Будучи с детских лет ярым поклонником творчества братьев Стругацких, уже в более зрелом возрасте я смог себе позволить некоторую критику. В частности, меня крайне не устроило окончание их известного романа "Град обреченный". И я позволил себе написать собственный вариант его окончания, который теперь и предлагаю на суд уважаемого читателя...
Конечная остановка.
Конрад Ройтов
Конечная остановка.
Голова раскалывалась, всё тело ныло. Воронин перевернулся на живот и застонал от резкой боли в груди.
- Очнулся, псих? - Изя плюхнулся рядом на камень и протянул флягу. - На... Но учти - это последняя.
Воронин с трудом сел, взял флягу и отпил несколько глотков тёплой, противной на вкус воды.
- Что произошло?
- Что произошло? - переспросил Изя. - Ничего особенного, кроме того, что ты свихнулся, как тогда на свалке. Выхватил наган, стал палить во все стороны, меня чуть не угрохал, а когда я хотел тебя образумить, полез на меня с кулаками. Пришлось заехать тебе пару раз прикладом. Ты упал, ударился, видимо, головой, потому что сразу отключился.
- Сколько я пролежал?
- Чёрт его знает. Мои часы разбились.
Воронин посмотрел на левое запястье - часов не было.
- Оружие где? - спросил он.
- Здесь где-то... Я и наган, и автомат на всякий случай отшвырнул подальше.
- Надо найти.
Воронин, кряхтя, поднялся и осмотрелся. Вокруг, на сколько хватало глаз, простиралась всё та же унылая пустыня с редкими каменными валунами. И тут выключилось солнце.
Через минуту они зажгли фонарь. Но он давал так мало света, что на этом открытом пространстве толку от него было немного.
- Слушай, Андрюха, я так думаю, что нам надо топать отсюда. Ночевать здесь негде, а пока ты был в отключке, я прошёл метров пятьсот вперёд и видел впереди в тумане что-то темнело...
- Что там темнело?.. Очередная каменная глыба. Возвращаться надо.
- Куда? Ты разве до сих пор не понял, что отсюда не возвращаются? Как с того света. - Изя довольно заржал.
- Прекрати этот павианий смех! Лучше давай собираться.
Они собрали всё, что у них осталось: фонарь, полупустую флягу, баллончик с газом. Оружие так и не нашли. Изя долго стоял над тележкой с оставшимися путеводителями, явно что-то прикидывая и косясь на Воронина. Тот многозначительно провёл ребром ладони по горлу. Тогда он плюнул и решительно зашагал вслед за Ворониным. Почти в полной темноте они молча прошли километра два. Фонарь раскачивался в руке Андрея и редкие тени от валунов метались из стороны в сторону. Вдруг Изя остановился и схватил Андрея за рукав.
- Тихо! - прошипел он. Андрей замер. - Слышишь?
- Что?
- Погаси фонарь. Слышишь теперь?
Вдали, на грани слуха что-то шумело. Звук то стихал совсем, то становился чётче, как бы перекатываясь.
- Андрюха! Провалиться мне... Ведь это же море!
- Какое ещё море?
- Море Лаптевых! Кретин!.. Откуда я знаю?
- Слушай, Изя, опомнись!
- А что? Эксперимент есть эксперимент.
Некоторое время они молча стояли в абсолютной темноте, настороженно прислушиваясь. Воронин, что-то вспомнив, медленно склонил голову к земле, потом резко выпрямился и посмотрел на Кацмана.
- Изя! - Андрей замолчал, потом сказал совсем тихо: - Теперь ты можешь сказать мне, что же было в той злополучной папке?
Изя долго ничего не отвечал, тяжело сопя, после чего зажёг фонарь и посмотрел на Андрея.
- Я тебе вот что скажу. Там были разные документы из старого архива и в одном из них были указаны координаты склада с оружием. Огромного, судя по всему, склада. Этим оружием можно было бы вооружить весь город, включая павианов.
Андрей посмотрел в глаза Изи:
- И это всё?
- Это всё, что я сказал Гейгеру. Но, как ты теперь знаешь, этого с лихвой хватило, чтобы мир перевернулся вверх тормашками. - Изя осклабился. - Вот так-то, господин советник.
- Перестань, - Воронин поморщился.
- А ты думал, что Гейгер пришёл к власти на голом энтузиазме вонючих фермеров? Об этом складе знали только трое. Каким-то непостижимым для меня образом о нём пронюхал твой бывший шеф - Мартинелли, и Фриц его убрал. - Кацман принялся терзать бородавку на шее. - Меня он пожалел, так как я был ему полезен, да и я ему намекнул о том, о чём говорил тебе в редакции в день переворота. Так что убирать меня для него было небезопасно.
Воронин сказал, понурившись:
- Я ничего этого не знал, Изя.
- Ерунда. Ладно... Отдохнули и хватит. Пойдём.
- Всё это уже не имеет значения, - сказал Изя, когда они прошли с полкилометра, - Гейгер, Руммер, Мартинелли, Ван - все они уже в про - о -о !..
Изя, только что шедший рядом, вдруг исчез, только слышался всё удаляющийся шум падения и невнятные проклятья.
- Изя! Ты где? - Воронин светил вокруг себя фонарём, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в кромешной тьме.
- Стой на месте, Андрей. Здесь какая-то яма.
- Ты цел?
- Местами... О, чёрт!.. Трава!.. Андрюха, здесь впереди деревья. Похоже на лес. Спускайся сюда, только осторожно.
Воронин с большим трудом, цепляясь свободной рукой за все выступы, спустился к Изе. В свете фонаря они увидели впереди себя стволы деревьев.
- Вот тебе и море. Так это мы, оказывается, слышали шум листвы. - Изя подошёл к ближайшему стволу и стал гладить ладонью кору. - Клён... Ей богу, Андрюха! Настоящий клён!
- Давай-ка здесь заночуем, - предложил Воронин. - У меня уже глаза слипаются, да и болят от этого фонаря. Газа осталось немного, а в темноте в лесу, если это лес, мы себе все ноги переломаем. Или шею...
Изя пытался возражать, но Воронин с таким наслаждением разлёгся на мягкой траве, что он тут же умолк. Изя растянулся рядом и долго ещё болтал что-то об Эксперименте и найденных им рукописях, но Воронин уже не слышал его - заснул. Проснулся он от того, что Изя тряс его за плечо:
- Андрюха, вставай! Чертовщина какая-то творится.
Воронин встал и огляделся. Да, это было странно. Вокруг всё было вроде бы знакомо: трава, деревья, крутой склон оврага... (Чёрт! Как это я с него вчера спустился?!) Удивлённая Изина физиономия... Но в то же время что-то было не так...
И тут он понял:
- Сумерки!.. Изя! Всё в предрассветных сумерках!
Изя открыл было рот, но, ничего не сказав, принялся терзать свою бородавку. Воронин уже собирался:
- Пошли-пошли... Нечего здесь рассиживаться. Видишь, тут есть тропинка. Эх, жаль автоматы не нашли...
Они бодро зашагали вперёд. Изя то и дело с упоением сыпал различными названиями: берёза, дуб, багульник, чистотел, ольха - иногда шипя как кот, когда часть всей этой ботаники впивалась в ноги через дыры в ботинках; он так и не удосужился их хорошо перевязать. Становилось заметно светлее. По пути друзья наткнулись на родник и долго там отдыхали и пили чудесную чистую воду. А потом опять двинулись в путь по тропинке, которая стала заметно шире и более утоптанной. Лес поредел. Вскоре они одновременно услышали странный гул. Он медленно приближался впереди слева. Они ускорили шаг. Звук казался чем-то до боли знакомым. И тут... Такого удара по нервам никто не ожидал. Тропинка вдруг оборвалась и друзья увидели, что прямо на них движется... Обыкновенный городской трамвай. Он весело прозвонил на повороте, остановился перед ошарашенными друзьями и приглашающее распахнул двери. И только теперь они увидели, что стоят на трамвайной станции. Кацман и Воронин машинально вошли в вагон. Двери закрылись, и трамвай, покачиваясь, двинулся вперёд. Вагон был пуст, только в середине дремала толстая женщина - билетёрша.
- Ты что-нибудь понимаешь? - спросили они одновременно, когда прошёл шок. Посмотрели друг на друга, потом сели на скамью и стали глядеть в окна.
Лес кончился. То тут, то там стали видны дома, какие-то не то цеха, не то склады. Встречались и люди, но, видимо, было ещё очень рано.
- Андрей, смотри! Солнце!
Воронин обернулся. В левом Изином окне над городом разгорался оранжевый диск. Из-за близости крыш и деревьев он казался огромным. Они, так много лет привыкшие видеть солнце только над головой, теперь не могли оторвать от него глаз.
- А ведь я знаю где мы. Это ведь наш родной Питер... Изя! - Воронин взглянул на Изю. Тот сидел с отрешённым видом, и по его небритым щекам текли слёзы.
- Я пойду и спрошу у кондуктора куда идёт трамвай, - сказал Воронин дрогнувшим голосом. Изя не ответил. Он продолжал смотреть в окно.
Осторожно, боясь разбудить, Воронин, держась за ручки, прошёл мимо билетёрши. Та только вскинула брови и рефлекторно схватилась за сумку. Очевидно, обычно в это время пассажиров не было. Воронин прошёл в начало вагона и, оглядываясь на билетёршу, продвинулся к кабинке кондуктора. Он хотел было обратиться с вопросом, но слова застряли у него в горле... На месте кондуктора сидел Наставник.
Он был такой же как всегда - гладкий и румяный. Только одежда у него была как... как у кондуктора: ватник, солдатские галифе и кирзовые сапоги. Воронин, приходя в себя, смотрел, как Наставник весьма норовисто обращается с управлением - дёргает за рычаг и нажимает на какие-то кнопки. Наконец Андрей произнёс:
- Доброе утро! Вот не ожидал увидеть вас здесь.
- Доброе утро, Андрей. Я вас понимаю. Но не думайте, что всё это очередной подвох. Вы в самом деле в Ленинграде. И этот трамвай довезёт вас почти до центра, откуда до вашего дома рукой подать... Подождите, Андрей! Я предвижу все ваши вопросы. Вот здесь, - Наставник вытащил из кармана фуфайки небольшой свёрток, - все ваши документы и деньги на первое время. Устраивайтесь. Вашу маму предупредили. Она ждёт вас. Ей известно, что вы были в весьма важной секретной командировке. Все эти годы она получала денежную помощь, так что дома у вас всё в порядке...
- Но, подождите... А как же всё?.. Эксперимент, город... Изя!!! - крикнул Воронин, так, что билетёрша на минуту перестала храпеть.
- Не кричите, Андрей. Иосиф Кацман сошёл на предыдущей станции. Не пытайтесь догнать его. Теперь у вас у каждого свой путь на своём месте... и в своё время. Возможно, через много лет вы встретитесь, и он познакомит вас со своими чудесными дочками. Вы же помните: у него три дочери.
Воронин отрешённо смотрел на дорогу.
- Да, дочери... дом... жена... Но зачем?..
Наставник улыбнулся и сказал:
- Поверьте, Андрей. Если бы я знал, я бы вам давно сказал. Но тогда, возможно, и незачем было бы организовывать Эксперимент. - Наставник помолчал. - И даже незачем было бы просто... - Наставник умолкнул, не окончив начатой фразы.
- Жить,- встрепенулся Воронин. - Вы ведь это хотели сказать?
- Вот видите. Вы уже сами всё знаете. А этот большой эксперимент, называемый Жизнью, неизвестно кем и когда начатый, - неизвестно когда и закончится. Да и закончится ли?.. Да и нужен ли всему этому конец?..
Некоторое время ехали молча. Воронин недоверчиво смотрел из окна на знакомые улицы, как будто бы и вправду ожидая какого-то подвоха и обмана. Но дома были как дома, редкие прохожие выглядели как обычные люди, и в воздухе начали ощущаться полузабытые запахи северной столицы.
- Ваша остановка, Андрей...
Трамвай остановился. Андрей вышел и, стоя перед дверьми, спросил:
- Последний вопрос. Скажите, кто вы на самом деле?
- Поверьте, Андрей, что этого я и сам не знаю.
- Не верю. Кто вы?!
В этот момент тётка-билетёрша шумно засопела, протёрла глаза и заорала:
- Станция конечная! Попрошу граждан пассажиров покинуть вагон.
Наставник, грустно улыбнувшись, посмотрел на Воронина, вздохнул и сказал:
- Я - кондуктор. Кондуктор 9-ого трамвайного парка. До свидания, Андрей.
Двери затворились и трамвай, весело трезвоня, покатился под гору по направлению к центру.
Воронин долго смотрел ему вслед, а потом взглянул на город. Город ответил ему улыбкой вымытых за ночь проспектов, сверкнул золотыми коронками - куполами соборов, приветливо подмигнул солнечными бликами от оконных стёкол.
Андрей засунул свёрток с документами за пазуху и не спеша зашагал вниз.