одну в этом большом бесконечном городе.
За окном пошёл дождь. Пошёл внезапно и жадно, поливая улицы, набережную, парк, кафе и его окна с безнадёжными видами.
Девушка растерянно размышляла, рассматривая наплыв капель на стекле, сделавшими непроглядным будущее: "Красавчик" ушёл навсегда. Это уже точно ясно. Засохшие лепестки не перебрать на любит-не-любит. Всё и так понятно. Любовь рассыпалась в пыль и боль. Любовь, эта бесконечная красота, была ещё двадцать минут назад выше неба, а теперь упала на самое дно осколками разбитого сердца. В грязь. В холод. В одиночество. Вновь проросшее и расколовшее мне душу, в которой опять лишь тьма и неизбежность. А кто предложил сыграть в эту омерзительно грубую и грязную игру? Дэн. Это он рассказывал тогда у клуба, что шанс только один. Шанс на недельное счастье и годы разбитого сердца после? Дэн, про которого я забыла, пока рядом был этот "Красавчик". Но красота его оказалось лишь внешней (да и то сомнительно - в памяти он всплывает сутуловатым, кадыкастым, с жирными волосами, девственной щетинкой и одет отвратительно безвкусно), внутреннее уродство он только что наглядно продемонстрировал. Или Дэн именно это и предвидел и хотел, чтобы я обожглась? Так же, как и хотел, чтобы я испытала на себе отказ в кастинге? Отказ в исполнении мечты? Но зачем? И если Дэн не уехал, нужно найти его и спросить, как он мог так поступить. Приручить и бросить меня, заставив пройти через боль. Одно дело врать про свои геоэкспедиции, а другое остаться в городе и просто раствориться в тот момент, когда я буду наиболее уязвима, наиболее в нём нуждаться. С другой стороны, он ведь врал каждому встречному при каждом удобном случае. С чего вдруг тогда он не врал мне самой? Всё-таки правдив был тот сон про его "машину времени". Всё ложь, чтобы потом бросить. Нужно найти его и высказать ему всё".
Так рассудила девушка.
Дождь взял паузу, скрутив свой уровень до редких порывов мороси. Девушка вышла на улицу. Небо углублялось в серое, затягивало себя в воронку ненастья.
Из окна проезжающей машины красиво пел женский радиоголос: "Обжечься любовью стоит. Шрам будет греть всегда..."
Девушка, ступая вперёд, мерным шагом понемногу усмирила свой нрав, стала спокойнее, сделалась рассудительнее. И даже удивилась, с какой лёгкостью мерзавец-кобель, но до бесконечности обаятельный, бросил её, сделав виноватым другого, того самого хорошего парня (себя винить девушка отказалась в принципе ввиду юных лет и потому что девушка). Всё потому, что порочным обосльтителям и проходимцам всё всегда прощают. А хорошим людям не прощают ничего и никогда.
Девушка вернулась к мыслям о хорошей стороне Дэне. И если всё-таки признаться себе в том (скрипя сердцем, зубами и вообще всем, чем можно скрипеть), что именно "Красавчик" сделал ей неимоверно больно, а не Дэн, то получается интересная картина.
Рядом с Дэном у неё всё получалось. Почему? Потому что он искренне верил в неё? Потому что хотел, чтобы её жизнь стала лучше? Чтобы она стала тем самым человеком, на кого он смог повлиять, кого смог направить на правильный путь? И раз он исчез, значит, он считает дело сделанным? То есть он думает, что направил её и может уехать, ничего не сказав? Она обмолвилась, да, что у неё всё хорошо, и это был для него повод просто исчезнуть? Испариться? Провалиться сквозь землю?
Девушка опять начала закипать, удивившись, как быстро меняются виновники её бед - несколько минут назад это был "Красавчик", с которым ещё утром она планировала провести полную безбрежной любви жизнь и умереть в один день, держась за руки, а теперь его нет, и как будто и не было, но есть Дэн-геолог, который виновнее всех виновных. А ещё и этот кастинг, куда берут только "своих"... И каков хитрец - ни телефона, ни соцсетей, ничего. А как найти человека, если его нет в Интернете? А никак. И вот сейчас бы очень пригодился большой чёрный кот, давший подсказку. Но и кота нет. Нет вообще никого. Разве что поможет общий знакомый. И такой человек был ровно один.
Многоэтажки, уходящие за спину девушки, походили на стоящие гигантские лезвия, тонко взрезающие небо, чтобы вновь излилось оно оземь. Пятнилась мелкими лужами дорожка к предприятию, точно пьяный медвежий след лёг. На проходной девушка долго искала в списке не то кожевенную мастерскую, не то склад одежды, не то пошивочный цех. Но ничего подобного не было, тогда, держа в уме имя Павел, девушка прошерстила список индивидуальных предпринимателей, имеющих нужную букву в инициалах. Просеяв список, осталось пять человек. Девушка начала обзвон, сузив рамки и в лоб спрашивая: "Это тутовый шелкопряд?" Первая четвёрка отвечающих мысленно крутила пальцем у виска и вопрошала в ответ: "Простите, что?" Но пятый ответчик, залихватски усмехнувшись и шевельнув гусарскими усами, признался - он именно тот, кто нужен. Девушка без предисловий начала объяснять кто она и что ей нужно. И тон портного сразу сделался серьёзнее в ответах. Фразы стали ёмче и короче, пока не сократились до междометий, а после и вовсе растворились в безмолвии, повисшем на всей длине телефонной линии. "Хорошо, сейчас я подойду", - изрёк наконец портной.
Он вышел через несколько протяжённых минут, пока девушка не знала, куда себя девать.
- Пойдём-ка, покурим-ка, - заявил без предисловий серьёзный усач.
На уличной курилке, опознать которую можно было лишь по урне с пригорком окурков, он стал раскуривать трубку, размером на зависть любому моряку.
- Ну рассказывай, - уместил слова он между коротких распаляющих табак затяжек.
- Да я всё уже рассказала... - замялась девушка, переведя глаза на растущий рядом оборванный клён, обсиженный мокрыми птицами.
В мире своей головы она в этой сцене вольно кричала распоследними словами, уперев руки в боки, а портной уменьшался на глазах и плача говорил адрес, где сейчас довольным квартируется геолог.
- Дэн в беде, - помрачнел тучей портной, втянув в себя иссиза-серый дым. - И, если бы ему нужна была какая-то помощь от тебя, он бы оставил подсказку. Но не в виде открытой просьбы, а тайком. Через игру. Такой он человек. Как он любит говорить - прислушайся. И всё поймёшь... Но помни, у тебя мало времени.
Слова встали в горле и долго не могли пробиться наружу. Секунды таяли табаком в курительной трубке, распаляемой вдохами портного.
- Я... Он мне ничего... - спутанно говорила девушка.
- Если не оставил подсказок, равно как и если ты их не замечаешь, то просто не судьба, - сурово отрезал портной. - Забудь.
Он сделал последнюю глубокую затяжку и постучал опустевшей трубкой о кирпичную стену.
- Пока... - сказал усач таким голосом, что стало понятно - это всё, что он может сказать. Он удалился.
В просвете многоэтажных домов застыл перезрелый сквер, а в нём голубые ели и сиреневые тени их, бирюзовые дали и накат стали в грозовом облаке - все слилось в единое неделимое целое. И в этом целом шла девушка. Шла одна. Шла сама по себе. Выпадая кусочком мозаики, которому здесь не место.
На шаг девушка ощущала сердцебиение, а в его разрезе билась секунда. Стала ощущаться строгая линейность и предрешённость времени - нас зачерпнули из небытия, бросили в жизнь летящей искрой, бросили в полёт, сковав временем, его оковами, путами, кандалами, и каждое действие, каждая мысль всегда рождается и умирает в его плену. В плену времени, качающего маятник. И под его выверенную и теперь чётко слышимую и ощущаемую каждой клеткой поступь шла девушка в лабиринте бесконечного города и размышляла о подсказках. Оставлял ли их Дэн, или она их не замечала? На мысль о неких знаках и их системе молниеносно налетел смерч из других рваных мыслей и разметал всё - Дэн в беде... но мало времени... через игру... прислушайся... Туда же, в самую гущу вихря, до кучи затянуло ехидного "Красавчика" вместе с голубкой из кафе, которые уже взялись за руки с окольцованными безымянными пальцами. Потом появился ухохатывающийся фальш-кастинг-продюсер, давший ей визитку, возникли недовольные рожи родственников и ещё много всякой смутной одури, насытившей последние дни.
И девушка остановилась и прислушалась. Смерч стих, оставив после себя лишь выжженную пустошь. Хладнокровная немая тишина что-то говорила, но не разборчиво и тихо. Мямлила. Шепелявила. Проглатывала гласные. Срезала устойчивость согласных. Да и просто лгала.
"Может быть, кто-то даст больше информации? Может, пройтись по тем местам, где они вместе проводили время? Но он в большинстве случаев говорил, что сам был там впервые. Или нет... Надо с чего-то начать. Возможно, есть смысл обойти ещё не хоженые маршруты около каких-то "архитектурных жемчужин". Раз он ещё здесь, в городе, может, мы встретимся там..."
И девушка поехала искать парня в бесконечном городе, начав с останкинской телебашни-стройняшки. Но подобраться к ней не смогла - местность была огорожена забором. Девушка шла к ВДНХ, с её "капсулой времени" из своего сна. Следуя к выставке из-за дома выкатилось гигантское чёртово колесо, точно большая шестерня идущих, торопящих часов. Внутри девушка встретила громадину - космический челнок Буран. Потом дошла до ракеты. Тщетно: Дэна там не оказалось - ни у ракеты, ни у одного из павильонов. Дальше её скорый маршрут наполнился Домом молодёжи, Новодевичьим монастырём, стадионом Лужники с его часами, напоминающими о скоротечности времени; следом ждала Поклонка с её величественным высоченным монументом и Триумфальная арка. Дэна не было нигде. Девушка бросила взгляд на Москву-Сити с её футуристичным видом, как сказал когда-то Дэн: "Вряд ли..." На самокате она спешно доезжает до гостиницы "Украина". Нет. Вновь в метро - к Кузнецкому мосту и зданию Банка. Нет. Пешком через Воздвиженку к Новому Арбату, дома-книги, оттуда к зданию МИДа, потом на Арбат. Александр Сергеевич и Наталья, стена Цоя, мурал Жукову, рестораны, музеи, выставки, уличные поэты и музыканты - всё смешалось в поток бесконечности, событийности и неизвестности. И всё безрезультатно.
К семи часам вечера уставшая девушка шла по переулку, где со стены здания на неё смотрело громадное изображение человека, держащего не менее великоразмерную лупу и разглядывающего её. Девушка остановилась и задумалась: "Если Дэна нигде не было, значит, прислушиваться нужно не к его любимым камням. А к чему? К кому? К себе? Неужели к себе? Нужно пробросить мосты?.. Но какие мосты? Между чем и чем? Между памятью и мыслями? А что Дэн оставил в её памяти? Какой может быть знак? Подсказка? Пасхалка? Какой-то ключ? Шифр? Номер? Что было такого, на чём Дэн фокусировал её внимание?.. Слишком много знаков вопросов. И всё же вопросительный знак - это знак в первую очередь. И если этот знак похож на крюк, то им можно зацепиться за что-то. Скрепить этим знаком все вопросы. Тогда получится протянутая линия. Получится проброшенный мостик. Итак. Когда Дэн давал короткий сеанс хиромантии, он сказал, запомнить эту несвязную тарабарщину... Это раз... А ещё он обмолвился, что в библиотеке есть много всего интересного. Это два. И если он был там вчера, как уверял подлец-кобель (и, кстати, не такой уж и Красавчик), значит, Дэн что-то там оставил. Но что это может быть?.. А это может быть его "машина времени", то есть книги. Те, что полны "мёртвой тишины". Но какие именно книги? Про старые велосипеды? Старинные мотоциклы? Про геологию? Про кино? Про Москву и её архитектуру? Или всё проще... И ключ ко всему Воланд?"
Расплетая по ниточке смысл загадки, девушка почувствовала крылья за спиной - она снова в игре, и снова в ней побеждает, как бы Дэн не запутывал след.
Девушка выдвинулась к библиотеке, вспоминая абракадабру, сказанную Дэном на лавке Воланда: "Меркурий в доме... луна ушла девять... шесть счастье... вечер пять..." - с великим трудом вспоминала девушка, царапая память, вытаскивая из её недр нужные воспоминания. "Нужно начать по порядку: Меркурий в доме - это что-то из области астрологии". Девушка взялась за телефон и его бесконечные поисковые возможности. "Активность ретроградного Меркурия будет с пятого по двадцать восьмое августа..." - прочла девушка. "А сегодня, собственно, двадцать восьмое. Значит, сегодня последний день для чего-то. Но для чего? И что было ключевым в этом шифре? Цифры или слова? Или и то и другое?"
Девушка подошла к зданию Ленинки. Посмотрела на памятник сидящего в задумчивой позе Достоевского - он тоже искал смысл. Но он-то нашёл. И, поднявшись по ступеням, она подошла к внушительным колоннами и громадным деревянным дверям. Внутри работники направили девушку к терминалу оформить читательский билет, после сфотографировали и выдали карточку. Она сдала свой рюкзак с недовольным привидением в шкафчик гардероба с электронным замком. Теперь вперёд на поиски нужной книги.
Девушка решила довериться внутреннему чувству, проведению, бессознательному, интуиции и таким образом найти книгу среди миллионов других. Не зря же она столько дней тренировала интуицию, играя в игры с Дэном.
Пройдя электронный турникет, девушка шла по первому этажу наугад, по наитию - короткая лестница вниз, небольшое выставочное помещение перетекло в зал побольше - "Зал электронных ресурсов" - высоченные потолки, мощные колонны тёмного мрамора, ковры, люстры ёлочкой с ветвлениями лампочек и биток людей за столами старого дерева, увенчанных зелёными настольными лампами. Большинство присутствующих черпали информацию из мониторов. Девушка же шла дальше вдоль стеллажа к двери. Стоп. Взгляд пал на книгу "Ижевские мотоциклы" на верхней открытой полке древесного открытого шкафа. Девушка украдкой пролистала её. Может быть, но вряд ли. Пока лучше отложить. Через коридор к деревянной лестнице с резной балюстрадой, бросающей марши вправо и влево, а в двери прямо с надписью "Зал коворкинга и выставок" виднелся большой бюст Ленина и выделенное пустующее место для игры в шахматы с доской и расставленными наизготовку фигурами. Поднявшись на второй этаж по скрипучим от книжной магии ступеням, девушка выбирала направление (сожалея, что сама не держит при себе монеты для выбора - и странное упование на случай Дэна сделалось вмиг понятнее) и решила двинуть туда, куда пойдёт первый попавшийся человек. Им оказался сутулый, точно плохо вбитый гвоздь, старичок в жилетке поверх клетчатой синей выцветшей рубашки. Он направился в читальный зал номер 3. За массивными тяжёлыми дверями по мягкой ковровой дорожке прямо и налево. Странный зал с выдачей и сдачей книг - несколько столов, у каждого скромная очередь, и по паре женщин самого библиотекарского вида, заносящих записи в журналы и принимающих книги.
Но старичок пошёл дальше - в, собственно, сам читальный зал номер 3. Девушка шмыгнула в медленно закрывающуюся дверь. Внутри было выдающихся размеров помещение - множество столов всё с теми же зелёными лампами и выключенными мониторами. И людей оказалось полным-полно, чего девушка никак не ожидала от библиотеки. По краям высокого зала стояли длинные книжные шкафы благородного дерева со стеклянными дверцами, отгороженные друг от друга резными элементами, напоминающими волны листьев книг. Девушка шагнула направо. Первый шкаф. Второй. Третий. Бумажная табличка на верхней полки "Полное собрание сочинений в одном томе".
Девушка склонила голову набок, читая корешки книг.
А вот и она - "Михаил Булгаков" - и писатель в костюме с галстуком-бабочкой смотрит с небольшой округлой фотографии дерзким взглядом, зажав сигарету в зубах.
Девушка тихо, как и положено месту, отодвинула стенку шкафа, и извлекла книгу из плотного ряда творений других выдающихся авторов. Она долго искала свободное место, украдкой бросая оценивающие взгляды с точки зрения Дэна, - высокие бледно-зелёные стены декорированы умудрённого вида бюстами писателей и мыслителей; второй этаж, больше напоминающий бесконечно длинный балкон, отделан деревом и выделен оградой, как и на той широкой лестнице, с резной балюстрадой. Высоченные окна прикрыты тюлем, изящно и волнисто слоящимся на всю длину. На потолке лепнина, а в центре его - прямоугольник безмятежно небесного цвета, плавными ступенями уходящий выше и создающий вид целого бассейна мягкого света и знаний. Девушка нашла место и, сев, хорошенько скрипнула стулом о паркет, как и любой уважаемый посетитель библиотеки. Затем зажгла лампу с зелёным абажуром. Итак.
Книга нашинкована на страницы, стиснута объятиями переплёта, но жива лишь когда открыта. И открыв её на одной из последних страниц, девушке вспомнилась школьная учительница русского языка и литературы, единственная, кто ей нравилась за любовь к предмету и умение излагать мысль. Учительница сказала так: "Книга - тонкая материя, к ней нужно бережно относится, она может нести в себе невероятные ужасы и тяжести, оставаясь при этом практически невесомой". То же можно сказать и о людях, добавила про себя девушка и, найдя в оглавлении "Мастера и Маргариту", принялась читать произведение по порядку с самого начала. Дойдя до предсказания Воланда Берлиозу, считанного с его ладони, девушка удивилась - слова были те же, но цифры, которые ей говорил Дэн на той же скамейке, расходились с теми, что указаны в первоисточнике. Но с другой стороны, как же может быть иначе, если у неё с Берлиозом такие разные судьбы? А если эти цифры это что-то иное? Но что?..
В 19.30 по залу пронеслась трель длинного настойчивого звонка - время идёт к закрытию. Девушка листала книгу дальше, скача по сюжету галопом. И дошла до страницы с соответствующим номером, сложенным из тех трёх цифр - 965. И в глаза сразу бросилась крохотная карандашная линия, подчеркнувшая отрывок текста - "...на ступенях амфитеатра Москвы-реки..."
"Неужели это оно? То, что нужно? Искомое? Но что может быть там? Следующая подсказка? Или сам Дэн будет там... когда вечер, Луна и счастье? Это же те слова, то он произнёс тогда, когда она тонула в объятиях этого презренного Красавчика там, стоя у французского балкона и любуясь Москвой из жёлтого высокого дома?"
В 19.45, после второго звонка, погасили шесть больших люстр, а в 19.50 погасили все остальные и оповестили: "Библиотека закрывается!" Времени больше не осталось, пришлось довольствоваться найденной зацепкой и раскручивать её. Девушка вернула книгу её законному владельцу - деревянном шкафу с раздвижными стеклянными дверцами. Забрала рюкзак и вышла на свежий воздух. На ходу, как учил Дэн, она сложила пазл так: есть какая-то часть набережной в районе того жёлтого высокого дома, где она была с Красавчиком и видела Дэна последний раз, того, что рядом с "её" мостом. И сегодня вечером (если она правильно расшифровала "Меркурий") Дэн будет ждать её там.
Девушка шла по набережной, бросив взгляд на парящий мост возле парка Зарядье - за ним тоже есть амфитеатр, но он отвёрнут от набережной, а значит, это не то что нужно. И вроде бы в ладонях была прелесть летней прогулки, но в неё вплетено повествование пасмурного вечера и такого же калибра напряжённого настроения, полного выжатых облаков, создавших лужи и теперь в них отражающихся; струящихся куда-то мимо потоков машин и далёких беззвучных зарниц, будто бы становящихся всё ближе и ближе.
Девушка шла сквозь опустившиеся густеющие сумерки среди летних людей, держа слева дома, а справа реку. Она миновала архитектурный ансамбль высотки на Котельнической набережной. Бегло осмотрела окрестности на всякий - Дэна не было здесь. Были лишь колосящиеся ветви кустарников, вспугнувшие птиц, и гаишник, покручивающий жезл, плохо спрятавшись за поворотом с набережной.
Добросовестно молча стоял впереди мост. Её мост. И пройдя под ним, девушку встретил высокий жёлтый дом. Она прошла чуть дальше по набережной и оказалась у небольшой пустующей смотровой площадки, выделенной у реки бетонным уступом-подковой и имеющей у края стационарный поворотный бинокль. Зажглись фонари. Девушка подошла к железной ограде. Чей-то навязчивый почерк написал поверх перил: "Если тебе никогда не разбивали сердце, значит, у тебя его нет..." Девушка вспомнила о вероломном Красавчике и о глубокой ране, которую он нанёс ей. И, видимо, это написала его предыдущая девушка, также им охмурённая в жёлтом доме, а после нагло брошенная, и имя ей Легион.
Девушка осмотрелась. Её мост справа. Жёлтый дом позади. На противоположном берегу пара красивых зданий: одно круглое и симпатичное, архитектурно выверенное, второе поскучнее и длинное как каланча, а прямо напротив - такая же смотровая, но там чуть больше людей - целая россыпь. Девушка хотела рассмотреть другой берег в бинокль, ища там Дэна, сразу вспомнив его фразу, сказанную на смотровой площадке: "Всегда можно посмотреть через увеличительное стекло и увидеть нужные детали", - это была очередная подсказка, оставленная им. Но девушка услышала тонкий стекольный звук - внизу, к вытянутой крылом асфальтированной платформе, каймящей смотровую, прибилась бутылка тёмного стекла. И самое главное - светлая крышка, её сразу узнала девушка - в эту бутылку Дэн поместил своё послание, в день, когда они с ним познакомились, в день, когда ей исполнилось восемнадцать, в день, когда она стояла на мосту.
Девушка стремглав оббежала смотровую площадку сбоку - там была приставлена хиленькая лесенка вниз, к самой воде. Девушка спешно спустилась и, спрыгнув с двух последних ступеней, чуть потеряла в равновесии и за малым не улетела в воду сама. Она вытащила бутылку, встав одной ногой на крыло площадки, а другой на большой камень, живущий в воде, затем откупорила её ключом от дома и шлёпнула по её дну - свёрток с посланием оказался на её ладони, она развернула и прочла: "Всё будет хорошо, несмотря ни на что". Так это Дэн здесь оставил эту бутыль? И он рядом? Или её просто принесло течением?..
Девушка, послание спрятав в рюкзак, кое-как поднялась обратно, наградив утлую лесенку парой крепких слов. Наверху у смотровой по-прежнему не было никого, кроме лунного луча, продетого сквозь посеребрённую облачную долину, которая явно готовилась дать ещё один залп дождя. Луч исчез, вместе с осколком луны утонув в сером облаке. Девушка вернулась к первоначальному плану - стала высматривать другой берег в бинокль. И та другая сторона берега имела двойной уступ и линейку лавочек на более широком основании. Больше похоже на амфитеатр.
Замолотил дождь и, точно крылья мельниц, завращались круги на воде реки. Народ в спешке разбежался со смотровой на том берегу. Но только не девушка - она высматривала и искала. Начав с моста, она вела свою сдвоенную подзорную трубу в сторону круглого здания. И увидела человека, стоящего к ней спиной в строгом тёмно-синем, с фиолетовым отливом, костюме и с кепи на голове. Человек стоял на парапете и рассматривал круглое красивое здание. Потом человек достал карманные часы, и, узнав время, убрал их в карман.
Девушка тут же осознала, что цифры могли также означать время встречи - 9 часов, 6 минут, 5 секунд - это было время их встречи на амфитеатре набережной на том, противоположном берегу. Девушка бегло взглянула на время телефона - 9 часов и 10 минут - опоздала! - и тут же вернула глаза биноклю.
Человек снял головной убор - он оказался обрит наголо. Он провёл ладонью по намокшей голове и вернул кепи обратно. Он достал монету и щелчком пальцев подбросил её вверх. Но дождь замутнил бинокль - девушка быстро стряхнула капли с линз и вновь бросила увеличенный взгляд на противоположный берег реки - на парапете красивого здания никого не было.
И девушка побежала. Она бежала к мосту так быстро, как никогда раньше не бегала в жизни. Бежала на красный свет. Бежала, расталкивая прохожих. Она взлетела по ступеням, промчалась по всей спине моста и по противоположной лестнице сбежала вниз. Она неслась к круглому зданию сквозь усиливающийся дождь. Сквозь омуты луж и напористый ветер. И добежала. Прошла внутрь его, в арку, и поднялась на второй этаж. Вошла в двери. Женщина-охранник рассказала ей, что это Дом музыки, и что в камерном зале ещё идёт программа "Любовь останется", но уже совсем скоро финал. Девушка, приводя дыхание в порядок, ждала. Немного обсохла. Успокоилась. И начал выходить многочисленный люд - валил из всех дверей и во все двери просачивался. Толпа жила и несла девушку куда-то. Море лиц, в котором она тонула, не выбросило её к маяку - к лицу Дэна. Толпа понесла девушку в другую сторону, к центральному входу и длинной тропе-артерии, ведущей в сторону Павелецкого вокзала. И в конце этой дорожки девушка ждала до последнего, самого запоздалого гостя. И такой гость шёл к парковке, и в движениях его явно угадывалось, что он не тот, кто нужен. Он как снежинка, вмиг растаявшая в ладони, - исчезнувшее чудо, напоминающее о скоротечности всего сущего. О скоротечности времени. Девушка опоздала. И вновь пошёл дождь.