Спросите ль вы об исходе

Битвы меня, то отвечу я вам: побежденным я не был.

Софокл.

По дороге шёл путник, он был невысокого роста, широк в плечах и худощав на вид. Видимо, путь его был неблизкий, так как за спиной у него висела котомка, скорей всего со снедью или неким мелким скарбом, что характерно для путешествующего странника, да и любого другого человека, который выбрал себе пеший путь для передвижения. Одет он был в домотканые шаровары и лёгкий зипун, который представлял собой кафтан без воротника из грубого самодельного сукна со швами, подпоясанный алым кушаком. И только острая сабля, спрятанная в ножнах, отличала путника от простолюдина, да ещё неизменный серебряный кистень отягощал его ношу. Казалось, что это идёт простой дружинник, который отстал от своих собратьев - воинов, а теперь поспешает на встречу с ними, но только, если бы не выгравированная надпись у самого эфеса клинка: "Аз есмь".

Его лицо обрамляли светло-русые волосы, цвета спелой пшеницы, которые ниспадали мягким шёлком на плечи, и только единственная белоснежная прядь седых волос порой обнажала, от налетевшего летнего ветерка, тонкую серебристую полоску железного обруча, который охватывал под волосами голову путника. Правильные черты лица, прямой нос, и чётко очерченный контур губ выдавали в его обладателе если даже не красоту, то какую-то своеобразную привлекательность, которая была так не свойственна и не типична людям, живущих в этих местах. И какая-то неестественная бледность на лице, ещё больше оттеняющая синеву его глаз, говорила о том, что обладатель её, то ли давно не видел солнца, то ли долго хворал, то ли такой цвет лица был присущ ему с детства. Но такая бледноликость странника, ещё больше придавала ему некую своеобразную таинственность во всем его облике.

Несмотря на это, путник довольно-таки бодро шёл по дороге, и в каждом его движении одновременно чувствовались лёгкость и решительность. Видно было, что он торопится и не хочет останавливаться, чтобы полюбоваться великолепием пейзажа вокруг, и той природой, которая жила своим, только ей одной понятным миром, где всё шло своим чередом, и подчинено было одному размеренному ритму жизни.

Стоял тихий, тёплый, летний вечер, воздух был чист и свеж. Куда не кинь взгляд, везде простирался сочно-зелёный, как после дождя, ковёр из трав. Всё вокруг утопало, в каком-то опьяняюще - дурманящем благоухании цветов, трав и ещё, бог знает чего, что даже и описать-то невозможно.

Дорога, петляющая посреди поля, начала расширяться, и вдруг разошлась двумя направлениями, одна из которых шла в лес, а другая к жилым строениям, соломенные крыши которых уже виднелись невдалеке. Оттуда веяло дымком, и слышались еле различимые голоса людей.

Путник остановился, выбирая, куда ему следовать дальше, задумчиво посмотрел на близлежащее селение и решительно направился в сторону леса. Вечерело. Лес впереди стоял непроницаемой стеной. Огромные корабельные сосны возвышались над миром, завораживая своей стройностью и красотой. Потянуло сыростью, где-то звенел ручей, переливчатые звуки которого уже слышались из-за выступа небольшого холма. Путник достал флягу и наполнил её водой. Начинало смеркаться, и необходимо было выбрать местечко для ночлега. Можно было бы остановиться на поляне возле ручья, развести костёр и рядом упасть в душистые травы. Вдыхать волшебные запахи, слушать трели сверчка, и очарованно наблюдать за завораживающим перемигиванием уже появляющихся на небосклоне звёзд. Но свет от костра мог привлечь непрошеных гостей, а за время пути он привык к одиночеству и порой начинал сторониться общества людей. Поправив на плече своё котомку, а на поясе перевязь с саблей, путник решительно пошёл дальше. Лес приближался с неимоверной скоростью, и вот уже стоял во всей своей красе, вбирая в себя прохладу летнего вечера. Казалось бы, задумавшись на мгновение, он ещё раз окинул взглядом стволы многовековых сосен и решительно вошёл под их кроны. Темнота сразу же окутала его, приняв в свои объятья. Земля здесь была усыпана высохшими и пожелтевшими от времени иголками. Кубастые шишки лежали в изобилии у стволов деревьев, уже распушившиеся и отдавшие свои семена на пропитание мелким зверюшкам или попросту матушке - земле. Где-то назойливо продолжала щебетать мелкая пичужка. Потом, испугавшись, она вылетела прямо из-под ног нежданного гостя. И затем всё стихло. Наступила ночь. Путник развёл огонь из старого лапника, которого было кругом в изобилии. Есть не хотелось, и он с наслаждением, вытянув усталые ноги, сел возле костра, прислонившись спиной к стволу дерева. Огонь весело затрещал, жадно облизывая жёлтыми языками, ветки сушняка. Покой и умиротворение стали погружать путника в сон, навевая ему лёгкую дрёму, и он закрыл глаза.

- Олежка, а Олежка проснись, Середин Олег, Олежка! - продолжал настойчиво взывать голос, обращаясь к путнику. Тот мгновенно пробудился, сделав кувырок в сторону, и вскочил быстро на ноги, выхватывая привычным жестом свою саблю из ножен.

- Да ты не пугайся, это я! - перед затухающими угольками костра на земле сидел Ворон, обхватив руками свои колени, - Ну и сон у тебя крепкий - не добудишься, - затем с ловкостью настоящего фокусника достал откуда-то несколько картофелин и бросил их в догорающий костёр. Потом, взяв небольшую рогатинку, прикрыл их горячими угольками.

- А ты куда собрался-то, а Олег? - продолжал Ворон. Олег как заворожённый смотрел за действиями старика. Ведь он уже и забыл, какая может быть на вкус картошечка, да ещё испеченная в угольках, и с такой вот нежной корочкой, пропахшая дымком. Олег вложил назад саблю в ножны и сел рядом с ним, шумно сглотнув набежавшую в рот слюну.

- Отмстить неразумным хазарам! - хрипло произнёс он.

-Хе-хе-хе, смешно! Только ты не шути так. А то, не ровен час, очутишься на месте битвы с хазарским племенем, - разгребая угольки и переворачивая рогатиной картошку, произнёс Ворон, - Ну, что молчишь, ничего не хочешь мне сказать? - продолжал Ворон, - Ну, не хочешь, не говори, только зря ты всё это затеял, я ведь предупреждал тебя, нет смысла её спасать - нет. Велена сама выбрала свою судьбу, она знала, на что шла, и заметь - это не простая девка, а уж кое-что и она умела в своём чародействе. Велена могла противостоять своёму брату, но не захотела, а почему, а потому что любила - вот и поплатилась. А брат её - сильнейший маг и у него давно уже стёрлись все границы понимания добра и зла, у него одна цель - колдовать и мстить за себя, и упиваться злодейством, которое он творит.

- Ты сам говорил, что я воин и моё предназначение бороться со злом!- впервые, нарушив тишину, заговорил Олег.

- Да, да, я помню, ещё забыл добавить, что ты, Олег Середин - знатный Ведун, который всю нечисть заставляет перед собой трепетать. Только ты забыл одно НО, что с простой нечистью бороться намного легче, чем с настоящим чёрным магом-колдуном, и потом, ты думаешь, он сам будет с тобой драться? Нет, он сначала пошлёт против тебя простых смертных, которые имеют свойство умирать от клинка.

- Ну, там разберёмся, кто смертный, а кто нет, - проговорил Ведун, облокотившись о ствол дерева. Ворон отвернулся, недовольно поморщившись в ответ, - Олег, ну зачем она тебе нужна, ну зачем? Скажи ты мне на милость. Ведь с собой ты ее не возьмёшь, да и жить она там не сможет, а здесь в этом мире ты - всего лишь временный гость. И что тогда ты будешь делать?

- Ничего, как-нибудь разберусь, что мне делать.... Там картошечка не подошла?- вдруг с улыбкой спросил Олег.

- В аккурат самый раз..... Соскучился, как я посмотрю, по привычной пище-то? Слушай, Олежка, а может тебя в современный мир вернуть? Поди, устал уже по полям и лесам- то гулятюшки... Вон, смотри бледный какой! Тебе отдохнуть бы надо, а там сейчас в ванночку, да пивка холодненького под телевизор, а потом под рекламку убаюкаешься и в постельку тёпленькую, к Таньке под бочек, - хитро улыбаясь и, выкатывая из костра готовую картофелину, продолжил Ворон, - На, лови, твоя будет! - громко произнес он, обращаясь к Олегу. Тот ловко поймал клубень печеной картошки и стал лихо освобождать ее от шкурки, пачкая руки в черной саже и, дуя, на уже обнажившуюся, белую крахмалистую сердцевину.

- В тепленькую постельку говоришь? Не плохо! Вот только дело сделаю, тогда и поговорим об этом,- улыбнулся Олег.

-Не обожгись только,- вдруг с серьезным видом проговорил Ворон.

- Но, если бы ты хотел, ты давно бы меня уже отправил прямиком в наше время. Почему отсрочка-то такая?- спросил Олег, с полным ртом обжигающей мякоти, отчего речь его получилась, слегка невнятная, с признаками лёгкой картавости во рту. Ворон задумчиво разглядывал что-то в своих руках, затем медленно, как бы неохотно перевёл свой взгляд на Середина, заглянув в его тёмно-голубые глаза, будто бы пытаясь там найти ответы на все мучащие его вопросы.

- Ну да, ну да...,- продолжил Ворон, - только мало я тебя волшебству, что ли учил. В наш мир отправлю тебя легко, только ты прямиком оттуда - сюда махнёшь, и не остановить тебя ничем, не образумить. - В руках Ворона что-то блеснуло и Олег, немало удивившись, заметил небольшое круглое зеркальце, самое обычное, без всякой магии. "Неужели Ворон всегда носит его с собой, и при первой возможности достаёт, чтобы полюбоваться на себя", - подумал, вдруг, Олег. Он знал, что тот очень придирчиво относился ко всем возрастным изменениям на своём лице. Да, Олег и не спрашивал, сколько же Ворону в действительности лет, на этот вопрос всегда было наложено негласное табу. Хотя Ворон, обучавший Середина владению борьбы на мечах, всегда оставался в одной и тоже поре, и никакие возрастные изменения не касались его уже давно, оставляя пребывать в боевом расположении духа. Ворон следил за своей внешностью и постоянно был аккуратно выбрит и чист. Но чтобы носить с собой зеркало, это было верхом проявления его заботы о себе. И даже здесь он не изменял своим привычкам и был, конечно, ни чета Олегу, который в современном мире каждый день отмывал себя от кузнечной копоти.

- Это точно, уж чему-чему, а телепортации я успел научиться..... Эх, соли не хватает, а у тебя нет случайно, а, Ратмирович!?- Ворон сделал движение рукой, будто отмахиваясь от надоевшего за весь вечер собеседника- балагура, и, сделав обиженный вид, отвернулся от Олега.

- Нет, так нет, и на том спасибо!- уплетая за обе щёки кругляш картошки, продолжал Олег. Он быстро вытащил пробку из фляги и с жадностью припал к её горлышку. Прозрачная жидкость тонкой струйкой скатилась с его губ на шею и нырнула под холщёвую ткань. Воцарилась тягостное молчание.

- Олег, это твоё окончательное решение? - вдруг разорвал тишину голос Ворона, - и передумывать, я чувствую, ты, не собираешься? Ну, что ж, знать судьба у тебя такая, что мог, я для тебя все сделал, а теперь воля твоя. Коль на то пошло - иди, я препятствовать не стану, но и помощи от меня больше не жди. Если в беду попадёшь, меня не проси, помогать тебе я больше не буду. Ты остаёшься один Олег..., - а после некоторого молчания продолжил, - ты был хорошим учеником, но видно оказался не самым лучшим, слово наставника и учителя для тебя уже не закон. Разошлись у нас с тобой пути - дорожки. Да, и мне, что-то скучно с тобой стало. Ты не оправдал моих надежд, Олег Середин! Так что прощай! Вряд ли уже увидимся... Видно, время пришло..., - после этих слов Ворон резко встал, вытянул вперёд руку и прочертил по воздуху знак магической пентаграммы, открывая проход в другой мир и, не оборачиваясь, решительно шагнул в него. Пространство за ним сомкнулось, поглотив Ворона в своём безвременье, оставив только еле уловимый запах его одеколона. Будто бы и не сидел он, минутой назад, у костра, будто бы и не вёл разговоры с Олегом, а может это всё только пригрезилось Ведуну, примерещилось, и только картофельные шкурки у ног его, подтверждали недавнее присутствие здесь Ворона.

- Вот тебе и ква, ушёл, даже не обернулся, - Олег так и не смог привыкнуть к способности учителя быстро перемещаться в пространстве.

"Я препятствовать тебе не стану, и помощи от меня ты больше не жди",- передразнил он Ворона, - ну и не надо, сам справлюсь, авось и не так часто он ко мне на помощь спешил, всегда самому приходилось отдуваться, а если что и делал, так только, в качестве наблюдателя со стороны. Да, зря я пред ним телепортацией блефовал, и ведь повёлся старый пень, поверил. Эх, если бы ещё знать, как это делается, проблем было бы намного меньше, а то и сапоги уже все износил, а к цели так и не приблизился. Да и еды в котомке осталось на раз, на два, если в ближайшее время не пополнить запасы, то придётся туговато. И что Ворон побольше харчей с собой не прихватил или надеялся, что они мне больше здесь не понадобятся, после моего согласия на возвращение. Нда, видимо, правда, я не самый лучший ученик у тебя, Ворон, но такой уж я уродился, не привыкший отступать от своей цели. Ну что ж, уже светает, пора и мне собираться в дорогу, - и уже бодрым голосом проговорил,- Эх, была, не была, где наша не пропадала, один в поле - тоже воин! - с этими словами он стал тушить догорающие угли, и здесь взгляд его упал на блестящий кругляш на земле. Это было зеркало, случайно оброненное Вороном, Олег поднял его, и поднёс к лицу, на него смотрело осунувшееся лицо чужого ему человека, только голубые глаза всё также отражалась синими васильками на холодном стекле.

- Выбросить, что ли, всё равно совсем бесполезная вещица в этом мире, - но ещё раз взглянув на себя, он запихнул его под ткань кушака и быстрым шагом направился вглубь леса.

Солнце уже клонилось к закату, а Олег всё шёл и шёл по мягкому ковру из сосновых иголок, по густо усыпанной хвое, пробираясь между вековыми соснами и елями. Иногда путь ему преграждали лежащие на земле, вывернутые с корнем деревья, которые от старости или от сильного ветра падали, как подкошенные богатыри, увлекая за собой своих меньших собратьев. И тут же вековые кроны, оставшихся стоять в строю могучих сосен, смыкались между собой, навеки закрывая их от солнца.

Внезапно Середин почувствовал, как тёплой точкой запульсировал крест на запястье, обмотанный узкой тряпицей. Ведун остановился, прислушиваясь, ничего необычного он не заметил: кругом так же весело продолжали щебетать птицы, мелкие пичужки, суетясь, жили своей жизнью, норовя вылететь прямо у него из-под ног. Олег медленно положил руку на эфес сабли, рукоять которой привычно вошла в его руку. Вдруг он почувствовал, как воздух наполнился ароматом каких-то душистых цветов и ещё какой-то примесью пахучих трав. И, вдруг, от ствола дерева отделилась едва уловимая туманность, которая на глазах начала трансформироваться и приобретать силуэт хрупкой девушки. Крест моментально отозвался жаром, отдаваясь болью в руке. Олегу нестерпимо захотелось развязать повязку и освободиться от, казалось бы, прожигающего прямо до кости раскаленного кусочка серебра. Она стояла пред ним так близко, что до неё можно было дотянуться рукой. Лицо её было бледное, без единой кровинки, и видно было, что ей стоило немалых усилий сохранять себя в человеческом обличии. Чёрные вишни глаз, не мигая, удивлённо смотрели на Олега. Её жёлто-зелёные волосы, густыми прядями спускались до земли, а кончики ее блестящих локонов были густо усеяны множеством сосновых иголок с янтарными капельками смолы. Длинный просторный сарафан, цвета белого тумана, едва доставал ей до ступней, которые были босыми и, одновременно, прозрачными, через них можно было разглядеть мох и лишайник, на котором она стояла или, вернее сказать, плыла.

- Вот тебе и ква, электрическая сила, - произнёс Олег одними губами.

"Это же, наверняка, Лесавка - дочка самого Лешего. Несмотря на свою мнимую хрупкость, многих людей она сгубила, да, заманила, в чащобы непролазные, да, болота непроходимые завела, увлекая путника своим детским плачем или мороком",- промелькнуло у Олега в голове. А ещё опасным у Лесавки считался её взгляд, который обладал колдовской силой, заставляя терять разум у людей. Редко кого она отпускала, мало их, кто живым от неё приходил. Между тем Лесавка уже обрела ясность и чёткость своего обличия.

- Поиграй со мной! - произнесла Лесавка детским голоском,- мне здесь скучно одной.

"Только не смотреть ей в глаза",- испуганной пташкой забилась мысль в голове у Олега: "Только не смотреть ей в глаза", - Олег уже ощущал, как жар от креста расползается по всей руке: "Ничего себе, какая сила в этой, на вид хрупкой девице. Теперь понятно, почему даже осторожные и, умудрённые опытом, люди не смогли избежать расставленных сетей Лесавки", - быстро пронеслось у Олега в голове. И ещё эти чёрные, как вишни глаза, которые притягивают и манят: так хочется не сопротивляться, смириться и пойти на их зов, утонуть в бездонной глубине, закружиться в вихре чёрного как смоль водоворота и заснуть, провалившись навечно в тяжелое забытье.

- Нет...,- Олег встряхнул головой, чувствуя, как перестаёт сопротивляться, как его стремительно засасывает, подчиняя целиком: и волю и мысли, в этот тягучий медленный поток. Он усилием воли заставил свой взгляд оторвать от неё.

- Послушай, красавица, я сейчас спешу очень, давай лучше на обратном пути, когда через лес снова пойду я, тогда и постараюсь тебя чем-нибудь развлечь, - проговорил Олег, краем глаза наблюдая за ней и, пытаясь незаметно запихнуть кусочек тряпицы под крест на запястье.

"Ну, то, что эта нечисть приняла на себя образ женщины - это уже хорошо. По крайней мере, можно попытаться, хотя бы выиграть время, попробовав заговорить её",- подумал Олег. Лесавка быстро заморгала, и слёзы горохом брызнули из её глаз, она разрыдалась как простая девчушка в её возрасте.

"Вот только этого ещё мне и не хватало, уж лучше саблей драться, чем женские слёзы унимать. Ведь как начнут реветь, ничем их не остановишь. Тьфу, ты! О чём это я? Да, какая она женщина, ведь морок лесной, а Леший отец её! Тоже удумал о Лесавке, как о живом человеке говорить", - подумал Олег, и тут же заговорил, обращаясь к ней.

- Постой, хорошая, не плачь! Есть у меня вещица одна - подарочек для тебя! Все девушки от него без ума, просто жить не могут, часами время проводят в него глядучись, - Олег достал из-под кушака зеркальце и протянул Лесавке,- на, возьми, это тебе, милая. - Лесавка тут же прекратила плач, слёзы моментально исчезли с её белого, как снег, лица. Да и были ли это слёзы? Она замерла на секунду, будто решаясь, что ей предпринять, а потом неспешно, словно сомнамбул, подняла свою руку и стала приближать её к Олегу очень медленно, вытягивая её в длину, словно щупалец какого-то мистического животного. Рука Лесавки всё тянулась и тянулась к нему, а он, замерев, смотрел на неё во все глаза, как заворожённый, не смея оторвать своего взгляда от ее прозрачной руки. Холодная струйка пота, образовавшаяся где-то между лопаток, предательски скатилась по спине, делая и без того уже влажной его рубаху. Наконец, рука Лесавки достигла своей цели, даже не прикасаясь к ней, Олег почувствовал, каким ледяным холодом повеяло от неё. Цепкие пальцы Лесавки обхватили, уже нагревшееся, от Олегова тепла зеркало и выхватили его, в этот момент случайно докаснувшись до его руки. Олег дёрнулся, ощутив ее прикосновение, но зеркало уже было в руках у Лесавки. Теперь уже с быстротой молнии она поднесла его своему лицу, заворожено вглядываясь в зеркальную глубину. Олег стоял, не смея пошевелиться. Вдруг, подобие улыбки заиграло на лице Лесавки, и она осторожно стала гладить своё изображение в зеркале, всматриваясь в него всё более и более пристально. Потом замерла, будто обнаружив там что-то очень важное, что давно искала и, наконец, нашла, и медленно, развернувшись, пошла прочь от Олега, не отрывая своего взгляда от зеркальной поверхности стекла.

- Не может быть, неужели ушла? Что-то больно просто всё вышло, даже саблю не обнажил. Как бы мне потом со сторицей всё это не обернулось...,- проговорил задумчиво, глядя ей вслед, Олег.

Он непозволительно много потерял времени и сил при встрече с Лесавкой. Сумерки стали сгущаться, воздух налился плотностью душного летнего вечера. Начал накрапывать мелкий дождь. Его рубаха, впитав небесную влагу, моментально стала мокрой.

"Не очень приятно ночь под дождём коротать, а мне ведь еще лесную ведьму найти нужно, чтобы помогла путь к колдуну отыскать... Хотя бы какое-нибудь жилище найти, а то уж и лес должен закончиться, а я всё здесь плутаю. И луны нигде не видно, тучи ее, что ли, от меня скрыли, и темень такая - хоть глаз коли", - пробираясь с трудом по лесу, размышлял Олег. Вскоре к дождю присоединился туман, который клубился здесь большими кольцами, окутывая каждое дерево, словно белым саваном, покрывая все вокруг. Заговор на кошачий глаз уже просто не имел действия, в такой непроницаемой молочной пелене тумана. Олег давно уже шёл не по ровной земле, усыпанной хвоей, как было в начале леса, а по древесным корягам, которые подобно мифическим змеям выпирали из-под земли. Каждый шаг уже давался с трудом. Нестерпимая усталость наваливалась свинцовой тяжестью, казалось, пропитывая мучительной болью, каждую клеточку тела. Он уже перестал различать, в наползающей мрачной темноте, что все деревья уже давно внешне изменились, возвышаясь над землей мертвыми, абсолютно голыми ветвями без листвы. Птицы сразу как-то смолкли, перестав заявлять о своём существовании, отказавшись издавать весёлые трели в этом гиблом месте. Да, здесь их, скорей всего, и не было совсем. Непроницаемая, тягучая как кисел, мгла повисла над лесом. Середин уже просто брёл, не разбирая дороги, и не останавливался только потому, что здесь нельзя было просто останавливаться и устраивать себе ночлег. Он перелезал через коряги, торчащие из-под земли. Он спотыкался, вставал и опять шёл упрямо дальше. Олег давно уже перестал обращать внимание на тёплую пульсацию креста у запястья. Ведь он будет идти столько, сколько хватит сил, пока его не собьёт с ног усталость. Ко всему прочему, к нестерпимой усталости, примешалось сосущее чувство голода. Ведун давно уже доел свою последнюю краюху хлеба. Фляга тоже была пуста, и жажда всё острее давала о себе знать. Но нужно было идти, не останавливаясь, только идти.

"Да, хоть бы лес этот расступился, что ли, - думал Олег,- да не по кругу же он ходит, в самом деле. Ведь где-то должны быть граница его предела. Когда - никогда, а он все равно выйдет из этого заколдованного круга", - думал лихорадочно Олег, пробираясь сквозь коряги. И лес, будто услышав мольбы путника, расступился, как какое-то мистическое существо, исторгнув человека из своей погибельной утробы. И Олег увидел, как забрезжил впереди лучик света. И чем дальше он шёл, тем светлей становилось, словно костры невдалеке разожгли. Но Середин вдруг резко остановился. Запястье, где был примотан крестик, обдало нестерпимым жаром. И перед его глазами открылась поляна, залитая каким-то безжизненным светом, утыканная острыми кольями, на каждом из которых, был насажен человеческий череп, от которого и исходило это, заметное издалека, белое свечение. А посреди поляны стояла избушка на двух больших, деревянных, покрытых серо-грязной паутиной, сваях. Олег подошёл к одному из черепов и заглянул в его пустые глазницы. И тут же отпрянул - из зияющей пустоты мертвых глаз черепа выкатилась крупная прозрачная слеза, которая тут же почернела и сползла медленно вниз, упав на землю.

-Вот те ква, что-то мне сегодня особенно везёт на слёзы, и по ком ты плачешь мёртвое костище по себе или, может быть, по мне? - мёртвое молчание было ему в ответ.

Олег глубоко вздохнул и, не теряя времени, выхватил саблю, серебряный кистень и, как когда-то учила его Велена, представил, как разгоняется в жилах кровь, как энергия мощным потоком входит в его мускулы, заставляя наливаться их стальной силой.

И вдруг налетел ветер, всё зашумело вокруг, увлекая за собой и заставляя кружиться в каком-то бешенном, необузданном ураганном вихре. Потоки дождя, состоящие из стремительно текущей водной массы, хлынули на Олега с такой необузданной силой, будто решив окончательно затопить всю землю разом, и в первую очередь то место, где стоял одиноко Олег. Раздался оглушительный треск, раздираемых напополам, падающих деревьев. Грохот был такой, что сразу заложило уши, как будто тысячи водопадов в один момент обрушились на землю. Сверкнула молния, прорезая, словно бритвой, чёрный, вяжущий, как кисель, мрак над землёй, и тут же раздался оглушительный раскат грома. Будто бог громовержец - Перун, разбуженный ночным шумом, решил метнуть стрелы, целясь наугад, желая таким образом поразить нарушителя спокойствия. И в этом необузданном хаосе Олег заметил, как с места стали сдвигаться огромные, в обхват шириной деревья, и направляться к нему, медленно переваливаясь с боку на бок.

- Электрическая сила, куда ж это вас несёт! - Олег размахнулся и с силой рубанул по толстой крючковатой ветке деревянного монстра, которая потянулась к нему, желая обвить его руку. Раздался оглушительный визг раненого чудовища, и чёрная смолистая жидкость, брызнув в лицо Олега, потекла ручьём по стволу дерева из образовавшегося среза, сделанного его саблей. Сзади уже кто- то его хватал, пытаясь повалить на землю. Олег стал крутиться вокруг себя в бешеном темпе, безжалостно рубя всё вокруг, что хотело его зацепить, затоптать и задушить, навалившись всей тяжестью.

Стоял один сплошной вой. Слились воедино деревья, ветки, коряги. Всё летело в одной сплошной круговерти, обдавая Олега своим смрадом гниющей древесины. И, казалось, что уже не разобрать, где человек, а где нечисть, где кончается небо и где начинается земля, всё соединилось в один нескончаемый, вращающийся поток. И среди всего этого месива билась и трепетала человеческая, ещё живая плоть, пытаясь бороться за свою жизнь и, отдаляя, насколько это ещё возможно, свою смерть. И в этом хаосе Олег стал замечать, что искалеченные обрубки деревьев стали отступать, пропуская кого-то вперёд более сильного и могущественного. Ветер тут же стих, захлебнувшись стеною дождя. Да и дождь резко прекратил свой неистовый бег. А когда Олег пригляделся, то увидел, что к нему со всех сторон идут, пошатываясь, с распростёртыми навстречу руками, словно для объятия, - целое полчище мертвецов. Сначала Олег не понял, что в их образе было странным на первый взгляд, но приглядевшись, он увидел, что у всех мертвецов отсутствовали головы, что не мешало им каким-то образом видеть и чувствовать человека. Они всё шли и шли нескончаемым потоком. И вот первые из них уже добрели до своей цели. Олег размахнулся и с силой ударил кистенём по спине мертвеца, дробя ему позвоночник, другому - отсекая руку по плечо, обнажая белую кость сустава, и вонзая острую саблю в грудь, в то место, где когда-то билось живое человеческое сердце. Но отделённая от тела рука продолжала жить своей жизнью, пытаясь схватить Олега за сапог. Он безжалостно наступил на посиневшую ладонь со скрюченными пальцами, успев разглядеть чёрную окантовку ногтя на белом пальце мертвеца. Олег кромсал безжизненную плоть, которая со всех сторон окружала его, но, вскоре, он стал замечать, как замедляются его движения, как нестерпимой болью саднит руку с кистенём, и какое-то равнодушие постепенно охватывает его целиком. Олег рубил и рубил, кромсая всё на своём пути, раздавая удары вокруг себя. Смешались куски конечностей, плоти и костей. Олег не знал, сколько времени он так дерётся, и из-за непроницаемого мрака, не мог понять толи ночь ещё, то ли день уже, но чувствовал, что силы его на исходе. Несколько раз он уже падал, спотыкаясь о мёртвые тела, целые груды которых стремительно образовывались вокруг него, и ему приходилось поспешно их перешагивать. Ныло уже всё тело, было несколько ран, которые довольно сильно кровоточили. Он продолжал рубить, но уже больше по инерции, имея только одну мысль - только бы не упасть. Ему казалось, что он уже умер и представляет собой одного из этих мертвецов, которые идут напролом, не страшась ничего. И только боль не давала до конца уплыть сознанию и раствориться в паутине небытия. Ему казалось, что солнце уже никогда не взойдет, и завтра уже никогда не наступит, и все это никогда не закончится... Боль понемногу начала отступать, равнодушно покидая, уже такое безразличное ко всему тело, покидать.... уводя вместе с собой и жизнь.

И вдруг всё прекратилось. Он стоял в одиночестве на пустой от мертвецов поляне, и ничто не нарушало оглушавшую его тишину, которая обрушилась так внезапно, белой ватой на землю. И не осталось ни одного следа от недавнего сражения, лишь заляпанная грязью и кровью одежда, напоминала ему о прошедшей битве. Олег вдруг заметил, что он почему-то не чувствует на руке креста и, взглянув на запястье, увидел, что тряпицы, с помощью которой был примотан крест, исчезла. Её просто сорвало в момент битвы. А с нею вместе потерялся и крест. Олег облизнул запёкшиеся губы, ему хотелось просто упасть и забыться.

Но вдруг избушка, которая стояла на протяжении всей битвы мёртвым, полуразрушенным строением, теперь как будто зашевелилась и ожила. Дверь в ней со скрипом приоткрылась, подалась вперёд и с силой вылетела наружу, упав с грохотом на землю. И из дверного проёма, зияющего черной пустотой, медленно вылезла Ведьма.

Олег почувствовал себя таким обессиленным, что даже любой ребёнок, при желании, в этот момент мог легко справиться с ним, одним только лёгким толчком, уложив его тут же, рядом с вылетевшей наружу дверью. Он не мог пошевелить ни то, что руками, но даже пальцами, и уж тем боле, не смог бы с кем- либо сражаться в эту минуту.

Они смотрели друг на друга, не смея отвести глаза. С одной стороны - Ведун, чуть не падавший от усталости, весь забрызганный грязью, исцарапанный в кровь, который всем своим внешним видом уже мог сойти за любую нечисть. А с другой стороны - она, на вид очень древняя, но от этого не менее мощная в энергетическом плане - Ведьма. Даже оставшись без креста, Олег каждой клеточкой своего организма чувствовал её мощь. Вдруг она зашевелилась, встряхнула головой, откинув назад свои в беспорядке, рассыпавшие по плечам, седые волосы и первая прервала затянувшееся молчание, разорвав эту гнетущую тишину своим низким грудным голосом, с нотками нескрываемого раздражения, проговаривая медленно, даже слишком медленно каждое слово.

- Так и будем стоять, друг на друга глядеть. Зачем ты сюда пожаловал, гость незваный? - Олег сглотнул такую тягучую слюну, ощутив, как капельки пота бисером выступили у него над губой.

- Не очень уж ты и гостеприимна, хозяюшка, - хрипло ответил Олег, еле ворочающимся языком, облизывая с губ горькие капли пота.

- Я тебя к себе не звала, - почти прорычала старуха.

- А я и не жду, когда меня позовут, я сам привык приходить,- продолжил Олег. И вдруг колдунья, услышав такую дерзость в ответ, недоумённо вскинула брови, а потом её плечи затряслись и, растягивая свой рот в подобие улыбки, обнажая ровные белые зубы, она начала беззвучно, а потом безудержно, просто залихватски заразительно хохотать.

- Откуда же, ты, такой бесстрашный взялся-то, в моём лесу? - сквозь смех проговорила колдунья.

- Ты бы покормила меня сначала, напоила, баньку истопила, а потом бы и вопросы задавала, - проговорил Олег, не ожидая такого поворота в поведении колдуньи.

- "Напоила, да накормила....",- ещё с большей силой разразилась хохотом старуха, - Только я как-то больше сама привыкла гостями закусывать,- вдруг серьёзным тоном проговорила она, будто и не смеялась до этого. - Ну что ж, - продолжила Ведьма, смерив своим взглядом Олега,- заходи в избу, коль пришёл, а то на трапезу опоздаешь,- с этими словами она развернулась и скрылась в чёрном, от непроницаемого мрака, проёме двери. Олег, тяжело ступая по земле, направился за ней. Но стоило ему только войти в избушку, как по глазам его полоснул нестерпимо яркий свет, от неожиданной боли Олег зажмурился, быстро прикрыв глаза руками.

- Наговор на кошачий глаз отмени, а то так, не ровен час, и без глаз остаться можно, - проговорила старуха. Олег, на секунду замер, ожидая пока к нему вернётся человеческое зрение, затем с трудом разлепил веки. Глаза его, ещё не привыкшие к свету, могли уже различать то, что было внутри ведьминого жилища. Олег поразился внезапной перемене вокруг. Он готов был увидеть внутри всё, что угодно, но только не такое великолепие, достойные по праву принадлежать именитым князьям.

" Вон, оно как, а избушка - то не простая, с секретом. Снаружи- то - рухлядь гнилая, а внутри - хоромы царские", - подумал Олег, осматриваясь вокруг. Внутри избушки все было залито желтоватым мягким светом, как от электрической лампы. Посередине чистого дощатого пола стоял огромный стол, полон всяких яств. Даже настоящие стеклянные кубки с дорогим вином возвышались над всем эти изобилием. А каких экзотических фруктов здесь только не было. Олег почувствовал, что голод с новой силой пробуждается в нём.

- Ну, садись, угощайся, чего ты медлишь. Не бойся, еда не отравленная, а очень даже годная для употребления, - проворковала колдунья. Олег с трудом оторвал взгляд от пищи и взглянул на колдунью. С ней тоже произошли заметные метаморфозы. Теперь вместо старой сморщенной старухи стояла стройная, молодая, довольно красивая женщина, в серебристом до пят сарафане. Чёрные, как смоль волосы, ниспадали до самого пола.

" Где же ты настоящая? Та, что до этого я видел или та, что сейчас?" - подумал про себя Олег, а вслух произнёс, беря со стола яблоко и впиваясь в него зубами:- А скажи-ка, красавица, как мне к тебе обращаться, как величать тебя по матушке или по батюшке,- спросил Олег, ловко управляясь с яблоком.

- А зови меня просто - Яга, - произнесла весело колдунья. От неожиданности следующее яблоко, к которому потянулся Олег, вырвалось из рук и, с шумом ударяясь об пол, покатилось к ногам колдуньи. Она грациозно нагнулась, подняла спелый плод, затем поднесла его к своему рту, и с хрустом, жмурясь от удовольствия, откусила большой сочный кусочек. Сладкий сок, неудержимо сорвавшись с её алых губ, потёк янтарным мёдом по подбородку, по изящной белой шее, а потом, замедлив свой бег и, достигнув маленькой ямочке возле ключицы, медленно скатился к глубокому вырезу её платья и исчез в прорези между выпуклыми полушариями, чуть прикрытых прозрачной тканью грудей...

- Яблоки у тебя больно сочные,- проговорил Олег, не смея оторвать от неё глаз.

- Так бери, угощайся, на столе их много, - проворковала Она.

- Мне бы сначала умыться с дороги, путь к тебе был не близкий, к тому же тяжёлый и долгий. Да и гостеприимство, как я погляжу, у тебя не в чести.

- А-а, это ты о моих слугах, так всех встречных поперечных допускать сюда не пристало для меня, мало ли вас здесь народу шастает-то? И все, буквально, так и норовят в избушку забраться. Тут только и можно тщательнейшим испугом гостя приструнить... Ты лучше скажи, как тебя звать величать, и куда путь держись, добрый молодец?

-Звать меня Олег, а путь я держу к колдуну одному, которого Ингольфом зовут. Не подскажешь, где мне его найти?

- Ингольф,- задумалась она - нет, не припомню я что-то такого. Старая я уже стала. Память со мной порой шутки любит шутить, всего и не упомнишь, - игриво проговорила она с улыбкой на лице.

-Нда, по тебе и не скажешь, что ты уже в преклонном возрасте, уж больно молодость в тебе так и играет, если только опять в старуху не обернёшься,- уже без видимого напряжения произнёс Олег.

- Как вести себя будешь,- весело рассмеялась она. - Ну, а теперь пора и в баньку сходить, заждалась она тебя родимая в свои жаркие объятья, чай соскучился по парку-то душистому, смотри, как перепачкался-то, пока по лесу-то бродил. - После всего пережитого вид у Олега желал лучшего, и баня для него была в этот момент самым наилучшим способом избавления от всего, что к нему пристало за эти дни, не только на физическом, но и энергетическом уровне. Поэтому он с радостью согласился, и медлить с этим не стал.

"Не смотря, что нечисть, а баню тоже уважает",- подумал Олег.

Баня была знатная и построена - добротно, прямо в самой, так сказать, избушке. "И когда она её истопить-то успела, словно ждала кого-то, а почему кого-то, меня она и ждала"- подумал Олег, оставшись наедине с собой. Жар в бане был отменный, и Олег, кряхтя, разделся, погружаясь в горячую истому душистого банного воздуха. " Что-то уж больно жарковато, уж не изжарить ли она меня здесь собралась. А что? Будет два в одном флаконе и чистенький и готовенький, жалко, что только не бритый. А так прямо с пыла с жару, только на блюдце и к столу подноси, а потом хоть гостей созывай, хоть сама кушай. Эх, как там, в русских сказках-то. Тьфу, и о чём это я, вечно мне в таких ситуациях мысли нехорошие лезут. Ладно, два раза не умирать, а одного не миновать", - и Олег, бодро раздевшись, но всё- таки предусмотрительно захватив с собой саблю, поставил её около себя и лёг на скамью, отдавшись банной неге. Он лежал, раздумывая о пережитых событиях, и сам того не замечая, мысленно опять переметнулся в прошлое. Олег вспомнил, как когда-то лежал вот так же в бане, и Велена натирала его смесью из трав, совершая свой волшебный ритуал, наполняя его своими знаниями, отдавая ему свои силы, с помощью которых он может теперь очень многое.

Вдруг дверь с силой отворилась и с грохотом стукнулась о стенку. В дверном проёме стояла Яга.

- Я вспомнила! - сосредоточенно жёстко, как бы глядя куда-то в пустоту, проговорила она. Олег вскочил, чуть не упав с лавки, хватая одной рукой саблю, а второй машинально прикрывая свою первородною наготу.

- Тихо входить, чтобы не срывать дверей, ты, как я погляжу, не умеешь,- ошарашено глядя на неё, только и смог промолвить Олег.

- Олег, я вспомнила, кто такой Ингольф,- с металлическими нотками в голосе проговорила Яга.

- Ну, я скажем, тоже никогда не забывал, кто он такой есть, - смущённо глядя на нее, произнёс Олег.

- Олег, ты не понял, это не просто колдун, это колдун, которому по силе просто нет равных.

-Это всё, что ты вспомнила? Ну, так я об этом уже знаю, послушай, может ты всё- таки выйдешь, я хотя бы оденусь, а то как-то не очень комфортно мне вот таком виде пред тобой стоять.

-Нет, ты меня не понял, он силён так потому, что ему покровительствует тёмная богиня Морана. Её появление на земле часто предвещает Черная Луна на небосводе и одновременно серп, которым она подрезает Нити Жизни. Морана воплощает собой торжество Мари. Она никогда не бывает там, где ее ждут, и никто не ведает, где ее можно дождаться. Она - ледяная пыль, хаос, вечная ночь и бесконечное забвение. Там где она появляется, вода во всех источниках моментально превращается в мёртвую, а у людей возникает необъяснимое влечение к смерти. У Мораны много слуг. Слуги Мары - это злые духи болезней, они часто носят голову под мышкой, бродят по ночам под окнами домов и шепчут имена домочадцев: кто отзовется на голос Мары, тот умрет,- и уже почти с отчаянием в голосе прокричала,- Олег, тебе нельзя туда идти!

-Всё, всё, я понял, допустим, я уже испугался. Может ты всё - таки выйдешь, я хотя бы оденусь.- Она с немым укором посмотрела на него, как на непослушного ребёнка, который не понимает по своей наивности всех волнений и забот взрослого человека и, чуть помедлив, спокойно произнесла,- Одежду твою я в порядок привела, когда оденешься - поговорим,- и с этими словами она вышла за дверь.

- Прямо сговорились все: не ходи, да не ходи. То Ворон отговаривал, теперь и эта туда же. Несмотря на то, что нечисть такая же, а боится этого колдуна почему-то, враждуют они, что ли между собой. Ну да ладно, там видно будет, кто есть кто... - с этими словами Ведун развернул свои вещи и обомлел: всё было настолько чистым, как будто только " с магазина". - И как ей это удалось, ведь вся одежда лежала здесь рядом, а колдунья даже не прикасалась к ней,- вот бы и мне таким уменьем обладать, от скольких бы проблем сразу освободился. Надо бы спросить, как у неё это получается,- Олег быстро ополоснулся, оделся и вышел из стен бани.

Она стояла у окна, спиной к Олегу. Окно было затянуто чем-то полупрозрачным, каким-то подобием стекла. Тёплый свет всё также лучистой энергией заполнял пространство вокруг. " Интересно, что же является его источником, - подумал Олег,- не окажись я в такой древности, точно поверил бы, что это самое, что ни на есть, электричество".

- Ты не осознаешь всей опасности Ведун, - подчёркнуто холодно проговорила ведьма, и после некоторого молчания продолжила,- Ты ищешь его, чтобы убить?

Олег задумчиво посмотрел на неё, а потом произнёс, чуть помедлив. - Скорей всего - да. По своей воле он, навряд ли, выполнит то, о чём я его попрошу.

- Ты не сможешь его убить,- быстро и уже с нескрываемым раздражением в голосе проговорила она, - Пойми он уже не человек. Ингольф стал названым сыном Мары, она будет опекать его до самой смерти. Даже если каким-то чудом тебе удастся его победить, то расплата за его смерть будет пострашнее самой смерти.

-И что за наказание меня ждёт? - уже чувствуя, как к нему подкрадывается с новой силой усталость, с равнодушием в голосе спросил её Олег, и уже про себя продолжил, - "Ну, почему нельзя просто всем счастливо жить в сообществе друг друга. Наверное, наша Земля - это единственная планета, на которой почему-то нет простого мирного сосуществования всех и каждому. Почему-то всегда кто-то пытается доказать свою значимость, и посягнуть на свободное пространство и независимость своего ближнего. Никогда нам не быть счастливыми, наше счастье - это всего лишь время отсроченного несчастья.... И как там сейчас Велена, помнит ли она ещё обо мне?"

- Олег ты меня совсем не слушаешь, - прервала его мысли колдунья.- Вся сила Ингольфа, после его смерти переходит к тому, кто его убьёт.

-И это всего лишь? Другого наказания не будет?- с иронией в голосе произнёс Олег.

-Не шути так! - почти прокричала Яга, гневно сверкая глазами.

- Что ты знаешь о его силе, которая по глупости твоей легко может оказаться в тебе. Ты - всего лишь человек! Ты даже представить себе не можешь, что значит находиться под бременем колдовства. Когда оно на тебя давит, окутывая, как паутиной, заставляя постоянно творить зло и колдовать, колдовать непрестанно, требуя наносить вред всему живому из плоти и крови. И ты, хочешь, это всё взвалить на себя? Чтобы потом творить такое же зло и постоянно жить под натиском разрушающих и раздирающих тебя тёмных сил, которые будут постоянно искать выхода для своего воплощения!? - она почти прокричала, вернув Олега к действительности, который уже совсем расслабился, и думал только возможности где-нибудь поспать.

- Хорошо, я всё понял, но и ты пойми меня, я должен добраться до Ингольфа, и спасти одного человека, который находится в его руках, чего бы мне это не стоило. Поможешь ты мне или нет, в любом случае я приложу все усилия, чтобы сделать это.- Услышав его слова, она вся внезапно сникла, плечи её опустились, и голова склонилась к груди. Она сразу стала походить на маленькую сгорбленную старушку такую же жалкую и беспомощную одновременно. Олегу сразу захотелось подойти, обнять и утешить её, но он не знал, возможно, ли это вообще, и как будет расценено ею. Вдруг, она вся встрепенулась, став опять грациозной и независимой и произнесла, нарушив молчание.

- Я поняла тебя. Ну что ж, ты сделал свой выбор, и я не вправе отговаривать тебя, решил идти, значит иди, задерживать тебя не стану. Но прежде чем ты соберёшься в путь, прими от меня одну вещицу, вот эту гривну. - В руках колдуньи вдруг появился металлический обруч, концы которого замыкали круг, далеко заходя друг за друга. На нём был выгравирован орнамент из треугольников с выпуклостями внутри, отдалённо напоминающие "волчьи зубы".

- От сильного колдовского воздействия гривна Гривна - металлическое украшение в виде обруча, носившееся на шее., конечно, не спасёт, но послужить тебе послужит. Снимешь её с шеи, когда совсем тяжко придётся,- с этими словами она подошла к Олегу, затем подняла руки с гривной высоко над его головой и медленно, шепча одними губами только ей понятные слова, начала надевать обруч на Олега. Как только гривна коснулась его шеи, он почувствовал неимоверную тяжесть, на вид, казалось бы, лёгкого металла, который с нестерпимой силой стал давить на его грудь, сжимая шею прочным кольцом. Олег пошатнулся, но устоял, и в этот момент тяжесть от обруча начала тянуть его к земле, оковывая и опутывая металлической хваткой стальной проволоки. Он не мог даже двинуться с места, стало трудно дышать, в висках уже начали стучать наперебой отбойные молотки, отсчитывая и убыстряя удары. Сердце бухало с неимоверной силой, а в глазах появилась красная пелена. Олег попробовал вырваться из металлического плена, пытаясь сорвать обруч с груди, но не тут-то было, он прочно лежал на его шее, словно сросшийся с кожей, не желая поддаваться на усилия Ведуна разорвать его концы. "Она ведь хочет меня убить, а я доверился ей, я поверил..., но она же - нечисть..., она должна только убивать..., она должна меня убить..." - забилась испуганно мысль в мозгу и вдруг смолкла, увлекая сознание в небытиё.

Она смотрела, впившись в него глазами, не произнося ни слова, просто наблюдая за ним, пока всё ни кончилось. Когда он, пошатываясь и, не в силах больше сопротивляться, рухнул обессиленный на пол, прямо возле её ног, раскинув беспомощно руки вдоль своего тела. Тогда она медленно опустилась на колени рядом с ним, провела рукой по его волосам, разглаживая пряди пшеничного цвета, слипшиеся местами от пота. Затем её рука скользнула по мёртво-бледным щекам и немного задержалась на почти бескровных губах, слегка прикасаясь к нежной коже. После чего пальцы её медленно стали сползать по его шее вниз, туда, где была металлическая гривна, которая в этот момент словно живая пульсировала, соединённая намертво с кожей человека. Обруч менял свои оттенки от металлическо-серого до пунцового, словно кусочек живой плоти, который жил как бы отдельно своею жизнью, но вместе с тем, неразрывно связанный с человеческим существом.

Перед глазами Олега в кромешной темноте появилась светящая точка, которая стала увеличиваться, стремительно приближаясь к нему, пытаясь раздавить своим эфемерным, но в тоже время очень тугим и плотным телом. И вот оно стремительно нахлынуло, пронеслось серпантином и накрыло пустотою сначала разум, а потом и всё тело, отдаваясь тупой болью в груди. И, кажется, что она пьёт его тепло, и нет сил дышать, и рвётся лёгких ткань... А потом на её смену приходит страх, липкой паутиной окутывая сознание. Он заставляет сердце сжиматься, чувствуя вокруг пустоту стен, увлекая за собой все мысли и, превращая их в маленькую точку, которая вот-вот должна потухнуть, и исчезнуть совсем, делая тебя покорным, смиренным и умолкающим навсегда.... Но что-то вдруг мешает тебе забыться, что - то не даёт раствориться в этой тишине, в этом немом безмолвии. Ну, только что это, что? И твой разум принимается лихорадочно хвататься за это - ещё не оформившееся, но уже имеющее право на существование в застенках безумного небытия. И начинает, сначала слабо, потом всё сильнее и сильнее звучать одна и та же мысль. Мысль, как какой-то сгусток тепла и света, раздирающий мрак остриём клинка... " Я буду ждать тебя. Сколько буду жить - столько буду ждать".... Нет, всё ведь исчезло, и прошлого больше нет.... " Я буду ждать тебя. Сколько буду жить - столько буду ждать".... Он пытался вспомнить, где он слышал это? Кто ему это говорил? " Только, не спеши к Валхаллу Валхалла - в германо-скандинавской мифологии - небесный чертог для павших в бою, рай для доблестных воинов., Олег. Туда мы все успеем"... Мучительной болью откликнулись слова в голове, раздирая пелену густого мрака, ещё с большей силой, ещё с большей мощью. И вот сначала появились из темноты изумрудно-большие глаза, затем светлые волосы, затем....всё быстрее, быстрее... в вихре плоти и крови, постоянно следящих за тобою глаз, складывался образ девушки, который был затерян в мозаике колдовского бреда, а теперь проявлялся утвердительно пред ним, сметая всё ненужное, всё то, что мешало вспомнить... И, наконец, он вспомнил всё.... Велена... Середин встал, протянул к ней руки. Но девушка отпрянула назад...Велена...Но слова сорвались с его губ, так и не прозвучав в хрустальной тишине. Середин снова шагнул к ней, но она вновь отступила, покачала головой и начала исчезать, превращаясь в прозрачное облако, пока не приняла вид белой туманности, через которую падал свет, сначала слабый, а потом уже напитавшийся силой более яркий, который, вдруг, начал просится: "Пусти!" Сердце замирает и так хочется прохлады пересохшим губам.

Олег очнулся, пробудившись от солнечного света, который нещадно бил ему в лицо. Он попробовал разлепить ресницы, но тут же вынужден был зажмуриться от, ослепивших его лучей солнца. Тогда он сдвинулся в сторону и попытался сесть. Себя он обнаружил лежащим на полу, прикрытым медвежьей шкурой и какими-то пучками пахучих трав, которые были разбросаны повсюду. Олег осмотрелся: всё та же комната, всё то же благолепие вокруг, только свет теперь падал не от светильников, созданных, наверняка, чародейством, а от яркого утреннего солнца, лучи которого пронзали всё пространство комнаты через небольшие полупрозрачные окошки в двери, которая как ни в чём не бывало, красовалась в дверном проёме. Вдруг дверь приоткрылась, и Олег увидел всю ту же, выглядевшую ещё более моложе и привлекательней, бабу Ягу или, как иначе еще можно было ее назвать - сударыню Ведьму, которая была одета в домотканый белый сарафан, подпоясанный синей лентой высоко под грудью, что делало её схожей с простоволосой деревенской девчушкой. В руках она несла деревянную плошку, доверху наполненную большой горкой высушенного гороха. Олег быстро вскочил на ноги, откинув медвежью шкуру, и обнажил стремительно свою саблю.

- Что ты со мной пыталась сделать вчера? - хриплым голосом спросил её Ведун. Руки её дрогнули, и плошка накренилась, чуть было, не выскользнув из её рук. И горох большими бусами стал медленно съезжать к краям посуды, а оттуда, на какой-то миг, задержавшись у самой кромки, и, создавая небольшую волну, вдруг стал срываться с края плошки и рассыпаться тысячами градинами на пол, образуя в одно мгновение один сплошной неумолимый поток. Каждая горошина, как живая, пред тем как соприкоснуться с полом как бы зависала на долю секунды в воздухе, а потом падала вниз со звоном весенней капели, затем подскакивала с новой силой, чтобы снова упасть и откатиться ещё дальше, увлекая за собой жёлто-зелёных собратьев и, создавая неимоверный хаос вокруг. Они оба смотрели, как заворожённые, на этот причудливый танец высохших частиц, которые всё сыпались и сыпались, устилая собою деревянный пол. И никто не пытался, из этих двоих, стоящих друг против друга, остановить их стремительно-неумолимый бег. Как будто от этого бега зависело что-то очень важное, что было в нём заключено, и что это важное должно вот-вот свершиться по окончании такого причудливого ритуала.

- Горох рассыпался - к слезам,- как-то отрешённо проговорила она, так и, оставшись стоять, с опустевшей плошкой в руках.

- Что произошло со мной вчера? - настойчиво повторил свой вопрос Ведун.

- Нет, не вчера, а спустя две зари и два заката,- ответила она.

- Ты хотела меня убить?- медленно, проговаривая каждое слово, произнёс Ведун, всё также держа саблю в руке и, направляя прямо в сердце колдуньи остриё клинка.

-Нет, не хотела, а если бы и хотела, то всё равно - не смогла,- всё также отрешённо проговорила она, не отрывая глаз, от направленного на неё и, горящего в лучах солнца, острого лезвия сабли. - А если ты о гривне, то она не могла тебя убить, в худшем случае, только отнять память. Но ты ведь ничего так и не смог забыть. Ты же ничего и не забыл. Тогда о чём печалиться? - промолвила она, пристально посмотрев в его голубые, кажущиеся такими бездонными, глаза. Олег быстро поднёс руку к своей шее и нащупал металлический обруч, но он уже не был тем обручем, который, ещё совсем недавно, намертво сросшийся с его кожей, чуть не убил его тогда. Теперь на шее висело обыкновенное металлическое украшение, в котором не было ничего примечательного.

- Гривна - очень сильный оберег и когда она соприкасается с человеком, она как бы срастается с ним, чтобы избавить его от болезней и направленного чародейского воздействия, и если ей это не удаётся , тогда она стирает память, боль, страсть, чтобы человека больше ничего не мучило и он был бы счастлив всегда, - продолжила она.

-Понятно, вроде как благими намерениями в рай. А кто тебе сказал, что я этого хочу? Кто тебе сказал, что я болен, и меня таким образом можно лечить? Делать без меня - меня счастливым? - гневно проговорил Олег, пытаясь сорвать гривну с груди.

- Не кипятись Ведун, - торопливо проговорила она, пытаясь остановить его руку,- с тобой этого не получилось, ты оказался сильнее. Теперь это просто оберег, который никогда не причинит тебе ничего худого, и только один раз, слышишь, только один раз тебе будет дана возможность воспользоваться его огромной силой, когда совсем будет невмоготу. Когда тебе нужна будет реальная помощь - он поможет тебе,- и уже более спокойно, отстраняясь от него, она добавила, - после этого, ты можешь снять его с себя. Запомни - только один раз, больше он тебе не поможет.- Олег медленно вложил саблю в ножны.- Хорошо, допустим, я поверю тебе, но мне нужно, чтобы ты указала путь, где живёт Ингольф.

-Да, конечно, - покорно ответила она,- но сначала откушай моё угощение, не голодным же тебе в дорогу собираться,- и она быстро поспешила к печке, проворно извлекая оттуда котелок с обыкновенной гречневой кашей.

- Горох бы надобна прибрать, ты не находишь?- спросил её Олег.

- Ничего, мышки приберут,- уже улыбаясь, проговорила она.

Олег сел за стол, который уже не ломился от яств, а был намного скромнее. Еда была вся простая, состоящая из душистой каши, грибов и пирожков с брусникой. В кувшине даже стояло молоко, хотя никакой домашней животины Олег у неё не наблюдал. " И откуда же она его берёт, неужели в ближайшую деревню за молоком ходит,- подумал Олег,- хотя долго ли умеючи с её-то колдовством молоко приобрести, наверняка, разок пошептать".

-Ты, не думай, я не отнимаю молоко у коров, просто одна деревенская бурёнка от стада отбилась, вот и приблудилась ко мне. Жалко мне стало скотинку, ну, не убивать же ее, в самом деле. Вот и пользуюсь пока,- весело проговорила она, словно прочитав его мысли. Но Олег уже вовсю уплетал сладковатую на вкус кашу, запивая парным молоком и заедая горячими пирогами.

- Как же её лесные звери - то в лесу не съели?- облизывая ложку, спросил Олег.

- А нежели я не хозяйка их?- с хитрецой в глазах ответила колдунья.

- Ну, спасибо тебе хозяюшка за хлеб и за соль. Пора и мне в путь дорогу собираться,- проговорил Олег, вставая из-за стола.

-Хорошо,- сразу став серьёзной, проговорила она,- Дам я тебе в дорогу помощника, который путь тебе будет указывать. Помощник не простой, не обижай его зазря. Своеобразный, но при добром к нему обращении, он надоедать тебе не будет,- с этими словами она приоткрыла дверь в другую комнату и громко кого-то позвала.

- А это ещё, кто такой будет?- удивлённо проговорил Олег.

Из двери, важно выхаживая, вылез огромный, просто невероятных размеров рыжий кот, чем-то схожий с лесной рысью.

От удивления Олег просто потерял дар речи, разглядывая кота, и, не зная, что и сказать на это.

- Может, тогда и не надо, а то боюсь, не совладаю с собой, если под ногами путаться будет,- с трудом проговорил он, разглядывая его огромную, полную скрытой мощи, жилистую тушу. А про себя подумал: "Чем же я его кормить-то буду, самому порой есть нечего, а ещё этот на мою шею сядет, и толк-то от него какой?" Кот щурил свои жёлтые глаза, прикрывая их рыжими ресницами, от солнечного света и, в то же время, бесцеремонно рассматривая Олега.

-Знакомьтесь, - проговорила Яга,- Это Ярофей. Он - оборотень.

Олег сразу как-то напрягся: "Только этого не хватало, везёт мне на этих оборотней, теперь ещё и в кошачьем обличии. Вот ведь женщины, вечно они со своей экзотикой, мужикам жизнь готовы испортить". А вслух добавил:

- А без него никак нельзя?

- Нет, нельзя, - сразу нахмурив свои брови, строго проговорила она.- Хочешь дорогу узнать, тогда бери, что дают, иначе один пойдёшь путь искать.

- Хорошо, хорошо, пускай идёт, мне-то что,- уже смиряясь, проговорил Олег,- А почему кот-то рыжий, вроде как чёрному положено быть?- полюбопытствовал он.

- Какой был. Других - разобрали. Мне такой вот, почти красненький достался,- с нескрываемой гордостью произнесла она.- Ну, да ладно, нечего рассиживаться, собрался - так иди, путь не близкий вас впереди ждёт,- с этими словами она достала небольшой узелок и подала Олегу,- Это вам снедь в дорогу, на первое время хватит, а потом в деревню придёте, там запас и пополните.- Олег взял узел, поблагодарил хозяйку, и с этими словами вышел из избы. Все та же поляна, все те же мрачные деревья стояли вокруг. Олег обернулся, желая посмотреть в последний раз на избушку, и удивился, увидев вместо старой развалюхи, которая была раньше, огромный бревенчатый дом, на пороге которого стояла она, всё та же, в простом сарафане, облокотившись о дверную створку и, задумчиво глядя ему в след.

Олег отвернулся, поправил саблю и решительно зашагал прочь. Вдруг в траве, прямо возле его ног, что-то блеснуло, он нагнулся и увидел свой серебряный крестик, ярко блестевший в солнечных лучах полуденного солнца.

-Нашёлся, родимый, уж и не чаял тебя больше увидеть,- с этими словами он поднял его и привязал тряпицей к запястью. Потом ещё раз обернулся, но, в тот же миг, больше не увидел ни добротного дома, ни её, которая только что стояла на пороге, прощально смотря ему вслед. Вместо этого Олег обнаружил покосившуюся от времени ветхую избушку с почерневшими, обмотанными серой паутиной брёвнами, которые уже частично сгнили, готовые обрушиться на каждого, кто захочет прикоснуться к ним. "Морок", - подумал Олег, и решительно зашагал прочь. Он чувствовал теплую пульсацию креста, такую уже привычную, за время пребывания в этом, наполовину сказочном времени Древней Руси. И чем дальше он уходил от этого места, тем холоднее становилось прикосновение этого маленького кусочка серебра, тем самым сообщая, о безмятежном спокойствии вокруг.

- Уже пошёл, и без меня?- вдруг раздался тихий, вкрадчивый голос. Олег остановился, прислушиваясь к своим ощущениям, крест на руке моментально нагрелся, отзываясь пульсирующим теплом. Из-за дерева бесшумно появился парень с огненно рыжими волосами и со смущённой улыбкой на лице. Он был худой и узкий в плечах, но, тем не менее, в нём чувствовалась не дюжая сила сжатой до времени пружины, которая готова была развернуться в любой, нужный для неё момент. Он мог сойти за обыкновенного деревенского паренька, ничем не отличаясь от любого из них, если бы только ни его миндалевидные глаза, которые так не походили на человеческие. Они были золотисто-жёлтыми - цвета липового мёда, и с иссиня-черной прорезью зрачков, как у большинства представителей кошачьих. А над глазами его вырисовывались густые темно- коричневые, почти черные брови, и как два птичьих крыла она сходились вместе над его переносицей.

-Ты, тот самый Ярофей?- спросил его Олег,- Ну что ж, тогда пошли, будешь показывать дорогу. - На удивление Олега Ярофей очень легко ориентировался в лесу, отыскивая только ему приметные дорожки и тропинки, легко обходя валежник и мелкие овраги, некоторые из которых были затоплены водой. Двигался он очень бесшумно, плавно и легко, как-то удивительно, ухитряясь сливаться с тенями и, растворяясь в игре света. Вдруг, неожиданно замерев и прислушиваясь, он поворачивал голову и устремлял на Олега свои звериные глаза - дикие, желтые, с черной прорезью зрачков, которые могли расширяться, заполняя своей глубинной чернотою весь глаз, или сужаться, уступая всепоглощающему жёлтому цвету. Еще мгновенье - и он уже исчезал, растаяв, будто и не было его здесь, и только примятый кое-где мох с насыпанными от сосен иголками, говорил о недавнем его присутствии.

И вскоре они уже вышли из леса. День клонился к закату, и Олег решил остановиться на ночлег. Луг, на который они вышли, пестрел разноцветьем трав, которые усиливали аромат всевозможных запахов перед накрывающей их ночью. Олег разжег костёр из принесённого из леса сушняка, а Ярофей занялся провиантом, разбирая узелок, который так предусмотрительно дала им в дорогу Яга. На белой холщёвой тряпице вдруг появились пирожки с брусникой, кусочки вяленого мяса, мёд и кувшин с молоком. После того, как они насытились, разделив по-братски молоко, Олег решил установить дежурство пред тем как лечь спать.

- Ярофей, давай сначала я посплю, ты пока подежуришь, а потом разбудишь меня, и я тебя сменю, договорились?- задал вопрос он Ярофею,- а то мы в чистом поле сейчас, наш костёр отсюда далеко виден, не ровен час принести кого может.

- Да ты не беспокойся Олег, спи спокойно, у меня сон чуткий, далеко отсюда услышу, если приближаться кто будет,- проговорил Ярофей, сладко позёвывая и, обнажая свои острые белые зубы.

-А знаешь что, Ярофей, у тебя глаза в темноте светятся,- укладываясь на травку у костра, произнёс Олег.- Как у хорошего кошака.

- Я и есть кот,- журясь от яркого света костра и задумчиво, глядя куда-то вдаль, ответил Ярофей.

- Это Она тебя таким сделала?- спросил Олег серьёзно.

-Нет не она. Я родился таким, - уже с грустью ответил тот, удобно располагаясь рядом.

- А у неё как ты оказался?- продолжил дальше Олег, лёжа на спине, скрестив руки под головой и, любуясь звёздным небом.

Ярофей сорвал травинку, слегка принюхался и надкусил зубами.

- Люди добрые в лес подбросил... ещё ребёнком, из-за того что не похож на них был. А она подобрала.

- И как тебя звери дикие не сожрали-то тогда? - удивлённо спросил Олег.

- Не сожрали,- задумчиво произнёс он,- наверное, уже тогда своего во мне признавали, -выплюнув травинку проговорил Ярофей. Зрачки его глаз резко сузились, почти исчезнув совсем, делая янтарными и без того, почти жёлтые глаза, - ладно, давай спать, а то рассвет уже близится, завтра рано вставать,- вдруг резко проговорил он, отвернувшись спиной к Олегу, и укладываясь рядом у костра.

- Ярофей, а нам долго идти до Ингольфа?- вдруг, нарушил тишину Олег.

- Долго. Сначала несколько деревень по пути пройдем, а потом прямиком до города Веневска идти нужно будет, - буркнул Ярофей и замолчал, делая вид, что спит.

Мысли Олега стали путаться, глаза слипаться, и он погрузился в сладкий сон, ставший таким уже привычным, за время ночёвок под открытым небом.

" Не спи возле белены - не проснёшься",- прозвучал тихий шёпот у него над головой. Олег сразу очнулся, ощутив, каким нестерпимым жаром обдаёт руку у запястья, где был примотан крест. "Не спи возле белены - не проснёшься",- опять повторился чей-то шепот. Он резко вскочил и выхватил саблю, пытаясь разглядеть обладателя голоса в предрассветной тьме. Перед его взором вырисовывался призрачный силуэт, который как бы плыл над землей, окутанный белым туманом. Призрак, укутанный в черный как смоль плащ, приблизился к Олегу и, сделав короткое движение головой, заставил свой капюшон сползти ему на плечи. В свете луны Олег увидел темно- синее лицо с пылающими огнем глазами. До восхода солнца было уже не так далеко, но темнота не отступала, заявляя ещё о своих правах, перед таким неизбежным рассветом.

-Что тебе нужно?- проговорил Олег, пытаясь к тому же понять, куда вдруг исчез оборотень. "Охранник рыжий ещё называется, при первой возможности куда-то свалить успел", - подумал Олег, быстро пытаясь выбрать удобное место, на случай предстоящей атаки, и чтобы случайно не наступить на ещё тлеющие угли.

- На смерть, как и на солнце, во все глаза не наглядишься!- опять начал призрак своим полушипящим голосом.

- Да я как-то, и не спешил её разглядывать,- проговорил Олег, держа уверенно свою саблю наизготове и, привычно сжимая её эфес.

-На тот свет отовсюду одна дорога, и ты уже давно идёшь по ней, - продолжал шипеть призрак.

- И, тем более, не просил, чтобы мне пророчествовали,- произнёс уже, с нескрываемым раздражением, Олег.

- Кого ты ищешь - того не вернёшь, кого повстречаешь - того убьёшь. С кем клинки скрестишь - от того и умрёшь,- прошипел призрак свои последние слова, исчезая в предрассветном полумраке. Красный диск солнца тут же запоздало выкатился из-за чернеющей вдали кромки леса.

- Полуночница приходила, только её-то мне и не хватало, и что сказать этим хотела? И куда, наконец, оборотень пропал, сбежал что ли? - задумчиво произнес Олег. Вдруг он приметил рыжую голову Ярофея, отливавшую медью в первых лучах восходящего солнца, который поспешно шёл к Олегу со стороны леса, неся на своих плечах небольшую тушку пойманной косули. Ярофей тоже увидел Олега и помахал ему издали рукой. И, уже подойдя ближе, остановился, изумлённо глядя на Ведуна, так и застал он его задумчивого, с обнажённой саблей в руках.

-Что-то случилось?- часто хлопая рыжими ресницами, виновато спросил Оборотень, продолжая стоять, замерев с тушкой убитого зверя на плечах. - Олег, я всего лишь на минутку отходил. Под утро смотрю, стадо косуль из леса прибилось, я хлеб схватил и за ними, думал, как раз нам на завтрак мясо свежее будет, да и в дорогу ещё возьмем.

- Да, нет, ничего страшного. Полуночница под утро приходила, хотела что- то важное сказать,- вкладывая саблю в ножны, проговорил Олег.

- Ну и как, сказала?- обратился к Олегу с вопросом Ярофей.

- Нет, не успела,- с хитрецой в глазах ответил Олег.

- Почему?- спросил он, удивлённо подняв брови.

-Да ты помешал. Она как увидела тебя рыжего, так сразу и подумала, что солнце раньше времени всходить начало, и исчезла, не договорив.

- Шутник ты Олег,- обиженно проговорил Ярофей, тряхнув своей рыжей головой, на медных локонах которой приклеелось множество сосновых иголок. Затем он подошел ближе и ловко сбросил со своих плеч забитую косулю на землю.

- Это точно, шутки шутить люблю, а ещё больше загадки отгадывать, особенно те, которые мне нечисть загадывает, ведь их прямо ко мне магнитом тянет, чтобы загадки лишний раз загадать.

Олег присмотрелся к туше и заметил, как на бархатистой коже животного алели по крупу ровные кровавые углубления от мощных когтей оборотня. Брюхо животного было просто вспорото как хорошим остриём какого-либо клинка. И это при всём притом, что Ведун не замечал никакого режущего оружия у Ярофея.

"Неужели, это он все своими когтями - вот это мощь...",- подумал Олег, внимательно следя за ловкими движениями оборотня, который с нескрываемым удовольствием разделывал еще теплую тушу животного. Внезапно Ярофей поднял свои жёлтые глаза на Олега и, встретившись с ним взглядом, произнес:

- Ты, о чём думаешь, Олег?

- Да так, ничего, вспомнил просто...

- А что вспомнил?- заправски разделывая мясо на кусочки, поинтересовался Ярофей.

- Да был у меня дружок один, его Невзором звали, - ответил Ведун.

- А сейчас он где?- увлечённо разглядывая аппетитные на вид кусочки, продолжал расспрашивать его Ярофей.

- Я сам бы знать хотел, где он сейчас... Разошлись у нас с ним пути дорожки.

- А кем он был?

- Он был оборотнем, - тихо произнес Олег.

Ярофей вдруг замер, держа в одной руке котомку, а в другой - кусок своего трофея, обмотанный широким листом лопуха, и настороженно посмотрел на Ведуна.

- Это был волк, волк - оборотень, - разъяснил Олег.

После того, как Ярофей быстро освежевал косулю, разделив мясо на куски, часть из которых они, пожарив на костре, благополучно съели, а другую сложили в котомку и тронулись дальше в путь.

Солнце уже взошло, согревая путников своими лучами и, рассеивая, притаившийся в оврагах белый, как молоко, туман. Сочно- зеленая трава переливалась в жемчужных капельках росы, которая тут же скатывалась на землю под тяжестью сапог, орошая все кругом своей целебной влагой. И так хотелось пробежаться босиком и упасть в эти травы, словно в мягкий ковер, погружаясь в зеленую негу. А кругом такой перезвон птиц: и жаворонки запели, взмывая в небо, и стрижи пронеслись, ударяя своими длинными крылами, рассекая воздушные потоки теплого воздуха. "Эх, Хорошо!"- подумал Олег.

Но Ярофей, вдруг, остановился, прислушиваясь, и пытаясь разобрать какие-то звуки.

- Ярофей, ты чего?- удивленно спросил Олег, внимательно наблюдая за Ярофеем.

- Да, нет, показалось что-то, пошли!- и они тронулись в путь, но Ярофей тут же остановился, прислушиваясь снова.

- Да, что с тобой?- не выдержал Олег.

- Да вроде кричит кто-то,- пояснил Ярофей.

- Кто кричит?- спросил Олег.

- Да мужик вроде,- пожал плечами Ярофей.

-Какой мужик?- удивился Олег.

- А пошли, сейчас и посмотрим,- Ярофей сошел с дороги, увлекая за собой Олега вглубь леса. Теперь уже и Олег начал слышать еле различимый мужской голос, который раздавался откуда-то сверху. Голос то звучал, срываясь на крик, то замолкал, чувствуя свою безысходность. Пришлось немного поплутать, пролезая через буреломы, до тех пор, пока они не наткнулись на место, откуда явно слышались крик, взывающий о помощи.

Затем снова все стихло. Олег с Ярофеем остановились, не зная куда идти. Подождав немного, Олег решил свистнуть, распугивая мелких пташек вокруг. И тут же они услышали пронзительный возглас, раздававшийся откуда-то сверху:

- Ой, родненькие, помогите, не оставьте на погибель!

- На дереве, что ли он сидит, - в сердцах сказал Олег, пытаясь определить направление, откуда доносился мужской, уже порядком охрипший, голос.

Ярофей прислушался и, определив, наконец, источник, уверенно зашагал в нужном направлении. Вскоре они подошли к высокому дереву, на верхушке которого сидел мужик.

-Эй!- крикнул Олег, - Ты чего туда залез?

- Ой, родненькие снимете меня отсюда, не оставьте на погибель душу человеческую, ведь две зари как уже тут сижу, не пивши, не евши, - снова протяжно заскулил мужик.

- А как, т, там очутился?- спросил Олег, задрав свою голову вверх и, разглядывая мужика на вершине дерева.

- Да - бортник я, за пчелами полез,- начал объяснять пленник дерева.

- А что ж без веревки-то? - задал вопрос Олег.

- Да какой там! У меня мое дерево в лесу есть приметное. Там дупло с пчелами. Я пока лезиво Лезиво - специальные веревки, используемые у бортников для подъема на деревья. - то развесил - глядь, а там рой отделился и из дупла как вылетит! И полетел он, родименький, по лесу-то, а я все бросил и за ним - вдогонку! Только берестяной кузовок и успел схватить с собой.

- Ну, а рой- то, ты, что? Поймал?- поинтересовался Олег.

- А как же! Со мной вот тут, в кузовке сидит, жужжит, - ответил радостно мужик,- а вот слезть назад - никак. На дерево-то я лихо забрался, а как глянул вниз и ахнул, думаю не вжисть мне с такой высоты не слезть, не вжисть. Вот теперь сижу и ору, может кто мимо пойдет, да услышит.

- Нда, дела и как мы его оттуда снимать-то будем? - задумчиво проговорил Олег, обращаясь к Ярофею.

- Веревка нужна, иначе - никак, - решил Ярофей.

- А где у нас веревка? Веревки нету..., - сам себе ответил Олег, - А где, говоришь дерево твое с меткой, далеко отсюда? - снова задал вопрос мужику Олег.

- Да как вам сказать, может и рядом, а может и нет. Только вы его сразу узнаете, на нем особая тамга Тамга - знак, определенная зарубка на стволе дерева, с помощью которого бортник помечал найденное им дупло с пчелами, заверяющей его право на пользование этим дуплом. имеется, в виде солнца красного.

-Ну, что делать будем, пошли дерево искать?- предложил Олег, смотря на Ярофея.

- Нет, ты здесь стой, а то сами, глядишь, еще разойдемся, а я быстро по этим местам пробегу, мне же легче ориентироваться, для меня лес - что дом родной. А если дерево это найду, веревки сниму, и к вам быстро обернусь, - проговорил Ярофей.

- Ну, давай, буду тебя здесь ждать, - согласился Олег.

Ярофей быстро исчез за деревьями. Мужик сверху снова крикнул:

- А у вас есть с собой что попить, поесть?

- Есть немного, а что, ты, голодный такой?

- А то! Чай две зари тут сижу. Вот и оголодал.

- Ну, ничего, спустишься вниз , тогда мы тебя покормим,- мужик нетерпеливо на верху заерзал, сидя на стволе, и сверху на Олега посыпался какой-то мусор и мелкие ветки от дерева.

- Эй, ты чего там шевелишься, сиди смирно,- заорал Олег, - а то не ровен час слетишь оттуда, потом собирай тебя по косточкам. Ты уже столько терпел - потерпи еще немного, скоро на землю спустишься,- попробовал утешить его Олег.

- Ох- ох- ох,- раздалось сверху.

- А кто вы есть-то, тоже бортники?- нарушал тишину мужик.

- Да нет, мы - путники просто, мимо проходили,- объяснил Олег.

-Ух, ты! Далеко, значит, меня слыхать- то было?

- Да не очень, просто приятель у меня больно слухменный, вот с дороги тебя и услышал!

- Вона оно как! А вы, куда со своим дружком путь-то держите?

- Да до Веневска идем. Далеко или нет, ты случаем не знаешь?- крикнул ему Олег.

- Да далековато поди отсюда будет,- проговорил бортник.

- Мужик, а тебя как звать-то?- спросил Олег

- Да меня все Бермятой кличут, - проговорил он сверху.

- Ясно. Бермята - значит Бермята,- пробормотал Олег. Вскоре, не издав ни шороха, появился Ярофей. В руках он держал длинную, сплетенную из пеньки веревку.

- Ну, что нашел дерево?- спросил его Олег.

- Да какой там, разве его сыщешь, пришлось у коровки позаимствовать.

- У какой коровки, Ярофей?

-Ну, как у какой- с рогами.

- А где ты ее нашел?

- Да там, у ручья привязана,- объяснил Ярофей. Олег пристально на него посмотрел.

-Ну, чего, ты, Олег! Ничего с коровой не случиться. Сейчас назад пойдем и привяжем. Ты посмотри веревка какая - длинная, то, что надо, - начал оправдываться Волкодлак.

- Ладно, давай сюда,- Олег осмотрел веревку, на случай выдержит или нет. И одобрительно кивнув голой, задрал голову вверх, раздумывая, как бы обвязать ею мужика.

- Олег, а давай я сейчас быстро залезу и обвяжу его, - предложил Ярофей.

- А не убьешься?- проговорил Олег, проявляя беспокойство.

- Да, нет, ну что - ты. Я же зверь, то есть кот лесной, - блеснул своими желтыми глазами Ярофей.

- Ну, тогда пробуй, котяра!- И Ярофей быстро вскарабкался по стволу. Там он обвязал мужика и, перекинув веревку через толстый сук дерева, скомандовал Олегу держать ее крепко и отпускать потихоньку, а сам Ярофей остался наверху, придерживая веревку сверху. Потихоньку обвязанный за пояс мужик поехал вниз.

- Ох, милки, только не уроните меня. Если спустите невредимого, медом расплачусь, век вас помнить буду. А хотите, девок своих, за вас замуж отдам. У меня их трое. Какую хочешь - выбирай. Они у меня все справные. Только сыновей нету у меня. Вот и приходится без помощников пчелами заниматься,- с этими словами Бермята благополучно приземлился на землю. В руках он держал берестяной кузовок с пчелами.

- А пошамкать у вас найдется что-нибудь?- полюбопытствовал снова бортник. Олег снял сплеча котомку со снедью и, развязав ее, достал краюху хлеба и кувшин с медом. Бермята был худым и низеньким старичком с плешивой жиденькой бородкой. Глаза его с прищуром смотрели лукаво, с хитрецой. Немного крючковатый нос опустился до самой бороды. Рот его растянулся в улыбке, обнажая отсутствие двух передних зубов, и, низко поклонившись, он быстро заговорил:

- Ой, благодарствую - выручили, братцы,- проговорил Бермята, хватая мозолистыми руками краюху хлеба и с жадностью откусывая от нее. Следом за ним с дерева проворно спустился Ярофей, который отвязал веревку, сняв ее с Бермяты.

- Ну, теперь пойдемте ко мне?- аппетитно жуя хлеб, проговорил весело бортник.

- А далеко, ты, отсюда живешь-то?- спросил Олег.

- Да, ну, что, ты! Здесь недалече - лесок пройдем, да, и в речку. А там глядишь, и моя деревня будет, - подмигнул Бермята.

- Что скажешь, Ярофей? Ты эти места хорошо знаешь: сподручно нам в гости- то идти или придется крюк делать? - поинтересовался Ведун.

- Да, можно и в гости сходить, авось, я так понял - здесь близко,- ответил тот.

- Ну, вот, соколики, пойдемте, уж я Вас угощу по-княжески.

-Подожди, у нас тут дельце есть,- возразил Олег,- веревку Буренке вернуть нужно.

- Так это я мигом, - и Ярофей быстро исчез за деревьями. Но через некоторое время вернулся с озадаченным видом.

- Что случилось? - спросил Олег.

- Корова пропала.

- Как пропала?

- Сам не пойму. Вроде была, а вроде и нет,- растерянно проговорил Ярофей.

- Ну - ка, пойдем посмотрим, где ты ее оставил,- и втроем они пошли на поиск коровы. Выйдя из леса, Олег с Ярофеем прошли вдоль поляны, осматривая вокруг кусты.

- Ведь не могла она далеко уйти, только что здесь ходила, травку щипала,- оправдывался Ярофей.

- Может зверь, какой спугнул, ненароком? - предположил Бермята.

- Да, вон она, за деревом спряталась, - радостно ответил Олег, и быстро зашагал к ближайшим кустам. Корова, учуяв, приближение человека, вместо того чтобы потянуться к нему, вдруг, рванула со своего маху и отбежала в сторону.

- Я не понял, я за тобой что, гоняться буду, а ну-ка иди сюда!- скомандовал Олег,- Ярофей, заходи в ту сторону! - Ярофей моментально отреагировал, обходя вокруг.

Корова сразу как-то замерла, престав жевать, и, вращая головой, пристально стала наблюдать за движением Ярофея, который шел, широко растопырив руки и, неся веревку в руках. Буренка, видя грозящее на нее наступление, внезапно опустила голову и, вскинув свои длинные рога, двинулась прямиком на Ярофея. Тот от неожиданности сначала опешил, а потом, поняв, чем ему это грозит, резко крутанулся и побежал назад к ближайшему дереву. Корова, не медля, кинулась за ним. Ярофей только успел влезть на дерево, как острые рога коровы стукнулись, с треском ударяясь о ствол.

- Вот это удар, - проговорил удивленно Олег, смотря на корову, которая помотала головой и снова встала набычившись.

- Это она тебе веревку простить не может! - продолжил Олег.

- А ну, ее, эту корову - никуда она не денется. Видишь, какое животное норовистое, это она нас всех на деревья загонит,- проговорил Ярофей.

- Эх, вы, молодчики! Ну, сразу видно, что коровы в глаза не видели. Разве можно так с скотинякой-то обращаться. Она же ласку любит. На, подержи кузовок!- с этими словами Бермята отдал кузовок с пчелами Олегу, а сам взял кусочек хлеба и направился к Буренке, проговаривая для нее ласковые слова. Та, учуяв запах краюхи, тут же замычала и потянулась к бортнику, вытянув свою морду вперед. Подойдя ближе, Бермята, дал ей хлебушка и почесал по загривку, между тем приговаривая:

- Красавица,ах, какая красавица, совсем тебя замучили, запугали. А она ж, скотинка любая, ласку прежде всего любит! - Бермята крикнул Ярофею бросить ему веревку и затем благополучно привязал корову, прицепив ее к дереву,- ну, вот и порядок! Теперь пошли домой!- и бортник повел своих избавителей к себе в деревню. Вскоре они прошли луг, затем хлебное поле с еще зелеными колосьями и остановились у реки, на противоположном берегу которой возвышалась небольшая деревня, обнесенная частоколом.

- Вон и изба моя виднеется,- проговорил радостно Бермята,- а то без хозяина и дом сирота!

- А речку-то как переходить будем, вплавь что ли?- спросил Ярофей.

- А то и вплавь, вот и искупаемся, как раз пред тем, как девкам моим на глаза показаться,- подмигнул Бермята.

- Я в воду не полезу и вплавь через речку не хочу,- поменявшись сразу в лице, проговорил Ярофей.

- А что так, неужто воды боишься?- спросил хитро Бермята.

-Не боюсь я воды, но через речку не поплыву,- отрезал Волкодлак.

- А как же вы сами, неужели постоянно вот так плаваете?- спросил Олег у бортника,- а лодки или плота никак нельзя смастерить?

- Да ладно, все у нас есть: и лодки и плоты, если понадобится, только зачем они нам, если у нас брод имеется, там самое глубокое место, что по колено доходит, а так - только ступни и намочите. Так что разувайтесь, чрез речку пешком пойдем. Но, правда, бдительность не теряйте - след вслед идите, а то рядом омуты глубокие с обеих сторон, хотя там вода прозрачная - сами все и увидите, объяснил весело Бермята и стал первый снимать свои сапоги. Олег с Ярофеем последовали за ним, скинув свою обувь и ступив на илистое дно широкой речки. Вода была на редкость теплая, несмотря на довольно быстрое течение реки . Олегу доставляло истинное удовольствие пройтись босиком, давая возможность отдохнуть натруженным ногам, да еще по такому мягкому дну. Вода настолько была чистой и прозрачной, что без труда было видно достаточно узкую дорожку брода. Но за ней уже шла, начинающая уходить в синюю толщу воды, настоящая глубина. Оттуда выскакивали маленькие головки серебристой рыбы, которая резвилась, оставляя на воде небольшие круги. "Эх, сейчас бы удочку сюда и порыбачить от души", - помечтал Олег, наблюдая за причудливой игрой рыб. А потом ему захотелось сделать шаг в сторону, просто плюхнуться в прозрачную воду и поплыть, наслаждаясь водной негой. Олег повернул голову назад и взглянул на Ярофей, который шел позади него, мелко подрагивая всем телом, и аккуратно ступал вслед за ним. Губы его побелели, глаза широко распахнулись, сделавшись и без того желтыми как янтарь.

- Ярофей, что с тобой?- удивился Олег.

- Ничего, я просто воды боюсь,- дрожащим голосом произнес Ярофей.

- Мы уже посередине, сейчас пройдем,- успокоил его Олег. Но вдруг, Ярофей оступился, он всплеснул от неожиданности руками и шлепнулся навзничь со всей силы в воду, разбрызгивая вокруг себя кучу брызг, и тут же ушел в сторону, съезжая всей своей тяжестью в обрыв, моментально погружаясь в глубину. Вода мгновенно сомкнулась над его головой, закрывая собой огненно-рыжие волосы. Олег, не раздумывая, оттолкнулся и прыгнул за ним в воду, и тут же увидел в толще воды Волкодлака, который, оцепенев от ужаса, даже не барахтался, чтобы всплыть, а обреченно погружался вниз, на дно реки. Течением его сильно отнесло в сторону, где, по всей видимости, находилось первоначальное русло реки. Вода здесь была особенно холодная, скорей всего, из-за большого обилия бьющих из- под земли ключей. Олег подплыл к Ярофею и быстро поднырнул под ним, обхватывая его безжизненное тело и, не теряя времени, устремился вверх. Потоки воды, которые ближе к солнцу, были теплее, пропуская через себя его теплые лучи. Олег вынырнул почти у самого берега, вытаскивая из воды Ярофея, который тряпичной куклой повис на его руках.

- Ярофей, да что с тобой, Волкодлак еще называется, а сам как барышня кисейная, а ну-ка давай, дыши!- Ведун с трудом вытащил Ярофея на берег. Бермята уже стоял рядом и ошарашено смотрел на них.

-Эй, ребята, чегой-то с вами? Я ненароком думал, вам искупаться обоим больно приспичило. А вы, вдруг тонуть тут вздумали,- растерянно проговорил тот.

- Да, вот, дружок мой, оказалось воды боится, и нырнул с горя от страха,- проговорил Олег, пытаясь привести Ярофея в чувство.

- Во, дела, что же делать-то теперь?- запричитал Бермята, бегая вокруг и, размахивая руками. Олег наклонился, прислушиваясь к сердцу Ярофея:

" Неужели успел наглотаться воды, придется делать искусственное дыхание, - за долю секунды пронеслось у него в голове,- как не крути, но самым эффективным методом до сих пор остается вдувание воздуха изо рта в рот", - Олег все сделал быстро и осторожно, чтобы не переломать ребра Волкодлаку, нажимая на грудную клетку, чтобы вышел воздух. И после нескольких таких осторожных манипуляций, он ощутил ровное дыхание Ярофея, который быстро открыл глаза и улыбнулся своей очаровательной улыбкой, обнажая белые ровные зубы. Олег с облегчением вздохнул и проговорил:

- Ну, и напугал ты меня, котяра, так и думал, что, ты, от страха дух испустил.

- Может и испустил, только получается, что ты меня назад вернул,- медленно приподнимаясь с земли, проговорил Ярофей.

-Ой, живой, слава Перуну, а я уж и испугался, никак не ожидал, что ты в омут с головой нырнешь,- запричитал Бермята,- ну, поднимайтесь скорее, сейчас придем в избу, там и обсохните.

Ярофей с трудом поднялся, и они пошли за Бермятой, следуя за ним домой.

Деревня, где жил бортник была довольно большая, вокруг нее возвышалась деревянная стена с земляным валом. Двускатные крыши бревенчатых домов были покрыты тесом и соломой, а рядом с избами стояли выстроенные бани и амбары - наземные хранилища для зерна. Бермята провел Олега с Ярофеем через широкие ворота и привел их к бревенчатому дому, который был довольно большим, по сравнению с другими избами. "Зажиточный все-таки народ - эти бортники",- подумал про себя Олег. Вдруг, из дверей избы вышла молодая девушка, которая несла большой глиняный кувшин в руках, и как только она увидела бортника, внезапно замерла, удивленно вперив свой взгляд на Бермяту, руки ее затряслись, и кувшин с грохотом полетел на землю, разбившись вдребезги, разлетевшись на мелкие черепки. Молоко, белым узором разлилось, заливая все вокруг ее ног.

- Отец! - крикнула девица и, не обращая внимания на разбитый кувшин, кинулась на шею бортнику.

- Дочка, ты моя, Любава, уж не чаяла, что увидишь меня, а я вот живехонький к вам явился, благодаря спасителям моим, которых ты пред собой видишь,- ласково запричитал бортник, гладя своей мозолистой рукой по белокурой голове дочери.

- Папенька, мы тебя так ждали, все глаза проглядели, а ты все не шел. Уж хотели искать тебя пойти, да только не знаем куда, - нежно проговорила она, обращаясь к отцу.

- Ты, слышишь, лучше, поди, мой кузовок с пчелами в погребок пока отнеси, рой я намедни поймал, а потом я его в деревянную колоду посажу!- сказал Бермята и, развернувшись к Олегу с Ярофеем, добавил,- ну, что же мы стоим, пойдемте скорей в избу,- и они последовали за ним. Внутри дома бортника было светло и уютно. В углу, как и полагается, стояла глинобитная печь без трубы, с куполом сверху. Топилась она, как и у всех в это давнее время, по-черному. Вдоль стен располагались лавки. Наискосок от печи находился красный угол, где стояли маленькие глиняные фигурки Перуна и Даждьбога, а рядом с ними размещался большой стол. В горнице Олег повстречал еще двух дочерей Бермяты, которые увидев отца, тут же заплакали и кинулись ему на шею. Олег заметил, что все девушки были абсолютно одинаковыми на внешность, то есть на одно лицо, что даже трудно было отличить их друг от друга, даже одеты они были в одинаковые сарафаны и с такими же ленточками в волосах.

- Да, не голосите вы так, живой ведь я! Знаю, знаю, как тяжело вам без меня тут было. Эх, без хозяина и дом- сирота. Ну, вы же у меня умницы и без меня управились. Ну, будет вам, будет плакать-то, лучше посмотрите, каких я вам гостей с собой привел! Несите все из печи, будем угощать моих спасителей!- скомандовал Бермята, приглашая Олега с Ярофеем за стол. Вскоре на нем появились горшки с ароматной кашей и с кусочками аппетитного мяса, миска с пирогами, крынка с молоком и хмельной мед. Все дружно расселись за стол и стали с удовольствием уплетать кашу. Ярофей начал со своего любимого напитка под названием - молоко, а потом принялся за вкусную кашу.

А Олег - с меда, припав к нему пересохшими от жажды губами.

- Бермята, а что дочки-то у тебя, так друг на друга похожи?- вытирая влажные от меда губы, проговорил Олег.

-А они у меня все в один вечер родились - три сестры, им уже по семнадцать весен как минуло, все на выданье, характер у всех просто золотой. Эх, жалко мать их не дожила до сегодняшнего времени, в прошлую зиму ее мор скостил, так и не оправилась после болезни. Она вообще у меня квелая была, все болела и болела и вот, на тебе, поди, одного меня с ними оставила,- всплакнул Бермята,- а если бы не вы, они же тогда без меня совсем бы сиротами стали,- утирая слезы, проговорил бортник. А потом уже более оживленно, оглядываясь на дверь, куда удалились девушки, спросил, обращаясь к Олегу:

- А что, чай, приглянулись тебе мои красавицы?

- Да, красивые девицы,- отозвался Олег.

- Ну, вот и хорошо, а может, погостите чуток и за свадебку, девки - то мои ведь, смотри, какие все ладненькие. Выбирай любую- все на одно лицо,- и уже наклоняясь к самому уху Олега, тихо произнес,- а я их и сам порой путаю, кто из них кто, вот ведь как похожи: все три - словно одна! И ведь одеваются-то все в одну и ту же одежу, поди их разбери. Мать-то она их всегда всех различала, а я нет, глаз у меня не тот! - дверь открылась и вошла одна из сестер, которая несла горшочек с грибами.

- А вот и моя Любава, я ее сразу узнаю - из всех!- важно проговорил Бермята.

- Ну, что вы, папенька, я ж Благуша, никак вы нас не запомните, все путаете,- она поставила грибы на стол и, потупив взгляд, густо покраснела.

- Ох, старый я пень, да вы ж у меня такие ладненькие все, я уж и запутался, кто из вас Любава, кто Благуша, а кто Младена. Ну, ступай, ступай. У нас тут разговор с гостями важный, - проговорил Бермята. Девушка развернулась, махнув толстой косой, и скрылась за дверью.

- Видал, какие у меня дочки-то - все как на подбор!- произнес, изрядно захмелевший Бермята,- только, вот, конечно, мужских рук у нас не хватает. Стар я становлюсь, только благодаря меду и живем. С девок-то что толк, ни дров для баньки ни нарубить, ни сена для скотины не накосить. Только стряпня одна. Ну, и рукодельницы - ничего не скажу: сами ткут, сами и прядут. Только вот замуж их осталось выдать и тогда уж и помирать можно, а то сейчас-то никак нельзя. Куда ж они без меня, сиротинушками-то? Ведь, каждый может их обидеть,- заплетающимся языком говорил Бермята,- да, с моего меда только и живем. Только занятие это, вишь, какое опасное. Если бы не вы, мои избавители, неизвестно, чем дело бы закончилось,- Бермята сладко зевнул,- ох, простите, меня соколики, ведь две ночи не спал, на этом дереве треклятом сидячи, пойду чуточку вздремну. А вы тут похозяйничайте малость, если чего нужно - у дочек моих спросите, они вам все покажут и расскажут, а я пойду, вздремну,- проговорил он, вставая из-за стола.

- Конечно, Бермята, иди, отдохни, не беспокойся за нас, мы тут сами управимся, - произнес Олег. Бермята развернулся и пошел, покачиваясь из стороны в сторону в другую половину избы.

- Ну, что, пойдем на улицу, глянем, что здесь за дела творятся?- предложил Олег.

- Пойдем, посмотрим,- допивая свое молоко, произнес Ярофей. Они вышли во двор. За домом стоял небольшой амбар и бревенчатая баня.

- Эх, а в баньку бы сейчас не помешало, заодно и одежду постираем, мечтательно проговорил Олег.

- Нда, одежду мы уже постирали сегодня - в омуте,- буркнул Ярофей,- еле обсохнуть успел.

- Да, ты что, Ярофей, при такой жаре она моментально высохла, - проговорил он весело.

- Может, баньку сами растопим, пока хозяин спит,- глядя в желтые глаза Ярофея, спросил его Олег.

- Давай попробуем,- и Ярофей направился к бане, но тут же вернулся и заявил, что дров нигде не наблюдает.

- А вон чурбаки лежат, сейчас и наколем,- Олег сходил в сени, взял топор, откатил из кучи один чурбачок и, размахнувшись, рубанул по твердой древесине. Короткое бревнышко разлетелось на две половины, затем и эти половинки были расколоты на небольшие поленья. Вдвоем с Ярофеем они быстро разобрали большую груду чурбаков, превратив их в ровно сложенную стенку из дров, часть из которых пошла на растопку печи в бане. Пока они продолжали рубить дрова, за ними следило шесть пар девичьих серо-зеленых глаз, которые выглядывали из сеней, с любопытством наблюдая за их работой.

- Олег, банька уже готова, что пойдем?- крикнул Ярофей.

-Сейчас, иду,- отозвался Олег, складывая, последние поленница в кучку для растопки бани и, вытирая со лба рукой пот.

- Только попить нам нечего,- прокричал снова Ярофей, выглядывая из банной двери.

- Ладно, попробую раздобыть что-нибудь, - проговорил Олег и заспешил в избу.

- Эй, девицы!- позвал он девушек, войдя в сени,- а есть тут кто-нибудь?- Дверь осторожно приоткрылась и на пороге появилась одна из сестер.

- Мы с другом моим баньку истопили, а не найдется у вас кваску нам для этого дела?- спросил вежливо Олег. Дверь мгновенно закрылась снова .

- Не понял... Это скорее нет, чем да. И что это, девушки, вы такие пугливые?- пробормотал Олег, удивленно продолжая смотреть на плотно закрытую дверь. Но, вдруг, она снова приоткрылась, и из нее сначала появился большой кувшин, а потом и голова одной из сестер.

- Вот, возьмите, только это не квас, а ягодный морс, но он тоже для бани пригодный, - вкрадчиво произнесла она, смотря на Олега широко открытыми глазами.

- Вот спасибо, красавица, попробуем. Как звать-то тебя?- спросил ее Олег.

- Любавай меня зовут,- потупив взгляд, произнесла она.

- Любовь значит. Красивое у тебя имя,- с этими словами Ведун взял кувшин и, развернувшись, отправился назад к Ярофею.

-Пара вам легкого!- пожелала девица ему вслед. Олег обернулся, но дверь тут же снова сшумом захлопнулась.

У Бермяты баня представляла собой маленькую бревенчатую избу с довольно низким потолком. Войдя в предбанник, Олег поставил на стол кувшин, полный холодного ягодного морса, затем снял перевязь с саблей, быстренько разделся, повесив одежду на крюк, где уже висели портки и рубаха Ярофея и открыл дверь в парную, которая очень плотно закрывалась, чтобы не выпускать образовавшийся пар. На него пахнул свежий запах мяты, душицы, листьев березы и еще чего-то еле уловимого и духовитого, Олег с наслаждением втянул ноздрями в свою широкую грудь жаркий воздух. Пол в парной устлан был хвойными ветками и соломой. Здесь тоже, как и в избе топилось по-черному. Из-за отсутствия дымохода стены в бане были дочерна закопчены. В парной имелась печь, полка и лохань с водой. Печь-каменка располагалась в углу и топилась дровами. Над печью имелось маленькое оконце, чтобы выпускать дым, который заполнял парную. Когда дрова сгорали, и выветривался весь угар, окошко закрывали, мокрым веником обтирая стены и потолок, удаляя лишнюю копоть. От распаренного дерева шел специфический банный аромат. Ярофей плесканул воду на камни, и баня наполнилась отменным жаром, потом с наслаждением сел на лавку и закряхтел от удовольствия.

- Ну, как, тепло ли тебе, котяра?- зычно проголосил Олег, усаживаясь рядом с Ярофеем.

- Ой, тепло, еще как тепло!- откликнулся тот, вытирая пот со лба.

- Давай веничком постигаю, всю нечисть из тебя выбью,- улыбнулся Олег,- располагайся поудобнее. Лупить тебя буду от души.

- Ой, только не больно,- укладываясь на полку, простонал Ярофей.

- А как?

- А нежненько, - ответил он вновь.

- Это пусть тебя девки - нежненько, а я по-мужицки- с лихвой!- гаркнул Олег, взяв в руки березовый веник.

- Парку только подбавь,- скомандовал Ярофей.

- Да, куда ж подбавлять-то и так не продохнешь!

- Ничего, не сваримся!- лениво ответил Ярофей. Олег плесканул на раскаленные камни из ковшика травяного настоя. Вода с шипением моментально испарилась, превращаясь в душистые клубы пара. После чего Олег размахнулся и ударил веником по мускулистой, покрытой слегка рыженьким пушком, спине Ярофея, тот опять с наслаждением закряхтел.

Вволю напарившись, они вылезли в предбанник и, мучимые жаждой, начали по очереди опорожнять кувшин с холодным морсом, затем быстренько оделись и вышли на свежий воздух. Перед ними, как по команде, выстроились все три девицы, которые с любопытством их разглядывали, встав кружком у самой бани. Все они одеты были в белые домотканые сарафаны, расшитые красным бисером у груди. В белокурых волосах у сестер красовались алые ленты.

- О, девчонки, попариться захотели?- спросил их Олег, широко улыбаясь,- пар в баньке отменный - на всех хватит!

- Благодарствуем, - заговорила одна из них,- только мы к вам пришли, чтобы вас на праздник сегодня вечером позвать.

- Праздник? Это хорошо,- ответил Олег,- а в честь чего у нас праздник?

- В честь Ивана Купалы,- проговорила она, удивляясь вопросу Олега.

- Ну, слышал, слышал,- произнес Олег,- конечно попразднуем!

- Значит, когда стемнеет, приходите на луг, мы будем там вас ждать,- с этим слова они развернулись и пошли в избу.

Вечерело. Солнце пошло на закат. Олег с Ярофеем сидели за столом, доедая кашу и запевая ее медом. К ним присоединился пробудившийся ото сна Бермята.

-Ох, поспал всласть, теперь и откушать можно, - поглаживая свой выпирающий животик, проговорил бортник, - а вы чего сиднем здесь сидите, лучше сходите на лужок попразднуйте, там сейчас все соберутся. В купальскую, самую короткую ночь, нельзя спать, так как оживает всякая нечисть - ведьмы, оборотни, русалки, лешие, того и гляди, ночью-то как схватят, и снесут вас кто - куда, во свои владения, - тихим голосом, с напускной загадочностью, проговорил бортник.

- Так уж и снесут,- отозвался Олег.

- А то! Ну, не с несут, так зачаруют, заколдуют,- сообщил Бермята, отхлебывая меда.

- А кто спать сегодня ночью не захочет, тот невесту себе сыщит, надежную на всю жизнь счастлив с ней будет, - продолжил он.

- Ну, пойдем, Ярофей, поглядим, как там праздник празднуется,- вставая из-за стола, проговорил Олег, поправляя на поясе свою саблю.

На улице уже стемнело, когда Олег с Ярофеем вышли во двор. Вечер был тихий и теплый. На небе жемчужной россыпью замигали первые звезды. Огромная круглая луна повисла над землею. За деревней послышались веселые голоса и протяжное заунывное пение. Вдали замерцал свет от разжигаемых костров. Олег с Ярофеем неспешна прошли вдоль деревни и вышли из ворот частокола, на нежно пахнущий, вечерними травами, луг. Вдали блестела речка, окутанная белым туманом. Большие костры горели, потрескивая и распуская вокруг себя, стелющийся низко над землею, дымок. Вокруг костров уже собрались девицы и парни. Кто-то водил хороводы, а кто-то разбился на пары, разгуливая по берегу реки. Девушки все были одеты в праздничные наряды, головы их были убраны венками из душистых трав. В центре луга стоял сделанное из соломы большое чучело бога Купалы, одетого в женскую сорочку, с венком на голове.

К Олегу подбежали две, уже знакомые ему девицы, дочки Бермяты, у каждой из них был березовый венок на распущенных волосах.

- Как хорошо, что вы пришли. А мы уже думали, что спать сегодня решили, - произнесла одна из сестер.

-Сегодня никак нельзя, праздник больно большой,- проговорила вторая из них.

- А где же ваша третья сестричка?- поинтересовался Олег.

- А она со своим женихом гуляет, вон там по бережку ходит,- проговорила первая девушка, показывая рукой в сторону реки.

- Ясно, а вас уже, небось, тоже женихи заждались?- спросил Олег.

- А у нас пока их нет, но сегодня день исполнения желаний, которые обязательно сбудутся,- произнесла снова первая, - а пока может, вы, нашими женихами побудете? А то все по парам разошлись, а мы одни.

- Интересный вопрос, но, если только на этот вечер,- проговорил Олег,- а как вас звать-то?

- Меня Любавой зовут,- произнесла девушка, подойдя к Олегу.

- А меня Благуша,- нежным голосом проворковала вторая, приблизившись к Ярофею.

- А Младена, я так понял, с женихом по бережку гуляет.

- Точно, гуляет,- в один голос проговорили обе девицыи и дружно прыснули со смеху, - а под утро Иван Купала всех переженит, каждый себе пару найдет.

- Неужели такой уж могущественный Купала и всех ему переженить сразу надо? - спросил Олег.

- Конечно, он среди нас ходит и всем влюбляться велит, потому что у него у самого любовь несчастная была. Ведь маленького Купало разлучили еще в детстве с его родной сестрой, а он потом, когда вырос, нашел ее и, не зная о том, что это его родная кровь, впоследствии женился на ней,- проговорила Любава.

- А закончилось это печально: брат и сестра, когда узнали об этом - покончили с собой, утопившись в реке,- продолжила Благуша.

- Жуть, какая!- стараясь говорить печально, произнес Олег.

- А пойдемте, и мы сходим в то место! - предложила Любава.

- Куда? Где они утопились? Нет, я не пойду, я утопленников боюсь!- сказал, с испуганными нотками в голосе, Олег.

- Да, нет же! - начала успокаивать его Любава. - Мы пойдем туда, откуда берет воду наша речка, там очень красиво, вот увидите!

- Это место называется двенадцать ключей, там из холма выходят двенадцать родников, все холодные, как лед,- добавила Благуша.

- Только сначала надо на пояс повесть травы-обереги, сегодня ведь нечистая сила тоже празднует,- проговорила она, сняв со своего пояса небольшой пучок из полыни, зверобоя и крапивы и, повесив Олегу на перевязь.

- Ладно, пойдем, Ярофей, посмотрим, что там за ключи бьют,- казал Олег, и они все вместе пошли в сторону большого холма, который вырисовывался темной громадой на фоне ночного неба. Уже издалека было слышно, как шумит водичка, выбегающая с веселым напором из, покрытого изумрудной травой, высокого холма. Подойдя ближе, Олег увидел, как невидимые глазу родники сливаются, объединяясь в одно широкое русло, бурля и пенясь, проносясь стремительно по небольшим разноцветным камушкам, которые густо усеяли песчаное дно небольшого ручья. На противоположном берегу росло большое липовое дерево, которое все было увешано почти до самой макушки разноцветными лоскутиками, ленточками и цветочными венками.

- Здесь могут исполниться самые заветные желания, только надо пройти босиком по водице, к этой старой липе, и повесить на ней ленточку,- пойдем?- спросила, улыбаясь Любава.

- Пойдем,- проговорил Олег,- Ярофей, ты, пойдешь снами? Здесь же не глубоко.

- Не-е, я лучше вас на бережку подожду,- ответил он, присаживаясь на травку. Олег снял свои сапоги, закатал штанину и опустил ногу в прозрачную воду, но тут же быстро вытащил ее назад, так как кожу обожгло нестерпимым холодом. Девицы засмеялись.

- Вот это водица, словно в студеную зиму,- проговорил удивленно Олег, растирая моментально замерзшию ногу.

- Да, не так-то легко пройти через ручей с ключами. Здесь вода, словно лед, а течение такое быстрое, что даже зимой не замерзает,- сообщила Благуша,

- Что же делать, я так хочу повесить ленточку и загадать желание,- огорченным голосом сказала Любава,- вытаскивая из косы алую полосочку.

- Хорошо, где твоя ленточка? Донесу тебя через ручей до дерева, а там и повесишь свой лоскутик,- проговорил, улыбаясь Олег. Любава подошла к нему и обхватила его за шею. Олег аккуратно подхватил на ее свои руки и осторожно вошел в холодную воду. Когда он, медленно ступая, подошел со своей ношей к вековой липе, которая стояла, наполовину погрузившись в воду, то ноги его уже потеряли свою чувствительность, даже ломота мгновенно пропала, когда он сделал последние шаги. Здесь течение было такое сильно, что Олегу приходилось с трудом удерживать равновесие, чтобы не выронить Любаву из своих рук. Острые, отшлифованные камни больно впиявливались в кожу ступней. Олег ощутил, как запульсировал крест на запястье, почувствовав чужеродную магическую силу, древнюю как эта столетняя липа. Дерево насквозь было пропитано колдовскими заговорами, заклинаниями и простыми человеческими желаниям. Около липы Любава подтянула к себе одну из веточек, на которой уже висели разноцветные лоскутики, и аккуратно повесила свою аленькую ленточку, перед этим что-то тихо прошептав над ней. Затем снова обхватила шею Олега, положив свою голову ему на плечо. Вскоре они вышли на берег. Олег отпустил Любаву, поставив ее аккуратно на ноги, а сам тут же присел на траву рядом с Ярофеем и начал усердно растирать свои замерзшие ноги, ощущая, как тысячи иголок пронзают его ступни, разливаясь горячими волнами по холодной коже.

- Что же такая вода-то холодная, аж все сводит!- надевая сапоги, проговорил Олег.

- Зато вода целебная, кто полностью три раза окунется, тот болеть никогда не будет,- произнесла Благуша.

- Ух, ты, даже так: три раза говоришь?- переспросил ее Олег.

- Ой, смотрите, как красиво, вон там, на реке - венки плывут, бежим быстрее,- проговорила Любава, и они все вместе заспешили вдоль берега. На лугу разгорались костры, искры и дым от которых шли высоко в небо. Внезапно Олега с Ярофеем окружил хоровод с задорно смеющимися девушками и парнями, некоторые из которых пели удалую залихватскую песню, приплясывая на бегу. Веселый хоровод оттеснял их к костру, рядом с которым стояла группа молодых парней и зрелых мужиков, по все видимости, они готовились прыгать через горящее пламя. Около костра стоял седовласый старик, который в руках держал охапку сухих трав. Одет он был в белую длинную, до самых колен, рубаху. Старик произносил вслух какие-то заклинания и, вытаскивая из охапки пучки трав, бросал их в костер, отчего они там моментально воспламенялись, разбрасывая вокруг себя снопы желтых искр. Олег подумал, что пучки трав не иначе, как были пропитаны чем-то горючим, поэтому создавали такое зрелищное возгорание.

- Иван Купала, очисть этим живительным огнем наш род живущих и рожденных, огради от всякой нечисти, от болезни, от навета...,- заголосил старик. Несмотря на преклонный возраст, голос его был довольно зычный и молодой. После того, как старик закончил свои заклинания, первая к костру подошла молодая женщина. Она подняла над костром свои руки, в которых Олег заметил маленькую детскую сорочку. Женщина размахнулась и с силой бросила ее в костер.

- Что она делает?- спросил Олег Любаву.

- Так это же Бажена. Ее ребенок долго болел, потом чудом выздоровел, вот она и пришла сжечь его старую рубашку, а с нею и все болезни,- объяснила девушка.

Вскоре мужики прикатили большую бочку с хмельным напитком, тут же ее открыли, выдернув, покрытую смолою крышку и начали разливать в большие лохани особый напиток, приготовленный специально для сегодняшней праздничной ночи. Любава быстро сбегала и принесла Олегу чарку.

- На, выпей, Олег, тебе должно понравиться,- проговорила она ласковым голосом.

Внезапно поднялся невообразимый шум и возгласы одобрения. Первые мужчины стали прыгать через костер и, как понял Олег, очень даже удачно.

Чарка, принесенная Любавой, была наполнена до краев прозрачной тягучей жидкостью. Олег поднес ее к губам и почувствовал пряный запах душистых трав и меда. Хмель моментально ударила ему в голову, вскружив ее приятной круговертью. Стало вдруг как-то легко, весело и беззаботно. Точеное личико Любавы показалось таким близким, нежным и родным.

Подле костра женщины разложили рушники со всякой снедью для праздничного пира: каша, яйца, сало, блины, мед. Каждому в руки полагалось раздать по кусочку освящённой еды, принесённой с капища. У огня снова начали петь песни, рассказывать сказы, былины и небылицы.
- Олег, пойдем прыгать через костер,- позвала его Любава.

- А пойдем!- с излишней долей лихачества произнес Олег,- Ярофей, ты со мной?

- Нет,- в глазах Ярофея запрыгали желто-красные огоньки.- Огонь - больно жаркий,- проронил сухо Волкодлак.

- Да, ладно тебе, Ярофей, ты, же всех нас перепрыгнешь,- хлопая по плечу Ярофея, продолжил Олег,- а я попробую все-таки прыгнуть.

- Давай. Только смотри - пятки себе не обожги,- хмуро отозвался Волкодлак. Прищурившись, Олег смерил расстояние да костра, потом разбежался и, оттолкнувшись со всей силой, перелетел через горящее пламя. Возгласы одобрения раздались вокруг.

- Кто удачнее и выше прыгнет, тот будет всех счастливее, - раздался из толпы мужской голос. И тут же новый хоровод, образовавшийся вокруг костра, в бешеной пляске снова подхватил в свой круг Олега. Вся деревня не спала в эту ночь. Даже дети прыгали через костры, которые были поменьше, а затем устраивали шумную веселую беготню, играя в горелки. Кругом веселье: кто ходит ряжеными, кто игрища устраивает. Молодые парни бои на потеху показывают. Но вот костёр прогорел, и Любава, подбежав к Олегу, вдруг хлопнула его по плечу, внезапно выкрикнув:

- Ну, догоняй, что же ты стоишь? - Олег кинулся за девушкой и быстро ее поймал, обняв за худенькие плечи. Любава раскраснелась: от бега и от жара костров, щеки ее зарделись, а глаза заблестели, отражая блики огня в ночи. Она встала на цыпочки и быстро поцеловала Олега в щеку.

- А теперь, пойдем к костру, и вместе там будем прыгать, давай руку,- быстро протараторила она, не успев толком отдышаться. Теперь они разбежались, но уже вдвоем, крепко схватив за руки друг друга, и быстро понеслись, увлекаемые стремительным вихрем безудержного веселья купальского ночного праздника. Костер уже рядом, он совсем близко, горячее пламя уже обдает своим жаром, но они успели подпрыгнуть и, не расцепляя рук, мгновенно перелетели через обжигающий огонь.

-Все ли из вас простили обиды?- крикнул зычно старец, обращаясь к резвящемуся люду,- если найдутся обиженные, будем судить прилюдно.

- Все! Все! Все!- пронеслось отовсюду.

Вскоре подбежали парни и прикатили деревянное колесо, которое тут же подожгли, и пустили его с холма, до самой воды. А на реке суженые обменивались венками, после чего каждый водружал свой венок на плотик из веток и соломы и пускал его по зеркальной глади. Девушки запели что-то трогательное, и в этот момент, кто-то спустился по колено в воду, чтобы отпустить свой венок, который мгновенно подхватывало быстрое течение реки, и уносило все дальше от берега.

- А теперь пускать венки! - Любава выхватила Олега из хороводного круга, потянув его за рукав, и сунула в руки березовый венок.

-Если потонет - смерть, поплывет - женатым быть, а если к берегу прибьет - холостым остаться, - объяснила она.

-Смотри, вот здесь течение хорошее, он и поплывет быстро,- Любава подтолкнула Олега к воде, а сама привстала на цыпочки и легким движением руки кинула свой зеленый венок из трав, цветов и веточек березы в воду. Олег тоже наклонился и, взмахнув рукой, заставил лететь свой березовый венок, который с шумом приземлился, плюхаясь об зеркальную поверхность реки. Венки соединились и на мгновение остановились, закружившись в причудливом вальсе, а потом поплыли дальше, к большой радости Любавы, которая от восторга запрыгала, захлопав в ладоши.

- Суженый, мой, ряженый,- прошептал она и, внезапно повернувшись к Олегу, обвила его шею своими теплыми руками и горячо поцеловала в губы. Олег почувствовал их солоноватый привкус.

- Постой, Любава,- отлепляя ее руки от себя и немного отстраняясь, проговорил Олег.

- Что случилось?- прошептала обиженно она.

- Мой венок утонул.

-Как утонул?- встрепенулась она,- этого не может быть,- она обеспокоенно забегала по берегу, наблюдая как ее, усеянный полевыми цветами венок, поплыл дальше, а от березового венка Олега остались лишь одни большие круги на воде, с всплывающими на поверхность пузырями воздуха.

- Олег, ничего страшного, ведь, возможно, ты бросил свой венок слишком сильно или он за корягу зацепился, да, мало ли что. Не бери близко к сердцу. А хочешь, я тебе новый сплету, лучше прежнего будет, тогда он точно не потонет и, наверняка, дальше поплывет. А может, это русалки так шутят,- стала объяснять ему Любава. Вскоре к ним подбежала группа девушек, смеясь и хохоча, они по очереди стали пускать свои венки из разных цветков и трав в воду, туда, где продолжал плыть, все дальше удаляясь от берега, одинокий венок Любавы.

- Пойдем, омоемся в целебной водице, а то здесь шумно очень,- она опять взяла его за руку и повела прочь от шумной компании, вдоль пологого берега реки. Наконец, где росли небольшие заросли камышей, она остановилась. Река здесь делала небольшую петлю, образуя тихую заводь. Течение совсем отсутствовало, делая гладь воды тихой и спокойной. Звонкие девичьи голоса остались где-то позади.

- Вот здесь - мое самое любимое место. Мне очень нравится летними вечерами приходить сюда и слушать, как плещется рыба, как поют птицы, как шепчется трава и листва на деревьях,- мечтательно проговорила она, глядя Олегу пристально в глаза, - пойдем в воду, Олег.

- Любава, ты, можешь искупаться, а я пока на бережку посижу, тебя от русалок покараулю, - тихо произнес Олег.

- Ты, меня боишься? Глупенький, сегодня ведь можно все! Купава в эту ночь всех соединяет и нас с тобой он тоже на священном костре соединил, - нежно проворковала Любава. Олег присел на траву и ласково произнес:

- Иди, радость, поплавай, а на тебя издалека полюбуюсь.

- Ну, смотри, жалеть будешь, что в такую ночь в реке не омылся,- и она весело засмеялась,- а ты, пока отвернись, я разденусь, - лукаво проговорила она и медленно начала распускать свою косу, вытаскивая алую ленточку из пшеничных волос. Олег откинулся на спину, растянувшись на земле, и устремил свой взгляд в небо. А на небе жемчужные россыпи заполонили все кругом и месяц красно- желтым янтарем осветил ночную землю. Мягкая трава коснулась его щеки. "Накошу я травы, под собой подомну",- вспомнил Олег, откуда-то пришедшие на ум слова.
Он закрыл глаза и полной грудью вздохнул свежий запах луга, нагретой земли и ночной реки. Кругом поют цикады, где-то проухала сова, пропищала звонко полевая мышь. И все смолкло. Покой опустился на землю, окутав сладким сном Олега.

- А-а-а-а!- раздалось вдалеке, - Олег, помоги!- голос Любавы расколол тишину. Ведун моментально вскочил на ноги. Сердце бухало тяжелым молотом в груди. Он осмотрелся. Крест оставался холодным, но Любава в этот момент находилась на середине реки и тонула, зовя о помощи, словно кто-то тянул ее на дно, а она как могла этому сопротивлялась. Олег, не раздумывая, кинулся к ней в речку. Вода теплыми потоками обхватила его, принимая в свои объятия.

- Любава, держись, я сейчас!- прокричал он со всей силы. Голова Любавы, которая только что была на поверхности - внезапно скрылась под водою. Крест по-прежнему молчал. Олег быстро доплыл до того места, где исчезла Любава и, набрав в легкие побольше воздуха, нырнул вслед за ней. Он тут же увидел ее белое почти безвольное тело, которое медленно погружалось на дно в прозрачной толще темно-синей воды. Олег обхватил девушку и устремился наверх. Почти на вытянутых руках он вытолкнул ее, держа как можно выше над водою, а затем вынырнул и сам, стараясь быстро плыть к берегу. Слегка пошатываясь, неся Любаву на своих руках, он вышел на илистый берег и аккуратно положил ее на траву. Тонкая материя почти прозрачной сорочки облепило, обрисовав точеные формы, ее тела. А с рубахи и портков Олега стекали струйки воды, в сапогах чавкало. Благо ночь была теплая и Олег почти не чувствовал холода от намокшей одежды. Когда Олег наклонился к ней, прислушиваясь к ее дыханию, в этот момент она обвила его голову и притянула к своим губам, соединяясь с ним в горячем поцелуе. Олега обдало жаром.

- Что, ты, Любава?- прохрипел Олег.

- Ты, спаситель мой и я теперь твоя. Крепко прижму тебя к сердцу своему. Слышишь, как бьется изнутри!

- Да, что с тобой там произошло, ты, тонула?- спросил Олег, отцепив ее руки от своей головы.

- Тонула я, тонула, но ты спас меня из-за любви своей,- горячо зашептала она, гладя его по мокрым волосам.

- Любава причем здесь любовь, если бы на твоем месте был бы кто-нибудь другой, то я бы поступил бы точно также,- проговорил Олег,

- Кто же может быть, кроме меня? Только я, потому что Купавой тебе подарена, - начала она быстрым шепотом.

- Постой, Любава, ведь ты меня совсем не знаешь, а о любви уже говоришь, - проговорил Олег, снимая быстро с себя рубаху и выжимая из нее воду. - Давай, ты тоже одевайся, а то замерзнешь,- Олег поднял ее сарафан и подал его девице, а та, надув свои губки, выхватила его и сердито проговорила:

- Отвернись!

Олег повиновался, но тут же заговорил снова:

- Так, что же с тобой в реке-то произошло. Ты, что плавать не умеешь?

- Не умею.

- А зачем тогда в самую середину полезла? Я уж, думал, тебя водяной решил утащить с русалками вместе.

- Нет, водяного я не видела, и русалок тоже там не было. И хватит об этом. Ты бы сам-то разделся, да и выжал портки-то свои.

- Ничего, и так высохнут, авось ночь теплая.

- Все я готова, ну, что? Пойдем дальше?- спросила она с веселым задором в голосе.

- Любава, куда еще? Может уже хватит, домой пора, и рассвет, поди, скоро,- позевывая, проговорил Олег,- а то всю ночь напролет колобродим.

- Да, ты, что, Олег? А папороть искать, кто будет? - требовательно сказала она.

- Какой папороть?- удивился Олег.

-Есть такая трава - папороть. Растет она в лесах около болот. А цветет она - точно огонь горит - накануне Иванова дня и потом сразу отцветает,- объяснила Любава, - Цветок папороти еще называют жар - цветом, потому что он, по преданию, как будто горит ярко-красным пламенем, да таким ярким, что ночью становится ясно, как днем, а глаза, порой, не могут даже вынести такого слепящего света.

- О! Тем более, зачем нам папороть, глаза только портить. Пускай себе в одиночестве тогда цветет,- лениво проговорил Олег, повернув в сторону деревни.

- Постой, Олег,- Любава остановила его, схватив за рукав рубашки. - Ты, не знаешь, что каждый, кто сорвет этот цветок, приобретет колдовскую силу и потом сможет предсказывать будущее, научиться понимать язык птиц, растений, животных, а также сможет стать невидимым для человеческих глаз. А еще цветок поможет обнаружить зарытые в землю клады.

- А, ты, и поверила - вымысел все это. Никакой папорти - нету. Просто сказки для детей и глупых девочек, вроде тебя,- небрежно проговорил Олег, - и давай, пойдем, лучше домой. Небось, твои сестры уже спят давно, а тебя все куда-то на подвиги тянет, - и он решительно, взяв ее за руку, повел в деревню.

- Ну, ты, как хочешь, а я - в лес!- и она, выдернув свою руку, резко повернулась и быстро направилась в сторону чернеющей в дали, на фоне темного неба, широкой полоски леса.

- Любава, стой! - прокричал Олег, но девушка даже не повернулась,- вот, бестия! - в сердцах проговорил он и устремился вслед за ней.

- Да подожди, ты! - крикнул Ведун, догоняя Любаву. - Ладно, пошли вместе за твоей папортью, но если сразу не найдем, учти, пойдем тут же домой. По лесу всю оставшуюся ночь, я с тобой гулять не буду. Договорились?- скомандовал Олег.

- Договорились, любимый мой,- нежно проворковала она, тут же прижавшись к нему всем своим телом.

Вскоре лес вырос перед ними во всей своей красе, встречая их непроходимой густотой темно-высоких деревьев и, впуская в свои таинственные владения. Кругом было так тихо, словно преисполнено какой-то величественной неподвижностью и покоем, что заставляло сердце замирать от такого царственного молчания. Ветви над головой путников сомкнулись, и Любава, войдя в лес, заметно насторожилась, ее пыл, идти за цветком папоротника дальше, заметно поубавился.

- Ну, что, в какую сторону пойдем?- спросил ободряюще Олег.

- Да можно в любую, - робко ответила она.

- А может, назад повернем? - заглядывая ей в лицо, спросил Олег.

- Нет! - решительно отрезала она.- Пошли дальше!- и смело зашагала вглубь леса. Олегу ничего не оставалось делать, как покорно следовать за ней. Лес расступился сизым полумраком, будто заманивая к себе.

"Надо хоть заговор на кошачий глаз прочитать, а то не видно ни зги в такой темноте,- подумал Олег,- благо под ногами ничего не валяется, и можно идти себе спокойно, не цепляясь за ветки".

Любава уверенно шагала впереди, увлекая за собою Олега, все дальше вглубь леса. Ведун, после произнесенного про себя заговора, начал чувствовать себя более комфортно в лесной глуши и уже начал различать тихую ночную жизнь лесных обитателей, которые столь же разнообразны и многочисленны, как дневные животные. Когда сгущается сумрак, в воздухе появляются различные бабочки, летучие мыши, совы, которые, бесшумно пролетают среди ветвей, постоянно следя за неосторожными движениями на земле мелких животных. Крупная сова вдруг перелетали с ветки на ветку, напуганная не прошеными гостями, которые потревожили ее охоту, и внимательно вперила свои большие глаза на Олега, с любопытством разглядывая его. Внезапно, Ведун увидел прямо под ногами у Любавы старый серый пенек, который остался от когда-то упавшего, сломанного грозой, дерева. А на пеньке, свернувшись клубочком, словно черный завиток, сверху которого возвышалась маленькая головка с двумя колючими искорками глаз, лежала большая толстая змея.

- Остановись, Любава, - тихо прошептал Олег, схватив ее за руку, - здесь змея.

Любава взвизгнула и кинулась к Олегу, быстро прижавшись к его груди.

- Тихо, не бойся, мы ее просто сейчас обойдем,- проговорил он, гладя по голове дрожащую девушку. Олег напряженно всмотрелся в закрученный клубок змеиного тела, которое начало пульсировать: то расширяясь, то спадая. Змея начала шевелиться, сползая с пенька, лишь на минуту замерев, чтобы прощупать двигающуюся ей навстречу теплокровную добычу, но слишком большую, для того чтобы осмелиться на нее напасть. Змея еще раз замерла, но уже на мгновение, исследуя пространство вокруг себя, затем дернулась и поползла в другую сторону, потеряв интерес к людям.

- Она уползала, мы ей не интересны,- проговорил ободряюще Олег. Но Любава с места не тронулась, а еще крепче прижалась, обняв руками Ведуна.

- Любава,- вкрадчиво спросил Олег, - так мы пойдем дальше или нет?

- Нет, мы пойдем дальше и найдем папороть,- с тихим вздохом проговорила она.

- Любава, ну, зачем он тебе?

- Он исполнит мое желание,- она отпрянула слегка от него и пристально посмотрела в его голубые глаза, цвета неба, пытаясь как бы передать ему то, что сейчас творилось у нее в душе.

- И какое?

- Чтобы ты остался со мной и никуда больше не уходил,- потупив взор, произнесла она.

-Это невозможно,- коротко отрезал он, - и неужели, ты, в это веришь, что какой-то цветок может сделать тебя счастливой? Это все сказки, Любава.

- Я тебе совсем не нравлюсь?- в ее голосе мелькнула обида.

- У тебя обязательно будет любимый человек, настоящий суженый, который будет любить только тебя одну, - пытался успокоить ее Олег.

- Но, почему не ты?- осторожно спросила она.

- Потому, что я люблю другую, которую встретил намного раньше тебя,- утешая девушку, проговорил Олег.

- Ах, так!- ее лицо скривилось от обиды, - А ну-ка, быстро идем искать папороть! - и она смело ступая, пошла дальше вглубь леса. Теперь они шли, молча, не разговаривая друг с другом. Впереди Любава, а сзади нее Олег, который двигался, стараясь не отставать за девушкой. И вдруг, он почувствовал, как в воздухе что-то поменялась. Все замерло, словно перед грозой, будто что- то налилось, набухло, натянулось, желая вот-вот прорваться, лопнуть и исторгнуться. И все кругом затихло в томительном ожидании этого действа. Олег, почувствовал, как запульсировал крест. Любава тоже что-то уловив, остановилась и настороженно посмотрела вокруг.

- Что это, Олег, что это!?- взволнованно заговорила она. Сумрак внезапно рассеялся, и появилось тихое матовое сияние, которое исходило от самой земли. И вдруг, прямо пред ними стремительно вверх из больших резных листьев папоротника, потянулся, вытягиваясь и разворачиваясь, словно из сжатой годам, лежащей кольцом пружины, сочно-зеленый отросток изумрудного цвета. Он пробивался на глазах как маленький фонтанчик с резными отростками по бокам. На самом верху этого, будто живого стебля находилась овальный, с куриное яйцо размером, коричневатый бутон, который выпрямлялся, как бы поднимая свою голову, вместе с движущимся вверх стеблем. И вот, он вытянулся в струнку до самого предела, увенчанный, словно остроконечным шлемом, огромной цветочной почкой волшебного растения. На мгновение Олегу показалось, что весь лес следил невидимыми глазами за этим мистическим действом, наблюдая, за неукротимо продвигающимся вверх зеленым отростком, живя и дыша в его быстром ритме. И вдруг все замерло, дыхание - остановилось. Нервы напряглись тонкими струнами, желая порваться, лишь бы все произошло как можно скорее, не желая ждать больше ни секунды. Это чувство сравнимо только с тем, когда ты балансируешь над пропастью и понимаешь, что все равно обречен. Но ты еще усилием воли заставляешь держать себя в руках, чтобы не сорваться в бездну, и продолжаешь идти дальше, но твое тело понимает, что это бесполезно, и оно не хочет больше сопротивляться и оттягивать эти минуты встречи с тем неизбежным, которое ждет тебя впереди. И ты специально наклоняешься и делаешь этот последний шаг, чтобы упасть вниз, в самую пропасть.

- Папороть распускается, - хрипло произнес Олег, кладя уверенно руку на эфес сабли. Сердце бухало так, как будто отсчитывало последние свои удары. И вдруг все замерло. Остановилось. Воздух превратился в свинцовую плотность, которая сковала холодным железом такую невесомую ткань легких. Еще мгновение... И тотчас бутон взорвался с оглушительным треском, ломая и пронзая эту вязкую тишину, словно молния, которая ударив, наконец-то разредилась, раскалывая твердую поверхность этого тягостного безмолвия. И цветок - огненно-красный, с мерцающим золотистым светом, начинает медленно раскрывать свои кровавые лепестки. Он завораживал, пленил, распуская вокруг себя нежный, ни с чем несравнимый аромат: весенних трав, парного молока и нежного юного тела. Олег безвольно опустил руки, желая сесть рядом и вдыхать, вдыхать одновременно покой и будоражиние, радость и горечь слез, гнев и умиление.

Но в это мгновение, девушка подалась всем телом вперед и медленно протянула свою руку, нежно прикасаясь к зеленому стеблю сказочного растения, потом с силой обхватила его, дернув на себя, и с треском разорвала изумрудный ствол, с жадностью принимая цветок в свои руки. Оглушительный рев раздался вокруг, сотрясая в болезненных конвульсиях воздух. Крест мгновенно раскалился, обжигая руку Олега под тряпицей, да так, что Ведуна это моментально отрезвило, приводя тотчас в чувство. И внезапно все кругом зашевелилось, и из темноты появились руки, тысячи рук, которые стали жадно тянуться к цветку. А по земле со всех сторон устремились к ним какие-то лесные твари. Любава завизжала и кинулась бежать. Раздался дикий хохот, наводящий ужас на все живое.

- Любава!- крикнул Олег и кинулся следом за ней. Она тут же остановилась, что-то увидев в темноте, и кинулась с отчаянным воплем в другую сторону. Олег выругался, выхватывая на ходу саблю. Любава бежала, не преставая кричать от страха и крепко прижимая цветок к своей груди. В какой-то момент Олег подумал, что наверняка ее потеряет в этом хаосе сплетенных нечеловеческих рук, и каких-то уродливых конечностей страшных и непонятных существ, которые хотели только одного - вырвать у нее этот злополучный цветок, но золотистый свет от бутона, как маяк светился в темноте, указывая путь Олегу и не только ему. Рядом с ним дыша ему в плечо, бежал невидимый кто-то третий, пытаясь, во чтобы-то ни стало, завладеть цветком. Олег даже чувствовал колебания земли под ногами. Он резко остановился, крутанувшись на месте и, выставив саблю пред собой. Но сзади никого не было. Этот кто-то тут же пропал, исчезая за его спиной. И тут же слева - Олег повернулся влево! Никого. Только видны стволы деревьев. И тут же горячее дыхание над ухом справа - Олег сделал быстрое движение вправо. Никого! Резкий хохот - прямо в ухо. В глазах двоится: от ствола дерева отделился другой ствол, потом третий - уже четыре ствола! И пошло: тень - слева, тень - справа, сзади, спереди, справа, рядом, дальше, ближе, назад! Олег закрутился, ошалело кидаясь из стороны в сторону. Потом он понял: "Морок!" Он снова рванулся вперед, догоняя Любаву. Она уносилась, пронзительно крича, желая спрятаться и одновременно бежать из темного царства леса.

- Любава, стой! Брось цветок! Иначе они нас не выпустят отсюда!- прокричал Олег, видя как свет-маячок, удаляется все дальше вглубь черного, зловещего для них, леса. Тени исчезли, их больше не было, но теперь, вместо них, он заметил бегущих отовсюду и стремительно догоняющих Любаву, черные силуэты с рогатыми головами. Их красноватые глаза были наполнены жуткой злостью, а за их спинами Олег увидел бьющиеся в бешеном ритме черные перепончатые крылья и длинные, как плети, хвосты. Под ногами зачавкало.

- Любава, брось цветок! Им нужна только черная папорть! Они не отстанут от тебя!- кричал изо всех сил Олег, но Любава его не слышала или просто не хотела слышать, удаляясь все дальше в черную темноту леса. Но вдруг она резко остановилась и снова пронзительно закричала, этим и воспользовался Олег, он быстро подбежал к ней и схватил ее за плечо. Она завизжала, поворачиваясь к нему, с искаженным от страха лицом. Они стояли в какой-то мутной жиже, наполовину заросшей тиной. Олег ощутил запах гнили и разлагающей мертвой плоти, который остро ударил ему в ноздри. Любава онемела от ужаса, боясь пошевелиться. Цветок продолжал гореть в ее руках ярким огнем, освещая пространство вокруг себя, которое все кишело черными тварями с красными, полными ненавистью, глазами, смотрящими жадно на них. Они хотели дотянуться до цветка, они дрожали в нестерпимом желании прикоснуться и овладеть им непременно. Но что-то их не пускало, что-то задерживало, заставляя их остановиться и ждать, накрывая своим оцепенением. Но черные существа все равно продолжали двигаться, медленно, миллиметр за миллиметром, сужая круг, в центре которого обреченно стояли Ведун и Паулина, будто ожидая чего-то или кого-то, который подаст им знак к действию. Еще мгновение и они накинуться на них, разрывая и уничтожая, чтобы овладеть этим цветком, этим животрепещущим теплом, которое их пленило, звало, манило. И тут вдруг что-то заплескалось и зашевелилось. Олег пригляделся и увидел в черной воде десятки немигающих глаз, которые неподвижно застыли, с жадностью смотря на цветок. Он ужаснулся и отпрянул, понимая, что все эти твари, шипя и извиваясь, полезут сейчас на них.

- Любава, брось цветок!- прохрипел он снова.

- Нет,- трясущимся от страха голосом, проговорила она.

- Брось цветок! Мы не сможем с ними бороться, этот цветок принадлежит их миру. Они ждут этого момента каждый раз, чтобы ожить хотя бы на одну ночь, а потом уйти надолго в небытие. Отдай им цветок!

- Нет!

- Да, пойми, ты, земные богатства, которые он открывает, еще никому добра не приносили! Отдай им цветок, иначе мы не выйдем отсюда, нас окружают со всех сторон!

- Нет!

- Любава, посмотри вокруг, они ждут только знака, чтобы накинуться на нас,- вполголоса проговорил Олег, - это их цветок! Ну, Любава, решайся, они ждут!

Олег с Любавой продолжали стоять в плотном кольце алчущих существ. И вдруг она отняла дрожащими руками цветок от своей груди и немного помедлила, не желая с ним расставаться, а потом еще раз посмотрела на Олега и бросила его в гущу, горящих красным огнем, многочисленных глаз, и что-то черное огромное сразу упало на него, прикрыв его собою. Будто большая черная рука накрыла цветок своей широкой ладонью, спрятав его от посторонних глаз. Мягкий золотистый свет мгновенно погас. Раздался довольный, утробный звук и все стихло, мгновенно исчезая, вбирая всю нечисть, которая вылезла в эту ночь на поверхность, в глубокие недра земли, туда, где она должно и быть. Стало как-то легче дышать. Под ногами опять была сухая земля с простыми зелеными листьями папоротника вокруг. Начинало светать.

- Я даже не успела загадать желание, я даже не успела увидеть в земле клад, - запричитала, хлюпая носом Любава.

- Вот и хорошо, а то потом и от этого греха с тобой не оберешься!- облегченно сказал Олег, присаживаясь на землю.

- Зачем я тебя послушала, ведь рассвет уже наступил. Еще бы немного и мы бы с цветком пошли домой. А вся бы нечисть исчезла без следа,- всхлипнула Любава.

- Любава, неужели, ты, так ничего и не поняла? Для нас с тобой рассвет никогда бы уже не наступил. Папороть - это дух земли, он выходит из недра, чтобы потом снова уйти туда, где живут ее обитатели. Это как маленькое солнце для них, понимаешь? А ты хотела его украсть, - проговорил Олег.- Ладно, пойдем домой, нас уже, наверное, давно ждут,- сказал Олег, вкладывая назад в ножны свою саблю и поднимаясь с земли.

Вскоре они вышли из лесу. И пред ними открылась потрясающая картина восходящего солнца. Оно играло, переливаясь всеми цветами радуги, скакало, погружаясь в реку и, снова выныривая оттуда, перекатываясь по изумрудной травке, как бы омываясь в предутренней росе. Олег залюбовался, смотря на солнечный диск. Любава тоже остановилась рядом и начала улыбаться, восхищаясь чудесами природы.

- Солнышко играет,- произнесла она, смотря высоко в небо.

Пришли они в деревню уже к полудню. Вся она словно вымерла, на территории ее никто не ходил, не гулял и не бегал. Стояла поразительная тишина. Все спали после бурной праздничной ночи. Лишь только около одной избы, где жила Любава, ходил нервно взад и вперед по двору ее отец, пристально поглядывая по сторонам. И вдруг он остановился, завидев их и, с укором проговорил:

- Ну, наконец-то, Олег, Любава, ну где же вы были, я уж все глаза просмотрел, вас ожидаючи. Все под утро с праздника домой пришли, а вас все нет. Я уж думал, не случилось ли чего? Где же вы были? У Ярофея спрашиваю, а он говорит, что вы венки пошли пускать, а потом вас и след простыл. Я уж испугался, думал, вдруг потонули. А потом себя же и успокаивать взялся. Ну, какой потонули: Олег показал, что плавать умеет, когда Ярофея из омута спасал, а Любавушка моя лучше всех во деревне плавает, тогда помнишь дочка, как ты, того здорового мужика - соседа нашего Трофима - из воды вытащила. Он тогда ее за свое спасение подарками задарил,- уже с радостными нотками в голосе начал рассказывать Бермята. Олег посмотрел пристально на Любаву, а та, не выдержав взгляда, отвернулась и опустила глаза.

- Значит, говоришь, хорошо плавает? - переспросил Олег.

- Еще как, она ведь с детства у нас такая - воды ни капельки не боится. Бывало, наберет в грудь воздуха и нырнет поглубже и долго так не выныривает. А я глядь, нет ее, и давай по берегу бегать всех созывать, боясь, что потонет. Мужики косьбу бросают и ко мне прямиком, а потом давай в воду за ней. А она, как ни в чем не бывало, из реки вынырнет и улыбается от счастья. Я ее ругать, а она мне все одно...,- Любава не дослушала, она вдруг резко развернулась и побежала со двора.

- Куда это она?- изумленно проговорил Бермята. Олег задумчиво посмотрел ей вслед.

- Ну, так вот, продолжил снова бортник, - а я и говорю ей, что, наверное, ее к нам русалки подбросили, если она так воду любит, значит, дите ихнее. А она мне в ответ: " Тятенька, не ругайся, я воду люблю, она мне как воздух". Вот, и что ты с ней будешь делать, с озорницей этой, ведь все остальные-то ее сестры близко к воде не подходят- бояться. Я уж ее и запирал и веревочкой за ногу привязывал, а она все равно- убежит, да убежит к речке, а я возьми и махни рукой, ну что делать, коль вода у нее, что воздух. А мне...., - Бермята не успел договорить, как его красноречивое повествование прервал внезапно Олег.

- Бермята, я потом дослушаю, а сейчас не время, - и, повернувшись, быстро пошел за скрывшейся вдалеке девушкой. Бортник изумленно смотрел на стремительно удаляющуюся фигуру Олега. Внезапно дверь избы отворилась и оттуда вышел Ярофей, обращаясь к Бермяте, он произнес:

- Вроде я слышал, Олег здесь был. А что-то его и не видно, - сладко зевая и потягиваясь, произнес он. Бермята задумчиво продолжал смотреть вслед Ведуну, который уже скрылся за деревенскими воротами.

- Был только что, а потом ушел,- медленно проговорил он.

- Как ушел?

- Так вот и ушел, вслед за Любавой, - еле слышно проговорил он. Лицо Ярофея стало серьезным, и он тут же устремил свой взгляд вдаль. Черные брови его сомкнулись над янтарными глазами, образовав одну единственную, но уже успевшую отпечататься, глубокую складку над переносицей. Темно-синие зрачки его внезапно сузились, превратившись в узкую тонкую полоску в желтых миндалевидных прорезях его глаз. Затем он махнул своей головой, и огненно-рыжая копна волос разлеталась в стороны, на мгновение, образовав подобие ореола вокруг его головы, но тут же снова улеглась ровными блестящими прядями. Он постоял еще немного и, развернувшись, пошел назад в избу.

Олег пришел к тому место у реки, где ночью он спасал Любаву и спустился к воде. Речная заводь встретила его своей тишиной и покоем. Солнце неумолимо клонилось к земле, отпуская свои последние лучи, и нежно лаская ими все живое. Олег медленно пошел вдоль берега. Он нашел ее сидящую на земле у самой кромки воды. Она замерла, обхватив колени руками и, склонив низко голову. Он подошел к ней и сел рядом. Любава даже не шелохнулась. Пшеничная коса ее растрепалась, и часть локонов, выбившись из нее, свисала тонкой паутиной, образуя причудливый орнамент на ее худеньких плечах.

- Любава,- тихо прошептал Олег,- Лю-ба-ва,- растягивая слова, нежно проговорил Ведун. - Ну, что ты, все же хорошо.

- Нет, не хорошо,- с болью в голосе произнесла она.

- Почему, ты так решила? Мы с тобой живы и это уже очень, очень даже хорошо,- с нотками радости проговорил Олег. Она снова замолчала.

- Любава. Ну, Любава. Улыбнись, у тебя такая обворожительная улыбка.

- Зачем все это, Олег?

- Что зачем?

- Зачем жить? У меня в руках был ключ ко всем желаниям, и все бы у меня могло сбыться, а теперь у меня ничего нет.

-Цветок не сделал бы тебя счастливым, поверь мне. Это кажется заманчивым с первого раза, а потом тебе бы пришлось за это платить. Дорого заплатить, Любава. И неужели ты думаешь, что какой-то цветок имеет ключ к сердцу другого человека. Так не бывает.

- А чем мне нужно заплатить за то, чтобы ты подарил мне свою любовь. Как дорого у тебя стоит это чувство?

- Любава, за нее не надо платить. Любовь либо есть, либо ее нет. И оно не требует за это никакой платы. Это всегда дар. Дар самого себя.

- Олег, я поняла, что у тебя нет ко мне никаких чувств. И от этого мне становиться еще больнее. Знаешь, мне хочется сейчас войти в воду и уже не всплывать никогда. Слышишь, никогда, потому что я никому не нужна.

- Любава, у тебя есть сестры, замечательный отец и ты, в первую очередь, нужна им, они любят тебя. А, ты, хочешь их вот так покинуть, чтобы они убивались от горя.

- А, ты, уйдешь, и тебе будет все равно. Скажи я тебе совсем, совсем не нравлюсь, ничуточки, ни капельки? Я тебе не нужна?

- Ты очень красивая девица, но ты знаешь, что ведь я не могу здесь остаться, даже если бы я это сделал ради тебя, то навряд ли бы тебя устроила такая жертва.

- Да. Ты сам говорил, что любовь либо есть, либо ее нет.

- Но любовь не измеряется только этим: нравишься или нет, красивая или не очень. Понимаешь, порой мы любим за что-то неуловимое, что может даже глазами-то не разглядеть. И сам себе не объяснишь за что. Поверь мне, ты обязательно полюбишь, и у тебя будет прекрасный любящий муж. Это я тебе говорю, как настоящий Ведун. Я чувствую это. А потом я заметил одного паренька, который с такой тоской смотрел на нас, когда мы с тобой прыгали через костер, а потом он ушел, понурив голову. Мне кажется, что у него большое чувство к тебе. Этот парень и есть твой настоящий суженый. Вот увидишь.

- Олег, а ты можешь подарить мне свою любовь, всего лишь один раз, прямо сейчас. И я не буду больше от тебя ничего требовать. Отпущу. Потом обещаю, что буду радоваться жизни и найду своего настоящего суженого, - она пристально посмотрела в его глаза, как бы изучая. Олег на мгновение смутился, потупив взгляд.

- Ты мне отказываешь?- в ее глазах блеснул недобрый огонек. Воцарилось молчание.

- Нет, - хрипло ответил Олег. Она смотрела на него своими большими сине- зелеными глазами, в которых отражалась река и последние лучи заходящего солнца. Дыхание ее было ровным и спокойным. Любава прижалась к нему, положив голову на его грудь, и замерла. Олег начал нежно гладить по ее белым, цвета ночной лилии, волосам. Сердце ее быстро забилось. Он прикоснулся губами к ее щеке, вдыхая запах ее тела. Она тут же, отдаваясь несмелой ласке, приникла к нему, и губы их слились в горячем поцелуе.

Солнце скрылось, отпуская последний луч в надвигающийся сумрак, а на ее место спустилась луна, стараясь своим бледным светом проникнуть сквозь ажурную темноту густой листвы на деревьях. Своими серебристыми лучами, она пытается заглянуть в самые потаенные уголки, рассеивая темноту и, будоража души спящих, путаясь в шелке их волос. Танцуя, сплелись прозрачные тени, окутав два тела, обнявшихся в полумраке и, утопающих в широкой постели из зеленого бархата трав. Два одиноких сердца стремились согреть друг друга, отдаваясь нежным ласкам со стоном напополам.

Наступила ночь. Олег прижимал к себе Любаву, тихо шепча ей ласковые слова. Но вдруг она встрепенулась, отстраняясь от Олега и, быстро произнесла:

- А пойдем, поплаваем в речке?

- В речке?- удивленно спросил Олег и уже утвердительно добавил. - А пойдем!

И они, взявшись за руки, спустились к реке и медленно вошли в воду, которая была теплая, как парное молоко и лизала разгоряченное тело, как ласковый щенок своим мокрым языком. Любава первая нырнула в черно - синею глубину и скрылась под водой, Олег последовал за ней, окунувшись в подводный таинственный наполовину сказочный мир. Он тут же увидел изящное тело девицы, окутанное шлейфом маленьких серебряных пузырьков. Она плавала так быстро, как настоящая рыба или русалка, легко ориентируясь в кромешной темноте. Но вот она оказалась совсем близко и прикоснулась губами к Олегу и снова отпрянула, увлекая его в глубину. Олег почувствовал, как ему уже начинает не хватать воздуха и ему обязательно надо всплыть на поверхность, чтобы вдохнуть. Но Любава держала его за руку и увлекала все дальше вниз, Олег последовал за ней. Сначала было очень темно, и он почти ничего не различал в темной толще воды. Но потом вдруг все как бы окрасилось призрачным еле заметным золотистым лучом, распространяющимся откуда-то сверху. Это была лунная дорожка, которая осветила темное дно реки. Зеленые водоросли, как сказочные змеи, изумрудными лентами стелились внизу, и маленькие рыбки, блестя своей чешуей, загорались то тут, то там, словно феерические огни, попадая под бледные лучи лунного света. Олег как завороженный смотрел на эту причудливую игру огней и вдруг понял, что еще мгновение, и он останется здесь навсегда, легкие уже горели огнем, а в висках тяжело забухало. Олег рванулся изо всех сил и вынырнул на поверхность реки, с жадностью глотая воздух. Рядом показалась белокурая голова Любавы.

- Олег, тебе понравилось?- спросила она

- Очень, но боюсь, еще немного и я бы точно уже никогда не всплыл, - откашлявшись от попавшей в рот воды, проговорил Ведун.

- Не бойся, я бы тебя спасла, - она вся просто светилась от счастья. И Олег подумал, что, скорей всего, не луна была причиной света в воде, а сама Любава, от которой, как показалось Олегу, исходил настоящий свет, от переполняющего ее восторга и радости.

- Не сомневаюсь,- заулыбался он.

На дворе стояла глубокая ночь, когда они проникли тихо в избу, как два тайных заговорщика. Любава разыскала в печке котелок с остывшей кашей, любезно оставленный ей сестрами, несколько пирогов и большую краюху хлеба. Кувшин с медовым квасом она принесла из сеней. Олег только сейчас понял, как он был голоден, готовый все это съесть один, но Любава была вместе с ним и так же ничего не ела с прошлой ночи, поэтому все поделили поровну, а кашу пришлось есть по очереди одной и той же ложкой, так как Олег свою потерял еще в лесу, когда они бежали, спасаясь от нечисти.

- Значит, вы завтра уже уходите?- спросила тихо Любава.

- Да, нам уже пора, мы и так у вас уже загостились.

- Я знаю, поэтому вас задерживать не буду и, знаешь, спасибо тебе за все. А теперь пойдем спать, - Она резко встала и взяла его за руку, сделав рукой знак "Тихо!", повела аккуратно в темноте в небольшую комнату с лавками, на одной из которой уже кто-то спал, сладко похрапывая, а другая была пуста и предназначалась для Олега. Пожелав друг другу спокойной ночи, они расстались.

Утро ворвалось в сон к Олегу петушиным криком, и надоедливой приставучей мухой, которая жужжала ему над ухом и не давала дальше спать. Потом она, в конец, обнаглела, водрузившись на его плечо и, начала нещадно его трясти.

- Ах, ты зараза,- проговорил, просыпаясь Олег и, пытаясь ее прихлопнуть. Он размахнулся и наткнулся на мускулистую мужскую руку. Олег открыл глаза. Перед ним во все своей красе - высыпавший и румяный, блестя огненно-рыжей шевелюрой, сидел Ярофей.

- Ты, в дорогу собираешься или как? Я смотрю, ты, жить тут хочешь остаться?- спросил Ярофей, лукаво прищурив глаза.

- Котяра, ты, противный, котяра, выспался уже?- застонал Олег, пытаясь от него отвернуться.

- Выспался. А у тебя ночь, как я погляжу, очень бурная была?

- Тебе бы такую ночь, чуть в реке не утонул. Смейся, смейся, вот пойдем обратно через брод, меня не проси больше тебя спасать, даже и не подумаю.

- Ничего, я тебя другими тропами выведу, так что про брод - забудь. Я тебе больше удовольствия такого не предоставлю.

- Ярофей, иди еще подремли, а? Ну, неужели в такую рань надо обязательно будить. Мы что с тобой, на работу опаздываем. Дай еще чуток поспать.

- Нет, Олег, не дам я тебе больше спать. Если мы сейчас не покинем это место, то я боюсь, ты отсюда вообще никогда не уйдешь,- вставая с лавки, проговорил Ярофей.

- Это еще почему?- протирая свои сонные глаза, спросил удивленно Олег. Ярофей остановился, посмотрел изучающим взглядом на Олега и тихо произнес:

- Понравиться по ночам в речке тонуть,- и тихо вышел из комнаты. Олег запоздало показал ему в спину свой крепко сжатый кулак. Потом он поднялся, быстро оделся, повесив на пояс перевязь с саблей, и вышел в горницу, где уже за столом сидел Ярофей и Бермята, тихо разговорившие о чем-то.

- А, Олежка проснулся,- облизывая ложку с кашей, проговорил приветливо бортник,- Как спалось, хорошо?

- Не плохо,- ответил хмуро Олег.

- Ну, тогда садись с нами, кашки откушай, - продолжил Бермята,- смотри какая просяная, зернистая, с мясцом.

- Да не хочется что-то в такую рань, - раздраженно буркнул Олег.

- Ну, как знаешь, уговаривать не будем, правда, Ярофей?- подмигнул ему Бермята. - Хоть кваску тогда отпей с пирожками.

Олег, молча, сел за стол и подвинул к себе крынку с квасом.

- Так вот, - продолжил Бермята, обращаясь к Ярофею, - наша Дуняша, сестра моя родная, от этого парня без ума просто была, любила его больше жизни. И он вроде ничего, тоже за ней ухаживать взялся. А дело-то уже к свадьбе подвигалось. Вот и настал тот день, Дуняша ждет своего суженого, а его все нет и нет. Она тогда, недолго думая, к нему в избу бежать. Открывает дверь-то, а он там с другой обнимается. Ох, видно девка-то наша пережить это не смогла, чтобы ее суженый, другой девице в любви признавался. Вот она спохватилась и к омуту бегом. А потом искали ее, искали, да, какой там, даже тела не могли ее найти. Потом правда, мужики с бабами говаривали, что русалкой стала наша Дуняша. Знаю только что, моя женушка покойная видела ее как-то на Купальскую ночь, тогда мы с ней первенца ждали. Вот, говорила она, что как-то шла мимо речки и глядь, а на берегу - наша Дуняша стоит, красивая, что глас не оторвать, и как живая стоит, а в руках она ребеночка держит новорожденного. Вот моя жена-то со страху и давай бежать до дому. А вечером у нее роды начались. И вроде как две девочки у нас родились, а под утро заходим к ней, а там и третья рядом лежит, мы ее тогда Любавой нарекли. Сначала она вроде, как и не похожа с сестрами была, но год от года меняться стала на лицо, теперь их, поди, различи, кто из них кто. Я-то грешным делом, знаешь что подумал, уж не дочка ли это моей сестры Дуняши, она видно в омут с ребеночком в животе тогда прыгнула. А как пришел срок, решила нам его отдать, а чтобы мы ее не обижали и, как к своим детям относились, решила всех их на одно лицо сделать, чтобы разницы между ними никакой не было. Хотя могла бы и не бояться, для меня все дети хороши, что свои, что чужие. Но почему-то именно Любаву, люблю больше всех. Иногда она посмотрит на меня и кажется мне, что это сестра моя Дуняша смотрит, - смахнул со щеки набежавшую слезу Бермята.

- А куда ее суженый-то потом делся?- спросил Ярофей.

- А кто его знает. Он к нам пришел, откуда не знаем, и ушел, куда - не ведаем. Бродяга одним словом, нет у него ни кола, ни двора, и никого у него нету. Сегодня здесь одну любит, завтра там другую жалеет. Вот и, поди, разбери, что человеку нужно, что ему в жизни не хватает. Может судьба у него такая, и он сам-то себе не рад. Эх, ну ладно, заговорил я вас не на шутку. Вам идти пора и мне, с пчелами заниматься,- он медленно встал из-за стола, - сейчас вам с собой снеди в дорогу дам, - проговорив это, он заспешил в сени.

- Ну, что идем?- повернулся к Олегу Ярофей. Олег, молча, кивнул и вышел из избы. На улице было влажно и тепло. Роса обильно лежала на траве, делая сапоги моментально мокрыми. Солнышко только всходило, освещая, но, еще не грея, самое время начинать свой путь, пока нет еще полуденной изматывающей жары. Олег стоял, наблюдая, как высоко летают стрижи, взмахивая своими большими крылами. Из избы вышел Ярофей с мешком полным снеди.

- Ты, как Олег, собрался? - спросил он, по-хозяйски завязывая котомку и, водружая ее себе на спину.

- Может, часть снеди в мою переложим?- предложил Олег.

- Ничего донесу, для меня это не ноша, - и он бодро зашагал вперед. Олег закинул на спину свой, заметно отощавший за время пути, мешок и пошел следом. Потом внезапно остановился, окинув в последний раз бревенчатую избу, и решительно зашагал за Ярофеем. Они уже вышли из ворот частокола, которым была окружена деревня, как услышали женский крик, который просил их остановиться. Они обернулись и увидели бегущую к ним Любаву. Она очень спешила, спотыкалась и когда приблизилась к ним, то чуть было не упала, если бы Олег не подхватил ее своими сильными руками.

- Что случилось Любава?- испуганно спросил ее Олег.

- Ты, ушел и не попрощался даже,- запыхавшись, проговорила она,- я проснулась, а тебя уже нет.

-Знаешь, я думал, что мы вчера уже друг другу все сказали.

- Я не хочу, чтобы ты уходил, Олег.

- Это невозможно, я не могу,- тихо произнес Олег, опуская голову.

- Скажи, что тебя гонит прочь, что? Тебя зовут дороги, но зачем? Ответь мне, я пойму.

- Не спрашивай меня Любава, мой ответ не принесет тебе радости.

-А знаешь, возьми меня с собой!

- Любава, я не могу тебя взять с собой, я даже не знаю, что со мной будет завтра.

- Ты, никогда не вернешься больше ко мне?- спросила Любава, смотря пристально ему в глаза. Олег замолчал, потом медленно покачал головой из стороны в сторону и тихо проговорил:

- Нет.

- Тогда поцелуй меня на прощание,- попросила дрожащим голосом Любава, в глазах ее стояли слезы. Олег обнял ее за плечи и глянул в сторону Ярофея. Тот с укором посмотрел на них и отвернулся к ним спиной, стараясь показать абсолютное безразличие к происходящему. Олег быстро прижал к себе Любаву и нежно поцеловал ее в губы. Она положила свою белокурую голову на его грудь и на мгновение замерла, прислушиваясь к биению его сердца.

- Ты знаешь у меня чувство нехорошее, что если ты уйдешь сейчас от меня, то с тобой обязательно что-то случиться нехорошее, - всхлипнув, проговорила она,- вспомни тот венок на речке - он же утонул тогда.

- Не переживай, поверила в какую-то примету. Глупости все это, - успокаивал ее Олег, гладя нежно Любаву по голове.

-Нет, не глупости. Это правда. Мне сон приснился плохой, будто лежишь ты на лугу, словно спишь, руки раскинул. А я подхожу к тебе, смотрю, а ты не спишь, ты - мертвый.

- Глупенькая, во сны плохие веришь - не верь, они не сбываются, в них все - наоборот. Значит, жить я буду долго и счастливо,- улыбнулся Олег, чмокнув ее в нос. Она нахмурилась.

- Береги себя, Олег,- тихо проговорила она, - венки просто так не тонут.

Ярофей нарочито громко кашлянул. Олег посмотрел в его сторону и проговорил:

- Нам пора уже, нужно иди. Счастья тебе, Любава и детишек побольше, чтобы все в тебя были, такие же красивые. Прощай!

Она нежно провела по его пшеничным волосам, вглядываясь в его васильковые глаза, цвета неба, будто стараясь запомнить и сохранить его образ в своей душе навсегда.

- Прощай, Олег! - проговорила она, развернулась и медленно пошла в сторону деревни.

Солнечный день был в самом разгаре. Солнце светило нещадно, создавая настоящее пекло на земле. Олег весь взмок, рубашка его прилипла к телу, ноги гудели от долгой ходьбы, и только Ярофей, казалось, продолжал идти своей легкой бесшумной походкой, неся тяжелую ношу на спине. Тем более стал проявлять себя голод, который сильно стал беспокоить Олега, отзываясь сосущей болью в желудке. Сказывался утренний отказ Олега от еды. Они продолжали идти, молча, не разговаривая друг с другом. Ведун первым решил нарушить, ставшее таким тягостным, молчание:

- Ярофей, не пора ли нам привал сделать, уже идти по этим лугам невозможно, все ноги сбил.

- Скоро к лесу выйдем, там, в тени и посидим,- безразлично проговорил Ярофей.

-Откуда ты знаешь, что там лес будет, ты, что здесь раньше был? - поинтересовался Ведун.

- Нет, - подал голос Ярофей.

- Тогда откуда знаешь?

- Чую,- коротко пояснил он.

Вскоре показался лес, врастая своими синими верхушками в небо. Ярофей свернул, куда-то в сторону, быстро шагая к молодым березкам, стоящим в отдалении.

- Ярофей, почему в сторону отклонились?- спросил его Олег.

- Просто родник там слышится,- ответил Ярофей. Олег прислушался, но так и не смог ничего уловить. Но вскоре, дойдя до места с растущими молодыми березками, Олег стал различать звуки журчащей воды.

- Все, вот здесь и остановимся,- Ярофей снял со своей спины тяжелый мешок со снедью, которой наградил его от всей души Бермята.

- Что ж за жара сегодня, градусов под тридцать будет,- умываясь холодной водой из ручья, проговорил Олег.

- Градусы... Что такое градусы?- переспросил с интересом Ярофей, развязывая котомку с едой.

- Да, так ничего, ночью приснилось- буркнул Олег. Ярофей задумчиво посмотрел на Олега и задержал на нем свой взгляд немного больше, чем на мгновение и затем снова полез в мешок. Бермята не пожадничал, положив туда и пироги, и хлеба, и вяленого мяса, и яиц, и большой кувшин с медом. Олег спустился к ручью и набрал в пустую крынку ключевой прозрачной воды.

- Ярофей, костер я думаю, разжигать не будем?- спросил его Олег.

- Да нет, и так тепло, - проговорил серьезно Волкодлак. А после того, как они откушали, Олега совсем разморило и потянуло в сон под сенью берез.

- Олег, ты что, спать собрался?- спросил его Ярофей.

-Да нет, сейчас пойдем, - отозвался сонливо Ведун, - просто устал что-то больно за эти дни.

- Мы к вечеру должны в соседнюю деревню попасть, если конечно, задерживаться не будем, - проговорил Ярофей, складываю оставшуюся еду в свою котомку,- так что поспешай Ведун!- подмигнул Ярофей Олегу, закидывая мешок себе за спину и поднимаясь с земли.

- Ну, пошли, коль не шутишь,- Олег тоже поднялся, поправив свою перевязь с саблей. И они снова двинулись в путь, но уже пробираясь по кромке леса, спасаясь в прохладной тени белых берез.

Солнце уже клонилось к закату, когда пред ними раскинулась, переливаясь серебристым блеском, полноводная река. На её зеркальной поверхности отражались причудливые формы белых облаков и красноватые лучи, уже заходящего солнца. На пологом берегу реки расположилась небольшая деревня, которая утопала в благоухающей сочной зелени деревьев. Пахнуло сладким дымком.

- Эх, красота-то какая, сегодня хотя бы выспимся по-человечески и поедим нормальной пищи! - проговорил весело Олег, убыстряя шаг к небольшим бревенчатым домикам, крыши которых были покрыты соломой, а некоторые из них, что побогаче, и лемехом - короткими заострёнными дощечками, которые были аккуратно уложены в форме черепицы. И уже, приближаясь ближе, Олег стал замечать, как резко пахнуло дымом с примесью какой-то ударяющей в нос гарью. Ярофей уже давно принюхивался, втягивая шумно ноздрями воздух, и недовольно морщился, начиная громко чихать.

- А не пожар ли это в деревне, посмотри, какими грязными клочьями начал стелиться дым вокруг,- проговорил задумчиво Олег. Послышались где-то совсем близко неразборчивые голоса людей.

- Надо спешить, дом в такую жару сгорит моментально и на другие избы огонь перекинуться может. Так всей деревне пропасть не долго,- и путники заспешили уже, к показавшимся во весь рост, бревенчатым домикам. Когда они подошли ближе, то пред ними открылась небольшая поляна, на которой стояла, в удалении от всей деревни, приземистая плохенькая избушка с двускатной соломенной крышей. Домик вокруг был обложен небольшими пучками соломы, которая тлела, а кое-где огонь уже угрожающе разгорался, пытаясь перекинуться на стены дома, с жадностью облизывая почерневшие от времени бревна. Около дома стояла притихшая толпа людей, пред которыми выступал с какой-то речью седовласый старик, иногда он разворачивался в сторону дома и грозил кому-то своей клюкой. Подойдя ближе, Олег увидел, что на двери, начинающей уже загораться избушки, привязана молоденькая девушка, которая стояла, обречённо замерев и, свесив голову на грудь. Она покорно дожидалась своей участи, не издавая ни единого звука. Толпа увидела пред собой чужестранцев, и по ней прошелся гул удивления. Кто знает, с какой целью пришли странники и что от них можно ждать. Десятки глаз устремили свой пристальный взгляд на Ярофея с Олегом.

- Люди, вы что творите!? Зачем дом жжете вместе с девицей!?- прокричал, обращаясь к кучке людей Ведун.

-А ты отколь такой дошлый Дошлый - ловкий, бойкий. взялся-то?- стукнув с силой клюкой о землю и, вопрошающе глядя на Олега, спросил белый как лунь старик. Он был очень стар, все его лицо было испещрено глубокими морщинами, но живые глаза смотрели уверенно и властно. Сразу было видно, что он здесь самый главный и, по всей видимости, являлся старейшиной в этой деревне. Остальные сельчане, стояли вокруг него, и теперь с любопытством разглядывали Ярофея с Олегом, переключив все свое внимание с, начинающего гореть дома, на незваных гостей и, пытаясь предугадать, чем может грозить эта встреча с такими странными путниками.

- Пришёл оттуда, откуда вы и не ждали, только, чем вам девушка-то не угодила, за что так погубить-то её хотите?- с нетерпением в голосе спросил Олег, положив медленно руку на эфес сабли. Жест Олега стариком был истолкован правильно, и он быстро заговорил.

-А вот ведьма это окаянная, морок на нас напускала, ворожбу чинила. Знамо дело, нам бы её раньше сжечь надобно было, ан нет, жалели все ее - треклятую,- сказав это, старейшина обвёл глазами всех стоящих вокруг него людей, стараясь заметить любое неповиновение в их глазах. Но в людях чувствовалась такая покорность, что все опасения старика были напрасны. Уверенный в своей правоте, он осознавал свою силу и, к тому же, умел повелевать.

-А днесь младенчика одного погубить хотела, вот мы её и осудили на сожжение, но самое главное засуху на нас наслала. Уж как мы вселды Вселды - всегда богов-то наших величали: Даждьбога, Перуна, Сварога. Хоть божья сила крепка, а вражья-то лепка Лепкий - цепкий, липкий., всё одно, гневается на нас Ярило, жжёт нашу ниву, а всё она - ведьма окаянная виновата, - старик поднял свою клюку, потрясая ею в сторону девушки, которая стояла, уже наполовину окутанная серым клубами дыма.

- Ладно, - проговорил быстро Олег,- потом разбираться будем, кто здесь прав, а кто нет, - и с этими словами он стремглав бросился к, охваченному огнём, дому. Дым был такой едкий и густой, что застил глаза, вызывая слёзы, он проникал через нос и обжигал лёгкие. Олега обдало сильным жаром, как от хорошей печки. Только огонь здесь не грел, он обжигал, пытаясь, наконец, дотянуться до, отданной ему во власть, человеческой жертвы. Девушка находилась в бессознательном состоянии и почти висела на верёвках, которые плотно держали ее, намертво соединив с дверью. Олег выхватил нож из-за пояса и рубанул грубое волокно из пеньки в нескольких местах, которая туго оплетала тонкий стан девушки. Она не подавала признаков жизни и, просто рухнула бы в горящую на земле солому, если бы Олег вовремя не подхватил ее, взяв на руки такое хрупкое, почти по-детски тоненькое тельце, и опрометью бросился прочь от, уже полностью охваченного огнём, дома. Не успел он сделать и несколько шагов, как за его спиной раздался оглушительный треск срывающихся с потолка балок. Огонь ревел, гневаясь на Ведуна, который посмел отнять у него такую прекрасную жертву. А девица и вправду была красива: каштановые волосы с позолотой ниспадали волнистыми локонами до земли, образую своего рода причудливый шлейф для своей хозяйки. На лбу красовалась голубая узкая ленточка, к которой были подвешены височные кольца, сделанные из тонкой серебряной проволоки. Лицо, хотя и было бледное, но сохраняла медный загар на нежной бархатистой коже. Ровные правильные черты лица выдавали в ее обладательнице какое-то аристократическое благородство, которое делало ее непохожей с другими селянами деревни. Ровные чёрные дуги бровей были словно нарисованные, а пушистые длинные ресницы оттеняли большие, крупные глаза. Олег положил девицу на траву и наклонился к ней, пытаясь услышать ее дыхание. Рядом уже стоял Ярофей.

- Дайте кто-нибудь воды!- крикнул Олег в толпу, сгрудившихся в кучку селян. Люди загудели, расступаясь и, пропуская вперёд небольшого мальчика лет десяти, в широкой до колен рубахе и с ковшом воды в руках. Олег попытался приподнять девчушку за плечи и влить в неё хотя бы капельку влаги. Вода быстрой струйкой потекла вниз, срываясь с запёкшихся губ по её маленькому точеному подбородку. Девушка закашлялась, глубоко задышала и приоткрыла свои большие тёмно- серые глаза. Вдруг она быстро заморгала, взгляд её стал тут же напряжённым, будто она мучительно пыталась вспомнить что-то очень важное, и вдруг, губы её дрогнули, и она широко улыбнулась, обнажив ровные жемчужно - белые зубы.

- Ведун... ты всё-таки меня нашёл?- пропела она своим нежным голосом.

- Извини, девица, я что-то тебя не припомню, разве мы когда-то с тобой виделись? -обескуражено проговорил Олег, пытаясь отыскать в уголках своей памяти образ чужой для него девушки, хотя голос ее отозвался в душе Олега знакомыми нотками. Он, наверняка, слышал его, но только где?

- Помнишь, когда ты первый раз оказался в нашей деревне, когда в стогу ночевал, а я тебе снедь приносила, помнишь? Ты меня тогда ещё учил, как лечить себя травами, - с улыбкой проговорила она, уже присев самостоятельно и, пытаясь привести в порядок свои волосы, заплетая их в косу. Олег только сейчас стал припоминать ту девчушку с обезображенным лицом, когда он впервые, прочитав заговор, попал из современного мира, в это далёкое время Древней Руси. "Но, неужели это она - та девица, ведь та была совсем другая, а эта писаная красавица. И всё это произошло благодаря заговору и советам Ведуна . Чудеса, да и только!" - подумал с восхищением Олег, ещё с большим вниманием, разглядывая, прелестное личико, спасённой им от сожжения девушки.

- А теперь, ты, мне скажи, а за что ж тебя сжечь-то хотели? - хитро прищурив глаза, проговорил Олег, усаживаясь рядом на траву. Но тут, вдруг их беседу прервал женский, срывающийся на крик, голос.

- Стойте, стойте!- толпа расступилась, пропуская грузную, запыхавшуюся от быстрого бега, женщину. Её платок с узорчатой вышивкой совсем сбился, обнажая тоненькие светлые косы, обвитые кокошником вокруг головы. Подбежав ближе, она тяжело бухнулась на колени, всплеснула в отчаянии руками и, прижав их в молящем движении к груди, быстро с восклицаниями заголосила, обращаясь к девице.

- Не дай родимая изнести Изнести - в выражении сердце не изнести - сорвать на ком-либо гнев. сердце своё надо мною! Жив младенчик-то, жив наш Всеславушка! Трясовица, комуха Кумуха - лихорадка. окаянная спала, и он есть попросил. Прости ты нас за навет сей! Проси чего хочешь, всё отдам, ничего не пожалею! - с этими словами селянка упала в ноги к, сидящей на земле девушке, и разрыдалась. Старик, сверкнув глазами, строго посмотрел на неё и властно заговорил.

-Тьфу, на тебя, Маланья, злокоманка, Злокоман- тот , кто делает зло, вред; враг, недруг. ты этакая! Доколе сусловить Сусловить - пустословить. будешь, неповинного человека чуть было живота не лишили! - а потом перевёл взгляд на стоящих в общем кругу Круг - общий сход для обсуждения и решения общих дел. селян и властно произнёс.

- Чада мои! Прославим же богов наших доселе Доселе - до настоящего времени, до сего дня; до сих пор. крепких и справедливых в гневе своём и милости к нам, потварь, Потварь - клевета, хула, ложь. рассеивая и, спасая душу невинную! Идите с миром, по домам своим, и вознесите хвалу к богам нашим!- с этими словами он стукнул посохом о землю, показав этим, что сходка окончена. Сельчане, которые до этого покорно стояли, переминаясь с ноги на ногу, и внимательно слушали каждое слово старейшины, стали быстро расходиться по своим домам, оставив, седовласого старика наедине с такими странными на вид путниками и, несостоявшейся для сожжения ведьмою, которая, оправившись от пережитого потрясения, уже кинулась успокаивать рыдающую Маланью:

-Маланья не плачь, я не держу на тебя зла! Знаю, что от отчаяния ты меня обвинила, но самое главное Всеславушка - ребенок твой - жив, и будет жить еще долго, я его на счастье заговорила. Теперь хворать больше не будет, - произнесла она ласковым голосом, поднимая женщину с колен,- Беги быстрей к сыночку, а то, небось, заждался тебя совсем.

- Спасибо, тебе родная, я ж за тебя молиться буду, сегодня же благодарственную жертву Перуну вознесу! - всё ещё, продолжая оставаться на коленях, проговорила Маланья сквозь всхлипы, желая покрыть поцелуями, худенькие руки девушки, которая всячески пыталась помешать этому. В этот момент, молчавший до этого времени старик и, наблюдавший пристально за ними, резко произнёс.

- Гости вы незваные, люди вы неведомые, а оперед нас порядки взялись рядить. Не спрашиваю я вас, кто вы такие, да откуда, только повелеваю вам на утренней заре прочь отсюда идти! И ты с ними отправляйся,- показал своей клюкой на девицу старик и затем властным голосом продолжил,- ибо нет места тебе тут боле!- с этими словами он резко развернулся и пошёл уверенными шагами прочь, постукивая о землю клюкой.

- Нда, не больно у вас тут люди-то гостеприимные,- проговорил Олег, вставая с земли.

- Что же нам делать-то,- опечаленно проговорила девушка, дом мой сгорел, куда же нам теперь идти, скоро уже и ночь на дворе, а ночевать нам и негде.

-А вы не печальтесь, у меня переночуете, ничего дед Зырян мне не сделает, - проговорила скороговоркой Маланья.

"Смелая женщина, эта Маланья,- подумал Олег,- ведь на такой поступок способен далеко не каждый. Старейшина, видно, у них настоящий властелин".

Олег решал: соглашаться ли ему на такое заманчивое предложение Маланьи или все- таки ответить отказом, чтобы не подводить эту простую, искреннюю в своих чувствах, женщину, потому что старейшину должны были бояться и слушаться все жители беспрекословно, поскольку он являлся самым главным и богатым человеком в селении. Хотя, что греха таить, не ко всем он относился одинаково, и не все вопросы он решал по справедливости. К богатым, да, и к тем, кто больше других старался угодить ему, старик прощал значительные проступки, а к бедным, которые не могли его одаривать, он придирался и мог послать на самые тяжёлые и порой опасные работы в деревни.

- Ну, не на улице же вам ночь коротать, в самом деле, - нарушив размышления Олега, растерянно проговорила Маланья. Она встала с земли, поправила на голове свой, сбившийся на плечи, узорчатый платочек и посмотрела в ожидании на Олега, боясь, что он ответит отказом на ее предложение переночевать у нее в избе. Все взгляды, не сговариваясь, устремились на Ведуна, признав в нём старшего, от ответа которого зависело дальнейшее разрешение сложившейся ситуации.

- Ну что ж, - нарушил молчание Олег, после некоторого раздумья, - тогда идём к тебе.

- Вот и славненько,- уже радостно проговорила она и с этими слова повела их к себе в избу.

Срубная изба, где жила Маланья, на вид большая и добротная, имела двускатную крышу, покрытою дранкой Дранка - тонкие дощечки для покрытия крыши.. Рядом по соседству стояли другие домики, но уже выглядели поменьше и победнее. Бревенчатые стены были проконопачены болотным мхом и промазаны в пазах глиной. Вход в избу вёл через широкие сени, где стояли лавки с различными инструментами и утварью. Олег успел разглядеть топоры, стрелы, бруски для точки кос и серпов, рыболовные крючки и другие орудия труда. Полы были деревянные с встроенным в них лазом, который вёл в неглубокое подполье под ними. Внутри жилища, в углу, находилась большая каменная печь с куполом сверху и без трубы, топившаяся по-черному. Наискосок от печки располагался красный угол, где на небольшой полочке, покрытой белой домотканой тканью, стояли маленькие языческие божества Перуна, Даждьбога, Велеса. Одни фигурки, умело сделанные рукой мастера, были выточены из камня, а другие, чуть побольше, вырезаны из дерева. Здесь же находился стол с лавками. Видно было, что семья в этом доме жила в большом достатке. При входе в избу гостей встретила молоденькая девчушка с ребёнком на руках, который широко улыбался и крепко держал в своих маленьких ладошках большую глиняную игрушку. Паулина тут же подошла к девчушке, интересуясь самочувствием малыша.

- Да вы проходите, гости дорогие, откушайте нашего угощения!- быстро заговорила Маланья, приглашая вошедших путников усаживаться за стол. Тут же на столе появились ароматная каша из проса с кусочками аппетитного мяса, лепёшки и медовый напиток. Вдруг за печью, где располагались полати полати - широкие нары, располагавшиеся в избах между печью и противоположной ей стеной, на которых спали., раздался низкий мужской голос.

-Маланья, кто там пришёл?- женщина тут же заспешила к мужчине за печку, объясняя ему что-то вполголоса.

Вскоре она вернулась, с видимой печалью на лице, и тяжело вздохнула.

- Это муж мой Зырян, с зимы лежит прикованный к постели, встать не может, - проговорила она, украдкой вытирая уголком платочка набежавшую слезу.

- А что с ним?- поинтересовался Олег.

- Муж мой знатным охотником был и как-то раз решил он со своими другами на медведя пойти, а заманивать зверя в ловушку никто не хотел, вот мой Зырян сам и отважился на это. Только медведь хитрее его оказался, прежде чем свалиться в яму-ловушку, он успел сильно помять моего Зыряна. С тех пор он лежит. Вот и месяц червень Червень - июнь наступил, и Липень Липень - июль на подходе, а он всё встать не может,- с этими словами она громко разрыдалась.

- А можно мне его посмотреть, хозяюшка?- спросил её Олег.

-Да почему ж нельзя-то, конечно можно,- и уже, развернувшись в сторону полатей, она прокричала, - Зырян, к тебе гость пройти желает!

С другой стороны печи на лавке лежал широкоплечий мужчина с копной темно-русых курчавых волос. Увидев, вошедшего к нему Олега, он попытался приподняться со своего ложа, опираясь на свои мускулистые руки. "Так, верхняя часть тела двигается, это уже кое-что",- подумал про себя Олег.

- Зырян, я могу посмотреть твои ноги? - попросил его Олег, откидывая край шкуры с полулежащего мужчины, после утвердительного кивка головой. Ноги были уже довольно истончены, но нормального телесного цвета, без омертвелостей,- ты их чувствуешь?

- Не знаю, иногда мне кажется, что их уже нет,- обречённо проговорил мужчина. Олег вытащил из-за пояса нож и легонько уколол Зыряна в ступню, тот неожиданно дёрнулся. "Позвоночник цел, значит где-то просто защемление нервного ствола",- предположил Олег, а потом обратился вслух к Зыряну:

- Ты можешь перевернуться на живот, я посмотрю твою спину?

- Могу, отчего же не перевернуться, - проговорил тихо Зырян, но было заметно, сколько мучений доставляло ему каждое движение. Вместе с Маланьей они помогли ему, аккуратно перевернув его на живот. На спине у Зыряна Олег обнаружил глубокие, вдоль всей спины бардовые углубления от когтистых лап медведя. Олег ощупал позвоночник, найдя небольшое смещение в его нижней части.

- Значит так, Маланья, приготовь сейчас мне пчелиный мёд с маслом. И жгучая приправа у тебя имеется какая-нибудь?

- Есть, конечно, есть, я ещё тем летом, когда в город на торжище ездила, у купцов заморских накупила.

- Значит так, слушай меня внимательно: в кувшине масло растопи с мёдом и всыпь туда горсть приправы, затем, всё это, как следует, размешаешь и принесёшь ко мне, а я ещё заговор над этим пошепчу. Все поняла? - спросил ее Олег.

- Все поняла, как есть - все так и сделаю,- проговорила Маланья и быстро скрылась за печкой, потом она вскорости вернулась, выполнив всё в точности и, принеся с собой небольшой кувшин с медом и жгучей приправой. Олег взял приготовленное снадобье и начал втирать его в спину Зыряна, постукивая ее слегка ребром ладони и, произнося шёпотом следующие слова.

- Выйду я на волю, поклонюсь чистому полю, солнцу красному, месяцу ясному, всякому жуку и скотинке, зверю лесному, человеку живому, на всякую птаху и мёртвому праху,

четырём сторонам, четырём ветрам. Ой, вы братья мои, четыре ветра, отнесите на все четыре стороны мой ветряной наговор: сохни лист лесной, сохни куст степной,

сохни в поле трава, а не Зырян. Чтобы его руки не болели и не сохли, чтобы его ноги не болели и не сохли. Уйди, сухота - сердцу маета. С ветра пришла - на ветер пойди.

С народу пришла - на народ пойди. Чтоб руки не сохли, чтоб ноги не сохли. Стрела из лука, ветер на поле, рукам и ногам ни сухоты, ни боли. Не болят руки, не болят ноги,

все суставы и полууставы, кости, косточки и позвонки. Заговариваю я Зыряна, его крепкую руку, прямую спину, белого всего тела, силы его костей, красных его кровей, - после заговора Олег укрыл шкурами Зыряна и продолжил, обращаясь к нему:

- Ничего, всё будет хорошо, ты обязательно поправишься, - и, повернувшись к женщине, добавил:

- А ты, Маланья, в день Снопа - Велеса День Снопа - Велеса - языческий праздник славян, который праздновался с 12 июля. С Велесова дня начинают косить, заготавливать сено и заканчивали пахоту, начиная подготовку к озимому севу. В этот день почитали также священный камень Алатырь (либо два камня Бога и Божиху: камни Велеса и Бури Яги). Под Алатырем - вход в Пекло. Огнищане вспоминали о том, что только Велес смог отвалить Алатырь от входа и потому умершие не могут попасть в Навь, минуя Велеса., рано утром пойдёшь в поле, рассыплешь на земле пшеницу и рожь, потом станешь босиком на это зерно. В руках будешь держать кусок ржаного хлеба, затем поклонишься на все четыре стороны и три раза проговоришь заговоренные слова. После этого хлеб оставишь там, где насыплешь зерно, и уйдешь, прочь не оглядываясь. А слова такие, запоминай: как у булатного серпа ничего не болит, нигде не щемит, так и у мужа моего Зыряна, чтоб нигде не болело, не щемило. Встаньте все косточки, жилочки на своё место. Будьте мои слова крепки, лепки, крепче камню серого и острого ножа булатного. Будьте, мои слова замком замкнуты, ключом заперты,- затем Олег попросил ее повторить весь заговор слово в слово. Она проговорила за ним все в точности, стараясь ничего не упустить.

- А этой медовой смесью будешь каждый день ему спину мазать. И будет он у тебя пуще прежнего бегать,- подбодрил ее Олег. Маланья поблагодарила Ведуна, снова расплакавшись, но уже от счастья, которое непременно должно было прийти в ее дом.

Когда Олег вышел к столу, то увидел вместе мило беседующих Ярофея и девицу. Подойдя к ним ближе, он произнёс:

-Послушай, а ведь мы с тобой тогда так и не познакомились,- с улыбкой обращаясь к спасённой им девушке и, глядя в её тёмно-серые глаза, проговорил Олег. Она улыбнулась, откусывая небольшой кусок чёрного хлеба:

-Ты тогда спешил очень, вот и не успели. А зовут меня все Паулиной, а тебя Ведун, как величают?

-Меня Олегом, а дружка моего - Ярофеем кличут, хотя вы, наверняка, уже познакомились? - спросил Олег, весело подмигивая Волкодлаку.

- Не только познакомились, но и почти уже всё съели, тебя дожидаючи, - весело ответил тот, прищурив от удовольствия свои янтарные глаза.

- Да нет, конечно, тебе тоже оставили, давай ешь быстрей, пока совсем не остыло,- захлопотала Паулинка вокруг Ведуна, подавая ему хлеб, молоко и большой кувшин с просяной кашей, где виднелись аппетитные кусочки мяса с жирком.

-А скажи-ка, мне Паулинка, каким ветром тебя в эту деревню-то занесло?- облизывая деревянную ложку, проговорил Олег.

-Да беда со мной однажды приключилась, когда грудень Грудень - Декабрь или Ноябрь. сменил листопад, Листопад - Ноябрь или Октябрь - она замолчала на мгновение, словно вспоминая то, что так хотела давно забыть, и мучительная боль отразилась в ее глазах, - понаехали втопары Втопары - в ту пору, тогда. на нашу деревню половцы. Грабили. Убивали. А меня с немногими людьми в полон увели. И повстречала я там женщину одну, знахаркой она была, многому научить меня хотела, но все знания предать так и не смогла. Как-то раз заметил меня предводитель ихний, приказал людям своим меня в шатёр к нему на ночь привести, тут взмолилась я богам нашим, не хотела на поругание в руки к басурманам идти. Сжалилась надо мной мудрая знахарка, отвела глаза нечестивцам, помогая мне сбежать. Убили они потом её,- здесь она замолчала, утирая украдкой слезу со своих глаз, а потом продолжила уже спокойным голосом, уняв своё волнение:

- Вот я и убежала. А от неё узнала, когда еще с ней в полоне была, что в этих местах, у реки, должна здесь деревня одна быть, под названием Ушаное. На мое счастье повстречала я тогда обоз с местными мужиками, они с торжища из города Веневска домой ехали, вот меня- то они и подобрали, привезли сюда. А если бы не они, то, наверно, плутала бы я по окрестным местам, пока не сгинула. С пониманием ко мне отнеслись: обогрели, накормили, дом отдали на житье- бытье. Старейшина здесь, правда, строгий оказался, но в обиду меня никому не давал. И стала я жить здесь, людям помогать от хворобы их избавлять, хотела навсегда остаться, да вот приключилась беда одна: пришла засуха в эти места, хлеб засыхать на корню стал, и трава для скота вся пожухла. А тут ещё младенец у Маланьи заболел, плохо ему очень стало, есть перестал, ну я и помочь пришла, да не утерпела Маланья, не дождалась выздоровления, обвинила меня в порче ребёнка. Да, я ее и не виню, у нее видите какая трагедия с мужем. Они зажиточные были, уважением пользовались у самого старейшины. А когда одна беда за другой пришли, то в один момент не выдержала Маланья, пожаловалась старейшине, что я ребенка ее умертвить хотела, а он, конечно же, ее и послушал... Ну, в общем, а дальше вы и сами все знаете, - проговорила она, сразу как-то поникнув всем своим видом, вспоминая пережитое.

- А теперь, что дальше делать собираешься?- спросил ее Олег.

- Уйду отсюда, ведь даже если и простят, всё равно житья мне здесь больше не будет, - с грустью ответила она.

- А куда, ты, пойти хочешь?- задал вопрос Ярофей.

- Пойду завтра утром назад, в свою деревню. Все-таки я там родилась и там жить буду. Тем более, все в моем селении меня знают, и ведьмой считать уж точно никто не будет,- с грустью проговорила Паулина.

- А как твоя деревня называется?- спросил Ярофей.

- Холмички,- ответила Паулина.

- Ну, и ладно, завтра поутру мы с Ярофеем в путь собираемся и, ты, Паулина, можешь пойти с нами. Мы тоже в ту сторону идем, так что нам с тобой по пути будет,- весело проговорил Олег, допивая свою крынку с медовым напитком.

- А куда вы путь держите?- с интересом спросила девица.

- До города Веневска,- коротко пояснил Олег.

- Да, там недалеко, как раз и моя деревня находится!- радостно заявила Паулина.

-Ну, вот, видишь, как хорошо: и нам веселей, и тебе не одиноко будет! - Олег широко улыбнулся. - А теперь давайте спать укладываться, а то и рассвет проспим, и Маланью подведём, как бы ей из-за нашего ночлега от старика бы не попало,- с этими словами он встал с лавки, и следом за ним поднялись Ярофей и Паулина. Они разошлись, каждый по своим местам, заботливо приготовленной Маланьей для ночлега: Ярофея с Олегом положили в сени, а Паулине накрыли в женской половине просторной бревенчатой избы. Олег лег на большую скамью со шкурами и долго не мог заснуть, раздумывая над судьбою, внезапно встретившейся ему на пути Паулины, которая из дурнушки, с явными признаками уродства на лице, превратилась в настоящую красавицу. Он думал над тем, как она совсем недавно была на грани жизни и смерти, и если бы они вовремя не подоспели, то девушку бы сожгли. Даже если и выяснилось, что она ни в чем не виновата, то кто будет потом разбираться и, тем более, отвечать за содеянное: сожгли и - дело в сторону. И если бы потом ребенок у Маланьи выздоровел, и пошел бы дождь, на испепеленные солнцем поля, то все бы решили, что уничтожив ведьму, рассеяли и все ее чары. А она, претерпев столько мытарств от степняков, могла лишиться жизни от своих же братьев-славян. "И как же могут переплестись в этой жизни пути-дорожки, казалось бы, совсем случайных людей", - глубокомысленно раздумывал Олег, пока его веки не налились тяжестью, и он не заснул, сморенный беспокойными сновидениями.

Наутро, с первыми лучами солнца, путники, пробудившись, попрощались и, собравшись в дорогу, покинули такой гостеприимный Маланьин двор. Трава, влажная от росы, переливалась изумрудами, а в оврагах еще покоились белые клочья тумана. Пастух, хлопая ловко бичом, с гиканьем, начал выгонять скот на близлежащие луга. Блеяли овцы, мычали коровы, резвились неугомонные бычки. Олег приостановился, любуясь красотой наступающего рассвета, когда небо, слегка окрашенное в нежные жёлто-розовые тона, только предвещало о восходе огненного светила.

- Олег, ты скоро?- прокричал Ярофей, уже на порядок, отдалившись вместе с Паулиной от избы.

- Да, вы идите, я вас потом догоню,- ответил Олег, помахав им вслед рукой.

-Так, ну что, значит, говорите, засуха здесь у вас? Ничего, мы это дело сейчас поправим,- проговорил Олег, поплевав себе на ладони и потерев их друг о друга. Затем он глубоко вздохнул, прикрыл глаза и медленно поднял руки вверх, тихо произнося заговор от засухи.

- Встану я, благословясь, пойду помолясь, из избы к двери, из дверей в ворота, в чистое поле, прямо на восток и скажу: "Гой еси, солнце жаркое, не пали и не сжигай, ты, хлеб, луга и поля, а жги и пали куколь Куколь - травянистое сорное растение семейства гвоздичных с малиново-розовыми цветками и ядовитыми семенами, растущее среди злаков. и полынь-траву. Будьте мои слова крепки и лепки!- после чего Олег опустил руки, поправив перевязь с саблей, котомку на спине и быстро зашагал дальше. Когда он догнал Ярофея с Паулиной, то увидел, что они идут не спеша и мило беседуют, не замечая ничего вокруг.

- Ну что, молодые люди, без меня не соскучились?- проговорил Олег, приближаясь к ним.

- Олег, так и напугать можно, - проговорила смущённо Паулина, густо зардевшись и опустив глаза.

- Конечно, только меня вам и бояться. Идёте, по сторонам не глядите, как глухари на току, просто бери вас в охапку и повязывай, и о чём вы так задушевно беседовали-то?- начал расспрашивать их весело Олег.

Но тут, вдруг где-то раскатисто прогромыхало, и черная полногрудая туча вышла тяжело из-за леса и накрыла всю деревню своей сизой темнотой.

- Ой, смотрите, какие грозовые тучи плывут, значит, скоро дождь пойдет над селением, и посевы оживут. То-то праздник будет у людей, они ведь так этого ждали,- с искренней радостью произнесла девушка.

"Надо же, интересная, ты, девица - Паулина, ни капли злости в тебе на этих людей не осталось. Ведь они тебя чуть жизни не лишили, а ты, радуешься, словно маленький ребёнок за этих людей", - подумал, глядя на неё Олег.

- Что, ты, так радуешься, Паулина, мы сейчас под дождь попадем и вымокнем все до нитки,- с напущенной укоризной проговорил Олег.

- Как намокнем, так и высохнем, зато земля напитается водичкой вдоволь, она так по влаге небесной истосковалась, только бы дождик мимо не прошел,- она посмотрела на небо и премило улыбнулась. Вмиг потемнело все вокруг, и птицы разом замолчали. Черно - синие тучи уже заполонили собою весь небосвод. В воздухе запахло дождливой свежестью. Внезапно небо прорезала огненная стрела, и грянул гром, сотрясая землю. И тут же опустился сильный дождь, обрушившись шумным водопадом на землю.

- Бежим, - скомандовал Ярофей, схватив за руку Паулину и увлекая ее под шатер большой зеленой ели. Олег кинулся за ними.

" Во, нагородил дождичек-то, аж и нам с лихвой досталось",- подумал про себя Олег, в спешке прячась под густым лапником мохнатой ели. И с новой силой ударил гром, оглушая своими раскатистыми звуками все в округе.

- Неужто, Перун на нас так гневается?- проговорила Паулина, прижавшись к стволу дерева.

- Ничего, не бойся, сейчас все пройдет, останутся только большие лужи,- постарался успокоить ее Ярофей. И вот потихоньку тучи стали уходить все дальше и дальше, увлекая за собой небольшие яркие всполохи, еще продолжающейся где-то греметь на небе грозы, темнота стала рассеиваться и первый луч солнца, еще не уверенный в своих силах, но, уже пытающийся осветить собою землю, стал проглядывать из-за густых облаков. Вскоре прекратился и дождь. Гроза ушла, оставив после себя свежий воздух и много луж с, бегущими навстречу друг другу, веселыми ручейками.

- Смотрите,- проговорила радостно Паулина,- радуга на небе! - И все устремили свой взгляд в ту сторону, куда показывала она. И действительно, там, где небо еще чернело большими тучами, на небосклоне появилась семицветная, переливаясь сочными яркими красками, высокая радужная дуга.

- Это же божий пояс! Пояс Перуна! - пояснила она, вся светясь от счастья,- он концы его опускает в реку и наполняет их водой, чтобы в следующий раз пролиться снова дождем над посевами и лугами. Это хороший знак. Значит, засухи в этом месте больше никогда не будет, ведь видеть радугу - к добру! - она весело запрыгала, хлопая от восторга в ладоши. И радуга, как будто услышав ее ликование, еще больше засветилась своими сочными красками, озаряя своим сияньем все вокруг, даря людям радость и вселяя в их сердца надежду.

Так они и шли втроём. Ярофей - чуть впереди, он старался всячески развлечь свою спутницу, рассказывая ей что-то очень весёлое, а рядом с ним Паулина, вся разрумянившись, она слушала его с большим вниманием, иногда прерывая его рассказ заливистым смехом. И Олег, который шагал чуть поодаль и наблюдал за беззаботностью этих двоих, таких не похожих друг на друга, молодых людей. Потом он погрузился в тяжелые думы и стал размышлять о чем-то своем.

Иногда Ярофей замолкал, и они шли с Паулиной совсем рядом. Бывали моменты, когда руки их на мгновение соприкасались, стремясь неотвратимо друг к другу, а потом, соединившись и образовав одно целое, в тот же самый момент поспешно размыкались, оставляя каждого в нестерпимом желании нового, еще более трепетного прикосновения. Но, уже стараясь в последующий момент, задержаться руками хотя бы на мгновение, но уже чуточку больше прежнего. А потом всё повторялось с самого начала.

- Ярофей, а не пора ли нам перекус сделать?- окликнул его Олег, - а то уже в животе бурчать стало? Да, и Паулина, небось, проголодалась.

-А пошли вон, в ту рощицу, в тенечке посидим, - отозвался Ярофей, и они направились в небольшой подлесок из низкорослых мелких деревьев и кустарников.

- Грибов-то здесь сколько! Видимо- невидимо! - удивился Ярофей,- может, соберем?

- Тогда придется костер разводить. С собой же мы их не потащим?- проговорил Олег, разглядывая сорванный гриб,- а их есть-то хоть можно?- спросил он у Ярофея.

- Конечно, вот эти даже сырыми едят, - показывая на гриб в руках Олега, проговорил Ярофей.

- А вон, те, которые под березами растут, можно и на костре приготовить,- пояснил Волкодлак.

- Кот, ты, какой-то неправильный - грибы предпочитаешь,- тихо проговорил Олег, наклонившись к самому уху Ярофея. Тот недовольно поморщился:

- Тихо, я для Паулины хочу насобирать. Она их очень любит.

- Вон оно как. Тогда понятно. Ну что ж, давай тогда костер разводить будем,-

Олег разжег костер, а Паулина, развязав котомки, выложила на холщевую ткань: хлеб, кусочки вяленого мяса, рыбу и кувшин с медовым напитком. Вскоре появился и Ярофей с большой пригоршней грибов в руках. Олег взял прутик, ножом выстругал острые концы и, нанизав на него принесенные грибочки, водрузил все это над огнем. Грибы зашипели, распространяя ароматный запах.

- Ммм, вкуснота!- проговорил Ярофей, обращаясь к Паулине,- ничего не может быть вкуснее и ароматнее!- заметил он.

- Ну, разве, что только - молоко!- лукаво улыбаясь, произнесла она, глядя на Ярофея. Тот опустил глаза и пожал плечами, показывая полное безразличие к ее сказанным словам. Внезапно он встрепенулся и замер, прислушиваясь к тишине. Олег насторожился, наблюдая за Ярофееем, и тоже стал прислушиваться, но только к своим ощущениям: крест на руке оставался холодным, и никаких посторонних звуков, кроме пения птиц и, шелеста деревьев, он больше не слышал. Хотя Олег уже знал, что Ярофею можно было доверять, потому что слух у него был отменный, так как он мог уловить различные звуки, доходящие откуда-либо, с довольно большого расстояния. Обыкновенное человеческое ухо их просто услышать не могло.

- Что? - спросил встревожено Олег,- Что случилось?

- Я слышу топот лошадей. Их много. Скачут быстро, - проговорил он.

- Они далеко?- спросил Ведун.

- Нет. Уже совсем рядом,- вслушиваясь в тишину, сказал Ярофей.

- Так. Быстро встаем! - скомандовал Олег и, вскочив первый на ноги, начал, не теряя времени, тушить костер. К нему присоединился Ярофей. Паулина лихорадочно собирала разложенную снедь в котомку. Теперь топот конских копыт услышал и Олег.

- Быстро в овраг! - властным тоном распорядился он, когда огонь был потушен. Недалеко находилось неглубокая земляная впадина, заросшая высокой длинной осокой. Они быстро перебрались туда, спрятавшись в густой растительности. И тут же на поляну вылетел небольшой отряд половцев. Самый главный из них, с золотой серьгой в ухе, с лисьим, развивающимся на ветру хвостом, прикрепленным к полукруглой остроконечной шапке, приостановил свою гнедую лошадь, затем развернулся, заставив ее встать на дыбы и, сделав знак рукой остальным остановиться, властным голосом заговорил:

-Куманы, мне ночью был сон, будто я разговаривал с волком, он говорил, что нам не нужно спешить идти на урусов. Мы будем ждать, когда закрома их амбаров пополнятся хлебом, а скот нагуляет мясо, тогда мы отнимем у них то, что должно принадлежать нам - вольным степнякам!

Степные кочевники, сбавив ход, остановились на поляне и стали слушать своего предводителя. Все они - свирепые, со свесившимися на лоб чубами, сидели верхом на низкорослых мускулистых лошадях, которые могли их нести быстрее ветра. Узкоглазые, загорелые, с широкими скулами на лице, они выглядели воинственно. У каждого за спиной висел большой лук и колчан со стрелами, в руках - плеть, а у седла - скрученный аркан. Одеты воины были в длиннополые кафтаны, штаны и сапоги. Лошади нервно гарцевали, перешагивая с ноги на ногу.

Степняки, выслушав речь главного половца, вдруг, заволновались и начали громко выкрикивать своими гортанными голосами слова неудовольствия:

- На урусов! Идем на урусов!

Половцы чувствовали себя хозяевами в степи и в любое время могли пронестись со стрелами и огнем по русской земле.

- Кипчаки, - прошептал Ярофей.

- Ой, - вскрикнула Паулина и задрожала, как осиновый лист на ветру.

- Что с тобой? - забеспокоился Ярофей.

- Это тот самый предводитель половцев, у которого я была в плену, я узнала его.

- Не трясись, а то трава колышется,- попытался переключить ее внимание Олег.

- Интересно, куда они направляются? Уж не туда ли, откуда мы пришли?- спросил Ярофей.

- Тихо, прижмитесь к земле, один из них сюда идет,- скомандовал Олег, наблюдая сквозь траву. И верно, один половец, почему-то заинтересовался местом между березками и, вдруг, спрыгнув со своей лошади, медленно пошел в сторону, потушенного Олегом костра. Приблизившись, он наклонился и присел на корточки, потом взял в руки головешку и принюхался.

- Сурэм!- позвал половца другой кочевник, который придерживал за узду его лошадь,- ну чего, ты, там нашел? Давай по коням! - проговорил он в жутком нетерпении. Сурэм отмахнулся, делая вид, что здесь дела поважнее имеются. Олег весь напрягся, рассчитывая, смогут ли они с Ярофеем отстоять эту битву, при такой численности кочевников. И теперь они вынуждены защищать не только себя, с ними была Паулина, что еще больше осложняло ситуацию, в которую они попали. "Эх, если бы не костер, головешки которого так и не успели еще остыть, тогда они были бы в относительной безопасности. И что их заставило здесь остановиться, скакали бы себе и скакали дальше, ан, нет, стратегию что ли меняют и куда они собрались таким довольно небольшим отрядом: на город- численность у них не позволяет, а на деревню, пожалуй, в самый раз будет. Разведывают местность лихоимцы". Кочевники, вдруг, зашевелились, разворачивая назад лошадей. Их главный половец, с золотой серьгой в ухе, резко вскинул руку с плетью вперед, что-то зычно крикнул и все остальные его соплеменники, сорвавшись с места, стремительно кинулись за ним.

- Сурэм! Ну, скоро ты?! - гаркнул половец, который с трудом удерживал обеих лошадей. Сурэм продолжал обнюхивать головешки, трогая их рукой, потом он медленно поднял голову и устремил свой пристальный взгляд на то место, где лежал, прижатый к земле, Олег, крепко сжимавший эфес сабли.

- Да иду уже, иду!- Крикнул Сурэм, откинув в сторону еще теплый кусок деревяшки, он резко поднялся и, развернувшись, быстро направился назад к своей лошади. Затем, взяв поводья из рук второго кочевника, он вскочил на нее, и хлестанул по жилистому крупу животного кожаной плетью. Лошадь взвилась на дыбы, и он с гиканьем понесся вслед за, уже успевшим далеко уйти, отрядом половцев.

- Неужели обошлось?- проговорил тихо Ярофей,- так и думал, что битвы не миновать.

- Вроде бы,- подтвердил Олег,- да, какая там битва, нас бы стрелами закидали, даже не спрыгивая с лошадей.

-Все, встаем, будем пробираться, держась рядом с лесом, если что, сразу прячемся за деревьями,- коротко объяснил Олег.

-Так они ушли давно, я даже стук копыт их не слышу,- отозвался Ярофей.

- Лишняя осторожность не помешает, тем более никто не знает, что им нужно в этих местах, скорей всего, это разведывательный отряд, - раздумывая над случившимся, проговорил Олег. Они вылезли из оврага и, отряхнувшись, направились вдоль кромки леса, готовые в любую минуту, исчезнуть под сенью густых деревьев.

Вскоре они вышли на небольшую лесную опушку, которая просвечивалась сквозь реденький ольховник.

- Смотрите, это же капище,- воскликнула с ликованием Паулина, - надо подойти и поклониться.

Олег с серьезностью отнесся к словам Паулины, зная, что находясь в этом древнем мире, нужно было считаться со всеми правилами этой, казалось бы, с точки зрения современного человека, темной, на перовой взгляд, дремучей жизни. Недаром говорят, боги существуют до тех пор, пока в них кто-нибудь верит, поэтому деревянные идолы, олицетворяющие славянских богов, могли реально помогать людям, если те их просили в своей горячей молитве, принося им различные жертвы, или вредить, при не достойном к ним обращении. Олег сразу почувствовал, при своем приближении к святилищу, острую горячую пульсацию креста, который моментально определил чужеродную силу намоленного места, но Олегу уже была знакома такая реакция маленького кусочка серебра, поэтому он оставался спокоен, зная, что ни чем опасным для него и его друзей это не грозит. Капище представляло собой небольшое место на полянке. Центральным объектом на капище являлся идол. Это славянское божество представляло собой человеческую фигуру, взрезанную из дерева, в полный рост человека, с четкими чертами лица. Славянский Бог держал в правой руке рог и, по всей видимости, это был Велес - покровитель домашнего скота и богатства в доме, попечитель торговцев, скотоводов, охотников и землепашцев. Ему должны были подчиняться все низшие духи. Но в основном Велес занимался земными делами, ведь его почитали как владыку лесов и животных.

Капище было обнесено своеобразными сакральными заграждениями от злых сил, состоящее из неглубокой, но достаточно широкой канавки с плоским дном, на котором разжигались очистительные огни. В канавке находились остатки жертвоприношений - кости животных, а также охранительные предметы - нож, топор и еще глиняная посуда, для собирания крови жертвенного животного. По кругу канавки также были разложены небольшие заградительные камни. Паулина достала из котомки немного хлеба, мяса, рыбы и положила рядом с идолом Велеса, потом постояла немного, прося его о чем-то своем, и вышла из капища.

- А мы так и поесть не успели,- вздохнул с тоской Ярофей.

- Ничего в деревне отъедимся,- успокоил его Олег.

- Откуда деревня-то будет?- спросил Ведун, завязывая мешок.

- А капище, по-твоему, лесные звери сотворили? Значит, здесь, поблизости где-то деревня должна быть,- объяснил Олег. И они снова тронулись в путь, но вскоре уже невдалеке появились первые домики с крышами из соломы.

- Ну, вот, что я вам говорил - матушка деревня перед вами!- с радостью констатировал Олег. Селение было довольно небольшим, но домики стояли плотно друг другу, образуя правильные ряды, с амбарами и банями. В этой деревне даже имелась своя кузнеца. Бревенчатый тын огораживал поселок только с одной стороны, потому что здесь к нему вплотную придвинулся лес. Сосны своими зелеными мохнатыми лапами окружали колья ограждения. А с другой стороны деревни распластались широкие поля и луга. Путники вошли в широкие, распахнутые настежь ворота и зашагали к небольшим избам, рядом с которыми находились несколько селян, занятые каждый своими делами.

-Мир вам, добрые люди! - проговорил нарочито вежливо Олег.

- И тебе не хворать!- произнес невысокий белокурый селянин, подозрительно глядя на Олега.

- А перекусить и переночевать можно где?- продолжил с вопросами Олег.

- Да, можно, отчего нельзя: и переночевать и перекусить. Вон изба стоит просторная, видите?- светловолосый мужик показал рукой на небольшой домик в центре селения.

- Ну, что пошли?- Олег повернулся к Ярофею с Паулиной и махнул им рукой, предлагая идти за собой. Изба, к которой они пришли, стояла рядом с небольшим амбаром и построенной около него баней.

-Эх, попариться бы, - мечтательно проговорил Олег. Он тихонько приоткрыл дверь и прокричал:

- Хозяева, есть кто дома?

Из горницы показалась простоволосая молодая женщина с копной русых волос, которая спешно повязывала голубенький платочек себе на голову.

- Есть, конечно,- ответила она, с любопытством разглядывая Олега и его путников.

- Хозяюшка, а накормишь нас, а то мы с дороги больно проголодались, - продолжил Олег, приветливо улыбаясь хозяйке.

-Покормлю, отчего не покормить, проходите в горницу,- и она развернулась и пошла внутрь избы, приглашая путников следовать за ней.

Олег прошел первым и увидел простое убранство славянской избы, уже такое привычное Олегову взгляду. Как обычно здесь находились: печь, лавки, стол и красный угол с маленькими идолами на полке.

- Рассаживайтесь, сейчас пироги с малиной будут и пшенная каша, - проговорила она и подошла к своей большой глинобитной печке, вытащив оттуда горшок с горячей утомившейся кашей, который она тут же поставила на стол. Вскоре на нем появились и пироги, и медовый хмельной напиток и, любимое для Ярофея молоко.

- Угощайтесь, гости дорогие, на здоровьице!- проговорила она, низко поклонившись,- небось, умаялись с дороги. Вот откушаете, кваску медового попьете, сил наберетесь и нам о землях чужих поведаете, кто, где живет, чем промышляет.

Испокон веков русский народ отличали гостеприимство и почтенное отношение к гостю в доме. Это было святым долгом каждого накормить каждого пришлого человека. Поэтому любой славянин, выходя из дому, оставлял всегда дверь открытою, на случай внезапного появления гостя, и обязательно снедь в печи, приготовленную для странника.

- А скажи-ка, хозяюшка, степняков не видно в ваших землях?- спросил Олег, уплетая вкусную кашу.

- Да тихо у нас, не шалят степняки окаянные. Живем, слава Перуну, спокойно и привольно. Вы кушайте, кушайте. Мы днесь молодого кабанчика закололи, сейчас приготовлю и на стол подам, вы кушайте только кушайте, захлопотала она, подливая гостям хмельного напитка.

Насытившись, Олега потянуло в сон, и он начал позевывать, стараясь прикрыть рот рукой. Ярофей лениво потягивал свое молоко, а Паулина, поднявшись, помогала хозяйке прибрать посуду.

- А вы я вижу, притомились с дороги, сходите, подремлите на сеновальчик, сено там свежее и душистое. Сейчас сон-то самый целебный - полуденный!- проворковала женщина, обращаясь к гостям.

- Ну, пойдем Ярофей, отдохнем немного,- предложил Олег Ярофею.

-Ты, иди, полежи, а я Паулине помогу.

- Ну, как знаешь, а я пошел, - с этими словами Олег встал и вышел из избы. Сеновал представлял собой небольшой деревянный навес, где большим стогом стояло копна свежего духовитого сена. Олег забрался наверх и, плюхнувшись лицом в стог, блаженно застонал.

"Эх, как же хорошо-то! Так бы и спал всегда на мягком сене, наслаждаясь, первозданной жизнью этого мира",- подумал про себя Олег, блаженно закрывая глаза. Приятная истома разлилась по всему телу, отдаляя его сознание от душевных тревог и забот, окутывая умиротворением и тихой радостью.

-Кипчаки!!! Кипчаки скачут!!!- прорезал тишину неистовый мужской голос и тут же захлебнулся в пронзительном женском визге.

Олег вскочил, с трудом соображая, где он все это слышит во сне или на яву. И, вдруг, тонкая стрела вошла прямо в стог, рядом с ногой Олега.

-Ох, ничего себе, электрическая сила!- он быстро спрыгнул, оглядываясь по сторонам,- это что - запланированное нашествие кочевников по всей Руси или просто разведывательный отряд поживиться решил?

Все селение охватил шум из голосов и криков. Олег выглянул из- за стога, обнажая свою саблю. Следующая стрела просвистела рядом с его плечом и воткнулась в деревянную балку.

- Вот это долбят! И откуда же вас вынесло-то?- Олег отпрянул, прижавшись к стогу, за тем обогнув скирду, выглянул наружу. Туча пыли поднялась клубами в воздух, и среди этой серо-грязной пелены летели вихрем кочевники. Бронзовые от солнца, со свирепыми глазами, они неслись на низкорослых лошадях, не выпуская лука из рук, и беспрестанно целясь. Деревенские мужики вылетали со своих изб и дворов: кто с топорами, кто с вилами, пытаясь защитить свое добро, но какое там. Они даже не успевали замахнуться, как в них стремительно вонзалась, поражая их на месте, меткая половецкая стрела. Один из кочевников, уже соскочил со своей лошади и ворвался в избу, где были Ярофей с Паулиной. Олег метнулся за ним следом и, вбежав в сени, тут же увидел лежащего навзничь степняка, над которым навис, придавив его к полу, Ярофей. Лицо его изменилось: острые белые клыки вышли из уже наполовину кошачьей пасти, желтые раскосые глаза горели злобным огнем ненависти. Кочевник онемел от страха, даже не пытаясь вырваться из мощных лап Волкодлака. С острых зубов Волкодлака на лицо кочевника начала капать тягучая прозрачная слюна, он все ближе приближался к его шеи, желая впиться в нее своими зубами.

- Нет, Ярофей, остановись, этого нельзя делать!- прокричал Олег. Ярофей метнул свой яростный взгляд на Олега и громко зарычал, оскалив свои зубы, в предупреждении не подходить, уже на Ведуна.

- Ярофей, я убью тебя, если ты попробуешь его крови!- ледяным тоном произнес Олег, направляя острую саблю в сторону Волкодлака. Мгновенно огонь в глазах Ярофея потух, а лицо, искаженное гримасой разъяренного зверя, приняло опять человеческий облик. Перед ним стоял прежний Ярофей - молодой, благодушный парень, который еще и бороды-то не носил. Но в это же время, кочевник, не теряя времени даром, изловчившись, выхватил нож и вонзил бы его в Ярофея, если бы, Олег, мгновенно среагировав на его молниеносное движение, не рассек бы ему своей острой саблей шею. Половец забулькал, захлебнувшись, своей кровью.

- Где Паулина?- спросил Олег.

-Там в горнице спрятались,- ответил Ярофей. Олег открыл дверь и позвал девушку:

- Паулина, ты где?

- Здесь мы, Олег,- раздался дрожащий голос Паулины. Они вылезли из-за печки вместе с дрожащей от страха хозяйкой.

- Подоприте дверь изнутри, придвиньте, лавки и стол, и что есть еще тяжелого и никого не пускайте, пока мы не придем. Все поняли?- спросил их Олег.

- Нет, я пойду с вами, я боюсь здесь оставаться,- заговорила быстро Паулина, хлюпая носом.

- Нет, девочка моя, туда нельзя, там стрелы по всей деревни летят. Оставайтесь здесь, целей будете, а мы с Ярофеем пойдем посмотрим, что на дворе творится,- с этими словами, он прикрыл за собой плотно дверь и вышел с Ярофеем наружу и тут же столкнулся с очередным кочевником, который крался из-за угла. В руках он держал острую саблю и как только увидел Олега, моментально кинулся на него. Олег отпихнул его ногой, вонзив ему саблю в грудь. Многие половцы уже соскочили со своих лошадей и рассредоточились по деревне. Они пришли грабить население: врываясь в избы и, уводя с собой скот.

Рядом с соседней избой двое кочевников ловили кур, третий выводили корову из стойла. Тут же из избы выбежала какая-то женщина, держа в руках вилы, и пыталась защитить свое хозяйство. Олег тут же появился рядом, держа наготове саблю:

- Ребята, а вы разрешение спросили, прежде чем со двора животину уводить?

Трое увлеченных кипчака сразу оставили свои занятия и бросились к Олегу, вытаскивая на бегу свое оружие, а тот уже сам рванулся к ним и, крутанувшись на месте, поразил одного саблей, другого стукнул кистенем, а третий упал, распластавшись на земле, получив удар по колену от ноги Ведуна. Олег его просто оглушил, стукнув по затылку эфесом сабли. Середин прекрасно знал, что кочевникам не было равных, когда они неслись вихрем на лошадях, с диким гиканьем, с луками, с помощью которых они метко поражали свою жертву, но в рукопашном бою - кипчаки являлись слабыми воинами, и не могли достойно оказать должное сопротивление противнику. Женщина обхватила за шею свою Буренку и громко разрыдалась. Откуда не возьмись, появился Ярофей, пряча кровавые руки за спину. Олег придирчиво заглянул ему в лицо, выискивая хотя бы капельки крови на нем, но Волкодлак смотрел на него спокойными желтыми глазами, в которых Олег успел разглядеть прежнего паренька.

- Нож возьми, зачем же голыми руками,- предложил Ярофею Олег, доставая из-за пояса свой булатный клинок.

- Да, лишнее это - отмахнулся Ярофей.

- Ну, как хочешь, дело хозяйское, - и снова убрал ножик за пояс.

- Ах, вы ироды! - раздалось где-то рядом.

Олег посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос и увидел, как за кочевником, который тащил мешок с каким-то хабаром, ковылял раненый мужик, тот самый с белыми волосами, которого они повстречали у входа в деревню.

Мужик был ранен в плечо, но продолжал двигаться, приложив свою руку к кровавому пятну на рубахе, и все равно не сдавался, пытаясь догнать кочевника. А тот чувствовал себя уже хозяином и не обращал никакого внимания на орущего дурниной селянина.

- Ух, ты, далеко ли собрался, ненаглядный?- проговорил весело Олег, перепрыгивая через плетень, навстречу кипчаку.

- Урус!- зло выдавил из себя кочевник и, бросив мешок, выхватил кривую саблю, - иди ко мне жалкий урус, для тебя будет честь умереть от рук кумана!

- Я даже думать об этом не смел, - делая пугливый вид, произнес Олег и тут же рубанул саблей, целясь в плечо противника, но кочевник, сориентировавшись, отпрянул в сторону, подставив под клинок Ведуна свое оружие, раздался скрежет железа. Теперь первый в атаку пошел кипчак, сделав выпад ногой и стремительным движением руки, направляя свою саблю в грудь Олегу, тот отпрянул, уходя в сторону. Кочевник ощерил свой рот в улыбке и загоготал. Ведун, сделав обманное движение в сторону, тут же вонзил клинок в живот кипчаку. Тот согнулся, отбросив свою саблю в сторону, и упал на колени, прижав свои руки к кровоточащей ране.

- Вот такая и честь для тебя, кипчак!- проговорил Олег, вытирая клинок сабли о траву. Он глянул на мужика, который стоял уже рядом, тяжело дыша. В руках он держал деревянный кол, наверное, выдернутый из плетня.

- Не успел,- тяжело заговорил он, - а я так помочь хотел.

- Все нормально. Как твое твое плечо?- спросил Олег у него. Тот отмахнулся и проговорил:

- Да ничего страшного, заживет.

- Ну ладно, иди в избу, замотай пока чем-нибудь руку, чтобы кровь остановить, а я пойду дружка поищу, - произнес Олег. Потом он осмотрелся вокруг, желая найти глазами Ярофея. А тот пытался расправиться с тремя кипчаками, которые стремились окружить его со всех сторон.

- Сейчас, Ярофей, подожди, я уже бегу!- снова прыгая назад через плетень, прокричал Олег. Но в это время один из половцев, подойдя внезапно сзади, вытащил кнут и стеганул Олега по ногам, желая повалить его. Олег перекувырнулся через плетень, а кнут зацепив его за ногу, потянул за собой кипчака и тот, перелетев загородку, плашмя упал на Олега.

Глаза их встретились: васильковые - Олега и карие - кумана. Это был совсем еще молодой парень, но уже тоже промышлявший набегами. Олег прочитал испуг на совсем юном, ещё мальчишеском лице. Секунды замешательства и Середин совершил удар своим лбом о нос кочевника, тут же залив его кровью лицо кипчака. Олег оттолкнул от себя обмякшее тело, видно от болевого шока парень успел потерять сознание и упал, растянувшись на траву. Олег встал и рванулся к Ярофею, но тут же чуть не столкнулся с бегущими на него тремя кипчаками. Он приготовился, вытянув руку с саблей для защиты, а в другой - сжимая кистень. Но что-то странное было в их повелении: они бежали не к Олегу, а мимо него. Олег посмотрел вдаль, уже не сомневаясь, что было причиной такого поспешного бега кипчаков. Это был Ярофей, поменяв свой человеческий облик, на облик свирепого дикого зверя.

- Ярофей, кончай народ пугать, а то селяне увидят, нам тогда точно не сдобровать!- прокричал он ему, вытирая чужую кровь с лица. Ярофей посмотрел на Олега и помахал ему, уже ставшей человеческой, рукой.

И, вдруг, в небо взвелось яркое пламя, Олег обернулся и увидел, как огонь охватил избу, в том месте, где находились закрытые Паулина с хозяйкой дома. Они бросились к горящей избе, и тут же на них вылетел всадник, тот самый Сурэм, которого привлек тогда, в березовой рощице, запах потухшего костра. На его гнедой лошади, поперек седла лежала Паулина, у которой руки и ноги были связаны, а голова свешивалась вниз и была окутана серой мешковиной. Ярофей кинулся за ним, пытаясь задержать кочевника. Но тут же наперерез ему с противоположной стороны выскочил другой кипчак, верхом на сером коне в крупных яблоках. Он обнажил свою саблю, несясь галопом на Ярофея.

- Ярофей стой, он же убьет тебя!- крикнул Олег и побежал за ним следом. На коне сидел тот самый предводитель кочевников с золотой серьгой в ухе. Он замахнулся на Ярофея своей кривой саблей, но Олег подпрыгнул и вцепился в руку кочевника, не давая опустить острый клинок на беззащитную человеческую спину Волкодлака. Кипчак, не ожидая нападения от Олега, натянул удила и лошадь, встав на дыбы, опустилась передними копытами на Волкодлака, подмяв его под себя. Ярофей упал, откатившись в сторону. Но кипчак, тоже не удержался, отцепив поводья, он вывалился из седла, пытаясь скинуть Олега со своей руки. Оба, свалившись на землю, они тут же вскочили, держа наизготове сабли.

- Как ты смел, жалкий земляной червь, поедатель травы и кореньев! На колени! Приклони быстро свою голову перед самим Алан-бэком!- брызгая слюной, прошипел предводитель кочевников.

- Неужели твой волк не предупредил тебя о том, что если ты рискнешь сунуться в эти земли, то не сносить тебе своей головы!- выкрикнул ему в лицо Ведун.

- Как ты смеешь, червяк!- взвизгнул половец, на лице его заходили жилы. И он тут же напал на Олега, пытаясь достать своей саблей его груди. Глаза половца горели зверским огнем, черный чуп змеиной лентой прилип ко лбу. Кожаная шапка с меховой опушкой сдвинулась на затылок. Кипчак оскалился, обнажив свои белые зубы. Олег отпрыгнул, пытаясь сохранить расстояние между ним и собой, но он до этого очень не удачно упал на землю и ушиб плечо. Правая рука мгновенно налилась тяжестью, и не могла, как следует, двигаться. Алан-бэк был достойным воином, тем более его подстегивало чувство жуткой ненависти за то, что Олег посмел прикоснуться к святому для него, и он сразу же понял, что Олегу что-то мешает в этом поединке, и начал свое наступление, тут же нападая на него, пытаясь уколоть Ведуна в грудь. Олег защищался достойно, но движения его были ограничены из-за травмы руки. И вдруг Алан-бэк сделал обманное движение вправо и махнул Олега по ногам, заставляя его быстро подпрыгнуть, затем провернул свой клинок в воздухе и резко рубанул, встретив в своем движении саблю Олега. Руку Середина пронзила острая боль, и он, ощутил, как мощная сила выбивает из его рук саблю. Олег тут же попытался взять кистень, но рука схватила воздух, скорей всего он выпал, когда они падали с кочевником на землю с лошади. Кипчак оскалился и стремительно пошел на Олега, для последнего броска, его клинок устремился в его горло. Олег стоял, беззащитно разведя руками и, лихорадочно соображая, что же можно сделать в этой такой непростой для него ситуации. Кипчак, свирепый и мощный, все шел и шел на него, с острой саблей в руках, он неотвратимо надвигался, заставляя Олега отступать. Олег начал пятится. Кочевник замахнулся, чтобы рубануть и, вдруг, пошатнувшись, замер, и начал заваливаться вперед: из его рта брызнула квасная струйка крови. Олег отпрянул назад и Алан-бэк рухнул пред ним лицом в траву. Причиной тому был Ярофей, он тихо стоял позади бэка. Желтые глаза трогательно мигали под рыжими ресницами. На лбу красовалась бардовая отметина, от лошадиных копыт, а на щеке алела красная царапина, с выступающими капельками крови. Олег снова опустил глаза на лежащего у своих ног распластавшегося Алан- бэка. Спина половца была располосована от плеча до пояса четырьмя ровными кровавыми углублениями. Олег тихо проговорил:

- Это тебе за червяка, Алан- бэк!

- Олег, он увез Паулину,- чуть не плача проговорил Ярофей, размазывая набежавшие слезы на глаза.

Ведун не преставал удивляться этому пареньку, казалось бы, такому нежному и трогательному и одновременно яростному и свирепому. В нем одновременно сочетались и человеческая душа и беспощадность дикого зверя.

- Не раскисай, Волкодлак, никуда он от нас не денется! Ты, здесь пока порядок в деревне наведи до конца. А я скоро! - с этими слова он подобрал свою саблю, кистень и помчался к, мирно пасущейся, лошади степняка, той самой, серой в яблоках. Олег запрыгнул на нее и, пришпорив, устремился вслед за, уже скрывшимся за горизонтом степняком. Олег не был искусным наездником, по сравнению с кочевым народом степей, который с самого раннего детства уже учился сидеть на коне, тем более, что лошадь Алан-бэка была с большим норовом и когда она учуяла, что на ней сидит другой человек и не такой искусный в езде, каким до этого был ее хозяин, то она моментально сбавила ход и, пытаясь повернуть голову, изловчившись, укусить Олега за колено.

- Ну, сивка, так дело не пойдет, этак мы с тобой далеко не уедем, а нам еще девушку из плена выручать, - Олег снова пришпорил лошадь, та убыстрила свой шаг, перейдя на галоп, но тут же через некоторое время опять остановилась, переходя на шаг.

- Тьфу, окаянная, ну что, ты, мне прикажешь делать, хворостиной тебя?- Олег нащупал смотанный аркан и взял его в руки,- Ну, держись у меня, залетная, - и с размаху стеганул лошадь по ее мощному крупу. Та, от неожиданности взвилась на дыбы, и Олег чуть не свалился с нее кубарем. Но в то же время, это приструнило кобылу, и она устремилась с новой силой вперед. Олег задумался, как бы задержать степняка, и ему в голову пришла одна идея: помешать и задержать кочевника силой заговора. Он снова остановил лошадь, но уже для того чтобы сконцентрироваться и послать свою мыслеформу вслед удаляющемуся на коне половцу.

" Выйду в чисто поле, посмотрю на небо, поклонюсь матушке земле и попрошу закрыть дорогу тому, с кем встречи я ищу. А ты, камень, попадись ему под ноги, а ты, трава, оплети ему ступни. Не дайте идти, не дайте шагу сделать. А вы, пути-дорожки, запутайтесь в узелок, заморочьте голову впереди идущему, застите глаза едущему. Чтобы начало - концом обернулось. Да будут слова мои крепки, да лепки", - проговорив про себя слова, он снова стеганул лошадь, и та понесла его вновь.

Вскоре он увидел впереди всадника, лошадь которого очень сильно хромала и не могла быстро двигаться дальше. Олег крикнул.

- Сурэм! Послушай Сурэм!

Кочевник быстро обернулся и пришпорил лошадь, стеганув ее кнутом. Лошадь заржала и еще больше начала припадать на ногу.

-Остановись, Сурэм! Давай поговорим! - окликнул его Олег. Кочевник развернул животное и остановился. Попрек седла, все также свесившись вниз, обмотанная мешковиной, лежала тихо Паулина.

- Кто, ты, такой и чего тебе нужно?- отозвался он.

- Я не собираюсь с тобой драться, просто отпусти девушку,- произнес Ведун.

- Она принадлежит моему предводителю - славному Алан- бэку! - торжественно заявил Сурэм.

- Да, ладно тебе, предо мной-то его восхвалять. Он всё равно никогда это не услышит, - вполголоса проговорил Олег.

- Это почему это? - удивился Сурэм.

- Помер он недавно.

- Отчего?

- А зверь лесной за ним приходил, и душу его с собой взял. Вы же ослушались его, говорил он вам, чтобы вы в деревню к русичам не совались, а вы нет, понесла вас нелегкая - все равно пошли. Вот и результат - нет больше вашего славного Алан- бэка. Он теперь за всех вас в царстве мари отдувается,- пояснил, с деланной скорбью на лице, Олег.

- Врешь!

- Да не вру, иди, да, сам посмотри! Проверь! Заодно тело собой возьмешь и достойно погребешь, как у вас там тризна-то справляется, - заявил Олег.

- Э- э, урус, - Сурэм зацокал языком, - тебе веры нету, червь!

- Что, вы, все сегодня сговорились, что ли, все червь, да червь, будто других слов у вас нету. Ладно, не хочешь верить - не верь. Только девушку отпусти, задохлась она, небось, в твоем мешке пыльном!

- Сражайся, жалкий урус!- крикнул Сурэм, спешившись с лошади.

- Не валяй дурака, Сурэм, давай по-хорошему разойдемся, только девицу отпусти,- сухо проронил Олег. В ответ на это кипчак выхватил саблю и кинулся на Олега, тот вовремя успел спрыгнуть, выхватывая свой клинок. Раздался скрежет металла. Сурэм снова замахнулся, метя Олегу в плечо. Тот отпрянул и зашел с левой стороны, рубанув по предплечью кочевника. Тот взвыл от боли, зажав рукой кровавую рану. И с еще большим рвением атаковал Ведуна. Олег ушел в сторону, выставив для защиты саблю вперед. Снова раздался скрежет металла. Сурэм, с нескрываемой яростью, ударил с размаху, целясь в шею Олега. Тот быстро присел. Послышался свист рассекаемого воздуха над его головой.

Олег вскочил и отпихнул Сурэма ногой, попав ему в живот. Тот согнулся напополам, стараясь сохранить равновесие, и снова тараном пошел на Олега. Ведун крутанулся и, совершив выпад, мощным ударом выбил из рук его саблю, но Сурэм, двигаясь по инерции, продолжал лететь всем своим корпусам прямо на него. Олег отпрянул и, зажав в левой руке кистень, размахнулся и ударил Сурэма прямо в челюсть, что-то хрустнуло, и он обмяк, упав на землю.

- Ну, вот и второй червяк к земле пошел. Отдыхай, Сурэмчик, к утру может, очухаешься! - Олег подобрал его саблю и пошел быстро к лошади. Он аккуратно обхватил хрупкое тельце девушки и, взяв ее на руки, опустил на землю, предварительно сняв с нее мешок. Потом нажом рассек веревки, связывающие ее руки.

- Паулина, девочка моя, все хорошо,- он провел по ее волосам, и начал растирать ее побелевшие запястья. Она очнулась, открыла глаза и посмотрела на Олега.

- Где мы?- проговорила она слабым голосом.

- Всё хорошо, половцы разбиты, а мы сейчас вернемся в деревню за Ярофеем, ободряющее произнес Олег.

- У тебя кровь на рубашке. Ты ранен?- проговорила она, осматривая пристально его внешность.

- Нет, не беспокойся, это чужая кровь, - сказал он, поднимаясь с земли.

-Ты идти можешь?- спросил он ее.

- Могу,- она встала, опираясь на руку Олега, но тут же пошатнувшись, опустилась на землю, страдальчески, подняв глаза на Олега.

- Так, все ясно,- и он подхватил ее на руки и понес к лошади. Там он аккуратно посадил ее в седло и спросил, гладя по шее сивку.

- Посиди пока, а я за другой схожу, а то, что добру пропадать, не ровен час дикий зверь слопает,- проговорил Олег и пошел за второй лошадкой. Когда он ее привел, Паулина уже обвыклась и смело сидела в седле, держась ровно и свободно, ласково произнося нежные слова, обращаясь к лошади.

- О, Паулина, ты, как настоящая амазонка!- весело произнес Олег, ведя за собой вторую лошадь.

- Кто это, амазонка?- спросила удивленно она.

-Это такое племя женщин-воительниц, проводивших все свое время в битвах, - пояснил Олег, запрыгивая в седло, позади Паулины, а вторую лошадь, привязав рядом, за сбрую.

- А они были красивыми?- снова задала вопрос Паулина.

- Нет.

- Страшными?- удивилась она.

- Нет, просто с твоей красотой не сравнился бы из них никто,- с этими словами он пришпорил сивку, и они медленным шагом поехали в деревню. Когда они подъехали к воротам, у входа уже стоял Ярофей, нервно шагая взад и вперед, ожидая Олега с Паулиной. Завидев их еще издалека, он быстро пошел к ним навстречу.

- Ну, наконец-то, а я то я уже не знал, что и думать,- подхватывая Паулинку на руки, он спустил ее на землю.

- Как ты?- нежно спросил Ярофей, легонько обхватив ее за плечи.

- Со мной все хорошо, а с тобой что? Что с твоим лицом?- обеспокоенно спросила его Паулина, пытливо разглядывая шрам на щеке.

-Да, ерунда это все, заживет как на коту, - досадливо морщась, проговорил он. Паулина весело засмеялась:

- У нас говорят, как на собаке!

- Ну, или так,- смутился Волкодлак.

- Ой, Матрена, жива! - Паулина пошла к женщине в платочке - хозяйке той самой избы, в которой они вместе прятались, - уж и не чаяла, что увидимся больше.

Они обнялись, рассказывая друг другу, что произошло с ними потом, после того, как разлучили их половцы.

- Эй, Ярофей, как тут вообще дела-то? - окликнул его Олег, ведя за собой обеих лошадей. -Видишь, какой трофей, с собой привел. Все, теперь пешком ходить не будем, и ноги по полям сбивать!- но, вдруг, кони резко встрепенулись, широко раздвигая ноздри и, нервно дрожа всем телом.

- Тихо, тихо! Что это с вами?- начал успокаивать Олег лошадей, хлопая ласково их по шее.

Но они как взбесились, пытаясь вырвать уздечки из рук Олега и, желая стремительно убежать, от охватившего их внезапного страха.

- Да, что с вами? - раздраженно крикнул на них Олег, желая их приструнить. Лошади не подчинились.

- Олег!- крикнул ему Ярофей.

- Да подожди, надо лошадей утихомирить!- отмахнулся Олег.

- Олег! - снова позвал его Ярофей.- Послушай!

- Ну, говори быстрей, а то лошади убегут!- отозвался Олег.

- Это они меня чуют,- признался Ярофей тихим голосом.

- Тьфу, ты, совсем забыл про тебя. Эх, ну, ладно, деревенским подарим, не в лес же их отпускать,- с досадой в голосе проронил Олег. -Ну, ты, не сказал, как тут с печенегами-то?- усмиряя лошадей, спросил Олег у Ярофея.

- Да, разбежались потихоньку: мужики кого нашорохали, кого лежать на сырой земле оставили.

- А, ты типа не при делах был?- подмигнул ему Олег.

- Да, так, помог малость,- опустив глаза, проговорил, смущаясь Ярофей. Вдруг к ним подошел тот самый белокурый мужик с перевязанным, белой тряпицей, плечом.

- Ну как плечо? Все нормально?- спросил Олег у него, - помощь не нужна?

- Благодарствую, мил человек. Мне-то помощь не требуется, только вот раненых мужиков у нас много, не поможешь ли добрый человек?

- Ну, чем смогу - помогу. Где они?

- Пойдем, провожу тебя. Мы их в одну избу всех перенесли, чтобы ухаживать за ними легче было. Женщины по очереди сменяться будут.

- Хорошо, пойдем посмотрим, только лошадок кому-нибудь отдайте, пусть у вас останутся, - и он пошел за белокурым селянином. Вскоре они подошли к небольшой бревенчатой избе. Олег вошел внутрь и разглядел несколько человек, которые лежали на лавках посередине.

- Руки помыть сначала не мешало бы,- проговорил он, осматривая людей.

- Это мы сейчас. Устина, подай воды гостю!- прокричал он, выйдя из избы. Тут же

следом за ним вошла в горницу женщина, она несла с собой небольшую миску с водой.

Олег помыл руки и проговорил, вытирая их о белый рушник:

- Ну, к кому первому пойдем? Кто самый тяжелый?

- Вот сюда. Здесь у нас Белемир лежит, молодой парень Ему больше всех досталось, проговорил белокурый.

- А тебя-то как самого зовут?- спросил у него Олег.

- Белоусом кличат,- тихо проговорил он. Олег приоткрыл шкуру над лежащим в бреду Белемиром и осмотрел его рану. А рана у парня была не хорошая. Стрела попала в живот и, по всей видимости, уже пошло заражение. Парня трясло и лихорадило.

- Я попробую что-нибудь сделать, но боюсь, если сейчас не полегчает, то к утру не выживет он.

- Молодой больно, даже и не пожил еще,- тяжело вздохнув, произнес Белоус.

- Ладно, на все воля Богов, - с этими словами он присел рядом с Беломиром и распростер свою руку над его раной, затем тихо зашептал слова заговора от поруба:

"Выйду из ворот, умоюсь утреннею росою... Заговариваю тело белое, руду красную... Зашиваю рану кровавую... Чтоб той ране не баливать, крови, руды не хаживать... Быть тебе крепче стали и булату, крепче тугого лука и каленой стрелы...Ты, тело, держись, а ты, рана, уймись, а ты, руда, крепись...Запри и замкни в тридевять замков и тридевять ключей."

Потом Олег поднялся и пошел к следующему раненому, тот еще был в сознании, но тоже плох: ему рассекло саблей грудь и, к тому же, он потерял много крови, которая сочилась до сих пор через его повязки. Олег прочитал заговор на остановку крови и быстрое выздоровление. У другого была отсечена рука. Олег сел рядом, читая тихо слова на остановку крови и снятия боли. Олег начал чувствовать, что у каждого раненого он оставляет частицу себя. Он делился с ними своей жизненной силой и понимал, что эти силы тоже скоро будут на исходе. С каждым прочтением целебных слов, из него словно высасывали порциями энергию, которая шла раненому человеку. Олег стал ощущать, как

застучала кровь в висках, и защипало в глазах. Тупая боль, проникла в затылок и начала усиливаться, с каждым разом давая о себе все больше знать. И вот над последним раненым Олег прочитал заговор и встал, чуть пошатнувшись.

- Где можно у вас полежать немного?- проговорил он белыми губами.

- Да вон там, в углу, пустая лавка стоит,- проговорила Устина, протирая мокрой тряпицей, смоченной холодной водой, горячий лоб раненого. Олег на свинцовых ногах встал и еле дошел до места, куда показала Устина, и рухнул на жесткое деревянное ложе, мгновенно закрыв глаза. Весь мир его сразу погрузился во тьму, надежно прикрыв его, от проникающих звуков и света.

Олег проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Он медленно открыл глаза. Около него сидел Ярофей, а рядом с ним стояла Паулина.

- Ну, наконец-то,- вздох облегчения раздался из груди Ярофея,- я уж думал, что не добужусь тебя никогда.

Олег сладко потянулся, чувствуя, как к нему возвращается его прежняя сила, и поднялся с лавки.

- Да, я только вздремнуть немного прилег, а вы сразу переполошились,- протирая глаза рукой, пояснил Олег.

- Это, ты, считаешь немного вздремнуть прилег?- удивленно спросил его Ярофей,- да ты, почитай, как уже второй день, словно мертвый, лежишь, добудиться до тебя не можем.

- Ой, ребята, правда, что ли? А вы часом не шутите?- спросил их удрученно Ведун.

- Да, уж, какие тут шутки, впору хоть плачь. Думали, что придется тебя такого спящего дальше везти.

- Ну, ладно вам, добудились же,- проговорил Олег, резво вставая с лавки.

К ним вскоре подошел Белоус.

- Ну, как там, мужики, все живы?- спросил Олег у него.

- Все, кто в сознание пришел, а кто уже ходить сам начал. Поклон они тебе все предают. Без тебя, мы бы многих уже не досчитались,- произнес Белоус, прижав руку к груди в знак признательности Олегу.

- Да, ладно, чего там, просто воля к жизни у них большая, а без этого и я бы не помог. К ним подошла Устина.

- Откушайте, гости дорогие,- проговорила она, приглашая всех за стол. Угощенье было накрыто на улице, в тени низкорослых берез. Вчетвером, вместе с Белоусом, они сели за стол и принялись за еду. Олег только что почувствовал, увидев такое изобилие еды, как он был голоден. На столе стояли каша, хлеб, рыба, морс и медовый напиток. После того, как все насытились. Олег с Ярофеем и Паулиной стали собираться в дорогу. Устина сложила им в мешки снеди и благословила их на удачную дорогу.

- Пусть боги услышат меня и помогут на пути вашем. Чтоб дорога ваша легко легла и везде и всегда вы бы встречали только добрых людей, готовых придти вам на помощь.

- Спасибо тебе за добрые слова, Устина.

Белоус проводил путников до ворот и еще раз поблагодарил Олега за оказанную им помощь в исцелении раненых.

- А еще,- он внимательно посмотрел на Ярофея, который стоял неподалеку от них с Паулиной, - если бы не твой дружок, желтоглазый, не знаю, остался ли кто из нас в живых, после прихода половцев. А теперь кипчаки надолго забудут соваться к нам без приглашения.

Олег ухмыльнулся, опустив голову, и проговорил:

- Что сильно в глаза бросается желтоглазость его?

- Я тебе одно скажу, что не каждый, кто не похож на нас - враг нам. Я это понял, когда он, не щадя жизни своей, нас от половцев защищал, - тихо проговорил Белоус. Олег задумчиво посмотрел в сторону Ярофей, который беззаботно стоял, рассказывая о чем-то веселом Паулине.

-Ну, что давай прощаться?- продолжил Белоус,- чувствую, что навряд ли еще свидимся,- и он похлопал одной рукой по плечу Олега, вторая еще была туго забинтована.

- Ну, давай, - проговорил Олег,- а рука-то твоя как?

Тот отмахнулся, и произнес:

- Ничего, до свадьбы заживет!

-Какой свадьбы, ты же вроде женат уже на Устине?- спросил, подмигивая ему, Олег.

- Да, нет, это сестра моя, а жены своей я еще не знаю,- с тяжелым вздохом проговорил Белоус.

- Ничего, найдешь, свою суженую. Я тебя научу, что делать. Когда месяц молодой народится, ты, тогда выйди во двор и покружись вокруг себя немного, а потом такие вот слова произнеси, запоминай: "Месяц, млад месяц, месяц молодой, месяц золотой. Как я под тобой увиваюсь, так пусть и невесты вокруг меня увиваются и свиваются со мной крепко-накрепко". Запомнил?
- Запомнил. И поможет?- спросил Белоус с загорающимися надеждой глазами.

- А куда оно денется-то, конечно, поможет,- ответил ободряюще Олег.

- Ну, счастливо тебе, Белоус, - проговорил Олег, поправляя на плече котомку и, развернувшись, пошел прочь от деревни.

- Ярофей, Паулина!- крикнул он, махая им рукой,- Хорош, балаболить, в путь пора!- и они снова пошли по утоптанной широкой дорожке, которая уводила их в неведомую даль, суля им новые встречи и расставания.

Солнце уже клонилось к закату, спрятавшись за темно-синими макушками деревьев, виднеющегося невдалеке леса, когда они вышли к небольшому озеру, края которого густо обрамляли заросли камышей. Рядом с озером стояли плакучие ивы, опустив свои гибкие ветви в прозрачную воду, они, тем самым, нарушали спокойную ровную гладь озера, вызывая, от малейшего своего колыхания, большие круги на воде. Стрекозы в бешеной пляске носились друг за другом, изредка снижаясь и, почти касаясь своим зеленым брюшком зеркальной поверхности водоема. Круглые сочные плошки, листьев кувшинок, плавали вокруг как флагманские кораблики, создавая тоже небольшое движение в озере, нарушая его покой. "Русалки тешатся", - подумал про себя Олег, любуясь девственной природой этого зеленого рая. Он уже стал серьёзно задумываться о том, чтобы остаться в этом времени навсегда, поменяв свой, порой такой чудовищный, техногенный мир на эту первозданную природу, на общение с такими простыми, иногда по-детски наивным, людьми: добрыми, чуткими, а порой и злобными, и хитрыми, но, в то же время, искренними в своих чувствах. И пусть этот мир полон всякой нечисти, когда приходится общаться и с лешими, и водяными, но и с берегинями, - мир, который неразрывно составляет одно целое с миром людей. И когда придут механические чудовища: трактора и камазы, когда изроют землю, вспучивая её уродливыми грязно- рыжими глыбами, выворачивая из недр земли все ее внутренности, и зальют бетоном это озеро, набросают пластика и искореженного металла вокруг, и не будет больше ни леших, ни водяных, ни берегинь. Смрад и хаос накроют землю. И ради чего всё это? Зачем? Для того, чтобы теперь истребить и самого хозяина природы - человека?

- Олег, ты чего замер?- Олег обернулся, пред ним стоял Ярофей, который своим пытливым взглядом изучал задумчивый вид Ведуна.

- Мы уже и костёр развели, и снедь разложили, а ты, словно не живой стоишь. Мы тебя зовём, зовём, а ты, вроде, как нас и не слышишь. Мы с Паулиной прямо напугались, уж не русалки ли на тебя морок напустили, заворожили, песнями своими завлекли?

- Да, нет, не беспокойся, все нормально, - проговорил Олег и, развернувшись, пошёл решительно к костру, не дожидаясь Ярофея.

У костра уже вовсю хлопотала Паулина, раскладывая снедь, которой так щедро их наделила Устина. Тут же появились кусочки вяленого мяса и рыбы, кувшин с хмельным напитком из мёда, лепешки и пироги с брусникой. Всё это с любовью было выложено на холщевой белой тряпице. Одна лепешка была разломлена и отнесена Паулиной к одинокой молоденькой берёзке, которая стояла невдалеке. Это приношение предназначалось хранительнице этих мест - Берегине. Когда она вернулась Ярофей с Олегом уже сидели, расположившись около костра, ожидая её.

-Ну, кажется всё, теперь мы можем и сами откушать,- проворковала Паулина, с нежностью посмотрев на Ярофея. А тот, чуть подвинувшись, пригласил девушку сесть рядом с ним, и тут же принялся ухаживать за ней, предлагая Паулине съесть самые аппетитные кусочки. Она улыбалась, краснея от смущения, и украдкой поглядывала на Ведуна. А Олег расправлялся с едой и делал вид, что все, происходящее вокруг него, ему попросту безразлично. Ярофей что-то начал рассказывать, развлекая свою спутницу. Олег даже не слушал его. А Паулина улыбалась, нежно смотрела на Ярофея и охотно принимала с его рук, предлагаемое ей угощенье, а тот иногда замолкал, пытаясь аккуратно смахнуть с её губ прилипшие крошки хлеба.

Костёр догорал. Неотвратимо вступала в свои права ночь. Дневной мир засыпал, пробуждался ночной. Появился месяц на небе, окруженный россыпью звёзд. Где-то проухала сова, вылетев на охоту под покровом темноты, и пропищал глузырь Глузырь - птенец, который не в силах летать., скорей всего выпав из гнезда. А потом все стихло.

Олег, отпив медового напитка, проговорил:

- Ярофей, вы можете спать укладываться, а я подежурю. Потом меня сменишь,- и, не дожидаясь ответа, пошёл в сторону, поблескивающего в темноте стальным цветом, озера. Луна, волчьим зубом, отразилась в воде.

Олег присел на берег, любуясь красотой ночной природы, наблюдая, как стелется туман, разливаясь белым молоком по поверхности воды. Было тихо, даже лягушки прекратили свой ор, нежась в тёплой воде. И только редкие всплески рыбьих хвостов, порой нарушали безмятежную тишину вокруг. Олега стало клонить ко сну. Вдруг он очнулся от теплой пульсации на руке, крест нагрелся, ощущая приближение чужеродной магии. Олег ощупал саблю, и прислушался к тишине. Вдруг на воде появились небольшие круги, которые стали разрастаться и, наконец, из воды показалось бледное лицо русалки, с непомерно большими, темными глазами. Она подплыла поближе, вынырнув уже почти до пояса. Длинные зеленовато-голубоватые волосы, похожие на тонкие речные водоросли, обрамляли её стройное белое, словно созданное из мрамора, тело. Озерная красавица была прекрасна в своей изящной, хрупкой красоте. Свет луны отражался золотой пылью на волосах водной нимфы.

Олег почувствовал, как при ее приближении, еще с большей силой нагрелся крест, и как в ноздри ударила волна сильного и странного аромата, с примесью каких-то пряностей и луговых трав, идущего от ее тела.

- Олег, иди ко мне!- призывно прозвучало у него в голове.

- Иди ко мне, нам будет хорошо с тобой вдвоём!- голос был нежный, он завораживал, ласкал и обволакивал, окутывая сознание, словно липкой паутиной. Олег взмахнул головой, прогоняя морок, стараясь не вдыхать пряный запах ее тела.

- Иди ко мне!- снова, но уже более властно прозвучало в ее голосе.

" А может и правда пойти, и пусть будет, что будет. Сейчас прыгну в это теплое озерное молоко к русалке, и пусть она зацелует меня до смерти и уведёт меня к себе на дно, на илистое мягкое дно, где тихо и спокойно, где навсегда забудутся все печали, и канут в небытие все тревоги... там покой и умиротворение... покой.... вечный покой...". И вдруг, другие, до боли знакомые, слова, как огненные вспышки, ослепили своим светом его сознание, заставляя Ведуна вернуться из такого сладкого, томного плена: "Я буду тебя ждать столько, сколько буду ждать... Сколько буду ждать...Столько буду ждать... Я буду тебя ждать... Буду ждать... Ждать". Олег очнулся, словно от удара. Слова не принадлежали мороку русалки, они не принадлежали ни какой-либо другой нечисти. Они были другими. Эти слова могли принадлежать только одному человеку, только той, ради которой он ещё жил и дышал, ради которой он шел, преодолевая все на своем пути. Он будет идти столько, сколько нужно, пока она его будет ждать, потому что не ждать его она просто не может.

Олег вдруг понял, что стоит по колено в воде. Озеро колыхалось как огромный большой зверь, желающий принять его в свои объятия, стараясь утянуть в свое чрево, поглотить такую желанную жертву, навечно сомкнув свои мутные воды над его головой. Крест уже не грел, он обжигал, обжигал до мяса, до кости. Ноги были ватными. Олег, с усилием преодолевая сопротивление воды, развернулся и пошёл к берегу, чувствуя, как к его ногам кто-то прикасается, присасывается и опутывает, желая замедлить и без того, вялые движения его поступи. Ему казалось, будто кто-то привесил к его конечностям пудовые гири. Озеро не хотело расставаться так просто с человеком, оно тянуло его назад и уже не пыталось заманить, а уже открыто стремилось остановить, парализуя, навеянным жутким страхом. Олег с трудом вылез на берег. Сзади Ведуна что-то бухнуло, шумно упав в воду, и обдало снопом мелких брызг, делая его рубашку и без того, моментально мокрой.

- Ну, уж извиняйте, что не дал вам себя защекотать до смерти и утопить,- тяжело произнес Олег, вылезая на берег. - Придётся следующего раза дожидаться, тогда и поговорим с вами, кто кому чего должен остался. А сейчас прощевайте, зелёные бабаньки. Привет, водяному!- проговорив эти слова в сторону, еще продолжавшему беспокоиться озера, Олег медленно побрёл к костру.

Уже начинало светать, когда Олег всё-таки решил разбудить Ярофея, чтобы тот сменил его, а самому, хотя бы немножко, вздремнуть. Но подойдя ближе, Олег заметил, как Паулина сладко спит, положив свою голову на плечо Ярофея, а тот нежно обнимает ее и даже во сне продолжает улыбаться от переполняющего его сердца счастья.

- Нда, разбудишь тут кого. Сплошная идиллия. Один проснется, а за ним и другой потянется, - дрожа всем телом от холода, тихо проговорил Олег. - А пусть спят, авось под утро уже и не страшно: все равно вся нечисть по своим норам прячется, - произнёс, позёвывая Олег, укладываясь с другой стороны костра и, пытаясь хотя бы немножко согреться.

- Эх, в середочку бы к вам, молодые люди. Вон, от вас жар, так и пышет,- отбивая дробь зубами, пробубнил Олег, с завистью смотря на спящих. - А тут никак не согреешься: то ли от страха так трясет прижитого, то ли от холода. Пойми тут - разбери.

Утро разбудило Ведуна трелью каких-то птиц и гомоном крикливых птенцов, требующих еды. Солнце уже было высоко на небе. Олег с наслаждением потянулся и, приподнявшись, сел, сладко позёвывая. И обнаружил, что вокруг никого уже нет. На том месте, где спали Ярофей с Паулиной, была лишь примятая трава. Где-то пропела кукушка.

- Ну-ка, расскажи-ка мне, подружка, сколько лет осталось мне на этом свете жить?- проговорил Олег, натягивая на ноги сапоги. Кукушка, которая до этого старательно выводила свои кукования, внезапно смолкла.

- Кукуй, кукуй, я сильно не спешу,- поправляя свою саблю и, поднимаясь на ноги, проговорил Ведун.

- Ну, что же, ты, не вещаешь-то, аль куковать забыла как?- Олег подождал, вслушиваясь в наступившую тишину.

- Ну, хоть, наври, что ли, или наобещай, на худой конец! - Олег приложил свою ладонь над бровями, пытаясь разглядеть кукушку среди веток кустарника.

- Ну, и ладно, и на том спасибо,- промолвил Олег, пытаясь угадать, где искать Ярофея с Паулиной. Внезапно он услышал переливчатый смех девушки, который раздавался со стороны озера, и Олег решительно направился туда, поправляя перевязь с саблей. Когда он приблизился, то перед ним предстала такая картина: Паулина стояла по грудь в воде и заразительно хохотала, а рядом с ней был Ярофей, который, сложив ладони ковшиком, черпал ими воду, пытаясь, содержимое их выплеснуть на девушку. Паулина, в свою очередь, старалась увернуться, но, изловчившись, также стремилась окатить водой Ярофея. Щёки ее раскраснелись, пряди тёмно-пшеничных волос мокрым шёлком, струились по воде, создавая своеобразный ореол вокруг своей хозяйки. Бретельки ее исподней рубашки сбились, оголяя слегка тронутые загаром, узкие плечи, а намокшая домотканая ткань, прилипшая к телу, делала рельефным очертания её небольшой груди.

- Ярофей, а ну-ка, подь сюды! - громко позвал его Олег. Ярофей замер, удивленно разглядывая Ведуна.

- Что-то случилось?- недоумённо спросил он.

- Утонуть не боишься?- ответил вопросом на вопрос ему Олег.

- Да, не, вроде, здесь же не глубоко,- недоуменно произнес он, пожимая плечами.

- Оно и видно. Только, знаешь, русалки тут больно сердитые, так и утащат на дно. -Ладно, вылезай. Поговорить нужно! - с холодными нотками в голосе, проговорил Олег. Ярофей поспешно вылез из воды и покорно пошел за Ведуном, оставив Паулину одну. Когда Олег с Ярофей были уже далеко от озера, то он первым нарушил молчание и довольно резко произнёс:

- Ты, что творишь, Волкодлак?

- Я? Я что-то сделал не так?- проговорил изумленно Ярофей, хлопая своими рыжими ресницами и, по-мальчишески, шмыгая носом.

- Я о твоих отношениях с Паулиной, - сухо сказал Олег, смотря пристально в желтоватые глаза Ярофея. От полуденного солнечного света, они казались светлее, чем обычно, и были совсем как человеческие.

- По-моему, ваши отношения заходят очень далеко или уже зашли?- продолжил с ледяным тоном Олег.

- Мне нравиться Паулина,- проговорил, смущаясь Ярофей и, потупив свой взгляд.

"Тьфу, ты, и зачем я ее красавицей сделал, уж лучше бы уродиной оставалась до конца дней своих",- подумал про себя Олег, а вслух добавил:

-А, ты, понимаешь, что можешь искалечить ей жизнь?- с укором в голосе произнёс Ведун, - она тебе не игрушка, ты, слышишь меня?

- Слышу,- тут же, подняв свои янтарные глаза на Олега, вспыхнул Волкодлак. Как будто искры недоброго огонька вспыхнули в его глазах и тут же потухли, сузив его черно-синие зрачки в тонкие, как стержни, полоски:

- Я слышу тебя,- снова повторил Ярофей, но уже с изрядной твёрдостью в голосе, - и я хочу остаться с ней.

- Остаться с ней? Где остаться, Волкодлак, где? Среди людей?- картинно усмехаясь, спросил Олег.- Или ты ее в лес к ведьме поведешь? А ты, не думаешь, что, ты, ей можешь искалечить всю жизнь. Ты, же - Волкодлак, ты - зверь! Ты - оборотень!

- Я люблю Паулину,- почти шёпотом произнес Ярофей.

- Да-а?- протянул он,- а кто от тебя может родиться, ты, случайно, не подумал? Кто - полузверь, получеловек?! Вспомни, ведь тебя когда-то тоже бросили, от тебя отказались, не выдержав такой желтоглазой красоты! Ты, некому не был нужен! Теперь, ты, тоже хочешь своего ребенка сделать изгоем?

- Он тоже имеет право на существование,- глухо произнес Ярофей.

- Да, он вас возненавидит, когда поймет, кто он есть на самом деле, когда поймет, что он не человек, что он не такой как все, что он изгой. И поверь, я знаю, о чем говорю. У меня был друг. Его звали Невзором. Он был оборотень-волк, ты даже представить не можешь, как он хотел остаться человеком, как он ненавидел в себе зверя, на которого его обрекла сама судьба.

- А мне нравиться, что я Волкодлак,- прервал его Ярофей, быстро подняв на него свои, горящие пламенем, желтые глаза. Олег осекся, сразу как-то растерявшись и замер, не зная, что на это сказать.

- А тебе не приходилось видеть мертвые тела людей, растерзанные волкодлаками, да, и сам, ты, давно человеком стал? А человечины давно не отведывал?- рявкнул на него Олег.

Ярофей медленно поднял на Ведуна свои, горящие испепеляющим огнем, звериные глаза. Сейчас в нем оставалось мало человечьего. Пред Олегом стоял зверь, готовый броситься на него. Ярофей даже не ответил, он громко прорычал:

-Я никогда не трогал человека! Я никогда не буду есть человечье мясо! Я никогда не буду пить человечью кровь! Я никогда не брошу своего ребенка! И каким бы он ни был, он имеет право жить!

- Хорошо, хорошо,- успокаивающим голосом проговорил Олег,- а, ты, не подумал, как к этому отнесется Паулина? Она знает, что ты Волкодлак?

- Нет, - Ярофей сразу как-то сник, вогнув свою рыжую голову в плечи. Он стоял, потупив взгляд. Мокрые штанины облепили его босые ноги, и капли быстрой струйкой стекали с них на землю.

- Значит, даю тебе сутки,- небрежно проговорил Олег.

-Что даешь?- Ярофей поднял на него свои растерянные глаза.

- Даю тебе день и ночь на размышление, если не скажешь ей о себе, кто, ты, на самом деле есть, то за тебя это сделаю я,- с нарочитой чёткостью в голосе, проговаривая каждое слово, сказал Олег, поправляя на бедре свою саблю. - Время пошло!

Вскоре показалась Паулина. Она шла быстрым шагом, приближаясь к ним. Длинные, мокрые волосы ее были распущены и ниспадали мокрыми прядями до самых колен. В этот момент она походила больше на водную нимфу, чем на обычную простоволосую девушку.

-Вы, что, поругались? - запыхавшись, проговорила она, не скрывая своего волнения.

- Нет, всё нормально,- утешил ее Олег, пытаясь улыбнуться,- Просто уже в дорогу собираться пора, а то и так много времени уже потеряли.

- Ой, а я уж плохое помыслить успела,- вздохнула она с облегчением, и стала выжимать свои мокрые пряди волос. И уже бодрым голосом добавила:

- Ну, в дорогу так в дорогу, тогда я сейчас вещи быстро соберу, и пойдем,- с нескрываемым задором проговорила она, и заспешила к потухшему костру. Ярофей последовал за ней, оставив Олега в одиночестве, который задумчиво стоял, пристально смотря им в след.

День клонился к закату. К вечеру жара уже спала, и солнышко начинало прятаться за макушки деревьев, уступая место раннему месяцу. Теперь некоторое время на небе будут видны одновременно и заходящее солнце и желтоликая луна. Затем к месяцу постепенно присоединятся первые звезды, и небо станет темнее и глубже. Легкий ветерок будет нежно ласкать, пока не спрячется в изумрудной траве, которая начнет постепенно покрываться холодной росою. Дневные птицы, насекомые и всякая другая животность начнет прятаться, а на смену им выползут ночные бабочки и комары, и, как всегда, какая-нибудь ночная нечисть. И наступит такой отрадный покой в природе, который начнет рождаться в вечерней тишине, наступающей ночи. Обо всем этом размышлял Олег, бодро шагая по извилистой дорожке, которая шла рядом с непроглядным, благодаря своей черноте, темным лесом. Кругом стояли белые березки и молодая поросль молоденьких деревьев: "Эх, хорошо как!" - подумал Олег, посматривая украдкой на Ярофея, разговор, для которого прошел не бесследно. Парень на всем протяжении пути был задумчивым и молчаливым. Паулина сначала пыталась всячески его развеселить и разговорить, но когда поняла безнадежность своих действий, тоже замолчала. Так они и шли, не проронив больше друг другу не слова. "Может зря я с ним так, ну, влюбился парень в девушку, и она ему рада тоже, взаимностью отвечает, да, и Бог с ними, пускай себе милуются. И какого рожна я в их отношения полез. Мне-то, что до этого? Что я, право какое имею? Не имею. Мне ли в их отношения влезать? Вот дурень, может стареть уже начинаю. Эх, или зависть меня гложет, ведь свою любовь не уберег, вот и бешусь теперь, видя чужое счастье", - так невесело думал Середин, углубившись в свои мысли.

Внезапно кусты затрещали, и оттуда вылез высокий кряжистый Кряжистый - имеющий крепкое сложение; коренастый. мужик с тяжелой булавой в руках. Похож он был на хороший пивной бочонок и ростом был чуть выше Олега. Голова его из-за короткой шеи сидела прямо на широких плечах. На выступающем лбу был глубокий широкий шрам, отчего один глаз мужика слегка заплыл веком. Грязные пакли волос с кусочками прилипшей соломы, свисали до самых плеч. Рот его вдруг осклабился, обнажив пеньки гнилых зубов, и мужик пробасил:

-Попались, голубчики! А, ну-ка, скидывайте все!

Олег огляделся и увидел, что за деревьями прятались еще несколько головорезов.

- Ой, тати...- охнула Паулина и всплеснула от неожиданности руками. Ярофей весь напрягся и замер на месте.

- А у нас и нет ничего,- небрежно проговорил Олег, кладя медленно руку на эфес своей сабли.

Разбойник проследил взглядом за движением Олега, и весело хмыкнув в бороду, снова пробасил.

-Как ничего нет, а сабля? А ну-ка, подавай сюды свой скарб!- скомандовал темно-русый бородач. Из кустов, ломая ветки, вылез второй мужик, но он уже был поменьше и похудее первого, но также дюжий Дюжий - большой, рослый; очень сильный, крепки. в плечах. На поясе у него висел кистень, а в руках он держал наизготове большой топор. " Вот тебе и ква, электрическая сила. Серьезные ребята. Значит вас трое, ну, это уже не плохо",- подумал Олег, потом он пригляделся и насчитал еще троих, которые продолжали прятаться за деревьями.

- Ну, раз нет ничего,- деланно обижаясь, подхватил второй, играя в руках топориком, - тогда девку сюда, ею откупитесь.

- А мы завсегда такому подарочку рады будем,- загоготал бочонок. Паулина стояла белым полотном, прижав свои руки с небольшим узелочком к груди.

- Слышь, мужики, а может, разойдемся по-хорошему, я ведь так просто девку не отдам и саблю тоже. Мое это все,- делая шаг вперед и, по-залихватски вытаскивая саблю из ножен, коротко объяснил Ведун.

-Ну, дело твое, ты сам так захотел,- подняв булаву и, примерившись глазом, кинулся со всей своей мощью на Олега первый разбойник, пытаясь оттеснить его к неглубокому оврагу, где весело журчал своими водами небольшой ручей. Олег ловко увернулся, пытаясь отразить удар мужика, и, вдруг, понял, как силен был разбойник, наверняка, успевший побывать во многих передрягах. Тать развернулся и кинулся снова на Олега, взмахнув своей булавой. Олег почувствовал свист рассекаемого воздуха у себя над головой и тут же ощутил, как чиркнуло шипастое острие булавы, отзываясь болью в мочке уха, и как обжигающей струйкой потекла кровь. Это подзадорила разбойника, который потерял бдительность, думая, что Олег сильно ранен в голову, и подошёл очень близко, занеся булаву над головой Ведуна для последнего удара, но Олег сделал быстрый выпад рукой вперед и вонзил свою саблю по самую рукоять, в грузное тело татя. Мужик ошарашено замер, не веря, что все для него уже закончилось, и медленно повалился навзничь. Рядом с Олегом находился Ярофей, который схватил узкий березовый ствол и мастерски отбивался от второго разбойника. Третий, не заставив себя долго ждать, тут же появился, размахивая топориком около Олега. Первый удар тать нанес, целясь в шею Ведуна. Олег пригнулся, позволяя просвистеть топору у себя над головой и, в тот же момент, целясь острием сабли по ногам мужика, рубанул по его коленям. Разбойник подпрыгнул на месте и тут же отпрянул назад. Олег крутанулся, стремясь наотмашь поразить противника. Но не тут-то было, мужик оказался проворнее и успел отскочить в сторону и сразу же размахнулся своим топором, пытаясь поразить Олега в спину. Но тот внезапно пригнулся, выставив острие сабли из под своей руки. Разбойник, не ожидая такого маневра, мгновенно налетел на клинок, который мягко вошел в его тело. Мужик охнул, упав на колени. Изо рта его потекла красная струйка крови, и он, закатив глаза, покачнулся и рухнул в овраг, падая лицом в ручей. Вода мгновенно окрасилась в красный цвет. Олег выдернул саблю, отирая кровь пучком травы, и, осмотревшись вокруг, нашел глазами Ярофея, когда тот обрушивал свое оружие из ствола березы на голову татя, проламывая ему затылочную кость. Разбойник медленно упал навзничь, раскинув руки в разные стороны.

- Ярофей, говорил же тебе, что оружие пора носить при себе, - подбадривающим голосом произнес Олег, видя волнение Ярофея от убитого им человека.

-А где Паулина?- осмотрев вокруг, и не найдя девушку, взволновано проговорил Олег. Внезапно кусты раздвинулись, и оттуда медленно вышел четвертый тать, ведя пред собой бледную Паулину. К горлу девушки был приставлен нож. Разбойник был ещё совсем юн, он очень нервничал и боялся. Даже отсюда было видно, как тряслись мелкой дрожью его руки. Пот крупными каплями стекал по вискам, делая и без того мокрыми, его слипшиеся, неопределенного цвета волосы.

- Вы должны дать мне уйти! - срываясь на визг, прокричал парень, - иначе я перережу ей горло!

- Так иди, мы тебя не держим,- как-то глухо проговорил Олег, пытаясь успокоить татя.

- Я тебе не верю! - прокричал он трясущимися губами. Можно было подумать, что тать сейчас просто расплачется, как сопливый мальчишка, боясь наказания от отца.

-Ты, брось саблю, брось!- провизжал ополоумевший парень, показывая пальцем на Олега, - и уйди подальше!

Олег помедлил, не зная, что предпринять. Паулина стояла, едва дыша, и чуть было не падала в обморок от страха.

- Ну, что ты медлишь, я её сейчас убью!

- Спокойно, видишь я кладу саблю на землю,- Ведун медленно нагнулся, кладя свое оружие на траву.

- А теперь пошел дальше, ещё дальше, я сказал еще дальше! - срывался на визг разбойник. Олег покорно стал пятиться назад, не сводя глаз с поблескивающего ножа у горла Паулины, на котором вдруг появилась тонкая струйка крови. В следующий миг, Олег успел уловить тень, которая метнулась в сторону разбойника, мгновенно обрушиваясь на него тяжелой рыжей массой. А дальше Олег все видел как в замедленных кадрах кино: рука татя дернулась, съезжая с шеи девушки, и нож, разрывая материю рубашки, и окрашивая ее тут же в кровавый цвет, вошел полностью в ее грудь, чуть пониже сердца. Она вскрикнула и затихла, начиная медленно оседать на землю. А разбойник, сбитый с ног огромной мускулистой силой дикого зверя, вскрикнул и затих, захлебываясь в собственной луже крови. И тут же, развернувшись, Ярофей подхватил Паулину на руки, не давая ей упасть на землю. За его спиной оставалось лежать разодранное окровавленное тело разбойника.

- Олег, что с ней?! - Ярофей упал на колени, аккуратно кладя девушку на траву.

-Что с ней, Олег?!- в глазах Ярофея стояли слезы, он беззвучно плакал, пытаясь гладить ее голову, щеки, волосы. И вдруг, его глаза нашли красное пятно, которое моментально увеличивалось, разрастаясь большим красным кругом на её сарафане.

-Что с ней, Олег, почему она в крови, Олег?- Ярофей приложил свою руку к груди Паулины, пытаясь удержать кровавый поток, который моментально просочился сквозь его пальцы.

- Этого не может быть! - горячие слезы, будто прорвав платину, хлынула целым потоком по его щекам.

- Она будет жить, Олег? Она должна жить, слышишь, она должна жить!- Ярофей рыдал, уже не скрывая своего горя.

-Ярофей, убери руки с ее раны, сейчас остановим кровь,- властно проговорил Олег, пытаясь вернуть Ярофея к действительности:

- Если сердце не задето она будет жить. Ярофей возьми себя в руки! Не время раскисать!

- уже с жесткостью в голосе проговорил Олег. И тут же начал шептать наговоренные слова: " На море, на окияне, на острове Буяне, лежит бел, горюч камень Алатырь. На том камне Алатыре сидит, красна девица, швея-мастерица, держит иглу булатную, вдевает нитку шелковую, руда желтую, зашивает раны кровавые. Заговариваю я девушку Паулину, от порезу. Булат прочь отстань, а ты, кровь, течь престань".

- Ярофей, всё хорошо: кровь уже не течет, сердце бьется, она дышит. Ты сейчас быстро обеги, поищи жилье разбойников в округе, оно где-то рядом должно быть. Нельзя Паулине под открытым небом на ночь здесь оставаться. А я с ней пока побуду,- Ярофей быстро исчез, бесшумно растворяясь в темноте леса.

- Думаю, что мы их всех перебили. И в их избушке Ярофей больше никого не встретит,- проговорил тихо Олег.

Вскоре Ярофей появился, объясняя, что жилище он нашел, и что находится оно совсем не далеко отсюда. Олег поднял аккуратно Паулину на руки, и они медленно тронулись к дому татей.

Изба разбойников стояла добротным бревенчатым срубом, огороженная вокруг плотным частоколом, по-видимому, от диких зверей. Войдя внутрь, они увидели просторную горницу, разделенную на две комнаты. В одной помещалась печка с всевозможной утварью, и лавка со столом; а другая комната предназначалась, по всей видимости, для ночлега. Здесь стояли лавки, с настланными на них шкурами. Паулину решили положить в полатях, которые стояли на земляном полу рядом с печкой.

- Ярофей, нужно растопить печь и вскипятить воду, - Затем он достал, привязанный к поясу маленький мешочек и подал его Ярофею, - высыпи траву в горшок и сделай отвар.

- Да, сейчас, я быстро,- кивнув рыжей головой, он тут же исчез.

Паулина лежала тихо, будто спала. Дыхание ее было еле заметным, но ровным. Кровь из раны больше не сочилась, засыхая бордовой коркой на ткани сарафана. Маленькая ранка на шее выделялась коричневой пятнышком на белом теле. И только мертвенно-бледное лицо, с темно-синими кругами под глазами, говорили о том, как ее душа балансирует на тонкой грани между жизнью и уходом в небытие.

Вскоре Ярофей вернулся с горшком травяного отвара:

-Ну как она?

- Ничего, жить будет, организм молодой - справиться, - постарался утешить его Олег.

- Тогда я сейчас что-нибудь в запасах у татей поищу, и поесть нам приготовлю.

- Хорошая идея, сходи, поищи,- Ярофей снова бесшумно исчез.

- Ну, что красавица, давай посмотрим твою рану, - Олег аккуратно сдвинул с плеч тесемки сарафана, выпростав из-под него края рубашки, и сдвинул ее наверх, обнажая небольшую грудь девушки и кровавую рану под ней. Затем взял кусочек ткани и, смочив ее в отваре, осторожно положил на рану Паулины, прикрыв ее затем рубашкой.

- Вот и хорошо, теперь Паулина дело за тобой. Ты теперь должна сама бороться за свою жизнь. Смотри, как тебя любит Ярофей, вот ради него ты должна и жить. Ведь он же не сможет без тебя. Правду говорю, а ты уж мне поверь.

Паулина застонала в своем забытье. Крупные капли пота бисером выступили на ее лбу, губы пересохли. Олег тронул горячий лоб, и понял, что у девушки начинается жар. Середин тихо, одними губами стал начитывать заговор от огневицы. Пришел Ярофей:

-Как она? Она поправиться?

- Конечно, поправиться, ты не беспокойся. Все будет хорошо.

- Бледная только очень.

- Крови много потеряла, но это не страшно все восстановится. Дай только срок.

- Олег, я там кашу приготовил, хлеб нашел, мясо. Может, пойдешь, поешь?- спросил он его.

-Ярофей ты иди пока, сам поешь. Потом меня сменишь,- парень, послушно ушел. Но вскоре вернулся, чтобы сменить Олега. Ведун уступил место Ярофею, посадив его рядом, с лежащей бессознания Паулиной.

На столе, приготовленным Ярофеем, Олег увидел большой горшок пшенной каши с ароматным запахом мяса и большую крынку с квасом. Только сейчас Ведун понял, как голоден он был. Подвинув к себе кашу, любезно оставленную ему Ярофеем, Середин, достал из-за пояса свою деревянную ложку и тут же принялся уплетать, еще не успевшее остыть кушанье. Добрав последние крупинки и, запив все квасом, Середин почувствовал, что насытился от души. Вкусная еда, попав в желудок, моментально начала растекаться сладкой истомой по всем клеточкам уставшего организма. Ощущение блаженства воцарилось во всем его теле. Олег почувствовал, как глаза его начали слипаться, навалившись усталостью целого дня, и его стало тянуть ко сну.

Внезапно из-за печки раздался крик Ярофея:

- Олег, быстрей, она больше не дышит!- будто от удара вскочил Олег, кинувшись опрометью к Паулине. Девушка лежала без признаков жизни, безжизненно раскинув руки вдоль тела. Лицо белым пятном выделялась в полумраке. Ярофей стоял рядом на коленях, гладя ее по голове и плача над ней.

- Все, Ярофей, выйди отсюда и не мешай мне!- закричал на него Олег. Ярофей не тронулся с места.

- Прочь отсюда! Потом придешь, когда тебя позову!- заорал на него Олег. Ярофей чиркнул в темноте по Олегу своими горящими глазами и исчез, все также бесшумно, именно так, как мог это делать только он.

Олег сел рядом с Паулиной и мгновенно прикрыл глаза, заставляя себя отрешиться от действительности этого мира, погружаясь в темноту и, пытаясь заставить себя сконцентрироваться на белой ускользающей точке, которая дрожала пред глазами, не давая сосредоточиться. Наконец, он усилием воли заставил точку остановиться, приблизил ее к себе и, сделав сильный рывок вперед, шагнул в белый туннель, выйдя из своего тела. Внезапно он увидел тень, которая качнулась, желая исчезнуть.

"Паулина, а Паулина, ты, где? - мысленно, пытаясь найти контакт с девушкой, произнес Олег.

" Я здесь", - тихий шепот раздался за его спиной. Олег обернулся, увидев прозрачное очертание девушки.

"Иди ко мне, Паулина, не бойся. Это я Олег",- нежно позвал её к себе Ведун.

" Я боюсь. Мне холодно, Олег",- произнесла она дрожащим голосом в мертвой тишине.

"Иди ко мне. Я тебя согрею".

" Не-е"- протянула нерешительно она,- "Мне надо идти. Я спешу".

" Куда, ты, спешишь, Паулина?"

"Туда, где тепло".

" А где тепло?"- спросил Олег. Но воцарилось молчание. Девушка не отвечала.

"Паулина, только не молчи, иначе я тебя потеряю", - Олег, пытался сконцентрировать внутренне зрение, чтобы не упустить из виду ее, еле заметную и, с каждым мгновением все больше блекнущую тень. Пульсирующий мрак за ее призрачной спиной уже ждал свою жертву, он предвкушал, желая заполучить ее. Ведун понимал, что если это сгущающаяся темнота непременно дотянется до Паулины, и если сама Паулина сделает хоть один шаг навстречу к ней, то она накроет ее и это будет концом ее жизни в физическом мире.

Олег уже знал, что надо спешить:

" Паулина, дай мне свою руку".

" Зачем?"

" Я отведу тебя к Ярофею. Он ждет тебя",- снова молчание. Олегу показалось, что черная муть стала заметно увеличиваться в размерах и начала как бы фосфоресцировать изнутри, приближаясь к прозрачной тени девушки.

" Тебе будет с Ярофеем тепло. Дай мне руку Паулина. Я отведу тебя к нему".-

" Ярофей" - проговорила она, как будто силясь что-то вспомнить. И после некоторого молчания Олег увидел, как еле заметная тень ее тонкой руки приподнялась, чтобы коснуться руки Олега. Их руки встретились, соединяясь вместе. И теперь Олег, собрав всю свою жизненную силу, мощным энергетическим потоком направил ее от себя к Паулине. Тень ее мгновенно начала приобретать осязаемые очертания, наливаясь сочностью жизненной энергии. Олег отдавал часть себя ради другой жизни. Наверное, это сравнимо было с донорством или с материнством, где женщина отдает все свои соки, и саму себя своему ребенку, вскармливая его через пуповину. Олег почувствовал как начало стучать в висках, как пред глазами запрыгали кровавые круги, как предательски слабело, становясь непослушным, его тело. В мозгу, пульсировала только одна мысль: "Надо разомкнуть руки, иначе смерть грозит наступить уже для Олега". Но сделать это было уже не возможно. Паулина, напитавшись его жизненной силой, хотела осушить его до дна, имея внутреннее стремление, осуществить это во чтобы то не стало и, ни в коем случае не желая, расцеплять с ним рук. Как голодный человек, после многих дней отсутствия пищи, ощущает в себе непреодолимую потребность в еде а, дорвавшись, уже не может остановиться, как бы сыт он не был. Или как страдающий от жажды, наконец, находит источник воды и не может оторваться, чтобы не осушить всю воду.

Она выпьет его сейчас до дна, даже сама не осознавая это.

Внезапно Олег почувствовал, как кто-то третий, встав между ними, с силой размыкает их, накрепко сцепленные руки. Олег мог разглядеть только два желтоватых глаза, светящихся в темноте, пред тем, как провалиться в небытие.

Олег очнулся от того, что кто-то пытался его приподнять, чтобы влить ему в рот какую-то терпко-ароматную до боли знакомую жидкость. Ведун разлепил глаза и увидел пред собой Ярофея, который держал в руках плошку с куриным бульоном.

- Очнулся, наконец, а то я уж бояться начал, что спишь уже третий день.

- Как третий день? А Паулина? Как она?- спросил, пытаясь сесть Олег.

- Вчера в себя пришла. Вот я и бегаю между вами, то у одного посижу, то у другого. Курочку вам сварил, соком её пою вас обоих.

- А где ты кур раздобыл?

-Так тати запасливые были, обо всем позаботились. У них недалеко отсюда сарайчик стоит, где куры ходят. Вот я и позаимствовал, что добру-то пропадать. Их же потом все равно куда-то девать придется, а если выпустить, то дикие звери сожрут, а то уж лучше мы их, - зажмурив глаза от наслаждения, почти промурлыкал Ярофей.

- Ах, ты, котяра,- улыбаясь проговорил Олег, сладко прихлебывая ароматную жидкость из плошки.

- Значит, говоришь, девушка наша на поправку пошла, это хорошо. Пойду тогда, проведаю её,- с этими словами, выпив остатки душистого бульона, Олег бодро слез с лавки и направился к Паулине.

Девушка по-прежнему находилась в самом теплом месте избы, за печкой. Лицо её выглядело бледноватым, но к щекам уже начал потихоньку возвращаться былой ее румянец. Она была еще довольно слаба, но попыталась улыбнуться, при виде Олега.

-Привет, красавица, как твое самочувствие?- присаживаясь рядом с ней на лавку, спросил ее Олег.

- Хорошо, - еле слышно проговорила Паулина.

- Ну, вот, и славненько. Ничего не болит?

- Нет, спасибо Ярофею, он за мной ухаживает, как за маленьким ребенком.

- Молодец, хороший парень. А вот и он сам. Легок на помине.

Ярофей нес большой кувшин с молоком.

- Ярофей, ты хочешь сказать, что здесь и коровы водятся?- спросил удивленно его Олег. Ярофей потупил взгляд и заговорил скороговоркой:

-Да вы сначала попробуйте, какое это молоко - сущий мед!

- Ярофей, ну-ка пойдем, выйдем, - тихо, чтобы было слышно только для него, произнес Олег.

-Значит, говоришь, деревня здесь поблизости находится?- когда они были в горнице, с укоризной в голосе проговорил Олег.

- Ну, деревня и что?- смущаясь и краснея на глазах, так что его веснушки на носу слились в одно целое, стыдливо опустил глаза Ярофей.

- И куры тоже оттуда?

- Оттуда,- вздохнул Ярофей, отворачиваясь.

- Так, понятно, чтобы больше такого не повторялось,- начал злиться Ведун,- или на тебя так логово татей подействовало, что ты в вора стал превращаться тут без меня? Где корова?

-Там, во дворе, за кол привязана,- вздохнул Ярофей.

- Чтобы быстро всё вернуть прежним хозяевам,- скомандовал Ведун.

- Так ночь на дворе уже скоро,- возразил Ярофей.

-Значит завтра поутру, отведёшь ее назад в стадо. Понял? И прекращай мне мирных жителей грабить! - с этими словами Олег развернулся и вышел из избы.

Ярофей медленно поплелся назад к Паулине. Подойдя к ней ближе, он сел на пол рядом с лавкой, на которой лежала Паулина и, повернувшись к девушке спиной, тихо заговорил:

- Паулина, я хотел тебе сказать.

- Что сказать, Ярофей?- тихо вторила она ему.

- Я хотел тебе сказать, что я - Волкодлак...

- А я знаю... Я знаю с того самого момента, как впервые увидела тебя. Разве можно твои очаровательные глаза спутать с чьими - либо еще.

- Я - оборотень, Паулина...

- Ничего, я тоже когда-то была уродлива...

- Я - зверь...

-Зверь, с такой человеческой душой...

- Я - страшный зверь... Без роду, без племени...Моя мать бросила меня в лесу, когда я был еще совсем ребенком, чтобы избавиться от меня.... Меня воспитала ведьма...

- Я тоже сирота, не помню даже своих родителей.

- Паулина, я не могу жить среди людей, моё место в лесу.

- Меня тоже изгнали люди.

- Паулина, я - зверь! Я - чудовище! Мне ничего не стоит убить человека!

- Мой нежный зверь с человеческой душой... Порой, именно у людей бывает звериная душа.

- Паулина, мы не можем с тобой быть вместе...

- Почему, я тебе не нравлюсь?

-Я люблю тебя, я очень тебя люблю, но...,- она перебила его, не дав ему закончить:

- Ничего больше не говори, значит, мы будем с тобой вместе. Я чувствую это. А иначе, зачем жить,- по ее щекам текли крупные слезы. Ярофей тут же повернулся лицом к Паулине, заключая ее руки в свои и, покрывая их страстно поцелуями:

- Нет, что ты, ты должна жить, ты такая красивая, добрая, нежная. Ты должна...,-лихорадочно заговорил он, но она снова перебила его, с твердыми нотками в голосе обращаясь к нему:

-Значит, обещай мне, что чтобы не случилось, мы будем с тобой вместе всегда!

- Обещаю, мы будем с тобой вместе всегда...

Шло время. Паулина быстро поправлялась. Олег хлопотал по хозяйству, а Ярофей охотился, принося каждый день, то какую-либо дичь, то зайца, а однажды принес и молодого кабанчика. Но скоро настал день, когда они вынуждены были собираться снова в дорогу, оставив стоять одиноко среди леса разбойничью избушку. Решено было выйти ранним утром. Как только забрезжил рассвет, они наскоро перекусили, собрав с собой приготовленную заранее Паулиной нехитрую снедь, и тронулись в путь. Ранний лес только просыпался, встретив их своей утренней прохладой. Клубы тумана струились между деревьями, окутывая их словно в саван. Птичий мир пробуждался, начиная хлопотать о своем пропитании, издавая различные звуки и трели. А ночные птицы прилетали назад, рассаживаясь по своим веткам или забираясь в дупла старых деревьев, чтобы переждать день, а с закатом солнца снова вылететь на охоту.

Вскоре путники миновали лес и вышли на дорогу. Кругом расстилались нескошенные поля и луга. И дорожка бежала, утопая в разнотравье, на обочине которой росли

такие простые и милые глазу цветы. Дорога то ширилась, то сужалась, иногда сворачивая в сторону узкими стёжками и тропинками, протоптанными людьми. Ведун приостановился, оглядывая зеленые просторы вокруг.

- А вон и деревня! - проговорил Олег, подбадривая Паулину.

- Да это целое городище, посмотри, как укреплено. Ни один ворог Ворог - враг не пройдет, - поправил его Ярофей, любуясь издалека поселением. Подойдя ближе, они заметили, что селение было окружено со стороны поля довольно глубоким рвом. Рядом с ним шла земляная насыпь, на которой стояла изгородь из брусьев, тем самым создавая довольно надежное укрепление от каких- либо врагов. Городище было невелико, но полностью защищено от неприятеля, так как помимо стены, с другой стороны городища, протекала полноводная речка, делая берег неприступным, так как взобраться по отвесному склону было просто невозможным, осажденные всегда могли отбиться, кидая в нападающих камни и, забрасывая их стрелами.

Когда путники миновали большой мост через ров и подошли к воротам, то тут же увидели большой бревенчатый, двухэтажный дом, который, по всей видимости, являлся постоялым двором. И хозяин этого жилища, скорей всего, был человеком не бедным. По обеим сторонам этого дома расположились строения поменьше: хлев для скотины, два амбара и небольшая кузница.

- Ну, что, заглянем на огонек,- проговорил Олег, входя в избу. Внутри избы имелась широкая светлая горница, с широкими столами и лавками по бокам. Пол был деревянный, а в углу располагалась печь из камней - "каменка". За одним столом уже сидели несколько мужиков и о чём-то увлеченно беседовали. Из другой половины избы вышел крепкий коренастый мужик, но уже начинающий оплывать к низу.

- Доброго здоровья тебе хозяин. Примешь нас на ночлег?- проговорил Олег.

- Приму, отчего же не принять, для того и стоим, чтобы гостей дорогих встречать. - Проходите за стол, располагайтесь,- приглашающим жестом он указал на ближайший свободный стол. И здесь мужик вдруг замер, вперив свой пристальный взгляд на Олега, и радостно завопил:

- Олег, ты, что ли, Олежка!

- Вторуша!?

- Неужели свиделись! - и с радостным ликованием мужик кинулся обнимать Олега, - а я- то уже и не надеялся, ну, ты, садись, садись, сейчас я вас накормлю по-княжески. Будешь знать Вторушу, который добра не забывает и друга, который Вторушу из беды вызволил, всегда помнить будет!- И тут же в сторону прокричал:

- Эй, Забава неси скорей меду, квасу, пирогов и все, что там, в печи у нас томиться, на стол проситься гостям дорогим,- и тут же обращаясь, к Олегу, радостно заговорил:

- Ну, давай, рассказывай: как, ты, и откуда и куда путь держишь?

- Да рассказывать особо и нечего. Ты, лучше расскажи, товар свой, как я погляжу, ты, продал выгодно, сразу разбогател, дело свое поимел.

- Да нет, Олег, не доплыл я тогда до Киева, речные разбойники всё у меня поотнимали, хорошо, что хоть живым остался. А когда вернулся, решил вот в избе гостей привечать, путников разных ночлегом обеспечивать. И дела пошли на лад: деньги появились, строиться начал, вот и избу крепкую, новую поставил. А с торговлей завязал, хлопотное это дело, одному в дороге тяжело, а напарника, вроде тебя, у меня больше и нету. А с кем, ты-то путь теперь держишь?- перейдя на шепот, проговорил Вторуша.

- Вон энтот бурнастый Бурнастый - рыжий который, это кто ж такой будет-то? - с любопытством разглядывая Ярофея, произнес Вторуша.

- Да приятель мой,- улыбнулся в ответ Олег.

- И где, ты, их таких находишь-то, то Невзор был, то этот, с глазами как у кошки?

- Да сами как-то по дороге отыскиваются,- пожал плечами Олег.

Вскоре прибежала, запыхавшись, Забава, которая принесла горшок с ароматной кашей, с вареным мясом и луком. Следом за кашей, на столе появились кувшины с медом, квасом и ягодным морсом. Ярофей с Паулиной, которые сели чуть поодаль, чтобы не мешать дружеской беседе хозяина с Олегом, принялись уплетать с аппетитом принесенное угощение.

-Ну, ладно, Олег кушай пока тоже, а я сейчас самое мое вкуснейшее блюдо принесу, - и тут же исчез в хозяйской половине. Олег достал из-за пояса свою деревянную ложку. Подвинул к себе горшок с кашей и начал есть. Каша была, к его удивлению, изрядно посолена, и доставляла Олегу еще большее удовольствие. Кусочки сочного мяса таяли просто во рту, давая возможность почувствовать истинное наслаждение настоящего гурмана.

Вскоре появился Вторуша. Он нес пред собой тарелку запеченного гуся в яблоках:

- А вот и кушанье мое излюбленное. Заезжий купец научил в свое время. Теперь вот и сам навострился готовить. Давай, Оле, угощайся и своего дружка угощай с девицей. А девица-то у него хороша или чай, твоя она будет?

- Да, нет, уже не моя, - отозвался Олег, отрывая сочную поджаристую булдыжку от гуся.

- Неужто отбил? - приподняв свою бровь, удивился Вторуша.

- Отбил, как есть отбил,- откусывая сочное мясо от гусиной косточки, проговорил, смачно жуя, Олег.

- У тебя!?- с новой силой удивился Вторуша.

- У меня, я ж видишь, не рыжий, вот и отбили,- отхлебнув кваса, проговорил Олег.

- Все же девки всегда твоими только были?

- Ну, вот, видишь, теперь не всегда такое случается. Старею.

- Да, ладно, старею,- Вторуша погрозил Олегу пальцем, - скажешь тоже - старею. Ты, смотри у меня, еще женить тебя вздумаю. А что? Девки у нас красивые, все как на подбор,- гладя довольным жестом свою бороду, произнес Вторуша.

- Вторуша, а я, как посмотрю, у тебя и кузница своя есть. Сам что ли промышляешь или кузнец у тебя личный имеется?

- Да, ну, что ты, какой там сам. Был у меня кузнец, паренек молодой. Да полюбилась ему одна девица, она с отцом в город на торжище ехала. Вот у нас и останавливались. Видно статакались. Поутру, глядь, а кузнеца моего шельмы, и нету. Так и исчез, словно и не было. А ты что, кузнечное дело ведаешь, а, Олег?- отхлебнув хмельного напитка, проговорил задорно Вторуша.

- Да было, дело, ведал в свое время.

- Поди, небось, руки-то истосковались по любимому делу-то?- хитро прищурился Вторуша.

- Это ты вправду сказал - истосковались,- откусывая большой кусок пирога, произнес Олег.

- Слушай Олежка, а может это... айда ко мне, будешь у меня кузнечным делом править. А я тебя не обижу, платить исправно буду. А хочешь сам в кузнеце за хозяина будешь, дело свое откроешь. А мы с тобой на рыбалку по утрам ходить будем. У нас здесь хорошо, привольно. У нас под горой река тихая лесная протекает. Выйдешь поутру ранешенько, глаза тока продерешь и на речку. А там рыбы видимо-невидимо плещется: то большая щука промелькнет, то осетр засеребрится или появится стая карасей, в солнечных лучах играя. Эх, хорошо! Так бы и сам нырнул за ними, потешиться, да, поплескаться, - отхлебывая медовухи причмокнул Вторуша, - а хочешь, и, правда, женим тебя здесь. И А девки у нас какие знамые! Хватит тебе бобылем-то ходить, по матушке земле-то странствовать, пора уж и остепениться, а то ни кола, ни двора, ни детушек малых. Годки-то они идут, их-то не воротишь. Вон уж седина пробивается в бороде, а ты все по свету странствуешь, ищешь чего-то. Чего исткать-то, оно все здесь рядом, счастье-то, токмо посмотри, взглядом-то, окинь!

- Да, может и правда у тебя остаться. Места у вас прямо сказочные! Только вот дело одно у меня есть. Как его завершу, прямо к тебе и приеду. Кузнечное дело поднимать.

- Не врешь, Олег?- уже изрядно захмелев, проговорил Вторуша.

- Не вру, зачем мне врать,- тихо произнес Олег, отхлебывая квасу.

- Вот и девицу мы тебе просватаем, есть тут у меня она на примете. Ох, как хороша,- глаза Вторуши масленно заблестели, - кабы не было бы у меня моей Любавы, враз бы женился!- приложив пальцы к губам, прошептал тихо Вторуша.

- Да нет, спасибо тебе, если я вернусь, то приеду уже с женой.

- Неужто приглядел кого, и ждет тебя уже она?

- Ждет, конечно, ждет, а как же иначе. Вот за ней и еду. А потом вернусь к тебе, обязательно вернусь и уже с ней. Тогда и заживем с тобой Вторуша: и на рыбалку и на охоту ходить вместе будем, и поля возделывать, и луга косить,- выпивая очередную чарку крепкой медовухи произнес Олег.

Внезапно к столу подошла Забава и остановилась в нерешительности рядом, переминаясь с ноги на ногу, боясь прервать разговор хозяина. Олег заметил ее и знаком руки показал Вторуше на девицу.

- Тебе чего Забава? Пока можешь отдыхать, а мы здесь еще посидим, - сказал Вторуша, хлопая ласково ее по руке.

- Значит больше ничего не нужно?- робко спросила она.

- Не-е ничего,- протянул он.

- А можно я тогда пораньше домой пойду, а то у меня брат младшой заболел, матери помочь нужно с хозяйством управиться,- потупив взор и теребя край своего фартука, произнесла она.

- А что с братом-то?- спросил Вторуша.

- Намедни это случилось, когда он в поле с Аркашкой ходил, пеньку надрать. Вот с той поры пришел сам не свой, и замолчал, а потом и совсем слег. Вот по сей день и молчит.

- А кто такой Аркашка?- спросил Олег, опорожняя чашку с медом.

- А дядя егойный.

- А если Аркашку егойного спросить, чего он-то видел,- икнул Вторуша.

- А он не разговаривает пока.

- Что с ним тоже самое случилось, что и с его племянничком?- удивился Олег.

- Да нет же, тот просто маленький пока, вот и не научился еще слова-то молвить.

- Как не научился, а сколько же ему лет-то?

-Да четыре весны всего, как на свет божий только народился, - снова робея, произнесла девушка.

- Как только народился, он же - дядя?- пробормотал Олег.

- Ну да, дядя, вот мы его на руках-то пока и носим..., - вздохнула Забава, начиная удивляться непонятливости гостя.

-Вот дура девка, совсем всех запутала, - пригрозил Вторуша. -Ну-ка, давай всё сначала,- рявкнул Вторуша.

- Стоп, не надо сначала, сейчас пойдем и на месте разберемся. Веди нас Забава к твоему братцу.

- А и правильно, а пошли, сейчас мы там и разберемся. Ты, еще не знаешь Забава, кто энто такой пред тобой сидит. Это же Олег, он самый лучший Ведун. Он все может, он всех излечит,- заплетающим языком проговорил Вторуша, вставая со своего места.

-Всех излечит, исцелит, добрый доктор Айболит....,- произнес тихо Олег,- слушай, Вторуша, ты так не ори, иначе мы с тобой всех наших пациентов распугаем.

Вторуша мутным взглядом посмотрел на Олега, икнул и недоуменно проговорил:

- А, ты, еще и пациентов с собой привел? Это кто такие будут: наши или заморские?

- Тихо. Вторуша. Не ори так громко и давай, поднимайся, видишь, девица нас ждет.

- Да, кто меня тут не знает-то, меня - Вторуша, кто? Меня же здесь все любят. Чуть что - все ко мне бегут, Вторуша, подсоби! Вторуша, помоги!- покачиваясь, поднялся, вылезая из-за стола Вторуша и, направился за Забавой из избы. Олег семенил за ним, чувствуя, как налились тяжестью его ноги, став ватными и, как неотвратимо стало его тянуть к земле, с большим желанием тут же плюхнуться в траву и заснуть.

"Вот, это мед у Вторуша, выпил совсем ничего, а уже тело как не мое, и в голове шумит. Этак мы и до места не дойдем", - думал про себя Олег, уже, слушая вполуха, пьяную болтовню Вторуша и, пытаясь взять под контроль, свое передвижение по дороге к соседней избе.

- Олег, я понял! - вдруг, ни с того ни с сего проорал Вторуша, - Аркашка - это же сын Пелагеи, она как четыре весны его родила, а Пелагея - тетка Милославы, она же мать Забавы и ее брата. Вот, поэтому он и молчит, ведь он еще маленький, понял Олег?

- Понял, я понял, но как-то смутно... - зевая, проговорил Олег.

- Вот и пришли, пойдемте в избу,- сказала тихо Забава, открывая дверь.

Изба, где жила Забава была почти квадратной формы, с соломенной крышей и земляным полом. Войдя внутрь, Олег увидел немолодую женщину, которая молола зерно с помощью небольшой мельницы с каменным ручным жерновом. Она подняла удивленные глаза на вошедшую троицу, ойкнула и растерянно заговорила, оставив свое занятие:

- А мы и не ждали гостей,- и, обращаясь уже к своей дочери, продолжила:

- Забава, что же ты не предупредила меня, я бы пирогов напекла,- и тут же засуетилась, приглашая гостей за стол. - Да, вы, проходите, за стол садитесь, я сейчас вас мучником Мучник - печеный хлеб; пирог без начинки. угощать буду с сытой медвяной Сыта медвяная - подслащенная медом вода, медовый взвар..

- Не суетись ты, Милослава, кормленные мы уже. Вот Ведуна к тебе я привел на мальчонку твоего посмотреть. Говорят, болен он у тебя,- произнес Вторуша, присаживаясь на лавку около стола.

- Да, дней пять как уже лежит, и ничего не говорит,- на глазах Милославы блеснули слезы.

- Ну, что ж, пойдемте посмотрим, что с мальчуганом,- произнес Олег. Милослава повела их в другую половину избы, где на скамье, из овечьих шкур, лежал худенький мальчик лет десяти. Волосы его были светлые и курчавые. Лицо бледное. Лишь веснушки россыпью ярко выделялись на его носу и щеках.

- Как зовут мальчонку-то?- тихо спросил Олег.

- Васяткой кличут,- произнесла Забава.

- Ну, здравствуй, Васятка! Как твое здоровьице?- улыбнулся приветливо Олег. Мальчик вяло пошевелился и приоткрыл свои сонные глаза. На его лице не отразилось ни удивления, ни любопытства. Лишь холодна маска болезненного покоя и равнодушия лежала печатью на нем.

- Вот те раз, ты даже меня не поприветствуешь, и руку не подашь для пожатия? А ведь я к тебе торопился, повидаться с тобой хотел,- произнес с улыбкой Олег, ощупывая мальчику лоб. Жара не было, и лоб казался холодным. Олег взял руку ребенка и почувствовал абсолютное безволие и мышечную расслабленность во всем его теле. " Что же с тобой приключилось, бедное ты, дитя?" Олег понимал: что-то произошло там с ребенком на поле, но что? Он так же чувствовал, что чародейства и колдовства здесь нет и в помине, и что причина болезни ребенка здесь кроется в чем-то другом, но в чем? Где найти ответ? Надо посмотреть глазами ребенка на то, что случилось с ним тогда, в тот злополучный день. Олег медленно вздохнул, пытаясь сосредоточиться на своем внутреннем мире, прислушиваясь, в наполняющую его сердце тишину. Своим внутренним зрением он увидел светящуюся оболочку ребенка, лежащую смирно на кровати. Ведун мысленно приблизился к мальчишке и ощутил, как что-то темное живет рядом с ним. Он начал замечать небольшую, то и дело проявляющуюся, в форме шара какую-то муть, которая пульсировала как живая в ногах ребенка. Олег аккуратно в мыслях позвал мальчика: "Васятка, а, Васятка впусти меня к себе. Я хочу тебя помочь. Мы с тобой вместе справимся с этим. Я помогу тебе". Олег увидел, как детские глаза приоткрылись, с надеждой посмотрев на Ведуна и, разрешили ему войти в его внутренний мир, давая ему возможность прикоснуться к его детской душе. Олег с облегчением вздохнул и погрузился в чужое сознание. А за кромкой чужого сознания Олега накрыл паутиной липкий страх. "Васятка, помоги мне, вернись назад и вспомни, что случилось с тобой, когда тебе стало так невыносимо страшно?" Олег боялся, что мальчик не захочет это проходить еще раз, что он просто откажется снова ощутить то страшное, что с ним произошло. И тогда Олегу не удастся больше ничего узнать, он ничем не сможет помочь ребенку. Но пред Ведуном внезапно как будто полыхнуло светом, и всё кругом залило белое ровное мерцание. И сквозь него начали проступать очертания поля, деревьев, травы, цветов сначала смутно, а потом уже все ярче и ярче. И казалось, что это сам Олег бежит весело по траве, падает, кувыркаясь в шелковой, пахучей от различных ароматов цветов, зелени. А рядом стрекозы, бабочки. Вот пролетел шмель, натружено гудя, мохнатые брюшко все в пыльце, а он всё летает с цветка на цветок за медоносным нектаром. Солнце светит высоко, лаская своим теплом. Васятка остановился, взглянул на небо и залюбовался полетом стрижей, которые носились в вышине, рассекая воздух своими мощными крылами. Но вдруг что-то холодное и влажное коснулось его ноги. Васятка взглянул и обомлел: к его ноге прикоснулась голова большой змеи, которая медленно начала оплетать его ноги. Мальчишка замер, боясь пошевелиться, а змея все плела и плела свой хитрый узор, обвивая его ступни, пока не свернулась кольцом вокруг его него. Страх сковал все его тело. Холодный, липкий, удушающий страх воцарился во всем его детском мире. Дрожь прошла по каждой клеточке его организма, заставляя сердце сжаться и замереть. Липкие от пота пальцы Васятки побелели, онемев от напряжения. Его огромные немигающие глаза наполнились болью и безысходностью. Олег посмотрел в них, опускаясь глубже и, прошептал: "Тот, кто боится змей, всё равно будет укушен. Ты не бойся её. Просто возьми и шагни, не опасаясь укуса". Мальчик вдруг снова посмотрел в пустоту своим немигающим взглядом, но уже осмысленно и, с нарождающейся надеждой человека, ждущего помощь: "Нет, мне слишком страшно, она меня укусит". А в ответ ему: "Ты не бойся её. Просто возьми и шагни, не опасаясь укуса". Мальчик сначала медленно стал приподнимать одну ногу, освобождая ее от тела змеи, а затем другую, двигаясь без поспешности, не торопясь. И как только обе ноги были свободны от пут змеи, Васятка кинулся прочь, убегая со всех ног, от этого злополучного места. В глазах Олега всё снова накрыло мерцающей белой пеленой.

Олег открыл глаза, очнувшись от видения, и позвал Милославу:

-Налей в ковш холодной воды, в другой посуде растопи воск и принеси все это мне сюда,- мальчик все так же лежал тихо на своей постели, дыхание его было ровным и спокойным, глаза закрыты. Когда Милослава принесла все, что велел Олег, тот уже тихо что-то шептал над ребенком, держа его ладошки в своих руках. Затем он взял ковш с холодной водой, и над головой ребенка начал выливать в него растопленный воск и нашептывать следующие слова: "Выливаются испуги, переполохи за пороги, с костей, с мощей, с жилочек, с поджилочек, с ретивого сердца, с алой крови, с буйной головы отрока Васятки. Аминь". И уже вслух произнес:

- Ну, вот, вроде бы и все, теперь должен обязательно поправиться.

- Ой, неужели выздоровеет: и говорить начнет, и бегать...,- утирая украдкой слезу и, всхлипывая, произнесла мать Васятки.

-Ничего, ничего, вот увидишь, все будет хорошо,- утешил ее Олег.

Олег вышел из спальни мальчика и обнаружил Вторуша мирно похрапывающего на лавке около стола.

- Эй, Вторуша, просыпайся, а не пора ли нам домой отправляться?- потряс его за плечо Ведун.

- А, где, что? А-а, это ты Ведун... А я тут малость соснул, что-то умаялся я за день, и сон меня сморил. Ну как там, мальчонка, все ли в порядке?- протирая глаза руками, проговорил Вторуша.

- Да, все в порядке, не беспокойся. Давай, поднимайся и пошли домой, - помогая ему подняться, произнес Олег. Милослава с Забавай вышли их проводить.

- Я же говорил вам, что этот Ведун обязательно поможет и вылечит всех от любой хвори!- зычно протянул Вторуша, слегка пошатываясь.

- Ладно, уж тебе, Вторуша, иди,- слегка подтолкнул его в плечо Олег и, тут же успевая подхватить, заваливающегося на один бок Вторуша. Так они добрели до постоялого двора, где Олегу отвели небольшую комнату с "мягкой постелью на лебяжьем пухе", по словам Вторуша. По соседству находились комнаты Ярофея и Паулины. Олег снял с себя кожаные сапоги, рядом положил перевязь с саблей, кистень и расположился на своем ложе. И... тут же ощутил жесткость соломы под собой:

- Эх, Вторуша, и это ты называешь лебяжьим пухом, ну, если только вперемешку...,- и с этими словами он, закрыв глаза, и мирно отошел ко сну.

Наутро Ведуна разбудил петушиный крик. Олег приоткрыл глаза и увидел маститого с красным гребнем петуха. Он стоял уверенно на своих высоких мохнатых ногах с острыми шпорами. Его большой, но пышный хвост свисал до самого пола. Оперение петуха было белое с черными полосками. Птица имела стройную и горделивую осанку и с любопытством рассматривала Олега, важно переступая на мохнатых ногах рядом с его постелью.

- Ты, откуда, такое чудо?- уже окончательно пробудившись, произнес Олег, сладко потягиваясь, - И каким ветром тебя сюда занесло?

В этот момент дверь тихонечко приоткрылась и в комнату осторожно заглянула Забава. В руках она держала большой острый нож.

- Ах, вот ты где, волчья сыть Сыть - еда.! А я тебя по всему дому ищу!- и она аккуратно начала красться, боясь спугнуть петуха и, не обращая никакого внимания на Олега.

- А я уж думал, ты по мою душу пришла,- отозвался Олег. Забава, вдруг, вздрогнула, нож из ее рук выпал и громко ударился о пол.

- Ой, как вы меня напугали,- пробормотала она.

- Смотря, кто еще кого напугал!- заулыбался своей широкой улыбкой Олег.

А в этот момент петух быстро взлетел под потолок, взмахнув своими большими крыльями, и перемахнув через девушку, кинулся в дверь. Она только охнула, успев присесть и прикрыть свою голову руками.

- Не петух, а коршун какой-то!- засмеялся Олег.

- Да, вам смешно, а мне от хозяина сейчас влетит. Ведь к нам гостья одна знатная приехала - княжна. Вот хозяин и приказал петуха поймать, зарубить и ей к столу подать. Я за ним все утро по дому бегаю,- чуть не плача проговорила девушка:

- А он окаянная сила - сбежал!- всхлипнула она, утирая свой покрасневший нос кончиком фартука.

- Ладно, не плачь, не помрет твоя княжна. Кашкой покормишь с хлебушком,- подмигнул ей Олег.

- Ты, лучше скажи, как твой братишка-то?

- Да, я в чем свет ушла, за мной Вторуша позвал, я и не знаю,- растерянно произнесла Забава.

- Ах, вот ты где, я тебя по всему дому ищу! Ну-ка быстро беги к княжне и обслужи ее как положено!- в дверях стоял сам Вторуша, грозя девушке пальцем. Забава тут же исчезла, как будто ее и не было. И уже обращаясь к Олегу, он произнес:

- Ну, совсем никто работать не хочет, за всеми глаз, да глаз нужен. Ну как спалось, Олег, на новом месте-то? Девки ночью, небось, снились?- ухмыльнулся в бороду Вторуша.

- Девки-то, да, они мне завсегда снятся - кажну ночь! - подмигнул в ответ ему Олег.

- А я ж к тебе, Олежка, по делу. Выручай друга! У княжны лошадь захромала, подковать бы нужно, а кузнеца-то ведь у меня больше нет, только, ты, и есть тут один разъединственный. Выручишь, Олежка, а то княжна-то сердиться будет, - засуетился Вторуша.

- Пойдем, посмотрим, что там у тебя за кузница, - Олег встал, надел перевязь с саблей и последовал за хозяином в кузницу. Кузница стояла неподалеку от дома Второши. Внутри нее, у задней стенки постройки находился довольно большой очаг, намного больше, чем очаг в жилых избах. В кузнице он был открыт сверху, а с боков ограничен невысокими стенами. Огонь в нем разводили очень сильный, но для того, чтобы добиться высоких температур, в печь накачивали воздух при помощи кожаных мехов через сопла Сопла - суживающаяся часть трубы или трубчатая коническая насадка, служащая для регулирования выходящей из нее струи воздуха .. Олег осмотрел все это хозяйство и удовлетворенно покивал головой.

- Ну что ж попробуем, - Середин взял в руки большой молоток и примерился к наковальни.

- Кто мне будет помогать? - спросил Ведун у Вторуша.

- Сейчас приведу тебе паренька, он хоть и молодой, но толк в кузнечном деле знает,- и с этими словами исчез за дверью.

-И лошадь не забудь,- ему вслед проговорил Олег. Паренёк, которого привел Вторуша, оказался смышленым мальчиком лет шестнадцати, светловолосый, зеленоглазый и довольно плотный на вид. Он сразу растопил горн и начал раздувать ручные меха, бросив в горн лопату угля. Вскоре появился Вторуша, который вел за собой белую, довольно высокую, на стройных ногах лошадь. Она пугливо озиралась по сторонам, и не довольно пофыркивала крупными бархатистыми ноздрями.

- Вот она, какая наша красавица, прихрамывает только немножко, ну ничего, сейчас мы тебе подковку-то поменяем,- с жалостливыми нотками в голосе произнес Вторуша и, уже обращаясь к Олегу, продолжил, - Олег, глянь, хороша?

- Хороша, - согласился Ведун, вытирая рукой, выступивший пот со лба и, любуясь лошадью.

С норовом коняга, вся в свою хозяйку,- Вторуша погладил лошадь по шелковистой гриве, успокаивая ее ласковыми словами.

- Ну, давай, красавица, посмотрим, что у тебя с подковой творится?- Олег аккуратно приподнял переднюю конечность лошади и осмотрел ее копыто: часть подковы было отколото, что и создавало ей неудобство при передвижении, вызывая хромоту. Ведун сначала расковал лошадь, освобождая ее ногу от оставшейся части подковы и, затем, снял мерку копыта при помощи прутика, чтобы прикрепить уже новую подкову соответствующей формы. Всё это он проделал очень быстро и аккуратно, стараясь, как можно меньше утомить лошадь, но та вела себя спокойно и стояла смирно. Подкову Олегу пришлось, по снятой мерке, изготовлять новую, так как из запаса готовых форм он ничего подходящего так и не выбрал.

Печь, тем самым, уже была раскалена до нужной температуры и обдавала Ведуна пламенным жаром. Олег отвязал крестик с запястья и положил его на небольшой приступочек в стене. Из железной полосы он отрубил кусок металла, равный заготовке подковы, и заложил его в горн для нагрева. Затем клещами ловко выхватил раскаленный кусок железа и, бросив его на наковальню, взмахнул молотом и с силой ударил всей его тяжестью. Сноп раскаленных искр взвился, озаряя своим светом кузницу и, сорвавшись, полетел вниз, затухая на землю. Раскаленный воздух, сотрясаемый ритмичными ударами молота о наковальню, наполнял радостью каждую клеточку, истосковавшегося по работе, тела кузнеца. И прогнулся под ударами раскаленный металл, став послушным и податливым в руках кузнеца. Олег согнул сначала одну ветвь заготовки, пробив узкую дорожку и отверстие для гвоздей. Затем, после должного нагрева, он изогнул вторую ветвь, проделав тоже самое и, после этого, разогнул задние шипы, оттянув отворот. Вслед за этим он пробил отверстие под передний шип, который отковывался отдельно. Затем этот шип, высота которого обычно равнялась толщине подковы со штифтом, вставил в отверстие и расклепал. Движения Олега были отработаны до автоматизма. Ни одного лишнего взмаха, ни одного лишнего движения, лишь россыпь огненных искр озаряет кузницу и лицо молотобойца. Языки пламени, жар горна, добела раскаленный металл и, конечно, звон наковальни - все это пугает и завораживает. И есть в этом что-то мистическое, когда из простого куска железа рождается на свет определенная форма, наполненная разумным смыслом рук человеческих.

Жарко. По лицу Олега, выступив мелким бисером, заструились капельки пота. Середин в этот момент очень сосредоточен, ведь потеря пусть даже нескольких секунд времени может привести к охлаждению железа, отражаясь на качестве кованой вещи. Вот и выходит, что металл и впрямь дороже золота, ведь мастер в него вкладывает и силу, и душу, и сноровку, и умение. И вскоре подкова была готова. Олег охладил металл, опустив его с характерным шипящим звуком в бочку с водой, и вытащил обратно, придирчиво осматривая свою работу, и тут же почувствовал чей-то пристальный взгляд за своей спиной. Он резко обернулся. В дверях стояла она, чем-то отдаленно напоминающая его Велену, но только красота Велены была земная, какая-то естественная, дарящая уют и тепло домашнего очага, а эта девушка, так внезапно появившаяся у него за спиной, сразу наполнила кузницу каким-то волшебным мерцанием, которое исходила от ее лица и кожи. Она вся была какая-то неземная с черными, как смоль, длинными волосами, связанными в тугую косу, которая ниспадала из-под бархатной шапочки, обитой собольем мехом. Коса, толщиной в руку, с искусно вплетенным в нее жемчугом, царственно покоилась на ее груди и доходила, чуть ли не до самой земли, заканчиваясь на конце кожаным косником. Косник - треугольник из кожи или бересты, обшитый шелковою тканью, унизанный разноцветным бисерным узором или жемчугом и каменьями. И белоснежная кожа лица с легким румянцем на скулах, и большие выразительные темно-карие ее глаза просто манили, поражая какой-то сказочно-волшебной глубиной. В них виделся то зимний холод, то июньская жара. Пухлые алые губы, как будто выточенные из перламутра, переливались коралловым блеском. Одета она была богато: сарафан из шелка, расшитый бисером; на руках браслеты золотые, бусы на груди из жемчуга и янтаря; и длинный плащ из бархата, прикрывающий ее статную фигуру, был застегнут большой фибулой Фибула - застежка, пряжка на одежде в виде броши., которая красовалась, украшенная драгоценными камнями, на ее плече.

Олег словно завороженный смотрел на нее, замерев на месте, любуясь внешностью девицы. Между ними не было произнесено еще ни одного слова, они еще не знали друг о друге ничего. Но что-то уже изменилось вокруг. Вдруг, что-то неясное, зыбкое, призрачное вошло в его в душу и сжало ее железной рукой. Словно эта встреча была кем-то предрешена свыше, и им осталось только сделать один шаг друг к другу, чтобы исполнить чью-то волю. На счастье? А, может быть, на беду....

- Ты кто?- спросил она с нескрываемым любопытством, гордо вскинув голову. - Я тебя не знаю. Давно ли в наших краях? - Голос ее был удивительно проникновенным с какими-то завораживающими, нежными нотками.

- Я - Олег, а в ваши края только недавно прибыл,- представился Середин.

- А я княжна Хэльга, дочка князя Веневского Волислава. Слыхал, о таком?

- Нет, не приходилось,- покачал головой Олег.

- Услышишь еще, на его земле ты сейчас дороги топчешь,- вздернув свой точеный носик, проговорила княжна.

- Значит ты кузнец?- продолжила, задавая свой вопрос Хельга.

- Приходится иногда быть и кузнецом.

- Наблюдала я тут за тобой, умело молотом-то бьешь.

- Стараюсь помаленьку,- смутился Олег.

- Значит так, когда лошадь мою подкуешь, придешь в гостиный двор, денег тебе дам, чтобы расплатиться с тобою,- княжна развернулась на месте, махнув своей толстой косою, как плетью, и вышла из кузницы. Олег еще постоял, немного раздумывая о случившемся, и принялся снова за работу.

Спустя совсем немного времени, Олег уже подходил к гостиному двору Вторуши. У входа в дом сидел какой-то нищий калека, одетый в отрепье. Он жадными глазами смотрел на Олега, пытаясь разжаловать его монеткой. Но у Середина не было ни одной гривны, и каким-то образам нищий это почувствовал и презрительно отвернулся в сторону, говоря всем видом: " А чем ты лучше меня?"- Олег усмехнулся и вошёл в избу. За одним столом там уже сидели несколько мужичков, увлеченно о чем- то беседуя. А за другим расположилась княжна, обсуждая что-то с Вторушей. Внезапно за спиной Олега скрипнула дверь. Олег обернулся. На пороге стояла вся сияющая от радости Милослава, мать Васятки. Она, завидев Олега, быстро подошла к нему и тут же бухнулась пред ним на колени, пытаясь расцеловать его руки.

- Благодетель, истинный благодетель, проси чего хочешь, все отдам!- заливаясь от счастья слезами, проговорила Милослава. Все присутствующие сразу вдруг умолкли, внимательно наблюдая за происходящим, особенно княжна заинтересованно смотрела на Олега, а тот попытался приподнять женщину, не позволяя ей дальше продолжить свои попытки с лобзаниями:

-Милослава,- обратился он к ней,- не надо стоять предо мной на коленях, я же ни князь какой-нибудь, я всего лишь простой человек. Лучше скажи, как чувствует себя твой сын?

-Ну, как же простой, когда знахарство ведаешь, сына моего на ноги поднял. Он сейчас как все дети: бегает, прыгает, играет, говорит без умолку и веселый такой, счастливый! - пояснила с радостью женщина.

- Вот и славно, лучшей наградой для меня и быть не может,- рассудил Олег.- Так, что будем считать, что ты со мной расплатилась.

- Ну, как же так..., - растерялась она. - Я сейчас тогда пирогов и мучника напеку, - засуетилась женщина.

- Милослава, не надо, нас и так тут хорошо кормят, иди к детям, а если хочешь, то лучше им напеки,- проговорил Олег, провожая Милославу до выхода. Она ещё раз низко поклонилась Олегу в пояс и скрылась за дверью. Тут же к Олегу подлетел Вторуша.

- Олег, неужели получилось! Ай, да Ведун! Дай я тебя расцелую!- со счастливым ликованием проговорил он, обнимая и расцеловывая Олега.

- Да, будет тебе, Вторуша. Люди кругом смотрят. Я ж не девка тебе красная, меня миловать, целовать. Ну, ладно Милослава, она - из-за ребенка. Но ты-то меня в краску не вгоняй.

- А я радуюсь за тебя, Олежка, и хочу, чтобы ты, непременно, у нас остался! Люди тебя любить, уважать все будут, а, ты, помогать им будешь! Заживем, Олежка!- продолжал с чувством он.

- Хорошо, хорошо. Постой, я ж тебе кое-что приготовил,- Олег достал из-за своего кушака небольшой ножик и подал Вторуше, - на, возьми, Вторуша, это от меня подарок за гостеприимство твое, за хлеб, за соль. Вот сейчас на кузнице только что для тебя сделал.

- Олег, ну, Олег, дай я тебя обниму, какой же ты... эх! - и махнул рукой, не найдя больше слов, чтобы выразить свое признание.

- Оставайся, слышь, Олег, оставайся у нас, здесь ведь так хорошо, не пожалеешь!

- Да, я бы с радостью, только ведь дело есть у меня одно незавершенное, как выполню его, так и приеду и поселюсь здесь у вас вместо кузнеца.

- Вот и договорились, - похлопал его по плечу Вторуша. - Небось, умаялся, по наковальне-то стуча, сейчас я тебе на стол велю поросеночка молочного подать и баньку растопить, как раз к вечеру она готова будет, вот и попаришься! Ты, пока садись за стол, а я быстро,- с этими словами он скрылся в хозяйской половине. Как только Олег расположился на лавке, к нему тут же подсела княжна.

- А, ты, у нас оказывается колдун,- с лукавством в голосе произнесла она.

- Нет, всего лишь заговорами ведаю.

-Значит Ведун... -продолжила княжна.

В этот момент к столу прибежал Вторуша, неся большой поднос с печеной поросячьей тушкой, обложенной гречневой кашей:

- Вот он родименький, с корочкой хрустящей, румяненькой. Откушайте!- обратился к Олегу и княжне Вторуша.

- А мне помочь сможешь?- спросила она, смотря пристально в глаза Олега.

-Смотря в чем, тебе моя помощь требуется,- пожал плечами Олег. Вскоре стукнула дверь, и в избу вошли Ярофей с Паулиной. У обоих лица светились от счастья. Они хотели подойти к Олегу, но заметив его беседующего с богатой незнакомкой, решили повременить, присев за соседний стол.

-Совсем недавно я где-то здесь дорогое кольцо обронила с красным, как кровь рубином, а вот найти его никак не могу. И кольцо это для меня не просто украшение, это подарок от очень дорогого для меня человека, и если я не найду его вскоре, то он очень расстроится из-за этого,- проговорила она довольно проникновенно, смотря ему в лицо.

- А я тут причем?- отхлебывая неспешна медовый напиток, безразлично произнес он.

- А не поможешь ли мне колечко мое найти?- она пытливым взглядом снова посмотрела на Олега.

- Боюсь, что нет, - проговорил Середин, отрывая кусок мяса от аппетитной тушки.

- Что так? - изумилась княжна.

- А просто не знаю, где искать твой рубин,- откусывая от булдыжки, пояснил лениво Середин.

- Ну что ж, и на том спасибо, Ведун, - она особенно подчеркнула последние слова, произнеся их с некой долей издевки. - Вот, кстати, тебе за работу, - и она небрежно бросила ему на стол небольшой кожаный мешочек с деньгами, а потом встала и вышла из-за стола, оставив Олега одного. Тут же к нему, как по команде, подбежали с вопросами Ярофей и Паулина:

- А кто это?- спросил удивленно Паулина.

- И чего хотела?- отламывая большой кусок сочного мяса, спросил Ярофей.

- Да ничего особенного: обыкновенная княжна, потерянный перстень с рубином найти просила.

- Ну, а ты?- аппетитно жуя, с набитым ртом, произнес Ярофей.

- Отказался,- небрежно сказал Олег.

- Как? И почему?- изумился парень, тряхнув своей рыжей шевелюрой.

- А как, ты, себе это представляешь, я тебе искать-то его буду - по запаху? Это, по-моему, по твоей части будет,- с начинающим подступать раздражением, проворчал Олег.

- Ну, скажешь тоже, ты, же не волкодлак какой-то, в самом-то деле, а ты - настоящий Ведун! - ободряюще громко сообщил Ярофей, подняв театральным жестом руку с указательным пальцем вверх. Паулина молчала, внимательно слушая собеседников, не вмешиваясь в разговор, она ела гречневую кашу и запивала ее парным молоком.

- Ладно, Олег не злись, я чего спросить-то хотел: когда мы в путь-то тронемся, чай засиделись мы в этом городище?

- Завтра, поутру,- буркнул Олег. Затем он быстро встал из-за стола и, не оборачиваясь, поспешно вышел из дома. Во дворе Олег поискал глазами нищего калеку, но тот успел уже куда-то исчезнуть, оставив после себя плошку с остатками еды. "Надо же и этот пропал, я ж тебе денежку хотел дать. Ну, значит не судьба",- подумал Олег и медленным шагом направился к речке. На заборе из плетня сидел тот самый петух, который поутру забрался к нему в спальню, и на которого так неудачно устроила охоту Забава. Петух громко прокукарекал, приветствуя Ведуна, и пристально начал его разглядывать своим красноватым глазом.

- Ну, что приятель, не съела тебя княжна?

Петух замер, прислушиваясь к голосу человека, потом быстро замахал крыльями и громогласно прокукарекал. Красноватый гребешок с длинными сережками горели красным огнем, а разноцветные перья переливались в ярких лучах солнца.

- Красавец!- проговорил Олег, любуюсь птицей и, протягивая к нему свою руку, но тот, изловчившись, со всего маху, внезапно, клюнул Ведуна в ладонь, а потом слетел с плетня и важно зашагал по дорожке.

- Ну, только приди ко мне под утро, сам тебя на кухню отнесу!- погрозил ему вслед Олег и, развернувшись, пошел дальше.

Повсюду слышалось неугомонное пение птиц и стрекот кузнечиков. Легкий ветерок нежно ласкал, обдувая своим теплом. Солнце играло в реке, растворяясь своими огненными бликами в речной воде. Было привольно и хорошо. Олег шёл, наслаждаясь теплыми деньками такого короткого лета, пытаясь впитать его негу, чтобы запастись на все время, такой долгой холодной зимы. И вдруг Олег остановился, мгновенно почувствовав, как крест нагрелся на запястье. Олег замер, прислушиваясь к своим ощущениям. От его былой беспечности не осталось и следа. Вокруг не было ничего подозрительного, но он не понимал, откуда мог идти такой слабый, но все-таки ощутимый сигнал чужеродной магической силы. Ведун огляделся и вдруг заметил странное шевеление в больших листьях лопуха, который рос во всей своей красе неподалеку от тропинки, где он остановился. Олег уверенно положил свою руку на эфес сабли и медленно, стараясь не шуметь, двинулся по направлению к тому месту. Когда он подошёл совсем близко, то заметил, что под огромными листьями растения, спрятавшись от любопытных глаз, сидел на земле тот самый нищий, который находился до недавнего времени около гостиного дома Вторуша, и вертел что-то в своих руках, с любопытством рассматривая. Олег пригляделся и понял, что в руках у него был перстень, тот самый перстень с красным рубином, который потеряла княжна. Олег тихо подкрался и схватил нищего за плечо, тот вздрогнул и тут же спрятал руку с украшением за спину.

- Не прячь, я все видел. У тебя в руках была чужая вещь, отдай ее мне, а я предам ее хозяину,- тихо, но с нажимом в голосе проговорил Олег.

- У меня ничего нет... ничего, - прошипел испуганно оборванец. Олег чувствовал, что магическое воздействие распространяется именно от перстня. И здесь, когда Ведун стоял совсем близко от украшения, влияние его казалось еще сильнее, руку с крестом довольно ощутимо покалывало, обдавая волнами заметного жара.

- Если, ты, не отдашь мне кольцо, то я обвиню тебя в воровстве. А ты знаешь, что бывает с теми, кого уличают в краже?- со всей своей строгостью спросил Олег.

- Я не крал, я ничего не крал, я всего лишь его нашел, он около гостиного двора валялся, я только нашел и подобрал,- он протянул дрожащую руку Олегу, на которой красным оком светился рубиновый перстень. Олег осторожно взял его и заметил, что на самом камне было высечены какие-то перевитые между собой знаки - руны: "Интересная вещица. А перстенек-то не простой, чародейской силой так и дышит. Неужели княжна колдует понемногу, хотя нет, я бы это сразу учувствовал. Скорей всего, дело только в перстне, и только в нем заключалась какая-то тайна". Что-то неуловимое и до боли знакомое, кольнуло в памяти Олега и тут же погасло, так и не дав до конца раскрыться воспоминаниям. Нищий вдруг громко заныл, причитая:

- Каждый норовит оби-идеть горемыку, обобра-ать, и некому защитить бе-едного,- растягивая слова, стал он скулить, выклянчивая подаяние.

Олег тут же вытащил монетку из мешочка и положил ему в протянутую руку:

- На, держи, только не голоси, и не сказывай никому о своей находке,- проговорил Олег, пряча перстень в мешочек с деньгами. Нищий моментально успокоился, сощурив свой хитроватый взгляд и, сжал монетку в кулачке. Потом тут же поднес ее к своему рту и спрятал ее там, мгновенно сомкнув крепко накрепко губы и, для надежности, прикрыв их ладошкою. Он решительно показывал всем своим видом, что разговор окончен, и больше не расположен вести беседу.

Олег ухмыльнулся и, развернувшись, пошел дальше по тропинке, которая привела его к реке. Когда он уже был совсем близко к берегу, то внезапно услышал плеск воды рядом с собой. Подойдя ближе, он понял, что в воде кто-то плавает. "Наверное, кто-то из местных решил охладиться после жаркого дня", - подумал Ведун, и хотел было повернуть назад, как вдруг взгляд его упал на разложенную аккуратно одежду в траве: нарядный сарафан, расшитый искусно бисером. Олег спустился ближе к реке и увидел, что недалеко от берега плавает никто иной, как сама княжна. Черная коса была обвита вокруг головы высоким кокошником, а белая сорочка, виднеющаяся из прозрачной воды, искусно заканчивала образ, придавая девушки вид какого-то неземного мифического существа, которое вынырнуло из глубины вод, чтобы погреться на солнышке. Она увидела Ведуна и поплыла к берегу.

- Ведун, искупаться пришел?- прокричала она.

- Нет, пока только прогуляться,- ответил Олег.

- Так раздевайся и прыгай в воду!- игриво крикнула она, подплывая к берегу.

- Я бы с радостью, да только русалок боюсь.

-А они что, шибко падки до тебя?

-Ага, особенно, если со мной рядом кого завидят.

Она засмеялась и вышла из воды, осторожно ступая на берег. Тонкая полупрозрачная сорочка плотно облепила тело княжны, обрисовав ее роскошные формы.

- Ну, что же ты стоишь истуканом, может, все-таки руку подашь?- властно проговорила княжна, протягивая ему свою руку. Олег на минуту остолбенел, не смея оторвать свой взгляд от ее почти обнаженной фигуры, облепленной мокрой тканью. Княжна, чувствуя, что творится в душе у Олега, еще ближе подошла к нему и нежно проговорила:

- Ну, что, хороша?

Олег ничего не ответил, пытаясь справиться со своим волнением.

-А ну-ка отвернись, - проговорила она властным тоном,- и нечего на меня так больше пялиться!

Олег смутился и отвел глаза в сторону. Княжна зашуршала сарафаном, облачаясь в свою одежду.

- Ты что следил за мной?- спросила строго Хельга за его спиной.

- Следить за тобой мне без надобности как-то было, просто пропажу твою вернуть хотел.

- Как!? Ты нашел мое кольцо с рубином?- заликовала княжна.

- Нашел, вот оно,- Олег достал перстень из мешочка и, повернувшись, подал княжне.

- Вот спасибо, а говоришь, не умеешь искать,- укорила она его,- как ты его нашел?- она повертела в руках свое украшение, будто проверяя, ничего ли с ним не случилось за время его пропажи, и быстро водрузила перстень себе на палец.

- Ветер нашептал,- сообщил Олег.

-А что еще он тебе нашептал?- спросила игриво княжна.

- А что колечко у тебя непростое, с некой силой колдовскою, - Олег пристально посмотрел в ее карие, почти черные глаза, от которых на мгновение, как показалось Олегу, повеяло ледяным холодом, и затем продолжил,- а не поделишься со мной - какою?

Но она тут же справилась с собой и нежно улыбнулась в ответ:

- Ты не простой, Ведун, не похожий ни на кого. А поведай мне о себе: кто ты и откуда?- спросила задумчиво княжна.

- Да особо и нечего рассказывать. Хожу, по свету брожу, кто попросит - тому помогаю.

- И не надоела тебе жизнь-то бродяжья? Чего ты ищешь, а может быть кого?

- Чего ищу я - и сам, порой, не знаю, только дорога тебе может дать ответ на сей вопрос, она меня одна зовет и манит, - проговорил мечтательно Олег.

- А сидеть на одном месте значит, ни приспело тебе,- констатировала вслух княжна, нахмурив свои брови.

- Но почему же? Может скоро статься: построю себе дом, кузницу и заживу, как и все люди, - улыбнувшись своей обворожительной улыбкой, произнес Олег.

- Интересно зыучит, Ведун, любитель дорог, - проворковала она, и они медленно пошли вдоль берега, вдыхая аромат теплого вечера.

- А хочешь, иди к моему отцу в услужение. Ему как раз такие люди нужны.

- Спасибо тебе, только не привык я ни у кого в услужении быть,- покачал головой Олег.

- Даже, если я тебя позову, все ровно не пойдешь?- насторожилась она.

- Нет. Понимаешь, есть у меня одно дело, которое я должен обязательно выполнить,- серьезно проговорил Олег.

- А с чем оно связано, твое дело?- она вдруг остановилась и пытливо посмотрела в его глаза, словно пытаясь в них найти ответ на свой вопрос. Ведун молчал, не зная, что ответить.

- Ты замолчал. Значит, наверняка здесь замешена какая-нибудь девица. Я угадала? Это всё ради нее?- внезапно заявила она.

- Да...- он осекся, резко отвернувшись от нее, и замер. Потом встрепенулся и уже бодрым голосом произнес:

- Уже почти стемнело, пойдем назад... - Они медленно побрели в деревню. Воцарилась тишина. Но следующий вопрос княжны прозвучал неожиданно громко в наступающей темноте:

- Олег, скажи, я тебя нравлюсь?

- Нравишься.

- Я красивая?- спросила она тоном, нетерпящим возражения.

- Да. Ты очень красивая.

- Лучше, чем она? - продолжила княжна настойчивым голосом. Олег снова замолчал.

- Не знаешь что ответить?- приподняла свою бровь она.

- Каждая из вас имеет свою особенную красоту, не сравнимую ни с чьей, - тихо произнес Олег.

- А если я захочу, нет, если я прикажу тебе, чтобы ты был только моим, и только мне говорил о том, что я самая красивая - лучшая из всех! - в голосе ее чествовались повелительные нотки.

Олег внезапно рассмеялся и ласково ей проговорил:

- Хэльга, ты совсем как ребенок - капризная девчонка, которой нужно все и сразу.

- Ах, так, значит я еще, как дитя! Тогда..., - она задумалась на мгновение, и потом капризно проговорила, - я уже замерзла!

-Ну, я знаю только один способ, для того чтобы согреться, - с лукавством в глазах произнес Олег.

- Какой способ?- княжна оживилась, проявив свой интерес.

- А способ такой: руки - в ноги, и до деревни бегом.

Хэльга сердито поджала свои красные губки и сердито проговорила:

- А я никуда не по бегу, и вообще - я устала,- она подошла к невысокому стогу и плюхнулась, удобно усаживаясь,- и я больше никуда не пойду, так и знай!

Олег постоял немного, потом подошел, и сел рядом с ней на корточки.

- А хочешь знать, чем ты отличаешься от нее?-

- Чем же?

- Что у меня, при виде тебя, вдруг стало появляться одно большое желание...

- Какое такое желание?

- Взять хворостину и выдрать тебя по тому месту, где тебя в детстве забыли отхлестать, - проговорил с серьезным видом Олег. Внезапно она расхохоталась, звонко и заразительно.

- Сколько женихов я отвергла, сколько из-за меня бились, кровь свою проливали. Сколько восторженных слов, которые услаждали мне слух, я услышала о себе. Но ни один, никогда не говорил мне, что хочет отшлепать меня, как какую-то простоволосую деревенскую девку, - она снова залилась своим переливчатым смехом. Потом насмеявшись вдоволь, резко замолчала и холодно произнесла:

- А ты, знаешь, что я с тобой сделаю, Ведун?- даже в наступившей темноте было видно, как пылают гневом ее глаза.

- Что?- сухо произнес Олег.

- Посажу тебя на кол! Прилюдно! На базарной площади!- после этих слов она резко встала и, не оборачиваясь, быстро пошла в сторону поселения. Олег приподнялся, ухмыльнулься и двинулся за ней следом.

Когда Олег подходил к гостиной избе, на пороге уже стоял, переминаясь с ноги на ногу Вторуша, который ожидал с нетерпением Олега:

- Олег, ну, где же ты ходишь, уже и баня поспела, а тебя все нет. А я тебя жду, пожду, уж собирался один идти попариться.

- А Ярофей где с Паулиной, ты, их случайно не видел? - спросил Олег.

-О, так они уже, как банька поспела, вперед всех парку-то банного испробовали. Ну, так что, идем? А завтра ранешенько поутру - на рыбалочку сходим,- весело проговорил Вторуша.

- Ты, прости Вторуша, но завтра рыбалки не будет,- тихо произнес Олег.

- Этак, почему?- удивился он .

- Завтра поутру мы уходим.

- Ну, Олег, ну, как же так, ну, ты же обещал, ну, хоть на денечек еще останься. Ты ведь совсем мало побыл у меня, - заканючил Вторуша.

- Нет, Вторуша, мы и так у тебя уже загостились, пора и честь знать. А то живем у тебя ни забот, ни хлопот не ведаем.

- Так разве это плохо?

- Ладно, пойдем, попаримся, а то банька простаивает,- подбодрил его Олег.

Войдя в баню, Олег моментально разоблачился, оставив вместе со своей одеждой все тревоги уходящего дня. И тут же его окутал душистый пар, который клубился вокруг него, распространяя аромат свежей мяты. Олег залез на лавку, сразу ощутив блаженную истому во всем теле.

- Поддадим жару,- крикнул Вторуша, схватив ковшик с травяным отваром, и плеснул содержимое на раскаленные камни печи.

- Эх, хорошо!- крякнул Вторуша и последовал за Олегом, располагаясь на лавке.

- Тепло ли тебе, Олегушка?- спросил Вторуша, раскрасневшись от жара.

- Ой, тепло!- проговорил с блаженной истомой Ведун.

- А теперь давай веничком продолжим?- Вторуша снял один из березовых веников, которые висели чинно в ряд на стене, и ошпарил его в кипятке.

- А давай, теперь веничком!- воскликнул радостно Олег.

- Сейчас, сейчас! Вот он родименький готов! Сейчас я тебя попарю! - Вторуша взял в свои руки веник и с размаху стеганул им по спине Олега, который лежал весь разомлевший на лавке.

- Полегче, Вторуша, а то чай, со всей силы ты меня приложить желаешь! - прокричал Олег.

- Ничего, ничего, я пропарю тебя так, что всю жизнь будешь помнить баньку Вторуша!- с радостью, по-залихватски крикнул он.

- Первый веник - от ломоты в костях!- продолжил он еще с большим усердием, со всего маху стегая по мокрой спине Олега.

- Второй - от устатку и хворобы! - В воздухе стояли веселый присвист от веника и шлепки по телу Ведуна.

- А еще знаешь, кокой у меня веник есть - из крапивы! - похвалился Вторуша,- враз прострел исцелит, аж после первого использования! А теперь поворачивайся на спину, я тебя сейчас водичкой окочу,- Вторуша почерпнул из дубовой бадейки ковшиком воду.

- Ух, хорошо!- покряхтел Олег. Затем Олег схватил веник и прошелся им по спине Вторуша, который от счастья замер на лавке. Пот струился ручьем с обоих.

- Ну, как тебе по спинке веничком? Сейчас и прострел твой вылечим, заговорим!

- Ох, хорошо веничком!- кряхтел Вторуша.

-Зеленый веник, терпкий банный дух! И убежит от Вторуша недуг!- сочинил на ходу Олег, стегая Вторуша веником,- Поддать парку?

-Поддать, поддать! - крикнул тот с лавки, - Гуще нагнетай!

- Смотри, славки не свались,- Олег, весь раскрасневшись, продолжал ходить веником по малиновой спине Вторуша.

- Всё, хорош, упарился, давай водички на меня плескани,- закряхтел, отдуваясь Вторуша.

Олег почерпнул ковшом воду и плесканул ему на спину и Вторуша вдруг острвенело заорал:

- А-а-а-а-а!

- Что с тобой?- перепугался Ведун, - я тебя что - ошпарил?

- Какой ошпарил, ты ж ледником меня облил!

- Фу, ты, ну ты, а я уж заговор приготовился читать от ожога. Не на шутку напугал меня. Зачем ты по руку бадью с ледником-то поставил, я ж думал она теплая?- Спросил удрученно Олег. Вторуша загоготал:

- А я люблю, чтобы невзначай было, так не успеешь напугаться!

- За то меня, чуть кондратий не хватил! Ну, тогда я тебя сейчас еще раз ледяной водичкой окочу,- и Олег схватил корец и окунул его в бочку. Вторуша вдруг вскочил и в одно мгновение вылетел в предбанник. Теперь захохотал Олег. Тут же дверь приоткрылась, и оттуда выглянул один глаз Вторуша:

- Ладно тебе, пойдем лучше кваску с медом попьем!

Олег вышел вслед за ним. Вторуша уже расположился на скамье, держа в руках глиняную кружку с хмельным напитком.

- Сейчас на улицу выйду, чуть- чуть дыхну,- проговорил, отдуваясь, Ведун, - и он выскочил голым из бани, хватая ртом воздух. Затем вернулся в предбанник и, плюхнувшись на лавку, хлебанул холодного кваску.

- Благодать! - проговорил, расплываясь в улыбке Олег.

- Эх, мовница наша русская!- ласково обозвал баньку Вторуша,- попаришься и как новенький весь, словно обновленный!

После баньки, изрядно захмелевшие, Вторуша и Олег возвращались в гостиный двор.

- Эх, Олежка, жизнь -то какая хорошая! И помирать не хочется!- мечтательно проговорил Вторуша.

- Да, кто ж тебя помирать -то заставляет?- удивленно спросил Олег.

- А никто, только хочется, чтобы лето никогда не кончалось, а зима никогда не возвращалась. Тут ведь любой травиночке радуешься, любой пичужечкой любуешься. А зимой - снег, да мороз студеный,- вздохнул Вторуша и махнул в сердцах рукой.

- Да, ладно мороз, что тебе мороз-то, как оденешься потеплее, тулупчик на овчине, и в путь! Никакой мороз не страшен! И запоешь,- Олег мечтательно прикрыл глаза и зычно запел:

-Ой, мороз-мороз, не морозь меня,
Не морозь меня, моего коня.
Не морозь меня, моего коня,
Моего коня белогривого!
Вторушка тут же подхватил за Олегом песню и заорал вместе с ним истошным голосом:

-Моего коня белогривого,

У меня жена, ох, ревнивая.
У меня жена, ох, красавица,
Ждет меня домой, ждет-печалится.

Как приду домой на закате дня,
Обниму жену, напою коня.

Разошлись они по своим комнатам далеко уже за полночь. Олег, чуть пошатываясь, поднялся по лестнице, открыл дверь, ввалился в свою комнату и остолбенел: на его кровати сидела княжна.

- А мы разве договаривались сегодня с тобой встретиться?- удивленно проговорил Олег, непонимающим взглядом смотря на Хэльгу.

- Нет. Я сама прихожу тогда, когда захочу,- она грациозно приподнялась и замерла в нерешительности на своем месте. Затем руки ее потянулись к застежкам, расшитого бисером, красного сарафана, и она начала медленно расстегивать на нем золотистые пуговицы. Олег как загипнотизированный следил за движением ее рук, не смея оторвать от них своих глаз.

Ее нежные пальчики с, сияющим в темноте, кровавым рубином, наконец, дошли до последней застежки, она потянула в стороны полы своего наряда, и он, чуть задержавшись на ее узких плечах, быстро слетел, тяжелой тканью спадая на пол, не оставляя на ее теле больше ничего. Она стояла во всей своей красе, полностью обнаженной, освещаемой только лунным светом из небольшого окошка, находившегося под самым потолком. Глаза Ведуна скользнули по ее тонкой белой шее и тут же опустились к ее груди, здесь его взгляд остановился, желая с жадностью впитать нектар пленяющих выпуклостей с набухшими розовыми кружочками сосков. Он не позволит им исчезнуть и раствориться бесследно в ночи, он прильнет к ним, утолив свою нестерпимую жажду. Затем его глаза невольно скользнули дальше вниз, к маленькой ямочке на припухлом животике и ещё дальше, к ногам, к округлым точеным бедрам, и темному лону между ними, которое вырисовывалось на снежной, в свете луны, мерцающей белизной бархатной коже. Княжна не смущалась ничуть своей наготы, она чувствовала свою власть, власть своего тела, пред которым нельзя устоять. Она манила, она притягивала, она влекла, заставляя забыться, убежать ото всего мира и именно туда, где была первородная тишина, где были ласка и тепло. Он чувствовал ее сладковато-терпкий запах, ощущал даже на расстоянии ее плоть, как голодный зверь, который учуял свою добычу и теперь выжидал последние минуты, приготовившись для последнего броска. Его плоть уже рвалась наружу, в бешеном вожделении, в неутомимом желании овладеть ею и проникнуть в этот сладкий, потаенный мир высшего наслаждения и блаженства. И уже ничто не может остановить неумолимого стремления совершить этот безумный поступок, который требовал немедленного воплощения, сжигая его изнутри и, испепеляя огнем бушующей страсти. Да и кто может помешать? Кто может предотвратить неизбежное? Ведь сколько раз он отдавался этому сладострастному чувству в порыве любви или просто по влекущему зову природы. А было ли оно вообще это чувство любви, ведь, скорей всего, просто желание, томительное и неотвратимое, и в то же время такое сильное, но просто желание, которое заложено в нас во всех, и которое иногда просыпается и требует удовлетворения. А любовь.... Ну, кто ее видел любовь? Разве она есть? Ну, кто ее мог пощупать, подержать в руках эту любовь. Это мираж, самообман, это лишь обыкновенный зов плоти. Но что-то вдруг заныло в сердце - защемило, набежало волной беспокойства какой-то тревоги и уже полностью завладело им, проникая в его истерзанную душу. Олег опустил глаза, чувствуя, как он смертельно устал. Хотелось прямо тут же упасть на этот деревянный пол, свернуться по-детски калачиком и заснуть, забыться, теряя из виду такой уже, ставший нереальным, зыбкий мир.

Княжна всё стояла, ожидая от него решительных действий. Но вдруг она поняла, что что-то, в какой-то момент пошло все не так, что-то изменилось в его лице, как будто незримая тень пробежала межу ними, унося с собой ту недавнюю страсть, от которой он сгорал еще мгновением назад, в нестерпимом желании овладеть ею. Почему-то все вышло из-под ее контроля и вырвалось на свободу, освобождаясь от ее первоначального замысла. Что она упустила? Что не учла? И что, наконец, могло помешать ее желанию непременно получать всегда то, что она хотела.

Олег медленно сделал шаг к ней, подойдя совсем близко. Потом он наклонился, аккуратно поднял с пола ее парчовый сарафан и накинул ей на плечи, прикрывая им такую пленительную наготу. Но для Олега она уже имела вид просто озябшей девочки-подростка, которую надо заботливо одеть для того, чтобы та не озябла.

- Но почему?- дрожащим от волнения голосом проговорила княжна еле слышно.- Я тебе совсем не нравлюсь?

- Хэльга, дело не в тебе. Ты очень красива, - голос Олега прозвучал как-то глухо.- Дело - во мне, - Видно было, что каждое слова дается ему с большим трудом.

- Но почему?- повторила она, почти с надрывом в голосе. Олег молчал. Потом тяжело вздохнул, понимая, как он устал и, одновременно осознавая, что обязан будет ее утешить и что от ответов уйти он все равно не сможет. Она потребует объяснений.

- Ты, молода и прекрасна и около тебя обязательно будет тот человек, который по достоинству оценит твою красоту.

- Ты больше не желаешь меня?- со слезами в голосе проговорила она. - Чем я тебе не нравлюсь? А хочешь... хочешь, я скажу отцу и он возьмет тебя на службу воеводой?

- Нет. Я говорил тебе уже, я не хочу быть в услужении ни у кого.

- Тогда... Ну, что, ты, тогда хочешь!?- с отчаянием в голосе почти прокричала она.

- Я хочу, чтобы ты сейчас пошла в свою комнату и легла спать. Давай забудем, что ты приходила сегодня ко мне, и вычеркнем эту ночь из нашей жизни. А завтра ты проснешься, как всегда - бодрая и веселая. А утром рано я уйду, и ты забудешь обо мне. И никогда больше не вспомнишь об этой ночи.

- Нет. Я тебя никогда не забуду,- глаза ее увлажнились, и слезы, готовые уже сорваться из глаз, едва задержались на ее длинных пушистых ресницах.

- Не плачь, прошу тебя - не плачь,- Олег нежно обхватил ладонями ее голову, украшенной расшитой лентой в черных, как смоль волосах, и ласково провел рукой по ее щеке, пытаясь утешить и успокоить, как маленького ребенка:

- Поверь мне, пройдет время, и ты будешь вспоминать это с благодарностью и облегчением за то, что сегодня здесь ничего не произошло. И здравый взгляд на былое утешит тебя и даст ответы на все твои сегодняшние вопросы.

- Послушай, Олег, а хочешь стать моим суженым? Отец согласиться, я знаю, он очень любит меня и выполнит все, что я ему скажу, - с пробуждающей надеждой в голосе проговорила княжна.

- Хэльга, ну о чем ты просишь. Ты сама не понимаешь, о чем ты говоришь. Я простой мужик: без роду, без племени и не пара я тебе, тебе - будущей княгине.

- Ты, мне отказываешь!?- слезы снова брызнули из ее глаз и она громко зарыдала. - Как, ты, посмел отвергнуть меня? Как?

Олег растерялся, не зная, что и предпринять. Но вдруг она замерла и внимательно посмотрела на него, как будто что-то начиная понимать. Первоначально, теряясь в своих догадках, она не могла найти объяснения его поступкам, но теперь ответы стали сами приходить на мучащие ее вопросы.

- И никакой, ты - не простой! - зашептала она зло. - Я видела простых, только, ты, на них совсем не похож! Ты, ни на кого из нас не похож! - прокричала она ему в лицо. - Ты здесь чужой!

- Хорошо, я - чужой, поэтому успокойся и иди в постель, тебе давно пора спать, - с начинающим подступать раздражением проговорил Олег.

- Я видеть тебя не желаю! Ты даже не мог оценить моей красоты! - с нескрываемым отчаянием и болью в голосе заявила княжна. И тут же через некоторое мгновение она продолжила, осененная новыми догадками:

- Какая же я наивная, я поняла. Просто твое сердце принадлежит другой. Ты, любишь ту, которая тебя, наверняка, сейчас ждет. Это правда? Ну, ответь мне, это так?- она пристально смотрела ему в глаза, пытаясь найти ответ.

-Да. Это так.

- А если бы не она, ты, выбрал бы меня? - уже почувствовав, что она на верном пути, пытливо спросила она.- Ну, не молчи! Ты, же не умеешь врать!

- Да.

- Ты предпочел бы меня из всех, кого ты раньше видел?

- Да.

- И кто же она? Какая-нибудь простоволосая девка? - и в тот же самый момент, уже с явной издевкой в голосе, ответила сама на свой вопрос,- или нет, у тебя не может быть простоволосой девки. Та, будет, наверняка, достойной соперницей мне.

-Хельга, остановись. Она - не соперница тебе. Эту девушку зовут Велена. И она сейчас находится в плену. И ей нужна моя помощь,- чеканя каждое слово, резко проговорил Олег. Княжна вдруг замерла, ошарашено вперив свой взгляд на Олега.

- Как, ты, сказал: Велена?- переспросила громко она, сразу взяв себя в руки.- Её зовут Велена?

- Да. Тебе знакомо это имя?- удивился Олег.

- Н-нет, - княжна сразу вдруг преобразилась и села снова на кровать, задумавшись о чем-то своем, а потом с нескрываемым лукавством продолжила,- просто имя очень красивое - редкое.

Она моментально как-то изменилась, став абсолютно спокойной, как будто и не плакала она здесь вовсе, и не страдала, терзая свое и Олегово сердце невыносимыми упреками. Она немного помолчала, а потом проговорила, уже окончательно справившись с собой и, вернув себе, обычное для нее, чувство уверенности.

- Ну, и правда, мне пора, уже рассвет скоро, а я ещё не ложилась. И тебе, Ведун, отдохнуть не помешало бы, раз, ты, уже так скоро в путь собираешься, - она резко встала и поспешила к выходу, но у двери остановилась в нерешительности, потом развернулась и уже веселым голосом добавила:

- Прощай, Олег!- и закрыла за собой дверь. Как будто и не было ее здесь вовсе. Олег тяжелой поступью дошел до своей кровати и лег, не раздеваясь. И тут же мысли хороводом накрыли его, не давая уснуть, и, одновременно, не позволяя прийти к чему - либо определенному, чтобы ответить на многие, возникшие в этот день вопросы.

Солнце било в глаза нещадно из отверстия под потолком. И как обычно где-то орал во всю глотку петух. Олег тут же вскочил, чуть не свалившись с лавки, и увидел, что петух орал не где-нибудь, а прямо у него в спальне, сидя на раскачивающейся створки двери. Ведун протер глаза и, обращаясь к петуху, проговорил:

- Привет! Тебя еще не съели? А ко мне, ты, как я понимаю, прятаться прибегаешь? - петух повернул голову на бок, вперив на Олега свой ярко-оранжевый глаз, и стал вслушиваться, что он скажет еще, быстро соображая, чем это может для него закончиться.

- Ты бы еще пораньше забежал, разбудил бы меня, хотя боюсь, что я уже и так все на свете проспал. Но на кухню тебя отнесу, как и обещал.

Петух затряс своим алым мясистым гребешком.

- Что, не хочешь в супу вариться? Ладно, так уж и быть, за то, что разбудил меня - прощаю и от бульона тебя освобождаю. Видишь, как складно получилось. Эх, поэт во мне, однако спит, а разбудить его уже точно недосуг, - Олег поднялся и натянул на ноги сапоги.

Петух звонко закукарекал.

- Ты еще и песни поешь в неурочный час, тебе, когда петь-то нужно - рано утром, а ты, дурачок, среди бела дня горлопанишь? - Олег ожидал, что вслед за петухом появится Забава, как в тот раз, но девушка так и не появилась.

- Ну что, брат, ты, тут остаешься или со мной вниз пойдешь спустишься?- спросил, протягивая ему свою руку, Олег. Но петух вдруг отвернулся, продемонстрировав полное безразличие, и большие мощные шпоры на своих лапах.

- Ух, ты, какой! Ну ладно, оставайся, а я тогда вниз пошел,- с этими словами он взял перевязь с саблей, кистень и направился вниз. В общественной половине никого уже не было только Ярофей с Паулиной сидели за столиком и мирно беседовали о чем-то своем.

-Ну, что, голубки, вы уже собрались в дорогу дальнюю!?- зычно проголосил Олег.

Ярофей поднял свои желтоватые глаза на Олега и, усмехнувшись, ответил:

- Мы-то уже давно готовы, только, ты, полдня спишь.

- Вы чего, серьезно, а что ж не разбудили-то?

- Да уж начали думать, что, ты, сегодня уже никуда и не собираешься.

- Нда , ребята, что-то вы у меня совсем от рук отбились,- ухмыльнулся в ответ Олег.

- Это мы-то, а кто вчера песни с Вторушей во всю глотку на всю деревню горлопанил? - с деланным укором спросил Ярофей.

- Быть того не может, не помню, ребята,- сообщил, улыбаясь, Ведун.

- Ну да, разве теперь ты сознаешься. Ладно, ешь, давай и как: идем или не идем?- спросил Ярофей, подвигая Олегу горшок с еще теплой кашей.

- Идем, идем. А то боюсь, что мы здесь жить скоро все останемся,- запихивая в рот ложку с едой, прошепелявил Олег.

Откуда не возьмись, появился Вторуша. Он нес большую крынку медового напитка и плошку с пирогами:

- Олежка, уже проснулся, а я вот вам в дорогу пирожков приготовил, - радостно заявил он,- Олежка, а может, передумаешь, а? И останешься?

- Вторуша, не печалься, я же вернусь, и не один,- подмигнул в ответ Олег.

- Ну да, ну да,- повторил с грустью Вторуша.

- Ничего, не горюй, где наша не пропадала,- подбодрил Олег Вторуша.

- Да, кстати, у меня там петух обосновался на место жительства вместо меня, ты, там присмотри за ним, а то, как бы дверь-то не захлопнулась, - проговорил Олег.

- Да, этот бродяга измучил нас всех, ни к кому близко не подходит. Зарубить его хотел для княжны, да видно не судьба. Видишь, вот так все и бродит до сих пор: то по двору, то в дом прошмыгнет. А пущай гуляет. Княжна теперь не скоро к нам пожалует,- разъяснил Вторуша, складывая им в мешок разную снедь.

- А, разве она еще не спит?

- Да куда, там. Она под утро меня разбудила и ускакала в чем свет, по тех пор ее и видели.

- Как ускакала?- удивленно спросил Олег.

- Вот так и ускакала. Она девка с норовом. Сама себе хозяйка. Даже отец ее и то, против нее слово молвить не может. Все ей позволяет, она что хочет, то и творит. А я ей говорю, мол, куда в такую рань-то, а она вбежала глаза горят, не хуже чем у твоего Ярофея в темноте и говорит, седлай, мол, коня быстрей, я в город еду. Никогда мне не доводилось вот такой ее видеть. Не девка, а огонь какой-то, - покачал головой Вторуша.- А тебе что, никак приглянулась она? Да, она может: красавица из красавиц. Таких девиц я отродясь не встречал. Мать-то ее умерла в горячке после родов. Говорят, тоже красавица была, каких свет не видывал. Супруг ее, князь наш, от тоски чуть не помер тогда, только из-за дочери жить на этом свете остался, так больше и не женился. Вот дочка-то и стала ему свет в окошке. Только разбаловал он ее со своей любовью. Теперь она, что хочет, то и творит, а отец ей перечить не может. Все ей прощает. Вот так-то в жизни и бывает, - тяжело вздохнул Вторуша. - Так-то она не плохая: душою ласковая, добрая, сколько раз мне деньгами помогала, когда посетителей совсем не было, и в печи - только ветер гулял.

Он вдруг замолчал, и воцарилась тишина.

- Ладно, нам пора,- нарушил молчание Ярофей.

- Да, да, конечно,- Вторуша встал с лавки и проговорил, - ну, что Олег, давай, что ли обнимемся на прощание,- и смахнул украдкой набежавшую слезу.

- Да ты что, Вторуша, оплакивать меня, что ли вздумал, я ж вернусь, как и обещал. Мы с тобой еще заживем!- ободряюще произнес Олег, обнимая Вторуша и, хлопая его по плечу.

- Олег, не хотел тебе говорить, да только предчувствие у меня нехорошее: будто не увидимся мы с тобой больше. Ты, уж прости меня, старого пня, что такое тебе в дорогу говорю, только удержать мне тебя хочется, хотя знаю, что не останешься. Эх! Тяжело как-то! - вздохнул Вторуша. - Ладно, иди, собрался так ступай, не слушай меня старого!

- Не печалься, Вторуша, я постараюсь вернуться,- серьезно произнес Олег,- мы с тобой еще на рыбалку сходим: ты будешь рыбу ловить, а я русалок с водяным отпугивать,- Олег обнял Вторуша, крепко прижав его к себе.

- Возвращайся, Олег! - Вторуша посмотрел пристально на Олега, стараясь как бы запомнить его, такого смеющегося, с васильковыми глазами - цвета неба. Затем он проводил их до ворот своего селения, которые стояли привычно открытыми настежь, выпуская путников, из своей теплой обители домашнего уюта и очага, на невиданные пути и дорожки, по которым пойдут люди, считая версту за верстой, гонимые только им одним понятной целью. Они будут идти дальше, не оборачиваясь, пытаясь обмануть свою судьбу и, оставляя многих на своем пути, с горьким чувством тяжелого расставания. И не будут они знать, что их ждет впереди. А если бы даже и поведал бы им кто, то навряд ли бы остановил.

Путники уже были довольно далеко, а Вторуша все стоял и стоял, приложив руку к глазам, желая как можно дольше не выпускать из своего поля видения три маленькие фигуры, которые порой сливались воедино, образуя еле заметную точку впереди. Наконец, и она пропала, растворившись между небом и землей.

- Как будто и не было никогда, - прошептал Вторуша и, развернувшись, медленно пошел тяжелой поступью к своему двору.

Совсем скоро Олег с Ярофеем и Паулиной подошли к развилке двух дорог, одна из которых вела в деревню девушки.

- Вот и пришли, вы меня не провожайте, здесь не далеко совсем, всего лишь лесок пройти и я дома, - сообщила Паулина.

- Может быть, мы тебя все- таки проводим, - настойчиво проговорил Ярофей.

- Да не беспокойтесь, здесь идти-то всего ничего, за деревьями уже деревня моя начинается и там мой дом, и все меня знают. А вы не теряйте время, вам дотемна надо успеть в село попасть. Там переночуете, и до города уже будет совсем ничего - рукой подать.

- Ну, что, давай прощаться тогда что ли?- смущаясь, проговорил Ярофей, глядя украдкой на Олега.

- Обнимайтесь, я не гляжу,- ухмыльнувшись, и демонстративно отвернувшись в сторону, проговорил Олег.

- Я вернусь к тебе. Обещаю. Вот только Олега провожу до места, где живет чародей и вернусь. Ты мне веришь?- Ярофей взял в свои руки руки Паулины и с нежностью посмотрел в ее серые с пушистыми ресницами глаза.

- Я знаю, что ты вернешься. Я буду тебя ждать, каждый день и каждую ночь. Мой дом - он самый первый от леса, ты его сразу узнаешь. На нем еще примета есть особенная. На крыше дома - большое гнездо аиста. Он каждое лето ко мне прилетает, чтобы деток своих выводить. Как увидишь гнездо, то знай, это уж точно мой дом. А если все- таки заблудишься, и не найдешь, то тебе люди подскажут, где меня искать.

- Найду, обязательно найду, - проговорил Ярофей, нежно обнимая Паулину. - Ты, только меня жди.

Попрощавшись с Ярофеем, Паулина подошла к Олегу:

- Даже не знаю, как тебя благодарить, ты столько для меня сделал.

- Да с меня и спасибо хватит. Ты главное береги себя, а то наш Ярофей без тебя и дня не переживет. И дождись его, он парень верный, и, к тому же, любит тебя очень.

- Я знаю,- вздохнула Паулина, потупив свой взгляд,- спасибо тебе Олег, за все спасибо. Ну, я пойду?

- Давай иди, и поаккуратней там...- проговорил он ей вслед, когда она медленно повернулась и пошла по дороге в сторону своей деревни.

Они молча стояли, провожая ее взглядом, пока она не скрылась за деревьями лесной дубравы.

- Вот мы и остались одни,- грустно проговорил Ярофей.

- Не раскисай Волкодлак! - подбодрил его Олег,- Скоро увидитесь!

-Ну, что пошли что ли, не будем терять время,- произнес решительно Ярофей, поправляя мешок со снедью на своем плече. И они быстро зашагали дальше.

Солнце уже клонилось к закату, когда Ярофей заметили вдалеке невысокие крыши домов. Перед ними раскинулась небольшая деревня. Несколько бревенчатых домиков с двускатными соломенными крышами стояли недалеко друг от друга и были обнесены высоким частоколом. На шестах белели насаженные в ряд черепа лошадей, с помощью которых хозяева отгоняли различные хворобы от своих домочадцев, да и вообще всякое возможное зло от своего жилища.

Солнце пекло нещадно и хотелось уже спрятаться в тень спасительной прохлады человеческого жилища, но что- то странное было в этом небольшом поселении, состоящее из нескольких приземистых домиков. Олег осмотрелся, прислушиваясь к своим ощущениям. Крест на запястье оставался холодным, и ничего подозрительного вокруг он не замечал. Природа продолжала жить своей жизнью: перезвон птиц, стрекот кузнечиков, аромат благоухающей травы. Только что же так мешало сосредоточиться, заставляя упускать из виду что-то очень важное, что могло бы объяснить это сосущее чувство, внезапно появившегося страха. "И почему молчит крест, когда так не спокойно на душе,- думал Олег,- странно всё это".

- Ну, что, постучимся в избушку?- бодро проговорил Ярофей, нарушив гнетущее молчание.

- Давай постучимся,- проговорил Олег, положив уверенным движением руку на эфес сабли. Войдя в бревенчатую избу, они обнаружили, что встречать их было некому, так как хозяева дома отсутствовали. Видимо, они ушли ещё ранним утром, так как на столе стоял горшок с простым волнистым узором у самого горлышка, неприбранная утварь, и кусочки, уже успевшего зачерстветь, хлеба. Каменная печь занимала здесь добрую половину места в избе, располагаясь в дальнем углу северной части дома. Устье печи было здесь обращено к входу, и топилась она по всем признакам по-чёрному. В стене виднелось маленькое оконце, которое закрывалось деревянной дощечкой и служило для проветривания избы. Рядом со столом располагалось несколько лавок и, забытая кем-то второпях веретено, которая являлась неотъемлемым атрибутом повседневного, женского рукоделия.

- Никого, а, ну-ка, пойдём в другие избы заглянем,- проговорил Олег, выходя наружу. Следующий дом, который стоял невдалеке по соседству, выглядел поскромнее предыдущего. Построен был также из брёвен, но уже поменьше размером, а забор вокруг вообще отсутствовал. Войдя в небольшие сени, путники опять нашли уже явное запустение и обветшалость внутри. По-видимому, обитатели дома ушли отсюда уже давно, но как-то странно покинули они своё жилище, будто наспех побросали все вещи, словно спасаясь от кого-то бегством.

- Опять никого нет, куда же все подевались,- произнёс вслух Ярофей, размышляя и, удивлённо хлопая своими рыжими ресницами,- может мор какой приключился ? В другие избы пойдём?

- Сдаётся мне, что и там мы найдём то же самое, людей здесь нет, а если бы и были, то кто-нибудь уж точно объявился, селение-то маленькое совсем, несколько домиков всего - проговорил задумчиво Олег.

Пока они обследовали деревню, солнце уже успело скрыться за тёмную тучу, которая медленно выползала из-за леса, закрыв собой пол небо, и тяжело нависла над землёй. Начал накрапывать мелкий дождь.

Путники решили укрыться в первой избушке, где запустение не было таким явным, и дом сохранял ещё какой-то уют и тепло от прежних домочадцев. Быстро перекусив, решили здесь же остаться на ночлег. Ночь вступала в свои права, окутывая землю сумрачным покрывалом мрака. Но вскоре дождь прекратился и небо очистилось. Медленно, плавно передвигаясь по небосводу, выплыла из-за туч круглая жёлтая луна.

Ярофей остался на дежурстве, а Олег, расположившись на лавке, провалился в тяжёлый сон без сновидений.

- Олег, проснись, Олег!- шептал тревожно Ярофей, тряся его за плечо. Олег тут же очнулся и быстро вскочил на ноги, - Что случилось?- сон моментально улетучился. Крест на руке уже пульсировал, обжигая огнём. Глаза Ярофея светились во тьме сильнее обычного, и напоминал он всем своим видом встревоженного кота, у которого, как показалось Олегу, даже волосы на голове стояли дыбом.

- Нас окружили, весь дом окружён!- проговорил взволновано Ярофей.

- Как окружён, кем?- вынимая резко саблю, спросил Олег.

-Я не знаю, сначала я услышал шорох, думал, может зверь какой лесной на охоту вышел. А потом понял, что эти шорохи к нам приближаются и теперь они повсюду,- Олег прислушался, но ничего так и не мог расслышать. И если бы не обжигающий крест на запястье, который реагировал на всякую чужеродную силу, можно было подумать, что это просто дурной сон, приснившийся юному пареньку, который так сильно привёл его в волнение, но если бы только паренёк не был бы оборотнем.

- Как ты думаешь, их много?- беря в другую руку кистень, спросил Ярофея Олег.

- Они повсюду,- проговорил почти обречённо тот.

-Ладно, не раскисай волкодлак, где наша не пропадала, ещё поборемся!- держа саблю наизготове и, развернувшись лицом к двери, ободряюще проговорил Олег. - Да, всё забываю тебя спросить, а почему тебе такое имя дали? А, Ярофей? - в это время Олег уже концентрировался, представляя мысли-образы заговора, которые всплывали чёткими картинками в голове, так как на проговаривание слов времени уже не оставалось: "Встану благословясь..., пойду из дверей в двери..., в чистое поле.... Дайте мне силушку... в белу грудь...в ретивое сердце... Ключ в воду, замок в руки". Он чувствовал, как привычная сила вливается в мышцы, наполняя их твёрдостью и мощью, как мир расширяет свои границы, проявляясь красками во тьме, как шепчутся тени в ночи.

- Наверное, в честь Ярилы назвали, я такой же красный, то есть рыжий, как и он, - из- за обостренного восприятия мира, слова Ярофея прозвучали даже слишком громко, отдаваясь металлическим звоном в ушах Ведуна. Его сфокусированное зрение сейчас фиксировало все до малейшего движения. Он различал паучка на двери, который перебирал лапками, терпеливо выслеживая очередную жертву, замерев на своей паутине. И тут же рядом муху, которая медленно, но верно ползла в самое логово своего погубителя.

-Ярофей, у тебя ведь нет никакого оружия, возьми хотя бы мой нож, - быстро проговорил Олег, вытаскивая обоюдоострый нож из-за пояса и подавая его Ярофею. Но молчание было ему ответом. Олег резко обернулся назад. Два горящих жёлтых глаза смотрели пристально на него в упор. Ярофей уже не был человеком. За спиной Ведуна стоял огромный мощный хищник, готовый броситься в любую минуту на того, кто посмеет на него напасть.

- Всё понял, нож нам уже ни к чему, - и уже бодрым голосом добавил,- А у нас неплохие шансы на победу, а, Ярофей?! - Тихий рык прозвучал у него за спиной.

Внезапно в дверь снаружи кто-то поскрёбся, а потом медленно со скрежетом стал проводить чем- то острым с той стороны по почерневшим от времени доскам. И затем всё стихло. Наступила гнетущая тишина.

Олег слышал биение своего сердца, в такт которому отзывалось сердце волкодлака, и горячее его дыхание он чувствовал за своей спиной. Крест раскалился и обжигал, пульсируя как живой под тряпицей, нестерпимой болью отзывался в руке. И опять тишина, в которой притаился неведомый мир. Она окутывала, закладывая уши ватой. Она давила, проникала в тело и, скручивая все внутренности в один тугой узел. От напряжённого ожидания, стало сводить мышцы болезненной судорогой, бросая в липкий пот. Тишина. Тишина? Тишина.

Внезапно тишина раскололась взорвавшимся снаружи оглушительным грохотом. Всё вдруг пришло в движение, наполняя пространство невообразимым шумом. Тут же дверь резко отворились, и на пороге появились две женские фигуры. Они стояли, протягивая к Ведуну бледные руки, словно приглашая его в свои объятия. Волосы у обеих были растрёпанные с кусочками засохшей земли на спутанных прядях. Глаза на их обескровленных лицах зияли чёрными провалами в глазницах, как бездонные два колодца, в огромных зрачках которых отражалась замогильная тьма. И только губы, неестественно алые губы, как цветочные бутоны, вдруг внезапно приоткрылись, выпуская наружу острые, ослепительно- белые и слишком уж большие для человеческих зубов клыки.

- Электрическая сила, это же вурдалаки,- проговорил про себя Олег. Он уже успел почувствовать, как голодны они были. Мгновение и одна из них уже стояла рядом с Ведуном, перенесясь с неумолимой скоростью в пространстве и, обдавая его промозглым зимним холодом, вперемешку с запахом серы. По инерции тело его желало только одного - бежать! Оно уже не хотело подчиняться ни воли, ни разуму, которые сковывали его и продолжали держать так долго в напряжении. Но как только глаза их вдруг встретились, Олегу показалось, что ещё мгновение и совсем не нужно будет сопротивляться, надо просто стать послушным, отдаваясь сладкому плену. "Иди ко мне!"- прозвучало где-то в голове, и потом с новой силой: "Отдайся своему желанию", - и с новой настойчивостью: " Иди ко мне, и ты познаешь наслаждение". Губы как маков цвет совсем близки: они манят, они притягивают и с жадностью тянутся к тёплой жилке на шее, по которой бежит такая сладкая горячая кровь. Сладкий шепот снова прорезал тишину: "Это не больно". Рука Олега дрогнула и он, всем телом подался вперёд. И с новой силой прозвучало, где-то в голове: "Тебе не будет больно". Сабля Олега безвольно опустилась вниз. Рыжая молния полыхнула, выскочив из темноты и, разрывая воздух, вдруг материализовалась рядом ощетинившимся оборотнем, который возник в мгновение ока, встав непреодолимой стеной между Олегом и вампиром. И в тот же миг Олег увидел еле уловимое движение мощных лап человека- зверя, когда его острые когти, рассекая пространство, скользнули вдоль лица вурдалака, оставляя за собой на мертвенно-белой коже глубокие чёрные следы разрыва рвущейся на куски плоти. Раздался пронзительный визг, переходящий в оглушительный вой, раненого вампира.

Олег, очнувшись от навеваемого морока, тут же с силой рубанул вурдалака вдоль тела, с хрустом рассекая ему шейные позвонки, отделяя его голову от тела, которая с грохотом покатилась под скамью. Но тут же остальные вурдалаки, мучимые голодом словно по команде стали врываться в дом, окружая со всех сторон Ведуна и Волкодлака. Они стояли спиной друг к другу: один - держа саблю и кистень в своих руках, и другой - обнажив свои звериные зубы и когти. Вурдалаки, взяв их в кольцо, кинулись сразу всем скопом, где каждый из упырей, гонимый нестерпимым голодом, хотел вонзить свои острые зубы в живую плоть обороняющихся. Олег, размахнувшись саблей, одним движением разомкнул круг из вампиров, рассекая первые тела, которые уже кинулись к нему, пытаясь схватить его: кто за руки, кто за одежду. Другой рукой он ударил тяжёлым кистенём по сгрудившейся вместе кучке вурдалаков, которые ринулись к нему, стремительно отталкивая друг друга, желая повиснуть на нём и прокусить его руку, чтобы хотя бы первыми каплями его крови утолить свой ненасытный голод. Более крупный вурдалак, который был выше всех на целую голову, с чёрными до плеч космами волос и лопатой-бородой на бледном лице, успел повиснуть на плече Олега, обнажив свои острые клыки, с которых стекала, пахнущая серой слюна. Олег, замахнувшись, стукнул его кистенём, дробя шейные позвонки. Раздался хруст сломанной кости и из зияющей раны, на развороченной шеи, выступили чёрные сгустки крови. Голова космача невольно откинулась набок, и он рухнул под ноги Ведуну. А за спиной Олега разворачивалась целая баталия. Там Ярофей со стремительной скоростью, ловко уворачиваясь от укусов упырей, острыми как бритва когтями разрывал их мёртвую плоть, раскидывая их ненасытные тела от себя. Пока они держались, почти прижавшись, спинами друг к другу, но Олег вдруг стал ощущать, как его силы, увеличенные в несколько раз магическим наговором, начинают постепенно затухать, превращаться в обыкновенные человеческие возможности, которые имеют свойство быстро истончаться. Движения начинают замедляться, реакция притупляться, а острота видения исчезать. Ему так были знакомы эти первые ощущения, которые начинают приходить в тот момент, когда на смену лихого боевого задора начинает подступать равнодушие, которое просачивается в уже и так смертельно усталое тело, ибо не беспредельны силы человеческие. И лишь только Ярофей бился и бился с нечистью, не чувствуя ни устали, ни боли, уже понимая, что ему приходиться драться за двоих. В избе уже просто негде было развернуться от кишащих на полу груды тел. Они почти полностью обезображенные, с оторванными конечностями всё равно оставались ещё живыми, если можно так их было назвать, готовые только к одному - убить, напившись крови. " Да, сколько же здесь вас?!"- взмолился Олег, отсекая саблей часть руки какому-то, наполовину возмужавшему подростку - вурдалаку. И тут же расшибая кистенём плечевой сустав какой-то старой упырихе. Та зашипела и с новой силой бросилась на Олега, пытаясь укусить теперь уже за ногу. Олег с трудом сбросил ее со своей ноги, ударив кистенём по спине, перебивая с хрустом позвоночник. Но бабка - упыриха продолжала ползти по полу, не оставляя попытки укусить его, волоча за собой как плети ноги. Чёрные сгустки крови были повсюду, и Олегу уже казалось, что это бойня с живыми мертвецами не кончиться никогда. Предательски начала кружиться голова, и тошнота волнами стала пробираться к горлу, сводя судорогой все внутренности Олега.

- Ярофей, надо выходить наружу, иначе нам отсюда не выбраться!- хрипло прокричал Олег оборотню, который скидывал с себя, спрыгнувшего откуда-то сверху упыря. Олег успел взглянуть на потолок дома, как тут же заметил, что в соломенном покрытии крыши образовались несколько сквозных отверстий, через которые готовились к прыжку новые вурдалаки.

- Ярофей, выходим, они повсюду, они сверху!- уже с трудом прокричал Олег, не узнавая своего искажённого голоса, скидывая со спины, прыгнувшего на него вурдалака. Ярофей всё понял и, перекувырнувшись в воздухе, просто смёл своим телом нестройный ряд упырей, очищая проход Олегу, который спиной двигался к выходу, успевая скидывать с себя, облепивших его вампиров. Это короткое расстояние до двери Олегу казалось уже вечностью, и вот, наконец, спотыкаясь о ещё шевелившиеся тела, он вырвался из страшного плена на свежий воздух. Но, зацепившись о порог избы, он потерял равновесие и вдруг вылетел во двор, упав лицом в пыль. Сабля отлетела на несколько метров от него, оставив его безоружным. Олег быстро перевернулся, пытаясь встать на ноги, но было уже поздно. На него со всего маху плюхнулось тяжелое тело мертвой женщины- вампира, прижав его к земли. Это была та самая - первая, с распущенными черными волосами, и с засохшими в них кусочками земли. Олег понял, что это конец. Хватка вампиршы была нечеловеческая. Он не мог даже пошевелиться, так крепко она его держала. Кистень слишком тяжел, и сабли не поднять. Как-то сразу все вдруг смолкло, погрузив весь мир в мертвую тишину, окутывая безразличием и холодным спокойствием Ведуна. Вампирша медленно стала приближать свои губы к шее Олега, обнажая острые, ослепительно белые, как снег, клыки. Она как бы наслаждалась, растягивая и отсрочивая момент, ожидающего ее удовольствия, вдыхая такой сладковато-пряный запах человеческой плоти. Она приоткрыла свои алые губы и высунула свой пурпурный язык. Холодная плоть источала терпкий запах крови. Капли тягучей слюны упали на губы Олега. Она прикоснулась своим языком к его щеки и стала нежно проводить по его коже, спускаясь к его запекшимся губам. Олег дернулся, но было тщетно.

- Тебе не будет больно, я укушу тебя нежно, всего лишь две маленькие дырочки. Я выпью тебя до дна, и ты станешь вечным, - ее влажный язык медленно ощупывал губы Ведуна, пытаясь проникнуть холодной змейкой внутрь его рта.

- Ну, что ты сопротивляешься, это надо принять как неизбежное. Тебе не будет страшно.- вампирша на мгновение замерла, но только для того, чтобы уже прикоснуться к его шее, нащупывая холодным языком, пульсирующую венку на его теле. Олег ощутил прикосновение острых зубов, вскрывающую его нежную кожу...

И вдруг оглушительный вой привел его в действительность. Вурдалак отпрянул и рванулся с шипением в сторону от Олега, пытаясь зажать руками перекошенный от боли рот. Кожа на ее лице просто плавилась с шипением, обнажая челюстной сустав черепа. Ее оглушительный вой сорвался на истошный визг. Вампирша каталась по земле, пытаясь удержать в своих руках расползающиеся ткани кожи лица. Олег сел на землю, не веря своему везению. Чем так могло приложить, катающегося в пыли вурдалака. Он ощупал свою шею и внезапно замер, осенившийся догадкой. На его шее, как живая, пульсировала теплом гривна.

- Она тебя укусила? - подбежал Ярофей, весь забрызганный сгустками черной крови.

- Нет...,- хрипло ответил Олег, продолжая сидеть на земле.

- Олег, поднимайся нам нужно уходить, я еле успел подпереть дверь снаружи. Они там, в избе, сейчас изо всех щелей попрут, - хватая за руку Ведуна и, пытаясь его приподнять, быстро говорил Ярофей.

- Не нужно, Ярофей!

- Как не нужно?- взволновано проговорил тот.

- Рассвет настает...- глядя на небо и, любуясь уже начинающим рассветом, произнес Олег.

После небольшого отдыха необходимо было очистить деревню от притаившихся и, прячущихся от дневного света вампиров.

-Ярофей, нужно осмотреть все дома и погреба, если здесь все вурдалаки, тогда мы просто подожжем избу, если найдем еще где, придется делать колья.

Они разделились, обследуя деревню. Вампиров больше нигде не было, и здесь взгляд Олега упал на ничем не примечательный небольшой холмик, выпирающий из земли. Олег подошел ближе и рассмотрел наполовину вросшую в землю хату- мазанку: глинобитную, на каркасе из жердей. Крыша, покрытая соломой, уже успела зарасти травой и сорняками, поэтому Олег не сразу ее и обнаружил. Олег тут же ощутил легкое покалывание креста, которое усиливалось с каждым шагом, по мере приближения к утонувшей в земле мазанки.

- Они там, и их там много,- проговорил тихо Олег. Хотя Ярофею можно было и не сообщать, он своим звериным чутьем уже почувствовал нахождение там вурдалаков.

- Да откуда, их здесь столько? - удивленно проговорил Ярофей.

- От верблюда.

- От какого верблюда?- непонимающе спросил Волкодлак.

- Да купцы всякие в город едут, селяне деревенские на торжище, кто потихоходней и посмелей - здесь и останавливаются, прямо к вурдалакам на обед и попадают. Еда-то в избах почти свежая лежала, а подозрительности явной - никакой. Кто их - вампиров, когда останавливал-то, они ж всех тихо сжирали, кровь выпивали и, число своих вурдалаков пополняли, пока мы с тобой сюда не заявились. Благо пешие были, а если бы на лошадях, то и тормозить бы не стали, если только не отягощенные обозом. Вот отсюда их и полно, вурдалаков этих. Так что, давай за дело приниматься. Сейчас колья осиновые настругаем и туда - в логово, а ту избу запалим к такой-то бабушке.

Нужно было все успеть засветло, чтобы избежать повторной вылазки вампиров, поэтому они нарубили осиновых кольев в близлежащем от деревни реденьком лесочке и, создав небольшие носилки, водрузили колья на них, чтобы одним заходом принести все в деревню.

Около мазанки они распределили колья и решили войти внутрь.

- Ярофей, будь осторожен, знай, что в темноте, даже в дневное время, они могут быть также опасны,- предупредил Олег.

- Так может, сначала крышу вскроем, а потом внутрь?

- Большая трата времени, у нас его нет. Я думаю, что открытой двери вполне будет достаточно, чтобы их обездвижить. Ну, заходим?

- Заходим! - кивнул Ярофей. И резко рванул дверь на себя.

Привыкнув к яркому солнечному свету, Олеговы глаза как-то сразу отказались четко видеть в темной, как ночь избе, но справившись с этим, он решительно последовал внутрь за Ярофеем. В избе их ждал полный хаос: мертвые, но еще имеющие возможность передвигаться, вурдалаки забились во всевозможные темные углы, спасаясь от солнечного света. Олег и Ярофей без промедления взялись за дело, пытаясь дотянуться до каждого, чтобы хладнокровно вбить в грудь осиновый кол. И вскоре все закончилось, превратив мазанку в погребальную усыпальницу уже не вурдалаков, а простых людей.

Солнце клонилось к закату, когда они вернулась к избушке, где находилась, ожидая своего часа, оставшаяся часть упырей.

- Ну что поджигаем, - будто спрашивая одобрения, произнес Олег. - Слушай, Ярофей, а наш мешок-то со снедью там остался.

- Как же там, такому добру и пропадать, вот он, родимый,- Ярофей наклонился к бурьяну у забора и вытащил оттуда пыльный мешок, набитый едой.

- Откуда он здесь?

- А когда я из избы-то выбегал, то быстренько и прихватил его с собой. Я ж после нашего ужина его в сенях и повесил, там прохладнее, чтобы мясо не попортилось. Вот и подумал, чего его вурдалакам- то оставлять.

- Как же ты в этот момент о еде-то не забыл?

- Так вот и не забыл, какая же потом дорога на пустое брюхо - одно мучение, а не путь.

- Что же я без тебя делал-то?- подмигнул Олег Ярофею.

- Ну, не знаю, без еды бы точно уж остался,- усмехнулся Ярофей. Затем они обложили дом соломой и подожгли его со всех сторон. Пламя с жадностью охватило стены избы, добираясь постепенно до крыши.

Олег с Ярофеем отошли на безопасное место от огня, и присели у плетня, на небольшую кучу соломы.

- В какую-нибудь избу ночевать пойдем?- спросил Ярофей, развязывая мешок со снедью.

- Да, ну, их к лешему, а то вдруг опять кто-нибудь решит в гости наведаться. Уж лучше на приволье поспать. Авось небо чистое, звезды светят, дождя точно не будет,- сообщил Олег,- костер разжигать не будем. Видишь, как горит хорошо, аж сюда жар доходит. Балки избы угрожающе затрещали, крыша накренилась и с грохотом рухнула внутрь, окончательно погребая под собой остальных вурдалаков.

- Вот и все,- проговорил Олег, наблюдая за ревущим пламенем всепожирающего огня.

- Конец пришел всей нечисти, - бодро проговорил Ярофей, запихивая себе в рот кусочки вяленого мяса.

- Ну, скажем, не всей нечисти конец пришел,- с серьезным видом, глядя на Ярофея, проговорил Олег. Ярофей сразу замер с набитым ртом, прекратив на время жевать:

- Как не всей? Что, кто-нибудь разве еще остался?- удивленно произнес он.

- Ну, одна сейчас прямо предо мной сидит,- произнес серьезно Олег, сдерживая улыбку.

- Тьфу, ты, я ж прямо напугался!- обиделся Ярофей.

- Да ладно тебе, Ярофей, ты разве чего-то можешь бояться?- уже отрыто, во весь голос, засмеялся Олег.

-Вурдалаков, например,- с серьезным видом проговорил тот.

- Надо же - не знал, интересный симбиоз бы получился: вампир- волкодлак.

- Кто получился бы?- спросил непонимающе Ярофей. Олег опять рассмеялся. - Да, ну, тебя,- обиженно проговорил Ярофей, - если настроение такое хорошее, тогда сиди и карауль! А я спать ложусь,- и, свернувшись почти клубочком, демонстративно отвернулся от Олега.

- Ярофей...,- позвал Олег его тихо, - не обижайся, это я так шутки - шучу.

- Потом разбудишь, когда шутить охота отпадет, - буркнул Ярофей, делая вид, что уже засыпает.

- Ладно, спи, я пока покараулю, - поправив свою саблю с кистенем, произнес Олег. Он заложил свои руки за голову, облокотился спиной о плетень и, задрав голову вверх, стал наблюдать за веселым перемигиванием маленьких звезд на ночном, освещенном заревом полыхающего огня, небе.

Наступило утро. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, рассеивая своими лучами, меж белых берез клубившийся туман. Капли росинок горели, переливаясь изумрудами, на листьях не скошенной травы. Солнечный диск неотвратимо набирал свою высоту, чтобы затем воцариться, в полной своей красоте, на голубом небосклоне.

-Олег, утро уже, вставай, - легонько тормоша спящего Олега за плечо, проговорил Ярофей у него над ухом. Ведун открыл глаза, сладко потянулся и бодро произнес:

-Эх, добра нам с утра!

- Вставай, сейчас поедим, да в путь, тут до города уже рукой подать, к полудню должны придти, - раскладывая из мешка остатки снеди, пояснил Ярофей. Они быстро перекусили и направились прочь от мертвой деревни. Изба с вампирами полностью догорела, оставив после себя черный круг с еще тлеющими головешками и угольками. В середине круга стояла закопченная полуразвалившаяся печка, одиноко возвышающаяся над пепелищем.

- Жуть, какая!- фыркнул Ярофей.

- Кто-то строил, семью в нем растил, а теперь из-за этих тварей все в пепел превратилось, - согласился с ним Олег.

Вскоре они вышли на большую дорогу и бодро зашагали в сторону города. Через некоторое время Ярофей, нарушив тишину, произнес:

-Олег, сзади кто-то едет. Скорей всего, одна повозка с лошадью.

Олег прислушался, но так ничего и не услышал, видимо, следовавший за ними обоз был еще далеко. Но спустя четверть часа, из-за поворота показалась небольшая доверху груженая телега, запряженная одной лошадью. Когда обоз догнал путников, Олег разглядел седока, который управлял повозкой. Это был коренастый мужичок с бородкой мышиного цвета, крючковатым носом и узко-посаженными глазками буравчиками на морщинистом лице.

- Доброго здравия!- поприветствовал мужика Олег, когда тот на своей телеге поравнялся с ним.

- И вам не хворать,- буркнул себе в бороду мужичек.

- А не подвезешь ли, ты, нас до города, старче?- спросил заискивающе Олег.

- Это какой я тебе старче-то,- обозлился мужик,- удумал тоже, на себя посмотри!- рявкнул мужик.

- Да ты прости, подслеповат я, сразу и не разглядел, - извиняющем тоном в голосе произнес Олег, - а если, ты, нас подвезешь до города, я тебе, слышь, денюшку дам.

- А не врешь?- сразу оживился мужик, проявляя интерес к Олегу. Ведун достал мешок с деньгами и потряс его в воздух, гремя серебряными монетами. Глаза мужика жадно заблестели и он, сглотнув, судорожно заговорил.

- Ну, тогда конечно, садитесь, от чего же не довезти-то, довезу. Вон, небось, как ноги в дороге накрутили-то пешим ходом-то.

Олег с Ярофеем быстренько запрыгнули в телегу и уселись сзади поудобнее.

- А деньги-то, когда отдашь?- спросил мужик.

- А когда до места доедем,- ответил Олег, удобно располагаясь на ворохе соломы.

- Тпру..., - затормозил мужик лошадей, натягивая вожжи. - Слезай тогда отсюдова!- гаркнул он во всю мощь.

-Это почему?- удивился Олег.

- Деньги сейчас или слезайте! Кому говорят!- мужик схватил кнут и погрозил им в Олегову сторону.

- Ладно, ты не кипятись, сейчас рассчитаемся. Сколько ты с нас возьмешь?

Мужик почесал в затылке, сдвинув свою шапку набекрень, и проговорил:

- А три куны!

- Да, это же грабеж среди бела дня!- возразил Олег.

- Но это же за двоих!- воскликнул хозяин повозки.

-Да, всё равно дорого, даже если за двоих,- пытался вразумить мужика Олег.

- Слезайте тогда отсюдова!- сердито заявил мужик снова.

- Ладно, пес с тобой, на, держи три куны!- протягивая монеты, проворчал Ведун.

Мужик тут же их выхватил и спрятал к себе за пазуху, потом с лихостью прошелся кнутом по тугому крупу лошади, заставляя ее убыстрить шаг.

-А, ну давай, залетная, пошевеливайся! - крикнул мужик, весело погоняя кобылу. Лошадь сначала испуганно пофыркивала, чувствуя Ярофея и, косясь на него своими крупными, полными страха глазами, но потом потихоньку успокоилась и перестала обращать внимания на опасное соседство с человеком, в котором она незримо для всех видела дикого зверя.

Равномерный стук колес и жаркое солнце действовали на Олега усыпляющее, и его стало клонить ко сну. Ярофей уже давно спал, закопавшись в солому и, спрятавшись от нещадно палящих лучей. Олег пытался некоторое время сопротивляться с наползающей дремотой, но вскоре тоже закрыл глаза, погружаясь в сладкую истому, которая сморила его намертво.

Ему снился сон, будто он шагает по широкому полю: вокруг цветы пестрят, шмели жужжат, все благоухает. И вдруг, глядь, идет кто-то по тропинке ему навстречу. Олег присмотрелся и увидел, что это княжна бежит: радостная, веселая. Она завидела Олега и помахала ему рукой, чтобы он шел к ней. Олег только подумал об этом и тут же очутился рядом с ней. Она взяла его руки в свои и начала его кружить. Олег почувствовал, как и ему стало тоже весело и радостно на душе. Но потом она остановилась и замерла, глядя ему в глаза, и проговорила нежным таким, ласковым голоском, что поцеловать его очень хочет на прощание. И тут же потянулась к нему своим алыми, как маков цвет губами, обнажив белые, как снег клыки. Олег дернулся, пытаясь освободиться от рук княжны, которые обвили его шею. А острые зубы уже рядом, а губы уже горят в предвкушении, пульсируя кровавым соком. Олег не выдержал и заорал во все горло...

- А-а-а-а!

И очнулся от этого истошного дикого крика, моментально вскочив, прислушиваясь к наступившей внезапной тишине. Стук колес прекратился, и телега почему-то стояла во ржи посреди хлебного поля. Олег осмотрелся: ни мужика, ни Ярофея в телеге не было. Вдруг кто-то рядом истошно заорал, но теперь уже на яву, а не во сне, срывая свой голос на визг:

- А-а-а-а!

Ведун прислушался, с трудом соображая, кому принадлежит этот голос и что происходит вокруг.

- Волкодлаки!- повторилось где-то во ржи.

Олег быстро вскочил с телеги, выхватывая свою саблю и определяя, откуда доносился крик.

- Волкодлаки!- повторилось снова. И тут вдруг он увидел, среди примятых колосьев, орущего дурниной мужика, хозяина телеги, который стоял на коленях, прикрывая свою голову руками. А перед ним, во всей своей красе разъяренного кота, стоял Ярофей.

- Ярофей! Что тут происходит!? - крикнул Олег.

Волкодлак мгновенно повернул свою рыжую голову на Олега, одарив того янтарным, полным звериной ненависти, взглядом.

Мужик продолжал неистово орать.

-Ярофей, успокойся! Что здесь происходит?!- строго спросил Олег, приближаясь к ним.

- Этот лихоимец прирезать тебя хотел. Пока мы спали, он на твой кошелек с деньгами позарился. Я слышу сквозь сон, что он к тебе крадется, и нож в руках блестит. В самое горло метил, чтоб ты и рыпнуться не успел. А потом и меня бы следующим прирезал. Мужик внезапно перестал орать, вслушиваясь в разговор.

- Это правда?- хмуро спросил Олег.

- Не убивайте, не убивайте, родименькие. Я... я всё отдам!- заскулил мужик снова.

- Неужели тебе мало было?- с укором в голосе спросил Олег.

-Нет, нет, не мало! Нечистая сила попутала! Простите меня, бедолагу горемычного. У меня же семеро по лавкам бегают, вот и соблазн на меня нашел. Нечто я сам способен на такое злодейство. Да не в коем разе!- уже чувствуя защиту в Олеге, стал причитать мужик, обращаясь к нему.

- Ладно, пошли в телегу, до города нас довези, а там иди куда хочешь!

- Сейчас, сейчас.... Только можно одну просьбу?- радостно заявил мужик.

- Ну, что еще?- спросил его Олег. И тот, уже еле слышным голосом, наклонившись к Олегу, добавил:

- Только можно, этого желтоглазого назад, в самый конец телеги посадить, а ты рядом со мной сядешь, а то, не ровен час, ведь прибьет меня, как пить дать - прибьет.

- Пока только ты нас прибить хотел,- укорил мужика Олег. Тот виновато опустил глаза в землю и тяжело вздохнул.

- Ладно, не бойся, сяду между вами, а то и правду до беды не далеко. Только не тебя защищать я буду, а Ярофея от тебя охранять. Вдруг чего опять удумаешь. А он малый горячий, если померещиться ему что - разбираться не будет, сначала дело сделает, а потом подумает - надо было делать или нет.

Мужик сразу как-то сжался, укоротившись в размере и вдруг, очень быстро, с молниеносной прытью запрыгнул в свою телегу и огрел, что есть мочи, лошадь по спине кнутом. Лошадь взвилась на дыбы и со всей силы рванула вдоль поля. Ярофей только и успел, в какие-то доли секунды, выхватить из телеги свой мешок.

- Ну что, может догнать?- спросил разгорячено он.

- Да не стоит, пущай себе едет, авось до города, я думаю, не далеко осталось. Нам без него спокойнее будет. А то разорется, при въезде в Веневск, что мы - волкодлаки, и поминай тогда, как звали, - проговорил, размышляя, Олег,- только не пойму, куда нас старый пень завез? Ведь поле кругом.

- Ну, хотел нас в тихом месте порешить, собака! - выругался Ярофей, вскидывая свой мешок на плечо.

- Ладно, пошли, чего время зря терять,- и они решительно зашагали вдоль поля. Вскоре, как и предполагалось, они вышли на проселочную дорогу, исхоженную сотнями ног.

- Смотри, Олег, а вон и город Веневск виднеется,- радостно заявил Ярофей. Олег попытался сконцентрировать свой взгляд, но так ничего и не увидел, кроме еле заметного пятна на горизонте.

- Только, знаешь, что я тут подумал?- проговорил серьезно Ярофей.

- Что?- поинтересовался Олег.

- А мужик этот не мог городской страже о нас поведать?

- Как он нас порешить хотел? - уточнил Олег.

- Да, нет... ну... что мы, то есть я - волкодлак!- выпалил последние слова Ярофей.

Олег остановился, внимательно разглядывая Ярофея.

- Нда, все бы ничего, только вот глаза у тебя уж больно желтые - звериные просто,- сообщил, улыбаясь, Ведун.- Ладно, не страшись, что-нибудь придумаем.

И они зашагали дальше по направлению к городу.

Солнце завершало свой дневной круг, уходя с зенита и, постепенно опускалось, красуясь в ореоле теплых ярких красок на небосводе. Воздух стал менее горячим и вечерняя прохлада, спасительной негой оросила, истомившуюся от жары землю обильной влагой.

Вскоре вдалеке стали вырисовываться деревянные крыши высоких домиков города Веневска, который располагался на берегу полноводной реки Веневке. Когда путники подошли ближе, то увидели, что город был окружен большим валом, с высокой каменной стеной, которая была создана для того, чтобы защищать горожан от набегов кочевников. Ворота стояли еще открытыми, впуская всех мирных желающих за определенную пошлину.

Олег с Ярофеем подошли к воротам города. Рядом с воротами расположилась стража, которая сидела около небольшого костра и разогревала на нем котелок с душистой кашей, готовясь откушать. Один из них встал и направился к Олегу, за спиной которого стоял Ярофей. Это был молодой парень, небольшого росточка, с русыми волнистыми волосами и светло- зелеными глазами. Одет он был в железную кольчугу, на голове - остроконечный шлем, а в руках он держал острый боевой топорик. Подойдя ближе, стражник затянул привычные для него слова:

-Кто такие, с какой целью в город идете: торговать или покупать?

- Не торговать и не покупать, просто путь наш лежит через ваш город, хотим запасы пополнить и переночевать, - ответил с подчеркнутым почтением Олег.

Стражник пристально посмотрел в глаза Олега, как бы пытаясь уличить его в неправде. Потом внимательно осмотрел его с ног до головы и вперился своим взглядом в висевшую на перевязи саблю:

- Интересная вещица, ты кто - воин?- опять задал вопрос стражник.

- Да вроде того,- пояснил Олег.

- А, у кого служишь?

- Пока не определился, может, к вашему князю на службу пойду, если примет, конечно,- пояснил Олег.

- Ясно, только у нашего князя дружина уже набрана, ты будешь там лишний.

- А это мы посмотрим, кто будет лишний,- с хитрецой в глазах, глядя на стражника, проговорил Олег.

Теперь стражник попытался заглянуть через Олегово плечо, чтобы рассмотреть Ярофея:

- А этот, что прячется, за спиной твоей? Г лаза в землю опустил,- продолжил задавать вопросы стражник.

- Гудим, да, отпусти ты их, у нас уже вечеря поспела! А то без еды останешься!- покричали двое других стражников, расположившись для трапезы у костра.

- Сейчас!- отмахнулся от них Гудим. - Ну, пусть выйдет, я на него посмотрю!- потребовал он с железными нотками в голосе.

- Что ты, что ты! Как тебе на ум такое придти смогло. Это ж брат мой родненький, он с детства порченный. Взгляд у него дурной, на мужиков особливо распространяется, как глянет на кого из них, враз мужская жила из строя выходит. И все! Считай, пропало - ни одна баба после этого у тебя больше не задержится,- зашептал быстро на ухо ему Олег.

- Это как? - отпрянул Гудим.

- А вот так, хочешь, покажу?- Олег сделал попытку вывести Ярофея из-за своей спины, но Гудим тут же шарахнулся в сторону, отворачиваясь от них.

-Слышь, ты, заведи своего родненького назад себе за спину, а то не ровен час, он зеньки-то свои поднимет на меня,- запричитал Гудим, прикрывая свое лицо руками, - а потом беды еще не оберешься.

Ярофей тут же спрятался обратно за Олега.

-Поворачивайся, я его обезвредил, - произнес, улыбаясь в бороду, Олег.

Гудим снова развернулся, судорожно сглатывая слюну:

- А потом после него-то, если глянет, назад-то никак возвернуть нельзя, чтоб работало-то?

Олег почесал в своем затылке, как бы напряженно думая:

- Ну почему, нельзя, можно.

- Это как, ну, говори быстрей, - смахивая пот со лба, произнес Гудим.

- Заговор один я знаю, только после него .... понимаешь ли... как тебе это лучше объяснить- то. Ну, жила мужская больших размеров становится, больше чем прежде была. Бабам знаешь, нравиться, они ко мне всех своих мужей переводили. Все довольны остались. Никто еще не жаловался.

- А без твоего брата, никак нельзя, ну, чтобы один заговор только был?

-Нет. Только после моего брата, а так не сработает.

- Нда, ну и дела,- озадаченно проговорил Гудим, почесывая рукой взмокший лоб,- бывает же такое на свете.

- Ну, мы пойдем тогда? - взяв Ярофея за руку, проговорил заискивающим голосом Олег.

- Идите, идите, - ответил обескуражено Гудим, пытаясь осмыслить сказанное.

Олег с Ярофеем решительно зашагали по широкому мосту, который вел к воротам города.

- Эй, служивый, а ну-ка постой!- вдруг громко прокричал им вслед Гудим.

Олег остановился и резко обернулся назад. Капельки пота мгновенно выступили на его лице.

- Здесь поблизости харчевня есть - не дорогая: и напоят, и накормят. Вы можете там остановиться, если захотите. Не пожалеете!- известил их Гудим.

-Хорошо, посмотрим!- ответил Олег, помахав стражнику на прощание рукой. Вскоре, пройдя под широкой аркой городских ворот, они вошли в город, который встретил их своей обыденной суетой многолюдного места.

- Олег, ну ты и выдумщик! Надо же такое придумать, в такой конфуз меня поставил, аж мне не по себе как-то стало,- заявил Ярофей.

- Ничего, а ты, что, предпочел бы вместо порченого братца во всей красе волкодлака показаться?- спросил его Олег.

-Эх, люди, и что вы не волкодлаки. Ну, почему, всё так. Если я не похож на всех вас, то я обязательно должен стать изгоем. Почему, вы считаете меня не нормальным? Ведь я такой же, как и вы, только глаза чуть желтее, чем у вас.

- Ага... и зубы острее, и лапы мощнее,- отрезал Олег,- Ладно, пошли харчевню искать. Тут же, следом за ними, громыхая, проехала телега, нагруженная глиняными горшками, тарелками и мисками. Видимо, гончар привез весь свой товар в город, готовясь к завтрашнему торжищу.

Вдоль улицы стояли деревянные дома горожан, а кто побогаче - у того дом выстроен из камня. Главная улица была вымощена деревянным настилом и вела прямиком к княжеским полатям. Город жил своей жизнью, не обращая никакого внимания на путников. Каждый встречный спешил по своим, только ему известным, делам. Вот прошли два мужика, оживленно о чем-то споря, а за ними вдогонку бежал третий, грозя кулаком в воздухе и что-то громогласно крича, требуя их немедленно остановиться.

- Стойте, голытьба, за мед кто платить будет? - продолжал орать третий. Но первых два мужика даже не повернулись на его голос, тогда третий вдруг замедлил свой бег и, остановившись, решительно махнул рукой и смачно плюнул в их сторону, потом развернулся и неспешна пошел в противоположную сторону.

- Ярофей, а этот мужик, наверное, из харчевни, ну-ка, давай пойдем за ним,- наблюдая за горожанином, проговорил Олег. Вскоре они заметили, как мужик нырнул в следующий дом, который располагался недалеко от проезжей дороги, оттуда слышались веселые голоса подвыпивших людей. Олег первый вошел в просторное здание, уставленное небольшими столами и лавками, на которых восседали разные, по своему достатку, посетители: одни мужики одеты были в добротные домотканые рубахи и лапти из лыка, по всей видимости, приехавшие из деревни, а другие, в основном богатые горожане, носили рубахи из шелка и сапоги из хорошо выделанной, разноцветной кожи. В долю секунды Олег осмотрел помещение и отыскал глазами небольшой пустующий столик в самом углу, куда они и прошли с Ярофеем. На вновь пришедших никто не обратил никакого внимания, и они благополучно добрались до нужного им, самого темного, места в избе. Вскоре к ним подбежал мальчишка- подросток, который услужливо объяснил им, какая снедь имеется на хозяйской кухне и, поинтересовавшись, что они себе будут заказывать. После чего, тот же самый парень принес им горшки с пшенной кашей и кусочками аппетитного мяса, затем лепешки, медовый хмельной напиток Олегу, и Ярофею - молоко. Олег достал свою ложку и принялся уплетать просовую кашу за обе щеки, а Ярофей сначала принялся за молоко, облизывая свои маленькие усики от удовольствия. Иногда, как порой казалось Олегу, он слышал как Ярофей, когда пил молоко, издавал характерные звуки, очень схожие с мурлыканьем кота. Ну, вполне возможно, это только ему казалось, хотя чему удивляться: "Кот - он и в Африке - кот".

Олег сытно поел и приступил к сладкому меду - хмельному напитку. Последнее время ему очень нравился этот взвар, и он уже готов был тоже помурлыкать с Ярофеем на пару, так хорошо ему было сейчас. Между тем, шум в избе все нарастал, и Олег начал внимательно прислушиваться, о чем судачили простые деревенские мужики за ближним столом:

- Один, слышь, князь велел всех созвать и заганул им загадку: " Нуте-ка, кто из вас ее отганет?"

За другим соседним столом сидели изрядно уже хмельные молодые дружинники и весело смеялись над скабрезными шутками одного из своих приятелей. Шум разрастался и становился неимоверным. " Пора отсюда уходить",- подумал Олег, наблюдая за Ярофеем, который приступил ко второй порции молока после сытной каши.

Внезапно один из дружинников вылез из-за стола и, слегка пошатываясь, направился к выходу из избы. Проходя мимо Ярофея, он пошатнулся и толкнул его в бок. Крынка с молоком вылетела из его рук и, упав на пол, вдребезги разбилась, успев облить всем своим содержимым изрядно подвыпившего дружинника. Тот замер на месте, ошарашено глядя на Ярофея, вытаращив свои полные ярости, глаза.

- Ты, чего, щенок, кувшин в руках держать не умеешь?- злобно прошипел дружинник, накидываясь на Ярофея.

- Загану я вам загадку,- слащавым голосом вдруг проблеял дед с соседнего стола.

- Я тебя спрашиваю!?- рявкнул дружинник, стукнув по столу кулаком.

-Кто на свете всех злоедливей?- раздалось снова оттуда.

Олег с Ярофеем замерли, не ожидая такого поворота стремительно развивающихся событий и, не зная даже, что и предпринять.

-Да, это ты, сам...,- растерянно произнес Ярофей.

- Вот, они думали-думали, ганали-ганали, и то думали и сё думали - всяко прикидывали, знаешь, кабы отгануть,- нудным голосом пропел седовласый старик вновь.

Дружинник в бешенстве, вертя налившимися кровью глазами, схватил за шкирку Ярофея, пытаясь приподнять его со своего места, и прохрипел диким нечеловеческим голосом:

- Кт-о-о!?

- Нет, вишь, никто не отганул!- разъяснил рассказчик, внимательно слушавшим его мужикам.

- Д а, я тебя, за это на кусочки сейчас порублю!- стараясь снова вытащить из-за стола Ярофея, рычал взбеленившейся дружинник.

- Меж этим временем-то, отыскался все- таки один такой дошлый, пришел и молвит:

" Я, слышь, сумею отгануть эту загадку!"- продолжал на свой манер рассказывать тот самый дед.

Вдруг Олег быстро вскочил со своего места и быстро подошел к дружиннику.

- Тугомир! Как же я рад тебя видеть! - кинулся обнимать его Олег. - Как же мы с тобой давно не виделись! Тугомирушка!- продолжал восклицать Олег, хлопая его по плечу. Тот растерялся и отпустил Ярофея, переключая все свое внимание на Олега, при этом, туго соображая, кто пред ним стоит.

- Скажи, хочешь ли чего? Я ж тебе, слышь, может дам,- не унимался рассказчик.

- Ну, ты, что меня, не припомнишь? Мы ж с тобой вместе под Туровом печенегов гоняли. Забыл? Как, ты, тогда отличился-то, целую дружину вместе с князем от погибели спас! Герой! Настоящий герой! - радостно заявил Олег, продолжая обнимать дружинника. Остальные его приятели, наконец, заметили, что происходит у них под самым носом, и внимательно стали наблюдать за происходящим. Дружинник хлопал глазами, пытаясь что-то вспомнить, но все мыслительные процессы ему, по-видимому, сейчас давались с большим трудом.

-Э-э... это ты что ль?- только и смог выжать из себя Тугомир.

- Да, я, а если это не я- то брат тебе - свинья!- подходил к кульминации рассказ старика.

- Да, ты, садись с нами, сейчас медку попьем,- усаживая дружинника на лавку, хлопотал вокруг него Олег.

- Ой, что-то мне уже больно плохо, ребята,- плюхнувшись за стол, Тугомир обхватил свою голову руками, и быстрыми движениями стал тереть себе виски.

- Ах, ты, окаянный, и рожа у тебя хмельная! Закатить бы тебе в лоб сейчас! Да руки марать не хочется, - по всей видимости, это была уже развязка у седобородого рассказчика.

- Ничего, ничего, сейчас по чарочке и всю хворь, как рукой снимет!- Олег махнул рукой, и к нему тут же подбежал тот самый паренёк, держа перед собой кувшины с хмельным напитком. Тугомир схватил кувшин и с жадностью осушил его до дна. Потом замер на мгновение, посмотрел на Олега остекленевшим взглядом, и бухнулся головой об стол, тут же громко захрапев.

- Когда он очнется, тогда и сказка моя далее зачнется, а теперь пока вся, прибаутка моя,- закончил седовласый старик, вставая из-за стола и, двигая своими лаптями к выходу.

Олег тоже встал и подозвал к себе, быстро снующего между столами, мальчонку:

- Ночлег у вас свободный имеется?

- Имеется, имеется, я могу проводить,- быстро прощебетал он. Олег расплатился за кувшины с медом и вместе с Ярофеем проследовал в другую половину, где им выделили комнату с двумя лавками для сна. Как только дверь за мальчуганом закрылась. Ярофей с вопросами кинулся к Олегу:

- Ты, знаешь, этого дружинника Тугомира?

- Да, нет, что ты! Я его, как и ты, первый раз в глаза вижу,- ответил спокойно Олег.

- А откуда тогда, ты, имя его знаешь?- удивленно спросил Ярофей, хлопая своими рыжими ресницами.

- Так я слышал, как его дружки называли,- проговорил Олег, плюхаясь на свою лавку.

- И он тебе поверил?- удивленно поднял бровь Ярофей.

- Ну, по крайней мере, охота развязывать драку у него отпала,- произнес Олег, снимая с себя сапоги и отвязывая саблю.

- А если он сейчас поймет, что видит тебя впервые, и что под Туровым он никогда даже и не был?- забеспокоился Ярофей.

- Да может он и понял, что видит меня впервые, только от славы героя не с руки ему было отказываться, тем более пред своими же приятелями! А сейчас проспится и мирно свалит из харчевни, - пояснил Ведун. - Да, что, ты, так об этом беспокоишься, зверь лесной? Ложись спать, а то с тобой так ведь до утра проболтать можно. Завтра встанем, наберем запасов и снова в путь,- с этими словами Олег мирно отвернулся к стенке и засопел. Ярофей последовал за ним, укладываясь на свою лавку. Но не прошло и нескольких минут, как Волкодлак нарушил ночную тишину снова:

- Слышь, Олег?

- Ну, чего еще?- буркнул недовольно Ведун.

- Зря мы здесь ночевать остались.

- Это почему еще? - повернулся в его сторону Олег.

- А вдруг, тот обманутый дружинник своих друзей соберет и нас здесь искать кинется?- оживился Ярофей.

- Не кинется. Он тебя уже забудет к утру много раз. И потом, у тебя есть другие предложения?

-Нет. Но, как хорошо было бы, на свежем воздухе заночевать,- мечтательно проговорил Ярофей.

- Ярофей, мы в городе сейчас, а не на природе! - напомнил ему Олег и со смехом добавил,- вот этим и отличается зверь от человека. Человек к комфорту тянется, а тебя - на природу заночевать.

- А я и есть человек, только иногда в зверином обличии и, к тому же, наделенный большими способностями.

- Ярофей, что-то я в тебе раньше не наблюдал такой заносчивости, и откуда ты успел этого нахвататься-то? - заметил Ведун. - Нда, видимо, на тебя так дурно цивилизация влияет.

- Что дурно влияет?- переспросил Ярофей.

- Все, давай спать, а то, вон, уже глубокая ночь на дворе, а тебя все на задушевные беседы тянет. Правда, говорят, коты по ночам бодрствуют. А днем спать - я тебе не дам. Завтра в чем свет - подъем, - недовольно проговорил Олег, поворачиваясь спиной к Ярофею.

- Олег, - вкрадчиво произнес Ярофей,- только, знаешь, ведь мы уже скоро придем.

Ведун напрягся, ожидая, что хочет этим сказать Ярофей.

- Здесь уже близко осталось. Ингольф живет рядом, где-то недалеко от города. Несколько дней пути от Веневска, - продолжил тихо Волкодлак. Олег молчал.

- Просто я хочу сказать, что встреча с ним очень опасна. И эти ночи могут быть последними для кого-то из нас.

Олег резко вскочил с кровати.

- Ярофей, зачем, ты, мне все это говоришь. Я никогда не поверю, что в твоем сердце живет страх за свою жизнь, и что, ты, можешь чего-то опасаться вообще. Даже, если ты и родился с человеческой боязнью чего- либо, то дух зверя перекроет ее полностью, навсегда разучив тебя трястись за свою шкуру. А если, ты, проявляешь заботу обо мне, то не стоит. Я знаю ради чего, то есть ради кого я иду к Ингольфу. И ничто меня не остановит, потому что я обещал вернуться, а Велена - меня ждать, она верит в то, что я обязательно за ней приду. А вот тебе приближаться на такое опасное расстояние к Ингольфу не стоит, потому что тебя тоже ждет девушка, по имени Паулина, и чтобы не случилось, она будет ждать тебя всегда. И ты просто не можешь - не придти. Так, что сейчас,ты, мне расскажешь, как найти дальше Ингольфа. А завтра поутру встанем, выйдем из города, и затем наши пути с тобой разойдутся. Только, хочу тебя предупредить, когда будешь назад возвращаться к Паулине, по общей дороге старайся не ходить, через лес пробираться будешь: от всякой беды подальше. Ну, не мне тебя учить, ты, уж и так лучше меня все лесные тропы знаешь.

- Олег, я не оставлю тебя одного, - решительно произнес Ярофей.

- Так, я понял, что спать сегодня, ты, не собираешься. Все, Ярофей. Дальше я пойду сам. Мне одного себя будет достаточно, легче будет спасти,- с нажимом в голосе проговорил Олег, - чем я о тебе еще заботиться буду.

-А разве я тебе нигде не помогал? А как же деревня с вампирами или, ты, уже все забыл?

- Значит так. Запомни. Ты - всего лишь проводник. А помогать в битве, мне не нужно, я никого себе в помощники не нанимал. Так, что проводил - спасибо, а дальше дороги наши с тобой расходятся, - отрезал Олег. Повисла гнетущая тишина. Через некоторое время Ярофей произнес:

- Хорошо, я расскажу тебе, где искать Ингольфа.

Тишина раннего утра было разбужена вороньим криком. День выдался пасмурным: с неба то и дело принимались сыпаться мелкие капли дождя. Олег с Ярофеем спустились вниз, чтобы подкрепиться и взять с собой еды в дорогу. Затем, расплатившись с хозяином, небольшим лысеющим мужичком, они направились к выходу. Внезапно дверь резко отворилась, и на пороге появился тот самый стражник Гудим, который пропускал их через ворота в город. Олег отпрянул назад, пряча за собой Ярофея и уверенно кладя руку на эфес своей сабли.

- Ой, Слава Перуну, вы еще здесь,- воскликнул Гудим,- а я ведь решился. Всю ночь без сна провел и решился!- дальше он наклонился к Олегову уху и прошептал,- Я согласен срамной уд увеличить, а пусть все бабы после этого по мне с ума сходят,- и потом уже бодро и во всю глотку,- Ну, что договорились? Сколько будет стоить, и где увеличивать будем?

- Только поздновато, ты, что-то отыскался, нам уже уходить пора,- произнес сухо Олег.

- Ну, как же так, ведь я спешил, вас боялся не найти, а вот нашел и поздно?- лицо Гудима скривилось от обиды. Олег молчком закинул котомку себе за спину, собираясь выйти из избы. Гудим вцепился ему в руку, пытаясь остановить, и быстро заговорил:

- Ну, мне, правда, очень нужно, - потом потупив взгляд, тихо произнес,- у меня ведь до сих пор ни одной девушки не было, они меня все почему-то стороной все обходят, а я же тоже человек, мне любви хочется,- чуть не плача проговорил стражник. Олег на это ничего не сказал, а только пожал плечами, собираясь, наконец, выйти из харчевни.

-Олег, помоги человеку! - раздался сзади уверенный голос Ярофея. - Тебе же это ничего не стоит, а он счастье в жизни обретет.

Олег остановился, развернулся, прикрыв за собой, уже наполовину открывшуюся дверь, и быстро подошел к Ярофею:

- Ты, что просишь, как ты себе представляешь, я это делать буду, это же обман, шутка, забавная придумка, и больше - ничего!- почти прошипел ему в ухо Олег.

- А вот, как, ты, ему это говорил, так и сделай все по порядку,- с твердостью в голосе ответил Ярофей. Олег пристально посмотрел на него, словно изучая, пытаясь как будто уловить в нем то, что до сего момента ему разглядеть так и не удавалось.

- Хорошо. Будь, по-твоему, я попробую,- и уже, обращаясь к Гудиму решительно крикнул, - Гудим, иди сюда, сейчас все сделаем! Все девки твои будут, не забудь потом на свадьбу нас пригласить!

Стражник подбежал с глазами полными радости от, внезапно свалившегося на него, счастья. Олег поставил Гудима пред собой и, положив свои руки ему на плечи, властно произнес:

- Сейчас, ты, пошире распахнешь свои глаза и, не моргая, будешь глядеть в очи моему брату. Готов?

- Готов,- дрожащим голосом проговорил стражник.

- Итак - начали! - Ярофей тут же выскочил из-за спины Олега и вперил свой янтарный взгляд на Гудима. Тот вдруг весь как-то мелко задрожал, потом вдруг пошатнулся, но все- таки устоял и прошел всю процедуру воздействия на него колдовским взглядом - стоически. Между тем, Ярофей, посмотрев на него, так несколько минут, решил, что этого достаточно и отошел в сторону. Теперь к Гудиму приблизился Олег, который величественно поднял над стражником свою руку и аккуратно водрузил ее ему сначала на плечи, затем на грудь и чело, читая вслух заговор достаточно громко, чтобы слова были понятны и различимы для Гудима: "Стану я, поутру, благословясь, пойду перекрестясь; в чисто поле под восточную сторону к морю - окияну. Среди синего моря - окияна лежит бел горюч камень; на белом горючем камне стоит крепкое дерево дуб; как на том крепком древе дубе стоит сук на восточную сторону. А с восточной стороны идут двенадцать братьев и тринадцатый вихорь и расшатывают в крепком древе том сук. И я, зашедши, подойду поближе и поклонюсь пониже. Гой, еси вы, двенадцать братьев ветров и тринадцатый вихорь! Пусть у Гудима играла бы также юность, и ярость, и плоть телесная, и горячая кровь. И как в крепком дубе том сук стоит, и так бы у сего Гудима мужская кость стояла бы в день при солнце, и в ночь при месяце, при частых звездах, при высоте облака; как горюча сера на огне кипит, так бы и у Гудима, играла бы юность и ярость, и плоть, и горячая кровь. Уста мои замок. Язык мой ключ". Ну, всё, заговор окончен, - продолжил уже тихим голосом Олег,- теперь жди, когда подействует, произнес он, убирая свои руки с его головы. Гудим встрепенулся, как будто после сна, и блаженная улыбка осветило все его лицо.

- Ох, хорошо-то как, словно заново родился. В теле сила такая появилась, ажно прямо сейчас бы с птицами на небо взлетел,- мечтательно произнес Гудим, присаживаясь на лавку.

-Ну, ладно, ты пока помечтай, а нам уже уходить пора,- проговорил Олег, поправляя саблю на перевязи.

- Ой, постойте, а чем мне вас отблагодарить-то?- вскочил быстро на ноги Гудим.

- А какой сегодня день? - спросил с серьезным видом Олег.

- Базарный - день торжища,- ответил Гудим.

- А мы всегда в такой день бесплатно работаем,- объяснил Олег и вышел на улицу, прикрыв за собой дверь. Ярофей тоже закинул мешок с едой себе за плечи и отправился следом.

Погода уже успела разгуляться, радуя горожан показавшимся из-за туч солнышком. Народ кругом суетился, спеша каждый по своим делам.

- Олег, а может, на торжище заглянем, я что-нибудь Паулине в подарок куплю.

- Ярофей, время оттягиваешь, думаешь, передумаю и тебя с собой возьму?- спросил с укором Ведун. Ярофей обиженно отвернулся.

- Ладно, верю, что ради Паулины на ярмарку зовешь, тогда идем,- и они бодро зашагали в сторону большой площади, где находились торговые ряды ремесленников, купцов и просто деревенского люда, промышлявшие продажей изделий своего труда. На одной стороне располагались лотки с гончарными изделиями: кувшинами, мисками, плошками, горшками. Некоторые изделия были расписаны интересными замысловатыми узорами и предназначались для богатого покупателя, настоящего ценителя красоты. По другую сторону от горшечников устроились со своим товаром кожевники. Из всего изобилия Ярофей выбрал маленькие женские сапожки из красной кожи, которые были украшены узорами в виде листьев из цветной кожи.

- А за сколько продаешь?- спросил Олег у торговца обувью.

- А за четыре куны отдам!- ответил кожевник, коренастый здоровый мужик, с чернявой бородой - лопатой. Ярофей посмотрел вопрошающе на Олега.

- Ты что, Ярофей у нас с тобой последние четыре куны остались, больше нету, - прошептал ему на ухо Олег.

- А, давай, по три,- заявил Ярофей.

- А по три- лапти себе иди купи!- небрежно ответил хозяин сапожек,- Не хочешь покупать, не задерживайся, а то дождик пойдет- товар раскиснет!- зычно проголосил кожевник, делая им знак рукой, чтобы те отошли в сторону. Ярофей сразу сник, понурив голову, и быстро пошел в сторону, уходя с торжища.

- Ярофей, стой! Ну, что, ты, как маленький, ну, мы же не можем все деньги отдать, у нас тогда вообще ничего с тобой не останется, а вдруг, коснись что,- Олег остановил Ярофея, схватив его за руку. Ярофей молчал, отвернув голову от Олега.

- Ну, послушай, мы ведь можем что-нибудь другое присмотреть, платочек, например, или ленту какую-нибудь. Ну, дались тебе эти сапоги, я понимаю, что красивые очень, но и дорогие какие!- пытался уговорить его Олег.

- Да, ничего, пойдем тогда ленту выберем. Тоже подарок ведь хороший, - вздохнул Ярофей.

- Посторонись!- проорал рядом извозчик, который ехал на телеге, пробираясь между рядами.

- Куда прешь, окаянный? Не видишь люди стоят,- рявкнул кто-то из проходящих мимо мужиков на кучера.

- А, ты, бы лошади еще под брюхо залез, а потом жалился. Катись откуда выкатился, покудова кнутом тебя не огрел! - рявкнул извозчик, замахнувшись на мужика кнутом, и опять бросил зычно в толпу: - Посторонись!

-А пойдем и купим все- таки сапоги Паулине!- проговорил Олег и, решительно развернувшись, быстрым шагом пошел назад к кожевнику. Красные сапожки стояли на прежнем месте среди другой разноцветной обуви, собирая восторженные возгласы настоящих ценителей красоты. Олег вытащил из-за пояса свой мешочек с деньгами, развязал его, высыпав оттуда четыре серебряные монеты, и подал их кожевнику:

- Мне сапожки вон те, красненькие!

- Красненькие, говоришь, а кошельком с деньгами не гремишь. Четыре монеты только для поршни гретой,- пропел торговец.

- Какие поршни, мне сапоги нужны, вон те, красные. Ты же говорил, они четыре куны стоят, вот я и принес тебе четыре,- разъяснил ему Ведун.

-Говорил, не говорил: товар ходовой, спрос большой! А теперь я за них пять прошу! Не засть покупателям, проходи дальше!- отмахнулся от Олега кожевник.

- Слушай, ты, мешок, кожаный!- Олег подошел вплотную к продавцу, - если, ты, сейчас же не продашь мне то, что я хочу, я из твоей же шкуры сейчас тебе поршни сделаю,- зло прошипел ему в ухо Олег. Глаза кожевника быстро забегали, он лихорадочно думал, звать ли кого на помощь или все- таки продать сапоги этому воинственно настроенному покупателю. Но здравый смысл победил. Дешевле было все - таки их продать, нежели быть битому и потерять еще к тому же часть товара, под неусыпным наблюдением воришек из толпы.

- Давай, дело-то делать и по рукам! А потом пойдем в баню! - и уже подмигивая Ярофею, кожевник продолжил, - я уступлю тебе мою рыжую Матаню!

-Хорош, балагурить!- грубо оборвал его Олег. Кожевник быстро выхватил из рук Олега деньги и предал ему сапоги.

- Держи свой подарок, Волкодлак! - Ярофей взял сапожки и подал их Ярофею, улыбаясь ему своей лучезарной улыбкой. Ярофей засветился весь от счастья, прижимая их к своей груди. Олег на мгновение просто залюбовался своим напарником.

Ярко - рыжие его волосы выглядели на голове большой копной, волнистые пряди которой спускались до самых плеч, переливаясь и играя на солнце медно- золотистым блеском и, придавая всему его облику образ нереального, завораживающего своей мистической красотой, сказочного существа. А глаза горели желтым янтарем, отражая всю радость такой ранимой и чувственной души.

- Устал кричать, покупайте так! - раздался прямо над ухом громогласный голос проходящего мимо мужика, который был весь обвешан всевозможными бусами: из горного хрусталя, янтаря и цветного стекла. Поравнявшись, он увидел в руках Ярофея красные сапожки и тут же остановился и громко предложил:

- Слышь, паря, а у меня к твоим красным сапожкам есть красивые бусы для твоей барышни. Вот эти! Подойдут?- и в руках у торговца появилась долга пронизь Пронизь - украшение в виде нитки с нанизанной на ней бусинами. с алыми, как ягоды рябины, стеклянными бусами. Ярофей поднял глаза на торговца украшением и замер, не зная, что на это ему сказать.

-Но мы не можем их у тебя купить,- растерянно сказал Ярофей.

- Как это вы не можете?- усмехнулся мужик,- неужели твоей зазнобе мои бусы не по нраву будут?

- Нет, что ты, твои бусы очень красивые - глаз не оторвать. Но...,- потупил свой взгляд Ярофей, - понимаешь, нам больше нечем тебе платить, у нас нет больше денег,- тихо произнес Ярофей.

- Ну, нечем, так нечем, тогда прощевайте, добры молодцы! - небрежно сказал мужик и пошел дальше между лотков. Потом вдруг резко остановился, развернулся и, сняв со своей шеи длинную пронизь красных бус, вернулся обратно к Ярофею с Олегом:

- А слушай, а бери так,- сказал мужик, протягивая Ярофею украшение.

- Как так?- удивился Ярофей,- А как же деньги?

- А никак деньги, вы же не жадничаете, у вас их просто нету. Ну, с кем не бывает, бери.

- Я так не могу - проговорил Ярофей.

- Бери, кому сказал, пока не передумал. Я сегодня тебе бусы просто так отдаю, а завтра у меня их просто так кто-нибудь купит. Вот мы и квиты с тобой будем,- мужик сунул в руки Ярофея бусы и зашагал быстро прочь. Ярофей спрятал бусы в запазуху, а сапожки положил в свою котомку.

- Бусы не потеряешь?- улыбаясь, спросил Олег.

- Нет, пускай около сердца будут, - проговорил счастливый Ярофей, погладив их через рубашку.

Вскоре, все еще находясь под впечатлением криков, шума и случайных разговоров, Олег с Ярофеем вышли с базарной площади.

-Теперь нам нужно выходить из города, - коротко объяснил Олег,- вон, там уже Северные ворота виднеются, так что нам уже пора расставаться, Ярофей.

Ярофей остановился и тихо произнес:

- Олег, так скоро?

- Ярофей, когда-нибудь нам все равно пришлось бы расстаться.

- Олег, как ты думаешь, Паулине понравятся наши подарки?- моргнув своими рыжими ресницами, спросил Ярофей.

- Конечно, понравятся, ты даже в этом не сомневайся,- произнес Олег. Ярофей в ответ только мечтательно улыбнулся.

Внезапно на горизонте показались несколько всадников, которые спешно неслись галопом во весь опор вдоль главной улицы, вздымая клубы пыли под собой.

-Княжеский дозор скачет. Они за порядком в городе следят,- объяснил Ярофею Олег. - Да и нам с тобой пора,- еще не успели прозвучать его последние слова, как вдруг группа всадников вдруг остановилась, поравнявшись с ними. Один из воинов, по-видимому, старший над всеми, подъехав ближе, властным голосом произнес:

- Вы, кто, такие?

- Мы - путники, в ваш город пришли, чтобы переночевать, да запасы со снедью пополнить, - вежливым голосом объяснил Олег.

-Больно странные вы оба, а в мешке что? - сухо спросил стражник, указывая на котомку Ярофея, висевшую за его спиной

- Как что - еда, да покупки небольшие,- разъяснил Олег.

- Ну-ка развяжите мешок, посмотрим, какие у вас там покупки,- велел стражник, обращаясь к ним. Ярофей послушно снял свою котомку с плеча, и развязал бечевку.

-Ждан, ну-ка проверь!- крикнул старший молоденькому дружиннику. Тот быстро спешился со своей лошади и подошел к Ярофею. Олег сделал шаг вперед и, оказавшись между ними, произнес, обращаясь к дружиннику:

- Послушайте, мы люди мирные, и никакого вреда ни вам, ни вашим горожанам не принесем. Сейчас хотели уже уходить, прощаясь с вашим городом. К чему нас задерживать?

- Слышали? Мирные!- ухмыльнулся главный из них, оборачиваясь к своим дружинникам, - только у одного сабля с тяжелым кистенем на поясе, а у второго - глаза не человеческие,- старший дружинник наклонился со своего седла и в упор посмотрел в глаза Олега.

Ждан вырвал из рук Ярофея мешок и, перевернув его, стал вытряхивать содержимое на землю. Первыми в пыль полетели красные сапожки, следом за ними: краюшка хлеба, две луковицы, кусочек вяленого мяса и что-то еще, совсем маленькое упало в пыль, блеснув на солнце. Стражник моментально наклонился, подняв упавший предмет с земли, а потом быстро выпрямился и протянул руку со своей находкой предводителю. Олег замер от изумления. На открытой ладони стражника он увидел, горящий пурпурным огнем, рубиновый перстень княжны, который когда-то отыскал Олег, отобрав кольцо у нищего. Но тогда он передал его назад княжне. На красном, как кровь, камне перстня светились, переливаясь на солнце, витиеватые магические руны.

- Да это же перстень нашей княжны! Помните, как она его все искала? Она-то думала, что потеряла его, а тут, оказывается, без воровства не обошлось! Итак, Жадн, вяжи этого рыжего, пусть с нами пойдет.

- Остановитесь! - крикнул Олег, - Это какая-то ошибка! Ярофей не вор, он никогда им не был и не будет!

- А вот мы там и разберемся кто вор, а кто не вор. Перстень тогда у него откуда?- приподнял бровь стражник.

-А почему он не может его подобрать или найти. Княжна могла просто потерять кольцо, - пытался возразить Олег.

- А если он не виновен, значит, мы его сейчас отведем княжне, а если окажется, что он не вор, тогда мы его отпустим. У нас справедливая власть и зазря еще никто в нашем княжестве не пострадал! - отрезал старший дружинник, - Ждан вяжи его!

Олег подошел к Ярофею и быстро зашептал:

- Ничего не бойся, иди спокойно с ними. Княжна нас помнит и тебя освободит. Я буду ждать тебя здесь.

- Я не боюсь, - улыбнулся в ответ Ярофей и протянул свои руки Ждану, который быстро замотал их толстой веревкой.

-Ярофей, самое главное объясни княжне, что это какая-то ошибка, что перстень случайно попал к тебе в котомку, и что ты ничего у нее не брал! - быстро зашептал взволнованно Олег.

- Хватит шептаться, а то и тебя сейчас заберем, вместе будете в порубе Поруб - место заключения, темница (на Руси IX - XIII вв.) сидеть,- стражник с силой рванул рубашку на груди Ярофея, толкая его вперед, и оттуда выскочили красные, как рябинов цвет, бусы, которые тут же упали в серую дорожную пыль.

-Всё! Готово!- сообщил Ждан, садясь на свою лошадь. Стражники развернулись и тронулись в сторону княжеской гридницы Гридница - помещение во дворце князя для пребывания гриди или для приема гостей (на Руси IX - XIIвв), златоверхий терем которой, виден был издалека. Веревка натянулась, дернув Ярофея, и он спешно зашагал, вынужденный следовать за лошадью Ждана. Вскоре вся процессия скрылась за близлежащими домами. Олег стоял, размышляя над случившимся а, потом, как бы очнувшись от наваждения, нагнулся, поднял котомку Ярофея, его красные сапожки и убрал к себе в дорожный мешок. Еда была уже непригодна для употребления, и он, собрав хлеб, положил его в сторонку на обочине. Затем выпрямился и медленно побрел вдоль улицы, стоящих сплошным рядом домов. И только лишь разорванная нитка алых бус, рассыпанных по земле, краснела кровавыми каплями в серой пыли на притоптанной дороге.

Вскоре пред Олегом предстал во всей своей красе княжеский двор, с двух- и трехэтажными теремами внутри, чешуйчатые крыши которых горели желтоватым светом в ярких лучах полуденного солнца. Он располагался рядом с торговой стороной и вечевой площадью, и был огорожен высокой каменной стеной, у ворот которой стояли два хорошо вооруженных стражника. Для начала Олег решил обойти вдоль всей каменной стены, которая окаймляла княжеский двор с его многочисленными постройками, чтобы узнать: имеется ли еще какой-нибудь другой вход в княжеские палаты или нет. Но вход в его двор, как заметил Олег, был единственным у князя, и осуществлялся он через въездные двустворчатые ворота с северной стороны его большой вотчины. А это значит, что Ярофей, если бы его отпустили, мог выйти только через них. Олег отошел в сторонку и сел недалеко в траву, чтобы не выпускать из виду въезд в княжеский двор. Ворота то и дело открывались и закрывались, стражники то впускали, то выпускали разный люд: богатых купцов, ремесленников с телегами, горожан и обыкновенных мужиков с продуктами сельского труда для княжеской семьи и его челяди. Жизнь кипела и шла своим размеренным чередом. Солнце уже клонилось к закату, а Ярофей всё не было.

- Ярофей, Ярофей. Где ж ты есть Ярофей?- проговорил вслух Олег, зажав зубами травинку во рту. Затем он резко ее выплюнул, решительно поднялся, поправил саблю с кистенем и быстро зашагал к княжеским воротам. Стражники, как и прежде, стояли у ворот, вооруженные пиками и мечами. Олег подошел к одному из них и вежливо произнес:

- Поклон Вам от меня, служивые, а не подскажите, вы, мне, паренек такой рыженький не выходил из ворот?

Один из стражников хмуро посмотрел на Олега, оценил его суровым взглядом из-под сдвинутых бровей и через некоторое время произнес, выдавив из себя:

- Нет, рыжий парень отсюда не выходил.

- А, вы, его точно не видели? - спросил снова Олег.

- Точно,- внушительным голосом ответил второй стражник.

- А можно как-то узнать, что с ним? Его еще утром дружинники дозорные провели через эти ворота, обещав вскоре отпустить, а его до сих пор нет и нет, - произнес Олег, пытаясь как-то разговорить доблестных охранников. Но только молчание было ему в ответ.

- Ну, можно, хотя бы кого-то позвать, чтобы узнать о парне? Или пропустите меня, я сам пойду и узнаю, что там и как,- начал злиться Ведун.

- Не положено!- отозвался, наконец, стражник.

- Кем не положено? - осторожно спросил Олег. Стражники опять замолчали.

- Ну, что же мне теперь делать? Это мой напарник, и без него мне никак нельзя, - спросил снова Олег.

- Ждать!- отрезал первый стражник. Внезапно сзади себя Олег услышал конный топот, Ведун обернулся и отошел в сторону, пропуская к воротам сидящего на лошади воина.

- Олег! - Всадник вдруг спешился с лошади, спрыгнув на землю, и подошел к Ведуну. Это был ни кто иной, как Гудим. Лицо его светилось от счастья:

- Олег! У меня радость какая! Я ведь скоро женюсь! Познакомился с такой красавицей, краше ее на белом свете нету. Ух, как хороша! И, ты, знаешь, как она меня любит. Мне даже больше никого искать-то не пришлось! Она как увидела меня и все, и я попался. А она тут, при княжеском дворе, у самой княгине в подружках ходит. Вот теперь меня из стражников городских в дружинники перевили, лошадь дали! Так что спасибо Олег тебе еще раз. У меня после твоего заговора, вся жизнь полностью изменилась, по-другому пошла!- радостно проговорил Гудим,- А ты сам-то, что здесь стоишь? Ждешь кого?

- Жду, Гудим, только не дождусь, вот, все никак, - с грустью в голосе произнес Олег.

- А что случилось?- лицо Гудима стало вдруг очень серьезным.

- Брата моего Ярофея дозорные повязали, в воровстве обвиняют, но я-то знаю, что он, ни в чем не виноват. Обещали выпустить, но что-то все никак.

- Как же так у вас получилось-то. Вот беда, так беда. Ну, ничего, я что-нибудь сейчас непременно узнаю. Жди меня пока здесь,- и с эти словами Гудим взял под уздцы свою лошадь и прошел внутрь двора, которые за ним тут же закрылись.

Прошло время, начало уже смеркаться, а Гудима все не было. Уже сменились стражники, на смену которых пришли другие. Но, по сравнению с прежними охранниками, эти были еще несговорчивее: как не пытался их расспросить Олег, все было тщетно, никто из них не захотел проронить даже слова. Олега охватило сильное беспокойство, он уже не мог сидеть на месте, а продолжал ходить взад и вперед, реагируя на каждый звук открываемых ворот. И, уже не выдержав, он собрался вновь подойти с вопросами к стражникам, как внезапно ворота открылись, выпуская наружу Гудима. Олег быстро подбежал к нему.

- Ну, что там? - спросил обеспокоенно Ведун.

- Плохо все. Ярофея обвинили в краже, и он теперь в княжеском узилище Узилище - темница. находится.

- Кто обвинил?- глухо спросил Олег.

- Княжна, - произнес в ответ Гудим.

Как-то вдруг померкло все сразу вокруг, отозвавшись болью в душе Олега. Княжна - эта совсем еще юная девочка, но слишком рано повзрослевшая для своих лет. Для которой не было никаких преград в ее, еще по-детски наивной, но уже слишком взрослой жизни, которая дала ей право быть вершительницей судеб над многими людьми. И теперь эта, избалованная постоянным вниманием и любовью, молодая княжна, была обижена и оскорблена до глубины всей своей души и жаждала мщения. Ведь то, что доставалось ей с такой легкостью, вдруг впервые не захотело подчиняться и ускользнуло, не став очередной игрушкой в ее руках. И причиной этих страшных глубоких чувств, состоящих из смеси обиды, мщения, гнева, которые переполняли сейчас ее душу, был ни кто иной, как сам Олег.

- Гудим, Ярофея можно спасти из темницы?- осторожно спросил Олег. Гудим помолчал, а потом отрицательно покачал головой.

- Олег, это не возможно, оттуда его не вытащишь, там полно охранников, а темница сама - в тереме, под землей.

- А с княжной я могу встретиться?- поинтересовался Олег.

- Я постараюсь поговорить со своей невестой Рагнедой, она у княжны в услужении, и может с ней поговорить,- Гудим хотел уже сорваться с места, но Олег остановил его.

- Гудим, скажи своей Рагнеде, чтобы она передала княжне, что к ней с важным для нее разговором пришел Олег - тот самый кузнец, который подковал когда-то ее коня. Она поймет, кто это.

- Хорошо. Я сейчас. Я быстро,- и Гудим быстро исчез за воротами княжеского двора. Олег остался ждать. Прошло немного времени, как Гудим вскоре появился вновь и, покачав в отрицательном жесте головой, проговорил.

- Рагнеда просила тебе предать, что княжна не принимает никого, и в последнее время она вообще какая-то раздражительная, даже подружек к себе не пускает. А когда Рагнеда проговорила о тебе, то она расхохоталась сначала, а потом сказала, что знать не знает, и слышать никогда не слышала ни о каком таком Олеге - кузнеце. Все очень плохо Олег. Ярофея нам не вытащить.

Олег медленно опустился и сел в траву.

- А с князем вашим, отцом княжны, я могу поговорить?- снова спросил Олег.

- Нет, князя сейчас нет в городе, он днесь Днесь - теперь, сегодня. уехал к своему внезапно захворавшему брату. Вот ждем его возвращения на днях,- тяжело вздохнув, произнес Гудим,- Только, навряд ли, он тебе поможет. Он хотя и добрый, а дочь свою превыше всего чтит, как бы только хуже не приключилось после разговора с ним.

- Гудим, ты можешь показать, где горенка с комнатой княжны?

- Олег, ты что удумал? Олег, слышишь, не смей! Выбрось даже из головы эту затею! У тебя ничего не выйдет! За это, слышь, что бывает - смерть!- испуганно запричитал Гудим.

- А у меня, разве, есть выбор?- вскинув бровь, произнес тихо Олег.

- Ну, подумаешь какой-то перстень, скорей всего она сама его и потеряла, просто у нее настроение сейчас плохое очень, но завтра, глядишь, оно поменяется, и она его простит, и всех простит, и вы опять будете вместе, вот увидишь, так оно и будет,- Гудим с надеждой посмотрел на Олега.

- Ой, ли, но что-то не верится мне, что она всех нас простит,- размышляя вслух, проговорил Олег,- Ладно, Гудим, ты, мне покажешь ее комнату?- глухо проговорил Олег. Гудим как-то весь скукожился, опустил голову, вобрав ее в плечи, тяжело вздохнул и произнес дрожащим голосом.

- Покажу. Вон там, на втором этаже резная арка с лестницей на широких столбах ведет в ее половину.

-Арка, которая видна отсюда?

- Да.

- Хорошо, спасибо тебе Гудим, не беспокойся, если что, я тебя не выдам. Спи спокойно,- с этими словами Олег поднялся с земли, отряхнув свои льняные портки от прилипших сухих травинок, и быстро пошел прочь.

Гудим все еще стоял, наблюдая, как высокая фигура Олега удалялась все дальше от него, унося с собой тревогу и беспокойство сегодняшнего дня. Гудим вздохнул и, развернувшись, пошел внутрь княжеского двора, мысленно пожелав Ведуну удачу.

Уже окончательно стемнело, когда город накрыла первозданная тьма. В прорехах между темными облаками появились первые седые звезды. Олег подошел к высокому бревенчатому тыну, который окружал с западной стороны княжеский двор. Отсюда хорошо было видно горницу молодой княжны, которая находилась над гридницей. Ведун прислушался к звукам в ночи. Кругом было все тихо, и лишь всполохи костров у ворот, у которых грелись ночной порой стражники, поднимались ввысь вместе с огненными искрами, раскалывая и освещая вокруг темноту. И снова тишина. Олег подпрыгнул, зацепившись руками за верхушку тына, подтянулся, и перемахнул на другую сторону, приземлившись во внутреннюю часть княжеского двора. Как только ноги его коснулись земли, он тут же присел, притаившись в густой траве у забора. У главного входа в терем горел большой костер и двое стражников приглушенно вели беседу. "Надо же, какие дисциплинированные - никто не спит",- подумал Олег и, поднявшись, тихо стал передвигаться для того, чтобы незаметно обойти стражников. И вдруг Олег увидел, как большая черная тень отделилась от тына и ринулась прямо в его сторону. Олег похолодел от ужаса. На него бежал, приближаясь с неимоверной скоростью огромный черный пес. Олег опять присел, вжавшись в траву. Пес, рыча, подлетел со всем близко и, остановившись на безопасном расстоянии, начал истошно лаять.

- Вот те ква! - прошептал про себя Олег, - Только бы эта тварь на меня не набросилась! И что я не спросил про собак у Гудима.- Пес истошно продолжал лаять, а стражники даже не шевелились. Вдруг один из них громко крикну, обращаясь к собаке:

- Альф! Ну чего, ты там разбрехался, иди сюда, Альфик, Альф!- Но Альф и не думал униматься, он чуял Олега, и пытался сообщить людям, что во двор прник чужой. "Нда, а вы не очень шуганные, видимо и, правда, в вашем княжестве тишь, да благодать",- произнес Олег про себя, думая как бы отогнать собаку. Но один из стражников все- таки не выдержал и сердито крикнул:

- Распута, да уйми ты этого пса, он что, всю ночь брехать собрался?

-Да, небось, опять ежа нашел, он до них дюже охоч. Сейчас приведу,- Распута, нехотя встал и пошел за собакой. Подойдя ближе, он замахнулся на кобеля, сердито шлепнув его рукой по спине:

-А ну, пошел отсюда, пустобрех!- кобель обиженно заскулил и скрылся в темноте. Олег замер ожидая, когда стражник развернется и уйдет восвояси, но тот не спешил. Он вдруг сделал шаг вперед, приближаясь неотвратимо к Олегу. Ведун вжался в землю, ожидая с минуты на минуту, что его сейчас обнаружат, тогда останется или бежать, унося с собою ноги или вытаскивать саблю и драться, защищая свою жизнь. Но драться, с ни чем неповинными людьми, ему совсем не хотелось. Олег затаил дыхание, ему ничего не оставалось делать, как молить о том, чтобы стражник ушел восвояси, но тот сделал шаг и еще один шаг по направлению к нему. Ведун весь напрягся, превратившись в сжатую пружину, мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Но вдруг стражник остановился, потом медленно задрал рубаху и, приспустив портки, характерно зажурчал в траву. Облегчившись, он сладко зевнул, шлепнул себя по лицу, смачно прибив комара и, развернувшись, бодро зашагал назад к костру. Олег подождал еще немного и затем быстро стал пробираться к боковой стене княжеской гридницы - большой бревенчатой палаты, где собирался князь со своей дружиной. Толстые столбы поддерживали ее кровлю, покрытой деревянным лемехом. Над гридницей высился тот самый златоверхий терем, где должна, по словам Гудима, находится княжна. Из его наружной стены выступала небольшая площадка, укрепленная на балках, в виде дугообразного перекрытия, которая сообщалась с внутренними комнатами. Олегу необходимо было пробраться именно туда, чтобы проникнуть внутрь терема. И тогда он дотянулся до бруса, который располагался горизонтально, поддерживая вверху арочный выступ, затем сгруппировавшись, он подтянулся и повис на толстой балке, вцепившись руками в решетчатые прорези невысокой ограды, которая находилась по внешнему краю арочного выступа и служила предохранением от падения вниз. Олег висел на руках, перемещая свое тело к перилам, окаймляющую узорчатую решетку. Как только руки его коснулись перил, он тут же подтянулся и перемахнул внутрь арочного навеса, и мгновенно затаился, вглядываясь в темноту. Кругом не было ни души, и вход в терем был свободен. Олег подошел к двери и потянул ее на себя, дверь подалась, впуская его внутрь. Горница, куда он вошел, была освещена мерцающим светом, который исходил от восковых свечей, стоявших на столе. Вдоль стен стояли широкие лавки, покрытые богатыми материями из византийской парчи и бархата, а также меховыми полостями. На полках размещались расписные чаши, стеклянные кубки, золотые и серебряные блюдца. А в центре горницы стояла большая кровать, на которой спала сама княжна. Олег тихо подошел к ней и сел рядом. Княжна зашевелилась и приоткрыла глаза. Взгляды их встретились. Вдруг она ахнула и резко приподнялась, сев на кровать. Глаза ее расширились от удивления, когда она увидела, сидящего перед собой Олега.

-Привет,- тихо произнес Ведун.

- Ты, как здесь оказался?- спросила она, справившись со своим волнением.

- А через балкон залез, ты же меня через дверь не принимаешь,- произнес Олег.

- Какой такой балкон,- повторила она в изумлении.

- Арка над гридницей,- спокойно разъяснил Олег.

-Что тебе нужно?- строго спросила она. Ведун улыбнулся своей широкой улыбкой.

-Мне нужна, ты, Хэльга. Ты, же так этого хотела, чтобы я непременно сам пришел к тебе. Я и пришел, - ласковым голосом проговорил он.

-Пошел, прочь, я тебя не звала!- властным тоном проговорила она, прикрывая грудь шелковым покрывалом.

- Вот и именно, я бы приходил, а ты бы меня выгоняла. Я бы снова приходил, а ты бы снова меня выгоняла. Ты же этого хотела, нравиться тебе людьми-то играть?

Но только для этого тебе сначала нужно было разыграть историю с потерянным перстнем, потом подкинуть его Ярофею, а затем заставить меня явиться к тебе любой ценой, заточив парня в темницу. Вот я пришел, и теперь я здесь у тебя. Что дальше, а красавица?- подмигнул ей Олег. Княгиня ничего не ответила, широко распахнув свои глаза, в которых играли огненные блики свечей.

- Неужели не знаешь? - усмехнулся Ведун.- А я знаю. Сказать тебе, почему ты это все творишь?- вдруг сразу стал серьезным Олег, - потому что ты мстишь, ты хочешь отомстить мне зато, что у тебя тогда ничего не получилось, тогда, когда ты пришла ко мне, чтобы соблазнять меня. Ведь ты привыкла, что весь мир кружится вокруг тебя. И ты любить-то по- настоящему никого не любила, но даже готова была отдаться, лишь бы любой твой каприз, любое твое желание были исполнены. Иначе не успокоиться тебе никак.

- Замолчи!- прервала его речь княжна.

- И что теперь мне нужно сделать, чтобы ты отпустила Ярофея?- заговорил снова Олег.

- Твой Ярофей виноват, и он будет наказан за кражу моего кольца,- с властными нотками в голосе произнесла княжна.

- А, по-моему, ты заигралась, считая себя вправе получать все то, что только тебе захочется. Ты даже готова обвинить невинного человека, чтобы любым путем заполучить желаемое. Так нельзя Хельга. Ты играешь с огнем. Ты, ведь дочка князя и должна быть мудрой, а не вести себя как избалованный капризный ребенок, которому отец потакает делать все, что тот захочет.

- Замолчи, это не правда! И Ярофей твой никакой не человек, он - Волкодлак, - почти выкрикнула обиженно княжна, обрывая Олега.

- Да, кем бы он ни был, я знаю одно, что душа в нем человека. Поэтому мы сейчас с тобой спустимся в подземелье, и ты дашь приказ стражникам отпустить Ярофея.

- Я никуда с тобой не пойду!- категорично ответила она.

-Хельга, чего ты хочешь? Я понимаю, что я тебя обидел, оскорбил, пренебрегая тобой как женщиной, но ты должна меня понять, что это не потому, что ты мне не нравишься, а потому, что я люблю...

- Да как ты смеешь, мне это говорить, ты, который без роду и племени!- оборвала его княжна. Пришло время удивляться уже Олегу.

- Как ты сказала: " без роду и племени"? А с чего ты так решила?- спросил ее Олег.

- Да я знаю про тебя многое, и, ты, не думай, что ты один такой умный выискался, который всем указывать и всех учить здесь может. А твой Ярофей останется в подземелье - навсегда! И ступай прочь отсюда, пока я стражу не позвала!- в гневе выкрикнула княжна.

- Значит это окончательное твое решение?- сухо проронил Олег. Княгиня презрительно посмотрела на Ведуна и отвернулась, показав тем самым, что разговор окончен.

- Ну что ж, ты сама это выбрала,- Олег медленно вытащил из-за пояса острый нож. Глаза княжны расширились от ужаса, она побледнела, губы ее задрожали:

- Что ты хочешь сделать?

- Заставить тебя встать и спуститься в подземелье,- спокойно произнес Олег.

- А если я откажусь, ты меня убьешь? - с дрожью в голосе проговорила она. Олег улыбнулся в ответ, потом тихо проговорил:

- Как для тебя все просто: убить или помиловать. Но я поступлю немного по-другому. Я отрежу твою косу.

- Что?- княгиня схватила свою косу руками и прижала к своей груди,- Да как тебе такое в голову придти смогло, ты хочешь меня обесчестить?

- А, ты, мне не оставляешь другого выбора, Хэльга. Отпусти Ярофея и мы с тобой расстанемся навсегда, и ты забудешь о моем существовании,- произнес тихо Олег.

- Я не могу,- еле слышно проговорила она.

- Все понятно, значит, я зря тут пред тобой распинаюсь. Ты, скорей всего, не понимаешь нормальных слов, с тобой надо просто действовать. Ты, пока не получишь свое - не успокоишься. Ну, хорошо. Будь, по-твоему, - Олег наклонился к ней и, резко схватив ее за плечи, подтянув ее к себе. Она вся сжалась, распахнув от ужаса свои и так слишком большие глаза.

- Что ты хочешь сделать?- испуганно спросила она.

- Свершить то, что не получилась у нас тогда. Он повалил ее на кровать, наваливаясь на нее всем телом. Она выставила вперед руки, не давая ему приблизиться к себе.

- Нет, Олег, остановись, я не хочу так!- взмолилась она, еле сдерживая слезы,- прошу тебя!

- Не хочешь? А ты, почувствуй на себе, когда ты не хочешь, а тебя все равно принуждают это сделать, зашептал ей на ухо Олег,- закидывая ее руки за голову и прижимая их к шелковому ложу.

- Ты, все равно этого не сделаешь: не мучь ни меня, ни себя,- вызывающе крикнула ему в лицо княжна.

- Я не сделаю? Ты очень ошибаешься насчет меня, я очень даже это сделаю, - и он, содрав с нее шелковое покрывало, рванул сорочку на ее груди.

- Нет, не смей, я буду кричать! - дрожащим голосом проговорила она, стараясь рукой прикрыть свои обнаженные груди.

- Да, хоть обкричись, тебя все равно никто не услышит за этими толстыми бревенчатыми стенами. Твои охранники даже не пошевелятся, ради тебя,- продолжая задирать подол ее рубашки, произнес Олег. Она, как могла сопротивлялась, но потом, сдавшись, тут же быстро произнесла:

- Хорошо, я все сделаю, я отведу тебя к Ярофею! Только отпусти!

-Ты меня не обманываешь? - переспросил ее Олег, с силой сжимая ее ослабевшие руки.

- Нет, - тихо произнесла она дрожащим голосом.

Олег отпустил ее, сев снова на кровать. Она отпрянула от него, быстро прикрываясь шелковой материей, размазывая по щекам свои слезы. Они так сидели некоторое время, молча, не проронив друг другу ни слова, потом княжна тяжело вздохнула и проговорила:

- Отвернись, я оденусь!

- Я и так на тебя не смотрю,- тихо проговорил Олег. Затем она встала с кровати и скинула на пол разодранную рубашку, одев на себя расшитый бисером, узорчатый сарафан, и продолжила:

- Я иду первая, ты, следом за мной, потом спускаемся в подземелье, забираешь своего Ярофея, и уходите отсюда через подземный ход, который вас выведет за территорию города. И чтоб больше я вас никогда здесь не видела,- зло прошептала она.

- Это не ловушка?- спросил тихо Олег.

- У тебя нет выбора, ты должен мне верить, в любом случае обратно через главный вход вы не пройдете, вас стража просто не выпустит. Есть приказ ночью никого не впускать и не выпускать. Это повеление князя, моего отца, на время его отъезда,- и она, гордо вскинув голов, произнесла,- ну, что идем?

- Идем,- спокойно отвил Олег.

Она открыла осторожно дверь и вышла из горницы, махнув Ведуну рукой, чтобы тот следовал за ней.

Была уже глубокая ночь. Вокруг стояла тишина. Они без труда преодолели коридор, на стенах, которых висели железные щиты и оружие, затем спустились вниз по лестнице и подошли к окованной железом двери, которая вела вниз в подземелье. У двери сидел, прислонившись к стене, молодой стражник, который мирно спал, похрапывая во сне. Она нагнулась к нему, присушиваясь к его спокойному дыханию, потом выпрямилась и аккуратно подтолкнула дверь рукой, та тихо открылась вовнутрь, не издав ни одного звука. Княжна вошла первая, за ней Олег. Дверь за ними закрылась. Хэльга сняла со стены горящий факел и медленно начала спускаться вниз по каменной лестнице. Олег последовал за ней. Дохнуло холодом и сыростью. Они шли по каменному коридору, своды которого были так низки, что Олегу приходилось пригибать голову, чтобы не стукнуться о потолок. Вскоре каменные своды внезапно пошли вверх, увеличивая пространство между верхом и низом так, что он смог выпрямиться и облегченно вздохнуть, преодолевая боязнь замкнутого пространства. И здесь пред их взором открылась железная решетка, которая перекрывала небольшую нишу в стене, соединяя потолочный свод с нижним каменным настилом. Олег всмотрелся в темноту и сердце его дрогнуло. Там за решеткой, на кучке прелой соломы, вперемешку с каким-то грязным тряпьем лежало окровавленное тело Ярофея. Олег дернул решетку, дверь в ней была заперта, навесной замок гулко стукнулся о железные прутья.

- Что вы с ним сделали? Где ключ? Да открой ты, наконец, эту чертову дверь! - стукнув ладонью о решетку, рявкнул Олег. Княжна растерянно смотрела, переводя взгляд то на безжизненное тело Ярофея, то на Олега, не зная, что сказать.

- Ключ где?- ледяным тоном спросил Олег.

- Вот, на стене висит, - дрожащим голосом проговорила она.

Олег сорвал со стены ключ, вставил его в замок и рванул дверь на себя, которая с гулом открылась, пропуская не прошеного гостя вовнутрь. Затем он нагнулся, с трудом пролезая в темную каменную нишу в стене. Ярофей лежал, тяжело дыша, раскинув руки вдоль тела. Рыжие волосы его слиплись от крови, которая кое-где на них засохла, образовав темно- коричневую корку на голове. Заплывшие черными кровоподтеками глаза, зияли темными провалами на неестественно бледном лице. Рубаха была разодрана во многих местах, оголяя истерзанное тело. Когда-то еще почти белая ткань теперь окрасилась в бурые разводы и прочно прилипала к телу кровавой коростой. Олег опустился рядом на колени.

- Ярофей, что с тобой, Ярофей?- Олег провел рукой по его волосам, тот застонал, едва шевельнувшись.

- Ярофей, ты, слышишь меня? Ну, ответь же мне что-нибудь!- произнес с отчаянием Олег. Ярофей молчал, провалившись в забытье. Ведун взял его на руки и вынес из каменной ниши, аккуратно положив, на деревянную лавку у стены. Потом повернулся к изумленной княжне, которая все это время продолжала стоять, замерев на месте, и тихо произнес:

- Это, ты, приказала так истязать его?

Она стояла, прислонившись к каменной стене, еле держась на ногах, бледная как полотно.

- Нет, это не я, - прошептала она дрожащим голосом. - Я никому ничего не приказывала.

- Тогда кто, приказал?- с металлическими нотками в голосе произнес он, смотря ей в глаза.

- Стражники сами, узнав, что пред ними волкодлак, решили обезвредить его, обезопасив себя, чтобы он никому не смог больше причинить вреда, - проговорила она, нервно поведя озябшими плечами.

- А, ты, где была? Ведь это по твоему приказу его заточили в подземелье. Тебе получается безразлично было, что с ним там происходит или может, ты, сама разрешила делать с ним все, что твоим людям вздумается. Да, кто тебе вообще дал право распоряжаться над ним? - почти прокричал ей в лицо Олег.

- Но ведь все, что ходит и движется по моей земле - принадлежит мне. А он - всего лишь волкодлак, что о нем печалиться? И это хорошо, что они его еще совсем не убили,- оправдываясь, трясущимися от страха губами, произнесла княжна. Олег поднялся и подошел ближе к княжне, которая отпрянула от него, вжавшись в каменную стену:

- И откуда в тебе такая жестокость? Ты, которая жила в любви и ласке, в достатке и благополучии, откуда, ты, имеешь столько злости по отношению к другим людям.

- Да, он и не человек вовсе. Он - зверь, будто бы пытаясь объяснить Олегу очевидные вещи, проговорила она.

- Только отчего-то я все больше и больше склонен видеть звериную жестокость и коварство именно в человеческих поступках, которые даже не то что оправдать, а даже, порой, понять нельзя. - Олег пристально смотрел в глаза княжны, и та, не выдержав его взгляда, отвернулась.

- Как можно отсюда выйти?- продолжил дальше Олег.

-Вот, дверь, которая рядом, - она показала на небольшую дубовую дверь, которая выделялась на каменной стене,- а вот ключ к ней, когда пройдешь по коридору, то там, в самом конце его увидишь вторую дверь, откроешь этим же ключом и выберешься наружу за территорию нашего княжества. Эта дверь будет находиться с той стороны холма, на котором стоит город. Ее сейчас не видно с внешне стороны, потому что она затянута травой.

- Это не ловушка?- хрипло спросил Олег.

- Нет, даю тебе слово княжны, там проход, который выведет тебя наружу.

- Что-то больно хорошо, ты, разбираешься в подземных переходах, как-то странно для княжны,- подозрительно, глядя на нее, проговорил Олег.

- Я же здесь родилась, и потом отец сам мне рассказал об этом подземном выходе, на случай, если враги захватят город, то через него можно будет спастись, убежав из княжества.

- Ладно, будем думать, что на еще одну подлость, ты, не способна,- проговорил эти слова, Олег взял ключ из ее рук, вставил его в замок и распахнул дубовую дверь. Перед его глазами открылся черный туннель, ведущий в темноту. Потом он снял с решетки, скрученную из пеньки веревку и, повернувшись к княжне, проговорил:

- Давай сюда свои ручки, красавица.

- Как? Что, ты, удумал? - удивленно спросила она.

- Я тебя просто свяжу,- спокойно сказал Олег.

-Свяжешь? Зачем?- взволновалась она.

- А чтобы, ты, не успела за нами погоню послать,- тихо ответил он.

- Я и не собиралась за вами погоню посылать,- ее затрясло мелкой дрожью, и она готова была вот- вот разрыдаться.

- Ну, в связанном виде, ты, конечно, этого не сделаешь, у тебя просто это не получится,- пояснил Олег.

- Олег, ты мне не веришь?- всхлипнув, спросила она.

- Теперь уже нет,- серьезно проговорил Олег, глядя ей в глаза, а потом он взял ее руки, обмотал веревкой и связал их за ее спиной, а конец веревки прикрепил к решетке, за которой еще не так давно находился Ярофей.

- Олег, ты так и уйдешь, оставив меня одну? Но мне же здесь холодно и страшно. Я не могу быть здесь одна всю ночь.

- Ничего, до утра осталось не так много. Потом обязательно кто-нибудь явится, факел я тебе оставлю. Мне он без надобности.

- Олег, ты, же не оставишь меня здесь одну, ты, же не посмеешь это сделать?- чуть не плача проговорила она.

- Посмею, еще как посмею,- он приблизился к ней, прощально посмотрев ей в глаза, и, словно не найдя что-либо сказать, развернулся и пошел к Ярофею.

- Олег, постой, я же люблю тебя, ты, слышишь, я никому еще не говорила этих слов. И мне дела нет до твоего Ярофея, пускай бы он жил в своем дремучем лесу, но я не знала другого способа, как привлечь твое внимание ко мне. Ты слышишь меня?- княжна почти прокричала свои последние слова, которые звонким эхом отозвались в подземелье.

- Потому что фантазия у тебя бедная,- тихо произнес Олег.

- Что бедная?- удивленно спросила она. Олег приблизился к ней, потом положил руки ей на бедра и, сжав в своих руках ткань ее сарафана, начал медленно задирать полы ее подола вверх. Княжна затаив дыхание, изумленно всматривалась в его глаза, не веря таким переменам в его поведении. Когда юбка платья была поднята до пояса, из-под нее выскочил подъюбник сорочки. Олег слегка наклонился, схватив руками белую ткань исподней рубашки, и с силой рванул нежную материю, раздирая ее на куски. Княжна взволновано задышала. Олег вдруг выпустил подолы ее платья и нежно проговорил, комкая в руках белую полоску оторванной ткани:

- Открой свой ротик, Хэльга,- ласковым голосом проговорил Олег. Ее глаза, и без того большие, стали просто огромными от, постигшего ее удивления.

- Зачем?- еле вымолвила она.

- А на случай, если ты будешь орать,- тихо проговорил он. Ее лицо мгновенно скривилось от гнева и бессилия одновременно.

- Я ненавижу тебя, слышишь, я ненавижу тебя, я убью тебя, рано или поздно, но я это непременно сделаю. Слово княгини - я убью тебя, чего бы мне это не стоило, но я сделаю это. Ты, слышишь?

Ее последние слова все еще продолжали звучать в ушах Олега, когда он осторожно прикрыл за собой дверь, войдя в темный проход туннеля. Последнее, что он видел в свете горящего факела, это бледное лицо княжны с пылающими ненавистью глазами, и с белой тканью кляпа во рту. Дверь плотно закрылась за ними. Подземелье приняло их в свои мрачные объятья, окутав могильной тишиной. Только звуки капающей воды, порой нарушали ничем не потревоженное безмолвие. Олег прочитал заговор на кошачий глаз, потом глубоко вздохнул, чувствуя, как в мышцы вливается чужеродная мощная сила, которую он сейчас попросил у матушки земли, чтобы нести на себе почти безжизненное тело Ярофея. И теперь он уверенно шел дальше, держа Ярофея, как ребенка на своих руках. Олегу было легко, он мог бы идти так долго, ни о чем не думая, ни о чем не жалея. Он знал, что даже, если туннель окажется ловушкой и он приведет его в тупик, то он просто взломает проход руками, своими плечами поднимет вековые камни, чтобы выбраться наружу к солнцу. И он верил, что именно так и будет и никто теперь не сможет ставить преграды, такому могучему сильному Олегу. Он шел и шел, решительно ступая по каменному проходу, который то сужался, то расширялся, разрешая Олегу то выпрямляться во весь его рост, то сгибаться под низкими каменными сводами. Если то, что говорила княжна, было верным, значит, вскоре он должен пресечь под землей весь город и выйти по ту сторону городской стены прямо к лесу.

Сколько времени прошло, пока он шел с тяжелой ношей в руках, Олег не знал. Все смешалось в кромешной тьме: и реальность событий этого дня, и мистическое ощущение погребенного заживо, и чувство щемящего одиночества в груди. Олег начал замечать, как неотвратимо стала подступать усталость, наливаясь свинцовой тяжестью в руках и ногах. Как непроглядная тьма окутывает, с готовностью принимая в свои объятья, проникая в ноздри, заставляя судорожно сжиматься легкие от нехватки свежего воздуха. Шумело в голове, отдаваясь тупой болью в висках. Истерзанное тело требовало немедленного отдыха. Олегу начало казаться, что этот каменный коридор не кончится никогда, что никогда он не выйдет на свежий воздух и не вдохнет аромат пряной травы. Он понимал, что эти чувства приходят всегда неизбежно, когда начинает кончаться действие заговора. Человеческие силы не беспредельны. Даже, если он опять прочитает все известные ему наговоры по увеличению силы, то они уже просто не будут действовать, превращаясь в обыкновенный набор звуков и слов, так как любая входящая в тебя сила питается теми резервами, которые находятся в твоем организме. И они будут разбужены в срок, расширив границы твоих возможностей, но после того, как время их закончится, ты должен снова стать простым человеком со всеми его слабостям и потребностями: болью, страхами и надеждами.

Каменный туннель привел Олега в тупик. Но так ему показалось сначала. Когда он ощупал стену, то та оказалась небольшой дверью, с массивным навесным замком. Олег опустился на колени, положив Ярофея к стене, затем встал и поместил ключ в ржавую скважину. Повозившись немного с замком, он, наконец, его открыл, вытащив из скобы, и потянул на себя дверь, которая открывалась вовнутрь туннеля. Дверь, заросшая с внешней стороной мхом и травой, подалась, издав громкий скрежет, и открылась настежь, впустив свежий воздух раннего утра. Олег облегченно вздохнул. Затем он вернулся за Ярофеем, взял его снова на руки и аккуратно вынес из небольшого лаза, который выходил из подножия, покрытого сочного травой, холма, на вершине которого возвышалась бревенчатая стена города. Светало. Олег медленно спустился с Ярофеем вниз по склону и вышел на небольшую лужайку. Там он положил его на траву, а сам пошел к небольшому ручью, который бил ключом из подножия каменного склона. Олег развязал свою котомку, достав оттуда небольшую глиняную плошку, затем набрал в нее воды и вернулся к Ярофею. Потом он аккуратно промыл его рану на голове, смочил живительной влагой кожу лица, шеи и, задрав рубашку, осмотрел его тело. Раны были не глубокие, в основном синяки и кровоподтеки от ударов. Но только одна из них вызвала беспокойство у Олега, маленькая, но глубокая, проделанная, скорей всего, копьем, прямо под сердцем. Олег промыл рану ключевой водой, из которой с новой силой пошла алая кровь. Ведун прочитал заговор на ее остановку и, достав маленький мешочек с остатками целебных трав из котомки, густо посыпал ему на небольшой кровавый порез под сердцем. Прошло немного времени после наступления рассвета, когда солнце стремительно водрузилось на небо, стремясь согреть своими теплыми лучами землю. Но Ярофей в сознание не приходил. Дыхание его стало тяжелым, и появился жар. Олег поднял, ставшим таким вдруг грузным, тело Ярофея и стал пробираться через редкую поросль молодых берез к самому краю дороги. Подойдя ближе, он оставил в густой траве, около обочины Ярофея, а сам вышел на середину широкой дороги и посмотрел по сторонам в поисках, проезжающей мимо телеги. И вдруг он заметил, как из городских ворот выкатилась небольшая повозка, на которой сидел мужичок, по-видимому, возвращавшийся после базарных дней к себе домой. Ведун сошел с дороги и затаился в траве. И как только телега поравнялась с тем самым местом, где он находился, Олег внезапно вышел из своего укрытия навстречу вознице. Тот от неожиданности притормозил лошадь, которая встала, как вкопанная. Ведун подошел ближе и узнал в вознице того самого мужика, который сбежал от них, подвозя их к городу. Мужик, в свою очередь, увидел Олега и обомлел, не зная, что и предпринять.

- Мне нужна твоя помощь,- коротко объяснил Олег.

- Какая помощь?- насторожился мужик.

- С моим другом случилось несчастье - он ранен, и мне нужно, чтобы ты довез нас до ближайшей деревни, - сообщил ему Олег.

- Значит, говоришь, только отвезти? - мужик, видя, что его никто грабить не собирается, оправился от первоначального испуга и быстро проговорил. - А сколько заплатишь?

- А ты, тот раз с нас с лихвой взял, - заявил Олег.

- А с кем, ты, на этот раз едешь?- полюбопытствовал мужик.

- С тем же.

- С тем же, и он говоришь, ранен а, кто ж его так?- продолжил со своими расспросами мужик.

- Я не намерен с тобой это обсуждать, ты, нас довезешь или нет?- хмуро сказал Олег.

- Дык, довезти-то довезу, только за плату,- заканючил мужик.

-У меня нет денег,- пояснил Олег.

- Ну, нет денег, так нет. Тогда чем-нибудь другим заплати. Иначе пешком идите,- заявил властным голосом мужик.

- На, смотри, вот это подойдет,- Олег вытащил из мешка красные сапожки, которые они с Ярофеем купили еще вчера на Веневском базаре. Глаза мужика при виде красных сапожков загорелись, но он тут же справился с чувством восторга и, напустив на себя равнодушный вид, проговорил:

- Ладно, грузись, быть, по-твоему, что с тебя возьмешь,- проговорил мужик, выхватывая из Олеговых рук красные сапожки. Олег поднял Ярофея с земли и аккуратно положил его на повозку, а сам сел рядом с ним. Возница стеганул лошадей, и они тронулись.

- Значит тебе в Ольховку надо?- спросил мужик, нарушив через некоторое время тишину.

-Наверное, туда,- пробормотал Середин. Тяжелая бессонная ночь сказывалась изматывающее на всем его организме. Глаза Олега слипались, и его неудержимо клонило ко сну под мерный стук колес.

- А кто, там у тебя есть?- не унимался мужик. Олег слышал, обращенные к нему слова, и отвечал уже в туманной полудреме.

- А к девушке мне одной нужно, Паулиной зовут,- пробормотал Олег. Голова его то и дело падала на грудь, никак не желая, находится ровно на плечах.

- А, Паулинка-то, сиротская девка, она на днях в деревню вернулась. Писаная красавица стала, не то, что раньше была. А теперь - одно загляденье. Говорят, ей леший красоту навел, когда она по грибы ходила. А другие судачат, что колдун один, который как-то раз мимо деревни проходил, красотой ее и наделил. Никто его тогда в дом-то себе не пустил, побоялись асе, вот, он в стоге и остался ночевать, а она, единственная, сжалилась над ним - поесть, попить ему приносила. Раньше-то она кривоглазая была, лицо наполовину перекошенное, тьфу, смотреть было не на что, а колдун тот пожалел девку-то за доброту-то ее и послал ей за это красоту невиданною, да, и счастье с удачей попутно. Вот и везет с тех пор девке. Она вишь ли, недавно из полона от печенегов сбежала, каким чудом - никто не ведает. Словом везет теперь нашей Паулинке. И жениха себе, говорят, нашла не из наших, не из деревенских, а такого, которые в дальних землях живут, - мужик продолжал говорить, но Олег его уже не слышал, он спал, проваливавшись в свой тяжелый сон-забытье.

- Тпру, приехали, вон дом твоей Паулинки,- крикнул Олегу мужик, тормоша его за плечо. Ведун очнулся. День уже клонился к закату, наступал тихий теплый вечер. Перед ним стояла небольшая бревенчатая изба, самая крайняя от лесу. На соломенной крыше дома, в большом гнезде из сложенных по кругу прутиков, сидел, грациозно выгнув шею, белый аист. Олег спрыгнул на землю, разминая затекшие ноги. Вдруг дверь избы отворилась и на пороге показалась Паулина. Глаза ее обеспокоенно смотрели на Ведуна:

- Что случилось, Олег?

-Паулина, ты только не беспокойся, Ярофей жив, только ранен немного.

-Кто?- надломленным голосом спросила она.

- Прости меня, Паулина, я не мог его защитить,- проговорил тихо Олег.

- Кто это сделал?- снова повторила она, подходя медленно к Олегу.

- Княжна, - глухо ответил Олег, - ее люди.

- Паулина, - снова заговорил Олег,- мне просто больше не к кому было идти, я привез его к тебе.

Паулина сорвалась с места и подбежала к телеге, но когда она увидела Ярофея, то тут же слезы брызнули из ее глаз. Ведун подошел к ней и обнял ее, прижав к своей груди.

- Паулина, не плачь, конечно, выглядит он ужасно, но с ним все будет хорошо, просто крови много потерял, - попытался утешить ее Олег. Затем он вместе с мужиком внес Ярофея в избу и положил его на лавку около печи, заботливо приготовленной Паулиной. Она хлопотала вокруг него, пытаясь в этих действиях унять свое горе. Ярофей стонал, когда они с Паулиной обрабатывали его раны. Отекшие, с иссиня- черными кругами его глаза так и не смогли открыться, чтобы увидеть, что происходит вокруг него. А может быть, у него просто не было на это сил, вскоре он опять привалился в тяжелое забытье. Олег прочитал заговор от огневицы и на заживление ран.

- Что же они с ним сделали, эти звери?- опять заплакала Паулина, вытирая слезы кончиком своего платочка.

- Ну, что ты, не плачь. Все уже позади, он обязательно поправиться. Не забывай, Ярофей же Волкодлак, они так просто не сдаются. У них все раны заживают в несколько раз быстрее, чем на человеке, - подбодрил ее Ведун.

Вдруг дверь отворилась, и на пороге появился тот самый мужик, который довез Ярофея с Олегом к Паулине. В руках он держал красные сапожки, которые он забрал тогда у Олега в качестве оплаты за проезд до деревни.

- Я это... что пришел-то,- проговорил мужик, переминаясь с ноги на ногу, потом он нагнулся, поставив сапожки пред собой, и снова заговорил. - Я тут подумал и решил, что раз Паулине они предназначались, так пусть она их и носит,- после этого он быстро развернулся и скрылся за дверью. Паулина закрыла лицо руками и с новой силой разрыдалась.

- Ну вот, опять все сначала, лучше посмотри, какие тебе сапожки Ярофей выбрал. Он всю дорогу представлял, как ты будешь радоваться, когда их увидишь. Знаешь, там еще бусы были красные, но мы их не уберегли, они рассыпались... по дороге, а вот сапожки счастливее оказались, сами к тебе в руки пришли. Вот очнется Ярофей, а, ты, потом его и отблагодаришь.

Всю ночь они просидели около Ярофея, по очереди сменяя друг друга. Под утро жар спал, рана в груди стала затягиваться, а дыхание его стало ровным и спокойным, возвращая Ярофея снова к жизни. Олег, оставив последние наставления для Паулины, собрался в дорогу.

- Может быть, еще останешься на немного?- проговорила робко она.- На днях дед Михей в город поедет, пеньку с медом продавать, ты, бы с ним и доехал.

- Нет, Паулина, мне надо спешить, меня тоже ждут. А вы берегите друг друга, и не расставайтесь больше никогда. Ведь никто не знает, а доведется ли когда-нибудь еще свидится, - он обнял Паулину, попрощавшись с ней, и быстро зашагал в сторону леса.

Через город он больше не пошел, думая, что наверняка, его там будут искать. Олег сделал большой крюк, проходя через лес, но там, в диком царстве природы ему было сейчас спокойнее, чем среди людей. Он опять, как и раньше, в самом начале своего пути, снова был один. Теперь у него имелась только одна единственная дорога, которая вела его прямиком к Ингольфу. Олег не знал, когда они встретятся, но чувствовал с каждым шагом, с каждым вздохом, как нещадно сокращается расстояния между ними. Зори становились все холоднее с каждым днем. Надвигалась осень. Все чаще Олегу приходилось утром разминаться, делая нехитрые упражнения, чтобы разогнать кровь и хотя бы немного согреться.

Однажды вечером он разжег костер, решив остаться на ночь в небольшом подлеске, который рос вперемешку с молоденькими березками. Смеркалось. Желтым глазом светила на небе луна и тут же скрылась за небольшую тучу на небосклоне. И вдруг Олег услышал жуткий волчий вой, который разлился мгновенно по лесу, пугая и пробирая до костей. Вой повторился еще раз и еще, как безумный крик раненого демонического существа в лесной тишине. Потом он замер и утих, отдаваясь эхом в человеческой груди. Олег почувствовал как запульсировал крест на запястье, замотанный под тряпицей, рука его привычно легла на эфес сабли. Ведун быстро прочитал заговор на кошачий глаз, чтобы хорошо видеть в наступающей непроглядной темноте. Вдруг кусты раздвинулись, и оттуда вышел человек, который медленно начал приближаться к Олегу. Середин чувствовал, как горит на руке крест, как от приближающегося человека, который смело идет навстречу Олегу, исходит некая чужеродная сила, не очень мощная, но ощутимая для Ведуна. Олег выхватил саблю. Человек тоже остановился и как будто замер, размышляя какие действия ему предпринять. Яркая полногрудая луна внезапно вышла из-за туч, освещая своим бледным светом этих двоих, стоящих друг против друга.

- Олег!- раздался в тишине знакомый голос.

- Невзор! Ты!?- отозвался с радостью Ведун.

Они обнялись как старые добрые друзья, которые давно не виделись, и которых когда-то так внезапно соединила жизнь на пресечении многочисленных дорог из человеческих судеб, чтобы тут же снова их разлучить. Человек и Волкодлак - они снова были вместе, как в те далекие времена, когда Олег решился помогать Невзору: из волчьего облика стать снова человеком. Тогда впервые он познакомился с Веленой и тогда же он ее и потерял, оставив одну ради того, чтобы снова помогать Невзору, спасая теперь его невесту Малушу, которую обратил в волчицу с помощью своего чародейства колдун Ингольф - родной брат Велены.

- Откуда, ты, здесь Невзор? - предупредив такой же вопрос Невзора, спросил Олег. Тот внимательно посмотрел в васильковые глаза Олега и тихо ответил:

- Я служу у Ингольфа.

Ведун поднял на него удивленные глаза и проговорил:

- Как так, ты, служишь у Ингольфа? Он же наш с тобой общий враг!

- Был врагом, а стал хозяином, - блеснув в темноте белизной своих зубов, произнес Невзор.

- Как же так Невзор, у тебя ведь никогда не было никаких хозяев, да они тебе просто не нужны, и почему именно Ингольф?- Олег растерянно посмотрела на Невзора.

-Олег, да ты посмотри на меня, как я могу жить в таком обличии среди людей?- Невзор снял меховую шапочку, обнажив жесткую серую щетину на своей голове и острые кончики ушей на макушке,- я же - волк!

- А как же Малуша, тебе не удалось ее обратить в человека? - взволновано спросил Олег.

- Удалось, только она не захотела снова становиться человеком,- пояснил Невзор.- Если бы это случилось, мы бы никогда больше с ней не были бы вместе. И она ради любви ко мне нашла Ингольфа и попросила его, чтобы он дал ей способность обращаться в волчицу тогда, когда она сама этого захочет.

Они некоторое время молчали, каждый думая о своем.

- И это все ради тебя?- Олег первый нарушил молчание.

- Да, ради меня. За это я обязан Ингольфу и теперь служу ему,- опустив свою голову,

тихо произнес Невзор,- Олег, скажи мне, зачем тебе понадобился Ингольф?- теперь, нарушив тишину, проговорил Невзор.

- Я пришел за Веленой, - и потом, немного помолчав, продолжил,- в то время, когда мы с тобой тогда расстались, я вернулся за ней. Но было поздно: Велену я не нашел, а дом ее Ингольф сжег, не простив ее за то, что она выдала нам его тайное имя. Была зима, и я замерзал на обратном пути в снегу. Меня подобрала семья, та, которая жила, оторванная от людей, в лесу. Помнишь, мы тогда у них еще останавливались, после того как чудом выплыли из реки. Тогда у них я проболел до весны. Однажды, охотясь в том лесу, я повстречал старика - знахаря на своем пути, странный такой был, вот и поведал он мне, что на вопросы мои, может ответить ведьма лесная и указал мне, как найти ее. Вот и пошел я ее искать, чтобы мне путь указала к Ингольфу.

- А почему ты решил, что в пожаре дома и похищении Велены, виноват ее брат?- спросил участливо Невзор.

- Велена на пожаре том, оставила для меня послание - руны, изображенные на зеркале. Это были знаки Ингольфа, - тихо проговорил Олег, тяжело вздохнув.

- Ясно. Ты пришел за Ингольфом,- сделал вывод Невзор,- значит и за мной.

- Нет, Невзор, я пришел за Веленой. Я больше не хочу ни с кем ни драться, ни воевать. Я хочу нормальной человеческой жизни. Ведь если у тебя, у волка - воина, она получилась, то почему не должна получиться у меня? А, Невзор?- Олег вопросительно посмотрел на Волкодлака.

-Ты, думаешь, что все так просто, Олег?- в свою очередь произнес оборотень,- ведь человеком я уже не стану никогда. За что мне эта волчья шкура, этот звериный инстинкт волка. За что Олег? Я это себе просил? Я что об этом мечтал? Почему Малуша должна быть из-за меня волчицей? А дети, мои дети они, что родятся детьми или волками? Ответь мне Олег! - Олегу показалось, что в глазах Невзора блеснули и тут же исчезли человеческие слезы.

-Ты, знаешь, Невзор, мне очень часто в последнее время случалось слышать, задаваемые мне, такие вопросы, на которые, честно скажу, я не знаю ответов. Я не знаю, почему так, а не иначе. Кому это нужно, чтобы непременно было так, а не по-другому. Ведь мы хотим всего лишь человеческого счастья, которого нам хватит на всех,- в сердцах произнес Олег. И они снова замолчали.

- Когда я шел сюда, мне указывал путь один паренек - Ярофей,- продолжил Ведун,- он тоже Волкодлак, только кот. Простой, смелый, иногда наивный парень, но такой души человек! Я как-то раз спросил его, а не страдает ли он оттого, что волкодлак. И знаешь, что он мне на это ответил?

- Что? - насторожился Невзор.

- А счастливым, говорит, можно быть - в любом обличии. Главное, что оно, это счастье у тебя в душе. Представляешь, так просто, всего на всего - быть счастливым в своей душе, и без разницы кто ты, человек или оборотень лесной. Главное, что душа-то у нас одна - человеческая.

Наступило снова молчание. Так они и сидели вдвоем под седой луной. И кровавый блеск зарождающей зари начал озарять небо, костер уже догорал, а они все молчали, думая каждый о своем.

- Олег, пойдем ко мне, Малуша что-нибудь вкусное для тебя приготовит. Отдохнешь и поешь по-человечески, в баньке попаришься. Знаешь, какую я себе знатную баню построил!- заговорил оживленно Невзор.

- Невзор, - позвал его Олег,- помоги мне встретиться с Ингольфом, я хочу с ним просто поговорить, может он отпустит Велену, - тихо проговорил он.

- Хорошо, будь, по-твоему, жди меня здесь,- проговорил Невзор и нырнул беззвучно в уходящую ночь.

Наступил рассвет. Олег лежал на траве, заложив руки за голову, и смотрел в небо. Солнце взошло, тяжело выкатившись на небо. Луна тоже светила, не уступая никому свое место. "Странно, последнее время я даже днем ухитряюсь видеть луну. Они так и светят вдвоем вместе с солнцем, только луна бледнее и прозрачнее, нежели, чем ночью. А может быть, мне это только кажется",- подумал Олег, наблюдая за небосводом. Олег встал, налил воды в плошку из ручья и затушил костер ключевой водой. Вдруг он споткнулся, зацепившись ногами о траву и, внезапно упал, растянувшись во весь свой рост, на землю. Одна рука его с размаху попала прямиком в, дымящиеся от воды, мокрые головешки. Мгновенная боль охватила запястье. Олег отдернул руку и стал приподниматься, вставая на колени.

- Это, ты, что ль Олег?- раздался голос, где-то вверху над его головой. Вторую руку моментально обожгло, внезапно раскалившимся, крестом под тряпицей. Олег метнулся в бок, перекувырнулся и вскочил тут же на ноги, выхватывая из ножен саблю.

- А мне передали, что ты только поговорить хочешь, а сам саблей сразу махать,- приятный бархатный голос принадлежал Ингольфу, который спокойно продолжал стоять у затухающего костра, сложив руки крест-накрест у груди. Выглядел он довольно молодо, белые волосы шелковыми прядями доходили ему до самых плеч. Изумрудные глаза Ингольфа были такими же бездонными, как и глаза его сестры Велены. Да, и похожи они были очень друг с на друга. Такие же правильные черты лица, прямой нос и белая кожа на скулах. Высокий, статный и красивый. Олег даже залюбовался и вспомнил Велену. Одет Ингольф был в черный бархатный кафтан, такого же цвета портки и высокие кожаные сапоги на ногах. Белая рубашка с бисерной вышивкой у воротника оттеняла его бледность лица. И только красный рубин, с камнем цвета крови, в золотой оправе и с черной лентой на шее, переливался на солнце, оживляя своим мерцанием его холеную внешность. " Северный человек, характера нордического", - промелькнула в голове у Олега. Ингольф стоял, спокойно изучая Олега, ощущая свою силу и свою неуязвимость.

- Как тебя там, еще и Ведуном кличут, ну, поведай мне что-нибудь Ведун, зачем видеть-то меня хочешь?- заулыбался Ингольф, обнажая свои белые ровные зубы.

- Разговор у меня к тебе не простой. Хочу просить тебя, чтобы ты Велену отпустил,- хриплым голосом произнес Олег.

-Велену отпустить, так ведь я ее не держу. Она вольна делать, что ей хочется. Только вопрос один хочу тебе задать: а зачем она тебе понадобилась?

- Хочу жениться на ней,- произнес Ведун свою незамысловатую просьбу.

- Жениться? - Ингольф снова заулыбался своей белоснежной улыбкой, - А, позволь тебя спросить, а кто, ты, такой есть, чтобы жениться на моей сестре?

- А если я скажу, что просто человек, это что-то изменит?

- "Просто человек",- передразнил его Ингольф и тут же заразительно расхохотался. Потом вволю насмеявшись, тут же продолжил, - вот и найди себе просто девушку, и не надо было так далеко ходить тебе искать - произнес он небрежно, собираясь уходить.

- Ингольф, я знаю, что Велена тоже любит меня, и это она должна решать с кем ей жить и с кем ей оставаться,- заявил Олег.

- Слушай, какой ты надоедливый, я даже не ожидал,- приостановившись, произнес Ингольф.

- Я знаю, Ингольф, что ты владеешь очень большой магической силой. Что ты можешь посеять зло и несчастье. Но неужели ты желаешь зла своей родной сестре, которая единственная у тебя на этом свете.

- Вот потому, что она у меня единственная, я и желаю ей добра, - вдруг, став серьезным, добавил Ингольф.

- Я тебе не верю, ты просто упиваешься своей властью над ней. В тебе говорит жажда зла, которая рвется все время наружу,- заявил Олег

- А в тебе, что рвется наружу?- приподнял бровь тот. - Жажда добра? - и после небольшой паузы, он снова продолжил уже более дружелюбным тоном, - Олег, давай будем честны друг пред другом. Ты, даже не представляешь, как много я о тебе знаю, даже больше того, что знаешь о себе ты сам. Ты, наверное, вправе рассуждать, что такое зло и что такое добро. Ну, давай поразмышляем, Олег. Ты - такой добрый, такой хороший, такой справедливый, который всех людей спасает от зла, убивая оборотней, упырей и вурдалаков. А, кто тебе сказал, что они плохие, чем они виноваты пред тобой, только потому, что тоже хотят кушать. Это, ты, сейчас дружишь с волкодлаками, спасаешь их от беды. А что ж, ты, до этого невинных оборотней сабелькой-то резал. Чем они тебе не угодили? Тем, что иногда в жертву выбирали себе людей? Так в жизни всегда так, кто сильнее, тот и пожирает слабого. Закон такой есть в природе. Может, слышал? Посмотри, если зайцев в лесу много, обязательно придут волки, чтобы грызуны, в своем большом количестве, не погубили леса, и заметь, их общего на всех дома. И что толку от твоих добрых берегинь, которые охраняют и берегут лес. Это сама доброта, которая не сделает никому зла, очень беспомощна, за это они и поплатятся: придут люди рано или поздно и все испохабят в природе, что даже и восстановлению не подлежит. И никакие берегини уже не помогут, чтобы хотя бы сохранить то, что останется от былой роскоши. А ты, поди, сразись с той самой нечистью: с Лешим, Лесавкой, Ведьмой. Не каждому это по силам. А то, что, зло они творят, так а, ты, и не лезь к ним - и жив останешься. Они нормально могут соседствовать с людьми, и все будут живы и довольны. Но нет, приходишь ты, такой весь правильный, наделенный ведунским знахарством и начинаешь устраивать жизнь всех по своим правилам. С колдовством -то оно, конечно, сподручнее, удобно мужикам и девкам мозги-то пудрить. А без колдовства, ты, кто? Да любой мало-мальски крепкий мужик от тебя мокрого места здесь не оставит без чародейства твоего.

- Ну, допустим, но не все же измеряется силой. Ведь есть еще простые человеческие отношения, основанные на простом взаимопонимании,- попробовал возразить Олег.

- На взаимопонимании, говоришь, интересно, а кто кого у вас взаимопонимать будет? Ты, вурдалака или он тебя?- Ингольф вопросительно посмотрел на Олега,- когда, порой ты сам себя не понимаешь, продолжил он.- Посмотри на себя, Олег, ты, сам-то кто, откуда прибыл? В твоем мире все так понимают друг друга? Я видел твой мир, мир который сеет смерть и разрушение, смерть не только волкодлакам и упырям, и всякой там нечисти, это еще, куда бы там ни шло, вы же сеете смерть самим себе, самой природе, земле и всему живому, что есть на ней. Вы даже на себя уже наплевали, и мутируете с каждым днем и с каждым часом. Да, ты, и сам есть не что иное, как порождение своего мира. Мира, у которого нет будущего.

- Хорошо, может в чем- то ты и прав. Мы не можем сделать всех счастливыми, но если, хотя бы один или двое вокруг тебя будут счастливы, ради этого, я думаю, стоит жить. И неужели, ты, не хочешь, чтобы был счастлив самый дорогой на свете для тебя человек - твоя сестра,- начал злиться Ведун. Ингольф вдруг заливисто и заразительно захохотал.

- Хитер ты Олег, только, ты, забываешься, я не добрый кудесник, который дарит всем подарки. Я - злой колдун, по имени Ингольф. И думаю, что тебе пора уходить из этих мест. Ты, сам должен понимать, что твое ведунство, пред моей колдовской силой - ничто! Ты, проиграл, Олег! Честно признайся в своем поражении,- небрежно проговорил Ингольф, собираясь уходить.

- А давай отбросим чародейство, и попробуем сразиться как простые воины, только с оружием в руках, хотя бы на тех же самых саблях, до первой крови. Кто проиграет, тот безоговорочно уйдет, не требуя ничего взамен. Ну, решайся, ведь все по-честному, - улыбнулся Олег. Ингольф задумался, потом губы его растянулись в улыбке и он с задором произнес:

- А давай!

- Ингольф, последний вопрос,- серьезным тоном проговорил Олег.

- Валяй,- отозвался он.

- Велену можно увидеть?

- Можно,- решительно ответил тот,- но только после битвы. Призом для победителя будет она, - весело закончил Ингольф. Олег молчал, не проронив ни единого слова, только пристально посмотрел ему в глаза. Ингольф улыбнулся и, развернувшись, медленно пошел в сторону высокого холма.

- Постой Ингольф, мы не договорили, - вдруг крикнул ему вслед Олег. Ингольф остановился, повернув свою голову в сторону Ведуна. - Ты, не сказал, где же будет наша битва?

- Да, хоть бы и здесь, - ответил Ингольф, потом помолчал и добавил,- вечером. На закате, - и, после этих слов растворился в белом, как дым, тумане.

Олег стоял, наблюдая, как рассеивается туман, как высыхают капельки росы на траве под беспощадными лучами солнца. Но вечером, когда солнце уже не будет так нещадно полить и вечерняя прохлада опустится на землю, на этой самой поляне состоится поединок, который должен разрешить спор двух людей.

- Олег, а Олег, - кто-то позвал его, находясь за его спиной,- пойдем ко мне Олег.

Ведун медленно повернулся. Перед ним, в своей меховой шапочке, стоял Невзор.

- Поспишь, отдохнешь,- проговорил он, подходя к нему.

- Да,- тихо ответил Ведун. Он только сейчас почувствовал, каких сил душевных и физических стоил ему этот разговор с Ингольфом и как он смертельно устал.

- Малуша, пирогов для тебя напекла, ждет нас с тобой. Пойдем, вот увидишь, здесь недалеко, - Невзор повернулся и направился вглубь леса. Олег последовал за ним.

Бревенчатая изба Невзора находилась в лесной глуши, одна одинешенька, оторванная от соседства с человеческим жилищем. Кругом была непролазная чащоба с валежником старых деревьев. Настоящее логово зверя, куда пока не ступала ни одна нога человека.

Олег сидел за столом у Невзора.

- Значит, Ингольф решил с тобой драться?- задумчиво проговорил он.

- Да, согласился и довольно быстро. Поединок договорились провести сегодня, к вечеру, здесь же, на той же самой поляне, один на один - уплетая за обе щеки гречневую кашу с мясом, произнес Олег.

- Не нравиться мне все это. Вот, что хочешь говори, но не нравиться. Ингольф не так прост, чтобы решиться с тобой драться. Да, и зачем ему это нужно. Ведь он в чародействе сильнее тебя, намного сильнее, ему даже оружие не надо поднимать против тебя, чтобы сделать все по своему, как он того захочет, - с грустью размышлял Невзор.

- Да, ладно Невзор, не думай ни о чем, все будет хорошо. Ну, проснулся в Ингольфе воинственный дух, захотел силы свои в боевом искусстве проверить. Но я-то знаю, что сильнее его буду в этом поединке,- доедая кашу и запевая ее квасом, проговорил Олег.

- Ингольф тоже это знает и обязательно попытается что-нибудь предпринять против тебя, - глухо сказал Волкодлак.

- Ну, мы скажем, тоже не лыком шиты. Разберемся на месте, что к чему,- подмигнул ему Олег.

Скрипнула дверь и на пороге появилась Малуша, с целой корзиной белых грибов.

- Ну, как, вы, здесь без меня, хозяйничаете?- проговорила она, обворожительно улыбаясь Олегу. Ведун впервые увидел эту молодую красивую женщину. Она была настолько притягательна, настолько мила, что Олег не мог даже представить, что в этой женственной красоте может еще спокойно уживаться свирепая личина лесного зверя. Ее белые волосы крупными кольцами ниспадали с головы, обрамляя такое нежное, с по-детски распахнутыми от удивления глазами, лицо. "А если в глаза посмотрит - и внутри все плывет, как лед по весне", - Олег сглотнул, вспоминая слова Невзора, которые он когда-то говорил, рассказывая ему, о своей Малуше.

- Так оно и есть, словно лед по весне...,- одними губами прошептал Олег.

- Ты, чего, Олег?- удивился Невзор.

- Да, так, ничего, показалось,- опорожняя чашку с холодным квасом, произнес Олег.

Невзор тут же поднялся, взяв из рук Малуши плетеную корзину с грибами:

- Ну, почему, ты, без меня одна в лес ходишь и тяжелое носишь, - досадливо проговорил Невзор,- ну, почему меня не дождалась?

- Не ругайся, Невзорушка, у нас же гость в избе, оставлять его одного совсем негоже, - ласково проворковала Малуша, гладя его, по обросшей жесткой щетиной, щеке.

Олег наблюдал за ними, сидя на лавке, и улыбался, будучи свидетелем этого тихого семейного счастья, когда такой опасный зверь, как Невзор становился на глазах Олега кротким и послушным, безобидным существом. Олег продолжал любоваться Малушей, которая повернулась к нему, неся в руках большую крынку с медом. И тут взгляд Олега скользнул вниз и остановился на ее, слегка выпирающем, округлом животике.

"Значит, Невзор скоро станет отцом, и вот из-за чего он так переживает: будет ли волкодлаком будущий ребенок или человеческая природа все-таки возьмет свое, одержав верх в борьбе за маленькое существо". Олега неудержимо клонило в сон, мысли его начали путаться и он, склонив голову себе на грудь, моментально уснул. Во сне ему привиделась княжна, она искала его в темной комнате, слепо водя пред собой руками, и приговаривала белыми немыми губами: " Где ты, мой суженый, ряженый, приходи ко мне, будем песни вместе петь". И она затянула что-то заунывное на погребальный мотив. Потом она подошла к спящему на лавке Олегу и, обнаружив его, расхохоталась: "А я все-таки нашла тебя. Недаром мне говорили, что если любишь кого - отпусти его, а если не вернется, то найди и убей того!" Черты лица ее вдруг исказились, и она, выхватив нож, с размаху ударила в грудь Олега, тот рванулся со всей силы в сторону, и тут же открыл глаза, просыпаясь. Он обнаружил себя, лежащим рядом с лавкой, на полу. Перед ним стоял Невзор, который разглядывал удивленно Олега и потом осторожно спросил:

- Олег, ты, что на полу-то лежишь, с лавки что ль упал?

- Да вроде бы, что, много грохоту было?- с трудом приподнимаясь, проговорил Олег. Он так и заснул здесь, около стола, его сморило еще утром намертво.

- Пойдем, умоешься холодной водичкой, это тебе поможет взбодриться! - проговорил Невзор держа в руках ковш с ключевой водой. Они вышли на улицу. Олег снял свою рубашку, оголив мускулистые руки и крепкий торс. Невзор полил ему на руки. Вода была такая холодная, что даже обжигала кожу:

- Невзор, ты специально такую ледяную принес, чтобы уж я наверняка пробудился, - смеясь, проговорил Олег.

- Конечно. Думал, если не добужусь, то вылью на тебя весь ковш,- сообщил Невзор.

- А тогда неси остальное, всего сейчас окатишь!

- Пошли за избу, там у меня целая бочка с водой родниковой стоит, только набрал, еще согреться не успела,- проговорил Невзор, жестом зовя за собой Олега. Когда они подошли к деревянной кубастой бочке, Олег зажмурил глаза и скомандовал:

-Давай, лей, Невзор, не жалей!

Невзор зачерпнул целый ковш и со всего маху выплеснул содержимое на спину и плечи Олега, обдав его, ледяной водицей.

- А - а - а - а!- прокричал Олег, покрываясь моментально мурашками.

- Ну, я ж тебя предупреждал, что вода-то больно холодная, - извиняющим голосом проговорил Невзор.

- Ничего, ничего, это я от удовольствия! - весело произнес Олег. В тот же самый момент из-за избы показалась напуганная Малуша, которая прибежала, как только услышала крик:

- Что у вас здесь случилось? Кто кричал?

Невзор тут же начала успокаивать свою жену:

- Да, ничего страшного, Малуша, просто Олега вот купаем!

- Как дети, право, словно дети,- с напускной строгостью проговорила она и ушла обратно в избу.

- Ну, вот Малушу напугали, - вздохнул Невзор.

- Ну, ничего, она же поняла, что мы не нарочно,- шмыгнул носом Олег.

- Надо было тихо орать,- выплеснув остатки на голову Олега,- с укоризной проговорил Невзор.

- Да я тихо не умею, оно само ж в глотке как заорет!

- Сейчас дам тебе по лбу ковшом-то, чтоб больше не орало!

- Невзор, а давай я теперь на тебя полью,- с улыбкой произнес Олег.

- Ну, нет уж, ты лучше один здесь поплескайся, а я в избу, пошел. Только ты тут особо не размывайся, нам уже скоро к Ингольфу идти пора, - с этими словами он быстро исчез, оставив Олега одного. Олег надел свою холщевую рубашку и пошел следом за ним.

Солнце неукротимо спешило на запад. Наступал вечер. Невзор вызвался проводить Олега до условленного места встречи с Ингольфом.

- Олег, ты знаешь, я думал, может не стоит тебе с ним драться, может Велена сама поговорит с братом, узнав, что ты здесь, - с надеждой в голосе произнес Невзор.

- Невзор, поздно, уже все предрешено. Даже, если мы сбежим с Веленой вместе, Ингольф все равно не даст нам далеко уйти отсюда, столкновения с ним - нам не избежать, - Олег внимательно посмотрел в глаза Невзора.

- Олег, я не могу тебя к нему туда отпустить, у меня предчувствие плохое,- стукнув себя в грудь, сказал Невзор.

- Ну, чего ты боишься, мы ведь будем драться всего лишь до первой капли крови, до какого-то маленького пареза на коже и все!- стал убеждать его Ведун.

- Олег, опомнись! Ты, сам-то в это веришь? Ингольф - колдун, страшный и коварный колдун, он просто так от себя никого не отпускает. Он привык всегда только брать, он никому еще просто так ничего не сделал. Ему незнакомо ни чувство жалости, ни чувство любви к кому бы то ни было. Он очень жестокий! Ведь если бы ему знакомо было сострадание, он бы и так отпустил свою Велену на все четыре стороны. Но нет, придумал битву какую-то!- в сердцах сказал Невзор.

- Ну, сразиться в поединке, это я ему предложил, - спокойно произнес Олег.

- Олег, если бы можно было, я сейчас бы твердил только одно слово - беги! И чем дальше, тем лучше! Ты, даже не представляешь, кто такой Ингольф, это даже не тот мальчик, которого когда-то мы с тобой искали, чтобы отнять у него Малушин пояс, это теперь сильнейший чародей, равных которому - нет.

- Поэтому, ты, ему и служишь?

- У меня другая ситуация, я тебе уже говорил,- грустно ответил Невзор, понурив голову.

- Да, нет у тебя никакой ситуации, Невзор, - вспылил вдруг Олег,- просто ты вбил себе в голову, что ты изгой, которого не примут люди. Даже Малуша должна была тебе доказывать, что любит тебя, превратив себя в волчицу, чтобы только, ты, разрешил ей быть около себя. А будь она просто женщиной, а не Волклдлаком, то ты бы ее просто прогнал от себя, не разрешив к себе даже приблизиться!

- Это неправда, - блеснув своим волчьим взглядом, проговорил Невзор.

-Тогда чего, ты, ждешь, зачем в глуши ее такой держишь. Идите к людям, живи как челове, и никто на тебя пальцем не покажет, что ты изгой. Ты же воин, и в любой дружине сможешь служить, став настоящим героем.

- Но моя внешность, посмотри, на кого я похож, я же - волк!- воскликнул в сердцах Невзор, срывая с головы свою меховую шапочку.

- Вот, поживешь еще немного в лесу - и точно одичаешь! Ты, хоть о ребенке своем подумай, ну, что ты его нормального детства лишаешь.

- Откуда, ты, узнал? Малуша сказала?

- Сам догадался, чай не слепой! - и после некоторого молчаний добавил,- знаешь, что давай, я пока с ним драться здесь буду, а ты, бери Малушу и беги отсюда, пока он не очухается, а если кинется за вами, то вас уже - и след простыл. Да, и зачем вы ему по-хорошему нужны-то? Ингольф со своим способностями сам себе любую охрану заменит.

- Ты, так думаешь? - робко спросил Невзор.

-Да, я так считаю, беги Невзорушка, не теряй времени, хватай в охапку Малушу и уходите отсюда скорей!

- Я все понял, Олег,- он крепко сжал свою шапочку в своих руках, - еще свидимся! Я тебя сам разыщу!- проговорил Волкодлак, развернулся и быстро исчез в низкорослых кустах.

- Давай, беги, Невзор! - проговорил Олег вслух уже самому себе, оставшись один.

Через некоторое время спустя, ветки деревьев дрогнули и оттуда, с противоположной стороны леса вышел Ингольф.

- Уже пришел, не передумал? Похвально. Ну-с, на чем драться будем: меч, лук, копье булава, хотя, что это я перечисляю, у тебя же одна сабля и есть. Ну, сабля, так сабля, ты готов?- произнес с сарказмом Ингольф.

- Готов,- уверенно проговорил Олег.

- До первой крови? - словно уточняя, спросил Ингольф.

- До первой - повторил Ведун. Тут же в руках Ингольфа появилась такая же сабля, как и у Олега, только чуть длиннее. Она сверкала в лучах уходящего солнца. Кровавые всполохи играли на металле. Ингольф размахнулся и рубанул со свистом воздух, как будто примеряясь, пробуя свои силы для начала. Олег тоже вытащил свою саблю из ножен и замер, рассчитывая последующие действия противника. Ингольф не заставил себя долго ждать, он молниеносным движением подлетел, оказавшись рядом с Олегом, и рубанул саблей уже по нему. Олег успел ловко вывернуться, заставив Ингольфа пропустить удар. К удивлению Олега, Ингольф был первоклассным бойцом, которому в умении владеть саблей, можно только позавидовать. Еще немного и рубашка Олега вся стала мокрая от пота, а Ингольф даже кафтан не расстегнул. Олегу приходилось только защищаться, сам он даже не нападал. Трудно было утверждать, что Ингольф не использует никакую магию, но Олег дрался честно, хотя и понимал, что без чародейской силы, шансы на победу у него стремительно уменьшаются. Ингольф чиркнул воздух острием сабли почти у самой щеки Олега. Тот снова увернулся, пытаясь в свою очередь достать клинком Ингольфа. Олегу стала приходить в голову мысль, что Ингольф намерен драться не только до первой крови, уж очень решительны были его удары клинком, в слишком опасной близости для Олега. Ведун стал чувствовать подступающую усталость: сердце начало бухать, легкие ходить ходуном, как хорошие меха. Но никто из них еще не нанес даже маленькой царапины друг другу. Внезапно Ингольф крутанулся на месте и, сделав выпад рукой, рассекая рубашку Олегу на рукаве. Ткань затрещала, холодный металл всего лишь коснулся руки, не зацепив кожу. Ингольф замер, впившись глазами в рваную материю, ожидая, хотя бы капли крови. Этим моментом и воспользовался Олег, зацепив, в сою очередь, кафтан Ингольфа, который тут же повис оторванным лоскутом на его груди, обнажив такую белую рубашку, с красным рубином на груди. Лицо Ингольфа скривилось от чувства досады, и он снова решительно пошел в атаку. Вдруг, откуда-то, внезапно, раздался голос Невзора.

- Стойте, остановитесь! - он бежал, спотыкаясь и падая, и снова поднимался, крича им, - Стойте, остановитесь! Сабля Ингольфа пропитана ядом! Олег, ты меня слышишь, сабля Ингольфа пропитана ядом!

Ингольф, вдруг, опустил свою саблю и ледяным тоном произнес:

-Эх, Невзор, Невзор, такую битву испортил. Ну, ничего...

Невзор подбежал к ним, запыхавшись от стремительного бега. Его пепельного цвета волосы слиплись от пота, грудь ходила ходуном, он тяжело дышал.

- К нам пришла Велена и сообщила Малуше, что Ингольф, готовясь к предстоящей битве, пропитал свой клинок ядом! - быстро проговорил Невзор.

-Велена... Я всегда говорил, что излишняя сентиментальность погубит ее, как погубила в свое время нашу мать,- произнес медленно Ингольф, запрокинув голову в небо и, думая о чем-то своем. Наступило молчание. Вдруг он резко повернулся и, обращаясь к Невзору, быстро заговорил.

-А недаром в народе говорят, сколько волка не корми, он все в лес смотрит,- Ингольф медленно стал обходить Невзора кольцом,- А почему ты выбрал именно Олега, а Невзор? Ведь от меня, ты, получил намного большее - свою Малушу. А от Олега, что? Чувственные беседы или лишний раз - саблю в бок, в случае, если ты попробуешь человеческой крови? А почему бы тебе ее не попробовать, ты же волк - и жажда крови - это твоя естественная потребность. Ну, чем он тебя подкупил, чем? Обещанием человеческого счастья? А где оно это счастье, где? - Ингольф поднял руку вверх, как бы щупая пальцами воздух. - Его можно потрогать? Или его можно вкусить, сделав его для себя постоянным? - повисло опять молчание. - Я не слышу ответа!- гневно прокричал Ингольф, смотря в упор на Невзора. А потом уже спокойно снова продолжил:

- Я знаю Невзор, что ты давно хотел уйти от меня к людям, только что, ты, там у них будешь делать? Ведь рано или поздно ты услышишь зов своих предков - волков. Звериные инстинкты все равно одержат над тобой верх, рано или поздно, но ты захочешь крови, человеческой крови. Тогда тебя никто не сможет остановить. Ах, да, я и забыл, мы же - благородные, мы же людей кушать не будем, мы будем только падалью питаться. А однажды они, те самые люди, придут, и сами перережут тебе горло, чтобы раз и навсегда обезопасить себя от такого соседства. А потом вспорют брюхо твоему ребенку, только потому, что отец его - Волкодлак.

- Ингольф, замолчи! - глухо сказал Олег. Ингольф удивленно посмотрел в его сторону, будто пытаясь понять, кто же может осмелиться помешать их разговору. Он многозначительно посмотрел на Олега и затем снова продолжил, обращаясь к Невзору.

- Невзор, а хочешь, я тебя прощу? Я же понимаю, что встретил ты старого приятеля, он тебе жизни сладкой человеческой наобещал, раны твои старые растеребил, человека из тебя сделать посулил. Вот и пошел ты у него на поводу. Так это все понятно, ну, с кем не бывает. Только, ты, Невзор не человек, ты - свободный волк. А свободу ты свою получишь, только тогда, когда вкусишь крови человеческой. И вот, Невзор, тебе представился такой шанс, вон он, пред тобой стоит - человек. Сделай только один шаг, сомкни свои зубки на его шее - это ведь так просто, и ты, обретешь свободу! Только вслушайся в это - ты будешь свободен! Ну, давай же, Волкодлак, действуй! - скомандовал Ингольф. Невзор стоял, глаза его горели, широкая мускулистая грудь ходила ходуном от волнения. Он посмотрел сначала на Олега, потом перевел взгляд на Ингольфа и громко проговорил:

- Ты ошибаешься, Ингольф, я - человек и душа у меня человеческая!

Ингольф как-то сразу сник, отвернулся, показывая равнодушие ко всему происходящему вокруг, потом нагнулся, сорвал полевой цветок, понюхал, зажмурившись от удовольствия. Затем выпрямился и, резко выбросив руку вперед в сторону Невзора, проговорил:

- Ты ошибаешься Невзор, ты - Волкодлак и душа у тебя оборотня! И будешь ты отныне не кем иным, как волком, и только волком! Твое время успело завершить свой круг и пришло в исходную точку!- внезапно из, распростертой руки Ингольфа в сторону Невзора вырвался огромный поток вибрирующей энергии, который отделился от нее и ринулся к Волкодлаку.

- Невзор! Беги, Невзор!- прокричал Олег, обнажая свой клинок, и, кидаясь на Ингольфа. Внезапно Ингольф, не выпуская из другой руки саблю, чиркнул ею в воздухе какой-то знак, и Олега с силой отбросило в сторону, ударив всей тяжестью о землю.

Невзор же оставался стоять, не двигаясь с места, может быть потому, что не мог бежать, а может уже и не хотел, понимая, что все попытки - тщетны. Энергетический поток мгновенно достиг своей цели, как бы спеленав и впитав в себя Невзора, образовав вокруг него подобие кокона. Этот кокон был осязаем, словно горячая марь, которая струилась, переливаясь вокруг него. Словно раскаленные потоки воздуха, отделяющиеся от костра, окутывали Невзора, искажая действительность, заставляя трепетать весь мир, через призму горячей стремительно текущей массы. Невзор вдруг согнулся, как будто от боли и начал медленно оседать на землю. Он упал на колени, прижав руки к животу, и, опустив вниз свою голову. И вдруг от стен кокона отделился отросток, который мгновенно впился в грудь Невзора, тот дернулся, вскрикнув от боли. Щупалец моментально окрасился красной мутью изнутри. Затем появился другой отросток, потом еще, и еще один, и все они как по команде стали вонзаться в беззащитное тело Невзора, который уже кричал от боли, корчась на земле. В том месте, где отросток отсоединялся от тела, превращаясь в красновато серую муть, человеческая кожа Невзора лопалась и оттуда появлялась волчья шкура зверя. Руки его менялись, превращаясь в мощные когтистые лапы волка, а то, что раньше было человеческим лицом - уже начало быстро претерпевать искажения, вытягиваясь в звериную пасть с волчьим оскалом. Крик Невзора оборвался и вдруг с новой силой, прорвавшись из тишины, обрушился на землю душераздирающим волчьим воем...

Олег с трудом приподнялся, тяжело опираясь на руки. Сабля его от удара о землю отлетела в сторону и сейчас лежала где-то в траве. Затылок нещадно ныл, Олег тронул голову и ощутил слипшиеся от крови волосы. Скорей всего, падение его пришлось о что-то острое. Олег глянул в то место, где стоял Невзор и содрогнулся от ужаса: Невзора уже не было, вместо него в прозрачном коконе, почти полностью трансформировавшись, стоял огромный серый волк, который уже ничем не походил на человека.

Ингольф все еще держал в напряжении свою руку, посылая энергетический сгусток на Невзора, окончательно завершая начатое превращение, и с этой минуты теперь уже навсегда, обращая человека в дикого зверя - волка.

Внезапно темная тень выросла из-за спины Ингольфа. Блеснули в наступающих сумерках пылающие ненавистью глаза. И сильные челюсти с белыми, как снег зубами сомкнулись на нежной шее у Ингольфа.

- Нет, Малуша, нельзя!- Олег не услышал своего голоса, он утонул в зверином волчьем вое Невзора.

Огромная белая волчица с человеческим глазами накрыла всем своим телом колдуна, увлекая его за собой на землю. Ингольф дернулся, пошатнулся, издав гортанный предсмертный хрип и, развернувшись, с силой вонзил свою саблю в мягкую плоть волчицы. Они упали, замерев, соединенные друг с другом мертвой хваткой. Из хребта волчицы блестел окровавленный клинок сабли Ингольфа.

Кокон, окружавший Невзор, вдруг с силой лопнул, забрызгав рядом траву кровавыми сгустками. Огромный, матерый волк с трудом поднялся на свои лапы и тут же упал, ударившись о землю. Затем он пополз, как раненая собака на брюхе к своей волчице, человеческие глаза которой начали уже стекленеть. Она лежала, подмяв под собой бездыханное тело Ингольфа. Пролившаяся кровь быстро впитывалась в землю. Олег с трудом встал на ноги и, пошатываясь, подошел к ней. Потом наклонился и, подхватив на руки еще теплое тело волчицы, развернулся к, беспомощно распластавшемуся на земле, Невзору, и положил его Малушу рядом с ним.

Невзор поднял свою мохнатую голову с раскосыми волчьими глазами, в которых была нечеловеческую боль. Потом взгляд его затуманился, и звериные глаза подернулись влажной поволокой. Он вдруг часто заморгал, и на коротких ресницах его выступили слезы, которые тут же сорвались, быстро скатившись, и упали на землю, оставив влажные бороздки на его сером мехе. Олег опустился рядом с Невзором на колени и, обняв его большую голову, склонился к нему всем телом, прикоснувшись своим лицом к широкому лбу зверя.

- Прости меня Невзор, прости! За все прости!- проговорил шепотом Олег. И вдруг сначала тихо, а потом все громче в голове у Олега зазвучала одна мысль: "Убей!". Середин очнулся, словно от наваждения, приподнялся и заглянул в волчьи глаза Невзора. И с новой силой зазвучала мысль в голове у Олега: " Убей меня!".

- Нет Невзор, нет!- Ведун отвел глаза, не в силах больше смотреть на Невзора.- Я не могу!

Но через некоторое время он произнес:

- Хорошо, я все понял, Невзор, я сейчас, я все сделаю, что ты просишь!- Олег достал нож из-за пояса и, не глядя больше на Невзора, с силой его вонзил ему в левое подреберье. Холодный металл вошел как по маслу в мягкую теплую плоть волка. Невзор дернулся и уронил свою голову на землю. Олег выдернул нож. Из небольшой ранки тут же потекла алая струйка крови. Олег прикрыл глаза руками, из которых ручьем полелись слезы.

Наступила ночь, взошла луна, осветив все в округе. Так они и лежали в лунном свете рядом: матерый волк и белая волчица. Даже после смерти, они казались как живые, и можно было подумать, что они просто спят, уткнув свои головы, друг в друга. Олег ножом рыл им всю ночь могилу, одну на двоих. А уже на рассвете сначала аккуратно на руках перенес тело Малуши, а потом и Невзора, положив их рядом друг с другом. Так и похоронил он их вместе. Долго Ведун сидел около небольшого холмика, пока не забрезжил рассвет, рассеивая холодный сизый туман, окутавший землю. Олег поправил саблю на кушаке и собрался уже было идти, как вдруг, где-то невдалеке раздался голос Велены:

- Олег! Ты где? Олег, где ты?

Олег вскочил, осматриваясь вокруг и, пытаясь найти, откуда звучал голос Велены. Потом, присмотревшись, среди берез он увидел стройный силуэт девушки, которая спешила к нему со стороны леса. Олег сорвался и побежал к ней навстречу. Она стояла в белом сарафане, с распущенными волосами цвета темного золота, которые свободно спадали на ее плечи. Ее изумрудные глаза светились от счастья, когда она смотрела на него. Еще миг и они остановились друг против друга, не веря своим глазам, что стоит им только протянуть руку, и можно будет прикоснуться к своей любви, и никогда больше не выпускать из своих объятий. Велена прильнула к Олеговой груди и они обнялись, прижавшись друг у другу. И в такт забились их сердца, и губы слились в поцелуе.

- Олег, я буду ждать тебя вечно!- тихо проговорила Велена и нежная улыбка тронула ее лицо.

- Меня не надо больше ждать, Велена, я вернулся. Ты дождалась меня, а я нашел тебя! Ты, знаешь я так долго к тебе шел, наверное, все это долгое лето!- Олег обнял Велену, прижав ее к своей груди.

- Олег, лето долгим не бывает, бывает долгой зима!- ласково проговорила она, обвив руками его шею.

- Нет, ты не поверишь, каким долгим может быть лето. Мы больше никогда с тобой не расстанемся, - проговорил Олег, заключая ее в сои объятия.

- Нас больше никто с тобой не разлучит,- тихо вторила ему она. Они прижались друг к другу, даря тепло своих истосковавшихся сердец. Он снова смотрел в ее бездонные зеленые глаза, утопая в них, как в аромате весенних трав. И все казалось Олегу, что это ему только снится, что стоит только разжать руки, и она опять уплывет от него, растает, исчезая в предрассветной заре. Но нет, она здесь, она рядом. Он чувствовал тепло ее рук, тепло ее горячи губ, ее глубокое дыхание. Он прикоснулся губами к ее щеке и ощутил нежное движение ее пушистых ресниц, как будто мотылек пролетел, задев его своими маленькими бархатистыми крыльями. Олег запустил свои руки в ее золотистые локоны и вдохнул аромат мягких, шелковых волос, которые пахли мятой и липовым медом. Сладкая нега разлилась по всему его телу, заставляя трепетать каждую клеточку его души.

- Я люблю тебя, - произнес Олег, прикасаясь к ней горячим губам.

И, вдруг, Велена с силой оттолкнула Олега, вырываясь из его объятий, и резко бросилась в сторону, загораживая его всем своим телом.

- Не-ет!- только и успел услышать ее голос Олег. Она внезапно стала оседать и упала бы, если бы Олег не подхватил ее, заключив в свои объятия, и вдруг, замер, не веря своим глазам: из груди Велены, чуть пониже сердца, торчала длинная деревянная стрела с белыми опереньем на древке. Олег задрожал, словно в ознобе:

- Этого не может быть!- прошептал он онемевшими губами,- Кто? Кто мог?!

Олег поднял глаза, всматриваясь вдаль. И увидел, как со стороны холма отделилась тень. Там во все своей красе, на фоне восходящего солнца, уверенно держась в седле гнедого скакуна, сидела княжна Хэльга. На лоснящемся крупе лошади, белели перьями верх многочисленные стрелы в кожаном колчане. На ее руке, в которой она держала большой лук, блестел рубиновый перстень, абсолютно схожий с камнем, который был на груди у Ингольфа.

"В жизни все случайности - не вдруг",- мелькнуло яркой вспышкой у Олега в голове. Она снова натянула тугой лук с длинной стрелой посередине и прицелилась ему в грудь. Глаза их встретились. Олег так и остался стоять, замерев, держа на руках Велену, даже не пытаясь защититься от метких стрел княжны. Она целилась, желая только одного - убить. Княжна жаждала отмщения, в безжалостном желании уничтожить все, что когда-то могло ей противостоять или не подчиниться. Но внезапно рука Хэльги дрогнула, и она стала медленно опускать свой лук, стрела вдруг вылетела из тугой тетивы и, не найдя своей цели, воткнулась в землю. В следующее мгновение пурпурные губы ее растянулись в улыбке, и она начала безудержно хохотать. Эхо тут же подхватило безумный смех княжны, его раскаты оглушали, перекликаясь с ее голосом. Эти звуки начали болью отдаваться в груди, вспарывая тишину промозглого осеннего утра. Затем она стеганула со всей своей силы лошадь, ударив кожаной плетью по мускулистому крупу животного. Та от неожиданности взвилась на дыбы и, крутанувшись на задних ногах, бешено помчалась, унося с собой прочь, хохочущую княжну...

И началась тишина, мертвая тишина, что даже неслышно было, как шепчутся тени. Она заползала во все щели, окутывая своим черным покрывалам все вокруг, пугая и завораживая одновременно. Тишина. Мертвая страшная тишина. И вдруг поднялся сильный ветер. Тяжелая черная туча внезапно выплыла из-за холма, и на землю посыпался колкий белый снег, который не таял.

Олег тяжело опустился на колени, аккуратно положив Велену на землю.

- Сейчас, сейчас, я заговорю, потерпи немного, надо вытащить стрелу,- прошептал Ведун пересохшими губами. Он потянул древко, обхватив его руками, и затем с силой рванул его на себя, вытащив обагренный кровью тонкий наконечник стрелы. Из маленькой ранки побежала кровь.

- Встану благословясь, пойду перекрестясь, в чистое поле, на синее море. В чистом поле, на синем море - синий камень, на нем конь карий; на коне сидит человек старый, держит в руках иголку золотую, ниточку шелковую, шьет, рану зашивает, кровь-руду унимает, щемоту, ломоту вынимает. Ты, кровь, стань, не теки и не кань..., - шептал Ведун одними губами и, вдруг, он замер, увидев, как кровь остановилась, мгновенно свернувшись в бардовый сгусток.

- Нет, этого не может быть, я еще не дочитал заговора, и ты должна еще бежать,- проговорил, меняясь в лице Ведун, обращаясь к загустевшим каплям крови.

- Что с тобой Велена, ты меня слышишь, я ведь знаю точно, что ты жива, ты просто не можешь умереть!- лихорадочно заговорил Олег, обхватив обеим руками ее слишком бледное, на котором уже не таял снег, лицо.

- Нет, Велена, нет! Ты ведь не можешь оставить меня одного! Подожди, я знаю - ты, будешь жить, я помогу тебе!- Олег поднял Велену на руки, и нащупал под своей рубашкой теплый обруч гривны и рванул с силой, сдирая его со своей груди. Мгновение, и все потемнело вокруг, кружась в каком-то лихорадочном вихре хитросплетений чужих жизней, судеб и смертей: тех, кто когда-то прошел мимо, не оставив и следа в его памяти; и тех, кто навсегда вошел в его душу, оставив неизгладимый след в его сердце. И сознание билось, стремясь выйти из мрачных застенок реального мира, пытаясь расколоть подступающий лед одиночества. И гаснущий разум летел под откос, и сердце рвалось, пытаясь выйти из тела, сжигая плоть и раздирая на куски, такую страшную действительность по имени - жизнь.... Но вот, все и кончилось, и уже не было ни слез, ни прежней боли. Была пустота, холодная вязкая пустота одиночества, которая охватывала и обволакивала, жадно впитывая и втягивая в себя. И в горле застыли немые звуки:

" Я не хочу больше расставаться! Я не хочу этих бесконечных разлук! Я устал от ожидания! Дай лишь жизни той, кого я люблю!"

Олег открыл глаза. На небе чуть теплился рассвет. Он стоял на той же самой поляне, откуда и начинал свой долгий путь с Ярофеем. Перед ним была та же самая избушка, на деревянных сваях, в которой жила лесная ведьма - Яга. Но на этот раз его никто не встретил. Кругом стояла мертвая тишина. Он подошел к избе. Дверь, которая была просто приложена к дверному проему, Олег просто вышиб ее ногой и ворвался внутрь с тяжелой ношей на руках. Дом, который раньше был заполнен светом и который походил изнутри на княжеские хоромы, теперь его встретил холодом и пустотой. Кругом было страшное запустение. Олег огляделся - ведьмы нигде не было.

- Ты где? Где, ты, Яга? - тяжело дыша, прокричал Олег. Он увидел следующую дверь и, толкнув ее ногой, вбежал в комнату. И там его встретила заброшенность и пустота. С потолка, гроздями оборванных качелей, спускались серые клочья паутины. Ведьмы не было и здесь. Ее нигде не было. Олег что- то зацепил своим рукавом, и это что-то упало, звонко стукнувшись об пол, звеня разлетающимися во все стороны осколками.

- Ну, где-то, ты, должна же быть!?- в сердцах крикнул Олег и вбежал в следующий дверной проем. Он нашел ее там. Она стояла у окна, на котором висела, покачиваясь, наполовину оторванная занавеска. Ведьма стояла спиной к Олегу, не реагируя ни на его слова, ни на создаваемый им неимоверный шум вокруг.

- Она ранена, ей надо помочь,- дрожащим голосом проговорил Олег.

Ведьма не шевелилась.

- Ну, чего ты стоишь?! Ты должна же ей помочь! Она же может умереть!- крикнул Олег, приближаясь к ней.

- Она мертва, Олег...- тихим спокойным голосом проговорила ведьма.

- Нет! Ты ошибаешься! Она жива! Ты, просто не хочешь мне помогать! Но, ты, должна это сделать!- голос Олега сорвался на крик.

- Олег, она умерла сразу, как только ее пронзила стрела!- оборвала его Яга.

- Я тебя прошу, помоги ей, ну, ты же можешь, я знаю, ты же все можешь, ты же такая сильная!- в глазах Олега стояли слезы. Ведьма молчала, потом резко повернулась к Олегу и быстро заговорила:

- Хорошо! Я попробую! Там, на поляне, положишь ее в центре круга, потом разожжешь семь костров, слышишь только семь! В огонь каждого костра капнешь своей крови! Давай действуй! И я попробую вернуть ее душу!

Олег бросился с Веленой на руках назад, на поляну, аккуратно положил бездыханное тело посередине ровного белесого пространства и начал быстро собирать семь небольших костров, раскладывая их по кругу. Вдруг налетел сильный ветер, солнце закрыло тучами, затрещали ветки, ломаясь от сильного порыва. Из избы вышла ведьма. Она подбежала, а скорей всего, подлетела к костру. Черные, как смоль волосы развивались на ветру, как огромные крылья ворона. В руках она держала семь ножей.

- Подойди ко мне! И дай мне свою руку! - крикнула сквозь вой ветра ведьма. Олег приблизился к ней, протягивая руку. Крест на руке обжигал, раздирая кожу.

- Мне нужна твоя кровь,- ведьма взяла один из ножей и рубанула по внутренней стороне руки Олега, тут же из глубокого пореза брызнула кровь. Яга подсунула под образовавшуюся струйку свои острые ножи, дожидаясь, пока они все не стали багряные от крови.

- Все, можешь замотать чем-нибудь,- проговорила она, сделав знак Олегу, отойти в сторону. Затем она резко подняла руки к небу и громко начала произносить лишь только ей понятные слова. Ветер усиливался, ломая сухие ветки и поднимая с земли опавшую листву. И вдруг ударила молния, мгновенно озаряя все вокруг и стремительно зажигая большие костры вокруг мертвого тела Велены. Ведьма продолжала читать, выкрикивая слова в пространство, и вот первый, обагренный Олеговой кровью, нож уже полетел в костер. Столб пламени сразу взвился в небо, оглушая треском все вокруг. Тело Велены вдруг содрогнулось. Яга приготовила второй нож для следующего, жаждущего своей жертвы, огня, читая беспрерывно слова, которые тут же срывались с ее губ, уносимые холодным ветром. Второй нож полетел метким броском в алчущий костер, и пламя взорвалось, устремляясь в небо. Лицо Велены вдруг скривилось, словно от боли, глаза распахнулись, и нечеловеческая мука отразилась в них. Олег кинулся к ней.

- Прочь!!!- остервенелым голосом прокричала Ведьма, выставляя руку с ножом перед ним. - Прочь или ты все испортишь!

- Ей же больно,- остановившись, проговорил он срывающимся голосом. Ведьма блеснула своими пылающими гневом глазами и громко крикнула:

- А приходить в этот мир всегда больно! - и подняла третий нож для броска. Ветер не унимался. Пламя бушевало, ревя и бунтуясь, срываясь огненными языками ввысь. После следующего броска, очередной нож метко полетел в костер, разбрасывая огненные брызги, ревущего вокруг пламени. Тело Велены свело судорогой, она изогнулась и, вдруг, замерла в неестественной позе. По лицу Олега текли слезы, он не мог отвести глаз, чтобы не смотреть на нее и не мог уже видеть то, что с ней происходит, чувствуя какие муки испытывает она в этот момент. После того, как ведьма бросила в костер следующий нож, тело Велены все продолжало корчиться от боли. Но Олег этого уже не видел, он упал на колени, вцепившись в землю руками, и закрыл глаза. Глухие рыдания сотрясали его плечи. И вдруг, внезапно, все стихло. И воцарилась мертвая тишина. Сначала Олегу показалось, что он ничего не слышит, потому что уже не способен ничего воспринимать вокруг себя. Потом он медленно открыл глаза. Перед ним стояла ведьма.

-Олег, у нас ничего не вышло, она мертва. Мара забрала ее с собой в царство мертвых, - тихо проговорила она и, повернувшись, медленно побрела к своему дому. Олег продолжал стоять на коленях, не поднимая головы. Потом он встал и, тяжело ступая, подошел к лежащему в центре потухших костров телу Велены. Встав на колени, он протянул свои руки к ее лицу и стал нежно гладить по ее золотистым волосам. Потом наклонился и поцеловал ее холодные, как лед, губы.

- Олег, а Олег, поднимайся, Олежка!- сзади Олега стоял Ворон. - Да, ладно, тебе, Олежка, ну, полно тебе грустить-то. Вставай, пойдем отсюда.

Олег не шелохнулся. Ворон присел рядом на корточки, держа травинку во рту.

- А ничего была девка-то, но я тебе скажу, княжна все- таки лучше!- небрежно произнес Ворон.

- Ты, заранее все знал?- хриплым голосом проговорил Олег.

- Да, конечно! А ты, как думал? Мне по рангу все знать положено, чтобы вы здесь бардак без меня не устроили,- лениво проговорил Ворон.

- Значит, это все ты!- поворачивая к нему голову, с горящими от гнева глазами сказал Олег.

- Дурак! Какой же ты дурак!- с сожалением в голосе произнес Ворон. Он резко выпрямился, выплевывая изо рта травинку. - Я же специально послал на твоем пути красавицу Любаву, нет, ты, ушел от нее в первую же ночь. А, Паулина? Тоже не по нраву была? Конечно, ты отдал ее Ярофею! Я сделал так, чтобы, ты, повстречал княжну, которая, более того, влюбилась в тебя как кошка и пыталась соблазнить любыми путями. Нет, и тут, ты решил, что она тебе не подходит. Пренебрег такой девушкой, - Ворон покачал с укоризной головой.- Тебе подавай Велену. Так возьми же. Я понял, что ты оказался упрямее, чем я думал. А ведь если бы не ты, жила бы она себе спокойно, и все было бы хорошо. Если бы только, ты, не вмешался со своей настойчивостью,- Ворон прохаживался туда - сюда, совершая круги вокруг Олега.

- Ты, все это сделал специально, чтобы мы не были вместе? - хриплым голосом спросил Олег, продолжая стоять на коленях, рядом с телом Велены.

- Ну, не совсем все, большой частью, ты, сам мне помогал в этом,- и потом резко повернулся, почти прокричал, обращаясь к Олегу,- да, пойми ты, даже если бы я ничего и не делал, не мешал бы вам встретиться, вы все равно никогда бы не были вместе! Мальчик! Ты все напутал! У этой сказки совсем другой конец! Ты,, совсем забыл: кто ты есть и откуда. Ты заигрался, мальчик, как заигрываются дети, играя в песочницу. Ты посчитал, что ты избранны, и ты можешь быть вершителем судеб. Нет, ты ошибся, ты всего лишь орудие, которое перебрасывают из одной горячей точки в другую. И знаешь, мне ничего не стоит перекрыть тебе дорожку в этот мир навсегда и выбрать вместо тебя другого. Ты не оправдал себя, Ведун!- скучающим видом проговорил Ворон.

- Гибель Невзора, тоже твоих рук дело?- хрипло отозвался Олег.

- Ну, нет, ты на меня все не вешай, там Ингольф постарался, у него фантазия богатая была. Слушай, и какая глупая смерть. Никогда бы не подумал, что такой конец его ждет. Такой сильный был колдун, и надо же. Поди, такого найди, такого уже нет, и заменить-то его некому,- последние слова он произнес прямо в ухо Олегу, наклонившись к нему всем корпусом.

-Вы, что здесь в одной связке все?

- Ну, вроде того, у каждого своя функция, друг другу не мешаем, а если что, то всегда обращаемся для сотрудничества.

- Хорошо устроились в этом мире.

- А то,- Ворон подошел к Олегу и, похлопав его по плечу, проговорил, - Ну, ладно, полно тебе слезы-то над ней лить, пошли лучше медку хмельного выпьем, а можно что и покрепче. Я запасец с собой прихватил. А хочешь, я тебе знаешь, какую девку сыщу, есть тут у меня одна на примете. Ох, хороша! Был бы помоложе, я бы сам за ней приударил. Вспомни Олег, как у тебя раньше девки-то чуть ли не каждую ночь были, и чем ты их к себе примагничиваешь. И не хуже твоей Веленки. А что твоя Веленка-то, прям красавица, что ли писаная. Да, так - средний размерчик-то. И что затворницей, что ли думаешь, жила? Она и до тебя мужиков соблазняла и после, наверняка в простое не была. Что ей красивой -то теряться, здесь же все так просто. Кто по нраву, того и тащи в постель,- захохотал Ворон, довольно приглаживая свои реденькие волосики на голове.

- Замолчи! Не смей так о ней говорить! Она не такая!- прокричал, вскочив быстро на ноги Олег.

-А какая, Олег, какая? То Невзор ей люб был, то ты - да ей без разницы, лишь бы рожа смазливая была! Все они одним миром мазаны!

- Я убью тебя, - тихо проговорил Олег

- Что, не расслышал? Мне показалось или нет? - он наклонился к Олегу, театрально приложив руку к своему уху.

- Я тебя убью!- медленно, выговаривая каждое слово, произнес Олег. Затем развернулся лицом к Ворону и выхватил саблю.

- Ух, ты, как страшно! Долго думал, поиграть дальше захотелось? Ну, давай, иди сюда, поборемся!- залихватски проговорил Ворон. В руках его, словно по волшебству, появилась острая сабля.

Олег первый сделал выпад, нанося удар по левому бедру Ворона острием клинка вниз, тот моментально отреагировал, подставив под удар свою саблю и защитив, тем самым, нижнюю линию корпуса. Сабли скрестились, раздался звон кованого металла. Ворон сделал шаг назад, но тут же пошел в атаку, проделав быстрое движение своим длинным клинком, заставляя теперь в свою очередь закрыться Олега, который подставил свою саблю под прямой удар противника и мгновенно совершил движение, желая вызвать Ворона на новый удар, спровоцировав его к нападению или, хотя бы к рефлекторному движению, чтобы рассредоточить его следующий удар. Но Ворон владел первоклассной тактикой боя, просчитывая все движения Олега наперед. Сейчас в нем сидел азарт матерого воина, который заранее предрешал весь исход этой борьбы, но ради желания соперника, позволял немного отсрочить время завершения начавшейся битвы. Следующим ударом Олег промахнулся, рубанув воздух свистящим движением, и отскочил в сторону, ожидая нападения от Ворона. Олег понимал, что шансы на его победу равны нулю, так как бился он со своим учителем, который считался виртуозом в своем деле. Олег даже в учебных тренировках не припомнил, чтобы кто-то мог Ворону нанести поражение, одержав над ним верх. Его движения были молниеносны, и если он еще не вывел противника из боя, то только потому, что милостиво позволял ему сражаться и дальше. Ворон театрально улыбался, подбадривая Олега разными восклицаниями. Олег, молчал, не реагируя на его возгласы, он четко выполнял выпады и атаки, защищая себя. Пока на его теле не было и царапинки, но это не благодаря Олегову мастерству, а только не желанию Ворона ранить своего ученика. Олег проделал парад колющих ударов с уводом клинка противника влево, держа саблю острием вниз, при этом дополнительно совершив движение корпусом в сторону, противоположную отбитой сабле противника.

И здесь Ворон применил особый знаменитый прием Грибе, который состоял в том, что саблю он направил в грудь Олегу, и тот, естественно, готовился парировать удар. Но в это мгновение Ворон сделал молниеносный поворот руки в запястье, и сабля, описав полукруг вниз, с огромной силой, уже снизу, ударила неожиданно по клинку Олега, выбив оружие из его рук. Олег замер, не смея пошевелиться, оставшись полностью беззащитным.

- Ну что, будем продолжать дальше или нет?- спросил, хихикая Ворон,- а я, честно сказать, ожидал от тебя больших результатов, но что-то, ты, последние навыки растерял в охоте за бабой. Эх, Олег не иначе заменить мне придется тебя кем-то.

- Я буду драться с тобой и дальше,- заявил Середин.

- Какой же ты все- таки упрямый, Олег. Ты хоть понимаешь, что я тебя сейчас жалел. А теперь, знаешь - не буду,- затем Ворон прищурился и сухо проговорил:

- А может, ты, смерти ищешь а, Олег, к ненаглядной своей спешишь, свидеться хочешь? Так это я тебе быстро устрою , намекни только. Давай поднимай саблю, Ведун! Свиданку тебе сделаю, с почестями!

Олег медленно подошел к своей сабли и поднял ее с земли.

- Защищайся Ведун! - прокричал Ворон, совершая выпад саблей, целясь Олегу в грудь. Олег ловко увернулся, проделав ответный удар и, уходя быстрым движением с линии противника. Раздался сильный удар по клинку. Ворон одинаково мастерски владел обеими руками, сражаясь попеременно то правой, то левой рукой. Он проворно перекинул саблю из одной руки в другую и, имитируя удар с одной стороны, тут же нанес обманным движением удар в другую сторону, и острие клинка мягко вошло в грудь Олегу. Тот пошатнулся и медленно стал оседать на колени. Ворон рывком выдернул окровавленный клинок наружу. Из глубокой раны потекла горячая струйка алой крови. Упав на колени, Олег быстро зажал рукой свою рану, стараясь унять кровь, но она все текла и текла, просачиваясь сквозь пальцы, моментально расползаясь на белой рубашке большим красным пятном.

Ворон подошел к нему, присел рядом на корточки и, глядя в его васильковые глаза, цвета голубого неба, тихо проговорил:

- Ну, что, ты, этого хотел, щенок?- потом выпрямился и быстро пошел прочь. Олег, собрав свои последние силы, медленно приподнялся и, тяжело ступая, устремился к мертвому телу Велены. Здесь он покачнулся и упал, провалившись в небытие.

Они лежали, прикоснувшись друг другу руками. То, что не могла соединить в этом мире жизнь, навечно соединила в том мире - смерть.

-Ты его убил..., - с болью в голосе проговорила Ведьма.

- Нет, всего лишь только ранил, - небрежно произнес Ворон, пытаясь обнять ее за плечи.

- Ты убил его душу,- продолжила она. Ворон раздраженно встал с лавки, и прошелся быстро по комнате.

- Знаешь, хватит об этом. Вас, баб, послушаешь, так всех бы переженить и детей наплодить, и будет в мире - красота и лепота,- он резко развернулся, приближаясь к ней, - Но так не бывает!

- Зачем, ты, их разлучил?- обхватив руками свои плечи, словно в ознобе, проговорила Яга. В глазах ее стояли слезы.

- Ничего, пускай для мира сначала послужит. И вообще что-то, ты, совсем, как я посмотрю, очеловечилась после встречи с Ведуном. Тебя нельзя прямо близко к людям подпускать, стареешь мать, сентиментальной становишься, не узнаю тебя просто.

- Они ведь любили друг друга, - всхлипнула она.

-Ой, ой, ой, а с каких это мы пор мы о любви стали говорить. Квалификацию теряешь, Яговна!- он опять встал и подошел к окну,- Ярофейчика - тоже прошляпила со своею любовью. Говорил тебе зверь он, построже с ним надо было быть, а ты, его тоже взяла и очеловечила! Аж, он жениться побежал на первой встречной.

- Что, ты, такое говоришь, он ведь как сын мне был, - с укором проговорила Яга.

- Да, знаю, я для чего ты его готовила. Понравился он тебе, прямо женишок готовенький.

Эх, совсем ты меня старого Ворона забывать стала. И вообще, сменила бы, ты, свое обличие старухи, смотреть на тебя такую не могу. Никак тебя в этом виде лицезреть не привыкну. И ладно, давай, займись им, а то не ровен час и правда, дух испустит.

Она встала и решительно направилась к распластавшемуся бездыханному телу Олега. Потом резко обернулась и,посмотрев на Ворона своими черными, как вишни, глазами, ипроговорила:

-А неплохая пара бы получилась, а Ратмирович?

- Только не здесь и не сейчас, - буркнул себе под нос Ворон.

- А, ты, меня так никогда не любил,- проговорила тихо Яга.

Ворон медленно поднял на нее свои темные бездонные глаза. Перед ним уже стояла не древняя старуха, а молодая, полная жизненных сил, красивая женщина.

- Ревнуешь?

- Нет. Завидую.

- А ,ты, разве знаешь, что такое любовь?- спросил Ворон.

Испепеляющий взгляд колдуньи было ему ответом.

С-Петербург . 2009г. Больница. Отделение Реанимации.

- Скальпель, зажим,- 1врач.

- Давление падает, какой пульс?- 2 врач.

- Сердце завели - 1 врач.

- Что с ним произошло?- 3 врач

-Обычная авария, гоняют на мотоциклах, как ошпаренные, потом влетают прямиком в камаз.-1 врач

- Жить будет?-3 врач

- Посмотрим, загадывать рано,- 1 врач

- Время покажет...,- 2 врач.