Не помню, сколько было времени, хотя моя профессия - частный детектив - обязывает меня засекать его с точностью до секунд, когда в дверь нашего особняка из бурого кирпича на 35 улице, Вест сайд, позвонил курьер службы доставки и вручил мне извещение о том что, на имя моего патрона - Ниро Вульфа - поступила весьма объемная и тяжелая посылка из Франции.

Зная эксцентричность моего шефа и его пристрастие к изысканным блюдам, которые он сам придумывал и готовил вместе с лучшим поваром в Нью-Йорке - Фрицем Бреннером, я не удивился и впустил его в дом. Фриц был занят у себя в комнате, расположенной в подвальном этаже. Я расписался в получении извещения и заверил парня, что в ближайшее время избавлю его от забот о нашей посылочке. На что он протянул мне пакет из желтой бумаги, сказал, что это сопроводительное письмо к получателю и извинился, что не отдал его сразу.

Закрыв дверь на засов, обязательное условие, поставленное мне Вульфом в первый же день службы у него в качестве его ног, глаз, ушей, а так же непримиримого тормошителя без которого он бы просто в один прекрасный день уснул, как медведь на зиму, я прошел в кабинет, бросил пакет Вульфу на стол в общую кучу корреспонденции, сел в свое кресло и углубился в чтение спортивной колонки Таймс.

Было как раз то время, когда я почти забыл, что ел на завтрак, но еще не знал, что подадут на обед. В это время Вульф обычно спускается из оранжереи расположенной на чердаке, где под чуткой опекой Теодора Хорстмана произрастают тысячи орхидей собранных со всех уголков света, а также несколько сотен выведенных и выращенных под руководством моего босса.

После выполнения каждодневного ритуала, во время которого Вульф устанавливает в вазу веточку свежесрезанной орхидеи, отрывает листок от календаря и помещает свою задницу весом в седьмую часть тонны в кресло, изготовленное по спец заказу и пробившее в нашем бюджете 650 долларовую дыру, он молча смотрит в мою сторону, что, по его мнению, должно означать одновременно приветствие и вопрос Что нового?. Я давно привык к подобным выходкам с его стороны и без предисловия доложил о недавнем визитере, а так же сообщил, что не мешало бы поискать какую-нибудь работенку, т.к., если и дальше так пойдет, придется питаться в столовой для безработных. Вульф издал невнятное бурчание - это было одновременно недовольство по поводу необходимости напрягать мозги (это единственное что он был в состоянии напрячь, хотя остального и не требовалось, т.к. остался бы без работы я) и содрогание от мысли про столовую.

Следующие полчаса были потрачены на сортировку почты. После прочтения содержимого желтого пакета Вульф бросил его мне на стол со словами:

- Сходи туда, посмотри, что внутри и, если сочтешь нужным, доставь Теодору.

Я прочитал довольно короткое письмецо, выполненное на листе высокосортной бумаги, несомненно, свидетельствующей, как об общественном статусе отправителя, так и о его кошельке. Надо добавить, что запах денег - самый стойкий из всех известных людям запахов, я чувствую за десять миль через бетонную стену сто футовой толщины, и этот запах прямо-таки ударил мне в нос, если можно так сказать.

На бумаге, украшенной витиеватым вензелем, было напечатано следующее: Дорогой друг! Я дарю тебе эти цветы для того чтобы ты сам решил их дальнейшую судьбу, так как я сам это сделать не в состоянии. Если уход за ними ты сочтешь для себя обузой, передай их в добрые руки, которые смогли бы дать этим прекраснейшим созданиям природы все что нужно. С этого момента ты единственный полноправный владелец всего этого. Я надеюсь, твоя любовь подскажет тебе верное решение, и эти цветы займут свое достойное место в оранжереях. С уважением и глубочайшей признательностью Далее шел адрес отправителя и подпись: граф О. Мое настроение резко пошло в гору. Я быстро собрался, сунул под мышку марли, на который у меня было разрешение, и вышел.

Если меня спросят, какое самое короткое определение воодушевления я знаю, то не задумываясь отвечу - Весна!!!. Именно это время года и украшало сейчас каменные дебри Нью-Йорка. Граждане еще не оправившиеся от потрясения свалившегося им на голову 15 апреля попадались мне на встречу, и мне пришла в голову мысль, что если последний день уплаты налогов перенести на какой-нибудь угрюмый понедельник ноября, Нью-Йорк охватит пожар всемирной революции или депрессия похуже той, что известна под названием Великой.

На складе компании по пересылке нестандартных почтовых отправлений мне показали пять ящиков размером с комод и предложили услуги по доставке.

Привычку открывать посылки с осторожностью во мне развили некоторые несознательные граждане Соединенных Штатов, норовившие взорвать, отравить газом или еще как-нибудь досадить моему патрону при посредстве устройств пересылаемых по почте. Я вскрыл их, на всякий случай проверил содержимое и согласился на доставку, так как в Герон на котором я сюда приехал они бы не поместились.

Герон - любимая марка Вульфа по одной причине: легковых машин большего размера просто не существует, а размер как он уверен - главная и единственная составляющая безопасности. Я как-то сказал ему в шутку, что по его теории карьерный бульдозер наверное самый безопасный автотранспорт в Нью-Йорке, на что он мне ответил вполне серьезно, что полностью со мной согласен и несомненно купил бы его, но власти не позволят на нем ездить, да и в гараж не поместится.

Вернувшись домой я застал босса за чтением томика Спенсера и сходу доложил, что в ящиках несколько сотен орхидей ценность которых, вернее, ее отсутствие, не вызывает кривотолков.

- Я распорядился доставить их к нам только из уважения к труду садовника их упаковавшего. Надо сказать - большой мастер своего дела, - закончил я и приготовился ждать, так как у Вульфа есть привычка не отвечать до тех пор пока он не дочитает абзац.

- Фу!! Где ты научился таскать домой всякий хлам, надо было переправить их в какое-нибудь... э-ээ... заведение, - недовольно буркнул он через пару минут.

В Нью-Йорке много филантропов и меценатов, девяносто процентов которых живет в Манхеттене, из них несколько десятков очень хорошо знакомы Вульфу, а один даже является его хорошим приятелем.

- Позвонить мистеру Хьюитту?

- Не надо! - буркнул Вульф, на этот раз без паузы - Я займусь этим делом сам.

Надо заметить, что Вульф, как и все коллекционеры орхидей, тратил на содержание оранжереи кучу денег, а такой подарок мог изрядно сэкономить средства на закупку рабочего материала для селекционных проб.

- Предупреди Теодора о прибытии посылки и внеси поправки в реестр. Потом дай объявление в Газетт и Таймс два дюйма на два: Лица, желающие безвозмездно принять для дальнейшего содержания орхидеи и имеющие для этого необходимые условия и навыки могут обратиться... дашь наш адрес и телефон - сказал угрюмо Вульф и поняв, что читать я ему все равно не дам, пошел на кухню продолжать вчерашний спор с Фрицем на счет того, сколько листиков шалфея - два или три - нужно добавлять в соус для креветок.

2.

На следующее утро, когда потрясение от нашествия банды грузчиков было забыто, и горшочки с орхидеями заняли свои места, я сидел за своим столом и чистил арсенал из двух револьверов. Телефонный звонок раздался как трель соловья - так мог звонить только клиент.

- Контора Ниро Вульфа. Арчи Гудвин у телефона, - доложил я звонившему сквозь зубы, слегка в киношной манере. Половина потенциальных клиентов без ума от дешевых эффектов - главное не переборщить.

- Добрый день! Моя фамилия Х. Я бы хотел иметь беседу с мистером Вульфом.

- Это невозможно...

- Меня интересуют орхидеи. Я хочу получить от него компетентный ответ на мои вопросы относительно их разведения и готов заплатить ему за это, - перебила меня телефонная трубка нисколько не смутившись.

- Мы не торгуем орхидеями и всем что с ними связано - ответил я и хотел нажать на рычаг телефонного аппарата, но настойчивость звонившего взяла верх, и я назначил ему на 11-00.

Люди этого сорта, как мне кажется, всему в жизни обязаны особому устройству своих ушей, которое позволяет им слышать только то, что им нужно. Вот и сейчас он получил желаемое только по этой причине. Потом звонили один за другим еще двое желающих обзавестись головной болью из оранжереи Вульфа и я велел им зайти после трех пополудни.

Вульф выполняет свой утренний ритуал, о котором я уже говорил, вне зависимости от того, кто сидит и что происходит у нас в кабинете. Мне иногда кажется даже королева Англии или, к примеру, свободно разгуливающий тигр не в состоянии отвлечь его в этот момент. Я не успел предупредить гостя об этом и ему ничего не оставалось делать, как молча смотреть на чудодейства моего босса, делать вид что он понимает подоплеку происходящих событий и готов ждать бесконечно долго.

- Слушаю вас, мистер Х, - начал беседу Вульф, усевшись в свое кресло и позвонил Фрицу, чтобы тот принес напитки.

- У меня к Вам предложение, относительно вашего объявления об орхидеях... Я родом из Франции и живу сейчас на собственном ранчо в Венесуэле, а в Нью-Йорке я занимаю президентский люкс, Гранд-Отель. Средств у меня достаточно чтобы не думать о них вообще, как и квалифицированных садовников способных творить чудеса с цветами.

- Можно самую суть. Я не люблю длинные предисловия.

- Я позволю себе просить Вас помочь мне улучшить мое собрание за счет притока так сказать свежей благородной крови из вашей оранжереи. Если Вы сочтете необходимым - я готов заплатить за это, не говоря о том, что моя благодарность не будет иметь границ.

- Зачем Вам это. Орхидеи капризные создания, и труда в них нужно вложить несравненно больше, чем потом получаешь удовольствия, созерцая их красоту.

- Сам факт того, что у меня будут орхидеи от самого Ниро Вульфа, увеличит престиж моей коллекции в несколько раз. А о вложениях я уже говорил - ради красоты я готов отдать последний цент.

Вошел Фриц со столиком для напитков, налил гостю коньяк, мне содовую. Вульф сам наполнил свой стакан пивом и отставил его чтобы пена осела до известного только ему уровня. Гость извлек из внутреннего кармана пиджака заветную книжицу и вопросительно посмотрел на Вульфа, ожидая услышать от него сколько нулей ему нарисовать на одной из её страничек. Босс выдержал паузу, но ровно настолько, насколько требовалось, чтобы она не показалась неловкой и возвестил императорским тоном:

- Спасибо за комплимент. Кажется, Бернар Шоу говорил, что комплимент - это девяносто процентов лести и десять процентов лжи. Именно по этому я не люблю комплименты. Но помочь Вам смогу. Арчи! Покажи мистеру Х реестр пусть выберет для себя то, что он готов принять. Потом я скажу, что смогу передать ему в качестве подарка. Вам видимо уже известно, что я не торгую орхидеями.

- Прошу прощения, - гость кашлянул в кулак, обдумывая продолжение своей речи - мне было бы гораздо приятнее выбрать цветы, так сказать, воочию, как выбирают невест. Экс визу амор - кажется, так говорили римляне.

- Согласен с Вами, но попасть в оранжерею я не смогу ранее 16-00, и если нет возражений - я Вас приглашаю составить мне компанию.

Гость похвалил коньяк, поблагодарил нас и пошел к выходу, пообещав вернуться в четыре пополудни. Вульф, конечно, покривил душой на счет своей неприязни к комплиментам, иначе с чего бы он пригласил, да еще как, этого Х-са в оранжерею, доступ в которую был закрыт для всех, кроме него, Теодора и в экстренных случаях меня, строже, чем в гробницу Тутанхамона или Рамсеса IV. Правда, некоторым отчаянным головам, например, инспектору уголовки Манхеттена Кремеру и некоторым его подручным, удавалось пару раз проникнуть туда, но буря эмоций, последовавшая за этим, снесла Кремера со всей уголовкой вниз как пушинку. А могла бы сравнять с землей все пирамиды Египта, если бы они были по близости - это уж точно!

- Арчи! Вызови к 15-00 Саула, и наведи справки об этом мистере Х. Я склонен думать, что это может помочь нам в будущем. Такие люди всегда оставляют за собой след из преступлений разной тяжести, - распорядился Вульф и углубился в изучение писем, пришедших утренней почтой.

Я набрал хорошо известный номер Саула Пензера, лучшего детектива, работающего по найму, получавшего 50 долларов и стоившего втрое больше. После обычных словесных пикировок, я объяснил ему суть дела и попросил приехать. Потом с седьмого раза дозвонился до Лона Коэна помощника издателя Газетт и спросил в лоб об интересующем нас субъекте, так как знал - в это время Лон наиболее загружен работой.

- Поздравь Вульфа с выходом на международную арену - этот тип, парижский фат, занимает президентский номер в Гранд отеле. Живет на широкую ногу. Я его видел один раз на благотворительном ужине в пользу сирот, который устраивают каждый год сестры Мак-Нейл у себя в пентхаузе. Билет туда стоит пять штук, а выпивки не получишь и на десятку, зато можешь чокнуться бокалами с дюжиной самых известных политиков и воротил Америки. Декларацию о доходах этот господин сдает не в Штатах, так что откуда у него деньги здесь никто не знает, но я думаю - это тот случай, когда богатый дедушка не забыл упомянуть в завещании своего внука. Я постараюсь разузнать побольше, если ты мне пообещаешь интервью с толстяком о деле которое вы ведете.

- Никаких дел, праздное любопытство... Он звонил нам просил установить наблюдение за его кошкой с целью оградить её от случайных знакомств и их последствий. Вот я и решил проверить сможет он рассчитаться с нами или нет. Кстати, интервью у босса можешь взять прямо на посту наблюдения - на чердаке Эмпайр Стейт Билдинг - он собирается туда и уже зашнуровал спортивные туфли. Деньги великая сила - поднять такую массу на такую высоту с такой скоростью не смог бы даже Архангел Михаил!

- Жаль, что в Штатах уже нет для него неразрешимых задач. Чтобы иметь кусок хлеба тебе придется перебраться вместе с боссом для борьбы с преступностью в Мексику.

- Работы хватает, у нас на примете есть нефтяной магнат с любимой собачкой. А вот тебе скоро точно придется встать в длинную очередь за пособием. Люди перестанут читать газеты по причине их сверхправдивости, - парировал я и повесил трубку, так как вести подобный диалог в присутствии Вульфа дело небезопасное и лишь мне одному снисходительно дозволенное.

- Арчи! Перестань говорить всякую чушь, тем более болтая по телефону с журналистом! На меня твои словесные бредни ни какого влияния не оказывают.

- Я бы поспорил с Вами на тему влияния словесных бредней на гениев, но Вы уже сами сдались в этом споре. Ваш ответ и есть реакция на мои бредни!

Лон Коэн был единственным журналистом, пересекавшим порог нашего дома как гость и одним из немногих, сидевших напротив, когда я проверял удачу поставив деньги на разрисованный кусок картона. Последний раз, когда это случилось, Саул Пензер как всегда сорвал банк, я продул двадцатку, Фред - двадцать с мелочью, а Лон остался при своих. Эх! Надо было... да ладно! Чего уж там!

Он не обещал перезвонить до трех дня, но я знал, что к приходу нашего клиента у меня будет столько информации о нем, сколько не собрать десятку агентов за десять дней. После обеда, за которым нами был съеден гусь фаршированный грибами и лапшей, морковный супчик по рецепту Фрица и сказочный десерт - фруктовый торт с желе и мороженым, делать было нечего, если не брать в расчет ответы на звонки всяких идиотов, и операцию по удалению из нашего дома двух журналистов, хотевших под видом коллекционеров проникнуть в оранжерею, и я стал допекать шефа, так как именно за это я и получаю большую часть еженедельного жалованья.

- Я хочу заказать в типографии билеты и буду их продавать при входе в дом, Фриц будет билетером перед лифтом, Лон обеспечит рекламу. Хотя бы оправдаем расходы на питание. Правда поток зевак смоет с вас весь лоск гурмана-отшельника, зато мы не умрем с голоду. Как идейка?!

- Арчи! Прекрати словоблудие и займись чем-нибудь! - сказал Вульф тоном приговоренного к пожизненным мучениям. Он как раз собирался засесть за книгу, а это значило, что до вечера никаких полезных действий предпринято не будет. Вульф обычно читает две-три книги одновременно, то есть одолев пару глав из одной, начинает терзать следующую и так пока какая-нибудь не кончится. В этот раз он отгородился от меня Сокровищами нашего языка Линкольна Барнета, а сборник стихов Джона Китса ждал своей очереди на его столе площадью в пол-акра. Я подавил в себе жалость и продолжил свой нелегкий труд:

- Мне нечего делать потому что вы - мой работодатель - сидите и читаете, вместо того, чтобы думать где и как мы будем зарабатывать средства для жизни. Принимаете всяких недоделанных коллекционеров, заставляете меня следить за ними, тратить и без того скудный запас наличности на бестолковое дело, за дешевый комплимент готовы расстаться со всем что нажито непосильным трудом за долгие годы...

- Арчибальд!!! - прорычал Вульф голосом, от которого поджал бы хвост саблезубый тигр - Прекрати немедленно!!!

- Хорошо! Ухожу гулять, - сказал я спокойно, оделся и вышел. Пусть его теперь терзает совесть за то, что наорал на меня зазря. Меня можно выставить на улицу, уволить в конце концов, но совесть, как тень всегда с тобой, и я рассчитывал к моему возвращению она его доест, Вульф разозлится и начнет шевелить мозгами.

Я люблю гулять по городу пешком и довольно часто это делаю. Как однажды сказал мой знакомый таксист это самый выгодный в Нью-Йорке способ отдохнуть и привести нервы в порядок. Правда нет гарантии что какой-нибудь недоумок не подстрелит вас или не переедет автомобилем. Вырвавшись на свободу из пыльной редакции Газетт, где я провел за беседой с мистером Коэном целый час, показавшийся вечностью, я позвонил из автомата Саулу Пензеру и договорился о встрече. Нагулявшись досыта я забрел в ресторанчик, где пропустил порцию виски съел недурной сэндвич с грибами и сыром. Часы на перекрестке показывали начало седьмого, значит толстяк уже спустился из оранжереи и обнаружил мое отсутствие. Домой идти не хотелось, но я приказал своим ногам повернуть за угол на Тридцать пятую улицу и через десять минут уже стоял на пороге родного дома.

По голосам раздававшимся из кухни я понял, что Вульф вступил с Фрицем в жаркие дебаты, а когда вошел туда мне стала ясна причина разгоревшегося спора. Оказывается Фриц без разрешения добавил майоран в венгерский суп, а Вульф заявил что не будет есть это и намеревался вылить кулинарный шедевр в помои. Судя по аромату наполнявшему кухню супчик был что надо, а Вульф забраковал его только из-за своего упрямства и нежелания признать в споре правоту оппонента. С моим приходом ситуация изменилась. И если с глазу на глаз они еще могли найти компромисс, то в присутствии свидетеля это было исключено категорически. Я вступился за Фрица у которого уже слезы текли из глаз, заявив с порога, что пострадаю ради мира в нашем доме и сам все съем.

- Хорошо, Фриц! Я это есть отказываюсь! Принеси мне крекеры, сыр и кофе, - сказал Вульф подчеркнуто спокойно и пошел в столовую.

- Если Вам приходиться по вкусу, можете питаться крекерами и кофе, а я хочу получать полноценное питание, так как прогулки на свежем воздухе очень сильно поднимают аппетит. Кстати, как там наш цветовод-любитель? Надеюсь, Вы не собираетесь подарить этому господину всю оранжерею. Мы же договорились водить туда экскурсии! - сказал я в огромную спину Вульфа, направлявшегося в столовую с грацией Титаника и демонстративно не обращавшего на меня внимание.

Последняя фраза видимо переполнила чашу его терпения и едва закончив с едой Вульф вызвал меня в кабинет. Я вошел и приготовился принять кару за недавний инцидент на кухне. Выложив все, что мне удалось собрать за несколько часов по делу я получил несколько пустяковых поручений, к нему не относящихся. Вульф видимо уже в душе меня простил за то что я согласился есть эти помои и принялся за работу, начав с выслушивания моего доклада. Сведения добытые Лоном Коэном и Саулом Пензером говорили, что либо мистер Х хороший лгун и аферист, либо он умеет держаться в такой тени, из которой его не сможет достать сам дьявол. То есть, кто он и что он никто не знал до того момента пока он не поселился в Гранд отеле, хотя человек он явно состоятельный. Что побудило Вульфа заинтересоваться этим господином - тайна еще более глубокая. Вульф мне сказал вскользь, что ведет он себя несколько странно: при осмотре оранжереи мистер Х выбрал для себя самые малоценные экземпляры какие в ней были, и его выбор был весьма архаичен. Это, как он выразился, выдает наличие латентных мотивов, побудивших незнакомца обратится к нам, то есть цель его визита совсем другая, а орхидеи лишь предлог её маскирующий. А я заметил, что природная скромность и некоторая рассеянность посетителя еще не повод для предъявления обвинения в каком либо преступлении.

Кто бы мог подумать, что этот пижон, на которого Вульф потратил столько благовоспитанности и гостеприимства, принесет нам самое крупное дело, о котором будут писать газеты разных стран более месяца. Все началось так буднично, что я даже не записывал ход дела, как давно уже привык, поэтому потом пришлось восстанавливать события по памяти. А моя память это некая разновидность магнитофона, который записывает происходящее, дополняя факты логическими умозаключениями и оценками, расставляя акценты и подчеркивая скрытые детали. Не подумайте, что я хвастун, но я могу свободно дословно пересказать через неделю часовую беседу трех, а иногда и четырех человек. Это качество делает меня незаменимым свидетелем, что, не спорю, часто осложняет жизнь и не только мне.

Дни шли за днями, мистер Х пару раз звонил - справлялся как идет процесс обдумывания вопроса относительно орхидей. Я отвечал, что мистер Вульф заканчивает последние приготовления и т.д., и т.п. Судя по всему Вульф не торопился расставаться с цветами, не смотря на несколько заманчивых предложений от разных цветоводов, мотивируя это тем, что должен как следует взвесить и обдумать свое решение.

4.

События начали разворачиваться в одно прекрасное утро, когда к нам в дом вошел маленький сухопарый человечек неопределенного возраста, безупречно одетый по парижской моде. Люди этого сорта, мужчины или женщины - все равно, одинаково выглядят и в тридцать и в сто тридцать, а может и в тысячу сто тридцать лет, если доживают, конечно. Гость, как мне показалось, со скрипом опустил свои мощи в красное кожаное кресло, поправил очки и издал звук, похожий на издаваемый гвоздем, которым медленно водят по стеклу. Это было приветствие. Я поздоровался и сообщил, что Ниро Вульф будет через пару минут.

Шум лифта возвестил, что патрон спускается с небес на грешную землю и горе преступнику вздумавшему проверить его хватку.

- Доброе утро, мистер Вульф - проскрипел посетитель когда, закончив утренние манипуляции, шеф занял свое место, и протягивая визитную карточку, продолжил: - Я приехал из Парижа специально для того, чтобы нанять Вас для расследования одного очень деликатного дела, в котором замешаны лица из бомонда Франции. Я уговорил учредителей обратиться именно к вам потому, что привык получать самое лучшее, а так же считаю что иностранный детектив не наделает лишнего шума, а в случае осложнений вы всегда сможете защититься иммунитетом американского гражданина. Речь идет о спасении древних реликвий, история которых начиналась во тьме веков.

- Мистер... э-э У, пожалуйста, как можно меньше эпитетов - самую суть, - Вульф сделал усилие чтобы не поморщиться, так как напоминание о работе для него звучит как приглашение занять кресло в кабинете у дантиста, - Оттого, что вы скажете, будет зависеть мое решение, браться за дело или нет, а так же ваши слова могут повлиять на ход расследования.

Вот толстый увалень! - подумал я - Карман пуст, как сама пустота, а он обращается с единственным клиентом, как с разносчиком газет. Внешне же я вел себя так, как будто передо мной в красном кожаном кресле сидел мой престарелый дедушка и говорил, что у него кроме меня нет никого, кому бы он мог оставить все свое состояние, отойдя в мир иной.

- Мистер Вульф, я много наслышан о Вас и Ваших методах следствия, но тем не менее хочу получить от вас заверение о том что все сказанное в этих стенах никогда не выйдет за их пределы.

- Я не могу этого обещать, пока не услышу то, о чем вы собираетесь рассказать, а потом решу что подлежит огласке, а что нет, - твердо, но без нажима ответил Вульф, а я подумал, что предложить такую сделку клиенту, не рискуя его потерять, может только продавец содовой воды в центре Сахары.

Тут возникла неловкая пауза, как затишье перед бурей. Я успел бросить несколько испуганно-вопросительных взглядов на своего босса, а гость, пожевав губу, все же продолжил:

- Надеясь на прочность вашей репутации я пожалуй вам доверюсь..., - он еще немного подумал, а потом видно мысленно махнул на все рукой продолжил:

- Фонд сохранения исторических ценностей, в котором я занимаю должность председателя совета учредителей, занимается отысканием, контролем за оборотом, реставрацией, ну в общем сохранением для будущих поколений предметов старины, драгоценностей, картин, имеющих высокую художественную и историческую ценность. Мы сотрудничаем со многими музеями и частными коллекционерами, но имеем так же свои коллекции и проводим выставки и аукционы. Вы наверняка наслышаны о нашей организации.

- Да, я читаю газеты.

- Не давно мы получили известие о кончине О. Кто это я надеюсь объяснять не надо. О был почетным членом нашего фонда и имел бесценную коллекцию бриллиантов. Некоторые камни принадлежали Чингисхану и Екатерине II, Наполеону Бонапарту и Людовику XIV и другим монархам. Коллекция, вы сами понимаете, не имела освещения в прессе и все, что её касалось, держалось в строгой тайне, более того лиц которые знали о её существовании можно пересчитать по пальцам. Отдельные камни конечно выставлялись в разных музеях, но целиком её никогда никуда не вывозили. Вот и в этот раз О готовил часть коллекции к выставке в Риме и практически перед самой отправкой неожиданно скончался. Врач не нашел признаков насильственной смерти и покойного мирно похоронили в семейном склепе. Через некоторое время я получил от душеприказчика уведомление с приглашением вступить в права наследства. Граф О завещал всю коллекцию нашему Фонду, но мы так и не смогли найти реестра камней. Либо его не было вовсе, либо его уничтожили злоумышленники, а в завещании был только общий пункт о коллекции и список мест хранения и паролей к хранителям. Надо заметить что личные покои О были опечатаны через час-полтора после его кончины. Вопросов не возникало до тех пор пока у меня не возникло подозрение о недостаче нескольких бриллиантов из числа приготовленных к выставке. Они исчезли или их и не было вовсе. Но многое говорит за то, что кто-то приложил к этому руку. Некоторые камни продать невозможно. Это все равно что продать Собор Парижской богоматери. А исчезли как раз те камни на которые при желании можно найти покупателя. Когда я предложил учредителям нашего фонда расследовать кражу на основании только этой догадки меня приняли за ненормального. Мои коллеги говорят, что покойный мог сам их продать еще при жизни или подарить кому-нибудь, но я уверен что он этого не сделал бы ни за что.

- Расскажите поподробнее о наследниках покойного - попросил Вульф.

- Собственно у О не было родни. Все погибли во время холокоста, но он не был отшельником. У него жили трое или четверо стипендиатов Парижской Академии Искусств, прислуга, управляющий, которого он не обидел ни при жизни ни в завещании. Он получил проценты с небольшого капитала, маленькое поместье в провинции, кое какие картины, и еще много всего не имеющего ни практического применения, ни денежной ценности. Экономка тоже была наделена кое каким состоянием, обеспечившим её старость, ну и остальные соответственно...

- Можете предоставить мне для изучения копию завещания? - после некоторой паузы сказал Вульф.

- Нет, я знаком только с той его частью, которая касается нашей организации, но я могу попросить об этом душеприказчика, и если он не возражает....

Вульф отхлебнул пива и промокнув губы платком, слегка наморщил лоб. Это означало состояние крайней нерешительности и раздумья. Не прошло и пяти минут как мой босс откинулся на спинку кресла и отрешенно произнес:

- Дело которое вы мне предлагаете, будет или очень простым, или потребует массы усилий времени и ... денег. В любом случае я назначу гонорар который сочту нужным, и его размер не зависит от того распутаю я это дело за час или за год.

Фу-у-у! Чуть не вырвалось у меня! Значит толстяк снизошел до нас грешных и берется за дело! А дело мастера боится! То есть гонорар дело времени, а времени у нас.... Очень много!!!

- Мистер Вульф я наслышан о вашей ...эксцентричности, но стоимость украденного, как я считаю, оценивается в миллионы франков, если не в несколько десятков миллионов. Я уже не говорю что камни имеют историческую и художественную ценность, которую трудно переоценить. А вор запросто может распилить или просто продать их за бесценок, как осколки стекла. Одним словом наш фонд никогда не торгуется, когда речь заходит об истинных реликвиях.

- Если я Вас правильно понял, мне поручено найти бриллианты, если не все то часть, а так же постараться не задеть памяти покойного.

- Последнее условие - очень важное, - сказал посетитель и вытащил из внутреннего кармана чековую книжку в дорогом переплете и ручку, по сравнению с которой лучшая ручка моего патрона просто дешевка.

Я услужливо указал ему на столик из масарабунды, который Вульф купил специально для того, чтобы клиентам было удобно подписывать на нем чеки. Клиент, а мистер У им уже почти стал, поставил витиеватый вензель в углу чека и протянул его мне.

Мне приходилось видеть чеки на крупные суммы, но увидев этот клочок розовой бумаги размером три на семь дюймов у меня слегка зарябило в глазах от количества нулей после тройки. Я еле удержался чтобы не присвистнуть и когда пришел в себя спокойно пересчитал колечки в графе Сумма - их было пять!!! Я еще раз посмотрел нет ли там между ними запятой - её не было. Подумать только, треть миллиона! С таким кушем мы могли забыть о работе до конца года, а я мог попросить прибавки прямо сегодня и были шансы её получить.

Я передал чек Вульфу, а он, даже не взглянув, положил его под пресс-папье, которым у него служил кусок нефрита. Этот кусок, кстати, Вульф оставил себе на память после того как распутал одно дело об убийстве, где эта каменюка сыграла неприглядную роль орудия преступления.

- Мне нужна информация по делу. Все что вы или кто-то другой можете сообщить. Письма покойного, бумаги, аудиторские справки, каталоги выставок и в общем максимум, что можете дать. Что обо всем этом должны знать только мы, здесь сидящие, я думаю, вы и так знаете - произнес Вульф обычным тоном, в котором не чувствовался елей, возникший бы у любого смертного от такой суммы.

- Хорошо, я пришлю Вам человека с тем, что вы просите.

- Скажите, в момент смерти кто был в доме или рядом?

- Стипендиаты разъехались собирать материал для диссертаций, управляющий был в Лондоне. Уехал туда на кануне по делам, а вернулся когда узнал о смерти О. Экономка в этот день - была пятница - взяла отпуск. Остались кухня, горничные, садовник - он работал в оранжерее О каждый день без выходных, вы же знаете орхидеи - капризные создания, потом - охрана, дворецкие. Всего человек десять-двенадцать. Полиция приехала через три-пять минут, всех обыскали и сняли отпечатки пальцев. Ни каких следов... О сидел в кресле и похоже спал, когда смерть его взяла. Я не был там в тот день, мне рассказывал душеприказчик со слов коронера. Врач сказал что О умер более часа назад, а не заметили этого т.к. все думали что он спит. Горничная пошла звать его к чаю и обнаружила, что он умер. Она тут же позвонила в полицию. После обыска всех допросили - ничего компрометирующего, ни каких следов, дом опечатали и только после похорон наследникам разрешили забрать личные вещи, и то под надзором полицейских. Так что, если эта кража дело рук человека, мы имеем дело с очень хладнокровным и изобретательным типом.

- Где хранились экспонаты для выставки?

- Та часть бриллиантов, которую покойный готовил для выставки, хранилась у него в доме, в спецпомещении, построенном из особого материала, оборудованном полуторатонной дверью. Туда попасть невозможно, не обладая навыками высокопрофессионального взломщика. Следов взлома тоже не было. Запирающая система кодовая, швейцарских мастеров. Код знал только О и еще может быть управляющий, но его не было на материке.

- А садовник имел доступ в дом в день трагедии ?

- Наверное как и все, но узнать это уже не у кого... Он отдал душу богу чуть ли не в один час с хозяином. Сильно переживал, бедняга!

- Умер ? Как?

- У него всегда было слабое сердце. На следующий день вечером его нашли у себя в домике, в кресле на веранде для отдыха. Врач констатировал смерть от сердечного приступа.

- Давно он работал у О?

- Я точно не знаю, спрошу у управляющего...

- Кстати, не мешало бы заполучить фото всех домашних. Вы сказали О похоронен в склепе. Значит ли это, что тело не кремировано а находится в усыпальне в целости и сохранности?

- Да так оно и есть. Это древняя традиция и способ погребения был строго описан в завещании. Иудеи так хоронят мертвых с дохристианских времен. Тело умащают благовониями и заворачивают в плащаницу. Потом после религиозного обряда помещают в каменный склеп. А по поводу фотографии управляющего я попрошу дворецкого, он, думаю, мне не откажет.

- У меня пока все. Если мне понадобится дополнительно с вами поговорить я пришлю мистера Гудвина.

Гость нервно встал, одернул брюки, попрощался и что-то бормоча себе под нос, пошел к выходу. Одна из моих обязанностей в этом доме заключается в том чтобы провожать гостей до порога для того, чтобы они не смогли для вида хлопнуть дверью и остаться в доме, а потом подслушивать наши разговоры. Я проводил гостя и вернулся в кабинет.

- Какие будут указания ?

- Никаких. Я готовлюсь к обеду. У нас сегодня баранина под соусом, артишоки и ромовое мороженое с инжиром и черносливом.

5.

Дальнейшие события развивались просто фантастично. Если бы я в них не участвовал - ни за что не поверил бы в их реальность.

Началось с того, что на следующее утро, когда я вернулся из банка, где депонировал чек нашего клиента, позвонили из офиса начальника ФБР Нью-Йорка и настоятельно предложили Вульфу приехать к ним для разговора. Мое скромное заявление о том, что м-р Вульф не выходит из дома видимо было пропущено мимо ушей и звонивший сказал, что тем не менее нас ждут к 12-00. После категоричного отказа мне пообещали доставку с применением служебного транспорта. Я сказал, что для налогоплательщиков, на чьи деньги существует ФБР, будет проще и дешевле если они просто приедут к нам и расспросят обо всем здесь. На том и сошлись, пообещав прислать сотрудника.

Нам случалось и раньше брыкаться в сторону этой организации и одна попытка удалась я бы сказал на славу. Тогда сам мистер Ричард Брэгг - глава ФБР Нью-Йорка, удостоил наш особняк на 35 улице, Вест сайд своим визитом и Вульф вынудил его расстаться с одной важной уликой, которая не оставила присяжным другого варианта в решении вечного вопроса. Говоривший на том конце провода тоже наверняка знал наши способности и возможности, поэтому я не стал удивляться его сговорчивости.

Вульф, спустившись из оранжереи и узнав из моего доклада о внимании со стороны властей к его персоне, ни сколько не удивился, а буркнул что-то вроде Этого и следовало ждать.

Через полчаса в красном кожаном кресле сидел знакомый мне ФБРовец по фамилии Моррисон, а в желтом кресле его точная копия, если не считать незначительных физиономических отклонений, по фамилии Смит. Гости хотели знать все о визите мистера У от начала и до конца. Я с согласия Вульфа пересказал им нашу беседу, упустив несколько незначительных фактов. Еще немного поспрашивав для порядка, Моррисон встал и сделав знак коллеге вышел в коридор, я следом - как положено.

- Гудвин, хочешь бесплатно добрый совет? - начал он, - Не лезь в это дело. Наша контора держит несколько нитей в руках и если мы их распутаем, то окажем господам из Парижа неоценимую услугу. А это зона государственных интересов... Смекаешь куда я клоню? Так что скажи этому У вежливое до свидания.

- Я здесь ничего не решаю, а только ношу багаж, но совет ваш боссу передам.

После их ухода Вульф сидел три минуты и сорок две секунды откинувшись на спинку кресла и выполнял губами одному ему известный комплекс упражнений. Это всегда случалось когда мой босс размышлял о чем-то полностью порвав связь с реальным миром и включив на всю катушку свой гений, если гений можно включать и выключать. Я молча перелистывал блокнот, освежая в памяти некоторые факты, изложенные нам мистером У. Очнувшись Вульф сказал фразу, истинный смысл которой, дошел до меня через десять секунд:

- Арчи, я жил одно время в Европе, но очень давно был вынужден уехать. У меня и сейчас там живет моя мать... Одним словом, как ты думаешь с тех пор переезд на другой материк стал более безопасным или нет?

- С тех пор?! Я думаю, да, - и осознавая, что проверить эту истину будет поручено именно мне в самое ближайшее время, я добавил - Есть несколько авиакомпаний осуществляющих регулярные рейсы, есть пароходные линии... Я готов уехать прямо завтра, если будет необходимость.

- Спасибо тебе, Арчи, что ты избавил меня от терзаний, которые я испытываю всегда, когда мне приходится посылать тебя куда-либо. Я настоятельно рекомендую тебе пересечь океан пароходом, хотя я знаю, что ты меня не послушаешь. Выясни когда ты сможешь отправиться в путь, я предупрежу одного влиятельного человека в Париже - он понадобится тебе для выполнения поручения. Мне нужна токсикологическая экспертиза тела усопшего. Другим словом - заключение эксперта о том, был ли отравлен мистер О. Это может сильно упростить дело.

- Вы сказали - отравлен? Кем? Кто мог посягнуть на жизнь этого, судя по рассказам, святого человека?!

Вульф слегка улыбнулся и посмотрев на меня как аксакал на школьника изрек в своей любимой манере:

- Я знаю один пример из Библии, когда на жизнь святого посягал целый народ во главе со своим монархом при активном содействии любимого ученика этого святого. Если я получу ответ на мой вопрос, я узнаю какими будут дальнейшие действия.

- Мне очень не хочется тревожить сон покойника, тем более что я верю во все небылицы которые про них рассказывают! - попытался я снизить накал обстановки.

- Арчи! Мне не до шуток. Поезжай туда, - он неопределенно махнул рукой в сторону воображаемой Европы, - и привези мне улики, факты, одним словом все что может изобличить вора и убийцу!

Правило моего патрона - не выходить из дому по делам профессии - стало уже притчей во языцех благодаря нескольким статьям в Газетт написанным Лоном Коэном в разное время. Поэтому не надо было напрягать воображение, чтобы представить что чувствовал человек, посылая своего подчиненного на другую половину планеты, да еще по воздуху, если он сам считал переход на противоположную сторону улицы возле своего дома равным по значению Великому переходу переселенцев на Восток. Зная склонность Вульфа к цитированию библейских сюжетов, я представил, как он воображает себя царем иудеев Давидом посылающим военачальника Урию на верную смерть при осаде Раввы, чтобы самому насладиться красавицей Вирсавией, и я едва не рассмеялся.

В офисе Трансатлантической авиакомпании мне сказали, что ближайший рейс - послезавтра. Я заказал билет с доставкой, т.к. она у них бесплатная и пошел собирать багаж. По пути домой я зашел в харчевню Пита и заморил червячка, съев пару цыплят с картошкой. Фриц из принципа не жарит дома ни цыплят, ни картошку. Однажды я попросил его об этом, но он дал какой-то расплывчатый ответ, вроде я не считаю жареный картофель съедобным блюдом. И теперь когда мне хочется несъедобного жареного картофеля я иду в какое-нибудь заведение.

Вечером в 18-00, время окончания вечернего свидания Вульфа с орхидеями, позвонил Саул Пензер и десять минут докладывал патрону новости. Я с невозмутимым видом чистил револьвер, так как мне не велено было слушать. Одним словом день плавно двигался к закату, и я включил радио, чтобы послушать восьмичасовые новости. То, что мы услышали, могло убить стадо слонов - голос из репродуктора гнусаво сообщил нам, что мистер У был сбит машиной на 39 улице насмерть, а водитель-убийца скрылся. Полиция отказалась что-либо комментировать, и еще несколько стандартных для такого объявления фраз.

Из оцепенения, в котором мы находились около минуты, нас вывел дверной звонок, дребезжавший так только тогда, когда на кнопку давил своим, похожим на баварскую колбаску пальцем, инспектор уголовной полиции Манхеттена Кремер, находившийся в состоянии быка на корриде, в которого всадили пару-другую пик. Еще бы - он уже собирался домой, а тут на тебе - на вверенной ему территории убивают богатого иностранца самым банальным способом. В случае возникновения международного скандала есть шанс до пенсии махать жезлом на перекрестке в Гарлеме.

Официально мы дружили с уголовкой, но кто сказал, что от любви до ненависти один шаг очень точно описал нашу дружбу. Поэтому я лишь приоткрыл дверь на длину цепочки и спросил умышленно деликатно:

- Вы заблудились? Ближайшее отделение полиции находится на двадцатой улице в десяти минутах ходьбы отсюда. Там вам помогут найти дорогу.

- Паяц! В день, когда тебя упекут в каталажку, я пожертвую церкви месячное жалование. Открой дверь! У меня к Вульфу срочное дело.

- Одну секунду! Я узнаю дома ли он! - попытался пошутить я. Кремер не хуже меня знал, что Вульф самый категоричный домосед к Западу от Гринвича и уже открыл рот чтобы заявить об этом на весь квартал, как я молча прикрыл дверь. Он не входил в число людей, которым разрешалось пересекать порог нашего дома без предварительной договоренности, и я задвинув на всякий случай засов, доложил Вульфу о визитере.

- Впусти его. Если этого не сделать он придет в час ночи с ордером на обыск, - не отрывая глаз от кроссворда сказал мой патрон и выдохнул через ноздри пару бушелей воздуха.

Через минуту Кремер уселся в красное кожаное кресло, достал сигару и начал мять её пальцами. Он всегда так делает, хотя я не видел ни разу чтобы он курил сигары.

- Я хочу знать зачем к вам приходил У. Прямо сейчас в письменном виде.

- Арчи, дай мистеру Кремеру стенограмму нашей беседы с мистером У.

- Этого мало, я хочу знать все, что касается этого дела, включая все ваши передвижения с момента знакомства с этим господином.

- Мы подозреваемся в убийстве?

- Проклятые репортеришки! Уже растрезвонили на весь свет! Да!! Как и все, кто общался с убитым в последнее время! Его чековая книжка - вы последний кому он выписал чек!

- Значит все-таки его убили! Значит ли это то, что убийца знал, кто стоит перед ним и умышленно лишил его жизни? - спросил Вульф спокойно, зная, что этот чек мной уже депонирован.

- Могу сказать только, что все говорит за это. Машина была угнана от бара Романс на 49-стрит за три часа до наезда и брошена через пять минут после в глухом дворе, где её и нашел патруль дорожной полиции. Несколько человек видели, как убийца вылетел на тротуар, сбил У и скрылся за углом, но описания сидевшего за рулем, данные ими, весьма расплывчаты. Эксперты обследовали машину - первичный осмотр ничего не дал. Подождем результатов из лаборатории.

Кремер разоткровенничался по двум причинам : первая - он надеялся, что Вульф зажмурится, минут пять поиграет губами и даст ему фамилию, адрес и телефон убийцы, и вторая - он знал, что сведения, сообщенные им, может получить любой человек, говорящий по-английски, включив радио или купив газету.

- Я надеюсь мне можно ознакомиться с материалом который Вы уже собрали по этому делу? Вы, когда рассчитывали получить у нас стенограмму, наверняка предвидели мою просьбу, так что она не должна Вас сильно удивить или озадачить.

- Уж не хотите ли сказать, что если я откажу, то получу от Вас пустой лист бумаги? - Кремер сомкнул брови и они стали похожи на усы моего покойного ныне дедушки из Оклахомы, только прибитые ко лбу инспектора. - Может мне арестовать всю Вашу компанию, как важных свидетелей в деле об убийстве, подержать ночь-другую в камере, а на утро задать тот же вопрос? А!?

- Я бы не впустил Вас в дом, если бы хоть на секунду мог поверить в эти слова, - сказал Вульф ничуть не испугавшись, - Вы прекрасно знаете - этот метод приемлем для уличных хулиганов и незаконных эмигрантов. Мистер Паркер очень хороший адвокат. Так что я, выйдя на свободу через пару часов, обвиню Вас в предвзятом отношении к свидетелю и превышении должностных полномочий. А судебные разбирательства по этому поводу не способствуют продвижению по служебной лестнице и сильно снижают в глазах обывателя авторитет полиции...

- Хватит словоблудия! Я жду Гудвина через час у себя со всей его писаниной. Отказ сотрудничать с Вашей стороны будет расценен как попытка помешать ходу следствия. Или я найду этого мерзавца, или ... - он не договорил, бросил в урну свою сигару с разжеванным концом и как всегда промазал на добрый фут.

- Странные у Вас понятия о сотрудничестве... - эти слова Вульф говорил уже в широкую спину инспектора.

Когда дверь хлопнула, я вышел чтобы накинуть цепочку, а заодно проверить, действительно ли он ушел. Вернувшись я спросил Вульфа принявшегося за кроссворд как ни в чем не бывало:

- Как вы думаете ФБР сильно на нас рассердится, если узнает, что я дал показания в полиции. Они ведь наверняка конспектировали каждый шаг этого француза. И даже не скрывали этого в беседе с нами.

- Мне все равно: рассердится на меня ФБР или нет. Расскажи им все и отдай отчет.

- Мы что выходим из дела? Раздаем материалы направо-налево...

- А ты хочешь чтобы я сам ворочал валуны и просеивал песок в поисках зерен истины. Бюджет Нью-Йорка больше моего и француза убили на территории города а не у меня дома, так что пусть полиция, ФБР или кто там еще приложит свои усилия, а я выступлю когда придет мое время.

- Я надеюсь вы его не проспите...

Я собрался, взял папку с нашими показаниями, которые я уже перепечатал для ФБР, и пошел пешком на Двадцатую улицу, где и находился офис инспектора Кремера - каморка с грязными стеклами и видавшей все обстановкой, изготовленной безруким мастером Фабрики стандартной мебели, где-нибудь в Грэнд Рэпидс.

Было около двух ночи, когда моя голова, гудевшая как улей в котором пошевелили веником, коснулась подушки в моей комнате, и я вырубился.

6.

Я проснулся на полтора часа позднее обычного, так как чтобы выспаться мне нужно восемь часов. Спустился вниз, где Фриц уже наливал мне стакан апельсинового сока и ставил на плиту турку для кофе. Завтрак, состоявший из омлета с чудесными сосисками, которые нам поставляет знакомый мясник, булочки, испеченной Фрицем и тимьянового меда ( любимый сорт Вульфа), который мне удается попробовать только когда его запасы достаточно велики, кофе и апельсинового сока, заметно поднял мне настроение.

Туман в голове у меня рассеивается только после второй чашки кофе, которую я пью уже в кабинете, читая Таймс. На первой странице была статья об убийстве, но я уже знал все детали, словно сам в нем участвовал. За это огромное спасибо сержанту Стеббинзу, помощнику инспектора Кремера, мариновавшему меня в участке до половины второго ночи накануне. Еще там говорилось о том, что дело имеет внешнеполитическую окраску поскольку убитый имел дипломатическую визу. Я подумал, слава богу что вчера с меня второпях не взяли подписки о невыезде, а то прощай поездка в старушку Европу, с её замками, чопорностью и лоском под слоем вековой пыли. Когда еще так повезет - за деньги клиента побродить недельку в Париже!

Я уже заканчивал сортировку почты и внесение изменений в реестр, когда вошел Вульф, и начал свой утренний ритуал. Когда он уселся в свое кресло и посмотрел на меня с немым вопросом, я без подготовки начал пересказ событий вчерашнего вечера в уголовке.

- Удовлетворительно, - буркнул патрон - высшая оценка из его уст.

- Звонил секретарь из фонда сохранения реликвий, спрашивал что Вы собираетесь делать с внесенным авансом.

- Черт возьми! Я собираюсь его отработать! Записывай инструкции! - скомандовал Вульф, метая молнии из-под бровей, - Я обязан найти этого мерзавца! Не позволю, чтобы люди думали, что мой кабинет преддверие морга! - и мне показалось, что из его ноздрей пошел дым.

Я старательно записал все им сказанное. Вульф в ярости, значит дело идет и гонорар будет наш!

За те часы что остались до вылета я успел очень многое: ознакомился с бумагами принесенными по приказу уже покойного мистера У, раздобыл у Лона Коэна пять фотографий мистера Х, заручился поддержкой парижского чиновника, обязанного Вульфу по гроб и пожелавшего остаться в тени, собрал кучу мелочей от набора препаратов и инструментов для дактилоскопии до бинокля и фотоаппарата и еще кучу более мелких дел. Я так же три раза поел и один раз выспался.

7.

Мне приходилось и раньше бывать в Европе, но сейчас я чувствовал легкое волнение, как перед свиданием с девушкой, которая мне пару раз отказывала, а тут вдруг соблаговолила со мной встретиться. В аэропорту Парижа больших проблем не было - мою персону встретили подчиненные нашего знакомого и проводили в гостиницу. Они снабдили меня папками с досье на интересующих меня лиц и ещё множеством всяких документов, показать которые просил Вульф. После обеда в гостиничном ресторане, - готовят там, я бы сказал, очень не плохо, а набор красных вин просто чудесный - я засел за изучение материала. К ночи я уже знал всех жильцов интересующего нас дома как своих родственников. Одна фотография была пятилетней давности и мне показалось, что игрок в крокет, стоящий рядом с графом О, мне знаком. Но где я мог его видеть?!

После изучения материалов, которые подобрал для меня Вульф, и его версии убийства у меня в голове засели ржавыми гвоздями два вопроса - как убийца расправился со своей жертвой и куда вор переправил драгоценности?! Осталось только ответить на него, собрать улики и триста грандов наши!!! Решив посвятить этому весь завтрашний день, я лег в кровать, пахнущую лавандой, приказал мозгам отключить все мысли и уснул сном праведника.

Утром я позвонил в резиденцию графа О и полчаса объяснял парню на том конце провода, что я сотрудник Ниро Вульфа, которому покойный хозяин вашего дома прислал свои орхидеи. Мне нужно поговорить на предмет их содержания и дальнейшей судьбы. В конце концов мне предложили приехать к одиннадцати часам.

На взятой в прокат машине я ехал по шоссе за город и думал, как себя вести в доме покойного графа и как всегда решил действовать по наитию, как подскажет внутренний голос. Размышляя таким образом я подъехал к кованым воротам, нажал на кнопку звонка, доложил домофону кто я, и ворота открылись. Мне представлялось нечто подобное и я ни капли не удивился, когда увидел перед собой дом в котором жили наверное лет триста, а он сейчас выглядел так, будто был построен вчера. Парень, служивший здесь дворецким, судя по возрасту еще до взятия Бастилии, молча открыл мне дверь и сделал жестом приглашение войти в дом.

- Мистер Гудвин? - теплый голос коснулся моих ушей.

- Да, это мое имя. Простите, с кем имею честь...?

- Элен. Меня здесь все так называют. Я стипендиат графа О, изучаю живопись 17-18 века. А вы... первый детектив, который не вызывает во мне отвращения, - сказала моя собеседница на прекрасном английском.

- Все впереди - я еще не начал.... Где у вас камин, мне нужна горячая кочерга. Я хочу задать Вам несколько вопросов.

- Каминов мы не топим, разве что в Рождество, а кочергу можно заменить утюгом...

- Хорошо! Согласен на утюг. Так где мне с Вами можно поговорить? - перешел я к делу. Мне всегда нравились дома, где нет каминов, но еще больше мне нравятся женщины с чувством юмора и без комплексов. Я уже почти освоился и вел себя непринужденно, а это лучший способ завоевать доверие.

- Хотите прогулку по аллее? Она за домом...

Мы вышли во двор и захрустели ногами по гравию на дорожке вдоль растущих по обе стороны дубов. Везде чувствовалось влияние тонкого вкуса хозяина. А запах, напитавший всё вокруг, напомнил мне рассказ Марко Вукчича, друга детства Ниро Вульфа и владельца ресторана Рустерман на 54 улице в Нью-Йорке о трюфелях. Оказывается трюфели - деликатес, стоящий баснословных денег, растет вот в таких аллеях и лучшими собирателями его считаются простые свиньи. Их потом и на стол подают вместе. Я не стал затевать беседу пока немного не привык к обстановке. Неловкое молчание прервала моя собеседница:

- Какие будут вопросы? Как мне сказали, вы приехали по поводу орхидей графа? Спрашивайте.

- Дело в том что моему боссу не дает спать один вопрос: Почему цветы прислали именно мне?. Я решил выяснить это, чтобы восстановить ему спокойный сон. Расскажите мне все что знаете о событиях того печального дня, когда умер граф, где были Вы, что видели. Что показалось Вам подозрительным? Может эти факты помогут мне найти ответ?!

- Ну в общем день был как день, - начала она неохотно, - После обеда граф отправился на веранду, где он отдыхал, я ушла в мастерскую - реставрировала картину вместе с Николя, это стипендиат графа и живет здесь же. Потом услышала переполох и вышла узнать в чем дело. Вот собственно и все.

- Не помните, чьё-нибудь поведение не показалось вам странным или необычным?

- В тот момент я не думала об этом и наверное многое осталось незамеченным. Горничная вызвала полицию и доктора. А остальные стояли как вкопанные. Садовник сославшись на сердечную боль ушел к себе в оранжерею...

- Скажите, граф не принимал каких-нибудь пилюль или микстур или еще что-то в этом роде?

- Да. Он принимал как и все люди в его годах всевозможные пилюли, порошки и витамины, прописанные ему врачом.

- А врач, констатировавший смерть, давно его пользовал?

- Около года. Месье Готард настоял на том, чтобы граф прошел всестороннее обследование в клинике. А какое отношение имеет все это к нашим, вернее уже вашим цветам?

Беседа заходила в тупик и я решил слегка расшевелить улей стрельнув вопросом наугад. Вульф все время так делает и слывет первоклассным детективом. Главное не упустить поднятую дичь и отличить вальдшнепов от ворон, а зерна истины от плевел лжи. Вот за это умение ему и платят такие гонорары благодарные клиенты. Я не гений, как Вульф, но тоже кое-что умею. Мне в голову пришла глупая на первый взгляд мысль и поэтому я чуть было не отмел её напрочь, но потом подумав, решил: Чем черт не шутит?, достал из кармана пиджака конверт и подал его моей спутнице:

- Посмотрите внимательно на это фото, нет ли там знакомых лиц? - ненавязчиво спросил я, указывая на групповой снимок, где среди прочих толстосумов на приеме у Мак-Нейлов была физиономия Х-са. Она разглядывала секунд пять семь и ткнув пальчиком в его лицо неуверенно произнесла :

- Если бы не усы я бы сказала, что это... да... наш управляющий Франсуа.

- Но у господина на снимке нет усов!?

- Зато у Франсуа есть! По крайней мере были когда я видела его в последний раз.

- Посмотрите внимательно, то что вы скажете очень важно!

- Да, теперь я почти уверена! Это он, только прическа, усы и костюм не в его стиле.

Я знал что мне должно повезти, но чтобы с первых минут наткнуться на жилу - от такого фарта у любого на моем месте закружилась бы голова. Я решил не показывать вида и не давая ей опомнится продолжал расспрашивать:

- А что вы знаете о садовнике? Мне говорили, что он умер через день после своего хозяина.

- Да, бедняга очень горевал о смерти хозяина, а тут еще его любимиц хотят увезти неизвестно куда! Это его убило и он отошел в мир иной прямо у себя в оранжерее. Врач сказал, что это из-за сердечной недостаточности.

- Неплохо было бы взглянуть на оранжерею. Может там я смогу удовлетворить свое любопытство.

- Это не возможно. Оранжерея и все что к ней относится теперь собственность бывшего управляющего. Граф отписал ему в собственность все цветы еще при жизни, а он продал или подарил их вашему патрону. Больше месяца назад служба доставки забрала все горшочки с орхидеями и вывезла. Одним словом там ничего нет.

- Жаль, что так случилось! Я думал нам прислали только часть, а не всю оранжерею, но могу заверить - у нас на чердаке вашим цветам будет не хуже.

- Нам всем тоже жаль. У нас в доме был обычай - на каждый праздник граф срезал веточки орхидей и дарил их всем проживающим в доме - теперь этого не вернешь. Если бы мосье О знал о таком намерении мсье Х-са, он никогда не подарил бы ему оранжерею.

- А почему, как вы думаете, ваш управляющий подарил цветы, а не продал. Он настолько богат? Или во Франции не ценят орхидеи?

- Нет. Конечно, они, как и все что можно купить, стоили определенную сумму, но Х, я думаю, руководствовался другими соображениями. Это месть покойному графу - ты посмеялся и оставил меня без наследства, за это я выброшу, цветы подаренные тобой.

- Как без наследства? Насколько мне известно Х получил часть поместья и еще кучу всякой всячины...

- Да это так, но по его мнению граф посмеялся над ним. Он рассчитывал стать здесь полноправным и единоличным хозяином всего состояния мсье О, а получил жалкую подачку - эти цветы... Граф, видимо предчувствовал кончину и перед самым его отъездом очень откровенно поговорил с Франсуа на тему обладания бриллиантами. Он решил сложить со своего дома бремя владения и завещал камни Фонду сохранения ценностей. Там как он считал им будет дарована новая жизнь в свете людских глаз, а не тлен в темноте сейфа. А в знак особого уважения к своему воспитаннику он отписал ему всю оранжерею. Мертвые камни символ вечности, а вечность и смерть родные сестры, другое дело цветы. Это символ жизни, а жизнь не купишь за все камни мира... Граф не хотел умирать...

- Откуда вам известно содержание их беседы?

- Мы с Франсуа были близки, если вас это интересует. Как брат и сестра, разумеется. Он мне многое доверял и часто советовался.

- Что вы думаете по поводу убеждения мсье У о краже бриллиантов из коллекции графа?

- Я думаю это только убеждение. Бриллианты украсть невозможно, иначе их бы давно украли, как сказал нам комиссар полиции. Никто даже не знал где они и сколько их. Камни хранятся не только в хранилище графа, но и в разных банках Парижа, Цюриха, Мадрида или еще где-нибудь. Об этом стало известно лишь после смерти мсье О.

За разговором мы незаметно дошли до стеклянного купола, в котором я узнал оранжерею. Я предложил зайти без разрешения и она согласилась. Кругом царило запустение. Это мне напомнило один случай, когда подручные бандита по имени Арнольд Зек расстреляли оранжерею Вульфа и превратили десять тысяч орхидей в сырье для компоста. Я даже взгрустнул немного. Как там без меня Фриц? Вульфу, наверное, тоже без меня плохо...

Я ходил между рядов полок, где раньше стояли цветы и размышлял: работа по перевозке орхидей очень дорогое удовольствие и даже если управляющему цветы были не нужны, то за перевозку он должен был заплатить еще примерно столько же сколько они стоили. Во-вторых, если Элен права и это месть, то у управляющего деньжата водятся - изощренная месть покойнику человеку среднего достатка не по карману. А если это не месть? Тогда зачем ему высылать цветы нам, а потом из кожи вон лезть чтобы заполучить их обратно? Мне на глаза попался журнал, какие ведут цветоводы, записывая туда все изменения произошедшие с их любимицами. Его бросили как ненужный - приняв цветы, новый хозяин наверняка впишет их в свой такой же. Я незаметно прихватил его с собой и решил выяснить для себя несколько вопросов.

- Скажите, Элен, кто заказывал перевозку орхидей?

- Не знаю. Наверное Люка - садовник - по поручению мсье Готарда. Это можно выяснить подняв счета.

- А кто вел реестр цветов? Ведь все цветоводы это делают. Мой босс тоже не исключение, - спросил я.

- Всё, что касается оранжереи, делалось по распоряжению Франсуа Готара - значит и реестр вел он.

Мы не спеша вернулись к дому. Мне предложили остаться к обеду, но я вежливо отказался, сославшись на очень маленький срок пребывания во Франции и кучу дел. На самом деле в мою голову закралось одно подозрение и я хотел чтобы оно приняло более ясные очертания, поэтому я как можно скорее, насколько это позволяло приличие, распрощался с моими новыми знакомыми, и выехал за ворота.

Что-то во всем этом мне напоминало ловлю куска мыла в ванной - я все видел, мог дотянуться и взять, но в последний момент это все ускользало из рук. Не было ни одной улики или факта, выложив которые мы могли бы припереть вора и убийцу к стенке. Если верить собранному материалу, то единственный кто знал о бриллиантах и мог их украсть находился в момент преступления черт знает где, а именно в Лондоне. С таким алиби ему не страшен судный день и все круги ада, а в зал суда присяжных он войдет насвистывая песенку из Серенады Долины солнца! Кроме цветов из оранжереи ничто не покидало пределов графского дома, но даже если предположить, что Элен не обозналась - управляющий и Х одно лицо - получалось что-то совсем невообразимое. Допустим он все же изловчился и запрятал камни в посылку с цветами. Тогда зачем ему отсылать их в неизвестные руки, тем более что это не просто руки, а руки Ниро Вульфа, а потом лезть из кожи вон чтобы получить свое добро назад. Гораздо вернее было бы выслать их самому себе или своему знакомому до востребования куда-нибудь в Мексику. Может вор надеялся на то, что если не будет заявления о пропаже камней, то и искать их никто не будет, а посылку можно вернуть прямо с почты и выпотрошить драгоценности. За истекшее время у преступника был миллион шансов сделать это и замести следы. Тогда к чему все эти выкрутасы с орхидеями? Для отвода глаз? Нет, не похоже... А что если камни до сих пор в цветочных горшках? Это объясняет визит Х-са к нам и его желание заполучить свои цветы назад. Это гораздо теплее. Но чтобы провернуть такую операцию вор должен заранее наверняка знать, что заявления о краже не будет. А это возможно только тогда, когда граф мертв, а вор это Х, так как только они двое знали сколько камней в коллекции и могли обнаружить пропажу. Так что если мертвец - граф, а заявления нет - значит, вором может быть только Х, либо кражи не было вовсе и мосье У ошибся, заплатив нам деньги. Все сходится, кроме одного но - он не мог знать время смерти или убить и ограбить в определенный отрезок времени на расстоянии - Х был в Лондоне !!! Забрать камни с собой в Лондон он тоже не мог, значит камни до отъезда Х были на месте. А если допустить наличие сообщника? Например, садовник. Тоже нет! Садовник умер до приезда Х-са, следовательно убить или наверняка знать о его смерти он не мог, а в таких делах сообщник самый лишний человек - любая нестыковка будет стоить головы обоим.

А если не садовник, тогда кто? Элен!? Нет, не похоже, я бы на ее месте не стал сдавать своего сообщника первому детективу, показавшему фото с его изображением в толпе толстосумов. Ей было выгоднее обознаться. А может у мистера У на самом деле больное воображение и никаких камней не было вовсе? Тогда почему он нам заплатил, а его убили? Нет, это уже точно полная чушь! Вопросов было гораздо больше, чем ответов, и мне ничего не оставалось делать как попытаться опровергнуть алиби Х-са, так как только у него была теоретическая возможность совершить кражу.

Я решил еще раз использовать нашего парижского знакомого. Набрав номер его секретариата я долго по очереди объяснял трём девушкам выдуманную легенду кто я и зачем звоню. После чего мне сказали, что прием репортеров у них сегодня закончен и посоветовали обратиться послезавтра. Я попросил, видимо, старшую из них передать боссу привет от толстяка Ниро. Через пару минут я услышал голос в трубке. Договорившись на встречу в 17-00 в маленьком кафе на Елисейских полях, куда коренные парижане почти не заглядывают, потому что эти поля у них отвоевали туристы со всего мира, я пообедал в настоящем провинциальном ресторане, где подают домашнее вино, сыр, молоко, хлеб, зелень и фрукты.

Цыплята в виноградных листьях, нашпигованные по рецепту хозяина заведения, много салата, сыр и стаканчик-другой местного вина пришлись мне по вкусу. На встречу на Елисейских полях я приехал чуть раньше моего визави, успел осмотреться, выпить кофе и съесть пирожок с шоколадом, по-местному именуемый круасаном.

Наш разговор носил очень краткую форму так как мой собеседник очень дорожил временем и не стеснялся это показывать. Я предложил властям эксгумировать тела мсье О и его садовника, так как в результате лабораторного исследования тканей могли быть обнаружены следы ядов, убивших этих людей и подкрепил свою просьбу заявлением:

- Мой босс говорит, что если это подтвердится, то он сразу же назовет имя преступника и его адрес. Так что Вам даже не придется его искать, а судьям думать - вердикт будет написан у него на лбу.

Учитывая высокое общественное положение и заслуги покойного при жизни, а так же долг перед обществом моего собеседника, который несомненно обострился в связи с приближающимися выборами, возобновление расследования смерти графа, я думаю дело решенное. Поделившись своими соображениями на счет возможной картины преступления, я высказал пожелание ознакомится с результатами экспертиз. Мне это было обещано, разумеется, неофициально.

- Я могу попросить Вас ещё об одном маленьком одолжении? Мне нужно кое-что проверить. Вы не могли бы организовать для меня встречу с управляющим одной почтовой компании. По возможности с максимальной откровенностью с его стороны.

- Как называется интересующая Вас компания?

- Трансатлантик Пост.

- Хорошо, я поговорю с управляющим. Я думаю он мне не откажет.

Я поблагодарил своего собеседника за помощь, а он в свою очередь пообещал позвонить завтра утром. Оставшуюся часть дня я потратил на то, что ходил по старым улицам и глазел на витрины и вывески, покупал безделушки, которые привозят все туристы из Парижа, посетил заведение знаменитого повара Эскофье и подписал для Фрица поваренную книгу у управляющего, а когда стемнело - зашел в известное на весь мир варьете и понял, что Лас-Вегас не хуже.

Наутро заручившись обещанной поддержкой я отыскал старинное здание построенное судя по конструкции чердака самим Монсаром или его горячим последователем, вошел в вестибюль Трансатлантик Пост, представился молоденькой секретарше настоящим именем и уселся в кресло приготовившись к долгому ожиданию аудиенции. То что произошло далее сильно приподняло мой авторитет её в глазах. Распахнулась дверь, хозяин огромного кабинета подошел ко мне и пожав руку, на скверном английском пригласил войти:

- Доброе утро! Чем могу быть полезен?

- Мне нужна информация. Около двух месяцев назад Ваша компания произвела пересылку цветов, принадлежавших графу О. Я хотел бы узнать некоторые нюансы этого дела и посмотреть бумаги. Могу дать подписку о неразглашении полученных сведений.

- Этого не требуется, - сказал он накручивая диск внутреннего телефона.

Через двадцать минут я сидел в пыльной каморке клерка по отправке нестандартных отправлений и листал журнал регистрации. Найдя в нем номер интересующей меня папки, я попросил принести её. Менеджер что-то сказал по-французски. Я разумеется ничего не понял и показал ему жестом, чтобы он перешел на английский. Минут через пять до меня дошло, что он хотел сказать. Оказывается его удивило, что к такому заурядному делу привлекается столько внимания. С месяц назад какой-то мосье, представившись наследником графа, затребовал сведения об адресе получателя этой посылки, а когда ему отказали сославшись на соблюдение тайны почтовых отправлений, он очень разозлился и обещал подать жалобу прямо в Министерство связи, потом сыщик из Нью-Йорка, следующий наверное будет президент Франции, который поставит в этом деле точку. Самое обидное по его словам, это то, что посылка дошла в целости и сохранности, а шуму столько будто она безвозвратно исчезла. Я спросил его используя скудный запас французских слов и международных жестов, смог бы он узнать этого мосье, на что он ответил, что только доложил информацию по телефону менеджеру по приемке отправлений, а просителя не видел.

Листая папку в кабинете директора компании я обратил внимание на один момент. Изначально был сделан заказ на доставку цветов в Венесуэлу, а затем внесены исправления о доставке по нашему адресу. Изучая копию бланка заказа, я поймал себя на мысли, что где-то уже видел этот почерк. Сравнив бланк заказа и последнюю страницу реестра из оранжереи я окончательно убедился что они заполнены управляющим графа, а вот почерк которым сделана переадресовка уже другой. Зачем кому-то понадобилось изменять адрес? И почему этот кто-то решил надписать именно наш?

- Скажите, мосье Дроэ, как случилось, что адрес отправления был изменен?

- У наших клиентов разные прихоти.

- А все же, если можно подробнее, расскажите как случилось именно в этот раз.

- Мне позвонил садовник графа О и заказал отправление цветов в Америку. Пароход, вы наверное уже выяснили, уходил 14 апреля, а двенадцатого граф умер. Видимо в суматохе перепутали адрес. Наши служащие отправляют посылки по адресу надписанному на приемной квитанции, а не по адресу первичного заказа.

- Я попрошу Вас посмотреть на фото, нет ли там знакомых лиц, - попросил я мосье Дроэ и выложил на стол снимок, который я показывал Элен. Ему понадобилось около двух минут с лишним чтобы ткнув пальцем в физиономию Х-са сказать:

- Вот этот кажется, но я не уверен. Он приходил чтобы узнать куда была отправлена посылка с цветами. Я запомнил его только потому, что он чуть не устроил скандал, когда мы отказались дать ему эту информацию. Очень импульсивный молодой человек!

- Но вы все же её дали!?

- Он представился как доверенное лицо отправителя, да и особенного там ничего не было и я взял на себя ответственность...

- То есть отправитель был не он. А кто?

- По документам значится мосье Готар, а готовил цветы и заполнял бумаги его садовник. Поэтому я и потребовал подтверждения полномочий у этого господина с фотографии.

- А вы знакомы с мосье Готаром?

- К сожалению нет, но я знаком с графом и члены его семейства всегда обслуживаются только у нас. Почтой в доме графа занимается его секретарь - мадам Граас, так что из всех домочадцев я лично знаком только с ней.

- А почему, как вы думаете, перевозку орхидей заказывал мосье Готар, а не эта мадам?

- Если я правильно информирован, то цветы были подарены графом своему управляющему, а мадам была секретарем мосье О и исполняла только его поручения. Она не из тех, кем можно понукать.

Когда я вышел на улицу было как раз то время, когда миллион служащих всех мастей и рангов спускаются из своих муравейников на мостовую и разбредаются по маленьким бистро. Это смешное название мне растолковал один бармен-полиглот, у которого я купил утром сэндвич с солониной и пинту молока. Оно вошло в язык парижан после того как русские солдаты, разбившие армию Наполеона и захватившие Париж, вовсю кутили здесь и орали по-русски на официантов: Быстро!!! Быстро! Я зашел в подходящее заведение недалеко от колокольни Сен-Жак, с которой, а не с Нотр-Дам, сбросился Квазимодо, и занял столик. Орать на гарсона мне не пришлось - он вырос как из под земли, а меню, написанное по-английски, сильно упростило мой выбор. За едой я думать не привык, вернее сказать отучен. В нашем доме трапеза - священный обряд, нарушать который всякими глупостями строжайше запрещено. Вульф считает что за едой надо думать о возвышенном, тогда сам на этом фоне кажешься букашкой и поглощаешь пищу с большим удовольствием, а любое сравнение его фигуры с изящными формами льстит его самолюбию.

8.

Накануне вечером я звонил Вульфу, вкратце доложил о деле, получил приказ немедленно вернутся в Нью-Йорк и только переступив порог родного дома на 35 улице Вест Сайд я понял, что чувствовал Ной когда сошел с ковчега на землю. Плачущий от умиления Фриц так и не смог ничего сказать. Патрон величественно смотрел на меня как на героя или пришельца с Марса. Гревший мой стул в отсутствие хозяина Орри Кэтер, даже не стал острить, поняв что я в зените славы. Ужин в родном доме - что еще нужно человеку - удался как никогда. Фриц превзошел самого себя, а мы отдав должное блюдам и напиткам засиделись допоздна. А когда я подарил ему французскую кулинарную книгу и открытки с видами Парижа Фриц снова всплакнул.

Утром мой доклад был выслушан с большим вниманием и интересом. Около двенадцати задребезжал дверной звонок, я открыл дверь и расписался в получении международной телеграммы в три слова: Результат анализа - положительный. Я положил бланк Вульфу на стол и спросил:

- Разузнать поподробнее?

- Я сам ему позвоню...

Набрав номер он сделал мне знак поднять трубку параллельного аппарата и слушать. Через полминуты мы услышали голос, раздававшийся с другого берега океана. И после обычных приветствий Вульф перешел к делу.

- Каков ответ на мой вопрос?

- Выходит, что да! Мы обнаружили в тканях следы токсина, имеющего свойство накапливаться в организме и как только общая доза переваливает за предел сердце останавливается. Внешне все выглядит так, будто у покойника сердечная недостаточность.

- А садовник?

- Та же история, с той разницей что его костлявой старушке было назначено на другое время. Видимо дозы были поменьше.

- Нашли что-нибудь из таблеток и прочего?

- Нет, но секретарь сказала что оба они принимали витамины, прописанные одним врачом. Врач вне подозрений, мы его проверили, но есть одна зацепка - эти витамины покупал для них управляющий графа, некто Готар. Слишком много совпадений.

- Алиби этого мосье Готара проверяли хорошо?

- Нет сомнений он был в Лондоне. Уехал за десять дней и вернулся через неделю после смерти хозяина.

- Не было у него возможности вернуться, а потом снова уехать?

- Ни малейшей! Он лежал в больнице в гипсе после автомобильной аварии. С левосторонним движением шутки плохи, а он похоже по привычке стал обгонять слева и врезался в столб. Камни взял не он.

Задав еще пару малозначащих вопросов, Вульф стал прощаться и мы вместе положили трубки. Догадка осенила наши головы как молния осеннюю ночь. Все факты сразу сложились в единую и неразрывную цепь. У нас в руках была железобетонная улика по делу о тройном убийстве и ограблении!!!

- Арчи! Позвони мистеру Х, и скажи чтобы тот приехал за цветами, - сказал Вульф.

Я набрал номер Гранд-Отеля и попросил соединить меня с президентским люксом. Поговорив с секретарем я положил трубку и объявил что объект будет через два часа.

- Принеси все материалы об э-э-э...

- Я понял, босс, - избавил я его от необходимости произносить слово убийство

- Надо еще раз все взвесить... чего-то не хватает в этой картине, - закрыл глаза Вульф и откинулся на спинку кресла. Я принес папки и мне ничего более не оставалось как ждать, и я молча сидел, изобретая третий способ закинуть ногу за ногу. Через три минуты сорок секунд мой патрон хрюкнул и открыл глаза.

- Арчи, перескажи мне пожалуйста еще раз тот эпизод когда ты предъявил для опознания мисс Элен фото мистера Х.

- Я показал ей групповой снимок, где среди прочих на приеме у Мак-Нейлов был Х. Она разглядывала его секунд пять-семь и ткнув в его лицо сказала не очень уверенно: Если бы не волосы и усы я бы сказала, что это наш управляющий Франсуа. Я сказал, что у него нет усов и волос, а она ответила: Зато у Франсуа есть! По крайней мере были когда я видела его в последний раз. Я предложил ей подумать и все взвесить ещё раз, но получил от нее твердое Да, теперь я уверена! Это он, только прическа, усы и костюм не в его стиле

Он вынул из ящика стола и протянул мне несколько фотографий, где были запечатлены, как я понял, группы людей на корпоративном отдыхе или что-то вроде того.

- Арчи, вот тебе фото, где среди прочих людей есть твои знакомые. Твоя задача отыскать их там как можно быстрее.

Я взял один на выбор и рассматривал его около минуты и только потом смог опознать физиономию лейтенанта Роуклиффа с идиотской улыбкой. Да и то, только благодаря его оттопыренным ушам.

- Нашел! - сказал я и Вульф щелкнул секундомером.

- Минута и две секунды, - подвел итог босс, - А твоя дамочка справилась в десять раз быстрее! Какой напрашивается вывод?

- Я буду тренироваться и оправдаю Ваше доверие! А прибавку можете не выплачивать мне пока этого не случится.

- Арчи, ты тут ни причем! Нормальный человек и этого бы сделать не смог, а вывод таков - она знала кого искать и как этот кто-то выглядит!!!

- То есть, вы хотите сказать, что Элен знала кто убийца и вор!?

- Более того, я думаю она автор всего этого кошмарного плана. Она втравила Х-са в историю, а потом свалив все на него, сдала мне тепленьким, чтобы замять дело и самой уйти от наказания. В шахматах это называется гамбит.

- Зачем?

- Возможно размер украденного несколько больше, чем ранее считалось... или тут замешана любовь? Арчи! Ты, как знаток женских сердец, считаешь, что мисс Элен из-за сильных чувств может провернуть такое дельце?

- Босс, Ваше мнение о моих знаниях женской натуры сильно преувеличено.

- Не называй меня босс!

- Слушаюсь, босс!

- Арчи, прекрати! Я задал вопрос - потрудись ответить!

- Мое мнение такое: женщина способна на многое - женщина в гневе способна на всё!

Фриц принес поднос с пивом и пробочник. Вульф наполнил свой стакан и отставил в сторону, чтобы осела пена и с ужасом произнес:

- Так я и думал! Если раньше я избегал женщин, то теперь я буду их опасаться.

- Невелика разница!

Через час тридцать пять минут зазвенел звонок и я впустил в дом мистера Х-са, усадил его в красное кресло и предложил напитки. Он отказался и Вульф перешел к делу:

- Я принял решение относительно Вашей просьбы. Это стоило мне некоторых трудов, так как на мое объявление откликнулось несколько коллекционеров. Одна из них до сих пор находится у меня в оранжерее. Самое странное то, что её заинтересовали именно те экземпляры, что и Вас. На все предложения о замене цветов на другие, леди ответила отказом...

Вульф сделал сценическую паузу, а гость слегка наморщил лоб, что говорило о том что он не совсем понял куда клонит мой босс.

- ... Я просто в растерянности! Почему такие малоценные экземпляры пользуются таким спросом?

- Мистер Вульф, я выбрал цветы которые мне понравились, а их ценность меня нисколько не волнует. Тем более, что вы изъявили желание сделать мне подарок, который, разумеется, не останется безответным. А право первого дает мне надежду что цветы будут принадлежать мне.

- Я тоже думал об этом, но я не хочу лишать Вас удовольствия как настоящего джентльмена предоставить даме первоочередность выбора.

- Мистер Вульф, я не привык менять решения. Я готов принять от вас либо то, что я выбрал, либо ничего.

- Я предполагал этот ответ и предлагаю Вам решить этот вопрос напрямую со мной.

Х призадумался на секунду и согласился.

- Эта леди очень своенравная. Мои предложения на неё не произвели никакого действия, - начал Вульф, - Я понимаю Ваше положение... и поэтому хочу выложить карты на стол. В открытую играть будет легче и мы быстрее договоримся. Дело в том, что цветы ведь не играют в вашей просьбе основной роли... содержимое горшочков гораздо важнее! А?

- Я готов выслушать вас, мистер Вульф, - осторожно сказал Х.

- Мое предложение таково: я передаю Вам то что вы ищете, а мисс получит выбранные ею цветы, и никогда не узнает о нашей сделке. Это оградит Вас от её домогательств и обеспечит сохранение тайны. Это будет стоить Вам всего-навсего пятьсот тысяч американских долларов. Если нет - цветы со всем содержимым будут переданы вашей конкурентке за те деньги, которые я смогу из нее выжать!

- Мне нужно все обдумать и взвесить...

- Нет времени. Сейчас или никогда! Деньги я готов принять в любой форме, даже чек.

- Хорошо! Я согласен. Когда я могу забрать то, что вы мне обещали?

- Прямо сегодня.

Гость вынул чековую книжку и стал выводить на ней цифры. Подумать только - второй чек с пятью нулями за такой короткий срок! Если так пойдет дальше, список богачей в Лайфе придется несколько подкорректировать. От такого у любого голова пойдет кругом, но только не у моего босса! Он сидел с невозмутимым видом и рисовал пальцем на подлокотнике кресла какие-то узоры. Х закончил и передал мне чек, сказав, что пришлет за своей собственностью. Когда он ушел, Вульф потер руки и сказал мне:

- Очень хорошо. Такое дело у меня впервые. Подумать только - все это время искомое находилось буквально у меня в руках! Позвони мистеру Кремеру!

- Зачем? Он заведует отделом убийств в Манхеттене, а не краж в Париже! - сказал я накручивая номер служебного телефона инспектора Кремера.

- Посадить до конца дней Х-са проще за убийство первой степени в округе Нью-Йорк, чем за кражу во Франции, берега которой он давно покинул.

- Инспектор? Это говорит Гудвин из конторы Ниро Вульфа. Как движется дело о наезде на французского мецената? Почему меня это интересует? Просто Ниро Вульф утверждает, что знает имя убийцы и приглашает Вас на переговоры по этому поводу к нам на 35 улицу, завтра к одиннадцати утра, - сказал я и отставил трубку от уха, чтобы не портить себе настроения, услышав все, что о нас думает инспектор Кремер. Через минуту я снова приложился к ней ухом и вежливо сказал:

- Вас понял. Просто дело французского подданного - дело полиции Парижа, но я думал, что Вам тоже будет приятно схватить за руку убийцу совершившему наезд на пешехода на Вашей территории. Да. Если приедете раньше вас не впустят. Ждем.

- Он снова позволил себе оскорбления в твой адрес?

- В наш адрес...

Кремер явился десятью минутами раньше назначенного срока в десять пятьдесят утра в сопровождении заместителя шефа полиции Нью-Йорка О-Хары и сержанта Перли Стеббинза.

- Да вы все это время знали кто угнал машину, сбившую этого лягушатника!? Кто вы после этого! Я посажу всю вашу банду за сокрытие улик и тогда вы у меня попляшете..., - с порога заорал было Кремер, но Вульф его как-то быстро окоротил своим взглядом, так что конец этой фразы звучал куда более ласковее, чем начало. Потом, выждав паузу, твердо объявил гостям:

- Во-первых, вы не сказали мне какой машиной сбили мсье У, а в Манхеттене угоняют каждый день десяток автомобилей, и если бы вы при первой нашей встрече по этому делу ознакомили меня с материалами следствия, вопрос решился бы сам собой. Так что не переваливайте с больной головы на здоровую. Во-вторых, не был ясен мотив преступления, а без него присяжные вам не поверят. Теперь ситуация изменилась. Поездка мистера Гудвина в Европу принесла кое-какие плоды. Все факты, мотив и улики на лицо, а, в-третьих, мы (он указал взглядом на меня и мне ничего не оставалось делать, как присоединиться к антикремеровской коалиции) начнем разговор с нашего требования принести извинения мистеру Гудвину и мне за те необдуманные слова, которые вы произнесли по телефону.

- И не подумаю. Вы все это время скрывали...

- Хватит!!! Я не намерен слушать то, что Вы здесь несете!!! Вы по уши увязли в следствии и не способны что-либо сказать по существу дела, а когда вам предлагают безвозмездную помощь, шлете проклятья на голову протянувших Вам руку, - рычал Вульф, как стадо львов в брачный период, - Последний раз предлагаю Вам одуматься и извинится!!!

- Хорошо! Я приношу Вам свои извинения за действия сотрудников мною возглавляемых, - не вытерпел О-Хара, и слава богу. Эти двое могли препираться бесконечно, - Говорите, что Вам известно!

- Я знал мистер О-Хара, что Ваше чувство долга выше, но не смотря на это я настаиваю на извинениях из уст мистера Кремера.

- Ах ты...., начал было Кремер, но поймав взгляд начальника, осекся и через минуту выдавил, - Примите извинения, мистер Гудвин и мистер Вульф, я поступил необдуманно.

- Это Вам урок на будущее, - сказал Вульф, кивнув головой на четверть дюйма, что видимо означало извинения приняты и после паузы продолжил, будто выступал в суде:

- Для того чтобы изобличить убийцу я предлагаю вам участие в маленьком спектакле который я собираюсь поставить прямо здесь - в этой комнате. Ваша задача проста - вы самая главная часть любого театра, то есть зритель. Поэтому наблюдайте, слушайте, но до антракта не вмешивайтесь, иначе ничего не выйдет и убийца останется на свободе.

- Приступайте, у нас мало времени! - Кремер прервал речь Вульфа. - Кто это был?

- Всему свое время, - успокоил публику мой босс и продолжил как будто ничего не произошло:

- Господа! Прошу вас пройдите в столовую.

- Учтите, Вульф! Все, что вы тут наговорите, еще нужно доказать присяжным, а за все что вы тут наделаете я ответственность не несу!!! - сказал Кремер, как бы оправдываясь и защищаясь одновременно, - Я не вижу главного - убийцы!

- Сейчас я его приглашу! - спокойно сказал Вульф, но результат был такой, словно он крутанул ручку адской машины

Здесь мои скромные писательские возможности не позволяют довести до читателя происходившее в кабинете Вульфа после этих слов. В малобюджетных комедиях такие сцены показывают примерно так: вырубают звук и заставляют артистов неистово бегать перед камерой, орать друг на друга и делать руками беспорядочные жесты. Из Кремера и О-Хары артисты никогда не получатся, слишком, как мне показалось, они переигрывают, а это не нравится публике. А сержант Стеббинз не без успеха мог бы играть индейского вождя в вестерне, так как он не знал что делать и поэтому стоял спокойно, как тотемный столб, глазея с каменным лицом на своих начальников.

Возникшую сумятицу прервал телефонный звонок. Я взял трубку и сообщил парню на другом конце провода куда он попал. Он представился мне как помощник начальника ФБР Нью-Йорка и сообщил мне, что его босс хочет говорить с моим боссом.

- Да, - буркнул в трубку Вульф обычным тоном, будто свалки, которая закончилась несколько секунд назад и вовсе не было, - Ниро Вульф у телефона!

Я не мог слышать что говорит Вульфу собеседник, но догадывался о содержании разговора по интонации с какой Вульф время от времени бурчал в трубку да или нет. Потом он передал трубку О-Харе, а тот поговорив положил её на рычаг аппарата.

- Мне велено задержать всех здесь до приезда представителей ФБР, - сообщил он.

Через полчаса у нас сидели двое в чине помощников начальника ФБР Нью-Йорка и слушали доклад полицейских. Потом то же самое им рассказал Вульф. Договорились о том, что мой босс укажет им на убийцу, обеспечит уликами, а они взамен этого не станут вызывать его в суд в качестве свидетеля в деле об убийстве.

- Мистер Вульф, мы готовы выслушать ваше заявление об убийце, - сказал О-Хара.

- Еще одно условие! Вы не должны его арестовывать в моем доме или в близи.

- Я даю вам слово.

- Мистер Кремер, мистер О-Хара! Господа, я хочу обратиться к вам с предложением. Я готов сотрудничать с официальными органами и всегда это делал, но мой хлеб я зарабатываю помогая частным лицам решать проблемы. Я должен отработать аванс уплаченный мне покойным мистером У. Поэтому я прошу Вас сделать следующее: убрать Ваши машины от крыльца и пальто и шляпы с вешалки, потом пройдите в столовую сидите там тихо. Все что здесь будет происходить вы услышите через громкоговоритель соединенный с микрофоном в этой комнате. Беседа будет записана на пленку. Ради бога не пытайтесь вмешаться - это все испортит.

Кремер издевательски хрюкнул и осекся от взгляда О-Хары, сказавшего:

- Мы рады принять от Вас помощь и всегда готовы ответить добром на добро.

Гости прошли в столовую и я по указу Вульфа запер за ними дверь.

- Арчи! Не удивляйся ничему, что бы ты ни увидел или услышал в этом кабинете. А сейчас впусти Саула и его спутников через черный вход.

- Слушаюсь босс!

Я открыл дверь и чуть не упал с ног. На пороге в сопровождении Саула Пензера стояла Элен, а чуть поодаль пожилой господин в пенсне и с тросточкой. Шарада в самом разгаре! Толстяк решил повеселиться на славу! Гости прошли в кабинет, я затворил поплотнее дверь и сделал вид что ни чуть не удивлен.

- Мадмуазель Элен! Мистер Ф! Я рад видеть Вас в моем доме, - начал Вульф, - Вы наверное уже поняли, что ваш визит связан с моей профессиональной деятельностью. Мистер Пензер Вас хорошо проинструктировал относительно вашей роли в нашем небольшом спектакле? У вас есть время задать вопросы если таковые есть.

- Нет, все ясно, - ответила Элен своим мягким голосом и улыбнулась. Француженки - это нечто неуловимое, как ветерок. Они всегда ваши и всегда сами по себе! Парадокс!

- Арчи! Проводи мистера Ф в альков к окошечку и скажи ему чтоб вел себя тихо и быстрее возвращайся.

Вульф был похож на полководца расставляющего на поле брани свои легионы. Мне даже показалось, что в его глазах блеснули металл и пламя предстоящей битвы. Наполеон!!! Калигула!!! Когда Вульф приходит в такое возбуждение, а это бывает раза два-три в год, мне всегда вспоминается один случай когда бык-гернсеец Цезарь загнал его на огромный камень посреди пастбища и продержал там пару часов. В тот момент Вульф выглядел как памятник самому себе - смешно и величаво одновременно.

Мистер Ф, второй секретарь фонда сохранения ценностей, после приглашения Вульфа прошел в альков к окошечку. Он поблагодарил меня за табурет который я ему дал и надев пенсне устроился на нем. Я взял с него клятву не издавать ни звука и вернулся в кабинет. Сидя в коридоре у специального окошечка, закрытого со стороны кабинета картиной, изображающей водопад, он мог все видеть и слышать, будто сам присутствовал при беседе.

Дверной звонок возвестил нам что спектакль начался. Я впустил Х-са и запер дверь. Он вошел в кабинет и наши гости встретились. Взгляд в сторону дамы, длящийся более пяти секунд, всегда считался неприличным, так что когда прошло полминуты, я слегка кашлянул, чтобы прервать немую сцену. Х побелел, но справился с эмоциями. Два таких удара - разоблачение Х и известие о раскрытии клада - свалят с ног кого угодно. Теперь он понимал, что даже если он и получит камни, то у нас в руках остались все концы и улики в этом деле, которые легко приведут его в камеру смертников, если не в Америке, то во Франции. А чек который он выписал вчера легко убедит присяжных на обоих берегах Атлантики в его вине Так что теперь на кону не только его богатство, но и жизнь. А Вульф слегка кивнув вошедшим в сторону кресел начал разговор:

- Судя по всему Вы знакомы с этой дамой?

- Э-э-э... Да, мы встречались ранее...

- Что ж ... Тогда я пожалуй объясню зачем я пригласил вас обоих в этот кабинет. Мне необходимо изложить Вам предысторию... одного убийства, а заодно и нарисовать возможную картину другого преступления, а если Вы сделаете правильные выводы это поможет Вам избежать массы неприятных происшествий.

Вульф опять сделал паузу, отхлебнул пива и откинувшись на спинку своего кресла, грузоподъемностью полтонны, начал излагать нашу версию.

- Некто, назовем его Х, узнает, что его надежды унаследовать коллекцию драгоценностей лопнули, а вместе с этим лопнули его мечты о браке и красивой жизни. Он решает завладеть ей против воли завещателя. Но как это сделать не потеряв общественного положения? И тут ему на помощь приходит случай. Хозяин выдает ему дарственную на цветы из оранжереи и прочитав текст, у Х-са созревает план похищения. О количестве бриллиантов ни кто не знает, кроме хозяина, и заявить пропажу кроме него и Х-са некому. А в случае неудачи всегда можно сказать что камни были подарены вместе с цветами - из письма следует, что все что лежит в посылочных ящиках его собственность.

- Неплохо, я бы до такого не додумался, - неуверенно вставил Х, но Вульф уже не слушал его и продолжал.

- Медленно вводя своему хозяину яд через регулярно принимаемое им лекарство он существенно укоротил его жизнь. Ежедневный прием витаминов очень неплохой вариант для такого способа убийства. Доктора считают, что в этом случае момент смерти можно достаточно точно рассчитать. Смертельная доза делится на десять или двадцать частей и когда будет принята последняя порция наступит смерть. Поэтому преступник мог заранее знать, когда произойдет несчастье, и уехать подальше, чтобы обеспечить себе алиби. Это ведь был не уличный воришка - схватил и убежал в первую подворотню, нет, это был расчетливый и хладнокровный мерзавец, который знал что крадет и как он потом поступит с награбленным. Скажу еще, что Х весьма высоко стоит на социальной лестнице - он дворянин по происхождению и по натуре. Драгоценности, в нашем случае бриллианты, нужны ему как символ его превосходства над остальными людьми, как способ самоутверждения, не говоря уже о денежной стороне этого вопроса. Х проникает в хранилище, крадет камни и прячет их по цветочным горшкам находящимся в доме, а сам уезжает под благовидным предлогом подальше, зная, что через день два яд сделает свое дело. Хозяин умирает, садовник, забирает горшочки с ценностями из дома и из оранжереи, упаковывает их в ящики вместе с дарственной на цветы и собирается отослать их по указанному Х-ом адресу. В Венесуэле живет некто А, любитель орхидей, богач, которому Х продает и высылает цветы. Но случай переворачивает все с ног на голову - убийца ввел слишком большую дозу медленнодействующего яда своему подручному, или просто тот оказался менее здоровым и скончался едва остыло тело их хозяина. Почувствовав приближение смерти и поняв, что его ждет участь хозяина, садовник решил отомститьХ-су за вероломство. Как? Ведь ему осталось жить может быть считанные минуты. Я, признаюсь, был немало поражен его сообразительностью! Он просто изменил адрес посылки с имуществом своего убийцы! Вместо адреса в Венесуэле он надписывает ... мой адрес, взятый из журнала Мир цветов! И весь багаж прибывает на 35 улицу, Вест сайд, Нью-Йорк. Письмо, сопровождавшее груз, не что иное как дарственная от покойного хозяина наследнику на цветы и только на цветы, написана еще при жизни первого обезличенно и любой читающий принял бы её на свой счет. Мы тоже так поступили. Эта записка, получи он её, помогла бы синьору А оправдаться перед властями, где он взял орхидеи, а то что Х и А одно и то же лицо знаю только я. Потом ко мне обратился некто мсье У, заподозривший кражу драгоценностей, но в полиции его не поддержали, сочтя подозрения беспочвенными. Он создавал вокруг этого дела через чур много шума, а это грозило провалом плану ограбления моей оранжереи и Х решает убить мосье У самым банальным способом. Х знал что любой цветовод получив посылку с цветами никогда не станет сразу же пересаживать или тревожить цветы, а поместит их на месяц полтора в карантинную комнату - одним словом он знал что времени у него предостаточно и не торопился. Как убийца нашел в Нью-Йорке свою жертву загадка небольшая и не столь важная. Они могли просто встретится, но я все же думаю, что убийца следил за моим домом в надежде, что я доставлю ему удовольствие забраться сюда и пошуровать в моей оранжерее. О том что убийца следил за жертвой от моего дома говорит и то где он совершил наезд - в трех кварталах отсюда. Все что я говорил - только мои предположения и умозаключения. Теперь я перейду непосредственно к делу. Как я уже говорил, убийца следил за жертвой, но за ним тоже наблюдали... Я установил за Вами наблюдение после вашего визита ко мне. Вы очень неумело играли роль коллекционера орхидей. Когда во время беседы в оранжерее я попросил Вас передать привет начальнику полиции Каракаса синьору Гарсия, Вы сказали, что знаете его лично... Синьор Санчос Гарсия Менендес - мэр Каракаса. Значит Вы никогда не жили в Каракасе, иначе Вы бы это знали - его портретами увешан весь город.

Вульф сделал паузу, чтобы промочить горло, а гости, старавшиеся не смотреть друг на друга, переглянулись и Х сказал:

- Забавная история, мистер Вульф! Только не понимаю к чему Вы клоните? - неуверенным голосом произнес Х. Видимо последняя фраза Вульфа сломала его окончательно.

- Все дело в том что я владею информацией, которая, попади она в соответствующие руки, легко изобличит вора и убийцу и запросто отправит его на электрический стул. Одним словом в полиции есть пять прекрасных отпечатков пальцев убийцы, оставленные им на деталях салона автомобиля, сбившего французского дипломата и мецената, а я знаю кому они принадлежат, почему он его убил и что самое главное могу это доказать. Эта информация так горяча, что я могу сильно обжечься. Статью за сокрытие улик еще никто не отменял, и стать жертвой еще одного несчастного случая на проезжей части мне не хочется. Поэтому я запечатал конверт со всеми материалами дела и положил его в сейф. Так что в случае моей смерти или еще какой-нибудь неприятности содержимое достанется манхэттенской уголовке. Я хочу чтоб вы знали - куда бы вы ни подались, этих материалов хватит для того чтобы упечь вас до конца дней в любой стране мира.

- Мистер Вульф! Спасибо за интересный рассказ. Вы подлец и мерзавец. Я расторгаю нашу сделку и отменяю чек, - он рывком поднялся, нашел своим колючим взглядом глаза Элен, сказал Прощайте... и вышел.

Наступившее молчание говорило само за себя. Все улики, детали обвинения, мотив все было ясно. Закрыв за ним входную дверь, я отпер столовую, где сидели полицейские и ФБР овцы и выпустил их на свободу. О-Хара с подручными бросились на улицу к патрульной машине, чтобы отдать команду на задержание Х-са, а ФБРовцы степенно удалились, пообещав вернуться как только будет принято решение относительно их доклада о свершившемся. Кремер вошел в кабинет и хотел было что-то сказать, но Вульф перебил его:

- Вот журнал из оранжереи графа О. Этот журнал вкупе с дарственной объяснит присяжным как багаж с орхидеями попал ко мне и будет уликой, подтверждающей мою версию. Я думаю для обоснования мотива преступления этого достаточно. Так что о непредумышленном убийстве говорить не приходится, тем более если у Вас есть результаты экспертизы салона автомобиля, сбившего У. А ведь они у Вас есть, мистер Кремер!?

Вульф встал и не прощаясь вышел. По шуму лифта я догадался куда он поехал.

- Мистер Гудвин, могу я повидать Ниро Вульфа прямо сейчас на пару минут мне нужно ему сказать несколько слов, - пролепетала Элен видимо слегка оторопев от накала и быстроты разворачивающихся событий.

- Я позвоню ему...,- обнадежил я её сняв трубку внутреннего телефона.

- Ну что там ещё!!? - заревел Вульф голосом гризли.

- Приглашенная Вами дама просится в оранжерею. К Вам на доверительный разговор. Привести?

- Да! И будь по близости... не спускай с неё глаз.

Я проводил Элен в оранжерею. Она даже остановилась, когда вошла и увидела это буйство красок.

- Ве-ли-ко-лепно... - вырвалось у неё, но она тут же постаралась привести себя в рамки. Я оставил их вдвоём и удалился. Через несколько минут Элен вышла, по её щеке текла слеза, которую она не хотела показывать.

- Арчи! Проводи леди на улицу! И не тревожьте меня сегодня даже если случится потоп!!!

Когда мы с ним спустя пару часов снова сидели в кабинете я спросил равнодушным тоном:

- Чек предъявить к оплате?

- Фу! Запомни, Арчи, деньги убийцы не принесут счастья, на них кровь жертв!

- Я вставлю его в рамку и повешу на стену. И еще один нескромный вопрос: Откуда Вы знаете как зовут мэра Каракаса?

- Я понятия не имею ни о том как его зовут, ни о том, есть ли вообще должность мэра в градоустройстве Каракаса. Главное что и Х этого тоже не знает. Пригласи мистера Ф. У меня к нему небольшой разговор.

Ф все это время провел в оранжерее вместе с Вульфом и Теодором разбирая компост и извлекая из него драгоценности и когда вошел в кабинет, уселся в желтое кресло, видимо брезгуя красным, где сидел Х.

- Мистер Вульф! Мистер Гудвин! Это чудо! Вы сделали невозможное...

- Не стоит благодарности, я всего лишь сдержал обещание, - без ложной скромности заметил мой патрон, - Я готов передать Вам камни похищенные, этим мерзавцем. Но вы должны выдать мне документ свидетельствующий об этом. Таковы правила.

Гость принялся со всем жаром присущим французам благодарить моего шефа, а тот молча ушел на кухню. Так что неловкий момент деликатного выставления гостя за порог я пережил без начальства.

Честно говоря я сделал над собой усилие, чтобы включить радио - внутренний голос говорил мне, что этот поступок не принесет нам ничего хорошего. Диктор дойдя до криминальной хроники, как мне показалось, даже сделал небольшую паузу, прежде чем сообщил гражданам, что тридцатилетний француз по имени Франсуа Готар преследуемый полицией Нью-Йорка, покончил жизнь самоубийством бросившись на рельсы метро. И тут я все понял... Вульф знал что должно произойти и позволил этому случится - избавил налогоплательщиков от расходов на судебный процесс и прочие процедуры. А, главное, мне кажется он не поверил заверениям О-Хары о том, что нас не вызовут в суд. Обвиняемый сам вынес себе приговор и привел его в исполнение. Высшая мера!!!

Я вошел на кухню и сообщил новость Вульфу. Он хрюкнул и продолжил чудодействовать над кастрюлькой с соусом для трепангов.

- Вас не гложет совесть? Ведь по сути вы спровоцировали самоубийство.

- Никого я не спровоцировал. У полиции был шанс его задержать, но они не смогли этого сделать, вся полиция против одного.

- Кремер наверное стер зубы в порошок от досады, что упустил преступника. Не боитесь репрессий?

- Я честный гражданин Соединенных Штатов и мне боятся нечего. Это гарантирует мне Конституция, а на остальное мне наплевать...

В прихожей раздался звонок. Я вышел в коридор и приоткрыл дверь на длину цепочки. На пороге стоял Кремер, багровый как перезревший томат.

- Передай своему боссу, что я расквашу ему нос при первой представившейся возможности... и пусть потом меня посадят в тюрьму - я это сделаю!!! - процедил он голосом чревовещателя, развернулся на каблуках и пошел пешком по направлению к своему дому.

Я запер дверь и прошел на кухню. Там витали такие запахи, от которых слюна потечет даже у объевшихся до смерти, а у меня с обеда не было во рту ни крошки.

- Кремер обещал набить вам лицо, так что если вы к моему скромному жалованию что-нибудь прибавите, я научу Вас паре-другой боксерских приемов. При случае может пригодиться. Дадите ему сдачи...

- Арчи! Если этот солдафон сыплет в мой адрес угрозы, значит я прав и искусство бокса мне не нужно. Бить людей руками - удел слабых! А на счет прибавки я подумаю. Твой подвиг заслуживает награды.

- Не советую Вам обзывать боксеров слабаками - это еще никому здоровья не добавило!

- Вчера я был на выставке кухонного оборудования... - начал было Фриц, решивший воспользоваться хорошим настроением босса и выклянчить у него какую-нибудь немыслимую сковородку за двести монет, но резко осекся поймав взгляд, способный прожечь эту сковороду насквозь.

Ужин прошел в атмосфере благоденствия и эйфории. Угорь с гарниром из морских водорослей с креветками и соусом по рецепту Вульфа, моллюски в молоке и коньяк из неприкосновенных запасов кому угодно поднимут настроение, а у нас оно и так было очень хорошее. Не каждый день удается заработать треть миллиона, а еще пятьсот грандов с легкостью выбросить в мусор! В довершение всего позвонила Элен, мы мило побеседовали и я вызвался показать ей город, для чего выпросил у Вульфа ключи от нового кадди и отчалил. В нашем доме автомобили принадлежат боссу, и хотя Фриц говорит, что тоже умеет водить машину - водительские права есть только у меня.

Я вернулся домой уже под утро.

9.

Проснувшись около одиннадцати я умылся, надел чистую рубашку и коричневый костюм в шоколадную полоску, доставшийся мне за триста пятьдесят монет, вместо четырехсот, как было указано на этикетке, только потому что, по словам продавца он идеально на мне сидел, и спустился в кабинет. Вульф уже вставил орхидеи в вазу и читал газету. Поздоровавшись, я плюхнулся в свое кресло и спросил :

- Какие будут указания?

- Отделайся от журналистов...- буркнул он дочитав абзац толстенного фолианта.

Всю неделю с затихающей интенсивностью нас атаковали репортеры разных газет и журналов, но право напечатать интервью с Ниро Вульфом была удостоена только Газетт. Навестили нас еще раз знакомые ФБР овцы - получили что хотели и отстали. Месье Ф уехал во Францию, увозя с собой возвращенную ему Вульфом коллекцию камней.

Жизнь потихоньку уже вошла в привычное русло, как в одно прекрасное утро мне в руки попал почтовый конверт обклеенный почтовыми марками на имя моего босса. Я принес его в кабинет, открыл, и передал содержимое Вульфу. Тот пробежал глазами первую страницу и отдал её мне обратно и так со всеми остальными. Я тоже увлекся чтением, а увлечься было чем...

Мистер Вульф!

Вы мне глубоко симпатичны и тронули мне душу во время нашей последней встречи, поэтому я решилась на этот шаг, который многим покажется глупым. Я расскажу Вам истинные мотивы всех событий участником которых Вам случилось стать в последнее время. Граф О мой родной отец. Он двадцать пять лет назад случайно познакомился с моей матерью на показе драгоценностей. Она была русской дворянкой. Судьба заставила её стать танцовщицей и моделью, участвовать в показах у ведущих кутюрье. В последний момент, а дело шло к свадьбе, граф заявил что не может на ней жениться - родня против! Иначе его оставят без наследства. Граф предложил моей матери подождать со свадьбой, а через некоторое время он вступит в права наследства и тогда они будут и богаты и счастливы. Я родилась без отца. Манекенщица с ребенком на руках никому не нужна, а кроме этого моя мать ничего не умела. Вскоре она осталась без средств к существованию, а когда пришла за помощью к отцу ребенка, ей не очень вежливо указали на дверь, объяснив что у мсье О нет времени для подобных нам. Подумать только, ведь на содержание каждой своей собаки в год граф тратил столько, сколько нам с матерью хватило бы на два. Я была тогда трехлетней девочкой, но очень хорошо помню выражение лица моей бабушки когда мать пришла к ним со мной вместе просить содержания. На обратный путь у нас уже не было денег и мы шли пешком, а мама всю дорогу проплакала. Какой-то сердобольный крестьянин подвез нас до города и угостил меня молоком. Потом меня сдали в приют, а мама пустилась во все тяжкие... Её забил до смерти какой-то маньяк-сутенер у которого она работала. Это выяснилось уже потом, а тогда я два месяца ничего не ела, а только плакала размазывая слезы по оконному стеклу приюта. Тяжко, медленно прошли годы моего детства и юности, и я каждый день клялась Пресвятой деве отомстить своему папаше. И она мне помогла - в один прекрасный день отец явился в наш приют с целью усыновить какую-нибудь эмигрантскую сироту дворянской крови. И вот я в отчем доме в роли падчерицы. Я владею своими эмоциями, как вы уже убедились. Первое время я осматривалась не решаясь что-либо предпринять. Месть дело тонкое и обыкновенная смерть не могла искупить его вину за мою жизнь. Выход нашелся сам собой. Граф вместе со мной усыновил одного юношу - Франсуа, и очень к нему привязался. Даже включил его в свое завещание, а родная дочь им была отвергнута и забыта. Это словно сорвало корку с уже заживающей раны в моей душе. Подчинить Франсуа своей воле мне не составило труда. Через пару месяцев такого общения со мной он стал совсем ручной. Я дала ему понять, что стану его женой только если граф передаст ему все свои драгоценности и титул. Он из кожи вон лез чтобы заслужить это и уже почти добился своего, как приехавший к нам погостить друг графа повлиял на него и тот внес изменения в завещание. В тот вечер Франсуа пришел ко мне и сказал что покончит с собой так как все его надежды рухнули. Я подбросила ему идею, о которой вы догадались. Он сам облек её в детали и привел в исполнение. В этот миг я была отомщена. Мой отец пал не от рук этого юноши, а от собственной близорукости и жестокости. Все ради чего он жил было разрушено и разорено. Камни, ради которых он предал женщину, любившую его, и меня - плод этой любви, достались неизвестно кому! А усыновленный им юноша - отцеубийца! Вот расплата за все грехи! Когда вы будете читать это письмо я уже буду ехать в поезде на родину своей матери. Там, в России где деньги не имеют такой власти и люди живут по другим законам вам меня не достать, а я все же рассчитываю найти свое счастье.

Прощайте!

Мы пару минут посидели молча, а потом Вульф встал и прошелся по кабинету. Это означало высшую степень возбуждения. Я не стал с ним заговаривать так как ничего хорошего из этого бы не вышло. А когда он подошел к огромному глобусу стоявшему в углу кабинета и начал его крутить, видимо в поисках снежной России, я решил подать голос:

- Чем Вы там с ней занимались пока я стоял на стреме? ... Вы тронули мне душу...

- Арчи! Прекрати..., - он повернул свою огромную голову в мою сторону, - Я раньше знал, что нельзя оценивать поступки женщин с точки зрения логики, а теперь знаю почему: мужчины чтобы понять продумывают, а женщины - прочувствуют, и еще неизвестно, кто чаще ошибается.

Он еще немного поиграл с глобусом и вышел из кабинета:

- Фри-иц! Чем это пахнет у нас на кухне? Только не говори, что ты заправил майонез укропным маслом! Я отправлю тебя работать к Марко Вукчичу в Рустерман, там - в кабаке - твои экзерсисы найдут поклонников...