В современной России, ко второй половине 2010-х гг., политическое давление сильного государства на население представляется более слабым, чем, скажем, в 2000-е гг. ("тучные годы"), поскольку, на фоне мирового финансово-экономического кризиса, начавшегося в стране примерно в 2008 г., государство несколько отошло от своей революционизирующей роли, ярко проявившейся в 1990-е гг., с началом демократических реформ. И, если политика и политическое в ведущих державах мира (прежде всего евроатлантических), с их веками устоявшейся экономикой и уровнем жизни вообще, это уже своего рода вид развлечения "на любителя" (обыватели часто - политики), то в современной России государство как бы "дает в долг" рядовым гражданам, ослабляя политический напор, так как отдыхать в РФ часто труднее, чем работать. Рост экономики РФ, согласно официальным данным, более пятнадцати последних лет продолжается, причем на буржуазной основе и под покровительством сильного государства, и таким образом можно сказать, что, даже притом, что свежесть восприятия людьми в России той же "команды" В.Путина у власти, исчезла, она ассоциируется с "настоящей" политической силой, которая в первую очередь нацелена на сохранение всего постсоветского социального распорядка, построенного на сочетании советской и постсоветской политической традиций (прежде всего традиции сильной централизованной власти).
Представляется, что на волне современного российского духовно-религиозного подъема особую социальную уверенность гражданам России придает именно "семейная политика", которая, при интенсивности информационного потока извне и изнутри страны, является соединением общественного и частного, государственного и личного. Так, указанное выше "умение отдыхать" прочно увязывается в современной РФ не только с обеспеченностью, но и с душевным комфортом, и прежде всего в семье. В этой ситуации проявляется новое явление в русле развития государственной власти - гуманизм по отношению к населению, которое оно защищает, прежде всего в социально-политическом смысле, и вне, и внутри страны. Государственная политика РФ вместе с тем является вполне самодостаточной величиной, поскольку она направлена в первую очередь на защиту внешнеполитических интересов страны, в частности выдвигая тезис и о возможности развития практически совершенно независимой ее экономики. Но также представляется и то, что государство в современной России точно не знает, какие активы имеются в руках населения, поскольку, особенно в связи с развитием новой по сравнению с советским временем "семейной политики" ("внутрисемейной политики") эти активы тратятся, как думается, в основном на частные нужды и пока мало соприкасаются, по мере развития буржуазных отношений, с еще существующей государственной собственностью (в том числе и "смешанной" собственностью).
Политический строй СССР унаследовал традиции сильной централизованной государственной власти, а вместе с ней и развитую бюрократию. "Битое" социально-экономическими и политическими перипетиями, начиная с 1990-х гг., постсоветское общество в России - это умное общество, поскольку оно год от года занимает прочные, независимые позиции среди наций и народов мира, в эпоху развитой глобализации. Сказанное выше означает и определенную бюрократическую культуру современной России, но, однако, надо отметить, что сама по себе мировая глобализация мало согласуется с естественным накоплением (хотя бы за 100 лет с Октября 1917 г.) "критической массы" политического в стране, и поэтому развитие бюрократии в РФ как части механизма власти немыслимо без ее тесного контакта с населением - особенно имея в виду тезис государственной власти о необходимости максимально независимого развития, причем принимая во внимание евразийский характер России. "Обиделся" ли российский XXI век на XX-й, век Октябрьской революции 1917 г. и мировых войн? Представляется, что в советскую эпоху, особенно в годы так называемого "застоя", большинство населения СССР считали государственную власти если не полностью народной, то вполне справедливой, хотя и не верили по большому счету в коммунистические идеалы того времени, и это позволяет говорить о доверии населения РФ институтам государственной власти и сегодня, во второй половине 2010-х гг.
На кого в большей степени работает современной российское общество - на себя или "на дядю"? У этого общества преимущественно мужской, военизированный характер, но даже и здесь можно сказать, что при общей бедности населения России (по сравнению со странами Запада) рядовую, рутинную работу здесь "тянут" женщины, а при сегодняшнем духовно-религиозном подъеме в стране и развитии индивидуализма под влиянием мировой глобализации как угрозе прежде всего семье, "дядя" как основной работодатель в РФ просто не существует в массовом смысле. Возможно, в связи с этим в стране крупные (и не очень крупные) капиталы предпочитают вывозить за границу. Итак, та же государственная политика ориентируется в России на "мужское" общество, а "мужское" общество еще вдобавок и умное, значит, знание жизни и жизненный опыт (в том числе и в труде) вполне может основываться при такой ситуации на знании определенных текстов. Это означает, в свою очередь, что политика в РФ является преимущественно "чистым" делом, связанным с переработкой и последующим накоплением интеллекта, что само по себе предполагает высокий уровень и престиж ведущих российских политиков в мире, который является результатом развития глобализационных процессов в "информационном обществе".
О "дешевом секторе" политики в РФ.
Сегодня в сознании россиян идут процессы замещения представлений об экономике как плановой представлениями об экономике, основанной на частном предпринимательстве. Имея в виду также и давление на страну со стороны глобализованного мира, можно сказать, что есть тенденция к удешевлению политики, раз в РФ общество - "мужское" и есть возможность львиную долю политики делать за счет той же правительственной пропаганды политического. Так, своего рода "интеллектуальная накачка" населения страны продолжается, а она берет свое начало, как представляется, с момента образования суверенной России (1990 г.) и возникновения ее современной идеологии. Умное постсоветское общество, испытавшее на себе действие всех демократических начинаний с указанного выше момента, учитывая здесь и исторически доказанную, неглубокую демократическую традицию, не воспринимается толерантно и лояльно на Западе, что связано также с так называемым евразийским типом демократии, предполагающим сильную власть при буржуазной экономике. А это, в свою очередь, говорит о том, что в целом бедное (по сравнению с западным) российское население более демократично настроено, поскольку за последние десятилетия стало управляться именно с самыми современными политтехнологиями, внедрить которые в масштабах России позволила сильная государственная власть.
Проблема "дешевого сектора" политики современной РФ стоит и в связи с вопросом об "этническом долгожительстве" ее народов - и в первую очередь русского этноса. Вспоминается народное представление (еще времен СССР) о том, что "экономят на том, чего много". Так, очевидно, И.В.Сталин, не один десяток лет возглавлявший государственную власть в СССР как в унитарном государстве, стремясь сохранить геополитическое единство бывшей Российской Империи, возложил на русских особую (в первую очередь материальную) ответственность за другие народы, сотворив миф о роли русского народа как "старшего брата", что стало окончательно оформляться в идеологии СССР с 1945 г., окончания Великой Отечественной войны. В сегодняшней России, суверенитет которой пришел практически безболезненно с точки зрения "поворота сознания" русских, которые после 1990 г. стали считать себя нацией мирового значения, учитывая также и возникшее с начала буржуазно-демократических преобразований социальное неравенство всего ее населения, многие политики продолжают "играть" на национальных мифах, потому что это дешевле - и прежде всего с точки зрения зрительского и слушательского внимания к СМИ, источнику всей государственной пропаганды. Так что современный "русский век" определяется на не националистическими движениями, а скорее общедемократической государственной практикой и последующей политикой (внутренней и внешней), которая использует общенациональные тезисы и лозунги в контексте существования особой русской цивилизации.
Представляется, что по мере развития "дешевого сектора" политики в российском обществе, которое имеет "мужской" характер, может возникнуть своего рода "эффект стенгазеты для своих" при составлении разного рода политико-пропагандистских текстов. Таким образом, государственная политика может пострадать - и в целом из-за высокой или даже высочайшей квалификации управленческих кадров, которые "редактируют" друг друга в указанном выше процессе. При этом, учитывая "эффект стенгазеты", можно говорить о том, что это в целом ведет к удорожанию "дешевого сектора" политики, поскольку часть новых текстов, на которые реагирует "мужское" общество, теряет народный характер и приобретает сугубо элитарный. В то же время тиражирование управленческой мысли ведет к успешному складыванию той же государственной идеологии, которая, правда, пока что в России имеет "верхушечный" и даже "академический" характер. Однако, имея в виду все же определенную причастность членов "мужского" общества к идеологии, можно установить факт "живого присутствия" самого народа в "большой политике" России, а ее обновление, связанное в основном с ее "дешевым сектором" (ведущей частью политики страны), явно придает динамику развитию в первую очередь демократических идей и принципов, которые с 1990-х гг. доминируют в доктрине сильной государственной власти страны.
Представляется, что "дешевый сектор" политики в городах РФ более востребован, чем в той же "глубинке", поскольку занятия физическим трудом в городе гораздо меньше и поскольку остается больше времени на "поглощение" любого рода информации. Таким образом, имея в виду также и то, что от скуки (без особых физических нагрузок) человек-горожанин тратит гораздо больше денег, и можно сказать, что город в современной России в целом часто скучнее, чем, скажем, его округа. Так, "дешевый сектор" политики не только более востребован в городе, чем в "глубинке", но последняя явно предрасполагает к его вздорожанию: люди из "глубинки", имеющие в России меньше денег, чем "городские", более выборочно относятся к подаваемой в тех же СМИ информации, так что нельзя сказать, что "глубинка" более аполитична. В то же время "глубинка", живущая в РФ в большем социально-экономическом напряжении, чем город, имея в принципе те же "информационные возможности", как представляется, является новым центром политической жизни страны, и там впечатлительность людей от новых событий в мире и в стране выше, что предрасполагает государственную власть РФ к более интенсивной переработке, а затем подаче информации, что ведет в перспективе к постепенному изживанию "дешевого сектора" политики.
"Нескучные деньги" в России.
Как тратят деньги современные россияне - в основном творчески или же не творчески? Представляется, что творческая трата денег вообще в сегодняшнем мире связана с их вложением прежде всего в "информационный поток", так как общество в мире - "информационное". А в России, которая в последние тридцать с небольшим лет была обречена на то, чтобы выдерживать социальные испытания революционного характера, "информационный поток" может иметь еще, так сказать, и лечебное, психотерапевтическое действие. Так, современные россияне пока не столько живут, сколько выживают, и тратятся они в основном на самое необходимое и в первую очередь на питание. Но вместе с тем, учитывая то, что жители РФ практически не имеют "доли" в мировом "информационном потоке", можно сказать, что, скорее всего, он для них - пока чуждое явление, почти "пустое место", и самостоятельный характер российской цивилизации, как видно, не был им затронут. Представляется, что общество России уже давно занимается "самолечением", и это достигается тем, что оно, изнутри, научилось формировать свою политику, решающим образом влияя на внутренний российский "информационный поток", который движется от общества к сильному по своей природе государству и таким образом доносит до него сведения о массе не только новых социальных проблем, но и общественных движений, что свидетельствует о складывании в РФ общества буржуазного типа, "гражданского общества".
Для нескольких поколений современное российское ТВ - это основной источник информации, и в первую очередь политической. Имея в виду то, что в России сегодня царствует духовно-религиозный подъем и то, что ТВ РФ имеет светский характер, можно сказать, что осмыслить такое мировоззренческое противоречие может только гуманитарный ум и что следует говорить о гуманитаризации интеллекта рядового человека в стране. Так, можно также сказать, что профессиональная история (как способ возвратить человека к его историческим корням) становится в РФ частью не сколько науки, сколько культуры, в том числе и народной. История в современной России таким образом всегда с человеком, и государство имеет политический оттенок своего рода "архива исторической памяти" всего российского общества. Гуманитаризация интеллекта в стране и компьютер с Интернетом делает вещью во много гуманитарной, тем более что он дает высокие возможности в общении. Является ли в этих условиях государственная политика делом гуманитарным? Преодолевая давление мировой глобализации, сильное государство в РФ все же делает упор на новые "высокие технологии" как решающий фактор развития России и тем самым, противопоставляя во многом "внешнюю" и "внутреннюю" науку, дает начало именно светское струе в жизни населения, которое вынуждено расширять свой кругозор и в том числе в области научных знаний, а не только, скажем, религии.
Умное постсоветское общество, очевидно, склонно работать творчески, поскольку, при сохранении собственной, русской (или российской) цивилизации оно вынуждено перерабатывать и затем адаптировать к своим нуждам и потребностям мировой (прежде всего западный) "информационный поток". Результатом такой переработки, как представляется, является российская модификация труда как цивилизованного (преимущественно западного) образа жизни, и даже отдыха, так как глобализация вообще в свое время стремилась поставить Россию в подчиненное положение в мире, оставляя ей лишь право на создание собственной, буржуазно-демократической государственности и соответствующей экономики. Так, при соприкосновении российской и евроатлантической цивилизаций, в первую очередь в области трудовой деятельности россиян, выявляется само понятие цивилизованности, которое в России связывается с богатством и достатком (которых в целом в стране пока еще нет), а цивилизованный труд в соответствующем прозападном антураже и есть лучший проводник того же западного стиля мышления и даже всего образа жизни. Так что современная Россия - в большой степени заложник "мягкой силы", а также всей социально-экономической политики западных держав, что, учитывая широкое проникновение нравов "глубинки" в те же российские города, в частности как "защитную реакцию" на глобализацию, и приводит, как представляется, к известной нищете в сфере отдыха и развлечений и к росту трудоголизма.
В современной России, думается, исторически еще недавно появившиеся в руках населения приличные деньги выходят на уровень своего рода духовной категории. Даже есть поговорка, что "всех денег не заработаешь", свидетельствующая о их недоступности в целом. В то же время деньги в РФ пока еще не являются символом и содержанием человеческого существования, что делает саму жизнь в стране (без особого достатка большинства граждан) нескучной и заставляющей ставить определенные, в том числе и социальные, цели. Думается, что пока деньги в РФ имеют не необходимый, а случайный характер, поскольку они в целом не накапливаются (прежде всего на счетах в банках), а зарабатываются частным трудом. Однако, наличие определенного количества денег, зависящего от количества и качества вложенного труда, говорит о постепенном разрушении постсоветского общества как позднего советского общества. Деньги, превращаясь в духовную категорию, в будущем станут самоцелью бывшего советского общества, и государство в современной России уже сегодня превращается в проводника идеи социального блага - уже как именно частного достояния, обеспечивающего в том числе безопасность и лояльность граждан всей страны.
Глава II. О постоянстве политического настроения в РФ.
"Разводящие силы" в современном российском обществе.
Улица в современном российском городе и в первую очередь Москве свидетельствует о том, что при большой скученности населения люди в целом друг друга не знают, а это признак того, что сегодняшние россияне, так сказать, "ушли в себя". Но, однако, "уход в себя" в обществе, при интенсивности буржуазно-демократических преобразований и открытости этого общества всему миру, свидетельствует скорее о частной деловой активности населения России, "деловой век" в РФ уже наступил. При этом, дабы избежать социальных столкновений, связанных в первую очередь с буржуазной конкуренцией, обществу, которое вдобавок еще и подталкивается в своем капиталистическом развитии глобализацией, нужны "разводящие силы", и тут в первую очередь возникает мысль о сильном государстве как такой силе. Однако, представляется, что сильное государство, допускающее и даже приветствующее частное предпринимательство, особенно не затрагивает общество изнутри, и "разводящей силой" здесь скорее является "сексуальная революция", которая началась с падением "железного занавеса" после распада СССР в 1991 г. и которая в свое время внесла определенный беспорядок в жизнь семьи бывших советских граждан, а во второй половине 2010-х гг. уже на излете под давлением того же духовно-религиозного подъема в России.
Современное российское ТВ и радио, дающее зрителю и слушателю хотя бы иллюзию контакта с живым человеком, специфически "мужские", так как в основном построены на цитировании текстов. Так, "мужские" СМИ в сегодняшней РФ приближают зрителя и слушателя к уровню восприятия, характерному для еще позднего советского времени, хотя в нынешних СМИ уже не так выражен просветительский момент. Указанное выше говорит о том, что в РФ второй половины 2010-х гг. само политическое давление ведется, как и в советскую эпоху, "сверху", и что в связи с этим существующую сегодня власть можно назвать и своего рода проводником новых идей, поскольку она, с помощью тех же СМИ, в известной степени вторгается в постсоветское общество, в котором сильны консервативные, во многом еще советские, традиции. Возможность прежде всего идеологического вторжения власти (как модернизатора) в широкие социальные слои позволяет, в свою очередь, говорить о том, что она идейно "подтягивает" граждан и тем самым повышает их социальный статус, формируя и новые тенденции в развитии политического настроения в стране.
На примере улиц сегодняшней Москвы видно, что современным населением России изобретен современный вариант одежды и своего рода российская "классика". Появление массовой "классики" говорит, как представляется, скорее о конце "сексуальной революции", чем о ее продолжении, а также о том, что, при большой открытости российского общества загранице люди, затронутые "разводящими силами" общества, сами туда как бы выталкиваются - и прежде всего с целью хорошо и качественно отдохнуть. "Разводящие силы" в сегодняшней России, как представляется, касаются прежде всего тех членов общества, которые в финансовом смысле "встают" или уже "встали на ноги", поскольку они изначально, в обществе, затронутом традицией советского относительного социального равенства, "изгои", и им требуется защита, а государство в РФ, сохраняя прежде всего роль верховного социального "арбитра", пока слишком часто не вмешивается в человеческую жизнь, теперь уже связанную с частным капиталом. Представляется также, что "разводящие силы" в РФ порождены самими общественными процессами и пока лишь дают определенный материал для научного исследования, а не опираются на какие-либо научные разработки, так как их зарождение фактически не затронуто глобализацией, идущей извне, так как мировая глобализация не всегда признает наличие в России собственной цивилизации.
В "мужском" обществе сегодняшней России "общающиеся" ("говорящие") СМИ, казалось бы, из всех СМИ самые влиятельные, но, однако, скажем, обругать те же власти скорее могут печатные СМИ, потому что в России, где есть действенная цензура, обучающая способность "говорящих" проявляется более ярко и туда не допускается "переход на личности" и прочие резкости, прежде всего касающиеся политического. А печатные СМИ читает в основном старшее и реже среднее поколение, так что они, как представляется, революционизированы больше и объективно являются проводниками политической воли "левых" сил. В указанной выше ситуации "разводящие силы" современного постсоветского общества так или иначе связаны с "левыми" движениями, и таким образом именно они содержат критический потенциал в адрес политической элиты страны, а элита сегодня придерживается в основном либеральных взглядов. В то же время "разводящие силы" в РФ исторически сравнительно новое явление, связанное и с постепенным завершением "сексуальной революции", так что, на фоне глобализации, они вполне могут стать не только способом умиротворить постсоветское общество (возможно, превратив его даже в постпостсоветское) , но и дать власти "ключ" к пониманию всей его политической структуры, а также тенденций будущего развития.
Почему трудно жить в России?
В современной России сильно ощущается давление государства. В ее "мужском" обществе мужчина, по сравнению с женщиной, совершенно перегружен СМИ, контролируемыми государством, и порой даже не может научить (или переучить) женщину тому, что в первую очередь полагается ему самому. Так, представляется, что в конце концов, вероятно, регулируя в какой-то степени политическое настроение российского общества, людей обоего пола в стране "вытягивает" именно государство. Недаром государству в РФ принадлежит роль верховного социального "арбитра", но оно еще и давит на массы - так, что тот же "человекопоток" - на улице и в Интернете - кажется вполне скоординированным и организованным, а люди при этом открыто не проявляют, например, тяги к криминальным поступкам. При известном невмешательстве государства в частное предпринимательство, уже вызревшее в российском обществе до уважаемого на Западе уровня (есть сотрудничество стран в этой области), оно тем не менее широко использует, сопрягая, советскую и постсоветскую традицию государственной власти, чтобы, в частности, организовать население страны, тем самым укрепляя ее суверенитет (последнее провозглашено также одной из крупнейших целей внешней политики России).
Представляется, что в сегодняшней Москве как бывшей одной из двух столиц биполярной системы сохранились остатки такого статуса, которые очень часто принимают форму "литературности" города, его развитой литературной жизни: "мужское" общество России отлично реагирует на различного рода тексты, и в первую очередь пропагандистско-политические. "Литературность" столицы России означает еще и высокий уровень культуры жителей страны вообще, так как в ней развивается традиция собственной, российской цивилизации, которая, в частности, снижает вестернизацию того же русского этноса, очень ярко выражавшуюся еще в XX в., при "социализме". "Литературность", которая "держится" в Москве и проявляется, в частности, в замене советского "читающего" общества обществом, читающим главным образом гаджеты и Интернет, характерна, как видно, и для других мест сегодняшней России, что делает ту же политическую пропаганду, в первую очередь идущую от государства, "сверху", очень устойчивой, а население страны - весьма законопослушным и дисциплинированным. Так, новая жизнь России, связанная с развитием собственно русской цивилизации (примерно с 1990-1991 гг.), теснейшим образом связана и с политикой, что, в частности, формирует внутреннее представление гражданина РФ о себе, скажет, как о "русском", то есть представителе определяющего лицо государства и отчасти всего мира этноса.
В сегодняшней России, возможно, отдых есть скорее работа, а работа - отдых. Но, принимая во внимание "мужской" характер ее населения, можно сказать, что при "литературизированном" обществе РФ и отдых, и работа воспринимаются людьми сравнительно легко, и в целом здесь психологическая нагрузка - не такая уж большая. Но в России гораздо тяжелее жить, чем на Западе, и это, как представляется, по причине бедности россиян, причем здесь и само богатство воспринимается не так, как в странах евроатлантической цивилизации. Социальное расслоение, которое коснулось российских граждан исторически не так уж и давно, как представляется, бьет по общественному статусу людей, часто заставляя искать и добиваться нового. Современный российский город являет собой даже и то, что люди часто "прибедняются", стараясь выглядеть скорее одинаковыми, чем "крутыми", и здесь проявляется общий, военизированный характер российского общества, который связан, в свою очередь, с учением о политической, так сказать, "самости" - и прежде всего русского народа, на которое власти в РФ сделали упор, как думается, еще в 1990-х гг. Так, данная в утешение русским идея об их необыкновенности в мире (о мессианстве) порой служит утешением в тяготах и бедности, которые до чих пор очень во многом характеризуют лицо российского общества.
Представляется, что в сегодняшней России политическое настроение, идущее в основном из глубин самого общества, "немое", так как оно и творит, в конечном итоге, разряженный политический климат в стране. Принимая здесь во внимание, что существует "потребительная корзина времени" и то, что время в России дешевле, чем, скажем, на Западе (в разряженном политическом климате есть время не только подумать о текущей жизни, но и обдумать дела), можно сказать, что время в РФ формирует и "партии" политического настроения, скажем, есть его столичные "партии", "партии", созданные в стране вообще в 1990-е, 2000-е, 2010-е гг. и т.п. Указанное явление, как представляется, проистекает оттого, что традиционно, исторически народ в России был отдален от власти и что демократические преобразования, идущие в стране с начала 1990-х гг., в известной степени все-таки "озападнили" общество и политическое настроение во второй половине 2010-х гг. проходит одну из стадий формирования. Вкупе с этим отнюдь не богатая жизнь большинства граждан в сегодняшней России есть сама по себе, в конечном итоге, продукт реформаторской деятельности власти, и она действительно тяжела - настолько, насколько может показаться тяжелой жизнь человека, который как бы в благодарность за эту жизнь государству идет служить в армию. Представляется, что со временем чувство материального у постсоветского человека перечеркнет чувство духовной поддержки государству, и государство в такой ситуации будет вынуждено углубить буржуазные преобразования.
"Наличное образование" в России.
Представляется, что в современной России, исторически только недавно "погруженной" в сеть Интернет, есть образование и "для себя" - не только "для корочки". Такое образование часто поглощает больше времени, хотя частично может совпадать с обычным, привычным образованием. Существование "потребительское корзины времени" вместе с существованием "наличного образования" (то есть такого, которое совпадает с данными диплома или сертификата, а также с рамками "образования для себя"), обеспечивая в новых по сравнению с советскими, условиях жизни человека сам жизненный уровень (а он в РФ стабилен), говорит о том, что человек вкладывается в стоимость времени, которое он использует напрямую и что он таким образом многое успевает при росте той же новой экономики. Вкладывание во время проявляется в РФ, думается, прежде всего в "трудовом эквиваленте", так как даже само "наличное образование" требует вложения труда, ибо там есть элемент самообразования. Таким образом проявляется и научная основа организации нового, современного российского общества, которая явно содержит и элементы традиции той же плановой, еще советской, системы.
"Сексуальная революция" в РФ, как представляется, заканчивается, но еще не вполне закончена; но все равно понравиться, даже будучи в полной форме, можно уже далеко не всем. Это означает, в свою очередь, что в обществе, где сохранились остатки "сексуальной революции", появляются зачатки "внутреннего", общественного либерализма, так как следует теперь принимать совершенно различные явления, связанные с исторически новым общественным устройством России. Рост "внутреннего" либерализма означает и развитие интеллекта, чтобы, в частности, человеку исследовать встречающиеся различные "социальные типы" ("маска, я вас знаю!"), а также, в целом, для самоадаптации людей к новым, прежде всего социально-экономическим условиям в стране. Но, однако, представляется, что новая Россия еще не стала своего рода "интеллектуально фирмой", ибо она находится в относительно жестких "границах" глобализации, в известной степени "откачивающей" интеллектуальные новшества и даже завоевания. Так что "внутренний", общественный либерализм здесь сопрягается и с "наличным образованием", поскольку оно служит своего рода "мерилом" приспособления постсоветского человека к текущей жизни (а по мере интеллектуального роста общества в РФ такой человек может стать и постпостсоветским).
Представляется, что существование в современной РФ "мужского" общества несколько затянуто: обилие текстов, в том числе и политико-пропагандистского характера, ведет к известному "вырождению текстов", и здесь, особенно принимая во внимание жесткие для российской социально-экономической и политической системы "границы" глобализации, можно сказать, что в стране действительно существует сохраняющееся в указанных пределах относительно постоянное политическое настроение, которое и сдерживает население. Люди в России, существующие в разряженном политическом климате, поскольку большинство проблем в стране продолжает решать сильное государство и само политическое настроение генерируется в глубинах общества (формирующегося "гражданского общества"), думается, по мере буржуазного развития все больше и больше занимаются познанием мира и самопознанием. На этом фоне "наличное образование" становится средством своего рода "регулятора жизни" и одновременно конкурентом государственной политической пропаганды, косвенно проникая и в СМИ ( вспомним частые требования зрителей и слушателей к СМИ "говорить как можно более литературным языком"). "Наличное образование" формирует и общность взглядов, а также духовных ценностей у людей, испытавших единые тяготы при смене одного общественного строя другим.
Распространение "наличного образования" в российском обществе, вытекающее в итоге из необходимости отхода от советской традиции, ведет, как представляется, и к новой традиции воспитания, в том числе и сексуального. Так, уже угасающая "сексуальная революция", начавшаяся примерно с падением "железного занавеса" и вообще распадом СССР, вместе с преобразованиями социально-политического характера (переходом к буржуазно-демократической государственности), привела к известному "самообману", когда, например, бывший советский человек стал пробовать развлечения, характерные для того западного, развитого буржуазного общества. Такой "самообман" при это так в конечном итоге и не поставил под сомнение духовные, в первую очередь религиозные ценности, которые укрепили "мужской" характер российского общества - главным образом укрепив семью. Но, тем не менее, "наличное образование" как явление постсоветского времени кажется вполне совместимым с сегодняшними ценностями духовно-религиозного подъема в стране, так как оно само по себе как бы "балансирует" на грани духовного и материального, являясь развитым интеллектуальным и "осмысливающим" явлением после окончания советской эпохи жизни России.
Глава III. Есть ли "четвертая власть" в современной России?
О двойственности современного российского менталитета.
Нормальна ли жизнь в России вообще или, скажем, турбулентность коснулась ее в большей степени, чем остальные страны? Возможно, что в современной РФ источник турбулентности "свой" (например, от "переобразованности" общества, наследника "читающего" населения СССР), а не "внешний", и что она сама остается в потенциале "страной революций", как и в XX в. Но, однако, надо сказать, что любовь россиян к Родине, с падением "железного занавеса" еще в перестройку, подверглась испытанию: съездили на Запад, поняли, что там никто не ждет и стали "сами себе иностранцами", что, как представляется, привело к известному раздвоению русского менталитета. Последнее сегодня находит выражение в частности в том, что при накоплении капиталов их очень часто переводят за границу, посылают учиться туда детей и т. Д. "Сами себе иностранцы" также занимают первые места в "утечке мозгов" с территории бывшего СССР, а оставшиеся "выбоины" в России (в сфере науки и образования в первую очередь) часто являются причиной разговоров, даже на научном уровне, о несравненности и совершенно особом характере России - даже в эпоху развитой глобализации во всем мире.
"Мужское" общество в России "литературизировано". Следовательно, принимая во внимание возвращение в него общинности (проникновение, в частности, деревенских традиций жизни, даже в большие города), а также то, что такое общество явно "перерабатывает", а вовсе не дает себе отдыха, можно сказать, что оно глубоко принципиально - прежде всего в силу совмещения тяги к "корням" и неведомого в СССР ритма жизни и работы. Действительно, в условиях развитой мировой глобализации, где тот же Интернет словно бы "подвешивает" людей, отрывая их от земной жизни и погружая в мир виртуальный, давая тем самым и отдохнуть, умное и "перерабатывающее", принципиальное постсоветское общество - ненормально. Объяснение этого феномена за границей - часто с помощью упоминания о сохранении традиций советского общества в РФ. Но принципиальность постсоветского общества объясняет и двойственность современного русского менталитета, так как это общество снова (как и в советские времена) имеет осознанную цель своего дальнейшего развития. И если во времена СССР это было "лучшее будущее" (коммунизм), то сейчас это - достижение более реальной цели, а именно западного уровня жизни.
Представляется, что при возрождении сегодня в России интереса к "живому" общению (помимо общения по Интернету) перед людьми встает вопрос: есть ли выбор, с кем общаться, или нет, раз, так сказать, пришло время завязывать те же деловые контакты? Так, при "литературизированности" сегодняшнего "мужского" постсоветского общества сам деловой контакт, особенно в "живом" общении, содержит политический подтекст, и поэтому можно сказать, что выбор партнера в общении в известной степени облегчен. При общей ненормальности жизни в России (по сравнению особенно с развитыми странами мира) политическое, таким образом, затушевывает тяготы и испытания жизни в РФ, особенно если принять во внимание то, что центральной частью этого политического является осознание людьми себя россиянами или, в более узком смысле, русскими. Но является ли такой большой вес политического в их жизни своего рода симптомом будущей революционизированности общества? Думается, что сильная власть в РФ во многом учитывает такой момент и изо всех сил старается перевести страну и ее общество именно на реформаторские "рельсы".
Считает ли себя умное постсоветское общество самым умным в мире? В какой-то степени да, ведь оно гонится за западным уровнем жизни и таким образом, "набирая обороты", кажется самому себе все ближе и ближе к идеалу, который, впрочем, этим обществом постигается визуально. Так, та же "литературазированность" постсоветского общества возрастает, а его "мужской" характер пока сохраняется, ведь среди интеллектуальных "поступлений" с Запада есть и весьма квалифицированный тип работ, а это - своего рода "мозговой штурм", и в первую очередь для мужского населения современной России. Уровень понимания чужой культуры, и в первую очередь западной, в России определяет уровень профессионального, а, следовательно, материального успеха людей, и сам Запад чуть ли не становится "культурной метрополией" российской цивилизации. Но является ли РФ "культурной колонией" Запада? При неполной интеллектуальной обеспеченности себя самой и при полной интеллектуальной "загрузке" в условиях глобализации - все же нет, поскольку накапливающиеся трудности жизни в России все время подталкивают человека к их преодолению, и здесь рождается собственная, можно сказать, военизированная культура, которая не только в общем равняет людей, но и вменяет им в обязанность почитать западную жизнь, чуть было не "накрывшей" страну в 1990-е гг. с появлением массового Интернета.
"Русское счастье".
В современной России политика государственной власти имеет оттенок "искусства сопереживания", поскольку призвана морально поддерживать людей, на плечи которых легла тяжесть не только самих буржуазно-демократических преобразований, но и впечатлений от российской жизни - в сравнении с более благополучной западной. Можно сказать, что российская власть вообще редко использует своего рода "подкуп" относительно населения, так как очень редко кто "покупается" просто на пропаганду величия страны и ее истории, в первую очередь спрашивая государство о том, скоро ли будет у людей материальный достаток. При том, что "развести" население России уже теперь очень трудно, все же есть то, от чего оно "впадает в прелесть" - та легкость, с которой проживают свои жизни, в комфорте и достатке, западные люди. "Литературизированное" российское общество, таким образом, источником политики вообще (читая о ней) воспринимает именно Запад, и поэтому таким образом исподволь воспитывается страх и неприятие Запада, "соперника" русского образа жизни и русской цивилизации вообще.
Представляется, что с новейшим духовно-религиозным подъемом, а вместе с ним и возрождением общинности (в первую очередь у русских, большинства населения РФ) развивается также и корпоративность в постсоветском обществе, так как ведущая сила в процессе буржуазно-демократических преобразований, сильное государство, сознательно строит новую экономику, используя общественную сплоченность и устремленность к цели - достичь лучшего уровня жизни. Так, корпоративно-государственный капитализм уже существует в современной России, во много опираясь на так называемую "смешанную экономику", а также используя особые, своего рода "социально-экономические состояния" российского общества, которые, думается, зависят и от особых "стилей" исторической памяти. Идеология и пропаганда в РФ, снимая слой за слоем историческую память с общества, приводит его, как представляется, вплотную к познанию "корней", но также, говоря, например, об особой русской цивилизации, затушевывают те научные и культурные достижения, который дал стране XX в. (советский период истории России). Двойственному, современному русскому менталитету соответствуют как минимум два "стиля" исторической памяти - народный и элитарный, и последний очень многое взял от исторически сильной российской бюрократической традиции, а первый, народный - от исторической же традиции всецелого подчинения российских "низов" верховной власти, особенно в годы существования Российской Империи, начиная с реформ Петра I.
Во в целом разряженном климате современной России и при "литературизированности" ее общества (как "мужского"), как представляется, сама идеология имеет "описательный" характер, так как политикам постоянно нужно "что-то говорить". "Поглощение" политического настроения разряженным политическим климатом в РФ приводит к тому, что именно массовость сознания "держит" какой-то народно-политический "статус-кво". И общинные начала, возродившиеся в русском обществе с возникновением духовно-религиозного подъема, есть залог успеха власти, которая стабильна уже более пятнадцати последних лет. Воспринимается ли воля такой власти народом как нечто догматическое, светское, или же данное свыше и даже "нерукотворное"? Не отказывается ли народ России от участия во власти вообще? Словно осужденные достигать самый высокий, западный уровень жизни, постсоветские люди живут, в частности, на том социальной "допинге", который представляет их политическое счастье, а именно восприятие власть с помощью обмена с ней идеями (а также информацией вообще). И здесь, по крайней мере с начала 2000-х гг., главной идеей власти выступает суверенитет РФ, который мыслится людьми, даже во многом вестернизированными, залогом успешного движения к "лучшему будущему", но уже в XXI в.
В указанном выше информационно-идейном обмене, имея в виду то, то в РФ демократическая госэлита существует исторически недавно и поскольку ей требуется мощная интеллектуальная "обслуга", государство выступает скорее как акцептор информации, а общество - как донор. Научная и вообще интеллектуальная переработка информации "наверху", при еще молодой демократической политической системе, явно приводит к тому, что отношения общества и государства в РФ строятся по принципу жесткой логики, и государство-"юрист" часто судит население как "социальный арбитр". Историческая новизна капитализма в России начала XXI в. приводит к тому представлению, что счастье можно заработать. Но если встает вопрос "есть ли условия таких заработков?", то ответ обществом автоматически переадресовывается власти, "арбитру", и она в дальнейшем общении с рядовыми гражданами ссылается часто на приоритетность внешней политики в стране. Приведет ли "заработанное вдруг" материальное счастье к известной интернационализации российского общества или нет, ведь "накачка" людей внешнеполитическими идеалами государства как основа поддержания их национального чувства (в соседстве с Европой), продолжается уже почти тридцать лет? Представляется, что да, ведь в целом буржуазно-демократические преобразования в стране были изначально восприняты в западной "редакции", и понятие российской цивилизации было актуализировано не сразу, а тогда, когда демократические реформы уже имели политический успех и подходило время для развития именно внешнеполитических приоритетов.
"Четвертая власть" в России.
Существует ли в сегодняшнем мире, объятом глобализацией, мода на глобализацию, или она уже приелась людям? Скорее всего, да, ведь при всевластии виртуального мира, через Интернет, при привязанности современного человека к компьютеру, происходит не только унификация людей, но и унификация их деловых отношений, зависящих как от виртуального, так и "живого" контакта и со временем строящихся все же на доверии. Деловое "лицо" человека, таким образом, подчиняется скорее "улице", чем компьютеру, а поиск человеком доверия, при глобализационно-модной "раскрутке" на деньги, труден и часто зависит от случайности, что повышает значение религиозной веры в гуманитарном сообществе. В современной РФ, где возрождение религии шло параллельно с демократическими реформами ("построение демократии"), во многом из-за трудностей выживания, общество стало сугубо "мужским", а мужское верующее население страны - настоящей "четвертой властью" (минуя значение "четвертой власти" как власти прессы - хотя бы потому, что внезапно, в 1990-х гг., "читающее" общество бывшего СССР было переведено на массовый Интернет). Без признания огромного значения "мужского" общества власть в РФ не смогла бы сохранить свой сильный характер, а также проводить политику внутренней и внешней безопасности в условиях исторически новой открытости общества страны.
С наступлением постсоветского периода в России все ее общество окунулось в деловую жизнь, при которой символом социального престижа стало участие в бизнесе и последующее обогащение. Но, однако, слой состоятельных людей даже на конец 2010-х гг. по сравнению с большинством граждан РФ - небольшой. Все же, как представляется, россияне, поставленные в буржуазные социально-экономические условия, всю свою жизнь стараются зарекомендовать себя как хорошие работники и специалисты, а при быстроте перемен в стране, начиная с 1985 г., начала перестройки, влекущей за собой общественную "ломку", такая рекомендация имеет часто характер социальной. Так, в обществе современной РФ накапливается потенциал для общественного самоанализа, и, думается, оно уже успело в основном проанализировать себя, тем самым приспособившись к мировой глобализации и начав становиться уже постпостсоветским, то есть теряя последние остатки советских социальных устоев. Среди таких устоев, как представляется, указанная выше "четвертая власть" в России не числится, а она является, будучи властью сугубо "мужского" общества, наоборот, признаком социального омоложения, которое, принимая лозунг "возвращения к историческим корням", проявляется даже на рынке труда в стране. Так, необходимость материального выживания даже сегодня толкает многих пенсионеров в трудовую деятельность, позволяя не "выпадать" из общества и влиять на расстановку политических сил в России.
Уже указанная нами современная гонка в РФ за западным уровнем жизни, вместе с втягиванием всех слоев российского общества в сравнительно новые, буржуазные отношения, позволяет говорить о своего рода политическом воспроизводстве в России, которое, в условиях стабильного развития и даже роста рынка труда, соответствует росту политического настроения в недрах общества. Политическое воспроизводство, думается, включает в себя как само политическое настроение, так и особое политическое влияние людей, потянувшиеся в постсоветские годы к религии. При этом бывают разговоры, даже в СМИ, что в том же современном российском православии "угнездилась ересь", что в нем нет нужного смирения и покорности. Действительно, Русская Православная Церковь сегодня - уже духовный авторитет, и, даже будучи отделенной от государственной власти, косвенно влияет на государственную идеологию, поддерживая, например, тезис об особом характере российской цивилизации и демократии, а также о сохранении особого духовного облика страны. Новый облик РПЦ, паствой которой становятся представители расслаивающегося общества, строится и на том, что церковь активно вживается в социум, причем не акцентируя внимания на том, что, например, те же церковные требы воспринимаются часто как своего рода услуги и в области таких услуг священники имеют, как правило, высокую социальную рекомендацию. Таким образом, современное "мужское" российское общество имеет не только военизированный, но и духовно обеспеченный характер - когда в условиях духовно-религиозного подъема клирики РПЦ должны окормлять всех без исключения страждущих и верующих, открыто не проявляя чисто индивидуальной симпатии или антипатии к представителям паствы. Активная социальная позиция РПЦ в РФ, тем не менее, имеет в целом происхождение не от давления и воли сильного государства, а от внутреннего общественного призыва о помощи в условиях жизни, которая, по сравнению с жизнью в советское время, до сих пор многим гражданами России кажется по меньшей мере неустойчивой. Так, представляется, что церковь улавливает политическое настроение в известной степени ушедших в себя и в частную жизнь граждан - в отличие от государства, которое может и не учитывать новейших общественных движений с его стареющим политическим истэблишментом. На фоне возрастания роли "четвертой власти" в РФ РПЦ, как представляется, уже рассталась со своего рода "катакомбной", еще советской традицией жизни, и вполне независимая от государства ее духовная деятельность становится частью активности "гражданского общества" России.
Глава IV. О потенциале власти в России и ее идеологии.
О потенциале власти в РФ.
Представляется, что в современной РФ так называемый криминал, выплеснувшийся на улицу еще в 1990-е гг., и сейчас имеет место, увы, став своего рода народной традицией- хотя бы в случае мелкого хулиганства. Возвращение общинности на волне духовно-религиозного подъема в России определенным образом "гасит" указанное выше явление, но оно все же остается - по мере развития чисто материальных, деловых отношений в обществе, которое поддерживается и государством. Потенциал государственной власти в РФ, таким образом, проявляется не только в открытой (например, внешняя политика), но и в закрытой форме, проникая в недра общества, к тому же объятого трудноуловимым политическим настроением, что, в свою очередь, порождает разряженный политический климат в народной среде. В таком разряженном политическом климате, очевидно, все политические и идеологические новшества, связанные с развитием демократии в России, могут естественным образом породить взрыв, и это означает, что сдерживание такого взрыва (идущего вразрез с общественными интересами обогащения) ведет к участию самого общества в борьбе против возможной революции, но при этом общество как бы "проедает" потенциал власти.
Если потенциал власти в современной России в известной степени "проедается" строящимся буржуазным обществом, то не наступает ли опасность того, что государство "оторвется" от общества или вообще войдет с ним в противоречие, "взбунтуется"? Представляется, что сегодняшнее государство в РФ - во много наследник сильного государства эпохи "социалистической демократии" в СССР ("застоя") и что оно так же, несмотря на самодовлеющее значение, приспособлено к обществу, только демократия теперь - буржуазная, а стало быть, имеет западные черты. Думается также, что государство в суверенной РФ унаследовало и интеллектуальный потенциал времен биполярно системы, когда оно сосредотачивало вокруг себя почти полмира. И в этом смысле России повезло, так как от времен СССР осталось понятие народовластия - прежде всего в смысле ответственности той же бюрократии (в советском прошлом - "номенклатуры") перед народом, когда-то в известной степени носителя и революционных идей социального равенства. И, несмотря на то, что строящиеся в России буржуазные отношения поколебали уходящие в прошлое традиции "социализма" как распределительной системы, феномен общественного служения остался. Он часто принимает очертания пиара, в чем сказывается потенциал государственной власти с ее гласностью в условиях мировой глобализации, когда страна уже открыта и еще не прошли времена восхищения российского народа тем же западным уровнем жизни.
Таким образом, можно сказать, что потенциал власти в современной России прочно связан с феноменом "социальной подготовки" ее населения (преимущественно под руководством государства) к буржуазной жизни. Последняя, помятуя о коренной российской традиции общинного равенства (особенно в сельской среде), строятся к тому же после эпохи "социализма", и здесь скорее всего играет роль в первую очередь западная школа капитализма, позволяющая "взять" его из-за границы "в готовом виде". И, тем не менее, уже существует русская школа торговли и предпринимательства в условиях мировой глобализации, и она проявляется прежде всего в становлении собственно российского бизнес-образования, что видно на примере многих российских вузов. Таким образом, государство в РФ заинтересовано в достижении высокого уровня "социальной подготовки" и играет в ней ведущую роль, поскольку оно в известной степени - хранитель информационной базы России, включающей и опыт еще живого сегодня в народной памяти советского прошлого. Выдвижение тех же интеллектуальных задач на первый план государственного развития - также результат влияния потенциала государственной власти.
Представление о национальной "самости", исходящее от государства, серьезнее, чем исходящее от народа - вследствие того, что среди населения старшее и среднее поколения, вес которых в политической жизни страны велик, хранят память о Великой Отечественной войне и вообще об интернационализме времен СССР, и государство при этом вынуждено все сильнее развивать национальную идею вместе с идеей российского суверенитета и целостности. "Мужское" общество России хорошо реагирует на тексты, часто просто зачитываемые в СМИ, и оно таким образом улавливает государственную идеологию, укрепляя потенциал государства - прежде всего в области распространения демократических идей вообще (а их популярность в России, исторически недавно ставшей демократической страной, сглаживает разницу во взглядах нескольких поколений граждан). Но являет ли российская повседневность новый облик страны или же демократические перемены коснулись только, скажем, элиты и близких к ней кругов (в первую очередь деловых)? Представляется, что люди в России не "потеряли себя" за годы перемен не потому, что в стране была развита новая идеология, а потому, что усилился государственный потенциал власти, в первую очередь защищающей их и дающей им право называться даже "гражданами мира". Доступность идей власти для российского народа - это, таким образом, "подводная часть" айсберга потенциала власти, на сегодняшний день выражающегося главным образом в преемственности многовековой государственной традиции.
Жизнь как работа в РФ.
Существует мнение, что все лучшее в России достается "по блату". А ум в обществе РФ, которое можно назвать умным и принципиальным? При принципиальности российского общества жизнь в России как работа означает внутреннее воспроизводство ума, так что "блат" здесь не причем. В современной России, тем не менее, очень часто признаком ума является то, что те же знания "зажимают" - возможно, это реакция на традицию Запада в отношении еще советских людей считать "этих русских" тупицами и даже дураками. Тем не менее, можно сказать, что знания (особенно научные) при развитии капитализма превращаются в материальную силу, и их, скажем, "размен" (в первую очередь когда речь идет о практически значимых научных открытиях, сделанных в России) ставит вопрос: а где же ум "русских"? При успехах мировой глобализации и под влиянием чужой культуры в РФ знания стали, очевидно, попридерживать, и поэтому, в частности, можно объяснить видимую европеизацию населения страны (особенно крупных городов) тем, что при необходимом контакте с заграницей здесь выбирают "нечто среднее" (или даже "меньшее зло"), то есть Европу, а не Америку. Таким образом, жизнь как работа в России становится жизнью одновременно и для себя, и для государства, и этим можно объяснить многолетнюю поддержку со стороны народа России власти президента В.Путина.
Представляется, что в современной России с ее необъятными просторами и сравнительной недоступностью для завоевателя население более или менее спокойное, уравновешенное, а временами, возможно, даже несколько расслабленное. Это обстоятельство дает возможность создания хорошего "интеллектуального поля" в России, и, при наличии "мужского" общества в ней с его реакцией на тексты в СМИ (в первую очередь пропагандистско-политические), граждане РФ почти похожи на хороших студентов, которые умеют "правильно списывать". Низкая "разменность" знаний в современной России явно усиливает тягу к ним внутри страны, и это создает возможность будущих перемен в российской жизни как работе - в сторону образования и просвещения. Представляется, что работа в России претерпевает крупные изменения в сравнении с работой в советское время: усилилась ответственность, потребовалась предприимчивость и деловая инициатива, так что население страны и стало почто всю жизнь отдавать работе, возводя ее в культ жизни, требующий все новых жертв - в первую очередь, при невысоком уровне жизни, за счет здоровья. Но умное общество РФ, тем не менее, так не считает и, "проедая" государственный потенциал (тратя его, особенно в сфере безопасности, при строительстве буржуазной экономики), как бы подменяет бывшую гордость советского человека гордостью честного и добросовестного труженика, подобного труженику из, скажем, самых развитых в мире западных стран.
В постсоветской России царит "мужское" общество, которое отлично реагирует на тексты. Поэтому можно предположить, что здесь "неразменные" знания (в первую очередь в форме научных открытий практического значения) сливаются с пропагандой, а, значит, современный российский менталитет получает (принимая во внимание национальную идею) более мощный интеллектуальный фундамент, чем, скажем, в исторически недавнее советское время. Но здесь напрашивается вывод, что на таком фундаменте, вдобавок во многих случаях и с религиозным оттенком, человек не имеет за душой ничего "своего" или "сугубо творческого" - плюс усилившееся в постсоветскую эпоху влияние государства на общество и индивидуума. Возможно, в атеистическом и в общем "денационилизированном" советском обществе было и больше "своего", так как тот же коммунизм невсерьез воспринимался массами, но можно сказать, что постсоветское ушло почти полностью в решение проблемы собственного, материального выживания, оставаясь, впрочем, столь же идеологизированным, как и в СССР, только по-новому. Здесь можно проследить влияние в первую очередь потенциал государственной власти, который, как было сказано выше, в известной степени "проедается" гражданами РФ, которые "подключают" государственные органы к решению даже частных проблем, и государство в современной России - отнюдь не "ночной сторож".
Возможно, в современной России жизнь как работа - это на фоне глобализированного мирового сообщества как раз из области "своего", что как бы допускается в постсоветском обществе, скажем, как данность. Последнее имеет по сравнению с обществом СССР, как представляется, более высокий социальный тонус - и в первую очередь благодаря массовой деловой инициативе, новому явлению в России. Поэтому можно сказать, особенно учитывая известную европеизацию постсоветского общества сегодня, что оно после распада СССР получила "второе воспитание" и что оно, во многом поэтому, одобряет и развитие в стране буржуазной экономики, и ее участие в экономике мировой. Но такое "воспитание" тоже может устареть, особенно учитывая то, что жизнь в мире стремительно меняется, и ему на смену может придти, скажем, социальное "воспитание", взятое из практики США (в свое время американизации начала подвергаться даже "старушка Европа", центр мировой культуры и науки). Но может быть и так, что новая российская массовая психология, пока, как видно, не входящая в крупные противоречия с государственной практикой, будет воспринята государством в РФ именно в форме психологии "нового труженика", полностью отошедшего от традиций советского распределительного общества, психологии, построенной в целом не сколько на идеологии выживания, сколько на идеологии обогащения.