При общей загруженности в мире Интернет-интеллектом встает проблема отдыха и досуга человека, а, значит, прежде всего проблема информации и дома. В "информационном обществе", очевидно, главным образом под влиянием Интернета, вырабатывается язык, и в большинстве случаев только знание этого языка позволяет понять глобализационные взаимосвязи в мире, а также мировой рынок в целом; Интернет-язык позволяет наладить общение людей, порой из разных стран и способствует своего рода оперированию чувствами при таком общении в "информационном обществе". Таким образом, при кажущемся отчуждении людей "информационного общества" друг от друга они снабжены новым языком общения - живые и также творческие.
Представляется, что от "переедания" информации в "информационном обществе" людей спасает интерполяция мнений - главным образом о ней самой. Следовательно, интерполяция мнений имеет направленность, своего рода вектор, и сейчас он, думается, в основном общегуманистический. Общегуманистическая направленность общения в мире, таким образом, оттеняет значение глобализационных связей, делая тип "гражданина мира" самым популярным в человеческом сообществе. При этом на первое место в политических интересах человеческого сообщества, очевидно, выходит внешняя политика государств.
В мире при мировом перепроизводстве товаров и услуг царствует скорее активная, а не пассивная торговля, а, следовательно, постоянно возрастает роль языка, в том числе как средства делового общения. Однако, тот же язык делового общения скорее всего нужен при скоплении людей - то есть, в контексте всей мировой торговли, на больших торговых площадях (там скорее правит пассивная торговля). Это противоречие, в частности, в психологии людей мира снимается интерполяцией мнений - прежде всего в приложении к мнениям о качестве товаров и, соответственно, затраченного труда. Частный случай интерполяции мнений в мировом "обществе потребления" - это "потребительная корзина времени" - особенно в условиях общей загруженности членов мирового сообщества (в том числе Интернетом и через Интернет). Таким образом, при относительной дешевизне жизни в мире рост потребности во времени, связанный с деловым языком, очень часто делает жизнь в мире дорогой, так как общение предполагает прежде всего обладание информацией (в "информационном обществе" она стоит даже дороже денег).
"Живое" общение в современном мире предполагает, впрочем, и свежие впечатления людей с новой информацией, что, в частности, дает стимул к развитию сенситивности воприями ими мира. Даже в мировом "обществе потребления" людьми правят неподдельные чувства, а люди прежде всего собираются в "информационные тусовки", которые позволяют как-то заглушить рутину жизни. Последнее обстоятельство говорит косвенно о том, что память человечества становится проблемной, и историческая память тоже. Главной проблемой исторической памяти современного человеческого сообщества является, как представляется, ее тесная привязка ко времени, так как в "информационном обществе" и одновременно "обществе потребления" существует "потребительная корзина времени", отнимающая у человека силы и отбивающая память тоже. Так что, если бы историческая память носила вневременной характер в сегодняшнем мировом сообществе, то она прежде всего прямо воздействовала бы на мозг человека, убирая тревогу и стран и отвлекая его от неживого компьютера с Интернетом. Очевидно, что пока историческая память мира с ее вневременной направленностью вырабатывается в основном академическим путем и ее носителями являются очень и очень немногие интеллектуалы.
Представляется, что в целях спасения мировой культуры и сохранения исторической памяти мира сегодня действует своего рода "академическая идеология" - хотя бы в ведущих государствах, порождая известную унификацию представлений о мире современных людей. Учитывая "академическую идеологию" и пропуская через себя впечатления (прежде всего политического и внешнеполитического происхождения), люди проходят путь формирования современных чувств, которые имеют вовсе не надуманный характер. С частичным успокоением от влияния "академической идеологии" возрастает не только нивелированность представлений людей о мире, но и усиливается глобализация, которая, думается, со второй половины 2000-х гг. (начала мирового финансово-экономического кризиса) перешла на новый виток, для которого будет характерно прежде всего усиление не только горизонтальных, но и вертикальных взаимосвязей в человеческом сообществе и таким образом государственная власть в мире еще больше приблизится к человеку. Такая подконтрольность современных людей власти плюс диктат Интернет-интеллекта приводит, как представляется, к поиску людьми живой, народной исторической памяти общества - уже через чувства и представления новой глобализации.
В связи с тем, что люди, члены современного мирового сообщества, буквально прикованы к Интернету, в мире постоянно дорожает время. Упомянутая выше "потребительная корзина времени" указывает на то, что существует "сетевой маркетинг времени", пользуясь которым можно купить время дешевле (но это в большинстве случаев относится к области торговли сетевого типа, нередко находящейся под пристальным наблюдением государственной власти). Время в современном мире рождает время, необходимое человеку прежде всего - то есть, так сказать, "нужное время". А, учитывая "сетевой маркетинг времени" и постоянный спрос на него по недорогим расценкам, "нужным временем" прежде всего обладают "нужные люди", из которых в частности формируется деловой мир.
Вообще, говоря о времени на общение в современном мировом сообществе, надо учитывать, что, согласно сказанному выше, оно имеет тенденцию к росту (прежде всего говоря об общении по Интернету). А, следовательно, смыслом жизни очень многих людей сегодня является их внешний вид, что порождает настоящий "энциклопедизм чувств", в которых такой человек себя "тренирует", чтобы еще больше, например, расширить круг своего общения. Но это относится к миру виртуального общения, а, говоря о "живом" общении, то оно по затраченному времени ему уступает. Однако, на новом витке глобализации понадобятся новые деловые связи, и "живое" общение, совмещенное с "энциклопедизмом чувств", вполне может стать оазисом для формирования нового живого языка, оказываясь уже не роскошью жизни, а необходимым инструментом для ее улучшения.