Когда меня растаможили, моя голова была не радиоуправляемой, и сигнал из космоса уже не струился по коре берёз, как оливковое масло из глаз Марий на иконах. Моя душа стала рукотворной, словно портянка вокруг гниющей ноги мамонта из ледникового периода строителей камбукомбината, стиральная доска жвал вьючного насекомого перетирает черты ясновельможного пана и вилкопоповецкого козела в хлеб египтолога со спорыньёй OXXXIMIRONA.
Таможенники 2
Голову Нифертити я переместил вспять во времени, когда она еще неотёсанная была просто камнем, который Сизиф пытался взгромоздить на гору. Оттого мои мысли обращены горе, а не долу, антоновским яблокам грудей девушек в темных аллеях, а не суходолу господина из Сан-Франциско, везомому на сухогрузе на пищеблок пионерлагеря, чтобы из сухофрукта воспрянуть, как бахыт-компот.
Таможенники 3
Икона из Уругвая стоит ниже заклёпанного утюга из Кронштадта.