По утрам над Тыргетуем туман - неподвижный, похожий на дым от пожара,
высокий - до неба - заливающий все, что есть в мире. Собственно,
мира-то нет вообще - только серый туман в тишине за забором.
Забор и колючая проволока, за забором - десяток-другой тонких сосен,
теряющихся в серо-синем тумане - и все. Ничего, кроме сосен -
только серый беззвучный туман.
Ничего. Даже солнце в тумане потеряло свой свет - как луна в темноте,
солнце светит в тумане - здания, огороды, и колючий забор - словно
в лунном свете, не в солнечном, не в живом...
Тусклый сумрачный мир Тыргетуя - колонии для заключенных -
погруженный в туман. Окружающий мир не появится, не существует -
все в тумане, реален лишь этот забор и колючая проволока.
Все остальное - в тумане.
Может быть, там и нет ничего?
Все исчезло в рассеянном сером тумане - так, однажды, рассказывал
мне человек, что пытался повеситься в камере, - он не видел ни света,
ни тьмы - ничего в целом мире, только серый туман, бесконечный,
безвременный серый туман...
Непроглядная серая серость - ни света, ни звука - ничего нет тому,
кто уходит без спроса туда, где кончается жизнь. Бесконечная серая
серость. Безвременье. Беспространство.
Он кричал, но не слышал ни крика, ни звука, ни шороха - ничего.
Только серый туман. Нет ни верха ни низа - нет ни солнца,
и ни луны - ничего нет тому, кто уходит из жизни, обрывая
связь с Богом.
Для этого - нет ничего.
Он провел сотню жизней в безвременьи - в сером тумане, перед серой
стеной, уходящей в далекую даль - в путь забвения. Вечности.
Вечной потери. Одиночества - в этот раз - навсегда.
Он пришел в себя, может быть, лет через триста - или тысячу лет -
или триста секунд. Оборвалась петля из хорошей и прочной веревки,
оборвалась - чьей волей?
Не знает он до сих пор, кто помог ему в камере - одиночке,
кто достал его из петли и помог усадить на кровать -
он не помнит. Камера прочно закрыта на стальные засовы снаружи.
Нет никого изнутри.
Никого, кроме Бога.
Я знаю, что тот, кто уходит - разрывает связь с Богом, нарушив
предвечный Завет, по которому он помогает всем нам - и богатым,
и бедным, сильным, слабым и грешным, завистникам и святым.
Помогает, не спрашивая, не ожидая просьб о помощи - и только серый
туман может выбросить нас из реальности.
Нет больше мира на свете. Нет несчастий и темноты. Нет ни ада,
ни рая. Все исчезло - и серый туман окружает колонию заключенных людей.
Там, за дымкой тумана, за призраком сосен в тумане, ничего больше нет.
Там родные, друзья и враги - все исчезло. Одни мы остались в тумане,
словно отблески бытия в полумертвом от страха сознании человека,
уходящего в Вечность - от Бога и от людей.
Мы привыкли быть рядом с друзьями, родными, врагами. Мы встречаемся,
любим и верим - тогда, когда нужно любить, ненавидим - когда время
есть ненавидеть - живем в этом мире, что есть, существует...
Что находится там, за границею бытия?
- Ничего. Только матово - серый туман, не имеющий цвета и запаха,
верха, низа и времени - ничего.
Мир без времени. Мир без пространства. Мир без памяти. Без ничего.