Был самый разгар полярного утра - солнце встало над горизонтом почти сутки назад, и сейчас тускло освещало заледенелую равнину полярной тундры тёплыми жёлтыми лучами. В свете весеннего солнца поблёскивал смазанный тюленьим жиром мех на полотнищах стен шатра племени ыркенов - а вокруг него, гремя стальными браслетами и ожерельями из медвежьих зубов, плясал и прыгал шаман, монотонно завывая и потрясая в вымороженном за ночь воздухе огромным раскрашенным бубном.
Случись здесь каким-то невероятным образом турист, он мог бы удивиться отсутствию вокруг не только других ыркенов, но и вообще чего-либо живого - ни людей, ни оленей, ни собак, ни даже редких зарослей ягеля. Но Ымлар не зря выбрал это место - неудача шамана могла дорого обойтись любым случайным свидетелям.
Хотя наш умозрительный турист наверняка воспринял бы пляски с бубном как отрепетированное представление, затеянное исключительно ради развлечения богатых бездельников, Ымлар был занят более чем серьёзным делом - и его камлание не терпело постороннего вмешательства.
Шатёр трясло и раскачивало - крупные камни, обычно придававшие жилищу ыркенов устойчивость на ветру, были загодя вынесены из шатра. Оленьи шкуры, покрывающие шатёр, то и дело выгибались наружу, но тут же опадали, когда запертые внутри духи, пытавшиеся выбраться наружу, касались магических знаков, начертанных на шкурах вороньей кровью. Ымлар не обращал на это шевеление внимания - он был весь поглощён битвой, разгоравшейся в Верхнем мире. Здесь он не был человеком - он был нгоэном, могучим звероподобным воином, в окружении своих духов-помощников теснивший загнанных в ловушку злых духов. Противники шамана уже почти признали своё поражение, они пытались спастись - но магические знаки на стенах их материальной темницы не позволяли им убежать.
Небо над шатром на глазах очищалось от немногочисленных облаков - духи воды и ветров стремились оказаться как можно дальше и от битвы, и от могучего шамана, её начавшего. Голос Ымлара вдруг взвился, рука с размаху ударила в кожаный бубен кулаком, шаман резко плюнул на снег перед шатром - и одновременно нанёс сокрушительный удар в Верхнем мире, необратимо изгоняя злых духов из их обиталища.
Шатёр вздыбился, затрещав проконопаченными смолой швами, и жилище ыркенов вытянулось вверх. Зазвенели натянувшиеся верёвки, вытягивая из промёрзшей земли швартовые столбы, - и, наконец, шатёр оторвался от ледяной поверхности и всплыл к небу, увлекаемый вопящими и орущими духами, изгоняемыми из своего дома - с Земли.
Некоторое время Ымлыр стоял неподвижно, обратив раскрашенное краской и кровью морщинистое лицо к солнцу, прикрыв раскосые глаза и воздев к небу руки, выпростанные из длинных рукавов ритуального одеяния из шкуры медведя. Затем старый шаман медленно опустился на землю, устало вздохнув, его взгляд приобрёл осмысленность, и Ымлар посмотрел вверх, выискивая в бездонной синеве чёрную точку, в которую к этому времени уже превратился шатёр. Отыскав взглядом изгнанника, Ымлар довольно улыбнулся и поднял руку в прощальном жесте - лети, изгнанник, лети высоко, неся с собой надежды и чаянья ыркенов.
Выйдя за пределы стратосферы, шатёр взорвался, выпустив груз на свободу, и обезумевшие духи, чьи гневные вопли слышны были лишь в Верхнем мире, разлетелись в стороны в безвоздушном пространстве. А первый ыркенский искусственный спутник Земли, расправляя солнечные батареи, равномерно запищал радиомаяком, отправляясь в бесконечное кружение по околопланетной орбите.
Шутёнка.