Рикланд. Смерть за плечами

Жизнь больше не была ни прекрасной, ни удивительной. Не осталось ни друзей, ни будущего, лишь смертная тоска, горящая огнем рана в боку да призрак Роксанда Второго, мечущийся по моей спальне в башне Заходящего Солнца, как дикий зверь в клетке. Пока этот зануда изводил меня своим допросом, у меня не было времени в полной мере осознать, насколько моя жизнь ужасна и отвратительна, теперь же я это понимал. Я в который раз на собственной шкуре убедился, что мое родовое проклятие - это не просто ряд неприятных совпадений, а изрядная пакость, которая портит жизнь не столько мне, сколько дорогим мне людям, и смерть представлялась мне наилучшим выходом из всей этой истории. Самочувствие не исключало такого поворота событий. Меня трясло, как в болотной лихорадке, сознание постоянно пыталось уплыть куда-то в неведомую даль, где не было ничего, кроме бесконечное число раз умирающего Рила, настоятельно советующего подобру-поздорову убираться из замка, катящейся к подножию трона головы Ленсенда, шепчущей мертвыми губами: 'Ты обещал позаботиться о моей дочери!' - и истекающего кровью верного Крайта с серым лицом, твердящего: 'Остановись, Рик! Это все проклятие!'

Но, как видно, у Смерти были другие дела, или моя бестолковая душа была без надобности богам Хаоса, а может, им просто доставляло удовольствие надо мной издеваться, как лорду Урманду - мучить свои жертвы. В общем, несмотря на лихорадку и категорическое нежелание жить, я продолжал свое незавидное существование на этом свете, ставшее еще более незавидным из-за донимающей меня жажды. И почему, когда я ранен, мне всегда хочется пить в самый неподходящий момент?

Когда жажда стала невыносимой, я сполз с кровати и принялся шарить под ней, надеясь, что среди валяющихся там многочисленных пустых бутылок найдется хотя бы одна не совсем пустая. Естественно, в бутылках не оказалось ничего, кроме пауков, единственных животных, обитающих в Закатной башне по причине полного равнодушия к призракам. Зато моя выглядывающая из-под кровати задняя часть тут же привлекла внимание старины Роксанда, вот уже несколько часов появляющегося в спальне только для того, чтобы пересечь ее быстрыми бесшумными шагами и исчезнуть в противоположной стене, беспрерывно причитая себе под нос:

-- Как же так?! Я должен быть там! Нет, это невозможно! - и другие, мало что значащие для непосвященного человека обрывки фраз успевали донестись до моих ушей.

Но я-то знал, из-за чего так сокрушается Роксанд, и от этого у меня на душе становилось еще поганее. Ему во что бы то ни стало нужно было попасть в ущелье Потерянных Душ, к своей призрачной армии. Он внезапно сообразил, что это его единственный шанс покинуть наш грешный мир, где он мыкался уже более двух веков, и отправиться на тот свет, где почему-то мечтают оказаться все призраки. А виной всему был мой рассказ. Он произвел на старого призрака такое неизгладимое впечатление, что он даже простил мне освобождение Темного эльфа.

-- Это судьба! - торжественно заявил он. - Боги возжелали справедливости, и я обязан подчиниться их воле! - Нет, определенно за два столетия раздумий в одиночестве мой предок стал слишком религиозным. Или в прошлом все были такими?

Роксанд знал, что ему нужно, и, вероятно, смог бы избавить себя от вечной жизни в мире теней, если бы не магический круг Черного колдуна, которым тот по просьбе короля Риалона в свое время, можно сказать, замуровал Роксанда в Закатной башне. Выйти за пределы этого круга призрак не мог, а заставить меня утрясать его проблемы с Черным колдуном считал недостойным, вот и метался по башне, пытаясь придумать что-нибудь сам.

-- Послушай, Рик! - воскликнул призрак, обращаясь к моим торчащим из-под кровати сапогам. - А твой маленький друг не может снять заклятие своего учителя?

-- Может, наверное, - буркнул я, вылезая из-под кровати и пытаясь избавиться от залепившей лицо паутины. - Только что тебе от этого? Ну будешь ходить по всему замку и пугать слуг, как в прежние времена. Самое большее, сможешь полюбоваться Королевским озером ночью...

-- Ты прав, - вздохнул Роксанд. - Я и сам знаю, что привязан к месту своей гибели, как и мои воины к месту своей. И почему я не погиб в бою?

'Трусом был!' - чуть было не выпалил я, но вовремя прикусил язык. А сам я не трус, что ли? Даже нос высунуть боюсь из Закатной башни! Нет, пропади все пропадом, пойду разыщу Энди, а там будь что будет! Я, пошатываясь, доплелся до рукомойника, с жадностью осушил его, пропуская мимо ушей все, что Роксанд думает по этому поводу, и, держась за стену, начал спускаться по крутым ступеням.

-- Ты куда? - преградил мне путь призрак.

-- Погулять! - огрызнулся я, проходя сквозь него. Терпеть не могу объяснять, что собираюсь совершить очередной безрассудный поступок из благородных побуждений.

-- Постой, не уходи так просто! - взмолился призрак. Кажется, он решил, что я ухожу насовсем, и заранее смирился с этим. - Я понимаю, что тебе нельзя тут оставаться, но возьми хотя бы золото и карту!

-- Какую карту? - встрепенулся я. Жизнь временно перестала рушиться в Бездну и начала постепенно выкарабкиваться наверх.

-- Карту пути в Затерянный город. Я всю жизнь посвятил ее поискам. Из-за нее я начал войну с темными эльфами... Ты же сам сказал, что нашел две недостающие части. Теперь, когда карта почти полна, попытайся найти Затерянный город. Быть может, тебе удастся снять проклятие с наших потомков, как гласит легенда. Пойдем в мою сокровищницу, я покажу тебе последний тайник, о котором ты еще не знаешь.

Призрак превратился в туман, мгновенно впитавшийся в ближайшую стену, а я, с легкостью отложив визит в Черную башню, направился к старому гобелену с картой Фаргорда, за которым скрывался тайный ход в сокровищницу короля Роксанда Второго.

Про эту сокровищницу не знал никто, кроме меня и Роксанда. Черный колдун тоже не знал, потому что мой мудрый предок даже ему не доверил тайну местонахождения сокровищ, спрятанных им от своего сына не иначе как из вредности. Гномы, строившие ход в сокровищницу, так и не смогли никому рассказать о ней, по словам Роксанда упившись до смерти пивом, преподнесенным им по случаю окончания работы. Лично мне всегда казалось, что вряд ли можно умереть от пива, в котором нет ни капли яда, но Роксанд категорически отрицал свою причастность к скоропостижной кончине полутора десятков гномов.

Больше ничем выдающимся этот тайник не отличался. Самый обыкновенный тайный ход гномьей работы: надавливаешь на определенный камень, срабатывает механизм и открывается проход, узкий и длинный, ведущий внутри стены вниз, к подножию башни, в небольшое круглое помещение с низким потолком.

Я захватил с собой факел и, не зажигая его, открыл потайной ход за гобеленом и спустился по лестнице. Роксанд ждал меня в сокровищнице, угадываясь в темноте только по рубиновым огонькам глаз.

-- Слушай внимательно, Рикланд! - торжественно произнес он. - Тебе понадобится огонь, чтобы достать карту, поэтому я объясню тебе, как найти ее, и уйду наверх, в башню. Зажги все шесть факелов на стенах, а затем светильник в пасти золотого дракона. Когда сделаешь это, на большом сундуке появится тень в виде стрелы, указывающей на одну из заклепок. Нажми на нее, и в сундуке откроется потайное отделение. В нем карта и кольцо Данквила. Отныне они твои. Я буду ждать тебя наверху. - И Роксанд, как обычно просочившись сквозь стену, оставил меня одного.

Тайник я нашел быстро. Кроме карты и перстня в нем лежали еще пачка писем и медальон с портретом красивой женщины. Перстень, названный Рксандом кольцом Данквила мне не понравился, слишком он был яркий и громоздкий. Камень, похожий на рубин, но в отличие от него светившийся изнутри, как глаза Роксанда, был величиной с перепелиное яйцо, а золотая оправа его напоминала скрюченные пальцы. Я ни за что не стал бы носить подобную безвкусицу, тем более что вся поверхность перстня была испещрена рунами, и исходившую от него магию я ощутил, еще до того, как к нему прикоснулся. Я с отвращением отправил перстень в карман, взял карту и, поборов искушение сунуть нос в любовную переписку своего великого предка, захлопнул тайник. Карта представляла собой кусок пергамента, явно дополняющий части, пропавшие из моего кармана. И почерк картографа был тот же самый. Только перевести эльфийские письмена было некому. Я закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти утерянную часть, но боль в раненом боку не давала сосредоточиться. Надо было как-то заполучить обратно карту, да и обруч наследника тоже. Да, дел в Черном замке у меня было невпроворот, так просто не сбежишь!

Перед уходом я пошарил по набитым драгоценностями сундукам и бросил в кошель горсть золотых украшений и кожаный мешочек с бриллиантами, ценящимися гораздо дороже золота, но занимающими гораздо меньше места.

Погасив факелы, я поднялся по лестнице и уже собрался выйти из-за гобелена, как вдруг чувство близкой опасности заставило меня замереть и затаить дыхание. И тут я услышал старческие шаркающие шаги и знакомый скрипучий голос, принадлежавший единственному человеку, которого я серьезно опасался, - Черному колдуну.

-- Заклинаю тебя непроизносимыми именами богов Хаоса, отвечай, где мальчишка? - кричал он.

-- Слушай, Ник, ради нашей старой дружбы, оставь Рикланда в покое! - послышался голос Роксанда.

-- Можешь не вспоминать старую дружбу. Я и так слишком много сделал для тебя, Роксанд Второй, - заметил колдун. - По моей милости ты не томишься вместе с душами остальных проклятых королей в моей лаборатории, а живешь, как король, в собственной башне!

-- Ты хочешь сказать, что проклятие Темного эльфа...

-- О да, конечно, пока ты не сразишься с ним, твоя душа не может покинуть наш мир, но древнее проклятие вашего рода и наш договор дают Черным колдунам право владеть душами фаргордских королей после их смерти. Или ты за два столетия позабыл условия договора? - И Черный колдун засмеялся зловещим смехом, похожим на воронье карканье.

-- Я не скажу тебе, где принц, Никирималан, - оборвал его смех Роксанд.

-- Да куда ты денешься! - презрительно фыркнул колдун. - Или ты хочешь вечно томиться в Кольце Души, как твои проклятые родственники? Видишь это? У меня в лаборатории двадцать один такой талисман. Двадцать второй я приготовил для Ролмонда. Я собирался поместить туда его душу, когда мальчишка убьет его, но сейчас передумал - это кольцо будет твоим!

За гобеленом с картой Фаргорда воцарилось напряженное молчание. Я приник глазом к дырочке в гобелене, проеденной, вероятно, более двухсот лет назад какой-нибудь древней молью, и затаил дыхание. Рубиновые глаза Роксанда, горящие в темноте, как раскаленные угли, не отрываясь, глядели на покачивающееся на цепочке в трясущейся руке колдуна толстое золотое кольцо диаметром с монету. Неужели выдаст? Сердце сжалось в комок и попыталось выскочить из груди, - мне было страшно. Я злился на себя за этот страх и был готов совершить какую-нибудь глупость, выскочить из своего укрытия, чтобы броситься на Черного колдуна и попытаться убить его, но почему-то не мог пошевелиться. Из оцепенения меня вывел голос Роксанда:

-- Делай со мной что хочешь! Я не выдам тебе Рикланда! Я верю, что он найдет Затерянный город, снимет проклятие с нашего рода и освободит меня и всех своих предков!

-- Глупец! - расхохотался Черный колдун. - Я мог бы заставить тебя говорить при помощи заклинания повиновения, но не хочу терять время. Я найду Рикланда и без твоей помощи, по кровавым следам, которые тянутся за ним от самой темницы. Вот они, ведут вверх по лестнице в спальню. Я уверен, что мальчишка там. А ты за свою непокорность поплатишься свободой! - И колдун стал выкрикивать слова заклинаний.

Я снова припал глазом к дыре в гобелене, а мой старый добрый призрак вдруг начал таять, превращаться в струю белого дыма, закручивающуюся спиралью и исчезающую в центре кольца, казалось, что это не кольцо вовсе, а оправа прозрачного кристалла, который мутнел по мере того, как заполнялся этим белым дымом.

-- Вот так! - удовлетворенно пробормотал колдун, когда от Роксанда не осталось ничего, кроме качающегося на цепочке мутно-белого медальона. - А теперь, чтобы ты как следует осознал свою ошибку, помучайся, пока я не разберусь с мальчишкой. - Он с размаха швырнул медальон в камин, где тут же запылали оставшиеся еще с зимы дрова, и отправился вверх по лестнице в спальню.

Едва колдун скрылся, я, не обращая внимания на боль, выскочил из укрытия, бегом пересек комнату, выхватил из огня Кольцо Души, сдернул со стены пару кинжалов и первый подвернувшийся под руку меч и выбежал из башни.

В Закатной башне из-за плотно закрытых ставень трудно было определить время суток, и за дверью меня могла ждать хорошая драка с моими старыми друзьями-наемниками, но мне, а может быть, им повезло. Был тот самый предрассветный час, когда страже слаще всего спится на посту. Меня всегда поражала способность стражников спать стоя. Сам я этого не умел даже после недели, проведенной без сна.

Я на цыпочках миновал двоих мирно похрапывающих, опершись на алебарды, стражников, проскользнул в боковой коридор и помчался прочь, сам не ведая куда, лишь бы только подальше от зловещей магии Черного колдуна.

Трудно сказать, сколько я проплутал по лабиринтам Черного замка, путая следы, как заяц, чтобы колдун, с помощью волшебства способный разглядеть отпечатки человеческих ног даже на камне и в полной темноте, не смог меня обнаружить. В конце концов, в третий раз пройдя по собственному следу, я смог, наконец, позволить себе кратковременный отдых и свернул в библиотеку, рассчитывая если не встретить там Энди, то хотя бы собраться с мыслями и что-нибудь придумать самому.

В библиотеке Энди не оказалось. Мой маленький приятель всегда имел дурную привычку спать по ночам и не мог отказаться от нее даже ради своих любимых книг. Как же освободить Роксанда? Я рухнул в кресло и принялся тупо разглядывать тускло светящееся в темноте, испещренное магическими рунами золотое кольцо, ставшее теперь обителью Роксанда Второго, ругая себя самыми последними словами за трусость, пока не пришел к выводу, что это никуда не годное средство для решения проблем.

-- Прости меня, Роксанд, - вздохнул я, пытаясь высмотреть в светлом тумане, клубящемся внутри кристалла, что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее моего бестелесного друга. - Я все сделаю, чтобы вытащить тебя оттуда!

Внезапно меня осенило. А ведь Черный колдун оказал мне замечательную услугу. Еще недавно я ломал голову, как доставить Роксанда в ущелье Потерянных Душ, а старик сам предоставил мне возможность сделать это. Осталось только уговорить Энди пойти со мной и расколдовать Роксанда в ущелье, и мое обещание лорду Лейнару будет выполнено!

Странный у меня характер, - какие бы несчастья ни обрушились на мою непутевую голову, я не могу переживать долго. Достаточно было одной маленькой идеи, и я уже не думал, что жизнь кончена, а решил, что самое интересное в ней только начинается. Грандиозные планы на будущее, толкаясь, лезли в голову, начала возвращаться утерянная где-то между темницей и Закатной башней нерушимая уверенность в собственной непобедимости, и я, разумно рассудив, что могу ходить где хочу, лишь бы долго не оставаться в одном и том же месте, чтобы Черный колдун не смог меня выследить с помощью Сферы Всевидения, отправился на поиски, правда, уже не Энди, наверняка спящего в Черной башне, а одного гремлина, который всегда был готов за пару яблок или горсть орехов передать от меня весточку хоть демону из Бездны.

Гремлина звали Сник-обжора, и жил он неподалеку от винного погреба в огромной дырявой бочке, которую рыжий Раф когда-то очень давно выкатил из погреба и, сколько я себя помню, собирался то разрубить и сжечь, то скинуть в Бездну, в зависимости от настроения и количества выпитого вина.

-- Эй, Обжора, вылезай, дело есть! - забарабанил я по рассохшейся бочке.

Ответа не последовало. В принципе ничего удивительного. Когда все в замке спят, для гремлинов наступает раздолье. Правда, Сник-обжора был довольно почтенным гремлином, с тех пор как я впервые повстречался с ним в детстве и начал почти каждый день приносить ему лакомства с кухни, он больше не гонялся ночами за крысами. На всякий случай я пошарил в бочке рукой, надеясь вытащить за ногу спящего гремлина - Сник-обжора был еще и изрядным соней, - но не обнаружил ничего, кроме сушеных грибов и куска кожи, который при ближайшем рассмотрении показался мне чем-то знакомым, а при еще более ближайшем оказался сумкой призрачного волшебника, подобранной мной в ущелье Потерянных Душ. 'Откуда у гремлина волшебная сумка? - недоумевал я. - Неужели он набрался наглости и утащил ее у самого Черного колдуна? Но какого лысого демона ему это понадобилось? Или старик приспособил ее для хранения яблок?' Я заглянул в сумку. В ней, как всегда, оказалась пустота, - ничего, кроме дыры в подкладке. Тогда, в ущелье, там тоже вроде бы была пустота, а на самом деле... Я зажмурился, сунул руку в сумку и даже вскрикнул от неожиданности. Кто-то, обитающий в недрах сумки, пытался отгрызть мне палец, вцепившись в него острыми зубами. Я изловчился, схватил что-то мохнатое и извлек на свет отчаянно визжащего, царапающегося и кусающегося Сника-обжору.

-- А, это ты! - радостно воскликнул гремлин, ничуть не смущаясь тем, что я держу его за ногу, а он висит вниз головой. - Как ты меня нашел? Я так заблудился, что сам себя не мог найти.

-- Как тебя угораздило попасть в эту сумку? - спросил я, осторожно опуская повизгивающего от счастья гремлина на пол.

Сник задумчиво почесал зубами пятку и уверенно заявил:

-- Она слопать Сник! Правда-правда! - затараторил он, заметив мое явное сомнение. - Сначала слопать все моя яблоко. Сник думать - яблоко упасть в дырка. Сник полезть тоже в дырка. И провалиться... и не мог вылезть. А ты вытащить! Добрый Рик! Прости, что Сник тебя кусать, Сник думать, это злой Раф. А у тебя есть яблоко?

-- А где ты взял эту сумку? - Вопрос о яблоках я решил оставить напоследок.

-- Там! - Сник неопределенно махнул лапой в сторону глухой стены. - В корзина с ненужный тряпье. Нищий приходить и брать оттуда, что хотеть. Сник тоже приходить и хотеть сумка. Сник хотеть в такой большой сумка положить много яблоко. Один раз сбегать на кухня и набрать яблоко на много ночь. А сумка все яблоко слопать! Противный сумка! Правильно ее выбросить! Хочешь, Сник подарить сумка тебе?

-- Давай, - усмехнулся я. Сник-обжора тут же почуял неладное.

-- А ты что подарить Сник? - прищурил он зеленый глаз.

-- А что ты хочешь?

-- Четыре красный яблоко!

-- Я дам тебе целых десять яблок, если ты сбегаешь в Черную башню и приведешь Энди в подземный ход. Скажи ему, что я буду его там ждать. Да, и передай ему от меня эту сумку. Она волшебная, и в ней полно книг. А я пока схожу за яблоками. Согласен?

Гремлин наморщил лоб и принялся что-то подсчитывать на пальцах, которых у него было по четыре на каждой руке.

-- А десять больше четыре? - поинтересовался он, закончив свои подсчеты, и, получив утвердительный ответ, радостно взвизгнул: - Давай! - подхватил сумку и юркнул в крысиный лаз.

А я отправился на кухню за десятью красными яблоками для Сника и заодно за чем-нибудь съедобным для себя.

Глава 2 ШУТ И КОРОЛЬ

Кухня была единственным местом в Черном замке, где суета не прекращалась даже ночью. Стражи там не было, зато было множество поварят и служанок во главе со старой кухаркой Фариссой, которая, как мне казалось, не спала вообще никогда, а день и ночь что-нибудь стряпала.

Вместо обычного для этого места грохота кастрюль и сковородок с кухни доносились звуки лютни и чарующий голос Брикуса:

И принц в отчаянии выхватил меч,

И головы вражьи слетали с плеч,

За гибель друга он мстил.

Но мудрый король отдал приказ,

Явился Черный колдун тотчас,

Хозяин всех темных сил.

Над Черным замком ветер завыл,

Как будто это не ветер был,

А злобный голодный пес,

И вздохи предков из древних могил,

Всех тех, чьи души колдун погубил,

Из дальних лесов он донес.

Как гром, гремели слова колдуна,

От них кругом воцарилась тьма,

И замер бесстрашный герой.

Не в честном бою и не страхом сражен,

Он в сердце заклятием злым поражен,

Чтоб сгинуть в темнице сырой.

Безвольной игрушкой в злых руках

Темницу покинет он, чтобы страх

В сердца народа вселить.

И больше не будет звучать его смех,

А вместо веселых хмельных утех,

Он будет лишь тьму любить...

Я осторожно заглянул в дверь. Грустный шут Брикус восседал на куче поленьев, предназначенных для плиты, и пел балладу, по-видимому сочиненную по следам последних событий, а собравшаяся вокруг него кухонная челядь в количестве пяти человек слушала его со скорбными лицами плакальщиков, нанятых счастливыми наследниками, чтобы как подобает проводить в последний путь богатого лорда.

-- С каких пор ты сочиняешь такие песни, Брикус? - поинтересовался я, предварительно обследовав несколько кастрюль, горшков и не найдя в них ничего, кроме неизменных грибов во всех видах. - Я готов зарыдать прямо сейчас! - добавил я, отхлебнув черничного вина из кувшина, скорее всего преподнесенного Брикусу благодарными слушателями.

Брикус оборвал пение на полуслове, брови его подпрыгнули до самых корней волос, и он так и застыл с раскрытым ртом. Все обернулись и уставились на меня с не меньшим изумлением. Никто не спешил выражать бурного восторга по поводу моего счастливого спасения, хотя только что оплакивали как умершего.

Первым пришел в себя Брикус.

-- Ты ли это, бесстрашный герой? - нерешительно осведомился он.

-- А что, непохож? - хмыкнул я.

Брикус поднялся со сложенного из поленьев сиденья, окинул меня взглядом с ног до головы и, нахально глядя мне в глаза, запел:

Хоть лицом ты и похож,

Но меня не проведешь!

Сам я видел в Тронном зале,

Как тебя заколдовали.

Ты теперь совсем другой,

Стал ты колдуна слугой

И к нам явился для того,

Чтоб выполнить приказ его:

Для жертвоприношенья в храм

Доставить этих юных дам!

Юные дамы отнеслись к предсказанию Брикуса вполне серьезно. Одна из служанок свалилась в обморок, обрушив по дороге на пол пустую кастрюлю, вторая тут же спряталась за спину широкоплечего мясника по прозвищу Потрошитель, сразу потянувшегося за топором. Обстановку разрядила старая Фарисса.

-- Вы что, совсем одурели?! - воскликнула она. - Мальчик от голода еле на ногах держится, одни кости остались, а вы его самого уже на жаркое разделать собрались! А ты, Брикус, постыдился бы придуриваться! Сам же мне рассказывал, что сбежал принц из темницы да всех узников выпустил, и как король сокрушался, что Черный колдун не успел его заколдовать! Чего же теперь людям головы морочишь? - Кухарка напирала на тощего шута своим необъятным бюстом и загнала его прямо на раскаленные угли жаровни.

-- Оу! Еж те в бок, старая ведьма! - завопил Брикус и принялся с жалобным поскуливанием бегать по кухне, пока наконец не нашел комфортное местечко, усевшись дымящимся задом в бочку с водой. - Да ну вас в Бездну! Шуток не понимаете, - обиженно проговорил он, потягиваясь, словно сидел в удобном кресле.

-- Куда грязной задницей?! Этой водой королевскую посуду моют! - возмутилась было Фарисса, но потом махнула на Брикуса рукой и принялась командовать служанками, пытаясь накормить до отвала мое не в меру отощавшее высочество. - О боги! Ну до чего худющий! И куда только король смотрит? - причитала добрая старушка. - Это же стыдно людям в глаза смотреть, - королевский сын, а тощий, будто из Голодного леса. И так в народе говорят, что король скупой. Эй, Роза, - крикнула она розовощекой служанке, - беги скорее в винный погреб, разбуди этого пьяницу Рафа. Пусть даст лучшего вина для королевской кухни! А то вон еще выдумал, - продолжала она уже из другого конца кухни, яростно грохоча кастрюлями. - Где это видано, чтобы дите родное в темнице держать?! Вот, покушай, милый! Съешь куропаточку? Или нет, лучше кабанчика запеченного или рыбки? Нам вчера форельки привезли...

-- Давай все, что есть, только быстро и без грибов! - давясь от хохота, выпалил я и с усердием, свойственным обычно дядюшке Готриду и совершенно несвойственным людям с ранами в боку, принялся уничтожать все, что осталось с вечера и было приготовлено на утро на королевской кухне.

-- А мне? - тут же встрял Брикус. - Я что, всю ночь глотку драл, чтобы вы тут Рикланда кормили?

-- Тебе не положено, я тебя в жертву богам Хаоса выбрал, а жертвы не кормят! - гадко ухмыльнулся я, отправляя в рот очередную порцию невероятно вкусной Фариссиной стряпни.

-- Свинья ты неблагодарная, Рикланд! - нахально заявил Брикус. - Я про тебя такую балладу сочинил, что король, услышав ее, решил тебя помиловать и отпустить на свободу! Правда, потом, когда ты сам удрал из темницы, почему-то передумал. Но все равно ты меня благодарить должен, а ты... Да ты же сейчас все слопаешь! - Шут выхватил у меня из рук кусок мяса и целиком отправил себе в рот.

Какая вкусная еда!

Малыш, ты щедрый, как всегда! - удовлетворенно сообщил Брикус, проглотив остатки моего то ли позднего ужина, то ли раннего завтрака и вновь обретя способность выдавать стихотворные экспромты.

За это доброе вино позволь,

Сказать тебе, что думает король, - доверительно добавил он, когда я, уже по доброй воле, угостил его старым эльфийским вином.

Как получил он голову врага,

Король наш добрым стал, как никогда!

Не приказал он даже дочь свою догнать,

Когда она сумела убежать...

-- Лин сбежала?

Ну да. А разве ты не знал?

Ах, ты в темнице пропадал!

Представь себе, твоя сестрица

Со свадьбы умудрилась смыться.

Подробности желаешь знать?

Ну что ж, могу и рассказать.

Как только Ленсенд был убит,

Так сразу Готрид-паразит

Повел принцессу под венец,

Так приказал король-отец.

Она слезы не проронила,

Но, как на эшафот, вступила

Под своды храма, в древний мрак,

Чтоб заключить священный брак.

Не знаю, правду ль говорят,

Что только начался обряд,

Как демон с пламенем в очах

Из Бездны вышел, сея страх.

Ужасней страха самого

Был демон, и в руках его,

Как длинный меч, огонь пылал!

Лорд Готрид в обморок упал,

А Линделл, поборов испуг,

Упала на колени вдруг.

'О демон, - молвила она, -

Хлебнула горя я сполна!

От злой судьбы меня избавь!

Хоть в преисподнюю отправь!

Гораздо лучше умереть,

Чем мужем Готрида иметь!'

И демон Линделл руку дал,

Слова волшебные сказал,

И, вспыхнув ярко, как звезда,

Они исчезли навсегда!

'Демон? Странно! - промелькнуло в голове. - До сих пор эти жители Бездны не заходили в Черный замок без приглашения Черного колдуна. А может, это Темный эльф? Забрел по ошибке в храм богов Хаоса, если идти по винтовой лестнице, то туда от темницы рукой подать, перепугал своими красными глазами трусливых придворных и помог Линделл избежать неприятной участи. Что ж, если так, значит, мы квиты'.

А Брикус продолжал:

И король тогда сказал:

Почему я приказал

Дочь за Готрида отдать,

Рикланда заколдовать?

Слушал Готрида советы

И раскаиваюсь в этом,

Ведь из-за чужих идей

Я остался без детей!

-- А мне-то что, от этого легче, что ли? - фыркнул я. - Король, видите ли, раскаялся! А Черный колдун гоняется за мной по всему замку! - И тут до меня дошло, что напрасно я засиделся на кухне, что колдун уже знает, где я, и сейчас появится здесь. - Спасибо за угощение! - выпалил я, всучил Фариссе что-то увесистое и блестящее, наугад вытащенное из кармана, кажется брошь, захватил десяток красных яблок, которые так и норовили вывалиться из рук, так что пришлось на ходу запихивать их за пазуху, и выбежал из кухни.

Ты многих милостей добьешься,

Красавица, от короля,

Коль ночью к нему в спальню проберешься,

Покорно о прощении моля! - вместо напутствия понеслись мне вдогонку слова непристойной песенки, а через несколько мгновений из-за двери послышался знакомый 'Пшик!', издаваемый обычно брошенным в воду факелом или внезапно появляющимся Черным колдуном, и скрипучий старческий голос:

-- Здесь только что был Рикланд! Где он?

-- Только что был Рикланд здесь? - раздался удивленный возглас Брикуса. -

И куда же он исчез?

Может, он под стол залез?

Может, позовем охрану

И обшарим замок весь?! - И из-за закрытых дверей донесся насвистываемый им мотив песенки 'Беги быстрее ста ветров'.

Дальше слушать я не стал, а, вдохновленный рассказом Брикуса о благодушном настроении отца, набрался наглости и направился прямиком в королевские апартаменты. Вымаливать у короля прошение я не собирался и убивать его больше не стремился, мне просто очень хотелось получить назад кое-какие свои вещи, а заодно сообщить отцу о своем решении покинуть замок и поинтересоваться, не отдаст ли он мне по этому поводу меч 'Пламя дракона'. Почему-то мне казалось, что отец должен несказанно обрадоваться, узнав, что больше никогда меня не увидит.

В королевских покоях царила тишина. У дверей стояла стража, но я, как обычно, обошел ее стороной, протиснувшись сквозь узкое окно на лестнице, ведущей в комнату охраны, и спрыгнув из него прямо на балкон королевской опочивальни. Учитывая болезненную рану в боку, поступок был крайне опрометчивый, но я никогда не отличался рассудительностью и в результате получил бездну неприятных ощущений и почувствовал, что стягивающая рану повязка становится горячей и влажной.

Отец не спал. Он полулежал на высоких подушках и, не отрываясь, глядел на пламя, пляшущее в камине. Верный Карлен, как пес, спал около двери, и я определенно разбудил бы его, войдя, как все нормальные люди. Отец вздрогнул, заметив меня уже около своей постели. Кажется, он хотел позвать на помощь, но я поспешно зажал ему рот, не дав перебудить всю стражу:

-- Тсс! Подумай о судьбе королевства, Ролмонд. Если ты сейчас закричишь, мне придется перерезать тебе глотку и самому стать королем. Ни ты, ни я этого не хотим, так что тихо!

-- Какая мне разница, убьешь ты меня прямо сейчас или через четверть часа? Ты ведь за этим пришел, не так ли? - резко спросил отец, едва я позволил ему открыть рот. Карлен заворочался во сне, но не проснулся. Это спасло ему жизнь. Я не испытывал дружеских чувств к Карлену и метнул бы в него нож без всякого сожаления.

-- Я ухожу, Ролмонд! - не обращая внимания на явное недоверие отца, ответил я. - Я хочу найти Затерянный город и снять родовое проклятие. И еще я хочу убить дракона!

-- Ты в своем уме, Рикланд?! - выдохнул отец. - Убить дракона невозможно!

-- Но в Книге Пророчеств написано, что я это сделаю! Я не прошу твоего благословения, просто хочу взять огненный меч. Только с его помощью можно одолеть дракона.

-- И это тоже написано в Книге Пророчеств? - с иронией произнес отец. - И где же ты раздобыл ее, Рикланд? Мне говорили, что ее единственный экземпляр хранился в библиотеке Белого замка. Не хочешь же ты сказать, что по пути на королевские рудники ты заглянул в эльмарионскую библиотеку?

-- Нет, не хочу. Мне рассказал о пророчестве белый колдун. Он знает наизусть всю Книгу Пророчеств...

Отец тяжко вздохнул:

-- Почему ты решил, что я поверю всему этому вздору?

-- Потому что я никогда не лгу! - гордо ответил я.

-- Ну конечно! - презрительно проворчал отец. - И любому, кто сомневается в твоей честности, ты готов доказать ее на Божьем суде с мечом в руках! - Я попытался было возразить, но отец не дал мне раскрыть рта. - Ты утомил меня, Рикланд, - заявил он и прикрыл глаза.

Я опустился на краешек роскошной королевской кровати, равнодушно наблюдая, как вокруг меня на белоснежных простынях из тончайшего эльмарионского шелка, который уже давно не прядут ни в Эльмарионе, ни где-либо еще, появляется и медленно увеличивается кровавое пятно, кажущееся почти черным в полумраке спальни.

-- Неужели ты совсем мне не веришь? - спросил я, но отец не ответил. Он старательно делал вид, что больше не замечает моего присутствия.

Чего он добивался? Что я всажу ему нож в сердце и положу конец его безрадостному существованию? Или что я брошусь в ноги вымаливать прощение? А может, он просто тянул время и ждал, что появится Черный колдун? Не знаю, - мы с отцом никогда не понимали друг друга.

Королевский личный слуга Карлен проснулся, сидел, прижавшись спиной к двери, и изображал рыбу, выброшенную на берег, безмолвно открывая и закрывая рот и тараща глаза на побледневшем лице. Кажется, увидев меня у постели короля с кинжалом в руке, он оцепенел от ужаса. У него был такой жалкий вид, что я внезапно передумал его убивать, особенно после того, как он, обретя наконец дар речи, вместо того чтобы позвать стражу, взмолился:

-- Сжальтесь, ваше высочество! Ради всех богов пощадите короля! Возьмите любые сокровища...

-- Как ты смеешь, Карлен?! - тут же открыл глаза отец. Сокровища он ценил значительно больше собственной жизни и совершенно не собирался делиться ими со мной.

-- Простите, ваше величество, но мой долг спасти вам жизнь любой ценой! - заявил Карлен и добавил таинственным шепотом: - Сегодня во сне мне было видение: принцу нужен тот красивый меч, который вы велели отнести в сокровищницу. Я думаю, лучше его отдать...

-- Твое мнение меня не интересует, дерзкий слуга! - рявкнул отец.

Но если отца не интересовало мнение Карлена, то Карлена тоже не особенно интересовало мнение отца. За годы службы у своего тяжелобольного повелителя он привык делать то, что полезно для здоровья короля, не особенно считаясь с его капризами. А сейчас он считал, что самым полезным для здоровья его величества будет любой ценой выпроводить меня из королевской опочивальни.

-- Ваше высочество, вы обещаете сохранить жизнь его величеству, если получите меч?

-- Почему бы и нет? - с готовностью согласился я и, вспомнив о карте Затерянного города, добавил: - И неплохо было бы еще получить назад то, что верные слуги короля выгребли из моих карманов...

-- Следуйте за мной! - сказал Карлен. - Я проведу вас в королевскую сокровищницу тайным ходом.

'Интересно, - подумал я, - сколько тайных ходов ведет в эту треклятую сокровищницу? В ней, наверное, нет ни одной монолитной стены - за каждой потайная дверь'.

Пока я спускался следом за Карленом по узкой винтовой лестнице, начинавшейся, к моему удивлению, внутри одной из колонн, что поддерживали своды королевских апартаментов и, как мне показалось, пересекали сверху вниз не один зал, меня терзало неотвязное чувство вины. 'Как ты мог так поступить с отцом? Воспользовался его беспомощностью и преданностью Карлена! Можно сказать, ограбил калеку!' - корила меня совесть. Я всячески уговаривал ее, убеждая, что меч мне нужен для великой цели и получить его иначе не было никакой возможности, но совесть не унималась. К тому времени как мы оказались в сокровищнице, на душе у меня лежал камень размером с гору, и ощущал я себя если не полным ничтожеством, то уж подлецом, точно, изрядным. Не знаю, к чему бы привело подобное самобичевание, может, в последний момент я повернулся бы и гордо ушел, но изумленный возглас Карлена: 'Куда делся меч?!' - мгновенно свалил камень с моего истерзанного сердца и вернул мне способность злиться на кого-то, кроме себя. И этот кто-то был не кто иной, как Темный эльф. Я понял это, едва взглянув вверх и увидев в потолке открытый люк, и мрачно усмехнулся: что ж, раз у некоторых такая своеобразная манера выражать благодарность, придется, кроме всего прочего, заняться охотой на темных эльфов. Все равно я собирался в те края.

Темный эльф был благородным вором. Он не взял из сокровищницы ничего, кроме меча, и вскоре я получил от Карлена свой обруч, золотой жезл с картой, перстни Роксанда и клятвенное обещание рассказать королю, что к пропаже меча я не имею никакого отношения. С моей точки зрения, некоторое отношение к этой пропаже я все-таки имел, - не стоило отпускать на свободу этого красноглазого демона. Но на этот раз свою точку зрения я оставил при себе, выдавив из себя самую доброжелательную улыбку, пожелал Карлену счастливо избежать королевской взбучки и помчался в подземный ход на встречу с Энди.

Вышел я уже не через тайный ход, а через ту единственную охраняемую орками дверь сокровищницы, которая выходила в коридор, одним своим концом упиравшийся в лестницу у Священной Бездны. Карлен, отпирая ее для меня, весь исстрадался.

-- Не ходите туда, ваше высочество. Вы же знаете, что король запретил вам убивать орков. К тому же вы ранены, а с тех пор как вы освободили узников, охрана усилена, вас самого убьют, - ныл он, но дверь все-таки открыл, не решился мне перечить. Я же все-таки не такой беспомощный, как отец.

Охрана действительно была усилена. Вместо двух сонных орков меня встретили целых шестеро, и притом вполне бодрых. Они недоуменно уставились на меня, видно, не ожидали, что кто-нибудь выйдет из сокровищницы, не входя в нее, но потом до них дошло, что вообще-то это - не кто-нибудь, а я, их злейший враг. Двое из них умчались с криками 'Спасайтесь, Бешеный идет!', трое выхватили свои кривые сабли, подбадривая друг друга уверениями, что я тяжело ранен, а четвертый с умным видом заявил:

-- Чего испугались, его ж повелитель заколдовал, он теперь ему служит! - но, увидев мой обнаженный меч, предусмотрительно отошел за спины своих приятелей.

На этот раз я напал первым, некогда мне было ждать, пока орки договорятся между собой, заколдован я или нет. Когда голова одного из них слетела с короткой шеи, они и так поняли, что я остался прежним Бешеным и рана не помешает мне их убить, но убегать было уже поздно. Они набросились одновременно с трех сторон. Я чуть опередил одного и разрубил ему кольчугу на брюхе вместе с брюхом, естественно, одновременно отбивая кинжалом удар другого и пиная третьего в пах. Орки разлетелись от меня, как щепки из-под топора дровосека. Я, не глядя, ткнул мечом назад, откуда, по моему предположению, должен был напасть единственный стоящий на ногах орк, и, почувствовав, как его тело оседает на пол, выдернул меч и пустился вдогонку за последним, удирающим, в сторону Бездны.

Орки видят в темноте лучше людей, но этот был какой-то странный, - свалился в Бездну, будто вовсе не заметил ее. Даже не попытался остановиться. Я проводил взглядом его отчаянно воющую фигуру, крикнул куда-то вниз:

-- Эй, вы, боги Хаоса! Примите эту жертву во имя моих будущих великих побед! - и зашагал вниз по лестнице, невероятно довольный собой.

Глава 3 ПОД ПОКРОВОМ ТЬМЫ

Энди сидел прямо на влажном каменном полу и читал внушительных размеров книгу при свете парившей перед его носом небольшой шаровой молнии. Оторвать его от этого интеллектуального занятия не смогло бы, пожалуй, даже землетрясение, не говоря уже о гремлине Снике, то и дело высовывавшем нос из дыры в стене с вопросом: 'Рик не прийти?' - и исчезавшем, не получив ответа.

-- Прийти-прийти! - увидев меня, радостно заверещал маленький обжора. - Сник чуть с голод не умереть! Ты принести десять яблоко?

-- Держи! - Я вывалил перед гремлином яблоки и, не удержавшись, рассмеялся. В коротенькие ручки Сника-обжоры никак не помещалось больше двух пар яблок, но ему во что бы то ни стало нужно было взять все десять. Что он только не делал, помогал себе ногами, зубами и даже носом, но яблоки упорно раскатывались по коридору. Нам гремлин явно не доверял и, видно, не мог оставить часть своей честно заслуженной платы на наше попечение, ему хотелось забрать все сразу. В конце концов Сник отчаялся и решил позавтракать в нашем присутствии. Никто никогда не видел, как ест гремлин, вероятно, для них является верхом неприличия есть в обществе, а зрелище стоило того, чтобы на него посмотреть. Яблоки исчезали, как по волшебству, а Сник-обжора толстел прямо на глазах. После третьего яблока его фигура начала напоминать уменьшенный вариант дядюшки Готрида, а после шестого - тыкву на тоненьких ножках. Правда, шесть яблок оказались пределом возможностей маленького гремлина, и он, сыто икнув, подхватил оставшиеся яблоки и попытался протиснуться в лаз, которым я сам неоднократно пользовался в раннем детстве. Но не тут-то было, растолстевший Обжора застрял, как пробка в бутылочном горлышке.

Смеяться с раной в животе всегда очень больно, поэтому, чтобы не умереть от смеха в буквальном смысле, я со всей возможной быстротой выдернул Сника из норы за отчаянно лягающие воздух ноги и, свалившись на пол рядом с Энди и бесцеремонно захлопнув поглощавшую все его внимание книгу, простонал:

-- Убери это обожравшееся чудовище с глаз моих долой!

Энди щелчком отправил шаровую молнию под мрачный свод коридора, произнес для бедняги Сника монолог на языке магии, после чего тот растаял без следа вместе с оставшимися яблоками, и ехидно спросил:

-- Ты вытащил меня из постели среди ночи, чтобы я избавил тебя от гремлина?

-- Что-то я не заметил в Черной башне ничего даже отдаленно напоминающего постель, когда был там последний раз, - фыркнул я.

-- Не последний, а единственный, - тут же поправил Энди. - И видел ты там далеко не все!

Энди был прав. В Черной башне я был единственный раз, лет в десять, и с тех пор у меня не возникало желания еще раз посетить это странное место.

Я всегда отличался патологическим любопытством, а Черная башня была самым таинственным местом в замке. Поэтому неудивительно, что я с раннего детства пытался заглянуть за ее украшенные демоническими мордами чугунные двери, открывавшиеся сами собой перед Черным колдуном и не желавшие пропускать посторонних. Я не упускал случая пробраться в храм богов Хаоса и поиграть с братишкой или приятелями около входа в волшебную башню, невзирая на окружающую ее могучую магию, от которой я всегда чувствовал, мягко говоря, легкое недомогание, и на запреты старших, от которых легкое недомогание бывало у моих приятелей. Один раз мне удалось из-за спины Черного колдуна увидеть несколько ступенек уходившей вверх лестницы, но старик заметил меня и пообещал непременно превратить в паука, если еще хоть раз встретит около Черной башни. На пятилетнего мальчишку такое обещание из уст самого повелителя Тьмы не могло не произвести впечатления, и до появления в ней нового жильца - Энди я обходил башню стороной. Сначала мне не хотелось быть пауком, потом было просто не до этого, - целыми днями я только и делал, что тренировался или дрался с орками.

Энди жил в Черной башне, и от него я узнал о ней много любопытного и совершенно непонятного. Самым странным, по моему мнению, было то, что в высокой узкой башне под самой крышей помещалось целых шесть комнат, каждая размерами с мою спальню.

-- Ну как тебе объяснить, Рик, - пытался втолковать мне Энди. - Ты можешь представить четвертое измерение?

-- Что ты мне голову морочишь? Если вашу башню измерить, она по ширине точно будет меньше Закатной! Думаешь, я на глаз размер определить не могу?

-- Нет, я не про размер. Просто у твоей Закатной башни есть длина, ширина и высота, а у Черной есть еще четвертое измерение, только снаружи его не видно, да и изнутри тоже не особенно. Смотришь - комната как комната, даже в окна выглянуть можно. Только между этими окнами есть двери, и через них можно попасть в четыре другие комнаты, а из них еще в одну.

-- Они что, невидимые?

-- Да нет, самые обыкновенные, просто они как будто сложены вместе. Знаешь, как страницы у книги. Если несколько страниц склеятся, то кажется, будто это одна. Но их можно разлепить, и увидишь, что на каждой написано что-то свое. Так и эти комнаты: снаружи кажется, что там только одна комната, но с помощью волшебства ее как бы разделили, и получилось шесть. Может, их даже больше, но я могу попасть только в эти.

-- Ничего не понял, но хочу посмотреть! - решительно заявил я. - Ты проведешь меня в Черную башню?

-- Ты с ума сошел! - испугался Энди. - Да мой старик знаешь что сделает?!

-- Знаю-знаю, - буркнул я. - Превратит меня в паука.

Энди весело расхохотался.

-- С тобой не соскучишься! В паука! Нет, я умру! - заливался он. - Представляешь, будет ходить по замку такой мохнатый паук величиной с тебя! Или ты думаешь, старик тебя сначала уменьшит?

Мне вдруг тоже стало ужасно смешно. Я действительно даже не пытался представить, как колдун собирается осуществить свою угрозу. А Энди просто захлебывался от восторга:

-- Нет, хотел бы я посмотреть, как людей превращают в пауков!

-- Ты хочешь сказать, что Черный колдун этого не умеет?

-- Да он вообще ни одного заклинания наизусть не помнит!

-- А тогда чего же мы ждем? Пошли скорей! Должен же я увидеть это твое четвертое измерение!

-- Может, в другой раз? Тебе-то ничего не будет, а меня старик убьет!

Другой раз настал довольно скоро, - Черный колдун отправился куда-то по своим колдовским делам, по словам Энди, на несколько дней, и мой маленький приятель, набравшись храбрости, пригласил меня в гости.

Черная башня встретила меня неприветливо. Сначала она окатила меня волной магии, от которой меня, по обыкновению, замутило, потом окутала кромешной тьмой и заставила споткнуться о ступень, бывшую значительно выше остальных. В довершение всего на меня, неистово вереща, набросилась целая стая летучих мышей. Все эти мелкие невзгоды только усилили мое любопытство. Так уж устроен мир, что места, в которые лучше не совать нос, пытаются намекнуть на это, и так уж устроен я - как только становится понятно, что мне лучше не совать куда-то нос, меня подмывает тут же сунуть его именно туда.

Обогнав Энди, я взлетел по винтовой лестнице, по привычке перепрыгивая через три ступени, и оказался в круглой полутемной комнате, действительно размерами с мою спальню в Закатной башне. Комната была заставлена полками с книгами, но никаких дверей я не заметил, только четыре узких окна, сквозь которые с трудом проникал дневной свет.

Пока я оглядывался, подошел Энди.

-- Ты всегда так бегаешь? - восхищенно спросил он.

-- Только когда никто не видит, - честно признался я. Бегать по замку мне запрещалось. Отец считал, что будущий король должен ходить величественно, но я все равно упорно продолжал бегать.

-- Ладно, пойдем, покажу тебе лабораторию! - Энди толкнул одну из книжных полок, и за ней оказалась дверь, которая, судя по окнам, должна была вывести или в никуда, или на балкон. Никаких балконов в Черной башне не было, по крайней мере видимых снаружи, и я с интересом заглянул за дверь.

За дверью оказалась комната, тоже круглая и с такими же окнами. Сквозь пелену удушливого дыма можно было разглядеть полки с целой галереей стеклянных бутылочек разной формы с разноцветным содержимым и непонятными надписями на выцветших наклейках и гирлянды из сушеных трав, грибов, ягод, мышей, насекомых и сморщенных черных огрызков невыясненного, но очень подозрительного происхождения под потолком. Посередине комнаты возвышался каменный стол, бывший одновременно чем-то вроде плиты или печи. На нем царил первозданный хаос, представлявший собой смесь битой посуды и дымящейся зеленоватой жидкости, с шипением капавшей на пол и распространявшей вокруг такой едкий запах, что сова с сонными глазами, сидевшая на шесте около окна, беспрестанно чихала.

-- Не обращай внимания! - Энди пренебрежительно махнул рукой. - Я тут пытался изобрести эликсир жизни, но почему-то он взорвался. Я потом приберу. Пойдем лучше посмотрим в Сферу Всевидения.

Энди открыл очередную замаскированную под полку дверь, и мы оказались в еще одной круглой комнате. Здесь полок не было, а стены от пола до потолка покрывали гобелены с изображениями каких-то невероятных чудовищ, глядевших на нас живыми глазами.

Сфера Всевидения оказалась хрустальным шаром чуть меньше человеческого черепа. Сравнивать было легко, потому что лежала она как раз в черепе, с которого кто-то предусмотрительно срезал макушку, и занимала место мозгов какого-то ныне покойного бедолаги. Все это зловещее сооружение, прикрытое шелковым полупрозрачним покрывалом, возвышалось на небольшом круглом столике.

-- Кого ты хочешь увидеть? - спросил Энди, сдергивая легкий эльфийский шелк.

-- Ленсенда! - не задумываясь, выпалил я.

-- Смотри внимательно, сейчас увидишь!

Я уставился в шар и действительно вскоре увидел Ленсенда. Он с глупейшим выражением счастья на лице подбрасывал и ловил восторженно хохочущего годовалого младенца. Смеха слышно не было, но от этого картина не становилась менее реальной. Мне стало грустно. Ленсенд даже не вспоминает обо мне... Но Энди быстро вывел меня из уныния.

-- Хочешь посмотреть, как твой любимый кузен готовит уроки? - весело спросил он.

Я подумал об Имверте и сразу увидел его в Сфере. Имверт, сидя за столом, старательно ковырял в носу.

Чего мы только не увидели в тот день: и как Карлен кормит отца с ложечки, и как толстый Готрид тайком ворует булки с кухни, и даже как молоденькая горничная, недавно нанятая для кузины Суниты, залепила пощечину Крайту, попытавшемуся зажать ее в угол... Потом мне надоело, все-таки не люблю я ни за кем подглядывать, а Энди захотелось взглянуть, что делает Черный колдун.

Черный колдун поднимался по крутой винтовой лестнице. Он едва переставлял ноги и останавливался через каждые пять ступеней, чтобы передохнуть.

-- И чего ковыляет, не может, что ли, сразу перенестись, как он обычно делает? - фыркнул я.

-- В Черную башню нельзя переместиться, здесь, наверху, очень сильная магия, можно застрять в четвертом измерении и остаться навсегда неизвестно где. Приходится от двери всегда пешком подниматься, - принялся объяснять Энди, и вдруг до него дошло: - О боги, - выдохнул он. - Он ведь сюда идет! Что теперь будет... Нам конец! Прячься куда-нибудь!

Я никогда ни раньше, ни потом не видел Энди в такой панике. Обычно спокойный и уверенный в себе, он не знал, что делать, метался по башне, открывал какие-то потайные двери, кричал мне: 'Иди сюда скорее!' - и тут же: 'Нет, здесь он тебя сразу найдет!'

На какое-то мгновение я растерялся. Нельзя сказать, что я опасался, как бы Черный колдун не превратил меня в паука, но единственным моим желанием было удрать из Черной башни, и побыстрее. К сожалению, я знал только один выход оттуда - винтовую лестницу, по которой поднимался колдун. А тут еще Энди, потерявший надежду найти в многочисленных комнатах место, где можно меня спрятать, схватил с полки огромную книгу и многообещающе сказал:

-- Ты только не волнуйся! Сейчас я тебя куда-нибудь перемещу!

-- Нет, только не это! - крикнул я и, не особенно задумываясь о последствиях, выскочил в окно.

Глупо, конечно, прыгать из окна башни высотой в три сотни локтей, но магические эксперименты Энди, так же как и встреча с Черным колдуном, представлялись мне страшнее смерти. К тому же я предполагал, что Черную башню опоясывает такой же карниз, как и мою Закатную.

Карниз шириной примерно в две ладони действительно проходил прямо под окном, так что я не полетел вниз, а кое-как примостился на нем, свесив ноги и глядя вниз на прохаживающихся по стенам замка миниатюрных стражников.

Вскоре из-за окна до меня донесся гневный голос Черного колдуна. Кажется, он отчитывал своего ученика за взрыв в лаборатории, за то, что тот пользовался без разрешения Сферой Всевидения, и еще за что-то, так и оставшееся для меня пустым набором малопонятных фраз. Странно, но из моего окна было слышно все, что говорили в любой из комнат Черной башни. Создавалось впечатление, что окна у всех этих комнат общие.

Наконец колдуну надоело распекать моего друга. Он принялся даже рассказывать ему историю Сферы Всевидения, которую я, впрочем, уже слышал от Роксанда, но все равно приключение начало казаться мне крайне забавным. Я любовался окрестностями с высоты птичьего полета, а Черный колдун даже не подозревал о том, что я нахожусь от него в двух шагах и слышу каждое его слово. Все было бы превосходно, если бы не пронизывающий ветер, от которого мои пальцы, цеплявшиеся за неровные камни, совсем закоченели. Высоты я не боялся, но сидеть на узком карнизе становилось все труднее. 'Еще немного, и я свалюсь', - пронеслось в голове.

Внезапно мне на выручку пришел Энди. Он, видно, догадался прочитать мои мысли. Энди подошел ближе к окну и громко сказал:

-- Учитель, я придумал одно заклинание, с его помощью можно переместить в Черную башню любого человека. Можно, я покажу, как оно действует?

И Энди начал выкрикивать слова, только это были слова не заклинания, а детской считалочки, тоже, правда, абсолютно непонятные и бессмысленные. Я сразу понял, что после такого заклинания появиться в Черной башне должен именно я, и, едва Энди произнес последнее слово, со всей возможной быстротой влез в окно и вышел из-за его спины, пытаясь изобразить на лице полное недоумение.

-- Где я? Как я сюда попал?

Кажется, колдун был доволен. Он даже не стал отчитывать Энди, а отвел его в сторону и проворчал, видимо думая, что я не слышу:

-- Ты делаешь успехи, Эндилорн! Даже я не смог бы проделать такое! Но в следующий раз используй для своих экспериментов не наследного принца, а кого-нибудь попроще, например орков. Их не жалко будет потом убить. А это наказание богов изволь выпроводить отсюда, и поскорее! Да, и пусть глотнет бальзама Забвения...

Никаким бальзамом Забвения Энди, естественно, меня поить не стал, но заставил поклясться, что я больше не стану совать нос в Черную башню без особой необходимости. Да, признаться, мне и самому не хотелось.

-- Кстати, ты не знаешь, откуда у этого гремлина взялась такая великолепная сумка? - осведомился Энди.

-- Знаю, - ухмыльнулся я, - с помойки.

-- Не понимаю, кто мог выбросить такое? - возмутился мой друг.

-- Не иначе как Черный колдун. Я как раз хотел подарить ее тебе, когда он меня заколдовал, а потом она оказалась на помойке.

-- Если мой старик не понял, что эта сумка - просто сокровище, то он определенно свихнулся! Там же столько интересного! Ведь амулет, что у тебя в кармане, тоже оттуда?

-- Какой амулет? Этот, что ли? - Я извлек на свет перстень Данквила и протянул Энди. - Это просто перстень моего предка.

-- Не знаешь, в чем заключается его сила? - спросил он, пытаясь разобрать мелкие руны на золотом ободке. - Это, должно быть, очень мощный талисман. Я почувствовал его, как только ты вошел. И тут, по-моему, какое-то заклинание. Давай прочтем?

-- Не вздумай! - Я вырвал перстень из рук маленького колдуна и поспешно сунул обратно в карман. - Еще, чего доброго, проклянешь меня по второму разу. Это же кольцо Данквила!

-- Откуда оно у тебя?

-- Из тайника Роксанда. Расскажи лучше, что такого интересного ты нашел в сумке? - перевел я разговор на более безобидную тему.

-- В основном книги. Смотри, эта называется 'Целебные снадобья эльфов', а эта, - Энди извлек из моей волшебной сумки увесистый том, который ни по каким параметрам не мог бы в ней поместиться, - это 'Заклинания для исцеления недугов'! Слушай, а ты не ранен случайно? А то тут есть заклинание для мгновенного заживления ран. Давай на тебе попробуем! Ну пожалуйста! - принялся канючить он, увидев выражение моего лица.

-- Отстань, Энди. - Тема оказалась не такая уж безобидная, и я уже начал сожалеть, что вообще связался с этим одержимым. - Я тебя не для этого хотел видеть.

Но Энди уже не слушал.

-- Ну-ка покажи рану, - распорядился он, пристально глядя мне в глаза. Я почувствовал, что мое тело мне больше не принадлежит. К горлу подступила тошнота, а руки сами собой принялись покорно расстегивать куртку и разматывать бинт.

-- Какого лысого демона! А ну прекрати, я только что позавтракал! - возмущенно вскрикнул я. - Ты же обещал не читать мои мысли и не колдовать надо мной, пока я не позволю! - Но было уже поздно - Энди рывком сорвал с раны последний бинт, заставив меня стиснуть зубы и временно перестать ругаться, и принялся внимательно разглядывать дыру в моей и без того изрядно потрепанной шкуре, недовольно ворча:

-- Ну конечно, так я и знал! По-моему, ты считаешь себя бессмертным, если думаешь, что можешь и дальше бегать с такой раной. Ты что, не чувствуешь, что она воспалилась? Тебе же должно быть до ужаса больно! Ну неужели такой взрослый парень не может потерпеть чуточку безобидной магии? Боюсь, завтра я уже при всем желании не смогу сделать из тебя ничего, кроме вонючего зомби, даже с помощью всех известных мне заклинаний!

Когда я был маленьким и жил в детской с Рилом и Имвертом, было чрезвычайно забавно принести букетик цветов и сунуть их в нос моему кузену. Тот сразу начинал судорожно чихать, из его глаз текли слезы, а лицо распухало, как у орка. Со мной ничего подобного никогда не было. Зато от магии, которую мой приятель Энди называл безобидной, я чувствовал себя хуже, чем от яда, которым неоднократно, но безуспешно пытались меня отравить всевозможные желающие получить награду за мою непутевую голову. Поэтому я ненавидел, когда Энди пытался исцелить меня с помощью своих заклинаний. Единственный раз в жизни я сам попросил его об этом, да и то не потому, что испугался за свою жизнь, а из чисто эстетических соображений, когда получил удар, рассекший от правой брови до серьги в левом ухе мое несчастное лицо, которое до того я считал достаточно симпатичным. В остальное же время своей жизни я совершенно не ценил того замечательного факта, что у меня имеется знакомый колдун, готовый лечить меня совершенно бесплатно.

-- Отстань от меня! - грубо оттолкнул я Энди. - Тебе Черный колдун вообще запретил проверять на мне твои дурацкие заклинания, так что оставь меня в покое! - маленький колдун едва не упал, а мне сразу стало стыдно. Ну зачем я на него накинулся? Он же все-таки хотел мне помочь. - Если эта рана так действует тебе на нервы, можешь ее прижечь, - миролюбиво предложил я. - Могу даже пообещать не драться и не сквернословить, пока ты будешь надо мной издеваться.

-- Как хочешь, - пожал плечами Энди. - Можно и прижечь. Полежишь три дня в постели...

-- Это уж слишком! - возмутился я. - Твой любимый учитель гоняется за мной по всему замку, а ты пытаешься уложить меня в постель!

-- Как раз наоборот, я пытаюсь доказать, что тебе совсем не обязательно валяться в постели, я могу исцелить тебя прямо сейчас!

-- Ладно, - сдался я, - только давай лучше не сейчас, а завтра. Сегодня не до этого - надо сматываться из замка, пока Черный колдун до меня не добрался. А тебя я все равно хотел с собой взять. Ты даже не представляешь, что мы с тобой должны совершить!

-- И не думай! - резко оборвал мою восторженную речь Энди. - Ты вообще соображаешь? У меня через три дня посвящение, а ты хочешь, чтобы я все бросил и ушел? Ну уж нет, извини! Ты думаешь, я зря семь лет учился?

-- Ах так! Ну и корпи дальше над своими книгами, а я как-нибудь и без тебя справлюсь! - снова вспылил я. - Совсем не обязательно, что ты и есть тот великий маг, о котором говорится в пророчестве! И оставь в покое мою рану, она распрекрасно заживет и без всякой магии!

-- Нет, не зря орки прозвали тебя Бешеным, - фыркнул Энди. - Ну что ты взбесился? Три дня подождать не можешь? Я, если хочешь знать, и сам собирался уходить, как только получу посох. Старик сказал, что я смогу уйти, когда пожелаю! А про все эти пророчества я, между прочим, и без тебя знаю. У моего старика Книга Пророчеств в тайной обсерватории лежала на самом видном месте, да еще на той странице открыта, где про Затерянный город...

-- Про Затерянный город? - Я даже забыл, что только что злился.

-- Ну да, про ваше проклятие. Как там?

Когда кузнец небесный молот свой поднимет,

Когда луна войдет в созвездье Лебедей,

Два сына, схожих, как глаза богини,

Родятся у правителя людей.

Правитель надвое разделит королевство,

Чтоб стали королями оба сына,

Но одного порадует наследство,

Другой же руку на отца поднимет.

И содрогнутся горные вершины,

И пламя адское охватит небеса,

Когда рука разгневанного сына

Вонзит клинок в грудь грозного отца.

И город древний поглотит забвенье,

И будет проклят злого сына род,

Века, из поколенья в поколенье

Отец от рук наследника падет.

Но даже смерть не принесет покоя

Потомкам сына, что отца убил.

Проклятье Лучший мир от них закроет,

Оставив их во власти темных сил.

И из потомков проклятой короны

Проклятье только тот сумеет снять,

Кто, не желая ни богатств, ни трона,

Забытый город сможет отыскать.

Спросив у сердца своего совета,

Перенося невзгоды и лишенья,

Последовав путями Тьмы и Света,

Добром искупит предка прегрешенья.

Я, как прочел, сразу о тебе подумал. Ты же сам говорил, что сокровища тебе изрядно надоели, а от мысли о троне...

-- Подожди, подожди, демон с ним, с этим троном! Ты хочешь сказать, что видел Книгу Пророчеств?

-- Ну конечно, - пожал плечами Энди. - Не такая уж секретная эта обсерватория, чтобы я не смог в нее попасть. Всего-то парочка отпирающих заклинаний понадобилась да магическое зрение. В принципе я понимаю, почему старик от меня эту книгу прятал. Там предсказан день моего рождения. И еще говорится, что я могу пошатнуть мировое равновесие, и что моя судьба заранее не предопределена. Думаю, из-за этого старик и взял меня в ученики.

-- А про дракона там написано?

-- Про дракона? Написано, ближе к концу. Только, честно говоря, я не думаю, что нам по силам его одолеть. Я даже ни одного заклинания не знаю, которое бы действовало на драконов. - Энди задумался. - Знаешь, а я, пожалуй, сходил бы с тобой в Затерянный город по дороге домой, - вдруг произнес он. - Может, там в библиотеке найдутся записи короля Данквила. В 'Хрониках древних королей' написано, что он в свое время сумел победить дракона.

-- По дороге домой? В Западный оплот, что ли? Зачем? - удивился я. Что потерял магистр черной магии, которым станет Энди после посвящения, в захудалой деревушке на окраине Фаргорда? - Охотников лечить, белками поцарапанных?

-- Я тебе расскажу, пока ты будешь приходить в себя после моего заклинания, - хитро подмигнул Энди.

-- А Черный колдун придет и тебе подскажет! - опять начал злиться я. - Он меня еще не заколдовал только потому, что до сих пор не додумался взять Сферу Всевидения с собой. Вот ему и приходится каждый раз лезть на вершину Черной башни, чтобы узнать, где я нахожусь. Только мне некогда дожидаться, когда он доберется до своей Сферы. Так что прощай, друг Энди! Приятно было поболтать... Встретимся в 'Сломанном мече' после твоего посвящения.

Я собрался уйти, но Энди взмахом руки потушил свою шаровую молнию, и подземелье погрузилось в кромешный мрак.

-- Тьма - она и в Сфере Всевидения тьма, - донесся из темноты его голос. - Думаешь, старик разглядит тебя в том черном пятне, которое увидит в Сфере? Пока он обыщет все места Черного замка, в которых так же темно, как здесь, пройдет никак не меньше суток. Так что сиди смирно! Сейчас я тебя в два счета исцелю!

Я понял, что Энди просто так не отстанет, раз уж ему приспичило поколдовать, и со вздохом опустился обратно на влажный пол подземного коридора.

-- И зачем я только эту треклятую сумку тебе принес? - ворчал я. - Лечил бы наемников. У них тоже царапин предостаточно. Вон Крайт сейчас, наверное, при смерти, его бы лучше исцелил, а я и так распрекрасно поправился бы...

-- Заткнись! - не особенно любезно прикрикнул на меня Энди. - Будешь мешать - я ошибусь, и получишь вместо дырки под ребром второй нос! Хочешь второй нос, Рик?

Я прикусил язык и не раскрывал рта до конца нескончаемого заклинания. С магией лучше не шутить, а любому человеку свойственно ошибаться, даже Энди.

Книга называлась 'Метаморфозы', том К-III. Энди раскопал ее под слоем вековой пыли на самой верхней полке библиотеки и сиял, как солнце над лесом. Как один из томов этого собрания сочинений древнего великого мага Келориэля Перворожденного попал в нашу библиотеку, оставалось загадкой, хотя, возможно, благодаря какому-то давнишнему заговору против короля. В книге были собраны заклинания для превращения живых существ во что-нибудь иное. Все это и называлось 'метаморфозами'. А том назывался 'К', видимо, потому, что названия всех существ, собранные в нем, начинались с буквы 'К'. Там были кошки, козы, кролики и короли, почему я, собственно, и решил, что книга появилась в Черном замке из-за заговора. Роксанд рассказывал мне, что один из моих предков избавился от своего отца, превратив его в каменную статую.

Книга была в ладонь толщиной и такая тяжелая, что Энди пришлось звать меня на помощь, чтобы снять ее с полки и отнести в Лунную башню, временно превращенную им в магическую лабораторию.

Для превращения мы выбрали маленького серого крысенка. Чего-чего, а крыс в Черном замке хватало.

-- Превращай в лошадь, - посоветовал я. - Лишняя лошадь никому не помешает. - Как лошадь будет спускаться по винтовой лестнице из Лунной башни, я, естественно, даже не задумывался.

-- Не-е, - виновато вздохнул Энди. - В лошадь я не смогу. Лошадь здоровенная, а крыса маленькая. Представляешь, сколько магической силы понадобится, чтобы такого крошечного крысенка превратить в такую большую лошадь. Вот если бы у меня посох был... Давай во что-нибудь поменьше.

-- Ну давай в собаку.

-- Собака тоже большая. Давай лучше в ласточку превращу. Представляешь, как крыса обрадуется, когда начнет летать!

Мне не было никакого дела до крысиного счастья, но посмотреть на превращение было жутко любопытно, и я с энтузиазмом принялся помогать Энди в его магических опытах. Я самоотверженно держал за хвост отчаянно визжащего крысеныша, пока Энди читал заклинание, и выпустил его только от неожиданности, когда голый крысиный хвост прямо у меня в руке начал укорачиваться и обрастать черными перьями.

Став ласточкой, крыса летать не начала. Она даже ходить разучилась. Крылья ей явно мешали, и бедная ласточка так и барахталась на полу, пытаясь ползти, опираясь на бесполезные крылья. Учить ласточек летать мне не приходилось, хотя я не раз видел, как сами ласточки учат летать собственных птенцов, выталкивая их из гнезда. Я поднял с пола бывшего крысенка и с дружелюбным родительским напутствием: 'Захочешь жить, научишься!' - отправил его в свободный полет из узкого окошка под самой крышей Лунной башни.

-- Ты злой и жестокий, Рик! - чуть не плача, набросился на меня Энди, увидев, как ласточка кубарем упала в темную воду Королевского озера и была тут же проглочена одной из здоровенных хищных рыб, живущих в нем, чтобы охранять подступы к Черному замку от умеющих плавать врагов.

-- Нашел кого жалеть - крысу! - фыркнул я.

-- Крыса тоже живое существо, ничуть не хуже тебя, только вреда от нее меньше! А эта крыса вообще была не крыса, а ласточка! - шмыгнул носом Энди. Похоже, он здорово обиделся за неудачное произведение своего волшебного искусства.

-- Но я же просто хотел научить ее летать, - предпринял я жалкую попытку оправдаться. - Ну хочешь, я поймаю тебе десяток крыс и ты сделаешь из них целую стаю ползающих ласточек?

Энди улыбнулся сквозь слезы. Он всегда отличался хорошим воображением и, видно, представил, как это будет выглядеть.

-- Нет, - сказал он. - Если уж превращать, то надо в кого-нибудь тоже на 'К', чтобы потом расколдовать можно было, если плохо получится. В кого бы превратить крысу... - Энди принялся листать книгу, а я не удержался и хихикнул:

-- Давай в короля!

-- Ага, - подхватил Энди. - А еще лучше короля - в крысу! Обязательно это сделаю, когда королем будешь ты, а пока, пожалуй, воздержусь.

Следующую крысу Энди превратил в кролика. Это была старая толстая крыса, жившая в библиотеке и любившая время от времени полакомиться книжными переплетами. Кажется, в обличье кролика она чувствовала себя превосходно, зато мой маленький приятель здорово выдохся. Меня всегда удивляло, что магия отнимает столько сил. Со стороны кажется, что в ней нет ничего особенно тяжелого, ну говорит человек непонятные слова, ну делает руками какие-то знаки, что такого. Я мог с утра до вечера руками размахивать, да не просто так, а с мечом и в тяжелых доспехах, но ничего подобного со мной никогда не было, а бедняга Энди от своего колдовства еле на ногах держался. Виду он, конечно, старался не подавать, но капельки пота на лбу, неестественную бледность и синяки под глазами скрыть было просто невозможно.

-- Все, сейчас расколдую и пойду спать! - заявил он.

-- Оставь так, - предложил я. - Хоть польза от этой крысы какая-то будет, а то только книги грызет.

-- Что, зажарить ее хочешь, да? - набросился на меня Энди. - Только и думаешь, как убить какое-нибудь бедное животное и набить брюхо! Обойдешься! - И Энди принялся читать заклинание, превращающее кроликов в крыс.

Я не обиделся. Когда вопрос стоял об уничтожении живых существ, будь то крысы, кролики или орки, Энди со мной не церемонился. Кажется, по этому поводу он спорил даже со своим учителем, которого боялся больше смерти.

-- Ладно, ладно, - усмехнулся я. - Сам потом пожалеешь, когда эта крыса вместо благодарности сожрет какую-нибудь ценную книгу. Пользовался бы случаем получить кроличью шапку, а то зимой из замка нос боишься высунуть.

Глядя, как маленький симпатичный упитанный кролик превращается в уродливую жирную крысу, я просто не мог молчать. Я так красочно описывал Энди, какую ошибку он совершает, что тот не мог сосредоточиться на своей книге и, как потом мне объяснил, что-то прочел неправильно, то ли пропустил слово, то ли посмотрел на другую страницу и сказал что-то лишнее. Что тут началось! Крыса начала расти, будто Энди действительно решил превратить ее в крупную собаку или небольшую лошадь, но, к сожалению, внешне она продолжала напоминать не этих симпатичных животных, а все ту же омерзительную крысу. В довершение всего голова крысы раздулась и лопнула, разделившись на три части, отчего та превратилась в трехголовое порождение Хаоса ростом почти с девятилетнего Энди, который благополучно потерял сознание и лежал на полу неподвижный и бездыханный, как труп.

Я пребывал в полной растерянности. Что делать: сражаться с трехголовым чудовищем или приводить в чувство друга, неизвестно, живого или мертвого? Исход дела решила крыса, которая и не думала нападать на меня или Энди. Ее гораздо больше волновали личные проблемы, три ее головы никак не могли договориться между собой, что им делать, и они принялись выяснять отношения, пытаясь откусить друг другу нос.

Энди привел в чувство Черный колдун после того, как я поднял на ноги весь замок. Когда с кем-нибудь из моих друзей случалось несчастье, я был готов на все, лишь бы их спасти. Правда, мне это редко удавалось, но на этот раз повезло, колдун не сидел, как обычно, запершись в башне, а беседовал с отцом в его апартаментах. Он так переполошился, что даже забыл обозвать меня наказанием богов или стихийным бедствием, а стал озабоченно объяснять, что Энди, видимо, использовал какую-то запредельную магию, явно превосходящую его возможности, и теперь спасти его может только чудо, которое, впрочем, он, Черный колдун, вполне способен совершить, если я согласен пожертвовать собой. Отец, который слышал весь этот разговор, тут же возмущенно заявил, что наследный принц не будет жертвовать собой из-за какого-то безродного оборванца, но я пропустил его замечание мимо ушей и с готовностью согласился на все, что угодно.

-- Ничего страшного, - успокоил отца Черный колдун. - От принца всего-то и потребуется, что немного крови, и несколько дней он будет ощущать легкое недомогание.

Насчет легкого недомогания колдун явно ошибался или лукавил. После того как он поколдовал надо мной с Энди в храме богов Хаоса, я три дня не мог держаться на ногах. Зато Энди целый месяц был не способен сотворить даже простой фокус с огнем на ладони, а когда он вновь обрел свой магический дар, у меня пропало всякое желание вести с ним разговоры во время колдовства.

А трехголовое существо удрало куда-то в Бездну, по крайней мере, собака Ведьма, которую я пустил по следу, потеряла его где-то в подземелье.

Глава 4 МЕЛКИЕ ПРОБЛЕМЫ

-- Там, в лесу, полно стражи, и они, кажется, поджидают тебя, - сообщил Энди, глядя на низкую дубовую дверь, которая должна была вывести меня из подземелья на лесную полянку неподалеку от замка.

-- Да плевать я на них хотел, - равнодушно сказал я. - Станут нарываться на неприятности, хоть разомнусь, а то сто лет не тренировался.

-- Какой ты, оказывается, старый, - съязвил Энди. - И всегда ты на живых людях тренируешься?

-- А ты предлагаешь тренироваться на мертвых?

-- А почему бы и нет? Могу оживить для этой цели парочку скелетов, хочешь? - с готовностью предложил Энди, не видевший особой разницы между некромантией и целительством, лишь бы продемонстрировать свое растущее с каждым днем могущество.

-- Обойдусь как-нибудь тем, что есть, - буркнул я и потянул за рычаг, открывающий дверь.

В отличие от Энди я был сыт магией по горло, и так этот маленький волшебник измывался надо мной больше часа. От раны, правда, не осталось ничего, кроме розового шрама, зато весь мой обильный завтрак отправился в Бездну, и я был голоден, зол и готов ввязаться в любую драку.

-- Ну почему ты такой жестокий, Рик? - с отчаянием упрекнул мою спину Энди. - Почему тебе так нравится убивать?

-- Мне не нравится, просто мне не оставили выбора, - бросил я через плечо. Рычаг упорно не желал поворачиваться, и мне уже хотелось не то что поубивать всех, кто встанет на моем пути, а вообще разнести к демонам весь замок.

-- Не мучайся, все равно не откроешь! Они эту дверь снаружи здоровенным бревном приперли. Видишь ли, король приказал не выпускать тебя из замка, а им неохота с тобой связываться...

Отличная у Энди способность - читать мысли на расстоянии. Даже Черный колдун этого не умел. Если бы умел, наверно, в два счета меня бы поймал, но старик мог читать мысли, только глядя в глаза, так что в этом смысле мне крупно повезло. Но на этом мое везение кончалось. Единственный безопасный путь из замка был отрезан, а у главных ворот меня определенно ждало припасенное для меня заклинание Черного колдуна. Я почувствовал, что на смену веселой злости приходит безнадежное уныние, когда хочется сесть на землю, опустить руки и вообще ничего не делать - будь что будет. Правда, Энди не считал мое положение безвыходным.

-- Давай я всех стражников усыплю, а ты спокойно выйдешь, - предложил он.

-- Через закрытую дверь?

-- Необязательно, можно просто сквозь стену. Это совсем нетрудно, я тебя сейчас научу! Смотри, видишь за дверью того стражника? Ну который зевает...

-- Как я могу видеть кого-то за дверью? В ней же нет щелей.

-- Ты не так смотришь. Ты смотри не на дверь, а так, как будто ее вообще нет. Можешь вообще глаза закрыть.

-- Что ты мне голову морочишь?! - вскипел я. - Как можно смотреть с закрытыми глазами, да еще демоны знают куда?

-- Ладно, давай по-другому, - вздохнул Энди. - Можешь вспомнить, что там за дверью?

-- Чего вспоминать? Обыкновенный лес, как и везде.

-- Нет, ты вспомни во всех подробностях именно ту поляну, на которую должен выйти, и иди вперед.

-- Ничего у меня не получится. Ты же знаешь, я в магии - как еж в бальных танцах!

-- Ну попробуй хотя бы! - взмолился Энди. - Закрой глаза, представь поляну, и пошли! - Он схватил меня за руку и потащил к запертой двери.

-- Лучше бы отпирающее заклинание сказал, - пробормотал я, слабо сопротивляясь.

-- Какое отпирающее заклинание, когда тут никакого запора! Я тебе что, тягловая лошадь - бревна ворочать! Все, кончай ныть, закрывай глаза и топай! - Вот раскомандовался!

Естественно, ничего у меня не вышло. Я со всего размаху впечатался лицом в запертую дверь, а Энди успешно исчез, в последний момент выпустив мою руку.

-- Стой! - раздался из-за закрытой двери голос незнакомого стражника. - Ты куда?

-- Оставь его, - послышался другой голос, кажется принадлежавший наемнику Тавлору. - Это ученик Черного колдуна. Наверно, за травами пошел. Эй, Эндилорн, твой учитель еще не нашел Рикланда?

-- Да я старика со вчерашнего вечера не видел, - честно признался Энди.

-- Так, значит, ты не по его поручению? - Из-за двери послышались странные звуки - какая-то возня, сдавленный вскрик и вопль: - Заткни ему рот, чтобы не колдовал! Руки я уже держу.

-- Ну все, - облегченно сообщил неизвестный стражник. - Теперь ваш хваленый Рикланд в наших руках, если и вправду это его дружок. Такие, как он, друзей в беде не бросают. Тащите сюда сеть. Мы с Сегартом и не таких ловили.

Вообще-то Энди ничего не грозило. Не знаю, что сделал бы Черный колдун, узнав, что какие-то стражники посмели тронуть его единственного ученика, но уж никак не оставил бы такую наглость без последствий. Можно было бы, конечно, оставить все как есть, чтобы наглядно продемонстрировать Энди, кто более жестокий, я или его учитель, но я считал, что Энди влип в эту историю исключительно из-за меня, и соответственно вытащить его из всех этих неприятностей моя прямая обязанность. Ну а сеть... Спасибо, что предупредили!

Я проверил остроту меча, - несколько орков в доспехах слегка подпортили его идеальное состояние, но наточить его так, чтобы он легко разрезал любую сеть, было делом четверти часа. Еще некоторое время ушло на небольшую разминку, после чего я от души пнул запертую дверь и крикнул:

-- Эй, откройте!

-- Кого там еще демон на рогах приволок?

-- Это я, маленькая фея! Принесла вам подарки ко Дню сбывшихся мечтаний! - ответил я самым издевательским тоном, на какой только был способен.

-- Малыш, тут засада! Уходи отсю... - послышался голос Тавлора и звук увесистого удара. Тавлор. замолчал, а дверь распахнулась, и в глаза ударил яркий солнечный свет, на несколько мгновений ослепивший меня.

Ходить с закрытыми глазами сквозь стены я так и не научился, а вот драться умел с раннего детства, хоть с закрытыми глазами, хоть с завязанными, хоть в кромешной тьме, главное - слышать звук. А звуков было хоть отбавляй: и топот пяти пар ног, и лязг оружия, и шуршание сети, и возбужденный шепот: 'Заходи справа! Быстрей!' Так я и выскочил из мрака подземелья, зажмурившись и ориентируясь по слуху, наотмашь рубанул мечом куда-то, где, по моему предположению, никого не было, а была натянута эта злосчастная сеть.

-- Порвал, гаденыш! - выругался рослый парень, которого я разглядел сквозь ресницы, с трудом приоткрыв один глаз. Парень отшвырнул обрывок сети и выхватывал меч. - Принц Рикланд, именем короля ты арестован! - добавил он зачем-то и бросился на меня.

-- Король приказал брать живым! - напомнил ему седой, жилистый воин с роскошными усами. - Награда тридцать сотен, забыл?

-- Это ты забыл! Готрид за голову этого молокососа в десять раз больше даст! Или не знал? Отомстим за Сегарта! - И на меня яростно обрушились пятеро наемников покойного Сегарта, явно намереваясь избавить меня от необходимости носить голову на плечах.

Единственный мой старый приятель Тавлор, оказавшийся в этой компании по чистой случайности, мирно лежал на мягком мху, пуская перебитым носом кровавые пузыри, а неподалеку от него как змея извивался Энди, пытаясь развязать крепко стянутые чьим-то ремнем руки, давясь сомнительной чистоты тряпкой, которую почему-то не мог просто взять и выплюнуть, и глядя на меня полными отчаяния глазами, в которых огромными буквами была написана мольба не устраивать кровавого побоища. Все это я увидел только мельком, после того как привык к яркому солнечному свету, а вообще-то мне было не до окружающего пейзажа, - наемники Сегарта знали свое дело. Некоторое время я просто получал удовольствие от такой замечательной тренировки, но вскоре понял, что пятеро таких воинов чересчур даже для меня. Создавалось впечатление, что они всю жизнь только тем и занимались, что сражались такой вот кучей, впятером. Они настолько слаженно нападали, что моему телу, привыкшему самостоятельно решать, чью атаку отражать, а от кого просто увернуться, не всегда удавалось справиться с этой задачей. Я терялся и слегка сбавлял темп. К тому же меня невероятно раздражало, что мои противники успевали спорить между собой: убить меня или все-таки взять живым, как приказал отец.

Сказать, что в этой схватке я был на высоте, можно было бы, только очень сильно преувеличив. Я мысленно проклинал себя за то, что позволил себе расслабиться и позабыть о ежедневных тренировках, а заодно и Энди за то, что он так не вовремя проверил на мне заклинание, от которого у меня теперь двоилось в глазах и с координацией движений было далеко не все в порядке. Всего-то пятеро наемников какого-то никому не известного лорда Сегарта загоняли меня до полусмерти, так что, когда первый из них наконец свалился на землю, раненный в ногу, мне захотелось упасть рядом и поваляться немного на пушистом и таком уютном с виду мху, пусть он и залит кровью. Моей или чужой - я не знал, в бою я редко чувствую боль.

Вторым я уложил парня, предложившего отомстить за Сегарта. Он захотел ударить меня в спину, а это всегда плохо кончается. Глаз на затылке у меня, конечно, нет, хотя и ходят такие слухи, но чувство опасности меня редко подводило. Если уж мне захотелось, не оборачиваясь, махнуть мечом за собственной спиной, обязательно под клинок попадает рука или голова коварного любителя бить в спину.

Когда Тавлор пришел в себя, врагов оставалось трое, а я совсем выдохся, пришлось даже опустить меч на плечо и дать отдых руке, сделав, правда, вид, что это я так сильно замахнулся и думаю, кого бы ударить. Тавлор, пошатываясь, поднялся с земли и хотел поспешить мне на помощь, но я крикнул, чтобы он просто развязал Энди.

Освобождение моего личного черного колдуна мгновенно положило конец битве. Десяток слов, скороговоркой выпаленных Энди, заставили моих противников опуститься на землю и громко захрапеть. Это было последнее, что я увидел, перед тем как мое тело скрутила судорога, сопровождаемая приступом нестерпимой тошноты, а глаза заволокла пелена ненавистного сна. Заклинание действовало на всех.

Мне снился Ленсенд. Он был совершенно живой, собирался в какое-то увлекательное путешествие и упорно не хотел брать меня с собой. А я упрашивал его, как в раннем детстве, совершенно позабыв, что я взрослый и вполне самостоятельный парень и вполне могу отправиться куда угодно, не спрашивая разрешения ни у Ленсенда, ни вообще у кого бы то ни было.

-- Ну что тебе стоит! - ныл я. - Я же тебе не помешаю! - Но Ленсенд был непоколебим.

-- Так надо, Малыш! - сказал он, вскакивая на коня. - Я не могу взять тебя с собой. Ты нужен здесь. - И Ленсенд ускакал, а мне стало так обидно, просто хоть плачь, как Нейл с рудников!

Правда, потом мне стало не до копания в собственных чувствах, потому что опять, как и во всех моих снах, до меня донесся жалобный крик братишки, и я помчался на помощь.

-- Почему ты никогда не можешь проснуться по-человечески? Обязательно надо орать на весь лес! - недовольно проворчал Энди.

Я промолчал. Голова еще кружилась после магии, и в ушах неотвязно звучали последние слова Рила: 'Найди письмо Линделл'.

-- Да очнись ты! - потряс меня Энди. - Ты дождешься, что мой старик в самом деле тебя обнаружит!

-- Где же Лин могла оставить мне письмо? - пробормотал я, спрашивая скорее себя, чем маленького волшебника, но Энди решил, что вопрос адресован ему.

-- Ты можешь хоть до чего-нибудь додуматься сам? - набросился он на меня. - Не могу я больше колдовать! Мало того что из-за тебя пришлось лечить этих бедолаг, которых ты покалечил, так ты еще хочешь, чтобы я читал мысли какой-то Лин, которую в глаза не видел! К твоему сведению, мои силы не безграничны, а меня сейчас еще мой старик колдовать заставит!

-- А какого лысого демона, - вспылил я, - ты меня-то усыплял, колдун недоделанный!

-- А ты что, прикажешь мне для каждого отдельное заклинание творить? Я, между прочим, за тебя испугался. У тебя в голове творился такой первозданный хаос, что я испугался - то ли ты свихнулся, то ли умираешь.

Я так и прыснул:

-- Говорил тебе, не суй свой любопытный нос в мои мысли! Кстати, этих, как ты говоришь, бедолаг мог бы и не лечить. Думаешь, король их похвалит за то, что они меня упустили, а сами остались целыми и невредимыми? Свежие раны были бы для них неплохим оправданием, а так, как минимум их выгонят со службы, а то и вообще казнить могут!

-- Об этом я не подумал, - искренне огорчился Энди. - А может, пусть они забудут, что тебя видели?

-- Ты же колдовать не можешь! - ухмыльнулся я, но, глядя на его погрустневшую физиономию, добавил: - Не волнуйся, насчет забыть они и сами додумаются, не маленькие. А если тебе так хочется сделать доброе дело, вылечи Крайта...

Энди ушел. Я не стал его больше задерживать, и так он провозился со мной столько, что Черный колдун, наверное, уже обыскался его, если, конечно, перестал охотиться за мной. Мы договорились встретиться после церемонии в 'Сломанном мече', и я, перешагнув через крепко спящих стражников, отправился бродить по лесу и обдумывать планы на будущее.

Планов было хоть отбавляй, и я никак не мог выстроить их в хронологическом порядке. Убить дракона без огненного меча мне вряд ли удастся. Значит, надо ловить темного эльфа, а он, скорее всего, уже в Сумеречной долине, единственный путь в которую, насколько я знаю, проходит через ущелье Потерянных Душ, куда соваться без Энди бесполезно, пока он не расколдует Роксанда. До церемонии посвящения осталось три дня, которые я могу посвятить личным делам, забыв на время о спасении человечества. Для начала надо забрать Счастливчика из конюшни, если, конечно, его не вздумали оставить жить во дворе замка, в чем я лично сомневаюсь. Потом отправиться в замок Ленсенда и поинтересоваться судьбой его дочери. Может, она еще жива, и я должен позаботиться о ней, как обещал. Я плохо представлял себе, как положено заботиться о маленьких девочках, но обещание есть обещание, его надо выполнять, раз уж дал. А потом, это странное письмо Лин. Где оно может быть?

Так я брел по лесу в направлении королевских конюшен, обходя стороной дороги, где меня могла поджидать очередная засада, пока не сообразил, что ноги привели меня к Дуплистому дереву - многовековой сосне, весь ствол которой был испещрен дуплами разного размера и глубины. Когда-то моя сестрица Линделл придумала замечательный способ научить меня читать. Она оставляла мне послания в одном из дупел этого дерева, а я, находя их, честно думал, что мне пишет письма маленькая фея, никому их не показывал и читал сам, пока не задумал подкараулить фею, чтобы познакомиться с ней лично, и не застал Линделл на месте преступления. Здорово я тогда на нее разозлился, даже чтение забросил, пока Ленсенд не подсунул мне 'Хроники Фаргорда' со всеми описанными там войнами.

Почему-то я сразу понял, что письмо от Лин должно быть здесь. Я пошарил в дупле и, прямо как в детстве, вытащил обрывок бересты. Но, едва развернув записку, почувствовал на себе недобрый взгляд, и из-за деревьев показалась зловещая фигура Черного колдуна.

-- Это дерево слишком приметно, чтобы за ним прятаться, мальчик, - засмеялся он скрипучим старческим смехом и, подняв посох, принялся выкрикивать очередные волшебные слова.

'Ну сколько можно издеваться над человеком? - скорее раздраженно, чем испуганно подумал я. - Скоро тошнота станет моим обычным состоянием. Эх, заткнуть бы ему рот, как это сделали наемники Сегарта с Энди. А почему бы и нет?' Я поднял с земли раскрывшуюся сосновую шишку и изо всей силы метнул в Повелителя Тьмы. Я всегда отличался отменной меткостью, и с пары десятков шагов положить сосновую шишку в раскрытый рот не в меру болтливого старикашки мне ничего не стоило. Черный колдун захлебнулся на полуслове и замолчал. Я подскочил к нему и старательно связал руки кожаными шнурками, которыми старик пользовался для ношения своих многочисленных магических амулетов.

-- Топай в замок, старик. - Я добродушно похлопал колдуна по костлявому плечу. - И не вздумай преследовать меня и дальше. Запомни, я пощадил тебя исключительно ради Энди. Должен же ему кто-то вручить посох. Но в следующий раз я не буду таким добрым! - Прислонив к Дуплистому дереву выпавший из рук старика посох, я отправился своей дорогой, ужасно довольный собой.

Правда, после прочтения письма от сестры мое жизнерадостное настроение улетучилось как дым. 'Рик! - было нацарапано на бересте. - Я потеряла ребенка и мужа, меня преследуют отец и ненавистный Готрид. Жить больше нет сил, а умереть не хватает духа, поэтому я ухожу в Сумеречную долину. Темные эльфы примут меня. Выполни мою последнюю просьбу: похорони тела Ленсенда и Энлики, чтобы они могли попасть в Лучший мир. Прости и прощай. Твоя сестра Линделл'.

Занятие мне предстояло унылое. Обычно я старался увильнуть от похоронных обрядов, как и от всего, что доставляло мне мало радости, но сейчас чувствовал, что просто обязан выполнить просьбу Лин. 'Это я во всем виноват! - с отчаянием думал я. - Если бы мне не приспичило на этот турнир, еще неизвестно, чья голова покатилась бы к трону, но уж точно не Ленсенда!'

В таком кислом расположении духа я нагрянул в королевские конюшни. Как и множество других хозяйственных построек Черного замка, которые его древним строителям не удалось впихнуть в Черную скалу, конюшни располагались прямо в лесу на берегу Королевского озера за высоким частоколом. Вокруг частокола иногда прогуливались стражники, делая вид, что охраняют Королевский двор, как то ли в шутку, то ли всерьез именовалось это скопище строений. С моей точки зрения, занятие это было бесполезное. Что с такой охраной, что вообще без нее, захватить королевские конюшни - пара пустяков. Но мое мнение по этому вопросу никого не интересовало. Я, естественно, захватывать конюшни со всеми лошадьми не стал, а ограничился тем, что, перемахнув через частокол, позвал Счастливчика, который с радостным ржанием помчался ко мне, напугав до полусмерти конюхов. Как я и предполагал, привязывать моего коня дураков не оказалось. Все знали, что такого обращения он не потерпит ни от кого, разве что от меня, да и то если я сумею ему доходчиво объяснить, что это жизненно необходимо.

На конюшне никому не было дела до моих недоразумений с отцом, Черным колдуном и наемниками лорда Сегарта. Пока я седлал коня, конюхи пытались поднять мне настроение, наперебой рассказывая последние новости, целиком и полностью подтверждавшие мое мнение, что увести лошадей с королевских конюшен проще простого.

-- Я тогда здорово набрался! - вдохновенно повествовал старый Васк. - Король вроде свадьбу дочери праздновал и всех поить велел без меры. Вроде как чтобы радовались все. А чему тут радоваться, когда, говорят, невеста на эту свадьбу как на смерть шла. Да ладно, я не об этом. Сбежала она, и пусть с ней будет удача! Я про этих, которые ночью приперлись да лошадей забрали. Одного я сразу признал - полуэльф, который лет пять назад здесь околачивался да про мальчишку черноволосого расспрашивал. Я ему тогда сразу сказал: 'Это ты небось ученика нашего колдуна ищешь! Иди, говорю, отсюда подобру-поздорову и не приходи больше!' Ан нет, опять пришел, да не один, а каких-то разбойников бородатых с собой привел, да все больше стариков. Я уж подумал, может, колдуны какие? А один на рожу - точно разбойник, саблю мне к горлу приставил, кривую такую саблю, вроде орочьей, и говорит: 'Давай нам лошадей, а то сейчас горло перережу!' А я спьяну-то перепугался до смерти и говорю: 'Да берите что хотите, люди добрые, только меня, старика, пожалейте!' Ну они лошадей-то и увели, да все больше никчемных. Только разбойнику этому проклятому Ласточка приглянулась, он ее и забрал. Я думал, король меня собакам скормит, да ничего, обошлось. Видно, других забот у него невпроворот.

Все это Васк выложил мне на одном дыхании, пытаясь расчесать Счастливчику хвост и ловко уворачиваясь от копыт, которыми тот пытался угостить его вместо благодарности. Я попытался выяснить, был ли среди этих так называемых колдунов лорд Филиан, потому что догадался, что это была компания заключенных, выпущенных мной из темницы, но ничего вразумительного от Васка не добился. Я приставал к нему с расспросами до тех пор, пока один молоденький парнишка из младших конюхов не сказал, что видел старика, точно соответствующего моему описанию. Он уверял, что старик уехал вместе со всеми и лошадь у него была вполне приличная. Кажется, это была единственная утешительная новость за последние дни.

Неприятные дела всегда хочется отложить на потом, и я как мог оттягивал сомнительное удовольствие отправиться в замок Ленсенда, возможно, разрушенный и, возможно, полный трупов. Я заглянул в кузницу, чтобы перековать Счастливчика, оскорбленного до глубины души таким поворотом событий, и провел там почти полдня, рассматривая оружие, после чего, не удержавшись и все-таки купив несколько неплохих метательных ножей, поспешил в 'Сломанный меч', заверив свою назойливую совесть, что иначе умру от голода.

В 'Сломанном мече' меня ждал очередной сюрприз в виде прибитой к стене доски размером с хороший шит с изображением зловещего вида парня и надписью: 'Награда 3000 золотых монет тому, кто доставит в Черный замок мятежного принца Рикланда'.

-- Ну и рожа! - протянул я. - Неужели я такой страшный?

-- Ну что ты, прекрасный принц, ты очень даже милый, - заметив меня, как солнце в небе, просияла Солнышко, скучавшая за стойкой. - Это просто лорд Имверт рисовать не умеет!

-- С каких это пор Имверт занялся живописью?

-- Сегодня с самого утра и занялся, - хихикнула Солнышко. - Примчался ни свет ни заря и говорит: 'Объявите всем, что король назначил награду за поимку Рикланда'. Наш Болтун чуть в обморок не грохнулся. Ты же знаешь, как он тебя боится. В общем, ему сразу стало плохо, и он заявил, что тяжело болен и собирается весь день провести в постели, а если Имверту надо, пусть сам сидит здесь хоть до вечера и всем объявляет. А лорд Имверт сказал, что лучше он объявление напишет, и пусть сами читают. Вот и написал, и картинку нарисовал, да только не думаю, что кто-нибудь тебя по этой картинке узнает. Правда, Болтун все равно слег и жалобно стонет. - Солнышко закатила глаза и уморительно заныла, ужасно похоже изображая Болтуна: - 'Ах, спасайтесь, пока не поздно! Рикланд от нашего трактира и щепочки не оставит! Спалит ведь, клянусь богами, все спалит!'

-- Хорошая мысль, - усмехнулся я. - Можешь передать Болтуну, что я уже здесь и, если он меня сейчас же не накормит, я именно так и сделаю!

-- Не надо, прекрасный принц, - испугалась Солнышко, редко понимавшая мои шутки. - Все равно ведь, кроме Детки, здесь никто читать не умеет, да и та - только по-эльфийски. А поесть я тебе мигом принесу!

Солнышко убежала. В зале остались только целиком поглощенный едой толстый купец, по-видимому ночевавший в трактире, и компания старательно не замечающих меня обедневших лордов из тех, что любят находить среди своих предков кого-нибудь королевской крови и по этому поводу считают возможным, пользуясь законом гостеприимства, годами жить в Черном замке. Не иначе отец поставил на уши весь замок, ведь обычно эти милые родственники не просыпались раньше полудня, а тут не только проснулись, а сидели в трактире и пропивали с утра пораньше собственные золотые. Я не стал расспрашивать лордов о настроении отца, а, выхватив из камина уголек, подрисовал произведению художественного дара моего кузена роскошные усы и, соскоблив ножом надпись 'принц Рикланд' исправил ее на 'лорд Имверт'.

Когда появился внезапно выздоровевший Болтун, мой труд уже был завершен и я не без гордости рассматривал получившийся шедевр нашего с Имвертом в кои-то веки совместного творчества.

-- О боги! - взвыл Болтун. - Что вы наделали, ваше высочество! Теперь лорд Имверт прикажет упечь меня в темницу на всю оставшуюся жизнь!

-- Да ладно тебе, Болтун, красиво же получилось! Гораздо лучше, чем было! Только теперь это не я, а Имверт. Вот только прыщик на носу нарисую... Нет, лучше не буду, а то весь нос черный получится.

Лорды, до этого якобы ничего не замечавшие, начали украдкой посматривать в сторону моего бывшего портрета и посмеиваться, усердно делая вид, что просто подавились и кашляют.

-- Пойдемте наверх, ваше высочество! - засуетился Болтун. - Я подам вам завтрак в комнату наверху, здесь вас могут заметить!

-- А что, разве я от кого-то скрываюсь?

Я был уверен, что Черный колдун не скоро оправится от нашей последней встречи, и считал, что могу разгуливать где хочу без ущерба для здоровья, своего, по крайней мере. Так что я оказал своим очень бедным и очень дальним родственникам честь, подсев к ним за столик и даже угостив очень приличным завтраком, который мог бы вполне сойти за небольшой пир. Лорды, естественно, не отказались и даже рассказали мне подробности злополучной свадьбы Линделл, а заодно и то, что король с утра чуть не казнил своего личного слугу Карлена, даже палача вызвал прямо в королевские апартаменты. Но в последний момент слугу помиловал, а вызвал Имверта, которого после смерти Сегарта назначил начальником Королевской охраны, и приказал доставить меня в замок, не жалея никаких средств в пределах тридцати сотен золотых монет из королевской казны. Рассказывая, они все время с опаской косились на дверь, видно побаиваясь, что их могут увидеть в моем обществе. Правда, на дверь косились вообще все в этом злополучном трактире. Даже Болтун был какой-то ненормально молчаливый и озабоченный. Он то и дело выглядывал в окно, облегченно вздыхал, когда никого там не видел, и лицо его из красного постепенно превращалось в багровое. 'Пожалуй, если я сейчас не уйду, беднягу хватит удар', - подумал я, высыпал на пухлую ладонь Болтуну пяток бриллиантов из мешочка, захваченного мной из сокровищницы Роксанда, и, получив на дорогу пузатый мех с эльфийским вином, сумку с эльмарионским хлебом, сыром и любимыми гремлином Сником красными яблоками, а также теплый плащ, покинул трактир, который всегда был таким гостеприимным.

Глава 5 ПРОПАВШЕЕ ДИТЯ

Легко Линделл говорить - похорони тела Ленсенда и Энлики, чтобы они попали в Лучший мир, а как, по ее мнению, Ленсенд будет себя там чувствовать без головы? Одни рассказывают, что там один сплошной пир, другие, что целыми днями песни распевают во славу Светлых богов. Ну и как он должен участвовать в этих мероприятиях? Нет, определенно голова ему просто необходима, рассудил я.

Пришлось сделать изрядный крюк и заглянуть на поляну Смерти, живописное местечко в окрестностях Черного замка, которое по замыслу одного из моих далеких предков должно было вызывать трепет в сердцах простого народа. На самом деле это была никакая не поляна, а скорее болото на пути к Черному замку. В принципе болото как болото, под ногами мягкий зеленый мох, чередующийся с листьями черники, брусники, морошки, низкорослыми корявыми деревцами и голыми стволами деревьев, которые умудрились вырасти повыше. Только вот верхушки этих похожих на шесты мертвых деревьев были унизаны черепами людей, большинство из которых я знал по именам. Были здесь головы моих врагов, прихваченные из походов друзьями-наемниками, были головы казненных отцом преступников. Как я и предполагал, голова Ленсенда была именно там. Пришлось срубить шест и похитить этот отцовский трофей, хоть это и считалось преступлением, вполне заслуживающим смертной казни.

Вопреки моим мрачным прогнозам замок Ленсенда не был разрушен, никаких павших смертью храбрых защитников не наблюдалось, и жизнь там текла хоть и печально, но вполне своим чередом.

Встретил меня хмурый лорд Крембер. Не успел я сойти с коня, как он ошарашил меня вопросом:

-- Я присягал тебе на верность, принц, и не стану осуждать твои поступки, но все же хочу услышать объяснение. Зачем ты подослал к Ленсенду убийцу?

Я ожидал чего угодно, но только не этого. Я даже не смог ничего ответить, но, наверное, у меня очень выразительное лицо, потому что Крембер, взглянув на меня своим единственным, но очень проницательным глазом, понял все без слов.

-- Он пришел с отрядом, показал твой перстень с большим бриллиантом и сказал, что ты прислал его на помощь, потому что на замок готовится еще одно нападение. И мы поверили. - Крембер вздохнул и понуро уставился в землю.

-- Значит, вы сами впустили Сегарта в замок?

-- И не только впустили, но и доверили ночное дежурство. Ленсенд хотел дать своим людям выспаться перед битвой. Понимаешь, мы ему поверили, мы не думали, что ты можешь отдать такой перстень врагу...

Крембер то клял себя, то пытался оправдаться, а я задумался, как перстень 'Слеза богини' мог попасть к Сегарту. Я же отдал его Деймору. Нет, не отдал - швырнул на землю, а Деймор - он же гордый до ужаса, - скорее всего, даже не поднял. А дальше все ясно, колечко нашел Сегарт, присвоил и, узнав, что я помог Ленсенду победить армию Имверта, воспользовался им, чтобы проникнуть в замок.

А Крембер все рассказывал:

-- Ночью мы проснулись от шума, а дверь в казарму заперта снаружи. Пока вышибли, все уже кончилось, - Ленсенд и его охрана убиты, Линделл пропала, а Сегарта след простыл. Догнать мы его не смогли, - темно было, и местность незнакомая. Проплутали всю ночь по лесу, а под утро в замок вернулись, мертвых хоронить. Но, признаться, я был уверен, что это твоих рук дело. Ведь из наших ни один не погиб, только люди Ленсенда...

-- Да я даже не был знаком с этим Сегартом, пока не убил его! - с отчаянием воскликнул я. - И перстень хотел отдать совсем другому человеку. - Тут я вспомнил, зачем, собственно говоря, приехал, и спросил: - Так вы уже похоронили Ленсенда?

-- Тело Ленсенда в фамильном склепе, только голову мы не нашли, наверно, ее увез Сегарт.

-- А его дочь?

-- У него была дочь? - удивился Крембер.

-- Маленькая девочка, лет семи. Разве она не погибла?

-- Я не встречал здесь детей, разве что мальчишек твоего возраста, то есть, извини, юношей.

Я взвалил на Крембера обязанность с почестями похоронить Ленсенда, а сам отправился вытрясать из слуг сведения о пропавшей Энлике. Кто-то же должен был видеть, куда она подевалась.

Слуги, как всегда, знали все, что произошло, и даже гораздо больше. Через час, проведенный в Малой трапезной, где они завтракали, сидя за длинным столом, у меня голова пошла кругом от красочных описаний кровавого побоища с разных точек зрения. Правда, когда я пришел в ужас окончательно и поинтересовался, сколько же было жертв этой безумной резни, оказалось, что, не считая самого Ленсенда, всего семеро покалеченных стражников, из которых двое все-таки умерли, а остальные успешно выздоравливают.

-- А кто-нибудь знает, что случилось с Энликой? - спросил я, когда поток свежих впечатлений прислуги иссяк. - Она погибла?

Как это ни странно, мой вопрос привел слуг в крайнее замешательство. Желающих высказаться по этому поводу не было. Все вдруг вспомнили, что они пришли позавтракать, и принялись рьяно жевать, скромно потупив глаза.

-- Может, вы спрятали ее? Но, клянусь честью, я не причиню ей вреда. Ленсенд поручил мне позаботиться о ней, если он погибнет.

Среди насупившихся слуг раздался громкий всхлип, и молоденькая, очень симпатичная девушка вскочила и выбежала из трапезной, а мой старый знакомый Тилион, главный дворецкий, со своей обычной невозмутимостью сообщил:

-- Это горничная леди Энлики, ваше высочество. Ее зовут Фейла. Это она потеряла маленькую леди той ночью.

Плачущая Фейла далеко не убежала. Она сидела в коридоре прямо на полу, размазывая по щекам слезы.

-- Не плачь, милая девушка, я тебя не обижу, - сказал я, присаживаясь рядом на корточки. Я совсем не представлял, как надо разговаривать с рыдающими девицами, пусть даже простыми горничными, и страшно смущался. - Не могла бы ты вспомнить хоть что-нибудь, что помогло бы мне найти Энлику?

-- Я почти ничего не видела, - шмыгнула носом Фейла. - Энлика проснулась среди ночи, закричала: 'Папа, я спасу тебя!' - и убежала. Я кинулась за ней, только не сразу, а сначала оделась, - Фейла робко взглянула на меня и покраснела, - ведь это очень дурно - девушке ходить неодетой, когда вокруг полно мужчин. А пока я одевалась, Энлики уже и след простыл. Она ведь такая быстрая!

'Ну почему дурно? - подумал я. - Ничего бы страшного не случилось. Ну произвела бы на стражников Ленсенда неизгладимое впечатление своей обворожительной фигурой, зато Энлика никуда не пропала бы. Интересно, как бы она выглядела... ' Тут я тоже, наверное, покраснел, по крайней мере уши и щеки у меня просто запылали, - почему-то мне казалось, что это тоже очень дурно - думать про девушку такие вещи. Я постарался больше не думать, а внимательно слушать.

-- Я побежала по коридору, кричу: 'Леди Энлика, где вы?' - а ее нигде нет. Гляжу, дверь спальни хозяина нараспашку. Я заглянула, а там такое творится! Везде кровь, а на постели - тело хозяина без головы, а рядом, на полу, Энлика - и тоже вся в крови, - рассказывала Фейла с округлившимися от страха глазами, как будто перед ними все еще стояла эта кровавая картина. - Я ужас как перепугалась, из комнаты выскочила, стала на помощь звать, всех перебудила. Да только, когда все вместе в эту спальню зашли, никакой Энлики там уже не было, только тело Ленсенда. Вот я и решила, что мне померещилось, ведь там было темно. Леди Линделл вот тоже пропала. Может, они вместе сбежали?

-- Да нет, Линделл похитил Сегарт и привез в Черный замок. Сбежала она уже оттуда. И она была уверена, что ее дочь убита, - задумчиво проговорил я. Так что же могло произойти с ребенком? - Ты можешь показать мне спальню Ленсенда?

Девушка молча кивнула и пошла по коридору. Красивая девушка, только нос красный от слез, но его сзади не видно. И почему благородные леди не бывают такими изящными? Вот возьму и женюсь на какой-нибудь простолюдинке... только бы она была похожа на ту девушку из моих снов...

В спальне Ленсенда не осталось и следа случившейся в ней трагедии. Все было прибрано, вымыто, расставлено по местам, и не понять, была ли здесь Энлика той ночью или просто залезла на крышу, как некоторые психи, которые ходят во сне, и, благополучно свалившись оттуда в какие-нибудь кусты, лежит там по сей день со свернутой шеей. Я присел на краешек прибранной постели и задумался.

Что бы я сделал на месте Энлики? Погиб в бою, разумеется. А если бы меня ударили так, что я потерял сознание, а потом ушли? Придя в себя, постарался бы их догнать и отомстить. Но Энлика - девчонка, вряд ли она захочет мстить. Хотя кто ее знает? Все-таки ее тоже Ленсенд воспитывал... Интересно, как она смогла выйти, что ее не заметили?

Я выглянул в окно. Высота была порядочная, даже я не стал бы вылезать без хорошей веревки.

-- Здесь нет тайного хода? - поинтересовался я у Фейлы.

-- Не знаю, я недавно служу в замке, - испуганно пролепетала девушка, ей явно было не по себе в зловещей спальне, и я подумал, что заставлять ее переживать заново впечатления того страшного дня - с моей стороны довольно жестоко.

-- Ладно, ступай, ты мне очень помогла. - Я одарил ее одной из своих самых обаятельных улыбок и золотой безделушкой из запасов Роксанда, и Фейла, мгновенно просияв и благодарно взвизгнув, исчезла, а я принялся искать тайный ход.

Я простукивал стены, заглядывал за гобелены и книжные полки, которые неизвестно зачем понадобились в спальне, сунул нос даже в камин и под кровать. Потратив попусту полчаса, я уныло оглядел учиненный моими стараниями беспорядок и сделал то, что надо было сделать с самого начала. 'Не суетись, - сказал я себе, - просто посмотри, что в этой комнате может служить рычагом' - и сразу же заметил прут каминной решетки, уходящий в продолговатое отверстие в полу. Я потянул за прут, раздался скрежет ржавого железа, но ни одна из стен не отползла в сторону, как положено в таких случаях.

'Может, в спальне Лин?' - подумал я, тем более что скрежещущий звук раздавался из-за двери, ведущей именно туда. Я распахнул дверь и вместо уютной спальни оказался на ведущей куда-то вниз винтовой лестнице.

Ступени были железные. Они оглушительно грохотали под моими ногами, казалось, что сейчас все обитатели замка услышат, что я иду, и сбегутся встречать меня на выходе. Но лестница кончилась, а никакого выхода так и не появилось. Вместо него появился коридор - длинный, узкий, темный и сырой. 'На месте Ленсенда я оставил бы тут несколько факелов', - подумал я и, пошарив в темноте рукой, действительно наткнулся на факел, прикрепленный к стене.

Факел осветил песочного цвета стены коридора, полукруглый потолок и влажный глиняный пол, на котором четко отпечатались следы босых детских ног. Значит, я был прав, Энлика жива!

Я был счастлив, как собака на охоте, взявшая след, и стремглав помчался по узкому коридору, обдирая куртку на локтях об его шершавые стены и ничего не замечая вокруг, кроме маленьких следов бегущего ребенка.

В каждом фаргордском замке обязательно есть подземный ход на случай осады. Ведь за всю историю своего существования Фаргорд обязательно с кем-нибудь да воевал, если не с соседними народами, то хотя бы с соседями-лордами. Что делать, если в свое время в Фаргорд переселились люди, готовые с оружием в руках отвоевать эту землю у заселявших ее тогда эльфов. Мирные жители остались в Эльмарионе.

Именно по такому подземному ходу, выходившему в лес довольно далеко от замка, и убежала Энлика. Искать ее в лесу было бесполезно, за дни, прошедшие после ее исчезновения, никаких следов не осталось, и я вернулся в замок за своим верным конем, чтобы попытать счастья, расспрашивая жителей окрестных деревень.

Куда ехать, я не представлял, а бестолково метаться по лесу не хотелось, поэтому право выбора правильного пути я предоставил Счастливчику и богам. Я был уверен, что богам плевать на смертных, но на всякий случай все-таки обратился к ним примерно с такой молитвой:

-- Эй, боги, все равно какие, Светлые или Темные, в общем, те, которые меня сейчас слышат! Я знаю, что недостоин вашего внимания, потому что не воздаю вам должных почестей, но, знаете, вы допустили уже столько разных несправедливостей, что у меня нет никакого желания вас почитать. Хотя, если вы такие великие и всемогущие, вам не должно быть никакого дела ни до поклонения, ни до пустяковых просьб, которыми вечно досаждают вам люди. Я ни за что не стал бы обращаться к вам, но где-то в лесу потерялась маленькая, беспомощная девочка, и, если ее не спасти, она погибнет. По-моему, она этого не заслужила, поэтому, чтобы не допустить еще одну несправедливость, направьте моего коня по нужной дороге. Я буду вам очень признателен и постараюсь больше не обременять просьбами!

Наверное, боги услышали мою молитву, а может, Счастливчик решил, что эта речь предназначена ему, и сделал из нее какие-то одному ему известные выводы, но рванул он с места так, что я чуть из седла не вылетел от неожиданности. Мчался он по направлению к Веселой деревне.

Не знаю, кто и когда придумал традицию проводить ярмарки в Веселой деревне, но обычай этот был намного старше моего предка Роксанда, и деревня эта была не деревня, а один бесконечный рынок, расположившийся под сенью светлой березовой рощи. Ярмарка проводилась каждое полнолуние, и стекались на нее купцы, нищие, воры и бродячие артисты со всего Фаргорда.

Дело шло как раз к полнолунию, и я то и дело обгонял на дороге то телегу с глиняными горшками, то крестьянку, тащившую на привязи упирающуюся корову, то группу оборванных нищих, которые тут же начинали канючить мне вслед, выпрашивая милостыню и демонстрируя увечья, с которыми, по идее, должны бы лежать в постели и тихо умирать, а не таскаться по дорогам.

Нищих я не любил. С моей точки зрения, они были чересчур назойливы и абсолютно бесполезны, отчего напоминали мне мух. Правда, мухи приставали ко мне редко, больше к Счастливчику, да и то если его вовремя не почистить, а вот нищие допекали лично меня. Денег, которые они клянчили, я им не давал, и не из жадности, которой никогда особенно не страдал, а принципиально, считая их убожество недостаточным основанием для проявления щедрости, а вот пнуть мог от души, если цеплялись за стремя.

День клонился к вечеру, когда я, решив дать отдых усталому коню, остановился у реки недалеко от дороги. Можно было зайти подальше в лес, но Счастливчик выбрал эту дорогу, и удаляться от нее я не собирался.

Удобно развалившись на травке, которой так не хватает в окрестностях Черного замка, я жевал эльмарионскую булку с сыром, запивал эльфийским вином и равнодушно наблюдал, как на дороге семейка нищих наставляет своего малолетнего отпрыска, как надо клянчить подаяние. Объектом притязаний нищих, кажется, был мой скромный обед, но ребенок явно не желал подойти и попросить у меня кусок хлеба. По-моему, он вообще не хотел разговаривать со своими малоприятными родителями. Зрелище было очень забавным, и я с интересом наблюдал за этим представлением, пока нищий не замахнулся на ребенка клюкой. Тут я, естественно, не утерпел и вмешался в воспитательный процесс, вырвав из узловатых пальцев хромого нищего клюку, занесенную над головой чумазой маленькой девочки, и едва не сломав ее о спину владельца. Ударить калеку я не смог и ограничился тем, что переломил клюку пополам и зашвырнул в реку, тем не менее хромой перепугался до такой степени, что встал на обе ноги и проворно бросился наутек. Его жена, толстая тетка, похожая на бурдюк с вином, схватила за руку отчаянно вырывающуюся девчонку и поволокла ее следом. А девочка обернулась и взглянула на меня огромными серыми глазами, которые невозможно было не узнать.

-- Энлика! - радостно воскликнул я. - Наконец-то я нашел тебя! Хорошенькую же ты компанию себе выбрала! Не откажешься сменить ее на мое скромное общество?

Энлика опустила голову и молчала, упорно глядя в землю, зато толстая особа, державшая ее за руку, визгливо запричитала:

-- Это что же такое делается! Родное дите отбирают! Люди добрые, где это видано, чтобы благородные господа такое беззаконие творили!

На дороге остановилась повозка, и подошли еще несколько нищих.

-- Откуда у вас эта девочка? - раздраженно спросил я.

-- Тебе что, объяснить, откуда дети берутся? - захохотала нищенка. - Сказано тебе, наша она, и проваливай!

-- Конечно, наша, - подтвердил хромой, вернувшийся на помощь своей бойкой жене. - А как же не наша? Мы ее в лесу нашли? Нашли! Три дня кормили? Кормили! Одежду вот дали. - Нищий ткнул пальцем в грязное тряпье, болтавшееся на Энлике, как клочья шерсти на линяющей собаке. - Конечно, наша, чья же еще?

-- Молчал бы, старый дурак! - цыкнула на него нищенка. - Не слушайте его, люди добрые, - обратилась к собравшимся вокруг, - он у меня умом тронутый, его дракон до смерти напугал - схватил за ногу, как Ролмонда-калеку, и чуть было не сожрал... А девочка наша собственная, клянусь богами, наша!

На месте Энлики я бы уже давно обвинил нищих во лжи, но та продолжала, потупившись, глядеть в землю, не произнося ни слова.

-- Немая она, - заявила толстуха. - Немая и упрямая. И зачем такая благородному лорду, других, что ли, девчонок мало на свете?

-- Не для того мы ее столько кормили, чтобы просто так взять да отдать! - снова встрял хромой.

Чтобы вывести меня из себя, особенно стараться не надо. А нищие прилагали к этому все силы и в результате добились того, что я рассвирепел окончательно. У меня даже кулаки сами сжались - так им хотелось проверить, крепко ли держатся зубы во рту у нахального старика. Но все же я сдержался, взял себя в руки и более-менее хладнокровно произнес:

-- К вашему сведению я - Рикланд, наследный принц Фаргорда, а эта девочка - очень знатная леди королевского происхождения. Она заблудилась в лесу. И это не повод для того, чтобы одевать ее в лохмотья и учить клянчить подаяние...

-- Я же говорил, это Рикланд! - раздался голос одного из окруживших нас людей.

Физиономия нищего заметно вытянулась.

-- Ой, что будет! - протянула худая, похожая на гадалку женщина.

'Да ничего не будет, - про себя проворчал я. - Сейчас заберу Энлику и уеду. Не марать же о них оружие!'

Но так просто уехать мне не дали. Толстая нищенка внезапно бухнулась мне в ноги и завыла:

-- Как же мы без нее будем-то? Мы же всю жизнь мечтали о ребенке, и вот, когда боги сжалились и послали нам девочку, ты хочешь нас лишить последней радости в нашей жизни!

Наверно, не зря обозвал меня Алавар сентиментальным, - женские слезы я переношу с большим трудом, даже если рыдает безобразная и вредная старуха. Мне сразу стало жалко бедную женщину, и, чтобы хоть как-то утешить ее, я предложил:

-- Может, вам заплатить?

-- А у тебя есть медяки? - Нищенка сразу перестала рыдать и заметно оживилась.

-- Нет, только бриллианты и фамильные кольца.

-- Да нужны нам твои бриллианты! - фыркнул ее муж. - Мы же их даже продать не сможем. Каждый купец скажет, что мы их украли!

-- А что же вам надо? - удивился я.

-- Были бы у тебя медяки, или, на худой конец, серебро, или хотя бы поесть чего...

-- Еда у меня есть, - несколько ошарашено сказал я. - Булки эльмарионские, сыр и вино.

Нищий задумчиво поскреб бороду и махнул рукой:

-- Ладно, давай все и забирай девчонку! - Он расплылся в улыбке, обнажив гнилые зубы, и толкнул в бок свою толстую супругу: - Хоть королевские харчи попробуем с тобой, старуха!

Вот уж никогда не думал, что в Фаргорде, где в это время года полно грибов и ягод, кто-то предпочтет еду бриллиантам.

-- Пошли, маленькая бродяжка, - бросил я Энлике, судорожно вцепившейся в мою руку, едва я протянул ее. - Тоже мне великая воительница, с парой нищих не могла справиться. Ну ладно, не реви, теперь все будет хорошо. Мы поедем к твоей маме. Она жива, только прячется от короля в стране темных эльфов. А за отца твоего я отомстил. Теперь он, скорее всего, уже в Лучшем мире. Будет там пировать и распевать песни про Светлых богов, пока им не надоест слушать. И тогда они отправят его обратно в наш мир, и он родится снова!

Энлика слушала всю эту болтовню, хлюпала носом и молчала. Она молчала, когда я поднял ее на руки, молчала, когда посадил на коня, и всю дорогу до 'Сломанного меча' тоже молчала, только все сильнее и сильнее цеплялась за мою руку, которой я поддерживал ее, чтобы не свалилась, и прижималась к ней щекой, будто боялась снова потеряться.

Глава 6 БАШНЯ ОТЧАЯНИЯ

Несмотря на поздний час, в 'Сломанном мече' было шумно и весело. Детка в бесподобном платье, сшитом не иначе как из множества змеиных шкурок и переливающемся в свете факелов всеми цветами радуги, танцевала на столе под аккомпанемент бродячих музыкантов, по-видимому направлявшихся на ярмарку в Веселую деревню и остановившихся переночевать. Вокруг нее собрались многочисленные зрители, яростно отбивавшие такт кто чем мог, кто ногами, кто ладонями, а кто глиняными кружками, в которых Болтун обычно подавал выпивку. Шум стоял невообразимый, но крепко спавшая у меня на руках Энлика даже не пошевелилась.

-- О, Рикланд! - увидев меня, радостно воскликнула Детка и помахала мне рукой. - Чего это ты сюда пришел? За тебя же назначена награда!

-- А что, здесь есть желающие ее получить? - Я обвел зал кровожадным взглядом. Желающих получить награду не оказалось. Разговаривать со мной, кроме Детки, тоже никто не решался, зато та мурлыкала вовсю:

-- А это кто у тебя? Не знала, что ты увлекаешься чумазыми малолетками. Или это твоя внебрачная дочь?

-- Замолкни! - огрызнулся я. - Это моя племянница, так что изволь проявлять почтение! Пойдем, мне понадобится твоя помощь! - И я понес так и не проснувшуюся Энлику наверх, в комнату Детки, в которой, признаться, раньше не был никогда в жизни. Та под разочарованное мычание публики лихо спрыгнула на пол и, собрав золотые монетки, усыпавшие стол, и послав всем воздушный поцелуй, отправилась следом.

Я уложил Энлику на широченную кровать.

-- Для начала вымой ее хорошенько и найди ей приличную одежду, - прервал я стенания Детки по поводу чистоты постельного белья и угрожающе добавил: - И не вздумай напугать, когда разбудишь!

-- Вот раскомандовался, мятежный принц! В замке своем командуй! - надула губки Детка. - Я, между прочим, не отношусь к числу твоих подданных, я из Эстариоля! - Она гневно сверкнула эльфийскими глазами, но бросив взгляд на спящую Энлику, неожиданно расплылась в улыбке: - Слушай, а она хорошенькая! Может, оставишь ее нам на воспитание? Солнышко будет просто счастлива!

-- И кого, интересно, вы из нее здесь воспитаете? Королеву придорожных забегаловок?

Детка оглушительно расхохоталась. Кажется, она переусердствовала с вином.

-- Малыш, ты просто очарователен! - сообщила она. - Ладно, топай отсюда! Так и быть, мы с Солнышком позаботимся об этой крошке.

Народ, недовольно ворча, расходился из трактира. Веселье я им испортил, связываться со мной никому особо не хотелось, да и время давно перевалило за полночь.

Я уселся за дальний столик, чтобы не мозолить глаза постояльцам, остающимся на ночь и потому не спешившим покинуть зал, и заказал ужин и комнату, имея благое намерение тихо и скромно, не ввязываясь в потасовки, дождаться Энди. До церемонии посвящения оставался один день.

Я покончил с ужином и наслаждался эстариольским вином, когда ко мне за столик подсел старик в белоснежных одеждах.

-- Приветствую тебя, Черный принц. По воле богов наши дороги пересеклись вновь.

-- Здравствуй, Керниус, - ответил я. - При чем тут воля богов? Странно было бы, если бы ты, придя к самому Черному замку, не встретил меня.

-- Я искал великого волшебника, появление которого предсказано в Книге Пророчеств, и наконец мои поиски увенчались успехом. Но ты обманул меня, принц. Ты сказал, что не знаешь мальчика, которого я разыскивал многие годы. Теперь же я знаю, что все эти годы он жил в Черном замке и был твоим другом.

-- Ничего я тебя не обманул, - обиделся я. - Я просто сказал, что знаю много мальчиков и не разбираюсь в магии. Разве это не правда?

-- Я не виню тебя, но, если он действительно твой друг, ты должен помочь мне. До церемонии посвящения остался один день, и, если ты не приведешь мальчика ко мне до завтрашней ночи, его уже ничто и никто не спасет!

-- Не буду я тебе помогать! - фыркнул я. - Энди мечтает об этом посвящении, он готовился к нему несколько лет, а ты хочешь, чтобы я лишил его возможности получить посох Черного колдуна?

-- Ты не понимаешь, Рикланд, - голос Керниуса внезапно смягчился, - вместе с посохом Черного колдуна он получит его черную душу!

-- Как это?

-- Старого Черного колдуна не станет, а на его месте окажется твой друг. И он уже не будет собой, в его теле поселится душа Черного колдуна - Дух Тьмы. В этом и заключается церемония посвящения.

-- Откуда ты знаешь?

-- Из древних книг. Я прочел их великое множество.

-- Зачем же Черный колдун учил Энди магии, если поселит в его тело какой-то дух? Что, этот дух за столько лет не мог выучить магию сам?

-- Дух - это душа, а не знания. Все, что выучил твой друг, останется с ним, так же как и его великие магические способности. И это самое страшное!

Да, магические способности у Энди были великие, но не это было самое страшное, по крайней мере для меня. Я хотел, чтобы Энди оставался Энди и не становился каким-то там Черным колдуном или Духом Тьмы.

-- Ладно, постараюсь вызволить Энди из этой передряги, - пообещал я и оставил старика в одиночестве допивать мое вино. Не так-то это просто - попасть незваным в Черный замок, так что мне было над чем подумать.

В узком коридоре верхнего этажа я столкнулся с Деткой. Она брезгливо держала двумя изящными пальчиками лохмотья Энлики, видимо раздумывая, бросить ли их прямо в коридоре или все-таки донести до выгребной ямы.

-- Забирай свое сокровище из моей комнаты! - весело сказала она. - Эта красавица даже не проснулась, когда ее мыли!

-- Послушай, Детка, можешь выполнить еще одну просьбу?

-- Сначала скажи, что с этим делать? - Детка помахала тряпьем перед моим носом.

-- Сожги.

-- Вонять будет! - Она поморщилась, но все же вернулась в комнату и швырнула лохмотья в камин. По комнате начал распространяться не самый приятный для обоняния аромат - запах паленой шерсти. - Я же говорила! - Выразительное лицо Детки исказилось, демонстрируя последнюю стадию удушья, она принялась старательно кашлять. Правда, вскоре это занятие ей наскучило, и она игриво спросила: - Ну и что у тебя ко мне за просьба? Если хочешь провести со мной ночь, то я согласна! - Солнышко, что-то старательно шившая при свете камина, прыснула и обернулась.

-- Нет, хочу, чтобы вы позаботились об Энлике еще денек, - смущенно ответил я.

-- По-моему, это неравноценная замена, - фыркнула Детка. Я развязал кошелек и извлек на свет сапфировое ожерелье. Темно-зеленые глаза вечно юной красавицы алчно заблестели. - О, теперь, пожалуй, равноценная! - согласилась она, выхватывая ожерелье и примеряя перед зеркалом. - А Солнышку? - внезапно спохватилась Детка, но, убедившись, что ее подруга тоже не осталась без подарка, благосклонно разрешила: - Можешь гулять хоть неделю, с малышкой все будет в порядке! А можно узнать, что ты затеял на этот раз? - спросила она, выходя следом за мной в коридор.

-- Хочу взять приступом Черный замок.

-- Нет, я серьезно.

-- И я серьезно. Мне и вправду очень надо туда попасть, и, признаться, я пока не знаю, как это сделать.

-- Ты же всегда пользовался подземным ходом.

-- Только чтобы выйти. Снаружи туда не попасть. Я вообще не могу представить, как проникнуть в собственный замок. С чужими проще, там всегда можно что-нибудь придумать - поджечь ворота, например, или ночью подняться по стене. А у нас - стены снизу гладкие, как лед, ни одной щели. Замок же прямо из скалы вырубали, и каменная кладка только сверху. А озеро Королевское чего стоит! Два подъемных моста. И оба поднимаются, естественно, со стороны замка, так что, даже если перебить всю стражу у одного моста, самое большее - я смогу посидеть на краешке второго, который к тому времени успешно поднимут, или спуститься вниз на веревке и помочить ноги, если их рыбы не съедят...

Не знаю, с чего это я начал посвящать Детку в свои проблемы с такими подробностями, но болтал я долго и нудно, пока вдруг не понял, что затея моя действительно безнадежна - не пробраться мне в родной замок ни за что.

-- Ладно, не хнычь, - внезапно прервала мой монолог Детка. - Если уж тебе и впрямь так необходимо попасть в замок, я тебе помогу.

-- Ты? - удивился я. - Ты что, умудрилась соблазнить Имверта и он приказал страже впускать тебя в любое время дня и ночи?

-- Нет, что ты! - обворожительно улыбнулась Детка. - Я еще не оставила надежду соблазнить тебя. По мне, Имверт чересчур жадный.

Детка обожала подшучивать надо мной подобным образом. Обычно я страшно смущался, но сейчас голова у меня была занята совсем другим, и я сумел улыбнуться не менее обаятельно и вполне беззаботно ответить:

-- Лучше не надо меня соблазнять, а то мне, пожалуй, придется на тебе жениться, а это приведет к смене династии. Ты же не сможешь родить мне наследника.

Тот факт, что она, как и любая полукровка, не могла иметь детей, Детку совершенно не огорчал. При ее образе жизни это было ей как раз на руку.

-- Все у вас, принцев, не как у нормальных людей! - прыснула она. - Нет чтобы...

-- Расскажи лучше, как ты собираешься мне помочь? - перебил я Детку, не дав развить ее излюбленную тему.

-- Просто отведу тебя в замок.

-- Но как?

-- Связанного, естественно! Иначе кто же нас пустит? А так я получу награду, а ты попадешь в замок, и всем будет хорошо!

-- Что-то я сомневаюсь, что мне будет хорошо, - разочарованно протянул я. - Я-то решил, ты придумала что-то стоящее...

-- С каких это пор ты стал таким осторожным? - презрительно хмыкнула Детка. - Я же не собираюсь связывать тебя так, что ты окажешься беспомощным. Ты освободишься, когда сам захочешь. Тебе надо будет только подождать, пока я получу награду и уйду, а дальше - вытаскивай кинжал из-за пазухи и бей всех, кто под него попадет. Я же не раз видела, как ты умеешь драться!

-- Интересно, кто поверит, что тебе удалось меня связать?

-- Какой ты наивный, Малыш! - рассмеялась Детка. - Да для меня нет ничего проще, чем связать тебя. Для этого и нужно-то всего-навсего подмешать в твое вино сонного зелья. Я уже давно могла бы получить награду от лорда Готрида за твою буйную голову, только без нее ты потерял бы изрядную часть своего обаяния!

-- И что бы ты стала делать с такой кучей денег? - усмехнулся я.

-- Уехала бы в Эстариоль, - мечтательно произнесла Детка. - А часть денег отдала бы Солнышку на осуществление ее глупой мечты...

-- Какой мечты?

-- Так я тебе и сказала! Чтобы ты ей потом проходу не давал своими насмешками?

-- Да не буду я смеяться, - пообещал я. - Мне вообще уже давно не до смеха.

Детку долго уговаривать не пришлось. Она пребывала в том блаженно-пьяном состоянии, когда хранить чьи-нибудь тайны довольно трудно.

-- Эта чокнутая Солнышко пытается накопить денег и устроить детский приют! - Детка закатилась очередным приступом безудержного смеха. - Представляешь? Только ничего у нее не выйдет: она слишком добрая. Как только у нее появляется хоть немного денег, всегда находится умник, готовый оставить ее без гроша, ловко прикинувшись несчастным.

-- Ничего смешного! - обиделся я за Солнышко. - Отличная, между прочим, идея. Если бы она мне о ней раньше рассказала, я бы ей сколько угодно денег на это дал. Терпеть не могу, когда дети остаются без дома и всякие грязные нищие заставляют их клянчить подаяние!

-- За чем же дело стало? - ехидно спросила Детка. - Или все твои мифические сокровища остались в замке?

-- Почти все, - кивнул я. - Все, что у меня есть, - это мешочек бриллиантов и несколько безделушек вроде тех, что достались вам с Солнышком. Я не любитель путешествовать в обществе сундуков.

-- Опять уезжаешь?

-- Да, и на этот раз надолго. Только прежде... Ладно, пойдем! - внезапно решился я. - Время идет, а болтая с тобой, в замок не попадешь. Ты можешь раздобыть длинную и крепкую веревку, но не очень толстую, чтобы я смог спрятать ее под курткой? Не думаю, что отец снова бросит меня в темницу, тем более что ключи от нее все еще находятся у меня, а вот в башню заточить может.

-- У меня есть кое-что получше мотка веревки. - Детка вернулась в комнату и вручила мне странную безрукавку, похожую на кольчугу, но сплетенную не из металлических колец, а из тонкой серебристой пряжи, с виду достаточно прочной. - Вот, надень это под рубашку.

-- И что, - поморщился я, - это научит меня летать?

-- Вряд ли. Но здесь больше сотни локтей самой крепкой веревки. Тебе достаточно будет развязать вот этот узелок.

-- Ты хочешь сказать, что по этой нитке я смогу спуститься из башни? Да она не выдержит и Энлику!

-- Эта нитка может выдержать троих таких тощих мальчишек, как ты. Это же эльфийский волос. Кольчуга, связанная из такой пряжи, может остановить летящую стрелу, пущенную с двух десятков шагов. Эльфийки плетут такие для своих возлюбленных. - Детка загадочно улыбнулась. - Видишь, как я тебя люблю?

-- Ты сплела эту кольчугу для меня? - изумился я.

-- Да нет, Малыш. - Детка внезапно погрустнела. - Того, кто должен был ее носить, давно нет в живых. Так что бери, пока я не передумала.

-- Что ж, спасибо, - сказал я и ушел в свою комнату переодеваться, захлопнув дверь перед самым носом увязавшейся было следом Детки.

Вскоре все приготовления были закончены. Я поручил Солнышку заботиться об Энлике, велел ей, если я не вернусь, отвести девочку в храм к Вальдейну и мешочек с бриллиантами ей оставил, потому что совсем не был уверен, что выберусь из замка живым и невредимым, в смысле незаколдованным.

В замок мы попали без особых проблем, если не считать изысканного вранья со стороны Детки, вызвавшего у меня легкое чувство стыда. Отец, всегда отличавшийся предусмотрительностью, решил не ставить на охрану главных ворот и подъемных мостов никого из моих друзей, а наемники Сегарта поверили каждому слову зеленоглазой красавицы, уверявшей, что она давно мечтала отомстить беспощадному принцу Рикланду за то, что убил лорда, обещавшего на ней жениться.

Имверт был счастлив. Он сиял, как начищенный сапог, и тут же предложил Детке должность при дворе. Та, естественно, отказалась, со вздохом заявив, что предпочитает как можно скорей получить награду и покинуть замок, пока мои друзья не узнали о пленении их любимого принца. Имверт увел Детку куда-то по направлению к сокровищнице, а меня препроводили в королевские апартаменты, где я был вынужден стоять со связанными руками перед отцом и, изображая покорность, выслушивать одну из его нескончаемых проповедей, от которых меня обычно неудержимо клонило в сон.

-- Принц Рикланд! - начал он официальным тоном. - За преступления, которые ты совершил против короны, ты заслуживаешь смертной казни. Но поскольку ты единственный наследник престола, а я не могу допустить смены династии, я помилую тебя, заменив смертную казнь на пожизненное заключение в башне Отчаяния. Там ты, вместо того чтобы устраивать заговоры, мятежи, покушения на жизнь короля и убийства его верных подданных, будешь дожидаться моей смерти, вникая в науку управления государством, которая, вероятно, тебе скоро понадобится! - Далее последовала длинная речь, из которой я заключил, что отец упорно не желает понимать, что есть дела не менее важные, чем все его подати, налоги и указы о смертных казнях, и всерьёз собирается заставить меня забыть о приключениях и подвигах и посвятить остаток жизни королевским заботам.

Сначала я, отчаянно зевая, пытался его слушать, но вскоре мне это наскучило и я погрузился в свои собственные мысли. Я обдумывал план похищения Энди из-под самого носа Черного колдуна, подсчитывал, насколько далеко успела Детка уйти от Черного замка, и вообще размышлял о чем угодно, но только не об отце с его нравоучительной беседой.

Из задумчивости меня вывело появление стражи, которой было приказано заточить меня в башню Отчаяния - вторую по высоте, после Черной, башню нашего замка. С этой башней была связана красивая легенда о дочери короля лесных эльфов, плененной еще королем Ознабером во время войны с Эстариолем. Она была заключена в эту башню и просидела в ней лет триста, пока с горя не превратилась в кукушку. Летает она теперь по лесам, ищет эльфов, которых давным-давно нет в Фаргорде.

После этой истории башня использовалась исключительно как временная обитель приговоренных к смерти членов королевской фамилии. Правда, меня этот факт смущал мало. Ну в башню так в башню. Я не особенно огорчился, даже совсем не огорчился, потому что предвидел такой поворот событий, и Деткина волосяная рубашка приятно обтягивала грудь, вселяя необычайную уверенность в своих силах.

Конечно, можно было сбежать и по пути в башню, но иногда я бываю страшно рассудительным. Связываться с людьми Сегарта, орудовавшими мечом не хуже Крайта и предпочитавшими драться впятером против одного, мне что-то не хотелось, особенно если учесть, что у меня самого никакого меча не было, только пара кинжалов за голенищами сапог. Поэтому шел я спокойно в компании стражников и надеялся, что меня не надумают обыскать, потому что драки в этом случае не избежать.

-- Эй, как насчет того, чтобы меня развязать? - окликнул я увешанного золотом, как мой Крайт, парня, когда тот собрался запереть за мной дверь. Конечно, освободиться я мог и сам, - узел, завязанный Деткой, развязывался одним движением, но надо же было усыпить бдительность стражи.

-- Обойдешься! - буркнул стражник.

-- Ладно-ладно, - ехидно пригрозил я. - Вот стану королем, я тебе это припомню!

-- Как же, станешь ты королем, - пробормотал стражник, звеня золотыми украшениями и связкой ключей, из которой никак не мог выбрать нужный. - Казнят тебя, и все тут. Думаешь, убийство начальника Королевской охраны так просто тебе с рук сойдет? Чего смеешься? Плакать надо! Будет твоя голова скалиться с шеста на болоте, рядышком с твоим дружком Ленсендом, - уверенно пообещал он. Похоже, люди Сегарта не имели привычки подслушивать под королевской дверью и наивно верили в то, что король во имя справедливости готов отправить на плаху собственного сына.

-- Тоже мне великий провидец! К твоему сведению, голова Ленсенда больше не торчит на шесте, а король не собирается меня казнить. Так что развяжи мне руки и можешь проваливать! Я хочу отдохнуть!

-- Зачем тебя развязывать? - усмехнулся стражник. - Люди говорят, ты можешь выбраться хоть из преисподней. Что ж, посмотрим, на что ты способен. Хотя могу поспорить, что из башни Отчаяния тебе не сбежать, разве что превратишься в кукушку, как эльфийская принцесса!

-- Поспорить? А вот это уже интересно, - оживился я. - Спорим, что через два часа меня здесь не будет!

-- Не слушай его, Мендор, - попытался вмешаться другой стражник. - Вдруг и вправду сбежит? Тут небось тайный ход есть.

-- Да нет здесь никакого хода, - возразил Мендор, наконец перестав громыхать ключами. - Говорят, из этой башни никто никогда не сбегал, поэтому король и приказал Рикланда в ней запереть. Почему бы не выиграть напоследок у этого зазнайки кое-чего из его мифических сокровищ?

-- Думаешь, хвастает? А может, у него веревка припрятана?

-- Не думаю, чтобы красотка, что привела его сюда, не догадалась обшарить его карманы. У него и деньги-то вряд ли есть. Ну а веревка... Чтобы с этой башни спуститься, нужен моток размером с него самого. Думаешь, он смог бы такой припрятать? - усмехнулся Мендор, но на всякий случай все-таки хлопнул рукой по топорщащейся на моей спине куртке. - Ну и на что же мы будем спорить? - спросил он, убедившись, что под курткой не прощупывается ничего, кроме одежды, и посмотрел на меня прищуренными глазами. Взгляд у него был недобрый, но, по-моему, вполне честный, с ним можно было иметь дело.

Я пожал плечами.

-- Да на что хочешь. На перстень, например. Извини, но показать не могу - руки связаны. А хочешь - на счастливую серьгу. - Я мотнул головой, откидывая волосы с левого уха, в котором носил бриллиант в виде капли - такой же, как у моего Счастливчика.

-- Что ж, идет, - согласился Мендор. - А я ставлю...

-- Не думаю, чтобы мне понадобилось хоть что-то из того, что ты можешь предложить, - сказал я, презрительно скривившись. - К тому же если уж я сбегу, то вряд ли захочу вернуться только для того, чтобы получить с тебя долг. Так что давай так: если через два часа меня здесь не будет, ты не станешь поднимать по этому поводу шум до завтрашнего утра. Согласен?

Мне всегда нравилось иметь дело с азартными людьми. Предложив пари, от них можно было добиться чего угодно. Ради спора Мендор был согласен на все. Он запер дверь, дав мне торжественную клятву не заглядывать в смотровое окошко в течение двух часов, а я, мгновенно освободив уже начавшие затекать руки, бросился к окну.

Превратить Деткину волосяную кольчугу в длинную веревку, привязать ее к ножке, намертво вделанной в пол железной кровати, и спустить вниз через окно было делом четверти часа. Я, свесив ноги, уселся на широкий подоконник и взглянул вниз. Веревка покачивалась на легком ветерке, не доходя и до половины высоты башни. Мендор был прав, по ней невозможно было спуститься на землю, но я и не собирался. В башне было несколько узких окошек, освещавших лестницу, и я вполне мог, раскачавшись на веревке, забраться в одно из них.

Я уже совсем было приготовился спуститься, даже за веревку взялся, когда взгляд мой упал на закрывающий синее небо прямо передо мной мрачный силуэт Черной башни. Вот куда мне так надо попасть, а я вместо этого теряю время в башне Отчаяния! А ведь до Черной башни - рукой подать. Где-то там, за темным окном, наверное, сидит Энди и зубрит напоследок заклинание, которое должно погубить его душу. А я даже не придумал, как пройти через заколдованную дверь, разве что опять просить о помощи Сника-обжору. Между тем времени остается все меньше и меньше! 'А почему бы мне не попробовать забросить веревку прямо в окно Черной башни? - пришла в голову шальная идея. - Вот ведь оно, совсем рядом!'

Не так-то это просто оказалось - забросить в окно веревку с привязанной к ней вместо крюка парой кинжалов. За свою жизнь я неоднократно закидывал что-нибудь подобное на стены замков, чтобы потом подняться на них, но при этом обычно стоял на земле, а не сидел верхом на подоконнике, зажатый между прутьями решетки. Только с четвертой попытки кинжалы звякнули о камни Черной башни, и я понял, что рано или поздно все-таки заброшу веревку в окно, не в верхнее, до которого довольно далеко, а хотя бы в узкое окно на лестнице, расположенное только чуть выше моего.

Еще Ленсенд говорил, что меткость у меня врожденная, так что добился своего я довольно скоро. Веревка угодила прямиком в стрельчатое окно и повисла над полукруглой крышей храма богов Хаоса, переливавшейся серебром далеко внизу. Мне осталось только перевязать покрепче свой конец и перебраться прямиком в окно Черной башни.

Иногда я завидую людям с внушительной комплекцией, таким как Гунарт Сильный или лорд Крембер. Была бы у меня такая фигура, никому и в голову не пришло бы называть меня сопляком или мальчишкой. Но когда надо пролезть куда-нибудь, например в окно, предназначенное единственно для того, чтобы Черный колдун не свернул себе шею на темной лестнице, мне хочется, чтобы мое не имеющее ни капли жира тело стало еще более тощим.

Как ни грустно было это осознавать, но протиснуться в окошко не получалось. Правда, грустно мне было только в самом начале, когда я перекинул через подоконник одну ногу, потом вторую, наполовину пролез и вдруг понял, что не такой уж я и худой. Грудь и плечи наотрез отказывались помещаться в узкой щелке в стене башни, по какому-то недоразумению именуемой окном. А потом я представил, как по лестнице пойдет Никирималан и увидит мою торчащую из окна нижнюю половину, и меня разобрал просто истерический смех. Так я и хохотал во весь голос, пока вылезал наружу, держась за веревку, снимал кожаную куртку и уже в одной рубашке из эльмарионского шелка продирался сквозь окно, на этот раз головой вперед. Напоследок я отвязал свои кинжалы и выкинул конец веревки в окно - пусть стража думает, что я спустился по ней вниз...

Глава 7 ЦЕРЕМОНИЯ ПОСВЯЩЕНИЯ

В Черной башне меня поджидали две новости - одна хорошая, другая плохая. Хорошей новостью было то, что Черного колдуна в башне не оказалось, а плохой - там не было и Энди. Я обошел все шесть заколдованных комнат, но не встретил ни единого живого существа, кроме старой совы в лаборатории. Видимо, колдун со своим учеником готовились к церемонии посвящения в храме богов Хаоса, и я напрасно забрался в Черную башню, в которой даже пол и стены пропитались магией настолько, что я ощущал себя как после трехдневной пьянки. Но раз уж я все равно очутился в этом неприятном для меня месте, грех было не воспользоваться случаем и не уничтожить Сферу Всевидения, чтобы Черный колдун не смог выследить нас, когда мы удерем.

Сфера Всевидения лежала все в том же черепе, только прозрачный шелк, которым она прежде была закрыта, скомканной тряпкой валялся на полу. Меня так и тянуло заглянуть в Сферу, увидеть Линделл, темного эльфа и меч 'Пламя дракона', который я про себя называл своим, посмотреть, как чувствует себя Крайт, едва не убитый мной под действием проклятия, узнать, действительно ли Энди в храме и далеко ли Черный колдун. Но я понимал, что стоит мне только взглянуть в этот красивый хрустальный шар - и разбить его у меня просто не поднимется рука. Глядя в сторону, я снял на удивление тяжелую и обжигающе холодную Сферу с ее зловещей подставки, поднял над головой, с размаха саданул об пол и отскочил, зажмурившись и прикрывая лицо. Я ждал града осколков, которые непременно должны были осыпать меня с головы до ног, когда хрустальный шар разобьется вдребезги, но так и не дождался. Сфера с глухим стуком ударилась об пол и осталась лежать на нем, как ни в чем не бывало. Зато каменная плита на полу раскололась и по ней протянулась длинная трещина.

-- Стой! - раздался у меня за спиной пронзительный окрик Энди. - Ты что, очумел? - Он подбежал к Сфере, поднял с пола, бережно водворил на место и сердито сверкнул своими абсолютно черными глазами, блестевшими, как у безумца или человека, нанюхавшегося Цветка Грез. Не иначе Черный колдун успел напоить моего друга каким-то магическим снадобьем, необходимым для предстоящего обряда. В остальном же Энди был прежним, не испытывавшим ко мне никакого почтения малолетним наглецом. - Как ты тут оказался? - набросился он на меня. - Или ты явился, чтобы разбить Сферу Всевидения?

-- Я пришел за тобой, Энди.

-- Но мы же договорились встретиться в 'Сломанном мече'.

-- Вряд ли бы ты туда пришел. - И я стал втолковывать Энди то, что сказал мне Керниус, хотя, признаться, и сам толком этого не понимал.

-- Ерунда все это! - заявил тот, когда я закончил свой сбивчивый рассказ. - Я тоже читал много книг, и ни в одной из них не написано ничего ни про какой Дух Тьмы! А церемонию посвящения должен проходить каждый колдун. Ведь и у воинов есть обряд посвящения. Интересно, что бы ты сказал, если бы, когда тебя посвящали в воины, я не дал тебе пройти обряд? Да ты просто убил бы меня на месте!

-- Но я просто уверен, что этот белый колдун не врет! Видел бы ты его глаза... Ну хотя бы поговори с ним, прочти мысли, наконец, и сам убедишься...

-- Завтра, Рик, - отмахнулся Энди. - Неужели ты не понимаешь, что сегодня мне не до этого?

-- В отличие от некоторых я очень понятливый, - разозлился я. - А вот ты точно не понимаешь, что тебе угрожает! Ну вот что... хочешь ты этого или нет, Энди, но я должен спасти тебя!

Сфера Всевидения была забыта. Схватив мальчишку в охапку, я бросился к выходу. Энди ужом извивался у меня в руках, отчаянно лягался и ругался на знакомых и неведомых мне языках, но я тащил его через многочисленные тайные двери существующих в каком-то магическом четвертом измерении комнат, потом вниз по нескончаемой винтовой лестнице, не обращая внимания на его вопли. Признаться, я был уверен, что это не заклинания, а всего-навсего какие-то эльфийские проклятия, иначе заткнул бы ему рот. Но я считал, что сразу почувствую магию - такое уж свойство моего организма, и страшно удивился, когда внезапно оказалось, что я крепко прижимаю к себе пустоту, ярко пылающую голубым светом. Я отскочил от этого сияния, как от ожившей смерти. Еще бы, в детстве Энди объяснил мне, что, если сунуться за Черным колдуном в такую голубую вспышку, можно запросто остаться без руки или, чего доброго, без головы. Значит, Энди все-таки успел произнести заклинание. Но почему я ничего не почувствовал и позволил ему исчезнуть прямо из Черной башни, что, по его же собственным словам, было очень опасно? Что я наделал!? А вдруг его забросило в какое-нибудь тридесятое измерение?

Я метнулся наверх, в комнату, где осталась Сфера Всевидения, и заглянул в прозрачную глубину шара, изо всех сил желая увидеть Энди.

Маленькая фигурка, облаченная в длинное черное одеяние, одиноко стояла посреди круга, перечеркнутого пятью линиями, образующими звезду, и исписанного светящимися рунами. Эти линии и руны были единственным, что рассеивало царящий вокруг мрак. Руны, линии, да еще красные точки, так похожие на глаза Роксанда. Да это и были глаза. Не меньше двух десятков призраков толпились, не смея сунуться в магический круг. Я невольно потянулся к медальону, которым с недавних пор стал мой старый Роксанд, уж больно призраки походили на этого древнего короля, по крайней мере, корона на голове была у каждого. И не просто корона, а корона Фаргорда, та самая, что носил когда-то Роксанд, что принадлежит теперь отцу и, вероятно, когда-нибудь станет моей. Кажется, в просторном темном помещении, украшенном мрачными колоннами и изваяниями, собрался весь мой проклятый род, начиная с самого Ознабера. Неужели Энди попал на тот свет?

Внезапно призраки расступились и к маленькому волшебнику приблизилась высокая, опирающаяся на посох и закутанная в черное личность, которую невозможно было не узнать - Черный колдун. Только тут я осознал, что вижу храм богов Хаоса, просто сейчас в нем царила тьма, и от этого он казался еще более зловещим, чем обычно.

Повелитель Темных сил начал что-то говорить своему ученику. В Сфере Всевидения не слышно звуков, и я, решив, что он уже принялся заколдовывать моего друга, бросился было к выходу, чтобы помешать, но в последний момент вернулся за Сферой. Не хотелось упустить ничего из происходящего.

Я сбежал по винтовой лестнице, не отрывая взгляда от хрустального шара, и оказался у заколдованной двери, когда колдун еще не закончил говорить. Из-за двери еле слышно раздавался его голос, и я с облегчением понял, что слова его никакое не заклинание, а всего-навсего последние наставления. Кажется, я успел! Я рванул дверь. Волна магии окатила меня с ног до головы и отбросила на ступени лестницы. Выйти из башни было так же невозможно, как и войти. Я был в ловушке, а мой лучший друг в беде!

-- Эндилорн, ты готов пройти первое испытание? - раздался из-за двери глухой голос Черного колдуна.

-- Да, учитель!

-- Тогда начнем!

До меня донеслось тихое, заунывное пение, похожее на молитву. По-моему, это пели призраки.

О, древние боги, вечно живущие,

Из мрака и хаоса мир сотворившие!

Услышьте, владыки судьбы всемогущие,

Мольбу, что поют от проклятья погибшие,

По воле Темных богов.

-- Наполни этот сосуд кровью из сердца Земли и возвращайся. Помни, Врата открыты, только пока звучит Песнь Мертвых, - тем временем говорил колдун, вручая Энди кроваво-красную бутыль, формой напоминавшую сладкие маковые сердечки, которые иногда пекла наша кухарка Фарисса. - И не забудь боевую магию, от нее зависит твоя жизнь! Да помогут тебе боги Хаоса! - С этими словами, к моему ужасу, Черный колдун столкнул своего ученика прямо в колодец, ведущий в Бездну.

-- Клянусь, я отомщу за тебя, Энди! - процедил я сквозь стиснутые зубы. Хорошо, что у меня хватило рассудительности не начать выламывать дверь и мужества взглянуть в Сферу Всевидения.

Энди падал медленно-медленно, как будто был легким, как перышко. Похоже, он ничуть не испугался, а, наоборот, был в восторге. По крайней мере, улыбка, которую я заметил на его лице, когда он зажег свою маленькую шаровую молнию, была прямо-таки счастливая.

Ярко-желтый шар, плывущий следом за Энди, осветил черные стены колодца, лестницу, по которой я часто добирался до подземного хода, и вспугнул тучу летучих мышей, принявшихся бестолково метаться по подземелью. Вскоре лестница кончилась, а через некоторое время началась снова, видно, Энди пролетел мимо той обрушившейся ее части, которую мне так и не удалось преодолеть в детстве. В стене снова появились какие-то ходы, и я начал подумывать о том, как бы любопытно было все-таки добраться до них...

Великие боги, стихий повелители,

Покорно взывают к вам духи ожившие

Погибших неправедной смертью правителей,

При жизни немало деяний свершивших,

По воле Темных богов, - доносилось из-за двери заунывное пение моих умерших предков. Интересно, как бы чувствовал себя Роксанд, участвуя в этом хоре? Что-то мне ни разу не приходилось слышать, как он поет. Может, у него и слуха-то нет?

А Энди все падал и падал. Призраки уже спели не один куплет своей песни, и мне начало казаться, что мой друг будет падать вечно, когда он внезапно взглянул вниз, и его лицо исказилось ужасом. 'Что там?' - мысленно вскрикнул я, и хрустальный шар тут же показал как будто отлитый из золота пол. Вдруг в одном месте пол вспучился, надулся пузырем и лопнул, и я понял, что если это и золото, то жидкое и раскаленное до такой степени, что превратилось в море кипящего огня. Наверно, это и была преисподняя, и Энди летел прямо в нее.

Теперь Энди уже совсем не походил на великого волшебника. Скорее он напоминал испуганного ребенка, которому грозит смертельная опасность, а он не знает, что делать. Полными отчаяния глазами он оглядывал отвесные стены, пока его взгляд не остановился на той полуразрушенной лестнице, которая начиналась еще в храме. В тот же миг Энди исчез, оставив после себя плывшее над самым огнем голубое сияние, и тут же возник снова на последней ступени лестницы.

Вид у него был довольно жалкий. По лицу стекали крупные капли пота, видимые даже в Сфере, руки дрожали, а на лице было написано полное недоумение. Кажется, колдун забыл предупредить его о некоторых опасностях. Энди закрыл лицо руками, опустился на ступеньку и сидел так несколько бесконечных мгновений.

О, грозные боги, из мрака глядящие,

Судьбы людские верша по желанию,

Просим для мага, обряд проходящего,

Силы, чтоб смог он пройти испытания,

По воле Темных богов, - звучали в ушах слова Песни Мертвых.

'Если Энди ждет еще несколько подобных испытаний, - думал я, - мне, пожалуй, придется лезть за ним в Бездну, иначе он действительно останется там навеки'.

Но Энди прервал мои невеселые мысли, придя наконец в себя. Он бегом поднимался вверх по полуразрушенным ступеням. Иногда они осыпались прямо у него под ногами, заставляя мальчишку бежать все быстрее. Вскоре начались боковые коридоры, но Энди не обращал на них внимания. Он бежал вверх, пока не остановился перед совершенно гладкой стеной. Несколько слов - и стена преобразилась. В ней появилась деревянная дверь с вырезанными на ней огромными глазами. Я узнал ее, это была та самая волшебная дверь, о которой Роксанд говорил, что она появляется только перед особами королевской крови.

Энди распахнул дверь и шагнул вперед. Изображение в Сфере на миг померкло, а затем я увидел огромные ворота. Энди уверенно подошел к ним и завел беседу с парой каменных изваяний, как мне показалось, являвшихся частью стены, но при этом имевших вполне живые подвижные морды. Энди говорил бойко, видно, к этой части испытания он был вполне подготовлен.

Ворота открылись и снова захлопнулись за спиной юного волшебника, и Энди оказался перед выбором, по какому из начинающихся сразу за ними коридоров продолжить свой путь. Коридоров было три, и, с моей точки зрения, они ничем не отличались друг от друга, даже не было каких-нибудь надписей или указателей. Энди на миг задумался и решительно направился в средний.

О Темные боги! Здесь, в храме таинственном,

Трепещут от страха сердца, духом слабые,

Пусть волею вашей направленный избранный

Погибнет иль будет служить вам со славою!

По воле Темных богов, - пели призраки.

Не знаю, куда направляла Энди воля Темных богов, но, по-моему, явно не туда, если, конечно, все ходы в этом запутанном лабиринте не были такими же опасными, как тот, что выбрал маленький волшебник. Он едва не погиб за первым же поворотом, где его ждала ловушка - огромный камень, закрывавший один из коридоров от пола до потолка. Именно в этот коридор почему-то свернул Энди, и камень, как и следовало ожидать, с грохотом покатился прямо на него. Мальчишка отпрянул за угол и бросился наутек, но камень, стукнувшись о стену, тоже изменил направление и покатился следом. И тут я впервые увидел, что такое боевая магия в исполнении моего приятеля. Он остановился и, указывая в сторону камня, что-то крикнул. Ослепительно белые молнии сорвались с его пальцев, окутав камень пылающей сетью. Брызнули в разные стороны сотни каменных осколков, осыпая сжавшегося в комочек Энди с головы до ног, но я уже видел сквозь оседающую пыль, что проход открыт. Вот это заклинание! И почему Энди никогда не говорил, что умеет вытворять такое? Я бы его в каждый поход с собой брал! Правда, Энди, видно, и сам не подозревал о своих способностях. По крайней мере, выражение лица у него было, как у охотника, целившегося в зайца, а по ошибке убившего медведя.

Пока я обдумывал, как можно использовать Энди для разрушения стен вражеских замков, тот угодил в разверзшуюся прямо у него под ногами глубокую яму, все дно которой было утыкано кольями. Маленькому волшебнику повезло, он не окончил жизнь, пронзенный громадным острым копьем, как несколько его предшественников, чьи скелеты все еще висели на кольях, а просто зацепился за него капюшоном своего черного одеяния, поболтался, как кукла на веревочке, и применил свой старый проверенный трюк с исчезновением.

Бессмертные боги, услышьте Песнь Мертвых

И взоры бесстрастные в храм обратите,

Где песня звучит, и жрецов ваших черных

Избранника к сердцу Земли допустите!

По воле Темных богов, - звучали из-за стены глухие голоса.

'Почему Энди не может сразу появиться у этого самого сердца Земли?' - недоумевал я, но потом вспомнил, как он объяснял мне, что мгновенно переместиться можно только в то место, которое видишь или можешь очень хорошо представить. К тому же оно должно быть достаточно близко, а то не хватит волшебной силы и умрешь где-нибудь по дороге, неизвестно в каком измерении...

Чем дальше забирался Энди в лабиринт, тем сильнее мне казалось, что он совершенно не приспособлен для подобных приключений. Он упорно не замечал ловушки, которые бросались мне в глаза даже в Сфере Всевидения. Несколько раз он оказывался замурованным в тупике, то и дело проваливался в какие-то ямы, кишащие насекомыми, а один раз получил стрелу в плечо и был вынужден применять к себе испытанное на моей многострадальной шкуре заклинание. Каждый раз, когда он приближался к плите, заметно выпирающей из пола, или к свисающей с потолка тонкой цепочке, мне так и хотелось закричать: 'Стой! Пригнись!' - или что-нибудь подобное. Но Энди все равно не услышал бы, поэтому я просто сидел на ступени лестницы, ведущей в Черную башню, глядел в глубину светящегося в темноте хрустального шара и пытался успокоить себя, подавляя нестерпимое желание попытаться выломать волшебную дверь и отправиться в Бездну на помощь другу: 'И чего я разволновался, как заботливая мамаша? Если даже Черный колдун в свое время прошел это испытание, Энди запросто справится...'

Энди блуждал по лабиринту, с горем пополам преодолевая немыслимые препятствия, которые просто не возникли бы на его пути, если бы он был повнимательнее. Но все же он продвигался вперед, по крайней мере, пока путь ему не преградила стая волков, кажется, тех самых мифических огромных волков с белой шерстью и красными, горящими, как у призрака, глазами, прозванных Сворой смерти. По одной из легенд, боги Хаоса посылают их за душами своих жертв.

Волки были довольно далеко, и я не сомневался, что у Энди хватит времени, чтобы произнести какое-нибудь подходящее для этого случая заклинание вроде того, каким Черный колдун в свое время расплавил мой меч, и уничтожить их всех до одного, но Энди, кажется, забыл, что на свете существует боевая магия. Вместо того чтобы одним махом покончить с волками, он выдавил из себя довольно жалкую улыбку и что-то сказал им, видно, попытался объяснить, как ему необходимо пройти.

Обычно Энди, как и я, неплохо ладил с животными, но тут был явно не тот случай. Свора смерти, грозно скалясь и злобно сверкая красными глазищами, приближалась к Энди. Тот попробовал прикрикнуть на них, как это сделал я, когда утихомирил таким образом свору собак, которую пытался натравить на меня лорд Килбер, но волки, как и собаки, чувствуют, кого надо бояться, а кто, как Энди, и мухи не обидит... Тьфу ты, тысяча плешивых демонов! Так вот почему Энди забыл о боевой магии, - он не хочет убивать волков!

Энди удирал. Наверное, со страху он позабыл, что можно просто усыпить волков. Он бежал в обратном направлении, минуя уже безопасные ловушки, а стая из шести белых волков гналась за ним по пятам. Мальчишка еле успел вскарабкаться на обломок стены, в свое время обрушившийся сверху, чтобы преградить ему дорогу. Свора смерти расположилась внизу с очевидным намерением ждать и не уходить хоть до конца его жизни.

О боги, хвалу вам молитвой возносим!

Могущество ваше ни с чем не сравнимо!

Смиренно склонившись, мы милости просим,

Избранника в храм отпустить невредимым,

По воле Темных богов, - завывали призраки. Сколько еще куплетов в Песне Мертвых? А сколько учеников было у Черного колдуна до Энди? И где они все сейчас?

Но Энди, видимо, и сам понимал, что ему надо спешить, и, оказавшись в безопасности на высокой стене, начал колдовать. Заклинание было длинное, такое длинное, что призраки успели пропеть еще два куплета своей бесконечной песни к тому времени, когда волки наконец перестали злобно скалиться. Глаза их потухли, и они, по-собачьи дружелюбно повиливая хвостами, покорно улеглись на пол. Заклятие Послушания, вот что это было. То самое заклятие, которое просто мечтал применить ко мне Черный колдун. Судя по горькому опыту моего детства, когда Черный колдун по просьбе дядюшки Готрида пытался сделать из меня пай-мальчика, а вместо этого чуть не отправил на тот свет, заклятие это действовало недолго, - волки должны были прийти в себя и стать снова Сворой смерти часа через два.

В окружении послушных, как верные псы, волков Энди заметно повеселел. По-видимому, он приказал им показывать дорогу и теперь бодро бежал следом, обходя ловушки, которые волки, прожившие в этом подземелье, наверное, всю жизнь, знали как свои пять пальцев, вернее, четыре когтя.

Вскоре лабиринт кончился, выведя Энди в колоссальную пещеру. В отличие от узких коридоров в ней было много света, правда, я так и не понял, откуда он исходит, то ли прямо из голубоватых стен, то ли от паутины, опутывающей эти стены, то ли откуда-то сверху из-под свода, украшенного сотнями сверкающих сосулек. Место выглядело довольно уютным, если бы не портящие пейзаж человеческие скелеты, застывшие на полу в живописных позах, и несколько десятков небольших бледных змей, видимо считавших их черепа неплохим жилищем.

Змейки выглядели вполне безобидно, но Энди, вероятно, решил, что именно они погубили его предшественников, и рассматривал свои дырявые башмаки с откровенным недоверием.

Пока Энди занимался созерцанием своих не особенно чистых пальцев ног, выглядывавших из дырявой обуви, его волки времени не теряли. Они бегали по залу, разгоняя ползучую мерзость и наглядно демонстрируя, что никакой опасности змеи не представляют, а усеивающие пол кости служат только для украшения зала. И Энди поверил. Он соскочил с возвышения, куда вывел его коридор, но, сделав всего несколько шагов в глубину пещеры, споткнулся, упал, оглянулся и оцепенел с выражением ужаса на лице. В его ногу намертво вцепились пальцы лежавшего неподалеку скелета, а кости вокруг поднимались и, неуклюже переступая ногами, приближались к маленькому волшебнику. Чего еще можно было ожидать от черных колдунов? Для них, по-моему, в жизни нет большего удовольствия, чем не дать какому-нибудь бедолаге отправиться в Лучший мир, вместо этого заставив его несчастные останки охранять какую-нибудь никому не нужную пещеру. Правда, у этих скелетов в глазах не горел огонь, как у призраков. Возможно, это была просто груда ходячих костей, что было, с моей точки зрения, особенно неприятно - таких и убить-то нельзя, они и так мертвые. Я как-то раз столкнулся с подобным ожившим скелетом, так его пришлось чуть ли не в пыль изрубить, чтобы он угомонился.

Предрассудки моего великодушного приятеля на живых мертвецов не распространялись, и, вырвавшись из цепких костяных пальцев, он устроил грандиозный погребальный костер. Пламя взметнулось под самые своды пещеры, испепелив старые кости, спалив налипшую на стены паутину и растопив блестевшие хрустальным блеском ледяные сосульки. Наверное, Энди чуть не оглох от грохота, когда они, одна за другой, начали рушиться вниз и разбиваться вдребезги, но я слышал только Песнь Мертвых, и от этого все, что я видел в Сфере, казалось совершенно нереальным: и ослепительно белый огонь, и обезумевшие от ужаса волки, мечущиеся по пещере, стараясь увернуться от сыплющихся сверху ледяных стрел, и облака пара, постепенно заполняющие Сферу Всевидения изнутри.

Всесильные боги, вечно царящие

Над миром, где ваши рабы прозябают!

Пусть стражи, у Врат Перехода стоящие,

Врата не замкнут, пока песнь не смолкает,

По воле Темных богов.

Ну что он там копается? Я встряхнул Сферу, как будто Энди мог это почувствовать, и уставился в плотный туман, в котором смутно просматривалась черная худая фигурка, склонившаяся над чем-то, лежащим на полу. Что он там делает? Волков, что ли, лечит, ненормальный? Я выругался вслух, но, вспомнив о Черном колдуне, прикусил язык: встречаться с ним сейчас не хотелось. Может, потом, когда понадобится выйти из Черной башни, а пока лучше посмотреть, что произошло с Энди.

Энди застрял в злополучной пещере, как карета в болоте. Я думаю, что до испытания, которое ждало его там, когда туман рассеялся, не додумался бы даже самый изобретательный Черный колдун. Освобожденная от сосулек и паутины, пещера оказалась величественным залом, все стены которого были исписаны светящимися рунами. Естественно, мой друг не мог покинуть этот зал, не узнав все, что оставили для потомков его древние строители. Читал Энди, конечно, очень быстро, но зал был огромный, руны мелкие, и, по-моему, если бы кто-нибудь удосужился переписать все запечатленное на стенах в книгу, получился бы том размером с 'Хроники Фаргорда'.

Как это ни странно, но Энди не остался в пещере навеки, - все-таки Песнь Мертвых была очень длинной песней. Она все звучала, пока он читал и пока искал выход из пещеры, потому что волки сидели неподвижно, как изваяния, видно не зная, куда идти дальше. Звучала она и когда он, разломав с помощью какого-то заклинания мраморный пол, перескакивая через ступени, побежал по полуразрушенной каменной лестнице, ведущей вниз, хотя, с моей точки зрения, ниже уже было некуда. Кажется, до него наконец дошло, что неплохо было бы поспешить, и он мчался во весь дух, не обращая внимания на вьющуюся вокруг него тучу летучих мышей. Размером эти милые зверюшки были с небольшую собаку и, по-моему, собирались полакомиться кровью моего маленького приятеля, но он только отмахивался от них, как от комаров, и продолжал скакать по ступеням.

Сердцем Земли оказался кусок камня в форме такого же пряничного сердечка, как и бутылочка, полученная Энди от Черного колдуна, но величиной с дозорную башню у внешнего моста. Из разлома в камне сочилась вода красноватого цвета, по-видимому, именно она и считалась кровью. Натекло этой крови целое озеро, но Энди и не подумал зачерпнуть воды из него, видно, ему была нужна вода из самой трещины. Не знаю, почему он не воспользовался своим любимым заклинанием, чтобы переместиться прямо к камню; может, это было слишком далеко или юный колдун просто устал колдовать. Как бы там ни было, Энди пошел по подвешенному над самой водой шаткому деревянному мостку, с виду хлипкому, как камышовые циновки в крестьянских домах. Мосток раскачивался из стороны в сторону, гнилые доски то и дело ломались, и Энди продвигался вперед не быстрее улитки, обдумывая каждый свой шаг, пока назойливые летучие мыши, решившие, что он вполне готов к тому, чтобы утолить их жажду крови, не облепили его со всех сторон, столкнув прямо в озеро. Мальчишка с головой ушел под воду, и я в очередной раз решил, что это конец, но, к моему великому удивлению, Энди вынырнул и поплыл.

Плавал Энди не хуже выдры и добрался до берега, пожалуй, быстрее, чем если бы шел по мостку. Призраки еще не допели свое последнее 'По воле Темных богов', когда он, держа в руке бутылочку, полную красной жидкости, подбежал к распахнутым настежь массивным каменным воротам, охраняемым человекоподобными существами с красной кожей, горящими глазами, очень красивой фигурой и такими безобразными головами, что можно было подумать, будто на них надеты устрашающие рогатые шлемы, если бы не выразительные физиономии, демонстрировавшие в данный момент высшую степень злорадства.

'Какого лысого демона эти лысые демоны скалят свои гнилые зубы? Да и вообще, что они делают?' Хозяева злорадных рож, ехидно глядя на спешащего к ним маленького волшебника, закрывали ворота. Только тут я обратил внимание на то, что за магической дверью Черной башни царит тишина. Призраки наконец-то допели свою песню.

'Так тебе и надо! - со злостью подумал я. - Будешь знать, как не слушать, что тебе умные люди советуют, и единственного друга в Черной башне запирать! Вот и сиди теперь в Бездне, пока я из этой треклятой башни не выберусь и не разыщу тебя, бестолкового!' Иногда я сам удивляюсь, каким бываю зловредным. Я откровенно торжествовал, что Энди не прошел испытание и что у меня есть замечательный шанс его спасти, доказав этим, что его любимая магия - ничто против моей силы и ловкости.

Я притаился за волшебной дверью, решив, что Черный колдун рано или поздно захочет вернуться в свою башню, любезно выпустив меня наружу. Конечно, пришлось бы слегка оглушить старикашку чем-нибудь подходящим, хотя бы той же Сферой Всевидения, чтобы не особенно досаждал мне колдовством, но я искренне надеялся, что смогу заставить себя совершить этот скверный поступок.

Внезапно тишину, царившую в храме богов Хаоса уже довольно продолжительное время, прорезал каркающий голос Черного колдуна.

-- Эндилорн! - вопил повелитель Темных сил. - Как ты прошел через Врата Перехода? Стражи Врат могли пропустить тебя, только пока звучала Песнь Мертвых!

-- Стражи Врат? А они ушли... - донесся тихий голос Энди.

-- Не мели чушь! Они не могут уйти, на них наложено заклятие великими магами прошлого.

-- Ну вообще-то... - Энди замялся, - вообще-то я их освободил от заклятия. Они охраняют эти Врата уже несколько тысячелетий. Им же надоело!

Я удивленно уставился в Сферу. Энди опять стоял в центре магического круга в храме, виновато глядя в пол, а над ним грозно нависал Черный колдун. Призраков не было. Вместо них вдоль стен храма выстроились темные фигуры в надвинутых на глаза капюшонах, держащие горящие факелы, так что Сфера в моих руках светилась теплым оранжевым светом.

-- Ты лжешь мне, маленький негодник! - проскрипел Черный колдун. - Даже я не смог бы снять заклятие Древних. Откуда ты знаешь нужные слова?

-- Они были написаны на стене в ледяном зале, - еле слышно проговорил Энди. - Там описана история создания Пути Избранных. Оказывается, там, внизу, раньше жили гномы...

-- Меня не интересуют легенды, - резко оборвал Энди Черный колдун. - Ты принес Кровь Земли? - Получив из рук Энди заветную бутылочку, он торжественно провозгласил: - Ты прошел первое испытание, Эндилорн! Готов ли ты произнести клятву, скрепленную кровью?

-- Готов! - звонко выкрикнул Энди.

Темные фигуры у стен шевельнулись и начали медленно приближаться к нему, распевая что-то заунывное демоны знают на каком языке. В руках у колдуна появилась увесистая каменная чаша и жертвенный нож с извилистым темным лезвием, всегда напоминавший мне плывущего ужа.

-- Пусть Кровь Земли смешается с твоей кровью, чтобы скрепить верность клятвы! - провозгласил он, выливая содержимое бутылочки в чашу.

Голос колдуна уже не был скрипучим, а подобно раскатам грома гремел под сводами храма. Колдун провел ножом по руке Энди, и струйка алой крови потекла в чашу, смешиваясь с жидкостью из подземного источника.

А потом появился ребенок, наверное родившийся совсем недавно, красный, сморщенный и голый. Кто его принес и положил на жертвенный камень, я заметить не успел, но он лежал там и истошно вопил.

-- Этот младенец предназначен в жертву богам Хаоса. И пусть его невинная кровь послужит великому обряду посвящения, скрепив верность клятвы! - Черный колдун протянул нож Энди, и тот покорно занес его над отчаянно верещащей жертвой.

'Это уже не Энди, - вдруг понял я. - Если бы это был Энди, никакая сила не заставила бы его убивать!' На душе стало так погано, будто по моей вине погиб друг. Я отшвырнул Сферу, смотреть, что будет дальше, не было никакого желания. Но звуки из-за двери все еще доносились до моих ушей, и я в глубине души надеялся, что детский плач, звучащий из-за двери бесконечно долгие мгновения, не оборвется.

Младенцу было явно не по себе, он просто зашелся плачем. Его визг заглушал пение людей в темных одеждах, но не смог заглушить голос Энди, ставший вдруг громким и решительным.

-- Я не убиваю детей! - заявил он совершенно с моей интонацией. Я чуть не свихнулся от радости и гордости за своего друга.

-- Во имя богов Хаоса, ты сделаешь это! - раздраженно приказал Черный колдун, но Энди уже вышел из-под контроля.

-- Никогда! - крикнул он. - Не нужен мне посох, полученный такой ценой!

-- Я заставлю тебя! - прошипел колдун.

В темноте Черной башни я с трудом разыскал погасшую Сферу Всевидения и велел ей снова показать Энди. Он так и стоял с жертвенным ножом в руке, а Черный колдун, размахивая посохом и неотрывно глядя ему в глаза, выкрикивал слова заклинания. Наверное, это было все то же заклятие Послушания, которое Энди применял к волкам. Оно было очень длинное, и на месте своего друга я не стал бы дослушивать его до конца. Энди на своем собственном месте тоже не стал. Он швырнул нож прямо в Бездну и с криком: 'Нет!' бросился в Черную башню.

-- Рик, спаси меня! Забери меня отсюда! - кричал он, захлебываясь слезами, когда я поймал его на лестнице. - Он не сказал мне... Я не думал... Я не хочу никого убивать, не хочу быть черным колдуном, не хочу...

-- Ладно, не скули! - прикрикнул я на мальчишку. - Сейчас я из твоего колдуна лепешку сделаю!

Через распахнутую Энди волшебную дверь Черной башни я ворвался в храм богов Хаоса. Если бы у меня был с собой меч, я бы не оставил в живых никого, кроме разве что все еще визжащего на холодном камне младенца, и никакой миролюбивый Энди меня не удержал бы - так я был зол. Первому досталось повелителю Тьмы. Он, с моей точки зрения, был единственным, кого следовало опасаться в этой компании. Со словами: 'Вспомни молодость, пройди Путем Избранных, старый мерзавец!' - я столкнул его в Бездну, куда он недавно отправил Энди.

-- Не много ли ты взял на себя, юный принц? - раздался знакомый насмешливый голос, и я узнал лорда Бернтона, самого могущественного из Темных лордов.

Есть у нас в Фаргорде лорды, занимающиеся на досуге черной магией и объединившиеся по этому поводу в так называемый магический орден. Некоторые из них полные бездари, некоторые кое-что действительно умеют, но народ их безумно боится, и даже отец слегка опасается, приглашает на заседания Королевского совета, прислушивается к их мнению и вообще старается поддерживать с Темным орденом наилучшие отношения.

Признаться, имея при себе из оружия всего два кинжала, я не горел желанием связываться с явившимися на церемонию в полном составе Темными лордами, поэтому выдавил из себя более-менее приветливую улыбку:

-- Какая приятная встреча, лорд Бернтон!

-- Приятная, говоришь? - усмехнулся Темный лорд. - Я рад, что не омрачил последних мгновений твоей жизни! - И он самым бессовестным образом выкрикнул короткое заклинание и запустил в меня шаром огня, сорвавшимся с конца посоха, который я сначала принял за факел.

-- Ты в своем уме, Бернтон?! - резко пригнувшись, вскрикнул я. - Я вроде бы пока еще не ссорился с Темными лордами, чтобы со мной так обращаться! Мне ничего не нужно от вас, кроме этого парня, которого Черный колдун чуть не угробил в Бездне!

От следующего огненного шара пришлось отскочить за колонну.

-- Избранник Духа Тьмы останется здесь, хочешь ты этого или нет, мальчишка! Ему предначертано стать великим чародеем, и не тебе менять его судьбу!

-- Его судьбу я менять не собираюсь, он станет великим чародеем и без вашей помощи. А вот вашу я могу изменить. В худшую сторону. Возможно, даже со смертельным исходом, если вы сейчас же не уберетесь из моего замка! - Из-за толстой колонны, полностью закрывавшей меня от огненных шаров лорда Бернтона, такая угроза звучала не особенно убедительно, и для пущей важности я добавил: - Между прочим, я принц, и вы обязаны мне повиноваться!

-- Наивный юнец! - захохотал Темный лорд. - Ты думаешь, королевская власть выше власти Темного ордена? Может, оно и так, но не здесь, не в храме богов Хаоса! Так что, с вашего позволения, принц, мы собрались, чтобы завершить обряд посвящения, и завершим его даже без Черного колдуна. Его тело все равно было бы принесено в жертву богам. Но прежде чем продолжить, мы расправимся с тобой, чтобы нам больше никто не мешал!

Ну почему все хотят меня убить? Просто шагу нельзя ступить, чтобы не нажить себе новых смертельных врагов! А между прочим, к Бернтону и другим Темным лордам я всегда неплохо относился, может, потому, что они никогда не лебезили перед отцом, как лорд Готрид и другие советники, не занимались разбоем, как какой-нибудь Килбер или Урманд, да и вообще были вполне достойными людьми. Сейчас же эти достойные люди задались вполне конкретной целью - превратить меня в горстку пепла или в хорошо прожаренный обед для тролля-людоеда, да и себя за компанию, потому что от огненных шаров, которыми они безуспешно пытались поразить меня, страдали их менее подвижные братья по ордену. Вокруг стоял удушливый дым, время от времени прорезаемый всполохами огня, горели черные мантии кое-кого из Темных лордов, с воплями бегавших по храму в поисках выхода, надсадно орал младенец на жертвенном камне. В общем, суматоха поднялась страшная, особенно после того, как я метнул в Бернтона, выкрикивающего какие-то заклинания, один из своих кинжалов и тот замолчал навеки, захлебнувшись кровью из пронзенного горла.

Я за руку выволок Энди, находившегося в состоянии, близком к обмороку, из-за двери Черной башни и под прикрытием дыма потащил его к колодцу, который вел в Бездну, туда, где, как я знал, начиналась лестница к подземному ходу.

-- Стой! - крикнул Энди, когда я уже облегченно перевел дух, почувствовав себя в безопасности. - Там этот малютка, они же его убьют!

-- Не убьют, а принесут в жертву! Будто ты не знал, что твой учитель обожает этим заниматься? - фыркнул я. - Ему же почти для каждого обряда нужны то кровь младенца, то сердце девственницы, то еще демоны знают какая гадость...

-- Старик - он злой, ему нравится убивать. Вот и тебе нравится, а я не могу... И вообще... Старик говорил, что я должен учить заклинания, а обряды мне ни к чему, потому что у меня дар... - Энди взглянул на меня виноватыми глазами, а потом вдруг с криком: - Я заберу его с собой! - рванул вверх по лестнице, обратно в храм.

-- Сиди уж, избранник Духа Тьмы! - Я поймал Энди за плечо и усадил на ступеньку. - Спасу я эту твою жертву, хоть это и бессмысленно.

-- Почему бессмысленно?

-- Раз уж этот ребенок предназначен богам Хаоса, он все равно умрет. Думаешь, я раньше не пробовал их спасать? Ты же знаешь, я люблю детей и терпеть не могу, когда их приносят в жертву. Да только все они потом умирают...

Глава 8 ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПРОШЛОЕ

'Странно, мертвые вроде бы не должны чувствовать боли', - подумал я спросонок, но мгновением позже уже стоял на ногах, держа в руке обнаженный меч и глядя, как в то место, где я только что лежал, одна за другой втыкаются стрелы. Одна из них совершенно некстати торчала из моего плеча и, мягко говоря, здорово мешала... Это же надо быть таким идиотом, чтобы заснуть посреди Лихолесья, имея на попечении компанию, состоящую исключительно из стариков, женщин и детей!

Уже неделю мы держали путь в сторону ущелья Потерянных Душ. Мы - это не просто я, Энди и Энлика, а еще Керниус и Солнышко с младенцем. С Солнышком все ясно, она вцепилась мертвой хваткой в спасенную нами жертву, заявив, что этот ребенок послан ей Светлыми богами для осуществления ее заветной мечты. Мечта, конечно, была самая благородная, тем более что устроить свой притон, тьфу, то есть приют она собралась в храме Светлых богов у Вальдейна, и я искренне надеялся, что добрый эльф не будет особенно возражать. А вот Керниус... Зачем он увязался за нами? Кажется, Белый маг имел какие-то свои планы относительно моего друга, и мне это страшно не нравилось. К тому же из-за него мы шли чрезвычайно медленно. Старик наотрез отказался сесть на лошадь, заявив, что не собирается изменять своей привычке путешествовать пешком, а Энди и Солнышко его поддержали. Вот и пришлось мерить шагами дороги, что вели от Черного замка к Алмазным горам через леса, холмы и болота. Одна Энлика гордо восседала на Счастливчике. Хорошо хоть, что никакой погони за нами не было. Хотя нет, наверное, была - отец не мог не послать нам вдогонку отряд наемников. Первые три дни я дергался от каждого шороха, но потом понял, что нас, скорее всего, ищут на дороге к Кровавому перевалу. Слишком много я болтал спьяну, что пойду в Эльмарион убивать дракона, и слишком много народу слышало об этом в 'Сломанном мече' во время прощального пира, который я закатил там для всех желающих.

Энди был целиком поглощен разговорами с Керниусом о магии, Солнышко, за пределами 'Сломанного меча' ставшая на удивление замкнутой, без устали нянчилась с младенцем, вопреки моим мрачным прогнозам совершенно не собиравшимся умирать, так что у меня было полно свободного времени, которое я почти полностью посвятил своей маленькой племяннице. Благодаря Керниусу, заставившему ее забыть события той страшной ночи, когда она потеряла родителей, Энлика снова стала прежней веселой девчонкой, и я от скуки старательно воспитывал из нее парня, обучая обращению с оружием.

Всю неделю я честно не сомкнул глаз. Бесконечно длинные ночи, которые мои подопечные тратили на сон, я посвящал тренировкам и снова был в такой отличной форме, что мог сражаться хоть с целой армией наемников Сегарта. Правда, не заснуть на ходу становилось с каждым днем все труднее. Так продолжалось, пока в один прекрасный день, вернее, вечер, когда солнце уже скрылось за деревьями и вокруг нашего костра сгустились сумерки, колдуны наконец прервали свою увлекательную беседу и обратили взоры на мою сонную физиономию.

-- Ты выглядишь усталым, Черный принц, - заметил Керниус. - Я бы посоветовал тебе отдохнуть этой ночью. В Лихолесье всякое может случиться. Завтра в пути мы можем столкнуться с разбойниками.

-- Оставь его, Керниус, - сказал, зевая, Энди. - Легче усыпить всех разбойников Лихолесья, чем заставить Рика уснуть. Он же вообще никогда не спит, разве что его зельем каким-нибудь напоить, да и тогда проспит лишь до первого кошмарного сна.

-- И ты никогда не пытался избавить его от этих кошмаров?

-- Нет. - Энди удивленно поднял брови. - А что, есть заклинание, избавляющее от сновидений?

-- Дело не в сновидениях, - принялся рассуждать Керниус. - Сны снятся людям всегда, только не всегда люди их помнят. Но если человеку изо дня в день снятся только кошмары, для этого должна быть какая-то причина. И именно на эту причину надо воздействовать с помощью магии, чтобы он смог спать спокойно. Вот, например, если принц чего-то боится и это преследует его во сне, можно...

-- Нет, Рик, по-моему, вообще ничего не боится, - уверенно заявил Энди. - А снится ему все время одно и то же - смерть его брата-близнеца, убитого еще в детстве.

-- Да, такое лучше забыть. Я мог бы...

-- Слушай ты, колдун, оставь мои кошмары в покое! - набросился я на старика. - Я не желаю ничего забывать и никому не позволю колдовать надо мной!

-- Чего ты так испугался, Черный принц? Я же только хочу помочь тебе!

-- Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, тем более в твоей, эльмарионец.

-- Вот видишь, - вздохнул Энди. - Всегда он так, этот Рикланд! Хочешь ему сделать добро, а он не позволяет. Хотя его тоже можно понять. Он совершенно не переносит магии.

-- Совсем не обязательно сообщать это каждому встречному колдуну, - нахмурился я.

-- Напрасно ты не доверяешь мне, Черный принц, - тоном глубоко несчастного человека проговорил Керниус. - Я желаю тебе только добра...

-- Любимая фраза лорда Готрида! - прыснул я. - Забавно, все желают мне добра! Взять, к примеру, отца. Он так сильно желает его мне, что даже заточил в башню, чтобы я не сбежал от его доброты. А русалки с Русалочьего озера? Они уверяли, что меня ждет вечное блаженство, только для этого я сначала должен утонуть. А что означает твоя доброта, Керниус? Я вообще не понимаю, чего тебе от меня надо. Ты хочешь увести с собой Энди? Или тебе нужна должность при дворе? Или - мой меч на стороне Светлых богов? Или...

-- Истинное добро не бывает корыстным, - раздраженно оборвал меня маг. - Я хочу помочь тебе просто потому, что молодой человек твоего возраста должен спать ночью никак не меньше, чем такой старик, как я. Это в моем возрасте люди страдают бессонницей, а в твоем сон необходим, как воздух.

Керниус отчитывал меня, как мальчишку, а я смотрел в его бесцветные, по-стариковски слезящиеся глаза и старательно делал вид, что слушаю его разумные доводы, а на самом деле успешно пропускал их мимо ушей. 'Ну чего он привязался! - недоумевал я. - Какое ему дело до того, что мне необходимо? Ведь, если рассуждать логически, я должен быть его врагом, и ему вообще полагается желать мне смерти. Или он надеется, что я убью дракона и верну эльмарионцам их земли? Наивный старик! Эльмарионские земли присоединятся к владениям отца. Фаргорд станет самым великим королевством, и никакие Светлые боги этому не помешают!'

-- А сейчас ты заснешь, - внезапно услышал я и почувствовал легкое головокружение.

-- Какого лысого... - с трудом пролепетал я заплетающимся языком и мешком рухнул на землю.

-- Ничего не бойся, я буду с тобой... - донеслось до меня сквозь плотную пелену надвигающегося сна.

Вообще-то ничего не изменилось. Мы точно так же сидели у догорающего костра, а вокруг мирно посапывали мои подопечные.

-- Сейчас я почти всемогущ, - торжественно заявил Керниус.

-- Ты можешь вернуть Рила?

-- Нет. На такое способна разве что Владычица снов. Только она может посредством сна влиять на реальность. Но думаю, что и она не сумела бы изменить прошлое.

-- А что ты тогда можешь?

-- Я могу заставить тебя забыть смерть брата и никогда больше не видеть ее во сне. Ты будешь думать, что он жив, просто живет где-то далеко...

-- Знаешь, Керниус, если ты вобьешь мне в голову такую глупость, я отправлюсь на его поиски и успокоюсь, пожалуй, только в Лучшем мире после того, как найду его там. Зря ты все это затеял. Мой брат умер, я виноват в его смерти и должен расплачиваться за это. И вряд ли в твоих силах изменить что-нибудь.

-- Ты виноват в смерти брата?

-- Конечно. Если бы я не оставил его одного или хотя бы успел прибежать и спасти или погибнуть вместо него... Ведь орки должны были убить меня, а не Рила...

-- Ты хочешь отдать свою жизнь, чтобы спасти его?

-- Конечно! Если б я только мог вернуть прошлое!

-- Ну такую возможность я вполне могу тебе предоставить. Ты увидишь, что могло бы случиться...

Я не дослушал. Издали, как всегда, донесся голос Рила, и я помчался на помощь.

На этот раз я успел. Рил был жив.

-- Рик, помоги! - отчаянно кричал он, сидя на земле и медленно отползая от троих наступающих на него орков очень неудобным, на мой взгляд, способом. Кажется, от испуга он забыл, зачем человеку ноги... Мой меч, полученный от Ленсенда, валялся рядом, но Рилу, похоже, даже в голову не приходило воспользоваться им, чтобы защитить себя.

-- Я здесь! - что есть силы заорал я. Голос прозвучал по-мальчишески звонко. Я снова был ребенком, ровесником Рила, как две капли воды похожим на него, маленьким, слабым и безоружным, если не считать ножа в сапоге.

Огромный кривоногий орк обернулся на мой крик. Он гнусно усмехнулся и подкинул в когтистой лапе тот самый нож, которым был убит Рил, будто прикидывая, в кого его лучше метнуть, в меня или в братишку. Я знал, что орка зовут Кенрат и справиться с ним семилетнему мальчугану непросто даже один на один, а с ним было еще двое дружков. Неприятно, конечно, но, чтобы остановить меня, нужно было нечто большее. Не зря же орки прозвали меня Бешеным.

Сколько раз я представлял, как разделался бы с ними, будь у меня такая возможность! Сейчас возможность представилась. Я выхватил нож из сапога. Какой там глаз у тебя не видит, проклятый Кенрат? Получи во второй!

Нож вошел точно в глазницу. Кенрат дико взвыл, рухнул на землю и принялся кататься по ней, раскидывая по сторонам клочья мха и изрыгая самые ужасные оркские проклятия, какие только мне доводилось слышать в своей детской, да и недетской, жизни.

Я торжествовал. Самый серьезный из врагов был теперь не опаснее бочонка с пивом, который рыжий Раф выкатывает из винного погреба по праздникам для увеселения народа. Убить двух других орков проще простого. Надо только подобрать меч, но сначала...

-- Убирайся отсюда, быстро! - заорал я на Рила, по-прежнему сидевшего, съежившись, на земле.

-- А как же ты, Рик? - пролепетал братишка, не двигаясь с места.

-- Катись к демонам, в кусты, куда-нибудь! - Я изо всех сил толкнул его в заросли можжевельника. Я всегда был сильнее брата, и тот прямо-таки кувырком полетел. Обруч наследного принца свалился с его головы. Я поднял его и надел на свою, так привычнее, а то непослушные волосы постоянно лезут в глаза, хоть шнурком их перевязывай, как девица... Да и вообще, отличить нас можно только по этому обручу. Еще, конечно, по знаку проклятия, но его мало кто видел.

-- Эй, вы, глупые орки, я здесь! - весело крикнул я, поднимая с земли свой первый настоящий меч. - Вам приказано меня убить? Попробуйте!

Дважды повторять не пришлось. Орки бросились ко мне, как будто я посулил выпивку тому, кто добежит первым. Хотя вполне возможно, именно это им и обещали за мою голову. Это уже потом лорд Готрид стал назначать награду посущественней...

Земля содрогалась от топота ног, кривые сабли свистели в воздухе, и 'добрые' пожелания, которыми сопровождали орки каждый свой неудачный удар, сливались в одно бесконечное проклятие. Братишка Рил тихо поскуливал где-то рядом, но мне было не до него. Я должен был убить орков, и тогда... Что будет тогда, я не знал, но определенно что-то очень хорошее. Наверное, мы будем жить долго и счастливо и уж обязательно умрем в один день. Или лучше нет... А то в свое время, впервые услышав от лорда Окснета сказку с подобным счастливым концом, я удивленно спросил: 'Почему в один день? Их что, убили?' Не надо нам такого счастья...

Честно говоря, мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем я расправился с этими двумя орками. Что делать, если для семилетнего мальчишки каждый орк все равно что горный тролль для взрослого, - замучаешься, пока убьешь, если, конечно, не застанешь врасплох или не обманешь. А перехитрить орка гораздо труднее, чем тролля. Эти кровожадные уроды не станут колотить друг друга только ради того, чтобы доказать своей предполагаемой жертве, кто из них достоин убить ее первым.

Внезапности я лишил себя сам, хитрость в голову не приходила, не до того было. Зато был многолетний опыт уничтожения орков, который, видимо, по рассеянности Керниус забыл отнять у меня, в отличие от силы, роста и оружия, и я дрался, используя изученные мной за шестнадцать лет жизни приемы, честные и не очень.

Примерно через час я гордо оглядел дело рук своих. Два орка валялись бездыханными трупами, Кенрат, умудрившийся вырвать нож из глазницы, пошатываясь, бродил неподалеку, то и дело натыкаясь на стволы деревьев и оглашая лес гнусными ругательствами, смотреть противно! Я отвернулся и помахал брату окровавленным мечом:

-- Эй, Рил, вылезай! Орки больше не опасны! - закричал я и в следующее мгновение почувствовал смертоносный ожог острой стали между лопаток. Кто ж знал, что Кенрат умеет метать ножи на звук...

Тут бы мне и проснуться, но сон продолжался. Я видел свое тело с торчащей из спины рукояткой ножа, плачущего над ним Рила и слепого Кенрата, спотыкающегося, налетающего на деревья, но все же удирающего в сторону Черного замка. Я смотрел на все это как будто со стороны и удовлетворенно думал: 'Что ж, так даже лучше, - я погиб в бою, Рил станет королем. Наверное, так и должно быть по справедливости... '

А потом... Потом появились хмурые наемники во главе с лордом Деймором. Их привел слепой Кенрат, по нюху, не иначе. Рила грубо оттащили от моего бездыханного тела.

-- Ты бы с ним поделикатнее, Крисан, - проворчал лорд Деймор. - Принц все-таки.

-- Да я ему за нашего Малыша голову готов оторвать! - сквозь зубы процедил Крисан.

'Вы что, ума лишились? - пытался кричать я. - Не понимаете, что Рил не убивал меня?' Но меня никто не слышал...

Моя история начала повторяться, только теперь главным действующим лицом в ней был Рил. На Королевском суде его обвинили в убийстве наследника престола с целью самому получить корону. Оправдаться мой маленький добрый братишка не сумел. Ему даже в голову не пришло вызвать Кенрата на Божий суд. И Рила заточили в башню Отчаяния.

Коварный план лорда Готрида почти удался. Я был мертв, Рила ненавидел весь замок, начиная с отца и кончая последним метельщиком. А главное, наемники мечтали отомстить за мою смерть, и это значило, что вскоре между лордом Готридом и короной не останется никого, кроме самого короля, который не может подняться с трона...

Первой же ночью Рил увидел во сне мою смерть.

-- Убегай из замка! - твердил я, умирая, но сам понимал, что это невозможно. Не выбраться братишке Рилу из башни Отчаяния, а если и выбраться, куда он пойдет? К Ленсенду? А кто сказал, что Ленсенд ему поверит, если не поверил даже мудрый отец?

'Что я наделал! Как мог я умереть, оставив брата совсем одного! Нет мне прощения!' - вот что думал я в тот момент, когда меня разбудила безжалостная стрела, угодившая в плечо. И как же я обрадовался, когда понял, что все-таки жив, а Рил не в башне Отчаяния, а в Лучшем мире, где, по моему глубокому убеждению, хоть и скучновато, но все-таки гораздо уютнее.

Глава 9 ЛИХОЛЕСЬЕ

Я мельком оглядел полянку, на которой накануне мы разбили наш лагерь под открытым небом. Убитых поблизости не было, из чего я заключил, что, возможно, мои друзья живы. Так или иначе, но быть мишенью для стрел в мои ближайшие планы не входило, и для начала надо было решить эту небольшую проблему. 'Ну ладно, попробуйте в меня попасть, когда я не сплю, - подумал я, - а то в спящего и трехлетний ребенок попадет'. Я обломил древко торчащей из плеча стрелы, чтобы не мешала двигаться, резко отпрыгнул в сторону, кубарем прокатился по траве подальше от того места, где только что спал, вскочил на ноги и очень быстро, зигзагами побежал к дереву, за которым прятался ближайший ко мне стрелок. Несколько стрел просвистели около самого уха, но я был уверен, что ни одна из них не достигнет цели. Нет, шесть не отличающихся меткостью лучников, которые не смогли убить меня, пока я спал, не смогли бы в меня попасть, даже если бы я двигался двое медленнее. Когда я добежал до парня, тот, по-моему, даже не понял, как я его обезоружил. Дальше все стало как-то слишком просто. Этот бедолага замечательно сыграл роль моего щита. Правда, его слишком быстро убили его же собственные приятели, и он перестал идти сам. Но я уже был недалеко от второго стрелка. С ним я проделал примерно то же самое. Этого приятеля его друзьям убивать уже не захотелось. Они выхватили мечи, решив, что так им будет проще со мной разделаться. Кажется, они не догадывались, с кем имеют дело, иначе знали бы, что драться со мной на мечах воинам вроде них - дохлый номер. Эти парни совсем не умели обращаться с оружием. Они подбегали ко мне один за другим и, можно сказать, сами напарывались на мой меч. Вскоре все эти гope-вояки лежали в живописных позах на траве и портили своим видом окружающий пейзаж. Терпеть не могу, когда в лесу валяются трупы! Надо было оставить кого-нибудь в живых и хотя бы поинтересоваться, что им, собственно, от меня было надо и куда они дели Энди, Энлику и всех остальных, и заодно заставить закопать все это безобразие, но я, когда дерусь, не умею обдумывать планы на будущее.

От тщетных попыток разобраться в следах, затоптанных мною же самим, меня оторвал тихий свист. Кто-то насвистывал задорную мелодию. Свист приближался и приближался, пока из-за деревьев не показалась черная одежда Энди. Он шел и свистел, таща здоровенную охапку хвороста.

-- А, ты уже проснулся, - весело сказал он, сваливая хворост в потухший костер. - Ты так сладко спал, что мы решили тебя не будить. Я тут принес кое-что нам на завтрак. А это что за трупы? Ты что, теперь каждое утро будешь разминаться таким образом? Где ты раздобыл этих несчастных, убийца?

Я был так рад, что с Энди ничего не случилось, что даже забыл обидеться.

-- Где Энлика? - вместо ответа спросил я.

-- Кажется, Солнышко взяла ее с собой. Керниус сказал, что тут недалеко есть деревня, и она пошла купить молока для ребенка.

-- А сам он где?

-- Где-то здесь, недалеко, собирает травы. Да что ты так волнуешься? Какую опасность, кроме тебя, можно встретить в этом лесу?

Я молча ткнул пальцем в обломок стрелы, все еще торчавший из плеча.

-- Ты хочешь сказать, те люди в тебя стреляли? - У Энди был такой ошарашенный вид, будто я всю жизнь только и занимался тем, что убивал ни в чем не повинных людей, а сейчас вдруг изменил своей привычке и наконец-то убил кого-то за дело. Правда, удивлялся он не долго, а, вспомнив о добровольно возложенных на себя обязанностях моего лекаря, принялся почти безболезненно вытягивать стрелу из моего плеча и заодно очень ощутимо копаться в моих мыслях. - Да не переживай ты так! - успокаивал он меня. - Этим людям, наверно, захотелось привезти лорду Готриду твою голову, вот они на тебя и напали. А твоя Энлика им не нужна вовсе. Ну хочешь, в сферу посмотрим?

-- В какую сферу?

-- Всевидения, естественно. Ты же ее мне отдал, когда мы убегали. Или ты думал, я ее вернул в Черную башню?

Энлика бежала вдоль дороги, таясь за деревьями, а по дороге, испуганно озираясь по сторонам и судорожно прижимая к себе младенца, шла Солнышко в сопровождении трех развеселых разбойников, один из которых время от времени подталкивал ее в спину заряженным арбалетом.

-- Куда они ее ведут? - спросил я, понимая, что едва ли дождусь ответа. Вряд ли Энди знакомы здешние лесные тропы. И почему с помощью Сферы Всевидения нельзя найти дорогу туда, где раньше никогда не был? Энди рассказывал, что какой-то древний колдун мог использовать ее, чтобы перемещаться в места, которые в ней видел, но ни в одной из книг обширной библиотеки Черного замка он не нашел даже намека на подобное заклинание.

Мы усиленно спорили, что делать: скакать неизвестно куда на выручку бедной Солнышко или посмотреть в Сферу и подождать, как развернутся события, когда подошел Керниус.

-- Эта дорога ведет к гостинице, - уверенно сказал он, едва взглянув в Сферу. - Туда можно попасть и по нашей дороге, если свернуть на тропу, скрытую за большим замшелым валуном на обочине. Будь осторожен, в этой гостинице настоящий разбойничий притон, - предостерег старый волшебник, видя, что я вскочил на коня. - Там могут раздеть путника до нитки, если, конечно, он не маг. А лучше дождись нас. Думаю, я бы сумел убедить разбойников отпустить девочку.

-- Чтобы они потом поймали других? Нет уж, я разберусь с ними раз и навсегда!

-- Опять всех поубиваешь? - нахмурился Энди.

-- Нет, награжу по-королевски! - огрызнулся я и ускакал.

Гостиница действительно оказалась недалеко от поросшего мхом булыжника, перегородившего дорогу, если, конечно, можно назвать гостиницей полусгнившую покосившуюся деревянную хижину с вывеской, на которой было, наверное, когда-то что-то написано или нарисовано, но сейчас просто расползлись серые пятна. Тем не менее у коновязи стояло пять или шесть лошадей, одна из которых явно выделялась среди своих соседей. Поистине, эта лошадь могла бы занять достойное место в королевской конюшне. Кажется, Счастливчик полностью разделял мое мнение по этому поводу. Он радостно заржал и галопом подлетел к этой прекрасной кобыле. И только тут я узнал Ласточку, нашу Ласточку, украденную, по словам Васка, разбойничьим атаманом из королевских конюшен. Вот и повод заглянуть в эту забегаловку, не возбуждая подозрений и не подвергая опасности жизнь Солнышка или Энлики, если разбойникам удалось ее поймать. Насколько я знал из собственного опыта, когда хочешь кого-нибудь освободить, лучше не распространяться на эту тему, а то можно освободить уже мертвецов.

Ласточка тоже узнала меня и, как могла, выражала свою радость по поводу нашей встречи, когда из гостиницы вышел здоровенный мужик с таким круглым брюхом, что, не будь у него лохматой бороды, я бы, пожалуй, принял его за беременную великаншу.

-- Эй, малец, что это ты тут вертишься около лошадей? - набросился он на меня.

-- Не твое дело, - огрызнулся я. - Не ты же хозяин лошади.

-- Я - хозяин гостиницы, а это лошади моих постояльцев. Если хоть одна пропадет...

-- Слышишь, Счастливчик? - обратился я к своему коню и очаровательно улыбнулся. - Этот толстопуз думает, что я хочу украсть лошадь, украденную из королевской конюшни. Неужели я так похож на конокрада?

Возможно, до хозяина дошло, что я больше похож на богатого клиента, чем на конокрада, а может, он понял, что обаятельная улыбка в моем исполнении не предвещает ничего хорошего, или заметил меч.

-- Ну что вы, благородный лорд, я вовсе не хотел вас оскорбить, - залебезил он. - Передохните с дороги в моей гостинице. У меня есть недурственное вино, еда и постель. Все, что нужно благородному лорду.

'Спасибо, что пригласил, хоть приступом эту твою забегаловку брать не придется', - удовлетворенно подумал я и благосклонно сказал согнувшемуся в поклоне хозяину гостиницы:

-- Ладно, хозяин, ты так заботишься о лошадях, что я, пожалуй, прощу тебя. Напои моего коня и смотри, чтобы его не украли, и эту лошадь тоже, я ее сейчас куплю, так что, если она пропадет, я тебя за уши подвешу к твоей облезлой вывеске!

Хозяин, благоразумно промолчав, взял ведро и пошел за водой для коня; то ли я его напугал, то ли он просто не хотел терять золото, которое надеялся с меня получить. А я вошел в покосившуюся дверь, из-за которой явственно доносились слова неприличной песни и оглушительный хохот.

Внутри гостиница и вправду напоминала разбойничий притон. За большим, залитым пивом столом сидела какая-то пьяная компания, состоявшая из пары десятков развеселых молодчиков и трех неопрятных девиц, и, яростно размахивая огромными кружками и еще более огромными ножами с нанизанными на них огрызками мяса, хрипло пела:

Мы охотнички лихие,

Мы хозяева лесов,

Отбираем золотые

У прохожих и купцов.

За мешочек золотых

Мы в живых оставим их.

Мы не нищие-бродяги,

Не разбойнички,

Мы трудяги-работяги,

Ох-охотнички!

Если путник по дороге

Свои деньги потерял,

Мы не будем слишком строги,

Можем взять взамен товар

Или пару лошадей,

Раз нет денег у людей.

Мы не нищие-бродяги,

Не разбойнички,

Мы трудяги-работяги,

Ох-охотнички...

Во главе стола сидел хорошо одетый бородатый человек, в котором я узнал своего недавнего 'спасителя' - разбойничьего атамана, так неудачно метнувшего нож мне в бок. Увидев меня, он цыкнул на свою компанию. Песня смолкла, и все так уставились на меня, будто в эту гостиницу раньше никогда не заходили посторонние.

-- Ой, кто к нам пожаловал! - как-то очень радостно воскликнул один из разбойников. - Благородный лорд с кучей денег. В нашем захолустье давно не появлялись благородные лорды.

-- Нет, вы даже не представляете, парни, кого занесла к нам судьба! - возразил ему атаман, расплываясь в улыбке. - Это же его высочество принц Рикланд собственной персоной. Не иначе явился поблагодарить меня за то, что я помог ему бежать из тюрьмы, или за то, что я, по доброте душевной, сохранил ему жизнь. Заходите, принц, выпейте с нами. - Он смахнул со стола какой-то мусор и налил в кружку пива. - Присаживайтесь.

Компания дружно загоготала. Как видно, у них была своя версия нашего с атаманом побега из темницы.

Садиться за их липкий стол мне не хотелось, поэтому я выдернул из-под чьего-то зада стул и сел около двери. Человек, слетевший со стула, бросился на меня с кулаками, но атаман остановил его и ехидно обратился ко мне:

-- И вы не боитесь путешествовать без охраны, принц? В моем лесу полно разбойников.

-- Так эти парни, которые напали на меня утром, были разбойники? А я-то все думал, чего им от меня понадобилось...

-- И где сейчас эти ребята? - настороженно спросил атаман.

-- На полянке недалеко от дороги. Там еще ручеек протекает, знаешь?

-- Странно, что они тебя отпустили целым и невредимым, - пробормотал атаман. Он что-то сказал одному из компании, и тот вышел из гостиницы. - Так зачем вы пожаловали сюда, принц? Неужели вам так надоела ваша бесценная жизнь? Или вы думаете, что, с тех пор как вы открыли мою камеру, я питаю к вам дружеские чувства?

-- Я тоже не питаю к тебе дружеских чувств, атаман, особенно после того, как увидел лошадь у коновязи. Это определенно лошадь из королевской конюшни, но я не жадный и, так и быть, могу ее у тебя купить...

-- Лошадь... Какая лошадь? У коновязи стоит много лошадей.

-- Та, которая лошадь, а не кляча, разве не ясно?

-- Это моя лошадь, и она не продается, - резко сказал атаман. Кажется, он начал злиться.

-- Может, тогда скажешь хотя бы, кому достанется эта лошадь после твоей смерти. У тебя есть наследники?

-- Какое тебе дело до моих наследников, мальчишка? - Кажется, он уже разозлился.

-- Я бы мог поговорить с ними о покупке лошади, а то, боюсь, ты меня плохо понял. Я очень хочу вернуть эту лошадь, и мне все равно, у кого я ее куплю. Но если у тебя нет наследников, ты не будешь возражать, если после твоей смерти я заберу ее просто так?

-- Боюсь, что к тому времени лошадь состарится и умрет, только гораздо раньше у нашего юного принца не останется за душой ни гроша! - засмеялся атаман. Компания подхватила. Я тоже посмеялся за компанию, а потом с улыбкой спросил:

-- Вы думаете, пятилетняя кобыла может состариться за полчаса?

-- За полчаса?

-- Столько или чуть меньше ты еще проживешь, если не станешь сговорчивей...

-- Ах ты, нахальный щенок! - взревел атаман. - Ты думаешь, если я не убил тебя там, в темнице, не сделаю этого сейчас? - И он метнул в меня здоровенный нож, больше подходящий для разделки мяса, чем для метания.

В отличие от неприятного для меня случая в темнице на этот раз я, не поднимаясь со стула, с легкостью поймал нож за рукоятку, подкинул в руке и, придя к выводу, что баланс на удивление приличный, сунул за пояс - пригодится. Разбойники начали издавать всякие уважительные звуки, начиная от кряканья и кончая сопением, а атаман рассвирепел окончательно. Он выхватил меч и, расталкивая своих приятелей и опрокидывая стулья, бросился ко мне.

Признаться, именно такой реакции я и добивался от него с самого начала. Теперь, когда Энди начнет обвинять меня в жестокости, я смогу честно сказать, что на меня напали и я вынужден был защищаться.

Атаман бежал на меня, а я продолжал сидеть на стуле, положив ногу на ногу, глядя ему в глаза со своей неизменной кривой усмешкой, только чуть качнулся вбок, уклоняясь от удара, и уже потом, когда клинок атамана рассек воздух за моим плечом, вскочил и приложил беднягу лбом о дверной косяк. От души приложил, так, что по сосновому косяку пошла длинная трещина, а атаман обмяк и, недоуменно глядя в пространство, сполз на пол.

Разбойники повскакивали с мест. Их общее настроение можно было выразить одной короткой фразой: 'Наших бьют!' На самом деле фраз было гораздо больше, потому что почти каждый разбойник изрек по моему адресу если не грязное ругательство, то угрозу или пожелание скорой смерти, а уж о том, какая началась беготня и толкучка, и говорить нечего. Обычно я плохо помню, как сражаюсь, когда на меня нападают больше пятерых. В памяти остается только общее впечатление. В данном случае создавалось впечатление, что гораздо больше, чем убить меня, разбойникам хотелось переломать мебель в гостинице и перебить всю посуду. В воздухе носились стулья, с грохотом разбиваясь о стены, лязгали мечи, перерубая перила лестницы, свистели длинные цепи с шипастыми шариками на концах, со звоном разбивая выстроившиеся на стойке бара кувшины с пивом. А я бил всех, кто попадался под горячую руку, не особенно разбираясь, кто из разбойников отъявленный злодей, а кто просто жертва обстоятельств. Меня тоже пытались бить, но у них получалось гораздо хуже, потому что я имею привычку опережать любого. Мне некогда дожидаться, когда все эти сильные, но страшно нерасторопные увальни обрушат на меня, бедного, свои сокрушительные удары. А вообще, если говорить откровенно, с техникой у разбойников было не очень, особенно если сравнивать с людьми лорда Сегарта, которого после последней встречи с его людьми я даже зауважал, посмертно. Так что я, не особенно утруждая себя, веселился, пока не вернулся парень, которого, кажется, послали выяснить, почему разбойники, напавшие на меня в лесу, так и остались там.

-- Гляди, атаман! Я эту соплячку поймал, которая в Тингла стреляла! Кусается стерва! - еще с порога рявкнул он, держа под мышкой змеей извивающуюся Энлику. Все его внимание было целиком поглощено этим маленьким демоненком, и того, что атаман больше не сидит за столом, а мирно отдыхает у него под ногами, он просто не заметил.

Зато Энлика заметила меня и закричала:

-- Рик! Это разбойники! Они Солнышко с малышом схватили!

Пронзительный детский голосок, казалось, привел атамана в чувство.

-- Так ты за девкой пришел, королевский ублюдок! - прошипел он, потирая шишку на лбу. - Так нет, не получишь ты ее, твоя девка - моя часть добычи! Или нет... Эй, парни, я отказываюсь от своей доли, девка ваша! - крикнул он оставшимся в живых разбойникам, которые, тут же забыв обо мне и нескольких раненых и убитых, с радостным ревом ринулись в узкую дверь под лестницей.

Атаман расплылся в гадкой ухмылке, видно, хотел сказать мне что-нибудь утешительное, но не успел. Разрубил я его с двух рук от макушки до пупка, а следующим ударом снес голову парню, все еще державшему Энлику.

Девочка глядела на меня полными ужаса глазами, будто я - это не я вовсе, а Сегарт, убивший Ленсенда. От мельком брошенного на нее взгляда на сердце стало холодно и противно, но мне было не до нее. Ведь дюжина здоровенных мужиков - это, пожалуй, слишком даже для Солнышка, хоть про нее и рассказывали, что в 'Сломанном мече' она и оркам не отказывала, было бы заплачено.

Дверь под лестницей, оказавшаяся черным ходом, вывела меня на задний двор, весь заставленный полуразвалившимися телегами и поломанными каретами. Я появился вовремя. Не знаю, откуда выволокли Солнышко разбойники, но позабавиться с ней они решили именно здесь. И не успели.

Первый же мерзавец, осмелившийся задрать ей подол, получил в спину нож своего атамана. Остальные опомнились и достали оружие, но только к тому времени я уже успел зарубить еще троих. Обычно я не нападаю первым, тем более сзади, но тут был явно не тот случай.

Разбойникам стало не до Солнышка. Печальная участь товарищей значительно уменьшила их интерес к противоположному полу, да и я со своим мечом был достаточно веским аргументом для того, чтобы оставить девушку в покое. Шестеро похрабрее предприняли попытку отстоять свою жизнь, сражаясь, а двое трусов просто удрали с глаз долой. А я... Нельзя сказать, что я дрался, нет, я просто убивал врагов, используя грязные приемы, которых нахватался от наемников, но применял только в исключительных случаях, добивая лежачих и раненых и совершенно не думая о собственной шкуре, потому что был злющий, как тысяча демонов, выставленных из преисподней зимой на мороз. Шкуру зловредные разбойники мне все-таки продырявили, зато сами лишились кто головы, кто других выступающих частей тела, но абсолютно все - жизни, после чего дрожащая, как загнанная лань, Солнышко смогла наконец вылезти из-под телеги, куда благоразумно спряталась, едва ее перестали держать.

Никогда еще ни одна женщина не смотрела на меня такими глазами. Да и слов таких ни от одной женщины я не слышал.

-- Умоляю, только не прогоняй меня, - давясь слезами, шептала Солнышко. - Мне ничего от тебя не надо, ни денег, ни замков, и жениться на мне не надо, просто позволь мне быть рядом с тобой. Ведь я умру без тебя! - Уткнувшись носом мне в плечо, она разревелась.

И вовсе я не собирался ее прогонять. Я вообще не понимал, как мог жить раньше и не видеть, какая эта Солнышко красивая. У меня как будто только что открылись глаза, и я с удивлением обнаружил, что волосы, всегда казавшиеся мне рыжими, на самом деле золотые, как у прекрасной девушки из моих грез, и носик совсем не курносый, а просто чуть вздернутый, а веснушки... это же здорово, когда у девушки такие симпатичные веснушки, так бы и целовал их всю жизнь! А фигура у Солнышка, между прочим, получше, чем у Детки, просто она никогда не носила таких вызывающих платьев... Все-таки как славно, что я спас ее! Я чувствовал себя большим и сильным, ну прямо как Гунарт. Робость, которую я всегда испытываю в обществе женщин и на которую у меня даже намека не бывает ни в одной драке, по-видимому, сочла, что драка еще не окончена, так что я без тени смущения гладил Солнышко по золотым, удивительно приятным на ощупь волосам и плел всякую чушь, какую обычно от чистого сердца говорят влюбленные идиоты, а потом даже поднял на руки и поцеловал эту милую девушку.

Не знаю, что это было - от души презираемое мной плотское наслаждение или все-таки чистая и светлая любовь, на которую, по моим мрачным прогнозам, я вообще не был способен, но чувствовал я себя на вершине блаженства. Я был готов целовать Солнышко всю оставшуюся жизнь, тем более что она отвечала с такой страстью, что ясно было - она ничего не будет иметь против, если я и дальше продолжу в том же духе. И плевать мне было на то, что нас могут увидеть, и на гадкое чувство тревоги, навязчиво твердившее мне откуда-то из глубины сознания, что не может все быть так хорошо и распрекрасно и что сейчас что-нибудь обязательно случится...

Я стоял посреди заднего двора облезлой гостиницы, сжимая Солнышко в объятиях и ничего не замечая вокруг, и опомнился, только когда она внезапно перестала отвечать на мои поцелуи, а я почувствовал на языке соленый вкус крови. Я еще успел поймать недоуменный взгляд ее зеленоватых глаз, прежде чем сообразил, что вместо своей только что обретенной любви держу на руках бездыханное тело с торчащим между лопатками арбалетным болтом. А вокруг не было ни души, чтобы отомстить...

'Ты будешь терять всех, кого любишь... ' - так проклял Данквил наш род. Нет, мне нельзя любить. Никого! Но я все равно любил. И кое-кто из тех, кого я любил, были еще живы. Энлика, например. А я бросил ее одну в страшном разбойничьем притоне среди крови и трупов! О боги Хаоса, будьте вы прокляты!

Перепуганная до полусмерти девчонка по-прежнему сидела в луже крови, боясь пошевелиться от страха. Еще бы, разбойник, умирая, так ее и не выпустил. Кому ж приятно вдруг оказаться в руках у мертвеца и падать на пол вместе с ним? Я опасался, что она опять перестанет говорить, но на этот раз обошлось. Стоило взять ее на руки и выдавить из себя подобие улыбки, как она с облегчением вздохнула и доверительно сообщила:

-- Ой, Рик, у тебя было такое страшное лицо, что я даже испугалась.

Глава 10 ЗВЕЗДА ЭСТЕЛЯ

От разбойников не было ни слуху ни духу, сам хозяин так и не появился, и ребенок, которого я уже считал чуть ли не собственным ребенком Солнышка, пропал. Не оставлять же ни в чем не повинного кроху в логове разбойников только из-за того, что убили добрую девушку, которая заботилась о нем! Вот я и принялся разыскивать младенца по всей гостинице. Я перевернул вверх дном убогие комнатушки, в прежние времена, видимо, служившие комнатами постояльцев, а теперь больше напоминавшие лавку старьевщика, чем жилые помещения, столько там было разного барахла. Среди вороха поношенной одежды, дешевых украшений и потертой конской упряжи прятались перепуганные разбойничьи подружки, неспособные связно ответить даже на самые простые вопросы, и какой-то рябой мальчишка, то ли сын, то ли слуга толстого хозяина гостиницы, заявивший, что целый день спал и ничего не видел и не слышал со вчерашнего вечера.

-- Пойдем отсюда! Ну пойдем, скорей! - то и дело спотыкаясь на шатких половицах, ныла Энлика, которую я таскал за собой, чтобы не потерялась.

На душе у меня и так была смертная тоска, а от этого нытья стало настолько не по себе, что я даже перестал носиться как шальной, а присел перед Энликой на корточки и, глядя ей в глаза со всей выразительностью, на какую только был способен в тот момент, попытался надавить на совесть этой капризной девчонки:

-- Неужели ты не хочешь спасти бедного малыша от этих злых разбойников?

-- Конечно, его надо спасти! - выпалила Энлика. - Вот я и говорю, пойдем отсюда. Их с Солнышком там заперли, снаружи, в подвале!

То, что Энлика назвала 'подвалом', на самом деле было чем-то вроде гигантских размеров норы или землянки, вырытой в заросшем колючим кустарником холме позади гостиницы. Если бы девочка не показала мне тщательно замаскированный вход, я бы не сразу его нашел: уж очень непросто было догадаться, что под кучей валежника может находиться деревянная дверь.

Землянку под холмом разбойники использовали не только, чтобы хранить свои сокровища, которых оказалось не так уж мало, а также чтобы держать пленников, за которых они надеялись получить выкуп. Солнышко отнесли к этому богатому сословию, видимо, из-за крупной суммы, спрятанной под платье, которую пожертвовала ей Детка.

Ребенок мирно спал на руках у одного из почтенных купцов, которые, как это ни странно, даже не подумали сбежать, воспользовавшись тем, что дверь не заперта. Среди пленников я с удивлением узнал бывшего каторжника Кэттана - несмотря на худобу, он выглядел довольно солидно.

-- Ну и не везет же тебе на разбойников, Кэттан, - расхохотался я. Такая уж у меня натура: когда погано на душе, я начинаю ржать, как конь, по всяким пустякам.

-- Ой как не везет, благородный принц! Да не при почтенных купцах будет сказано, уже не один раз на мой караван нападают в этом лесу!

-- И куда только смотрит король? - тут же встрял толстый как бочка купец, державший ребенка. Одна рука у него была замотана грязной тряпкой. Видимо, разбойники не особенно гуманно снимали с его пальца кольцо. - Мы же немалые налоги платим на содержание армии, неужели нельзя извести разбойников?

-- Ты что! - зашикал на него Кэттан. - Это же сам принц Рикланд.

-- Да понял я, понял, - отмахнулся от него задиристый купец. - Вот я у него и спрашиваю: куда идут наши налоги?

-- Как куда?! - воскликнул я со смехом. - В карман лорду Готриду, конечно! А вам, неудачники, вместо того чтобы сваливать свое невезенье на короля, надо было не скупиться на приличную охрану, раз уж вздумали идти через Лихолесье!

-- Так охрану первую убили, - стал жаловаться Кэттан. - Только нас троих в живых оставили да сынишку Рукуса - собирателя диковин, и то лишь потому, что тот пообещал, что за наше освобождение эльфийский талисман принесет, которому цены нет. Вот и сидим здесь, ждем, пока мальчик вернется.

-- Эльфийский талисман?

-- Да, называется Звезда Эстеля, - подал голос худой седобородый старик, чем-то похожий на моего старого учителя Филиана. - Давным-давно жил такой эльф Эстель-следопыт. Он искал сокровища для короля эльфов с помощью этого амулета. Звезда всегда указывает на золото, как стрела компаса на север. Я пообещал отдать талисман разбойникам, если они отпустят нас живыми.

-- Теперь можешь оставить его себе, Рукус - собиратель диковин. Думаю, никто из разбойников не придет за твоим талисманом. Хотя, признаться, мне было бы любопытно взглянуть, как он действует.

-- Может, ты сам хочешь получить его за наше освобождение? - настороженно поинтересовался старик.

-- Мне сейчас не до сокровищ, - хмыкнул я. - Мне что-то не верится, чтобы какая-то звезда могла показать, где золото. И как она будет показывать? Лететь, что ли, будет впереди? Хотя, - я пожал плечами, - какая мне разница. В общем, можете забирать свои товары и продолжать путь.

Я забрал ребенка у толстого купца и вышел из землянки.

-- Постой, принц! - остановил меня бесцеремонный толстяк. - Я не сомневаюсь, что ты смел и благороден, но, извини, с детьми ты обращаться совершенно не умеешь! Ну кто так ребенка держит? Ты же ему хребет сломаешь! Послушай отца семерых детей, вот так младенцев держать надо! - Купец выхватил у меня ребенка и прочитал длиннющее нравоучение о том, как надо и как ни в коем случае нельзя держать новорожденных, из которой я заключил, что не переломал все кости бедному малютке, когда спасал его из храма богов Хаоса, лишь по чистой случайности, а теперь вообще не знаю, с какой стороны к нему притронуться.

-- Слушай, отец семерых детей, может, возьмешь себе восьмого на воспитание? - с надеждой спросил я. - Я бы тебе заплатил!

-- Отчего ж не взять? Думаю, моя жена будет счастлива воспитывать маленького принца!

-- Принца?

-- Ну сынка твоего...

-- Вообще-то он вовсе не мой сынок. Честно говоря, я понятия не имею, чей это ребенок. Просто Черный колдун собирался принести его в жертву богам Хаоса, а я его спас.

-- Так этот ребенок предназначен в жертву богам Хаоса? Э нет, благородный принц, мы так не договаривались! - Купец сунул мне в руки завернутого в Солнышкину шаль младенца с таким видом, будто это был не спящий малютка, а по меньшей мере спящая ядовитая змея, и быстренько затрусил прочь. - Будешь искать ему кормилицу, - крикнул он с почтительного расстояния, - не говори, откуда он взялся. Лучше придумай что-нибудь или... вообще ничего не говори.

-- И что мне теперь с тобой делать, парень? - вздохнул я, присаживаясь на перевернутую телегу. - Я ведь даже не поинтересовался, как Солнышко тебя назвала. А тебя еще и кормить как-то надо. Я, конечно, в свое время выкормил Счастливчика, но он же все-таки конь. И ходить он умел сразу, а тебя я даже как взять не знаю...

-- Чего ты с ним говоришь, он же спит и не слышит! - потянула меня за рукав Энлика. - Давай лучше я его подержу. Я умею, у меня в замке такая кукла была. Только потом она разбилась. Я ее не роняла, она сама упала. Ну дай подержать, а?

На этот раз опасность я почувствовал сразу, как будто спиной ощутил недобрый взгляд. Я бросился на землю, увлекая за собой Энлику и стараясь не раздавить в лепешку проснувшегося и истошно завопившего младенца. В следующий миг над головой просвистела стрела, а еще мгновение спустя я мчался по лесу за стрелком, которому на этот раз не удалось удрать незамеченным, искренне надеясь в глубине души, что младенца не постигнет участь глиняной куклы Энлики.

Когда Брикус сочиняет баллады о моих похождениях, он благоразумно умалчивает о том, как я могу расправиться с человеком, которому довелось убить кого-нибудь из моих друзей. Что делать, но, если меня сильно разозлить, я действительно бываю жестоким.

Правда, на этот раз я ограничился тем, что привязал пойманного разбойника к дереву, заткнул рот, чтобы не вопил, и, отведя Энлику на полсотни шагов, вручил ей арбалет: 'Вот тебе мишень, тренируйся'. Уговаривать ее особо не пришлось, достаточно было объяснить, что этот самый разбойник убил Солнышко.

Энлике никак не удавалось прицелиться под нужным углом. Она привыкла стрелять из легкого лука, а тут арбалет с тяжелыми железными стрелами. И держать его по-другому надо, и целиться не туда, а тут еще, как назло, ветер. Но я честно не вмешивался, просто сидел на перевернутой телеге, глядел, как бедный младенец за неимением лучшего пытается слопать собственный кулачок, и время от времени давал Энлике ценные указания. За этим занятием нас и застали Энди и Керниус.

-- Ты что делаешь, гадкая девчонка?! - накинулся на Энлику Энди. Арбалет сам собой вырвался у нее из рук и отлетел в сторону на добрый десяток шагов. Энди мог вытворить и не такое, если вывести его из себя.

-- Оставь ребенка в покое! - угрожающе проговорил я. - Этот человек заслужил мучительную смерть. Я не искупал его в бочке с маслом и не поджег только потому, что вокруг лес. Так что не мешай мне обучать племянницу стрельбе из арбалета.

-- Знаешь, Рик, к такому безжалостному убийце, как ты, детей даже близко подпускать нельзя! Как только Солнышко их с тобой оставила? Как, - вдруг запнулся Энди, - она погибла? - Видно, опять самым бессовестным образом прочитал мои мысли. Правда, это ничуть не уменьшило его человеколюбия, которое распространялось у него даже на самых отъявленных злодеев. - Отпусти этого человека, Рик, - жалобно попросил он. - Все равно его смерть не вернет Солнышко.

А тут еще Керниус встрял:

-- Будь великодушным, Черный принц. Остановись! Сегодня и так пролито слишком много крови! Злом не победить зло, и мир не станет лучше, если ты убьешь этого человека. Оставь ему шанс встать на путь добра.

-- Да делайте с ним что хотите, - буркнул я и ушел. Еще не хватало с этими колдунами спорить.

Я брел по лесу, со злостью пиная шишки, а в голове у меня творился полный хаос. Вроде бы я все правильно делал. И Ленсенд бы, наверное, так же поступил. Или нет? Ведь в результате ничего хорошего у меня не вышло. И Солнышко из-за меня погибла. Я ведь о ней и не думал, мне просто повод был нужен, чтобы мечом помахать... А может, вообще никого убивать не стоило. Вон люди Крембера тоже все из разбойников, а готовы были за меня жизни отдать. И если говорить откровенно, я, скорее всего, сумел бы подчинить себе весь этот сброд, просто победив атамана в честном поединке. Наверное, прав Энди и я просто безжалостный убийца, ничем не лучше Урманда. Хотя чего можно ждать от проклятого принца, выросшего в Черном замке, где самыми изысканными развлечениями всегда считались смертные казни, которого с раннего детства старались убить и учили убивать тоже с раннего детства. Только Энди этого никогда не понять, хоть и провел в том же самом замке большую часть жизни, да еще в обществе Черного колдуна. Он совсем другой, он добрый. А я злой и ничего не могу с собой поделать, потому что ненавижу весь свет!

Я уходил в лес все дальше и дальше, и, если бы мне на пути попался дракон, я бы, наверное, не заметил его и прошел мимо, но вместо дракона мне встретился парень лет двадцати, долговязый, как мой кузен Имверт, и чрезвычайно нахальный.

-- Эй, ты, как тебя, ты эльф или переодетая девица? - окликнул он меня. Такого я не заметить, естественно, не смог, а стерпеть тем более. Нет, эльфа я, конечно, стерпел бы, а вот за девицу парень получил в глаз. - Ты чего, сдурел? - возмутился он, поднимаясь с земли и отряхивая сухие иголки с шерстяных штанов. - Сам шевелюру чуть ли не до задницы отрастил и хочет, чтобы его за девицу не принимали!

-- Между прочим, - ехидно заметил я, - у всех королей такая шевелюра. Если хоть один волосок из нее попадет в руки какому-нибудь злому колдуну, рано или поздно всему Фаргорду придется очень туго.

-- Можно подумать, что ты король, - фыркнул парень.

-- Пока что принц.

-- Рикланд? - Парень вытаращил глаза, а потом звонко хлопнул себя по лбу. - И как я сразу не догадался?! Ведь у моего отца в книге 'Сокровища Северного королевства' изображен обруч наследного принца. Я - Дейлон, младший сын Рукуса - собирателя диковин. Я нес разбойникам выкуп за отца, не хотел идти по дороге и слегка заблудился. Может, знаешь, как пройти к сараю, который тут именуют гостиницей?

-- Почему бы тебе не воспользоваться той штуковиной, которую ты несешь отцу? Звезда Эстеля, если не ошибаюсь? В разбойничьем притоне, куда ты так хочешь попасть, полно золота, правда, разбойников уже нет.

-- И как я сам не додумался?! - Парень опять хлопнул себя по лбу, видно, это был его любимый жест.

Дейлон извлек из-за пазухи завернутый в кусок кожи плоский прозрачный камень величиной с ладонь, в котором, будто в жидкости, плавала золотая искорка, похожая на крохотную звездочку. Парень положил этот странный самоцвет на ладонь, и звездочка медленно двинулась внутри камня, остановившись в конце концов у его края, действительно указывая в сторону гостиницы. Любопытная вещица. Правда, мне гораздо интереснее показался кусок кожи, в который она была завернута. Едва я его увидел, у меня не осталось никаких сомнений, что передо мной еще одна часть древней карты пути к Затерянному городу.

-- Слушай, Дейлон, что ты хочешь за это? - Я потянул за краешек пергамента.

-- Извини, принц, я не могу продать Звезду Эстеля...

-- Да не нужен мне ваш бесценный талисман. Я хочу получить карту.

-- Какую карту? Вот этот кусок кожи? Да это же просто обрывок карты Эстариоля. У любого картографа за одну монету можно купить такую целиком. Бери просто так, если она тебе нужна. Я могу завернуть Звезду Эстеля во что-нибудь другое, хоть в носовой платок. У тебя есть носовой платок?

Так я получил еще одну часть карты в обмен на не первой свежести носовой платок, оказавшийся в моем кармане по чистой случайности. На карте действительно была изображена часть Эстариоля и Гилл-Зураса. Эти названия я мог прочесть и на эльфийском. В левом нижнем углу среди непроходимых скал знакомыми точками был обозначен нужный мне маршрут, а сбоку наконец-то появилось изображение Полуночной звезды, и сразу стало ясно, что север не сверху, как на любой человеческой карте, а справа, ну а сверху соответственно запад. Эти эльфы всегда рисуют карты как им в голову взбредет!

Я временно перестал ненавидеть весь свет, раздумал идти куда глаза глядят на съеденье лесным зверям и болотным тварям, а решил послать свою уязвленную гордость к демонам в Бездну, вернуться в гостиницу и предаваться унынию там, тем более что в волшебной сумке у Энди хранились еще три куска пергамента. Теперь вместе с этим, четвертым, можно было точно определить местонахождение Затерянного города. То, что север на карте оказался вовсе не там, где должен быть по моим представлениям, а демоны знают где, позволило мне наконец сопоставить все ее части с огромной картой, висевшей на стене Закатной башни, и прийти к выводу, что путь до Затерянного города, вернее, из него вел в Сумеречную долину. Вот почему Роксанд искал карту у темных эльфов! То, что по крайней мере еще двух частей недоставало, меня не смущало, - на месте разберусь!

Купцы грузили свои товары в повозки. А может, не только свои. Толстый хозяин гостиницы суетился вокруг и заливался, как гигантских размеров соловей. Кажется, он клялся купцам, что все разбойники убиты и что, если эти почтенные торговцы соизволят остановиться в его заведении на обратном пути, их ждет наилучший прием и отличный стол.

Увидев меня, он расплылся в сладчайшей улыбке и медовым голосом пропел:

-- Ваше высочество, ваши друзья великие колдуны приказали мне, недостойному, как только вы появитесь, проводить вас в зал, где они соизволят обедать, если вам будет угодно... - Говорил он долго и запутанно, но общий смысл был ясен - сейчас меня накормят.

С тех пор как я ел в последний раз, произошло столько событий и было убито столько народу, что я даже вспомнить не мог, когда же все-таки ел. Никакая скорбь уже не могла заглушить зверский голод. И, будто сговорившись с ним, начали немилосердно донимать полученные в схватке с разбойниками раны, а ноги так и норовили подкоситься от усталости. Так что я без возражений поплелся за трактирщиком в его обшарпанную забегаловку и даже пообещал заплатить вдвое больше, если он раздобудет для меня приличного вина.

В зале гостиницы было на удивление чисто. Даже белая скатерть на столе появилась. Керниус и Энди, как обычно, увлеченно беседовали, разложив на этой белоснежной скатерти потрепанную книгу в зеленоватом кожаном переплете и не обращая внимания на Энлику, со скучающим видом грызущую орехи. Кроме этих орехов, яблок, варенья и печеных грибов, ничего съедобного на столе не было. Зато на противоположном конце стола сидел недобитый разбойник и взахлеб доказывал местным девицам, одна из которых кормила из бутылочки Солнышкина младенца, что, раз Светлые боги спасли его от мучительной смерти, он просто обязан всю оставшуюся жизнь посвятить добрым делам. Рука разбойника, в которую Энлика все-таки умудрилась всадить стрелу, покоилась на перевязи из цветастого платка.

-- О, Рик! - бросилась ко мне Энлика, едва заметив в дверях. - А я думала, ты меня здесь, в этом лесу, бросил! Я хотела за тобой бежать, а Энди не пустил.

-- Ну что ты, маленькая! - Я поднял девчонку на руки и сразу же получил в щеку липкий, пахнущий вареньем поцелуй. - Раз я обещал отвести тебя к маме, значит, так оно и будет. Только прежде придется прогнать с дороги злых призраков, живущих в ущелье Потерянных Душ. Поэтому сначала мы пойдем к одному доброму эльфу. Ты у него поживешь, а мы с Энди прогоним призраков и за тобой вернемся.

-- А можно с вами?

-- Разве ты не боишься призраков?

-- Вообще-то боюсь, - честно призналась девочка. Она грустно вздохнула, сползла с моих рук на пол и понуро поплелась к столу. Правда, через мгновение, забыв обо всем, Энлика снова подлетела ко мне и гордо сообщила: - Представляешь, этот разбойник, которого я чуть не застрелила, вовсе не плохой! Керниус говорит, что он просто... ой, я забыла.

-- Просто попал под дурное влияние, - подсказал Энди. - А сейчас он ему все объяснил, и теперь этот парень больше не будет грабить на дорогах, а станет служить Светлым богам.

-- Бывает и хуже, - кисло сказал я.

-- Ты не понял! Ведь если бы ты тех разбойников не поубивал, Керниус мог бы и их перевоспитать.

-- Что ж до сих пор не перевоспитал? Он же давно через этот лес ходит!

-- Не так это легко - наставлять людей на путь истинный! - принялся оправдываться Керниус. - Нужно, чтобы они сами захотели меня услышать и понять. Ведь даже ты, Черный принц, не можешь понять, что убийство- всегда зло, даже если совершается во имя справедливости. Но я уверен, что рано или поздно ты это поймешь, потому что в душе твоей больше доброго, чем злого...

-- Между прочим, - оборвал я Керниуса, который был готов, кажется, распинаться на свою излюбленную тему до вечера, - я зашел пообедать, а не послушать нравоучение. Только, наверное, погорячился. Обедом тут и не пахнет.

-- Почему? - удивился Энди. - Тут полно еды!

-- Ты думаешь, я - гремлин и могу наесться яблоками и орехами? Эй, хозяин, если в этой забытой богами дыре не найдется мяса...

-- Сию минуту, ваше высочество! - Хозяин стрелой вылетел за дверь, и еще долго со двора доносилась его ругань и предсмертный визг какого-то горемычного поросенка.

-- Ну почему из-за твоего вечно голодного брюха должно страдать невинное животное? - проворчал Энди, но я быстренько отвлек его от печальной судьбы моего будущего обеда, показав обрывок карты. - Знаешь, а ведь я здесь жил, когда был совсем маленьким, - задумчиво проговорил он, разглядывая миниатюрные изображения гор и леса.

-- Не совсем, - поправил его я. - Тут только южная часть Эстариоля. Западный оплот северо-восточнее.

-- Да и в Эстариоле я тоже жил, хотя вообще-то я говорил про Гилл-Зурас.

-- То-то я думаю, и с чего это вдруг у тебя гномье имя? - расхохотался я. - Чего ты в Гилл-Зурасе потерял, да еще в детстве?

-- Ну так получилось, - неуверенно промямлил Энди. - Вообще-то я плохо помню. Сначала я жил на берегу моря. Думаю, я родился в какой-то далекой стране, о которой тут никто не знает. По крайней мере, язык, на котором говорила моя мать, не знали ни мой старик, ни гномы, ни эльфы. Мне, наверно, года два было, когда она меня посадила в лодку и оттолкнула от берега. Больше я ее не видел. Помню только, как дом наш на берегу моря горит, а я смотрю на огонь из лодки, а лодка уплывает в море. Все дальше и дальше. А потом буря началась, и я спрятался в большом деревянном ящике, где мать сухари хранила и воду.

-- А что это - сухари? - спросила Энлика.

-- Ну это если эльмарионскую булку над огнем или на солнце высушить, то она станет твердая, как камень. Это и называется сухарь.

-- Зачем же эту дрянь в ящике хранить? - брезгливо поморщился я.

-- Потому что в море тоже есть хочется. Рыбы не всегда наловить получается, а сухари не портятся. Понял?

-- Что ж тут не понять? Дальше портиться некуда, вот и не портятся! Так что с тобой потом было?

-- Потом я плакал, естественно. Что еще может делать двухлетний ребенок, когда ему очень страшно? Плакал, потом засыпал, потом просыпался, ел эти самые сухари, пил воду и опять плакал. Когда лодку выкинуло на берег, я спал. Просыпаюсь, лодка больше не качается. Ну я выбрался на берег. А берег был - одно название. Крохотная такая бухточка, усыпанная галькой. Вокруг - отвесные скалы. Просто удивительно, что лодка об них не разбилась. В общем, торчал я там, пока меня гномы не подобрали. Кстати, имя Энди не они мне дали, меня так всегда звали, из-за этого имени гномы и приняли меня за своего, гномьего ребенка. Жил я у них, наверно, год или два, пока не заболел. К тому времени гномы сообразили, что я вовсе не гном и не могу долго жить под землей. Они отправили меня в Эстариоль к эльфам, которые и прозвали меня Эндилорн, что значит Одинокий Странник, за то, что я целыми днями бродил по лесу. Мне тогда казалось, что если идти и идти по лесу, то рано или поздно дойдешь до того леса, где я когда-то жил с мамой. - Энди усмехнулся и мечтательно добавил: - Вот бы мне сейчас в Эстариоль попасть! Я бы точно не вылезал из библиотеки. А тогда я еще бестолковый был, даже читать не умел. - Он повертел карту в руках, достал из своей странной сумки остальные три части, разложил на столе и принялся внимательно рассматривать.

-- А что же ты тогда все время болтал про Западный оплот? - не выдержал я.

-- В Западный оплот я уже потом попал, когда встретил Стина, охотника, который меня усыновил.

-- Полуэльфа?

-- Ну да. А ты откуда знаешь?

-- Да был один полуэльф в темнице Черного замка. Он сказал, что оказался там из-за того, что разыскивал сына. Я еще тогда подумал, что он врет. Детка говорила, что у полуэльфов не бывает детей. Хотя из темницы я его все равно выпустил.

-- А где он сейчас?

-- Ты у меня спрашиваешь? Я что, за каждым полуэльфом следить должен?

Энди спрашивать больше не стал. Он достал Сферу Всевидения, взглянул в нее и удовлетворенно произнес:

-- Он идет следом за нами, по той же дороге! Может, подождем его, переночуем здесь, в этой гостинице?

Я равнодушно пожал плечами. В другое время я бы предпочел ночевку в лесу этому поганому притону, но усталость давала о себе знать, настроение было хуже некуда, а единственным на данный момент осуществимым желанием было напиться до невменяемого состояния, чтобы не стояло перед глазами удивленное лицо умирающей Солнышко.

Пил я весь оставшийся вечер и всю ночь. Сначала один, потом с купцами, а потом, когда непривычные к длящимся ночи напролет королевским пирам купцы заснули кто на столе, кто под ним, вообще с недобитым разбойником, толстым трактирщиком и неопрятными девицами, оказавшимися его женой и дочерьми. Правда, кто жена, а кто дочь, разобраться мне так и не удалось, по-моему, они были одинаково старыми, но зато за несколько безделушек из сокровищницы Роксанда согласились подыскать младенцу кормилицу.

-- Как я не догадался, что это часть легендарной карты Эстеля! - сокрушался Рукус - собиратель диковин, пока остальные мои сотрапезники пили вино, с аппетитом уплетали мясо несчастного поросенка, мучительная смерть которого так огорчила Энди, и, перебивая друг друга, несли всякую чушь.

У собирателя древностей был такой удрученный вид, что я почувствовал себя проходимцем, коварно обманувшим его простофилю-сына, и попытался вернуть карту. Все равно то, что мне было нужно, я уже знал, а несколько точек в нижнем углу уж как-нибудь удержал бы в голове. Но старик отказался.

-- Сделанного не воротишь, - заявил он. - Карта принадлежит тебе, и я не вправе требовать ее назад.

-- А почему ты сказал, что карта легендарная?

-- Существует эльфийская легенда о сокровищах темных эльфов. Поискам этих сокровищ Эстель-следопыт посвятил всю свою жизнь. Ему удалось найти тайный ход в сокровищницу Сумеречной долины и составить карту. Он даже принес своему королю несколько бесценных вещиц до того, как бесследно исчез. Никто не знает, где погиб Эстель-следопыт и погиб ли он вообще. Он так и не вернулся из одного из своих путешествий. Но карта хранилась в Эстариоле, у короля эльфов. Когда армия короля Ознабера вторглась в Фаргорд, эльфийскому королю понадобились сокровища, чтобы рассчитаться с гномами за оружие и военную помощь. Он послал шестерых лучших воинов в Сумеречную долину. Карту поделили между ними, чтобы ни темные эльфы, ни люди, с которыми шла война, не узнали о тайном пути, даже если кого-нибудь из них захватят в плен. Но страшное землетрясение закрыло путь отважным эльфам. Они не смогли выполнить поручение своего короля и бесславно погибли в войне, а части карты пропали. Многие люди и эльфы до сих пор пытаются отыскать их.

-- А что ты можешь сказать об этом? - Я вдруг вспомнил о перстне с красным камнем, давным-давно протирающем дыру в моем кармане.

-- Это же Кольцо Данквила! - испуганно вскричал Рукус.

-- Это я и без тебя знаю. Но ты можешь сказать, в чем заключается его сила?

-- Этого не знает никто. Я могу сказать только, что, с тех пор как Ознабер завладел им, оно лишало рассудка каждого, кто пытался надеть его себе на палец...

Глава 11 ЗАКЛЯТИЕ ПОСЛУШАНИЯ

Проснулся я от ледяной воды, которую Энди старательно лил мне в ухо. Я с трудом отлепил щеку от скатерти и попытался поймать глазами его расплывчатый темный силуэт. Голова раскалывалась. В нос бил резкий запах. Я скосил глаза. Перед носом маячила темно-синяя склянка с едко пахнущей жидкостью.

-- Выпей, легче станет, - буркнул Энди, не очень любезно ткнув этим неаппетитным предметом мне в зубы.

Я покорно глотнул вязкую мерзость, стараясь не думать о том, из чего она приготовлена. Сознание начало проясняться.

-- Соображать можешь? - нетерпеливо спросил Энди.

Я кивнул.

-- Тогда слушай! Это - Стин.

Я с трудом повернул голову и увидел Стина. Это действительно был тот самый полуэльф, которого я выпустил из темницы.

-- Он пришел сегодня рано утром, - тем временем продолжал Энди. - Он говорит, что за ним по пятам следует целая армия орков!

На самом деле Стин ничего не говорил. Он стоял, скрестив руки на груди, и скептически, сверху вниз, разглядывал меня. Восхищения его лицо явно не выражало. Видимо, выглядел я неважно.

Известие о целой армии орков неподалеку подействовало на меня, как неловко пущенная стрела на дикого вепря. Я вскочил, покачнулся, ценой невероятных усилий удержавшись на ногах, выхватил меч и от полноты чувств рубанул по столу.

-- Я разделаюсь с этими грязными свиньями!

Мирно дремавший рядом со мной Кэттан свалился на пол, проворчал что-то спросонок и как ни в чем не бывало продолжил свой сон.

-- О боги! Зачем мебель-то ломать? - взмолился Энди. - Ты сейчас не в том состоянии, чтобы с кем-то разделаться. Уходить надо!

-- Я в порядке! - гордо заявил я и неверным шагом отправился крушить армию орков, спотыкаясь обо все, что попадалось под ноги, включая стулья, валяющиеся на полу обглоданные кости и ленивую старую собаку, спавшую у очага. Вопрос, почему я оказался у очага, хотя шел к выходу, заставил меня остановиться и крепко задуматься. В результате я пришел к выводу, что это определенно проделки Энди, и, прежде чем двинуться дальше, высказал этому малолетнему колдуну все, что я думаю по поводу подобных пакостей с его стороны.

-- Он всегда такой невменяемый? - поинтересовался Стин.

-- Нет, что ты, - принялся оправдывать меня мой друг. - Просто вчера убили одну славную женщину. Не знаю точно, но, по-моему, она ему нравилась. Вот он и расстроился и немного выпил...

-- Ничего себе немного! - добродушно проворчал необъятный трактирщик, появляясь из кухни. - Да ваш принц опустошил весь мой винный погреб!

Пока толстяк заговаривал зубы Энди и Стину, вдохновенно описывая количество выпитого мной вина, пива, меда и прочей перебродившей дряни, хранившейся демоны знают сколько лет в винном погребе разбойничьего притона, я все-таки отыскал путь к черному ходу.

Свежий по сравнению с тяжелым духом трактира воздух, пробивающиеся сквозь кроны деревьев лучи солнечного света, пение птиц, собирающихся в стаи, чтобы лететь на зиму куда-то в Эльмарион, обрушились со всех сторон на мою больную голову вместе со звонким голоском Энлики, выглядывавшей из окна наверху:

-- Рик, скажи этому гадкому Керниусу, что мне можно гулять в лесу! Чего он меня из комнаты не выпускает?!

Жизнь продолжалась, и плевать ей было на тяжелое похмелье всех непутевых принцев, вместе взятых! И никаких орков в этой жизни не было. Уж их мерзкий запах я бы учуял хоть за десять сотен шагов. Ладно, нет так нет. Значит, надо седлать лошадей и ехать дальше. И так уже два дня в Лихолесье торчим. Если уж говорить откровенно, не очень-то они мне и нужны, эти орки. Уж больно мне муторно после всего дерьма, которым напоил меня толстый трактирщик. Как там его звали? Не помню... Я водворил меч в ножны, окунул голову в ближайшую бочку с водой и свистнул Счастливчику.

Конь явно был встревожен. Не знаю, кого он почуял, волков или действительно орков, но не по себе ему было, это точно. Своему коню я привык доверять.

-- Берите лошадей, скачите в замок Урманда! Я догоню! - крикнул я появившемуся на пороге Стину, вскочил на коня прямо без седла и велел ему мчаться навстречу опасности.

Неприступный замок Урманда был отличным убежищем. Он возвышался посреди Лихолесья и теперь, после того как я отправил на тот свет его бессердечного хозяина, по полному праву принадлежал мне. Был еще, правда, Гунарт Сильный, теоретически являвшийся наследником Урманда, но ему сначала надо было доказать королю свое происхождение, а зная своего отца, я мог себе представить, какое количество золота для этого потребуется.

В полной уверенности, что скоро мои друзья окажутся в безопасности, я мчался навстречу своим заклятым врагам. Орков, в любом количестве, я не боялся и в трезвом виде, а в пьяном вообще не знал, что такое страх. Так что, когда легкий порыв ветра донес до меня их мерзкий запах, я просто возликовал:

-- Трепещите, гнусные орки! Это я - Бешеный Рикланд, ваша смерть!

И орки затрепетали. Они бросились наутек, едва завидели нас со Счастливчиком. Не армия, конечно, не больше трех десятков. Я погнался за ними с решимостью сражаться, пока не погибнут они все или пока не погибну я, и угодил прямиком в засаду. Орки были везде, их было больше, чем деревьев в лесу, и все они одновременно окружили меня. Счастливчик взвился на дыбы, и я, который и на ногах-то с трудом держался после вчерашней попойки, кубарем слетел с гладкой спины своего неоседланного коня.

Счастливчик помчался вперед, топча на своем пути всех, кому довелось подвернуться под его копыта, и вырывая зубами кровавые куски мяса из живых пока тел оказавшихся рядом с его оскаленной мордой врагов, а я, выругавшись сквозь зубы, мгновенно вскочил на ноги и закрутил мечом эльмарионскую мельницу, отбиваясь от навалившихся со всех сторон орков.

Время остановилось, превратившись в бесконечность, в которой существовали оскаленные орочьи морды, кривые сабли, реки дурно пахнущей крови и то и дело мелькавшая в моем нетрезвом мозгу единственная трезвая мысль: 'Какого лысого демона я так надрался? Я же ничего не соображаю!' Хорошо, что в любой драке мое тело само знает, что надо делать, а то бы меня точно убили. А может, это было бы и к лучшему, если бы меня убили...

Опомнился я, лишь когда орки внезапно исчезли. Они будто сквозь землю провалились. Вокруг валялось несколько изувеченных трупов, и ничто больше не напоминало о том, что недавно я сражался не меньше чем с сотней этих гнусных тварей. А может, их и было не так уж много? Может, мне только спьяну показалось, что их полным-полно? Или просто разбежались трусливые орки и попрятались в кустах? Скорее всего, так оно и было. Я даже чувствовал на себе их злобные взгляды. Но Счастливчик куда-то убежал, а без него гоняться за этими трусами по всему лесу не хотелось.

Так я стоял на поляне, недоуменно глядя по сторонам, пока кусты не зашевелились. Я чуть не метнул нож в появившуюся из них девушку. Она шла по направлению ко мне какой-то чудной походкой. И вообще она выглядела странно со своей неестественной, будто нарисованной улыбкой на румяном личике. Я ничего не запомнил, кроме этой улыбки, разве что глаза. Кого-то они мне напоминали, эти глаза. Кого-то до боли знакомого, только вспомнить кого - не получалось.

-- Ты храбро сражался и заслуживаешь награды! - торжественно произнесла девушка неестественно писклявым голоском. - Выпей это - и обретешь счастье! - В ее руках появилась золотая чаша, и она протянула ее мне.

Я был с ней совершенно согласен. Для счастья мне явно не хватало хорошего глотка вина. Я взял чашу и жадно выпил. Девушка напряженно следила за мной и облегченно вздохнула, лишь когда я проглотил последнюю каплю. А потом засмеялась. Смехом Черного колдуна. И перед тем как потерять сознание, я понял, почему мне были знакомы ее глаза. Из них на меня смотрела сама Тьма!

Когда я смог наконец подняться на ноги, мне было уже безразлично, что будет дальше. Меня больше не интересовали ни орки, ни мои друзья. Мне на все было наплевать. На все на свете, кроме Черного колдуна. Его надо было слушаться. Обязательно.

-- Спрячь меч, Рикланд! - приказал он.

Я повиновался.

-- Не могу поверить, что это стихийное бедствие, этот любимец народа и гроза лордов наконец у меня в руках! - Колдун удовлетворенно потер руки и назидательным тоном добавил: - Теперь ты будешь выполнять все мои приказы, Рикланд, и тебе даже в голову не придет ослушаться. Думаю, именно такой король и нужен Фаргорду. А пока ты еще не король, называй меня 'повелитель'. Когда я приказываю, отвечай: 'Слушаюсь, повелитель!'

-- Слушаюсь, повелитель! - покорно повторил я.

-- А теперь ты исправишь все, что натворил за последние дни. Из-за тебя я потерял своего ученика и Сферу Всевидения. Так что придется тебе потрудиться, чтобы вернуть и то, и другое. Для начала ты приведешь ко мне Эндилорна и убьешь всех, кто посмеет тебе помешать! Тем более что я не сомневаюсь - Сфера у него.

-- Слушаюсь, повелитель! - отозвался я и пошел сквозь ряды вновь появившихся орков в сторону гостиницы, чтобы прилежно выполнить повеление.

-- На коне скачи, недоумок! И не позволяй мальчишке колдовать! - крикнул мне Черный колдун. - А то еще, чего доброго, снимет заклятие, - пробормотал он себе под нос. Я услышал, но мне было все равно. Мне было приказано не позволять колдовать, значит, колдовать Энди не будет!

Счастливчик, прискакавший на мой свист, сразу же заподозрил неладное, хотя внешне я был все тот же. Он настороженно фыркнул, шарахнулся в сторону, чуть не сбив с ног Черного колдуна, но я все же умудрился вскочить на него, и конь, рассудив, видимо, что никто, кроме меня, не смог бы этого сделать, послушно помчался по дороге.

Убивать никого не пришлось. Энди скакал мне навстречу, по-эльфийски без седла сидя на Ласточке.

-- Ты жив, Рик! - радостно закричал он еще издали. - А я так боялся, как бы тебя не убили орки, что сбежал от Стина и Керниуса, тебе на помощь. Они-то думают, что я на Ласточке вперед ускакал, а я круг сделал и... - Он хотел еще что-то сказать, но не успел. Я подъехал к нему вплотную, зажал рот ладонью, стащил с Ласточки и, перекинув, как охотничью добычу, через спину Счастливчика, со всей быстротой, на какую только был способен мой резвый конь, вернулся к своему новоиспеченному повелителю.

Дни текли серо и однообразно. Я даже не помню, светило ли солнце, или все это время шел дождь, и всходило ли оно вообще, это солнце. День отличался от ночи только тем, что ночью ставили палатки и было положено спать. Правда, я все равно не спал. Черный колдун ни разу не удосужился дать мне такое указание. В его интересах было, чтобы я не тратил время на бесполезный сон, а день и ночь следил за Энди - мало ли, вдруг попытается сбежать.

Мы возвращались в Черный замок в роскошной королевской карете, сопровождаемые эскортом из сотни пеших орков. Ласточка и Счастливчик, который, наверно, не мог понять, с какой стати я, всегда ездивший исключительно верхом, вдруг залез в эту скрипучую колымагу, брели сзади просто за компанию. Их никто не звал. Ехали только днем, то и дело устраивая привалы, карета тащилась по дороге медленнее, чем шел пешком старый Керниус, так что поездка грозила затянуться на века. Но мне и это было безразлично. В мои обязанности входило следить, чтобы мой бывший лучший друг Энди не удрал, не колдовал и вообще раскрывал рот, только чтобы есть, пить или отвечать на вопросы колдуна. Я выполнял их с рвением преданного пса, а остальное меня не волновало.

Вторая сотня орков, уцелевших после встречи со мною - незаколдованным, отправилась по следам Керниуса. Ведь Сферу Всевидения Черный колдун так и не получил и теперь был уверен, что она у белого мага. Энди об этом не знал, иначе обязательно признался бы, что хрустальный шар находится в пустой на вид сумке, болтающейся у него на плече. Но он так и не открыл своему учителю, где Сфера, а то существо, которое получилось из меня, хоть и было всецело преданно колдуну, не имело обыкновения лезть не в свое дело и делиться известными ему сведениями, пока его не спросят. Но старик мало о чем меня спрашивал. Ну разве что только однажды, когда он не поверил Энди, что мы путешествовали в обществе Керниуса по чистой случайности и собирались расстаться с ним в храме Светлых богов.

-- Ты скрываешь от меня правду, маленький лгун, - кричал он на Энди. - Признайся, что белый маг вел тебя в Эстариоль!

-- Я еще не сошел с ума, чтобы идти в Эстариоль через Алмазные горы, - буркнул Энди. Он вовсе не собирался лгать своему учителю, хоть и знал, что тот вряд ли сумеет прочесть его мысли.

-- Я уверен, что вы просто хотели запутать следы! И ведь вам это почти удалось. Я догадываюсь, из какой книги ты позаимствовал рецепт снадобья, чтобы лишить собак нюха. Если бы этот простак Стин не поверил, что тебя похитил Рикланд, и не бросился тебе на помощь, если бы он не был таким опытным охотником и не умел читать следы, как книгу, я бы, верно, еще долго разыскивал тебя по всему Фаргорду. Так король гоняет своих наемников за Рикландом, - Черный колдун желчно хмыкнул. - Когда его величество узнал, что его отпрыск болтал в трактире собутыльникам, он сразу отправил добрую половину своей стражи по Восточной дороге. Я думаю, они уже добрались до Кровавого перевала. Король - глупец, он все еще считает, что его сын не умеет врать! Сейчас-то он, конечно, не умеет! Что скажешь, Рикланд? Куда вы направлялись с Эндилорном?

-- В Сумеречную долину, повелитель!

Седые, похожие на космы белого мха брови Черного колдуна удивленно подскочили так высоко, что скрылись под капюшоном его плаща.

-- Что вы потеряли в Сумеречной долине?

-- Меч 'Пламя дракона'.

-- Меч 'Пламя дракона'? Как он там оказался?

-- Его похитил темный эльф.

Как ни странно, это известие вызвало у Черного колдуна приступ нервного хихиканья.

-- Каков нахал! - приговаривал он, трясясь всем телом. - Украсть из королевской сокровищницы меч, который, по предсказанию, избавит его народ от моих верных призраков! Неужели он поверил этому бреду? Никакой меч не поможет ему победить призрачную армию, разве только неприкаянная душа старого Роксанда найдет себе новое тело, чтобы сразиться с ним. Но, боюсь, с Роксандом я обошелся слишком сурово. Не знаю, в каком мире находится его душа после того, как сгорела вместе с амулетом, но уж точно не в нашем! - Черный колдун и не догадывался, что Кольцо Души, в которое он заточил Роксанда, находится в двух шагах от него, на моей шее.

В другое время я умер бы от любопытства, если бы не узнал, что было предсказано темному эльфу, но с любопытством было покончено, как и с большинством других свойств моего характера, и я воспринял известие без всяких эмоций.

Мы ехали, наверное, уже дня три, когда карета внезапно завязла в болоте. Мне совершенно не показалось странным, что, когда мы шли вперед, нам не встретилось никакого болота, в котором могла бы застрять карета, да так, что пришлось распрягать лошадей и заставлять орков вытаскивать ее, чуть ли не подняв над головами. Неизвестно, что думал по этому поводу Энди, зато Черный колдун просто взбесился.

-- Будь проклята эта Ранета! - брызгая слюной, вопил он. - Эта ведьма сведет меня с ума своими каверзами! Ну скажите, кто мог снять заклятие с болотного чудовища?!

В конце концов он отправил полсотни орков прочесывать болото в поисках случайно расколдованной мной злокозненной особы с Ведьмина болота, которая, по его словам, испортила ему жизнь на старости лет, а сам полез в сердце трясины, предварительно приказав мне устраиваться на ночлег на ближайшем сухом берегу и ждать его, не спуская глаз с Энди.

Была глухая ночь, когда в палатку, где спал Энди, а я просто сидел и пялился в одну точку, заглянул Гунарт Сильный.

-- А, вот и ты, Рикланд! Не спишь?! - скорее констатировал факт, чем спросил он. - Выходи! Я вызываю тебя на поединок!

Указаний идти куда-то с Гунартом, а тем более драться на поединке от Черного колдуна не поступало, так что я продолжал сидеть как ни в чем не бывало, обращая на Гунарта не больше внимания, чем на расположившихся на потолке палатки обожравшихся комаров.

-- Встань и сражайся, трус! - Гунарт уже почти кричал. На его вопли давно должны были сбежаться все орки, разбившие лагерь вокруг нашей палатки. Но они так и не появились. Зато проснулся Энди. Он хотел что-то сказать Гунарту, но, взглянув на меня, понял, что делать этого не стоит. 'Если издаст хоть звук - заткнешь ему рот!' - приказал мне Черный колдун, и Энди знал, что я успею сделать это прежде, чем Гунарт этот звук услышит, так что предпочел не раскрывать рта и принялся что-то объяснять Гунарту знаками. - Ты чего, парень, немой, что ли? - не понял тот.

Энди отрицательно замотал головой, потом махнул рукой, порылся в своей бездонной сумке, достал дощечку для письма, нацарапал на ней несколько слов и протянул Гунарту. Гунарт повертел дощечку в руках, пожал плечами и вернул Энди.

-- Знаешь, парень, не понимаю я этих эльфийских рисунков. Надо чего, так говори.

Энди вздохнул. Говорить он не мог. Он знал, чем это может кончиться. Но Гунарту было не до Энди. Ему нужен был я.

-- Так ты идешь, Рикланд? - язвительно спросил он. - Или позовешь охрану? Так знай, охрана не придет. Все твои орки убиты!

Да, в одиночку убить полсотни орков, пусть даже спящих, но так, что даже я не услышал шума, мог только Гунарт Сильный! Правда, я этого не оценил. Мне было все равно...

Зато на Энди это произвело впечатление. Он понял, что Гунарт для него - единственный шанс спастись.

Я так и не понял, что меня ударило - порыв ветра невероятной силы или невидимая кувалда. Только очутившись на земле и глядя, как на меня сверху медленно оседает палатка, я осознал, что все это дело рук, вернее, не рук, а уж не знаю чего, глаз, наверное, моего приятеля Энди. О его способности драться на расстоянии я даже не подозревал. Он, конечно, мог, рассердившись, мысленно швырнуть какой-нибудь предмет, но что он может проделать то же самое со мной... Однако я не удивился. Вместо этого бросился выполнять приказ, ведь Энди колдовал.

-- Подер... - успел произнести он до того, как я оказался рядом и запечатал ему рот своим унизанным перстнями кулаком. Хорошо, что зубы не выбил, а то как бы он стал тогда свои заклинания выговаривать? Но Энди, к счастью, просто вылетел из палатки, которая благополучно обрушилась на нас с Гунартом Сильным, в железных лапах которого я оказался, едва выкарабкался из-под мешанины обломков каркаса и необъятной материи.

-- Подержишь его, пока я сниму заклятие, ладно? - попросил Гунарта Энди, с трудом поднимаясь с земли. - Только держи крепче, а то он вывернется.

-- У меня не вывернется! - заверил силач, заключая меня в медвежьи объятия, так что не то что вырваться, дергаться было бесполезно.

Когда речь шла о мести, Энди становился непробиваемо глупым. Он упорно отказывался понимать, зачем нужно кого-то убивать, когда все равно этим горю не поможешь. На протяжении всего времени, сколько мы с ним были знакомы, он заступался за орков, пытаясь доказать мне, что поголовное их истребление не только жестокость, но еще и довольно бессмысленное занятие. Я давно научился не обращать внимания на его нападки. Другое дело Гунарт Сильный. Всю дорогу до замка Урманда он развесив уши внимал доводам Энди, который втолковывал ему, что вызывать меня на поединок и мстить за смерть Урманда незачем. По крайней мере, слушал не перебивая. Я тоже помалкивал. Все мои умственные усилия были направлены на то, чтобы удержаться в седле, что после всей этой истории с колдовством было довольно-таки проблематично. И еще мне было стыдно. Так стыдно, что совершенно не хотелось напоминать о своем существовании, хотя в другое время я точно не вытерпел бы и предложил Гунарту сразиться, не сходя с места. Еще бы! Я помнил все, что произошло, и прекрасно понимал, что во всем случившемся со мной и Энди виноват только я один. Ведь, не будь я пьян, как орк в праздник длинной ночи, ни за что не попал бы в идиотскую западню Черного колдуна... Если так пойдет дальше, меня, пожалуй, прозовут Рикланд-пьянчуга! 'Все, с этого дня не притронусь к вину!' - мысленно поклялся я себе.

Пока я пытался успокоить свою сварливую совесть, давая опрометчивые обещания, Энди соловьем заливался. Он старательно втолковывал Гунарту точку зрения изрядно повозившегося с душами умерших колдуна на загробную жизнь. Гунарт молчал, но Энди это не смущало. Он читал мысли и мог распрекрасно спорить, даже если ему не отвечали.

-- Как ты не понимаешь? Твоему отцу сейчас дела нет до того, отомстишь ты за него или нет. Он без особого заклинания и вспомнить-то тебя не сможет, а ты из-за него хочешь убить Рика! Урманд сейчас заново родился в каком-то другом мире, может, лучшем, чем наш, может, похуже. Это уж как богам было угодно. И оттого, что ты отомстишь за него, ничего не изменится. Ну, конечно, ты тоже думаешь, как Рик, что Урманд не попадет в Лучший мир, покаты за него не отомстишь. Между прочим, чтобы человек после смерти не попал на тот свет, нужно проклятие довольно сильного колдуна. Только тогда человек становится призраком. Вон у Рика в Закатной башне жил Роксанд. На нем сразу два проклятия - Данквила и короля темных эльфов. Вот он и застрял на этом свете. Только мсти за него, не мсти, все равно он тут торчать будет, пока проклятие не снимешь... Нет, какой же ты упрямый, Гунарт! Ну и что из того, что Урманд твой отец?! А Рик мой друг! Значит, ты сейчас Рика убьешь за Урманда, а я потом должен тебя убить за Рика, да? Или надеешься, что я с тобой не справлюсь? Наивный человек! Ты что, никогда не слышал о боевой магии? Да если я пожелаю, от тебя мокрого места не останется! - Энди для наглядности взмахнул рукой в сторону замшелого камня, за которым начиналась тропинка к гостинице, и произнес несколько слов. Сорвавшаяся с его пальцев ослепительная молния с грохотом расколола валун пополам. Гунарт приподнял одну бровь, что, вероятно, означало крайнюю степень изумления, и хмыкнул. А Энди состроил невинную рожицу и равнодушно пожал плечами: - Только ни к чему все это. Я вообще не могу понять, зачем нужно кого-то убивать. Вот ты можешь объяснить?

Гунарт угрюмо молчал. Честно говоря, я сомневался, что он вообще способен кому-нибудь что-нибудь объяснить. Всю дорогу он не проронил ни слова и раскрыл рот, только когда сквозь сплошную стену леса начали прорисовываться неприступные стены замка Урманда.

-- Может, ты и прав, парень, - проворчал он, тяжело спрыгивая с лошади. - Смерть Рикланда вряд ли избавит Урманда от преисподней. Но Урманд - мой отец, и последние его слова были: 'Отомсти за меня!' Я поклялся убить Рикланда или умереть. Теперь я должен выполнить клятву. И ты, колдун, мне не помешаешь!

А потом Гунарт вызвал меня, и не просто на поединок, а на Божий суд, обвинив в убийстве Урманда.

Тут даже Энди нечего было возразить.

Глава 12 БОЖИЙ СУД

-- Молись и готовься к смерти, Рикланд! - процедил сквозь стиснутые зубы Гунарт, подкрепляя этим напутствием приветственный взмах меча.

Он стоял напротив меня в Священном круге и не иначе как собирался выполнить первую часть своей клятвы 'убить или умереть'. По крайней мере, ни его взгляд, ни его огромный двуручный меч доброжелательностью не отличались. А о внушительной мускулатуре, которая с первого дня нашего знакомства вызывала у меня невольное восхищение, и говорить нечего. На мой взляд Гунарт Сильный, не особенно потея, мог в бараний рог скрутить парня и покрупнее меня. Что ж, к смерти я был готов всегда, запугать меня вообще было практически невозможно, а Гунарту тем более. Он был силен, как горный тролль, но и не более проворен. Если бы я напал первым, то наш бой, вероятно, закончился бы, даже толком и не начавшись. Думаю, Гунарт и меч поднять не успел бы, чтобы защититься. Но одним из моих принципов было - первым не атаковать, особенно когда сражаюсь один на один в честном поединке. Поэтому я просто наслаждался окружающим пейзажем, состоявшим в основном из высоких елей и их маленьких симпатичных детишек - елочек, и, чтоб не скучно было, по совету Гунарта пытался молиться. 'Эй, боги! - неуверенно взывал я к небесам. - Вы меня слышите? Здесь, на Божьем суде, вы должны меня слышать! Только не думайте, что я хочу выпросить у вас победу. С Гунартом я сам как-нибудь разберусь. Захотите ему помочь - воля ваша. Но если вы вдруг решите, что меня стоит оставить в живых, сделайте так, чтобы этот мелкий колдун Эндилорн забыл про мою треклятую рану... ' Глупо, конечно, но что я мог поделать, если Энди попалась на глаза злосчастная рана от стрелы, которой несколько дней назад меня наградил один из ныне покойных разбойников. Стоило мне снять рубашку, с трудом отодрав ставшую жесткой от запекшейся крови материю от горящего огнем плеча, этот юный целитель, ужаснувшись, заявил, что рану просто необходимо прижечь, раз уж я не желаю, чтобы меня лечили с помощью магии. Если, конечно, я не предпочитаю смерть от лихорадки. Как будто не мог подержать свое мнение при себе до конца Божьего суда! А теперь, вместо того чтобы сосредоточиться на поединке и попросить богов об удаче, как это делают все нормальные люди, я пытался с их помощью отвертеться от страшной пытки, так не вовремя обещанной мне лучшим другом.

Впрочем, все эти посторонние мысли не помешали мне мгновенно среагировать, когда Гунарт наконец на меня нагляделся и решил все-таки ударить. Грядущие неприятности мгновенно вылетели из головы. Лязгнула сталь, раненое плечо отозвалось на сокрушительный удар такой резкой болью, что я чуть не выронил меч. Мы снова разошлись и стали неспешно двигаться по кругу, подмечая каждое движение противника, пока Гунарт, заревев, как лось, не обрушился на меня с целым шквалом атакующих ударов.

Вопреки моей обычной уверенности в своих силах мои шансы на победу казались мне теперь более чем сомнительными. Гунарт был в прекрасной форме, а я в последний раз тренировался еще до злосчастной встречи с разбойниками, если не считать разминкой драку с орками. Раненое плечо разболелось, правая рука почти не чувствовала оружия... Сколько я еще мог выдержать ударов, подобных тому, которыми осыпал меня Гунарт? Можно было, конечно, воспользоваться своей ловкостью и разделаться с противником одним невидимым для его глаз ударом. Но Гунарт спас мне жизнь, благодаря ему я был избавлен от заклятия Черного колдуна. Как я мог убить человека, от которого видел только хорошее?

Я уворачивался, лишь иногда вскользь принимая меч Гунарта на свой клинок, изображал растерянность, намеренно совершая неопасные для жизни ошибки при контратаках, и при этом все время старался встать так, чтобы Гунарт, преследуя меня, оказался поближе к краю очерченного огненной полосой Священного круга. Если бы в это время у меня в голове были какие-нибудь мысли, то они бы звучали примерно так: 'Пусть Гунарт считает, что имеет дело со слабым противником. Притупит бдительность, и я вытолкну его из крута'. Человек, заступивший за огненную черту, проигрывает поединок. Таковы правила Божьего суда.

Но Гунарту дела не было до моих планов. Ему, по-видимому, надоело, что я все время ухожу от ударов, и он попросту поймал меня за запястье. Я понял, что доигрался, рванулся, крутанул кистью, и клинок все же скользнул по его ребрам. Но, лишь перехватывая окончательно переставший мне повиноваться меч левой рукой, я осознал, что неприятный треск, донесшийся до меня как бы издалека, был хрустом моей собственной кости. В общем, всей своей замечательной тактикой я добился лишь неглубокой царапины на груди Гунарта и собственной сломанной руки, а в довершение всего схлопотал в скулу навершием меча. Хорошо, что не в висок, а то не жить бы мне на этом свете. А так просто в глазах потемнело от боли. Пришлось опуститься на одно колено и опереться на меч, чтобы совсем не упасть. 'Не иначе боги на стороне Гунарта, - успело промелькнуть в голове, пока внушительный двуручник описывал плавную дугу, чтобы обрушиться на меня сверху. - Ну и что! Плевать я хотел на их мнение с высокой башни! Из круга он у меня все-таки вылетит!' Не обращая внимания на стремящееся уплыть куда-то сознание, я стремительно вскочил, нырнул под занесенный меч, изо всех сил ударил Гунарта головой в живот.

В отличие от меня Гунарт устоял на ногах. Он только пошатнулся и отступил на шаг. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы очутиться за Священным крутом. А я остался внутри. Это означало, что я победил и мог теперь подойти и убить Гунарта! А мог и не убивать... наверное. О том, что надо делать с проигравшим поединок, в правилах ничего конкретного сказано не было. Говорилось только, что его жизнь принадлежит победителю.

Гунарт стоял, понуро уставившись в землю.

-- Я победил? - на всякий случай спросил я как можно более бодрым тоном, чтобы никто не заподозрил, скольких усилий мне стоит сохранять вертикальное положение. Но Гунарт, кажется, решил, что я просто издеваюсь.

-- Можешь меня убить! - раздраженно огрызнулся он, вызывающе глядя мне в глаза.

-- Могу, - кивнул я. - Но не хочу. Помнишь, ты спас мне жизнь? Почему бы за это не подарить тебе твою?

-- Небольшая цена за жизнь наследного принца, - мрачно усмехнулся Гунарт.

-- Ты что, решил поторговаться? Хорошо, забирай замок, и мы в расчете! - Я небрежно махнул мечом в сторону замка и только тут заметил, что с замком Урманда, вернее, теперь уже Гунарта что-то не так. Это 'что-то' при внимательном рассмотрении оказалось флагом на главной башне. Вместо нашего с отцом золотого дракона с черно-зеленого полотнища флага снова злобно скалился красный волк Урманда. - Твоя работа? - на всякий случай спросил я Гунарта. Вообще-то у меня не было ни капли сомнения, что именно он захватил владения своего отца, пытаясь таким образом восстановить справедливость. Кому еще понадобилось бы становиться поперек дороги мне или отцу, нападая на замок, над которым поднят флаг с Королевским гербом? Что ж, ему повезло, что дорогу он перешел не мне, а себе самому... Но Гунарт разглядывал флаг на башне с неменьшим интересом, чем я.

-- Он сам не знает, - пояснил Энди, заметив, что Гунарт не расположен отвечать. - Когда он уходил, замок все еще принадлежал тебе.

-- Ты подслушиваешь мысли? - нахмурился Гунарт, будто заметил это впервые.

-- Иногда. - Энди обезоруживающе улыбнулся и добавил: - Прости, но если бы я не читал мысли, то не узнал бы, что тебе нужна помощь, а, как и Рик, решил бы, что замок и так уже твой...

-- С чего ты взял, что я стану помогать Гунарту? - перебил я, стараясь натянуть рукав куртки на свою многострадальную руку. Сломанные конечности не располагают к благотворительности, особенно когда пытаешься на них что-то надеть. - Пусть Гунарт провалится в Бездну вместе со своим замком! Это не мои проблемы! У меня нет времени завоевывать замки для своих врагов - нужно разыскать Энлику и отвести ее в храм! Куда могли ее увести белый колдун с полуэльфом? - добавил я, заметив, что Энди полез в свою бездонную сумку, не иначе как за волшебной книгой или каким-нибудь тошнотворным чудодейственным бальзамом. 'И еще у меня нет времени приходить в себя после твоих магических экспериментов!' - подумал я, по-моему, достаточно громко, чтобы Энди услышал. Но он сделал вид, что услышал только то, что я произнес вслух.

-- Ты велел Стину ждать тебя в замке Урманда, - напомнил он.

-- Да уж! - вздохнул я. - Повезло Гунарту. Оказывается, его треклятый замок - и моя проблема тоже.

-- Без тебя обойдусь! - без особого энтузиазма проворчал Гунарт.

-- Да ладно тебе, Гунарт Сильный! - миролюбиво сказал я. - Давай временно заключим перемирие и объединимся против общего врага. Не возражаешь? Тогда рассказывай все, что знаешь, а я постараюсь придумать, что можно сделать.

-- Что сделать? Открой ворота! Говорят, стены для Рикланда не преграда...

Я уныло взглянул на возвышающиеся вдали серые стены замка и поморщился. Я знал, что имел в виду Гунарт. Чтобы захватить замок Урманда, я ночью перелез через стену, бесшумно устранил дремавшую на посту стражу и открыл ворота своим людям. Я неоднократно проделывал подобное, и слухи про мои способности ходили самые невероятные, но сейчас... Нет, проявить слабость я не мог, и, вместо того чтобы объяснить, что со сломанной рукой не очень-то вскарабкаешься на отвесную стену, цепляясь пальцами за щели между камнями и с трудом находя опору для ног, я накинулся на опешившего Гунарта, как коршун на куропатку:

-- Кто ты такой, чтобы мне указания давать? Может, король? Ах нет! Тогда не командуй, а рассказывай! Давно ты ушел?

-- Дай вспомнить... - Гунарт замялся. - Сразу, как только узнал от полуэльфа, что ты неподалеку. Дней пять назад. Или больше? Я за вами следил, а не за временем.

-- И о нападении на замок не слышал?

Гунарт кивнул.

-- А тебя самого-то в замок кто пустил? Крайт что, вообще охраны не оставил?

-- Оставил, - хмыкнул Гунарт, - каких-то новобранцев. Я сам в замке не был, в трактире неподалеку остановился. У меня там приятель. А Стину твоему со стариком вроде как без вопросов ворота открыли. Я от них и узнал, что ты в здешних краях.

-- Неплохо...

-- Почему?

-- Есть шанс, что в замке не опытные воины, сумевшие взять его приступом, а просто кучка разбойников, которых сдуру впустили стражники. Только почему флаг Урманда?

-- Что ты гадаешь? У нас же есть Сфера Всевидения, - напомнил Энди.

Роксанд утверждал, что Сфера Всевидения - великолепный помощник для ведения войн вообще и осады замков в особенности. С ней можно узнать о противнике почти все, не посылая в разведку собственных людей и не тратя время, деньги и нервы на развязывание языков людям вражеским. А главное, всегда можно быть уверенным в достоверности полученных сведений. Если, конечно, знать, как из этой Сферы вытянуть нужную информацию. У меня это заняло времени не меньше, чем у королевского палача уходит на полноценный допрос с пристрастием. А я-то наивно полагал, что умею обращаться со Сферой Всевидения ничуть не хуже Черного колдуна. Что может быть проще? Мысленно приказываешь показать что-нибудь, а потом смотри, пока не надоест... Но не тут-то было. 'Хочу увидеть охрану замка Урманда!' - обратился я к Сфере сначала про себя, затем вслух, но она лишь поблескивала на солнце, делая вид, что с магией покончено навсегда и теперь она годится разве что для игры в шары.

-- Какого лысого демона она ничего не показывает? - возмутился я. - Может, испортилась?

-- А что ты хочешь? Сам подарил замок Гунарту, а теперь говоришь о замке Урманда, которого не существует...

-- Проклятье! Ну покажи замок Гунарта! - Сфера будто не слышала. - Тогда хоть что-нибудь покажи, булыжник хрустальный! - рявкнул я.

Нет, допросы я вести не умею, сразу начинаю злиться. Когда надо расспросить кого-нибудь упрямого или такого же бестолкового, как эта Сфера, я предпочитаю поручать это Крайту. Он зануда не хуже Роксанда, любого разговорит. Но Крайта не было. Был только Энди, ничего не понимающий в охране замков, и Гунарт, который вдруг взялся давать советы:

-- Надо сначала узнать, кто занял замок...

-- Зачем тогда вообще Сфера Всевидения? С таким же успехом можно узнать и все остальное! Вот скажи, Энди, зачем твоему учителю нужна эта бесполезная штуковина?

-- Чтобы за тобой по Черному замку гоняться. Или уже забыл? - буркнул расстроенный Энди. Он всегда огорчался, когда подводила магия. - В нее надо на людей смотреть, а не на замки. Давай посмотрим на Керниуса или Стина, заодно и замок увидим. Они же там, - вдруг осенило его.

-- Нужен мне больно твой Керниус! Уж лучше Энлику...

Хрустальный шар потемнел, будто там, внутри, наступила беззвездная ночь.

-- Эта Сфера точно испортилась... Там темно, как в могиле! Или девочка мертва? Энлика! - Я был в отчаянии. Как я мог потерять ребенка, о котором поклялся заботиться? Как мог забыть о проклятии, убивающем всех, кого я люблю? А я ведь любил эту маленькую, капризную и озорную, но такую славную девчонку!

-- Вряд ли она погибла, - старался ободрить меня Энди. - Скорее всего, просто сидит в темноте. - Но уверенности в его голосе не было.

-- В подземелье замка, - поддержал Гунарт. - Там всегда темно.

-- Или в могиле...

-- Если помолчите, я скажу точно, - пообещал Энди, примостился на травке, поджав под себя ноги, и закрыл глаза.

Через четверть часа гробового молчания я не выдержал.

-- Эй, Энди, просыпайся! - затряс я его за плечо. - Или ты тоже умер?

-- Они действительно в темнице, - как ни в чем не бывало заявил Энди, открывая глаза. - Их приказала упрятать туда какая-то пожилая особа женского пола. Она явилась только вчера и попросила убежища от разбойников. Керниус настоял, чтобы ее впустили, а она вместо благодарности ночью открыла ворота тем самым разбойникам, оказавшимся на самом деле ее слугами, и назвалась законной владелицей замка...

-- Откуда ты все это взял?

-- Прочитал мысли твоей племянницы.

-- Она жива! - Я никогда не умел скрывать свои эмоции и особенно воздерживаться от бурного их выражения, когда слышал радостное известие. Вот и на этот раз я вскочил и, вероятно, навсегда уронил бы свое королевское достоинство в глазах Гунарта Сильного, пройдясь на руках или отмочив еще что-нибудь столь же дикое, если бы резкая боль в сломанной руке не привела меня в чувство. Я даже зубами скрипнул. Энди тут же вспомнил, что неплохо бы вылечить все мои старые и новоприобретенные ранения, и никакие отговорки не помогли мне избавиться от его навязчивой помощи.

К замку, вернее, к близлежащей деревушке мы подъехали только к вечеру.

-- Только никого не убивай! Обещаешь? - в который раз повторил Энди, лихо спрыгивая с Ласточки на землю у местного трактира. Меня всегда удивляло, когда мой маленький приятель успел научиться верховой езде, ведь выходил из Черной башни только для того, чтобы зайти в библиотеку.

-- Ну что ты, Энди! Когда это я убивал старушек? Да я ее пальцем не трону! Разве что припугну слегка, чтобы неповадно было чужие замки присваивать да маленьких детей в темницу бросать.

-- Как припугнешь?

-- Не переживай, будет весело!

-- Боюсь, у нас с тобой разные представления о веселье, - поморщился Энди.

-- Почему разные? Разве не было весело, когда зимой мы устроили переполох среди благородных девиц? Помнишь? - Естественно, Энди помнил. Его недовольно надутые губы начали медленно расползаться в улыбке, которая после моей фразы: - Если вы с Гунартом мне поможете... - стала почти счастливой.

-- Могу оживить мертвецов с ближайшего кладбища или превратить вас с Гунартом в демонов. Ну в смысле иллюзии, - с готовностью предложил он. - Был бы у меня посох, я бы мог настоящего демона вызвать...

-- Эй, не надо меня в демона! - отшатнулся Гунарт.

-- Не надо Гунарта в демона, - согласился я. - Он и так страшный, сойдет за любого из богов Хаоса без всяких превращений!

Трактир назывался 'Разнузданный дровосек', хоть трактирщик явно не был дровосеком и уж точно не был разнузданным. Это был человек тихий, услужливый и немой как рыба. Позже выяснилось, что Урманд в свое время вырвал ему язык. Узнать, за что, так и не удалось. Гунарт упорно твердил: 'За дело!' - а другие посетители трактира один за другим проворно улизнули через черный ход, едва на пороге появилась наша вполне безобидная с виду компания. Прямо как орки, когда я захожу в 'Сломанный меч'. Подобное поведение крестьян, освобожденных мной от какого-нибудь кровожадного лорда, всегда действовало мне на нервы, хотя кто-то, по-моему Деймор, объяснил мне, что их страх - не боязнь меня лично, а непоколебимая уверенность в том, что находиться в трактире одновременно с благородными господами опасно для жизни. Но на этот раз такое последствие господства Урманда меня не огорчило. Оно позволило нам обсудить за ужином без лишних свидетелей план возвращения Гунарту замка, а мне племянницы.

Я никогда не упускал случая повеселиться и использовал для этого все доступные средства. Сейчас в моем распоряжении были и магическая сила Энди, и физическая сила Гунарта. Зато не было собственной ловкости. Из моей правой руки Энди с помощью бинтов и деревяшек сделал нечто настолько непотребное, что я, конечно, мог размахивать этим, как тролль дубинкой, и слегка шевелить пальцами, но никак не больше. Так что себе я отвел скромную роль наблюдателя, а главным действующим лицом должен был стать Гунарт Сильный.

После того как я придал его и без того не отличавшейся смазливостью физиономии совершенно демонический вид, подрисовав сажей черные тени на веках и скулах, водрузил ему на голову рогатый шлем из его собственной экипировки и накинул на плечи черный плащ, который Энди с помощью заклинания из Книги Света украсил пылающими узорами, Гунарт стал походить если не на бога войны, то на его самого приближенного демона. По моему плану, Энди должен был заклинанием переместить его в замок, где Гунарт будет сеять панику...

-- Скажешь: 'Презренные смертные! Я, демон разрушения, явился покарать вас! Вы пренебрегли законом, установленным богами, и заслужили смерть! Падите ниц и молитесь, чтобы боги помиловали вас!' - наставлял я Гунарта, едва сдерживая смех. - Взмахнешь рукой, Энди молнией по флагу шарахнет, и все тут же на колени повалятся, сколько бы их ни было, за это я тебе ручаюсь! А ты там особо собственным величием не наслаждайся, а быстренько ворота открывай. Понял?

-- Не сумею я так сказать, - буркнул новоиспеченный демон разрушения. - Давай лучше молнией сразу по воротам...

-- Это скучно, - зевнул я. - К тому же там подъемный мост. Не знаю, как ты, а лично я не намерен барахтаться в болоте, которое у вас именуется рвом.

-- Ну ладно, отправляйте меня в замок. Я охрану перебью, а потом, хочешь, твоих людей сам освобожу, хочешь, для вас ворота открою и мост спущу...

-- Еще один убийца, - набросился на Гунарта Энди. - Что вы с Рикландом за люди! Неужели нельзя обойтись без кровопролития?

-- Видишь ли, Гунарт, наш миролюбивый колдун не переносит жестокости, - пояснил я. - Он скорее тебя в паука превратит, чем позволит убить хотя бы муху!

-- Превращу обязательно, - подтвердил миролюбивый колдун.

Слова его подействовали на Гунарта сильнее, чем любые доводы.

-- Ладно, - обреченно вздохнул он. - Чего там я должен сказать?

Часа через два Гунарт все-таки выучил слова. Правда, бубнил он их, как мой кузен Имверт выученный наизусть урок по истории, без всяких эмоций. Зато у меня эмоции лились через край.

-- Я сейчас взбешусь! - цедил я сквозь зубы. - Ты видел когда-нибудь таких вялых демонов?

-- Я вообще не видел демонов, - огрызнулся Гунарт. - Говорил - не смогу!

Я и сам видел, что со способностями изображать демонов у Гунарта не все в порядке, и повеселиться нам удастся вряд ли. Придется или долго и нудно вести переговоры о выдаче пленных и платить выкуп, или драться... Разве можно драться с женщинами?

-- Может, я помогу? - пришел на выручку Энди. - Посмотри мне в глаза, Гунарт. - Гунарт поднял глаза, да так и застыл не мигая. - Слушай меня внимательно, - завораживающим голосом приказал маленький волшебник. - Ты - больше не Гунарт Сильный, ты - демон разрушения! Ты велик и силен! Только боги повелевают тобой! Ты послан ими, чтобы проучить безумцев, посягнувших на собственность короля, наместника богов в мире людей. Ты ненавидишь людей. По сравнению с тобой они ничтожны. Но боги велели не убивать их, а только напугать, и ты не можешь ослушаться...

Гунарт преобразился. Не то чтобы Энди превратил его в демона, внешне Гунарт оставался тем же могучим воином с невероятной мускулатурой и выбитыми на рудниках передними зубами. Просто во взгляде, выражении лица, да и вообще манерах осталось как-то уж совсем мало человеческого.

-- Лысый демон! - прыснул я, но Гунарт обратил на мою насмешку внимания не больше, чем на писк крысы в кладовой.

-- Посторонитесь, ничтожные смертные! - взревел он и, величественным жестом отшвырнув с дороги стол, скамью и немого трактирщика, исчез в ночи.

-- Ну как тебе наш демон разрушения? - торжествующе взглянул на меня Энди.

-- Что ты с ним сделал?

-- Внушил, что он демон. Плохо, что ли?

-- Навсегда?

-- Не знаю, - пожал плечами Энди. - Наверно, все-таки временно. Пока кто-нибудь ему не напомнит, кто он на самом деле...

Глава 13 ВРАГ СТАНОВИТСЯ ДРУГОМ

Мы нагнали Гунарта у самого замка, да и то лишь потому, что скакали верхом. Видно, со скоростью у демонов было все в порядке. Не успей мы вовремя, он, пожалуй, высадил бы ворота, если бы по дороге не утонул во рву. Энди отправил нашего демона разрушения общаться с охраной, а сам расположился на стене, чтобы держать ситуацию под контролем. Мне же ничего не осталось, кроме тягостного ожидания и Сферы Всевидения, добросовестно показывавшей мне то Гунарта, то Энди, в зависимости от моих пожеланий.

Ждать долго не пришлось. Не знаю, что там говорил Гунарт, но эффект он произвел потрясающий. Все шесть человек охраны рухнули на колени еще до того, как молния Энди спалила флаг Урманда. Вскоре двое из них поднялись и бросились опускать мост. Пора было брать инициативу в свои руки, пока наш демон не наговорил лишнего, и мы со Счастливчиком вихрем влетели в распахнутые ворота.

Гунарт был весь объят пламенем. Мне не раз приходилось видеть горевших живьем людей, так вот Гунарт выглядел именно как они. Правда, он не бегал с криками и не катался по земле. Он стоял, как статуя короля Данквила, и громовым голосом втолковывал застывшим перед ним на коленях вычурно разряженным стражникам, из-за своей одежды похожим на шутов из дешевого балагана, что ему ничего не стоит уничтожить замок со всеми обитателями, и он сделает это, если хоть один из них пошевелится. Остальная же часть двора напоминала потревоженный курятник. Взад и вперед сновала прислуга в исподнем, истошно вопя и пытаясь вытащить из замка какие-то тюки и перины, пока Гунарт не спалил или не развеял по ветру их скромные пожитки. Пока же по ветру летали только пух и перья.

Наверное, это было смешно. Нет, несомненно, это было смешно. Только мне было не до смеха.

-- Сгоришь, придурок! - заорал я, бросаясь к Гунарту. И угораздило же Энди заколдовать его так, что он не соображает, что делает!

Брошенный на произвол судьбы Счастливчик, которого я не захотел тащить в огонь, тут же воспользовался случаем, чтобы принять участие во всеобщей суматохе. А я, подбегая к Гунарту все ближе и ближе, жара огня так и не почувствовал, зато почувствовал магию и понял, что пламя - дело рук Энди и придурок - вовсе не Гунарт, а я, который, вместо того чтобы величественно восседать на коне, бегает и вопит, как перепуганная служанка. Хорошо еще, что на меня никто не обратил внимания...

Может, так бы я и остался в тени, иногда я могу быть очень незаметным, если бы не мой конь. Счастливчик носился по двору, топча по пути всех, кто не успевал увернуться. То ли он вспомнил, как сам был демоном и топтал эльмарионские посевы, то ли решил, что у нас сражение, то ли просто захотел навести порядок доступными ему методами. Вот что точно не входило в мой план, так это калечить местную челядь копытами моего боевого коня,

-- Счастливчик! - гаркнул я, перекрывая испуганные вопли служанок.

-- Рикланд?! - отозвались многочисленные голоса, и вокруг меня начала собираться если не толпа, то небольшая свита.

Надо было подзывать коня свистом, ведь в этом замке знали его имя.

-- Спаси нас, бесстрашный Рикланд! Этот демон пришел за нашими душами! - раздавалось со всех сторон. А тут еще какой-то толстый коротышка, с виду похожий на повара, начал успокаивать служанок: - Ну теперь будет все хорошо! Рикланд не одного демона убил и с этим справится!

'Когда это я убивал демонов? Я и не видел-то их никогда, разве что во сне или в Сфере Всевидения, - недоуменно подумал я, а потом вспомнил: - Чтоб ему заикой стать, этому Брикусу! Насочиняет чушь всякую, а мне потом краснеть!'

-- Ты куда это собрался, Рохля?

Двадцатилетний огненно-рыжий увалень с добродушной физиономией и мягким характером, за который его и прозвали Рохлей, был единственным конюхом, способным управляться со Счастливчиком. Он заботился о нем в тех редких случаях, когда я не делал этого сам, поэтому я не мог остаться равнодушным, увидав, что он складывает свои скудные пожитки в дорожный мешок.

-- На Кудыкину гору! - Рохля закинул мешок за плечи, потрепал Счастливчика по шее и махнул рукой конюхам: - Прощайте, друзья!

-- Удачи тебе, Бин! - проворчал себе под нос старый Васк.

-- Куда его понесло? - спросил я на этот раз у старшего конюха.

-- Он же тебе сказал - на Кудыкину гору.

-- Если вы с Рохлей задумали вывести меня из себя, то у вас почти получилось...

-- Сейчас живо язык укоротим, - нехорошо усмехнулся Крайт.

-- Что ты, принц! - шарахнувшись от него, принялся оправдываться Васк. - Кудыкина гора - это деревня, откуда наш Рохля родом. Вчера купец привез ему оттуда дурные вести. Очень дурные. - Конюх многозначительно замолчал. Я бросил ему золотой с портретом Роксанда в молодости. Крайт перехватил монетку на лету, сунул в карман и бросил старику горсть мелочи. Этого оказалось достаточно, и конюх стал рассказывать дальше: - Кудыкина гора - пакостное местечко на севере. Я бы не стал там жить, но дурни вроде нашего Рохли живут, и ничего. Только вот Ледяные скалы там близко, а на Ледяных скалах, известное дело, Ледяные демоны обретаются. Так вот эти демоны повадились эту паршивую деревеньку изводить. Наметут снегов, поднимут вьюгу и не прекращают, пока им первую красавицу из девиц не отдадут. Ну это у них испокон веков так повелось. Девиц-то у них хоть отбавляй, не жалко. Только все они, как наш Рохля, рыжие да конопатые, а красавиц раз-два и обчелся. А Рохля наш, как назло, жениться собирался. Он тут у нас для того и работал, чтоб денег на свадьбу скопить. А тут вот какая штука, приходит к нему вчера из тез краев один купец, земляк его, стало быть, и говорит, мол, невеста твоя, Рохля, оказывается, самая что ни на есть первая красавица стала. Так что быть ей Ледяным демонам подарочком. А Рохля наш, он хоть и рохля, а девку свою выручать побежал. До смерти, говорит, драться буду, а девочку мою в обиду не дам!

-- Чего ж он мне ничего не сказал? До смерти драться - это больше по моей части.

-- Это ты его спроси, - пожал плечами Васк.

- Пошли, Крайт, а то погибнет парень. Думаю, от нашей помощи он не откажется...

-- У нас что дел других нет? - возмутился Крайт, но внезапно расхохотался: - Принц собрался воевать с крестьянами за невесту конюха - смех один! Надо Брикусу рассказать! И сколько добычи ты собираешься получить в этом сражении?

-- Ну конечно, невеста конюха пусть погибает. Бывший младший ловчий Крайт сражается только с богатыми лордами. А как насчет Ледяных демонов?

-- Ну что тебе на свете не живется, Рик? Только и ищешь, где бы погибнуть!

-- Сиди дома - умрешь от старости или от чумы, - хмыкнул я. - Или торчи, как пень в серебряном шлеме, у Тронного зала. Думаешь, ты незаменим?

-- Конечно! - расплылся в наглой ухмылке Крайт. - Да ты, принц, без меня в первом же кабаке все деньги просадишь! Ты же их не считаешь!

-- Ну и что?

-- А потом, чтобы себя и людей прокормить, будешь чуть ли не каждый день устраивать охоту.

-- И что в этом ужасного?

-- А то, что на охоту время нужно, и немалое, а зима на носу! К тому времени, как ты со всеми своими развлечениями доберешься до этой треклятой Кудыкиной горы, девицы Рохлиной уже давным-давно в живых не будет. Придется с тобой тащиться, - обреченно вздохнул Крайт, понуро опуская голову. - Кстати, - искоса глянул он на меня, - ты не слышал легенду о Ледяных демонах? Говорят, у них где-то спрятаны горы сокровищ...

Отряд собрался небольшой. Кроме Крайта и неизменного Брикуса, для которого мои проделки были неиссякаемым источником вдохновения, сопровождать меня вызвались лишь трое молодых наемников. Но Бин по прозвищу Рохля при виде даже такого отряда чуть не лишился дара речи. Особенно он растрогался, когда ему дали лошадь, причем не самую худшую в королевской конюшне. Полдня он рассыпался в благодарностях. Сначала я мило улыбался и говорил: 'Ну что ты, мне это ничего не стоит!' - потом намекнул, что мне надоело выслушивать его словоизлияния, и в конце концов за неимением лучшего довода пообещал отрезать ему язык, если он не заткнется.

Крайт оказался прав. Задержись мы в пути хоть на день, никогда не спасти бы нам девушки. Не знаю, как Рохля собирался успеть до снега, путешествуя пешком. Снегопад застал уже у подножия той самой Кудыкиной горы, по имени которой и была названа деревня. Гора была невысокая, не намного выше Оленьих гор у Черного замка. Лес на ней не рос, так, низкорослый кустарник, то ли малина, то ли ежевика, из зарослей которой на округлой вершине горы торчали каменные глыбы.

-- Что там? - спросил я Бина.

-- Там живут демоны, - чуть слышным шепотом ответил он. - Оттуда они насылают на людей напасти. И туда уходят наши девушки.

Ветер и в самом деле дул со стороны горы. Он становился резче с каждым шагом наших коней, пытался свалить их с ног и бросал нам в лица тысячи острых ледяных осколков. Демоны не желали пускать нас в свои владения. Но меня это мало волновало. Я считал земли Фаргорда своей собственностью и не собирался делить их с какими-то демонами, явившимися с Ледяных скал.

Деревня прилепилась к склону горы - маленькие домишки, крытые тесом, утопающие в зарослях все того же кустарника, вымахавшего здесь чуть ли не выше крыш и до сих пор сохранившего бурые листья. Ставни и двери были плотно закрыты, на улице - ни души. Не гуляют даже обычные в крестьянских деревнях куры. Хотя какие куры? Зима.

Вокруг домов ветер намел уже изрядные сугробы, и я впервые задумался о том, как буду возвращаться. Зимой в Фаргорде конь может запросто утонуть в снегу, если дорога не проторена. Охотники зимой бегают только на лыжах...

-- Рано вроде снегу, - нахмурился Крайт. Видно, ему пришла в голову та же мысль.

-- Это только здесь, из-за демонов, - прошептал Рохля. Кажется, он страшно боялся, что демоны его услышат. - Скоро начнется настоящая буря.

-- И их замерзшие тела сугробом вьюга занесла... - стуча зубами, пробормотал Брикус.

-- Не нравится мне все это, - буркнул Крайт и зло сплюнул.

-- А мне, думаешь, нравится? - подхватил Тавлор.

-- Ну так покончим с этим! - не выдержал я. Я понимал, что ввязался во что-то несоизмеримое с моими человеческими силами, но бездействие никогда не относилось к моим излюбленным способам решать проблемы. - Эй, вы, демоны! - заорал я во всю глотку. - Нечего прятаться по темным щелям. Я, принц Рикланд Быстрый Клинок, вызываю вас на бой.

Ни один демон не отозвался. Зато дверь самого богатого дома приоткрылась, оттуда выглянула сердитая стариковская голова с жидкими седыми волосенками и козлиной бородкой и прошамкала беззубым ртом:

-- Ах вы, бражники беспутные! Беду накликать хотите? А ну быстро в избу!

В доме было жарко, будто за стенами и намека не было на морозный ветер. В очаге уютно потрескивали дрова, вызывая у меня, как обычно не смыкавшего глаз почти неделю, острый приступ зевоты. А может, так подействовала заунывная песня, которую тянули писклявыми голосами пятеро пухленьких девчонок, похожих друг на друга, словно сестры:

Ты прости-прощай, краса-девица,

Краса-девица распрекрасная!

Ты ступай, умилостивь демонов,

Чтоб утихла буря ненастная!

Девушки в этой деревне и вправду не отличались красотой, даже та, шестая, что сидела на скамье со скорбным видом и покорно терпела, как одна услужливая сестрица выдирает ей волосы частым гребнем, а остальные пытаются накинуть на плечи как можно больше тяжелых шуб. По-видимому, именно она и предназначалась в жертву разбушевавшимся демонам и, следовательно, была невестой нашего Рохли, который, отведя лошадей в конюшню, старался оправдать свое прозвище, робко переминаясь с ноги на ногу на пороге.

-- А, это ты, Бинсент, - заметил его другой старик. Этих стариков в доме собралось не меньше десятка. Похоже, все мужчины деревни были стариками. Старик был сморщенный, с синими мешками под глазами и крючковатым, как у Черного колдуна, носом. - Опоздал ты, Бинсент, - горестно вздохнул он. - Пришел бы пораньше, свадьбу бы сыграли, а теперь... - Старик всхлипнул и отвернулся.

-- Да плюньте вы на этих демонов! - не выдержал я. - Дались они вам! Ну побушуют неделю и утихомирятся. Чего вы боитесь? Вы ж здесь в тепле.

-- Мал ты еще старейшин учить, незнакомец! - укоризненно произнес одноглазый старик с тремя параллельными шрамами, перечеркнувшими пустую глазницу, - следом медвежьих когтей.

-- Повежливей! Этот незнакомец - ваш принц! - тут же одернул его Крайт.

Заунывная песня прекратилась, и вся компания стариков и девиц столпилась вокруг меня. А невеста Рохли так и осталась сидеть под кучей шуб, вместо того чтобы воспользоваться случаем и удрать. Наверно, тоже была рохлей.

Трудно пятнадцатилетнему парню, пусть даже он принц, спорить с Советом старейшин. Сотню лет жили на Кудыкиной горе Ледяные демоны и в начале каждой зимы насылали страшную бурю, требуя жертву. Кто знает, что случится, если они не получат ее? Возможно, они не остановятся на малой деревне, а погребут под сугробами весь Фаргорд. Король мудр. Он освободил деревню от налогов, чтобы люди не покинули ее и удерживали демонов. Что я мог возразить? Ничего. Оставалось только радоваться, что демоны настолько непривередливы, что их вполне устраивают местные дурнушки. Но радоваться почему-то не хотелось. Хотелось содрать с этих треклятых демонов их ледяные шкуры, чтобы неповадно было хозяйничать в моем королевстве.

-- Я убью их! - крикнул я и выбежал в метель. Крайт бросился было, чтобы остановить меня, но я одарил его таким взглядом, что он отдернул руку, будто обжегся, и зло проговорил:

-- Себя не жалеешь, хоть нас пожалей! Король же всех казнит, кто с тобой был, если погибнешь!

'Ну так пойдем со мной! Все равно погибать!' - чуть было не предложил я, но вовремя одумался. Лучше не подвергать опасности жизнь друга. Я-то еще ни разу не погиб, а друзья мои гибнут часто. Таково мое проклятие...

Я поднимался в гору, продираясь сквозь кустарник и по колено проваливаясь в снег. Наверное, где-то была дорога, но я шел напролом. Ветер бил в лицо, поднимал и швырял в меня целые тучи снега, стараясь свалить с ног. Не могу похвастаться, что ему это ни разу не удалось. Я горько жалел, что не догадался захватить хотя бы одну из теплых шуб, которыми была обильно увешана Рохлина невеста. Холод пронизывал до костей. А я-то всегда считал, что кожаная одежда - лучшая защита от ледяного ветра. Нет, мороз меня не пугал. Если быстро бежать, никакой холод не страшен. Я и бежал. Бежал в гору, против ветра, утопая в сугробах и уже не обращая внимания на то, что нос и щеки потеряли всякую чувствительность. Бежал, пока в очередной раз не свалился с ног и не понял, что устал смертельно. Так устал, что подняться из этого мягкого и такого уютного сугроба вряд ли смогу. Да и зачем вообще вставать? Вот отдохну, тогда...

'И это герой? Мы видим тебя насквозь! Ты просто уставший, замерзший, голодный мальчишка! Глупец, ты надеешься победить нас, или гордость не позволяет тебе сбежать?' - хохотали демоны. Или это завывал ветер? Не важно, потому что сквозь этот хохот и вой до меня явственно доносился другой голос - голос моего братишки Рила, и он звал на помощь...

Я снова бежал в гору. В ушах все еще звучали последние слова Рилседа: 'Только не засни снова!' Какой сон! Я уже не чувствовал ни усталости, ни холода, ни собственного тела. Я не продирался сквозь кусты, а прорубал себе путь мечом. И я звал Ледяных демонов. Я вызывал их на бой, обзывая трусливыми тварями и другими подобными нелестными прозвищами, но ни один из них так и не показался. Даже на вершине горы не нашлось ни одного даже самого завалящего демона. Там были только серые камни - Два внизу, один сверху, как перекладина, и из этих странных ворот рвался на свободу неистовый ветер.

'Так, значит, там живут и эти трусливые демоны, - вспомнил я слова Рохли. - Что ж, придется зайти без приглашения'. Правда, сделать это оказалось гораздо труднее, чем подумать. Едва я приближался на шаг, ветер отшвыривал меня назад на несколько шагов. Не понимаю, как слабые девушки попадали внутрь. Все, что мне удалось в конце концов, - это сбоку подползти к одному из камней.

Камень не был врыт в землю, он просто стоял, подрагивая от ветра. 'Сломаю демонам дверь, может, тогда выйдут?' - пришла в голову шальная мысль, и я изо всех сил навалился на камень.

Все кончилось как-то очень быстро и неинтересно. Камень будто только и ждал сотни лет, когда его подтолкнут. Он накренился и рухнул, увлекая за собой все сооружение. И ветер тут же стих, как будто свалившиеся камни завалили вход в невидимую пещеру демонов. Я недоуменно пожал плечами и пошел в деревню.

-- Хоть рассказал бы, сколько их было, демонов-то этих! - стал тормошить меня Крайт, выйдя навстречу.

-- Да нисколько. Не было там никаких демонов.

-- Ладно врать-то. Не хочешь сейчас рассказывать, не надо. Потом расскажешь. Вот, забирай свои сокровища, и пойдем повеселимся. У них там свадьба!

-- Какие сокровища?

-- Ну ты даешь! Да вот эти! - Крайт помахал перед моим носом горстью бус. - Или за победу над демонами не положено награды?

-- Нужны мне эти женские побрякушки!

-- О боги! - взвыл Крайт. - Ну не надо, отдай мне, я уж придумаю, что с ними сделать! Или подари невесте, - добавил он, поймав мой уничтожающий взгляд.

А свадьба была в самом разгаре. И первое, что донеслось до моих ушей, были звуки лютни Брикуса и слова его новой баллады:

Стояли демоны плотной стеной,

Но их не страшился отважный герой,

Героям неведом страх!

С победным кличем он ринулся в бой

Один против целой орды ледяной,

Лишь с верным мечом в руках.

Вокруг свирепая вьюга мела,

Но острая сталь ледяные тела

Пронзала, как масло нож.

Но демоны даже не чувствуют ран.

Такой уж дар им богами дан,

Оружием их не возьмешь!

И Рикланд в ножны убрал клинок,

Что в многих битвах ему помог,

Не стал его зря тупить,

Решил придумать способ иной,

Пусть даже жизни своей ценой,

Но демонов лютых убить.

Гора содрогалась от смеха злых сил,

И ветер их хохот и вой доносил

До самых Алмазных гор.

В сердцах людей поселился страх,

И люди скрывались, дрожа, в домах,

Все двери закрыв на запор.

Но страх неведом герою был,

Он демонов кучей наземь свалил,

Веревкой прочной связав.

'О Солнце, выгляни из-за туч,

Пошли на землю хотя бы луч!' -

Вскричал он, к Солнцу воззвав.

И Солнце услышало зов с небес,

И светом его озарился лес,

И снова стало тепло.

И все, что осталось от демонов бывших,

Немало прекрасных девиц погубивших,

Ручьем с горы утекло...

Вот так и рождаются легенды. И что теперь я должен делать, чтобы не очернить в глазах народа свой светлый образ? Опять с Гунартом сражаться? Вообще-то на этот раз я не собирался быть героем-освободителем ни для кого, кроме собственной племянницы. Ведь и демон вроде бы был послан богами, чтобы решить мои проблемы. Мой замечательный план рушился на глазах. Угрожать людям, ждущим от меня помощи, язык не поворачивался, а объяснять, что демон не настоящий, не хотелось.

Положение спас Энди. Он внезапно материализовался из вспышки магического света. Я даже слегка вздрогнул - настолько мой друт походил на повелителя Темных сил в своей черной одежде. Пожалуй, он отличался от него лишь ростом да выглядывавшим из-под опущенного на глаза капюшона отнюдь не старческим подбородком. На слуг же его появление произвело какой-то замораживающий эффект. По-моему, они так и замерли с раскрытыми ртами, оборвав на полуслове мольбы о помощи. Наступила зловещая тишина.

-- Я - Эндилорн, Черный колдун! - совершенно не своим обычным мальчишеским, а каким-то потусторонним голосом сказал Энди. - Это я наслал на вас демона! Он никому не причинит вреда, если будут выполнены мои условия!

Если мою славу в основном создал Брикус, то свою Энди, по-видимому, решил творить сам. И примерно тем же способом - бессовестной ложью. Тем не менее слуги поверили сразу.

-- Говори свои условия, колдун, - почти радостно откликнулись они. - Мы на все согласны!

-- Видишь, как легко мой старик получает жертвы для своих богов, - шепнул Энди, толкнув меня в бок. - Чтобы избавиться от мелких неприятностей, люди душу готовы отдать. Для начала, - сказал он уже во всеуслышание, - приведите старика, полуэльфа и ребенка, что томятся в подземелье.

Просьба вызвала замешательство. Ключей от темницы у слуг, конечно, не было. Послали за начальником охраны, потом за пожилой особой женского пола - захватчицей замка, как назвал ее Энди.

Пока мы ждали ее появления, я допытался у слуг, что произошло. В принципе ничего особо нового я не узнал. Накануне в ворота замка постучалась хорошо одетая леди с мальчишкой-слугой и попросила убежища от разбойников. Разбойники и вправду гнались за ней по пятам, целый отряд, и, когда по настоянию белого колдуна женщину впустили в замок, они, перейдя ров, расположились лагерем прямо под стенами, в недосягаемости для стрел. Начальник стражи приказал было разжечь огонь под котлом со смолой, чтобы угостить непрошеных гостей, но спасенная леди отговорила его. Она уверяла, что к утру разбойники сами уберутся восвояси. К тому же в знак благодарности она напоила вином весь замок, включая охрану, слуг и детей, и о горстке врагов под стенами попросту забыли. Утром охранники, нанятые Крайтом, проснулись связанными по рукам и ногам, а разбойники, внезапно оказавшиеся верными слугами своей предполагаемой жертвы, вовсю хозяйничали в замке. В вино было подмешано сонное зелье. Керниуса и Стина связали и заточили в подземелье вместе со стражей, а Энлику лишь после того, как девчонка чуть не пристрелила старую леди из арбалета, который стащила у кого-то из ее людей.

-- Ты уверяешь, что этот мальчик и есть непобедимый Рикланд? - донесся до меня сонный голос, принадлежащий не иначе как какой-нибудь томной придворной даме, а следом за ним появилась и его обладательница.

Я никогда не встречал эту женщину при дворе, но все равно она была воплощением придворной дамы со своей невообразимой прической, в платье с пышной юбкой и узким корсетом и, вероятно, напичканная этикетом по самые уши. Я внутренне содрогнулся. Я ожидал увидеть эдакую разбойничью атаманшу, а тут - женщина из высшего общества. Тем временем придворная дама принялась подтверждать мои самые страшные опасения насчет этикета. Она присела так низко, что я засомневался, сможет ли она подняться, учитывая ее преклонный возраст, и торжественно проговорила:

-- О мой возлюбленный король, тебе представиться позволь. Я, леди Велибана, пред тобой склоняюсь, вдовой владельца замка я являюсь. К твоим ногам я припадаю и о прощенье умоляю! - Леди, запнулась, будто забыла тщательно вызубренный урок по придворному этикету, и растерянно пробормотала: - Ведь я взяла лишь то, что принадлежит мне... по закону...

Я хотел было возразить, что никакой я не король, а всего-навсего принц, но потом мне стало не до странностей речи леди Велибаны - настолько я был удивлен.

-- Какого лысого демона?! Ведь у Урманда не было жены! - только и смог я выговорить, начисто забыв о правилах поведения в обществе дам.

-- У меня есть бумага с подписью Урманда! - Леди не без труда вытянула из-за корсета свернутую трубочкой грамоту и протянула мне. Я тупо смотрел на покрывавшие свиток неразборчивые руны и чувствовал себя хуже некуда. Это ж надо так промахнуться - подарить человеку чужой замок! Ведь и в самом деле, по закону, введенному еще Элионом для прекращения междоусобных войн между лордами; жена Урманда являлась законной наследницей замка.

-- Ты держишь свиток вверх ногами, - ехидно шепнул Энди.

-- Какая разница, - проворчал я. Еще не хватало читать брачные свидетельства! Но Энди был другого мнения.

-- Почитай-почитай, это интересно! - теребил меня он.

Я перевернул грамоту и, нахмурившись, принялся за чтение. Почерк у Урманда был хуже моего, а ошибок он делал несравненно больше.

'Я, лорд Урманд, прозванный Волчье Сердце, - с трудом разобрал я, - наказываю каждому, кто грамоту эту прочесть сумеет: девицу Велибану, дочь силача Глитена из балагана бродячих комедиантов, на кол посадить, щенка моего, коль родит его та девица, утопить, а самого Глитена хоть числом, хоть обманом захватить да мне на расправу доставить. В чем и подписываюсь: Урманд'.

Я не удержался, чтобы не расхохотаться.

-- Ты сама-то это читала, Велибана из балагана? Тебе повезло, что послание твоего покойного муженька не видел никто из его верных слуг! Представляю вашу веселую свадьбу...

-- Как это никто? - обиженно поджала губы старушка. - А мои храбрые воины? Все они видели грамоту, потому-то и согласились помочь мне вернуть замок.

-- Так они ж неграмотные, твои храбрые воины, а то бы прочли этот приказ Урманда и посадили тебя на кол! Твоя грамота не что иное, как смертный приговор! Неплохая шуточка! - До слуг начал доходить смысл происходящего. Раздались робкие смешки служанок. Бедная Велибана, затравленно озиравшаяся по сторонам, теперь походила на придворную даму не больше, чем осел на лошадь. И как я мог принять эту комедиантку за благородную леди? Ведь эти слова: 'О мой возлюбленный король, тебе представиться позволь... ' - они же из 'Короля и прекрасной вдовушки'. Я видел это представление на ярмарке в Веселой деревне. Но Велибана не спешила отказываться от роли придворной дамы. Она закатила глаза и свалилась в обморок на руки служанок.

Придворные дамы обожают падать в обморок. В основном они проделывают это на балах, и я с детства был уверен, что падать в обморок им нравится примерно так же, как танцевать. Так что обморок Велибаны не произвел на меня особого впечатления. Я просто воспользовался им, чтобы снять с ее пояса ключи от темницы.

-- Ладно, Черный колдун, разбирайся с Гунартом, а я пошел в подземелье...

-- С Гунартом? - взвизгнула Велибана, мгновенно приходя в себя. - Что вы сделали с моим сыном?

Кричала она громко. Ее вопль разнесся по всему замку и был слышен, пожалуй, даже в окрестном лесу. Именно этот крик и привел нашего демона в чувство, напомнив, что на самом деле он Гунарт, а визжит как резаная его собственная матушка. К сожалению, ни к чему хорошему это не привело. Гунарт решил, что я, злодей, в свое время заставивший его отца умирать долго и мучительно, принялся теперь за его мать. Правда, я это понял уже потом, медленно приходя в себя после обрушившегося на меня сзади первого подвернувшегося Гунарту под руку предмета, который оказался всего-навсего оставленной кем-то в панике лопатой. На мое счастье, лопата была предназначена для того, чтобы отскребать раздавленный конский навоз от мощенного камнем двора, а не для проламывания головы наследным принцам. Хотя в руках Гунарта, пожалуй, и простая лопата была оружием посерьезнее, чем дубина в лапах тролля...

-- Зачем ты его так? - как сквозь перину доносился до меня встревоженный шепот. - Ты должен ему благодарен быть, что он тебе замок подарил...

-- Благодарен? Он убил отца!

-- Этот твой отец - насильник проклятый, чтоб ему и в могиле покоя не знать...

Я снова провалился в забытье, все-таки лопата лопатой, а силы у Гунарта на десятерых хватит.

Окончательно в чувство меня привел Керниус, сунув под нос тряпицу, пропитанную не иначе как орочьей мочой. Я выругался и поднял голову с горы окруживших меня подушек. Затылок пронзила резкая боль.

-- Выпей, Черный принц! - Керниус бесцеремонно влил мне в рот хороший глоток вина. Я закашлялся от неожиданности.

-- Я поклялся не пить вина!

-- Считай, что это лекарство, - ободрил меня старик.

Никакое это было не лекарство, а эстариольское вино урожая 454 года. Будто я в винах не разбираюсь! Я с неприятным холодком внутри подождал некоторое время кары богов за нарушенную клятву. Кары не последовало, видно, богам, как обычно, было не до людей с их ничтожными делами и клятвами, зато в дверь осторожно заглянула Энлика.

-- А я была в настоящей темнице! - шепотом похвасталась она.

-- Можешь больше не шептать, он уже проснулся, - донесся из-за ее спины голос Энди.

-- Сбегай лучше за Гунартом, - попросил ее Керниус.

Вот кого мне совсем не хотелось видеть, так это Гунарта, но Энлика привела его почти сразу.

-- Как ты мне надоел, Гунарт! - с чувством сказал я. Тот, как всегда, промолчал.

Таким виноватым видеть своего лучшего врага мне еще не приходилось. Он мялся в дверях, как крестьянин, явившийся на Королевский суд только затем, чтобы обвинить соседа в краже курицы. Он бы, наверно, простоял так целый день, если бы не его матушка. Она протиснулась между косяком двери и широкой спиной Гунарта, выволокла его на середину комнаты и, привстав на цыпочки, отвесила подзатыльник.

-- Кланяйся, дурень!

Гунарт неловко опустился на одно колено и склонил голову.

-- Ты что, собрался приносить клятву верности? - скривился я. Смеяться было больно.

-- Если ты согласен принять ее...

-- С чего это вдруг?

-- Ты веришь в вещие сны? - ни с того ни с сего спросил Гунарт и, так и не дождавшись ответа, задумчиво произнес: - Я ненавидел тебя. Ты убил Урманда, моего отца. Я поклялся отомстить. Все было так просто... - Гунарт вздохнул и уставился в пол, видимо подбирая слова. - А потом матушка... - заговорил он снова после длительного молчания, - она рассказала мне правду. И я понял, почему боги были за тебя в том поединке. Я должен был умереть уже давно. Я жил только потому, что Урманд не знал, что я его сын. Он убил бы меня, узнай об этом. Получается, что ты дважды спас мне жизнь. Я не знал, что мне делать, пока не увидел вещий сон. Я слышал голоса богов. Они говорили о долге, что важнее любви или ненависти. Ты рожден для великих дел, а мой долг следовать за тобой и оберегать от опасностей. Позволь мне пойти с тобой!

'Твоя работа, Энди?' - громко подумал я, искоса взглянув на своего друга. Энди отрицательно затряс головой. Значит, не обошлось без Керниуса. Но я все равно был страшно доволен. Я всегда хотел видеть Гунарта союзником, а не врагом, пусть даже с головой, забитой бреднями последователей Светлых богов. Меня интересовала его физическая сила, а не содержимое головы.

Глава 14 АРМИЯ РОКСАНДА ВТОРОГО

Эльфы любят детей. Свои у них рождаются крайне редко, но они любят и чужих, даже человеческих. Я тоже люблю детей. Я готов целыми днями возиться с ними, учить обращаться с оружием или держаться в седле, могу даже поиграть в детские игры, когда никто не видит, но заботиться о них не умею. Я вспоминаю, что детям нужно спать по ночам, есть чаще двух раз в день и что они не в состоянии с утра до вечера трястись в седле, только когда начинается нытье. Нытья я не люблю, поэтому у меня просто гора с плеч упала, когда мы все-таки добрались до храма Светлых богов.

Вальдейн с радостью согласился позаботиться об Энлике. Правда, стоило мне заикнуться о том, девчонка заупрямилась. Большую часть пути она ехала на Ласточке с Энди, и тот всю дорогу пичкал ее рассказами о черной магии. В результате моя маленькая племянница заявила, что не боится никаких призраков и отправится с нами в ущелье Потерянных Душ. Я попытался растолковать ей, какие они опасные, эти призраки из ущелья, даже показал шрам, оставленный призрачным клинком одного из них, но все мои слова не произвели на Энлику ни малейшего впечатления.

-- Ты же был без Энди! - заявила она. - Он своей магией всех призраков в два счета по ветру развеет, и мы спокойно пройдем к маме.

-- Да не смогу я всех призраков развеять, у меня магической силы не хватит, - пытался отвертеться Энди, но Энлика упорно продолжала считать его всемогущим.

-- Ты так нарочно говоришь, просто чтобы меня здесь оставить, а на самом деле ты все можешь! - захныкала она. - Просто вы оба меня не любите! Я знаю! Вы хотите бросить меня здесь навсегда! Я к маме хочу! - Энлика заревела уже в полный голос.

Мы с Энди недоуменно переглянулись. Если Энди чувствовал то же, что и я, то мне было его искренне жаль, потому что я чувствовал себя последним подлецом, бросающим несчастного ребенка на произвол судьбы. Ведь кто знает, что за опасности подстерегают нас на пути в Затерянный город. Может, я и вправду не вернусь, а Энлика так и останется в храме ждать, когда я приду за ней.

-- Взять ее, что ли? - неуверенно спросил Энди, переводя взгляд с меня на Вальдейна с Керниусом. - Если что, в защитном круге посидит...

-- Я не могу навязывать вам свое мнение, молодые люди, - вмешался Керниус, - но не лучше ли девочке остаться в храме, где она будет в полной безопасности? Как можно брать ребенка в место, которое и взрослые обходят стороной? Или ты настолько безрассуден, Черный принц, что не дорожишь жизнью своей племянницы?

Конечно, с рассудительностью у меня всегда было неважно, но сейчас я был полностью согласен с Керниусом: нечего делать Энлике в ущелье, полном воинственных призраков. Да только, сколько я ни уговаривал ее, капризная девчонка уперлась, как упрямый осел молочника, когда тот пытается втащить его на мост через Королевское озеро, - без морковки не обойтись. Такая 'морковка' нашлась у Вальдейна.

-- Светлые боги не позволят мне удержать тебя силой, Энлика, - вздохнул он. - Если захочешь, ты можешь уйти. Жаль только, что ты не увидишь праздник последнего дня лета. В храме соберутся эльфы и феи. Да, те самые феи, которые умеют исполнять желания. Они будут веселиться всю ночь, провожая лето. Мало кому из людей доводилось увидеть такой праздник.

Потоки слез, водопадом хлеставшие из глаз Энлики, мгновенно иссякли, и она радостно захлопала в ладоши:

-- Давайте все останемся!

-- Нет, малышка, мы должны спешить, а то зима застанет нас в горах. Клянусь вернуться за тобой, как только смогу!

-- Разве вы не хотите, чтобы фея исполнила ваши заветные желания?

Я покачал головой:

-- Феи не исполняют желаний проклятых принцев и недоученных черных колдунов.

-- А мое желание исполнят?

-- Надеюсь...

-- Тогда до свиданья! Скоро встретимся! - скороговоркой выпалила Энлика и, вцепившись в руку Вальдейна, потянула его в глубину храма задавать свои бесчисленные вопросы. Как недолговечна детская привязанность!

-- Сам ты недоученный! - обиженно надул губы Энди, но я уже тащил его к выходу. В конце концов, сколько можно прощаться? Стин и Гунарт Сильный, скорее всего, озверели, дожидаясь нас за дверями храма. Я не говорю уже о Счастливчике.

Энди еще раз махнул рукой Керниусу и понуро поплелся за мной. Уходить ему не хотелось. Я догадывался, что маленький колдун мечтал пойти со стариком в Эстариоль, куда тот направлялся, поучиться у него белой магии, а по дороге заглянуть в свой Западный оплот. Что ж, может быть, когда-нибудь...

-- А что, феи правда не исполняют желаний принцев и колдунов? - вдруг спросил мой приятель.

-- Почему же? Если ты пожелаешь себе деревянную лошадку или мешок каленых орехов, обязательно исполнят! Или думаешь, они способны на большее?

Изящная быстроногая кобыла по кличке Соня летала, как стрела, ни на шаг не отставая от неистово лающей своры собак. Впереди между деревьями, как солнечный зайчик, мелькал хвостик лани, и я, привстав на стременах, старательно целился из лука чуть выше и левее этого светлого пятнышка. Надо было не пропустить единственный подходящий момент, чтобы спустить тетиву и убить лань с одного выстрела и обязательно до того, как ее догонят собаки. Хотя этого все равно никто не увидит. Все участники Королевской охоты отстали еще на Оленьих горах, а я был уже, пожалуй, в Завороженном лесу, из которого, по легенде, все дороги ведут к замку колдуна-людоеда. Легенда, конечно, давно устарела, но люди все равно старались обходить Завороженный лес стороной. Так что никаких дорог в нем вообще не было. Замок, правда, был, но старый и разрушенный. Как-то, год назад, я сунул в развалины свой любопытный нос, но не обнаружил ничего, кроме сложенных аккуратной пирамидой старых черепов да пары исписанных непонятными рунами ветхих томов, оказавшихся, по словам Энди, получившего их от меня в дар, поваренными книгами.

Лань мчалась прямиком к развалинам. Среди стройных сосновых стволов древний замок выглядел, как присевший отдохнуть огромный каменный великан с оскаленной пастью и пустыми глазницами, да в дырявом гномьем колпаке на голове-башне. Лань одним прыжком перемахнула через пролом стены, оставив собак скакать внизу, захлебываться лаем и лязгать зубами от злости.

Ну и высоко же прыгала эта лань! Я смог допрыгнуть и уцепиться за край пролома, только встав ногами на спину Сони. Верхний камень зашатался, но не обвалился под моей тяжестью, и через мгновение я уже сидел верхом на стене и целился в лань, которая и не думала убегать. Кажется, она рассматривала что-то на дне закрытой решеткой ямы посреди двора. В таких ямах некоторые лорды держат своих пленников. Странная какая-то лань, и рога у нее золотые, и прыгает, будто птица летает, и меня вроде бы не боится. Ну это она зря, конечно. Впрочем... 'Нет, -подумал я, - такую лань лучше не убивать, а поймать живьем. Отец будет счастлив, если я приведу ему лань с золотыми рогами!'

Я вернулся за веревкой, предусмотрительно притороченной к седлу моей лошади Сони, и осторожно спустился во двор замка. Лань все еще стояла на том же месте, все так же глядя вниз. Иногда она поворачивала голову и с интересом смотрела, как я медленно иду от стены, мучительно соображая, имеет ли смысл попробовать накинуть ей веревку на шею, как это делают орки, или все-таки лучше воспользоваться своей ловкостью и поймать ее за рога...

-- Помоги мне, добрый мальчик! - неожиданно прорезал тишину нежный голосок.

-- Я не добрый, - тут же огрызнулся я. Среди наемников Черного замка доброта никогда не пользовалась популярностью, и если меня и называли 'добрым мальчиком', то исключительно с целью поиздеваться.

-- Помоги мне, - умолял голос, определенно раздававшийся из ямы в центре двора.

Я временно позабыл о золоторогой лани, отпрянувшей при моем приблишении, и заглянул сквозь решетку в полумрак каменного мешка. Существо, глядевшее на меня снизу огромными изумрудно-зелеными глазами, определенно было феей. По крайней мере, так эльфы изображали их на своих старинных гобеленах, которыми были украшены черные стены нашего замка.

-- Выпусти меня отсюда! - жалобно просило это воздушное создание, напоминавшее миниатюрную эльфийку, облаченную в одежду, казалось сшитую из цветочных лепестков.

-- Ты же фея, желания исполняешь... Сама, что ли, выбраться не можешь?

-- Я могу исполнять только чужие желания, - вздохнула фея, - поэтому и не могу выбраться из этой ловушки. Я с радостью выполню твое желание, если ты освободишь меня.

-- Хорошо, - кивнул я. - Только сначала желание! - В свои одиннадцать лет я мало кому доверял, а желание у меня было. - Верни моего брата!

-- Я не могу! - Фея испуганно захлопала длиннющими ресницами. - Пожелай что-нибудь другое!

- Тогда пусть все орки сдохнут!

-- Этого я тоже не смогу сделать, - еще больше испугалась фея. - Я не умею творить зло.

-- Ну отца моего хотя бы вылечить можешь?

-- Нет, это мне не по силам, - опять вздохнула фея. Похоже, вздыхать - это все, что она умела.

-- Ну хоть что-то ты можешь? Что загадывать-то?

-- Попроси игрушку или лакомство! Ты же ребенок!

-- Я не ребенок, я - принц! - обиделся я и презрительно фыркнул. - Тоже мне фея, ничего полезного сделать не может! Ну и убирайся тогда отсюда вместе со своей ланью! - Я оттащил тяжеленную решетку, но феи в яме уже не было, она исчезла. И лани не стало. Не знаю, куда они попали, но, надеюсь, все-таки не к демонам в Бездну. Вроде бы не было у меня такого желания...

До ущелья Потерянных Душ мы добрались уже глубокой ночью. Лошади почуяли присутствие призраков еще у эльфийского обелиска. Несмотря на все уговоры Энди, они категорически отказались идти дальше. Даже Счастливчик фыркал и дрожал всем телом, хоть и провел свою первую зиму в Закатной башне в обществе Роксанда. Помню, старый Призрак просто извел меня своими причитаниями по поводу того, что я превратил его королевские апартаменты в конюшню. Но что мне было делать, если Соню, мать моего коня, отравили, когда ему еще не исполнилось и трех дней от роду? Не доверять же нерадивым конюхам своего будущего боевого коня! Разве что уйти самому жить в конюшню, чтобы его выкормить. Пришлось старику Роксанду смириться с моей прихотью. Это он прозвал жеребенка Счастливчиком, уверяя, что еще ни одному коню не выпадало счастья жить в королевских апартаментах Черного замка.

Лошадей решили оставить в лиственном лесу у небольшого озера с кристально чистой водой.

-- Если не вернусь до холодов, - втолковывал я коню, снимая седло, - возвращайтесь в храм, где осталась Энлика. Понял, Счастливчик?

Счастливчик, естественно, понял. Фаргордские лошади самые умные существа на свете. Иногда мне кажется, что Счастливчик умнее меня. Он всегда понимает мою речь, а вот я его ржание - крайне редко.

Мне так хотелось обнять коня за шею, уткнуться носом в его густую гриву и стоять так долго-долго, но на меня смотрели Стин и Гунарт. И не просто смотрели, а изо всех сил уговаривали не лезть в ущелье на ночь глядя. Так что сентиментальное прощание с верным конем я отложил до следующего раза и, пропустив разумные доводы старших товарищей мимо ушей, потащил их с Энди к заброшенной дороге на Закатный склон, туда, где 'Смерть поджидает за поворотом'. Мне ведь надо было не бродить среди костей, а устроить лорду Лейнару встречу с Роксандом.

Я почти не умею быть серьезным. Меня разбирает смех в самый неподходящий момент, особенно если по всем правилам положено дрожать от страха. Мой лучший друг Энди ничуть не лучше. Стин с Гунартом шли в гробовом молчании, а мы веселились, как дети. Мы шли вдоль русла Мертвой реки, и эхо разносило наш звонкий хохот по жуткому ущелью, двести лет вселявшему ужас в души всех, кому довелось просто оказаться поблизости. Я красочно расписывал Энди свою последнюю встречу с призраками ущелья, а он прыскал со смеху чуть ли не после каждого моего слова. Призраки следовали за нами по пятам, но на почтительном расстоянии. Веселье было им явно не по нраву. Кажется, оно вызывало у них примерно такое же чувство тошноты, как у меня магия.

-- Я уже от смеха все заклинания позабыл! Как я теперь Роксанда расколдую? - простонал Энди после очередного приступа хохота по поводу лорда Лейнара, схлопотавшего по лбу пылающим факелом.

-- Это ужасно! - подхватил я. - Теперь мне ничего не остается, как выдать за Роксанда тебя! А лорду Лейнару скажу: 'В Лучшем мире все выглядят иначе! Так что берите, что дают, или катитесь к демонам!' И поведешь ты, Энди, призрачную армию в решающую битву...

-- Нет, не поведу. Я начну мирные переговоры.

-- Тогда, пожалуй, призраки заметят подмену.

-- И убьют тебя, бедного...

-- Не справятся!

-- Ах да, ты бегаешь быстро!

-- Вот еще! Думаешь, я испугаюсь каких-то призраков? Это ты от страха магию забыл, а не от смеха! У тебя душа в пятки ушла вместе со всеми заклинаниями! Стоит тебя перевернуть и как следует потрясти, и все заклинания посыплются обратно в голову! - Я сделал вид, что собираюсь проверить свое предположение на практике.

-- Не трогай меня! - взвизгнул Энди и исчез. - Ты же мне ногу оторвешь, костолом! - крикнул он, появившись поодаль.

-- Ты меня с Гунартом перепутал. А где он, кстати?

Гунарта со Стином нигде не было. Мое веселье куда-то подевалось, и я бегом помчался назад.

Стин лежал на влажных камнях на берегу Мертвой реки и, казалось, не дышал. Гунарт склонился над ним, вероятно пытаясь услышать, бьется ли сердце, время от времени с опаской косясь на толпившиеся вокруг призрачные тени.

-- Призраки забрали его душу, - виновато пробормотал он.

Подбежал Энди. Он бросился к Стину, прикоснулся к его запястью и уверенно заявил:

-- Он еще жив, но без сознания, и это действительно из-за призраков. Даже людям от них не по себе, а эльфы вообще не выносят их присутствия. Мой старик потому и оставил их охранять выход из Сумеречной долины. Как я мог забыть, что Стин - наполовину эльф! Его надо срочно вынести из ущелья. Я думаю, тогда он придет в себя.

-- Может, отнесешь Стина к озеру, где остались лошади, или в зал охраны? Все равно здесь от тебя пользы не больше, чем от придворной дамы на конюшне, - обратился я к Гунарту. Кажется, он несказанно обрадовался такому поручению. Особенно после того, как я рявкнул на призраков: - А вы, герои Фаргорда, не вздумайте их преследовать! Лучше доложите своему военачальнику, чтобы переставлял свои костяные ноги в этом направлении! Скоро появится ваш король! И отойдите шагов на десять! Ночь и так не теплая, а они тут столпились со своим могильным холодом! - Призраки поспешно расступились, чем вызвали у погрустневшего было Энди новый приступ веселья.

-- Как они от тебя шарахнулись! - прыснул он, нарушив всю торжественность момента. - Ты прирожденный полководец, Рик! Может, сам ими покомандуешь вместо Роксанда? А я посмотрю. Давай парад устроим! - Определенно Черный колдун не привил своему ученику никакого почтения к душам усопших. А зря не привил, потому что даже после смерти не все воины могут стерпеть насмешки.

-- Позволь проучить этого выскочку, принц! - прозвучало сразу несколько глухих голосов, призрачная толпа колыхнулась, сверкнули обнаженные клинки, и Энди, знавший, что они не так уж безопасны, поспешно юркнул за мою спину. Да и мне стало не по себе от нахлынувшей со всех сторон волны сжимающего сердце ужаса. Только виду я не показал, а рявкнул во всю силу своего командирского голоса:

-- Как вы смеете называть выскочкой великого Черного колдуна Эндилорна?! - Мой гневный вопль эхом прокатился по горам, и призраки, почтительно отступив еще шагов на пять, безмолвно замерли. Я грозно оглядел притихшее войско и миролюбиво добавил: - Только он может освободить вашего короля Роксанда Второго от заклятия, так что не советую его убивать. Приступай, Энди! - Я снял с шеи медальон, в котором белым облаком клубился дух моего предка, и протянул другу.

Энди, у которого желания веселиться слегка поубавилось, принялся готовиться к ритуалу - долгое и нудное занятие, между прочим, но, по уверениям маленького волшебника, просто необходимое. Без всяких там пентаграмм, черных свечей и вонючих растений или ничего не получится, или какие-то одним черным колдунам ведомые Темные силы могут вырваться на свободу...

Когда все приготовления были закончены, Кольцо Души заняло свое место в центре пентаграммы, а пылающий защитный круг вокруг него замкнут. Энди взглянул в ночное небо, будто хотел увидеть написанные между звезд руны, и, не найдя там ничего достойного внимания, принялся произносить заклинание, сначала неуверенным, слегка дрожащим голосом, а потом уже бойко, как обычно. Признаться, я ждал чего-то похожего на то, как Черный колдун заколдовывал Роксанда. Думал, что из кольца, как из котла, повалит пар, который в конце концов превратится в привидение. Но не тут-то было. Энди говорил и говорил, а кольцо все лежало в центре пентаграммы целое и невредимое, с белым туманом в середине. Я уже начал подумывать, что Энди не шутил и действительно забыл заклинание, но внезапно раздался оглушительный грохот, сопровождаемый ослепительно черной вспышкой. Никогда не думал, что бывает что-то ослепительно черное. Но это действительно была вспышка не света, а тьмы, и была она такая ослепительная, что я на несколько мгновений потерял зрение, а когда наконец обрел способность видеть, заметил Роксанда, следящего своими рубиновыми глазами, как медленно сыплются на землю вокруг него крохотные кусочки разлетевшегося вдребезги золотого кольца.

-- Рик, мальчик мой, тебе удалось! - Я никогда не видел своего предка таким счастливым. Сколько я видел призраков, у всех, включая Роксанда, были довольно невыразительные физиономии, но сейчас вечно скалящийся улыбкой смерти череп моего предка так и лучился радостью.

-- Вообще-то, это мне удалось, - поправил Роксанда Энди, как ни в чем не бывало наступая в пламя защитного крута, отчего тот сразу же погас. - Это я тебя освободил!

-- О этот вездесущий маленький колдун! - взвыл призрак. - Неужели и здесь мне не будет от него покоя?

Роксанд недолюбливал Энди, смиряясь с его существованием только на время моих тяжелых ранений. Мой друг обычно не церемонился со стариком и, если тот вовремя не скрывался с его глаз, мог запросто развеять его, как туман, на пару дней. А это вызывало у Роксанда приступы головной боли.

Как это ни странно, за Энди вступились призраки.

-- Ваше величество! - выступил вперед лорд Лейнар. - Этот колдун действительно расколдовал вас. Он вправе требовать награду.

-- Тебе нужна награда, маленький колдун? - удивленно спросил Роксанд. Он прекрасно знал, что Энди самое бескорыстное существо на свете, совершающее добрые дела примерно из тех же соображений, из которых я рискую жизнью, - ради собственного удовольствия.

Энди на мгновение задумался.

-- Здесь у вас где-то есть белый маг. Отпустите его, а? Не заставляйте участвовать в этой вашей последней битве, - попросил он. - И можно мне немного поговорить с ним?

Энди отправился общаться с призрачным колдуном, а Роксанд произнес перед своим войском неимоверно длинную речь, с моей точки зрения отличавшуюся крайним занудством. Правда, призраки не умерли от скуки и даже не уснули, а сопровождали чуть ли не каждое слово старого короля приветственными криками, стуком мечей о щиты и вообще, кажется, готовы были прыгать от радости, как мальчишки. А потом вся эта призрачная армия выстроилась ровными рядами и отправилась в сторону Сумеречной долины. Я тоже пошел. Естественно, в первых рядах, рядом с Роксандом. Мне вообще трудно усидеть на месте, когда намечается сражение, тем более такое незаурядное, как битва призраков с темными эльфами. К тому же я надеялся отобрать у короля темных эльфов меч 'Пламя дракона'.

Энди остался, и я подумал, что это совсем неплохо: и сам целее будет, и мне не станет действовать на нервы своим милосердием.

Только никакой решающей битвы не состоялось. Армия Роксанда подошла к огромным каменным воротам, перекрывавшим ущелье, и остановилась, удерживаемая защитными рунами, которыми они были покрыты сверху донизу.

Я, конечно, походил вдоль ворот, попинал их ногами, постучал здоровенным булыжником и громким голосом сообщил скрывающимся за ними темным эльфам, что они - жалкие трусы, но все бесполезно. Никто не отворил передо мной ворот, и даже стрелами сверху из сторожевой башни не осыпал. Вот и пришел, называется, в Сумеречную долину.

Как там Темный эльф говорил? 'На лестнице Древних Магов встань на лишнюю ступень... ' И где, интересно, эта лестница?

Так или иначе, надо было возвращаться к Энди. Если он не захочет разнести ворота каким-нибудь боевым заклинанием, то по крайней мере лестница Древних Магов должна его заинтересовать. А уж с Темным эльфом я бы и сам поговорил и про решающую битву, и про украденный меч, и про похищенную сестру Линделл. Он у меня сам перед Роксандом ворота распахнет!

А над ущельем Потерянных Душ занималась заря...

Глава 15 ЛЕСТНИЦА ДРЕВНИХ МАГОВ

-- Вряд ли я смог бы уничтожить ворота, даже если бы захотел, - с сомнением произнес Энди. - Я просто уверен, что руны, которые на них вырезаны, защищают не только от призраков, а от черной магии вообще. Думаешь, мой старик не сообразил бы, как их открыть, если бы на них не было зашиты от его заклинаний?

-- А лестница Магов? Колдун-призрак не упоминал о ней?

-- Нет, мы говорили о его записях и о той книге, которую я не мог открыть, и еще...

-- А о древних магах?

-- Да мы вообще не успели толком поговорить! Солнце взошло, и призрак пропал. Вот настанет ночь, тогда спросим.

Мы вернулись к лошадям, чтобы перекусить и дождаться ночи в приятном обществе Гунарта и Стина, а не в окружении костей и ржавого оружия в ущелье Потерянных Душ.

-- Лестница Древних Магов... - размышлял вслух Энди, лежа на мягкой траве и задумчиво глядя на медленно плывущие облака. - Он приподнялся и посмотрел на меня. - Между прочим, на обелиске у дороги написано: 'Здесь проходит граница владений Гильдии Четырех. Незваным гостям уготована смерть'. Насколько я знаю, Гильдия Четырех - древний магический орден, возглавлявшийся четырьмя Верховными магами - повелителями стихий. Правда, мой старик как-то хвалился, что уничтожил их всех до единого вместе с учениками. Кстати, все четверо Верховных магов были темными эльфами, так что вполне возможно, что из Гильдии Четырех ведет тайный ход в Сумеречную долину. Ты не встречал здесь ничего похожего на Гильдию магов? Ну башню, например.

-- Никакой башни в окрестностях нет. Я был на такой высоте, что башню точно заметил бы. Правда, призрачный воин рассказывал про секретную магическую лабораторию темных эльфов. Но она уничтожена взрывом, единственный коридор, по которому можно туда попасть, завален, и вообще там невозможно дышать...

-- Где это? - встрепенулся Энди.

-- На рудниках, на нижних ярусах.

-- И туда ведет лестница?

-- Не знаю, я спускался на подъемнике для руды... Подожди-ка! - вдруг осенило меня. - А ведь была лестница! Кэттан называл ее 'Зачарованная лестница' и говорил, что в одну сторону там тысяча шестьсот семьдесят две ступени, а в другую тысяча шестьсот семьдесят три! - Я как ужаленный вскочил на ноги. - Пошли скорей! Это и есть лестница Древних Магов, а недостающая ступень - тысяча шестьсот семьдесят третья!

Жизнь всегда любила преподносить мне сюрпризы, чаще всего пакостные. Но на рудниках меня ждал приятный сюрприз в виде моего верного Крайта, целого и невредимого, хотя и злого, как тысяча разъяренных демонов. Не знаю, что эта тысяча демонов успела бы натворить, пока я пересекал зал охраны, но Крайт успел зарубить двоих орков, явно отданных под его начало.

-- Запомните и передайте своим свинорылым дружкам: так я буду поступать с каждым, кто заснет на посту! - продолжал он распекать уже орочьи трупы. Правда, вскоре он заметил свою оплошность, выругался сквозь зубы и только тут заметил нас с Энди.

-- Привет, Крайт! - как ни в чем не бывало улыбнулся я.

-- Как самочувствие? - поинтересовался Энди.

-- Спасибо, Энди! Если бы не твоя помощь, я бы подох, как собака. - Крайт разговаривал с Энди, демонстративно не обращая на меня внимания.

-- Благодари Рика, это он попросил тебя вылечить.

-- Какое благородство! - язвительно воскликнул Крайт. - Сначала чуть на тот свет не отправил, а потом вдруг вылечить попросил! Совесть замучила, да? - Крайт, зло прищурившись, глядел мне в глаза.

-- Сам виноват! - огрызнулся я. - Кто тебя просил лезть под горячую руку?

-- Ты и просил! Не помнишь? После того как король посвятил тебя в воины и назвал мужчиной, что ты твердил на пиру? 'Поклянись, Крайт, что, если проклятие заставит меня поднять руку на отца, ты остановишь меня!' Твои слова?

Я молча кивнул, Крайт был прав. Зачем было заставлять его клясться?

-- Прости меня, Крайт, - наконец выдавил я. В душе я постоянно взваливал на себя грехи чуть ли не всего человечества, а вот прощения попросить, даже у друга, язык повернулся с трудом...

-- Ладно, забудем, - расплылся в улыбке Крайт. - Пойдем выпьем за встречу.

-- Можешь считать меня ненормальным, но я поклялся не пить вина.

-- Это что-то новенькое! - расхохотался Крайт. - Ты, конечно, всегда был не прочь отмочить что-нибудь необычное, но не до такой же степени! Нет, за это стоит выпить. Пойдем, я налью тебе водички, деточка...

Наемники обожают подтрунивать друг над другом и надо мной в том числе. Обижаться нельзя, засмеют до смерти... своей, естественно. Так что все ехидные шуточки Крайта я пропустил мимо ушей и зашел вместе с Энди в тесную каморку, вырубленную в стене зала охраны, скорее чтобы перекусить, чем выпить водички, ну и расспросить заодно, чем он добился высокой чести безнаказанно убивать орков на рудниках.

Король наградил Крайта за спасение своей королевской жизни. Наградил воистину по-королевски, отдав под его начало тысячу орков. Неплохое повышение по службе для бывшего младшего ловчего, между прочим. И жалованье соответствующее. Только вот работенка... Крайта с его тысячей отправили наводить порядок на разоренных мной рудниках. Видно, держать при себе моего друга, пусть даже бывшего, отцу не хотелось.

Орков предприимчивый Крайт отправил работать на нижние ярусы вместо каторжников, не сильно заботясь об их здоровье. Орков много, эти передохнут, новые придут. А сам скучал в зале охраны, время от времени со всей строгостью новоиспеченного военачальника проверяя посты, свидетелями чего нам и довелось стать.

-- Плюнь ты на эти рудники, пойдем в Сумеречную долину, - предложил я.

-- Нет, - нахмурился Крайт. - Тебе, может, и все равно, а на мне семья. Сейчас, сам понимаешь, король не станет смотреть сквозь пальцы на наши с тобой похождения. Живо прогонит со службы. И знаешь что... давай так: ты не трогаешь моих орков и идешь своей дорогой, хоть в Сумеречную долину, хоть в брюхо к дракону, а я тебя не видел, потому что тебя здесь как бы не было... Иначе я просто обязан сообщить о тебе в Черный замок...

-- Не трону, если вовремя с дороги уберутся, - пообещал я, и мы с Энди оставили Крайта в одиночестве допивать свое вино.

Со времени моего первого и последнего посещения рудники пришли не то чтобы в полное запустение, но выглядели брошенными лет эдак сто назад. Орки Крайта трудились где-то на нижних уровнях, а от трупов охранников, которые бывшие каторжники не удосужились скинуть в ущелье, остались голые кривые кости и безобразные клыкастые черепа, глядящие во мрак пустыми глазницами. Крысы обнаглели и в таком количестве шныряли по полу, что добросердечному Энди приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не обидеть ни одно из этих мерзких созданий, отдавив ему хвост.

Уж какой длинной была лестница в Черной башне, но она ни в какое сравнение не шла с лестницей Древних Магов. Не знаю, как по ней ходили старики вроде Черного колдуна, но даже я потерял терпение, пока добежал до самого низа, а уж подниматься вверх, после того как я постоял на самой нижней, тысяча шестьсот семьдесят третьей ступени и убедился, что ничего не происходит, мне вообще не захотелось.

-- А кто тебе сказал, что лишняя ступень - обязательно последняя? - тяжело дыша, проговорил Энди, рухнув родом со мной на эту самую нижнюю ступень.

-- А какая, по-твоему?

-- Да какая угодно, хоть сотая, хоть двухсотая, хоть тысяча четыреста тридцать пятая!

-- И как, интересно, я должен ее искать?

-- Можно по дороге наверх нарисовать на каждой ступени крестики углем, например, а лучше известняком. Потом останется только спуститься и найти ступень, на которой ничего не нарисовано.

-- Да мы так до конца жизни не управимся! - вспылил я. - Тысяча шестьсот семьдесят две ступени! Да я с ума сойду! И вообще, вдруг это не та лестница? Знал бы, что мне понадобится попасть в Сумеречную долину, уж я бы у этого темного эльфа все узнал! А то сказал: 'Встань на лишнюю ступень!'

-- Ну тогда можно пройти сверху вниз и найти ступеньку, которая стоптана меньше других...

И как я сам не сообразил, что среди ступеней, выбитых ногами множества каторжников и, быть может, древних магов, должна найтись одна, на которую ступали в два раза реже, и притом только когда спускались. Я стремглав кинулся к началу лестницы, Энди посторонился, пропуская меня, и поспешил следом.

Я взлетел на самый верх лестницы, начал спускаться вниз и вскоре остановился на той самой лишней ступени. Найти ее оказалось просто, как свой собственный след в пыли. Оставалось загадкой только, как я не заметил ее в первый раз. Впрочем, чему удивляться, если я, по своему обыкновению, скакал через три ступени, не глядя под ноги.

Стоя на нужной ступени, я с удивлением отметил, что все еще поднимающийся наверх Энди меня не видит. Он прошел прямо сквозь меня, как это обычно делает Роксанд. Правда, холодом меня не обдало, и вообще я ничего не почувствовал, по крайней мере, пока на меня не начала действовать магия. А уж ее-то я чувствую всегда. В глазах потемнело, накатила тошнота, и мне, признаться, стало не до моего маленького приятеля.

Опомнился я на полу полутемного зала, роскошного до безобразия. При свете тысячи крохотных свечей стены и пол переливались, как содержимое сундука с сокровищами. По-моему, они были сделаны из разноцветного прозрачного горного хрусталя, на котором самоцветами были выложены восхитительные картины, какие-то диковинные цветы и животные. Правда, в следующее мгновение мне расхотелось восторгаться этими произведениями эльфийского искусства. Какой-то бесцеремонный эльф, приставив ощутимо острый клинок к моему горлу и немилосердно рванув за волосы, поставил меня на ноги и зло прошипел мне в ухо длинную фразу. Говорил он, естественно, по-эльфийски, и произнесенные им слова даже близко не напоминали эльфийское приветствие, которое я выучил в детстве.

-- Какого лысого демона?! - попытался я возмутиться и тут же прикусил язык, почувствовав на собственной шее, что следующие сказанные мной слова могут оказаться последними.

'Ничего себе радушный прием! Похоже, не только вернуть огненный меч, но и выбраться живым из этой передряги будет непросто', - тоскливо размышлял я, глядя, как в зал один за другим вбегают красноглазые стражники, многозначительно направляя мне в грудь острые, как копья, наконечники своих алебард. И еще я думал об Энди. 'Только не угоди сюда следом за мной! - мысленно умолял я своего друга. - Хоть бы ты мысли мои прочитал, что ли, или в Сферу посмотрел, прежде чем ступать на эту треклятую ступень!'

Энди в зале не появился, по крайней мере, за то время, пока меня связывали. Наверное, думал я достаточно громко, и он услышал. Оставалось надеяться, что он придумает, как вытащить меня отсюда, или я сам придумаю. Но пока со способностью соображать у меня было не все в порядке. Когда я еще окончательно опомнюсь после действия магии...

Меня волокли по нескончаемым коридорам и лестницам все ниже и ниже, пока не водворили за решетку местного подземелья. Вернее, не совсем за решетку, а в каменный мешок, запирающийся скорее всего при помощи какого-нибудь заклятия. Решетка, конечно, тоже была, но где-то наверху, на крошечном окошке посреди потолка, через которое с трудом просачивались серые сумерки. Достать до него можно было разве что научившись летать, да и прутья решетки снизу казались чересчур толстыми и частыми - если и полечу, зацепиться и повисеть еще получится, но чтобы сбежать... Как я раньше не догадался, чем темный эльф может отплатить за услугу, которую я имел глупость ему оказать? Ведь Роксанд предупреждал о его коварстве! Неужели он задумал тоже освободить меня из темницы, куда меня предварительно заточат лет на двести его верные подданные? Только, боюсь, к тому времени, как он отблагодарит меня таким образом, от меня останется лишь скелет...

Угрюмые стены подземелья уходили ввысь. Здесь не было и намека на дверь, даже щелей от нее не осталось в сером камне, испещренном барельефами, которыми, как выяснилось, эльфы украшают все, включая стены своих темниц. А может, они старались вселить ужас в узников. Скорее все-таки последнее, потому что вырезанные из камня фигуры не отличались красотой. Это были какие-то ужасные чудовища - драконы, демоны, великаны с волчьими головами, орки с крыльями летучих мышей, многорукие ящерицы со злобными женскими лицами. Вся эта нечисть скалила каменные зубы и недружелюбно пялилась на меня дырками на месте глаз.

'Надо было драться, - корил себя я, мечась по каменному мешку, как запертый в клетку волк. - По крайней мере, погиб бы в бою... '

-- В каком бою?! - насмешливо фыркнуло одно из чудовищ. - Не было бы никакого боя. Перерезали бы тебе горло, как цыпленку, - вот и все!

-- Ты умеешь читать мысли?

-- Да нет, - пожал широченными плечами мой собеседник, - ты говорил вслух. - При ближайшем рассмотрении он оказался вовсе не чудовищем, а малопривлекательным типом, сидящим в углу, поджав ноги, и в полумраке почти неотличимым от барельефа из-за серого одеяния, пепельных волос и почти такого же оттенка давно не мытой кожи на грубом, будто вырубленном из камня лице. - Не переживай, - лениво добавил он, - тут неплохо кормят. А в бою умереть ты всегда успеешь. Я тебе в этом помогу.

-- В чем?

-- Ну погибнуть в бою. - Человек из серого камня зевнул.

-- Ты меня знаешь? - удивился я.

-- Знаю, не знаю, какая разница? Все равно драться придется. Так уж здесь принято. Эти темные эльфы обожают кровавые зрелища.

-- Ну и пусть обожают. А какого лысого демона тебе-то это надо?

-- Мне-то? Хочу выбраться отсюда. Вот убью тебя, потом еще три боя, и меня отпустят, - с блаженной улыбкой сытого кота промурлыкал мой странный собеседник. - Иначе не уйти. Эти эльфы обещают освободить всякого, кто победит в десятке поединков. Правда, до меня это никому не удавалось, ну а мне осталось четыре.

-- Может, расскажешь все по порядку?

-- А чего рассказывать-то?

-- Например, как ты сюда попал?

-- Да так же, как все. Зазевался на Зачарованной лестнице.

-- Ты каторжник?

-- Вот еще! Я - Норсел по прозвищу Глыба, один из лучших воинов в Вольноземье.

-- Надсмотрщик, что ли?

-- Еще не хватало! Эта грязная работенка только для орков.

-- А что ты тогда потерял на рудниках?

-- Да подрядился забрать одну вещицу у одного парня, а того на рудники продали. Пришлось за ним тащиться...

-- И что?

-- Да ничего. Малец один меня подвел, попадись он мне... Проводить пообещал, а сам посередине лестницы останавливается и говорит: 'Постой тут, я факел зажгу, а то темно больно... ' - а у самого, между прочим, никакого факела и не было, это я потом сообразил. Видать, просто хотел от меня избавиться. Мне-то это тогда и в голову не пришло. Так и стоял, пока к темным эльфам не провалился. А те меня скрутили и в эту яму бросили.

-- А сбежать не пробовал?

-- Сбежать? Ты в своем уме, парень? Как отсюда выберешься? Единственная возможность - драться. Если выживешь - отпустят и, если им верить, позволят жить в Сумеречной долине. Только у тебя мало шансов пережить праздник. Темные эльфы празднуют возвращение своего короля уже несколько дней. Но за это время ты первый, кто попал сюда с рудников. Так что не позже завтрашнего дня нам с тобой предстоит поединок. И извини, парень, но у тебя мало шансов на победу.

-- Ну, во-первых, шансов у меня немало.

-- А во-вторых? - растянул каменные губы в нехорошей ухмылке Норсел по прозвищу Глыба.

-- А во-вторых, я не имею ни малейшего желания с тобой драться.

-- Почему это?

-- Я не шут, чтобы развлекать темных эльфов!

-- Какой гордый малыш! - язвительно проворчал Глыба.

-- Я тебе не малыш, - огрызнулся я. Неужели это прозвище будет преследовать меня всю жизнь?! - Если хочешь знать, я - Рикланд!

-- Да хоть сам Ролмонд-калека! Здесь это не имеет никакого значения. Хотя попробуй поговорить с их королем на празднике. Может, он и отпустит тебя за выкуп. - Потеряв ко мне всякий интерес, Норсел в очередной раз равнодушно зевнул, растянулся на полу и прикрыл глаза. Поразительное спокойствие! Лично я готов был разнести все это обиталище темных эльфов по камушку, даже от полноты чувств изо всех сил саданул кулаком по оскаленной морде одного из украшающих стены порождений Хаоса. Я не надеялся пробить дыру в стене, но барельеф, оказавшийся вылепленным из какой-то серой глины, внезапно рассыпался под ударом, и мой кулак провалился в пустоту.

-- Замечательно! Темные эльфы построили свою темницу из песка! - воскликнул я. - Ты видел, Норсел?

Человек, похожий на каменную глыбу, неуклюже поднялся и нехотя подошел ко мне.

-- Ну что там еще? - проворчал он так недовольно, будто я разбудил его только для того, чтобы сообщить, что самому мне не спится. Но вскоре он и сам уже крушил стену своими мощными кулаками.

К сожалению, за стеной не оказалось тайного хода, ведущего на волю. Здесь просто давным-давно замуровали каких-то бедолаг. Их скелеты все еще висели, прикованные цепями к стене, на этот раз уже нормальной, каменной. Кости были явно не человеческие, скорее эльфийские. Сколько веков назад погибли эти несчастные эльфы, сказать было трудно, но уж точно еще до того, как Роксанд появился на свет. По сравнению с этими древними костями его призрачный скелет выглядел моложе новорожденного младенца. Одежда на них истлела до состояния даже не лохмотьев, а скорее пыли.

-- Тьфу ты, драконово семя! - выругался Норсел. - И угораздило же тебя на эти останки наткнуться. Вот замуруют теперь нас вместо них в этой самой стене, будешь знать! - Он оглушительно чихнул, и, будто соглашаясь с ним, старые кости посыпались на пол, как бы освобождая для нас место в тесной нише с толстыми цепями, прикрепленными к железным кольцам.

Мрачные прогнозы этого ходячего куска скалы взволновали меня гораздо меньше, чем завернутый в потертый кусок кожи стилет, с глухим стуком упавший к моим ногам. Я с первого взгляда полюбил эту красивую игрушку не длиннее ладони и тоньше мизинца, с рунами на четырехгранном клинке, судя по моим ощущениям магическими. В моих руках она вполне могла стать средством спасения.

Я даже не сразу обратил внимание на кусочек кожи, а стоило. Это была еще одна часть карты. Предпоследняя. Обратная ее сторона была вся исписана эльфийскими рунами, но я, естественно, не понял ни единого слова из написанного. Да и не нужна мне была сейчас карта. Вот оружие - другое дело! Пусть теперь хоть один темный эльф сунет сюда свой бледный нос - возьму заложника и буду диктовать свои условия!

Но эльфы совать нос в темницу не спешили. Корзину с едой нам спустили на веревке, открыв зарешеченное окно наверху.

Веревка оказалась слишком тонкая, чтобы вылезти по ней из нашей тюрьмы, а от ужина я гордо отказался и самоотверженно страдал от голода и жажды, стараясь пропускать мимо ушей ехидные замечания Глыбы.

Прошел день, а ночью решетка наверху отодвинулась и вниз опустилась веревка, на этот раз способная выдержать не только меня, но и парня покрупнее Глыбы или Гунарта Сильного. Особого приглашения не понадобилось. Я оказался на свободе быстрее, чем если бы и вправду научился летать, и сразу же приставил стилет к горлу одного из четверых окруживших меня эльфов, того, который показался мне главным.

-- Ведите меня к своему королю, быстро! - приказал я.

-- Ты что, очумел? - сквозь зубы прошипел эльф, совершенно по-человечески. - Это я, Энди!

-- Энди? Ты стал темным эльфом? - опешил я, но нож все-таки убрал.

-- Не бери в голову, - отмахнулся темный эльф. - Это просто иллюзия, для маскировки. Пойдем отсюда скорее.

-- Подождите, там еще один парень...

-- Гунарт, подержи веревку, - попросил эльф, который на самом деле был Энди. Эльф с веревкой в руках молча кивнул. Я спустился вниз, растолкал спящего Норсела и сообщил ему, что он свободен. Не могу сказать, что эта новость произвела на него впечатление, отличное от того, какое могла бы произвести на настоящую каменную глыбу. Но вылезти он все-таки соизволил.

-- Глыба? - вытаращил на него свои красные раскосые глаза эльф-Гунарт.

-- Ну Глыба. Чего надо-то?

-- Не узнаешь?

-- Нет! - отрезал Глыба и повернулся ко мне. - Чего от нас нужно этим темным эльфам?

-- Это не эльфы, а мои друзья. Просто они слегка заколдованы, - пояснил я.

-- И вы надеетесь выбраться отсюда живыми?

-- Вообще-то я пока не собираюсь уходить. Мои ближайшие планы - раздобыть оружие посущественней этой игрушки и навестить короля темных эльфов.

-- Шальной мальчишка! - зевнул Норсел и принялся сматывать веревку.

-- Ты называешь игрушкой ключ, которым чуть не проткнул мне шею? - серьезно спросил Энди. - Мне кажется, что это магический предмет, а вовсе не игрушка.

-- Какой ключ? Это же стилет! Он так же похож на ключ, как конь на дойную корову!

-- Ты можешь думать что угодно, но это не значит, что так оно и есть. На нем отпирающие руны, значит, с его помощью можно что-то открыть. Если, конечно, знать что.

-- Может, здесь сказано? - Я протянул Энди часть карты с эльфийскими рунами на обороте.

-- Везет же тебе на находки! - восхитился Энди, бегло просмотрев записку. - Это предсмертная записка одного из эльфов Эстариоля. Их, последних уцелевших из небольшого отряда, замуровали в стене за то, что они пытались похитить сокровища темных эльфов. А этот твой так называемый стилет на самом деле ключ, открывающий тайный ход в сокровищницу. Не из Сумеречной долины, а из подземного хода, того, что обозначен на карте.

-- Так, может, сразу туда и пойдем? - предложил еще один эльф голосом Крайта.

-- И ты здесь, Крайт? - удивился я. - Король же выгонит тебя со службы.

-- Плевать мне на короля и его службу! Не могу же я сидеть сложа руки, когда ты в беде!

-- Ну, Крайт!.. - ошарашено протянул я, хлопнув друга по плечу, но Энди резко оборвал готовые сорваться с губ слова признательности.

-- Обмениваться любезностями будете после, а сейчас все-таки неплохо было бы где-нибудь укрыться или хотя бы изменить вам внешность. Здесь полно стражи.

-- Только без магии! - отпрянул я от волшебника.

-- Ладно-ладно! Если пообещаешь, что будешь держать руки за спиной, а язык за зубами, я не стану делать из тебя эльфа. Все равно тех, кого я усыпил, было всего пятеро, а я могу использовать только их внешность. Эльфы имеют обыкновение знать друг друга в лицо. И запомните, если мы встретим кого-нибудь из стражи, говорить буду я.

Невозмутимого Норсела Энди тоже превратил в темного эльфа. Заколдовал он его быстро и почти бесшумно. По-моему, он и заклинания-то не произносил, а просто пристально смотрел на Глыбу, пока его силуэт не расплылся, как будто мы глядели на него сквозь огонь, и громоздкая человеческая фигура не приобрела изящные эльфийские черты. Глыба выглядел просто замечательно! На его месте я попросил бы Энди оставить ему такую внешность навсегда.

Внутренний двор, на краю которого зияла яма темницы, походил на сказочный сад. Невиданные цветы благоухали, как кузина Сунита в детстве, когда вылила себе за шиворот пять флакончиков духов своей покойной матушки. Среди цветов, разгоняя мрак, кружились светлячки. Тускло светились не иначе как отлитые из чистого золота фигуры эльфов, животных и птиц, из всевозможных, в том числе и неприличных, мест которых струями била вода. Я вспомнил, что умираю от жажды, и тут же нарушил обещание держать руки за спиной, которое, вообще-то, дать так и не удосужился. Перемахнув через заросли роз с цветами размером с собачью голову, я припал губами к струе воды, лившейся из узкогорлого кувшина в руках золотой эльфийки.

-- Рик! - жалобно вскричал Энди.

-- Уже иду, - отмахнулся я, собираясь еще и умыться. Только не успел. До моего слуха донеслись легкие шаги и лязг металла, - приближалась охрана. Надо было срочно уходить.

Оружия мне не дали - я должен был изображать пленника, которого ведут к королю. Но главная трудность заключалась в том, что ни один из нас не имел ни малейшего представления о том, куда при этом надо идти, чтобы не вызвать подозрений. Приходилось полагаться на интуицию и наши с Энди и Крайтом представления о расположении покоев в королевских замках. То, что мы находились именно в королевском замке, сомнений не вызывало. Вряд ли еще какое-нибудь место могло быть так напичкано охраной и настолько прекрасно.

Скрываясь от эльфийских солдат за зарослями цветов, мы миновали сад и очутились перед ажурными воротами. Вот тут Энди пришлось в первый раз объясняться со стражей. Говорил он долго, я бы за это время тридцать раз успел всю эту стражу перебить. Его то и дело прерывали какими-то вопросами, недоверчиво оглядывая меня с головы до ног. Хорошо, что мои спутники не вызвали подозрений.

Я устал ждать и уже собрался покончить с этой тягомотиной - вырвать у Энди алебарду, которую тот и держать-то правильно не умел, и срубить пару бестолковых эльфийских голов, - когда нас все-таки пропустили.

Мы поднимались по белоснежной лестнице, широкой, как мост через Королевское озеро. Вокруг возвышались уже становящиеся привычными золотые статуи эльфов. Именно такие изваяния стояли в кузнице на рудниках, где Гунарт Сильный ковал оружие. Каждый золотой эльф держал в руке миску наподобие тех, из которых у нас в Фаргорде кормят собак. В миске горел огонь, ярче костра и любого факела.

Потом начались залы с множеством дверей, немыслимо красивые, с хрустальными или мраморными полами, со стенами, украшенными мозаикой из самоцветов. Самоцветы были невиданных размеров. Не иначе их похитили у того самого великана, что живет на облаках. Недаром эти облака вечно висели над Сумеречной долиной, не давая проникнуть туда ни единому лучу солнца.

-- Давай выковырнем несколько камушков, все равно никто не заметит, - не вытерпел Крайт.

Я молча показал ему кулак. Это воплощение жадности и мародерства когда-нибудь у меня дождется!

Мы плутали по залам, стараясь обходить охраняемые двери. И чем дольше мы бродили, тем чаще меня посещала навязчивая мысль, что если мы и дальше будем избегать встреч со стражей, то так и не дойдем до короля. Ведь в королевских замках охраняются в основном сокровищница, арсенал, темницы и королевские апартаменты. Высказывать эту мысль я не стал, обещал же не раскрывать рта, просто направился к одной из дверей, как и все эльфийские двери представлявшей собой ажурную решетку из золота, за которой маячили алебарды стражников. Крайт и Гунарт тут же вцепились в меня мертвой хваткой, не давая шагу ступить.

-- С ума спятил! - зашипел мне в ухо Крайт. - Они же сейчас весь замок на ноги поднимут! - Хорошо ему, Крайту, он не давал обещания помалкивать...

Но Энди меня и так понял. Он смело распахнул дверь, открыл было рот, чтобы поговорить с охранниками, но внезапно получил звонкую пощечину и целый поток не менее звонких эльфийских возгласов. На страже стояли две эльфийки...

-- Да, не повезло тому эльфу, в чьем облике я разгуливаю, - забыв об осторожности, хохотал Энди, пока мы улепетывали со всех ног подальше от воинственных женщин. - Кажется, эта эльфийка - его жена или подружка... Ей страшно не понравилось, что я пытался проникнуть в покои знатной эльфийки, которые они охраняли. По-моему, она решила, что тот эльф, что сейчас благополучно спит на посту, ей изменяет. Пожалуй, надо будет читать мысли стражников, прежде чем совать нос в охраняемые покои...

Теперь мы шли медленно и осторожно. Энди надолго замирал в каждом зале, сосредоточенно хмуря красиво изогнутые эльфийские брови.

-- Эти эльфы думают о чем угодно, только не о том, что охраняют! - сердито ворчал он.

В конце концов нам все же повезло. Энди умудрился уловить обрывок мысли эльфийского лекаря, спешившего принести очередную порцию целебного бальзама своему королю, все еще не оправившемуся после двухсотлетнего заточения в Черном замке. Мы держась на почтительном расстоянии увязались следом, и лекарь привел нас в королевскую опочивальню тайным ходом.

Силуэт Темного эльфа, возлежащего на высоких подушках роскошной постели, заставил мое сердце тоскливо сжаться - точно так же выглядел отец, когда я видел его в последний раз. Но я быстро отогнал теплые чувства, напомнив себе, как обошелся со мной этот коварный эльф. Мало того что он украл из сокровищницы мой меч, так еще приказал своим людям, вернее, своим эльфам бросить меня в темницу! Такого я не прощаю никому! Ну разве что отцу...

Я больше не мог молчать, скрываясь за спиной замаскированных под эльфов друзей. Не давая опомниться ни им, ни эльфийскому целителю, я в одно мгновение оказался у изголовья королевской постели со своим стилетом, вернее магической отмычкой для какой-то известной одному Энди двери в сокровищнице.

-- Вот мы и встретились, Темный эльф! - с ухмылкой сказал я и многозначительно почесал короля острием стилета за остроконечным эльфийским ухом.

-- Ты плохо воспитан, принц Рикланд! - поморщился король темных эльфов. - Или в вашей варварской стране гостям прилично врываться в спальню к королю и угрожать кинжалом?

-- Если король вместо радушного приема приказывает бросить гостя в темницу, то приличия никого не интересуют! Тем более если этот король - вор!

-- Прошу объясниться, принц Рикланд! - Темный эльф, казалось, совершенно не понимал, в чем дело, и от возмущения готов был убить меня на месте, к счастью, только взглядом своих кровавых глаз.

-- Нечего изображать оскорбленную невинность! Ты похитил мою сестру и забрал из королевской сокровищницы бесценный меч! - говорил я громко, почти кричал, нимало не заботясь о том, что двери королевской опочивальни снаружи непременно должны охраняться. Стража тут же сбежалась на шум. - Убирайтесь отсюда, а не то я отправлю вашего короля в Лучший мир! - пригрозил я, заметив толпившихся в дверях эльфов.

Умирать Темному эльфу явно не хотелось. Он сказал что-то на своем певучем языке, видно, подтвердил мой приказ, и стража поспешно удалилась. А после того как он грозно взглянул на моих друзей в эльфийском обличье, пришлось выйти и им.

-- Ты не прав, принц, - обратился он ко мне, едва эльфы скрылись за дверью. - Я не похищал твоей сестры. Она сама умоляла меня забрать ее с собой. Я не мог отказать несчастной женщине. А меч 'Пламя дракона' принадлежит мне по праву, хотя я и не против отдать его тебе на определенных условиях. Ведь гномы выковали его для победителя дракона.

-- Разве его убил не Данквил?

-- О да, Данквил забрал всю славу себе. Он никому не сказал, что без меня не смог бы не только погубить, но даже просто поговорить с этим драконом.

-- Поговорить? Кому надо говорить с драконом?

-- А ты думаешь, что твой предок взмахнул мечом и отсек дракону голову? - усмехнулся эльф. - Наивный мальчик! Данквил просто перехитрил дракона, а совет, как это сделать, дал ему я.

-- Перехитрил? Но как?

-- Всему свое время, принц. У меня нет желания делиться воспоминаниями с молодым человеком, щекочущим мне шею острой сталью. Был бы тебе очень благодарен, если бы ты убрал свое оружие и отправился спать. Утром я буду готов встретиться с тобой, обсудить наши дальнейшие отношения и ответить на твои многочисленные вопросы. Я распоряжусь, чтобы тебя проводили в лучшие апартаменты.

-- Надеюсь, не в темницу? Там я уже был.

-- О! Я приношу свои извинения за это недоразумение. Когда я приглашал тебя в Сумеречную долину, я не думал, что владения Гильдии Четырех в руках людей. Я не приказывал бросать тебя в подземелье, просто забыл предупредить стражу о твоем возможном появлении. Они приняли тебя за одного из шпионов, которые последние годы частенько проникали в Сумеречную долину, воспользовавшись лестницей Древних Магов. Если бы не это, клянусь, тебе оказали бы достойный прием!

-- Ладно, извинения приняты, - кивнул я и спрятал стилет. - Так ты вернешь мне меч?

-- Возможно, мы сможем договориться... Поговорим завтра на празднике! - Темный эльф отвернулся. Я понял, что разговор окончен, и направился к высоким золотым дверям, за которыми ждали меня друзья. - И передай тому юному волшебнику, что сопровождает тебя под видом одного из моих слуг, - донесся до меня тихий голос эльфа, - пусть учится скрывать свою силу, если не хочет привлечь к себе внимание всех, кто хоть немного сведущ в магии.

Я удивился - какая у Энди сила? Он мой меч двумя руками с трудом поднимает. Может, темный эльф его с Гунартом перепутал?

Глава 16 ПРАЗДНИК ПОСЛЕДНЕГО ДНЯ ЛЕТА

Рил плакал. Он не умирал, а сидел за столом в нашей детской над уроком по чистописанию. Сидел и плакал. Слезы ручьями текли по его чумазым щекам и капали на аккуратно выведенные руны. Чернила расплылись, но Рила это не беспокоило. У него было какое-то горе.

-- Терпеть не могу, когда ревут! - презрительно фыркнул я.

Рил взглянул на меня и разрыдался еще сильней.

-- Тебя убьют, - всхлипнул он.

-- Ну и что? - принялся успокаивать я братишку. - Ты же мне приснился, чтобы предупредить. Ты и раньше так делал. Благодаря тебе я все еще жив.

-- Раньше я знал, как тебе спастись, а сейчас не знаю, - опять захныкал Рил. - Знаю только, что ты погибнешь...

-- Надеюсь, в бою? - Этот вопрос волновал меня больше всего.

-- Да. Ты будешь сражаться со странным человеком, высоким, с длинными белыми волосами, красными глазами и остроконечными ушами. Нет, не с человеком, с эльфом.

-- С Темным эльфом. И ты хочешь сказать, что Темный эльф меня убьет?

-- Да. Я вижу его меч, такой красивый, горящий, как огонь. И вижу, как ты падаешь от его удара. Умоляю, откажись от поединка, если это возможно...

-- Верни мое лицо, колдун, я хочу побриться! - Недовольный голос Гунарта Сильного вернул меня в реальность.

Оказывается, я спал, как это нередко бывало, развалившись в мягком кресле. Роксанд в таких случаях любил поиздеваться. 'Люди спят, лежа в постели, - говорил он, - лошади - стоя в стойле, а Рикланд - сидя в кресле'. Жаль, что я так и не воспользовался предоставленной мне роскошной постелью, на которой теперь нахально развалился Крайт. Не особенно доверяя темным эльфам, я честно собирался бодрствовать до утра, но, увы, ничего из этого не вышло. С тех пор как меня перестали мучить кошмары, вынуждавшие пробуждаться от собственного крика, заставить себя не спать несколько суток подряд становилось все труднее и труднее. К тому же у меня не было оружия, увлекшись которым я мог забыть о сне. Перед тем, как бросить в темницу у меня все отобрали, да так и не вернули, сделав вид, что не понимают мою просьбу. Так что я проскучал всю ночь, разглядывая руны, вытравленные на стилете, гобелены, прикрывавшие стены, расписанный бесподобными картинами потолок или просто пялясь на огонь в камине, а под утро не выдержал и заснул.

-- Ты слышишь, колдун?

Темный эльф, в которого Энди превратил Гунарта, с кислым выражением рассматривал в огромном зеркале, украшавшем стену моей шикарной спальни, свое лицо, на котором не было даже признаков щетины.

-- Зачем тебе бриться, ты же теперь эльф! - удивился Стин.

Гунарт провел рукой по совершенно гладкой щеке.

-- Надо, - уверенно заявил он.

-- Плюнь, - лениво проронил Глыба. - Все равно под этой маской не видно...

-- На ощупь брейся, - посоветовал Крайт, приоткрывая один красный раскосый глаз. Вот кто всегда следил за своей внешностью и мог привести себя в порядок хоть в полной темноте, хоть верхом на скачущей лошади. Среди девиц Черного замка Крайт считался первым красавцем, хотя, я подозреваю, не из-за смазливой физиономии, а из-за обилия золотых украшений, которыми он был увешан с ног до головы. Он и мне обожал давать советы вроде: 'А тебе, Рик, если ты хочешь выглядеть хоть чуточку старше, лучше все-таки сбрить тот детский пушок над верхней губой, который ты гордо именуешь усами. Он выдает твой возраст с головой, как зубы у лошади!' Я с легким содроганием ждал, что Крайт снова брякнет что-нибудь подобное, но, хвала богам, ничего сказать он не успел. Энди, все это время увлеченно ковырявшийся с какой-то небольшой и не иначе как магической вещицей и, казалось, не слышавший из разговора ни слова, внезапно приложил палец к губам:

-- Помолчите, сюда идут!

Остатки сна как рукой сняло. Я лихорадочно обшарил глазами отведенные нам покои, остановив взгляд на каминных щипцах.

-- Не вздумай проломить кому-нибудь голову этой железякой, Рик! - уловил ход моих мыслей Энди. - На тебя никто не собирается нападать.

Темный эльф, появившийся в дверях, был один и действительно не собирался на меня нападать. Наоборот, он был сама любезность, а вот меня разобрал безудержный смех, когда он исполнил передо мной какой-то замысловатый танец с забавными прыжками и приседаниями. Признаться, я принял его за шута, причем за шута талантливого - уж больно высокомерное выражение царило на его лице во время этого представления. На самом же деле он оказался кем-то вроде Главного Королевского советника и явился, чтобы официально пригласить меня на праздник последнего дня лета. Правда, должность его имела другое название, какое-то заумно-эльфийское - Верховный министр, но смысл оставался тем же. А вычурные прыжки и приседания, как выяснилось, считались у эльфов почтительным приветствием. Позже, некоторое время пожив в Сумеречной долине, я привык к эльфийским изысканным поклонам, но поначалу, чуть не обидел своим неуместным хохотом это высокопоставленное лицо с непроизносимым именем. Хорошо, что Энди вовремя одернул меня.

-- Перестань ржать, как лошадь! - шепнул он, как бы невзначай оказавшись рядом.

-- Не могу, мне смешно!

-- Дурак! Тебя встречают как почетного гостя, а ты смеешься над их обычаем! Темные эльфы и без того считают людей дикими варварами, вроде орков...

Сравнение с орком мне совсем не понравилось. Мне даже смеяться расхотелось. Я вдруг решил блеснуть безукоризненным воспитанием и доказать, что никакие мы, люди, не варвары. Я учтиво поклонился, без всяких там подскоков и выкрутасов, а вполне по-человечески, и старательно выговорил эльфийское приветствие, которому меня в детстве научила Линделл. Наверное, у меня неплохо получилось, потому что эльф удивленно поднял брови и что-то мне ответил. На своем языке, естественно.

-- Он говорит, что приятно поражен твоей образованностью, столь удивительной для такого не в меру веселого молодого человека, - шепнул Энди.

-- Можешь объяснить этому эльфу, что мой смех является исключительно следствием моей великой радости по поводу его появления, ну или что-нибудь в этом роде? - так же тихо попросил я его. - Скажи, что у нас такой обычай - выражать смехом положительные эмоции. Да, и придумай, почему я не буду продолжать разговор на эльфийском.

Энди искоса взглянул на меня. 'Быстро же ты научился врать!' - было написано на его ехидной эльфийской физиономии.

'Это не вранье, а дипломатия', - громко подумал я.

Энди едва заметно усмехнулся, подмигнул мне и обратился к темному эльфу с длинной речью на эльфийском.

После ухода Верховного министра темные эльфы так и повалили в мои покои, предлагая свои услуги. Скорее всего, им просто было любопытно. Сначала пожаловала целая толпа слуг, принесших завтрак. Потом пришел портной и, заявив, что моя одежда изрядно истрепалась в дороге, принялся снимать с меня мерки, чтобы сшить к празднику что-нибудь поприличнее. Не успел он закончить, как появились очаровательные танцовщицы в сопровождении сразу трех эльфийских менестрелей. Танцовщицы напомнили мне русалок, только те танцевали в тиши ночного леса, а эльфийки под звуки древних, как сами эльфы, баллад, в которых я не понимал ни слова...

Эльфы оставили нас одних только в полдень.

-- У эльфов принято отдыхать после обеда, - объяснил Энди.

-- После обеда? Тяжелая работа, нечего сказать! - рассмеялись мы с Крайтом.

-- Хорошая мысль, - заявил Глыба, заваливаясь на мою кровать. Кажется, этот человек мог спать круглосуточно.

-- Пойдем побродим по замку, - предложил я. - Может, удастся найти Лин...

-- Или сокровищницу, - подхватил Крайт.

-- Пошли, - с готовностью согласился Энди. - Только надень на шею этот амулет. - Он протянул мне маленький серый камешек, со всех сторон покрытый рунами. - Я давно собирался изготовить для тебя что-нибудь подобное, с тех самых пор, как мой старик лишил тебя воли. Король темных эльфов, по-моему, колдун, а этот амулет защищает от магии.

-- Ты хочешь сказать, меня больше никто не сможет заколдовать?

-- Надеюсь, никто. По крайней мере, мой старик точно не сможет ни усыпить, ни подчинить своей воле. Даже я вряд ли смогу тебя исцелять, пока ты носишь амулет...

-- Замечательно! - Мой восторг не могла умерить даже легкая дурнота, накатившая, едва я взял в руку маленький камушек, подобранный Энди где-то в горах и собственноручно расписанный им волшебными рунами. Я был готов до конца жизни не расставаться с этим амулетом. Теперь я неуязвим! Рил ошибся - никакой Темный эльф не сможет меня убить, предварительно заколдовав!

-- Хотя, боюсь, он не защитит тебя от боевой магии, - слегка охладил мою радость Энди. - Я не проверял, но мне кажется, что та же элементарная молния, например, поражает человека независимо от того, есть ли у него защитный талисман или нет.

Мы шли по хрустальной галерее, на невообразимой высоте соединяющей две башни. Мы бродили по замку уже несколько часов, но покои Линделл так и не нашли. Но я все еще не потерял надежду, встретить сестру в одной из башен королевского замка.

-- Тот эльф, которого я усыпил, должен быть мне благодарен. Он спит себе спокойно, а я ему за это время должность советника по иностранным делам обеспечил. Ведь кем он был - простым охранником. Ну ладно, не простым - сотником. А теперь будет заседать в Совете! Этот Верховный министр так и сказал, - лучшей кандидатуры на эту должность не найти! Здорово, правда? Я его убедил, что так хорошо изучил человеческие обычаи, пока охранял зал Встречи Четырех Стихий. Это у них так тот зал называется, куда мы попали, - хвастался Энди, гордо вышагивая рядом со мной. Похоже, ученик Черного колдуна чувствовал себя умнее всех темных эльфов, вместе взятых, или это мне так казалось из-за надменного выражения его эльфийской физиономии.

-- Сомневаюсь, что этот облагодетельствованный тобой эльф долго продержится на своей высокой должности. Скорее всего, до первого же заседания Совета, на котором зайдет речь о человеческих обычаях, которые он так 'хорошо изучил', - поморщился я. - Если король вообще соизволит назначить его на эту должность.

-- А почему бы королю не послушать своего министра?

-- Да потому, что этот король с первого взгляда распознал в тебе мага. Он даже сказал: 'Передай тому юному волшебнику, чтобы он учился скрывать свою силу'. Хотя какая у тебя сила? Я в семь лет сильнее был...

-- Волшебная, Рик. Та сила, которой у тебя не было и не будет! - с обидой сказал Энди. - Выходит, тому бедняге из-за меня влетит?

-- Запросто! И не одному ему, а всей вашей пятерке. Еще бы, позволить врагам безнаказанно разгуливать по всему замку! И не за такие проступки отец, бывало, приказывал казнить. Но даже если король и забыл о них, все равно этих спящих эльфов, думаю, давно уже разбудила смена караула и взяла под арест за сон на посту.

-- Что же делать? - расстроился Энди.

-- О себе лучше подумай, - фыркнул Крайт, до этого яростно споривший со Стином об охоте, не задумываясь о том, что эхо от их громкой человеческой болтовни разносится, наверное, по всей Сумеречной долине. - Как будешь выкручиваться, если сейчас встретим здешнего начальника охраны?

-- Я-то выйду из любого положения, а бедные эльфы из-за меня пострадают!

К сожалению, думать, как выкрутиться, пришлось не Энди, а мне. И все из-за глупого обещания не пить вина, которое и не слышал-то никто, кроме моей докучливой совести.

Иногда одна клятва, данная сгоряча, может испортить человеку всю жизнь. Это я почувствовал на собственной шкуре, едва переступил порог зала Великих Празднеств, куда привела нас хрустальная галерея.

Прекрасная эльфийка вышла нам навстречу и поднесла мне наполненный вином кубок.

-- Приветствую тебя, Рикланд, принц страны людей. Я дочь короля Альвейсвейн-Шаноэр-Ноэль-Эри-Л'Шен. Ты можешь звать меня просто Альвейс, - произнесла она на чистом человеческом языке. - Это кубок мира. По нашему древнему обычаю, чужестранец, приглашенный на праздник последнего дня лета, должен выпить его до дна в знак того, что пришел с миром.

Ну как тут отказаться? Можно было, конечно, заявить: 'А откуда вы взяли, что я пришел с миром? Я, Рикланд Быстрый Клинок, никогда не отличался кротким нравом, так что, если что-то окажется не по мне, запросто могу превратить ваш праздник в кровавое побоище!' - и не нарушать никакой клятвы. Но красивые женщины обладали удивительным талантом превращать меня из грозного воина в робкого подростка, а эльфийки - одни из самых красивых женщин на свете, пусть даже красноглазые. Я так и замер с кубком в руке, будто стал одним из золотых изваяний, которыми эльфы украсили каждый угол в своем роскошном замке. Да, одна клятва, данная сгоряча, может испортить человеку всю жизнь.

Полсотни пар кроваво-красных глаз настороженно глядели на меня, пока я пытался сообразить, от чего сильнее пострадает моя честь: от нарушенной клятвы или от оскорбления, нанесенного целому народу в лице очаровательной женщины. В конце концов я склонился в сторону нарушенной клятвы, тем более что боги, скорее всего, не восприняли ее всерьез, а эльфийская принцесса... Да попроси она, я бы и правую руку себе отрубил в знак мирных намерений! К тому же мне давно хотелось попробовать вино темных эльфов, которое Роксанд называл не иначе как напитком мечты. Я поднял кубок и чуть не поперхнулся, сделав глоток. В кубке оказалась вода. 'Ну, черный колдунишка, - бросил я уничтожающий взгляд в сторону Энди, который ухмылялся во весь свой эльфийский рот, - дождешься ты у меня! Другие волшебники воду в вино превращают, а этот наоборот!'

Впрочем, в отличие от меня, эльфы никакой подмены не заметили. Красавица Альвейс одарила меня очаровательной улыбкой и поманила за собой туда, где вдоль стен расположились низкие столы без стульев, уставленные всяческими яствами.

-- Я считала людей чудовищами, - неожиданно призналась она, - пока не узнала принцессу Линделл. Она ведь твоя сестра?

Я кивнул. Кажется, я был неспособен выдавить даже короткое 'да'.

-- Ты не похож на нее.

-- У нас были разные матери, - чуть слышно произнес я, потупив взор, как провинившаяся служанка. Куда подевался мой веселый нрав? Но Альвейс не понимала, как трудно мне поддерживать беседу. Наверное, она сочла, что я всегда такой скромный, и решила меня ободрить:

-- Может, твоей матерью была эльфийка? Ты немного похож на эльфа.

Если бы человеческой женщине захотелось сделать комплимент орку, она бы тоже сказала: 'Ты немного похож на человека'. А на самом деле на эльфа я похож только длинными волосами и сухощавой фигурой. Я и для человека-то не особенно красив со своим шрамом через все лицо... Это я про себя так подумал, а вслух... Вслух я просто покраснел. Но Альвейс, по-видимому, решила смутить меня окончательно.

-- Тебе бы очень пошла одежда, которую сшил наш портной. Неужели она тебе не понравилась? - Она укоризненно покачала головой, взглянув на мою драную куртку, успевшую побывать во всех мыслимых и немыслимых передрягах, но приветливая улыбка продолжала играть на ее нежно-розовых губах.

-- Я... я не успел... - Я затравленно огляделся, ища поддержки у Энди, но моих друзей оттеснили следовавшие за нами темные эльфы. - Я случайно здесь оказался, - начал оправдываться я. - Просто искал сестру. Сейчас переоденусь! Я мигом!

Я чуть было не вылетел из зала Великих Празднеств и не помчался в свои покои переодеваться в эльфийское одеяние, но тут появился король. На этот раз он выглядел не как немощное подобие тени, а как могущественный владыка, правда, не грозный, а вполне миролюбивый. Он одарил всех присутствующих благосклонной улыбкой и произнес приветствие, очень похожее на то, которое знал я. Его придворные тут же заскакали в своих забавных поклонах. Король говорил еще долго и, наверное, что-то очень важное, потому что все эльфы без исключения слушали его очень внимательно. Один я вместо того, чтобы слушать, судорожно озирался по сторонам. Я испытывал острую необходимость в переводчике и старался отыскать глазами Энди. 'И почему я в детстве не выучил эльфийский язык? - корил я себя. - Лучше бы поменьше спал или... ' Что 'или', я так и не придумал. Все свои детские увлечения я считал слишком важными, чтобы ими пренебрегать из-за какого-то эльфийского языка. Нельзя же сказать: 'Лучше бы поменьше упражнялся в фехтовании, верховой езде или стрельбе из лука' или 'Поменьше читал 'Хроники Фаргорда' или исследовал тайные закоулки Черного замка'. И уж тем более у меня язык не повернулся бы сказать: 'Поменьше гонялся за орками... '

Ни Энди, ни Крайт со Стином на глаза не попадались. Вероятно, их выставили из зала. Стражу на праздники приглашают редко. Зато я увидел Линделл. Скорее всего, она появилась вместе с королем. Сестра стояла за его спиной, маленькая, тихая и грустная. Она не видела меня. По-моему, она вообще никого не видела и пришла на праздник просто потому, что так положено. Меня так и подмывало крикнуть: 'Эй, Лин, я здесь!', на нашем королевском балу я бы так и поступил, хотя бы ради того, чтобы позлить отца, но здесь... Я, конечно, плохо воспитан, но не до такой же степени!

В общем, стоял я рядом с прекрасной эльфийской принцессой, делал вид, что слушаю королевскую речь, а на самом деле изо всех сил старался не зевнуть со скуки.

Внезапно зевать мне совершенно расхотелось. Прямо в центре зала Великих Празднеств перед самым носом короля темных эльфов заплясала тысяча ярких разноцветных искр. Искры покружились по залу, собрались в небольшой человеческий силуэт и внезапно погасли, превратившись в мою маленькую племянницу Энлику.

-- Ну и где здесь моя мама? - грозно спросила она.

Воспоминания о том, как темные эльфы обходятся с гостями Сумеречной долины, зваными и незваными, были еще свежи в моей памяти. Я мигом оказался рядом, сжимая в руке единственное свое оружие - крошечный стилет. Даже этой игрушкой я был вполне способен выпустить кишки любому, кто вздумает причинить девочке хоть малейший вред. Но никто не набросился на Энлику. Никто, кроме Линделл, которая, казалось, решила задушить свою дочь в объятиях или утопить в водопаде слез. Даже король темных эльфов не рассердился, что его речь так бесцеремонно прервали. По-моему, эльфы просто не умеют злиться. Это самые невозмутимые существа на свете, если не считать старого слепого пса нашего конюха Васка.

-- Принц Рикланд, ты можешь объяснить, как сюда попал этот ребенок? - совершенно спокойно спросил король.

Я не мог. Вместо меня объяснила Энлика.

-- Это все феи! - радостно крикнула она, вырываясь из материнских объятий и повисая на моей руке, еще не до конца оправившейся после знакомства с железными лапами Гунарта. - Феи исполняют желания, а я пожелала быть с мамой!

Все складывалось наилучшим образом. Лин нашлась и вновь обрела дочь, которую считала погибшей, король темных эльфов был сама любезность. Он представил меня подданным как своего освободителя и велел исполнять все мои прихоти. Моим друзьям было разрешено разгуливать по всей Сумеречной долине, в своем собственном, человеческом виде, естественно. Так что Энди снял заклятие с себя, Крайта и Стина прямо в зале Великих Празднеств, чем вызвал восхищение всех присутствовавших на празднике эльфов и благосклонное внимание короля, пригласившего маленького волшебника за свой стол и завязавшего с ним пространную беседу на эльфийском. Жаль, Гунарт с Глыбой предпочли послеобеденный отдых в моих апартаментах прогулке по замку и не повеселились на празднике.

Праздник действительно удался веселый, по крайней мере, для эльфов, Лин с Энликой и моих друзей, ну, а для меня не очень. Тоскливо пить сладкую водичку, когда вокруг вино льется рекой. Вот я и сидел с кислой миной, почти ничего не ел, опасаясь перепутать какие-нибудь из многочисленных столовых приборов, нарушить этим непостижимые правила эльфийского этикета и вызвать осуждение красавицы Альвейс. Когда она подходила, я смущался, как мальчишка, когда оставляла меня одного, чтобы уделить внимание кому-нибудь еще, скучал, как на Королевском совете, и от нечего делать прислушивался к эльфийской болтовне моего друга с королем. Эльфийская речь была очень красива, слушать ее было довольно приятно, но понять... Мне было легче понять ржание моего Счастливчика, чем это мелодичное журчание слов, - ни одного знакомого, вот разве что 'Данквил'.

-- Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, - не выдержал я. - Но, возможно, то, о чем вы говорите, касается и меня. Не могли бы вы изъясняться по-человечески?

-- А мне доложили, что ты неплохо владеешь эльфийским языком, принц Рикланд, - укоризненно заметил Темный эльф. - Неужели мой Верховный министр ошибся? - И почему эти эльфы считают, что каждый обязан знать их язык? Понавыдумывали непроизносимых звуков...

-- Мы говорили о короле Данквиле, о том, как он победил дракона, - поспешно объяснил Энди, заметив, что я начинаю злиться. - Оказывается, здесь, в Сумеречной долине, в библиотеке Гильдии Четырех, есть 'Книга драконов', тысячу лет назад привезенная эльфами из-за моря. В ней описан древний язык, на котором драконы общаются между собой.

-- Да, - подтвердил Темный эльф. - Маги Гильдии позволили Данквилу изучить сей труд, он смог поговорить с драконом и, воспользовавшись моим советом, перехитрить его.

-- Каким советом?

-- Драконы ненасытны, особенно когда речь заходит о сокровищах. - Король отпил вина из своего хрустального кубка и растянул тонкие губы в самодовольной улыбке. - Я посоветовал твоему предку, принц Рикланд, всего-навсего предложить дракону выкуп, огромный выкуп за то, что он больше не появится в окрестностях Кер-Иналиена. Дракон должен был получить все золото стольного города, но при одном условии: он должен был унести его за один раз. Дракона погубила жадность. Он хотел непременно унести все золото, но, не пролетев и половины пути до своей пещеры, разбился о скалы.

-- Ваше величество, позвольте и мне взглянуть на 'Книгу драконов'! - взмолился Энди.

-- Библиотека в твоем распоряжении, юноша. Надеюсь, твои знания принесут пользу не только людям, - проговорил эльф с загадочной усмешкой.

-- А когда ты вернешь мне меч? - снова встрял я, решив воспользоваться его благодушным настроением.

-- Ты получишь меч, принц Рикланд, но прежде он послужит моему народу. Предсказано, что меч 'Пламя дракона' очистит от нежити путь из Сумеречной долины. Я обладаю даром видеть будущее и знаю, что предсказанию суждено сбыться с твоей помощью. Лишь ты, я и этот меч сможем освободить мой народ от заточения в долине. Помоги мне, и меч твой.

-- Но как я могу помочь вам? Призраки ждут решающей битвы и вряд ли уйдут по моей просьбе. Или ты должен убить меня на поединке? - спросил я, вспомнив предупреждение Рила.

-- Я не желаю тебе смерти, но ты должен знать, какое заклятие наложил на армию Роксанда Черный колдун. До каких пор призраки должны охранять долину?

-- Да, колдун что-то говорил про меч и про Роксанда... Не помнишь, Энди?

У Энди всегда была отличная память, и он имел обыкновение помнить все. Он умудрялся держать в голове содержание чуть ли ни всей библиотеки Черного замка и десятка волшебных книг Черного колдуна.

-- Никакой меч не поможет ему победить призрачную армию, разве только неприкаянная душа старого Роксанда найдет себе новое тело, чтобы сразиться с ним, - тут же подсказал он.

-- Душа Роксанда?

-- Душа Роксанда поджидает тебя за воротами. А вот где взять для него новое тело?

Я задумался. Мне ни разу не доводилось слышать, чтобы призраки находили для себя тела. Ни в одной легенде или даже детской сказке не рассказывалось ничего подобного, а о реальных событиях истории Фаргорда и говорить нечего. Не было такого никогда. Только Энди это нимало не смутило.

-- Кажется, я знаю подходящее заклинание! - воскликнул он. - Ну то, что я учил для церемонии посвящения. С его помощью можно поместить в тело чужую душу.

-- В чье тело, Энди? - спросил я, охваченный недобрым предчувствием. До сих пор маленький колдун, если нельзя было проверить действие его заклинаний на крысах, испытывал их в основном на мне.

-- В любое тело, способное вместить душу, человеческое, значит. Какая разница в чье? Можно в твое, Крайта, Гунарта или Норсела. Стин вряд ли подойдет, он полуэльф. Ты что так на меня смотришь, как будто я тебя на верную смерть отправить хочу? Разве поединок обязательно должен быть смертельным?

-- Необязательно, - заверил Темный эльф. - По условиям поединка, перед которым Роксанд коварно пленил меня, достаточно было одному из нас признать победу другого. Если Роксанд сразу признает поражение, я даже меча не подниму.

-- Так он и признает... - проворчал я.

-- А если мы откажемся? - подал голос Крайт, появившийся за моей спиной, едва до его ушей донеслось слово 'сокровища', и с того момента не пропустивший ни одного слова из нашего разговора.

-- Я не ожидал, что мы сразу придем к согласию. Вы можете жить среди моего народа, сколько пожелаете, пока ваш принц не выполнит мое условие. Можете даже покинуть Сумеречную долину, если призраки выпустят вас. Но тогда меч и принцесса Линделл останутся здесь навсегда. Решайте, я не спешу, у меня впереди вечность.

Ну что тут скажешь?

-- Я должен посоветоваться с друзьями. - Это было все, что я смог сказать по этому поводу. Собственных мыслей не осталось. Вернее, остались, но все какие-то не особенно умные. Хотелось снова приставить стилет к горлу Темного эльфа и вытащить его за ворота на растерзание призракам, чтоб знал, как распоряжаться судьбой моей сестры и чужим мечом... Хорошо, что я не выпил ни капли вина, а то бы, пожалуй, выкинул что-нибудь подобное, а потом бы проклинал свою вспыльчивость над трупами друзей, убитых в отместку темными эльфами.

В отведенных нам роскошных апартаментах царил первозданный хаос. Все, что когда-то стояло вдоль стен или висело на них, теперь валялось на полу в виде груды обломков и обрывков, посреди которых извивался крепко спеленатый эльфийскими бесценными гобеленами младенец, не иначе как великанского происхождения, и голосом Глыбы Норсела изрыгал проклятия. Гунарт Сильный, сидя на краешке кровати, которая за время нашего отсутствия стала колченогой, и глядя в погнутое явно о чью-то голову серебряное зеркало, зашивал свежую рану на собственной щеке.

-- Давай вылечу! - тут же предложил свои услуги Энди.

-- Пусть сначала расскажет, что они тут натворили, - остановил я его.

-- Да Глыба умом тронулся спросонок. Ну я его и угомонил, - с невозмутимым видом пояснил Гунарт.

-- Кости целы? - заботливо поинтересовался я.

-- Вроде целы, - буркнул сверток.

Надо было, конечно, выяснить, что не поделили Гунарт с Глыбой, но не до этого мне было. Куда мне до отца, время от времени вершащего правый суд. Мне бы со своими проблемами разобраться...

Глава 17 РЕШАЮЩАЯ БИТВА

В Сумеречной долине трудно было судить о времени года. Зима там не отличалась от лета, как и день от ночи. Наверно, в Фаргорде с деревьев уже облетали листья, а роскошные сады темных эльфов цвели круглый год, надежно защищенные от непогоды прозрачными крышами замков. В самой же долине царили сумрак, холод и слякоть. Там жили низкорослые гномы, брившие бороды и отрицавшие всякое родство с гномами Гилл-Зураса. Они лаже говорили по-эльфийски и выполняли за эльфов всю черную работу. Их это устраивало. Кажется, они даже гордились тем, что служат темным эльфам.

И за временем суток в Сумеречной долине уследить было невозможно. Солнце и звезды тут были закрыты тёмными тучами. Для меня оставалось загадкой, откуда эльфы узнают, что пришло время обедать или ложиться спать. Крайт утверждал, что это нетрудно и что спать всегда хочется ночью, а есть днем. Есть мне хотелось почти постоянно, а спать почти никогда, так что, если руководствоваться времяисчислением Крайта, по моим подсчетам выходило, что с начала зимы прошло бесконечно много дней и всего три-четыре ночи. И все это время Темный эльф, Роксанд и его призрачная армия ждали, когда же я наконец соизволю назначить день решающей битвы. Энди ничего не ждал, он все время проводил в библиотеке, а я все надеялся, что среди моих спутников найдется доброволец, который вызовется одолжить моему великому предку свое тело. Добровольцев, естественно, не находилось. Крайт настаивал на жребии, непоколебимо веря в собственную удачу, Гунарт хмуро отмалчивался, а Глыба время от времени заявлял что-то вроде:

-- Вы как хотите, а лично я сваливаю отсюда! Я свободный воин и не намерен отдавать жизнь во имя сумасбродных идей Рикланда, даже если мне выпадет жребий! Мне за это не платят!

Я его не удерживал, но он никуда не уходил. Наверное, боялся призраков.

-- А сколько тебе надо заплатить, чтобы ты согласился? - спросил я как-то.

-- А сколько тебе надо заплатить, чтобы ты бросился головой вниз вон с той башни? - передразнил меня Глыба.

-- Мы не обо мне говорим. Меня деньги вообще не интересуют.

-- Знаю-знаю, тебя интересует только слава. Так было всегда, богатые платят, бедные сражаются. А когда кого-нибудь из нас убьет в поединке Темный эльф, о наших именах даже не вспомнят! Зато принц Рикланд войдет в историю как освободитель темных эльфов. Нет, все нормально, так и должно быть. Ты небось всю свою громкую славу именно так и завоевал!

-- Неправда! - возмутился Крайт, который лучше других знал цену моей славы. - Наш Рикланд никогда не прятался за чужой спиной! Он всегда впереди.

-- Неужели? Что-то непохоже, чтобы он рвался вперед и на этот раз. Или боится остаться призраком навсегда? Так все боятся...

Глыба разошелся не на шутку, хоть я и без него чувствовал, что переваливать свои проблемы на чужие плечи не слишком-то благородно с моей стороны. Ну и что ж из того, что меч мне необходим, чтобы убить дракона и спасти тысячи жизней. Нельзя же ради этого жертвовать друзьями, хотя друзей-то у меня здесь раз-два и обчелся - Энди да Крайт. Гунарт вообще бывший враг. Вот кого надо бы отдать на растерзание этому колдуну Энди, тем более что пойдет он как миленький. Такие, как Гунарт, клятву верности не нарушают. Только не могу я никому приказать делать то, чего сам боюсь больше смерти...

-- Не скули! - прикрикнул я на Глыбу, который вовсе не скулил, а скорее рычал. - Я пойду сам.

-- Может, все-таки жребий? - неуверенно промямлил Крайт.

Я с благодарностью взглянул на него и ушел, ничего не сказав на прощание. Мне было страшно.

-- Чего ты волнуешься? - беспечно рассуждал Энди по дороге к королевским апартаментам. - Темный эльф обещал обойтись без кровопролития, а от моей магии будет страдать только Роксанд. Так что тебе вообще ничего не грозит...

-- Еще неизвестно, что выкинет Роксанд, - услышали мы тихий голос, и перед нами как из-под земли вырос Темный эльф. - Этот король самое коварное создание из всех встреченных мной за тысячелетнюю жизнь. Но я рад, что ты все-таки решился, - добавил он, распахивая перед нами потайную дверь. Оказывается, тайные ходы имелись и в эльфийском замке, да такие, что я, несмотря на весь мой опыт в этом деле, до сих пор не обнаружил ни одного. - Следуйте за мной. Я хочу, чтобы ты сам выбрал для него оружие.

'Что выкинет Роксанд? - думал я, понуро бредя следом за эльфийским королем. - Он мечтал сразиться с Темным эльфом, чтобы попасть в Лучший мир, так что избегать поединка на этот раз не будет. Только вот вряд ли согласится так просто признать победу темного эльфа. Он учил меня никогда не сдаваться и вряд ли сдастся сам. А поединка ему не выиграть. Этот эльф владеет мечом, как сам бог войны и разрушения. Как он меня отделал на той тренировке, даром что двести лет в цепях проболтался! А у меня еще правая рука плохо действует после того, как ее Гунарт сломал. Умеет ли Роксанд сражаться левой? Наверное, умеет. Только все равно у него никаких шансов против Темного эльфа. Он же на несколько сотен лет опытнее и меня и Роксанда, вместе взятых. Это он сам сказал... ' Но тут мы пришли в личный арсенал короля темных эльфов, и все тоскливые мысли собрались в стаю и дружно улетели куда-то в теплые края, потому что, когда из двух десятков превосходных мечей тебе предлагают выбрать лучший, какие вообще могут быть посторонние мысли?

В ущелье Потерянных Душ мы отправились вдвоем с Энди. Темный эльф остался. Встреча с призраками грозила ему если не смертью, то длительным обмороком. Чем грозило мне заклинание, которое ждало меня в ущелье, я старался не думать, но все равно чувствовал себя как приговоренный к смерти по дороге на эшафот. Только у того оставался шанс сбежать, а я шел по доброй воле. Подбадривало лишь обещание Энди держать ситуацию под контролем и, если что, моментально выпроводить из моего тела душу старого призрака. Да еще мое неиссякаемое любопытство. Побыть в шкуре призрака - кому из смертных удавалось такое?

Роксанд уже ждал Энди и совсем не ждал меня.

-- Ты что, не мог прислать Гунарта, бестолковый мальчишка? - набросился он на меня. - Он принес тебе клятву верности и должен выполнить любой приказ! Возвращайся и пришли его вместо себя!

Объяснять Роксанду, что я терпеть не могу отправлять кого-то на смерть, чтобы остаться в живых самому, было бесполезно. Все равно не поймет. Так что я просто буркнул:

-- Переживешь! - и не двинулся с места. Зато Энди, старательно выводивший моим мечом круг на каменистом грунте ущелья, принялся успокаивать старого призрака:

-- Не волнуйся за Рика, Роксанд! Заклинание вполне безобидное, и, если ты не полезешь в драку с Темным эльфом, а сразу признаешь его победу, он отделается легким недомоганием.

-- Еще неизвестно, что выкинет темный эльф, - проворчал Роксанд. - Этот король самое коварное создание из всех, кого я встречал в жизни...

-- Ну все! - Энди перечеркнул круг линиями, образующими пятиконечную звезду, и тот вспыхнул багровым пламенем, как глаза моего предка. - Становитесь в центр пентаграммы, - скомандовал маленький колдун. - А ты, Рик, не забудь снять амулет, а то на тебя не подействует ни одно мое заклинание! И не смотри на меня так, будто видишь в последний раз! Ничего с тобой не случится...

Я снял цепочку с серым камешком, повесил на корявую ветку сухого дерева и шагнул в круг. Жизнь остановилась, превращаясь в мучительную смерть. Душа из последних сил цеплялась за тело, таща за собой наружу все внутренности, а я из последних сил стискивал зубы, чтобы не закричать. Так плохо мне еще никогда не было... А потом все кончилось. Я чувствовал себя вполне комфортно, хоть и не очень уверенно, потому что совершенно не ощущал ни своего веса, ни тошноты, ни постоянно ноющей сломанной руки, ни укусов последней прыткой вошки, которую мне так и не удалось выловить из своей шевелюры. Я болтался где-то между небом и землей и с интересом разглядывал скорчившееся между линиями пентаграммы худое мускулистое тело длинноволосого парня, скорее похожего на призрак, чем на живого человека, столпившихся вокруг него призраков, обретших плоть и ставших реальнее живых людей, и светящийся, как отражение луны в ночном озере, силуэт Энди.

-- Ну как ты себя чувствуешь? - спросил колдун, закончив читать заклинание.

-- Неплохо. А как Роксанд?

Парень, бывший когда-то мной, а теперь ставший моим предком, с трудом сел.

-- О боги Хаоса! - простонал он. - Какие муки! И это называется жизнь?! - Он снова повалился на землю.

-- Потерпи, Роксанд, часа через полтора будешь в порядке, - попытался я ободрить его.

-- Да я через полчаса умру! - прохрипел парень и стал яростно кататься по земле точно в предсмертной агонии. Я никогда не страдал от магии так демонстративно.

-- Эй, предок! Мое тело скоро соберет на себя всю пыль в этом ущелье! - возмущенно завопил я.

-- Твое тело? - Бывший призрак, как слепой, нашарил валявшийся рядом меч и, опираясь на него, поднялся на ноги. - Как ты вообще мог жить с таким непослушным телом? - проворчал он.

-- Это от магии. Скоро пройдет.

-- Нет, это уму непостижимо! - продолжал сокрушаться Роксанд, с недовольной миной проверяя возможности моего тела. Он приседал и наклонялся, падал и снова поднимался на ноги, без устали распекая меня за то, что я не предоставил в его распоряжение тело Гунарта Сильного, которое подошло бы ему гораздо больше. Это надо же было связаться с таким занудой! - Что с правой рукой? - почти набросился он на меня после нескольких взмахов меча.

-- Дружеское рукопожатие твоего любимого Гунарта! - огрызнулся я.

-- Перелом запястья, - поправил Энди.

-- О боги Хаоса! И я должен сражаться такой рукой?

-- Да не должен ты сражаться...

Но Роксанд, похоже, так не считал. Он заставлял мое тело проделывать его излюбленные приемы до тех пор, пока наконец не вынудил повиноваться.

-- Нет, не зря я потратил столько времени на твое обучение, - торжествующе провозгласил он. - И не зря не выдал тебя Никирималану! Предчувствия меня никогда не обманывали. Кажется, не обманули они меня и на этот раз... - Роксанд зловеще улыбнулся. Не моя это была улыбка. Да и вообще парень, которого я видел перед собой, совершенно не походил на меня. Не так я выглядел, когда смотрелся в зеркало. Все вроде то же самое - и глаза, и нос, и шрам ото лба до уха, но все равно это был не я. Скорее он походил на Роксанда. Не на того нытика Роксанда, которого я знал с детства, а на великого короля с портрета в моей спальне, разве что помоложе. Неужели выражение лица может до неузнаваемости изменить человека?

-- Ты готов, Роксанд? - в который раз спросил Энди.

-- Почти. - Мой великий предок почему-то лукаво подмигнул мне и...

Да, Темный эльф был прав, сказав: 'Неизвестно, что выкинет Роксанд!' Но если бы он даже воспользовался своей способностью заглядывать в будущее и предупредил меня о выходке коварного короля, я бы все равно не поверил. Роксанд легким движением срубил ветку сухого дерева, на которую я повесил свой амулет, защищающий от магии, на лету подхватил цепочку с серым камнем и повесил себе на шею.

-- Я многому научил тебя, Рик, - захохотал он. - Но не доверять никому на свете так и не смог научить. Вот тебе последний урок. Запомни его надолго. Ты никогда не мог понять, чем плоха долгая жизнь призрака. Теперь у тебя есть шанс оценить все ее прелести, прежде чем ты найдешь себе другое тело. Желаю тебе, чтобы оно было таким же молодым и сильным, как то, которое ты по собственной глупости подарил мне.

-- Ты что, Роксанд? Ты же обещал... - испуганно воскликнул Энди.

-- Я обещал сразиться с Темным эльфом и не собираюсь отказываться, - гордо заявил Роксанд. - Но в Лучший мир мне дорога закрыта. Никирималан вовремя напомнил мне о договоре. Какой мне резон оказываться в его власти? Так что я поживу еще на этом свете, пока проклятие нашего рода не будет снято! А Рикланд сам виноват! Я говорил, чтобы он прислал Гунарта Сильного. Это дало бы нам возможность вместе отправиться на поиски Затерянного города. Но что делать, если мой непутевый потомок всегда отличался глупостью и упрямством. Теперь придется путешествовать без него. Только сначала я убью Темного эльфа. Пошли, время не ждет! - И Роксанд бегом припустил к воротам в Сумеречную долину. А мне-то всегда твердил, что принцам неприлично бегать...

-- Останови его, он погибнет! - крикнул я Энди. Теперь я понимал, что за сон приснился Рилу. Но маленький колдун только виновато пожал плечами:

-- Не могу, у него амулет!

-- Ну придумай что-нибудь! - Я чуть не рыдал от бессилия. Теперь я понимал, почему Роксанд был таким нытиком. Что остается делать, когда ничего не можешь сам? Только изводить других, вдруг помогут...

-- Постараюсь, - пообещал Энди и помчался догонять Роксанда.

Я не находил себе места. Ущелье Потерянных Душ было хуже любой тюрьмы. Из него нельзя было сбежать. Я мог ходить сквозь камни, бывшие для меня чем-то вроде тумана, мог с головой залезть в Мертвую реку и не утонуть, но не мог преодолеть невидимой преграды, перегораживающей ущелье где-то в районе эльфийского обелиска.

Призраки, оказавшиеся славными ребятами, как могли, успокаивали меня:

-- Роксанд обязательно вернется! Может, лет через двести, но вернется.

Перспектива ждать двести лет возвращения Роксанда меня совершенно не радовала. Что к тому времени станет с моим бедным телом? Роксанд, конечно, будет мыться или причесываться гораздо чаще меня, но это вряд ли сохранит ему молодость...

Я как раз жалобно излагал лорду Лейнару свои опасения, когда призраки, все как один, издали вздох облегчения и, превратившись в светлую дымку, унеслись куда-то к звёздам, все еще горевшим в ночном небе. Решающая битва состоялась, и заклятие Черного колдуна потеряло свою силу. Воины, погибшие двести лет назад, отправились в Лучший мир, а я остался в одиночестве.

Демон тебя забодай, Роксанд! Как ты мог так со мной поступить? А я ведь тебя любил и считал, между прочим, что и тебе на меня не наплевать. Неужели и вправду никому нельзя верить? А как же друзья, Энди, Крайт? Или для Энди я просто объект для магических экспериментов, а для Крайта неиссякаемый источник доходов? А те странные люди с рудников, которые принесли мне клятву верности, хоть я и не просил? Прославиться хотели? Еще бы, теперь каждый из них воин принца Рикланда. Стоит только упомянуть такое, любой лорд на службу примет с двойным жалованьем. Как легко объяснять человеческие поступки, когда никому не доверяешь. Как легко и как противно. Жить не хочется. Хотя разве я сейчас живу? Мое несчастное тело, скорее всего, валяется где-то в эльфийском саду, пронзенное тем самым мечом, из-за которого я и пожертвовал им, а я всего лишь призрак. Теперь единственные существа, которым можно доверять, - собаки и лошади ко мне и близко не подойдут, а эльфийские мамаши будут пугать мной своих эльфийских детишек, рождающихся не чаще, чем раз в два столетия... С тех пор как погиб Рил, я не испытывал такого отчаяния.

-- Рикланд! - Надсадный крик внезапно прорезал тишину ущелья, гулким эхом пробежал по склонам и вернулся обратно, долетев, наверное, до снежных шапок на скалистых вершинах. Скоро таким снегом засыплет всю землю, завоют вьюги и метели...

А пока я летел к воротам быстрее снежного урагана. Неужели Роксанд одумался? Может, он просто пугал меня, чтобы преподнести этот свой последний урок? Но увы, все мои надежды развеялись, как туман на ветру, едва я увидел тело в центре пентаграммы, и не просто тело - мой собственный окровавленный труп. За свою жизнь я отправил в Лучший мир немало людей и орков и был просто уверен: человек с такими ранами, если даже еще жив, вряд ли дотянет до утра. Вероятно, Гунарт Сильный, Крайт, Глыба и Стин были того же мнения. Они стояли поодаль, всем своим видом изображая то ли скорбь, то ли сочувствие. Но мне плевать было на их сочувствие, не верил я в их искренность.

-- Верни мне мое тело! - набросился я на бледного как сама смерть Энди.

-- Прости, Рик, - пролепетал он. - Эти короли... Роксанд проиграл поединок. Он смертельно ранен, и я уже не могу его вылечить, я слишком устал. Я пытался справиться с амулетом и истратил все силы. Мне очень жаль, Рик, но тебе придется побыть призраком...

-- Верни мне мое тело, колдун! - с угрозой повторил я. Меня не волновало, что мой друг едва держится на ногах. Устал он, видите ли! А мне что, всю оставшуюся жизнь провести в ущелье Потерянных Душ? Да какую, к демонам, жизнь? Это что, жизнь называется?

-- Твое тело умирает, Рик. - Энди сложил руки, будто собирался молиться Светлым богам, жалостливо глядя на меня. - Я не знаю, что будет с Роксандом, попадет ли он в Лучший мир или отправится прямиком к моему старику, но тебе... тебе лучше подождать. Пройдет время, и я что-нибудь придумаю.

Ждать... Чего ждать? Черного колдуна? Или последней битвы добра и зла?

-- Верни мне мое тело, подлый предатель! - Я попытался встряхнуть Энди за плечи, но, естественно, пролетел сквозь него.

-- Если я верну тебе его, ты умрешь!

-- Пусть! Пусть я умру! Я не хочу быть призраком! Я не хочу вечно тут торчать! Я что, многого прошу? Я просто хочу умереть самим собой! - Я не мог представить, что останусь здесь еще хоть на день. Двух часов мне хватило с лихвой. Эхо разносилось по склонам, многократно повторяя мои стенания. Казалось, целая толпа призраков умоляет Энди.

-- Ладно, - вдохнул маленький колдун. - Снимите с него амулет, - кивнул он в сторону тела. - Подойди поближе, Рик.

Я встал в огненный круг рядом со своим почти безжизненным телом.

-- Прости меня, мальчик мой! - чуть слышно прошептал Роксанд, на этот раз очень похожий на меня. Это были последние слова, сказанные старым призраком, который так хотел погибнуть в бою... А потом погибать за него начал я.

Был такой мальчишка - Кларис. Я знал его всего один день, но его предсмертные слова глубоко запали мне в душу. Он сказал, что Смерть похожа на его мать. Не завидую я бедняге Кларису, если у него была такая мать. Или много их, Смертей, - одной не справиться? Смерть, явившаяся за мной, оказалась очень неприятной особой. Высокая, прямая, как жердь, тощая старушенция с гнилыми зубами, редкими волосами и блеклыми, как у моей кузины Суниты, глазами. Она вцепилась в меня своими костлявыми пальцами и потянула за собой.

-- Ты чересчур азартно играл со мной, чтобы все время выигрывать, Рикланд, - прокаркала она голосом Черного колдуна. - Настало время для поражения. Теперь ты мой!

-- Ну твой так твой. Только убери от меня руки, я пойду сам. - Я стряхнул с плеча цепкую руку Смерти и зашагал вперед, тем более что дорогу выбирать не приходилось, она была одна - узкая извилистая тропинка, ведущая в неизвестность, а вокруг ничего. То есть вообще ничего - пустота, и все. Зачем тропинке петлять в пустоте? Шла бы себе прямо...

Смерть была слишком стара, чтобы поспевать за мной, и вскоре отстала. Я некоторое время шел куда-то в одиночестве, пока не нагнал странного человека. Он заплетающимся шагом брел по тропинке, и с головой у него явно было не все в порядке. Не то чтобы он был не в своем уме, просто держал он эту голову как-то набекрень.

-- Ты не мог бы идти побыстрее? - вежливо поинтересовался я.

Человек обернулся, и я узнал лорда Сегарта, причем такого, каким я оставил его в Тронном зале, - совершенно мертвого.

-- Доигрался, королевский ублюдок! - прохрипел он, пялясь на меня выпученными глазами.

-- Я убью тебя, Сегарт! - Я привычно потянулся за мечом, но никто из друзей не догадался дать мне его в этот последний путь.

-- Меня не убить, я и так мертв. А вот ты пока жив! Так что умрешь на этот раз ты! - И Сегарт вцепился мне в горло ледяными пальцами мертвеца.

-- Стой! Не так скоро! - раздался еще один голос. - Пусть сопляк сдохнет в мучениях, как заставил умирать меня! - Это подоспел Урманд, а за ним... О боги Хаоса! Сколько же я за свою короткую жизнь поубивал врагов! И все они, включая орков, собрались на этой тропе, ведущей не иначе как в преисподнюю, чтобы прикончить меня!

Умирал я долго и мучительно, и спас меня, как это ни странно, Темный эльф. Он разорвал пелену почти непрекращающегося кошмарного бреда с помощью нескольких слов на своем языке и оставил у изголовья постели меч 'Пламя дракона'. А может, это тоже был бред? Так или иначе, после этого я вспомнил о своем великом предназначении, разогнал нежить во главе с подоспевшей Смертью сверкающим клинком и повернул обратно. Я бежал по тропе, пытаясь догнать уходящую жизнь, и звал Энди. Мне была так нужна его магия! Но мой личный целитель не приходил, и мне пришлось выздоравливать самому, вернее, с помощью эльфийского лекаря.

В один прекрасный день, который в Сумеречной долине мало чем отличается от ночи, я открыл глаза и вместо толпы мертвых врагов увидел живого Крайта.

-- Дай поесть, - попросил я.

-- О, наконец-то осмысленная речь, - просиял Крайт, вместо еды поднося к моим губам золотой кубок с молоком. - Кстати, принимай поздравления, Рик! Третьего дня эльфы праздновали середину зимы, так что тебе уже семнадцать. Считай, что тебе повезло. Помнишь, год назад король Ролмонд пригрозил, что в день семнадцатилетия женит тебя на первой встречной?

До угроз отца мне было сейчас, как до притязаний дядюшки Готрида на его трон. Меня гораздо больше интересовало другое.

-- Где меч?

-- Да здесь он, не переживай! Этот Темный эльф сдержал слово, и меч теперь твой! - Меч действительно был рядом, я мог протянуть руку и подержаться за золотую рукоятку в форме дракона. А поднять не мог, тяжело.

-- А где Энди?

-- Трудно сказать. Где-то у эльфийских магов. С тех пор как мы со Стином унесли его из ущелья и отдали эльфам, я его не видел. Эльфы уверяют, что он жив, но, кажется, все еще не могут привести его в чувство. Король сказал, что он слишком много колдовал, а это всегда плохо кончается.

-- Черный колдун мог бы его спасти.

-- Знаю. Темный эльф говорит, что для этого нужен волшебный кристалл, как у Черного колдуна на посохе. А их вроде бы всего три - у нашего колдуна, у Верховного мага эльмарионской Гильдии магов, которого, скорее всего, сожрал дракон вместе с посохом, и у короля Данквила, которого, сам знаешь, убил Ознабер пятьсот лет назад. Через этот кристалл можно получить силу то ли от звезд, то ли от самих богов Хаоса... Может, лучше поспишь, чем забивать голову всей этой прикладной магией? Все равно мы ничем не сможем помочь. Пусть колдуны сами разбираются со своими волшебными силами, а тебе, кстати, неплохо бы воспользоваться силой королевской власти для решения небольшой проблемы. Когда поправишься, естественно.

-- Что случилось?

-- Ничего особенного. Просто Гунарт Сильный стал слишком опасен для нас всех. На твоем месте я бы избавился от него...

Я скрипнул зубами. Терпеть не могу, когда Крайт начинает рассуждать, что бы он сделал на моем месте.

-- Ладно, ладно, я не настаиваю, - замялся наемник. - Просто рассуди по справедливости, что заслуживает человек, сломавший три ребра нашему приятелю Глыбе и чуть не размозживший голову твоему другу, то есть мне?

-- Гунарт? С чего это вдруг?

-- Ну вообще-то из-за Пояса Силы. Помнишь, после праздника последнего дня лета Гунарт с Глыбой сцепились? Ну так вот, дня через два, когда Гунарт спал, Глыба опять на него с ножом полез. Я тогда из этого Глыбы сам чуть душу не вытряс, и тот признался, что вляпался в пренеприятную историю. Помнишь лорда Бернтона, главу Темного ордена? Оказывается, он достиг своего могущества с помощью магических вещиц, которые собирает по всему Фаргорду. Глыба как-то продал ему пару талисманов, купленных за бесценок у эльмарионцев, и получил приличное вознаграждение. А тут Бернтон предложил баснословную сумму за пояс Силы, ну Глыба и вызвался его достать. И, что самое неприятное, половину денег вперед потребовал. Так что к тому времени, как ты его встретил, у него было два пути: или принести Бернтону пояс, или умереть, потому что с Темными лордами шутки плохи. Ну он, естественно, выбрал первый, хотя на самом деле оказалось, что путь этот ничуть не лучше второго - результат почти тот же. Ну да ладно. Короче говоря, идея получить деньги от Бернтона мне настолько понравилась, что я предложил свою помощь...

-- Бернтон мертв, - заметил я.

-- Вот это новость! - вытаращил глаза Крайт. - Как я понимаю, здесь не обошлось без твоего участия? То-то я заметил, что Темные лорды перегрызлись между собой, как голодная свора. Видно, место главы ордена поделить не могут...

-- Я только одного не понял, - прервал я ликование Крайта, имевшего личные счеты с Темным орденом вообще и лордом Бернтоном в частности. - При чем здесь Гунарт?

-- Тебя, Рик, вроде не в голову ранили, чего ж ты так туго соображаешь? Пояс же у Гунарта. Думаешь, почему он такой сильный?

Наверно, я и вправду туго соображал. Мне всегда казалось, что Гунарт сильный просто так, ну в силу своей сущности, что ли. Вон у него мускулатура какая! А тут какой-то пояс Силы.

-- В общем, решили мы с Глыбой, что ничего страшного не случится, если мы с Гунарта поясок этот снимем, - продолжал тем временем Крайт. - Ну и силен же он, я тебе скажу! Сущий демон! Мы с Глыбой вдвоем с ним не справились. Как ты тогда в замке Урманда смог эту махину одним ударом свалить, ума не приложу. Отделал он нас, как последних эльмарионцев. К тому времени, как эльфийская стража на шум прибежала, чуть было в Лучший мир не спровадил. Сам понимаешь, такому опасному человеку, да еще с поясом Силы, никак нельзя разгуливать на свободе, вот я и попросил эту эльфийскую принцессу, что каждый день справляется о твоем самочувствии, подержать его в темнице до твоего выздоровления. Так что сам будешь с ним разбираться.

-- Эльфийскую принцессу?

-- Ну да, Альвейс. Эта красотка каждый день приходит с целой толпой стражниц, злющих, как стая волчиц, не подступишься. Но сама она вполне приветлива и, по-моему, к тебе неравнодушна. Вон все покои цветами заставила, как девичью спальню...

Что еще говорил Крайт, я уже не слышал. Я разглядывал со вкусом составленные букеты неизвестных мне цветов и думал об Альвейс, пока несбыточные мечты не превратились в сладкий сон.

Глава 18 ЖИЗНЬ ВОЗВРАЩАЕТСЯ

Я чувствовал себя рухнувшим деревом, старым, сухим и совершенно неспособным приподняться над землей. Лежа пластом на мягком, как мох, ковре, которым был застлан пол моих роскошных апартаментов, я тщетно пытался отжаться. Крупные капли пота стекали по лбу, собирались на кончике носа и падали на ковер, но это было все, что я мог выжать из своего обессиленного болезнью тела.

-- Не мучайся, - проворчал Крайт, оторвавшись от зеркала, перед которым уже битый час прихорашивался, как придворная дама перед балом. - После сотни дней на краю преисподней, удивляюсь, как ты вообще сполз с постели.

-- Скатился, - нехотя признался я.

-- Ну так закатывайся обратно. - Крайт легко поднял меня с пола и водворил на кровать. - Сейчас твоя эльфийка явится, а ты тут без штанов на полу разлегся. Или ты это специально? Думаешь сразить ее наповал своей ошеломляющей фигурой? - Он ехидно ухмыльнулся и попытался придать моему телу подобие сидячего положения, напихав под спину немыслимое количество подушек. - Не выйдет. Ты слегка исхудал за последние дни и больше походишь на обтянутый кожей скелет, чем на красавца Рикланда.

Я тоскливо взглянул на свою руку. Мышцы, когда-то оплетавшие ее, как крепкие кожаные ремни, куда-то подевались, и она напоминала костлявую руку Смерти из моих бредовых видений.

-- Я ужасно выгляжу, да, Крайт?

-- Ну как бы тебе сказать, Малыш... Помнишь того бедолагу в темнице Урманда, который с голодухи насекомых кушал? Нет, не пугайся, ты вовсе не такой безобразный и гораздо чище. Просто такой же тощий. А в остальном... Я бы принес тебе зеркало, чтобы ты мог полюбоваться собой, но оно у этих эльфов во всю стену. Не волнуйся, после раны, которой ты меня наградил за верную службу, я выглядел не намного лучше.

-- Тебя не навещали эльфийки.

Крайт с размаху рухнул в кресло так, что оно взвизгнуло, и с напускным отчаянием простонал:

-- Как жаль! Уж я бы не упустил свой шанс!

-- Лежа в постели?

-- Постель не самое неудачное место, если собираешься пообщаться с красивой женщиной, а твоя Альвейс достаточно привлекательна, когда не смотришь в ее красные глазки.

Крайт расхохотался, а я потянулся за мечом. Меня всегда раздражало непочтительное отношение к женщинам, а здесь вообще речь шла о прекрасной эльфийской принцессе. Правда, потом я сообразил, что вряд ли сумею доказать дерзкому наемнику что бы то ни было, выронив меч из ослабевшей руки.

-- Ты меня утомил, пошляк! - Я запустил в сторону кресла подушкой. Та, не долетев, шлепнувшись на ковер в двух шагах от Крайта, а ее так и оставшаяся неповерженной цель от хохота буквально сложилась пополам:

-- Тебе сейчас явно не помешал бы пояс Силы. Уж ты бы тогда спустил с меня шкуру!

'Не пришлось бы, - подумал я. - Ты прекрасно знаешь, что я плохо переношу подобные шуточки, и вряд ли бы ты отважился распускать язык, если бы не был уверен в полной безнаказанности'. Правда, вслух я этого не сказал. Со способностью произносить длинные фразы у меня тоже было не все в порядке, я и короткие-то выговаривал с трудом. А вообще-то Крайт прав. Одолжить бы у Гунарта пояс Силы хотя бы на несколько дней, а то силенок у меня не больше, чем у только что вылупившегося цыпленка.

Приход темных эльфов выбросил Крайта из кресла подобно пинку мясника по прозвищу Потрошитель, от которого забредший на кухню пес пулей вылетает вон. И веселье его как рукой сняло. Крайт с невозмутимой физиономией застыл у дверей, следя за вошедшими эльфами холодным взглядом опытного телохранителя. Альвейс, которую я ждал с нетерпением и в то же время с внутренним содроганием, потому что был просто уверен, что моя теперешняя внешность произведет на нее ужасающее впечатление, среди них не было. Ко мне пожаловал сам король в сопровождении целой толпы придворных, которые зачем-то явились навестить меня вместо прекрасной эльфийки.

-- Принц Рикланд, - обратился ко мне Темный эльф, усаживаясь в вовремя освобожденное Крайтом кресло, больше привыкшее служить постелью для моих сиделок, чем троном для короля. - Я глубоко скорблю, что чуть не обрек тебя на смерть и вечные страдания. Ведь ты сделал для моего народа то, что не всякий король сделал бы для своего собственного. Ты рискнул не просто своей жизнью, которой вы, люди, не особенно дорожите, но и будущим, что ждет людей после смерти. Я и мой народ благодарим тебя за этот подвиг!

'Глупость, а не подвиг', - подумал я про себя, но король отвлек меня от самобичевания:

-- Меч 'Пламя дракона' лишь малая доля нашей благодарности. Ты имеешь право потребовать от меня более значимую награду...

-- Награду... - Я задумался. - Не нужно мне никакой награды! Вылечите Энди и... позвольте нам уйти. - Каменное лицо Крайта у дверей приобрело оттенок белого мрамора, он всегда с трудом переживал подобные заявления. А Темный эльф лишь скривил тонкие губы и прикрыл кровавые щели глаз, что, видимо, должно было выражать крайнюю степень сострадания.

-- Спасти маленького волшебника не по силам ни мне, ни моим магам, - со вздохом сказал он после утомительно долгого молчания. - Неосторожное обращение с магией во все времена оканчивалось плачевно. А твой юный колдун совершенно не умеет контролировать свою силу и при этом использует магию высших ступеней. Это удивительно, ведь власть над стихиями редко дается новичкам. Они могут твердить заклинания, как пустые слова, но ничего не произойдет. А этот мальчик повелевает стихией, и не одной из четырех, подвластных эльфам, а пятой стихией - стихией духа! До сих пор я считал, что на это способен лишь один человек - Черный колдун. Но сейчас это не важно, ведь спасти его может лишь сила магического кристалла.

-- А если я добуду такой кристалл?

-- Я ждал этого вопроса. Более того, я пришел сюда, чтобы услышать этот вопрос. - Темный Эльф поднялся, чуть заметно кивнул своим придворным, и те поспешно удалились. - Я знаю о тебе многое из того, что ведомо лишь богам, принц Рикланд, - чуть слышно произнес он. - Мне было видение, что ты найдешь путь в Кер-Иналиен. Ты должен принести мне кристалл Данквила и его волшебную книгу, - склонившись, шепнул он мне в самое ухо. - Если ты сделаешь это, я смогу вернуть силу маленькому колдуну. Но никто не должен знать... - С этими словами Темный эльф вышел следом за своей свитой, оставив меня ломать голову, кто это 'никто' - эльфы или люди и что же никто не должен знать - что я найду Затерянный город, что должен принести оттуда волшебный кристалл или что Темный эльф собирается вернуть Энди силу.

-- Как ты мог отказаться от награды?! - прервал мои размышления Крайт, не дожидаясь даже, когда затихнут вдали мелодичные голоса эльфов и серебристый звон их доспехов. - У этих темных эльфов сокровища просто девать некуда! Не убудет от них, если с нами поделятся. Мы туг полгода без жалованья прозябаем, а ты...

-- Там мешочек с бриллиантами, раздели на всех... Да, и приведи Гунарта! - распорядился я. Предсказание темного эльфа подстегнуло мое желание как можно скорее встать на ноги и отправиться на поиски Затерянного города. А для этого мне был просто необходим пояс Силы.

-- Но, Рик, этой горе вражьих мускулов самое место в темнице. Пусть отдохнет там, нам же спокойней будет... - попытался возразить Крайт, но я не стал выслушивать его доводы, просто заявил: 'Это приказ!' - как обычно делаю, когда мне неохота доказывать свою правоту. По какому-то странному обычаю приказы не принято обсуждать.

Крайт ушел, наверняка вспоминая по дороге лысого демона и всех его родственников по материнской линии, а я почувствовал жуткую усталость и тут же заснул.

За окном маленькой, но уютной комнаты мела метель. Было даже слышно, как она воет в трубе очага, над которым в котелке бурлило какое-то варево. Девушка бросила в него пучок сухой травы.

-- Что еще добавить? - спросила она. У нее был очень красивый голос, да и сама она стала еще прекраснее. Когда я в последний раз видел ее во сне? Наверное, в прошлой жизни...

-- Меду, да побольше, - раздался из-под вороха толстых лоскутных одеял на лавке у стены сдавленный голос, принадлежавший, видимо, очень старой женщине, которая к тому же была серьезно больна. Именно от нее исходили кряхтение и кашель, время от времени оглашавшие комнату.

Девушка сняла с полки глиняный горшочек и налила в котел тягучего меду. Медом в таком количестве вполне можно было бы накормить голодного медведя, и зелье, с моей точки зрения, должно было выйти просто приторным, но девушка все же наполнила деревянную миску этой гадостью и поднесла больной.

-- Вот, бабуль, выпей.

Старушка приподнялась со своего ложа, как слепая нашарила миску и, отчаянно морща и без того морщинистое лицо, сделала громкий глоток.

-- Фу, горечь неимоверная! - откашлявшись, прокряхтела она. - Ладно, теперь сосну, пожалуй. Может, к утру полегчает.

Старуха отвернулась к стене и вскоре уже громко храпела, а девушка ополоснула миску, сняла котел с огня и подбросила в очаг дров. Потом смахнула со стола несуществующие крошки, зачем-то подмела и без того чистый пол и достала из огромного, окованного железом сундука старую, потрепанную книгу.

-- И здесь ничего, - разочарованно вздохнула она, пролистав страницы. - Только рецепты снадобий и ни слова об этой странной вещице. - Девушка сняла с шеи золотую цепочку и склонилось над медальоном. - Тоже мне 'ключ от тайны моего рождения'! - грустно проговорила она. - А как ее узнать, эту тайну, если бабушка ничего не рассказывает. 'Придет время, узнаешь!' А когда оно придет, это время? По-моему, я раньше состарюсь...

Что за тайна окружала эту девушку, девушку моей мечты, сказочную принцессу, каким-то колдовством заброшенную в лесную глушь и вынужденную ухаживать за больной старухой? Самое время было мне появиться в собственном сне и выяснить, что к чему, но дверь хижины отворилась, и вместо меня за ней возникли темные силуэты других гостей - двух рослых парней в медвежьих шубах.

-- Так вот ты где обитаешь, красавица, - пробасил один, отряхивая снег за порогом. - Не пустишь обогреться? А то заплутали мы с братом. В лесу такая пурга зарядила, деревьев не видать!

Девушка быстрым движением спрятала в кулачке медальон, приветливо, как старым знакомым, улыбнулась парням:

-- Конечно, заходите! Хотите цветочного чая с вареньем? - и принялась расставлять посуду.

Парни бойко скинули шубы и сапоги и расположились за столом, а девушка засуетилась, запорхала по комнате, то наливая чай, то подавая варенье с какими-то, похожими на эльмарионские, крендельками. Я почувствовал болезненный укол ревности. Неужели ей нравится кто-то из этих деревенских увальней? Сидят, потупились, только вареньем чавкают, даже слова вымолвить не смеют. Хотя я и сам, наверное, вел бы себя не лучше.

Натянутое молчание длилось недолго. Парень, тот, что просил пустить их погреться, только прикидывался скромником. Он внезапно поймал девушку за руку и резко притянул к себе.

-- Ты самая пригожая девка в деревне, краса моя. Все парни сохнут по тебе. Почему ты не выберешь себе жениха?

-- Уж не тебя ли выбрать, Кейн? - Девушка лукаво усмехнулась, высвобождая руку и на всякий случай отходя поближе к спящей старухе, будто та была лучшей защитой от любых неприятностей.

-- Почему бы и нет? Я первый охотник к западу от Гиблого болота! Со мной ты не будешь ни в чем иметь нужды!

-- Я и без тебя не имею ни в чем нужды, Кейн, - рассмеялась девушка. - А живется мне и с бабушкой неплохо. Так что не заводи больше разговор на эту тему.

-- А мне можно? - простовато спросил другой парень.

-- Никому нельзя!

-- Наша принцесса ждет прекрасного принца, - язвительно заметил Кейн. Парни расхохотались.

-- И не шумите так, бабушку разбудите, - то ли попросила, то ли пригрозила девушка.

-- Не буди лихо, пока спит тихо, - проворчал Кейн. - Ладно, загостились мы что-то в дому у ведьмы, пора и честь знать! - Парни ушли, громко хлопнув дверью. Так громко, что разбудили меня.

-- Не стучи, Энлика, Рика разбудишь!

-- Ничего, мам, он потом поспит. Только ты разрешила мне его навестить, а ему спать понадобилось! Пусть просыпается, мне ему столько всего рассказать надо!

-- Я уже проснулся, - успокоил я разбушевавшуюся племянницу. - Что ты хотела рассказать?

-- Я... мне... Ой, я забыла. Тут цветы очень красивые, и я научилась по-эльфийски разговаривать. Что тебе сказать?

-- Скажи: 'Не буди лихо, пока спит тихо', - брякнул я первое, что пришло в голову.

-- Я это не умею, - нимало не смутилась Энлика. - Давай лучше я скажу: 'Здравствуй, пусть жизнь твоя будет похожа на вечный праздник... '

-- Это я и сам могу.

-- Тогда я спою тебе песенку! - И Энлика запела что-то эльфийское. Правда, на третьем куплете оборвала песню на полуслове: - Дальше я не помню, - объяснила она.

-- Все равно молодец!

-- А мама говорит, что я бестолковая, - пожаловалась Энлика, исподлобья взглянув на Линделл.

-- Она и про меня так говорила, - улыбнулся я.

-- Правда? - искренне обрадовалась моя маленькая племянница.

-- Таким ты и остался, Рик, - улыбнулась Лин. - Ты не представляешь, как ты нас всех напугал. Ну зачем тебе понадобилось ввязываться в эту историю с призраками?

-- Чтобы получить меч. И еще чтобы освободить тебя.

-- Но я не в плену, зачем меня освобождать?

-- Король сказал, что ты останешься в долине навсегда...

-- Я могу уйти, когда захочу. Но я не хочу покидать это место. Я так устала от вечной войны с отцом, Рик, а здесь я наконец-то почувствовала себя в безопасности...

Крайт с Гунартом дожидались ухода Линделл за дверью. Воспитанный в Черном замке Крайт при посторонних старательно соблюдал субординацию. А посторонними он считал всех, не относящихся к сословию наемников, кроме Энди, конечно.

-- Проходи и рассказывай, - небрежно бросил я понурому силачу, который, позвякивая цепями, переминался с ноги на ногу на пороге.

-- Чего рассказывать-то? - проворчал тот, упорно не желая поднимать глаза от узора на ковре.

-- Какого... Почему ты чуть не убил моих людей?

-- Они сами напросились. Что ж я, терпеть должен, когда на меня нападают?

-- А на тебя напали?

-- Ну да. Я спросонок-то не разобрался, помял их малость.

-- Спросонок?

-- Ну да. Я как раз с поста сменился, думал, посплю...

-- Пожалуй, я не стану тебя наказывать, - мудро рассудил я. - Освободи его от цепей, Крайт.

Крайт умоляюще взглянул мне в глаза, но, не прочитав там ничего для себя утешительного, недовольно засопел и принялся отпирать сложные эльфийские замки на кандалах.

-- Ты можешь рассказать о поясе Силы? - поинтересовался я, когда цепи упали на пол и бывший пленник, потирая запястья, приблизился к моему ложу и склонился в неуклюжем поклоне.

-- Был такой поясок, - задумчиво проговорил Гунарт. - От деда мне достался.

-- От Силача Глитена?

-- От него самого.

-- И где же он сейчас?

-- Дед-то? Дед помер.

-- Вообще-то я спрашивал про пояс.

-- Пояс? А тролль его знает, - пожал плечами Гунарт.

-- Ты что, сам не знаешь, есть ли у тебя пояс Силы?

-- Почему? Знаю. Нет его у меня.

-- Тысячу демонов тебе в задницу! - не выдержал Крайт. - Так где он, пень ты дубовый?

-- А мне откуда знать? У меня его малец с рудников своровал, Нейл. Прицепился как репей, возьми, мол, с собой, я сирота, один погибну... Ну взял. А как-то просыпаюсь - ни Нейла, ни пояса, ни денег.

-- И ты его не догнал?

-- Не до того было. Я тогда за тобой гонялся, - усмехнулся Гунарт. - Знаешь поговорку про двух зайцев? - Силач совсем не выглядел расстроенным и даже отдаленно не напоминал человека, лишенного силы. Кажется, он пытался меня обмануть.

-- Как же ты мне руку сломал без силы-то? - ехидно спросил я.

-- А вот так. - Гунарт лениво поднялся с кресла, прошелся по комнате, рассматривая медные статуи, держащие в руках чаши с чем-то освещающим комнату, и вдруг поймал за запястье моего верного Крайта, явно намереваясь продемонстрировать на его примере, как он умеет ломать конечности.

Крайт, естественно, не растерялся, свободной рукой выхватил меч...

-- Стойте! - завопил я, вскакивая с постели. - Отпусти его, медведь! - набросился я на Гунарта, угрожая собственным мечом. Только когда Крайт и Гунарт забыли о своей ссоре и вдвоем уставились на меня, как на ожившего мертвеца, я осознал, что ходить и тем более размахивать мечом я вообще-то не в состоянии. Ноги сами собой подогнулись, и я самым позорным образом растянулся на полу.

-- Да ладно тебе, принц, - смущенно бормотал Гунарт, помогая мне подняться на ноги и вернуться в постель. - Не трону я твоего сотника, хоть и не мешало бы его проучить. Но не трону, раз ты, принц, так хочешь...

-- Да, я так хочу. И еще хочу получить пояс Силы. Не навсегда, конечно. Всего на пару дней. А то, видишь, я даже ходить толком не могу. Даю слово, что верну, как только сил наберусь. Ну и награжу, само собой...

-- Дался тебе этот пояс! Нет его у меня, клянусь! - Гунарт даже куртку расстегнул. Ничего похожего на пояс Силы она не скрывала. Даже ремня с ножнами не было, а штаны нашего силача вообще держались на потрепанной веревке. - А на ноги я тебя и так поставлю.

Гунарт сдержал слово. Он не пытался отомстить Крайту, а все свое время посвящал тому, что, по его мнению, означало 'ставить меня на ноги', а по-моему, было просто навязчивой идеей раскормить мое многострадальное тело до толщины дядюшки Готрида. Тренироваться мне не давали ни Гунарт, ни Крайт, ни Глыба со Стином. И женщины, Линделл и Альвейс, были с ними заодно. 'Ты еще слишком слаб!' - в один голос твердили они. Но ведь именно это недоразумение я и стремился исправить! Одна Энлика меня понимала. Она тоже не могла представить, как можно целыми днями лежать. Как-то раз она даже помогла мне улизнуть от моих навязчивых опекунов. Энлика сама предложила мне спрятаться под кроватью, пока она будет их отвлекать. Выходка была ребяческая, скорее достойная малолетней Энлики, чем взрослого парня, но я не мог ждать, пока эльфийский лекарь позволит мне встать. Я не эльф, у меня впереди нет вечности! И я с радостью воспользовался детской идеей. Я притворился спящим и, как только заметил, что в мою сторону никто не смотрит, нырнул под кровать. Энлика тут же выскочила за дверь и помчалась по коридору с воплями: 'Подожди, Рик, я с тобой!' - Крайт с Глыбой, изображавшие из себя в тот момент никому не нужную охрану, бросились ловить меня, Линделл - Энлику, а я смог спокойно выбраться из-под кровати, наконец-то прилично одеться и отправиться бродить по замку в противоположном направлении.

Шел я медленно, голова кружилась, ноги подгибались в коленях, меч, с которым я не собирался расставаться, был тяжел, как мешок камней за спиной, но я все равно шел. Шел, не задумываясь куда, лишь бы только не лежать, пока до моего слуха не донесся до боли знакомый звук, от которого сердце радостно затрепетало и чуть птичкой не вылетело из груди, - звон клинков. Ноги сами понесли меня на этот звук и вскоре привели в зал, где я был всего однажды, когда Темный эльф ни с того ни с сего предложил мне поупражняться в фехтовании и отделал, как неопытного мальчишку.

В зале тренировались четверо эльфов в легких кольчугах и закрытых шлемах, один бился против троих. Это был настоящий мастер. Эльф давно поубивал бы своих партнеров, если бы сражался всерьез, но он лишь обозначал удары, не оставляя даже царапин. Я бы, пожалуй, не смог остановить меч в четверти пяди от шеи. Наемники соглашаются упражняться со мной только на тупых мечах, да и то я иногда умудряюсь кого-нибудь покалечить. Но что говорить обо мне? Я никуда не гожусь даже по сравнению с партнерами этого эльфа, которые не могут достать его мечом, как меня наши наемники. А ведь Темный эльф тоже так может. Тогда в этом самом зале он тоже оборвал движение меча на волосок от моего лица, так что в глазах, которые я никогда не закрываю от страха, надолго запечатлелся темный блеск эльфийской стали. Почему же он тогда ранил меня, вернее, Роксанда, во время поединка? В порыве гнева? Что-то непохоже, чтобы он был настолько вспыльчив... Впервые у меня промелькнула мысль, что король темных эльфов задумал от меня избавиться, только потом почему-то передумал. Промелькнула и тут же забылась, потому что эльф, который один сражался против троих, применил незнакомый мне прием, потом еще один...

Зачарованный красотой движений, я стоял на пороге, пока меня не заметили. Бой тут же прекратился, а эльф, техникой которого я восхищался все это время, подошел ко мне и снял шлем. Слова восторга застряли у меня в горле. Передо мной была красавица Альвейс. Я и раньше знал, что эльфийские женщины владеют оружием не хуже мужчин, но даже не предполагал, что до такой степени не хуже.

-- Каким чудом ты исцелился, принц Рикланд? - Альвейс выглядела удивленной не меньше меня. - Еще утром лекарь не позволил мне пригласить тебя на прогулку в сад. Он сказал, что ты еще не можешь ходить.

Признаться Альвейс в своей детской выходке у меня не хватало духу, поэтому я просто стоял и глупо улыбался, а потом вдруг, сам не знаю почему, преклонил колено, как на церемонии посвящения в воины, и выпалил:

-- Твое искусство сравнимо лишь с мастерством твоего отца! Пожалуйста, научи меня!

-- Разве люди не учат своих принцев обращаться с оружием?

-- Учат. Я считался первым мечом Фаргорда, но по сравнению с тобой просто недостоин носить оружие!

-- Люди привыкли брать числом, хитростью или колдовством, а не умением? - улыбнулась Альвейс. - Это слова моего отца. Он не любит людей. Ваша раса принесла ему слишком много бед. А по-моему, вы очень занятные. Ваша жизнь полна приключений. Твой телохранитель Крайт рассказывал о тебе. Неужели вы и вправду надеетесь найти город ваших предков?

-- Почему бы и нет? Твой отец сказал, что у нас получится.

-- Отец часто ошибается, а еще чаще говорит лишь то, что ему выгодно. Горы населены ужасными существами! Вы можете погибнуть, как только покинете Сумеречную долину!

-- Значит, судьба такая.

-- Люди совсем не боятся смерти?

Я пожал плечами и вздохнул. Что тут скажешь? Некоторые боятся, некоторые не очень. А про себя я даже не знаю. Я уже столько раз прощался с жизнью и выживал, что в глубине души верил в собственное бессмертие.

-- Вы, люди, напоминаете мне мотыльков; Они так и норовят сгореть в пламени свечи. Им не жалко жизни, так или иначе она длится всего день, - не дала мне помечтать о ждущей меня впереди вечности вечно молодая эльфийка. - Но мне все равно бывает грустно, когда они погибают. Я не хочу, чтобы ты погиб. Оставайся, и я буду твоей наставницей. Только имей в виду, твоей короткой жизни может не хватить, чтобы научиться нашему древнему боевому искусству. Я сама постигала его более трех сотен лет. И ни слова отцу...

Глава 19 УРОКИ ЭЛЬФИЙСКОЙ ПРИНЦЕССЫ

-- Ты опять неправильно держишь меч, Рикланд!

-- Мне так удобней!

-- Ах так! - Альвейс стремительно атаковала. Наши клинки встретились, и в тот же миг мой меч вырвался из рук и отлетел шагов на пять в сторону. Я подхватил его на лету, кубарем прокатившись по мраморному полу, да так и застыл на одном колене. В горло чувствительно упиралось острие эльфийского меча. - Или ты будешь выполнять все мои указания, маленький упрямец, или ищи себе другого учителя, - назидательно произнесла эльфийка.

-- Какая тебе разница, как я привык держать меч? - возмутился я, когда Альвейс наконец избавила мою шею от неприятной близости холодной стали. - Ну держу я рукоятку, как мне удобно, разве из-за этого я не смогу повторить твои движения? Смотри, так ты у меня выбила меч? - Я попытался продемонстрировать своей наставнице ее же собственный прием, но она не стала отбивать обманный выпад, а просто отошла вправо. Я растерялся и опустил меч. Признаться, я все время боялся нечаянно поранить прекрасную эльфийку, ведь в руках у меня был не тупой учебный меч, а клинок 'Пламя дракона'.

-- Ты так ничего и не понял, Рикланд. - Я вздрогнул от неожиданности, когда холодные пальцы Альвейс прикоснулись к моим. - Во-первых, правую руку ты держишь слишком близко к гарде, а левую слишком близко к правой. Запястья перенапряжены, а это замедляет движение меча. И еще, слегка разверни руки, вот так. Это увеличит гибкость и силу захвата. Большие и указательные пальцы должны быть расслаблены, чтобы ты мог направлять ими движения клинка, а их стыки - на одной прямой с лезвием. Это придаст точность твоему удару. - Маленькие ручки Альвейс несколькими нежными движениями заставили меня обхватить чешуйчатый хвост золотого дракона, служившего рукояткой огненному мечу, совершенно немыслимым образом.

-- Я не думал, что такие мелочи имеют значение, - выдохнул я, когда снова обрел дар речи. Тяжело быть учеником прекраснейшей из женщин...

-- Еще как имеют. Пока не освоишь правильный захват, ты со своим мечом годен лишь на то, чтобы рубить головы оркам или деревья у себя в Бескрайнем лесу!

-- Я постараюсь! - сказал я, чувствуя, что стараться придется очень сильно. Даже держать меч, так неестественно вывернув руки, было страшно неудобно. А как же сражаться? Хотя у Альвейс получается, значит, и у меня должно. Я попытался сделать несколько простых движений. Я был неловок, как криворукий орк. Меч не слушался.

-- Ладно, ступай отдыхать, - прервала Альвейс мои неуклюжие упражнения. - Лекарь не позволил утомлять тебя сверх меры. Надеюсь, в следующий раз ты не будешь все время перехватывать меч по-своему.

Естественно, отдыхать я не стал. Какой уж тут отдых, когда придется учиться с нуля, будто я никогда в жизни не держал в руках оружия!

Дни летели, как снежинки за окном. Почти все свое время я проводил в обществе Альвейс. Не знаю, чем я был увлечен больше - боевым искусством темных эльфов или своей прекрасной наставницей. Мне казалось, что Крайт прав и я действительно нравлюсь ей... Я все реже вспоминал об Энди, а если неугомонная совесть напоминала мне о маленьком друге, я успокаивал ее уверениями, что еще недостаточно окреп, чтобы пускаться в долгое и опасное путешествие к Затерянному городу. И девушка моей мечты мне больше не снилась. Мне вообще ничего не снилось. Я так уставал, что едва добирался до собственной постели, засыпал как убитый, без всяких сновидений. Зато вскоре Альвейс сказала:

-- Я слышала, что люди быстро учатся, но ты превзошел все мои ожидания. То, что ты освоил за несколько дней, я постигала не менее десяти лет!

На этом, собственно говоря, мои успехи и кончились.

Я никогда не думал, что когда-нибудь мне придется лезть в уму непостижимые дебри колдовства, но моя наставница уверяла, что без этого не обойтись. Оказывается, боевое искусство темных эльфов было неразрывно связано с их магией и основывалось на силах четырех стихий - земли, воды, огня и воздуха. Половину из того, что рассказывала мне по этому поводу Альвейс, я не понял. И не потому, что я такой тупой. Просто часть терминов вообще не переводилась на человеческий язык. Из второй же более-менее ясной половины я заключил, что вникать в магию мне таки придется, по крайней мере делать вид, что вникаю.

Все, что от меня требовалось, - это научиться становиться одной из стихий: при неожиданном нападении стать камнем - быть непоколебимым, как скала, и как камнепад обрушиться на противника в самый последний момент; если враг излишне агрессивен, превратиться в волну - отступить назад или вбок и нахлынуть с сокрушительной контратакой, как прибой на море, которого я никогда не видел; быть неистовым огнем, когда противник неуверен в себе и его можно ошеломить напором и беспрерывными атаками; а если враг сильнее меня - обернуться ветром, заманить его мнимой слабостью, а потом исчезнуть из поля зрения и завершить защиту ураганной контратакой. Против такой тактики я ничего не имел, недаром Черный колдун любил называть меня стихийным бедствием. Но магические ритуалы, которые сопровождали подобные перевоплощения, вводили меня в состояние глубокого уныния. Взывать к силам природы надо было обязательно на эльфийском. И, с точки зрения Альвейс, я не мог продолжать обучение, пока не научусь обращаться к стихиям-покровителям подобающим образом.

Я старался. Я вызубрил все четыре заклинания, но выговорить их как надо не получалось. Легче было собственный язык бантиком завязать, чем произнести эльфийские звуки, похожие то на птичьи трели, то на шелест листьев на ветру, то на жужжание шмеля. В человеческом языке таких звуков никогда не было.

-- У нас и рун-то для письма всего два десятка, а у вас, эльфов, втрое больше, - оправдывался я.

-- А как же твоя сестра выучила наш язык? Я не говорю уже о том маленьком волшебнике, что говорил на эльфийском лучше некоторых эльфов...

Энди! Лучше бы Альвейс не напоминала о нем. Моя неугомонная совесть, которую я вроде бы усыпил, внезапно проснулась. 'Наслаждаешься жизнью, парень, - принялась зудеть она. - Учишь непонятные словечки в приятном обществе красавицы эльфийки, в то время как твой лучший друг умирает. А ведь тебе ясно дали понять, что ты можешь ему помочь. Но ты и не думаешь готовиться к опасному путешествию. Похоже, ты собрался провести в Сумеречной долине всю оставшуюся жизнь!'

-- Прошу тебя, Альвейс! - взмолился я. - Давай плюнем на все эти ваши церемонии. Мне никогда не давались чужие языки. И времени у меня в обрез. Как только растает снег, я уйду в горы искать Затерянный город. Давай, я начну отрабатывать основные приемы, а магию освою после.

Никогда бы мне не одолеть эльфийского языка, если бы Альвейс согласилась на мою просьбу. Но она была непоколебима, и я, изрядно поломав себе язык, все-таки научился сначала взывать к силам природы, а после и многим другим эльфийским фразам. После того как я освоил произношение непроизносимых звуков, это оказалось не так уж сложно.

Лето подкралось незаметно, внезапно обрушившись на Сумеречную долину снежной лавиной, похоронившей под собой десяток хижин гномов-слуг вместе с жильцами и полсотни баранов, которые должны были стать угощением на празднике последнего дня зимы. Гномы сокрушались по поводу смерти своих родичей, темные эльфы по поводу баранов, а я по поводу собственного чувства долга, которое настоятельно напоминало мне, что я собирался покинуть Сумеречную долину как раз в начале лета.

Как я любил заявлять в детстве: 'Я никому ничего не должен!' Но эта детская фраза осталась в детстве. Я понимал, что никогда больше не смогу плюнуть на всех и заниматься тем, что мне больше нравится. Я должен был убить дракона, а сначала снять родовое проклятие, принести Темному эльфу волшебные кристалл и книгу, чтобы помочь Энди. В общем, идти куда-то через перевалы, погребенные под непроходимыми снежными завалами, через долины, где бушуют переполненные талыми водами горные реки, переправиться через которые можно, только свернув себе шею, а по склонам сползают драконьи языки ледников. Кому должен? Себе, наверное. А может, своему народу или вообще всему человечеству.

Но идти никуда не хотелось, и не потому, что я обленился или меня пугали опасности. Просто мне было тяжело расставаться с Альвейс, моей Альвейс, такой замечательной, такой милой и нежной! Впервые за много лет я был по-настоящему счастлив. И омрачали это счастье только укоры совести. 'Ты должен спасти Энди. Он пострадал из-за тебя, - начинал а зудеть она, стоило мне остаться одному. - Или тебе больше нет дела до друзей?' Это было невыносимо, но я все равно откладывал свой поход, соглашаясь с уверениями темных эльфов, что начало лета не самое подходящее время для путешествий в горах. Хотя, по-моему, для них вообще не существовало подходящего времени для путешествий. Они предпочитали отсиживаться в Сумеречной долине. По крайней мере, идти войной на Оркиндол, родину орков, они отказались. А ведь какая была идея - уничтожить орков силами темных эльфов!

Мучительной борьбе между любовью и дружбой положил конец король темных эльфов на празднике последнего дня зимы.

По моим понятиям, праздники у темных эльфов бывали каждый день. Пиры, балы, выступления танцовщиц и менестрелей стали привычными, как вечный сумрак долины. Для полного сходства эльфийских будней с праздниками, которые иногда случались в Черном замке, не хватало только королевской охоты и турниров. В королевской охоте темных эльфов мне так и не довелось поучаствовать, а вот турнир устроили в праздник последнего дня зимы. Не такой, как у нас, конечно. Никаких скачек и стрельбы из лука, только бой на мечах. Зато какой бой! Это было самое красивое зрелище, какое я когда-либо видел за свою короткую жизнь! Естественно, я не смог удержаться, чтобы не поучаствовать в турнире, тем более что вызывались все желающие. Альвейс не успела остановить меня, когда на вызов темного эльфа с удивительно коротким для жителя Сумеречной долины именем Эшлиен-Ноэль-Фир, победившего уже троих своих соотечественников, я выпалил эльфийскую фразу, которую выучил здесь же, на турнире, и которая, по-видимому, означала, что я принимаю вызов, и вышел вперед.

Если бы раскосые глаза темных эльфов могли становиться круглыми, то все присутствующие в зале вытаращили бы глаза от изумления. 'Зачем?' - выдохнула мне в спину Альвейс. Демоны знают зачем. Что я хотел доказать и кому? Сам не знаю. Я вовсе не был уверен в собственных силах. Я был жалким недоучкой, а эльф настоящим виртуозом.

'Против техничного противника используй бой ветра, - учила меня Альвейс. Только вот представление об этом самом бое ветра я имел чисто теоретическое. Не успели мы дойти на наших занятиях до приемов этого боя. Я видел бой ветра лишь со стороны в исполнении Альвейс, но все равно решил обратиться за помощью именно к этой стихии. 'О могучая стихия воздуха! Дай мне свои силы, преврати меня в ветер, а меч мой в ураган!' - мысленно произнес я эльфийское заклинание и зачем-то добавил чисто человеческое 'пожалуйста!'. Я не особенно верил в магию эльфийских воинов. На тренировках с Альвейс мне ни разу не удавалось слиться в одно целое со стихией, но на этот раз случилось нечто особенное. Я внезапно почувствовал движение воздуха в огромном зале. 'Просто будь собой! - беззвучно прошелестело в голове. - Ты и так ветер, Рикланд Быстрый Клинок. Это твоя стихия'.

Я был ветром. Сначала робким утренним ветерком, то и дело ускользающим от противника и создающим иллюзию неуверенности в себе, а после смерчем со вспыхивающим молнией огненным клинком. Ко мне вернулось то давно забытое состояние, когда все вокруг меня будто цепенеет. Противник двигался настолько медленно, что, казалось, он нарочно демонстрирует свое мастерство, чтобы я получше понял и запомнил каждое движение. К тому же мне повезло. Эшлиен выбрал против меня тактику огня, которую я почти освоил с помощью Альвейс. Как раз накануне во время тренировочного боя она 'порывами ветра гасила вспышки неистового пламени' - так звучало в переводе с эльфийского общее название ее приемов. А я, как всегда, запомнил их все до одного. Такое уж свойство моей памяти - с первого раза запоминать то, что меня интересует.

Наверное, эльф устал, ведь я был для него уже четвертым соперником. Еще по турнирам в Черном замке я знал, как выдыхаешься, когда побеждаешь несколько человек подряд, одного за другим. Появляться на турнире выгодно ближе к концу, чтобы без лишних усилий справиться с победителем. Я додумался до этого еще в детстве, наслушавшись сказаний о древних героях, которые все без исключения начинали свою карьеру с победы в каком-нибудь турнире, причем обязательно явившись на него в последний момент. Так, воспользовавшись опытом легендарных героев, я впервые выиграл состязание на мечах. Мне было тогда тринадцать.

Нет, сейчас я не собирался побеждать Эшлиена, но так уж получилось, что он пропустил удар. Меч 'Пламя дракона' рассек ажурную кольчугу, будто она была сплетена из тонких нитей. Что за глупость сражаться на турнирах боевым оружием! Я старался остановить клинок, заставить его замереть на лету, как это делала Альвейс, но не сумел. Эльф вскрикнул и выронил меч, зажимая рукой плечо, на котором алой розой расцветало яркое пятно эльфийской крови. Для наших, человеческих турниров случай был самый обыденный. Никто на такой пустяк и внимания бы не обратил, разве что погоревали бы по поводу испорченной кольчуги. Но на темных эльфов он произвел такое ужасающее впечатление, будто своим поступком я, по меньшей мере, приблизил конец света и теперь он наступит самое позднее в конце лета.

Кровь, пролитая на турнире, предвещает несчастье, понял я из взволнованных возгласов. В последний раз подобное случилось двести лет назад и закончилось войной с Фаргордом, в которой полегло больше половины населения Сумеречной долины. Какое несчастье постигнет их на этот раз?

Эшлиена давно увел лекарь, чтобы перевязать рану, а я все стоял в центре зала и не знал, что мне делать. Как объяснить им, что я все силы приложил, чтобы не разрубить беднягу пополам? Слов 'извините, я не хотел' было бы явно недостаточно. Я смотрел то на Альвейс, которая упорно отводила взгляд, будто не желала знать меня больше, то на короля, который, казалось, от ярости потерял дар речи. Когда он обрел его вновь, произнес он всего одну фразу. Она была сказана на эльфийском и предназначалась, скорее всего, не мне. По крайней мере, я решил, что лучше не подавать виду, что я ее понял, и не отвечать.

-- Кто посмел выдать человеку тайну искусства эльфийских воинов? - гневно вопросил он, оглядывая своих подданных взглядом красноглазого демона ночи. Все мгновенно замолчали, молчала и Альвейс, виновато потупив взор. Я тоже помалкивал. Я не выдал бы свою прекрасную наставницу даже под пытками. Легче было солгать, что я и сделал, едва Темный эльф обратился ко мне: - Принц Рикланд, кто научил тебя эльфийской манере боя?

-- Я сам научился, - без зазрения совести заявил я. - Насмотрелся, как твои подданные сражались между собой, и запомнил некоторые приемы.

-- Это невозможно! - нахмурился король.

-- А я талантливый! - криво ухмыльнулся я. - Ты разве не знаешь, как люди быстро учатся?

-- Ты пытаешься выгородить мою дочь, дерзкий юноша! Мне докладывали, что она проводит с тобой дни и ночи. - Темный эльф сделал знак своему эскорту, и несколько эльфов с алебардами направились к моей Альвейс не иначе как с намерением взять ее под стражу.

Я был в отчаянии. Ну какого лысого демона мне понадобилось блистать своим новоприобретенным умением?

-- Ты ошибаешься, - предпринял я последнюю попытку выкрутиться. - Альвейс учила меня только вашему языку. Но разве это тайна? Меня пытались научить ему еще в детстве, и только твоя дочь справилась с этой задачей. За это ты хочешь наказать ее? А то, что искусство боя я освоил сам, я докажу хоть сейчас. Пусть любой из вас покажет мне самый трудный прием. Если я повторю его с первого раза, вы поверите?

Желающих убедиться в моих способностях нашлось немало. Темные эльфы поражались, как человек может моментально освоить то, на что они сами потратили десятилетия. 'Как хорошо, что люди смертны, - перешептывались они. - Если бы боги дали им жизнь эльфов, они бы покорили весь мир!' Я наслаждался восхищением эльфов, пока их король не порадовал меня несколько неожиданным заявлением:

-- Я верю тебе, Рикланд, и не стану наказывать Альвейс. Но тайными знаниями темных эльфов может владеть только темный эльф. Ты - человек и должен умереть.

Не люблю, когда мне угрожают смертью, даже если эта угроза логически обоснована.

-- Это и есть обещанная награда? - усмехнулся я. - Или обещание короля стоит в этой стране не больше крысиного помета?

Темного эльфа передернуло, наверное, такая аналогия живо напомнила ему темницу Черного замка. В его собственном замке крыс не было.

-- Хорошо, - медленно проговорил он. - Я сохраню тебе жизнь, если ты дашь клятву не посвящать в тайну нашего боевого искусства ни одно живое существо. Но за то, что ты пролил кровь на священном празднике и этим навлек несчастье на мой народ, принц Рикланд, ты и твои люди должны навсегда покинуть Сумеречную долину.

-- А как же Энди? Ты обещал спасти его, если я принесу кристалл!

-- Я ничего тебе не обещал, но, если ты принесешь магический кристалл и волшебную книгу Данквила, возможно, я сумею что-нибудь сделать. - Кажется, королю тяжело давалась видимость спокойствия. Его красные глаза просто метали искры. - Но ты уйдешь немедленно, иначе я не ручаюсь за твою жизнь. Поторопись! И имей в виду, ты должен вернуться до того, как Звезда Силы войдет в созвездие Короны. Иначе жизнь твоего колдуна будет стоить не больше нарушенной клятвы. А теперь уходи!

-- Спасибо, что не выдал! - шепнула мне Альвейс, догнав уже почти на пороге моих покоев. - Отец так разгневан, что не скоро помиловал бы меня. А сидеть в башне сотни лет... О боги, какая скука! Ты даже представить себе не можешь, как это тоскливо!

-- Наверное, так же, как мне расставаться с тобой.

-- Мне тоже будет не хватать тебя, милый мальчик. - Прекрасная эльфийка нежно провела рукой по моим волосам. Мне так хотелось прижать ее к груди и целовать, целовать ее такое грустное и такое прекрасное лицо, пока ее разгневанный отец не появится, чтобы испепелить меня какой-нибудь боевой магией. Но я не решился, и не потому, что опасался Темного эльфа, и вовсе не потому, что робел перед Альвейс, она давно отучила меня от этой глупой привычки. Просто я считал, что недостоин ее любви. Ведь своей безрассудной выходкой я разрушил нашу такую счастливую жизнь и к тому же накликал на темных эльфов беду. Но Альвейс почему-то совсем не сердилась. - Останься со мной, - шептала она. - Я спрячу тебя от отца, и никто не узнает...

Как будто меня можно спрятать!

-- Прости, Альвейс, но я должен идти. От меня зависит жизнь друга.

-- Ты готов погибнуть, только чтобы какой-то другой человек прожил лишние полсотни лет? Я не понимаю тебя. А ты не понимаешь, что мой отец посылает тебя на верную смерть! Он просто хочет избавиться от тебя навсегда.

-- Я все равно должен, - упрямо повторил я.

-- Как жаль, - грустно вздохнула Альвейс. - Без тебя моя жизнь снова станет скучной и однообразной. Для меня ты осветил Сумеречную долину, как звезда темное небо. Ты помнишь, как выглядят звезды? Я - нет. Я не видела их с тех пор, как темные эльфы покинули Эстариоль. Вряд ли я их когда-нибудь снова увижу... И вряд ли снова увижусь с тобой, принц Рикланд, яркая звезда Фаргорда...

-- Пойдем со мной, Альвейс! - с жаром предложил я. - Оставь свою тоскливую долину. Я уведу тебя к солнцу и звездам, к стройным соснам и голубым озерам! Мы всегда будем вместе!

-- Что значит для тебя 'всегда'? День, неделя или, может быть, сотня лет? - печально улыбнулась Альвейс. - Нет, мой маленький глупый мотылек. Ты летишь к свету, чтобы опалить себе крылышки и погибнуть, потому что иначе все равно вскоре умрешь. Я так не могу. Пусть моя жизнь длинна и однообразна, но я не собираюсь расставаться с ней так скоро. Я останусь в Сумеречной долине. И не переживай за меня, - резко оборвала она мои жалкие попытки возразить. - Я не умру от горя. Если стану сильно скучать, заведу себе другого домашнего любимца. Вы, люди, такие занятные существа...

Она была милой и ласковой, Альвейс, которую я наивно считал своей. Наверное, она не хотела меня оскорбить, но я все равно обиделся. И ушел...

Глава 20 ПУТЬ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ

-- Ставлю пояс Силы против топора.

-- Ишь чего захотел! Отличный боевой топор! Да мы этот топор с гномами эльфийскими почти полгода ковали и до ума доводили! Нет уж, выиграл мой поясок - сам и гоняйся за вором. Мне он без надобности. Я топор только против ведьмина зуба буду ставить. И все тут!

-- Нет, ты умом рехнулся, здоровяк! Для меня этот ведьмин зуб единственная защита от проклятия, а он хочет, чтобы я его на кон поставил!

-- От какого еще проклятия?

-- Да от родового проклятия Рикланда. Не слышал разве? Все его друзья погибают, а я все живой. Думаешь почему? Потому что мать мне этот ведьмин зуб дала, чтоб от смерти оберегал. Понял? Ладно, у меня другой амулет есть, мне одна эльфийка подарила - глаз волка. Говорят, позволяет видеть в темноте. Правда, я не проверял.

-- Не проверял - нечего и ставить...

Крайт с Гунартом и Глыбой, забыв о былой вражде, самозабвенно резались в кости. Шумели они при этом, как компания подвыпивших орков, совершенно не считаясь с тем, что я тщетно пытался заснуть.

-- Орите потише, спать хочется, - недовольно проворчал я, закутываясь в плащ с головой и поворачиваясь изрядно промерзшей спиной к костру, сложенному Гунартом из каких-то странных черных камней, которые полыхали не хуже дров.

-- Ты слышал, здоровяк? Рикланд хочет спать! Нет, ты можешь себе представить?! Он же раньше никогда не спал. В походах, по крайней мере, - тут же принялся рассуждать Крайт. - Слушай, а может, он и не Рикланд вовсе?

-- А кто?

-- Может, призрак все еще живет в его теле? Он, после того как свою шкуру ему одолжил, стал на себя непохож.

-- С чего это ты взял? - не выдержал я.

-- А что, нет? Ты раньше веселый был, а сейчас? Вспомни, когда ты в последний раз смеялся? Не помнишь? Вот и я не помню. И меч ты как-то не по-людски держишь, и вина не пьешь...

-- Вино я давно не пью, - заметил я.

-- Не знаю, - скорчил недовольную физиономию Крайт. - Когда мы с тобой в последний поход ходили, ты и вино пил, и веселился на славу. А сейчас от одного твоего вида это самое вино скиснуть может.

-- Оставь ты его в покое, - осадил Крайта Глыба. - Не видишь, страдает парень...

-- Вот и я говорю, раньше он больше получаса не страдал, хоть ты сдохни! Знаю! Это его эльфийка околдовала. Слышал я такие истории. Живет себе человек, горя не знает. А потом найдется какая-нибудь ведьма, опоит приворотным зельем, и все! Сохнуть парень начинает и чахнуть, и ничто ему не в радость...

-- Так то ж ведьма!

-- А темные эльфийки все до одной ведьмы, - махнул рукой Крайт. - Уж я-то знаю...

-- Еще слово про эльфиек, и я тебя за язык к потолку подвешу! - многозначительно пообещал я.

-- Не допрыгнешь, Малыш! - захохотал Крайт. Кажется, он поставил перед собой цель остаться без зубов. Как иначе объяснить его стремление вывести меня из состояния тихой печали и привести в буйную ярость.

Зубы неосмотрительному наемнику спас Стин, обычно молчаливый и незаметный. Он редко принимал участие в разговорах, вот и на этот раз вместо обсуждения моей изменившейся личности при свете костра изучал кусочки пергамента. Полуэльф был единственный из нас, кто мог разобрать эльфийские руны, так что карту я отдал ему.

-- Кто-нибудь слышал о невидимой смерти? - неожиданно спросил Стин. - Тут написано: 'Лестница Водяных Ступеней выводит в зал Огненного камня. Зал охраняет Невидимая смерть'. Боюсь, это здесь. Видите, подземная река сбегает вниз, будто по ступеням.

-- Что ж ты раньше не предупредил, остроухий?! - накинулся на него Крайт. - Невидимая смерть! Ничего себе подарочек! Мне Деймор про нее рассказывал, он на Гномьей войне был. Встречается такая зараза в заброшенных пещерах, где гномы раньше руду добывали. Спит она в недрах гор, пока гномы ее не разбудят и своими кирками из скалы не выпустят. А как выпустят, начинает их одного за другим убивать. Приходится гномам богатые месторождения бросать и на новые места уходить. А смерть эта невидимая остается свои богатства охранять. Что ж мы тут огонь развели, орем во весь голос, если, кроме Рикланда, тут еще Невидимая смерть почивать изволит?!

-- Гномьи байки все это, - без особой уверенности в голосе заявил Гунарт. - Я тоже на Гномьей войне был. Нету никакой Невидимой смерти.

-- Может, ты ее просто не заметил? Она ведь невидимая, - предположил суеверный Крайт.

-- Успокойся, тебя твой ведьмин зуб от любой смерти защитит, - пообещал я.

-- Давайте спать, - зевнул Глыба. - Завтра чуть свет подниматься.

-- Где ты тут 'чуть свет' найдешь, в этом треклятом подземелье? - фыркнул Крайт. - Тут что день, что ночь... демон не разберет! Одна Невидимая смерть кружит во мраке...

-- Вот и не вопи. Спи лучше. Завтра целый день по воде шлепать. Если, как сказал Стин, мы дошли до Водяной лестницы, то дальше идти придется по руслу подземной реки. Целый день ни присесть, ни прилечь, ни у костра погреться.

Крайт поворчал, что теперь всю ночь спать не сможет, но заснул как миленький. А вот я сам даже задремать не смог, хоть и очень старался. Жесткий пол каменной пещеры, отнюдь не казавшийся сносным ложем после роскошных покоев Сумеречной долины, промозглый холод и оглушительный храп Гунарта ко сну не располагали. Так же как и невеселые мысли. Думал я, естественно, об Альвейс. И о себе. И о том, что никогда... и ни за что... и ни одна... и что настоящей любви у меня быть все равно не может по причине моего треклятого королевского происхождения, так что буду лучше заниматься войной, а не любовью... И в первую очередь покорю Сумеречную долину, чтоб осознали наконец темные эльфы, что мы, люди, вовсе не занятные существа... Не знаю, до чего бы я в конце концов додумался, если бы редко подводящее чутье на опасность не заставило меня вскочить на ноги и застыть, как золотая статуя в вечноцветущем саду темных эльфов, с обнаженным мечом наготове. Казалось, ничто не должно было вызывать подозрений: ни едва тлеющие угли костра, хоть колышущийся над ними теплый воздух до неузнаваемости искажал черты спящих напротив спутников, ни свисающие с теряющегося во мраке потолка грязные сосульки сталактитов, хоть и плясали между ними черные подозрительные тени. Наверное, это были всего-навсего летучие мыши. Только почему-то я не переставал ощущать чье-то недоброе присутствие совсем рядом.

-- Ты ее видишь? - услышал я настороженный шепот Крайта.

-- Кого? - спросил я, на всякий случай шепотом.

-- Невидимую смерть! - Крайт округлившимися от страха глазами глядел куда-то вверх, в непроглядную тьму.

'Говорил тебе, бросай пить!' - наверняка сказал бы я, если бы внезапно из темноты не вынырнула крылатая тень и не метнулась прямо к Крайту. Мой клинок 'Пламя дракона' со свистом рассек воздух, пройдя сквозь тень, как... сквозь тень, а она как ни в чем не бывало вцепилась в горло моему другу и принялась самым бесцеремонным образом то ли душить его, то ли пить кровь. Крайт хрипел и извивался на полу в предсмертной агонии, а я ничего не мог поделать, не мог даже схватить Невидимую смерть руками. Она была не только невидимой, но и неосязаемой, но это была смерть, а Крайт - один из тех немногих оставшихся в живых людей, которых я, на горе им, считал своими друзьями.

-- Что делать? - крикнул я то ли спавшим Стину, Глыбе и Гунарту, то ли каким-нибудь богам, которые могли меня услышать. Боги не услышали., зато Гунарт подбежал к Крайту и в довершение всего оглушил беднягу ударом своего увесистого кулака. - Нашел время сводить счеты! - зло процедил я, но Гунарт взвалил на плечо почти бездыханное тело Крайта, подхватил свой дорожный мешок и скомандовал:

-- Быстро, уходим! Да бегом, улиткины дети!

Мне даже не пришло в голову заметить, что вообще-то я здесь распоряжаюсь. Я схватил вещи Крайта и, поднимая тучу брызг, помчался вдогонку.

-- Что это было? - допытывался я у спины Гунарта, спускаясь вслед за ним по каменной лестнице, выгрызенной в скале подземной рекой. Река начиналась почти у Сумеречной долины в пещере, которая на эльфийской карте называлась провал Ледяных Слез, наверное, из-за потолка, представлявшего собой хрустальный лес плачущих сосулек. Крышей пещеры служил ледник, как мантия закрывающий покатые плечи Трехглавой горы. Темные эльфы называли его 'Дорога Слепых'. Альвейс говорила, что все, кто бывал там, теряли зрение от ослепительной белизны никогда не тающего снега. Туда отправляли преступников, если таковые появлялись среди темных эльфов.

Гунарт шел не оглядываясь и молчал. Заговорил он, лишь когда Крайт открыл глаза и заерзал у него на плече.

-- Не трепыхайся, не девка, - буркнул он.

-- Я на том свете или на этом? - слабым голосом поинтересовался Крайт.

Оказывается, чтобы вернуть мне прежнюю жизнерадостность, достаточно было чуть не потерять еще одного друга. От былой печали остался лишь слабый отголосок, где-то далеко, в глубине души, а вся остальная душа ликовала - Крайт жив!

-- На этом, - радостно сообщил я.

-- Тогда, может, я сам пойду? - Крайт сполз в воду и, держась за плечо Гунарта, пошатываясь, поплелся рядом с ним.

-- Все-таки что это было? - снова спросил я Гунарта.

-- Невидимая смерть, - нехотя ответил тот.

-- Ты же сказал, Невидимая смерть - гномьи байки.

-- Ну сказал.

-- Ну и какого лысого демона?

-- Чтоб не боялись. Эта Невидимая смерть - она слепая, на страх летит. Испугается человек, она его видит, а спит спокойно, так для нее будто и нет никого. Эльфы врут, что ее шумом разбудить можно.

-- А ты, Крайт, испугался, что ли?

-- Еще не хватало! Мне сон дурной приснился, - стал оправдываться Крайт. - А потом эта штуковина налетела. Вот тут я слегка запаниковал, конечно. Неприятно все-таки, когда тебя смерть за горло держит.

-- А бить-то было зачем, Гунарт?

-- Не бил я его, просто оглушил. Чтобы смерть эта его страха не чуяла.

-- А что же она на других не накинулась? Я, например, тоже испугался.

-- Ты-то? - Гунарт хмыкнул и замолчал. Так и не удалось мне выведать, где он так хорошо изучил повадки Невидимой смерти. На Гномьей войне, наверное.

Брести по колено в воде по руслу подземной реки нам пришлось вовсе не так долго, как я предполагал. Карта, как заметил в свое время Вальдейн, несколько устарела, и вскоре путь, обозначенный на ней, оборвался. Впереди забрезжил свет, и, вместо того чтобы привести нас к подземному озеру, река, превратившись в неистовый водопад, провалилась в трещину шириной никак не меньше двадцати шагов, рассекшую подземелье сверху донизу, как удар топора. Видно, за несколько сотен лет, прошедших со времени составления карты, поссорились между собой горы, надоело им стоять рядом и решили они шевельнуться, разойтись, разорвав при этом русло ни в чем не повинной реки.

-- Все, приплыли. Дальше только вниз, - бодро заметил Крайт, обретший прежнее неунывающее расположение духа, после того как выковырял из щели в стене несколько алмазов. Как он разглядел эти небольшие камешки во мраке, рассеиваемом лишь нашими тусклыми факелами, оставалось только догадываться. Может, амулет, который он чуть не проиграл в кости, действительно позволял ему видеть в темноте?

Вода сбивала с ног, стремясь утащить за собой куда-то в недра земли, откуда непрестанно доносился звук, похожий на раскаты далекого грома. Впереди, на другой стороне трещины, зияла черная пасть прохода с гнилыми зубьями каменных обломков, каким-то чудом держащихся на краю. Оттуда тянуло скрытой угрозой, будто множество недобрых глаз следило за нами с той стороны. Мне казалось, что я вижу их тусклый отблеск. Я с трудом оторвал взгляд от недружелюбной темноты и попытался заглянуть вниз, но Гунарт силой оттащил меня от края пропасти и, кажется, собирался тащить так и дальше до самой Сумеречной долины.

-- Раз на карте нет этого ущелья, надо возвращаться, - заявил он.

-- Мы не можем вернуться! - упирался я. - Ты же был на Гномьей войне, Гунарт! Неужели тебя может напугать жалкая трещина?

-- Для Рикланда преград не существует, когда он головой рискует! - пропел вконец развеселившийся Крайт.

-- Ну и что ты предлагаешь? - хмуро взглянул на меня Глыба.

-- Перекинуть веревку и перебраться на ту сторону. Я пойду первым...

-- Ты? Тебе что, больше послать некого? - фыркнул Гунарт. - Принц людям живой нужен.

-- Ну что со мной может случиться?

-- Да что угодно. Ты же сперва лезешь, а потом думаешь, - заявил Крайт.

-- В гномью ловушку влопаешься или на самих гномов нарвешься, чего доброго, и на пир к богам... - уточнил Глыба.

-- Не пущу я тебя вперед! - не допускающим возражений тоном произнес Гунарт.

Нет, посылать кого-то вперед, а самому наблюдать из безопасного местечка, как этот кто-то отправляется на пир к богам, я терпеть не мог. 'Все мои предки командовали армиями, и никто не смел заявить им, что они в чем-то не правы. А меня боги покарали такими своенравными спутниками, которые вечно спорят. И почему я должен им что-то объяснять или доказывать? Я же принц как-никак!' - раздраженно подумал я и набросился на Гунарта:

-- Тоже мне опекун выискался! Ты, Гунарт, странный какой-то, то все убить норовил, а теперь о моем здоровье печешься, будто я тебе сын родной. Я про гномьи ловушки, между прочим, больше вашего знаю, мне Ленсенд рассказывал. А первым хочу пойти, потому что те камни на краю чуть держатся, а я из вас самый легкий...

-- Ты не прав, я легче, - подал голос Стин.

-- Точно, - согласился Гунарт. - Лучше послать Стина.

Действительно, изящный полуэльф, по крайней мере с виду, был не тяжелее своего тринадцатилетнего приемного сына Энди. Но никакие, даже самые убедительные, доводы не могли удержать меня, когда речь шла об опасностях, таящихся впереди.

-- Если кто еще не понял, - прервал я Гунарта, - решаю здесь я, а вы должны не возражать, а подчиняться. Мне, а не Гунарту. Кто не согласен, может убираться к демонам, я никого с собой насильно не тянул!

-- О, наконец-то я узнаю Рикланда! - воскликнул Крайт. - Он всегда так - или слушайся, или катись на все четыре стороны. Катиться, между прочим, крайне невыгодно, ему всегда сопутствует удача и горы сокровищ...

-- Что-то незаметно, - проворчал Гунарт, но спорить со мной не стал. Он даже любезно перекинул веревку через пропасть. - Пожалуйте, ваше высочество! - нехотя сказал он, когда тройной крюк на конце веревки под названием 'орлиные когти' с лязгом зацепился за каменный зуб на другой стороне.

-- И будь осторожен, - уже серьезно предупредил Крайт. - Мне показалось, что там, в глубине, промелькнула какая-то тень.

-- Ты что, действительно видишь в темноте?

-- По-моему, да.

-- Тогда держи арбалет наготове. - Я на прощание хлопнул его по плечу, прыгнул вперед и повис над пропастью.

Ущелье было довольно глубокое. При свете солнца, которое заглянуло в открывшуюся над моей головой трещину, стало видно, как там, внизу, будто в котле, бурлит и клокочет вода. Я с трудом оторвал взгляд от этого завораживающего зрелища, только когда был почти у цели, да и то лишь потому, что веревка подозрительно дернулась в руках. Камень, за который уцепились 'орлиные когти', неотвратимо сползал в пропасть, обещая мне если не удар по голове, то захватывающий полет через ущелье прямо под струи водопада. Купаться не хотелось, я и так был сыт водой по горло, получать обломком скалы по макушке хотелось еще меньше, и я прыгнул. Не вниз, конечно, а вбок. Прыгнул, вцепился пальцами в какой-то выступ, пытаясь найти ногами опору. А через мгновение камень рухнул вниз. Я проводил его взглядом и выбрался на освободившуюся площадку.

Мои люди что-то кричали с другой стороны ущелья. Их голоса заглушал шум водопада, но я и так знал, что это крики восторга. Только вот почему Крайт вздумал стрелять? Раньше за ним не водилось такого бурного проявления чувств. Или... Я резко обернулся. Прямо на меня надвигалось разъяренное чудовище, и стрела, пушенная Крайтом и угодившая в плечо этому страшилищу, отнюдь не сделала его доброжелательнее. Встреча была не из приятных. Размером эта зверюшка могла сравниться, пожалуй, с болотной ведьмой Ранетой в обличье кикиморы или с той огромной рогатой скотиной, на которой эльмарионцы распахивают свои поля, а с виду скорее походила на нашего фаргордского медведя со своими непомерно короткими кривыми лапами, длинными когтями и свалявшейся блеклой шерстью.

Над ухом просвистели еще две стрелы. Чудовище оскалило желтые клыки и издало утробный звук, окатив меня волной зловония из похожей на небольшую пещеру пасти. Я глядел в его тусклые, будто слепые, глаза и судорожно расстегивал ремешок перевязи. Меч 'Пламя дракона' нельзя было лихо выхватить из-за спины, он слишком длинный. Я предпочитал носить его обнаженным на плече, пока не пришлось перебираться через эту треклятую пропасть.

Увернуться от когтистых лап было невозможно. Сзади пропасть, впереди необъятная туша, закрывающая собой весь проход. Я выхватил нож и метнул прямо в смрадную глотку. Чудовище остановилось, сглотнуло, заворчало и снова двинулось на меня. Еще две стрелы воткнулись в густую шерсть, потом за спиной раздался скрежет об камень металла 'орлиных когтей'. Кто-то из друзей спешил мне на помощь. Я плюнул на неподатливый ремешок и с силой рванул меч. Кожаные ремни, охватывавшие извилистый клинок, для которого не нашлось подходящих ножен, легко поддались острому лезвию, и почти так же легко поддалась лапа чудовища, мгновение назад угрожавшая мне своими грязными когтями. Зверь взвизгнул, как побитая собака, и на трех лапах заковылял прочь.

Лапы чудовища хватило на неплохой ужин моим спутникам после того, как они перебрались вслед за мной по мосту, сотворенному нами из трех прочных веревок. Сам я так и не смог заставить себя съесть ни куска достаточно аппетитного с виду мяса. Уж больно гадко вонял его обладатель. Я без всякого удовольствия жевал сушеные плоды, которыми нас снабдили в дорогу маленькие гномы Сумеречной долины, глядел на огонь и думал, что будет, если пойти по кровавому следу раненого чудовища. Куда он приведет, в подземную берлогу или в солнечную долину?

-- Странная зверюга, - оторвал меня от этого занятия Крайт. - Кто-нибудь встречал таких раньше? - Он примерял на руку кусок шкуры с огромными, длиной не меньше ладони, когтями, кажется намереваясь смастерить из него перчатку.

-- Я даже не слыхал, - признался Гунарт.

-- Может, в заметках к карте о нем сказано? - предположил я.

Стин развернул часть карты и углубился в чтение.

-- Здесь ничего нет ни о каких чудовищах, - заверил он. - Подземелье когда-то принадлежало гномам, но они покинули его из-за Невидимой смерти, а не из-за чудовища...

Я подсел к Стину. Половина эльфийских рун значила для меня не больше таинственных значков, которые иногда можно встретить на стволах деревьев, прямо под корой. Альвейс не учила меня читать. Зато в картографии я разбирался неплохо.

-- Это подземное озеро? - Я указал острием кинжала на неровный контур в углу карты.

-- Да. Только, скорее всего, оно уже высохло.

-- Тем лучше, не надо будет терять день на переправу.

-- Водой надо запастись, - заметил Крайт.

-- Ну запаситесь, - отмахнулся я. Я предпочитал не забивать голову продовольственными проблемами, тем более что в вопросах, требовавших предусмотрительности, с Крайтом мог соперничать разве что мой отец. Дальнейший путь - вот что заботило меня гораздо больше. Ведь одной части карты недоставало, той самой, по которой надо было идти от подземного озера и до самого выхода из подземного лабиринта и которая должна была вывести нас на другую сторону Трехглавой горы в долину Тысячи Идолов. Хорошо, что на двух других частях пергамента было подробное описание лабиринта. Одну из них мне перевел еще Вальдейн, другую Энди, и я надеялся, что не заблужусь. Оставалось уточнить некоторые детали и попробовать нарисовать путь самому. Я разровнял пыль у себя под ногами, нарисовал ножом озеро, как на карте, и три расходящихся в стороны коридора. - Что там написано, Стин, по правому коридору третий поворот направо? Так, это с той стороны, а с этой, значит, налево. А какой по счету?

Рисовать карту задом наперед, даже по подробному описанию, было непросто. К сожалению, составившие его эльфы шли не в Затерянный город, а в Сумеречную долину и совсем не думали о тех, кто пойдет в другую сторону. В конце концов, пришлось вообще все стереть и начать от долины Тысячи Идолов. Про саму эту долину эльфийский путешественник написал всего несколько фраз: 'В долине Тысячи Идолов обитает низкорослый гостеприимный народ. Они поклоняются Стражу подземного мира, охраняющему долину от злых духов. Жители долины приносят ему в жертву стариков, чтобы он проводил их в подземный мир, но к гостям относятся дружелюбно, встречают почестями и дарами'. Я пропустил все это мимо ушей, посчитав сказками для малолетних детей или Крайта, который всю жизнь мечтал встретить недотеп, которые по доброте душевной осыплют его золотом.

Глава 21 ДОЛИНА ТЫСЯЧИ ИДОЛОВ

Мы плутали по подземелью несколько дней, и вовсе не потому, что нарисованная мной карта никуда не годилась. Просто давнее землетрясение, преградившее наш путь ущельем, преподнесло нам еще несколько сюрпризов в виде непроходимых завалов и испорченных механизмов, в свое время созданных гномами и открывавших проходы в их подземные галереи. Зато почти все ловушки тоже оказались разрушены.

Вопреки моим опасениям спутники мои особенно не роптали. Даже Гунарт перестал донимать меня предложениями вернуться, пока не поздно. Я так и не понял, поверил ли он в меня или просто смирился со своей участью. Вот Крайт, тот ни мгновения не сомневался в моей способности вытащить своих людей из любой передряги. Казалось, ему нравится бродить по бесконечным коридорам. Он на пару с Глыбой самозабвенно искал сокровища гномов. Правда, находили они лишь древние могильники, грабить которые я не позволял под страхом смерти.

Мы блуждали по лабиринту, пока выкинутая из головы мысль вернуться и пойти по следу раненого чудовища не посетила меня снова. 'Не выберемся на свет, так добьем зверюгу', - предложил я своим людям. Мы возвратились к бывшему подземному озеру и двинулись по коридору, даже не обозначенному на карте. Как я и предполагал, след привел нас к берлоге чудовища. Это была огромная смрадная нора, заваленная клочками грязной шерсти и протухшими костями. Чудовища там не оказалось, только следы крови на полу и стенах. Видно, зверь в бешенстве метался по своему жилищу, пока боль не погнала его дальше, по коридору, круто уходящему вверх.

-- А ведь там выход наружу! - будто не веря собственным словам, проговорил Гунарт, глядя, как пламя его факела боязливо трепещет перед темной тропой раненого зверя.

Долина Тысячи Идолов встретила нас прохладным свежим воздухом, белыми струйками дыма над крышами домов отдаленной деревушки, первым робким лучом утреннего солнца, после тьмы пещеры показавшимся ярче полуденного света, а еще остриями коротких копий своих гостеприимных жителей, нацеленных на нас и готовых полететь вперед тучей великанских стрел. Местные воины, низкорослые, с ног до головы одетые в шкуры, наверное, напомнили бы мне орков, если бы не бородатые гномьи, или даже скорее человеческие, лица.

Наше появление пришлось явно не по душе этому сборищу вооруженных карликов. Их предводитель, рыжий крепыш со следами звериных когтей на веснушчатом лбу, прямо-таки наскочил на Крайта, которого, видимо из-за обилия золотых украшений, принял за знатного лорда.

-- Злой дух! - брызгая слюной и размахивая копьем перед самым его носом, кричал рыжеволосый вояка на языке, в котором с трудом узнавался человеческий. - Ты украл когти Стража! Ты должен умереть!

-- Чего это он в меня копьем тычет? - возмутился Крайт, которому такое обхождение явно действовало на нервы. - Можно, я его убью?

Я и сам был не прочь утихомирить разбушевавшегося недомерка. Раньше я, не задумываясь, смахнул бы с плеч голову этого невежи, и вряд ли меня остановило бы присутствие толпы его вооруженных копьями соплеменников. Чего стоит нам, даже вдвоем с Крайтом, расправиться хоть с сотней дикарей, весь арсенал которых состоит из палок с тупыми наконечниками? А ведь с нами еще Гунарт Сильный, великий герой Гномьей войны, и Глыба, по его собственному уверению лучший воин в Вольноземье... Ну и что бы из этого вышло? Хороша слава: принц Рикланд Быстрый Клинок с отрядом из четырех человек истребил целый народ. Орков? Да нет, каких-то безобидных коротышек...

-- Погоди, - удержал я Крайта. - Устроить резню мы всегда успеем. - Стараясь изобразить на лице некое подобие дружелюбия, я обратился к сердитому карлику: - Приветствую тебя, житель гор! Я Рикланд Быстрый Клинок, наследный принц Фаргорда. Я пришел с миром и рассчитываю на радушный прием.

Житель гор окинул меня недоуменным взглядом из-под низко нависающих над глазами бровей, указал наконечником копья на когти чудовища, живописно торчащие из перчатки Крайта, и сделал красноречивый жест, на всех языках означающий перерезанную глотку. Кажется, с умением воспринимать вежливое обхождение у него было не все в порядке.

-- В этой стране что, ношение длинных когтей на перчатках карается смертью? - с усмешкой произнес я и сделал не менее красноречивый жест своим пылающим мечом - продемонстрировал 'полет ночного мотылька', эффектный прием, когда меч летает в руках так быстро, что глядящий на него видит не клинок, а порхающую перед глазами огромную бабочку. Это произвело впечатление, - карлики попятились, прячась за спины друг друга, а когда Гунарт Сильный рубанул по ближайшей скале своим огромным топором так, что та содрогнулась, и вовсе бросились врассыпную и вскоре скрылись за торчащими повсюду корявыми валунами. Рыжий вояка со всех ног рванул следом.

-- Храбрые воины! - хохотал Крайт, утирая рукой в мохнатой когтистой перчатке выступившие от смеха слезы. Горы вторили ему оглушительным грохотом, будто каменные великаны там, наверху, затеяли скачки на лошадях соответствующих размеров.

Я не смеялся. Наверное, я вообще разучился смеяться, зато опасность чувствовать не разучился. И она приближалась, эта опасность. Приближалась откуда-то сверху, с горной вершины. Я поднял глаза и увидел неотвратимо надвигающийся на нас необъятный снежный сугроб.

-- Лавина! - во всю глотку завопил я, увлекая за собой Крайта обратно под спасительный свод пещеры. Только было уже поздно...

Полуденное солнце отчаянно резало привыкшие к темноте подземелья глаза даже сквозь закрытые веки. Я попытался загородиться рукой, но что-то удерживало руку за спиной. И вторую тоже. Я с трудом пошевелил пальцами. Они чувствовали себя не живее набитой песком кожаной перчатки. Вывод напрашивался сам собой: я связан. Неприятное открытие, особенно если учесть, что я не мог припомнить, как это меня угораздило сдаться кому-то живым. Последнее, что я помнил, - это гора снега, сбившая меня с ног и залепившая глаза, нос и рот...

В ушах грохотали барабаны. Это были действительно барабаны, а не громкий стук сердца. Их монотонный звук нагонял на меня сон, особенно в сочетании с заунывным пением:

Страж мира мертвых,

Жертву прими.

От духов горных

Долину храни.

-- Они что, поклоняются этому медведю? - услышал я над ухом насмешливый голос Крайта и с трудом приоткрыл один глаз.

Прямо передо мной возвышался каменный идол, наверное, один из той тысячи, которая и дала название долине. Идол был огромен. Не иначе его вырубили из небольшой скалы. И он действительно изображал медведя, если, конечно, можно назвать медведем то пещерное чудище, которому я отрубил лапу. У подножия идола были свалены наши веши, включая мой огненный меч, а вокруг собрались перепачканные разноцветной глиной местные жители в живописных головных уборах из черепов горных козлов, украшенных таким количеством орлиных перьев, что их, пожалуй, хватило бы на оперение стрел целого отряда лучников. Карлики даже не пытались поделить между собой трофеи. Они просто переминались с ноги на ногу и неистово трясли головами, что, по-видимому, считалось у них танцем, и тоскливо подвывали в такт, многократно повторяя одни и те же слова. Крайта я не увидел, но, судя по голосу, он находился где-то за моей спиной. И Стин был там же.

-- Наверное, это и есть их Страж подземного мира, - ответил он Крайту. - Помнишь, в заметках к карте сказано, что жители долины поклоняются Стражу подземного мира.

-- Там еще сказано, что они гостеприимные. Что-то не нравится мне такое гостеприимство. Они случайно не людоеды?

-- Боюсь, причина в твоей перчатке. Знаешь, что ждало бы тебя, если бы ты украсил свой шлем рогом единорога и пожаловал в Эстариоль? Со священными животными шутки плохи.

-- Пожалуй, ты прав, - согласился Крайт. - Неспроста этот рыжий коротышка глядел на мою руку, будто на ней не обрывок драной шкуры с когтями, а по меньшей мере обручальное кольцо его покойной маменьки. Да и медведей у них тут этих что деревьев в лесу понаставлено... Слушай, они же нас тут на корм этим тварям приготовили! - внезапно осенило Крайта. - Они же им человеческие жертвы приносят! Смотри, сколько черепов вокруг! Эй, вы, козлиные отродья! Сейчас же развяжите меня, а не то будете своего медведя просить о скорой смерти! - Наемник грозил и ругался, но угрозы его производили на карликов не больше впечатления, чем карканье ворона, расположившегося на макушке каменного медведя. Они как ни в чем не бывало продолжали с причитаниями топтаться вокруг идола, пока не пропели свою песню столько раз, сколько положено было пропеть, и ушли, оставив нас наедине с кучей обглоданных костей, лесом каменных медведей и проголодавшимся вороном на макушке одного из них. - Что делать-то будем? - в отчаянии простонал Крайт. - Был бы здесь Рикланд, он бы что-нибудь придумал... - Кажется, мой храбрый друг начал серьезно паниковать.

-- Я думаю, - ободрил его я.

-- Ты с нами, Рик! - Голос Крайта звучал так радостно, будто он не представлял для себя большего счастья, чем разделить со мной сомнительный уют желудка Стража подземного мира.

-- Я бы предпочел находиться в другом месте, - проворчал я.

К этому времени я уже в полной мере оценил свое незавидное положение. Не знаю, насколько в долине Тысячи Идолов было развито воинское искусство, но искусство связывать своих пленников у них находилось на самом высоком уровне. Я всегда считал, что могу освободиться от любых пут, но на этот раз мне оставалось только бессильно дергаться. И даже этим бестолковым движениям чрезвычайно мешал каменный столб, очень некстати расположившийся между моей спиной и стянутыми крепкой веревкой запястьями, к нему я был прикручен начиная от самой шеи. Свободными оставались одни ноги, совершенно бесполезные для развязывания узлов за спиной. Что делать? Будь у меня на пальце хоть один из перстней старого Роксанда, я бы смог с помощью бриллианта перетереть злосчастную веревку, но перстни я носил в кармане с тех самых пор, как Альвейс заявила, что они мешают мне чувствовать меч.

-- Вы тоже связаны? - на всякий случай спросил я.

-- Еще как, - прокряхтел Крайт, кажется, пытаясь разорвать веревку. - Нет, это под силу разве что Гунарту. Проклятые козявки! Ну я до вас доберусь! - Крайт разошелся не на шутку. Он опять принялся проклинать жителей долины, обещая им долгую и мучительную смерть в самом ближайшем будущем.

-- А где Гунарт и Глыба? - оборвал я его бессмысленные угрозы.

-- А демоны их знают. Погибли, наверно, под этим снежным обвалом. По крайней мере, мне его отсюда не видно. Правда, тебя тоже, только Стина.

-- Нет, они не погибли, - заверил нас Стин. - Когда ты крикнул, мы с Норселом успели укрыться в пещере. Лавина накрыла только вас двоих и Гунарта. Норсел был уверен, что вы погибли. Он ушел, кажется, в сторону деревни и больше не вернулся. А я стал разгребать снег и нашел Гунарта. Он был в сознании и помог мне откопать вас. Потом он ушел вслед за Норселом, чтобы догнать его и вернуть, а я остался приводить вас в чувство. Но едва Гунарт ушел, нагрянули дикари. Мы думали, все они погибли под лавиной, но они каким-то чудом уцелели. К сожалению, я не воин и не смог вас защитить. Я не смог даже погибнуть за тебя, принц. Я понимаю, что мне нет прощения... - Стин сокрушался, но я не винил его. Что мог сделать простой охотник против двух десятков врагов? Другое дело Гунарт и Глыба. Почему они сбежали, как предатели, почему бросили нас в беде? Хотя чего можно ждать от охотника за наградами и сына Урманда, мечтающего отомстить за смерть отца? Только такой наивный глупец, как я, мог поверить его клятве верности. И что теперь? Месть свершится, и за полдня страданий старого ублюдка меня сожрет живьем вонючее страшилище? Я никогда не отличался ни трусостью, ни богатым воображением, но мне стало здорово не по себе, когда я представил, что меня ждет. Нет, я, конечно, сумею как следует пнуть этого так называемого медведя, прежде чем он отгрызет мне ногу, но если ему даже стрелы нипочем...

-- Мы обязательно выберемся отсюда! - уверенно сказал я, стараясь ободрить если не себя, то хотя бы друзей. - Мы должны выбраться! Надо только перетереть веревку о столб или распустить узел... Ты, Стин, постарайся высвободить руку. Должно получиться, у тебя узкие ладони. А ты, Крайт, используй когти этого медведя. Они ведь оставили тебе перчатку?

Мы бились с коварной веревкой, пока солнце не скрылось за хребтом, названным на карте Волчья Пасть. Название гряды этих похожих на клыки скал напомнило мне историю о матером волке, попавшем в капкан и сбежавшем, отгрызя собственную лапу. Счастливый волк, он мог достать до нее зубами...

-- Ничего у нас не выйдет, - обреченно проговорил Стин. - Он уже здесь, этот Страж подземного мира.

Действительно, зверь приближался. Его силуэт темным пятном мелькал на покрытом снегом пологом склоне, то и дело пропадая в тени каменных изваяний. Зверь, в подземелье показавшийся мне довольно неуклюжим, двигался на удивление проворно. Он больше не ковылял на трех лапах, а бежал на двух, как ученый медведь на ярмарке или, скорее даже, как человек в медвежьей шубе.

-- Да дерни ты руку посильней, неженка! - рявкнул я. - Или боишься, что оторвется? Не беспокойся, если мы сейчас же не освободимся, она тебе больше не понадобится.

Стин громко засопел и внезапно с удивлением воскликнул:

-- О боги! Кажется, я вывихнул палец, но у меня получилось! Я свободен!

'Где ж ты раньше был со своей свободой, эльфийский ублюдок!' - вместо похвалы чуть было не обругал его я. Сделал бы он то же самое четверть часа назад, цены бы ему не было, а сейчас...

-- Развяжи Крайта и спасайтесь! - крикнул я, глядя в неподвижные, будто мертвые, глаза чудовища, не в силах оторвать от них взгляд. Оно приближалось с неотвратимостью стихии и быстротой скачущей лошади. Я понимал, что обречен, что Стин не успеет прийти на помощь, а если успеет, то погибнет сам. Не справиться Стину со Стражем подземного мира, кровожадным божеством долины Тысячи Идолов. И мне бы не справиться. Один взмах огромного топора, который этот демон сжимал в руке, успевшей вырасти у него на месте отрубленной лапы, и... Ну нет, я не умру, как теленок на бойне, я буду драться!

-- Получи, тварь! - Я изловчился и от души лягнул подбежавшего монстра ногой в отвислый живот. Шкура колыхнулась, будто чудовище внутри состояло из воздуха. Второй мой пинок пришелся по ноге, оказавшейся гораздо тверже брюха.

-- Тише ты, шальной! - пробасило чудовище голосом Гунарта Сильного, перерубая своим топором веревку у моей шеи. - Еще покалечишь, чего доброго.

Только тут я осознал, что пытаюсь драться со шкурой - со шкурой, раньше принадлежавшей пещерному чудищу, а теперь скрывавшей Гунарта, который пришел освободить нас!

-- Какого лысого демона ты оставил нас погибать? - вместо благодарности накинулся я на него, ощущая насущную необходимость выместить свою злость на первом попавшемся живом существе. Не моя вина, если этим существом оказался Гунарт. - Так-то ты выполняешь клятву верности!

-- Не бросал я вас, - насупился Гунарт. - Просто хотел Глыбу вернуть. Сбежал ведь, подлец. Сбежал и карту нашу прихватил. Тебе Стин не рассказал? Только не успел я его догнать, зверюга эта на меня напала. Пришлось драться. Вернулся, а вас нет уже. Пришлось в шкуру вырядиться, чтобы вас найти. Тут дикари с копьями на каждом шагу. Так что будь добр, не ори, будто с цепи сорвался...

-- Да демон с ними, с этими дикарями, - весело сказал появившийся из-за моей спины Крайт. - Пусть сбегаются, а то мы с Рикландом сами их деревню подпалим!

-- Не стоит мстить этим людям, Рикланд, - неожиданно вступился за врагов Стин. - Всему виной их божество. Они только выполняли его волю...

-- Терпеть не могу эльфийскую теорию всепрощения! - оборвал его я, поднимая с земли меч. - Я ненавижу, когда меня связывают и оставляют на корм поганым тварям, будь они боги или демоны! Я не собираюсь прощать подобные выходки! Они заплатят за все своими никчемными жизнями! - Я еще много чего говорил про человеческую гордость, про обычаи орков и троллей и про законы, установленные богами. В конце концов договорился до того, что народ, отдающий своих стариков на растерзание кровожадному зверю, недостоин существования и что если мы очистим долину от этого сброда, земля не обеднеет. - Они хотели принести нас в жертву? Что ж, теперь наша очередь. Думаю, боги Хаоса не откажутся принять в подарок души этих выродков! - закончил я свою гневную речь. Никто мне не возразил, даже Стин, не имевший к фаргордским богам никакого отношения. Кажется, я говорил вполне убедительно...

Я шел вниз по склону, туда, где в ночной тьме мерцали огни близлежащей деревушки. Мне хотелось убивать, слышать предсмертные крики врагов, чувствовать запах их крови... Возможно, где-то в мире и существовали любовь и доброта, но только не в моем сердце. Там была лишь уверенность в победе. На моей стороне было оружие двух лучших воинов Фаргорда - Гунарта Сильного и Крайта, бьющие без промаха эльфийские стрелы Стина, ночная тьма и внезапность, - вполне достаточно, чтобы выиграть битву хоть с целой армией карликов.

Правда, Гунарт моей уверенности не разделял. Всю дорогу он ворчал, что я не умею вести войну, что надо было выслать вперед разведчиков, разработать план и только потом идти в наступление.

Планов у меня было чуть меньше десятка, оставалось по пути выбрать самый верный. Я не понимал, какого лысого демона посылать вперед разведчиков, когда со склона деревушка видна как на ладони, в ней не больше трех десятков домов, а ночные огни еще двух небольших селений виднеются лишь на другой стороне долины. Их жители, даже если поспешат на помощь, увидев зарево пожара, успеют лишь на похороны... Объяснять все это Гунарту желания не было, поэтому я просто обозвал его занудой и велел заткнуться.

Мы наткнулись на мальчишек почти у самой деревни. Их было двое. Куда понесло их среди ночи? Может, захотелось взглянуть, как божество расправляется со своими жертвами, или тайком от взрослых увидеть мой великолепный огненный меч, который не могли не оценить местные воины, если они хоть немного разбирались в оружии? Только задумался я об этом уже после, а сначала услышал полный ужаса детский крик. Я не разобрал слов, но голос напомнил мне Рила. Мой братишка кричал так же перед тем, как его убили орки. Сердце, как во сне, сжалось в холодный комок и провалилось в живот.

-- Заткни щенку глотку, - раздался резкий возглас Крайта, обращенный, видимо, к Гунарту.

'Убьют!' - пронеслось в голове. Крайт, конечно, славный парень, но приказы исполняет исправно. Раз принц сказал, что этим людям жить незачем, значит, он, Крайт, готов без зазрения совести истребить всех, включая женщин и детей. А про Гунарта и говорить нечего, он служил Урманду...

-- Не убивать! - крикнул я и тут же сам чуть не зарубил второго, налетевшего сзади со своим игрушечным копьецом. Мои так называемые глаза на спине чуть не стоили жизни маленькому смельчаку. Ему повезло, что Альвейс учила меня останавливать полет меча. Огненный клинок замер перед самым курносым носом. Мальчишка не выронил копье, только зажмурился в ожидании смерти. Взъерошенный, чумазый и совсем маленький, он был не старше моей племянницы Энлики. А может, и старше. Кто их знает, этих карликов? Но все равно при виде его убивать всех без исключения мне расхотелось. А может, это случилось раньше, когда я услышал голос, напомнивший мне Рила. - Отпусти ребенка, - приказал я Гунарту, когда тот притащил его перепуганного обладателя, старательно зажимая ему рот, да и вообще все лицо, своей широченной ладонью.

-- Он всех своих на ноги поднимет, - предупредил воин.

-- Пускай. Я не собираюсь сражаться с детьми. Я буду драться только с воинами. Пусть приходят, и мы перебьем их, как стаю волков! Отдай им шкуру чудовища, Гунарт. Пусть отнесут ее своему лорду, или кто там у них.

Я отобрал копье у маленького чумазого храбреца, всучил ему шкуру чудовища и подтолкнул в сторону деревни:

-- Ступай передай своим соплеменникам, что боги Хаоса покарали вашего Стража подземного мира. И еще передай, что принц Рикланд Быстрый Клинок желает проучить наглецов, посмевших его связать! Пусть приходят сюда и сражаются, если не хотят, чтобы утром я и мои люди явились за их жизнями к ним в дома!

-- И благодарите богов, что мой принц готов вытирать сопли каждому рыдающему младенцу, - добавил Крайт.

-- Ошалел твой принц, - недовольно шепнул ему Гунарт, глядя, как две крохотные фигурки улепетывают в сторону деревни, вдвоем волоча за собой огромную, по сравнению с ними, шкуру. - Ну на деревню нападать раздумал, так демон с ним. Я и сам не люблю деревни жечь. Но вчетвером с целой армией воевать... Их же тут что снега, коротышек этих, числом задавят...

-- Не робей, здоровяк, отобьемся, - сказал Крайт, зевая. - Мы с Риком такие замки брали, куда до них этой деревушке. Давай лучше выспимся перед боем. А Рикланд покараулит, он может неделю не спать.

-- Никакого выспимся! - категорически заявил я. - Вы должны сделать вид, что нас много. Это подорвет их боевой дух. С врагом, который тебя боится, легче справиться. В общем, берите факелы, все, сколько есть, втыкайте куда попало, хоть в землю, хоть в лапы их каменным медведям. Главное, чтобы издали казалось, будто я привел с собой по меньшей мере отряд наемников, и чтобы сюда никто не подошел незаметно. Когда сделаете, ты, Крайт, займешь позицию на макушке вон того медведя, а ты. Стин, вот этого. Будете стрелять в каждого, кто выйдет на освещенное место. Ну а мы с Гунартом позаботимся, чтобы вас оттуда не стащили. Все понятно? Тогда за дело, а я пойду перехвачу гонцов, если вдруг их пошлют за подмогой в соседние деревни. Заодно, может, поесть раздобуду, - добавил я, услыхав явственно раздававшееся из деревушки блеянье козы и почувствовав острый приступ зверского голода.

Не подобает принцу заниматься ночным грабежом, но умирать голодной смертью тем более не подобает. Нет, можно, конечно, если в плен угодил, но на свободе все-таки лучше вражеской козлятиной полакомиться, чем издеваться над собственным голодным желудком. Так что я оставил друзей обсуждать мои сумасбродные выходки, а сам пошел в деревню ловить гонцов, охотиться на коз, ну и поглядеть заодно, какое впечатление произведет на местных жителей безвременная кончина их божества, а также узнать, что в связи с этим ждет нас.

Когда я подошел к невысокой каменной стене, окружавшей такие же низкие каменные постройки, народ, видимо, уже знал о происшедшем. Даже на окраине деревни чувствовалась скорбь, может, потому, что сюда доносились стоны и рыдания. Можно было подумать, что убито не кровожадное чудовище, а превращенная в него прекрасная принцесса, бывшая всеобщей любимицей. 'Интересно, что там происходит?' - подумал я, перемахнул через ограду и, стараясь держаться в тени, направился туда, откуда доносились унылые звуки.

Люди с факелами столпились вокруг шкуры, кучей грязного меха возвышающейся у ног моих недавних знакомых. Мальчишки с жаром рассказывали что-то, перебивая друг друга, захлебываясь словами и бешено жестикулируя. Окружившие их женщины и подростки отчаянно выли, причитали и рвали на себе волосы. Мужчин не было. Они появились позже, пьяной оравой вывалившись из огромного сарая, который я принял бы за конюшню, будь в окрестностях хотя бы намек на присутствие лошадей. Последним вышел король, отличавшийся от своих соотечественников высоким ростом, похожим на золотой кувшин головным убором, который, по-видимому, считался короной, и плащом из золотистых перьев какой-то невиданной птицы. Черты лица местного владыки отнюдь не отличались привлекательностью. Пожалуй, он мог бы сойти за родного брата нашего Глыбы, если бы... если бы не был самим Глыбой. Вокруг бывшего наемника суетился маленький горбатый карлик, увешанный сухими кореньями, как болотная ведьма.

-- Человек-Скала поведет вас в бой! - верещал он. - Он убил старого вождя! Теперь он наш вождь! Он лучший воин племени! У него железный меч!

-- Заткнись, колдун! - рявкнул на него Глыба. - В бой вас поведет Рыжий, - он показал кивком на знакомого мне конопатого коротышку. - Назначаю его воеводой.

-- Но обычай предков...

-- Ваших предков, - резко оборвал колдуна Глыба. - Теперь я устанавливаю обычаи. Вы пойдете и принесете мне голову Рикланда, мальчишки в золотом обруче. Да, и еще пояс здоровяка с топором.

-- Врагов много. Ты - лучший воин. Без тебя не будет победы.

-- Не робейте, врагов всего четверо. Те трое, которых мы хотели скормить вашему зверю, да еще один. А множество огней... Думаю...

Что думал Глыба, так никто и не узнал. Я стрелой вылетел из укрытия и со словами: 'Умри, предатель!' - лишил его возможности поведать это миру. Я ждал, что карлики бросятся на меня, но, как это ни странно, никто не проявил никакой враждебности, скорее наоборот. Горбатый колдун подобрал кувшинообразную корону, свалившуюся с головы Глыбы, и с поклоном протянул ее мне.

-- Ты убил вождя, теперь ты вождь! - провозгласил он. - Таков обычай предков.

'...которых вы в свое время скормили чудовищу', - мысленно закончил я.

В долине Тысячи Идолов пришлось задержаться. Я не мог смириться с тем, как карлики обходились со стариками, но вразумить их оказалось задачей не из легких. В конце концов я все-таки добился некоторых результатов в запугивании своих новых подданных гневом богов Хаоса, покаравших их ничтожное божество, и, передав бразды правления и корону рыжему вояке, показавшемуся мне неглупым парнем, ступил на Язык Ледяного Волка - ледник, сползавший между похожих на зубы вершин хребта под названием Волчья Пасть. Со мной отправились мои друзья и четверо жителей долины, обещавшие проводить нас до самой Дороги на Небеса - так они называли путь, обозначенный на карте тонкой нитью между Бездонным провалом и ущельем Вековечной Тьмы. Путь этот вел в таинственное место - долину Вечного Лета, по словам карликов, находившуюся прямо на облаках. Что нас ждало там, можно было только предполагать. Заметки к этой части карты, по идее, должны были находиться вместе со схемой подземного лабиринта на том куске пергамента, который мне так и не удалось найти.

Глава 22 ПРОКЛЯТИЕ ВЛАДЫЧИЦЫ СНОВ

Жители долины хорошо знали повадки горных духов, повелевающих снежными лавинами и камнепадами. Эти духи таятся на склонах безлесных гор, прячась в снегу или за камнями, и нет для них забавы увлекательнее, чем утопить неосторожных путников в сугробе или устроить им каменную могилу. Но наши проводники обходили такие засады стороной. И еще они умели преодолевать бурные реки и угадывать трещины, скрытые под снежной коркой на ледниках. Так что путь до места встречи двух ущелий, тысячелетия назад разделивших горы на Гномьи и Алмазные, мы преодолели почти без приключений.

Путь, который горцы называли Дорогой на Небеса, проходил по верхней кромке необъятной глыбы льда, по форме напоминавшей гномий топор, снятый с рукоятки и обухом вниз заткнутый в ущелье. Трудность состояла в том, что нам предстояло подняться до самых облаков по острию этого гигантского зазубренного топора, по тропке шириной не больше двух ладоней. Трудность не для меня, конечно, я-то никогда не боялся высоты, и мне ничего не стоило пробежаться над пропастью хоть по острию настоящего топора, а для Крайта, всю дорогу старательно набиравшегося местным вином. Едва ступив на тропу, он заявил, что у него кружится голова, и он сейчас свалится, а через несколько шагов действительно оступился. Если бы не веревка, предусмотрительно привязанная к нашим ремням, окончил бы мой верный Крайт свое существование где-то в вековечной тьме ущелья.

-- Не смотри вниз, - посоветовал Гунарт, после того, как мы втроем вытащили бедолагу обратно на тропу.

-- Постараюсь, - пробормотал слегка побледневший наемник и вообще перестал смотреть под ноги, но тут же споткнулся и чуть не свалился снова.

-- Держись. - Я протянул Крайту руку. Тот вцепился в нее так, что кости затрещали.

-- Знаешь, Рик, это скверное вино... Зря я его столько выпил. Что-то мне не по себе, - признался он. - Мне все время кажется, что я здесь погибну. Только закрою глаза, сразу вижу, как вниз падаю...

-- Ты бы лучше вперед смотрел, ротозей, чем глаза закрывать. Или, думаешь, легко тебя наверх тащить? На тебе ж золота - что в хорошей сокровищнице. Еще раз свалишься, все вниз выкинуть заставлю, - пригрозил Гунарт.

-- Сам ротозей! - не остался в долгу Крайт. - Кто пояс Силы свой проворонил? Был бы он сейчас на тебе, ты бы и не почувствовал, что я что-то вешу.

Гунарт не ответил, только пренебрежительно хмыкнул. 'С этим поясом Силы что-то явно не так, - подумал я. - Надо будет расспросить про него на привале. Вот дойдем до облака...'

Облако, к сожалению, оказалось не более реальным чем мой старый Роксанд, сырой холодный туман и ничего больше. Пришлось подниматься выше по склону Безглавой горы и устраивать привал уже в долине Вечного Лета, спрятавшейся, словно на дне чаши, внутри ее вершины будто срубленной мечом какого-то древнего великана.

Удивительная это была долина. Зима только закончилась, вершины соседних гор белели снежными шапками, а она утопала в зелени и цветах. На траве паслись знакомые мне по долине Тысячи Идолов горные козы, которые, кажется, до этого ни разу не видели людей. Между ветвей деревьев усердно распевали свои мелодичные песенки какие-то невиданные пичуги.

Мы расположились на берегу озера с неспокойной зеленоватой водой, такой горячей, будто ее специально подогрели невидимые слуги. Рыбы в нем, естественно, не оказалось. Да и какая рыба могла водиться в почти кипящей воде, разве что вареная. Вкус воды тоже оставлял желать лучшего. Зато можно было искупаться в чем-то более теплом, чем студеные горные реки. Мы с Крайтом носились по мелководью, как пара ошалевших мальчишек, Гунарт устроил большую стирку, а Стин взялся за стряпню, настреляв непуганой дичи на всю оставшуюся жизнь... В общем, в долине Вечного Лета царили покой и безмятежность. Немудрено, что меня обуяла отчаянная лень, и я, никогда не отличавшийся склонностью к лежачему образу жизни, после обеда растянулся на травке и заявил, что не сдвинусь с места по крайней мере до утра. Правда, ближе к вечеру, когда похолодало, мне изрядно наскучило валяться без дела и слушать, как Крайт со Станом обсуждают достоинства и недостатки охотничьих луков, и я, накинув на плечи теплый плащ, отправился осматривать окрестности.

Ночью долина Вечного Лета оказалась еще прекраснее, чем днем. На небе не было ни единого облачка, как искры, горели звезды, а едва родившийся месяц мазком тонкой кисти эльфийского художника застыл над величественными горными вершинами. Летучие мыши то и дело мелькали на фоне звездного неба. Огоньки светлячков горели в траве, как разбросанные самоцветы. В ушах оглушительно гремел хор каких-то горластых насекомых. А воздух был такой легкий, что, казалось, стоит вдохнуть поглубже, разбежаться и подпрыгнуть, и уже не опустишься, так и будешь парить над землей...

Я бежал вприпрыжку, дышал полной грудью и, хоть взлететь не получалось, все равно был почти счастлив. 'Вот бы повстречать милую девушку из моих снов, - мечтал я. - Я на руках принес бы ее в эту долину, и мы жили бы здесь вдали от орков и черных колдунов. Нет, я не стал бы строить здесь замок. Если нанять каменщиков или гномов, они испоганят все вокруг. Мне приходилось видеть, как возводятся замки. Лучше я сам построю для нас дом. Правда, я никогда не строил ничего, кроме шалашей из еловых веток... Но, наверное, это не так уж и сложно, раз даже крестьяне сами строят себе дома. Вон там и построю, где наш костер, или... А это еще что?' Кроме дальнего огонька, бывшего, судя по всему, отблеском костра, у которого ждали меня друзья, я заметил еще один, совсем неподалеку. 'Странно, - думал я, пока ноги сами несли меня к этому то пропадающему из виду за деревьями или камнями, то снова возникающему впереди трепещущему сиянию. - Сколько я сегодня бродил вокруг, и ни разу не заметил даже намека на следы хоть кого-нибудь, способного разжечь огонь. Или здесь такие сообразительные козы? А может, я разучился читать следы или мои спутники почему-то перенесли лагерь на другую сторону долины?'

Костер горел на лужайке, со всех сторон окруженной частым кустарником, и я решил использовать эти заросли в качестве наблюдательного пункта. Происшествие в долине Тысячи Идолов меня кое-чему научило, и в первую очередь осторожности. Нет, я не превратился в труса, но оценить обстановку предпочел из укрытия, и, как потом понял, поступил довольно разумно.

Над костром висел огромный котел, сгорбленная старуха с крючковатым носом, усыпанным отвратительными бородавками, ворочала в нем суковатой палкой. Определенно это была ведьма из тех, что служат Черному колдуну и заманивают доверчивых детей в свои приторно-сладкие домики из меда и патоки, чтобы принести их в жертву богам Хаоса.

Сама по себе ведьма опасности не представляла. Я даже оглядел поляну в поисках такого домика - не потому, что люблю сладкое, просто любопытно стало...

-- О боги Хаоса! Я, волею вашей Владычица снов, взываю к вам со священной вершины мироздания, где все началось и все закончится! - донесся до моего слуха голос ведьмы. Вернее, голос доносился и раньше, но до этого ведьма произносила только заклинания, значащие для меня не больше, чем стрекотание насекомых. - Силою, данною мне великими богами и повелителем, я заклинаю всех слуг великой Тьмы: явитесь! Пусть ваши сновидения перенесут вас сюда, в центр мироздания, где силы магии безграничны! - выкрикнула она и принялась называть какие-то имена, вероятно имена этих самых слуг великой Тьмы.

И они появились. Они возникали ниоткуда и, как это часто бывает во сне, совершенно не удивлялись тому, что оказались здесь. Удивлялся я, потому что среди сотни колдунов и ведьм, наводнивших поляну, узнал нескольких Темных лордов, жреца богов Хаоса из Хмурых Сосен, одну ярмарочную предсказательницу и еще десяток человек, которых ожидал встретить где угодно, но не здесь, среди неприступных гор, между небом и землей...

К тому времени, когда среди этого сборища прислужников Тьмы появился Черный колдун собственной персоной, я уже был почти уверен, что просто задремал на берегу теплого озера и вижу сон. Это все объясняло. Я откинул прочь все сомнения, а заодно и осторожность, надвинул на глаза капюшон плаща и, незаметно выбравшись из своего укрытия, скромно пристроился за спинами чародеев, собравшихся вокруг повелителя Тьмы. Никто не обратил на меня внимания, все самозабвенно слушали Черного колдуна.

-- Нерадивые слуги! - пронзительно каркал тот. - Как только боги Хаоса еще не покарали вас?! Сколько времени прошло с тех пор, как Эндилорн похищен мятежным Рикландом?! Почему он до сих пор не найден?! Его нет среди мертвых, - значит, он должен быть среди живых! Вы прекрасно знаете, что без Сферы Всевидения сам я не могу найти его в мире, где хозяйничают Светлые боги и их приспешники. А понимаете ли вы, олухи, что мальчишка не должен попасть под их влияние?! Мой ученик силен, таким должен быть ваш будущий повелитель, повелитель Тьмы, а не жалкий слуга Света! Разыщите его, ничтожества. Я не требую от вас, чтобы вы привели его ко мне, вам это не под силу, но хотя бы найдите его убежище! Используйте все свои знания и умения! Даю вам месяц! Если в течение этого срока мне не станет известно, где он скрывается, пеняйте на себя!

Воодушевив таким образом своих верных слуг, Черный колдун благополучно исчез в голубой вспышке, а вокруг началось такое, что до меня стало доходить - я угодил на самый настоящий шабаш ведьм и колдунов. В огонь полетели пучки трав, распространяя вокруг дурманящий аромат. От него кружилась голова. А может, причиной была магия? Колдуны по очереди подходили к окруженному беснующимися ведьмами огню и пели заклинания, пытаясь увидеть Энди в кипящем котле, прочитать его судьбу в мерцающих углях или на небе среди звезд. Какой-то старик распорол брюхо неизвестно откуда появившейся козе и, пока она билась в предсмертной агонии, пытался высмотреть что-то среди сплетения ее кишок. А ведьмы... Ведьмы скинули одежды и пустились скакать вокруг костра в неистовом танце.

'Не пора ли прекратить это безумие? - подумал я, в недоумении озираясь по сторонам. - Ведь сейчас они, чего доброго, доколдуются до того, что и вправду найдут Энди, и тогда... ' Что будет тогда, я плохо себе представлял. Одно я знал точно: защитить своего друга, находясь так далеко от Сумеречной долины, я вряд ли сумею. Все, что я мог сделать, - это перевернуть в огонь бурлящий котел или еще каким-нибудь образом помешать всем этим слугам Тьмы выполнить приказ Черного колдуна. Я решительно двинулся к горящему костру, но внезапно услышал таинственный шепот.

-- Хочешь попытать счастья и вернуть повелителю его ученика, не так ли, малыш? - чуть слышно прозвучал он прямо за моей спиной. И почему каждый старше двадцати так и норовит обозвать меня малышом?

-- Я тебе не малыш... - Я резко обернулся и от неожиданности поперхнулся на полуслове. Взгляд мой, несколько ограниченный капюшоном, уперся в белоснежную женскую грудь. Хотя Альвейс почти избавила меня от робости перед слабым полом, я почувствовал себя не самым лучшим образом. Воздуха катастрофически не хватало, и я, забыв об осторожности, откинул капюшон. Передо мной стояла рыжеволосая красавица ведьма, облаченная в платье, сотканное не иначе как из лунного света, легкое и совершенно прозрачное. А я-то считал, что ведьмы должны непременно быть преклонных лет, иметь кривой нос, нездоровую кожу или, по меньшей мере, косоглазие...

-- Хочешь скрыть свой возраст - используй магию, а не прячь лицо под капюшоном, красавчик, - назидательно сказала она, ласково проводя рукой по моей горящей, как раскаленные угли, щеке. Теоретически, после такой выходки я должен бы был оказаться на вершине блаженства. Может, так бы оно и случилось, если бы меня не окатило с головы до ног волной самой отвратительной магии. То ли ведьма сама была зачарована, то ли пыталась околдовать меня. Оставалось надеяться, что амулет, сделанный Энди, отведет от меня ее чары. А вот от чувства дурноты, вызываемого ими, меня не мог защитить никакой амулет. 'Отошла бы ты, женщина. Ты очень красива, но меня от тебя тошнит... ' - с отчаянием думал я, но колдунья не слышала моих мыслей.

-- Странно, что ты здесь, ты вовсе не похож на мага, - заметила она и лукаво подмигнула зеленоватым глазом. - Такое телосложение может быть у воина, но никак не у человека, посвятившего жизнь изучению книг и приготовлению зелий. А что ты прячешь под плащом? Меч? Ну, конечно, ты воин! Что делает воин здесь, среди магов?

Заранее подготовить ответы на возможные вопросы я не догадался, а придумывать их с ходу в обществе почти обнаженной красавицы, вызывавшей во мне самые противоречивые чувства, было практически невозможно, так что я решил не отвечать на вопросы, а сам перейти в наступление.

-- А что делает здесь такая красивая женщина? Ты непохожа на всех этих ведьм. Ты можешь быть, ну, например, дочерью благородного лорда, но уж никак не злой колдуньей.

-- Разве дочь благородного лорда не может увлечься магией?

-- А разве ни один маг не способен к воинскому искусству? Вспомни хотя бы короля Данквила. Он был воином и одновременно великим магом.

-- Из уст юноши, в котором совсем не ощущается силы, это звучит... ну, скажем, не очень убедительно. - Ведьма иронически улыбнулась.

Я смутился, но вовремя вспомнил слова Темного эльфа и попытался выкрутиться:

-- Хороший колдун должен уметь скрывать свою силу.

Кажется, уловка сработала. Женщина удивленно повела бровью, пристально уставилась мне в глаза и, не сумев проникнуть сквозь защиту созданного Энди амулета, чтобы прочесть мысли, заключила:

-- Возможно, ты и прав, мой мальчик, ты - сильный колдун. Мало кто смог бы противостоять моим чарам, а ты даже не творил защитного заклинания. А ведь я сразу почувствовала в тебе нечто особенное, потому и заговорила с тобой! Эта встреча - перст судьбы! Выпьем за наше счастливое знакомство! - торжественно провозгласила она, поднося к моим губам чудесным образом возникший в ее руке кубок то ли с вином, то ли с каким-то зельем. - Забудем грозного повелителя и будем танцевать до рассвета! Какой чудесный сон!

Ни пить, ни танцевать в мои планы не входило. Может, колдунья своей ворожбой и добивалась от меня изменения этих самых планов, но добилась только того, что я окончательно вышел из состояния легкого шока и вновь обрел способность связно выражать свои мысли. Я отстранил кубок и отрицательно покачал головой:

-- Прошу извинить меня, прекрасная леди, но я вынужден отказаться. Данный обет запрещает мне пить вино.

-- Ты что, адепт Темного ордена? - слегка обескураженная моим отказом, спросила прекрасная леди.

Если я когда-то и слышал слово 'адепт', то сейчас напрочь забыл, что оно означает - 'друг', 'враг' или вообще 'слуга'.

-- Почему ты так решила?

-- Кто, кроме Темного лорда, может дать столь нелепый обет?

-- Ты что, принимаешь меня за одного из этих... - У меня не нашлось даже слова подходящего, которое можно было бы произнести в обществе женщины. - Только и умеют, что швыряться огненными шарами! Да я простым факелом больший урон нанесу! Разве это магия?!

-- Нет, ты определенно мне нравишься! - расхохоталась рыжеволосая колдунья. - Но если ты не из Темного ордена, что заставило тебя дать столь странный обет?

-- Я бы сказал, не что, а кто - тот самый грозный повелитель, которого ты предлагаешь забыть, - горько усмехнулся я. Я бы и сам с удовольствием забыл эту гнусную историю...

-- Ты служишь повелителю?

-- Да я скорей умру! - гордо заявил я, окончательно забыв об осторожности.

Как это ни странно, женщина откровенно обрадовалась.

-- Я бы предложила тебе неплохую службу, красавчик, даже несмотря на то, что ты еще слишком молод, - заговорщицки прошептала она. - Я собираю в своем замке лучших воинов Фаргорда и, между прочим, плачу им неплохие деньги. Ты смог бы жить не хуже королевских наемников!

До сих пор никто не осмеливался делать мне подобные предложения.

-- Благодарю тебя, прекрасная леди, но такой человек, как я... вряд ли достоин подобной великой чести... - Видят боги, я очень старался быть вежливым, но моя собеседница все-таки уловила насмешку.

-- Ты думаешь: 'Зачем женщине войско?'. Да? - с обидой спросила она. - Так знай, я не простая женщина!. Здесь и сейчас я не могу назвать тебе своего имени, но очень скоро оно будет звучать по всему Фаргорду, как имя лорда Бернтона или даже самого принца Рикланда!

Тут уж мне стало совсем смешно, а женщина несколькими долгими глотками осушила предназначенный для меня кубок и с жаром зашептала:

-- Послушай, малыш! Черный колдун - старик, он немощен и слаб, мальчишка - его последняя надежда. А ведь он может так и не найти его... до самой своей смерти... И тогда разгорится война за власть! Я собираюсь победить в этой войне и хочу, чтобы ты был на моей стороне...

-- Война за власть? Если не ошибаюсь, до сих пор власть в этой стране принадлежала королю.

-- Забудь о королевской власти. Какое дело до управления государством нам, слугам Хаоса? Я говорю о другом. Кому будут подвластны Темные силы после смерти повелителя? Какому-то малолетке, несмышленышу, не сумевшему толком пройти испытание?

-- Если хочешь знать, этот малолетка стоит вас всех, вместе взятых! - вступился я за Энди.

-- Да, знаю, мальчишка силен и о нем говорилось в пророчестве, но как ты не понимаешь, его время еще не пришло, он слишком мал, к тому же... боюсь, его доброта неискоренима, а повелитель... Да он просто сошел с ума!

-- Ты права, с рассудком у Черного колдуна явно не все в порядке. Почему бы ему просто не оставить Энди в покое?

-- Все не так просто. Возможно, ты слышал пророчество...

-- Какое пророчество?

-- Предсказание Великого Провидца об этом мальчишке.

-- А-а, - многозначительно протянул я. На самом деле никакого пророчества я не знал, помнил, конечно, что Энди что-то упоминал о том, что в Книге Пророчеств предсказан день его рождения, но, честно говоря, тогда мне было не до этого. Меня больше интересовали пророчества, которые касались лично меня - о драконе и Затерянном городе. А вот что там говорилось про Энди...

Судьбой назначено ему

Стать магом небывалой силы,

И после на его судьбу

Не смогут повлиять светила.

Кем станет он: владыкой Зла,

Что на колени всех поставит,

Или поборником Добра,

Что мир от Темных сил избавит? - подсказала ведьма. - Эти строки и свели повелителя с ума. Он задумал воспитать властителя Зла из этого мальчишки. Будь она проклята, эта Книга Пророчеств! Он никогда не воспринимал всерьез предсказания Великого Провидца, пока появление дракона не заставило его заняться изучением Книги.

-- Откуда ты все это знаешь?

-- Когда-то я была его ученицей. Вскоре после того, как дракон разрушил Эльмарионский замок, я, в числе других учеников, должна была пройти испытание. И я прошла бы его, одна из шестерых, как в свое время прошел его сам повелитель, ведь я была лучшей! Но проклятая Книга изменила судьбы многих. Учитель назначил нам другое испытание. Мы должны были разыскать ребенка, о котором говорится в пророчестве.

Из-за Драконьих островов,

Заклятьем матери гонимый,

По воле волн и всех ветров

Малыш прибудет невредимый.

В лесу он будет проживать,

Покуда не придет учитель,

Способный силу распознать,

И уведет в свою обитель, - это все, что мы знали о нем, если не считать точной даты рождения, которую сам он помнить, естественно, не мог. Невыполнимая задача, не правда ли? Но я нашла его, нашла, два года проскитавшись по лесам, а потом еще год жила в Западном оплоте, где нет ни одного приличного мага, кроме полоумной старухи. И все из-за повелителя. Он сказал, что, если хоть один волос упадет с головы этого мальчишки, я отвечу за это своей головой! И ты думаешь, за все свои заслуги я получила достойную награду? Как бы не так! Он хотел убить меня вместе с остальными учениками. Да, он убил их всех! Убил, чтобы оставить одного, этого треклятого мальчишку! - Рыжеволосая ведьма почти кричала. Похоже, я своим любопытством разбередил ее старую рану.

-- И теперь ты собираешься восстановить справедливость? - участливо поинтересовался я.

-- Вот именно! Как только я заполучу мальчишку...

-- Ты что, знаешь, где он?

-- Меня не волнует, где он сейчас. Я заставлю его пожаловать прямо в мой замок. Не зря я столько времени провела в этом захолустье. Мне столько известно об этом эльфийском подкидыше, что я легко смогу подстроить ему ловушку. Я уверена, что он клюнет!

-- Но зачем он тебе, если ты не собираешься отдать его Черному колдуну?

-- Я уничтожу этого щенка! - прошипела ведьма. Она больше не выглядела красивой. Злоба исказила ее черты до неузнаваемости. - Я тоже верю в пророчества, но я еще не сошла с ума, чтобы позволить и дальше расти угрозе для мирового равновесия! Причем не в нашу сторону, заметь.

-- Ты не посмеешь! - с угрозой проговорил я, но женщина не испугалась.

-- У тебя еще есть время подумать, мой мальчик, - сказала она с загадочной улыбкой, снова становясь миловидной и приветливой. - Уверена, не пройдет и года, как ты услышишь обо мне. Присоединяйся к моей армии, я буду ждать тебя. Вместе мы совершим великие деяния!

Но времени подумать у меня, как оказалось, не было. Я даже не успел сообразить, что же с ней делать, с этой странной женщиной, ни с того ни с сего вынесшей смертный приговор моему лучшему другу и собирающейся привести его в исполнение в самое ближайшее время. Рыжеволосая колдунья, оглушительно хохоча, метнулась к резвящимся у костра ведьмам и мгновенно затерялась среди них. Сколько я ни искал ее, на глаза попадались лишь беснующиеся старухи.

-- Ты не видел здесь рыжеволосую красавицу, приятель? - обратился я к первому попавшемуся человеку, сохранявшему невозмутимость среди царившего вокруг хаоса, и снова угодил в неприятность. 'Приятель' оказался одним из Темных лордов, прекрасно знавших меня в лицо.

-- Рикланд? - просипел он, опешив, и вдруг завопил во всю глотку, показывая на меня: - Держите Рикланда! Он знает, где Эндилорн! Он должен знать!

Слуги Тьмы кинулись ко мне, как стая бешеных псов.

-- Надо схватить его и пытать! Пусть расскажет, где он прячет мальчишку! - неслось со всех сторон.

Несколькими ударами я расквасил пару-другую чародейских носов и, отскочив к зарослям, неплохо прикрывавшим спину, выхватил меч. С ним я был сильнее всех этих колдунов, ведь их магия была мне не страшна.

Насчет магии я погорячился. Меня самого, конечно, заколдовать не могли, но цветущие кусты вокруг вспыхнули, как сухой хворост, а за ними и мой плащ, который неплохо спасал от холода по ночам. К счастью, это была единственная моя потеря в этой битве. Зато многие колдуны недосчитались... нет, не голов. Я вообще не знаю, чего они недосчитались, потому что, едва мой меч настигал их, они пропадали. Не таяли, как призраки, а именно пропадали, как огонь, когда наступишь ногой на горящую ветку. 'Они просыпаются, - догадался я. - Ведь все это - и Черный колдун, и даже я - снится им по повелению этой старухи, Владычицы снов'.

Вскоре вокруг меня остались одни ведьмы. Хоть я и предполагал, что мой меч всего-навсего прогонит их сновидение, все же не смог поднять его на женщин.

-- Уходите, - сказал я. - Все равно вам не одолеть меня.

-- Это мы еще посмотрим! - прошипела Владычица снов. - Ты еще вспомнишь нашу встречу. Не сейчас, но вскоре. И тогда ты проклянешь день, когда появился на свет! - И в тот же миг все - и она, и костер, и ведьмы - исчезли.

С тех пор мне опять начали сниться кошмары. Стоило мне сомкнуть глаза, и я оказывался связанным в камере пыток то ли Черного замка, то ли замка Урманда, судя по обилию орудий и приспособлений для вытягивания полезной информации из молчаливых ртов.

-- Отвечай, где Эндилорн? - задавал мне один и тот же вопрос дородный демон с огромными волосатыми лапами и бараньими рогами, закрученными вокруг мохнатых ушей с черными кисточками на концах.

Я молчал, и мне приходилось несладко. Пробуждался я, только когда умирал, а проснувшись, долго приходил в себя, недоуменно хлопая глазами и с удивлением обнаруживая, что все кости целы, а зубы, ногти и пальцы все еще находятся на отведенных им природой местах.

Долина Троллей представляла собой обширную зеленую поляну с голубым озером посередине. Со всех сторон ее окружали горы, поросшие низкорослыми лиственными деревьями, в основном кривыми, похожими на кусты дубками. Вершины, да и склоны гор до самой опушки этого так называемого леса были покрыты снегом, но листья в этой странной дубраве уже зеленели, как в середине лета.

Пещера, пройдя которую насквозь, мы должны были очутиться на другой стороне горной гряды под названием Блюстители Покоя, не пустовала на закате, как было написано в заметках к карте, и вовсе не была единственной, как на этой карте было нарисовано. Пещер было не меньше десятка, и тролли сновали вокруг них и на закате, и на рассвете, и даже ночью. Днем они прятались внутри. Троллей было много. Я насчитал не меньше полусотни.

-- Будем драться? - без особого воодушевления предложил я, после того как мы сутки провели на склоне горы под прикрытием леса, наблюдая за этими огромными и сильными, но довольно бестолковыми и нерасторопными тварями. Учитывая их размеры, а тролль вдвое больше человека, битва предстояла нелегкая, но наш путь лежал через одно из их жилищ, и я совсем не был уверен, что его хозяева проявят радушие и сами пригласят нас зайти.

-- Думаешь, справимся? - усомнился Гунарт.

-- А мы пошлем вперед ветерана Гномьей войны, - с ухмылкой сказал Крайт. - Ты же, Гунарт, гномов сотнями убивал.

-- Так то гномов, а не горных троллей.

-- У кого-нибудь есть другие предложения? - уныло спросил я. Думать не хотелось. Едва я задумывался, меня начинало неодолимо клонить в сон.

-- Может, выманить их оттуда? - предложил Стин.

-- Всех? И как ты это себе представляешь?

-- А вот так. - Стин приложил руки ко рту и издал звук, очень похожий на блеяние горных коз.

-- Вряд ли они на это польстятся. Посмотри туда. - Я показал рукой на озеро, там в тени гор, уже почти целиком скрывших солнце, трава, казалось, была покрыта продолговатыми грязно-белыми пятнами. Я не сомневался, что Стин со своим эльфийским зрением разглядит, что это не разбросанные в беспорядке валуны, а стадо похожих на овец животных, на которых я обратил внимание еще днем.

-- А может, устроим засаду где-нибудь у озера и перебьем по одному, когда пойдут за водой? - предложил Крайт.

-- Так мы с ними до конца жизни провозимся, - возразил я, закипая. - А у меня нет времени ждать. Звезда Силы не стоит на месте, и я не собираюсь! Я, Рикланд Быстрый Клинок, пройду через эту треклятую пещеру сегодня, и вряд ли меня остановят неуклюжие великаны!

-- Дождись утра. - Тяжелая рука Гунарта легла на мое плечо, заставив почувствовать, что прозвище Малыш мне подходит гораздо больше.

-- И что будет?

-- Свет. - Силач насмешливо посмотрел на мою злую физиономию с закрывающимися прямо на ходу глазами и добавил: - И отдохнувший герой.

Света тролли не любят, это знает каждый. Они скрываются от него в пещерах, а если не успевают спрятаться, превращаются в камень. Так рассказывается в сказках. Только это неправда. Ленсенд говорил, что днем они просто плохо видят, не знают, куда идти, поэтому могут замереть на месте и стоять, как каменные статуи, пока не стемнеет. Ленсенду я верил гораздо больше, чем всем сказкам и слухам, вместе взятым. Он знал повадки горных троллей. Он имел с ними дело, когда этим великанам, обитавшим к востоку от Орочьих скал, вздумалось прибрать к рукам мост у Кровавого перевала. Брикус даже сочинил балладу о том, как Ленсенд с десятком солдат одержал победу в битве с ними. Она так и называется: 'Баллада о горных троллях', и ее до сих пор поют бродячие менестрели Фаргорда.

Только нам-то что от того, что тролли не любят света? Мы ведь собираемся нанести визит в одну из их темных пещер. Все это я очень доступно изложил Гунарту, но тот неожиданно возразил:

-- Мой дед Глитен тоже уйму троллей изничтожил. И об этом тоже есть песенка. 'О храбром портном и глупых троллях' называется. Мальчишкой я пел ее на ярмарках.

-- Ты умеешь петь?

-- Умел когда-то. Я ж в балагане рос, пока на войну не сбег.

-- Может, и сейчас споешь?

-- Я и слов-то не припомню, - усмехнулся Гунарт. - Хотя как там...

Был у портного ученик,

Один парнишка удалой.

Искусство кройки он постиг,

Умел орудовать иглой.

Но он работать не любил,

Все больше комаров давил.

Однажды жарким летним днем

Он семерых прибил зараз,

И вмиг на поясе своем

Он надпись вышил напоказ:

'Кто этот пояс надевает,

Тот семерых одним ударом убивает!'

И он бродить по свету стал.

Все было парню нипочем.

Ведь все, кто надпись прочитал,

Его считали силачом.

А те, кто грамоты не знал,

Его слова на веру брал...

Легко забывать об усталости, когда скачешь верхом, но путешествие по горам на собственных ногах отнимает куда больше сил. А если и во сне не отдыхать, а мучиться под страшными пытками, жизнь превращается в одну сплошную усталость, с которой приходится бороться днем и ночью. На этот раз усталость победила. Я уснул сидя, так и не узнав, как дед Гунарта победил троллей, а оказавшись вместо этого в страшном месте из моих сновидений, где за полтора десятка дней, прошедших с той поры, как мы покинули долину Вечного Лета, я успел побывать не однажды. Все было как прежде - знакомое подземелье и до боли знакомые орудия пыток и жаровня с раскаленными углями. И знакомый демон-палач все так же зловеще ухмылялся из-под своей маски.

-- Знаешь, сегодня я не буду тебя мучить. - Он дружелюбно похлопал меня по плечу своей грубой волосатой лапищей. - От тебя все равно никакого толку. Даже крика из тебя не вытянешь. Займусь-ка я лучше твоими дружками. Ты ведь готов ради них жизнь отдать, верно? Посмотрим, готовы ли они на то же ради твоего упрямства.

И тут я заметил Гунарта Сильного, прикованного тяжелыми железными цепями к стене напротив.

-- Ну что, Рикланд, скажешь, где скрывается ученик Черного колдуна, и я не трону этого человека, не скажешь - он умрет в мучениях! - с блаженной миной сытого кота промурлыкал демон прямо мне в ухо. Но Гунарт услышал.

-- Еще чего! - невозмутимо заявил он. - Мало ли чего Рикланду во сне привидится. Что ж, умирать из-за этого?

-- Из-за того, что снится принцам или королям, люди умирают довольно часто. - Палач расплылся в слащавой улыбке и многозначительно подмигнул. - И наш принц знает, что бывают сны, которые рано или поздно сбываются.

-- Да пошел ты... - Гунарт презрительно сплюнул. - Не говори ничего этой рогатой скотине, Малыш.

Я не мог ничего поделать, оставалось лишь с ужасом смотреть, как плавно покачивается жирная, волосатая, как у орка, спина, медленно приближаясь к Гунарту, и выбирать между бессердечностью и малодушием. Но наш славный силач не стал дожидаться, пока я решу его судьбу. Рогатый палач так и не испробовал на нем действие своих зверских орудий. Он даже дойти не успел до своей предполагаемой жертвы, когда одна из цепей со звоном лопнула, предоставив в распоряжение Гунарта обрывок длиной почти в локоть.

-- Только подойди, и вот этой самой цепочкой по башке схлопочешь, - многообещающе пригрозил Гунарт.

Демон в нерешительности замер.

-- Силен ты, приятель, - пробормотал он. - Да только не спасет тебя твоя сила!

Я так и не понял, что произошло, но пол под ногами заходил ходуном, а стены и потолок начали рушиться прямо на Гунарта.

-- Говори, Рикланд! - рычал демон. - Ты еще можешь спасти этого героя. Или ты хочешь лишиться своего лучшего воина из-за глупого мальчишки? Ну говори же!

Я проснулся в холодном поту, лишь когда до неузнаваемости изувеченное тело Гунарта было погребено целой горой камней, и открыл глаза, готовый перерезать себе глотку от отчаяния, раскаяния и еще демоны знают чего. И с удивлением обнаружил перед собой широкоплечую фигуру, удобно расположившуюся на травке и любовно поглаживающую лезвие топора плоским камнем.

-- Тебе что-нибудь снилось, Гунарт?

-- Я не сплю на посту, - оскорбился воин.

-- И ничего не чувствовал?

-- А что чувствовать? Как комары кусают? Так их тут нету... Да что с тобой, Рикланд? Приснилось что?

Скрывать правду было бы подло, и я рассказал все про ужасную смерть Гунарта в кошмарном сне, который вполне мог оказаться вещим.

-- Не бери в голову, - успокоил меня Гунарт. - Если снится, что кто-то умер, значит, этот человек проживет долго.

Как выяснилось, пока я терзался, глядя на смерть Гунарта в своих кошмарах, тот успел поведать Крайту со Стином, как его дед боролся с глупыми троллями. По его словам, днем тролли беспробудно спят и пройти сквозь их пещеру днем - все равно что пересечь лесную поляну. Что тролли проснутся, так же маловероятно, как и то, что над поляной пролетит дракон.

Тролли действительно спали как убитые. Тем не менее нужную нам пещеру мы нашли не без труда. Дело в том, что подземный ход, слишком узкий для их необъятных туш, эти неряшливые существа использовали как помойную яму и за века завалили обглоданными костями до самого потолка. Гунарт с Крайтом и Стином разгребали этот завал почти до вечера. А я все это время упражнялся с мечом, радуясь в глубине души, что королевское происхождение имеет некоторые положительные стороны. Разве плохо, например, что принц ни в коем случае не может себе позволить копаться в объедках? Но до заката мы все же успели покинуть долину Троллей. Хозяева пещеры еще крепко спали, когда мы друг за другом ползком протиснулись в узкий и неимоверно вонючий подземный ход. Перед уходом Крайт зачем-то притащил из соседней пещеры бараний череп с золотыми рогами и водрузил на каменный постамент посреди пещеры, на котором уже лежало несколько драгоценных камней и яйцо какой-то исполинской птицы.

-- Гунарт сказал, что вы можете убить друг друга за свои так называемые сокровища, - обратился он к мирно спящим на бараньих шкурах в углу и потому не слышащим его троллям. - Что ж, надеюсь, для ваших соседей эта штуковина представляет большую ценность, и они перегрызут вам глотки как ее похитителям...

Глава 23 ЗАТЕРЯННЫЙ ГОРОД

Мы неуклонно приближались к цели нашего путешествия. Одолев перевал Поющих Ветров, где ветер выл, как огромный одинокий волк на луну, на утлом плотике, кое-как сооруженном из кривых стволов местных деревьев, мы переплыли озеро Уснувшей Звезды, на дне которого слабо мерцал таинственный свет, и ступили на душистый берег долины Цветущего Хмеля. Оставалось пройти самую малость, - пересечь долину, выйти к скале под названием Колпак Гнома, а там... Там нас ждало горькое разочарование. Скала больше не была похожа на треугольный колпак. От нее остался лишь острый каменный клык, подобно обелиску возвышавшийся на краю пропасти шириной с Королевское озеро.

-- И разверзлась земля и поглотила древнюю столицу, и даже название дивного города стерлось из памяти людей по воле богов... - упавшим голосом проговорил я, глядя в клубящийся мрак неизвестности далеко внизу.

-- Красиво говоришь, Рик, - с невеселой усмешкой сказал Крайт.

-- Это не я, это 'Хроники Фаргорда', том первый. Я всегда думал, что это просто легенда. Ведь никто не мог знать, что случилось...

-- Кроме твоего предка короля Ознабера, - напомнил Крайт.

-- Да, кроме короля Ознабера, - кивнул я, не отрывая взгляда от бездны. - Он даже сумел вернуться в Черный замок. Правда, без меча и без памяти. Говорят, он помнил лишь слова проклятия Данквила...

Что я хотел увидеть внизу? Развалины города? Сознание упорно отказывалось признавать, что все потеряно. Надежда, которая, как известно, умирает последней, упорно цеплялась за жизнь. Мои спутники уже давно сидели у костра и, поглощая наскоро приготовленный обед, безрадостно обсуждали обратный путь, а я все вглядывался в неясные очертания золотых башен, упрямо продолжавшие мерещиться там, внизу, среди таинственной дымки, затянувшей пропасть.

'Спуститься? - мелькнула в голове шальная мысль. - Связать все, какие есть, веревки и попробовать достичь дна. Скорее всего, город разрушен, и среди его обломков я вряд ли откопаю ключ к тому, как избавиться от проклятия. Но демон с ним, с моим проклятием. Гораздо важнее волшебный кристалл, а его, возможно, удастся найти и среди развалин'. Я перевел взгляд на отвесную стену и прямо под своими ногами внезапно увидел узкий карниз, по странной прихоти богов образовавшийся на разломе скалы и, как тропа, плавно уходивший в глубину пропасти. Как я мог не заметить его сразу? Или раньше его не было?

Я спрыгнул на карниз и сделал несколько осторожных шагов. Карниз никуда не исчез, и я, забыв о друзьях, об обеде, да и вообще обо всем, кроме Затерянного города, шел все вперед и вниз, подталкиваемый любопытством, с которым даже не пытался бороться. Иногда карниз осыпался под ногами, иногда сливался со скалой, и тогда приходилось перепрыгивать на другой, чуть ниже. Я не думал, как буду вылезать. Наверное, я вообще ни о чем не думал, просто шел вперед.

Я шел, пока путь мне не преградила гора огромных камней. Возможно, я достиг самого дна пропасти, а может быть, рухнувшие скалы просто перекрыли ущелье. Я безуспешно попытался протиснуться в узкую щель между двумя обломками скалы, потом отвалить один из них...

-- Посторонись-ка! - услышал я за спиной голос Гунарта Сильного.

Я совсем позабыл о своих спутниках, и они, видно озабоченные моим отсутствием, спустились следом.

-- Хотел найти Затерянный город без нас? Не выйдет! - ухмыльнулся Крайт, а Гунарт бесцеремонно отодвинул меня в сторону, взялся за обломок скалы, который я не мог сдвинуть ни на волос, крякнул и отшвырнул прочь.

Что тут началось! Земля под ногами заходила ходуном и с оглушительным грохотом провалилась, увлекая за собой рухнувшие столетия назад скалы и перемалывая, будто каменными жерновами, тело Гунарта Сильного, не успевшего отскочить на спасительный карниз, а я сам что-то кричал, бежал куда-то, перескакивая с одного медленно оседающего вниз камня на другой, пытался подать ему руку, не соображая, что вряд ли в изувеченном до такой степени теле сохранилась хотя бы искорка жизни. Именно так Гунарт выглядел, когда умер в моем вещем сне...

Опомнился я, только когда почувствовал, что под ногами нет никакой опоры. Я висел над пропастью, вцепившись двумя руками в сапог стоящего на карнизе Крайта.

-- Будь ты проклят, Рикланд, пусти ногу, окаянный! Руку давай! Сейчас же все вниз полетим, урод! Да чтоб тебя дракон сожрал! - истошно вопил тот, пытаясь за куртку, а по моим ощущениям, скорее за волосы вытянуть меня наверх.

-- Ну же, Рикланд, выбирайся, - с отчаянием вторил ему Стин, стараясь содрать с меня перевязь с мечом. Именно это и вернуло меня в действительность. Свой меч я не собирался доверять никому.

Я выкарабкался и уселся на карниз, свесив ноги над мерцающей тьмой бездонной могилы моего бывшего смертельного врага, успевшего стать настоящим другом. Признаться, мне волком хотелось завыть от сознания, что это я погубил его. 'Это я виноват! - мысленно клял я себя. - Гунарт остался бы жив, если бы я не позволил ему умереть тогда, в моем сне... '

-- Не взваливай на себя вину за все несчастья, Рик. - Крайт отечески потрепал меня по плечу. Или он научился читать мысли, или с горя я свихнулся и начал думать вслух. - Не твоя вина, что ты родился с проклятием. Сам знаешь, одна жертва за такое длинное путешествие в твоем обществе не так уж и много.

-- Нет, проклятие рода тут ни при чем, - с тяжелым вздохом пробормотал я и выложил все и о Черном колдуне, и о шабаше ведьм, и о проклятии Владычицы снов, которое, по моему глубокому убеждению, и стало причиной смерти Гунарта.

-- Так вот почему ты снова перестал спать по ночам и ходишь как сонная муха! - заключил из моего сбивчивого рассказа Крайт. - Здорово же тебя напугала эта старуха!

-- Кстати, она совершенно безобидна, - добавил Стин. - Может наслать ночной кошмар, но не больше. Я встречал ее в юности. Когда-то она водила дружбу с нашей колдуньей Гертой из Западного оплота. Детишки называли ее доброй феей. Она показывала им сказочные сны...

-- У тебя больное воображение, Рик, - подытожил Крайт. - Старая ведьма нагнала на тебя страху, и ты теперь готов до конца жизни верить в глупые сны и винить ее колдовство во всех бедах! Подумай лучше о том, как снять проклятие и как распорядиться свалившимися на тебя богатствами. Ведь Гунарт отдал жизнь не напрасно. Погляди-ка туда! - Он указал вниз. Там, во тьме, на этот раз действительно тускло поблескивало золото башен. Это был Затерянный город.

'О боги Хаоса, повелевающие судьбами! - чуть не взвыл я. - Вы - жалкие, мелочные, бесчестные торгаши! Почему вы так часто берете непомерную плату за удачу? Почему никогда не спросите, нужно ли оно, такое счастье? Или это я такой скряга? Все мои предки шли к славе по колено в крови своих друзей и соратников, а мне жалко заплатить цену в одну-единственную жизнь за осуществление заветной мечты нескольких поколений. Представьте себе, Темные боги, жалко! И плевать я хотел на ваш Затерянный город с его мифическими сокровищами! Я даже не притронусь к ним! Я возьму только волшебный кристалл и книгу для Темного эльфа, да и то лишь после того, как Гунарт будет достойно погребен!'

Найти тело Гунарта нам не удалось. Наверно, он захватил его с собой в Лучший мир, где вряд ли ему удалось бы найти другое такое же. А может, его просто завалило камнями вместе с его дорожным мешком, в котором, кстати, были все наши факелы, не считая той пары, что Стин с Крайтом догадались заткнуть за пояса, прежде чем сунуться в темноту ущелья, и множество других полезных в путешествии вещей. Что ж, гора камней - тоже неплохая могила. Я собственноручно высек на одном из них надпись: 'Здесь покоится Гунарт Сильный, лучший воин Фаргорда' - и лишь после этого обратил взор в сторону Затерянного города.

Город действительно был затерян, вернее, погребен под обвалом. Над россыпью камней возвышались лишь златоверхие башни королевского замка, как это ни странно, совсем не пострадавшие от землетрясения. О парадном входе не могло быть и речи, пришлось воспользоваться окном одной из башен. Не самый удачный способ посещать королевские замки, но ничего более элегантного на ум не приходило.

Замок был заколдован, это я почувствовал, как только переступил через подоконник. Я подумал было, что угодил прямиком в волшебную башню, но Крайт развеял мои опасения, запалив многочисленные факелы и осветив тем самым внутреннее убранство круглой комнаты. По-видимому, башня была сторожевой и мы попали в комнату охраны. К стене были прислонены алебарды, рядом стояли рыцарские доспехи времен войны Первопроходцев, а за круглым столом, склонив головы над глиняными кружками, застыли трое длинноволосых парней в светлых куртках из толстенной кожи. Наше появление не произвело на стражников ни малейшего впечатления.

-- Кажется, мы в королевстве вечного покоя. Осталось только принцессу найти. Поцелуешь ее, и все проснутся, - прошептал Крайт. Шепот прозвучал неожиданно громко, вспугнув стаю притулившихся под потолком летучих мышей, которые в панике заметались по комнате.

-- Почему я?

-- Ну не я же. Ты ведь принц. А что, плохо, что ли? Принцессы обычно хорошенькие...

-- Ну уж нет! Не собираюсь я целоваться со своей прапрапрабабкой, пусть даже и хорошенькой. Лучше попытайся растолкать этих лежебок и расспросить, где найти волшебный кристалл короля Данквила и как снять проклятие.

-- Ладно, попробую. - Крайт опасливо подошел к спящему стражнику и легонько потряс за плечо. - Эй, парень, подъем! - и тут же отскочил, как от змеи.

Голова древнего воина с тихим скрипом наклонилась, а потом вдруг отвалилась, покатилась по столу, на миг показав зловещий оскал черепа с пустыми глазницами, и, ударившись об пол, рассыпалась в пыль.

-- Пойдемте скорей отсюда, - взмолился Стин. - В этой башне мы вряд ли найдем то, что ищем.

Замок короля Данквила был огромным и по роскоши вполне мог соперничать с королевским замком темных эльфов, а по обилию залов, галерей, лестниц и коридоров значительно превосходил все виденные мной замки. Мы шли молча. Говорить не хотелось, и зловещую тишину, царившую среди изящных колонн и золотых статуй, нарушали лишь звуки наших шагов да шуршание крыльев летучих мышей. Но несмотря на отсутствие подозрительных звуков, меня не оставляло чувство тревоги. Примерно так я чувствовал себя, когда орки целились мне в спину из арбалета или когда разгневанный моей очередной выходкой Роксанд появлялся сзади, чтобы прочитать какое-нибудь нудное нравоучение. Но если раньше я всегда мог с уверенностью сказать, где таится обладатель недобрых глаз, то теперь мне казалось, что опасность повсюду. Я велел Крайту зажигать все встречавшиеся по пути факелы, то и дело оглядывался, но на глаза не попадалось никого, кроме застывших, как на картине, древних придворных, слуг или стражников.

Обстановка чем-то напомнила мне родной замок. Стражники в парадных доспехах стояли у дверей, сжимая в руках алебарды. Придворные в вычурных одеждах будто бы на миг прервали беседу и задумались. Только слуги, пять веков назад спешившие накрыть столы, или служанки, вытиравшие когда-то пыль или поливавшие цветы, выглядели несколько странно, замерев в неестественных позах. Но ни стражники, ни слуги, ни придворные не таили в себе угрозы. Все они были мертвы и рассыпались в прах даже от легкого прикосновения. И призраков вокруг не было. Их присутствие сразу же почувствовал бы наш полуэльф. Вокруг мельтешили только вполне безобидные летучие мыши, да вездесущие пауки появлялись иногда на узорчатой паутине, рваной вуалью прикрывавшей ухмыляющийся череп какой-нибудь разряженной в ветхие кружева придворной дамы или худой рыбацкой сетью окутывавшей стройное тело мраморной богини.

Не могу сказать, сколько проплутали мы по этому лабиринту смерти и великолепия, времени здесь, по-моему, вообще не существовало, но, вероятно, очень долго, потому что даже я валился с ног от голода и усталости.

-- Как вы думаете, сейчас ночь или уже следующий день? - внезапно спросил Стин, когда, распахнув одну из дверей, мы очутились в комнате, представлявшей собой нечто среднее между опочивальней и библиотекой. По крайней мере, и огромная кровать, и полки с книгами в ней присутствовали.

-- Неделя прошла, не меньше, - отозвался Крайт. - Я бы сейчас прямо на этой древней постели заснул. Только боюсь, что проснусь таким же скелетом, как все здесь. И жрать охота. Может, вернемся в долину, отдохнем, перекусим...

Неудачное время выбрал Крайт для подобных предложений. Предложи он то же самое чуть раньше, и я бы с радостью согласился. Но сейчас...

-- Среди этих книг может оказаться та, о которой говорил Темный эльф, а ты хочешь, чтобы я прямо сейчас взял и ушел отсюда?! Да ты вообще в своем уме? - накинулся я на беднягу.

-- Слушай, Рикланд, - возмутился Крайт, с размаху опускаясь на край необъятной постели. - Я, конечно, тебя давно знаю и прекрасно понимаю, что ты не успокоишься, пока тут все вверх дном не перевернешь, но, в отличие от тебя, я-то не железный. Это ты можешь не спать и не есть демоны знают сколько и при этом еще бегать как шальной или сражаться. Но ты принц, герой и все такое, а я простой человек и устал до смерти!

-- И я тоже, - поддержал его Стин. - Или место тут какое-то недоброе, сон нагоняет. Пойдем, Рикланд, отдохнем в долине, а утром вернемся с новыми силами.

-- Давайте так, - предложил я. - Вы возвращайтесь, а я останусь здесь. Меня почему-то не оставляет ощущение, что случится что-то важное. Только, когда будете возвращаться, поесть мне принесите. Ладно?

Друзья ушли, правда, лишь после того, как поняли, что меня им с собой не утащить никакими силами, а я принялся перебирать книги на полках. Какую-то из них я должен принести Темному эльфу.

Книги были тяжеленные, в переплетах из тисненой кожи, в основном эльфийские. Любая из них могла оказаться волшебной книгой Данквила. Но, пролистав, я ставил их обратно. Я не мог прочесть ни слова, однако что-то подсказывало мне, что не те это книги.

Я провел несколько часов за этим высокоинтеллектуальным занятием, пока очередная книга, вместо того чтобы послушно покинуть отведенное ей место, уперлась, как строптивая кобыла, и потянула за собой всю полку целиком. Раздался щелчок, и стена с книгами ушла в сторону.

'Прямо как в Черной башне', - подумал я, снял с ближайшей стены факел, шагнул в открывшийся проход и чуть не наступил на останки Данквила. В том, что это был именно он, сомнений не было. По крайней мере, на безглазом черепе все еще держалась корона верховной власти, по преданию врученная первому королю Запределья самими богами, а через прореху в золотых одеждах, залитых кровью, которая превратилась от времени в бурую пыль, виднелись ребра, явно пострадавшие от удара меча. Перешагнуть через прах своего великого предка я не решился, так и застыл в растерянности на пороге какой-то необъятной магической лаборатории, дальняя стена которой терялась во мраке. Не так я себе все это представлял. Честно говоря, я надеялся, что Данквил окажется призраком вроде старины Роксанда, думал, появится он и расскажет, как снять проклятие, а заодно подскажет, где взять кристалл и книгу. Почему-то я был уверен, что сумею с ним договориться. Но как договориться с кучей костей, пока над ней не поколдовал Черный колдун?

-- Эх, Данквил, Данквил, - печально проговорил я. - Я так рассчитывал на твою помощь, а ты... - Я с горечью вздохнул. Глупо разговаривать со скелетом, готовым рассыпаться в пыль, но желание излить душу хоть кому-нибудь было непреодолимым. - Услышь меня, Данквил! Неужели пророчества лгут, и потомки Ознабера навеки останутся проклятыми? - взывал я к древним гостям. - По-твоему, дети должны расплачиваться за ошибки отцов? Но я не хочу убивать своего отца из-за того, что на тебя когда-то поднял руку твой сын! Не нужна мне его корона! Знаешь, чего бы я хотел больше всего? Чтобы он был здоров!

Я точно знаю, что магические способности у меня отсутствуют начисто. Тем не менее слова мои возымели действие не хуже, чем заклинание моего лучшего друга Энди. Факел погас, как от порыва ветра, дверь за спиной с протяжным скрипом затворилась, а кости Данквила вспыхнули ярко-синим пламенем, почти ослепив меня, и тут же потухли, оставив удушливый дым да слабо мерцающие искры на полу, постепенно складывавшиеся в буквы: 'Откровения приходят во сне'.

-- Вот спасибо, родной, - зло проворчал я. - Мало того что все, кому не лень, с детства пытаются заставить меня спать, еще ты тут со своими откровениями!

Ну как не может понять Данквил, что не могу я позволить себе такую роскошь! Ведь если я усну, погибнет Крайт или Стин или Энди окажется во власти Черного колдуна... Но если не снять проклятие, в конце концов погибнут все, кого я люблю... И отец... Ну почему мне всегда приходится выбирать меньшее из двух зол? И какое из них меньшее? Ладно, выберу после... Сначала волшебный кристалл и книга... Это явно магическая лаборатория. Они должны быть там... Вернусь, зажгу факел... Где-то здесь должен быть рычаг... Должна же эта треклятая дверь как-то открываться... Прав Стин, недоброе это место, сон нагоняет...

Мысли путались, как после веселой пирушки. И голова кружилась. Наверное, от магии. Здесь, рядом с лабораторией, ее присутствие ощущалось особенно сильно. А может, от нестерпимой духоты и едкого вонючего дыма, так и норовившего выесть глаза. Я лишь на миг прикрыл их и почти сразу увидел Данквила.

Он стоял передо мной, с виду вполне живой и похожий скорее на моего отца Ролмонда на портрете в Галерее славы, чем на привидение.

-- Странное место ты выбрал для встречи со мной, юноша. - Данквил поморщился, с отвращением разглядывая не отличавшуюся изысканностью обстановку камеры пыток и краснолицего демона с бараньими рогами, перебиравшего свои железяки у раскаленной жаровни.

Я чувствовал себя очень неловко. Место действительно не особенно годилось для бесед с великим королем, но что я мог поделать, если он пожелал общаться со мной именно в моем сне. Не мог я ничего изменить. Я был крепко-накрепко прикован к стене цепью толщиной в два пальца и, к моему великому сожалению, был не настолько силен, чтобы разорвать ее, как Гунарт. Оставалось успокаивать себя мыслью, что Темный эльф был не в лучшем положении в. темнице Черного замка, но не уронил при этом своего королевского достоинства, по крайней мере в моих глазах.

-- Если не возражаешь, мы продолжим беседу в моих апартаментах, - говорил тем временем Данквил.

-- Не возражаю, - с готовностью согласился я.

-- Договорились, - расплылся в гадкой улыбочке демон. - После беседы заглядывай. А я пока поработаю вот с этим красавчиком, рожу его эльфийскую подправлю. Если, конечно, ты не захочешь сказать мне перед уходом, где прячешь мальчишку...

Демон, ловко подбрасывая в лапе раскаленные щипцы, направился к Стину. А я ведь мог бы поклясться, то мгновение назад у противоположной стены никого не было.

-- Данквил, ваше величество, во имя всех богов спаси Стина! - взмолился я. - Возьмем его с собой, а то этот баран замучит его до смерти!

Данквил взмахнул плащом, как крылом огромной птицы, и комната преобразилась, превратившись из камеры пыток в лабораторию, определенно ту самую, до которой я так и не дошел накануне. Я опустил руки, цепей на них больше не было. Стин стоял у противоположной стены и удивленно озирался по сторонам. Все было бы прекрасно, если бы не рогатый демон. Он как шел, так и продолжал идти к Стину, поигрывая раскаленными щипцами.

-- Ко мне, Стин! Беги от него! - завопил я.

Стин метнулся в сторону, но демон оказался проворнее. Он взмахнул неизвестно откуда появившимся в волосатой лапе кнутом, и полуэльф растянулся на полу с накрепко скрученными ногами.

-- Прости, Данквил, - бросил я своему великому предку, одним прыжком перемахнул через стол, занимавший всю центральную часть лаборатории, угостил демона парой полновесных ударов, получил в ответ оплеуху, от которой перелетел через тот же стол, только в обратном направлении, сметя по пути добрый десяток склянок и бутылок с разноцветными жидкостями. Но, разумеется, тут же вскочил на ноги и запустил в рогатую голову первым подвернувшимся под руку тяжелым предметом. Кажется, это был свинцовый слиток величиной с кулак. Он угодил демону прямо в лоб, между рогов, отчего тот с хрипом свалился на пол и затих. Я бросился к нему, чтобы окончательно вышибить дух из ненавистного мучителя, но меня остановил недовольный голос Данквила.

-- Твое поведение возмутительно, принц! - высокомерно заявил он.

-- Ничего не поделаешь, такие уж у меня сны, - огрызнулся я.

-- Я веду речь не о снах, а об этикете, о котором ты, видимо, позабыл в своих странствиях. Возможно, у тебя не было времени на почтительный поклон при нашей встрече, но ты мог хотя бы извиниться за тот беспорядок, что устроил в моей лаборатории. Или тебя воспитывали на конюшне?

-- Бывало, что и там, - съязвил я. - Но в основном в казармах и кабаках.

Терпеть не могу, когда меня отчитывают, сразу хочется надерзить в ответ.

-- Не сердитесь на Рикланда, ваше величество, - вступился за меня Стин, видя, что Данквил побелел от гнева. - В два года он потерял мать, а отец, пораженный тяжелой болезнью, не мог уделять ему внимания. Он рос среди солдат и воспитание получил соответствующее...

-- Откуда ты все про меня знаешь? - не очень любезно оборвал я полуэльфа.

-- От твоего старого учителя Филиана, долгие годы бывшего моим соседом. И Энди много рассказывал о тебе. Поверьте, ваше величество, - снова обернулся он к Данквилу, - Рикланд храбр и благороден, как никто другой в Фаргорде. Он не заслуживает участи, на которую обрекает его ваше проклятие.

-- А мне сдается, что заслуживает. Он как две капли воды похож на моего порочного сына. Боюсь, что кроме внешности он унаследовал и его черную душу. Ответь мне, Рикланд, что привело тебя сюда?

-- Древнее пророчество. Оно гласит, что, отыскав Затерянный город, я избавлюсь от проклятия...

-- Ты готов поклясться, что это все, что тебе нужно?

-- Нет, - честно признался я. - Я хотел забрать магический кристалл и твою волшебную книгу, - я замялся, - если позволишь...

-- С первого взгляда не скажешь, что ты увлекаешься магией.

-- Нет, просто я должен спасти друга... - И я рассказал Данквилу об Энди, об истории с Роксандом, о том, как печально она закончилась, о том, что король темных эльфов обещал спасти Энди, если я достану кристалл и книгу.

-- В моей книге ни слова не сказано об исцелении неопытных магов, злоупотребивших силой, - задумчиво произнес Данквил. - Король темных эльфов хитер и коварен. На твоем месте я не стал бы ему доверять.

-- У меня нет выбора. Темный эльф сказал, что Энди умрет, если я не вернусь до того, как Звезда Силы войдет в созвездие Короны.

-- Не иначе злодей задумал пошатнуть мировое равновесие! - нахмурился Данквил. - Ему мало власти над стихиями. С давних пор он лелеет надежду обрести силу всех магов! Сколько раз он пытался похитить у меня книгу!

-- Значит, ты не позволишь забрать ее?

-- Но ты ведь все равно возьмешь, не так ли? Что ж, я предусмотрел, что рано или поздно книга может попасть в плохие руки, - проговорил он. - Можешь взять ее и отнести в Сумеречную долину. Надеюсь, все зло, задуманное королем темных эльфов, обернется против него самого!

-- А кристалл?

-- Кристалл? - Данквил зловеще улыбнулся. - Кристалл забрал Ознабер, и ты носишь его в кармане, мой мальчик...

-- Перстень Данквила... Так вот что это такое! Значит, я все это время таскал в кармане что-то вроде посоха Черного колдуна и даже не догадывался об этом! Это ж надо быть таким олухом! С Энди ничего бы не случилось, если бы я сразу отдал ему кольцо. Нет, я не олух, я... - Подобрать словечко повыразительнее мне не дал Данквил.

-- Так это все, что ты хотел получить? - внезапно выкрикнул он. - Ты ведь, как и Ознабер, пришел за короной верховной власти, Рикланд? Признайся!

Единственное, в чем я мог бы признаться, так это в своем крайнем недоумении. Корону я рассматривал как некую обузу, резко ограничивающую свободу и налагающую массу обязанностей. А корону верховной власти вообще не рассматривал как корону, а скорее как красивую безделушку. С моей точки зрения, использовать ее можно было лишь в качестве доказательства того, что я побывал в Затерянном городе. Только ведь все равно никто не поверит, если Данквил не снимет с меня проклятие. Еще смеяться станут...

-- Н-нет, - промямлил я. - Я пришел, чтобы ты снял с меня проклятие. Корону лучше оставь себе...

-- Видимо, я ошибся, - со вздохом сказал Данквил. - Ты совсем не похож на Ознабера. - Он быстрым шагом пересек лабораторию, взял с полки крохотную, похожую на нераскрывшийся бутон бутылочку, наполненную рубиновой жидкостью, и принялся рассматривать ее на свет. - Эликсир жизни, - произнес он наконец. - Раз в тысячелетие Древо жизни приносит единственный плод. И только в этот день и час возможно создать эликсир жизни. Я создал его. Я хотел быть бессмертным, как эльф. Но эликсир не делает человека бессмертным. Он способен лишь исцелить любой недуг и вернуть молодость. Хотя того, что я создал, хватило бы, чтобы прожить тысячелетие. Я не успел воспользоваться им, умер на пороге лаборатории... Будь проклят Ознабер с его жаждой власти! Теперь же я отдаю эликсир жизни тебе. Снять с тебя проклятие не в моих силах. Сейчас это может сделать только твой отец. Я мертв, и искупить преступление моего сына ты можешь лишь перед своим отцом. Ты должен...

Что я должен, я так и не узнал. Демон, в моем сне лежавший до той поры без сознания, пришел в себя. Мое внимание было целиком поглощено беседой с Данквилом, и коварный палач воспользовался этим. Он неслышно подкрался к Стину и схватил его своими когтистыми волосатыми лапами за горло.

-- Ну что, Рикланд? Ответишь, где мальчишка, или прикончить тонкошеего?

-- Не говори, Рик, - прохрипел Стин, но я и не собирался. Я схватил с полки бутыль побольше и с размаху разбил ее о лоб демона. Кажется, именно там у него было самое уязвимое место.

-- Что ты наделал! - воскликнул Данквил. - Это же кровь дракона!

Темная, как вода в болотной трясине, жидкость выплеснулась из бутыли и окатила Стина с головы до ног.

-- Кровь дракона! - захохотал демон. - Ядовитая кровь! Рикланд сам убил своего друга! - И он исчез.

Я бросился к Стину, но было поздно. Он извивался на полу, а вокруг него расплывалось и, как смола, кипело, шипело и дымилось густое темное вещество.

-- Помогите! Сделайте что-нибудь! Как больно! - отчаянно кричал Стин.

-- Ему уже не помочь, - сказал Данквил. - В жилах драконов течет страшный яд. Он может растворить даже металл, не то что живую плоть, - и тоже исчез, но крики Стина не прекращались.

Я открыл глаза и обнаружил, что все еще лежу в лаборатории, на этот раз освещенной факелами, рядом с горсткой пепла - это было все, что осталось от Данквила. Я проснулся, но Стин все еще продолжал корчиться в темной бурлящей и шипящей луже. Казалось, что его уже наполовину засосало, как в трясину, в каменный пол.

-- Умираю, - стонал он.

-- Давай руку! - как бешеный, орал Крайт. - Я тебя вытащу! - Но Стин будто не слышал.

'Ему уже не помочь!' - молотом стучали в висках слова Данквила. Что это было, продолжение сна или кошмарная действительность?

-- Мы еле нашли тебя и не стали будить, - всхлипнул Крайт, когда от Стина не осталось ничего, кроме нервно вздрагивающей глади темной жидкости. - Думали, будет лучше, если мы сами принесем тебе кристалл и книгу. Только здесь... наверно, во время землетрясения все разбилось, и все зелья разлились... Видишь, весь пол залит... Рик, прости, я послал Стина взять книгу! Я же не знал, что нельзя наступать... - Из обычно насмешливых глаз Крайта текли слезы, а у меня на эмоции не было сил. Плакать я не умею, а на этот раз даже не выругался.

Волшебная книга Данквила лежала на столе. Это был внушительных размеров фолиант, переплетенный в шкуру горного тролля, с исписанными мелкими рунами страницами, сделанными то ли из эльмарионского шелка, то ли вообще из паутины эстариольского поющего паука. Я хотел захлопнуть книгу, чтобы забрать ее, но, едва протянул руку, страницы с шелестом перевернулись, открывая моим глазам витиеватые руны. 'Эликсир жизни' - было написано на верху страницы.

Я сорвался с места, схватил с полки склянку, похожую на цветочный бутон, и опорожнил в темную лужу. Увы, никакого эффекта не последовало. Я вылил туда же еще один бутон, потянулся за следующим...

-- Если нельзя спасти Стина, зачем нужен твой эликсир? - кричал я тому, что когда-то было Данквилом.

Кучка пепла безмолвствовала.

-- Для меня, наверно, - невесело сказал Крайт. - Я же следующий. Или чтобы вылечить Энди. - Он отобрал у меня последние три флакончика и спрятал в свой дорожный мешок.

Глава 24 ЗАКЛЯТИЕ СИЛЫ

-- Ты способен на подвиг, Крайт?

-- Если вы хотите, чтобы я встал и занялся костром, ваше высочество, то нет! Считай, что я умер!

-- Да нет, просто я хотел, чтобы ты...

-- Оставь меня в покое! - взмолился Крайт. - По твоей милости за шесть дней мы проделали путь, на который по дороге к Затерянному городу потратили больше двух недель! Извини, но сейчас я способен только лежать. Если проголодался, пожуй холодной козлятины, а меня больше не трогай. Я сплю!

-- Просто я хотел, чтобы ты мне не позволял спать, - виновато пробормотал я. - А то я, кажется, дошел до того, что могу заснуть, как цапля, стоя на одной ноге посреди озера. А во сне... Я так боюсь, что придется выбирать между тобой и Энди. Я ведь люблю вас обоих... Ты слышишь, Крайт?

Но Крайт не слышал. Он вовсю храпел, растянувшись на нежной травке долины Вечного Лета, той самой, где когда-то собрались боги, чтобы сотворить мир, и где я так глупо ввязался в историю, стоившую жизни уже двоим моим друзьям.

Наивный Крайт, он, как и все наемники отца, свято верил в мои исключительные способности. Думаю, если бы даже до него дошли мои жалобы, то ответ я получил бы примерно такой: 'Брось прибедняться, Рикланд! Ты никогда не хочешь спать, ничего не боишься и вряд ли кого-нибудь любишь. И вообще ты должен мне жалованье за полгода, так что оставь при себе свои глупые просьбы!'

Крайт оскорбился до глубины души, когда я не позволил ему прибрать к рукам сокровищницу Данквила, и корил меня этим при каждом удобном случае. Хотя его заметно потяжелевший дорожный мешок подсказывал мне, что с пустыми руками он все же не остался.

'Ладно уж, спи, лежебока!' - подумал я и принялся разжигать костер. От усталости есть не хотелось, но, чтобы не заснуть, надо было чем-то заняться.

Я сидел на корточках и смотрел на пляшущие языки огня. Глаза слипались, но я был уверен, что не поддамся предательскому сну, - попробуй задремли в таком положении, сразу свалишься на колени и проснешься. До этого дня я посвящал тренировкам часть ночи, необходимую моему другу, чтобы отдохнуть, но сейчас чувствовал, что просто не смогу поднять меч. Я подозревал, что идти дальше тоже будет непросто, но предпочитал не думать об этом, просто сидел и глядел на огонь. Я любил огонь. Он и раньше пробуждал в моей душе что-то нечеловеческое, а теперь, когда Альвейс научила меня сливаться со стихиями, я ощущал его как часть себя. И еще он напоминал мне родину, ночные костры в лесу, факелы на стенах Черного замка и горящие казармы орков или замки моих врагов...

Я был уверен, что не сплю, но почему-то снова увидел знакомого демона. Он расположился по другую сторону костра, скаля лошадиные зубы в зловещей усмешке.

-- Что-то я соскучился по тебе, упрямец, - хрюкнул демон. - И по работе. Не пора ли прикончить твоего последнего дружка?

-- Разве я сплю? - спросил я.

-- Не-а, - мотнул рогатой головой демон. - На этот раз я не сон, а видение. Никогда не слышал? Если долго не спать, можно увидеть наяву все, что угодно. Меня, например. Ну так что? Какую смерть мы выберем для этого любителя золотых побрякушек? Может, сжечь его живьем? Костер рядом. Или лучше утопить в озере?

-- Это я тебя сейчас живьем сожгу, - не особенно убедительно пригрозил я.

-- Куда тебе со мной сейчас справиться! По ночам-то спать надо, - усмехнулся демон. - Ну так я начинаю. - Он выхватил из костра горящую ветку и наотмашь ударил Крайта.

-- Ты что, очумел, Рик! - завопил тот, вскакивая на ноги.

-- Он думает, что я - это ты! - хохотал демон. - Он же меня не видит! Я - только твое видение!

Я вскочил на ноги, у меня даже хватило сил догнать демона и схватить за рога, но куртка Крайта, кожаная куртка, которая по всем правилам не должна гореть, полыхала, как факел.

-- Я сейчас уйду, - пообещал демон. - Но твой друг сгорит живьем и до последнего мига будет думать, что это ты его убил. Ну что, скажешь, где мальчишка?

-- Скажу, - ответил я, бессильно опуская руки.

Огонь вокруг Крайта тут же потух.

-- Ну, Рикланд, ты даешь! Мог бы разбудить и поделикатнее, - проворчал наемник и лениво побрел к озеру умываться.

-- Ну так где мальчишка?

-- В Сумеречной долине, - с упавшим сердцем прошептал я. У меня оставалась надежда, что темные эльфы вряд ли позволят Черному колдуну хозяйничать в их стране. В крайнем случае начнется война...

Я снова спешил, но если раньше я ставил перед собой неразрешимую задачу дойти до Сумеречной долины и ни разу не заснуть, то теперь хотел всего-навсего опередить Черного колдуна, что было вполне реально. Один он вряд ли отважится сунуть нос во владения темных эльфов, а орки, живые мертвецы или даже наемники, если отец соблаговолит отправить с ним десяток воинов, будут добираться от Черного замка целую вечность. Я так спешил, что не стал даже отдыхать, хотя вполне мог бы выспаться сейчас, когда Крайту уже ничто не грозило.

В прошлый раз, когда мы шли по узкой ледяной тропе - Дороге на Небеса, которую мне больше нравилось называть на эльфийский манер - Топор Ледяного Гнома, Крайт едва не погиб. Теперь он сильно нервничал и даже отдал мне волшебную книгу со словами: 'Неси сам, а то мало ли что... ' Раньше я не замечал за этим парнем дара предвидеть будущее, но, как выяснилось, опасения его были не напрасны.

Я давно заметил, что преодолевать стены неприятельских замков в обществе Крайта сущее наказание. Он так и норовит споткнуться, поскользнуться или каким-нибудь другим способом свалиться вниз. На этот раз он не изменил своему принципу. Не пройдя над Бездонным провалом и десятка шагов, он поскользнулся и повис на веревке.

-- Брось мешок, с ним мне тебя не вытащить! - крикнул я, чувствуя, что сам начинаю сползать следом. Вытянуть наверх здоровенного, увешанного золотом и неплохо вооруженного парня не было сил. - Постарайся вбить в лед нож и держись!

-- Знаешь, Рикланд, - донеслось снизу. - Я всегда смертельно боялся высоты. Я лазал с тобой на стены замков, перебирался через ущелья, спускался в пропасть к Затерянному городу и все время умирал от страха. Я знал, что мне суждено погибнуть именно так.

-- Нашел время откровенничать, придурок, - процедил я сквозь зубы. - Потом расскажешь, в долине! Да брось ты свой треклятый мешок!

-- Не могу, там эликсир жизни и...

-- Какой, к демонам, эликсир? Еще немного, и нам уже никакой эликсир не понадобится! Выбирайся же, болван неповоротливый...

Я, свесившись над пропастью, глядел вниз и бессильно ругался. Меня, в отличие от Крайта, высота совсем не пугала, а сейчас я вообще ничего не боялся, кроме грозящей мне перспективы потерять еще одного друга. 'Неужели это проделки Владычицы снов? - как стайка испуганных летучих мышей, мельтешили в голове мысли. - Но я же рассказал, где Энди... Или проклятие? А как же ведьмин зуб, до сих пор оберегавший Крайта? Да что я пытаюсь оправдать себя! Если бы я не устал, как загнанная лошадь, я бы его вытащил. Я же сильный... - В руке Крайта блеснул нож. - Сейчас он вобьет его в лед и выберется... И я смогу отдохнуть... Какой же он тяжелый... ' Я на миг прикрыл глаза и внезапно почувствовал, что Крайт вовсе не тяжелый. Он стал просто невесомым. А еще мгновение спустя я услышал его удаляющийся крик 'Проща-а-ай!' и понял, что он перерезал веревку...

Я почти не помню, как добрался до Сумеречной долины. Удивительно, что добрался вообще, потому что шел, не разбирая дороги, засыпал, когда падал от усталости, ел что придется, в основном какие-то малосъедобные плоды, иногда попадавшиеся по пути. Но в конце концов, грязный, оборванный и полуослепший от ярко искрящегося снега Дороги Слепых, я постучался в каменные ворота западной сторожевой башни.

Неприветливый стражник-эльф выглянул в смотровое окно и на своем языке сообщил, что по последнему указу короля людям запрещено появляться в Сумеречной долине, а принц Рикланд вообще объявлен вне закона и подлежит немедленной казни, как только появится поблизости. На всякий случай я не стал называть своего имени, просто поинтересовался насчет войны с Фаргордом вообще или Черным колдуном в частности, но в ответ был удостоен лишь презрительной гримасы.

-- Может, ты все-таки соизволишь передать королю несколько слов? - как можно сдержаннее осведомился я.

-- Говори, только покороче, - милостиво согласился эльф.

-- Передай, что тот, кого он посылал в Кер-Иналиен, вернулся не с пустыми руками.

-- И это все?

-- Пока все.

-- Жди здесь. - Эльф захлопнул смотровое окно, и я остался у запертых ворот.

Ждать пришлось долго. Раньше я не потерпел бы такого пренебрежительного отношения к своей персоне. Не знаю, что бы я предпринял, но уж точно не сидел, как бродяга, на пороге. Однако на этот раз я был уверен, что человек, умудрившийся потерять всех друзей, заслуживает гораздо худшей участи.

Вечерний туман сделал сумрак долины почти непроглядным, когда появился король. Он как ни в чем не бывало вышел из каменной стены за моей спиной.

-- Принц Рикланд, ты принес кристалл и книгу? - спросил он.

-- Да, вот они. - Я протянул Темному эльфу книгу и перстень Данквила. Тот повертел в тонких пальцах перстень, пролистал книгу, и его тонкие губы растянулись в зловещей улыбке.

-- Я не ошибся в тебе, Рикланд, - сказал он. - И в качестве награды, пожалуй... подарю тебе жизнь. Прощай!

-- Ты же обещал спасти Энди! - воскликнул я, бросаясь к нему, но лишь ударился о стену, в которой Темный эльф исчез так же внезапно, как и появился. 'Я ничего тебе не обещал, но, если ты принесешь магический кристалл и волшебную книгу Данквила, возможно, я сумею что-нибудь сделать', - сказал он мне когда-то. Хотелось бы знать, что он имел в виду?

Брать приступом сторожевую башню я не стал, вовремя вспомнив о стилете, который, по утверждению Энди, есть не что иное, как ключ от сокровищницы. Путь туда указывала древняя карта, исчезнувшая вместе со Стином, но у меня была прекрасная память на всевозможные карты. Стоило закрыть глаза, и я представил ее во всех подробностях.

Вернувшись в подземелье, я отыскал нужный коридор, некоторое время спускался по нему вниз, свернул в боковой проход, спрыгнул в неглубокий колодец и зашлепал по зловонной жиже на дне широкой галереи, куда, по-видимому, сливались нечистоты со всего замка. 'Путь к богатству не всегда чист, когда-нибудь и ты поймешь это', - пытался убедить меня пару лет назад один лорд, разбогатевший на грабежах и убийствах. Помнится, я тогда гордо заявил: 'Только не для меня!' - и приказал своим людям скормить нечистоплотного лорда свиньям...

Путь к сокровищам темных эльфов был просто омерзителен. Стены, покрытые слизью, слабо мерцали при свете факела. На них что-то копошилось, и, признаться, меня совершенно не тянуло присмотреться и узнать что. И запах вокруг стоял соответствующий. Трудно было представить, что где-то рядом живут такие изысканные и аккуратные темные эльфы и смрад, царящий здесь, не доносится до их чувствительных носов.

Я, всегда отличавшийся чрезмерной брезгливостью, с трудом подавлял подступавшую к горлу тошноту, и мне даже в голову не пришло, что я угодил во владения магов. Я понял это, лишь когда свернул в относительно чистый водосток какого-то фонтана. Под ногами текла прозрачная струя воды, мраморные стены выглядели безупречно, но неприятное чувство не проходило. Магия обволакивала меня со всех сторон, стараясь вытянуть душу наружу, как обычно вместе со всеми внутренностями.

Вскоре коридор разветвился, потом еще раз. Вода текла сверху, через небольшие светлые оконца, забранные частыми золотыми решетками. Похоже, там, над головой, было множество фонтанов. 'Сад Отдохновения', - догадался я. Мне довелось побывать в этом таинственном месте лишь дважды. Один раз, когда мне позволили взглянуть на Энди и провели через сад в башню Воздуха, а второй, когда я решил самостоятельно навестить своего друга и заблудился в этом самом саду, хотя отлично помнил дорогу. Сад был зачарован.

Сейчас в саду прогуливались какие-то эльфы. Сквозь журчание воды были слышны их голоса. Я всегда считал подслушивание недостойным занятием, но мои любопытные уши, видимо, были со мной не согласны. Они часто слышали то, что для них явно не предназначалось. Иногда это спасало мне жизнь.

Эльфы, как это ни странно, говорили обо мне.

-- Рикланд принес мне книгу Данквила и даже волшебный кристалл, - узнал я голос Темного эльфа и, не удержавшись, припал ухом к стене водостока. Теперь я мог слышать каждое слово. Как хорошо, что Альвейс убедила меня выучить эльфийский язык! - Этот доверчивый глупец даже не догадался взять с меня клятву, прежде чем отдать эти сокровища. Итак, приготовь все для обряда. Сегодня ночью Звезда Силы войдет в созвездие Короны. Это - день моего могущества. Надеюсь, мне никто не помешает.

-- Ты больше не боишься мальчишки? - Кажется, это говорил Верховный министр. - Почему ты оставил его в живых?

-- Он больше не опасен. Он даже не может попасть в свой Фаргорд, пока не пройдет через мое королевство. Он будет бродить в горах, пока не умрет от старости.

-- А колдун?

-- Перенесите его в зал Таинств. Заклинание Данквила позволит мне получить его дар повелевать духами. И позаботьтесь о себе, если не хотите лишиться силы. Защитный круг не спасет вас от заклятия. Вы должны надеть амулеты и скрыться на время в покоях Свинцовых Туч. Потом, когда в мире не останется магии, вы поможете мне покорить Эстариоль и жалкие народы смертных. Ступай. И не забудь разогнать тучи к полуночи. Поторопись, тебе осталось не так много времени.

Голоса замолкли, а я бегом помчался по подземному лабиринту к последнему залу, обозначенному на карте эльфийской руной удачи. Надо было остановить Темного эльфа. Мне было плевать на всех магов мира, но позволить отнять у Энди его дар я не мог, и покорить жалкие народы смертных, естественно, тоже. Я должен был убить Темного эльфа, пока он не выполнил задуманное.

Возможно, Эстель-следопыт и оставил на обрывке карты указания, как пользоваться ключом-стилетом, но Энди в свое время было недосуг перевести их мне. Так что я пережил несколько неприятных мгновений, пока не сообразил, что надо делать. Никакой двери, ведущей в сокровищницу, не было. Вместо нее посреди совершенно круглого помещения возвышался иссеченный рунами каменный алтарь. Что же делать? Самым простым решением было прикоснуться к алтарю стилетом. К сожалению, это не подействовало, пришлось поломать голову. 'Что нужно, чтобы магия заработала? Может, кровь? Черному колдуну постоянно нужна кровь. - Я рассек стилетом ладонь и окропил алтарь кровью. Это тоже не помогло. - Может, надо воткнуть стилет в камень? - Я изо всех сил ударил по алтарю, но лишь высек искры. - Какой же я дурак! - вдруг осенило меня. - На мне же амулет, магия на меня не действует'. Я сорвал амулет с шеи, отшвырнул от себя - и оказался в сокровищнице еще до того, как он ударился об пол.

Сокровищница размерами превышала Тронный зал Черного замка, а количеством сундуков - казармы орков. Только орки держали в сундуках свои скудные пожитки, а здешние сундуки ломились от драгоценностей. 'Вот бы сюда Крайта', - думал я, медленно приходя в себя. Сам я никогда бы не запятнал своих рук кражей. Но Крайт погиб, так что я взял лишь то, что принадлежало мне по праву, даже не мне, а скорее Энди: его волшебную сумку и Сферу Всевидения. Они лежали на виду в раскрытом сундуке и совершенно не сочетались с окружающими их вычурными побрякушками. Остальные богатства темных эльфов остались в полной неприкосновенности, чего не скажешь о страже, охранявшей сокровищницу.

Темные эльфы отличные воины, но на моей стороне была неожиданность. Хоть я и не люблю нападать со спины, но так уж получилось. Я слишком резко распахнул дверь, а стражник почему-то был без шлема. Со вторым, правда, пришлось пофехтовать, но за время путешествия я так отточил свое мастерство, что сумел обезоружить его до того, как прибежала остальная стража.

Безоружный эльф стал кротким и покорным. Он любезно согласился одолжить мне свою одежду, поскольку мои лохмотья мало соответствовали изысканному убранству королевского замка, и охотно объяснил, что зал Таинств находится под хрустальным куполом башни Солнца и подняться туда можно с одного из Щитов солнца, которые есть в любой из четырех башен Стихий. После такого содействия мне даже как-то неловко стало лишать эльфийского стражника его бессрочной жизни, и я ограничился тем, что, поблагодарив за помощь, оглушил его ударом кулака.

В королевском замке Сумеречной долины не так уж много охраны. Темные эльфы вообще малочисленный народ. Я не встретил ни одной живой души до самой башни Воздуха, где в свое время эльфийские маги безуспешно пытались привести в чувство Энди. Сама башня, правда, охранялась двумя магами, но, пока я, скрываясь за многочисленными статуями и колоннами, подбирался к ним на расстояние, с которого мог уверенно вогнать нож в горло, появился Верховный министр и сообщил магам приказ короля скрыться в дальних покоях. Маги ушли, не забыв позвать с собой всех, кто был в башне, и тем самым оставив ее без охраны в полное мое распоряжение.

Щитом солнца, как выяснилось, называлось золотое изображение шестиконечной звезды, выступавшее из пола в одном из залов башни. Будь оно немного меньше, я бы действительно принял его за валяющийся на полу щит необычной формы, а так оно походило скорее на крышу эльфийской беседки. Ничего напоминающего лестницу, ведущую в башню Солнца, на этом щите, естественно, не было, но раздумывать о действии магических перемещений на мой несчастный организм было некогда. Я подозревал, что полночь уже близка, и, как в омут головой, бросился вперед.

-- Какой приятный сюрприз! - донесся откуда-то голос Темного эльфа. - Я не перестаю удивляться твоим способностям и твоему безрассудству, принц Рикланд.

Я с трудом поднял глаза. Король Сумеречной долины возвышался надо мной черным демоном с пылающими углями в глазницах. Он медленно поднял руку, и я увидел на его пальце перстень Данквила. Магический кристалл разгорался ярче и ярче. Он горел в темноте, царившей вокруг, таким же кроваво-красным огнем, как и глаза его нового владельца, и я чувствовал, как чары липкой паутиной обволакивают меня со всех сторон. Я не мог ни шевельнуться, ни ответить Темному эльфу, мог только смотреть и слушать.

-- Ты, как всегда, успел вовремя. Успел, чтобы полюбоваться моим торжеством, прежде чем отправишься на рудники. Ты будешь первым из рабов-людей. Для тебя лучше умереть, не так ли? Но я подарил тебе жизнь и уже не могу отнять ее.

Трудно любоваться торжеством мага, когда плохо переносишь магию. Меня мутило и лихорадило, я обливался холодным потом, но изо всех сил старался не выдать Темному эльфу своего жалкого состояния. Стиснув зубы, я следил за ним и в душе молил всех богов, чтобы они спасли не меня и даже не Энди, который лежал неподвижно на серебряной скамье у стены, а народ Фаргорда, мой народ, который собирается поработить эта красноглазая тварь.

А красноглазая тварь тем временем пела страшное заклинание, глядя в волшебную книгу Данквила. У Темного эльфа был красивый голос. Он звучал звонко, как эхо в горах, и мелодично, как журчание ручья в лесу. Он рвался вверх, где над хрустальным куполом горели звезды, обычно невидимые в Сумеречной долине. На куполе тоже были звезды. Они были выложены из самоцветов и расположены так же, как и звезды на небосводе. Вернее, не совсем так. Звезда Силы еще не заняла свое место в созвездии Короны.

Все было похоже на сон. Волосы Темного эльфа развевались, как от ветра, хотя никакого ветра не было, свет звезд, проникавший в зал Таинств, пройдя сквозь самоцветы на хрустальном куполе, превращался в разноцветное пламя, пляшущее по краям его черной мантии.

Звезда Силы медленно двигалась по небу и доползла до своего изображения на потолке очень не скоро. Темный эльф уже допел свою песню. Ему оставалось только ждать, и он ждал, с вожделением глядя ввысь. Наверно, он даже не понял, что случилось, когда первый тонкий луч Звезды проник сквозь оправленный в золото прозрачный камень в центре купола и, как стрела, поразил его в сердце. Темный эльф вскрикнул и неспешно опустился на пол. Перстень Данквила соскользнул с его тонкого пальца и со стуком упал рядом.

Я заметил, что магические кристаллы не стоит швырять на пол, еще когда повздорил с Черным колдуном в библиотеке. Тогда Черный замок тряхнуло так, что он чуть не рассыпался по камешку. На этот раз эффект получился ничуть не хуже. Сверкали молнии, грохотал гром, башня Солнца содрогнулась и...

-- Это ты, Рик? - услышал я удивленный мальчишеский голос. - Я тебя сразу не узнал. Какой-то ты уж слишком взрослый. Это мое заклинание на тебя так подействовало? - Энди как ни в чем не бывало сидел на своем ложе и бесцеремонно рассматривал мою скорчившуюся на полу фигуру. - И что ты опять натворил? Тебя ни на миг нельзя оставить без присмотра, - заявил он, оглядевшись. - Вот объясни, ну зачем тебе понадобилось убивать Темного эльфа?

Объяснить я ничего не мог, и вовсе не потому, что никакого Темного эльфа я не убивал. Просто я все еще находился под действием его заклинания. Все, что я мог, - это смотреть и слушать. Правда, Энди и не надо было ничего объяснять, он ведь умел читать мысли. И еще он умел снимать чужие заклятия.

-- Неужели заклятие не сработало, и ты не потерял волшебную силу? - изумленно воскликнул я, после того как Энди воспользовался этим замечательным умением и вернул мне способность говорить и двигаться.

-- По-моему, я ее получил. Я чувствую себя, как после зелья, которым напоил меня старик перед испытанием. - Бедный король, - грустно вздохнул мой друг, склоняясь над бездыханным телом Темного эльфа. - Он наделил меня силой, а сам погиб. Нет, кажется, он еще жив. Я должен посмотреть его книгу. Может, я смогу ему помочь?

Сколько ни отговаривал я Энди, сколько ни втолковывал, что людям пришлось бы несладко, если бы Темный эльф добился своей цели, все было бесполезно.

-- Может, он пошутил? Ты же не умеешь читать мысли, - отмахивался он, перелистывая страницы волшебной книги Данквила. - Хотя... Я понял. В этой книге есть несколько заклинаний, которые я знал раньше. Только здесь они написаны задом наперед. Знаешь, что бывает, если прочесть заклинание наоборот? - Естественно, я не знал. - Оно будет иметь обратное действие, - просветил меня Энди. - Темный эльф должен был прочесть заклинание с конца. Тогда бы у него все получилось. Странно, что он забыл об этом. И в результате вместо того, чтобы отнять силу у других, отдал свою.

-- Тебе?

-- Получается, что мне. Если поблизости не было других магов.

-- Не было. Все они заперлись в покоях Свинцовых Туч. Кажется, туда не доходит действие магии.

-- Похоже, мне здорово повезло!

-- Ты даже не представляешь, как тебе повезло! - согласился я, поднял с пола перстень Данквила и помахал им над головой. - Держи, это тебе вместо посоха. Считай, что ты прошел церемонию посвящения.

-- Это же кольцо твоего предка, - удивился мой друг. - Ты что, решил отдать его мне?

-- Это не просто кольцо. В нем волшебный кристалл, как у Черного колдуна. Надеюсь, ты умеешь обращаться с волшебными кристаллами, а то мне не хотелось бы, чтобы ты потерял рассудок, как кое-кто из моих далеких предков. Да и книгу тоже бери.

-- Но я не могу взять ее. Книга принадлежит Темному эльфу.

-- Надо же, какая щепетильность, - фыркнул я. - Если хочешь знать, книга принадлежала Данквилу. Он отдал ее мне, чтобы Темный эльф исцелил тебя, а он обманом завладел книгой и кристаллом. Так что забирай и то, и другое, и пойдем отсюда. В Сумеречной долине нам больше нечего делать. Надо только захватить с собой... Лин и Энлику, - добавил я, старательно отгоняя прочь мысли об Альвейс, тем более что мысли эти были не самые благородные: увести ее в Фаргорд как пленницу, чтоб узнала, какие мы, люди, оказывается, забавные...

-- Ты предлагаешь оставить его умирать? - Энди кивнул на Темного эльфа.

-- Он это заслужил!

-- Нет, я так не могу! Я должен хотя бы привести его в чувство...

-- И вернуть волшебную силу, - иронично закончил я.

-- А вот этого сделать я как раз не смогу. Разве что вместе со своей собственной. Так что магии Темного эльфа можешь больше не бояться. Кстати, ты уверен, что нас беспрепятственно выпустят из Сумеречной долины без его приказа?

-- Ладно, - подумав, согласился я. - Пусть живет пока. Только позволь мне связать ему руки, он дерется, как сам бог войны.

-- Власть переменилась! - сообщил я королю, когда тот открыл свои красные глаза. - Ты хотел сделать меня рабом? Не получилось! Теперь ты мой раб и изволь слушаться, если не хочешь сократить свою жизнь на все оставшиеся века. Я скор на расправу.

-- Я не перестаю удивляться твоим способностям, принц Рикланд, - без тени удивления в голосе повторил Темный эльф. Он был совершенно спокоен.

Лин не спала. Она сидела у огня, склонившись над вышиванием, и время от времени хлюпала носом. Кажется, у нее был насморк. Мое появление не вызвало у нее ничего даже отдаленно напоминающего сестринскую любовь. Она уставилась на нас с Энди, как на привидения, и, громко вскрикнув, потеряла сознание.

-- Вы же умерли! - сообщила нам Энлика, тут же прибежавшая из смежной спальни. - Вы теперь призраки, да? А можно тебя потрогать, Рик? А почему ты твердый? А, знаю, ты не призрак, ты - зомби! И ты зомби, Энди? А почему ты не воняешь? Ты же умер давным-давно! Тебе давно пора протухнуть. А, знаю! Зомби не гниют, когда пьют живую кровь. Вы пришли выпить нашу кровь, да? - без умолку тараторила она, весело выплясывая босыми ногами на каменном полу.

-- Нет. - Я присел на корточки и погладил растрепанные после сна кудри Энлики. - Хочешь, я открою тебе один секрет? Тот, кто сказал, что мы умерли, что-то напутал. На самом деле мы живы и собираемся увести вас отсюда...

-- Правда? Я так и знала, что этот король все наврал! - заговорщицки прошептала малышка. - Слушай, а давай маму разбудим и ей расскажем, что ты не умер, а то, когда она плачет, мне тоже заплакать хочется!

Линделл вернул к жизни Энди. Вопреки своему обыкновению он не стал обращаться к магии, а попросту надавал моей сестрице по щекам.

-- Мой старик только так приводит в чувство придворных дам, - пояснил он в ответ на мой негодующий окрик. - Он говорит, что благородным леди лучше не давать повода свалить на колдуна свои прошлые и будущие недомогания, а если над ними поколдовать, то именно это и произойдет.

Как это ни странно, такое обращение ничуть не оскорбило Линделл, скорее заставило поверить, что мы не призраки и не ходячие трупы. Она даже перестала плакать и вместо этого начала умолять меня отпустить Темного эльфа, если, конечно, тот поток упреков, который вылился на мою голову, можно назвать мольбами.

-- Что ты наделал! - причитала она. - Разве можно держать пленником короля, который столько сделал для нас?! Одумайся, Рик! Сейчас же освободи его, извинись и моли богов, чтобы тебя помиловали! Вспомни, что ты не у себя дома, а в Сумеречной долине...

-- Помню и хочу убраться отсюда как можно скорее. Я пришел за тобой, а Темный эльф нужен мне только как гарантия безопасности. Собирайся!

Лин хотела возразить, но я не дал ей и рта раскрыть, запихал все, что под руку подвернулось, в дорожный мешок и подтолкнул сестру к выходу:

-- Скорее, нам надо спешить!

У покоев Альвейс я замешкался.

-- Как здоровье твоей дочери? - спросил я Темного эльфа.

-- Она недолго горевала, узнав о твоей смерти.

-- Тем лучше, - зачем-то сказал я. Хотя, наверное, так действительно было лучше. Все равно Альвейс ни за что не согласилась бы покинуть Сумеречную долину...

Подойдя к запертым воротам, отделявшим Сумеречную долину от ущелья Потерянных Душ, я понял, почему по пути нам совсем не попадалось стражников. Все они собрались здесь.

-- Прикажешь, чтобы нас пропустили! - велел я королю. - И не вздумай выкинуть что-нибудь безрассудное. Не успеют твои люди шевельнуться, как я всажу тебе нож под лопатку.

-- Эльфы не страдают безрассудством, - надменно заявил тот. - Откройте ворота, - приказал он страже.

-- Ваше величество, это невозможно. Ущелье занято армией Фаргорда. У ворот две тысячи орков во главе с Черным колдуном. Мы же докладывали вам...

-- Неужели? - притворно удивился Темный эльф. - И как я мог забыть? Что же хотят от нас люди?

-- Они требуют вернуть Черному колдуну ученика и выдать мятежного Рикланда.

-- Ну что, принц Рикланд, - усмехнулся мой пленник, - ты все еще хочешь вернуться в свой Фаргорд или предпочтешь провести остаток дней в Сумеречной долине?

-- Я не собираюсь отсиживаться за воротами как трус, - гордо ответил я. - Я пройду через ущелье, даже если мне придется одному перебить всех орков. Только я буду не один. За меня будут сражаться твои люди, вернее, твои эльфы. Иначе ты умрешь!

-- После моей смерти ты недолго проживешь, безумный человек.

-- Может быть. Только я погибну в бою и после смерти попаду в Лучший мир. А ты?

Честно говоря, я никогда не был силен в религии, а по поводу загробной жизни в голове у меня вообще была полная неразбериха. У последователей Светлых богов была своя теория, у поклонников богов Хаоса своя. Кто-то где-то вечно пирует, кто-то рождается заново... А может, сначала рождается, а потом вечно пирует... Одно я знал точно: каким бы он ни был, этот Лучший мир, боги не отвели в нем места для эльфов. Эльфы и так живут вечно, по крайней мере, до тех пор, пока кто-нибудь не лишит их этой вечной жизни. И родиться вновь они не могут, хоть десять раз за них отомсти. Кажется, представления Темного эльфа о ждущей его участи мало расходились с моими. Он слегка побледнел, что заставило его и без того белую кожу приобрести синеватый оттенок, нервно сглотнул и каким-то усталым голосом проговорил:

-- На этот раз ты победил, потомок Роксанда. Что ты хочешь? - На человеческом языке проговорил, между прочим, чтобы другие эльфы не поняли.

-- Собирай армию, будем воевать с Фаргордом!

-- Я уже воевал с Фаргордом, и ты знаешь, чем это кончилось. Я проиграл битву, от моего народа осталось не больше трети, сам я попал в плен...

-- Теперь все будет иначе. Я, Рикланд Быстрый Клинок, поведу в бой твоих эльфов. Мы не оставим в живых ни одного гнусного орка!

-- Ты опять за свое, убийца, - вмешался Энди. - Из-за своей навязчивой идеи отомстить оркам ты готов отправить на смерть ни в чем не повинных темных эльфов!

-- Послушай моего совета, Рикланд Быстрый Клинок, - подхватил король. - Не губи моих подданных. Ты хочешь покинуть Сумеречную долину? Я помогу тебе.

-- Надеешься провести меня еще раз?

-- Не беспокойся, на этот раз наши желания совпадают. Вы единственные свидетели того, что случилось в башне Солнца. Мои подданные все еще считают меня могущественным магом. Я не в том положении, чтобы пытаться вас убить, но, если вы поклянетесь не разглашать мою тайну, я дам вам лодку, а мои повелители Стихий закроют ущелье туманом. Под его прикрытием вы спуститесь вниз по реке до самого храма Светлых богов, где будете в полной безопасности.

-- Ты имеешь наглость ставить мне условия? - попытался возмутиться я. Только возмущение мое к концу фразы куда-то улетучилось. Выход, предложенный Темным эльфом, казался достаточно разумным, так что, поразмыслив, я сменил гнев на милость и согласно кивнул: - Ладно уж, клянусь не обсуждать с твоими подданными магические способности их короля, но при одном условии: ты пойдешь с нами, просто для гарантии безопасности моей сестры и ее дочери. Я допускаю, что, следуя твоему совету, мы запросто можем угодить в засаду. Так вот, если это случится, ты умрешь первым.

Темный эльф покорно склонил голову, зато моя сестра в самый неподходящий момент решила продемонстрировать семейные черты.

-- Прости, Рик, но я остаюсь в Сумеречной долине, - тоном, не допускающим возражений, заявила она. - Я слишком люблю его, чтобы покинуть.

-- Кого ты любишь? - не понял я.

Линделл подошла к королю темных эльфов, взяла его за руку и дерзко взглянула мне в глаза. А он, как это ни странно, нежно провел своей узкой ладонью по ее волосам и тихо попросил:

-- Позволь своей сестре остаться. Клянусь жизнью и своей короной, я не причиню ей вреда. Пусть она станет символом мира между нашими королевствами.

'Ты же скоро состаришься!' - чуть было не крикнул я сестре, но вовремя прикусил язык. Она и сама прекрасно знала все эти печальные истории о любви вечно молодых эльфов и людей, которые в конце концов стареют. Мне было очень жаль Лин. Я по собственному опыту знал, как Темные эльфы относятся к людям. Но сестра не уступала мне в упрямстве.

-- Что меня ждет дома, Рик? - уговаривала она меня. - Свадьба с гадким Готридом? Или ты будешь охранять меня день и ночь? И кто даст моей дочери такое воспитание, как темные эльфы? Ты можешь увести меня силой, но тогда чем ты лучше нашего отца!

Мне ничего не оставалось, как принять предложение Темного эльфа и оставить Лин с ним. Не приставлять же нож к горлу собственной сестры, чтобы увести ее силой. Мы с Энди под прикрытием тумана уплыли в легкой эльфийской лодке вниз по Мертвой реке, оставив Линделл с Энликой на попечение Темного эльфа. Правда, предварительно я взял с него в письменном виде клятву заботиться о них, а заодно не посягать на территорию Фаргорда и отпускать живыми всех людей, которых угораздит зазеваться на лишней ступени лестницы Древних Магов.

Это был мой первый шаг в международной политике.

Комментарии: 36, последний от 09/11/2009. © Copyright Рикланд (blackcastle@bk.ru) Размещен: 08/12/2004, изменен: 08/11/2008. 626k. Статистика. Глава: Фэнтези Роман		Оценка: *5.2610** Ваша оценка:
Аннотация: Вторая часть романа из цикла Хроники Фаргорда. Принц Рикланд, наследник престола Фаргорда, повинуясь Проклятию, преследующему род фаргордских королей, едва не стал убийцей собственного отца. Теперь он преступник, беглец, враг короны, обреченный провести остаток дней в башне Отчаяния. Но юный принц намерен поспорить с судьбой. Он отправляется в горы, чтобы, отыскав легендарный Затерянный город, снять родовое проклятие с себя и своих потомков...

Рикланд : другие произведения.

Смерть за плечами