На теле ран несчесть, нелегки шаги,
Лишь в груди горит звезда.
И умрёт апрель, и родится вновь,
И придёт уже навсегда...
5.
Апрель стояла на плоской крыше императорского дворца, облокотившись на низенькие перила, и смотрела в небо.
Небо было... нервным. Тучи метались по нему из стороны в сторону, вдруг меняя направление, словно не завися от ветра, и то и дело заслоняли солнечный свет. Да и закатное солнце в этот вечер было каким-то не таким - багровым и тусклым, словно оно не вполне было уверено, а стоит ли вообще светить.
Нервным было не только небо. Весь мир словно бы ворочался и вздрагивал в нервном ожидании, будто предчувствуя приближение беды и страшась неизбежного.
Вряд ли дело было в расшалившихся нервах Апрель. С нервами как раз был полный порядок, столетия жизни воспитали в ней изрядную выдержку. Нет, ощущение приближающейся катастрофы и впрямь витало в воздухе - причём в самом прямом смысле.
Другой человек на её месте мог бы посмеяться над таким подсознательным одушевлением мира - но Апрель человеком не была, и иллюзий насчёт наличия или отсутствия души у мира не питала. Она прекрасно знала, что мир умел бояться ничуть не хуже своих создателей.
Мир чувствовал - грядёт беда. И ещё он чувствовал - после этой беды другой уже не будет.
На борту Мечтателя было три регенератора - "лазаря". Как и в императорском дворце, эти регенераторы были предназначены отнюдь не для хозяев космической яхты, а для их возможных гостей. Как и в императорском дворце, этими регенераторами не пользовались лет сто, и Мечтатель не предполагал пользоваться ими ещё лет тысячу - или пока они не развалятся от старости.
Корректируя силовые коконы весело жужжащих "лазарей", Мечтатель тихонько вздохнул в своём киберпространстве. Наверное, он заразился наивностью от людей.
Ио сидел на краю раскрывшегося, точно цветок, саркофага "лазаря", и задумчиво смотрел на регенератор по соседству. Пальцы рук Ио переплелись и то и дело слегка сжимались в ответ на очередную его мысль.
Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что молодой человек пребывал в растерянности. Мечтатель знал этого молодого человека достаточно хорошо, чтобы понять - Ио был просто в ужасе.
- Что мне делать, Мечтатель? - тихо прошептал Ио. - Что мне делать...
Несколько мгновений Мечтатель молчал, решая, к чему именно относился вопрос его хозяина и было ли это вообще вопросом. Потом тихо ответил:
- Я не знаю, Ио. Я ничего не могу придумать. Я ведь всего лишь машина...
4.
Не дождавшись своего эмиссара, Звери Хаоса за пределами мира решили обойтись без него. И атаковали мир.
Сфера Боли после продолжительного сопротивления капитулировала и растворилась под натиском Зверей, и в битву вступили месяцы, созданные некогда Демиургами для защиты этого мира. Вступили - и начали погибать. Смерть и разрушение холодным дыханием коснулись мира - и мир в страхе начал искать защиты.
Давным-давно Звери Хаоса были целыми Универсумами и их богами. Но хаос поглотил их, обратив в разлагающихся зомби - вселенских каннибалов, рыскающих в междумирье в поисках других Универсумов - своей пищи и своей жизни. И новый Универсум вот-вот должен был пасть и ненадолго утолить их вечный голод - а затем и пополнить их ряды.
Месяцы сражались с врагом, с чудовищной болезнью, поразившей их мир. Они гибли, и хаос поглощал их души и их опыт. Но этого опыта всё равно было бы слишком мало для мира. Ни месяцы, ни мир не в силах были противостоять Зверям.
И тогда мир обратился за помощью к властителям.
Сильные руки обняли Апрель за плечи, и она выпрямилась, прижимаясь спиной к Януарию. У них оставалось несколько мгновений - всего несколько мгновений вместе, прежде чем они вступят в сражение с врагом. Исхода этого сражения не мог предвидеть никто. И надежд на то, что всё закончится удачно, было мало. Слишком мало.
Впервые за всю свою жизнь месяцы готовились к битве с врагом. Никогда до этого не приходилось им сражаться вот так - не для того, чтобы победить, а для того, чтобы уничтожить. Их собратья-месяцы несчётное число раз были им противниками - но никогда не врагами. Теперь всё изменилось. В мире появился настоящий враг. А вместе с ним пришла и настоящая смерть.
Апрель повернулась к Януарию, уткнулась лицом ему в плечо и изо всех сил обняла любимого.
Запертая Сфера Жизни полторы сотни лет назад прекратила сражения месяцев и сделала невозможным властительство кого-либо из них. Но мир молил о помощи - ибо отчаянно нуждался в ней. И впервые за всю историю мир наделил властительством сам, а не по принуждению Сферы Жизни, - наделил тех, кому привык верить. Потому что любил их не меньше, чем они любили его.
Интереснейшая штука - боевые скафандры. Помимо всего прочего, они обладают тем замечательным свойством, что защищают окружающую среду от своего носителя не намного хуже, нежели носителя от среды. Кроме того, скафандры немногим уступают "лазарям" - и, в отличии от оных, не препятствуют общению.
Молодые люди сидели на диванчике в кают-компании, оба с ног до подбородка запакованные в комбинезоны скафандров. Открытыми оставались только их головы - за ненадобностью полиморфные скафандры убрали силовые поля шлемов, сложив их материальную часть в воротники. Юноша и девушка смотрели в глаза друг другу, и в этих глазах плескалась любовь и ужас.
Внутренние силовые поля скафандра причиняли Юнис боль. Но они же и защищали её - окружающий мир разрушал её так же верно, как и она его. И даже скафандр долго не выдержит...
Глядя в прекрасные глаза своего недавнего врага, Ио сходил с ума от бессилия. Эта девушка умирала - и несла гибель миру. А его угораздило в неё влюбиться. Осталось совсем немного времени, прежде чем разрушительная мощь хаотических составляющих Юнис вырвется из-под её контроля, - и тогда миру придёт конец. Да и ей самой тоже. А он ничем не мог ей помочь, он даже прикоснуться к ней не мог...
Ио смотрел, как с дыханием из её лёгких вырывается облачко белесого дыма - воздуха, разложившегося даже не на атомы, а на мелкие о них воспоминания. Даже прикоснуться к ней не мог...
Повинуясь мысленной команде, перчатка стекла в рукав, обнажив руку Ио. И он потянулся к ней.
- Нет! - Юнис слегка отшатнулась: - Ты же убьёшь себя!
- Ио, - остерегающий шёпот Мечтателя донёсся по внутренней связи скафандра. Мечтателю потребовалось немало усилий, чтобы при помощи "лазарей" регенерировать обоих недавно сражавшихся. После битвы они держались за руки всего несколько минут, но за эти минуты рука Ио успела раствориться почти до костей.
И вот он снова тянул руку к огню.
Ио прикоснулся к щеке Юнис - руку пронзила острая боль гибнущей плоти... и одновременно - наслаждение от прикосновения к чуду. Юнис смотрела на его лицо, и слеза скатилась из уголка её глаза. Коснувшись его пальцев, слеза зашипела и испарилась, унеся с собой частички его руки.
- Ио...
3.
Апрель подняла голову, и месяцы соприкоснулись лбами, молча глядя в глаза друг другу. Они не нуждались в словах, чтобы друг друга понять.
"Я люблю тебя, Януарий".
И я люблю этот мир. Ты сам когда-то научил меня этому, Яни. Ты показал мне, что этот мир стоит любить и за него стоит сражаться. И за него стоило погибать - возрождаясь к новым битвам и новым победам. Но сейчас... Смерть в этой битве будет смертью окончательной. И никогда больше Апрель не вернётся вновь. Не вдохнёт воздух, не посмотрит на небо, не обнимет любимого... Януарий, Яни, я так не хочу погибать - я так не хочу терять тебя...
"Я люблю тебя, Апрель".
И я всегда тебя любил - с того самого момента, как осознал себя и впервые содрогнулся от вековечного страдания Сферы Боли. Я полюбил тебя раньше, чем увидел этот мир - но увидев, полюбил мир так же сильно. Потому что этот мир - ты Апрель.
Казалось бы, что может быть проще. Сфера Жизни скоро разрушится, и мир больше не будет отрезан от остальных Универсумов. И месяцы могут просто уйти - убежать от Зверей Хаоса и от смерти, которую те несут...
"Мы любим тебя, мир".
Столько раз мир дарил им победу за эту любовь. И вот теперь он призвал их за эту любовь умирать.
Мир просил, чтобы властители сражались за него - но Апрель с Януарием знали, что это не выход. Как бы они ни старались, но им не стать с их миром одним целым - а значит, не удастся им и мобилизовать всю его силу. А без этого Звери Хаоса сметут новых защитников так же легко, как и предыдущих - в конце-концов, те Демиурги, которые ныне были частью Зверей Хаоса, когда-то тоже сражались с этой угрозой... и проиграли.
К тому же... Если бы месяцы всегда полагались только на силу, победить в вечных войнах с собратьями им бы не помогла и вся любовь мира.
Дочь Хаоса было очень сложно уничтожить. Сложно, но можно - однако месяцы не стали её убивать. "Убийством проблему не решишь", - сказала Апрель. И Януарий был с ней согласен. Ну уничтожат они эмиссара Зверей Хаоса, что из этого? Звери просто пошлют нового. Или перестанут играть в игрушки, и вломятся в Универсум сами. Что, собственно, теперь и произошло.
Месяцы послали в погоню за Дочерью Хаоса своего сына - вдруг ему удастся найти решение проблемы, которое проглядели они. Но вместо этого Ио, похоже, просто влюбился в Дочь Хаоса.
И его родители увидели в этом луч надежды.
"Лазари" справились с Ио гораздо раньше, чем с Юнис. По совести говоря, с Юнис они справиться не могли в принципе - ибо она разрушалась почти столь же быстро, как они её восстанавливали, а большая часть энергии регенераторов уходила на защиту аппарата от пациента. Но пока она находилась в саркофаге, её смерть и смерть мира брали тайм-аут.
Глядя на саркофаг с заключённой в нём смертью, Ио задумался, как он умудрился её полюбить. Он не раз влюблялся в своей жизни, но любить... Он любил своих родителей, но это было совсем другое. И, глядя на их счастье, сомневался, обретёт ли он когда-нибудь подобное. Ио знал, а точнее, верил, что никогда не сможет полюбить человека так, как это могли его родители. Но в запертой Сфере Жизни нечего было и надеяться найти свою любовь среди других месяцев или Демиургов других Универсумов - таковых в Сфере попросту не было. Так что Ио был уверен, что обречён на вечное одиночество.
И вот теперь... Играя шутки с Ио, мироздание обыкновенно предпочитало чёрный юмор. И этот раз не стал исключением. Совершилось невозможное - в мир пришла девушка, дочь богов... Вот только она при этом была эмиссаром Хаоса, а в мир пришла, чтобы его разрушить.
За что мне это?..
Один из минусов бытия богом - не с кого спросить ответа.
2.
Не так давно Ио решил спросить у Мечтателя, что тот думает о любви вообще и о нём, Ио, в частности. К его изумлению, Мечтатель затруднился с ответом - не потому, что ответа не знал, а потому, что стеснялся ответить. Всё-таки Мечтатель был достаточно одушевлённым, пусть и состоял большей частью из силовых полей.
Мечтатель ответил тогда, что любит Ио, как сына - и любовью этой обязан Апрель и Януарию, вложившим в Мечтателя части своих душ. Не то, чтобы это было совсем уж неправдой. Просто то обстоятельство, что любовь Мечтателя к Ио была отнюдь не родительской и что к этой любви Апрель и Януарий имели весьма условное отношение, сам Мечтатель классифицировал как мнение - и предпочитал держать его при себе.
Не будь он машиной...
- Ты не просто машина, Мечтатель, - прошептал Ио, глядя на перемигивающиеся огоньки "лазаря". - Ты мой друг.
Мечтатель чуть слышно вздохнул. Когда-нибудь он всё-таки решится просветить Ио, что, не будь он машиной, он был бы отнюдь не мужского пола. Вот только будет ли у них это "когда-нибудь"...
Месяцы взялись за руки, их пальцы, как и взгляды, переплелись. Они ждали.
Сфера Жизни пробудилась от столетнего сна. Созданная тысячелетия назад, она была призвана следить за правилами в битвах месяцев - но не так давно два месяца умудрились обмануть её, поймав на ошибке и заперев её изнутри. И ни один месяц не был в силах открыть её, вновь запустив древний механизм. Но что не под силу месяцу, по силам целому миру.
Сфера обнаружила двух месяцев внутри себя. И начала сжиматься.
Бездействуя, Сфера ничем не ограничивала перемещения месяцев в обычном космосе - в их распоряжении была вся вселенная. Но, заработав, Сфера вышла в нормальное пространство и заключила двоих месяцев в шар земного радиуса - и теперь они не смогли бы покинуть планету, не сразившись друг с другом до гибели одного из них.
Внутри Сферы действительно было только два месяца. Два, а не три - Ио, сына месяцев, самого за месяца Сфера не признала, равно как и не признала она Мечтателя. Апрель и Януарий это предвидели - ведь на этом странном обстоятельстве ещё до рождения Ио попались Демиурги. Но всё же Апрель была рада, что их сын сейчас далеко от Земли.
Сфера сжимается обычно около двух суток, после чего коллапсирует. А включилась она... в общем-то, около двух суток назад. Впрочем, расчёты производить не требовалось - оба месяца отчётливо чувствовали сжимающуюся Сферу Жизни, которая уже вошла в пределы мегаполиса.
1.
- Не бойся, Юнис, - говорил Ио, не обращая внимания на испаряющуюся с его пальцев плоть. Регенераторы доказали, что вполне способны справиться с подобными повреждениями, а боль... это всего лишь боль. - Мечтатель связывается с Землёй, с моими родителями. Они всё поймут и обязательно что-нибудь придумают.
Глядя в его глаза, Юнис медленно кивнула.
Ио и сам верил своим словам - потому что верил в своих родителей. Вот только почему Мечтатель так долго не может установить связь? И откуда у него это холодное и липкое чувство, что времени у них совсем не осталось?..
"Но если у нас не осталось времени... Зачем тогда его зря терять?"
Склонившись к Юнис, Ио решительно поцеловал девушку, рукой удержав её от попытки отклониться. И, уже чувствуя обжигающую боль растворяющихся губ, Ио понял - ничего чудеснее этого поцелуя с ним в жизни ещё не случалось.
Папа с мамой что-нибудь придумают...
Последние лучи заката коснулись обнявшихся месяцев. Властелины мира плакали - без слёз, но от этого не менее горько.
"Мы любим тебя, Ио. Прости, что покидаем тебя. Помни нас..."
"Я люблю тебя, Януарий. Всё-таки я люблю тебя больше, чем этот мир. Но я не смогу любить себя, если мы убежим..."
"Я люблю тебя, Апрель. Будь моя воля - я забрал бы тебя отсюда, а весь мир пусть катится в бездну. Только... Я слишком долго любил этот мир, веря, что он - это ты. И я не могу теперь его оставить".
Мир не знал, что они задумали - не мог знать, ведь он не был разумным существом. Но он чувствовал - это прощание. Закатные лучи на миг вспыхнули, обнимая властителей.
И сомкнулась ночь.
Взрыв.
Вселенная корчилась в агонии.
Мир доверился властителям - он дал им силу, замкнув их на себя самого. А теперь властители гибли в совместно рождённом взрыве - и отдавали миру свою боль, помноженную на данную им миром мощь.
А Сфера Жизни продолжала сжиматься. Механизм был запущен, но древнюю ошибку в нём исправить было некому - Сфера по-прежнему оставалась заперта изнутри, не реагируя на смерть месяцев. И Сфера продолжала инкарнировать властителей внутрь себя - навстречу новой боли. И новой смерти. И ещё большей боли.
Погибнув первый раз в жизни, Апрель поняла: смерть - это очень больно. И вот теперь она добровольно устраивала себе и любимому многократное самоубийство.
Погибнув раз эдак в пятисотый в жизни, Апрель поняла: мир чувствует боль гибнущих месяцев и старается от этой боли избавиться. Полтора столетия назад гибель двух месяцев так подействовала на мир, что тот в пароксизме боли запер Сферу Жизни. И вот теперь смерть пришла, увеличившись тысячекратно.
И мир не выдержал.
Будь у мира разум, он мог бы обезуметь. Но разума миру творцы не дали. В отличие от способности чувствовать боль.
И мир сделал то единственное, что ему оставалось - отторг от себя то, что ему эту боль причиняло.
С неслышным звоном лопнула Сфера Жизни, сметённая водоворотом синего пламени в зелёных волнах. И боль затопила мир и выплеснулась за его пределы, вынося прочь и оставшихся месяцев, и их противников - Зверей Хаоса, связанных с ними ненавистью и общим происхождением - вынося вообще всё то, что носило следы месяцев, причинивших миру невыносимую боль.
Мир вылечился от чумы - став просто невосприимчивым ко всему, что стремилось его изменить. Он отторг от себя все проявления Демиургов - и этим спасся.
И что с того, что при этом пришлось пожертвовать двумя властителями?..
Мир, как и месяцы, умел чувствовать боль. И, как и они, не умел плакать.
Тишина. Тьма. Звёзды.
Ио висел во мраке внешнего космоса, невидящим взглядом уставясь в пространство. Мама, папа... Апрель и Януарий исчезли в саморазрушительной вспышке, исчезли навсегда, спасая мир - и Ио. Юнис... Дочь Хаоса изгнана из их мира - так же, как теперь и он. Он не знает, где она сейчас находится - так же, как не представляет себе собственного местоположения. Он один в бесконечности вселенной. И никогда не вернётся домой. Да и существовал ли ещё его дом? Или Звери Хаоса остались, удержались, зацепившись за ткань мироздания - и теперь разрушали его мир, превращая его в своё подобие? Может быть... Но Ио не чувствовал особого горя по этому поводу. Он с удовольствием обменял бы свой бывший дом на своих родителей. И свою любовь.
И свой корабль, который так и не решился признаться ему в любви.
Его родители погибли - погибли, передав ему всю оставшуюся силу, на мгновение сделав его властителем и императором всея галактики - единственным богом мира, отринувшего богов. Но зачем ему власть над миром, в который он теперь даже не может вернуться? Он хотел бы вернуться домой - но этот мир перестал быть ему домом.
Где дом твой, Ио? Не знаю...
Дом там, где сердце. Где ты, Юнис?
Нет ответа. Ио закрыл глаза. Да и неоткуда ему здесь взяться. Здесь только он - и звёзды далёких Универсумов вокруг. Один...
Тёплый луч коснулся его глаз. Лёгкий, почти незаметный - но до боли знакомый. Мама! Ио распахнул глаза - и увидел.
Это была не Апрель, нет. Один из Универсумов сверкал в черноте космоса, словно бриллиант. И луч от него, луч, в котором чувствовалась энергия его родителей, тянулся через бесконечность к Ио. Мигнув, луч исчез - и едва ощутимое присутствие Апрель рассеялось - теперь уже насовсем. Но своё дело луч сделал. Спасибо, мама. Теперь он знал, где искать. И не теряя ни мгновения, Ио отправился в дорогу среди звёзд и вселенных.