Уединение

Сборник стихов написан в Сентябре 2015 года

Оглавление:

Русский романс 
Прогулки с Афродитой 
Импрессионизм 
Таинство
Канделябр 
Мифы 
Побег
Венецианский 
Симфония тебя 
Симфония вечности



Русский романс

Дождь стучит по металлическим крышам,
Холодна и пуста у балкона большая кровать.
Не увижу я больше Венеры нагою и чистой,
Много лет одному, наедине с собой засыпать.

Лежать, растворяясь в пульсе стихии,
На ночь читая шуршащие строки и письмена.
Творя в поэзию рукописные томные мины,
Знаки пунктира меж слов с торжеством окрылять.

Воздух, курящий с балкона, свежестью слышать,
Память раз в две недели до корня стирать.
Чуять движение потусторонней силы
В скрипах, меж половиц замирать.

Зачем ты послала мне муки на трёх голубях,
Что этажом выше под чердаком воркуют,
Где домовой обитает стуком в веках,
Где звуки и сумерки вместе пьют чай.

Постучись мне во дверь апрельским раздумьем,
И воспрянув от скуки, я побегу тебе открывать.
На пороге с улыбкой, одетая в мокрые туфли,
Ты будешь мессией, иль блудной девицей стоять.



Прогулки с Афродитой

Прогулки с Афродитой прямиком к вину,
Под руку, не вменив ей вину за упавшую Трою.
Зонтом небо, как заядлый портной, крою
И жду наступления сумерок между водой и водою.

Испарения к небу, лёгкая бледность ей к лицу,
Мне подлецу легко говорить о вселенском покое,
Картавить с французским прононсом, дарить звезду,
Не чувствовать рук, но знать, что от неё ничего не скрою.

У неё прядь волос на лунном лбу,
У неё нет каблуков и есть живительный голос.
Она им спасает каждую ночь мой падкий дух,
Разгоняя кровь между двух разделительных полос.

С ней не поймёшь, существуют ли разум и ум,
Как эталон дум, как мышления категория.
С ней всегда от скорости колит в боку,
И в мозгу эйфория и жажда пророчеств.

Никакой порочности, только искра зрачку,
Кесарь для смут и мурашки по коже.
Похоже, у неё нет однофамилиц, и тут
Она оставляет меня в полу-сухом одиночестве.



Импрессионизм

Вечер, сентябрь, идёт холодный дождь,
Как венецианский восседаю дожж
В летящей по лужам машине,
В сущности своей недвижимой.

Не зная, что ждёт за зимой,
Пялюсь в окно сквозь капель засилие.
Своры шпаны, собаки,- покрыты водой,
Одеты в тоги истины искупимой.

Пустая площадь - архитектурный слой,
Описанный златом часов и лепниной,
Фасадом широких мощёных полос,
Людское творение застыло.

Впечатление, будто сюда не вернётся никто,
В большие дома, в халупы; в речных порывах
Бушует пунктиром внутриконтинентальный шторм,
Опорожняя град молодой неведомой силой.

С другой стороны бежит босой
По мосту с рыжей косой осенняя нива,
По лужам с брызгами пятками бьёт
И под покрывало из снега стремится.



Таинство

Зевс на серебряной колеснице
Входит в город, примяв Уральские горы,
Как траву. Под фанфары трамвайной петлицы
Под орган водосточных труб, возвращая вспять годы.



Канделябр

Возьми канделябр, иди же за мной
В коридор, где между шорохов, тьмой
Мерещится образ потусторонних послов,
Слышится голос, что страшен, не имея основ.

Замри, испугайся, бросься же прочь,
Пускай стынет горячим льдом кровь,
Свечи задует дыханием новых мостов
Сквозь пропасть несоответствий миров.

Вскрикни, слёзы упали гроздьями в пол,
Достойное зрелище для эфирных особ.
В спальню, под одеяло, только бегом,
Где безопасно, там я и мой запах, тепло.



Мифы

На потолке располагаются мифы,
Где Эвридика поёт и сияет луна.
Твоя дрожж, как признание силы,
Что настежь открыта, светает, душа.

Амуры лежат на мягкой перине,
У них под щекой плывут облака,
У них за спиной танцуют нимфы
И звуков лиры в цветах простыня.

Мягкий голос прекрасно пронзительный
Будоражит сознание, дарует слова.
Образ возвышен, образ великий,
Он первое слово в Божьих устах.

Дрожж пропадает в складках, разительна
Ты в лёгком лепете, с чёткой целью в зрачках.
Опера битвы, безудержной лирики
Будет написана в старого дома стенах.



Побег

Беги, прекрасное дитя, босая, 
Не оборачивайся и никогда не жди,
Все поезда давно ушли, пропали страны,
От Альп и севернее не существует более границ.

Не переплыть на подвиге ла-манша.
И заново индейский континент уж не открыть.
Забудь сегодня всё и жизнь произойдёт с начала
И мало станет дожей града улиц, отражений птиц.

Тебе нет шанса в мире потеряться, 
Написанная кем-то белокрылым от руки,
Сидящим после зноя черепиц мансарды,
Творящим дивные заветные рождением сады.

В твоих руках поводья от небесной магистрали,
В душе весеннего забвения страстности порыв.
Беги, дитя, и знай, что навсегда остался связан
Твой спутник пуповиной галактик и светил.



Венецианский

Я гулял по Венеции,
Ябрал в руки книгу,
Садился в парке,
Обожествлял Лукреция
И не находил подходящей строки.

Мне летели под ноги специи,
На развале купить картину,
Где неумело замешаны краски,
И много солнца вечером.
Я вешал на стену их для души.

Меня вёз катер и волны резал
По лазурной глади воды,
С брызгами её рассекая,
Подбросив меня до дома Лютеции,
В чьём кимоно на утро ходил.

Я садился в кафе за столик вечером,
Заказывал блюдо с обилием травы,
Внимал игре музыкантов,
Наполняя смыслами пепельницу
В пост-модерна манере курил.

Думал долго, вспоминал дни летнии,
Как бестию с радостью проводил,
Долго после по битвам скучая,
Ел с хлебом и чаем ману небесную
И каждый рассвет, как первый, любил.

Прогуляюсь по отражениям подсвеченным
Фонарей прошлого века в бездонности сил,
Иногда о знакомых слегка спотыкаясь,
Шёл в полной блаженства уверенности
И желал в этой жизни лишь быть.



Симфония тебя

Вы -- постоянство, явление, милость.
Являетесь мне после конца,
Возвращая мечтами дивные дивы,
Глубокие мысли, пространность в речах.

Берег Днепра, хутор единый,
Где сяду и съем гуляша,
Где баня и звёздные виды
Привиделись мне в твоих мольбах.

Страшно ль тебе, иль грустишь ли,
Ты запомни одно навсегда:
Дома двор в селе у реки, и
Белеет с пригорка церква.

Там в саду под раскидистой вишней
Ты спасаешься тенью, а всюду жара.
Я читаю газету с умеренным видом
И после обеда предлагаю вам спать.

В лёгком цвете все окна открыты,
Тёплый ветер гуляет, воя в горшках.
Вазы с сиренью, на стенах картины --
Мне нечего больше от ныне желать.



Симфония вечности

Я иду к воде, где кто-то под руку гуляет,
Скрываясь в наивной и нежной листве,
А кто-то, одежды в полёте срывая,
К стихии бежит страстностью радости нег.

Сяду на брег, на небольшой камень
И подобно художнику буду смотреть
На горы, на волны, что местные дамы
Спешили с балконов чрез телескопы беречь.

Вдохнув свежий воздух, мецо-сопрано
Начнёт из соседнего парка вдруг петь.
И дивная радость, как новая максима
Поселится летом в открытой душе.