Аннотация: Беседа автора с редактором канадского еженедельника на русском языке Russian Canadian INFO Аркадием Тюриным. Russian Canadian INFO, N4 - октябрь 2002.
Недавно в ярославском издательстве "Нюанс" вышла в свет книга Кирилла Резникова "Лукошко с трухой". Ее подзаголовок - "Эссе по истории и культуре". Это сочинение объемом 250 страниц буквально поражает насыщенностью мыслью и точностью выводов, остротой авторского взгляда, анализирующего многообразие происходящих в сегодняшнем мире процессов. Не рискуя преувеличить, скажем, что эта интереснейшая книга может быть рекомендована любому мыслящему, неравнодушному человеку. Тем более, что ее автор - русский канадец, и уже не первый год живет в Оттаве. Сегодня Кирилл Резников - гость редакции. С автором "Лукошка" беседует редактор "Инфо" Аркадий Тюрин.
А. Тюрин: Расскажите для начала о себе, своем научном и творческом пути.
К. Резников: В свое время я закончил кафедру антропологии МГУ, всю жизнь интересовался этнографией, этнологией. Специализировался по развитию мозга. Оказался на интересном стыке биологических и социальных наук. Интересовался я этим прежде всего с практической стороны. Когда я только стал кандидатом наук, где-то мне было лет 28, я решил, что нашей стране необходим институт национальной психологии. Огромная многонациональная страна - и никакого государственного интереса к этой теме, важность которой мы сегодня очень хорошо понимаем: взрыв СССР произошел во многом именно на национальной почве. Я даже по своей наивности из самых благих побуждений написал соответствующие предложения в ЦК КПСС. Ответа жду до сих пор.
А. Тюрин: Я думаю, что они этим занимались, но в закрытых структурах. Вряд ли власть не изучала тех, на чьей шее она собиралась сидеть долго и прочно.
К. Резников: Насколько я знаю, кремлевские старцы так и не создали подобной структуры. Иначе бы не наделали тех ошибок, которые и привели к распаду СССР. Например, уровень жизни русского народа был ниже уровня жизни многих других народов Союза. Страну невозможно сохранить, если государствообразующий народ живет хуже других. Его просто не будут уважать, он не будет главенствующим.
А. Тюрин: На мой взгляд, это традиция: русские всегда использовались властью как инструмент для завоевания других народов, территорий, ресурсов. В этом трагедия русского народа: ему не давали обустроить жизнь, поскольку он перестал бы быть таким мощным инструментом. Я это остро ощутил в среднеазиатских песках, когда из Афганистана выводили советские войска. Не может человек с автоматом удержать чужую страну, если у него дома разруха. Так и получилось: вышли из Афганистана и покатились назад с присоединенных прежде территорий.
К. Резников: Нужно восхищение, чтобы присоединенные народы хотели влиться в главенствующий, хотели бы быть среди сильных и богатых. А не среди бедных и притесненных.
А. Тюрин: Любопытно, что после распада СССР ситуация стала меняться в эту сторону: жители многих бывших советских окраин смотрят на россиян именно так, поскольку в России уровень жизни оказался выше. Хорошо, а теперь - о Вашей работе в Канаде.
К. Резников: В Канаду я приехал в 1992 году. Большую часть времени работал в университетах или научных лабораториях. В частности, университеты Торонто и Оттавы, лаборатория при министерстве здравоохранения Канады. Опубликовал с десяток журналистских работ в русской прессе Торонто. Со временем начал собирать материал для книги, в которой я попытался подытожить все то, что происходит сейчас с миром, и с Россией, и с Западом. Книга вышла в форме сборника коротких эссе. За каждым таким эссе - огромная работа. Книга потому и называется "Лукошко с трухой", потому что набрал всего понемножку. Для думающих людей, поскольку эта книга не развлекательная, хотя, говорят, читается легко.
А. Тюрин: Ваша книга охватывает такой огромный круг проблем, что даже просто перечислить их невозможно. Как бы Вы сами сформулировали главную суть "Лукошка"?
К. Резников: Главное: я рассматриваю этносы во всем многообразии их связей. Это вопросы и истории, и искусства, и политики, и экономики. Большое место уделяется России, но книга не вращается вокруг нее. Кроме того, есть и прогноз на будущее. Куда, например, ведет процесс глобализации, стирающий этносы и все разнообразие национальных культур, сложившееся за тысячелетия. Идет стирание различий. А великий русский философ Константин Леонтьев считал, что стирание различий - это упрощение системы, ее примитивизация, означающее ее гибель. Наш мир все шире захватывают упрощение, бездумье, управляемость. Это страшные, опасные явления. А технические возможности управления людьми нарастают лавинообразно. С другой стороны, разрушаются человеческие связи, человеческие отношения. Интернет - это очень интересно, но это виртуальное, а не реальное общение.
А. Тюрин: Чем больше люди разобщены, тем более управляемы? В Вашей книге есть пример того, как люди лишаются возможности собираться, общаться, вырабатывать общие ценности и, главное, давать моральную оценку происходящему. И в итоге на них можно наложить любой заранее заготовленный отпечаток "ценностей" и нравов.
К. Резников: Да, и телевидение в этом играет решающую роль. Но об этом и так все знают. Далее: меня интересует судьба русского этноса, переживающего катастрофу, - будет ли он существовать? Россия уже находится в состоянии катастрофы, но из-за краткости человеческой жизни нам это трудно ощутить. Катастрофы ведь происходят не за один-два года, а могут длиться столетиями. Катастрофа Римской империи продолжалась почти триста лет. А Россия вступила в катастрофу где-то в 1904-05 годах.
А. Тюрин: Если мы почитаем русских авторов 19 века и даже ранее, то ощущение катастрофы и тогда было им свойственно. Например, Радищев: "Я глянул окрест и душа моя уязвлена страданиями стала", если я правильно помню.
К. Резников: Радищев страдал, но это еще не было катастрофой. У Солженицына в "Красном колесе" начало этого процесса хорошо описано: как общество поссорилось с властью где-то во второй половине, в конце 19 века. Все то, что предрекал Достоевский в "Бесах", вылилось на поверхность в начале 20 века. Переломными моментами стали Февральская и Октябрьская революции. Потом были попытки системы выжить, новые срывы. Такое страшное столетие, и конца не видно.
А. Тюрин: Можно ли что-то сделать, чтобы отодвинуть, снять такую катастрофу?
К. Резников: Я очень верю в роль личности в истории. Возможно, такой человек появится и в России, который сможет спасти эту страну. Но Россия существует не в вакууме, а в окружении государств, которым не нужно возрождение сверхдержавы. Но и распада России, распространения катастрофы им тоже не надо. У России есть шанс, если Европа вновь обретет силу. А при монополярном мире с США во главе у России надежд мало. Американская элита очень озабочена сохранением своего контроля и отлично понимает, что ей осталось десятилетие-другое безраздельного господства. А потом поднимутся Европа, Китай, возможно, и Россия. Ну, а пока что за Америкой - сила и оружие, которого ни у кого больше нет.
А. Тюрин: Так что же ждет Запад?
К. Резников: О Западе в целом говорить трудно. Это три центра: Европа, Северная Америка, Тихоокеанский регион. Не могу обнадеживать: здесь катастрофы неизбежны и, скорее всего, они пройдут в середине 21 века. У них нарастают противоречия, прежде всего из-за экономической конкуренции. Вторая проблема: быстрое изменение этнического состава населения Запада. Этот процесс не затронул только Японию. Быстрое изменение этнического состава - это бомба замедленного действия. Западная элита, прежде всего североамериканская, решила отказаться от своего этноса, от массы рядовых представителей белой расы, и за счет этого выжить. Уже сейчас представители видимых меньшинств, то есть люди с не-белым цветом кожи, имеют преимущества при поступлении на работу или учебу, в продвижении по служебной лестнице и так далее. Элита вообще любит предавать, и это неоднократно бывало в России. Элита в первую очередь отстаивает рычаги финансового и политического контроля, а на этнос ей совершенно наплевать, если только речь не идет о своем круге. Но завтра придется потесниться и самой элите в ее кругу. Вначале североамериканской элите пришлось потесниться перед евреями. Сейчас трудно поверить, но еще в 30-е годы прошлого века евреев не пускали в клубы, в бассейны. Потом начались смешанные браки, потеснились. Сейчас идет новая волна, тихоокеанская, азиатская, и тоже приходится потесниться.
А. Тюрин: А меняется ли что-то? Когда-то здесь жили краснокожие, потом их потеснили, скажем так, голубоглазые блондины. Еще сто лет, и появится какая-то азиатско-латиноамериканская смесь. А какая разница? Элита все равно останется элитой, а остальные - остальными.
К. Резников: Проблема в существовании противоречий между представителями разных этносов, брошенных в этот североамериканский плавильный котел. Новые этносы вытесняют белых. Кубинцы вытесняют американцев во Флориде, азиаты - на тихоокеанском побережье. Белые американцы не выдерживают конкуренции и уезжают. Не все хотят и могут смешиваться.
А. Тюрин: У меня вызывает особое подозрение не столько смешение - в конце концов, оно неизбежно, - сколько его темпы. Не коренные жители ассимилируют пришельцев, а пришельцы.
Они если не ассимилируют коренных жителей, то размывают их культуру, на которой построено это государство, этот уровень жизни, это благосостояние. Речь о культуре, о традициях, о морали, отношении к труду, а не о цвете кожи. Обладатель высокой, созидательной культуры может быть "цветным", каким угодно. А варвар, разрушитель - белым. Но суть в том, что сейчас иммиграция в основном идет из неблагополучных стран третьего мира, и их представители несут сюда традиции неблагополучия, распада, негативные особенности национальной психологии. Коренное население просто не в состоянии все это переварить и сгладить.
К. Резников: Совершенно верно. То, что раньше происходило столетиями, сейчас происходит за десятилетия. Это ненормально и опасно.
А. Тюрин: Раньше такие сдвиги были связаны в основном с завоеваниями. Вот и сейчас все происходящее похоже на завоевание коренного населения, его территорий, и вызывает большие опасения определенной части его представителей. Тем не менее, процесс продолжается и приобретает все более откровенно силовую форму.
К. Резников: Это еще одна сторона, на которую мало обращают внимания - идет наступление на демократию.
А. Тюрин: На одну из тех выстраданных традиций западного общества, о которых мы только что говорили.
К. Резников: Именно так. У рядового человека отнимают всякую возможность влиять на политическую жизнь страны. Начиная с уровня своего городка. Административное укрупнение, происходящее в Онтарио, - тому пример. Местная власть раньше была рядом, а сейчас она отчуждена, находится где-то там, и до нее не добраться, на нее не повлиять. Итак, с одной стороны, наступление на демократию. С другой - достигшее невероятных размеров промывание мозгов. Сегодня функция человека - производить и потреблять.
А. Тюрин: Получается муравейник, если личность уступает свою ценность его экономическим функциям. Пошел на работу, заработал, купил, снова пошел на работу. И так вся жизнь, и никаких отклонений, иначе умрешь бедным и больным. А может быть, не все так плохо? Вы, как ученый, прекрасно знаете, что понятий "хорошо" и "плохо" в этнической истории нет.
К. Резников: Правильно. Даже катастрофа, о которой мы говорили, это не просто уничтожение. Это уничтожение одного, но появление другого. Если бы не исчезли динозавры, то те маленькие млекопитающие крысы, которые шныряли у них под ногами, никогда бы не заселили всю планету, и человек бы не появился. Римская империя распалась: появились Византия, Русь, европейская цивилизация. Если смотреть под таким углом, то, может быть, стоит быть оптимистом. Хотя мне оптимистом мешает быть наступающее упрощение. Мне не хочется жить муравьем в муравейнике. Я вообще бы предпочел жить в 19 веке, веке личностей.
А. Тюрин: Это позиция интеллигента. Обычный человек смотрит на жизнь иначе, воспринимает как данность, применяется к ней, приспосабливается, использует ее в своих интересах. И потому чаще добивается материального успеха, нежели интеллигент, в силу склонности к мышлению изначально настроенный критически, оппозиционно к реальности. Меня лично волнует не столько упрощение, сколько управляемость. Те безобразия, на которые идет власть, чтобы сохранить свое влияние и приумножить влияние. Провокации, ложь, войны. А когда начинают гибнуть дети, вот тут-то начинается настоящая катастрофа. И приспосабливаемость рядового человека оборачивается против него, она его уничтожает. Ведь не просто этнос "А" заменился этносом "Б", а один этнос вырезал другой или сжил его со свету более изысканным способом. И, к сожалению, история делается именно таким образом. Что интересно, мы говорим об управляемости, но вот американская элита, президент, советуются со своим народом: воевать с Ираком или нет? Раньше было иначе: проснулся, а уже, оказывается, воюешь с кем-то. Значит, процесс обоюдный. Кстати, о войнах. Повод для большинства из них - этнические противоречия. Так, может быть, элита права, срочно замешивая всех в одном котле? Переломить все и всех, но зато потом появится человек, который не будет отделять себя от других по национальному признаку?
К. Резников: Такое возможно, но в очень отдаленном будущем. Но все равно будут войны региональные, территориальные. Как была война Севера с Югом, война чисто экономическая, под идеологию освобождения негров. Как была война американцев с англичанами. А насчет того, что человек более счастлив с промытыми мозгами, то это типичная лоботомия. Еще в тридцатые годы преступникам делали эту небольшую операцию на передней части мозга, и в итоге они теряли агрессивность, становились послушными.
А. Тюрин: Тут я не могу не согласиться с Вами. Тем более, что еще в середине тридцатых Ильф и Петров в своих записках о путешествии по Америке, восхищаясь этой великой страной, писали, что любой одаренный и независимо мыслящий юноша, посмотрев несколько лет голливудское кино, превращается в жизнерадостного идиота, живущего навязанными ему представлениями. А ведь в то время еще не было такого инструмента, как телевидение... Словом, будет интересно прочитать Вашу книгу лет через тридцать. А пока мне остается поблагодарить Вас.