Аннотация: Крестовые походы, о которых принято умалчивать (историко-политический обзор)
Южный берег... Балтики
(Крестовые походы, о которых принято умалчивать)
Средние века ознаменовались для малых славянских и балтийских народов Поморья - южного побережья Балтийского моря с прилегающими районами
- самой натуральной экспансией. Которая сопровождалась, как сейчас модно говорить, геноцидом против коренного населения.
К сожалению, нельзя определённо сказать, что мрачный период мрачного Средневековья остался "чёрной страницей" в истории этих народов. Потому что они исчезли почти все - вместе со своей историей.
Потому что большинство из них после "многослойной" экспансии были попросту уничтожены, перестали существовать в качестве этнических общностей, на сегодня даже память о них почти стёрта, вычеркнута из летописей, предана забвению...
Чтобы лучше понять происходившее тогда в Прибалтийских землях (и происходящее сейчас), вспомним предысторию.
Салах ад-Дин, бич крестоносцев, кумир мусульманского Ближнего Востока - в XII веке изгнал рыцарей светских и духовных за пределы Азии. Конечно, султан Саладин (так произносили его имя европейцы) был не одинок, но он фактически возглавлял местные войны - находился, так сказать, на передовой.
Монашеские ордены крестоносцев, в отличие от обычных рыцарей и вельмож, находившихся в Святой земле с миссией, как казалось им, столь же святой - вызывали у мусульман особую ненависть. Дело в том, что служители орденов не соблюдали перемирия, которые время от времени заключались на Ближнем Востоке, к примеру, Салах ад-Дином и Ричардом Львиное Сердце. Оно и понятно, перемирия нужны - торговля должна осуществляться, караваны передвигаться, иначе замирает жизнь с обеих сторон "баррикад".
Но монахи относились к перемириям, мягко говоря, небрежно. Продолжали нападать на небольшие мусульманские отряды, мирные караваны, совершать грабительские набеги на селения - мол, что с ними, с неверными, договариваться. Они ведь и не люди вовсе - язычники. И слово, им данное, "хозяевам слова" можно нарушать. Можно продолжать жечь, грабить, убивать.
Поэтому, когда перемирие заканчивалось, и возобновлялись военные действия, светские рыцари, попадая в плен - если не были убиты на "поле брани" - могли надеяться на то, что их выкупят или же обменяют. Могли даже рассчитывать на вполне сносные условия содержания в плену. Что не распространялось на крестоносцев.
Рыцарей-монахов мусульмане казнили безжалостно, что являлось местью за кровавые бесчинства "рыцарей" под знаком креста.
Пару слов о рыцарях обычных и рыцарях-монахах. Компания эта была, мягко говоря, удручающая. Вельможи представляли собой далеко не самых лучших представителей европейского общества, и породниться с ними не только европейские монархи, но и всевозможные герцоги и графья не спешили. После первого крестового похода захваченные в Палестине владения представляли собой обычные феодальные государства, но сочетавшие азиатские обычаи с европейскими порядками. И, хотя завоевание сопровождалось истреблением мусульман, значительная часть местного, мирного, населения осталась на месте - разбавленная "колонистами", бедняками из Европы и покалеченными солдатами, оставившими службу у очередного барона. В этих местах смешалось множество народов - здесь жили армяне и греки, финикийцы, иудеи, а рядом с ними - потомки прежних завоевателей, тюрок и арабов.
Два слова о трёх монашеских орденах (чтобы лучше понять ситуацию).
Первый, названный именем святого Иоанна, ведёт начало от своеобразной "гостиницы" для паломников, построенной в 1048 году в Иерусалиме. Монахи, преимущественно итальянцы, кормили и лечили уставших путников. То есть "госпиталь" в начале был больше гостиницей, чем больницей. Монахов стали называть иоаннитами, или госпитальерами. Их деятельность носила более мирный характер, и судьба их сложилась относительно благополучно - после изгнания они "приватизировали" остров Родос, выстроили замки, и владели островом до 1522 года, вынужденные оставить его под натиском турок. Купив остров Мальту, они поселились там. В значительно видоизменённом состоянии орден дожил до наших дней и более известен как Мальтийский орден.
Другой орден, основанный французами, с самого начала был весьма воинственным. Орден Храма (так он вначале назывался) никаких госпиталей не строил. Поскольку "храм" по-французски звучит как "тампль", храмовников называли тамплиерами. Их судьба в результате оказалась самой печальной. Приведенная историческая справка поможет нам не слишком жалеть "несчастных" храмовников: Аскалон был осаждён в 1153 году крестоносцами; и, хотя египтяне помогали братьям по вере, через два месяца нападавшим удалось проломить стену. В образовавшуюся брешь первыми ринулись храмовники. Арьергард тамплиеров остановился, перекрыв брешь в стене и, развернувшись к союзникам, выставил перед собой мечи! Измена? Ничуть. Обычная жажда наживы. На узеньких восточных улочках тамплиеры рассеялись, спеша пограбить богатые дома. Забегали и в мечети. Что им до чувств правоверных мусульман? Когда остановившиеся крестоносцы опрокинули ощетинившийся сталью заслон рыцарей-монахов, было уже поздно. Как говорится, "жадность фраера сгубила": защитники города уже перебили мародёров-тамплиеров, и успели воздвигнуть баррикады за проломом. Атака была отбита.
После изгнания из Палестины храмовники перевезли все свои награбленные богатства во Францию, чем возбудили нездоровый интерес у монарха. Филипп IV, словно оставляя "политическое завещание" тиранам ХХ века, сфабриковал ряд обвинений, тамплиеров "обозвали" еретиками, вскоре орден был ликвидирован, а все суды над "рыцарями" прошли, конечно же, успешно - тамплиеры охотно признавались под нечеловеческими пытками во всём - от заговора против монарха до нежной дружбы с самим Сатаной. Храмовники сгорели на кострах, а сокровища их перешли французскому королю. Что, собственно, и требовалось...
Наконец, третий орден, родившийся в конце XII века. Тевтонский орден. Состоял из немецких рыцарей - "чистокровных арийцев, в порочащих связях не замеченных". После поражения на Ближнем Востоке, тевтонцы принялись практиковаться на своих соседях. И, поскольку недавно принявшая католическую веру Польша представляла собой сильное государство, Тевтонский орден решил временно "попрактиковаться" на тех, кто послабее. И вошёл в славянские и балтийские земли, продвигаясь большей частью вдоль южного побережья Балтийского моря.
Тевтонский орден, после изгнания с Востока, занялся расширением своего влияния в Поморье и Прибалтике, огнём м мечом - то есть так, как привыкли на Ближнем Востоке - неся "свет истинной веры" славянскому и балтийскому населению.
Расширение жизненного пространства одних стало трагедией для других. Балтийская гряда (горы весьма средней высоты) оказались ненадёжной защитой. Тем более что волны, несущие смерть и разрушения, накатывались на поморов (во избежание путаницы с этнографической группой побережья Баренцева и Белого морей, выходцами из древнего Новгорода, "южнобалтийских" поморов ещё называют поморянами) - лютичей, вендов или лужичан, бодричей, ятвягов, пруссов - накатывались и с Юга, и с Запада.
Поморье. Древнее славянское название трансформировалось позже в искажённую немецким произношением Померанию (Pommern, латинизированное - Pomerania), которая с 1170 года стала герцогством. Позже герцогство трансформировалось в прусские провинции. Пруссия - ещё одно название этого региона, сохранившего в нескольких буквах память об исчезнувшем народе.
Малые славянские и балтийские народы Поморья были большей частью уничтожены. Остатки - насильственно обращены в католичество и ассимилированы.
Примечателен и характерен яркий пример "повторной католизации". Болеслав Кривоустый (1102-1138), последний на тот период хозяин единой Польши, подчиняя поморские племена и княжества, аргументировал военные действия благородной миссией - окатоличенные к тому времени поляки как бы несли "свет истинной веры" "заблудшим язычникам". Болеслав, захватив Щецин, Волин, Белогрод и Колобжег - основные города поморов - направил туда епископа Оттона Бамбергского. А надо сказать, что священнослужители, особенно в верхних эшелонах церковной власти королевства, были сплошь иностранцами. Не забывайте, что Польшу только-только обратили в католическую веру, и процент этнических поляков в этой среде был ещё низок, польское население только начинало "вливаться" в монашескую братию.
Альбрехт Медведь, герцог Саксонский, в свою очередь шлёт в Поморье других католических епископов. Саксония и Польша сталкиваются лбами, используя церковь "по полной программе". Церковь не возражает. У неё свои интересы. Медведь, планируя дальнейшую экспансию, основывает так называемую Бранденбургскую марку на прибалтийских землях. Военную базу, почти под девизом "НАТО едет на Восток". Но Саксония и Бранденбург, оказывается, не в силах провести полномасштабную оккупацию - ещё и Польша мешает, ведь поморские князья и города, склонившись перед крестом, признали сюзереном Болеслава. И тогда, в пику польскому королю, "под ружьё" призывается Тевтонский орден, имеющий ближневосточный "опыт боевых действий", грабежей и убийств мирного населения.
Для духовно-рыцарских орденов Польша - враг номер один. Особенно, что касается Поморья. Ведь, захватив земли братьев-славян и балтийских племён, Польша впервые вышла к морю - а это торговые пути, торговые центры, города, развитие, усиление государства. Сильная Польша немцам совершенно не нужна. Не нужна в то время - впрочем, и сейчас тоже. Мы это видим по растущей миллионной армии безработных в Польше современной, по исчезновению целого класса мелких частных собственников, отличавшего во времена социалистические Польшу и придававшего ей самобытный шарм.
Итак, смысл деятельности рыцарских орденов резко меняется. Вместо миссионерской деятельности на первый план выходят совершенно другие задачи. По крайней мере, они уже менее скрыты "духовной вуалью". И совсем неважно, что епископ, посланный польским королём, давно уже обратил малые славянские народы, относительно близкие к полякам, в католичество. Достаточно отгородиться от возможных обвинений в свой адрес неуклюжим лозунгом, что, дескать, поморские славяне и балтийские народы не настоящие христиане, а притворные. И, значит, их можно считать язычниками. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Датчане, включившиеся в экспансию вместе с немецким орденом, вновь прошлись огнём и мечом - не только по прибрежным районам, но и совершая карательные рейды вглубь.
Надо сказать, что Балтийский регион в те времена просто бурлил. Достаточно сильные карелы не только успешно отбивались от народа сумь (суоми, то есть от финнов), но и совершали успешные ответные набеги. Финны в зависимости от ситуации то призывали на помощь шведов, которых терпеть не могли, то (когда военная помощь уплывала, сделав своё дело) убивали очередных шведских миссионеров. Новгород, самый европейский, самый торговый и ремесленный, самый грамотный (читали и владели письмом почти все - не на дорогом пергаменте, конечно же, а на дешёвой бересте) и самый вольный (единственный в славянском мире настоящий город-республика) из славянских городов - карелов поддерживал в их "освободительной борьбе".
Балтика, повторимся, бурлила. И всё это отражалось на всех. Взаимосвязи и взаимовлияние в мире Средневековья были не менее реальны, чем в мире современном.
Пока немцы покоряли Прибалтику, польский король разделил свои владения между пятью сыновьями. Поморские княжества, ставшие к тому времени вассалами польской короны, достались - вместе с городом Краков - старшему брату, Владиславу.
Это было выгодно немцам. Повторимся, но это факт - германским императорам сильная Польша была ни к чему. А после разделения власть феодалов усилилась и пять маленьких "королей" - князей, являвшихся родными братьями - стали теснить друг друга, в то же время почти полностью попадая в зависимость от своих подчинённых, феодалов-"можновладцев".
Владислав, будучи самым сильным, ещё и рассчитывал на помощь русских родственников (его мать была из Киевской Руси; впрочем, почти все князья и монархи средневековой Европы в той или иной степени были скреплены родственными узами - что нисколько не мешало им воевать друг с другом). Он объявил войну братьям. После поражения, набрав наёмников, он смог временно вырвать победу из рук братьев, даже пытался штурмовать Познань, но дело проиграл. И вынужден был бежать под крылышко германских союзников.
Другой брат, Генрих Сандомирский, вместе с дружиной отправился в Иерусалим. Во время осады Аскалона, кстати, он находился среди рыцарей-тамплиеров. Когда же Генрих в ореоле благородного рыцаря из Святой земли вернулся в Польшу, некоторые тамплиеры - не все сгорели на кострах во Франции - прибыли вместе с ним.
Тем временем германская армия вторглась в Польшу. Генрих, по всей видимости, в боевых действиях не участвовал, а войско польское под руководством ещё одного брата, Болеслава Кудрявого, не смогло противостоять мощному вторжению.
Барбаросса, германский император (точнее, император Священной Римской империи) собирался сделать "карманным королём" Генриха, но тот отклонил предложение. Болеслав Кудрявый вынужден был признать себя вассалом, и Поморье было утеряно Польшей надолго.
Осталось рассказать о судьбе выживших на "огненном перекрёстке", в который волею судеб - волею истории, частично волею сильных мира сего - превратилось славянско-балтийское Поморье. Трансформированное германскими оккупантами в Померанию и Восточную Пруссию.
Территориям современных прибалтийских республик повезло больше. Там немцы менее активно ассимилировали местное население. Может быть, местное население с большей готовностью восприняло католичество. А, может быть, городки и хутора представляли собой малоаппетитный десерт, и духовно-рыцарские ордены рассчитывали на большую поживу. Всем известно, что алчность завоевателей нацеливалась на богатые русские города, выросшие вдоль торговых путей "из варяг в греки". В первую очередь крестоносцы "точили зубы" на Ладогу и Новгород.
Собственно, зубы-то им вскорости пообломали, но своё влияние в Прибалтике немцы частично сохранили. Впрочем, это тема другой статьи.
Хочется лишь упомянуть об одном важном - принципиальном - аспекте. Отличие политики Великого Новгорода от политики остальных европейских государств (славянский вольный город-республика контролировал территорию, равную почти всей остальной Киевской Руси вместе с Галичем и Черниговским княжеством, поэтому политику Великого Новгорода можно смело называть государственной политикой) заключалось в следующем: народы, входившие в сферу влияния Великого Новгорода, сохраняли подобие автономии (например, финские племена емь), даже входили в новгородское ополчение (многочисленные карелы).
Господин Великий Новгород обеспечивал безопасность участникам "коалиции". В то же время не насаждал православие. Вообще, миссионерская деятельность для православной церкви менее характерна, чем для католической. Балтийские народы охотно сотрудничали с Великим Новгородом.
Власть же католиков-крестоносцев была куда более агрессивна - но и более сильна. Рыцари-крестоносцы полностью вырезАли вождей племён, уничтожая всех более-менее влиятельных представителей народности.
Население фактически ставилось перед выбором - смерть или католичество. Поморье решало по-разному. Прибалтика выбирала последнее.
В 70-х годах прошлого века на территории современной Германии - в районах древнего славянского Поморья - ещё сохранились лужичане. Менее ста тысяч. Население, по сути, небольшого городка (если бы они проживали компактно). Лужичане, они же венды, лужицкие сербы, сорбы - в последние столетия сохранили и свой язык - точнее, две группы диалектов, верхнелужицкие (у верховьев рек, ближе к югу) и нижнелужицкие (на севере, у побережья).
Впрочем, сейчас мало кто помнит этот язык, относящийся к группе западно-славянских языков, отдалённо напоминающий по мелодике звучания белорусский (это, возможно, не случайно; учёные считают, что предки лужичан, населявшие Среднюю Европу 3-4 тысячелетия тому назад, скорее всего, являлись предками всех современных славян). Молодёжь предпочитает говорить по-немецки. Верующие - лютеране или католики.
Из всех полабских славян лишь лужичане более-менее сохранили самобытность, традиции, культуру. К концу XVII века остатки полабян (кроме лужичан-вендов) - полабских славян - вынуждены были перейти на немецкий язык.
Почему "полабские"? Отвечаем: западно-славянские племена, объединявшиеся в племенные союзы лютичей (из них, оставшихся лишь в легендах, писатель-фантаст Анджей Сапковский вывел одного своего персонажа, поэта и баламута Лютика), бодричей и лужичан, населяли на меже тысячелетий (первого и второго тысячелетия нашей эры) обширные территории - от реки Лаба (Эльба) и её притока Сала (видоизменённое немцами до Заале) на Западе - до реки Одра (немецкое Одер) на Востоке. Данные справочника: "...полностью истреблены в результате экспансии немецких феодалов или онемечены. Насильственно ассимилированы".
Этих славянских языков уже никто не помнит. Они вымерли вместе с теми, кто на них говорил.
Кровь другого народа течёт в жилах населения северных районов современной Польши. Кашубы - считаются этнографической группой поляков, сохранивших своеобразие культуры предков. Говорят на кашубских диалектах польского языка, сохранивших речь исчезнувших славян.
Цитируем справочник. "Поморяне - группа западно-славянских племён, близкая полабским славянам. Населённая поморянами территория прибалтийского Поморья включена в состав Польши. Поморяне участвовали в этногенезе польской народности, сохранив при этом большое своеобразие - о чём свидетельствуют, в частности, особенности культуры, языка и быта кашубов, которых можно считать потомками части древних поморян".
И зачем после всего этого спорить на темы, чья национальность "более коренная"? Зачем делить нас сегодняшних на чужих и своих по национальному признаку, что часто делают радикалы всех мастей, используя любой повод к разделению народов? Действительно, используя любой повод - национальный или религиозный. Кто-то берёт на вооружение древний лозунг тиранов "разделяй и властвуй". Кто? Те, кто рвётся к власти. Заглядывая в историю не мельком, выборочно, а всерьёз, мы видим, что сегодня большинство взаимных упрёков и территориальных притязаний вкупе с обвинениями "типа - вы нас угнетали!" мягко говоря, беспочвенны.
И всем надо это помнить.
Потому что история имеет свойство повторяться чаще для тех, кто страдает беспамятством.
И повторяется или в форме трагедии, или - куда чаще - в виде фарса.
Поэтому, господа хорошие, политики и дипломаты, защитники народа и государственные деятели, произнося что-либо вслух (до выборов или после), или же делая что-либо, старайтесь думать о том, будут ли вами гордиться потомки... или просто будут над вами смеяться!