На следующий день нелёгкая поднимает меня в несусветную рань. Только-только солнышко в окошко заглянуло, а я уже протираю глаза. Смотрю, жены рядом нет, прислушиваюсь, с кухни доносится стук посуды.
Ага, это она уже готовит для француза блины (дю крэп).
Я быстренько вскакиваю, бегу на кухню и начинаю ходить возле плиты, потягивая носом.
- Сядь, - говорит жена, - не мельтеши перед глазами.
Но на одном месте усидеть я не могу, меня колбасит. Надо же, живой француз поселился у меня и будет жить целую неделю.
Я иду в прихожую, подхожу к проёму в зал, дверей у меня между ними нет, лишь только межкомнатная занавеска, и пытаюсь через неё разглядеть безмятежно спящего гостя.
- Что-то он подарков нам вчера не вручил, - говорю я жене, возвращаясь обратно на кухню, - забыл, наверное. Может стукнуть чем-нибудь посильнее, чтобы он проснулся. А потом, если что, свалим на соседей?
- По голове лучше себе стукни, - отвечает жена, переворачивая на сковородке очередной шкворчащий блин, - зачем ты его таскал вчера, на ночь глядя? Теперь вот он выспаться не может. Садись и жди, не трогай его.
Потом Ирван расскажет ей, то есть моей жене, а не мне, что уснул он поздно, что за окном допоздна гоняли мотоциклисты, что по природе своей он 'сова', а не 'жаворонок', и скажет ей спасибо за то, что она не дала мне его разбудить.
- Я у вас как король жил, - скажет он нам потом в день своего отъезда... но это будет потом, а пока я продолжаю терпеливо ждать пробуждения званного гостя.
И вот уже и блины начали остывать, а француз всё никак не просыпается. Тут уже начинает волноваться жена.
- Сделаю пока ещё одну стопку блинов, - разговаривает она сама с собой, - ты тогда будешь есть у меня холодные, а он горячие.
- Большое спасибо, гран мерси, - говорю я, но слова эти звучат из моих уст не как благодарность.
Но как бы там ни было, через час мы все за столом. Перед нами две горки пышных ароматных блинов и полтазика лукашенковской густой сметаны.
- Мне нужен один кофе, - просит француз, - без него я не могу проснуться'.
А я могу, и в отличие от него, давно проснулся, поэтому завариваю себе чай из женьшеня, привезенный мною из Таиланда. Я так им хотел угостить француза, а он...
Что ж, пусть тогда пьёт свой кофе, точнее, наш, а ещё точнее - бразильский.
Я верчу перед его носом упаковкой из-под женьшеневого чая и показываю на ней надпись 'маде ин Таиланд'. Но, оказывается, француза этим не удивишь. Он хорошо знаком с этой далёкой экзотической страной. Ирвану, как и мне - Таиланд, почти дом родной. Лет тридцать назад, после пережитой им любовной драмы, пробыл он в ней больше года. Он собирался провести там свой медовый месяц, любимая девушка обещала к нему прилететь из Франции... но не прилетела. Она вышла замуж за другого. К разбитому корыту Ирван возвращаться не стал, уволился по телеграмме с работы и остался жить в Таиланде. Было ему на ту пору неполных двадцать пять. От отчаяния он решил даже остаться в этой стране навсегда и начал даже изучать тайский язык, но время лечит любые раны, и любовные в том числе. Они, порой, лечатся даже быстрее остальных, особенно, если лечащий врач вам попадётся достойный - в виде душевной миловидной девушки.
Поэтому Ирван за год вылечился полностью, и теперь у него от той поры остались лишь приятные воспоминания. Тёплое море, жаркое солнце и приветливые люди. Он даже помнит несколько фраз на тайском языке.
- Кхоп кхун кап (спасибо), - говорит он мне.
- Самрап мыи нии (за ваше угощение), - прибавляю я.
Когда-то в юности я тоже пережил любовную драму, а потому знаю, что это такое. Я чувствую в нём собрата по несчастью, поэтому дарю ему свой 'Ирреальный Мир'. Француз с благодарностью смотрит на меня и принимает подарок. Вот мы и побратались...
Поев блинов и выпив 'свой наш бразильский' кофе, Ирван просыпается окончательно и вспоминает про свои подарки.
Я жду от Наташи чего-то необыкновенного. В одном из писем она мне сообщала, что держала 'это' в руках, и я теперь должен догадаться, что 'это'.
Ирван достаёт из своего бездонного рюкзака сначала книги, потом диски с песнями на французском языке, потом диски фильмов, тоже французских, и, наконец, опять книги и вручает всё это мне.
- Елене я куплю подарок потом, - говорит он, - я не забыл про него, просто из твоих сообщений я всё немножко неправильно понял. Я думал, что она до сих пор в Москве, сидит с внучкой, а она уже давно в Брянске. Но, я думаю, мы ей и здесь что-нибудь купим.
- Без проблем, - отвечаю я.
Но вот все подарки розданы, и Ирван вопросительно смотрит на меня.
- Можно идти гулять? - спрашивает он.
- Пошли, - отвечаю я.
'Интересно, какие из этих книжек держала в своих руках Натали'? - думаю я, выходя из дома...
Спрашивать француза о том, что, может быть, он забыл ещё про какие-нибудь подарки, я не решаюсь.
На улице, 'дэор' (снаружи), как говорят французы, я начинаю обдумывать, с чего начать сегодняшний день.
План у меня такой: сперва меняем деньги в банке, это я советовал сделать Ирвану ещё в Москве, и ни в коем случае не менять их на вокзале в обменнике, потом регистрируем его в местном ОВИРе (а вот этого я не знал, оказывается для иностранцев это обязательная процедура), и потом мой друг Боря будет возить нас по Брянску. Начнём с посещения кургана Бессмертия и парка Соловьи и закончим Свенским монастырём. На сегодня, я думаю, этого будет достаточно.
24.09.2015 12:28
Продолжение здесь: http://samlib.ru/editors/r/reshetnew_w_s/francuz9.shtml