Дыхание такое, что пугает сильнее темноты. Женьке кажется - его слышат все. Ну, все вообще - Те, кто скрывается в завихрениях мрака. Он не знает, где именно Они спрятались, а вот Они... Те, кто таится в складках тьмы, уверены точно, где тихо крадется к Двери Женька.
Шаг, ещё, ещё...
Рука теряет шершавость стены, и внутри Женька чувствует мгновенно затвердевший кусок льда - поворот! Снова поворот! Получается, он с самого начала шёл не туда! Возвращаться? Но он не помнит, в каком месте чуть отдалился от стены, а затем, вернувшись, обнаружил угол. Налево-направо? Он двинулся направо, а надо было наоборот! Сколько раз он с тех пор свернул, сколько было углов? Женька уже забыл. Он должен, должен был запоминать, считать! Должен!
На глаза навернулись слёзы.
Он такой дурак, что шагнул за Дверь без Карты и даже без Свечки! Просто... фонарик - Свечка остался дома, а Карту Женька не успел нарисовать. У него совсем не было времени.
Может, не надо было входить? Но... тогда бы дядя - мамин брат - мог больше никогда не проснуться. Они, Те, кто хоронится во мраке за Дверью, обожают, когда человек засыпает и остаётся без защиты. Они любят слабость. Дядя, словно слон - доброта, сила и улыбка - вот каким он всегда был для Женьки. Но два месяца назад у него поднялась температура и дядя заболел. Лежал в больнице, ходил к врачам... Температуру "сбивали", становилось лучше, а затем всё повторялось снова.
Мама ездила к брату не часто, все-таки 100 километров - не наездишься. Вчера они с Женькой "вырвались" на все выходные; тетя, дядина жена, встретила на вокзале, и, уже когда они подъезжали на "шестёрке" к дому, Женька почувствовал Их.
Они подкрадывались к Двери, пока ещё опасаясь подходить близко, но это ненадолго, он знал.
И тогда Женька решился.
Без подготовки, без Свечки и Карты.
Дождался, пока все уснут и... А ведь это очень сложно - не спать когда устал. Но - так надо.
Он умеет открывать Двери, он сумеет и закрыть!
Нужно только отыскать ту, в которую могут пролезть Они, и сделать Замок.
Пластилин у него с собой был.
Женька прислонился к стене. Камень холодил и скользил под его ладонями. Шаг, ещё один. Кулаком протёр глаза. Разозлился на самого себя.
Внезапно нога упёрлась во что-то. Камень? Снова угол? Прощупал ладонями - пусто. Попытался переступить - запнулся и рухнул на землю.
Рядом грохнулась причина падения.
Сердце бешено застучало. Почти не дыша, Женька перевернулся на бок и застыл. Напротив глаз, в темноте - холмик. Женька видел, как медленно вырисовывались его контуры: стул с ножками-дугами и спинкой, накрытый чем-то ещё темнее окружающего мрака. Но, вроде, ничего опасного. Он вдохнул, успокоился и почувствовал запах одеколона. Словно цветами и малиной, и...
Женька широко распахнул глаза. Вдохнул ещё раз, почти вплотную поднеся нос к "холму".
Женька не мог спутать. Запах отца.
Он помнил, как папа носил его на руках, и его шея, воротник рубашки пахли именно так.
Значит, отец здесь?
Женька вскочил. Сердце всё не унималось. Папа! Даже усталость пропала. Надо срочно его найти!
Женька опустился перед стулом на колени. Сейча стало ясно: стул накрыт пальто отца. В кармане белел коробок. Спички! Вспомнил, что папа любит курить. Вот откуда та тяжесть в его запахе!
Внутри всего восемь палочек. Женька укутывается в пальто и, справившись с тряской в руках, зажигает спичку.
Женька боится дышать - вдруг спичка потухнет. Осторожно идёт вдоль стены.
"Я нашёл его. Я же говорил маме, что найду его. Я так и знал, что он за Дверью. Мы вместе запрём Их, а потом вернёмся домой... Сегодня почти как день рождения!"
Огонёк опускается всё ниже и уже кусает за пальцы. Женька не хочет оставаться в темноте, сразу зажигает ещё. В кармане пальто он находит сигарету и, не думая, вставляет в зубы.
- Кто там? - сигарета падает и теряется во мраке под ногами.
Ответа не последовало. За поворотом - Дверь, может, плачут там? Ещё несколько шагов. Не тухни, спичка!
Страх растаял и плавал внизу живота, Женька не обращая на него внимания, шагнул к Двери, волоча за собой подол пальто, и выставил вперёд спичку.
И увидел в её свете: обхватив колени руками, сидел мальчик. Из носа текла кровь, под левым глазом синяк. На шее плащом повязано одеяло в горошек.
Пацан взглянул здоровым глазом на Женьку. В руке его блеснула стеклом бутылка. Она же полетела в Женьку, спустя мгновение после того, как потухла спичка.
Бомм!
Сколько прошло времени? Неизвестно. Но спички из кармана пропали. Мальчишка не только подбил Женьке глаз бутылкой и расквасил нос, но и забрал коробок. Сколько спичек там оставалось - семь? И куда ему теперь идти, без Света?
От холода и обиды трясло. Женька пошарил руками: сзади шершавилась стена, впереди он нащупал одеяло. Мальчишка так торопился убежать, что не догадался захватить его с собой. Женька кое-как распутал узел на одеяле и перевязал его по-новому, для себя. Стало чуточку теплее. Женька сел к стене, обхватил колени руками и задумался.
Они никуда не делись, он чувствовал их повсюду, только теперь не мог разить Светом. Зато у него остался пластилин, значит, можно сделать Замок. Или несколько Замочков, ведь Дверь тоже не одна. Женька достал комок и стал разминать его в руках. Пластилин должен достаточно согреться и размякнуть, потом надо разделить его на части, как раз по числу Дверей. По числу тех Дверей, которые следует закрыть. Женька знал, что сможет выбрать правильно. Тогда дядя поправится, а может быть, даже вернётся папа!
Неожиданно в тишине и темноте раздался звук. Кто-то крался, шумно дышал, шкрябал ногами по камню. Женька затаился. Сердце стучало в груди, от переживаний носом опять пошла кровь. Опасность! Это не Они, но кто тогда?
Нужно оружие, понял мальчик. Хотя бы что-то, чем можно защититься! Руки, которыми он исследовал пол, ощутили холод. Бутылка! Женька схватил её, сжал в руках и замер, всматриваясь в темноту перед глазами.
Впереди возник отблеск, тень Света. Кто-то шёл из черноты коридора, медленно, осторожно... Друзья так не ходят, решил Женька.
Потом свет стал ярким, невыносимо ярким. Запахло огнём, и Женька метнул бутылку в того, кто спрятался позади огня!
Свет погас, а незнакомец коротко всхлипнул и упал. Женька подобрался поближе. Лёжа на полу без чувств, незнакомец уже не представлял опасности. Да и ростом он, как стало понятно, не вышел. Зато в кармане нашёлся коробок. Женька потряс его: есть! Теперь у него снова есть Свет! И заготовки для Замочков в кармане... Нужно спешить, он и так задержался.
Теперь Женька не щупал стены. Он торопился. Коридоры наполнились шорохами и скрипами, а это значило, что Те готовы, сбились в стаи, тьма и голод уже превратили шакалов в волков, и вот-вот они кинутся на жертву.
Хищники собрались у Двери. И ему не нужно больше ни прятаться, ни красться, а надо спешить туда, откуда доносились причмокивания и стоны жадности.
Женька понимал, что возле Двери он будет наиболее уязвим. Твари вцепятся в его голову, вытащат во тьму все страхи, опутают кошмарами. Кто знает, что ждёт его впереди? Призрак отца с углями вместо глаз и с клыками-горлодёрами? Двойник дяди, готовый вывернуть душу наизнанку и высосать жизнь? Или он сам, негативом на фотоплёнке?
За поворотом эхо его шагов разлетелось в стороны, и Женька поспешил чиркнуть спичкой. Он очутился в зале, или в комнате, или в пещере - огонёк на щепке не позволял разглядеть больше. Но уже не в коридоре, точно. Ноги лизнуло сквозняком, и Женька понял: дошёл! здесь они, Двери! Осталось выбрать...
Мрак вокруг больше не был просто отсутствием света. Он ожил. Он колыхался студнем, он туманом полз по сводам, выплёвывал щупальца и ткал паутину безумия. Позади хохотали, мириады ножек и лапок выцокивали по плитам, воздух потяжелел от гнили и мокроты. Во рту поселился привкус железа, и Женька сплюнул с отвращением.
Хихикнули. Впереди кто-то чиркнул спичкой о коробок, и пламя высветило рыжину чёлки, веснушки на носу и синячище под глазом-насмешником.
- Так ты драться? - с издёвкой спросила тьма. - Ну давай! Поглядим, чем тебе пластилин поможет!..
Драться так драться. Женька знал, сражаться придётся всерьёз, по-взрослому. За дядю. За отца. Но сначала - это Женька знал тоже - сначала придётся драться за себя. Тьма под чёлкой подмигнула:
- Что, струсил?
Женька не боялся. Совсем. Когда можешь видеть противника, драться не страшно. Он рванул вперёд, на ходу сжимая кулак.
Но не ударил.
Мальчишка не защищался. Он даже не дернулся, только смотрел Женьке через плечо, не мигая. Что-то видел там, позади. Там, где шорохи вздыбились и рассыпались топотом, раскатились эхом по залу. Так не мог топать кто-то один, если он не сороконожка. Так могла бежать стая. Те. Совсем близко. За поворотом, откуда только что выскочил Женька.
Женька обернулся. Знал, нельзя. Но остаться спиной к Тем он не мог. На стене заиграли отблески - трепетала, издыхая, спичка в руках мальчишки. Но и её мерцания хватило, чтоб подсветить сгусток мрака, вылетевший из-за поворота. И Дверь.
Вот же она, рядом. Женька проскочил в зал и не понял, что шагнул сквозь одну из Дверей. Он упёрся в неё и стал закрывать, закрывать, закрывать. Взвизгнули разъеденные ржавчиной петли. Дверь поддалась. Женька навалился на неё всем телом, воздвигая преграду между собой и Теми.
Рука метнулась в карман. Пластилин успел затвердеть, но разминать времени не было. Лепить Замочек - тоже. Женька припечатал заготовку к скважине. Тьма ухнула, расхохоталась:
- А ту ли ты запечатываешь дверь?
И атаковала. Выпростав щупальце, она не обняла, не схватила - она проникла в Женьку, пропитала его. Он захлёбывался тьмой, задыхался, хрипел, только руки вдавливали пластилин в скважину, запихивая его глубже и глубже.
Лишь когда Дверь была запечатана, Женька развернулся и достал коробок. Сколько у него спичек? Какая разница. Или сейчас - или он останется здесь и уже ничего не исправит. Спичка вспыхнула. Женька ткнул огоньком, словно кинжалом, в щупальце тьмы.
Тьма зашипела и шарахнулась.
Мальчишка с фингалом исчез. Куда? Женька не успел подумать. Шипение тьмы перешло во всхлипы, кругом заулюлюкало. И разом распахнулись Двери - одна, вторая, третья... Около каждой мерцал огонёк. Собравшись вместе, огоньки, наверное, сияли бы не хуже Свечки. Сейчас же они едва подсвечивали мрак в середине комнаты. Воронка тьмы, вращаясь, вздыбилась к потолку. Сквозняк дыхнул малиной и плесенью, разом потушив звёздочки огоньков.
Женька встряхнул коробок. В нём оставалась последняя спичка.
Он принюхался. Быстрей. Сейчас Они обрушатся всей своей мощью.
Воронка сгущалась. Становилась чернее, черпала силу из Женькиной слабости.
Мрак извивающейся лентой выполз из воронки и разделился на змеи-страхи с глазами - рубинами. Змеи направились к Дверям, распахнув пасти. Видимо, Твари решили, что Женька уже не успеет вмешаться. Пошли в атаку. Чтоб разом смести, растоптать, задушить всё, что за Дверями.
- Папа!
Женька надеялся, что папа его услышит. Запах малины усилился, а гадины на миг повернули головы. Что это? Воронка менялась, на глазах у Женьки превращалась в силуэт. Это же он! Папа. Он?
Раздался смех. Тьма! Тьма давно уже проглотила отца, выела его изнутри и выплюнула остатки.
Он ринулся к одной из дверей, нащупав в кармане остатки пластилина. "Не успеть". Они приближались. Глаза, словно плошки, тускло светили огоньками, слышался шелест тел, мелко цокали сотни ножек. Каждый страх был особым: вот зашипела змея, как и тем летом, в зарослях папоротника. Паук, неуклюже перебирая лапами, пристально смотрел на Женьку, напомнив о том взгляде из глубины шкафа. Пёс, состоящий как будто целиком из пасти с сотней зубов, молнией выскочил, скрежеща когтями по камню. Жутко ругаясь, приближался странный человек-без-лица: как в тот день, из темноты подвала, только у этого действительно не было лица - только пятно тьмы. Скрежет, стоны, плач - все страхи разом навалились на Женьку. Он чувствовал, как словно проваливается, коробок выпал из рук.
"Он не нужен тебе".
Мысль пронзила, внезапно и ярко.
"Тьма, внутри".
Она осталась, чуть-чуть, одно "щупальце", но этого хватит!". Женька прикусил губу. Чувствуя, как когти скребут по нему, как челюсти хватают его, как что-то липко заползает за шиворот, он молчал. Главное не закричать. Ощущая, как в животе пружиной распрямляется мрак, Женька лез на кучу из страхов, подминая их под себя, больше не боясь их. Они уже поддавались, трепеща, поскуливая и разбегаясь в стороны.
Освободившись, Женька внимательно оглядел "страхи", даже не удившись своей способности видеть во тьме. Надо найти тот, основной, ради которого он здесь - дядину болезнь. Она где-то рядом, Женька чувствовал. Щупальце опять зашевелилось внутри.
- Ты победил, - заскрежетала тьма сверху, вновь пахнуло малиной и плесенью, - Все двери твои!
- Врешь! - Женька яростно пнул одну из дверей.
- Ты больше не боишься, что он умрёт, тебе всё равно! Ты победил.
Страха действительно не было. Женька чувствовал пустоту, он менялся. Не нужен ему дядька! Ему теперь ничего не нужно! Кусок тьмы в животе делал своё дело.
- Но, я не хочу!
Женька всё понял: это ловушка. Надо найти зацепку, страх. Он поможет, выведет.
"Чего я боюсь?"
И вдруг он увидел отца. Его лицо было искажено, как в тот день, когда он ударил сына. Всего один раз. Лицо отца осунулось, стало чужим, медленно раскрылись губы:
"Извини". Так отец сказал тогда.
- Ещё добавить?! - злобно процедил он сейчас.
Женька закричал и тут же увидел его: Страх! Тот самый! Забыв про отца, он ринулся к двери, которую скрывали от него: не давала нащупать тьма, защищал тот мальчишка.
Но теперь она была отчетливо, видна, а через замочную скважину пробивался лучик света. Дверь открылась легко, чуть-чуть поскрипывая. Запахло травами, тихо скрипели кузнечики. Ноги уже не ступали по камню, приятно касаясь травы. Навстречу шел дядька, он улыбался.
- Ну, что, Женька! В речку, наперегонки!
Замочек из пластилина повис, прилепившись на дверь.
И они побежали.
Почему-то в этот раз Женька совсем не боялся прибежать последним. Он не боялся холода, воды и глубины. Ведь рядом был дядя.