Аннотация: Несколько замечаний по "национальному вопросу"
Владимир РЕЗНИЧЕНКО
СКАЖИ МНЕ, КТО ТВОЙ НЕДРУГ...
Идет застолье в доме господ Головлевых.
"Подают другое кушанье: ветчину с горошком. Иудушка пользуется этим случаем, чтобы возобновить прерванный разговор.
- Вот жиды этого кушанья не едят, - говорит он.
- Жиды - пакостники, - отзывается отец благочинный, - их за это свиным ухом дразнят.
- Однако ж, вот и татары... Какая-нибудь причина этому да есть...
- И татары тоже пакостники - вот и причина...
Таким образом идет весь обед".
Сколько воды утекло с тех, Салтыковым-Щедриным описанных, времен! А подобные разговоры - за уставленным напитками столом, а то и на страницах печати - приходится слышать по сей день. Как в России, так и в других странах. Дескать, мы сами - ребята, что надо, отличные парни, работящие мужики. Те же, кто живет, ест, пьет, одевается не так, как мы - сплошь пакостники. Или еще того хуже.
Даже названия тем, другим, зачастую придумываются самые уничижительные и пренебрежительные. Можно, к примеру, сказать "армянин", "японец", "китаец", "итальянец", "татарин". А можно - "армяшка", "япошка", "китаёза", "макаронник", "татарва"... Они же, "не наши", начиная от "горячего эстонского парня" и кончая чукчей, фигурируют в качестве излюбленных героев ехидных анекдотов.
Происходит ли это только в силу известной человеческой привычки - замечать в глазу ближнего соринку, не видя в своем собственном бревна? В самом деле, то, что каждый из нас с легкостью готов прощать "себе, любимому" и своим соплеменникам, бывает очень трудно простить чужаку. С другой стороны, свалив вину на чью-нибудь голову, можно почувствовать приятное облегчение. И еще сильнее уверовать в свою непогрешимость.
Склонность людей проецировать собственные недостатки на иностранцев, инородцев и иноверцев замечена давно. Скажем, немец представляется кому-то скупым и прижимистым - не потому ли, что сам этот "кто-то" - мот и транжир? "Все француженки развратны", осуждающе говорит женщина... Не оттого ли, что на нее никто не смотрит, хотя она сама с удовольствием бы "погуляла", представься такая возможность?
Весьма показательно толкование слов "странный" и "странний" в словаре Владимира Даля. В ряде областных говоров они означают "сторонний, посторонний, побочный; нездешний, нетутошний, чужой, иноземный..." Но "странный", кроме того, еще и "чудный, необычайный, необыкновенный, особенный". При этом приводится такой пример: "Они странние, здесь незнамы, захожие. Мы странних в дом пускать боимся".
Собирательные образы тех или иных народов складываются в коллективном сознании на протяжении веков. Наиболее отчетливую негативную окраску такие психологические стереотипы могут приобретать в моменты политических и экономических кризисов, тяжело переживаемых обществом. Логика элементарна: мол, у нас самих почва из под ног уходит, а тут еще эти, пришлые, свет застят!
Неспроста в какой-нибудь в неспособной переварить свою новоприобретенную независимость прибалтийской республике в роли "мальчиков для битья" выступают русскоязычные "оккупанты" и "мигранты". Эти зловредные носители "русской имперской идеи" не хотят уважать славные туземные традиции, не желают отказываться от своего родного языка и культуры... И вообще - портят вид на заманчивые европейские горизонты!
А в Москве и Петербурге, мучительно приспосабливающихся к свалившемуся на голову капитализму, мишени у безудержного народного гнева иные. "Сионист" и "масон", ярый русофоб, осквернитель русской духовности... Или же "лицо кавказской национальности" (вариант: "чучмек" - он же "чурка" - из среднеазиатского кишлака). Безобразники и тупицы, наглые рыночные спекулянты, рэкетиры и бандиты...
Схожий феномен зарегистрирован, кстати, и в похваляющейся своим либерализмом Америке. Полицейские расследуют кражу: если пойманный преступник белый человек - говорят "украл вор". А если чернокожий - говорят "украл негр".
Ну и народец!
Плюнет в свой колодец,
а говорит, что плюнул инородец, -
воскликнул по этому поводу один разочаровавшийся в своих согражданах поэт.
Что же делать, чтобы не сломать зубы об "национальный вопрос"? Активизировать разъяснительную работу, усилить интернациональное воспитание? Увы, как ни трудись, никакая лобовая проповедь эффекта не приносит. Сколько, например, твердили: "Русский с китайцем - братья навек!" или "Хинди-русси бхай бхай!" Но разве русский Вася стал от этого испытывать нежные родственные чувства к желтоткожему Лю или смуглолицему Сингху?
И все-таки просвещение и культура пусть медленный, но, пожалуй, единственно верный путь к преодолению межэтнической неприязни. Как еще Овидий подметил, "капля камень долбит не силой, но частым паденьем". Читать хорошие книги и не читать дурных, смотреть добрые фильмы и не смотреть злых - рецепт, разумеется, банален. Но существует ли другой?
Энергичная реанимация вполне разумного советского лозунга "дружбы народов" тоже, полагаю, была бы делом весьма полезным. Только, по моему мнению, лучше бы в данном случае аппелировать не к народам (тут опять какое-то этническое разделение!), а к отдельным людям. Призывая их к взаимному уважению, пониманию и терпимости.