Молился не богам - лишь ей, единственной, неверной.
И все дары к ногам ее лишь подносил.
Смеялись надо мной глухие истуканы,
Другие хмурились сурово, глядя из пустых глазниц.
Ей присягнул - княжне, царице, грозной королеве.
Служил мечом ей и щитом от вражьих сил.
Здоровались со мной бродячие собаки,
Делились костью, и в их лае чудился мне хриплый смех.
Исчезла, как туман, рассеялась, как сновиденье.
Истер седло, подошвы истоптал сапог.
Являлись боги мне, спускались из чертогов,
Хватали за руки, толкали, силились сломать хребет.
Сбежал, нашел у алтаря - молилась днем и ночью, 
К ступням чужого идола прильнув щекой.
Кричали мне с небес голодные вороны,
Молчали боги, не желая больше ничему учить.